В лесу (джен)

Тяжелый воздух давил на грудь, мешая дышать. Солнце уже скрылось за макушками деревьев, но останавливаться не было резона, ведь они почти пришли. Пот заливал глаза — под маской было жарко, и собственное горячее дыхание обжигало лицо. Эта иллюзия тепла не спасала промокшие ноги от холода.

Их небольшая группа добиралась до этого места около пяти суток. Леса здесь неприветливые и влажные, в основном, за счет туманов. Теплый костер, у которого можно высушить одежду и подогреть немного воды, был пределом мечтаний каждого из них, но огонь находился под запретом.

Какаши вел товарищей по знакомой заросшей тропе. Он отлично знал эти места, по которым когда-то прошлась Третья мировая война. Напоминанием о ней служили выжженные деревья и окопы, поросшие редкой травой по краям. Эти следы не трогали его, не вызывали чувства горечи или страха. Какаши думал не об этом. Несмотря на то, что последние сражения отгремели уже давно, ему казалось, что атаки тех лет еще не закончены. Никакого огня, никакой чакры, никаких техник — универсальные правила для каждой миссии подобного рода. Нарушение могло стоить жизни.

— Здесь, — Какаши резко остановился, чувствуя, как за спиной замерли еще трое. — Дальше мы не пойдем.

— Туман сгущается. Нужно скорее лечь, пока мы совсем не промокли, — сильная рука легла на плечо командира, но он не почувствовал ее тепла.

— Вы с Югао распакуйте одеяла. Итачи, помоги мне найти подходящее место.

Какаши снял маску и утер лицо влажной тканью плаща. Он слушал, как шуршат и с глухим звуком ударяются об землю одеяла, как тихо, едва тревожа низкую траву, передвигается Итачи. Окопы выглядели соблазнительно. Узкие и глубокие, они наверняка способны сохранять тепло, но туман осядет именно в них. Нужно было найти место повыше. Глаза мальчишки были уникальны и идеально подходили для этой задачи. Даже не активированный, шаринган позволял ему видеть намного больше, чем остальным. Какаши так не мог.

— Я нашел, — донеслось со стороны.

— Хорошо.

Вместе они дотащили одеяла до небольшого возвышения и, не раздеваясь, стали готовиться ко сну.

— Ложитесь, я подежурю первой.

— Уже достаточно поздно, — заметил Итачи. — Остаток ночи мы можем поделить на троих. Медик должен быть всегда полон сил.

— Итачи прав. Что скажешь, семпай?

— Пусть так и будет. Итачи дежурит первым, Тензо после него.

Какаши лег на холодный брезент и укрылся одеялом. Тело ломило от усталости, и уже проваливаясь в сон, он сказал:

— Маски можно снять.

Пробуждение наступило неожиданно быстро, и Какаши не мог избавиться от ощущения, будто только-только прикрыл глаза.

— Семпай, твоя очередь, — прошептали ему, несильно тряся за плечо.

— Иди ложись, я сейчас встану.

— Нет уж, семпай. Сначала проснись окончательно.

Какаши сел на брезенте и откинул промокшее за ночь одеяло. Холодный воздух моментально сковал тело. Влажная одежда отдавала тепло слишком быстро, а попытки вновь согреться под одеялом потерпели крах — теперь, когда он «остыл» теплая и липкая ткань была неприятна.

— Вставай, — бросил Тензо и отошел к своему спальному месту.

Какаши принялся сворачивать свои спальные принадлежности в тугой тюк. Быстро справившись с этим, он перевязал получившийся рулет и сел на него.

Этот лес — граница между странами Огня и Дождя. Какаши не хотелось оставаться тут дольше, чем нужно, потому, что шиноби Дождя могли застать их здесь, что неизбежно привело бы к битве. Никакого огня, никакой чакры, никаких техник. Это правило должно соблюдаться не только членами обезвреживающих отрядов, но и другими шиноби, находящимися вблизи потенциально опасных объектов. После окончания Третьей войны большинство из них было найдено и обезврежено, но далеко не все.

Какаши обернулся в сторону того, к чему они так долго шли. Это была одна из ловушек, основанных на взрывных печатях, которую не удалось найти сразу после окончания войны. Еще каких-то два года назад все можно было сделать в разы проще — активировать ее, но за это время бумага отсырела и сильно истерлась. Никто не знает, как это отразится на свойствах печатей, как они отреагируют на чужую чакру и изменение температуры. Придется срывать. Гарантий, что они не рванут у тебя в руках, нет. Зачем отправлять на такую рискованную операцию еще совсем молодого Учиху — непонятно.

За несколько минут глаза Какаши привыкли к темноте настолько, что он смог различать очертания окружающих предметов. Вокруг был лес — обожженный и старый, искалеченный войной. Кое-где сквозь заросли голых мертвых деревьев пробивались молодые и гибкие побеги. А это значит, что не все еще потеряно. И пусть пока здесь тихо и пусто, пройдет не больше десятка лет, как вновь зазеленеет молодая роща, и запоют птицы.

Среди ветвей и стволов что-то сверкнуло, и Какаши резко вскочил на ноги. Он был готов поклясться, что видел огонь. Замерев и до боли напрягая глаза, он внимательно вглядывался в темноту, надеясь на то, что ему показалось. Леса были пустыми, никто не мог развести здесь костер. Но вот среди ветвей снова заплясали желтоватые отблески. Там, в глубине леса, действительно что-то горело! Прислушавшись, Какаши сумел различить тихий, но отчетливый треск горящего дерева.

— Подъём! — закричал он, будя товарищей. — Просыпайтесь! В лесу развели огонь!

Перепуганные и ничего не понимающие Югао и Итачи вскочили почти одновременно. Проспавший меньше всех Тензо вставал медленно и тяжело. Югао обтерла его лицо чистым концом плаща, торопливо передавая слова командира, тем временем как Итачи встал рядом с Какаши.

— Огонь разгорается. Это не костер, — удивленно сказал он, прослеживая тонкую струю черного дыма, поднимающегося откуда-то из леса.

— Тензо, вам с Югао придется в срочном порядке обезвреживать печати. Уже почти рассвет, светлеет быстро. Будьте осторожны, не начинайте действовать, пока не убедитесь, что стало достаточно светло. Мы с Итачи отправимся туда и предупредим людей об опасности!

— Хорошо, семпай, — отозвался Тензо, полностью проснувшись — адреналин никому не оставил и тени сонливости.

Какаши рванул с места, с облегчением отмечая, что мальчишка отправился за ним. Чем дальше от объекта, тем безопаснее, а ему еще жить и жить. Какаши бежал со всех ног, радуясь, что Итачи не отстает ни на шаг. В спешке он не обращал внимания на то, как солнце медленно встает над лесом, освещая все вокруг, не слышал глухих хлопков, доносящихся откуда-то сзади. Его цель — огонь — была впереди. Он плясал за стволами деревьев, разрастаясь в огромное пламя, и чем ближе Какаши подбирался к нему, тем слабее становилась его уверенность в том, что Итачи следовало брать с собой. Крики и плач разносились по всему лесу и тонули в треске сухих ветвей, ломавшихся под ногами спешащих на помощь шиноби.

Вчерашняя усталость навалилась с новой силой, и Какаши сам не заметил, как оказался распростертым на земле. Итачи остановился:

— Вставайте, мы уже близко.

Приняв протянутую руку Какаши поднялся, но не обнаружил даже признаков полыхавшего огня. Он перевел взгляд в небо, еще недавно рассеченное столбом дыма, и впал в ступор. Стоящий рядом Итачи испытывал те же ощущения, судя по его растерянному лицу, не прикрытому маской АНБУ.

— Ммда... — протянул Какаши, приглаживая волосы.

Сзади снова послышался хлопок снимаемой печати.

Обменявшись взглядами, они молча двинулись вперед, уже без спешки, внимательно изучая дорогу под ногами. Идти пришлось дольше, чем они предполагали, даже если тут и горел огонь, на таком расстоянии он был не опасен. Жаль, что Какаши не понял этого раньше. Солнце было уже достаточно высоко, когда они вышли на широкую поляну. Здесь было так же тихо, как и во всем лесу, только изредка эхо доносило глухие хлопки. Поляна пустовала. На ней не было ничего, кроме огромного пожарища, давным-давно поросшего мхом и травой.