Конфуз (гет)

май-июнь 1686 г.

остров Барбадос

— Я поеду к мысу, — сказала мисс Арабелла Бишоп двум неграм, сопровождавшим ее во время утренней конной прогулки. — Подожду вас там.

Невольники кивнули, обнажив белые зубы в почтительной улыбке.

Они уже привыкли к тому, что их госпожа в этом месте пускает свою лошадь в широкий галоп, благо дорога позволяла. Им было за ней не угнаться, поэтому мисс Бишоп просто говорила, где ее найти, и уносилась вдаль. А они припускались трусцой следом, в том темпе, который можно было выдержать под жарким тропическим солнцем.

Свистнул тонкий хлыст — и послушная караковая кобыла, прекрасно выучившая все привычки своей всадницы, рванула вперед длинным скачком, обрадованная тем, что можно наконец выплеснуть избыток сил в стремительном галопе.

Арабелла любила верховые прогулки, несмотря на то, что давно изучила все тропинки и дороги вокруг плантации и даже дальше. Да, пейзажи здесь были красивыми, особенно если забраться на холм и смотреть на море. Но, помимо любования красотами природы, была еще радость от самой верховой езды, а это никогда не приедалось.

Она помнила рассказы отца о том, какие великолепные охоты устраивались осенью в Англии. И иногда досадовала из-за того, что не может побывать на таком развлечении. А здесь, на острове, даже мысль о конной охоте вызывала недоумение. На Барбадосе не водилось лисиц и оленей. Разве что в лесу прятались одичавшие свиньи. Но по тем густым джунглям, что еще не были вырублены под плантации, вряд ли можно было передвигаться на лошади.

И все же, иногда местные жители собирались на охоту, вот только дам никогда на нее не приглашали. Это случалось, если с какой-нибудь плантации убегал раб. Тогда владелец и его соседи брали собак, специально натасканных на поиски беглецов, и устраивали облаву…

Арабелла чуть нахмурилась, отгоняя неприятные мысли. Ее отец никогда не принимал участия в этой жестокой забаве. Да у него и не было для этого повода. Она не помнила, чтобы за то время, пока он владел их плантацией, кто-нибудь из их рабов пытался сбежать.

Дядя — совсем другое дело. Полковник Бишоп никогда не упускал возможности «поразвлечься», как он это называл.

Мисс Бишоп еще раз шевельнула хлыстом и качнула поводом, дав свободу лошади. Кобыла с готовностью подалась вперед, ускорившись. В ушах засвистел ветер, копыта гулко застучали по пыльной дороге. Арабелла наслаждалась скачкой и ощущением полета. Ей хотелось нестись так бесконечно. Увы, не везде на Барбадосе были такие удобные дороги, и она знала, что скоро придется сменить аллюр.

Тропинка поднималась вверх, на холм, и кобыла поскакала еще быстрее. Арабелле очень хотелось закричать, так, как делают охотники в Англии, если верить словам отца. Но она сдержалась, понимая, что здесь это не принято.

За холмом дорога разветвлялась. Та, что левее, вела к плантациям, а правая — к морю, на мыс.

Мисс Бишоп чуть натянула поводья, сдерживая лошадь. Внизу, на развилке, она заметила идущего человека. Ей не понадобилось много времени, чтобы узнать его.

Доктор Блад, один из рабов ее дяди.

Арабелла еще сильнее отклонилась назад в седле, останавливая кобылу. Та, разгоряченная после галопа, затрясла головой, начав приплясывать на месте. Ей хотелось скакать дальше. Но у всадницы были другие намерения.

Она недовольно сдвинула брови, наблюдая за доктором. Ей не хотелось его видеть. Только не после того ужасного разговора в бараке. Он опять будет насмехаться над ней, пользуясь тем, что она не успевает найти подходящие слова для достойного ответа.

Арабелла почувствовала, что ее щеки снова покрываются румянцем, а где-то внутри разгорается негодование. Ей было ужасно стыдно за то, что во время последней встречи она опять выставила себя полной дурой. Да еще и сварливой истеричкой вдобавок. Впрочем, такое же ощущение возникало у нее после каждого разговора с этим нахалом.

А ведь хотела как лучше! Хотела его поддержать, раз уж ему так не повезло с пациентами. Никто из городских врачей не захотел возиться с ранеными испанцами. Наверняка и Блад не особо горел желанием. И всех можно было понять: ведь это же испанцы, их давние и жестокие враги. Но губернатор решил проявить великодушие и приказал их лечить. И поручил это дело Бладу. Она узнала об этом из разговора с миссис Стид. Жена губернатора была в негодовании, потому что из-за возни с пленниками доктор теперь посещал ее реже.

А потом ей пришлось весь вечер успокаивать разгневанного дядю, который был оскорблен в споре с Его Превосходительством.

«Да как он смеет распоряжаться моим имуществом?! — бушевал полковник, расхаживая кругами по гостиной. — Как он смеет приказывать моему рабу лечить этих мерзавцев?! И этот проклятый докторишка… как он посмел мне возражать?!..»

Он продолжал ворчать и ругаться допоздна, периодически высказывая сожаление, что не может выпороть дерзкого доктора.

На следующий день Арабелла решила пойти вместе с другими знатными дамами Бриджтауна в барак к раненым матросам с «Прайд оф Девон». Она захватила большую корзину с подарками, намереваясь отдать их английским морякам.

Но замерла у входа, увидев доктора, такого одинокого, в дальнем углу барака, возле шести его пациентов… Никто к ним не подходил. Да и место испанцам отвели самое неудобное и темное.

Блад не обращал внимания на посетителей. Он сидел на корточках, занимаясь обработкой раны одного из испанцев.

Арабелла не знала, что на нее нашло тогда. Но, определенно, она сошла с ума.

Как иначе объяснить то, что последовало потом?

Она отдала все подарки и еду раненым испанцам.

Делая это, она чувствовала, что все дамы с изумлением смотрят на нее.

Наверняка потом расскажут все дяде. Ну и пусть!

Она обошла всех пленников, щедро одарив фруктами каждого.

А доктор продолжал возиться с раненым, не поднимая глаз.

Он вообще ее видит?

Арабелла не могла понять, действительно ли он настолько поглощен своим делом, или поступает так нарочно. Если было верно последнее предположение, то он вел себя очень… грубо.

Пришлось пойти на откровенную дерзость и положить гроздь бананов рядом с его пациентом.

Неужели и теперь не обернется?

Блад поднял на нее глаза и замер.

Он был без камзола, и его рубашка и фартук, повязанный на поясе, были вымазаны в крови. Арабелла в который раз отметила, что даже сейчас, стоя перед ней на коленях, доктор каким-то образом умудрялся глядеть на нее сверху вниз. Ужасное ощущение!

Она быстро сделала вид, что не замечает его взгляда. Пусть тоже помучается!

И еще некоторое время увлеченно доставала фрукты из корзины, буквально спиной чувствуя его пристальный взгляд.

Неужели ей удалось его удивить?

Арабелла почувствовала тогда почти детское удовлетворение.

Она обернулась и посмотрела на доктора. Улыбнулась, заметив в его синих глазах непривычное для него выражение. Наконец-то он не смотрел на нее с усмешкой! Сейчас на его лице скорее были оторопь и недоумение.

И это порадовало ее еще больше.

Но когда он наконец заговорил, ее приподнятое настроение мгновенно улетучилось…

Господи, почему она вообще с ним каждый раз разговаривает? Более того, — и это самое ужасное, — каждый раз она сама навлекала на свою голову эти неприятности. Потому что начинала разговор первой. Вместо того чтобы просто пройти или проехать мимо.

Наверное, пора поумнеть.

И дать ему понять, что ей совершенно нет до него никакого дела. А для начала перестать с ним разговаривать. В сущности, это же легко!

Арабелла поджала губы и принялась ждать, когда мерзкий доктор свернет к плантациям и освободит ей дорогу. Можно было, конечно, проскакать мимо совсем близко, обдав его пылью. Но это было бы слишком… невежливо.

Вот, опять!

Она стиснула рукоятку хлыста, досадуя на свою излишнюю мягкость. Он — ее раб, и какое ей дело до вежливости?!

Блад неторопливо шагал вдоль обочины и, слава богу, не оборачивался.

Арабелла удивленно приподняла бровь, увидев, что доктор не стал сворачивать к плантации, а продолжал идти вперед, по дороге, ведущей на мыс.

Она недовольно нахмурилась. И что теперь делать? Изменить маршрут прогулки? Свернуть в другую сторону? Или, наплевав на все, пронестись мимо, оставив его чихать и отряхивать пыль с одежды?

Так или иначе, решение надо было принимать быстро, потому что доктор мог оглянуться в любой момент, и тогда она снова попадет в дурацкое положение.

Тут Арабелла заметила, что Блад свернул с дороги. Теперь он шагал по еле заметной тропинке, ведущей к невысоким кустам, которые росли недалеко от мыса, там, где начинался отлогий песчаный спуск к морю.

Она насторожилась, пытаясь понять, что он затеял.

В любом случае доктор вел себя странно. Там дальше было только море. Зачем ему идти туда?

Арабелла знала, что доктор мог относительно свободно передвигаться по острову, когда его вызывали к больному, но дядя неизменно требовал, чтобы Блад отчитывался о каждой своей отлучке.

Определенно, там, куда сейчас шел доктор, не могло быть никаких больных.

Неожиданно в ее ушах прозвучал его спокойный и чуть насмешливый голос:

«Хозяйке полагается знать свое имущество».

Ох, почему она такая курица и не напомнила ему об этом тогда, в бараке? Конечно, она поставила его на место, но надо бы почаще напоминать доктору о том, что он — ее собственность, не более. И пусть изволит обращаться к ней с должным почтением!

Арабелла сердито посмотрела на удаляющуюся к зарослям высокую и худую фигуру.

И куда это ее имущество решило направиться?

И что бы сказал по этому поводу дядя?

Арабелла знала, что полковник вряд ли сказал бы что-нибудь хорошее. Скорее, наоборот, доктору бы досталось на орехи. Даже если бы обнаружился серьезный повод для подобной отлучки.

В последнее время дядя все чаще отзывался о Бладе с ненавистью и негодованием. И она уже несколько раз слышала его ворчание о том, что проклятого доктора надо бы проучить.

Кажется, Блад вел себя невежливо не только с ней.

Может, ему действительно стоит хотя бы раз нарваться на гнев ее дяди? Мигом бы научился подобающему почтению…

Арабелла испугалась собственных мыслей. Что бы подумал о ней отец, если бы узнал? Он ведь постоянно твердил, что желать зла ближнему своему — это грех.

«Но это же раб. Всего лишь имущество. И весьма дерзкое, притом».

Арабелла знала, что это слабое оправдание.

Надо же, насколько он ее разозлил! Кажется, она еще ни на кого в своей жизни так не злилась. Даже на дядю.

Доктор скрылся в густых прибрежных зарослях.

Арабелла постояла еще немного, не зная, как поступить. Возможно, ей стоит подождать, на случай если он вернется? Или поехать по своим делам?

Если выбрать второе, то придется последовать за доктором. И ей не нравилась эта идея.

Свернуть к плантации, сорвав утреннюю прогулку вдоль берега моря?

И опять все из-за доктора! Ну уж нет! Она не позволит ему портить ей жизнь! И не станет менять свои планы только потому, что боится его насмешек. Да, боится, пора это признать. И начать что-то с этим делать.

Арабелла тронула лошадь хлыстом, и та ринулась вперед, устав топтаться на месте.

Уже через минуту девушка оказалась на тропинке, вьющейся среди колючего кустарника, за которым начинался спуск к морю. Посмотрела вниз, на песчаный берег. Там никого не было. Кажется, она обогнала доктора.

Или он еще куда-то свернул?

Арабелла рассердилась. На себя, на него. Кажется, она опять оказалась в дурацком положении. Что же это такое?! Он умудряется издеваться над ней даже сейчас, безо всяких разговоров!

Вот, не дай бог, появится откуда-нибудь сзади, и ей придется с ним разговаривать. Терпеть его насмешливый взгляд, гадать, что он хотел выразить очередной своей заумной фразой…

Никогда раньше Арабелла не испытывала такого замешательства при общении с мужчиной. А ведь жизнь сложилась так, что с мужчинами ей приходилось общаться гораздо чаще, чем с женщинами. Просто потому, что женщин ее круга и положения на Барбадосе было гораздо меньше.

Отец, дядя, знакомые плантаторы и горожане. Никто из них не вызывал у нее такой неловкости.

Она огладила лошадь, а потом снова окинула взглядом местность. И замерла, потому что ей показалось, что справа, совсем недалеко от моря, среди зарослей мелькнула широкополая шляпа. Кажется, доктор решил двигаться вдоль берега, среди кустов. Она знала, что там есть тропинка, и часто ходила по ней в детстве.

Возможно, он решил спрятаться от палящего солнца? Или просто спрятаться? Но зачем? Что он задумал?

Арабелла понимала в глубине души, что это не ее дело. И если доктор ведет себя подозрительно, стоит вернуться к плантации и позвать надсмотрщиков. Пусть они разбираются.

Почему-то это вызвало у нее еще больше беспокойства, чем мысль о том, чтобы снова вытерпеть порцию его насмешек.

Нет, надсмотрщики — это слишком сурово. Возможно, доктор просто решил полюбоваться видом на Карлайлскую бухту.

Раз уж этот Блад — ее собственность, придется выяснить, что он затеял.

Арабелла спешилась и повела лошадь в поводу. Длинная юбка амазонки мешала нормально двигаться. Зато теперь он не сможет увидеть ее среди кустарника.

Негры еще не добрались до назначенного места встречи. Может, это и к лучшему. Хотя Арабелла привыкла их не замечать, иногда ей хотелось все же побыть совсем одной. Наверное, именно поэтому она так любила носиться галопом, хотя ни отец, ни дядя не одобряли этих ее эскапад…

Арабелла похлопала лошадь по шее и приказала ей ждать на месте. Послушная кобыла, приученная к подобным капризам хозяйки, осталась стоять, пощипывая зеленые ветки кустов.

Подобрав подол длинной юбки, девушка направилась туда, где в последний раз видела доктора.

Она старалась двигаться настолько бесшумно, насколько это было возможно.

Шорох слева заставил ее остановиться и замереть.

Она услышала треск и шуршание веток. Отпрянула назад, решив, что вот-вот столкнется с доктором. Но потом поняла, что он, наоборот, удалялся от нее. И выдохнула.

Теперь Арабелла досадовала на себя за дерзкую авантюру. Определенно, из-за этого доктора она теряла способность соображать здраво. Если бы он увидел ее здесь, в этом пустынном месте, интересно, что бы он о ней подумал?!

Она поспешила выбраться из кустарника на открытое место. А то еще он решит, что она прячется от него. Или того хуже, следит за ним. Последнее, впрочем, было недалеко от истины.

Арабелла сделала несколько шагов вперед, готовая выйти к берегу. И замерла, вздрогнув.

Прямо перед ней на земле лежали аккуратно сложенные вещи: черный камзол из домотканой материи, штаны, рубашка, чулки грубой вязки и потертые башмаки. Поверх них была положена широкополая шляпа без ленты. Рядом стояла тяжелая кожаная сумка.

Арабелла моргнула, глядя на нее. Она видела эту сумку у Блада. Он носил в ней лекарства и инструменты.

Потом она подняла глаза… И вздрогнула снова.

Доктор стоял возле самой кромки воды. Естественно, без одежды.

Арабелла, зажав рот рукой, шарахнулась назад в кусты, чувствуя, как бешено заколотилось сердце, а кровь прилила к щекам.

Господи, ну какая же она дура!

И опять угодила в неловкую ситуацию из-за него!

Надо бы отвернуться и уйти, но Арабелла вместо этого продолжала его разглядывать.

Доктор стоял к ней спиной, пробуя воду ногой.

«А он недурно сложен!» — подумала Арабелла, и тут же устыдилась собственных мыслей.

Нет, нельзя сказать, что она совсем не видела… хм… обнаженных мужчин. Те же ее негры-телохранители носили только короткие штаны… и все. Но это были всего лишь негры.

Она попятилась, спрятавшись в кустах.

«Перестань смотреть на него, дура! А если он сейчас обернется и заметит тебя?!»

Доктор наклонился и плеснул себе на лицо водой.

Кожа на спине и плечах у него была значительно светлее, чем лицо и руки.

«И все же он такой худой», — подумала она неожиданно, заметив у него проступавшие под кожей ребра.

Как же его тогда обозвал ее дядя? Мешок с костями?

В этот момент Блад и в самом деле обернулся через плечо. И она замерла, затаив дыхание, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди.

Вроде бы, он ее не заметил.

«Хватит уже на него пялиться! Сущее бесстыдство! Что бы сказал папа, если бы узнал об этом?!»

А уж что бы сказал доктор…

И как бы он, наверное, смутился, если бы знал, что она сейчас на него смотрит…

Может, перестал бы важничать хоть на какое-то время…

Арабелла понимала, что это совершенно детские и беспомощные мысли, но, по крайней мере, думая так, она чувствовала, что хоть немного отомстила ему за недавнюю обиду.

Из ее головы совершенно испарились все мысли о стыде и собственной невоспитанности, когда она увидела, что доктор улыбается.

«Вот гад! Да как он смеет!»

Арабелла почувствовала, что еще немного, и она выскочит из кустов, чтобы высказать ему все, что о нем думает. Но вовремя сдержалась, осознав, что, скорее всего, доктор просто рад возможности искупаться. Вот и улыбается.

Блад тут же подтвердил это предположение. Он тряхнул головой и с разбегу влетел в воду, подняв ореол брызг.

«Прямо как мальчишка», — подумала она удивленно.

Арабелла смотрела, как доктор нырнул в ярко-синюю прозрачную воду, скрывшись на мгновение под набежавшей волной. А потом выскочил, отфыркиваясь. И рассмеялся, встретив следующую волну, ударившую его в грудь.

Арабелла знала, что бухта в этом месте мелкая. В детстве, когда жара становилась невыносимой, она ходила сюда купаться с подругами под присмотром их гувернанток. Берег здесь был песчаный, а густые кусты надежно укрывали от посторонних глаз.

На мгновение Арабелла почувствовала досаду на доктора, который проведал об одном из ее любимых детских мест.

Куда ни пойдешь — везде он! Или разговоры о нем.

Супруга губернатора теперь говорила только о его удивительном таланте. Губернатор Стид тоже все сводил к своей подагре и тому, какое облегчение смог принести ему этот чудесный доктор Блад.

Даже дядя… даже он то и дело начинал ворчать, проклиная нахального невольника, так нагло пользующегося расположением Его Превосходительства.

Она посмотрела на море и на стройную мужскую фигуру среди пенистых волн. Блад зашел в воду по пояс и продолжал двигаться дальше, подпрыгивая, когда набегала очередная волна. Потом, устав сопротивляться ударам волн, он поплыл, уверенно работая руками.

Арабелла была вынуждена признать, что доктор был отличным пловцом. Она-то могла только барахтаться на мелководье. А он решительно отправился прочь от берега.

Вот это смелость!

Арабелла смотрела на него, прикрыв глаза ладонью, а потом немного встревожилась.

Долго он так будет плыть? И когда повернет назад?

На море сегодня было ветрено, и волны, хоть и не такие бурные и огромные, как на северном берегу, со стороны океана, были все же достаточно высокими.

Вскоре она уже едва видела его черноволосую голову среди пенных валов.

«Сумасшедший. Просто сумасшедший человек!»

Арабелла попыталась успокоиться и убедить себя в том, что ей совершенно нет дела до того, что может случиться с доктором Бладом.

Если ему так хочется утонуть, пусть тонет!

Хотя… учитывая его невеселое положение, такая мысль вполне могла прийти ему в голову.

Арабелла задумалась о том, каково это для него — быть рабом?

Почему она решила подумать об этом только сейчас?

Она попыталась представить, каково это — не иметь возможности ходить туда, куда хочешь. И смиренно выполнять приказания хозяина… или хозяйки.

Пожалуй, тут захочешь утопиться…

Опомнившись, она посмотрела на море. И охнула.

Доктора нигде не было видно.

Арабелла тревожно обвела взглядом широкую бухту, пытаясь найти его.

— О, боже! — пробормотала она, чувствуя, как сердце перестало колотиться и замерло.

Нет, этого просто не может быть!

Это его очередная злая шутка!

Еще несколько минут она стояла в кустах, кусая губы, вглядываясь в морскую воду до рези в глазах.

Нет! Никого не видно!

Но как же так? Неужели он и впрямь пришел сюда для этого?

Это было так не похоже на доктора… он ведь выглядел таким… уверенным.

Тогда… тогда получается… что он просто не справился с волнами?

— О, боже! — повторила она и, отчаявшись, выскочила из своего укрытия, побежав к воде. — Мистер Блад! Мистер Блад, где вы?

Арабелла бродила вдоль полосы прибоя, и даже намочила край амазонки в набежавшей высокой волне, вглядываясь в море.

Что же теперь делать? Бежать и звать людей на помощь?

Но тогда придется объяснять, что она тут делала.

Арабелла покраснела, вспомнив стройную и мускулистую фигуру доктора в ореоле сверкающих брызг.

— Мистер Блад! — позвала она снова, пытаясь перекричать грохот прибоя.

Отец ведь был прав. Никогда нельзя желать зла своему ближнему.

Она хотела, чтобы он исчез, и вот, получила свое.

Только радости от этого никакой. Даже наоборот.

— Нет, только не это… — пробормотала она, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. — Я же не хотела… чтобы так!..

Она, всхлипывая, вернулась к его вещам. Наклонилась и дотронулась до сумки.

Боже, что будет с губернатором Стидом и его женой, когда они узнают о том, что случилось?

А дядя… вот дядя наверное обрадуется…

* * *

Питер Блад стиснул зубы, почувствовав жжение в бедре, и осторожно смахнул назойливого москита, стараясь не шуметь.

Давненько он не попадал в столь глупую ситуацию.

Мошкара, почуяв возможность поживиться, становилась все свирепее.

Доктор отчаянно сдерживался, чтобы не дергаться и не шлепать себя по шее и плечам.

И сердито смотрел на мисс Бишоп, которая стояла около его вещей.

Господи, когда же она уйдет?!

Или ему теперь до вечера сидеть в кустах голышом и кормить комаров?!

«Вот так искупался. Освежился…»

А ведь ничто не предвещало такого поворота событий!

Вода была отличной, и он снова заплыл настолько далеко, насколько смог. Так хотелось покинуть этот проклятой остров… снова почувствовать себя свободным. По-настоящему свободным.

Ничего, осталось потерпеть совсем немного. Как только Нэтталл подыщет подходящую лодку, они отсюда удерут…

А пока придется наслаждаться тем, что есть. Да, Барбадос был тюрьмой без стен и решеток, но здесь было море. Оно вселяло надежду и помогало не сойти с ума. А также спасало в жару.

Он обнаружил этот укромный пляж несколько дней назад и старался купаться, когда удавалось выкроить немного свободного времени. И каждый раз, погружаясь в эту удивительно прозрачную зеленоватую воду, как будто рождался заново.

Сегодня он заплыл особенно далеко, чувствуя, что былые силы почти вернулись к нему, и тело стало таким же послушным и уверенным, как раньше, до тюрьмы и рабства. Когда устал бороться с волнами, то некоторое время лежал на спине, глядя на сапфировое небо без единого облака.

Потом повернул, намереваясь возвращаться. Вода здесь была необыкновенно прозрачной, несмотря на глубину. И он не смог побороть искушение, набрал побольше воздуху в грудь и нырнул, намереваясь достать до пестрых камней на дне…

Когда снова высунулся на поверхность, то обнаружил, что течение немного снесло его в сторону от пляжа. Менее опытный пловец, наверное, встревожился бы, но Блад отнесся к этому философски. И поплыл к берегу по дуге, смирившись с тем, что придется немного прогуляться до того места, где оставил свои вещи.

Уже будучи в нескольких футах от берега, он заметил мисс Бишоп, бродящую по песку и явно кого-то высматривающую.

Только этого ему не хватало для полного счастья!

Он и так выставил себя перед ней дураком в последнем разговоре в бараке. А теперь еще и это!

Блад снова нырнул, надеясь, что она его не заметила.

А потом, прячась в ближайшем кустарнике, прокрался к своей одежде, мечтая незаметно скрыться.

Однако все обернулось не так, как он хотел.

И мисс Бишоп уже минут десять ходила вокруг, периодически возвращаясь к его вещам.

Черт. Черт-черт!

Блад старался не думать о том, что его скоро хватятся на плантации. Он уже не первый раз купался здесь и обычно оборачивался очень быстро, поэтому его отсутствия никто не замечал.

Но не в этот раз. Теперь придется терпеть расспросы Кента. А потом, не дай бог, еще и полковник придерется.

Особенно если узнает, что он тут сидит, голышом, в двух шагах от его племянницы.

«Что она вообще тут забыла, в этих кустах?!»

Он увидел, что мисс Бишоп потянулась к его сумке. Подняла ее, чуть пошатнувшись от ее веса.

«О, нет-нет… положите это на место, мисс!» — тревожно подумал Блад, дернувшись.

Девушка тем временем взяла его камзол.

«Мисс, не смейте!»

Он увидел, как она собрала все его вещи и вздохнула. А потом медленно пошла по тропинке в сторону плантации.

Это было просто ужасно!

Блад застонал, тихо выругавшись сквозь зубы, и встал во весь рост, наполовину высунувшись из кустов.

К черту приличия, хуже уже быть не может! Из двух зол придется выбирать меньшее…

— Э-э-э… утро доброе, мисс Бишоп! — предельно вежливо окликнул он ее, чувствуя, как губы начинают кривиться в нервной ухмылке.

Ну все, сейчас будет много визга и паники. Но что еще ему оставалось делать? Не идти же в таком виде на плантацию!

Девушка действительно вскрикнула, обернувшись на его голос, и подскочила как ужаленная.

Но, слава богу, не убежала. Наоборот, остановилась и уставилась на него, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. Кажется, она примерно с таким выражением разглядывала его тогда, на торгах. Как и в тот раз, от этого ее взгляда ему стало не по себе.

Вот черт! Чего она смотрит?! У него что, рога и копыта выросли? Или, может быть, хвост?! Экая невидаль — голый бакалавр медицины!

Хотя кусты были достаточно густыми, он невольно прикрылся руками, чувствуя, что ухмылка его становится все более идиотской.

— Прекрасная погодка, не так ли? Разве что немного… жарковато… — произнес он, чувствуя, что начинает краснеть.

И при чем тут погода, интересно? Почему он все время в ее присутствии ведет себя как косноязычный дурень?

Впрочем, он с удовлетворением заметил, что щеки мисс Бишоп тоже стали малиновыми. Но выражение ее лица теперь изменилось, и карие глаза чуть сузились, сверкнув. Она воинственно вздернула подбородок, продолжая прижимать к себе его вещи.

Черт, а она не из робкого десятка. Другая девица давно бы дала деру, едва узрев его в таком виде.

— И поэтому вы прогуливаетесь здесь без одежды? — в голосе мисс Бишоп прозвучала явная насмешка.

Вот зараза, она еще и издевается! Небось и следила за ним специально для этого…

Блад быстро посмотрел вниз, на свои скрещенные руки. А потом снова поднял глаза на свою хозяйку. И улыбнулся еще шире.

«Спокойно, спокойно. Лучше ее не злить. Ты сейчас не в том положении…»

— Нет, просто я ее… потерял. Но, вижу, что вы ее нашли, слава богу…

Он увидел, что на ее губах появилась улыбка. Весьма и весьма недобрая.

Черт… Кажется, сейчас он получит сполна за все свои прошлые неловкие шуточки…

— Ах, так это ваша одежда, доктор? — протянула эта безжалостная дамочка. — Я нашла ее в этих кустах. Полагаю, вы должны быть мне благодарны за это…

«Кровь и смерть! Что за мегера! Благодарить ее?! Да черта с два!»

Он нахмурился на мгновение, еле сдерживая накатившую ярость. Невольно дернулся вперед. Она всего в двух шагах. Подскочить и выдернуть одежду… это ведь так просто…

«Тихо, тихо, Питер! Держи себя в руках, сделай милое лицо. А то еще начнет визжать и звать на помощь. Тебе это нужно? Особенно когда ты в таком виде?»

— О да, мисс Бишоп. Вы, конечно же, правы. Я… был бы рад получить мои вещи обратно…

«Улыбнись ей, идиот. Да помягче».

Она все-таки заметила его движение. Или рожа у него стала совсем разбойничьей, несмотря на все старания?

Мисс Бишоп отпрянула чуть назад, перекинув его одежду в левую руку так, чтобы ему стал виден длинный хлыст для верховой езды, который она держала в правой.

Ну да, чего еще ждать от племянницы полковника Бишопа? Она, видать, добренькая только к пленным испанцам…

— Пожалуйста, — выдавил Блад, глядя ей в глаза.

«Ну, только попадись мне, мисс!»

Они молча смотрели друг на друга, тяжело дыша.

Блад стиснул зубы и опустил взгляд первым, чтобы не выдать свои истинные чувства.

Видит бог, он был терпеливым. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец!

Услышал ее насмешливое фырканье.

— Вот ваши вещи… доктор!

Блад вскинул руки, чтобы поймать свою одежду, которую швырнула ему эта чертовка.

Она тут же развернулась и побежала прочь, с треском продираясь сквозь кустарник.

Выругавшись, Блад принялся поспешно одеваться. Кажется, ему удалось это сделать за рекордно короткое время.

Но все равно, когда он вылетел обратно на поляну, то услышал только топот копыт, да треск кустов.

— Ничего, мисс Бишоп, я вам еще отомщу! — проворчал он сердито, одергивая камзол и поправляя шляпу на мокрых волосах. — Не знаю как, но обязательно отомщу!

Проклятая мегера!

* * *

Арабелла Бишоп подбежала к своей кобыле и взлетела в седло, поспешно разобрав поводья.

Спасибо отцу за то, что научил ее все делать самой.

«Всякое может случиться, доченька, — говорил он, показывая, как садиться на лошадь. — И не всегда рядом будет слуга, готовый помочь».

Потом, правда, уже лежа на смертном одре, он сказал, что, кажется, немного перестарался в этом, и что ей хотя бы иногда надо уметь быть беспомощной. Тогда она не поняла, что он имел в виду.

В любом случае, сейчас определенно не время для того, чтобы вести себя как истинная леди.

Арабелла дала шпоры кобыле, и та взвилась в мощном прыжке, проломившись через кусты.

Вот ведь какой негодяй этот доктор!

Она чувствовала, что сердце все еще неистово колотится в груди, а перед глазами по-прежнему стоит его лицо. И эта его гаденькая улыбка.

Боже, интересно, как долго он сидел в тех кустах? Видел ли ее дурацкие метания по берегу?

Слышал ли ее глупые рыдания? Какой позор!

Она погоняла лошадь, а щеки ее пылали от стыда и гнева.

В ушах продолжал звучать его издевательский голос, такой спокойный и снисходительно-насмешливый.

Она чуть не умерла от страха, а он… он еще смеет улыбаться!

Когда он окликнул ее, она так перепугалась, что была готова удрать сломя голову. Но, увидев его ухмылку, заставила себя остановиться. Не хватало еще, чтобы он счел ее трусихой!

Сказать обо всем дяде? Чтобы он выпорол наглеца? До крови?

Впрочем, зачем ей дядя? У нее есть и собственные телохранители.

Арабелла заметила две черные фигуры, трусящие по обочине ей навстречу.

Да, все ведь так просто: надо только им приказать…

Но вместо того чтобы остановить лошадь, она хлестнула ее еще сильнее, заставив прибавить ходу.

Негры оторопело проводили ее взглядом, отскочив в сторону.

Арабелла мчалась вверх, на холм, пытаясь не думать о том, что случилось.

Проклятый доктор!

Она все еще чувствовала на себе его дерзкий взгляд… эти пронзительно синие глаза на загорелом лице. Так странно… он стоял там, совершенно без одежды, но почему-то голой себя чувствовала она. Каждый раз, когда этот наглец поднимал на нее глаза и начинал ухмыляться.

Его вообще возможно хоть чем-нибудь смутить?!

Арабелла гнала и гнала бедную кобылу, которая уже покрылась белой пеной на плечах и груди.

Дорога стала более оживленной, но всадница не обращала внимания на встречных прохожих и редкие повозки.

Обычно человек без одежды выглядит таким… жалким и беззащитным. Но вряд ли можно было сказать так о докторе. Наоборот… Арабелле было трудно подобрать определение тому, что она почувствовала при взгляде на Блада. Это был совершенно другой и незнакомый ей человек. Возможно, потому что одежда с чужого плеча всегда придавала ему немного несчастный вид?

Мужчина, окликнувший ее там, в кустах, был совершенно не таким. От него веяло опасностью. И это ее напугало. До такой степени, что она даже схватилась за хлыст.

Что она вообще знает об этом докторе?

Кто он такой?

И почему он все время держится так нагло и независимо? Разве такое поведение полагается скромному врачу?

Арабелла вспомнила еще кое-что, вызывающее у нее тревогу.

Он находился достаточно близко, чтобы она смогла заметить несколько шрамов на его груди и плече. Она не особо разбиралась в этом, но вряд ли такие можно было получить… просто случайно порезавшись. Откуда они у мирного доктора? Неужели он получил их во время плавания на «Ямайском купце»?

Неужели все доктора имеют такую гордую осанку? И еще что-то было в его облике и манере держаться… что-то смутно знакомое. Она определенно видела подобное раньше.

Он походил на офицеров из форта. Или на тех веселых лейтенантов с «Прайд оф Девон»… Они были такие же… подобранные и уверенные в своей силе… Как и все военные…

Лошадь чуть споткнулась, и мисс Бишоп, опомнившись, перевела ее в рысь, а потом в шаг. От бедной кобылы валил пар. Скачка по жаре утомила ее.

Арабелла все прокручивала в голове их последний разговор.

Нет, определенно, она сходит с ума. Ведь доктор не сказал ничего оскорбительного или вызывающего. Наоборот, он все время оставался до омерзения вежливым. Как всегда.

Так почему она постоянно чувствовала себя так ужасно?!

Как… как ему это удается?

Ведь он даже «пожалуйста» сказал таким тоном, как будто приказ отдавал.

Она ведь хотела еще его помучить, насладиться его растерянностью.

Но он смотрел на нее так властно, что руки ее сами кинули ему одежду.

Кто, в конце концов, здесь хозяин?!

И почему он так ее ненавидит?!

Арабелла остановила лошадь и провела рукой по вспотевшему лбу.

Ведь ей ничего от него не нужно. Просто чтобы он… говорил все эти свои вежливые фразы искренне. Неужели это так трудно? Или она и впрямь такое чудовище?

Арабелла чувствовала себя совершенно разбитой и потерянной.

Лошадь громко фыркнула, вернув ее в реальность.

Арабелла поправила сбившуюся набок шляпу, отряхнула слегка запылившуюся юбку. И, после недолгого размышления, решила поехать к миссис Стид. И попробовать расспросить ее об этом докторе более подробно. Она была уверена, что жена губернатора будет рада такому разговору. Тем более, она сама постоянно болтала о том, какие интересные истории рассказывает ей этот очаровательный мистер Блад…