Круцио (джен)

— Вот, мистер Малфой, — Амикус Кэрроу подводит Драко Малфоя к мальчишке, довольно небрежно привязанному к стулу. — Я полагаю, вам следует самостоятельно наказать мистера МакМилана. Приступайте.

— Вы останетесь посмотреть, профессор Кэрроу? — Малфой усмехается и вежливо улыбается Амикусу.

— У меня достаточно других дел, — отвечает тот. — Приступайте, мистер Малфой. Круцио будет в самый раз, полагаю. Я скоро вернусь и проверю.

— Конечно, профессор, — блондин склоняет голову.

Когда дверь за профессором закрывается, Малфой придвигает себе стул, садится и плещет Эрни МакМилану — а это именно он — в лицо водой из палочки.

— Слушай внимательно — повторять не буду, — говорит Малфой устало и почему-то очень зло. — Когда придёт Кэрроу — я наведу на тебя палочку и скажу «Круцио». И ты заорёшь и забьёшься в судорогах. Это понятно?

— Пошёл ты… Малфой, — с отвращением бросает тот.

— Ты дебил, — злится Драко, нервно оборачиваясь на закрытую дверь. — Мозг включи! Я не собираюсь тебя пытать, — говорит он с нажимом. — Я собираюсь это изобразить. Доходит?

— Что, кишка тонка, Малфой? — усмехается тот.

— Я не собираюсь плясать под дудку какого-то Кэрроу! — шипит тот. — Но если тебе очень хочется — то могу. У меня, знаешь ли, был отличный учитель. Ни чета этим.

— Ну так и действуй, — МакМилан гордо откидывает голову.

— Тьфу, — Малфой даже сплёвывает по-настоящему. — Всегда считал хаффлпаффцев самыми тупыми после троллей. Давай ты меня всё же дослушаешь? И даже попробуешь понять? Вдруг получится?

— Что тебе надо, Малфой? — злится, наконец, МакМилан. — Показать, какой ты великодушный и как бережёшь чистокровных?

Малфой, кажется, даже дар речи теряет.

— Да при чём здесь… я вообще не о том! — взвивается он, наконец. — Я просто думал, что раз ты староста — быстрее поймёшь! Да слушай ты, — он вскакивает, подходит к двери, приоткрывает её немного, оглядывается — и закрывает. Возвращается быстро обратно. — Послушай меня внимательно. Я не намерен спорить с Кэрроу и с директором — но я не собираюсь воплощать на практике больные фантазии маньяков. Я предлагаю тебе выход — для всех нас. И надеюсь, что ты сможешь донести эту несложную мысль до всех остальных. Не мне же этим заниматься. Ну, дошло теперь?

— Ты предлагаешь, — с удивлением говорит Эрни, — изображать пытки?

— Ну слава Мерлину! — восклицает Малфой. — Дошло, наконец!

— А ты не пробовал не оскорблять собеседника? — интересуется Эрни. — Не поверишь, насколько это способствует пониманию.

— Ну, может быть, — неожиданно легко соглашается Драко. — В общем, так: я поговорю со своими людьми — там тоже, знаешь, маньяков нет, никому это не нравится. Но мы не будем спорить с начальством — мы их просто обманем, — он улыбается. — Но нужно всем вместе договориться. И потренироваться получше. За этим же никто не следит, кроме Кэрроу — а они идиоты, я давно понял, они даже не способны Алохомору от Бомбарды отличить: главное, что дверь открылась — и ладно. Ну так что?

— Ты сам придумал? — с удивлением спрашивает Эрни.

— Думаешь, не способен? — усмехается тот и предлагает, — давай потренируемся. Надо же, чтобы достоверно было. Ложись давай.

Они пробуют. Эрни орёт, Драко морщится:

— Нет, стоп… это совсем не то. Ты видел когда-нибудь это со стороны?

— Круцио? Нет…

— Плохо...

Драко задумывается. Потом говорит неохотно:

— Ладно… я тебе покажу. Только давай дверь запрём… если что — скажу, мол, увлёкся.

Он накладывает на дверь какое-то странное заклинание, поясняет на удивлённый взгляд:

— Фамильное… чтоб точно не открыли. Так, бери палочку. И смотри. Круцио делается очень просто: направляешь палочку на жертву… и желаешь причинить боль. Внешне выглядит как такой… красный шарик или сноп искр, которые ты посылаешь в противника. Давай сначала… ну, на нём. Попробуй.

Он трансфигурирует стул в Амикуса Кэрроу — сходство неполное, но вполне достаточное.

— Ну?

— Я.. не могу, — отказывается МакМилан.

— А как я тебе должен показать это, по-твоему? — огрызается Малфой. — Давай уже… не может он. Кого тебе сделать? Снейпа?

Он машет палочкой — Амикус превращается в довольно похожего Снейпа.

— Я не могу! — истерично вскрикивает МакМилан.

— Слушай, — Драко дёргает его за руку, разворачивая к себе. — Тебе надо это увидеть. И лучше всего — в реальности. Так что придётся быстренько научиться и наложить на меня качественный Круциатус. Давай.

— На тебя?! — он отшатывается в ужасе.

— А ты видишь тут кого-то ещё живого? — злится Малфой. — Мерлин, мне что, эту дуру Уизли отлавливать в следующий раз? Вот уж кто бы даже не засомневался — у неё и без всяких объяснений бы получилось, наверное! Давай уже, ну!

— Я не могу!

Малфой тяжело вздыхает — и вдруг наотмашь бьёт его по лицу.

— Конечно, не можешь, — кривит он губы. — Куда тебе, маленький барсучок? Чистокровный маг на Хаффлпаффе — это вообще смех… что, нравилось тебе за Поттером бегать и крошки с его стола собирать? — он бьёт его снова — звук от удара очень громкий и звонкий, удар сильный, сбивающий с ног — МакМилан удерживается, правда, но заметно шатается. Он даже не пытается сопротивляться — то ли от удивления, то ли почему-то ещё — а Малфой продолжает наступать на него, хлещя по щекам и говоря обидные, оскорбительные и очень злые слова. — Какое тебе Круцио, Милли? Ты же обычное Секо сделать не сможешь… да что Секо, ты вот даже просто ударить меня не в состоянии… как ты вообще старостой стал, я не понимаю? Круцио… надо было подобрать какую-нибудь гриффиндорскую первокурсницу — она и посообразительнее тебя, и поактивнее, давно бы уже с ней всё сделали… Круцио… кому я предлагаю? Слизняк!

Он в очередной раз замахивается — и промахивается, МакМилан выхватывает палочку, наставляет её на Малфоя и…

— Круцио!

Тот замирает и дико и тонко кричит, потом падает — тело бьётся в конвульсиях, из прикушенных губ льётся по подбородку кровь… МакМилан в ужасе отдёргивает руку и кидается на колени рядом с Драко. Судороги тут же прекращаются, тот обмякает и лежит несколько секунд без движения, тяжело дыша, пока Эрни истерично тормошит его и зовёт по имени. Потом Малфой открывает глаза, проводит по окровавленным губам рукой, смотрит на неё несколько недоумённо, переводит такой же удивлённый взгляд на Эрни и говорит с уважением:

— А здорово получилось… а говорил «не могу, не могу»… ты хоть запомнил?

Он садится и смотрит на МакМилана со своей фирменной насмешливой и слегка кривой сейчас усмешкой.

— Потому что если нет — я больше точно повторять это не буду. Придётся пансив искать.

— Ты… — задыхается от облегчения и возмущения Эрни.

— Я, — кивает тот. — Мерзавец и всё такое. Ложись давай и потренируемся, кучу времени потеряли.

Он встаёт, пошатываясь, но игнорируя протянутую ему руку. Видно, что ему всё ещё больно — он кривится и говорит:

— Запомни, кстати, — потом долго ноют все суставы и нервы. И голова кружится.

— Кто с тобой это делал? — тихо спрашивает МакМилан.

— Не твоё дело, — ожидаемо отвечает Малфой. — Не тяни время уже. А то придётся в этот раз делать всё по-настоящему, а у меня сейчас руки трясутся. Тоже, кстати, запомни. Ложись уже, наконец!

МакМилан ложится. Драко наводит на него палочку и выпускает из неё небольшой красный искрящийся шар — внешне действительно довольно похожий на тот, что недавно вылетал из палочки Эрни.

— Круцио!

На сей раз выходит похоже.

— Лучше, — говорит Малфой. — Но не то. Давай ещё раз... и надо как-то поранить себя. Проще всего кусать губы — так чаще всего и бывает. Это не очень больно и потом легко заживить — я покажу, если надо.

— С чего ты вдруг такой добрый? — хмурится Эрни.

— С того, — тот усмехается. — Давай ещё раз.

А что ему ещё отвечать? Что вообще он может объяснить этому мальчишке, который в жизни не видел ничего страшнее чокнутой Кэрроу и её придурковатого братца? Как — да и с чего бы? — рассказать о том, что это такое, когда у тебя в доме живёт толпа полубезумных и очень опасных… тварей, потому что назвать их людьми у него не повернётся язык, как это — видеть своего отца униженным и растоптанным, без палочки и больше не хозяином в собственном доме… Как это — видеть мать, свою прекрасную, неземную Леди-мать, которой теперь даже какой-то грязный оборотень может сказать какую-нибудь скабрезность — а она просто сделает вид, что не услышала этого? Как это — понимать, что ты сам, собственными руками впустил эту шваль в школу и сам превратил одно из самых прекрасных на свете мест в филиал несмешного цирка? Видеть, как человек, который годами тебя обучал и от всего защищал, играет теперь роль опереточного злодея — лишь потому, что ты сам не сумел выполнить то, что был должен, а потом даже умереть не решился? И тебе так и жить с этих пор предателем и трусом, даже не посмевшим совершить преступления?

Как это — иметь тётю, которая учит тебя Империо, Круциатусу и окклюменции — и роется поэтому у тебя в голове, а потом припоминает твоему отцу всё, что увидела там? И как это — когда твой… кто он там? Вроде бы тоже дядя? — рисует невероятные, потрясающие совершенно вещи, а потом зажимает в руке осколок стекла, приветствуя того, кто называет себя их Лордом. И его кровь — красная и очень горячая — остаётся потом тёмной лужицей на том месте, где он сидел за столом? И как однажды он говорит тебе — незадолго до того, как пора ехать в школу: «Главное — ничего не бойся. Всё самое страшное с тобою уже случилось», — а потом обнимает и прижимает к себе; а другой дядя, старший брат первого, дарит тебе перед отъездом в школу портключ в их, лестрейджовский дом. «На всякий случай. Я очень хочу, чтобы хотя бы ты выжил». Портключ очень простой — обычная пуговица, как от школьной формы. Он всегда теперь носит её с собой. На всякий случай…

Как это — видеть своего, вроде бы, врага, в своём доме, держать его жизнь в руках — и лгать, не решаясь сделать это совсем напрямую, но всё равно врать, понимая, что выдать ему вот этим ты просто не можешь. А потом ещё и быть им же обезоруженным и потерять так свою палочку. И не иметь никакой возможности его ненавидеть, потому что только этот мордредов враг может освободить, наконец, твой дом, твоего отца, твою мать — и тебя самого.

Что из этого может рассказать Эрни МакМилану Драко Малфой?

Правильно.

Ничего.

Поэтому он командует:

— Давай ещё раз.

А потом ещё раз.

И ещё.

И когда Кэрроу, наконец, возвращается, они разыгрывают великолепный спектакль — Драко потом будет им даже гордиться. Когда Кэрроу уходит, довольно велев юношам расходиться по гостиным, Малфой говорит МакМилану:

— Это нужно обсудить со всеми, ты понимаешь? И потренироваться. Я поговорю со слизеринцами. А остальные — уж извини, на тебе. Я слышал, хаффалпаффцы очень усердные, — не удерживается он от насмешки.

— Да уж обсудим… как-нибудь, — хмыкает тот.

— Надеюсь, ты запомнил, как делается заклинание, — говорит ему Малфой. — Если что — присылай ко мне мелкую Уизли. У неё точно получится без проблем, — он усмехается, разворачивается и уходит первым.