Mistletoe Wine (гет)

— Давным-давно, еще в стародавние времена, когда боги были юны, а горы только поднимались вверх в тени Иггдрасиля, жил да был рыцарь, красивее которого были только звезды. Он был статен и могуч, и не было ему равных ни в конной сшибке, ни в бою на мечах, и даже асы опасались вставать на его пути.

— Даже Один? — тихонько спросила Анна.

— Ну, Один, предположим, не боялся, но у него наверняка были гораздо более важные дела, нежели наблюдение за Мидгардом, так что его мы в расчет не берем. Но остальные — точно опасались, тут нет никаких сомнений. И вот однажды рыцарь возвращался с очередного подвига и вдруг из леса он услышал тонкий голосок: — «О, рыцарь, приди ко мне! Я подарю тебе десяток кобылиц, что быстрее ветра и никогда не знали узды. В дар принесу я острый меч, что рубит кольчуги как полотняные рубахи. Земли, лежащие вокруг, будут принадлежать только тебе, только прошу, умоляю тебя — возьми меня в жены!»

— Так не бывает! — фыркнула Эльза и еще глубже закуталась в теплый плед. — Почему здесь так холодно?

— Сейчас будет теплее, — с этими словами Рагнвальд подложил несколько поленьев в горящий камин и перемешал уголья, сгребая их к центру. — Тем не менее, так оно все и было. Рыцарь заинтересованно посмотрел в сторону леса и увидел в просвете между деревьями высокую фигуру, призывно машущую ему рукой. Он спешился и пошел к ней, стремясь поближе разглядеть таинственную незнакомку, но она как нарочно стояла так, что елки мешали рассмотреть ее как следует. Наконец он приблизился достаточно, и ему открылась ужасная картина…

— Какая? — нетерпеливо спросила Анна, понимая, что отец специально тянет время и просто так продолжать не будет. — Что он увидел?

— В лесу стояла троллиха! И пусть для своего вида она была очень недурна собой, рыцарь не польстился на ее дары. «Отродье Ётунхейма! Годами я истреблял тебе подобных по всему свету, сотни замученных и сожранных людей я провожал в последний путь, десятки моих друзей гибли в боях с твоими сородичами! Как ты смеешь предлагать мне подобное? Готовься к бою, прислужница Нидхёгга!» С этими словами он выхватил из ножен меч и смело бросился на своего извечного врага.

— Но она же женщина и не хотела ничего плохого! — воскликнула Анна, в страхе прижав ладошку ко рту. — Неужели он убьет ее?

— Она враг людей! — сердито ответила Эльза.— От ётунов не стоит ждать ничего хорошего, уверена, она и рыцаря просто хотела съесть!

— Успокойтесь, девочки, — сказал Рагнвальд, и если бы кто-нибудь из его недавних противников находился в комнате, он бы поразился, насколько нежен мог быть голос грозы Севера, чья секира оборвала вражеских жизней больше, чем звезд на небе. — Троллиха не хотела смерти рыцаря, она действительно влюбилась в него. И когда ее любовь бросилась к ней с мечом, она сделала единственное, что подсказало ей сердце. Стараясь не показать своих слез, она встала под его меч и произнесла: «Ах, рыцарь, почему ты так жесток? Ведь я стою одна и без оружия, неужели ты убьешь меня ради забавы? Так чем же ты будешь отличаться от столь ненавидимых моих собратьев?» Меч взлетел над ее головой и…

— Он убил ее! — в один голос сказали девочки, но интонации у них были совершенно разные, разочарованная и предвкушающая.

— Ваше величество, — в дверь осторожно постучали, — к вам прибыл срочный гонец с Восточных островов. Он просит немедленной аудиенции, случилось что-то очень важное!

— Пусть его проведут в малую приемную! — властно ответил король и тут же сменил интонацию на более мягкую. — Простите, девочки, мне надо спешить. Конец истории я расскажу вам завтра, а теперь быстро ложитесь спать.

— Пап, ну пожалуйста, расскажи, что случилось с троллихой, — Анна умильно посмотрела в глаза отцу, а Эльзу гораздо больше волновал вопрос, почему, несмотря на ярко полыхающий камин и два одеяла, ей по-прежнему холодно?

— А вот не надо было меня перебивать, — сурово начал Рагнвальд, но потом рассмеялся и показал девочкам язык, как какой-нибудь мальчишка. — Попробуйте придумать сами, а завтра вы мне скажете, чем, по-вашему, все закончилось. — Эти слова он произносил уже от двери, затушив по дороге свечку, стоящую на столе. — Мне пора. Приятных снов!..

...Так страшно Эльзе еще не было никогда. Голова Анны лежала у нее на коленях, которые дрожали и никак не хотели слушаться до смерти напуганную принцессу. Так и сидела она на леденеющем полу в главной зале, с ужасом наблюдая, как по огненной прядке волос Анны медленно пробирается что-то белое, мрачно кричащее о том, что случилось, должно быть, непоправимое. Зря она не послушалась отца и поддалась на уговоры сестры пойти в страшную пустую залу на поиски приключений. Дворец и вправду таил в себе множество опасностей, но Эльза даже не предполагала, что самым главным страшилищем, убившим маленькую сестру, окажется она сама.

— Я не специально, — всхлипнула она, когда смертельно бледные мама и папа ворвались в залу, одетые в халаты наизнанку поверх ночных рубашек.

Папа подхватил Анну на руки, одновременно с этим щупая ее лоб и не глядя на зареванную Эльзу. Мама же, напротив, пятилась к двери, а в ее глазах читалось что-то такое, чего Эльза пока не до конца понимала, но одно знала совершенно точно — мама ее боялась. Эльза попыталась отползти назад, чтобы не пугать родителей, но сделала только хуже: пол в тех местах, где его касались ее ладони, покрывался тонкой прозрачно-голубой коркой льда, блестевшей в тусклом свете, который лился сквозь широко распахнутые двери. Эльза сжала руки в кулаки и прижала их к груди, надеясь, что это поможет обуздать рвущуюся откуда-то из нее самой ледяную магию. Отец тем временем укутал стремительно холодеющую Анну в свой халат и шепнул маме с невыносимым облегчением:

— Она жива. Но надо торопиться.

Прежде Эльза никогда не верила в сказки. Но, столкнувшись с собственной невесть откуда взявшейся вспышкой ледяной магии, уже не удивлялась ничему. Спешившись с лошади, папа бережно понес Анну к покосившейся хибарке посреди леса, которую и видно было только благодаря свету полной луны. Под ногами Эльзы хрустели замерзающие от одного ее присутствия ветки, а пару раз она даже, кажется, наступила на кости каких-то мелких животных. Она слышала тяжелое дыхание матери позади себя и оттого вжимала голову в плечи — мама так и не решилась пойти впереди нее. Скрипнула дверь лесной хибарки, и взгляду королевской семьи предстала высокая и страшно худая женщина, которая, наверное, могла быть красивой, если бы не проеденный в нескольких местах молью балахон и длинные, болотного цвета волосы. Ведьма, наверняка это была самая настоящая лесная ведьма, а может, и сама троллиха из отцовской сказки! Эльза попятилась, и ведьма, застигнутая шумом врасплох, вскинула голову, оторвавшись от своего занятия. Эльза была так напугана, что даже не поняла, от чего же именно их появление отвлекло ведьму.

— Вельва! Твоими устами глаголит Один, — голос короля Рагнвальда зазвучал властно и в то же время с почтением. Вельва сузила глаза и сухо улыбнулась, после чего выбралась из-за стола и протянула костлявую руку к голове Анны. Эльзе это не понравилось, но вмешиваться она побоялась. А у вельвы был такой вид, будто она уже и без того знала, почему король и королева с дочерьми почтили ее своим присутствием. Ну конечно знала, она ведь вельва, провидица. — Ты можешь исцелить мою дочь?

— Твою дочь, — рассыпчато засмеялась вельва, глядя на короля снизу вверх. — Которую из них ты желаешь исцелить, Рагнвальд?

Королева прижала ладони к губам. А вельва между тем рассмеялась снова.

— Я помогу ей. Сделаю все, что в моих силах. Но ей, — она вдруг резко повернулась и наставила палец с длинным серым ногтем на Эльзу, — поможет кое-что другое.

— Спасите вначале Анну, — немея от страха, выговорила Эльза. Вельва хмыкнула и снова приложила пальцы к рыжей головке девочки. Мягкий фиолетовый свет озарил бледное личико и погас, тогда Анна задышала чуть ровнее и теперь просто спала, но белая прядка так никуда и не делась, явно призванная служить напоминанием о том, что натворила Эльза.

— Хорошо, что это не сердце. Изменить сердце очень непросто. Ну а голову-то я убедила. Теперь ты, Эльза, — покряхтев, вельва развернулась к пустой стене и взмахнула рукавами своего балахона, открывая пораженно застывшим гостям картину, сотканную, казалось, из миллиона снежинок. — Твоя магия будет расти. В ней много красоты, — в доказательство слов вельвы снежинки образовали статную девичью фигуру, — но и много опасностей.

Снежинки вспыхнули красным и набросились на девушку, поднимаясь снизу и поглощая ее, пока совсем не исчезли. Эльза испуганно ахнула, но тут теплая рука мамы легла ей на плечо, заставив девочку слегка успокоиться.

— Ты должна учиться ею управлять, — уже более доброжелательно добавила вельва. — И помогут тебе в этом только в Асгарде.

Не успела Эльза ничего сообразить, как мама неуверенно позвала отца по имени:

— Рагнвальд…

— Это действительно единственный выход, если мы не хотим запереть ее в покоях до скончания дней, — в голосе короля появилась печаль. Опустившись на колени перед Эльзой, он ласково взглянул дочери в глаза: — Тебе не придется бояться себя, Эльза. Ты будешь жить во дворце самого Одина, воспитываться и учиться вместе с его сыновьями и дочерьми под присмотром царицы Фригг…

— Ты больше похожа на них, чем на жителей Мидгарда, — вставила свое слово вельва.

Чувствуя подступающий комок к горлу, Эльза не без опаски бросила взгляд на свои вытянутые ладони. Сейчас они выглядели как самые обычные детские руки, мягкие и чуть розоватые, никакой опасности не представляющие. Мысль о том, что она не такая, как ее родители и сестра, снова заставила Эльзу потерять веру в себя.

— Но почему? Что со мной не так? Почему это случилось со мной?..

Казалось, король и королева сами не знали ответа на этот вопрос, но зато он нашелся у вельвы, пусть и крайне расплывчатый:

— И не такое случается, дитя, боги тоже умеют шутить, — коротко бросила она и обратила пытливый взгляд на короля. Тот поднялся на ноги, и Анна у него на руках зашевелилась, просыпаясь. — Решайся, Эльза, — от доброжелательности вельвы вдруг не осталось и следа. Она выпучила глаза и растопырила пальцы, готовая к очередному колдовству. — Я чуть-чуть добавлю ей стойкости, и она не будет так грустить по тебе.

Закусив губу, Эльза думала о том, что ее ждет. От всего произошедшего за какой-то час у нее голова шла кругом. Асгард существует на самом деле, сама она — ледяная колдунья, чуть не погубившая собственную сестру, а теперь ей, скорее всего, предстоит поселиться среди богов, и кто знает, какими еще приключениями и открытиями это обернется? Но что плохого в том, если она и вправду научится контролировать свою силу? Тогда ни Анне, ни их родителям, ни Эренделлу ничто не будет угрожать…

Решение было очевидным.

— Я согласна отправиться в Асгард, — выпалила Эльза, и довольная вельва снова приложила свою отвратительную руку ко лбу Анны. Фиолетовое сияние вновь разлилось вокруг нее, поднялось выше и еще выше, выходя за пределы лачуги, и не успело колдовство рассеяться, как все вокруг вдруг вспыхнуло прекрасным, но вместе с тем пугающим золотисто-радужным сиянием. Король Рагнвальд прекрасно знал, что оно означало. Мама взяла на руки Анну и посмотрела на Эльзу долгим печальным взглядом. Ей даже показалось, что она успела произнести ее имя, прежде чем рука отца нащупала прохладную ладонь Эльзы.

— Один уже ждет вас, — донесся до нее сухой и рассыпчатый, как крупа, голос вельвы, и следующее, что услышала Эльза, уже было сказано явно за пределами Эренделла:

— Добро пожаловать в Асгард.

Для тренировок и развития способностей асы не жалели места. Огромное здание было видно из всех частей города, а шпиль, светящийся всеми цветами и оттенками, казалось, можно заметить и из Мидгарда. «Вот бы нам в Эренделл такой маяк, чтобы корабли пореже разбивались, — мимолетом подумала Эльза, но тут же сбилась с этой мысли, когда сидящая напротив Фригг слегка нахмурилась. — Высвободи свою силу, Эльза! Как будто это так легко и просто!»

От бессилия хотелось плакать. Нет, вначале, когда ее определили для тренировок на самый верх башни вместе с детьми богов, ее переполняла гордость — как же, ее, дочь смертных, пустили в святая святых! Реальность оказалась безжалостна — то, с чем с легкостью справлялось молодое поколение асов, ей не давалось и после пятидесятой попытки. Что уж говорить, она за это время еще ни разу не смогла даже заморозить чарку воды, и ей потихоньку даже начало казаться, что тот приступ был не более чем сном. Правда, очень уж страшным, и даже сейчас, вспоминая о тех событиях, Эльза чувствовала озноб от ужаса, страха потерять свою сестру, стать причиной ее гибели.

— Опять ты витаешь в облаках, Эльза, — Фригг ласково рассмеялась и помахала рукой перед ее лицом, возвращая тем самым из плена тягостных мыслей. — Попробуй еще раз. Помни, ты не должна бояться своей силы, полюби ее — и она ответит тебе сторицей, станет твоей опорой и защитит тебя от всего на свете.

«А кто защитит свет от моей силы?» — хотела было спросить Эльза, но не стала озвучивать свою мысль вслух, не желая выслушивать в очередной раз уже наскучившую ей лекцию о контроле и самодисциплине. Вот, например, стоящий справа крепыш Тор явно не задумывался о таких мелочах, посылая молнии в уже порядком обуглившуюся мишень, а от грома, сотрясающего закрытый зал, даже у Фригг, видевшей и слышавшей еще не такое, периодически закладывало уши. Наверняка Тор и оружие себе подберет подобающее — чтобы громыхало как можно сильнее, да искр при ударе летело побольше. Малышка Фрейя, на несколько лет младше самой Эльзы, сосредоточенно проращивала какое-то деревце, а Локи с двух рук пытался прожечь стену, со стороны напоминая чернявого дракона, только очень маленького и зачем-то залезшего в человеческое обличье. И это не считая того, что у него недавно открылся второй аспект, суть которого пока что держалась в секрете. И как она, Эльза, вообще может быть на равных с ними, с учетом того, что они боги, а она — смертная?!

Асгард, прекрасный город богов, оказался еще красивее, чем в историях, что рассказывал отец им с сестрой на ночь. Прекрасные валькирии, благородные эйнехерии… «Эльза, Эльза, смотри! Это дерево красное, на нем растут красные листья и серебряные плоды! Ты когда-нибудь видела такое чудо в Эренделле, Эльза?!» — бились у нее в голове мысли, звучавшие в точности как восхищенный голос Анны, а сама Эльза наверняка смотрела на красоты Асгарда большущими глазами, полными немого восторга и тоски по не таким пышным и ярким, но все же более милым сердцу пейзажам родного Эренделла. Не было там ни кремовых, как взбитые сливки, облаков, ни танцующих в воздухе фонтанов с золотой водой, ни шепчущихся между собой, пересказывая последние сплетни из дворца, роз, ни волшебного моста, созданного, казалось, из самой радуги. И все же Асгард казался Эльзе чужим и враждебным местом, своей красотой и блеском только заманивающим в опасные ловушки, откуда обратного пути уже не будет.

Размышления Эльзы прервал угрожающий рев, и из-за поворота прямо на изумленную девочку вылетел целый отряд ётунов, размахивающих дубинами. От страха Эльза не смогла даже сдвинуться с места, видя, как на нее надвигается верная смерть. «И это Асгард, самое безопасное место во всех девяти мирах, — издевательски передразнила Одина Эльза, — Рагнвальд, твоей дочери здесь ничего не угрожает, слова аса!» Она моргнула несколько раз, надеясь, что наваждение исчезнет, но ётуны оказались только ближе. Великаны, каждому из которых Эльза доставала только до колена, уже начали замахиваться, намереваясь поставить жирную точку в ее истории, но тут она почувствовала то самое спокойствие, о котором ей столько раз говорили наставники. Сила, ледяным потоком поднимающаяся откуда-то из груди, вышла неоформленной волной, воздвигая вокруг нее ледяные шипы, и вот на них налетел первый из ётунов. Эльза прикрыла глаза, не желая видеть его гибель, но успела заметить, как великан, не обращая никакого внимания на потуги своей жертвы, проскочил через преграду так, будто ее и не существовало. Или не существовало самих ётунов? Присмотревшись, Эльза заметила то, что смущало ее с самого начала — огромные фигуры чуть светились по краям, а местами через них можно было даже видеть стены окружающих домов!

— О! — с некоторым удивлением заметил Локи, вышедший из-за того же поворота, что и иллюзия. — Ты все-таки можешь, если очень захочешь.

Так весь этот кошмар устроил какой-то бледный заморыш?

— Плевок мироздания! — во весь голос закричала Эльза, потратив на эту вспышку остаток своих сил и теперь прислоняясь к стенке, надеясь, что та не даст ей упасть. — Ты представляешь, как напугал меня?!

— Ну, кто же виноват, что ты способна колдовать только когда есть непосредственная угроза твоей жизни, — с недоумением и легкой обидой заметил Локи, всем своим видом показывая, что он сделал доброе дело, а на него теперь еще и орут. — Пришлось тебе немного помочь, но можешь мне поверить, теперь сила будет откликаться на твой зов куда как охотнее. Сейчас я тебе это докажу!

Локи встал посередине улочки, сложил руки на груди и торжественно зачитал:

— Жена Рагнвальда Герда

Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту

Ему родила дочку!

Пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам

А может, и не дочку?

Тра-та-та-та-та

А злобного песца?

И этот наш песе…

Допеть Локи уже не успел — пришлось выставить перед собой огненный щит, в который и попали льдинки, выпущенные Эльзой в него. Получившийся от столкновения льда и пламени пар обжег ему лицо, и он рассержено зашипел, теряя остатки своей веселости.

— Ну вот, в который раз убеждаюсь, что люди — неблагодарные твари, которые вместо того чтобы поблагодарить за помощь, так и норовят побить благодетеля! Счастливо оставаться!

Резко развернувшись, он стремительно пошел обратно к Дворцу, а Эльза, аккуратно поднимающаяся по стеночке, поняла, что отныне она всегда сможет призывать свою силу — достаточно только вспомнить этого гаденыша, распевающего идиотские куплеты, и откуда-то изнутри сразу поднимется ледяная волна, норовящая покинуть хрупкое человеческое тело и проткнуть кого-нибудь здоровенными кусками льда.

Когда в Асгард пришла зима, Эльза поняла это по восхваляющим песням, что день и ночь звучали в стенах дворца. С виду все было, как и прежде — земля даже не думала покрываться снегом, на него и намека-то не было, не говоря уже о том, чтобы оказаться в настоящем снежном царстве, в которое на время зимы превращался Эренделл. Оказывается, и насквозь пропитанный магией Асгард может в чем-то уступать «скучному», по словам Тора, «маленькому земному королевству».

Впрочем, Эльзу не волновали ни слова Тора, ни грядущий пир в честь зимнего солнцестояния. Она по-прежнему редко покидала свои покои, отдавая предпочтение книгам, нежели шуму, который ежедневно устраивали Тор и его друзья. Они уже были достаточно взрослыми, чтобы не обращать никакого внимания на восьмилетнюю земную колдунью — хотя поначалу жительница Мидгарда, поселившаяся в чертогах дворца Одина, вызывала нескрываемое любопытство у всего Асгарда. Это было еще одной причиной, почему Эльза редко показывалась на людях.

В канун Йоля весь Асгард пребывал в состоянии легкой эйфории. Служанки, шурша накрахмаленными юбками, с самого утра не находили себе свободной минутки: тут количество золотых столовых приборов проверь, там Трапезную ветвями омелы и падуба укрась да следи, чтобы ароматный эль не остыл — и все же, несмотря на бесчисленные заботы, настроение у прислуги было замечательным. Погруженная в чтение Эльза вздрогнула от неожиданности, когда двери ее покоев широко распахнулись, и внутрь ступила Фригг в золотом одеянии. Светлые волосы царицы были уложены таким образом, что напоминали корону — более прекрасной и величественной женщины Эльзе еще не доводилось видеть. В ее присутствии даже хулиганистый Тор благоговел, с появлением Фригг расцветали невесть откуда взявшиеся цветы, слышалось пение невидимых птиц, а грозный Всеотец за одну только улыбку любимой супруги мог бросить к ее ногам все девять миров. Фригг с улыбкой протянула Эльзе руки, и девочка от волнения чуть не запуталась в подоле своего платья, спешно поднимаясь с кровати, чтобы ответить на жест царицы. Уголки губ Фригг чуть опустились, когда она окинула наряд своей подопечной взглядом, в котором читалось легкое неодобрение.

— Ты так и не покидаешь эти четыре стены, дитя. Твоя тоска по дому столь сильна?

Молчание Эльзы было красноречивее любых слов. Она опустила взгляд на свои туфли, искренне сожалея, что расстроила Фригг.

— Идем, Эльза, — позвала царица тепло, — я хочу тебя кое с кем познакомить.

О Хеймдалле, асе в золотых доспехах, который первым встретил их с отцом несколько месяцев тому назад в Асгарде, Эльза знала лишь то, что он сторожит Радужный Мост, а его взгляд охватывает все до единой души, проживающие в девяти мирах. Страж поклонился Фригг, а Эльзе — она была готова в этом поклясться — едва-едва заметно подмигнул.

— Здравствуй, Хеймдалль, — приветствовала его Фригг. — Ничто не тревожит твою службу?

— Мидгард готовится к празднику, и обычно это чревато последствиями, моя царица, — сдержанно отозвался ас.

— Сомневаюсь, что им удастся пробудить ётунов, а больше опасаться и нечего…

— Ётуны — не главная опасность, о величественная, — мягко, но непреклонно ответил Хеймдалль, склонив тяжелую голову. — В далеком Муспельхейме снова неспокойно, Сурт что-то затевает, и даже мое око не может пробиться сквозь паутину лжи, укрывающую его замыслы. Что еще страшнее, огненные великаны все чаще и чаще проникают в Нифльхейм, несмотря на все неудобства, что несет им этот мир. Мне кажется, они начинают подозревать, где находится темница...

— Не сейчас, Хеймдалль, — Фригг резко оборвала его, как будто чего-то испугалась. — Это слишком серьезный разговор для сегодняшнего праздника, да и пришли мы к тебе не за этим. Вот, познакомься, это моя воспитанница Эльза.

— Здравствуй, маленькая девочка из Эренделла, — суровый бог улыбнулся, и Эльзе тоже захотелось улыбнуться в ответ. — Как тебе Асгард? При близком общении боги оказались не такими уж возвышенными и недосягаемыми?

— Здравствуйте, — немного робея, поздоровалась Эльза. Хеймдалль казался не очень опасным, но она помнила рассказы своего отца об отчаянном штурме ледяных великанов под предводительством одного из ванов, и как всю эту орду остановил один Хеймдалль, вставший на Радужном Мосту и не пропустивший никого за свою спину. — Отец нам многое рассказывал об Асгарде, — вспомнив Анну, Эльза ощутила в горле ком, но мужественно продолжила, стараясь не показывать своих эмоций: — Но реальность оказалась гораздо более прекрасной. Здесь так… — она замолчала, пытаясь подобрать слова, а взрослые понимающе переглянулись.

— О, я помню старину Рагнвальда. Молодой, кровь кипит, а уж какой воин — некоторые эйнехерии завидуют! Да и полководец из него получился диво как хорошо! Хочешь посмотреть на него?

— А можно? — Эльза с надеждой взглянула на Хеймдалля, а он громогласно рассмеялся:

— Не просто можно! Нужно!

Он протянул Эльзе свою огромную, испещренную старыми шрамами руку, а она, уже нисколько не боясь добродушного здоровяка, пошла вслед за ним.

Увидеть семью было все равно что испить ледяной воды в знойный полдень. Король Рагнвальд, добрый и заботливый отец двух маленьких девочек, сурово взирал со своего трона на послов, прибывших с Восточных островов по какому-то жутко важному и неприятному делу. Королева Герда руководила подготовкой к празднику, казалась веселой и бодрой, но всякий раз, стоило ей отвернуться от своих подданных, на ее лице мелькала тень грусти, передавшаяся от матери и Эльзе. Анна — вот кто получал истинное наслаждение от грядущего веселья по случаю зимнего солнцестояния! Неугомонной рыжей стрелой носилась она по дворцу, путаясь под ногами у взрослых и мешая им: стремянка, на которой болтался неуклюжий мальчик, опасно накренилась, и чтобы удержаться, ему пришлось схватиться за бархатную портьеру, которая, конечно же, с громким треском сорвалась с карниза, и незадачливый слуга полетел вниз. Гордый усатый кондитер, с важным видом вышагивающий в холле, чуть не уронил свой шедевр кулинарного искусства и только чудом удержал поднос в руках, а Анна, состроив ему умильно-виноватую рожицу, тут же унеслась в дворцовый сад, натягивая прямо на ходу шапку и варежки. Понадеявшись, что хотя бы среди сугробов она будет в безопасности, Эльза порадовалась тому, что жизнь ее младшей сестры продолжается, пусть они и были вынуждены расстаться.

— Счастливого Рождества, Анна, — шепнула Эльза, поднимая перед собой ладонь.

С нее посыпались мягкие снежинки, падая на подол ее темного платья. Вверх по нему поползли сверкающие и сияющие линии, превращая скучный обыденный наряд в очаровательное праздничное платье. Когда снежинки окончательно улеглись в ее белоснежных волосах наподобие украшающих прическу Фригг жемчужин, царица одобряюще улыбнулась Эльзе, а в размытых красках небосвода вспыхнули золотые, красные, синие, зеленые фейерверки, задевая шпили дворцовых башен и возвещая о наступлении праздничной ночи.

И все-таки одно так и не давало Эльзе сполна насладиться праздником — отсутствие снега. Эренделл завалило сугробами по самые окна, а здесь по-прежнему единственным намеком хотя бы на снежинку была сама Эльза. Выбравшись из-за стола, она тихонько пошла к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания, но свернув за поворот, ведущий к большому балкону, откуда открывался удивительный вид на красоты Асгарда, Эльза вдруг нос к носу столкнулась с Тором и Фандралом, которые старательно что-то прятали в узкой, почти незаметной нише в стене.

— Таскаете вино с праздничного стола? — уперла руки в бока Эльза, хитро прищурившись.

Было забавно наблюдать за смущенным Тором — обычно таким он становился только в присутствии своей матери.

— Я никому не скажу, — честно пообещала Эльза, — если вы не станете смеяться надо мной.

Почувствовав уже привычный холод на ладонях, Эльза дала ему свободу, и та разлетелась над дворцом миллионом снежных хлопьев. Закручиваясь спиралями, они в точности повторяли движения ее рук, словно маленькие светлячки, танцующие вокруг лучика света. Пылающий внизу разными цветами дворцовый сад начал белеть, дорожки и крыши домов покрылись мягким снегом, жители Асгарда неуверенно подставляли ладони, ловя на них снежинки и любуясь ими. Позабыв про свое вино, Тор и Фандрал умчались вниз, где тут же развязали грандиозную битву снежками — правда, они их почему-то называли «какашками ледяных великанов». Даже воздух из пряного превратился в более чистый и свежий, чего так не хватало привыкшей к прохладе, что всегда царила во дворце ее родителей, Эльзе.

— Красиво, — прервал идиллию чей-то высокий громкий голос, сразу показавшийся Эльзе неприятным. К ней подступила девочка с длинными черными волосами, заплетенными в тугую косу. У нее были густые брови и крупный нос, что придавало ей сварливый и воинственный вид, хотя делать поспешные выводы Эльза не стала. Однако тон, которым говорила девочка, ей уже не нравился. — Но бесполезно, — снисходительно добавила незнакомка. — Бьюсь об заклад — в поединке мои лук и стрелы одолеют тебя и твои красивые ледышки, мидгардская принцесса.

— И где же они, твои лук и стрелы, Скади?

Локи всегда появлялся тихо и внезапно, словно из ниоткуда, и у Эльзы уже успело сложиться впечатление, что так оно на самом деле и происходило. Скади ему не обрадовалась и только больше насупилась, делаясь похожей на худого коршуна. Появлению Локи вообще никто никогда не радовался, чем он, разумеется, с большим удовольствием пользовался.

— А что до бесполезности… — продолжил Локи с усмешкой, — тот тут и поспорить можно.

Снег, по-прежнему сыпавшийся с неба, вдруг резко устремился прямо к Скади, она только и успела, что закрыть лицо ладонями. Присмотревшись, Эльза с изумлением обнаружила маленьких крылатых насекомых — наверняка дело рук Локи! Скади отступала под натиском их трепещущих с неприятным звуком крыльев, оставив попытки спрятать лицо и теперь только отмахиваясь от бабочек, которые все продолжали и продолжали атаковать ее. Наскучило это Локи не сразу, а когда он все же снял иллюзию, задиристый настрой Скади уже не был таким ощутимым. Пообещав ему припомнить это, она ушла, топая своими высокими сапогами так, что заболели уши.

— Скажи, тебе до всего в этом мире есть дело? — ощутила вдруг жуткую злость Эльза. Она и сама прекрасно знала, как бороться с задаваками, но Локи, как обычно, считал себя на порядок умнее и ловчее других, поэтому сорваться на нем было самым милым делом.

— Не только в этом, но и в остальных восьми тоже, — ничуть не смутился он. — Что, неужели обидеть мидгардскую принцессу так просто?

Эльза открыла было рот, правда, почти сразу же его растерянно захлопнула.

И правда, что она так разозлилась на него? Только потому, что это время от времени делали все окружающие? Порой Локи ее даже забавлял. За словом этот мальчишка в карман не лез и был вторым во всем Асгарде, кто мог заставить неугомонного и излишне болтливого Тора почувствовать себя не в своей тарелке.

— Только представь, — продолжал между тем Локи, с каждым словом делая в сторону Эльзы медленный шаг, — какие возможности перед нами откроются, если мы будем одной командой!

— Зачем тебе вообще команда? — непонимающе фыркнула Эльза. — Твои иллюзии прогнали Скади, прогонят и ётунов, если потребуется!

— Да, но на самом деле это был всего лишь твой снег. Разве могла иллюзия, пусть и крайне мерзкая, причинить Скади вред? А снег, который выглядел как мотыльки, наверняка был очень неприятной штукой.

— Это тебе такие фокусы нравятся. Мне все это не по душе. Я уже причинила достаточно вреда моей сестре, не хочу, чтобы пострадал кто-то еще.

Сказав это, Эльза вдруг поняла, что на задиру Скади сие желание не сильно распространялось. Локи приподнял брови, наверняка увидев все мысли Эльзы у нее на лице. Странный он, этот Локи, а еще более странно быть с ним на одной волне. Но что плохого в том, если в Асгарде у Эльзы и в самом деле появится друг? Локи тем временем уже протягивал ей свою ладонь, и тогда Эльза неуверенно вложила в его горячие пальцы чуть подрагивающие прохладные свои.

* * *

Локи бежал. За его спиной осталась встревоженная деревня, жители которой оказались достаточно сильны, чтобы пробиться через иллюзии хоть и молодого да уставшего, но все-таки аса, и решили поймать подозрительного субъекта, пока он не натворил дел. Нет, и их можно было понять — неизвестный ходит под чужим обличием, разнюхивает какую-то информацию, и пусть пока он ничего не натворил, что мешает ему это сделать позднее? Локи от осознания их правоты легче не было — он с детства привык полагаться на магию, а физическими тренировками занимался постольку поскольку, в рамках общепринятой программы. Всему оружию он предпочитал свой верный лук, который сейчас болтался у него за спиной, добавляя лишней тяжести и цепляясь разогнутыми плечами за ветки деревьев и кустов. «Сюда бы Тора, — с горечью подумал Локи, уворачиваясь от очередной подлой ветки, намеревавшейся выколоть ему глаза, — он у нас тот еще лось, что ему этот лес? Пробежал насквозь и даже бы не запыхался!» Увы, Тора здесь не было, а жители деревни перекрикивались где-то позади, не давая Локи даже минуты передышки. «Рано или поздно им должно надоесть, — он повторял это про себя как мантру, старательно следя за дыханием. — Надо было их на месте превратить в факелы, сейчас бы уже спокойно возвращался в Асгард». Но тут он себя резко оборвал. Смертные просто так не загораются, слухи вполне могли бы дойти и до Асгарда, а там подозрение неминуемо пало бы на него, как-никак он единственный из асов, кто владеет аспектом огня и иллюзий сразу. А еще его с детства подозревают во всех смертных грехах разом, так что ход мыслей кого-нибудь из старших был очевиден:

«В Мидгарде в деревню вломился неизвестный, способный менять облик и поджигающий людей? Кто-нибудь, позовите сюда Локи, мне необходимо с ним поговорить!»

Дальше последовали бы неизбежные вопросы, а началось бы все с самого простого: «А какого, собственно, Нихдёгга этот паршивец вообще забыл в Мидгарде? И если уж на то пошло, то как он там оказался?» Вскрылись бы их с Эльзой маленькие авантюры, и досталось в итоге всем сразу и за все подряд. Даже за то, чего они еще не сделали. Хеймдалль ужесточил бы контроль за Радужным Мостом, и на этом героическая эпопея под названием «От нас что-то скрывают, давай узнаем, что именно» накрылась бы задницей тролля.

План, придуманный Локи, был прост. Эльза, в очередной раз пришедшая к Хеймдаллю посмотреть на своих родителей, старательно пудрила доверчивому асу мозги, в то время как Локи, скрываясь под своей лучшей иллюзией, проскочил за их спинами и пробежал, не останавливаясь, по Мосту. Судя по тому, что вслед ему не несся дежурный отряд эйнехериев при поддержке валькирии, его исчезновения никто не заметил, но вот вернуться обратно тем же путем уже нельзя — Мост был спроектирован таким образом, что если смотаться незаметно еще возможно, то на обратном пути Страж непременно почувствует, как бы ты ни исхищрялся. А еще у него останется слепок твоей ауры, и по нему тебя найдут в два счета. Дальше вопросы, допросы и какой-нибудь суд, очень уж любит Один показательные процессы даже по мелким, незначительным поводам. Локи же был не из тех, кто любит сильно усложнять себе жизнь.

Крики за спиной стихли, и Локи устало привалился к стволу дерева, пытаясь проглотить ставший вязким, но такой необходимый ему воздух. Что ж, следует подвести итоги его маленькой эскапады — его чуть не поймали, пытались убить, а из всей информации, что он успел получить, доверия заслуживала только песня скальда, которую он подслушал, стоя в дверях трактира. Там его и обнаружили, так что дослушать он не успел, но его интуиция и то чувство, что присуще только лишь асам, подсказывали, что он на верном пути.

«Рагнарек!» — и его сердце отзывалось болью, пытаясь сбиться с только-только выровненного ритма. — «Рагнарек!» — и понимание своего предназначения, того, что это слово относится непосредственно к нему, и ему предстоит сыграть немаловажную роль в этом, что бы это ни было, давило на него как никогда раньше. Как же он завидовал сейчас Эльзе, жителям маленькой деревушки в горах, что были так нелюбезны с ним, всем людям, населяющим Мидгард — ибо у них было то, чего так не хватало асам и самому Локи — свобода! Право выбрать собственный путь в жизни, найти занятие себе по вкусу, обрести свою смерть — что угодно, но они могли выбирать, а он, с детства знавший о том, что рано или поздно каждому из них придется выполнить свое назначение, и мир не будет прислушиваться к их желаниям — не мог. Завидовал и ненавидел.

Возвращаться домой пришлось через одну из тропок между мирами, случайно найденную во время прогулок с Эльзой. Тропы эти опасны и непредсказуемы, никто не знает, кто встретится тебе на пути, и смогут ли потом найти хотя бы твое тело, а если вспомнить, что на тропу за раз может взойти только одно существо, данный способ не пользовался популярностью ни среди асов, ни даже среди их постоянных противников — ётунов. У этой тропы был и еще один недостаток — она вела только в Асгард, поэтому спускаться в Мидгард приходилось по старинке, обходя старину Хеймдалля. Известные тропы на всякий случай охраняли, опасаясь не то сумасшедшего одиночки, рискнувшего пробиться через тварей тропы, не то самих тварей тропы, захотевших полакомиться свежим мяском. У Локи было одно преимущество — укрывшись в иллюзиях, он мог проскочить незамеченным, но большую часть своих сил он растратил на Хеймдалля, почти весь остаток потратил в безымянной деревеньке, а того, что осталось, хватило только на небольшой эффект хамелеона да на чуть сгущающиеся тени. Однако везение оставило его в самом конце пути. Прямо около выходной точки что-то стояло и, судя по виду, уходить никуда не собиралось.

Готовый к самому худшему, Локи подобрался чуть ближе.

Путь ему преграждала девчонка не более трех лет от роду. Тщедушное тельце ее покрывало изорванное в нескольких местах платье, кожа была сероватой, а грязные коленки и ладони по цвету сливались с землей, в которой утопали босые ноги с длинными ногтями. Но самым жутким и запоминающимся были глаза девчонки — черные и безумные, как сама преисподняя. Открыв беззубый рот, девчонка издала леденящий душу вопль, и Локи понял, с кем ему предстояло иметь дело.

Это был дух убитого младенца или, как их прозвали в народе, мюлинг. Проскочить мимо незамеченным Локи не мог — эти твари, кроме глаз и воплей, использовали еще и что-то вроде магического чутья, спрятаться от которого он мог бы только на пике формы. Будучи искусными малефиками, эти уродцы могли испортить жизнь кому угодно, но, к счастью, его еще не обнаружили. Аккуратно сняв со спины свой лук, Локи нежно погладил его по плечам и начал неторопливо натягивать тетиву, стараясь не выдать себя даже малейшим шорохом. Через несколько долгих минут, замирая при малейшем движении мюлинга, он прицелился и отправил стрелу в полет. Щелчок тетивы, резко оборвавшийся свист рассекаемого воздуха и девчонку отбросило назад, впечатывая в камни. Не обращая внимания на накопившуюся усталость, Локи побежал к ней, на ходу собирая остатки сил. Огненный поток, вырвавшийся из его рук, был чахлым, но мюлингу хватило и этого, а Локи устало вывалился на улочку Асгарда.

— Дракон раздери, где тебя носило? — змеей зашипела Эльза, до его появления ходившая кругами там, где он должен был появиться, и уже готовая бежать за подмогой, несмотря на все возможные последствия. — Ты вообще о ком-нибудь, кроме себя, думаешь?

Локи глубоко вдохнул, пытаясь унять закипающую где-то внутри злобу. Эльза-то ни в чем не виновата, не ее вина, что он родился асом, и теперь ему по гроб жизни придется вертеться в паутине, сплетенной задолго до его рождения, и стараться не вляпаться в это дерьмо окончательно. Она ему помогала, она не хотела зла, она просто беспокоилась за него… Самовнушение помогло, и ответил он ей почти нормально:

— Спокойно, малышка, все закончилось, — мягко, как только мог, начал Локи, пытаясь хотя бы встать с брусчатки. Получалось не очень, ноги предательски подламывались, заставляя пробовать снова и снова, пока он не дополз до ближайшей стеночки и привалился к ней спиной. — Сейчас, только отдохну немного, и мы вернемся во дворец.

— И это ты называешь «нормально»? — стараясь не разреветься, спросила Эльза, с жалостью глядя на Локи. От плаща остались одни грязные ошметки, лицо равномерно покрывала корка из запекшейся крови и грязи, оставив относительно невредимыми только глаза и рот. Она приоткрыла губы, собираясь задать еще несколько вопросов, но Локи ее уже не слушал, провалившись в благословенное забытье. Организм, отчаявшись получить от недоумка-хозяина долгожданный отдых, решил взять дело в свои руки.

— И вот всегда с ним так, — тяжело вздохнула Эльза, наколдовывая прямо из воздуха ледяные носилки. — Он там развлекается, а мне его прикрывать и не находить себе места.

В Асгарде уже смеркалось, небо покрылось разводами акварельных красок, и добраться до чертога Локи одним тайным проходом не составило большого труда. Пришлось, правда, чуть задержаться у распахнутых дверей, ведущих в покои Тора, и терпеливо дождаться, когда он соизволит отвернуться к стене. Выражение лица Эльзы было красноречивее любых ругательных слов, и Локи тихо умирал от смеха, глядя на нее снизу вверх — засмеяться в голос не позволяло лишь сильное переутомление, граничащее с обмороком. Не особо церемонясь с ним, Эльза щелкнула пальцами, и твердые ледяные носилки под Локи исчезли, рассыпавшись миллионом снежинок, а сам он бухнулся на кровать — каждая косточка отозвалась блаженной, сладкой болью, и только пальцы Эльзы, схватившиеся за пуговицы его камзола, не позволили Локи вырубиться окончательно.

— Лежи смирно, — сурово велела она, хотя у Локи и мысли не было противиться. Губы его сами собой скривились в любопытствующей ухмылочке, но Эльзу она, похоже, мало взволновала. Прядка белых волос выбилась из косы и постоянно лезла ей в лицо, Эльза раздражалась и сдувала ее, а у Локи слишком устали руки, чтобы просто поднять их и заправить эту несчастную прядку ей за ухо. Стащив с него камзол и расстегнув рубашку, Эльза закусила губу при виде расцветающих на его теле синяков и царапин.

— Что, все настолько ужасно? — безмятежно поинтересовался Локи.

— Я видела травмы и похуже, — фыркнула она, явно припомнив хлещущую фонтаном кровь из ноги Тора, куда «случайно» угодило копье обиженной на него за какую-то ерунду Сиф.

Спорить Локи не стал. В конце концов, не каждый день он позволял кому бы то ни было к себе прикасаться. Что там делала с его увечьями Эльза, он не видел, но когда по поврежденной коже вдруг прошелся странный холодок, покрыв ее тончайшим слоем инея, Локи оторвал голову от подушки и прищурился:

— Что ты такое делаешь? Когда успела этому научиться?..

Эльза не ответила. Она сосредоточенно водила светящейся голубым сиянием ладонью в двух сантиметрах от его груди. Иней действительно странным образом исцелял его и возвращал силу, хотя ни Локи, ни, кажется, сама Эльза толком не понимали, почему такое возможно. Она нахмурила брови и пришла в себя только после того, как Локи в третий раз крайне недовольным тоном назвал ее имя.

— Лежи! — чуть не крикнула она, толкая его обратно на постель. Она явно была чем-то смущена и обескуражена — неужели его обнаженное тело, пусть и покрытое синяками, а теперь еще и замороженное, так на нее подействовало? На бледных щеках Эльзы выступил редкий румянец, который изрядно повеселил Локи, но когда она слезла с его кровати, придерживая свой неудобный и непрактичный наряд на бедрах, и в поле зрения Локи оказалась ее стройная ножка с белой, мраморно-шелковой кожей, ему вдруг стало не до смеха.

Тор, как самый старший из братьев, уже давно зажимал девушек по коридорам дворца, в тени садовых деревьев, между улочками Асгарда, да даже в перерывах между тренировками братец умудрялся находить время для того, чтобы ущипнуть не особо сопротивляющихся воительниц за какую-нибудь выдающуюся часть тела. Нет, были в их окружении юные леди, которых и Локи считал симпатичными, но почему-то ни одну из них ему не хотелось потрогать, а уж тем более дать кому-то из них к себе прикоснуться. Эльза вдруг нарушила сразу два этих правила. Сосредоточенно сопя, она стащила с ног Локи сапоги и потянулась к ремню его брюк, но вот это было уже слишком. Локи перехватил ее тонкое запястье, чувствуя под пальцами тончайшую ткань рукава и частое-частое пульсирование крови.

— Не надо, — он чуть наклонил голову, пытаясь поймать взгляд Эльзы, но она смотрела только на его руку, а надоедливый локон снова упал ей на глаза. — Тут я сам справлюсь.

Похоже, он больно сдавил ей руку, да так, что теперь и у нее останется синяк, поэтому поспешно разжал пальцы. Не очень-то хотелось, чтобы Эльза — да и вообще кто бы то ни было! — лез в его личные тайны так глубоко. Она послушно кивнула, вдохнула поглубже и привела в относительный порядок его разбитое лицо. По крайней мере, кожу теперь жгло от мороза, а не от боли. Эльза отвела его отросшие волосы с лица, пропуская их между пальцами и расправляя.

— Почти как новенький, — улыбнулась она, убирая ладонь.

«Новеньким» Локи себя отнюдь не чувствовал. Скорее даже наоборот, хотя тело его уже почти пришло в норму, а силы восстановились, активное использование способностей и нервное напряжение всего дня действовали угнетающе. Глаза слипались, а Эльза, видя его состояние, быстрым, немного нервным шагом пошла к выходу.

— Доброй ночи, Локи, — тихо произнесла она и закрыла за собой двери, по которым сразу же расползся тончайший слой серебристого льда и инея — верный признак того, что Эльзе тоже есть о чем беспокоиться.

Проснувшись и наскоро отмывшись от остатков грязи и крови, Локи начал перебирать в уме события вчерашнего дня. Мост, деревня, погоня, Рагнарек, мюлинг, Эльза… Последнее имя заставило его застонать от собственного идиотизма. Тор бы точно воспользовался моментом, ему хоть кости ломай — все равно от своего не откажется. Локи же не нашел ничего лучшего, чем просто завалиться спать. А что она теперь о нем подумает? Уже от одной этой мысли становилось стыдно показываться ей на глаза, но куда от нее спрячешься? Город большой, да только она как чувствовала его — всегда появлялась там же, где и он, хотя Локи точно был уверен, что за ним никто не следит — наставники постарались на славу. Сейчас лучше сосредоточиться на более важных проблемах, нежели играющие гормоны семнадцатилетнего аса — чем быстрее он найдет информацию про Рагнарек, тем будет лучше для всех. Во всяком случае, так он считал.

Архив — странное и страшное место. Здесь жители Асгарда собирали знания, о которых не хотели бы ведать и сами, но оставлять их без присмотра тоже было нельзя. Источники старательно подчищались, хотя это получалось не всегда, как, например, в случае с Рагнареком, роком владык — казалось, сами силы не позволяли стереть это страшное пророчество из памяти людей, населяющих Мидгард. Но и здесь служащие Архива смогли сгладить углы, смазать самые страшные подробности предстоящего — и обычные люди знали только о том, что конец света грядет, что, впрочем, не мешало им придумывать свои версии грядущей бойни. Жителям Асгарда не досталось и этого — упоминать о Рагнареке считалось дурным тоном, так что молодое поколение асов и ванов могли прожить всю свою жизнь и так и не услышать это страшное слово. И всех это устраивало — меньше знаешь, крепче спишь. Всех, кроме Локи.

Архивом заведовала асинья по имени Вар, и в принципе, это вся информация, которая была доступна широкой публике. Вар редко выходила из своего логова, не появлялась даже на самых торжественных приемах, а те немногие существа, пережившие встречу с ней, не могли дать четкого описания внешности, отмечая только один факт — Вар была слепа, но, тем не менее, видела все. Ее именем заключали клятвы, призывая ее в свидетельницы, и лишь дураки нарушали слово, данной перед ликом этой богини — впрочем, их все равно после этого никто не видел.

Была у нее и еще одна обязанность — каждый новый слушатель школы разведчиков в начале обучения встречался с ней один на один. Локи прекрасно помнил этот момент и понимал своих собратьев по несчастью, которые никогда и никому не рассказывали об этой встрече. Сила, спрятанная в хрупкой женщине, подавляла, заставляя говорить правду даже на самые личные вопросы, а пустые глазницы, казалось, смотрели в саму суть, отсекая все лишнее и наносное. Большего страха он пока в жизни еще не испытывал, и сама мысль о предстоящем деле его страшила до трясущихся поджилок, но альтернатив не было — узнать правду он мог, только забравшись в Архив. Итак, план минимум — пробраться внутрь. План максимум — выйти оттуда живым.

Подготовка заняла долгие полгода. За это время Эльза успела вернуться в родной Эренделл, и Локи, не желая признаваться даже самому себе, жалел об этом — ему казалось, что между ними что-то проскальзывало, и легкое чувство обиды, когда он узнал о ее решении вернуться в Мидгард, осталось с ним и по сей день. Ее место здесь, несмотря на земное происхождение, но она выбрала людей — что ж, наверное, так оно и должно быть. Самовнушение не помогало, а после того, как они через общих знакомых наладили переписку, он еще больше запутался в своих чувствах. Медленная, как по учебникам, подготовка к операции успокаивала, давая возможность отрешиться и сконцентрироваться на более насущных проблемах. Данные накапливались, привычки служащих Архива запоминались, и на исходе шестого месяца Локи понял, что оттягивать дальше бесполезно — все, что мог, он предусмотрел.

Укрытый иллюзией, Локи медленно пролезал через слуховое окошко на втором этаже. На его счастье, он делал это достаточно медленно, когда выяснилось, что хозяйка Архива полагалась не только на свою репутацию — как только он пересек линию защиты, его иллюзия лопнула как мыльный пузырь, а к каналам силы прицепился какой-то паразит, с бешеной скоростью откачивая доступную энергию. С трудом заблокировавшись, Локи понял еще одно правило этого здания — колдуй и умри. Следующая его попытка воспользоваться любым магическим талантом — и к нему придет толстый пушной зверек и помашет хвостиком перед его лицом. Вар или ее служащие найдут с утра его холодный труп и спрячут где-нибудь подальше от Асгарда, а отец и мать так и не узнают об его бесславной кончине.

«Ох, что ж я маленьким не сдох», — думал Локи, бесшумно передвигаясь в кромешной темноте. Особенности тела остались при нем, так что свет ему был не нужен, но разрыв со стихией огня подавлял, нервируя и провоцируя на поспешность. Данные, конечно, мало кто проверял, но зал Знаний вроде как должен находиться как раз неподалеку, но в этом месте даже время замедляло свой бег, стараясь не нарушить покой его хозяйки. Пройдя наконец и это расстояние, Локи скользнул в темный зал, освещенный только золотистыми рунами на табличках, и быстро огляделся. Не обнаружив прямой опасности, Локи легким шагом пронесся по помещению, и примерно на середине ему улыбнулась удача — огромный свиток, висящий на стене, назывался «Рагнарек». Внизу к нему была прикреплена записка: «Я Один, оживив женщину, именуемую Вёльвой, спросил ее о конце света и получил ответ». Под почерком отца шла надпись, созданная уже другой рукой: «Принято на попечение Архива, тайна оригинального текста сохранена. Вар».

«Непонимание, рожденное любовью

Так говорю я, мертвая Вёльва с диких холмов»

Локи успел прочитать лишь малую часть свитка, когда от дверного проема послышался шорох, заставивший его бросить чтение и спрятаться в самом темном углу. В дверь прошла хозяйка Архива, зажгла стоящую на столе свечку, сев спиной к нему, и начала что-то торопливо писать, негромко напевая себе под нос старую песню о ётунах. Вдавливаясь в стены и моля Всеотца дать ему возможность хотя бы еще раз увидеть солнечный свет, Локи насколько мог аккуратно обошел сидящую Вар стороной и тенью выскользнул за дверь, еле сдерживаясь, чтобы не припустить со всех ног. Как он добрался домой, он уже не помнил.

А если он мог посмотреть в тот свиток, что заполняла сейчас Вар, ему бы стало еще страшнее. «Сегодня, в канун Остары, молодой Локи проник в Архив и прочитал начало повести о Рагнареке. Инструкция №66 выполнена».

Три месяца, прошедшие с момента возвращения Эльзы, пролетели в одно мгновение. Это было счастливое время, пусть и наполненное хлопотами, но хлопотами исключительно приятными — обустроить для дочери новую комнату, представить принцессу видным лицам государства, ведь именно ей предстоит наследовать престол, заказать придворному художнику ее портрет и втайне от Эльзы отдать приказ сделать побольше копий — дочка уже совершеннолетняя, пора бы задуматься о продолжении рода королей Эренделла. На семейном совете Эльзе решили ничего об этом не говорить — ее тоска по Асгарду явно скрывала другое, более сильное чувство. Пусть перебесится, первая любовь пылка, но недолговечна, особенно если не подпитывать ее постоянными встречами и общением с возлюбленным. Пока же Эльза тосковала по своему другу, оставшемуся в небесном граде, Анна радовалась возвращению любимой сестренки, вернувшейся столь же внезапно, как и исчезнувшей.

Идиллия продлилась недолго, и первым тревожным вестником стало облако золотистого огня, стремительно растекшегося по комнате, и разговор, слышимый откуда-то издалека:

— Спасибо за помощь, Хеймдалль. Без тебя я бы не справилась.

— Ох, бросьте, о величественная. Ваша сила проникает во все девять миров, и даже цари и асы бессильны перед ее волей.

Фригг невесело рассмеялась, и в центре комнаты сформировалась ее фигура. Если Эльза по большей части видела домашний вариант богини, то перед ее родителями стояла уже царица, величественная и прекрасная. На пояске ее строгого платья висела тяжелая связка золотых ключей, странным образом гармонирующая с остальным нарядом. Для полного комплекта не хватало только прялки, но и без нее визит выглядел крайне настораживающим и странным.

— Приветствуем вас в наших чертогах, о мать матерей, — первым опомнился Рагнвальд, низко поклонившись и разорвав неловкое молчание. Сердце Герды заныло, предчувствуя скорые беды, но вида она не подала, последовав примеру мужа.

— Здравствуйте, друзья, — мягко произнесла Фригг, разбивая атмосферу официального визита. — Мы воспитываем одно дитя, какие могут быть посреди нас чины и титулы?

— Тогда, возможно, вина? — подхватила Герда, стараясь продлить, задержать, остановить то ощущение радужного счастья, которое сейчас стремительно уходило прочь, словно вода в жаркой пустыне. — Или чего-нибудь еще?

— Да, пожалуй, — понимающе улыбнулась Фригг, и все то время, что потребовалось слугам для того, чтобы принести вино, они говорили на легкие, ничего не значащие темы. Но и эта передышка закончилась, и тогда гостья, нервно покручивая в руках тоненький бокал, начала рассказывать: — Многие знают, что мой аспект — любовь, но лишь немногим известно, что у любого дара есть оборотная сторона. Чем сильнее способность, тем больше мы платим, так было испокон веков, и так будет до конца времен. Моей стало знание будущего, и мне известно все, что произойдет с каждым из ныне живущих, но на этом замечательном бриллианте есть отвратительный скол, портящий всю картину. Я не могу никому поведать об увиденном и в большинстве случаев не могу вмешиваться сама, но так уж сложилось, что данная ситуация попадает под исключение. Вашей дочери грозит опасность.

— Анна! — испуганно вскрикнула Герда, приподнимаясь в кресле.

— Эльза, — уверенно сказал Рагнвальд, с легкой укоризной поглядев на свою жену. — Нам казалось, что проблема с ее способностями уже успешно решена.

— Да, Эльза, — не поднимая глаз, подтвердила Фригг. — Мы помогли ей взять под контроль свои силы, тут вы правы, но и опасность ей грозит с другой стороны. Я не могу сказать ни вам, ни кому-либо еще его имя, но этот человек угрожает ее жизни и не остановится ни перед чем, чтобы отнять ее. Он опасен, он пожертвует своей жизнью, если будет точно знать, что это приведет его к цели. Он как пущенная стрела, и мы не сможет отбить ее в полете или увернуться. Все, что в наших силах — это изменить ситуацию так, чтобы его усилия станут бесполезны. И вот что мы все должны сделать…

Шторм, поднявшийся средь бела дня, долго боролся со своей добычей, большим океанским драккаром, сделанным из самого прочного дерева. Пасть дракона, установленная на носу, все так же разбивала огромные волны, команда лихорадочно вычерпывала воду из трюма и выливала ее за борт, но знающие люди понимали — стихия сильнее. На капитанском мостике, обнявшись в последний раз, стояли двое и смотрели, как ветер несет на их корабль последнюю, самую большую волну. Звуки притихли, словно понимая свою бесполезность, а влюбленные, несмотря на столько прожитых вместе лет, как и в молодости посмотрели друг на друга.

— Я люблю тебя, — пусть уже не молодой, но по-прежнему крепкий воин ласково погладил свою жену по щеке, смахивая маленькую слезинку. — Не плачь, родная, теперь мы всегда будем вместе, и никакая война не встанет между нами.

— И я тебя, глупенький, — она попыталась улыбнуться, но слезы по-прежнему стекали по ее лицу, мешаясь с холодной соленой водой. Привстав на цыпочки, она потянулась к его губам, и пришедшая волна смела их маленький кораблик как игрушку, но так и не смогла расцепить объятия людей, еще при жизни ставшими единым целым.

Глашатай, стоявший на площади около королевского дворца Эренделла, сменил привычную красную одежду на глухую черную и раз за разом кричал, едва сдерживая слезы:

— Жители и гости города! Слушайте и не говорите, что не слышали! Король и королева Эренделла погибли при кораблекрушении, совершая визит в соседнее государство. Наследница престола возьмет тяжелое бремя власти в свои руки и будет коронована согласно кодексу. Вечная память благородному Рагнвальду и прекрасной Герде!

Люди, подходившие к дворцу, плакали, снова и снова слушая короткую речь черного вестника. В жизни королевства начиналась новая эпоха.

* * *

— Локи! Локи, гром тебя разрази, ты где? — Тор, ворвавшийся в апартаменты Локи, застал его в парадном костюме около ростового зеркала. И чего этому лосю опять неймется? У Эльзы коронация, на которую этот придурок, между прочим, тоже приглашен, до начала осталось всего пара часов, а Локи так и не определился, в каком виде ему следует прийти. В таких вещах он разбирался слабо, а тут хоть и торжественное событие, но омраченное смертью ее родителей, что запутывало ситуацию еще больше. — Локи, мой молот пропал!

Нет, он все-таки идиот.

— Ну и причем здесь я? — обернувшись к взъерошенному брату, Локи все еще сдерживался и пытался не превратить его в плохо прожаренный шашлык. — Твоя игрушка, ты и следи за ней — тем более, его все равно никто кроме тебя поднять не может! Небось опять нажрался и оставил где-нибудь валяться, что я тебя, не знаю, что ли? Иди лучше собирайся, коронация уже скоро, а ты еще даже не готов, божественная твоя морда!

— Нет! — воздух вокруг него искрился, а где-то на улице низко и басовито громыхнуло. — К Нидхеггу коронацию, его украли!

— Как вообще можно украсть твой долбанный молоток? — вспышка пламени прошла совсем рядом с волосами Тора, немного закручивая их от близкого жара. — Кому он, мать твою, вообще нужен?

— Маму не трогай, — на автомате ответил Тор, а искры, наполняющие воздух вокруг него, потихоньку наэлектризовывали его гриву, заставляя ее занять противоестественное положение. — Я видел, как его уносил ётун, эта скотина как-то умудрилась его поднять и убежала через тропу. Нам срочно нужно бежать за ним, пока он еще не успел удрать далеко!

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох.

— Ты меня вообще слушаешь? — медленно, чуть ли не по слогам спросил Локи, отворачиваясь обратно к зеркалу, в которое, впрочем, через несколько секунд влетела большая молния. — Сегодня у моей подруги коронация, которая, между прочим, бывает только раз в жизни. Так что мне безумно жаль, что твою игрушку унес какой-то кретин, но помочь тебе ничем не могу. Перед Эльзой я, так уж и быть, за тебя извинюсь. Давай, давай, выметывайся, мне уже выходить пора, — он, не глядя, отправил себе за спину сотканную из огня птицу, которая набросилась на Тораи меткими ударами клюва погнала его из комнаты.

«И вот с детства он такой, — на ходу думал Локи, чуть ли не бегом направляясь к Радужному мосту. — Проблема у него, а бежит он почему-то ко мне, хотя я его и младше на два года. Ему не молот бы вернуть, а мозги, но, судя по всему, эта полезная штука досталась только мне». Около основания Моста стояли Один, Тор и Хеймдалль, и ощущение предстоящих неприятностей накатило на него с новой силой.

— Здравствуй, сын! — зычно начал Один, и Локи с тоской понял, что коронацию он пропустит уже в любом случае. — У нас неприятности, и боюсь, только ты можешь нам помочь.

— Отец! — очень хотелось плюнуть в него огнем, но проблему это не решит, а убежать не поможет. — Отправьте за ним отряд эйнехерий или Тюра со Скади, кого угодно, но только не меня! У твоей воспитанницы сегодня один из самых важных дней в ее жизни, я обязан там быть, и погоня за любимой игрушкой моего скудоумного братца отнюдь не помогает мне успеть туда вовремя.

— Сила тут не поможет, Локи, — осуждающе качнул головой Один. — Пока у этого ётуна Мьельнир, он может разделаться с нашими отрядами, как с беспородными щенками, а терять всю армию ради прихоти моего сына я не собираюсь. Эльза умная девочка, она поймет, а ты и твоя хитрость нужны нам здесь.

— Замечательно, — обреченно сказал Локи, перебирая все доступные ему ругательства в алфавитном порядке и понимая, что спорить с упрямым Одином бесполезно. — В таком случае, у меня есть план.

Тор, на которого в этот момент упал взгляд Локи, в первый раз подумал, что лучше бы он справился самостоятельно.

За годы, проведенные в Асгарде, Эльза успела позабыть о том, что такое «торжественно и скучно». С показательными мероприятиями Одина уж точно не соскучишься — подданные приветствовали царя криками, шумом и аплодисментами, и все это продолжалось до тех пор, пока Одину не наскучит, а до той минуты толпа могла реветь добрую четверть часа, если не больше. Когда же на белых волосах Эльзы, уложенных в непривычно строгую и аккуратную прическу, угнездилась изящная корона королевы Эренделла, жители и гости королевства разразились жидкими, неуверенными аплодисментами. Эренделл все еще скорбел о гибели короля Рагнвальда и королевы Герды, много лет служивших опорой и примером своим подданным. К Эльзе, выросшей вдалеке от родного дома, относились настороженно, косились и переглядывались, и она твердо вознамерилась во что бы то ни стало быть для своего народа хорошей и мудрой королевой. Только вот как этого добиться? Ждать помощи от Анны, чья энергичность и оптимизм уже начинали граничить с безалаберностью, вряд ли стоит. А вот Локи, чей холодный разум и горячее сердце не раз помогали им выпутаться из сложных ситуаций… Но Локи остался коротать отмерянную ему вечность в Асгарде, и что ему за дело до маленького мидгардского королевства, раз он даже на коронацию не явился? Настроение Эльзы с самого начала было подавленным, а теперь и вовсе испарялось с каждой секундой, пока она бессмысленно вглядывалась в многочисленные лица в поисках одного-единственного.

— Анна, — позвала она сестру, и та вынырнула из танцующей толпы, придерживая плотные юбки, чтобы не запутаться в них. Эльза подавила смешок — все-таки Анна кого-то ей ужасно напоминала. — Ты прекрасно выглядишь, сестренка.

— Я? — охнула Анна, судорожно поправляющая выбившиеся из прически прядки. — Ух ты, спасибо, Эльза! Но ты выглядишь еще лучше, ведь ты королева!

Сестры весь вечер собирали на себе восхищенные взгляды мужской половины гостей, и если Эльзе к этому было не привыкать, то Анна то и дело лихорадочно проверяла состояние своих волос и платья, чем изрядно веселила Эльзу. Она как раз выпутывала из прически ленточку, сосредоточенно закусив язык, когда к ним приблизился человек, чье присутствие отправило сердце Эльзы в продолжительный кульбит.

— Ваше величество! — расплылся в белоснежной улыбке Фандрал, опускаясь на одно колено. — Примите мои поздравления! Ну как тебе, нравится быть королевой? — осведомился он, поигрывая бровями.

Анна поперхнулась, а Эльза только рассмеялась:

— Такой красавец у моих ног, конечно, нравится! Добро пожаловать в Эренделл, Фандрал.

Лучший друг Тора окинул зал любопытствующим взглядом, на миг задержав его на танцующих девушках, которые тоже нет-нет да поглядывали в его сторону.

— А Мидгард начинает мне нравиться, — заметил он не без хитрой улыбки, правда, тут же сделался серьезным: — Вообще у меня для тебя послание от Тора. Он очень сожалеет… но именно сегодня у него украли Мьельнир. Да не абы кто, а ётуны, так что они с Локи сейчас в Ётунхейме. Я предлагал ему взять меня, — Фандрал слегка разочарованно развел руками, — но он предпочел своему лучшему мечу колдуна-братца. В общем, Локи тоже не придет, — закончил он слегка виновато.

— Локи не будет? — вырвалось у Анны, и она порозовела под взглядом сестры и ее гостя из Асгарда. Предугадывая ее следующую реплику, Эльза сделала страшные глаза, и Анна закусила губу. — Жалко. Хотелось с ним познакомиться… Ну что ж, в другой раз. Извините меня…

Проболтайся Анна Фандралу о том, как первые несколько недель болели ее уши от одного только имени Локи — вот бы он посмеялся, если узнал! Эльза вздохнула. Как был несносным эгоистичным паршивцем, так им и остался. И с чего она взяла, что прошедшие три года что-то изменят? Что он, соскучится и прискачет в Мидгард, чтобы послушать то, что уже миллион раз слышал? Эльза слишком хорошо знала своего друга, чтобы поверить, будто в Мидгарде он найдет себе занятие поинтереснее, чем дома.

Волшебное оперение, любезно выданное Фрейей, со своей задачей справилось, и теперь Локи с высоты пытался разглядеть кого-нибудь, хоть немного напоминающего ётуна. Соколом пролетая над асами, так и продолжавшими стоять около Радужного Моста, он все-таки не удержался и нагадил на них сверху, истово надеясь, что попадет он прямо в бороду Одину. «Будет знать, как выдавать тупые приказы, да еще и в тот день, когда это совсем неуместно, — злобно размышлял Локи, предчувствуя хорошенькую выволочку от Эльзы. — Она поймет, она поймет, конечно же, ага. Потом догонит и еще раз поймет, всенепременно». Хорошо хоть успел передать извинения через своего приспешника, что тоже отправлялся на злополучную коронацию, а то опять бы начала ледышками бросаться, не давая даже слова сказать.

К его удивлению, искомый ётун нашелся совсем недалеко от выхода с Биврёста, и, судя по всему, никуда убегать он не спешил. С удобством расположившись на травке, великан откусывал огромные куски от бараньей ноги, что в его лапищах смотрелась не больше куриного окорока, а рядом с ним лежала и его добыча, поблескивая в лучах солнца отраженным светом. Аккуратно опустившись рядом с ним, Локи сдернул с себя оперение и вернулся обратно в человеческий облик.

— А, ты уже здесь, — не особо удивляясь, протянул великан и продолжил обгладывать косточку. — Присаживайся, в ногах правды нет. Есть будешь?

— Нет, спасибо, — ошарашенно отказался Локи, судорожно пытаясь понять, что здесь происходит. Неужели от Мьельнира действительно глупеют?

— Ну, на нет и суда нет, — насмешливо ответил великан, наблюдая за замешательством своего собеседника. — Меня зовут Трим, а ты, насколько я понимаю, Локи?

Ситуация с каждым словом становилась все более и более запутанной, а всякие непонятки Локи не любил.

— Что, гадаешь, откуда я тебя знаю? — не став дожидаться ответа на вопрос, великан тут же сам на него ответил: — Должен же я знать побольше о своей будущей родне, ты так не считаешь?

— Родне? — только и смог что спросить Локи.

— Ну да, а почему бы и нет? Тут понимаешь, такое вот дело — мне уже семьдесят, пора бы и о жене подумать, а тут до меня слушок дошел — мол, в Асгарде живет прекраснейшая из женщин, ванья Фрейя. Между нашими расами идет война, так что сватов вы бы в лучшем случае просто убили, вот и пришлось изворачиваться. Похитить саму невесту, к сожалению, не удалось, зато этот молоточек, — ётун без особого напряга поднял Мьельнир, который в его руке смотрелся как детская игрушка, взмахнул им в воздухе и положил обратно на траву, — охранялся куда как хуже. Захотите его вернуть — вы знаете, где меня найти и что нужно делать.

Бал был в самом разгаре, когда наконец случилось кое-что занятное.

Эльза, пребывая в самом скверном расположении духа, уже подумывала о том, как бы незаметно уйти с праздника и вволю погрустить у себя в комнате, как к ней снова подлетела сестра и не дала планам Эльзы воплотиться в жизнь.

— Ух, никогда еще так не танцевала! — Анна попрыгала на одной ноге, пытаясь вытряхнуть из туфли угодивший туда камешек. — Как же здорово! Вот бы почаще проводить балы, Эльза!

Балы! Глупое подобие празднеств, которые видел Асгард. Чем больше Эльза об этом думала, тем сильнее ей хотелось выставить всех этих напыщенных и важных гостей за порог. Появление Фандрала внесло еще больше смуты в ее душу. Глупо обижаться на Тора и Локи — разумеется, Мьельнир был куда важнее дурацкого бала в Мидгарде. Анна, похоже, ждала от сестры хоть какой-то реакции, и Эльза неуверенно пожала плечами:

— Мне тоже этого хочется. Но так больше не будет.

— Почему? — изумилась Анна, хватая ее за руку. — Мы могли бы…

— Я сказала — не будет! — неожиданно для самой себя выпалила Эльза и тут же пожалела об этом. Анна моргнула, прогоняя слезы обиды и непонимания, но Эльза лишь опустила голову. Как объяснить юной сестре, что вся ее радость осталась в Асгарде, и веселиться только на потеху публике Эльза больше не сможет, даже если очень сильно захочет? — И хватит об этом. Прости.

Когда Эльза подняла голову, чтобы сказать сестре что-то еще, Анны уже не было рядом. Все было как прежде, гости веселились, шампанское лилось рекой, Фандрала окружила стайка хихикающих девушек — на миг Эльзе даже показалось, что она снова вернулась в Асгард, вот только эту мысль ни в коем случае нельзя было допускать. Она опустила взгляд на свои подрагивающие руки. Минуло время, когда сила не подчинялась ей и творила что хотела, однако Эльза все равно опасалась ее. Это и было ее главной ошибкой — Фригг без устали твердила, что страх является главным врагом. Не без труда Эльза взяла себя в руки и ответила на поздравления гостей из дружественного королевства улыбкой.

Близилась полночь, но Анна так и не объявилась. Эльза не находила себе места, подумывая отправить отряд на ее поиски, но незадолго до боя часов младшая сестра наконец снова оказалась в поле ее зрения, причем обида и непонимание, казалось, остались в прошлом. Анна светилась, как Радужный Мост, таща за собой под руку молодого человека приятной наружности, который вдруг показался Эльзе смутно знакомым. Тот склонил темно-рыжую голову в поклоне, и от Эльзы не укрылись повадки и какие-то едва различимые движения, присущие жителям Асгарда. Она выжидающе подняла бровь, надеясь, что Анна хотя бы немного прояснит ситуацию. Лучше бы она этого не делала.

— Эльза! Ох, я хотела сказать… — она откашлялась. — Ваше величество! Позвольте представить вам Ханса!

На лице Анны был такой восторг, что Эльза тоже приподняла уголки губ, правда, так ничего толком и не поняла.

— Он из Асгарда! — подтвердила все ее догадки Анна, от возбуждения захлопав в ладоши. Видимо, она надеялась, что эта информация поднимет старшей сестре настроение. — И знаком с Локи. Вы вместе обучались разведке, верно, Ханс?

— Ваше величество, — снова склонился Ханс, — примите мои поздравления. Эта корона вам очень к лицу, как Локи и говорил.

— Я вас помню, — чуть нахмурилась Эльза. — Вы изменились, Ханс. Спасибо за поздравления. Ну а что же Локи? Полагаю, он все еще спасает Мьельнир от ётунов?

Издевки в ее тоне Ханс, похоже, не услышал. А вот Анне уже смертельно надоело слушать про Асгард и Локи, потому она поспешно схватила Ханса за руку и подтащила еще ближе к Эльзе. Начиная подозревать неладное, королева нахмурилась еще сильнее.

— Эльза! — тон Анны изменился на торжественный. — Мы пришли к тебе, — парочка обменялась загадочными взглядами, — чтобы просить у тебя, — Анна положила голову Хансу на плечо, — благословения на наш брак!

Оба сияли такими улыбками, что Эльзе сделалось дурно. У нее даже отвисла челюсть, не желая осознавать услышанное. Кое-как справившись с собой, она на всякий случай уточнила:

— Прости, что?

— Мы влюблены и хотим пожениться! Конечно, не сразу, думаю, двух дней на подготовку нам хватит… разослать приглашения, украсить дворец, праздничный стол, свадебное платье и все такое… Эльза, я так счастлива! — тараторила Анна, не замечая, что сестра сделалась мрачнее тучи и только ждала хотя бы малейшей паузы, чтобы вклиниться в ее монолог.

— Нет.

Лицо Анны вытянулось.

— Но почему?!

— Потому что нельзя выходить замуж за первого встречного! Сколько вы с ним знакомы? Двадцать минут?

— Но я люблю его, Эльза!

Слова, столь неосмотрительно брошенные Анной, разозлили Эльзу до глубины души.

— Что ты вообще знаешь о любви, глупая?!

— Да уж побольше, чем ты! — Анна снова была на грани слез. — Тебя так долго не было в моей жизни, что я научилась сама разбираться, что мне нужно, а что нет!

Громкие обвинения Анны летели в Эльзу, как стрелы. Ей стало слишком жарко, а затем и вовсе подурнело. На нее смотрели все присутствующие, замерев в нелепых танцевальных позах и с бокалами у ртов. С Эльзы было достаточно. Вечер превратился в сплошной кошмар, и усугублять все еще больше она не намеревалась.

— Прости, но сегодня я вынуждена тебе отказать, — только и смогла выговорить Эльза, отворачиваясь. Ее руки коснулся Ханс, и Эльзу словно ошпарило напоминанием о Локи.

— Ваше величество, позвольте… — пискнул эмиссар, на что Эльза только раздраженно отдернула руку.

— Не позволю, — отрезала она, — и вам лучше уйти. Вечер окончен, — объявила она дрожащим голосом, — закройте ворота.

— Нет! Эльза! — воскликнула Анна со слезами в голосе. — Ты оставила меня на долгие десять лет! Я думала, что когда ты вернешься… что бы это ни было, все наладится!

— Анна, прекрати! — предупреждающе выкрикнула Эльза, чувствуя, что еще немного — и вечер, и без того ставший жалким, обернется катастрофой. Но Анна и не думала сдаваться. Похоже, она была расстроена еще больше, чем Эльза, хотя больше уже, казалось, было некуда.

— Ты мне так ничего и не объяснила! Тогда скажи сейчас, чего ты так боишься?!

— Я сказала, ХВАТИТ!

Сила, и без того пробудившаяся и теперь только ожидавшая секунды слабины, вырвалась из нее и мощно ударила в пол, выстраивая вокруг Эльзы ледяные шипы, на которые чуть не напоролась бросившаяся ей вслед Анна. Раздался звон бьющихся бокалов, гости в ужасе пятились назад, не веря происходящему. Все, чему ее с таким трудом научили Фригг и Локи, рухнуло в один момент. Страх полностью завладел Эльзой, и сила больше не подчинялась ей, вырываясь из ладоней, как бы Эльза их ни сжимала в кулаки. В расстроенных чувствах она толкнула дверь и бросилась наутек, слыша позади себя далекие голоса:

— Колдунья! Чудовище!

— Эльза, стой! Вспомни все, чему тебя учили! — бросился за ней Фандрал.

Перед дворцом толпились люди, которые разразились приветственными криками при виде своей королевы. Ей рукоплескали, ее имя выкрикивали с уважением и почетом, как когда-то имя ее отца, но они не знали, что Эльза раз и навсегда очернила его своим проступком.

— Эльза! — Фандрал наконец догнал ее, схватил за плечи и развернул к себе лицом: — Тебе плохо?

— Пожалуйста, отпусти меня, я не хочу причинить тебе вред! — жалко прошептала она, стараясь не шевелиться.

— Нам нужно в Асгард, срочно, — принял решение Фандрал и запрокинул голову к безлунному, покрытому серыми тучами небу, чтобы позвать Хеймдалля, но не успел. Из дворца высыпали гости, все как один повторяющие: «Ведьма! Монстр!»

Среди них была и Анна. Она смотрела на сестру таким взглядом, какой Эльза видела лишь однажды: у мамы. Много лет назад, когда по волосам Анны расползалось что-то белое, королева Герда смотрела на свою дочь со смесью потрясения, страха и жалости. Прежде Эльза не замечала, как сильно Анна похожа на их мать. И от этого тяжелого взгляда становилось совсем невыносимо. Фандрал разжал руки очень вовремя: сила ледяными стрелами вырывалась из ладоней Эльзы, замораживая всех и все на своем пути.

Оставалось только бежать.

Без оглядки.

— Так, я не очень понял, почему ты идешь в своем обычном облике, а я должен переться под иллюзией, да еще и в этом проклятом платье? — возмущенно наэлектризовывал пространство Тор, пока Локи, отчаянно пытаясь не заржать в голос, разглядывал сурового бога грома в дамском платьице. Зрелище получилось настолько колоритным, что иллюзию Локи наложил немного не ту, на которую рассчитывал Тор. Над здоровяком теперь висела огромная табличка, на которой было написано «Не говорите об этом Тору», о чем братец и не догадывался. Как, впрочем, и о том, что кроме этой иллюзии Локи ничего накладывать не стал. Эту досадную оплошность он намеревался исправить во время прохождения Радужного Моста — а пока, что ж, в следующий раз подумает, прежде чем будет нарушать его планы.

— Потому что наш новый друг Трим натурал и предпочитает все-таки богинь, а не брутальных бородатых мужиков, пусть даже и в платье. Материальные иллюзии я поддерживать не умею, а сил и так много тратится на поддержание облика Фрейи, — эту тираду Локи проговорил с серьезным видом, наблюдая, как проходящие мимо них жители Асгарда зажимали рты руками, и отбежав за пределы видимости, разражались диким хохотом. — И вообще, если уж тебе выдали игрушку, способную разнести половину Асгарда, будь добр, следи за ней получше и не оставляй где попало. Не про… потерял бы ее — сейчас не пришлось бы играть в маскарад.

На это Тору ответить уже было нечего, и Локи продолжал наслаждать реакцией окружающих. Рано или поздно дойдет и до Тора, что здесь что-то нечисто, но пока он, погруженный в раздумья о своей тяжкой судьбе и о молоте, который лапают грязные ётунские лапищи, ничего подозрительного не замечал. Подходя к Биврёсту, Локи незаметно привел иллюзию в порядок, не надеясь на внезапно прорезавшееся чувство юмора Одина, тем более тот и так был на него немного зол за соколиные полеты над его головой. Отмазаться вроде бы получилось, но отец, судя по всему, не очень поверил в столь «несчастливое совпадение».

— Хорошая работа, Локи, — одобрительно прогудел Хеймдалль, разглядывая нахохлившегося Тора. — Вот что у меня глаз на всякие иллюзии и искажения наметан, но тут и я мог бы ошибиться, если бы не знал, что искать. Может, ты ему настоящую Фрейю ведешь, а, негодник?

Локи на краткое мгновение отпустил свою магию, а затем тут же вернул ее на место, но, судя по багровевшему лицу Хеймдалля, детали заметить страж успел, на что и рассчитывал, прекрасно зная характер Локи. Один неодобрительно покачал головой, но вслух говорить ничего не стал, ограничившись напутственным взмахом руки, мол, «Идите уже», и отошел от моста, давая им дорогу.

— Я убью тебя, сволочь! — разъяренным бизоном заревел Тор, огромными скачками пытаясь угнаться за своим легконогим братом, а вслед им несся веселый смех Хеймдалля. — Ты словами им ответить не мог?!

— Спокойно, братец, — на бегу ответил ему Локи, стараясь не сбавлять темп. Тор и без молота был опасен, лучше поостеречься. — Фрейя так себя не ведет, а мы уже почти подходим к твоему жениху. Будь добр, успокойся, и не дай Один, ты запорешь все дело — маленькая Фрейя будет не очень рада изменениям на личном фронте.

Последние слова каким-то магическим образом достучались до него, и Тор прекратил погоню, резко перейдя на шаг и пытаясь имитировать легкую походку Фрейи. Получалось у него не ахти, но иллюзия скроет все огрехи, а он хотя бы ненадолго отвлечется от планов мести и, может быть, даже не запорет план А. К плану Б переходить не хотелось, но на всякий случай был готов и он.

— Все, моя дорогая сестричка, — Тор злобно зыркнул в его сторону глазами, но ничего отвечать не стал, предельно сосредоточившись на походке. — Трим уже близко, старайся ничего не говорить, все, что надо, я и сам сделаю.

Ётун сидел на том же месте; единственное, что поменялось в пейзаже — огромный костер, сложенный из поваленных тут же деревьев. Великан приветственно встал, встречая дорогих гостей:

— Я тут опробовал ваш молоточек, так что прошу прощения за небольшой беспорядок, — так он обозвал разгромленную поляну и выбитые с корнем вековые дубы. Тор заскрипел зубами, но, на счастье, Трим не обратил на это никакого внимания. — Весьма впечатляет, только не пойму — на кой здесь такая короткая рукоять? — где-то вдалеке загромыхало, и Трим понимающе ухмыльнулся: — Что ж, слышу я, мой будущий родственник сидит дома и молча бесится без своей любимой игрушки, так что не будем оттягивать момент столь трогательного воссоединения. У вас невеста, у меня товар, так вроде бы говорят у вас в Асгарде?

— Не совсем так, но и действительно, давай уже перейдем к делу, — поспешно сказал Локи, видя, что Тор сдерживается уже из последних сил. Шутить над ним еще больше было бы крайне больно и опасно для жизни, а ни то, ни другое ему совершенно не нравилось. — Производим обмен?

— Давай так. Я оставляю этот молоточек в центре поляны, а ты отпускаешь со мной Фрейю, и мы мирно расходимся, как драккары в океане. Во избежание недоразумений свадьбу мы проведем прямо по возвращению в Ётунхейм, так что не делайте мне тут глупостей.

— Договорились.

— А можно мне напоследок потрогать этот молот, из-за которого моя жизнь столь круто изменилась? — старательно кося под блондинку, спросил Тор, увидев подходящий момент добраться до Мьельнира. Трим недоуменно посмотрел на Локи, потом расслабился и, махнув рукой в стиле «Баб даже Один с трудом понимает, а уж божественных — так вообще никто», дал свое разрешение.

На дальнейшее Локи смотреть не стал, ибо нервы слабые, совершеннолетие еще не наступило, а если иллюзионисту начинают сниться кошмары, то эти кошмары обеспечены всем его окружающим, причем вполне себе наяву. Так, уворачивался от иногда пролетающих мимо него обломков деревьев и фрагментов великанского тела и потирал уши, которые закладывало от вопля разрываемого живьем великана, да от частых ударов грома, от которых через какое-то время начали ощутимо болеть барабанные перепонки. Наконец экзекуция закончилась, и рядом с ним встал Тор, помахивая в воздухе ремнем из сплетенных между собой золотых колец:

— Вот, смотри, что на нем было, — иллюзия все еще держалась на нем, и вид малышки Фрейи, играючи держащей одной рукой тяжеленный молот, с которого ручейками стекала великанья кровь, а кое-где виднелись капельки мозга, надолго отпечаталась в памяти Локи. — Не знаю, что это, но мое чутье подсказывает, что вещь непростая.

— Лучше бы твое чутье подсказывало тебе места, в которых не надо оставлять свой молот. Ладно, пошли домой, и так уже кучу времени потеряли с этими разборками.

— Ты иллюзию-то сними, — ворчливо напомнил ему Тор, медленно поворачиваясь в сторону Асгарда. — Извини, что так вышло. Надеюсь, Эльза не очень на нас обиделась.

— Ну да, не очень, как же, — устало хмыкнул Локи, но развивать тему не стал. — Я попросил одного вана передать ей мои извинения, так что, может, и обойдется.

— О, и ты? Я тоже попросил своего знакомого, так что все будет нормально. А она ничего, правда? — Тор подпихнул Локи в бок, чуть не снеся его с тропинки. — У тебя уже с ней что-нибудь было? Не зевай, а то ее и уведет кто-нибудь. Девчонка ведь видная, да и смотрелись вы вместе… ну, сам знаешь. Неплохо. А приедет какой-нибудь принц с Восточных островов или еще какой жлоб, и поминай, как звали, уж я-то знаю.

— Ой, да заткнись ты уже, — Тор нашел-таки струнку в его душе и теперь старательно доводил его до белого каления. — Тоже мне, знаток душ человеческих в девчачьем платье. Топай давай, а если будешь умничать — так в этом платье через весь Асгард и пойдешь, иллюзию накладывать не стану.

Впрочем, на Тора его угроза повлияла мало, и весь оставшийся путь он продолжал подтрунивать над Локи, пока одна особо меткая вспышка огня не сожгла его пышную шевелюру дотла. Вид лысого Тора в окровавленном платье и с молотом в руке развеселил Хеймдалля до слез, но он все-таки сжалился над бедолагой и выдал ему комплект одежды из своих чертогов, как он сказал: «Я страж Асгарда и не могу подвергать жителей моего города риску сойти с ума, увидев в темном переулке ЭТО».

А пояс, прихваченный с останков великана Трима, все-таки действительно оказался волшебным, в два раза увеличивая силу его носящего.

* * *

Волны, слабо покачивающие пришвартованные в бухте корабли, и те заледенели. Июль выдался жарким, и жители Эренделла денно и нощно молили богов послать им хоть немного прохлады. Но когда молитвы обливающихся потом людей были наконец услышаны, что-то явно пошло не так. Город, еще несколько минут назад утопающий в пышной зелени, стремительно заметало колючим снегом. Здорово же Эльза взбесилась, раз ухитрилась устроить вечную зиму посреди лета! Обхватив себя за обнаженные плечи, Анна убито плелась обратно ко дворцу. Хуже себя чувствовали только ледяные скульптуры, которые всего пару минут назад были живыми людьми. Хотя какая им теперь разница — они навечно обратились в лед, так что Анна действительно была самым несчастным человеком в королевстве.

— Ты знала? — Ханс накинул на нее свой плащ.

— Нет, — шепотом ответила она, глядя себе под ноги.

Теперь, конечно, многое встало на свои места. Эльза покинула семью, чтобы научиться контролировать столь опасную магию, и вот теперь, когда сестра наконец вернулась домой, глупая-глупая Анна все испортила. Если бы она только знала правду, она трижды бы думала о том, что говорить или не говорить Эльзе! В Анне теперь боролись два чувства: в том, что произошло с Эренделлом, больше было ее вины, нежели Эльзы — но вместе с тем в душе ее угнездилась жгучая обида на родителей и сестру за то, что ей почему-то ничего не рассказали. Но сделанного не исправишь: Эльзу теперь ненавидит и боится все королевство, а сама она наверняка ненавидит Анну за неосторожно брошенные прямо ей в лицо слова. Холодный ветер сбивал с ног, мокрый снег слепил и без того красные заплаканные глаза, а слова поддержки вельмож и подданных действовали скорее угнетающе, чем как-то иначе. Однако один из гостей, сам того не ведая, вдруг привел Анну в чувство. Низкий и тощий, с тараканьими усами, он больно ткнул в нее своим костлявым пальцем и визгливо закричал:

— Ты! Ты тоже монстр?!

Глаза Анны потемнели от гнева — если Эльза заморозила город, то Анна, полыхая от накатившей злости, наверняка вот-вот вскипятит всю воду в бухте:

— Нет! Я совершенно обычная! И моя сестра не монстр! Она просто испугалась, — видя, что герцог готовится разразиться еще более оскорбительными словами, Анна склонилась над ним, чтобы их лица были на одном уровне: — И если кто-нибудь еще посмеет что-то сказать о королеве, он вылетит из Эренделла вон. Навсегда, — припечатала она сурово.

В маленькой разозленной принцессе все вдруг отчетливо увидели почившего короля Рагнвальда, что даже не посмели ослушаться и только низко опустили головы.

— Я все испортила, мне и исправлять, — решила Анна, сдвинув брови. Как именно она собиралась это сделать, она пока не придумала, но была уверена, что если ей удастся отыскать сбежавшую невесть куда Эльзу, у нее получится хотя бы убедить сестру в том, что она неопасна. А потом она разморозит королевство, и инцидент будет забыт, как страшный сон. — Подайте моего коня!

— Анна, стой, — Ханс, о котором она уже успела напрочь позабыть, вдруг взял ее за руку. — Нет нужды пускаться в погоню за королевой. У меня есть другой план.

— Ты уверен? — с надеждой спросила Анна. Погода только ухудшалась, и путешествие неизвестно куда действительно могло таить в себе множество опасностей. Не то чтобы Анна боялась потеряться или замерзнуть — просто кроме нее Эльза действительно больше никого не станет слушать.

— Абсолютно уверен, — серьезно кивнул Ханс. — В Асгарде любят Эльзу и наверняка смогут ей помочь, так что я отправляюсь туда немедленно.

— Локи! — мигом догадалась Анна и воспряла духом. Как же она сразу о нем не подумала! — Конечно, конечно, Локи ей поможет! Эльза и поговорит с ним без истерик, хотя как еще посмотреть на это… На коронацию он ведь так и не явился, а она его ждала, ждала… Зато теперь он точно не отвертится от визита в Эренделл! Я пойду с тобой, Ханс.

На миг ее жених растерялся — вряд ли в Асгарде обрадуются визиту смертной, но выбора у него не было. Анна была преисполнена решимости во что бы то ни стало вернуть сестру, а для этого ей было крайне необходимо найти и поговорить с Локи. С Хансом или без него, но она попадет в Асгард, и именно это он и прочитал у нее на лице.

— Тогда держись крепче, — велел он, обнимая смутившуюся вдруг Анну за талию на глазах у всего королевства. Ничего, к этому она успеет привыкнуть — в конце концов, Эльза уже наверняка пожалела о своей вспышке и теперь непременно позволит им пожениться, а жениху и невесте все-таки положено так прикасаться друг к другу. Небо над ними разверзлось, и на землю опустился радужный луч, попав под который, Ханс унес Анну вместе с собой в Асгард.

Да, Эльза много раз рассказывала ей о красотах небесного города, но ничто не будоражило сознание сильнее, чем увидеть все это собственными глазами. Даже внезапная тошнота, вызванная долгим полетом в небо с сумасшедшей скоростью, отступила на второй план, но страх за сестру был сильнее впечатлительности, и Анна сосредоточилась на той нужде, что привела ее в это дивное место. Человек, встретивший их у Радужного Моста, не шибко напоминал стража по имени Хеймдалль — такого и ветер сдует, кто ж доверит ему сторожить переход между мирами? Он был выше Анны почти на полторы головы и теперь хмурился и даже кривил губы, явно недоумевая, что еще одной мидгардской девчонке понадобилось в Асгарде. Ханс преклонил колено, одними глазами веля Анне сделать то же самое. В ответ она возмущенно вскинула брови, но на всякий случай чуть согнула колени в неумелом реверансе — сейчас было не до манер.

— Простите, — она улыбнулась и помахала человеку рукой, — мы по одному очень важному делу к Локи… в смысле, к принцу Локи… или как нам его здесь величать… В общем, нам бы поговорить с ним. Я Анна, — видя, что человек даже не шелохнулся, и единственное движение, которое он себе позволил, были чуть приподнявшиеся брови. — Сестра Эльзы, — почти шепотом закончила она.

— Мой господин, — Ханс так и стоял на одном колене с опущенной головой, — как вы и велели, я имел честь говорить с королевой Эренделла и, боюсь, все испортил.

Господин, кем бы он ни был, перевел прохладный взгляд с Ханса на Анну, отчего ей сделалось совсем не по себе.

— Асгард приветствует тебя, сестра Эльзы. Изволь объяснить мне, что произошло на этой чертовой коронации.

— Э-э-э, видите ли, мы очень спешим. Моя сестра… ну, — Анна от волнения болтала руками перед собой, пытаясь соединить ладони в замочек, но те отчего-то плохо слушались. — Ей нужна помощь, и только Ло… в общем, принцу Локи с ней надо поговорить. Я бы, конечно, сделала это сама, но поскольку это я ее разозлила, вряд ли она станет меня слушать. Да и на него, наверное, накричит, раз он не явился на коронацию… — по привычке понесло Анну.

Ее бурный сбивчивый монолог прервал тихий кашель Ханса.

— Говори, — велел ему человек. От нетерпения Анна топталась на месте — почему никто не хочет проводить ее к Локи?! И почему Ханс так странно себя ведет, как будто боится чего-то?..

— Королева Эльза вышла из себя, когда мы… немного огорошили ее новостью о нашей женитьбе. Она оставила Эренделл, ее местонахождение неизвестно, а еще она погрузила город в вечную зиму. Я уверен, что не нарочно, но похоже, ее сила больше не подчиняется ей. Если ее не остановить…

И тут случилось то, что заставило Анну подпрыгнуть от изумления. Человек вдруг быстро подошел к Хансу и что было сил врезал ему кулаком в лицо, после чего схватил за отвороты камзола и зашипел, точно змея:

— Да как ты только посмел обвинить воспитанницу Одина в том, что она устроила вечную зиму?! Да что ты вообще знаешь о вечной зиме, кретин?! — рявкнул он, с силой отталкивая Ханса от себя. На лице того была кровь, сочившаяся из явно сломанного носа.

— Я не лгу, мой господин, — прогнусавил Ханс, хватаясь за нос.

Человек щелкнул пальцами, и вокруг шеи Ханса кольцами обвилась змея, мешая ему дышать, а ее зубы оказались в паре сантиметров от его горла. Анна в ужасе вскрикнула, выставляя перед собой руки:

— Эй, отпустите его, он же сказал вам правду, за что наказывать?! Вы вообще какое право имеете?..

— Я Локи, сын Одина, и прав у меня предостаточно, — от такого жесткого заявления у бедной Анны чуть ноги не подкосились, но когда шок прошел, на смену ему примчалось жуткое облегчение. Как же это она его не смогла узнать, ведь Эльза говорила о нем так часто, что Анна должна была в многомиллионной толпе его увидеть! Видно, от страха и потрясения она совсем оглупела, а Локи-то наверняка здорово насладился ее незнанием. — Твое заявление не может быть правдой! — может быть, Анне только показалось, но голос у него слегка дрогнул. — Эльза давно уже успешно контролирует свои силы, и я даже представить не могу, что спровоцировало ее на…

Он резко оборвал себя, что-то явно прикидывая. Выражение его лица Анне не понравилось, но она и сама не отказалась бы узнать причину такого гнева Эльзы. Что она тогда ей сказала? Анна тщетно напрягла память. Слишком много всего успело произойти с той минуты, но все началось с невинной просьбы благословить брак младшей сестры с человеком, которого она полюбила… Да что в этом вообще такого?! Да, потом Анна сказала ей грубость, но ведь это не повод…

Мысли Анны спотыкались одна о другую. Ханс все еще держался за свой бедный нос, и слова Локи, адресованные ему, долетели до абсолютно потерянной Анны лишь частично:

— Отведи ее во дворец, к моей матери. И проследи, чтобы девчонка ничего не выкинула. Я поговорю с Эльзой, — обратился он уже к Анне, и от его тона у той мурашки по спине пробежали. Было в этом что-то не шибко успокаивающее, но Локи хотя бы знал, как исправить ситуацию. Больно было признавать, что он знал сестру Анны гораздо лучше, чем она сама.

Ханс вдруг больно сдавил ей руку и толкнул вперед. Анна возмущенно вскрикнула, но лицо ее жениха было непроницаемым и… чужим. Радужный Мост снова вспыхнул, унося Локи в Эренделл, однако Анна успела зацепиться взглядом за его лицо — и оно решительно напугало ее. Как пугал теперь и Ханс, в один миг сделавшийся совершенно другим человеком: глаза его резали, как ледышки, а речи из медовых превратились в угрожающие. Он снова толкнул беспомощную Анну вперед себя, к возвышающемуся над городом великолепному дворцу и вместо ответа на посыпавшиеся, точно град, вопросы только приказал активнее шевелить ногами, а Анна с тоской и страхом вдруг осознала, что сама загнала себя в опасную ловушку, и если Эльзу теперь что-то и спасет, то только чудо.