Большое облако (джен)

1. Что скрывать — в серии игр, комиксов и книг Mass Effect хватает идиотских поворотов сюжета, мотивов и поступков персонажей. Я постараюсь это сгладить, пусть даже несколько в ущерб следованию канону.

2. Ряд авторов считает, что при описании некой новой общности — скажем, внеземной цивилизации — нужно для погружения читателя в сюжет использовать как можно больше слов на придуманном языке, особым образом построенных выражений, выдуманных названий и терминов. Чтобы даже фразеологические обороты иноземных персонажей вводили читателя в ступор.

Я считаю, что для моего сюжета все это не играет никакой роли. Поэтому, хотя вводимые мною во вселенную Mass Effect герои и принадлежат к уникальной цивилизации, они будут изъясняться максимально понятным для читателя образом, за исключением случаев, когда я, как автор, захочу напустить тумана или предложить пищу воображению читателя.

2183 год по земному летоисчислению

Космическая обитаемая станция "Цитадель"

Причал 4-2-1, авизо "Гишу" Федерации Объединенных Земель

— Риклих сказал, это последние наши яблоки. Дальше — только местные. Если договоримся, конечно, о поставках, и Кровавый Тиран разрешит.

— То есть ближайшее суранское золотое теперь в 160 тысячах световых лет отсюда?

— Так точно. Может, на эсминце остались, но нам точно не дадут. Висит яблокО, да ты далеко.

— Какой мерзкий стих! Нельзя так калечить слова.

— Да ладно, поэтам можно менять ударение, я в книжке прочитал!

— А легкой пехоте — нельзя, я специальный приказ видел.

Раздался громкий, влажный треск — будто кто-то только что получил тяжелую черепно-мозговую травму — и огромное золотистое яблоко распалось на три равные части.

— А третья кому?

— Штефен просил оставить, если яблоко последнее. А это — последнее.

— Мы делили яблоко, да сидели далеко... Научи меня так ломать. На половинки я умею, а вот как ты их так ровно на три делишь?

— Смотри, крышка от вспомогательного фильтра имеет три выступа, которые, если резко придать крышке небольшой импульс, отлично рассекают мякоть. Тебе остается только перевернуть плод, поставить его на выступы так, чтобы с ними совмещались предыдущие надрезы, и снова придать импульс. Но можно, как я, оставить крышки в покое и просто заранее надрезать яблоко ножом.

— Жулик ты.

— Я рационализатор, а не жулик.

— Ты жулик-рационализатор. Кто взял у меня полную коробку магнетронов, а вернул три штуки?

— Ты должен научиться видеть картину целиком. Кого первыми посылают на берег?

— Как это связано с магнетронами? Ты принес их в жертву духам-покровителям пехоты?

— Ну, можно и так сказать. Я починил Тирану криопушку, он подобрел и сказал об этом старшему офицеру, а Рез сказал об этом нашему командиру. Наш командир, да продлятся его дни на этой должности вечно, решил поощрить выдающегося рационализатора, а заодно и его беспутного товарища.

— Беспутного? Это, на минуточку, были мои магнетроны! Ближайшее место, где можно взять новые из этой серии, находится рядом с суранскими яблоками!

— На камбузе, что ли?

— Нет, дорогой мой, несколько дальше! На Суране!

— Мне больно это слышать! Я уже собрался бежать на камбуз за яблоками, уже представил себе золотистую кожицу и белую сочную мякоть... Ты так жесток! Кстати, на "Акине" Гиада тебе, первобытному, этих магнетронов хоть кубометр настругает. В отличие, замечу, от яблок. Суранских яблок!

— Сразу видно, ты с Гиадой дела не имел. Он от мертвого осла уши и то не настругает без разрешения. Скорее снова на Суран попадешь, чем вырвешь у инженера хоть проводок.

— "ПРОТОН", ОТВЕТЬ "НЕЙТРИНО".

— "Нейтрино", я "Протон", слышу тебя отлично.

— ДОЛОЖИТЕ О ГОТОВНОСТИ.

— Полная готовность, все системы проверены и функционируют в штатном режиме.

— "ПРОТОН", ВЫДВИГАЕМСЯ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ, КОНЕЦ СВЯЗИ.

— Ты не сказал ему, что у тебя для него долька яблока.

— Слышишь, жулик, у меня хорошая память. Я помню, как кто-то на канале попросил его передать сослуживцу привет. Кстати, это был ты! Что ты там в итоге делал всю следующую неделю?

— Перебрал осмотику приводов у всей техники. Пять дней, а не неделю.

— Смотрите, как он притих! А ведь тогда у нас не было "Вместительных". У них знаешь какой объем осмотики? Все "Питомцы" горько плачут — вот какой. Там можно плавать, как в бассейне.

— При двухопорной схеме и на триста двадцать тонн максимальной массы? Ракетчик, ты как свои ракеты-то запускаешь при таких погрешностях? На глаз? Или у тебя все, что больше тазика — бассейн?

— Дольку не забудь, вычислитель. Это твой омни-инструмент?

— Да уж не твой. Куда ты свой уже ронял, напомни?

— Я и твой могу туда уронить.

— "ПРОТОН", ОЖИДАЮ В ПЕРВОМ ШЛЮЗЕ, ПРИЕМ.

— "Нейтрино", понял тебя, будем через минуту, конец связи.

Семь веков назад земляне еще не помышляли о покорении космоса и даже не имели единого мнения о том, как устроены небесные сферы. Более того, они только-только должны были подтвердить опытным путем, что они живут на поверхности шара. Из места, называемого Испанией, была отправлена экспедиция на пяти деревянных парусных кораблях, которая должна была обогатить ее организаторов и заодно впервые, отплывая на запад, вернуться с востока.

В южных морях кто-то из тех путешественников, что интересовался не только сугубо земными делами, но и небом, вечером или ночью как-то обратил внимание на два ярких пятнышка в созвездиях, несколько позже названных Золотой Рыбой и Туканом. Сами пятнышки, напоминавшие скорее клочки тумана, чем звезды, по имени руководителя экспедиции Фернана Магеллана назвали Магеллановыми Облаками — Большим и Малым, в соответствии с их видимыми размерами.

Разумеется, путешественники и не подозревали, что пятнышки — это гигантские скопления звезд, галактики, хотя и уступающие по размерам Млечному Пути.

И тем более они не подозревали, что пятнышко побольше стало родиной для таких же людей, как они (почти таких же, ведь в масштабах видов десятки тысяч лет изоляции — не такой уж и срок).

Точнее, для двух разных групп людей, поселенных в разных частях Большого Облака около пятидесяти тысяч лет назад.

Собственно, это были люди, собранные по несколько человек со всех тогдашних мест обитания древних представителей человечества, а затем произвольно разделенные на две почти одинаковые группы.

Кто собрал их, перевез в другую галактику вместе с большинством образцов плейстоценовой флоры и фауны, подготовил там две планеты и поселил их там?

Хороший вопрос.

Потомки первой группы, называющие себя лиатами — не знают.

Потомки второй, эрку — просто не отвечают. Им некогда, они воюют с лиатами.

К моменту, когда неизвестный с палубы одного из кораблей Магеллана впервые увидел Большое Облако, тамошние обитатели бороздили уже не волны, а межзвездные просторы.

Лиаты освоили все небесные тела, обращавшиеся вместе с их родной планетой Лиа вокруг желтого, как Солнце, Килея, и уже заканчивали превращать в пригодную для жизни человека первую подходящую для этого планету — Суран из расположенной неподалеку системы Кисур.

Эрку тоже осваивали ближайший космос, заодно бодро превращая в пепел всех встретившихся и не пожелавших покориться им коренных жителей Облака.

Лиаты освоили менее десяти планет, эрку — гораздо больше, когда наконец потомки обеих групп встретились.

Лиа изначально была весьма неприветливым местом. Молодая планета с высокой сейсмической и вулканической активностью, сильными возмущениями в атмосфере была беспощадна к своим разумным обитателям. Пока лиаты не научились всерьез взаимодействовать и объединяться ради не только выживания, но и хоть какого-то улучшения жизни, они не раз были на грани вымирания.

У эрку, похоже, все было наоборот. Старая, спокойная, уютная планета, вероятно, способствовала развитию иной, чем у лиатов, системы ценностей. А ее спутник, бывший когда-то крупной базой вымершей древней цивилизации разумных негуманоидов Сат, стал для них просто кладом по части чужих артефактов, подхлестнувших развитие их науки.

Особенно много у Сат было почему-то разных устройств для убийств и разрушений.

Все без исключения устройства были применены по лиатам после того, как те отказались пополнить список покоренных эрку цивилизацией.

На Земле в это время самые ушлые государи только-только обзавелись регулярными армиями и плотно занялись изъятием ценностей у менее вооруженных цивилизаций.

Лиаты не имели многовековых традиций тотальных войн, как эрку. Поначалу они проигрывали и чуть не потеряли Лиа.

Но ценой большой крови и чудовищных усилий оборонявшиеся вдруг превратились в атакующих, и началась многовековая межзвездная война, в которой лиаты медленно, но неуклонно отбирали у агрессоров систему за системой. Они не претендовали на владычество над покинутыми эрку планетами, и в результате образовалось Периферия — множество населенных людьми и другими разумными существами планет, чье население больше не участвовало в конфликте и было довольно уже тем, что их оставили в покое.

Война становилась все более позиционной.

На Земле прогремела первая революция.

К моменту, когда лиаты обратили внимание на разумную жизнь в огромном спиральном диске, украшавшем собой немалую часть их ночного неба, война шла уже триста лет. Их армия и флот надежно защищали их планеты от вражеских атак, по-прежнему мерно тесня врага все дальше. Землю, быстро покрывавшуюся сетью железных дорог, решили пока не беспокоить, за исключением эпизодического спасения с нее обреченных на гибель в по-прежнему продолжавшихся междоусобицах людей.

Становилось все понятнее, кто же победит в многовековом конфликте, но руководство эрку не желало сдаваться, а лиаты не собирались давать им передышку в виде перемирия.

Тем временем земляне, несмотря на грандиозные успехи в уничтожении себе подобных, все же вышли в космос, сначала ближний, а после открытия на Марсе построек иной цивилизации — и в дальний.

В отличии от соседей из Большого Облака, перемещавшихся между звездами и даже галактиками на кораблях, использующих принцип просачивания между многомерными складками пространства, земляне, как и остальные известные космоплавающие расы Млечного Пути, зависели от сети ретрансляторов — колоссальных космических сооружений, использующих так называемый "эффект массы" для сверхсветового перемещения соответствующим образом оснащенных звездолетов. Никто из них не умел строить новые ретрансляторы, те были наследием древней вымершей расы Протеан, и, соответственно, освоение Галактики шло вдоль и вокруг уже найденных.

Наконец, в последней четверти 22 века, когда в одной галактике победа в затянувшейся на столетия войне была уже недалеко, а в другой основные разумные расы наконец-то установили хрупкое равновесие, способствовавшее бурному развитию межзвездной торговли, лиаты узнали нечто, что заставило их открыться цивилизациям Млечного Пути, рискуя нарушить то самое драгоценное равновесие.

Неудивительно, что руководители ведущих рас Млечного Пути не были им особенно рады.

А рядовые представители разумных видов, утомленные постоянными сенсациями, в своем отношении следовали настроениям средств массовой информации.

Сначала это была новость номер один и самые дикие спекуляции на эту тему.

Затем, когда выяснилось, что столь ожидаемый гигантский флот вторжения так и не явился, выглядят лиаты в точности как люди, а торговать с Млечным Путем они не собираются, интерес серьезно просел. Его слегка подогревали маргиналы всех сортов, считавшие лиатов то божествами, явившимися спасти погрязшие в грехах народы, то негодяями, тайно замышлявшими похитить у местных всех красивых самок и выпить все запасы горячительных напитков, но когда очередная всегалактическая звезда экрана начала шумный и скандальный развод, зацепивший даже некоторых известных политиков, лиаты были мгновенно забыты.

— Наблюдатель!

— Наблюдатель на связи!

— Гравитация?

— Ноль девяносто один!

— Дистанция?

— Тридцать пять!

— Азимут?

— Одиннадцать!

— Ветер?

— Сто пятьдесят три, полтора метра в секунду!

— Наблюдатель, внимание! ВЫСТРЕЛ!

Раздался гулкий хлопок, и его эхо тревожно зашелестело в промежутках между причалами.

Небольшая темная масса взмыла к усыпанному звездами небу Цитадели, на мгновение застыла над космодромом и начала падать обратно.

Через пару секунд звон и треск возвестили о завершении полета. Еще через секунду раздался слабый вскрик.

— Докладываю: прямое попадание! Внимание: рядом с целью наблюдаю отключение активного камуфляжа у объекта!

Говоривший вместе со своим товарищем, оба в светлых усиленных скафандрах военного образца, устремились вперед.

Метрах в тридцати перед ними из тени, отбрасываемой причальным краном, выступило двое. Человек в строгой черной форме, украшенной тонкими серебристыми полосками, вежливо, но твердо вел невысокую женскую фигурку в облегающем защитном костюме. Лицо его спутницы было скрыто глубоким темным капюшоном.

— ...Уверен, они не хотели вас напугать, — успокаивающим тоном продолжал человек в черном, — но вы и нас поймите: эта часть причала, согласно закону Цитадели, приравнена к нашей суверенной территории. Вы ведь не получали нашего разрешения на проход сюда?

— Я всего лишь хотела посмотреть на "Нормандию", — тонким жалобным голосом сказала девушка. — Вы ведь с "Нормандии"?

— С какой еще "Нормандии"? — подойдя к ним, удивленно спросил "наблюдатель".

— Это новый фрегат Альянса Систем, экспериментальная модель, — сказал человек в черном. — который еще даже не прилетел. Ему выделен соседний с нами причал. Поэтому все посторонние рассказывают, что ошиблись и повернули направо, а не налево, к "Нормандии".

— А потом случайно включили активный камуфляж, — кивнул второй из пары, повыше ростом. — Обычная история, Штефен. Сам постоянно так делаю.

— Я испугалась, когда поняла, что зашла не туда! — негодующе пискнула девушка. — Я боюсь военных! Мне стало страшно, что меня застрелят!

— Правильно испугались, — сказал тот, кого назвали Штефеном. — Но надо не прятаться, а, поднимая руки вверх, громко и отчетливо декларировать отсутствие у вас враждебных намерений.

Он слегка подтолкнул ее вперед. — Я прослежу, чтобы наша гостья не заблудилась по пути назад.

— Вы... отпустите меня? — в голосе девушки прозвучало удивление.

— Ну, раз не получается застрелить... — пожал плечами Штефен.

— Он шутит, — быстро сказал первый человек. — Вы не причинили нам никакого ущерба, так что...

— Мы могли бы сдать вас Службе безопасности Цитадели, — равнодушно перебил его Штефен. — Но я думаю, что от этого не выиграл бы никто. Даже СБЦ.

Он снова мягко направил ее вперед. — Колшн, Нонч — я вас больше не задерживаю.

— А мы и... — начал было первый, но второй толкнул его в бок, и тот замолчал.

Штефен и девушка неторопливо шли по причалу, удаляясь от солдат, но до тех некоторое время еще доносился их разговор:

— Вам надо было открыто прийти и попросить нас показать вам корабль.

— Нет, я хотела...

— Посмотреть "Нормандию"? Я думаю, в лучшем случае вы подразумевали "и "Нормандию" тоже".

— Вы женаты?

— Был.

— Развод?

— Нет. Смерть.

Они свернули за невысокий штабель грузовых контейнеров, и хотя их голоса все еще доносились до солдат, слов было уже не разобрать.

Колшн и Нонч посмотрели друг на друга.

— Пойдем посмотрим на результат, — буркнул Нонч.

Они молча дошли до измельчителя мусора, за которым чуть раньше пряталась девушка.

Колшн с критическим выражением лица заглянул в приемное жерло механизма.

— Ты задел стенку. Видишь — свежий след, — удовлетворенно сказал он.

— Ничего я не задел. Таких следов тут полно, — оскорбленно возразил Нонч. Яркие огоньки засияли на его шлеме, обрамляя лицо праздничной гирляндой; он наклонился и указал на что-то блестящее в глубине чрева измельчителя: — Видишь? Точно по центру легла, еще лучше, чем на Сиит-Ате.

Вежливое покашливание долетело до них одновременно с облачком сигаретного дыма. Оба солдата стремительно обернулись и увидели Индри Вадиса, Посла Федерации Объединенных Земель в Пространстве Цитадели.

— Это какой-то новый спорт? — поинтересовался Вадис, подходя ближе и тоже заглядывая в измельчитель.

— Это традиция! — быстрее товарища пришел в себя Колшн. — С каждой предыдущей обитаемой планеты мы забираем бутылку, а на новом месте Айджел запускает ее так, чтобы она упала точно в местную урну!

— Запускает? — чуть поднял бровь посол.

— Ногой, ну, как мячик, — скованно ответил Айджел Нонч и выключил свое освещение, чтобы послу хуже было видно его розовеющее лицо.

— Это не опасно? — спросил Вадис, выдыхая полупрозрачный дым.

— По крайней мере, для местных? — уточнил он, глядя на искреннее удивление, возникшее на лицах солдат.

— Нет, ну что вы! Мы все контролируем, — важно заметил Колшн.

— А где на Сиит-Ате вы взяли бутылку? Сииты вроде не замечены в употреблении каких-либо жидкостей.

— Это контейнер для электролита. По смыслу немного подходит, — неуверенно ответил Нонч.

Посол внимательно посмотрел на них.

— Вы привезли сюда из нашей галактики пустую бутылку, чтобы ударом ноги закинуть ее в урну, верно?

— Так точно, посол Вадис, — бодро ответил Колшн.

— Надеюсь, вы сами не пили электролит?

— Нет, посол Вадис, — в один голос ответили оба.

— Что ж, неплохо, когда на Флоте рождаются новые традиции. Молодцы, — и, затянувшись сигаретой, Вадис отошел обратно к кораблю.

— Вот как он всегда так скажет, что поневоле чувствуешь себя виноватым? — раздраженно прошептал Колшн.

В "карету" легко помещалось шесть человек — даже если четверо из них были в бронекостюмах.

При ее конструировании за основу взяли уже существующую беспилотную ударную платформу "Питомец", сняли с нее все вооружение и установили пассажирский салон на шесть человек. Настоящих окон в салоне не было, но когда соответствующие элементы обшивки работали в режиме визуализации, ловко имитируя лобовые, боковые и задние стекла вместе с характерными для материала оптическими эффектами, невооруженный глаз не мог найти никаких отличий. Сохранив всю силовую начинку "Питомца" и лишившись изрядной части его массы, машина получилась очень шустрой и резкой, что для транспорта дипломатической службы, несомненно, имело значение.

"Карета", официально именовавшаяся "Мирацией", сейчас поднималась с площадки для скайкаров рядом с местом швартовки "Гишу".

Два "Питомца" пристроились в нескольких десятках метрах над нею. Если "карета" хоть немного напоминала правительственный лимузин, то внешний вид ударных платформ не оставлял никаких сомнений в их сугубо военном назначении.

— Я думал, со всей этой канителью с разрешениями придется лететь без эскорта, — сказал военный атташе, обращаясь к сидевшему рядом с ним и смотрящему в окно на уплывающие вдаль строения космопорта послу. — Но сегодня СБЦ вдруг без дальнейших расспросов выдала все необходимые допуски.

— Ты знаешь мое мнение, Ягер, — пожав плечами, неторопливо проговорил Вадис. — От правительственных служб нас не спасет и канонерка, а в прочих случаях хватит и этой машины, — он похлопал рукой по мягкой обивке салона. — Да и потом, я больше тревожился бы о том, что мы никому не интересны.

Второй ряд кресел занимали помощник военного атташе мичман Штефен Волчек и командир сводной группы охраны посольства капитан Себастиан Лорат.

— Говоришь, не подходит тебе? — весело прищурился Лорат.

— Нет, — не разделяя его веселья, ответил Волчек. Он глядел куда-то вдаль, но мысли его явно были дальше замелькавших за окном идиллических садов Президиума. — Мой полевой агент должен быть адекватным — никаких там сильных подсознательных стремлений. А тут явно желание рисковать, граничащее с жаждой смерти. Плюс, по-моему, обычная клептомания. Представляешь — агент провалится из-за того, что свистнет во время задания какую-то приглянувшуюся ему погремушку. Или без толку погибнет, бросившись с одним ножом на тяжелую пехоту. А так-то жаль, девчонка очень смышленая, но вот только всерьез придавленная личной трагедией, которую никак не хочет пережить до конца и жить дальше.

— А я думал, это как раз вас роднит, — невинно заметил капитан, внимательно наблюдая за собеседником из-под полуприкрытых век.

— Клептомания, что ли? — фыркнул Волчек. Он даже оторвался от своего созерцания чего-то бесконечно далекого и повернулся к Лорату.

— Ну, хотя, конечно, кое-кто так и не вернул мне мои полевые материалы по волусам, но все-таки нет, не клептомания, — тот спокойно поглядел на мичмана. — Личное горе, до конца не пережитое — это есть в любой твоей биографии.

— Я прохожу любой тест на психическое здоровье, эмоциональные реакции и лабильность, — несколько надменно сказал Волчек. — Подчеркну: любой. Все остальное касается только меня и моего информационного помощника, которая каждый день драит мне мозги своей виртуальной психоаналитической шваброй.

— Вот это было обидно, мичман, — услышал он беззвучный голос Ивы, потоком частиц донесенный сразу до слуховых центров его мозга.

— Повторю в сотый раз: я вынужден принимать это во внимание при взаимодействии с тобой, — уже совсем серьезно проговорил капитан.

— На здоровье, — буркнул мичман. — Думаю, при моих прошлых назначениях мою кандидатуру тоже не идиоты обсуждали.

— Не думаю, что крабы вызывали у тебя соответствующие воспоминания, — уже несколько ядовито заметил капитан, которому не понравилось появление идиотов в словах собеседника.

— Не крабы, а сииты, — безапелляционно поправил его Волчек. — Упреждая твои последующие возражения — сиитам, употреблявшим слова типа "холодца", я тоже делал замечания.

— Не сомневаюсь, — проворчал Лорат. — Кстати, как они могли называть нас "холодцами", они же вообще не едят? И уж не из-за замечаний кое-кого настоятельно попросили больше никогда не ступать на почву Сиит-Ата?

— "Холодец" — это наиболее понятный перевод импульса, буквально означающего "жидковатый коллоидный раствор примитивных углеводородов", — скучным тоном ответил мичман, — а почему попросили — спрашивай у сиитов, только они не говорят, а никто из наших, включая главу соответствующего отдела Института цивилизаций, не понимает. Может, им за год настолько обрыдла моя походка.

— Капитан Лорат, разрешите обратиться к мичману Волчеку? — крайне официальным тоном отчеканил Колшн с заднего ряда кресел, где он сидел вместе с Нончем.

— Господи, Волчек, ты и здесь их тиранишь! — удивленно воскликнул Лорат. — Сержант Колшн, обращайтесь. В дальнейшем разрешаю обращаться к мне без предварительного получения разрешения.

— Распустишь ты их мне, — недовольно сказал Волчек. — Что у тебя, Колшн? Еще одну бутылку запустить хотите?

— Лейтенант Лонгин просила напомнить вам насчет витаминов!

Лорат звонко расхохотался. Волчек мрачно посмотрел на него.

— Здесь, если кто не заметил — другая галактика, другая окружающая среда. Организм плохо адаптируется. Пара дней пройдет — и тебе тоже будут напоминать, Себастиан, — одновременно с этими словами мичман вытащил из услужливо открывшегося навстречу его руке кармана что-то маленькое, слегка поблескивающее, и забросил этот предмет себе в рот.

— Мне смешно, что она не напомнила тебе через Иву, — сказал капитан, уже отсмеявшись. — Опять как кошка с собакой?

В ответ он получил только очередной хмурый взгляд.

— Мы собрались здесь, чтобы выслушать исполняющего обязанности посла Федерации Объединенных Земель Индри Вадиса, который вместе со своей делегацией прибыл из галактики Большое Магелланово Облако. Он сообщил нам, что Федерация уполномочила его передать Совету Цитадели очень важное сообщение, — асари, гуманоидное существо, чрезвычайно похожее на земную женщину, приветливо улыбнулось стоящим напротив нее на помосте четверым лиатам.

— Надеюсь, это не объявление войны, — проворчал кто-то из турианских консультантов Совета. — Наш бюджет точно не выдержит межгалактического конфликта.

Раздались негромкие смешки. Кто-то нервно закашлялся.

— Прошу соблюдать тишину, — не гася своей улыбки, потребовала Тевос.

— Благодарю вас, советник Тевос, — слегка поклонился ей Вадис и, не перемещая своего взгляда, оглядел Совет. Кроме блиставшей своей синей кожей асари, в него входили похожий на гибрид птицы и ящерицы турианец Спаратус и представитель саларианской цивилизации теплокровных амфибий по имени Валерн.

— Вы можете начинать, Вадис, — нетерпеливо сказал последний, нервно моргнув своими двойными веками.

— Глубокоуважаемые члены Совета! — немедленно заговорил посол сильным, хорошо поставленным голосом опытного дипломата. — Прежде всего благодарю вас за саму возможность обратиться к вам с важным сообщением от Военного и Гражданского советов Федерации. Из надежного источника нами получены сведения, что всем высокоразвитым цивилизациям наших галактик угрожает серьезная опасность.

— Это естественная угроза или она связана с чьей-то разумной деятельностью? — снова выскочил кто-то из консультантов. Тевос молча посмотрела на говорившего и тот, смешавшись, пробормотал нечто вроде извинения.

— Для более подробного изложения мне придется обратится к нашей истории, — словно не замечая вопроса, продолжил Вадис.

Около пятисот лет назад патрульный эсминец Флота Федерации обнаружил в нашей галактике, которую вы называете Большое Магелланово Облако, в одной из ее необитаемых систем, беспилотный исследовательский корабль неизвестной конструкции и происхождения.

Найденный корабль не походил ни на одну изготовленное разумной расой конструкцию, он вообще ни на что не походил. Но он определенно был весьма необычным объектом, заслуживавшим самого пристального внимания, поэтому эсминец вызвал карантинный крейсер, и последний принял объект на борт.

Исследования на борту крейсера выявили, что странный объект — это космический корабль, без каких-либо признаков обитаемых помещений или вооружения, зато под завязку набитый действующей исследовательской и передающей аппаратурой и способный, как и наши корабли, к достаточно быстрому перемещению между звездами. Для того, чтобы это выяснить, нам пришлось частично разрушить корабль, а также вторгнуться в его аналог виртуального интеллекта. Получив доступ к его банкам данных, мы извлекли оттуда такое количество наблюдений и иных видов данных по звездам нашей и других галактик, что название расы, его построившей, родилось само собой. Хозяева корабля, звездочеты, были влюблены — иначе не скажешь — в звезды и кропотливо собирали все возможные данные о них, делали снимки и видеозаписи (это и близко не передает то, как именно звездочеты фиксируют информацию, но ни у нас с вами просто нет ни соответствующих органов чувств, ни связанных с ними понятий), вели многовековые наблюдения и хронологию событий.

По-видимому, примерно за сто лет до встречи с нашим эсминцем корабль перенес какое-то внешнее воздействие, которое вывело из строя его аппаратуру связи. Надо отметить, кстати, что упомянутая аппаратура действует на таких принципах, что запеленговать корабль звездочетов в процессе передачи невозможно, даже находясь рядом с ним, а перехват передаваемых данных исключен в принципе. Возможно, нам стоило бы проявить больше внимания к такому стремлению сохранять все в тайне, но последующая встреча со звездочетами внушила нам, что эта секретность — просто одна из многих и многих присущих им черт, что кажутся нам странными.

Наши ученые, основываясь на косвенных данных, полученных при обследовании корабля, сумели определить систему, из которой тот начал свое долгое путешествие. Никаких признаков разумной жизни в системе не было, все планеты выглядели необитаемыми. Тогда мы оставили корабль посреди системы, а рядом с ним установили бакен, передающий приглашения забрать корабль и вступить в контакт с нами. Бакен содержал подробные сведения о нас и о том, как корабль был обнаружен и исследован. Регулярно вблизи системы появлялся патруль, проверявший наличие корабля и бакена на прежнем месте.

Через два года корабль исчез, а на бакене появились признаки очень деликатного доступа к его содержимому. Но еще сорок лет подряд наши корабли, пролетая мимо системы, не находили ничего нового и необычного. И тут очередной патруль обнаружил рядом с нашим бакеном чужой. Последний ничего не передавал, но внутри была обращенная к нам благодарность за спасение корабля, скудная информация о его владельцах, ряд очень деликатно задаваемых вопросов (в том числе о наших близнецах в системе желтого солнца на краю Млечного Пути) и застенчивое приглашение обмениваться материалами о звездах.

Так завязалось наше странное, но крайне плодотворное общение со звездочетами. Они оказались поэтами и романтиками, когда дело касалась звезд, и настоящими аутистами во всех остальных вопросах.

По мере общения со звездочетами выяснялись совершенно удивительные с нашей антропоцентрической точки зрения подробности. Например, звездочеты были потрясены и оскорблены тем, что мы фактически взломали банки данных их корабля и получили доступ к накопленной им информации. Не имело никакого значения то, что мы сделали это, надеясь отыскать владельцев корабля. Сорок лет они переваривали это оскорбление, и только потом самые радикально общительные из них решили возобновить контакт с нами, надеясь, что мы поделимся с ними информацией о еще не открытых ими звездах. Дело в том, что звездочеты не покидали своей планеты, а мы, поскольку тогда уже шла уже известная вам война с эрку, вынужденно пересекали Облако вдоль и поперек. По просьбе наших новых друзей все наши корабли начали оснащаться аппаратурой для изучения звезд, автоматические станции с подобным оборудованием выходили на ближние орбиты все новых и новых светил. Взамен звездочеты делились с нами побочной информацией с сенсоров и датчиков своих кораблей — так мы открыли для себя Землю и цивилизации уважаемого Совета, узнали про сеть ретрансляторов и про следы исчезнувших рас, например протеан. Незаменимой были данные военного характера: незаметные практически для любых сенсоров, параноидально избегающие любых контактов, беспилотные корабли звездочетов тем не менее, пролетая через системы эрку, фиксировали следы деятельности наших врагов. Звездочеты щедро делились с нами некоторыми технологиями: все, что не способствовало изучению звезд, они воспринимали в лучшем случае как детские забавы.

Несколько раз контакт прерывался — иногда явно после того, как мы сказали или сделали что-то неприличное с точки зрения наших странных друзей. Обычно мы так и не могли понять причину обиды на нас.

Но мы делали вид, что ничего не произошло, исправно сгружали данные с наших кораблей и астрономических станций в очередной бакен и ждали, когда звездочеты перестанут обижаться.

— А что это за существа? Как они выглядят? — вдруг спросил молчавший до этого Спаратус.

— Этого мы сказать не можем. Во-первых, звездочеты сразу потребовали от нас обещаний не спрашивать их об этом, а все наши случайные наблюдения и выводы хранить в тайне. Во-вторых, хотя отдельные наши исследователи ради любви к науки находились на грани нарушения этих обещаний, мы так ничего и не узнали.

— Вы никого не видели? — еще больше оживился Спаратус.

— Я же уже все сказал по этому вопросу, — строго произнес Вадис, напоминая своим видом сурового учителя, собравшегося как следует отчитать слишком энергичного школьника.

Спаратус хотел спросить что-то еще, но его остановил предостерегающий взгляд асари.

— Отношения со звездочетами продолжались почти пятьсот лет, к удовольствию и обоюдной выгоде обеих сторон. Мелкие неурядицы в целом не влияли на общий их уровень.

Но недавно, семь лет назад, все начало меняться в непонятную нам сторону. Тон посланий звездочетов изменился. Они стали просить побольше данных, вскользь упомянув, что отзывают все свои корабли домой и жалуясь, что только-только привыкли к большим потокам свежих данных, поставляемых нами — словно ожидали очередной размолвки. Еще непонятнее оказалось изменение тона посланий, в них стали звучать неясно с чем связанные нотки жалости и сочувствия. Поначалу предполагали, что звездочеты сочувствуют грубости нашего восприятия, убедившись, что даже столетия общения с ними не привили нам подлинной любви к звездам. Но эта интерпретация оказалась ошибочной. Постепенно мы поняли, что звездочеты заговорили с нами, как излишне деликатные люди говорят со смертельно больными друзьями — осекаясь на полуслове, когда по ошибке предлагают другу вернуться к этому вопросу через год.

Ведь через год их собеседник будет мертв.

Посол выдержал драматическую паузу перед тем, как продолжить свой доклад.

— Мы очень долго выбирали слова для следующего послания звездочетам, — наконец заговорил он. — Было совершенно очевидно, что они всячески избегают говорить на тему перемен в наших отношениях с ними, но наши усилия оказались ненужными. Когда разведывательный катер с письмом подошел к бакенам, он обнаружил новое послание для нас. Его текст сильно отличался по стилю от всех предыдущих, как письмо подростка отличается от официальной дипломатической почты. В нем было очень много того, чем звездочеты обозначают сильные эмоции. Много смысловых конструкций, допускающих разноплановые толкования. Но тем не менее наши специалисты после многочасовых трудов составили перевод, который большинство из них признало наиболее точным.

Он кивнул Волчеку, и в воздухе повисли светящиеся символы на основных языках Пространства Цитадели:

ВЕЛИКОЕ УГАСАНИЕ ГРЯДЕТ

ГАСИТЕЛИ ВНОВЬ КОСНУЛИСЬ ЗВЕЗД

СКОРО КОСНУТСЯ ОНИ РАЗУМНЫХ

СНАЧАЛА ЧЕРЕЗ КОНСТРУКТЫ ЯВЯТСЯ В ГЛАВНУЮ СПИРАЛЬ

ПОТОМ СКВОЗЬ ТЕМНУЮ МАТЕРИЮ ПРИДУТ ОНИ К ЕЕ СВИТЕ

ВСЕ ПУТЕШЕСТВУЮЩИЕ К ЗВЕЗДАМ БУДУТ ПОТУШЕНЫ

МЫ ЗАМРЕМ ПОКА УЖАС НЕ КОНЧИТСЯ

ЖАЛЬ ЛИШИТЬСЯ ПРИНОСИМОЙ ВАМИ РАДОСТИ НО БЕСПОЩАДНЫ ГАСИТЕЛИ

ЗАМРИТЕ ИЛИ ПОГИБНЕТЕ

ЗАМРИТЕ

ЗАМРИТЕ

Среди присутствующих поднялся шум, сквозь который прорезался полный скепсиса голос Спаратуса:

— То есть вы принесли нам пророчество о конце света. Знаете, сколько их уже звучало в этом зале?

— Более двух тысяч, — нарочито сверившись с планшетом, невозмутимым тоном сообщил Валерн. С галереи донесся раскатистый хохот, поддержанный смешками и хихиканием с разных мест.

— Тишина, — спокойным голосом приказала Тевос, и Вадис тем же ровным тоном продолжил:

— К посланию были приложены выдержки из журналов наблюдения нескольких кораблей Звездочетов, а также конгломерат данных, примерно соответствующий нашим с вами видеозаписям. Записи из журналов, как установили наши эксперты, охватывают период за последние сорок лет, и содержат результаты наблюдений за четырьмя звездами Млечного Пути — какими именно, к сожалению, точно установить пока не удается. Все четыре звезды относятся к разным типам, но все они демонстрируют феноменальное падение уровня выделяемой энергии в течении периода наблюдения, не объяснимое никакими естественными процессами. Так нам стало понятно, почему Звездочеты называют неизвестную нам цивилизацию — а речь, без сомнений, идет именно о разумных существах — Гасителями. В записях также найдены метки, автоматически присваиваемые виртуальным интеллектом корабля тем или иным наблюдаемым явлениям, так вот, расшифровка этих меток позволяет считать, что речь идет о наблюдениях длительного многофазного процесса калибровки неких систем или устройств, воздействующих на внутризвездные процессы с целью их ослабления или прекращения.

— Откалибруют и выключат нам солнце, как лампочку! — прокомментировал кто-то с галереи, и там снова захихикали.

Посол дождался, пока Тевос снова наведет порядок (кого-то даже попросили удалиться), и возобновил свой рассказ:

— Теперь касательно записи, которую наши специалисты смогли преобразить в воспринимаемый такими, как мы с вами, существами формат. Она очень старая — положение запечатленных ею звезд позволяет определить, что ей примерно девяносто пять тысяч лет, — он снова кивнул стоявшему рядом с ним лейтенанту, и в воздухе между делегацией и Советом повисло гигантское объемное изображение — чернота космоса и мириады звезд, разбавленные местами пятнышками туманностей и галактик. В центре сияла мягким светом лилово-красная, похожая на громадную кляксу туманность.

— Абсолютно незнакомое небо, — задумчиво сказала Тевос.

— Это вид на туманность Тарантула нашей галактики Большое Магелланово облако, — посол чуть двинул рукой, и в середине туманности возникла синяя восьмиугольная рамка. — Следите, пожалуйста, за выделенной частью туманности.

Изображение чуть ожило. Что-то мелькнуло в центре очерченного синим штрихом пространства. Исчезло, снова появилось. Наконец крохотная черная точка перестала мигать и начала постепенно расти. Через полминуты она выглядела как небольшое темное облачко. Еще через десяток секунд можно было различать отдельные крохотные элементы — точки? палочки? запятые? — из которых облачко и состояло. Их было очень много — сотни, если не тысячи. Они медленно смещались друг относительно друга, и выглядели вместе уже не как тучка, а скорее как плотный рой каких-то крошечных насекомых.

Внезапно изображение дернулось, развалилось на части и исчезло совсем.

— Флот, — с сомнением проговорил Спаратус, качая головой.

— Да, — подтвердил Вадис. — Более двух тысяч судов, считая только те, что точно удается разглядеть. На записи видны корабли только одного размера, примерно два километра в длину, но судя по нерегулярным кратковременным изменениям освещенности видимых объектов, там есть и гораздо более мелкие, габаритами от двухсот метров по самой длинной стороне.

— Неизвестный флот из двух тысяч кораблей размером с дредноут встревожил бы нас, — сухо произнес саларианец, моргая чаще обычного. — Но вы сами указали, что записи около ста тысяч лет. Никакой флот столько не просуществует.

— А наши странные любители звезд считают, что он или его наследник существует и готовится атаковать вашу галактику, — еще суше парировал посол. — Хочу сразу подчеркнуть, что, несмотря на всю свою странность, Звездочеты ни разу не дали нам неверных данных — будь то информация по звездам или сведения о других цивилизациях. А для того, чтобы они не только предупредили нас, но и сами полностью отказались от наблюдения за объектами своей страсти и скрылись неизвестно где, нужны очень веские причины.

Он поднял руку, останавливая поднявшийся было гомон:

— Мы понимаем, что стопроцентно убедительных для Совета доказательств у нас нет. И поэтому с пониманием отнесемся к тому, что меры по предотвращению угрозы могут сначала быть достаточно умеренными. Однако очень важно было бы подключить научные и разведывательные ресурсы ведущих рас Цитадели к подготовке пусть даже таких мер. Наша позиция достаточно деликатна: мы, как не раз уже отмечали на предварительных переговорах и уважаемые члены Совета, не можем привести в вашу галактику свои военные силы, не нарушив того сложного равновесия сил, благодаря которому здесь уже много лет не идет ни одной большой войны. Однако мы готовы помочь научными, техническими, наконец, просто материальными ресурсами, при условии, что будет создан некий штаб противодействия общей угрозе, и немедленно начнется подготовка к отражению нападения извне.

— Штаб, в который вы, несомненно, захотите включить своих представителей? — совершенно не скрывая подозрения, спросил турианец.

— Разве что в качестве наблюдателей, — невозмутимо ответил Вадис.

— Нам хотелось бы видеть более веские доказательства, чем представленные вами, посол, — мягко сказала асари, предварительно оглядев своих коллег. — Несколько тысяч лет существует Совет Цитадели, и каждый год по несколько раз мы получаем самые удивительные предупреждения, предостережения и угрозы. Как правило, мы вынуждены их игнорировать — и, как видите, наша галактика все еще цела и невредима.

Она сделала плавный жест, останавливая начавшиеся было среди присутствующих смешки и хихиканье.

— Но из уважения и доверия к вам и к вашей Федерации, посол Вадис, а также с учетом того, что это первый наш контакт с обитателями иной галактики, мы считаем возможным выделить некоторое количество средств из наших скудных резервов и создать совместную Межгалактическую Комиссию по изучению данного вопроса. Поручаем нашим консультантам по межгалактическим отношениям в течении месяца разработать и представить наш вариант проекта структуры и полномочий Комиссии и ожидаем, что представители Федерации любезно согласятся подготовить за это же время свои предложения по данному вопросу.

Тевос тепло улыбнулась и обвела взглядом всех присутствующих:

— Прошу считать это заседание закрытым.

— Один момент, уважаемая Тевос! — решительно сказал посол, и улыбка асари поблекла, а на ее лазурном лице промелькнуло выражение сильного неудовольствия. — Прошу уважаемый Совет и всех иных представителей правительств Пространства Цитадели в период до следующей нашей встречи в числе прочего уделить пристальное внимание исследованиям причин исчезновения древней протеанской цивилизации. Возможно, это исчезновение также связано с активностью Гасителей.

Колшн и Нонч встретили возвращавшуюся делегацию примерно посередине лестницы Зала Совета и пристроились в ее арьергарде, продолжая с интересом разглядывать экзотические деревья и фонтаны вокруг.

Впереди медленно, чтобы не обгонять других, шагал посол Вадис, задумчиво крутя между пальцами сигарету. Последняя, по крайней мере, внешне, ничем не отличалась от земных — бумажный цилиндрик с фильтром, набитый табаком.

— Только не прикуривай здесь опять, — насмешливо фыркнул шедший рядом, такой же высокий и жилистый, как посол, Сагит. — В прошлый раз мы потеряли почти час, отбиваясь от Хранителей, Службы безопасности и просто от неравнодушных к беде граждан Цитадели.

— Я был, конечно, готов ко многому, — хмыкнул Вадис и приложил сигарету к правому боку. Его китель словно проглотил ее без следа, на мгновение разверзшись под пальцами хозяина и тут же снова сомкнув над добычей гладкий серый материал. — Ко многому, но не к тому, что открытый огонь размером с ноготь вызовет такое всеобщее воодушевление.

— На Цитадели не курят? — изумленно спросил Волчека услышавший слова посла капитан Лорат. — Это же, кажется, распространенная земная привычка?

— Была, — пожал плечами тот. — Из всего вредного для здоровья земляне победили именно ее — едва ли не наименее вредную. А затем навязали свой порядок Цитадели — ну, тут и не возражали, потому что у других рас иные пороки, не связанные с пусканием дыма изо рта. Провели даже кампанию в средствах массовой информации, мол, если куришь — может, ты не гражданин Альянса, а мерзкий пират из систем Терминуса?

— Куришь — пират. Или лиат, — негромко сказал замыкавший процессию Нонч, отчего шагавший рядом Колшн был вынужден без подготовки вступить в борьбу с внезапно напавшим на него смехом. Очевидно проигрывая, он вдруг издал какой-то странный звук, ассоциирующийся скорее с доисторическим животным, чем с военнослужащим Федерации. Волчек обеспокоенно оглянулся на него, но сержант уже пришел в себя и ответил мичману ясным и невинным взглядом усердно служащего солдата.

Ничего не заметившие посол и военный атташе вернулись к обсуждению прошедшей встречи.

— Комиссия, — недовольным тоном заметил последний, — это такой вежливый способ саботировать не заинтересовавший одну из сторон вопрос. А в дальнейшем и окончательно его похоронить.

— Позволь не согласиться с тобою, Ягер, — посол на секунду остановился, любезно пропуская вперед выскочившего из-за ближайшего фонтана и торопливо перебирающего коротенькими ножками волуса в серо-голубом скафандре высокого давления. Тот ничего не заметил и припустил еще сильнее, астматически шипя аппаратом искусственной вентиляции. — Посмотри на все не так пессимистично. Мы получили еще одну точку соприкосновения с Советом Цитадели, и во многом от нас зависит, как она будет использоваться. Ну а в целом, реакция Совета вполне объяснима. Дело в том, что он, его окружение, планетарные власти почти всех известных обитаемых систем — они все верят, что наконец оставили большие войны позади, что сейчас еще кто-нибудь смелый рискнет и прижмет преступность, и вообще начнется золотой век. Мы забежали в хрустальные покои их мечты и размахиваем там кувалдой. Как еще они могут реагировать?

— Адекватно! — упрямо сказал Сагит. — Предварительные мероприятия для проверки наших утверждений минимальны в плане затрат и задействованного персонала. Более того, их можно и нужно использовать для проверки и уточнения существующих схем безопасности и повышения квалификации сотрудников. То есть даже если бы мы во всем солгали им, они не понесли бы ущерба.

— Ты сейчас рассуждаешь как военный, Ягер, — мягко ответил Вадис. — Черт, курить-то как хочется...

— Я не вчерашний выпускник Академии, Индри, — несколько сварливым тоном перебил его атташе. — Я десять лет блохой скакал по Периферии...

— И тем не менее упускаешь, что Пространство Цитадели с Периферией сравнивать нельзя, — в свою очередь перебил его посол. — Периферия — это скорее Терминус, только помягче — без рабовладения, например. А здесь царствуют не мелкие царьки или отдельные олигархи, а колоссальные транссистемные корпорации. Вероятно, производители вооружений и кораблей будут рады слухам о будущем крупном конфликте, а вот многие другие — нет. Бизнес хочет воевать строго тогда, когда ему не удается разрешить противоречия иными путями, а на посторонние с точки зрения его интересов угрозы он смотрит косо, его акции из-за них дешевеют. Дать приказ провести упомянутые тобой мероприятия — значит просигналить о том, что угрозу воспринимают всерьез, и тем самым наступить на мозоли огромному количеству уважаемых магнатов.

— Может, тогда и переговоры надо вести напрямую с этими корпорациями и магнатами? — с непроницаемым лицом спросил Сагит.

Вадис покачал головой: — Это тупиковый путь. Надстройка в виде высшей власти здесь существует в том числе для того, чтобы гарантировать определенный уровень стабильности деловой среды. Наш официальный контакт с любым крупным игроком через голову Совета будет справедливо воспринят как покушение на эту стабильность и даже как попытка спровоцировать междоусобную войну.

Он с видимым облегчением взглянул на показавшийся впереди и слева проход к стоянкам скайкаров официальных делегаций, невольно прикоснулся к тому месту на одежде, где недавно исчезла сигарета, и продолжил:

— Моя задача — двигаться официальным путем в максимально возможном темпе, но не переусердствовать при этом. Неофициальные контакты — это на тебе и на двух юных ветеранах, что следуют за нами и наверняка все слышат.

— Слышим, — хмуро подтвердил Волчек.

— Так точно, — сказал Лорат.

Колшн открыл было рот, но получил такой удар локтем от Нонча, что сбился с шага.

— Вилгар, — угрожающе прошептал тот, — что на тебя нашло? Хочется поговорить — иди к Ринтеру помощником, будешь целыми днями щебетать с журналистами!

— Я только... — возмущенно начал Вилгар, но Айджел не дал ему договорить:

— Люди, которые идут впереди нас — они не щебечут, они работают. Прямо сейчас. Не мешай им, балбес!

На лице садившегося в "карету" Вадиса читалось полное удовлетворение. Вместе с ним в салон проник слабый запах пряного табака.

— Не хочешь бросить, Индри? — спросил нетерпеливо барабанивший пальцами по передней панели военный атташе. — А то неловко на тебя смотреть — чисто кот, похозяйничавший в кладовке.

— Нет, — коротко ответил посол, усаживаясь поудобнее. — Это у меня вместо кофе. Не надо брать с меня пример, но и воспитывать меня тоже не стоит — поздновато. На чем мы остановились? Да, асари...

В исследованной области Большого Магелланова Облака определяющей силой были лиаты. Специально они к этому не стремились, их сделала таковыми ненормальная активность эрку, ослабивших одни негуманоидные цивилизации и совершенно уничтоживших другие. Лиаты вернули независимость большинству уцелевших силой своего оружия, а значит, волей-неволей стали самой влиятельной фигурой на местной доске. Но свое влияние они использовали только для пресечения совсем уж острых конфликтов между образовавшимися в освобожденных системах государствами, впрочем, и эта роль галактических миротворцев их совершенно не радовала.

В исследованной области Млечного Пути самой влиятельной фигурой были асари. Первопроходцы космоса (из числа сохранившихся до наших дней цивилизаций), долгожители, чьи острые гибкие умы были открыты для любых чужеземных мыслей и культур, они считали совершенно нормальным положение дел, при котором все остальные зависели от них и так или иначе направлялись ими — на добровольной основе, конечно. Отказавшиеся сотрудничать автоматически обрекали себя на такую суровую изоляцию во всех отношениях, так что все согласившиеся, глядя на кроганов, кварианцев и батарианцев, искренне радовались, что они — не кто-то из этих трех.

Последняя открытая асари цивилизация — земляне — пока что охотно шла на сотрудничество, хотя и продолжала время от времени упрямиться и показывать норов. Но в целом успех асари был предрешен — их внешнее сходство с землянами и личное обаяние очень способствовали развитию тесных связей между двумя цивилизациями. Асари полагали, что уже в недалеком будущем земляне отлично дополнят миротворческие силы турианцев, действуя в качестве передовой разведки, исследователей новых систем и ретрансляторов, а также в виде сил быстрого реагирования. У каждой опекаемой асари цивилизации была своя роль в их всегалактическом проекте. Саларианцы занимались наукой, турианцы — безопасностью, волусы — экономикой и финансами. Остальные расы — элкоры, ханары и дреллы — пока что не очень охотно впрягались в чужую упряжку, но и их дальнейшая интеграция в общую жизнь Пространства Цитадели была вопросом лишь времени. Асари не торопили их и терпеливо ждали, лишь изредка подталкивая в нужном направлении.

К счастью для Млечного Пути, у асари не было одержимости собственной исключительностью, как у эрку, хотя умеренные нотки подобных идей присутствовали всегда. Еще большим препятствием к скорейшему единению всех рас под началом асари был крайний индивидуализм последних.

Из общей идиллии совершенно выбивались объявившиеся совсем недавно лиаты. Им от асари ничего не было нужно — как, впрочем, и от других обитателей Млечного Пути, делиться с ними технологиями они не собирались, справедливо полагая, что ни к чему хорошему внезапное повышение технологического уровня одной или нескольких цивилизаций в местной политической обстановке не привело бы — особенно с учетом весьма широкого толкования теми же асари законов и этики, когда дело касалось баснословных прибылей. Тессия попыталась заинтересовать лиатов торговлей и получила еще один вежливый отказ, мотивируемый тем, что асари нечего им предложить. Со своей стороны, асари наотрез отказались от какого-либо научного сотрудничества в области археологии и изучения исчезнувших цивилизаций, в частности — протеанской. Точно так же лиатам было отказано в этом со стороны саларианцев и турианцев, безусловно — с подачи Тессии. Собственно, единственное, о чем стороны договорились, это об открытии дипломатического представительства Федерации на Цитадели и запланированном в обозримом будущем открытии аналогичного представительства Цитадели на Лиа.

— Так что сегодняшняя договоренность о создании Межгалактической комиссии — это колоссальный успех, что бы там кому не казалось, — решительно сказал посол. — Кстати, вы трое, — он сначала коротко глянул на Сагита, а затем повернулся всем корпусом назад, обратив свое состоящее из одних только острых углов лицо к Лорату с Волчеком и почти в упор уставившись на них своими темно-карими, почти черными глазами, — только что добровольно согласились принять активное участие в ее работе.

Первое заседание лиатского состава Межгалактической комиссии проходило на борту "Гишу", в каюте Лората.

Для того, чтобы два других члена комиссии поместились хотя бы с минимальными удобствами, хозяин изгнал всю повседневную мебель, установил посредине круглый стол, довольно правдоподобно изображающий из себя кусок темного камня с нишами для ног, и три бежевого цвета кресла, настолько тонких, что они слегка просвечивали, будто сделанные из дорогого китайского фарфора. Несмотря на принятые меры, Сагит и Волчек, оба высокие и длинноногие, с трудом протиснулись на свои места, а потом еще несколько раз поворачивали свои кресла, пытаясь разместиться так, чтобы не упираться конечностями в стены или друг в друга.

— Ничего не могу поделать, — пожимал плечами капитан мехгвардии в ответ на их недовольный вид, — Лиаме Далгит со своей бандой что-то то ли проверяют, то ли настраивают. От меня потребовали сидеть в своей каюте и не высовываться, а когда я заикнулся про временное увеличение площади, Лиаме так замахал на меня руками, что чуть не нокаутировал боцмана.

— Значит, так надо, — сказал Волчек, тщетно пытаясь отодвинуть кресло так, чтобы ребро стола не погружалось в его солнечное сплетение слишком глубоко. — Лиаме не тот инженер, чтобы суетиться по пустякам.

Он посмотрел на военного атташе. Тот уже прекратил безнадежные попытки усесться поудобнее и в свою очередь с интересом наблюдал за Лоратом, невозмутимо раскладывавшем на своей части стола что-то вроде трехмерного пасьянса из визуализирующих рамок. Капитан уже несколько раз чуть не уронил пару рамок под стол, но каждый раз стремительным движением мастера рукопашного боя ловил их в самом начале падения.

— Извините, коллеги, — без малейшего намека на извинение в голосе сказал он, — но вы видите перед собой преуспевающего агента Серого Посредника, а значит, я должен постоянно быть в курсе местной закулисной возни. Тем более, что она имеет прямое отношение к теме нашей встречи.

— Барла Вона-то догнал уже? — небрежно поинтересовался Волчек.

— Догонишь его, черта этого... — буркнул Лорат, пристраивая очередную рамку. — Это матерый паук-крестовик с вот такой сетью, — описав рукой широкий круг, он показал, с какой именно сетью, смахнул со стола сразу три рамки, поймал на полпути к палубе и задумался, куда их положить, — а я так... две паутинки вдоль, одна поперек. Но перспективы громадные... и, кстати, я успел первым продать стенограмму нашей встречи с Советом Цитадели. А твой Барла Вон опоздал буквально на пять минут.

Сагит расхохотался.

— Это будет даже почище Периферии, — отсмеявшись, сказал он. — Продавать собственные секреты быстрее конкурентов! Это надо же!

— Как только Вадис начал озвучивать доклад, тот перестал быть нашим секретом, — пояснил очевидное Волчек. — И раз уж мы начали говорить о Посреднике, давайте начнем очерчивать границы с него. Он остается полностью в твоем ведении, Себастиан?

— Думаю, что так будет лучше для всех, — рассеянно подбрасывая и ловя очередную рамку, ответил капитан. — Да, и даже не думайте просить меня купить или обменять у него какие-либо данные. Вы работаете строго с Барла Воном и с этим, как его, любителем танцев...

— С Дореном, — подсказал Волчек.

— Вот-вот. А про меня вы ничего не знаете. Учтите также, что сейчас происходит что-то странное. Выглядит так, будто Серый Посредник собирает небольшую армию. Для чего — непонятно. Если это все получит какое-то неприятное развитие — подключу к этому вопросу вас обоих. И еще раз подчеркну: все наши видимые для других сторон каналы получения информации от Посредника — это Барла Вон как основной и легальный, и, в случае прокола с нашей стороны, которого, я надеюсь, не случится — Дорен как якобы тайный. Больше у нас ничего быть не может, именно поэтому я буду чертову уйму времени тратить на то, чтобы легализовать полученную мной информацию.

— Хорошо, — кивнул Сагит. — Давайте дальше. Совет Цитадели остается на Вадисе?

— Да, если не последует каких-то жестов со стороны членов Совета в вашу со Штефеном. Это могут быть как официальные контакты с военным атташе и его помощником, так и неформальные предложения, и, конечно, вербовка. Надеюсь, что к нам не проявят интереса СПЕКТРы, и также прошу вас не делать ничего такого, что этот интерес пробудит — особенно это касается тебя, Штефен.

— Да, Штефен, погоди взрывать Цитадель — дождись хотя бы Гасителей, — с деланно серьезным выражением лица сказал Сагит и тут же рассмеялся собственной шутке. Лорат улыбнулся и почти сразу же уронил очередную рамку.

— Что делать при попытках вербовки? — не обращая внимания на слова Сагита, невозмутимо спросил мичман.

— Наилучшим вариантом мне сейчас представляется только одно: тянуть время, не отказывая как можно дольше, но и не давая никаких поводов для провокаций. Если категорически потребуют соглашаться — отказать максимально дипломатичным образом.

— Не думаю, что кто-то всерьез рассчитывает нас завербовать, — заметил военный атташе, осторожно меняя положение зажатого между столом и креслом тела.

— Ты прав, — согласился капитан, — мне тут достался почти бесплатно прекрасный отрывок из донесения элкорского посла о нас — элкорского, полковник! "Бестактная, консервативная, уныло добродетельная цивилизация, чьи представители, очевидно, не способны по-настоящему предаваться радостям жизни и оттого мало уязвимы для шантажа и провокаций."

— А если Индри бросит курить, то в следующем донесении напишут, что мы теперь полностью неуязвимы, — заключил Сагит и снова засмеялся.

— Не сомневаюсь, что ребятки быстро приспособятся и разработают для нас специально адаптированные виды шантажа, — хмуро сказал Волчек и зевнул, моментально прикрыв ладонью рот.

— Быстро — вряд ли, — возразил Лорат, поворачивая два ряда рамок так, чтобы ему были видны изображения. — А как только они поймут, что технологии из нас не вытянешь, энтузиазм мигом пойдет на спад. Кто у нас дальше, полковник?

— Цивилизации Млечного Пути по отдельности — но, как я понимаю, это опять на Индри, а мы будем подбирать крохи.

— Кроганы и кварианцы — на всех нас, — возразил капитан, пробегая глазами наконец законченную им внушительную батарею из нескольких десятков рамок. — Причем тут важно и обзавестись множеством контактов, и при этом опять же не обратить на себя внимание Совета и СПЕКТРов. Полковник, на вас вся официальная часть. Мы со Штефеном поработаем в тени, а очищенные данные я буду отправлять вам с послом. Кстати, Штефен, что там по поводу пограничных цивилизаций? Ворка, и эти, как их — яги?

— Я считаю, что в нашей ситуации это пустая трата времени, — медленно проговорил Волчек, подставляя столу другой, менее истерзанный им бок. — Если не случится никакого чуда, то тут нужен "Следопыт", доверху наполненный докторами наук и академиками. Мне представляется, что оба случая — результат каких-то давнишних и весьма тухлых манипуляций и экспериментов, но я тут выступаю строго в роли сивиллы с хрустальным шаром и галлюциногенными грибами.

— Принято. Что у нас дальше, полковник?

— "Цербер", — сказал Сагит. — Страшный видом.

— Не только видом, — хмыкнул Лорат, погруженный в свои рамки. — Тут, я полагаю, совершенно без вариантов. Оперативнику, так сказать — оперативное. Но, — он поднял голову и зорко посмотрел на мичмана, — не забывай регулярно отчитываться, особенно после личных встреч. Что же до информации... — он несколько раз провел ладонями по лицу сверху вниз, будто пробуждаясь ото сна, — возможно, именно для комиссии она почти бесполезна, так как "отмыть" ее будет очень непросто.

— Для меня любые контакты исключаются? — настороженно спросил полковник, но капитан ничего не ответил.

— Себастиан? — повернул к нему голову мичман.

Взгляд Лората стал отрешенным, он теперь смотрел сквозь собеседников.

— Кажется, потраченные силы и средства начинают окупаться... — пробормотал он. — Так, тут еще и видеоданные... интересно.

— Гвардии капитан, если не сложно... — ехидным тоном начал Сагит.

— Да, конечно, полковник, — очнулся Лорат, — прошу простить мне мое поведение. Мой источник во Флоте Альянса только что сообщил мне, что только что подверглась нападению колония землян Иден Прайм — это система Утопия, скопление Исхода. Довольно близко к Солнечной системе, но при этом находится на границе Терминуса. С планеты поступают в основном обрывочные и разрозненные данные, нет даже информации о том, кто именно атаковал ее, но обращает на себя внимание тот факт, что оперативный штаб Флота в последние несколько минут непрерывно запрашивает новые и новые архивные сведения о гетах.

Некоторое время все молчали, переваривая сенсационную новость. Триста лет назад кварианцы, гуманоидные существа родом с планеты Раннох, подверглись почти тотальному уничтожению со стороны ими же созданных искусственных слуг, что на Келише, наиболее распостраненном наречии кварианцев, именовались "геты". Менее одного процента населения Ранноха и немногочисленных кварианских колоний нашли убежище на разнотипных кораблях огромной кварианской армады, получившей в тот черный день название "Мигрирующий Флот" и с тех пор обреченной и по сей день непрестанно странствовать по Галактике. Ему нигде не были рады — нарушивших запрет Совета Цитадели на исследования в области искусственного интеллекта кварианцев наказали изгнанием их посольства с Цитадели и введением против них жестких политических и экономических санкций, поэтому выжившие были вынуждены подчистую выскребать немногие доступные им минеральные ресурсы окраинных систем или предлагать себя в качестве дешевой рабочей силы любым заинтересованным сторонам. Парии Млечного Пути, три сотни лет существующие вне жизненно важной для них уникальной экологической системы Ранноха, кварианцы почти полностю утратили природный иммунитет и теперь носили герметичные скафандры, обеспечивающие полную биологическую защиту, даже на борту своих кораблей, не говоря уже о космических станциях и планетах других разумных существ, где практически любые, безобидные для всех прочих рас бактерии или вирусы были смертельной угрозой для потомков бежавших от гетов. Но те не преследовали своих создателей, а с самой Войны скрылись где-то среди густых пылевых облаков Вуали Персея. Их, в свою очередь, тоже никто не пытался выследить и уничтожить: Совет Цитадели строжайше запретил это делать, опасаясь развязывания очередной затяжной и разрушительной войны.

Вскакивая, мичман чуть не перевернул стол.

— Далгит? — почти крикнул он, приложив правую ладонь к уху. — Далгит... да помолчи ты и слушай внимательно! Нам нужна кают-компания. Немедленно! Нет, через полчаса — это не немедленно! И куда? Ясно, конец связи!

— Уважаемые члены комиссии, — повернулся он к собеседникам, — нам следует рысью проследовать на мостик. Посол и капитан сейчас там. Чертов Далгит все-таки успел добраться до кают-компании.

Изображение, повисшее в воздухе, постепенно таяло и наконец исчезло совсем.

Собравшиеся на мостике люди некоторое время молчали. Каждый сопоставлял увиденное со своим опытом и знаниями.

Первым заговорил капитан Лорат:

— Атакована колония Альянса на планете Иден Прайм. Агрессор — геты, искусственные существа, около трехсот лет назад созданные кварианцами и погубившие почти целиком кварианскую цивилизацию. На Иден Прайм они прибыли туда на гигантском корабле неизвестной ранее конструкции и в настоящее время ведут бой с местными силами обороны.

Согласно последним данным, туда вот-вот прибудет экспериментальный фрегат Альянса "Нормандия" с небольшим отрядом пехоты, возглавляемой коммандером из числа N7. Собственно, перехваченное нами сообщение, которое вы только что видели, предназначалось как раз "Нормандии". На борту фрегата также присутствует оперативник СПЕКТРа.

Предположительная цель агрессии — завладение ранее найденным землянами артефактом протеан, который называют "маяком". Геты не производили массированной высадки во все населенные районы, а ограничились местом археологических раскопок и ближайшим космодромом.

Кварианцы, периодически высылавшие небольшие группы для наблюдения за гетами в район Вуали Персея, в последнее время отмечали необычный интерес последних к остаткам протеанской культуры. Тем не менее, нападение на Иден Прайм — это одновременно первое появление гетов за пределами Вуали и первое заметное агрессивное действие со времен их войны с кварианцами. Особо должен отметить использованный ими корабль — это абсолютно неизвестный тип, около двух тысяч метров в длину, но способный при таких размерах садиться на планету. Совершенно не похож ни на один из ранее встреченных кораблей гетов, равно как и на какой-либо корабль любой другой известной расы.

— Известной расы Млечного Пути? — спросил Волчек.

— Насколько я понимаю, и любой известной расы нашей галактики тоже, — ответил посол. — Честно говоря, я никогда не видел корабля более дикой формы, чем этот. Его конструкторы будто пытались придать ему максимальное сходство с каким-то морским беспозвоночным.

— Да уж, на что у Сат были странные корабли, но этот гораздо страннее, — заметил Сагит.

— Посол Вадис, вы больше всех нас, вместе взятых, знаете о Гасителях. Не похож ли этот корабль на один из кораблей их флота? — спросил Лорат.

— Боюсь вас разочаровать, Себастиан, но о кораблях Гасителей у нас слишком мало данных, — неторопливо проговорил посол. — Вы же знаете, Звездочеты записывали те данные на пределе разрешающей способности своих приборов. Да и трансляция в приемлемый для нашего восприятия формат наверняка внесла свои искажения. Нельзя же записывать этот корабль во флот Гасителей только из-за того, что он тоже вытянутой формы? А всех этих "щупалец" или "лап", что торчат из корабля гетов, в послании Звездочетов не разглядишь.

— Совет Цитадели как-то отреагировал? — спросил Волчек.

— Строго со знаком "минус", — усмехнулся Лорат. — Запретил Альянсу отправлять туда флот и отказался направлять туда силы других цивилизаций. Они давно боятся, что противоречия между Цитаделью и системами Терминуса выльются в конфликт, поэтому избегают направлять в окрестности хоть какие-то заметные силы. Их можно понять, в системах Терминуса хватает своих идиотов и параноидальных маньяков.

— Может, наш эсминец.. — начал мичман.

— Категорически нет! — отрезал посол. — Ему даже не дали до сих пор разрешения на вход в пространство Цитадели или Альянса. Вы думаете, Совет или земляне до сих пор не оценили уровня наших технологий? Вспомните нелепый местный договор по поводу дредноутов, да учтите, что к запросу на разрешение я приложил спецификацию по вооружению и энергооснащенности корабля — пусть и составленную настолько расплывчато, насколько это вообще возможно. Наше появление здесь и так меняет соотношение сил, причем ни одна цивилизация не может никак решить, в чью же пользу. Появление же корабля наименьшего, по нашим меркам, класса, при этом превосходящего любой их крейсер по скорости, защите и огневой мощи, вообще выводит их из всякого равновесия. Любое нарушение с нашей стороны — и нас попросят отсюда, как когда-то попросили кварианцев или батарианцев. Кстати, о кварианцах. Нам, как никогда, нужна сейчас консультация их специалистов по гетам.

Волчек нахмурился и уставился себе под ноги.

— Волчек, Лорат, может, у вас есть соответствующие контакты среди кварианцев? — спросил Вадис.

— Мои контакты — это лишь обычные техники и солдаты, — пожал плечами Лорат. — Я уточню, но, по-моему, все они видели гетов разве что на экранах.

— Со времени моей позапрошлогодней неудачи новых контактов среди граждан Мигрирующего флота у меня не было, — сухо доложил мичман.

— Я не думаю, что прямо сейчас эксперты по гетам смогут оказать нам существенную пользу, — сказал Сагит. — Думаю, происходящее будет для них шоком. Я довольно поверхностно ознакомился с кварианскими трудами по гетам, но в основном там говорится о трудностях понимания мотивов синтетических созданий существами органического происхождения. Тем не менее, ряд экспертов высказывал разные мнения относительно того, чем геты занимаются в своей туманности, однако мало кто считал вероятным их агрессию против кого-либо, кроме их создателей, и никто не предполагал, что они будут совершать вылазки, подобные сегодняшней. Кроме того, никто из них не упоминал о каком-либо интересе гетов к протеанским артефактам.

— Полковник, вы полагаете, что атака гетов на Иден Прайм имеет какую-то внешнюю, не относящуюся к ним самим причину? Например, их используют в качестве наемников? — оживился мичман.

— По крайней мере, такая мысль имеет право на существование, — аккуратно ответил Сагит.

— Это не может быть пробой сил, разведкой боем? — поинтересовался молчавший до этого ван дер Спаат, командир "Гишу".

— Со стороны гетов или тех, кто их использует? — спросил Лорат. — В любом случае, предлагаю пока не усложнять картину происходящего нашими домыслами. Есть проблема, рассматривается необходимость нашего вмешательства. Требуется ли оно? Я считаю, что нет. Мне неизвестен потенциал чужого корабля, но все, что геты пока высадили — это их пехота и летающие дроны с легким вооружением. Самое мощное, что они применяли — это переносные установки управляемых ракет. Не были замечены ни штурмовые платформы, ни тяжелая пехота. Общая численность высадившихся — едва ли сотня единиц. К тому же геты не похожи на наших "Сюрпризов" и "Питомцев" — реакция на уровне органических существ да коллективный механизм принятия решений.

— Отобьются, — кивнул Волчек. — Я читал твое досье на того N7 с "Нормандии" — во время Скиллианского блицкрига он практически в одиночку держался на Элизиуме до подхода подкреплений. Альянс, на мой взгляд, слишком много времени отводит на пехотную выучку при подготовке своих спецподразделений, но в таких ситуациях это, конечно, оправдывает себя полностью.

— "Слишком много", говорит нам суранский спецназовец, — фыркнул Лорат.

Единственным результатом обсуждения атаки на Иден Прайм стало решение Лората (как главнокомандующего всеми силами Федерации в районе Млечного Пути) направить "Акину", эсминец типа "Каус", в район Вуали Персея, для наблюдения за возможной активностью гетов. "Акина" преодолела сотни тысяч световых лет между галактиками, неся в своем чреве "Гишу", затем последняя отделилась от нее и своим ходом отправилась к Цитадели, а эсминец занялся осмотром необитаемых систем вдали от населенных регионов — некоторые подробности из скудных данных, переданных Звездочетами еще до их "замирания", давали слабую надежду отыскать новые доказательства существования и деятельности Гасителей, от которых Совет Цитадели точно не смог бы отмахнуться. В самом конце совещания пришло новое сообщение от агентуры капитана — как и ожидалось, никакого захвата Иден Прайм не происходило. Нападавшие сосредоточились на удержании совсем небольшого плацдарма, а местные силы самообороны уже оправились от первого потрясения и теперь брали своего противника в кольцо. "Нормандия" уже высадила свою группу, практически сразу же вступившую в бой. В штабе Флота были уверены, что уже через час-другой враг будет полностью разгромлен, беспокоил их только безмолвно возвышавшийся над плодородными равнинами планеты чужой корабль, чей ударный потенциал оценить было невозможно.

Посол объявил совещание оконченным, и все, кроме него и Сагита — им нужно было подробно обсудить дальнейшие официальные мероприятия — начали расходиться. Прямо у двери Волчека поймала за плечо лейтенант Лонгин.

— Правый глаз, хрусталик, — жестко сказала она.

— Что? А, да, точно. Итле, я загляну к тебе через...

Итле властно перебила его:

— Сейчас.

И спецназовец вместо своей каюты оказался в медицинском отсеке, точнее — в его маленьком закутке, где стояли офтальмологические установки. Мягкое кресло то ли обнимало его, то ли держало — в любом случае, ощущения ему не нравились.

— Адаптационный комплекс принимал сегодня? — спросила Лонгин, ловко орудуя неприятно поблескивающими устройствами на телескопических штангах, росшими из стойки с аппаратурой, будто идеально симметричные ветви. — Что ж, думаю, наноскопия не потребуется.

— Принимал, — покорно сказал Волчек. Ксенобиолог по образованию, он никогда не был в хороших отношениях с докторами. Даже с Итле, чьего супруга он знал по своей второй кампании на Периферии. Он считал — безусловно, ошибочно, — что достаточно хорошо знает себя, свой организм и его возможности, а что не знает он — то знает его информационный помощник, личный компьютер последнего поколения систем с рефлексивным интеллектом, способный сразу многими способами заглянуть как внутрь человеческого тела, так и внутрь сознания.

Итле Лонгин, невысокая круглоголовая девушка с коротко остриженными каштановыми волосами, светлой кожей со слегка медным оттенком и чертами лица, которые земной антрополог сначала бы принял за вполне себе европейские, а присмотревшись получше, схватился бы за голову и сообщил бы, что такого сочетания расовых признаков просто не может быть, считала, что Волчек ни черта не знает (потому что воображать, что понимаешь что-то о своем теле — это же курам на смех — ксенобиологов учили изучать инопланетных жаб, а не себя), не заботится о своем здоровье и вообще постоянно ведет себя максимально неразумно в отношении собственного тела и сознания — впрочем, как и прочие члены вверенного ей экипажа канонерской лодки.

— Как давно заметил признаки помутнения? — решительным тоном спросила она, подводя какой-то полукруглый прибор на штанге к правому глазу спецназовца.

— Ну, наверно, с год назад... Где-то через два месяца после высадки. — Волчек, с подозрением глядя на прибор, подумал немного и подтвердил: — Да, год.

— В каком виде? Прозрачная нитка? — Второе и третье устройство прикоснулись к его коже выше и ниже глаза.

— Да, наверно, это можно так назвать. Сначала одна, потом их стало три, а сейчас пять.. и еще одна, такая, типа жирной точки.

— Теперь молчи и сохраняй неподвижность. — Лонгин щелкнула чем-то на стойке, и спецназовец вдруг увидел неяркий белый свет прямо внутри своей головы. — Аппаратура стабилизирована, так что дыхание и небольшие движения ее не собьют, но если ты вдруг дернешься, придется начинать сначала.

Послышался стонущий высокий звук, он шел откуда-то из-за спины врача.

— Белого света, исходящего как бы ниоткуда и внезапных ярких вспышек не пугайся! — строго наказала Итле. — Сиди неподвижно, дыши спокойно, и я тебя скоро отпущу.

Свет и правда вдруг перешел в несколько ярких вспышек, но они не были совсем уж ослепительными, хотя и вызывали не совсем приятные ощущения. Затем свет стал ярче, и, стараясь не обращать на него внимания, Волчек незаметно для себя погрузился в воспоминания о своем предыдущем визите на Цитадель.

Их было всего пятеро, и среди них он был единственным военным, отвечая за безопасность всех остальных. Все они жили на станции поодиночке, далеко друг от друга и почти не общались между собой, тем самым сводя к минимуму вероятность ареста — они ведь были на Цитадели нелегально. Не могли же они войти на станцию через пост СБЦ, указав в въездной анкете, в графе "Место жительства" "Большое Магелланово Облако"? И все равно одного из них почти сцапали турианцы из СБЦ, приняв его за контрабандиста из систем Терминуса (одному турианцу, с сожалением вспоминал спецназовец, он тогда вывихнул руку — а ведь тот просто выполнял свою работу и не был им врагом).

Бесконечными часами Вадис и трое его коллег вели переговоры с бюрократами Пространства Цитадели. Им надо было доказать тем, что они действительно представляют Федерацию из другой галактики, и при этом не оказаться захваченными спецслужбами трех цивилизаций Совета или СПЕКТРами. Однажды один из последних — мрачного вида турианец с металлическими пластинами по обе стороны рта и с таким внушительным набором кибернетических протезов, что не было понятно, где заканчивается его бронекостюм и начинаются искусственные части тела — ворвался в здание, которое Волчек и другой лиат покинули всего пятью минутами раньше. В помещении, где они успели провести лишь сутки, не осталось никаких следов их пребывания, тем не менее СПЕКТР зачем-то сжег его дотла, да так, что заодно сгорели еще несколько квартир.

Свет опять запульсировал, на этот раз серия вспышек была довольно продолжительной.

Убеждать местных пришлось долго. Первыми поддались асари — вероятно, в какой-то момент взяли верх их природная любознательность и стремление ко всему новому. Потом саларианцы — эти надеялись , несмотря на твердый отказ лиатов поделиться технологическими секретами, все-таки так или иначе заполучить что-нибудь способное обеспечить им подавляющее техническое превосходство. Турианцы никак не соглашались, не без основания считая, что новый элемент в и без того разбалансированной системе галактических сдержек и противовесов может оказаться роковым для нее, но в конце концов их уговорили асари с саларианцами. Получив гарантии безопасности для официальной делегации, Вадис с товарищами улетел домой, а Волчек остался — теперь уже как организатор полевой агентурной сети для обеспечения надлежащей информированности будущего посольства. Он теперь не был привязан к Цитадели, поэтому он посетил Землю, побывал на нескольких крупных станциях и в нескольких земных колониях, но в конце концов все равно вернулся сюда, к гигантскому артефакту исчезнувшей цивилизации.

Здесь, работая с изгоями Галактики — кроганами и кварианцами, он решил изучить язык последних. Учителем он выбрал себе изгнанника с "Райи" — одного из крупнейших кораблей Мигрирующего Флота — по имени Ширу'Хацт, которого ему рекомендовала знакомая асари. Из вежливости спецназовец не интересовался, за что тот был изгнан, а Ширу, в свою очередь, не очень интересовался происхождением Волчека. По крайней мере, так казалось самому Волчеку.

Сначала все шло как по маслу — Хацт был неплохим преподавателем, особенно хорошо он умел передать нюансы разговорных диалектов и общеупотребительных выражений, а Волчек, в свою очередь, обладал недюжинными лингвистическими способностями и впитывал чужой язык, как губка. Буквально через два-три месяца он уже достаточно свободно разговаривал со своим учителем, работая над пополнением словарного запаса и запоминая различные сложные формы да исключения, которыми можно было пренебрегать в устной речи, но не на письме.

Абсолютно разные по происхождению и судьбе, они многое могли рассказать друг другу (а еще более того — не могли). Оба пропускали через себя огромные объемы информации и поэтому могли позволить себе делиться с другим безопасными для себя, но могущими быть ценными для другого мелкими фактами. Так Волчек, поделившись однажды с кварианцем довольно многочисленными слухами о рахни, якобы замеченных на одной из планет в системе Пакс, узнал о Коллекционерах — расе загадочных существ, якобы обитающих за непроходимым для любых кораблей ретранслятором Омега-4 и расплачивающихся уникальными технологиями за свои довольно людоедские приобретения — небольшие группы разумных существ, объединенных каким-то редким признаком или мутацией. Хацт тоже не рассказал ему никаких точных подробностей, превративших бы слухи в факты, но спецназовец, несколько встревоженный услышанным, провел самостоятельное расследование и умудрился даже побеседовать с несколькими существами, утверждавшими о своем участии в обеспечении вышеупомянутых сделок с таинственными созданиями. После этого он направил в штаб краткий отчет, сопровождаемый не менее кратким выводом: Коллекционеры, вероятнее всего, являются разведкой Гасителей, точнее, ее биологическим отделом. Правда, для справедливости уточнял он, последняя известная его агентуре сделка с Коллекционерами проводилась около восьмидесяти лет назад.

Подружились ли они с Хацтом, стали приятелями? Наверно, нет. Кварианец был очень вежлив и обходителен, особенно с момента, когда он назвал откровенно завышенную, просто чудовищную цену своих услуг, а спецназовец даже не подумал торговаться и, не моргнув глазом, незамедлительно отвалил ему солидный задаток за обучение, пояснив, что за него платит "его контора". Сумма как минимум в шесть раз превышала среднюю плату за годовой курс языка, и Ширу, немного поколебавшись, поведал об этом своему ученику, на что получил очередной беспечный жест и пояснение, что "контора", мол, вполне такое потянет, все равно она, дескать, впоследствии получит с Волчека его потом и кровью вдесятеро.

Но за вежливостью и обходительностью Хацта скрывались откровенный цинизм и горькая обида на весь свет, на который он и так появился вечным узником своего костюма биологической защиты, а потом еще и испытал от него наибольший для кварианца позор — бессрочную ссылку прочь от родного Флота, во внешний мир, где любой видел в потомке выходцев с Ранноха вора, жулика или — в лучшем случае — штрейкбрехера.

Волчеку проскакивавший в разговорах цинизм его собеседника был неприятен, но он не обращал на него внимания. Во-первых, он симпатизировал кварианцам вообще, как одной из самых пострадавших цивилизаций Млечного Пути, при этом более или менее сохранившим свои принципы и не впавшим в дикость или в беззаконие. Во-вторых, в своих кампаниях на Периферии, работая с местным сопротивлением, он встречался и не с такими еще типами — при этом с ними все равно приходилось вести переговоры и даже доверять им свою жизнь. Словом, он совершал классическую ошибку агента-нелегала — давал личным чувствам взять верх над осторожностью. Если бы его преподаватель был человеком, спецназовец смог бы правильно оценить и его самого и то, насколько ему можно доверять — в конце концов, его этому учили, а потом его теоретические знания были проверены и уточнены беспощадной практикой партизанской войны. Но кварианец не только относился к другому виду разумных существ — мало того, он всегда носил скафандр и шлем с сильно затемненным визором, и все, что мог видеть его собеседник — два сияющих отраженным светом глаза и кончик носа. Маловато для того, чтобы уверенно распознавать какие-либо невербальные сигналы.

Волчек не знал очень существенной подробности, Кварианец уже почти десять лет был агентом Серого Посредника — главного в Галактике торговца секретами любых размеров и температур. Сам Посредник не раз отмечал исключительную наблюдательность Хацта, а значит, немудрено, что через некоторое время тот стал догадываться — Волчек вовсе не военный инструктор маленькой независимой колонии, расположенной где-то в глубине Терминуса. Безусловно, в этом была вина и самого Волчека — все-таки ему, эксперту по партизанской войне и большому знатоку земной культуры, не хватало опыта долговременной нелегальной деятельности в мирных условиях. Он был очень аккуратен в выборе слов и тем для бесед, и все-таки острый ум кварианца отмечал мелкие несоответствия, необычные мысли, не совсем натуральное поведение в ряде ситуаций — будто человек привык жить в кардинально ином обществе и окружении, не похожим ни на Цитадель, ни на что-либо еще известное в Млечном Пути.

Среди кварианцев, за те или иные тяжкие преступления изгнанных с родных кораблей, ходила легенда, что того из них, что добудет нечто исключительно важное для Мигрирующего Флота, могут помиловать и разрешить вернуться (то ли назад на прежний корабль, то ли строго на другой, под новым именем — эта подробность могла варьировать от рассказчика к рассказчику). Не миновала эта легенда и Ширу. В какой-то момент все сошлось вместе: обида на своего ученика, совершенно очевидно скрывавшего, кто он такой на самом деле, а значит, все это время невозмутимо вравшего Хацту в глаза (то, что сам Хацт поступал точно так же, в расчет, разумеется, не бралось); острая, незатихающая тоска изгнанника по Флоту и, наконец, внезапно вспыхнувшая надежда, что есть-таки способ вернуться из ссылки домой. Окончательное решение кварианец принял, когда в очередном приступе черной тоски его посетила простая мысль: если Волчек лгал относительно того, кто он и откуда, значит, что и келиш он учил не для того, чтобы, как он заверял Хацта, предложить Мигрирующему Флоту свои услуги в качестве военного инструктора, а ради какого-то дьявольского плана, направленного, несомненно, против кварианцев.

Серый Посредник обеими руками (если у него были руки, и их было две) ухватился за предоставляемую возможность. Кварианца несколько смутило, что первый уточняющий вопрос его работодателя был относительно того, нельзя ли добыть сразу с десяток таких, как Волчек, но путь к отступлению был уже точно отрезан. Тем более, что сразу после рассказа о проявленном спецназовцем живом интересе к Коллекционерам Посредник на удивление легко согласился в обмен на живого Волчека (хотя бы даже и одного) снабдить Ширу'Хацта материальными или научными ценностями такого масштаба, что неизбежно привел бы того к полному восстановлению статуса гражданина Мигрирующего Флота до изгнания, а то и к повышению такового. Ослепленный разворачиваемой перед ним перспективой, кварианец не позаботился предварительно исследовать вопрос отношения короля секретов к своим подданным, а это очень стоило бы сделать. Заинтересовавшийся данной темой потратил бы уйму времени и средств, но зато выяснил бы, что существует некий вполне материальный предел вознаграждений, после которого агент Посредника не становится богаче, а просто исчезает. Серый Посредник очень ценил своих агентов, но он же и не боялся с ними внезапно расставаться, зная, что незаменимых сотрудников нет.

В случае же с Хацтом обещанное тому вознаграждение значительно превосходило роковой предел.

Засада предполагалась простая, незаметная и эффективная. Чтобы не спугнуть добычу, группа быстрого реагирования должна будет дожидаться в нескольких кварталах от официальной квартирки Хацта в районе Закера, куда и приходил обычно Волчек на очередную беседу. Нейтрализовать Волчека брался сам кварианец в одиночку — понятно, что он и не помышлял о прямом столкновении с военным инструктором, но на его стороне была бы полная внезапность. А хорошему тазеру, к тому же усовершенствованному кварианцем, нужна всего секунда, чтобы наповал уложить даже крогана.

Итак, ничего не подозревающий спецназовец просто не мог не попасться в ловушку. Но если в плане жизни под другой личиной он был далеко не совершенен и вполне мог допускать ошибки, то в плане выявления предателей, благодаря своей специализации, был экспертом. И как Ширу'Хацт по сказанному Волчеком заподозрил, что тот не является тем, за кого себя выдает, так теперь и Волчек еще до того, как кварианец рассказал о нем Серому Посреднику, начал о чем-то догадываться. Постепенно догадка перешла в уверенность, но ему нужно было обязательно, несмотря на опасность, выяснить — кому же его хотят продать? Поэтому он продолжал ходить на беседы, только принял кое-какие меры предосторожности. В плане последних он был довольно сильно ограничен: его одежда была местной, компьютера с собой не было, оружия тоже, равно как и любых лиатских средств разведки и наблюдения. Приходилось полагаться только на местные технологии.

В последний его визит он с порога догадался, что пробил роковой час. Как не старался Ширу'Хацт — у него даже голос звучал по-другому, что он объяснял неведомо как просочившейся в скафандр инфекцией; но на предложение Волчека отложить посещение чуть ли не затащил того в квартиру силой. Далее счет пошел на секунды — спецназовец понимал, что сообщники кварианца где-то рядом, и выяснять ему все надо очень быстро. Несколько провокационных вопросов, неуверенные ответы и, наконец, молчание в ответ на последний, означающее, что слова себя исчерпали. Хацт встроил тазер в обычный планшет, поэтому Волчек уклонился в самый последний момент, среагировав на нелепый жест кварианца. Один из дротиков задел его левую руку, рассек одежду и кожу на плече, — но для парализации попасть надо было двумя. Увидев, что первоначальный план провалился, Хацт побежал на кухню. Спецназовец погнался за ним, но был встречен очередью из штурмового пистолета, молниеносно извлеченного кварианцем из-под автоповара. Больше Волчек рисковать не мог и, дождавшись следующей попытки Хацта прошить его ноги малокалиберными, но очень быстрыми пульками, выстрелил в ответ. У него не было обычного оружия, но он принес с собой закрепленный на левом предплечье, под одеждой, "предотвратитель арестов" — совместное детище пиратов Омеги и Батарианской Гегемонии. Он целился противнику в плечо — ему не нужно было убивать Хацта, только убрать его с дороги, но кварианец, чья реакция лишь немного уступала его собственной, попытался укрыться за столом, поэтому и получил батарианский "баллистический клинок" прямо в дымчатый визор.

Смерть наступила мгновенно — увесистый металлический треугольник с оперением, предназначенный для пробивания турианских штурмовых бронекостюмов, прошел сквозь кварианский шлем навылет. Стоя перед телом, лежащим в луже крови, густой и такой же темно-красной, как человеческая, с таким же одуряюще металлическим запахом, Волчек испытывал сожаление. Он осознавал, что даже сейчас не воспринимает Хацта, как своего врага. Потеряв несколько драгоценных мгновений, он очнулся, когда охранная система самостоятельно включила висевший на кухне монитор. В расположенной на втором уровне квартире Хацта было два входа — первый начинался из общего лифтового холла, второй — со двора, где надо было долго подниматься по узкой лестнице. Монитор показывал двор и четверых наемников в темно-серой броне, трусцой приближавшихся ко входу. Лифтовый холл был пуст, но Волчек не сомневался, что там его поджидает другая группа.

К счастью, выходов из квартиры имелось больше двух. Хацт никогда не знакомил спецназовца с секретами своего жилища, но тот имел богатый опыт посещения конспиративных квартир, поэтому с самого первого своего визита к кварианцу внимательно изучил все возможные пути отступления. Один из шкафов в гостиной закрывал собой небольшое окно, с помощью дверцы из тонкого пластика со звукопоглощающим покрытием превращенное в люк, и внутри, и снаружи сливавшийся со стеной. Окно выходило не во двор, а на крышу низкой пристройки неизвестного назначения. От нижнего края рамы до крыши было чуть больше двух метров, а уже с крыши можно было или спрыгнуть в другой двор, или забраться на соседнее здание по пожарной лестнице.

Надо было действовать. Прежде всего спецназовец достал из буфета разделочный нож, использующий для работы эффект массы, и вспорол им левый рукав кварианского скафандра. Оттуда он буквально вырвал омни-инструмент Хацта вместе с блоком долговременной памяти — надо было оставить группе захвата как можно меньше материалов. Этим же ножом он вскрыл одну из секций кухонной мебели (она была закрыта на электронный замок, а ключ надо было еще искать в памяти омни-инструмента), выбросил оттуда кучу утвари и достал знакомую ему черную пластиковую коробку — в ее наполнении он как-то раз принимал участие.

Коробка размером с небольшой чемодан была доверху наполнена гранатами — светошумовыми, импульсными электромагнитными, дымовыми, со слезоточивым газом... Не было только осколочных и прочих летального характера — потому что за светошумовые, например, полагался штраф с конфискацией оных, а вот за осколочные — солидный тюремный срок, отбывать который предстояло за пределами Цитадели, и пожизненный запрет въезда на станцию.

Половину содержимого коробки Волчек вывернул на пол, и тут в дверь позвонили. Одна светошумовая, одна дымовая и две импульсных, уже взведенные, отправились обратно в коробку. Спецназовец особым образом сжал левую кисть в кулак, и баллистический клинок вдребезги разнес "небьющееся" окно во двор. В образовавшуюся дыру полетела коробка, а Волчек уже рвал одну за другой предохранительные клипсы с импульсных гранат. Каждый электронный блок в квартире получил не менее одной гранаты, установленных с задержкой в полминуты. Во дворе грохнуло, повалил дым, раздались ругательства на нескольких языках сразу. Спецназовец добежал до нужного шкафа в гостиной, повалил его, уже нимало не заботясь о незаметности, выбил люк и, перед тем, как нырнуть в него, бросил в кухню с пяток взведенных гранат всех видов.

Одновременно громыхнули гранаты на кухне и пробивные заряды на обеих входных дверях. Дым, вспышки и отключение всех не изолированных от электромагнитного импульса электронных устройств задержали штурмующих всего на десять секунд, но когда один из них наконец обратил внимание на распахнутый люк в стене, Волчек, уже в семидесяти метрах от них, закрывал за собой дверь скайкара общего пользования.

Через три дня, всего на неделю раньше намеченного срока, он покинул Млечный Путь. Ему было что изучать в дороге — наручный компьютер Хацта после устранения программ-ловушек и расшифровки данных серьезно обогатил его информацией о теневой жизни Цитадели. Одни теоретические рассуждения были подтверждены, другие оказались несостоятельными.

А еще он узнал о том, что же толкнуло кварианца на предательство.

О том, как всем сердцем, всей душой тот рвался обратно, в крохотные тесные каюты судов Мигрирующего Флота.

Вел целую подготовительную работу, намереваясь поднести в дар капитану корабля, что когда-нибудь его примет, немалые средства и колоссальный объем полезной информации — а взамен соглашаясь на любую работу и на койку в любом, самом скромном помещении.

Волчек не испытывал чувства вины — он защищал себя и тайну своего пребывания на Цитадели, а бескорыстное стремление Хацта никак не оправдывало предательства.

Но он испытал сильную грусть.

Ему и раньше случалось испытывать ее именно по такому поводу — глядя на трущобы Периферии, на тамошнюю междоусобную борьбу за кусок хлеба, которого должно было всем хватать с избытком, но в силу алчности и властолюбия кучки местных олигархов не хватало.

А здесь, в этой галактике, откуда происходили лиаты, помимо мириадов тех же проблем, были целые цивилизации, выброшенные на обочину истории. И хуже всего приходилось кварианцам — лишенным земли под ногами, пожизненно заключенным в свои скафандры, столетиями живущим на грани голода, на краю гибели.

Волчек не дал печали захватить себя, перерасти в депрессию. Несовершенство мира и его обитателей — не повод усугубить это несовершенство еще и в себе.

Возможно, со временем Федерация сможет оказать помощь тем здесь, кто в ней особенно нуждается. Но сейчас вопрос стоит не о качестве жизни в галактике Млечный Путь, а о сохранении там разумной жизни.

Как любой лиат, прошедший Испытание, Волчек сознавал, как и в чем он может быть полезен — и не сомневался, что его место было среди тех, кто в составе небольшой официальной делегации отправлялся за пределы Большого Облака.

Как он не любил свою профессию ксенобиолога, как не хотелось бы ему забиться в свой уютный уголок Сурана и там годами изучать накопленные материалы — он не считал себя вправе отказаться делать то важное, опасное и нужное дело, что мог хорошо делать, скорее всего, только он.

Яркий свет вдруг погас, и он оказался в полумраке, в котором двигались какие-то тени. Он присмотрелся, осознав, что видит только левым глазом, да и то довольно плохо, и разглядел два наклонившихся к нему силуэта.

— Привет, Гилириси! — сказал он, пробуя мигнуть правым глазом. В ответ глаз будто осыпали мелким льдом — его покалывало и пронизывало неприятным холодом.

— Здравствуйте, командир! — ответил приятный высокий голос. — Вы уже видите? Так быстро?

— Нет, он просто угадал, — буркнул голос Итле. Что-то зашуршало, звякнуло, и сумерки начали рассеиваться. Сквозь синевато-серую мглу проступили два лица: мрачновато-сосредоточенное — Итле, и радостно-заботливое — темнокожей девушки, с большими карими глазами и маленьким носиком. Оператор тяжелого вооружения, сержант мехгвардии Гилириси Роган, ветеран нескольких кампаний на Периферии и мать троих детей.

— Я увидел, что второе лицо — темное, — непонятно зачем стал пояснять Волчек, — и что оно приходится по плечо лейтенанту Лонгин. У нас на борту только один человек соответствует данным показателям... Итле, а почему правый глаз так чешется?

— Ткани заполняют вычищенные области, — строго сказала Лонгин. — Так и должно быть. Запомни: сегодня ты должен много пить.

Внезапно правый глаз стал видеть, и спецназовец едва удержался от восклицания: теперь он видел четче и различал больше оттенков.

— У тебя были старые микротравмы хрусталика, сосудов и нервов, вероятно — от близких взрывов, — уже мягче сказала Итле и откатила в сторону стойку с аппаратурой. — Можешь вставать. Да, тебе придется заново откалибровать все привязанные к движениям глаз системы. Особенно прицелы.

— Что же ты меня не предупредила! — он вскочил и чуть не свалился обратно в кресло.

— Я предупреждала тебя еще в прошлый раз, — отвинчивая насадку с телескопической штанги, возразила Лонгин. — Но ты забыл.

Правый глаз вел себя совсем непривычно. Кажется, он неправильно определял расстояние до предметов. Волчека снова качнуло, Гилириси рванулась вперед и схватила его за запястья своими маленькими, но очень сильными руками.

— Отставить! — рявкнул Волчек и со второй попытки принял устойчивое положение. Девушка отпустила его, с тревогой глядя ему в глаза.

— Мне надо самому, — проворчал он и сделал первый шаг. Оказалось, что двигаться чешущийся и вообще ощущаемый инородным глаз все-таки не мешает. — Ро, ты же должна понимать...

— Я понимаю, — легко ответила Гилириси и посмотрела на врача. Та пожала плечами — мол, пусть дальше делает, что хочет.

— Ты уже обедала? — спросил Волчек, для проверки устойчивости наклоняя корпус и двигая руками. К нему явно возвращалось нормальное ощущение равновесия.

— Никак нет, только что с профилактики "Лягушки", — улыбнулась девушка.

— Ты? — обратился он к Лонгин. Та фыркнула и повернулась к нему спиной.

— Спасибо, я действительно вижу гораздо лучше, — медленно сказал он. Врач с грохотом бросила в лоток какие-то инструменты.

— Гилириси, проследи, чтобы он пил побольше перед едой! — крикнула она.

Волчек и Роган беспомощно посмотрели друг на друга.

— Геты отступили с Иден Прайм, — сообщил Лорат и немедленно откусил большой кусок от чего-то, обернутого в темно-зеленые листья.

Волчек и Роган переглянулись. Они только что поставили свои тарелки с едой на стол, но все шло к тому, что нормально поесть им уже не удастся.

Корабельная столовая все еще находилась под оккупацией инженера и его помощников, поэтому экипаж обедал в только что отвоеванной у Далгита кают-компании. Большинство из членов команды уже закончили трапезу и выходили из помещения, держа в руках подносы с грязной посудой.

— Линкор ушел? — наконец спросил Волчек, взяв в руку универсальный столовый прибор и тут же положив его обратно на столешницу.

Лорат тщательно пережевывал кусок, словно не заметив вопроса спецназовца. Он неторопливо запил пищу остро пахнущей жидкостью светло-зеленого цвета, поставил стакан и наконец сказал:

— Дредноут.

Лицо Роган выразило очень вежливое недоумение.

— Дредноут? — переспросил Волчек с не очень дружелюбной интонацией.

— Да, дредноут. Альянс называет неизвестное судно дредноутом, — Лорат собрался откусить от своей еды еще раз, но Волчек сделал нетерпеливый жест рукой, и капитан со вздохом положил пищу обратно на блюдо. Между листьев показалась оранжевая густая жидкость. — Да не торопитесь вы. Бой закончился, и в ближайшие часы, а то и дни, вряд ли что случится. Да, Штефен, я уже отправил "Акину" искать дредноут, но я сильно сомневаюсь, что угадал, куда тот отправился.

Спецназовец молча смотрел на Лората. Роган повернулась и без какой-либо надобности подвинула свое сидение ближе к столу, очевидно, испытывая некоторую неловкость от происходящего.

Наконец капитан снова вздохнул и, отодвинув блюдо, начал рассказывать:

— Местные силы самообороны блокировали зону высадки, подтянули бронетехнику и уничтожили около тридцати гетов. Их собственные потери пока уточняются, но они очень серьезные — несколько взводов уничтожены полностью. Гораздо больше уничтожила группа с "Нормандии", совершившая рейд через район археологических раскопок до космодрома, куда, по их сведениям, противник переместил захваченный артефакт. Потеряв одного бойца в самом начале высадки, они вскоре включили в свой состав встреченного ими единственного уцелевшего из тех погибших взводов. Добравшись с боями до космодрома, они обезвредили заложенные гетами взрывные устройства большой мощности и захватили артефакт.

Он прервался и внимательно посмотрел на Волчека. Тот невозмутимо ждал продолжения рассказа.

— Это официальная версия, с некоторыми серьезными купюрами, — Лорат покосился на свою еду, но не тронул ее. — А вот что добавляет мой источник. Во-первых, нечто безумное и дикое, что заставило меня сначала сомневаться в психическом здоровье агента — но свидетельства пехотинцев сил самообороны подтверждают все сказанное им. А именно — будто бы геты собирают тела убитых людей, пробивают их насквозь заостренными металлическими кольями и оставляют в таком виде. Но это еще не все. Спустя некоторое время изуродованный таким образом мертвец встает и начинает атаковать первых же встреченных им людей голыми руками, демонстрируя резкое увеличение скорости движения и физической силы. Не смотри на меня так, Штефен, уж ты-то, повидавший всякое, мог бы проявлять поменьше скепсиса. Внешний вид оживших мертвецов, — капитан ловким движением заядлого карточного игрока бросил на стол несколько небольших рамок с изображениями, — говорит о том, что за время их пребывания на, гм, кольях тела претерпевают серьезнейшие изменения, фактически превращаясь в киборгов с небольшим содержанием органики и высокоэффективным источником питания вроде нашего гравитационного преобразователя, но использующего для работы "нулевой элемент".

— Ты где-то завербовал гравитационного физика? — в голосе Волчека послышалось неподдельное уважение.

— Нет, я сразу же сбросил все данные на Суран, в главную физическую лабораторию Флота, — сухо ответил Лорат. — Твои земляки чуть не передрались, выясняя, кто же первый займется анализом данных.

Волчек посмотрел на Роган. Сержант сидела тихо, как мышка, и завороженно слушала капитана.

— Дьявольщина какая-то, — пожал плечами спецназовец. — Продолжай.

— Во-вторых, — неторопливо заговорил снова Лорат, — при странных обстоятельствах погиб прикомандированный к "Нормандии" оперативник СПЕКТРа, турианец Найлус Крайк. Единственный свидетель убийства, местный гражданский, показывает, что тот был убит другим турианцем, цитирую местного: "наполовину железным" — видимо, речь идет о широком использовании тем металлических протезов. Тот открыто подошел к Крайку, поздоровался с ним, и, обменявшись буквально двумя-тремя фразами, выстрелил ему в голову.

— Сарен Артериус, — сказал Волчек и нахмурился.

— Ага. Других "СПЕКТРов" с таким количеством искусственных частей тела просто нет. Ты вроде бы встречал его раньше, — капитан сгреб рамки со стола, и они исчезли где-то в ткани его куртки.

— Встречал, — хмуро сказал спецназовец. — Еле ноги унес. Эти данные ты тоже отправил кому-то на Суран?

— Нет, эту загадку за нас разгадывать никто не будет, — покачал головой Лорат.

— Думаю, есть еще и "в-третьих", — заметил Волчек.

— Разумеется. Артефакт, из-за которого все случилось, разрушен в результате действий командира десантной группы "Нормандии". Пехотинец попал в зону активации артефакта, с ним стало происходить что-то странное, командир вытолкнул пехотинца за пределы радиуса активации, но сам попал под воздействие. А этот так называемый "протеанский маяк" взорвался. В результате — командир в коме, — капитан вздохнул и снова посмотрел на блюдо.

— Что с ним? Ранен осколками? — быстро спросил Волчек, наклоняясь к нему.

— Да нет, взрыв был совсем слабенький. Похоже, какое-то неизвестное воздействие "маяка". Но это еще не все, — Лорат отвернулся от блюда и в упор уставился на спецназовца. — Артефакт совершенно точно был брошен гетами рядом с заложенной взрывчаткой.

— То есть они прилетали, чтобы его уничтожить? — удивился Волчек.

— Или, что мне кажется более вероятным, они использовали его в своих целях и собирались взорвать — вместе с космодромом и окружающей местностью. Чтобы не достался никому.

— Ну, это у них, по крайней мере, в части "маяка", получилось, — недовольно заметил спецназовец, — спасибо тому барану-солдату, влезшему, куда не просили. А в целом — это какой-то цирк, рухнувший от землетрясения во время наводнения. Твои выводы, Себастиан? — он пристально взглянул на капитана. — Это только геты или тут замешаны кто-то еще? Например, наши корчеватели цивилизаций?

— Нет у меня окончательных выводов, Штефен, — буркнул тот, нетерпеливо хватая с блюда недоеденный кусок. — Тут бы не помешала подробная консультация по гетам — и технологическая, и социологическая. Без понимания их возможностей рановато лезть с выводами.

— В целом — как-то не похоже на начало массового уничтожения, — провожая глазами исчезающую во рту Лората пищу, проговорил Волчек. — Не начинают его с таких примитивных действий... Да, Ро? Ты уже несколько минут смотришь на меня жалостливым взором.

— Разрешите приступить к приему пищи, командир? — пискнула сержант.

Спецназовец и капитан обменялись взглядами и вдруг расхохотались.

— Разрешение... дано! — сдавленным голосом сумел кое-как произнести Волчек. И уже отсмеявшись, добавил, — Благодарю, сержант Роган, за демонстрацию присутствующему офицерскому составу здравого подхода к возникшей ситуации!

За едой Лорат дополнил свой рассказ некоторыми подробностями. Неизвестный дредноут ни разу не открывал огня, зато вел активное электронное противодействие, поэтому заснять его посадку и взлет землянам удалось только издалека, с расстояния в несколько километров, а о какой-либо самой примитивной фиксации энергетических и прочих характеристик и речи не шло. Боевые качества гетов, сначала в панике сильно преувеличенные силами самообороны Иден Прайм, оказались достаточно посредственными — профессионалы из десантной группы "Нормандии", сильно уступавшие им по численности, прошли сквозь их заслоны, как раскаленный нож сквозь масло. Особенно поразительными были сведения о скорости и быстроте реакции искусственных солдат — и та, и другая практически не превышали человеческие, фактически сводя на нет преимущества от больших вычислительных мощностей.

— Искусственные мышцы, я полагаю, — кивнул Волчек, когда капитан закончил говорить. — Мы сами наступили на эти грабли несколько сотен лет назад, но вовремя отказались от синтетических мышечных волокон в пользу нанотехнологий. Возможно, кварианцы тоже бы пошли другим путем, но просто не успели. А у самих гетов, похоже, эволюция аппаратной части то ли стоит на месте, то ли идет, но очень медленно.

— Тем не менее, поставленную задачу они, судя по всему, выполнили — скопировали данные "маяка" и вывезли копию на дредноуте, — заметил Лорат, отодвигая пустую тарелку. — Если геты , как в один голос говорят кварианские исследователи, по сути — программы, то потери в виде разрушенных платформ их мало волнуют. Программу просто восстанавливают из резервной копии на новом носителе. Теряются только ресурсы, затраченные на изготовление синтетического "тела".

— Это сейчас неважно — какие у них потери, — отмахнулся Волчек. — Что содержал "маяк"? Принадлежность линкора — ну ладно, дредноута? Происхождение технологии киборгизации трупов? Наконец, роль Сарена в происходящем? Ответив на эти вопросы, мы поймем, был ли это рейд гетов за приглянувшейся им находкой или нечто большее, из-за чего мы сейчас здесь и находимся.

— На первые три вопроса тебе ответят только геты, — буркнул капитан.

— Про линкор и технологии — думаю, смогут и кварианцы, — возразил спецназовец. — Судя по всему, ответ на четвертый вопрос ты предлагаешь узнать у Сарена?

— У СПЕКТРов очень простая манера общения — в ответ на любой вопрос посылать тебя по известному адресу, — Лорат нахмурился. — Тухлое это дело. Не исключаю, что Совет ведет какую-то свою игру — например, пытается скомпрометировать Альянс, чтобы добиться от землян снижения их активности, особенно за пределами Пространства Цитадели. Хотя приносить для этого в жертву перспективного оперативника — что-то не очень на них похоже.

Вместо очередной реплики Волчек поднес правую руку к уху и уставился застывшим взором куда-то в пространство.

— Да, Нокс, — отрывисто сказал он. — Все официальные запросы принимают Вадис и... Оба заняты? Хорошо, я сейчас буду.

Он опустил руку и взглянул на своих соседей по столу, затем встал и огляделся по сторонам. В кают-компании уже не было никого, кроме их троих.

— Какой-то турианец вызывает нашу делегацию по дальней связи, — проговорил он, подхватывая свою посуду. — Говорит, что у него официальный запрос по линии Межгалактической комиссии. Вадис и Сагит заняты, так что пойду, — он криво улыбнулся, — поработаю немного помощником атташе.

Спецназовец стремительно зашагал к выходу.

— Если это Сарен, не забудь спросить его насчет Крайка! Только вежливо! — крикнул ему вслед капитан.

— Иди к черту, Себастиан! — приглушенно донеслось из коридора. Послышались удаляющиеся торопливые шаги, а закрывшаяся дверь решительно прервала и их слабый звук, оставив Лората и Роган в полной тишине.

— Вы хотите поговорить со мной о командире, капитан Лорат? — неожиданно спросила последняя.

— Э... ну вообще-то да, — несколько удивленно ответил Лорат. — Как ты догадалась?

— Все к этому шло, — невесело усмехнулась сержант, — Если бы вы не хотели, то вышли бы сейчас вместе с ним. Вас интересует его психическое состояние?

— Психическое, моральное, ментальное — называй, как угодно, — сразу перешел к делу капитан, откидываясь на спинку сидения.

Гилириси покачала головой: — Есть же ежедневные доклады его информационного помощника и их анализ Нокс и другими машинами Флота. Разве их недостаточно?

— Недостаточно, — сердито произнес Лорат. — Думаю, Волчек способен навешать Иве, Нокс и всем прочим первосортной лапши на... куда-нибудь сможет навешать, в общем. А по голым физиологическим параметрам такого, как он, тоже правильно не оценить. Конечно, я могу приказать тебе составить рапорт, но, думаю, это не требуется. Штефен — мой друг, думаю, что и твой тоже.

— Он мой командир, — упрямо сказала сержант. Кожа на ее лице стала чуть темнее, приобретая слабый лиловый оттенок.

— Ну хорошо, твой командир, — неожиданно покладисто согласился капитан и внимательно посмотрел на собеседницу. — Штефен очень нужен нам здесь, но, с другой стороны, он нужен нам живым. Наши задачи очень сложны и очень деликатны одновременно, и потребуют от нас максимального напряжения сил. Он это выдержит? Мы же не дали отдохнуть ему после этого чертового Сиита, где к тому же навсегда остались его старые наставники и командиры... Спрашиваю тебя не только потому, что ты психолог высокой квалификации, но и потому, что ты работала с ним в поле, и работала подолгу.

Роган вздохнула и, отодвинув тарелки, положила обе руки на стол, маленькими розовыми ладонями вверх.

— Он утомлен, поэтому раздражителен больше обычного, — после небольшой паузы начала она. — Обиду на сиитов, первым делом после освобождения объявивших о его изгнании, он уже почти преодолел, но все-таки она его слегка гложет. Переживает за своих однополчан, что сейчас участвуют в блокаде Перекрестка. Переживает за меня — он сам никогда об этом не говорил, но я-то знаю. Знаю, — повторила она, — он очень страшится того, что ему однажды придется войти в мой дом и сказать моему мужу и моим детям, что меня больше нет. Ну... и сами знаете, что; его старая рана — он стабилизировал ситуацию, но не разрешил ее до конца.

— Звучит не особенно оптимистично, — меланхолично отметил Лорат.

— Но он выдержит, — спокойно проговорила Гилириси, и маленькие ладони перевернулись, демонстрируя тыльные стороны цвета черного дерева. — Есть люди, которые под градом неудач, нанесенных им обид, личных проблем опускают руки, — и это нормально. Но мой командир, наоборот, находит тогда в себе новые и новые резервы. Я видела это сама несколько раз. Думаю, именно это помогло ему выжить на Сиите и выполнить задание. Из-за утомления он, разумеется, может совершать ошибки, — быстро добавила она, видя, что капитан хочет что-то спросить, — но при нашей совместной работе мы все время проверяли друг друга, так что серьезных последствий не было.

Лорат молчал, размышляя на тему услышанного. По его лицу невозможно было понять, что именно он думает.

— Но когда его работа здесь окончится, — твердо сказала сержант, слегка приподнимая и тут же опуская руки, — ему понадобится длительный отпуск. Обязательно — длительный. Считайте это медицинским заключением, под которым подпишусь не только я, но и лейтенант Лонгин.

— Думаю, длительный отпуск тогда понадобится всем нам, сержант тяжелой пехоты Гилириси Роган, — усмехнулся капитан. — Благодарю за сводку!

Он вошел в отсек дальней связи, недоумевая, кому же понадобилось всего через сутки после решения о создания комиссии уже обращаться с какими-то запросами. Да еще в такой напряженный момент, когда практически все политические деятели обескуражены нападением на земную колонию?

Стараясь думать о себе, как об усердном помощнике военного атташе, он внимательно оглядел свою одежду, включил знаки различия и эмблемы. Помимо нескольких серебристых полос на левой стороне груди, означающих его звание и степень участия в боевых действиях, справа и слева от воротника неярко вспыхнуло будто нанесенное несколькими изящными штрихами изображение стремительной птицы с пылающими крыльями, однозначно демонстрирующее его принадлежность к Силам специальных операций. Затем, посмотревшись в специально расположенное вне поля зрения оптических систем зеркало и убедившись, что он по крайней мере внешне достоин представлять Федерацию, встал у матово-черной стены и дал знак Нокс инициировать сеанс связи.

Главный компьютер корабля послушно запустила трансляцию, и перед ним предстало слегка изъеденное помехами монохромное изображение турианца. Тот походил скорее на шаблонный образ космического пирата, чем на официальное лицо — толстая кожа головы и мандибул покрыта ямками и выщербинками, выросты на темени выглядят слегка потрескавшимися, большие немигающие глаза смотрят жестко и далеко не дружелюбно.

— Якобс, помощник оперативного сотрудника СПЕКТРа, — представился турианец, стоявший почти неподвижно — двигались лишь его глаза, очевидно, внимательно разглядывавшие такое же монохромное изображение Волчека перед собой. Системы связи Федерации по сравнению с этим обеспечивали передачу трехмерного цветного изображения ошеломляющего качества, но, разумеется, были полностью несовместимы с коммуникационными протоколами Цитадели.

— Мичман Флота Федерации, помощник военного атташе Волчек, — отчеканил спецназовец деревянным голосом профессионального бюрократа. — Чем могу быть полезен?

По Сеньке и шапка, подумал он. Помощнику СПЕКТРа по рангу не положено направлять свои просьбы послу или даже атташе. Не то, чтобы все эти кастовые различия имели значение для нас — но мы должны учитывать, что они имеют большое значение для цивилизаций Цитадели. А особенно — для Турианской Иерархии.

— Мой руководитель выражает свое почтение вашей делегации, — медленно проговорил Якобс тоном, свидетельствующим скорее о некотором дефиците почтения, — и просит в соответствии с достигнутыми договоренностями, как можно скорее, не теряя ни минуты, передать ему для исследований оригинал продемонстрированной вами на заседании Совета Цитадели записи, по вашему утверждению, запечатлевшей чужой флот вторжения.

— Оригинал записи? Конгломерат данных? — как можно более тупо и непонимающе переспросил помощник военного атташе. Для того, чтобы разглядеть в этом официальном запросе массу несообразностей, ему даже не понадобилось напрягать свой ум. Не названо сразу имя СПЕКТРа, запрашивающего данные? Ссылка на достигнутые договоренности, в которых нет пока ничего, что можно трактовать как соглашение выдать кому-то то самое нечто, похожее на стакан (только будто сплетенный из грубой шерсти и наполовину заполненный расплавленным шлаком), полученный от Звездочетов? Как можно скорее? Да бросьте!

— Да, конгломерат. Он же у вас собой? — голос турианца потихоньку начал выдавать его нетерпение. — Появились новые данные, которые могут подтвердить ваше сообщение Совету, но для их проверки нужен этот конгломерат. Нам важно получить к нему доступ как можно скорее?

— Вы хотите получить доступ к нему на борту нашего судна? — Волчек продолжал с удовольствием разыгрывать из себя тупого, обеспокоенного мелкого чиновника.

— Нет, это исключается! — Якобс стал говорить быстрее, а в его голосе появился слабый след раздражения. — Нам нужно доставить его на место, где сейчас ведутся наши исследования, за пределы Пространства Цитадели. Наш курьер будет на Цитадели через пятнадцать часов.

Правильно, Якобс, подумал Волчек, — говори о получении нужного тебе артефакта, как о деле решенном, напирай на важность, угрожай срочностью, — чтобы в сдавленной непосильным бременем ответственности душонке ничтожного бюрократа страх не угодить своему и чужому начальству наконец перевесил бы страх принятия решения.

— А кого именно из сотрудников СПЕКТРа вы представляете? — будто бы двигаясь дальше по списку обязательных вопросов, настороженно спросил помощник атташе. — Вы так и не назвали его имени.

— Найлус Крайк! — раздраженно воскликнул турианец и выхватил откуда-то планшет. — Я представляю оперативника СПЕКТРа Найлуса Крайка! Я его помощник! Вот, я направляю вам данные по его полномочиям как СПЕКТРа! Вы их получили? Проверяйте, да поскорее, я должен срочно уведомить его, что запрос выполнен!

Повинуясь беззвучным командам Волчека, Нокс вывела полученные данные на взятую им из футляра на стене визуализирующую рамку. Это были подлинные электронные документы турианского оперативника, но в них, как и ожидал спецназовец, ничего не говорилось о Якобсе.

Далее последовала высокохудожественная пантомима "тупой бюрократ разглядывает важный документ". Волчек то подносил рамку ближе к глазам, то отдалял ее от себя. Энергично пролистывал документ вверх и вниз. Выразительно читал про себя, беззвучно шевеля губами, избранные абзацы и делал перерывы на размышления, мучительно наморщивая лоб и глядя то в потолок, то на палубу.

Наконец мнимый помощник СПЕКТРа не выдержал.

— Простите, но что там можно так долго рассматривать? — потеряв всякие остатки терпения, зарычал он. — Вы видите перед собой наивысшие разрешения, обширнее которых могут быть только полномочия члена Совета Цитадели! Это СПЕКТР, понимаете вы — СПЕКТР! Допуск к информации любой степени секретности...

— Найлуса Крайка нет в списке полномочных членов Комиссии, — сухим голосом черствого, бездушного функционера отрезал Волчек, отложивший наконец рамку. — Его нет даже в списке регулярных членов. — Он поднял глаза, поджал губы и посмотрел на Якобса с видом старой девы, вдруг обнаружившей в своем утреннем чае чей-то волос. — Имя Якобс также отсутствует в обеих списках.

— Но... — задохнулся от возмущения турианец. — Но СПЕКТР... полномочия... договоренность...

— Договоренность не предусматривает автоматического включения тех или иных представителей обеих галактик в любой из списков вне зависимости от их локального статуса и положения, — тоном, безупречно передающим всю глубину торжества бюрократической справедливости, заявил спецназовец. — Любая кандидатура должна утверждаться на совместном заседании полномочных членов Комиссии при наличии обязательного кворума. Ни вас, ни Крайка нет даже в списке потенциальных кандидатур.

— Это безобразие! — взорвался Якобс. — Какой отвратительный формализм! И это во время, когда судьба Галактики... обеих галактик... существование цивилизаций обеих галактик под угрозой! Вы хоть понимаете, что даже малейшая задержка... даже малейшая задержка может стать решающей! Вы готовы взять на себя ответственность за это?

— Ничем не могу помочь, — дребезжащим от справедливого негодования голосом ответил Волчек. — Получите надлежащее разрешение и обратитесь снова. Если хотите, можете отправить обращение по почте.

— Ваше руководство, — теперь турианец шипел, как змея, — ваше руководство обязательно будет извещено об этом вопиющем проявлении некомпетентности!

Без единого дополнительного звука его изображение исчезло.

Причальные устройства наконец отошли, и "Гишу" медленно двинулась кормой вперед, бесшумно и плавно.

В кают-компании Волчек стоял у большого экрана, настолько сливавшегося со стеной, что создавалась полная иллюзия панорамного окна с удивительно чистым стеклом. Задумчиво глядя на уплывающий прочь причал 421, он привычно отметил полное отсутствие инерции, мешающее воспринимать движение корабля как настоящее, а не иллюзорное.

Час назад портовые службы Цитадели с извинениями обратились к ван дер Спаату и попросили сменить место швартовки "по техническим причинам", обещая, что возле нового причала канонерка уже сможет стоять сколько угодно. Волчек подозревал, что за "техническими причинами" скрывалось желание отвести взоры слишком зорких гостей из другой галактики от прибывающей к соседнему с четыреста двадцать первым причалом "Нормандии". Теперь "Гишу" должна была встать в закрытом доке, ранее используемым каким-то кораблем волусов, а сейчас простаивавшем уже несколько месяцев пустым.

Док располагался всего в нескольких километрах от старой стоянки, и канонерка могла бы оказаться там через несколько минут, если бы не правила Диспетчерской службы Цитадели. Согласно им, корабль, переводимый к другому причалу, должен был совершить отлет по всем правилам, затем, оказавшись в нескольких тысячах километрах от станции, запросить посадку и дождаться, если потребуется, своей очереди. С учетом того, что сейчас движение грузовых кораблей, снабжавших Цитадель всем необходимым, было особенно интенсивным, переход мог занять несколько часов.

Корабль уже начал медленно разворачиваться носом к открытому космосу, когда дверь в кают-компанию затрепетала, покрылась темными полосками и исчезла. Спецназовец повернулся и увидел сразу четверых: посла, военного атташе, командира охраны и главного инженера.

— Отличная импровизация, Штефен, — с легкой улыбкой сказал Вадис, усаживаясь за стол и отодвигая сидения для остальных. — Якобсу можно было только посочувствовать.

— Я вижу, Волчек, что могу спокойно оставлять на тебя дела, — ухмыльнулся Сагит и сел рядом с послом.

Волчек не улыбнулся в ответ. Он дождался, пока все рассядутся, пододвинул себе сидение и уже сидя произнес:

— Импровизация была обоюдной. Якобс только играл роль не очень смекалистого мошенника, пытавшегося выдать себя за помощника "СПЕКТРа".

— А зачем он тогда вообще тогда устраивал этот цирк? — спросил Лорат, складывая руки вместе на столе.

— Первостепенная задача — проверка и изучение потенциальных уязвимостей нашего интерфейса дальней связи, — начал перечислять спецназовец, — второстепенная задача — личностная оценка ответственного персонала делегации, третьестепенная задача — попытка завладеть конгломератом данных Звездочетов, введя в заблуждение упомянутый персонал.

Он окинул взглядом присутствующих и добавил:

— Собственно, не выполнена только самая малозначительная задача, на успешную реализацию которой особо и не рассчитывали. Далвит?

Инженер откашлялся и низким голосом заговорил:

— За время сеанса зафиксировано свыше семидесяти тысяч запросов к активному интерфейсу дальней связи. Каждый запрос несколько отличался от предыдущего, все они не преследовали каких-либо вредоносных целей, а только должны были спровоцировать отклик любого характера со стороны интерфейса связи, межпротокольного шлюза или их защитных средств.

— Им это удалось? — заинтересованно спросил Вадис.

— Нет. Нокс, напомни, была ли хоть одна близкая к удачной попытка?

— Ни одной, главный инженер Далгит, — зазвучал приятный женский голос, низкий и мелодичный. — Разумное существо или программа, создавшие алгоритм генерации запросов, опирались на ложные данные, выданные моими защитными системами несколько ранее.

— Насколько ранее? — живо спросил Волчек. Он даже привстал со своего места. — Случайно не перед встречей с Советом, когда наш патруль отловил на причале постороннюю?

— Совершенно верно, мичман Волчек, — дружелюбно сказала Нокс. — Именно тогда с целью изучения чужих средств проникновения мной была поднята ложная коммуникационная подсеть на основе случайным образом сгенерированной псевдологики, имитировавшая в том числе наличие двух низкоуровневых уязвимостей. Сегодня при попытках зондирования интерфейса дальней связи использовались запросы, содержание которых строилось с учетом той имитационной псевдологики и существовавших в ее пределах брешей в защите.

— Твой прогноз относительно выводов, которые другая сторона сделает по итогам зондирования? — пробасил Далгит.

— У меня две основных версии, — несколько более сухо ответила машина. — При анализе обычными местными вычислительными устройствами и комплексами на основе "виртуального интеллекта" мой обман не будет раскрыт — другая сторона придет к выводу, что мы обнаружили уязвимости и устранили их. При анализе же средствами, аналогичными моему "рефлексивному интеллекту" или любыми другими, способными самостоятельно выстраивать гипотезы вне заданного комплекса параметров, рано или поздно будет сделано заключение о том, что им подсунули фальшивую структуру.

— Рано или поздно — это сколько? — поинтересовался военный атташе.

— Точная оценка находится в нелинейной зависимости от вычислительных мощностей, которыми располагает оппонент. — Нокс сделала паузу и добавила: — Моя грубая оценка — начиная от трех-пяти часов.

Примерно минуту все молчали. Волчек хмуро смотрел куда-то на середину стола, словно что-то подсчитывая про себя. Наконец он поднял голову и спросил:

— Какой их следующий шаг после того, как они поймут, что сражались с ветряными мельницами?

— Это вопрос ко мне? — уточнила Нокс.

— К тебе и Далгиту.

— На их месте я бы перешла сразу к физическому проникновению. Попыталась бы организовать нелегальное посещение корабля под видом члена экипажа...

— Это же исключено! — перебил ее инженер. — Кварковая подпись...

— Но оппоненты-то об этом не знают! — в свою очередь перебила его машина. — Впрочем, менее рискованным для них было бы внедрение на борт средств скрытого наблюдения, в том числе с помощью экипажа.

— Я понял, о чем ты, — кивнул Лорат, — но для остальных на всякий случай приведи пример.

— Первый пример, — теперь Нокс говорила медленнее, с расстановкой, — улучив момент, когда внешний люк открыт, забросить в шлюз миниатюрное самоходное шпионское устройство, полностью автономное, которое затем будет скрытно перемещаться по кораблю, собирая информацию, а затем тем же путем вернется к хозяевам. Второй пример — подсадить такого шпиона, не обязательно самоходного, находящемуся за пределами корабля члену экипажа. Вариантов много, от прикрепления к одежде до попадания внутрь тела с едой, через повреждение кожного покрова или через естественные отверстия.

Сагит неприкрыто поежился.

— Одному из наших на Лагрусе однажды вытаскивали из слухового прохода "мушку". Долго вытаскивали, — бесстрастно проговорил спецназовец.

— Но мне кажется, что от подобных вариантов мы защищены, — сказал посол. — Далгит, Нокс — я прав?

— Да, защищены, — отстраненным тоном сказала машина.

— В целом — да, но не стоит недооценивать изобретательность оппонента, пусть даже отстающего в научно-техническом развитии, — глубокомысленно прогудел главный инженер. — Наши эвристические и прогностические защитные модули могут противостоять лишь тем угрозам, что мы в состоянии вообразить сами...

— А наши атакующие модули были задействованы? — спросил военный атташе. — Для "Тидукса", пожалуй, рановато, но простого шпиона в их системы запустить не мешало бы.

— Поверхностное сканирование чужого интерфейса дальней связи не выявило ни одной уязвимости, — ответила Нокс. — В подобной ситуации проведение глубокого сканирования с большой вероятностью означало бы обнаружение другой стороной, поэтому я воздержалась от новых попыток проникновения.

— Ни одной уязвимости? — несколько удивленным тоном переспросил Волчек. — Это ведь первый такой случай здесь?

— Подтверждаю, — сказала машина, и спецназовцу показалось, что в ее голосе прозвучало смущение.

— Предполагаю, что та сторона пользовалась военными или другими государственными средствами обеспечения связи? — продолжил расспрашивать ее Волчек.

— Штатный военный модуль Турианской Иерархии для секретной связи, но с модификациями неизвестного характера и происхождения, — чуть ли не растерянно ответила Нокс. — Именно данные модификации и стали для меня камнем преткновения.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, Штефен, — уверенно сказал инженер, — но без дополнительной информации мы не сможем сделать никаких правильных выводов. Модифицировать военные протоколы подобным образом не так уж сложно, был бы достаточный вычислительный ресурс. Что же касается авторов данной модификации, то они скорее всего служат в рядах вооруженных сил одной из местных цивилизаций или работают на Совет Цитадели. Я слишком мало знаю про технические возможности "Цербера", но если тот имеет доступ к вычислительным мощностям Альянса, то и его надо включить в мой список.

Он помолчал, собираясь с мыслями, и добавил:

— Ясно одно — задействованные вычислительные ресурсы скорее всего, означают не только возможность разработчиков модификаций пользоваться огромными мощностями, но и, что весьма и весьма вероятно, участие в разработке систем с искусственным интеллектом. Запрещенным, как известно, на всей территории Пространства Цитадели.

— Этот запрет, — скептическим тоном сказал Волчек, — думаю, нарушается всеми, даже цивилизациями-инициаторами объявления вне закона исследований по данной теме. Просто все очень осторожны и стараются не попадаться. Земляне вон попались не так давно, но отделались сравнительно легко. Не сомневаюсь, что у поймавших их у самих было рыльце в пушку.

— Извините, пожалуйста, что прерываю столь интересную дискуссию, — ядовито проговорил Лорат, — но это только меня одного интересует, на кого работает сей творчески одаренный турианец Якобс? Кто, собственно, пытался засунуть свой длинный нос в наши системы?

Сразу ему никто не ответил. Где-то через полминуты Волчек сказал:

— Он наемник, в этом я уверен. Скорее всего, служивший сначала в войсках Иерархии, как это принято у турианцев, но впоследствии перешедший в солдаты удачи, и притом уже давно. Документы Крайка — подлинные, Нокс проверила их через официальные ресурсы "СПЕКТРа", а значит, он или вправду на того работал, или совсем недавно наложил на них лапу там, на Иден Прайм. Во втором случае он явно связан с гетами.

— Или с Сареном, который, судя по отчету Лората, вроде как и убил Крайка, а значит, мог подобрать его омни-инструмент и с помощью положенных ему по службе мощных декодеров получить в свое распоряжение удостоверяющие документы застреленного, — возразил Сагит.

— Это даже звучит нелепо, — отмахнулся спецназовец. — Вообще, вся эта история с Сареном шита белыми нитками. Да, он редкостная мразь, не моргнув глазом, убивает гражданских направо и налево, если считает нужным, но вот так вот открыто прикончить коллегу, а потом еще и отправить сообщника с документами покойного ломать передо мной комедию, чтобы проверить стойкость нашей защиты? Вообще не похоже на него, абсолютно не его стиль. Если бы он хотел завладеть конгломератом, то скорее устроил бы на космодроме бойню, пожары, взрывы, чтобы мы, обеспокоенные случившимся, приоткрыли бы дверку в корпусе, а он бы ворвался туда верхом на эйрбайке, паля из всех стволов.

— И умер бы, не добившись ничего, — заключил Вадис. — Если ты сам утверждаешь, что этот Сарен не дурак — кстати, это же он чуть не настиг тебя в наше прошлое посещение Цитадели? — то, значит, он знает, когда нужно сменить привычную тактику на ту, что более подходит при новых обстоятельствах.

— Он не делал ничего подобного в прошлом, а прошлое у него богатое, — упрямо настаивал Волчек. — Если за этим стоит он, то это уже какой-то совсем другой Сарен.

— Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, — невозмутимо сказал посол и поднялся. — К сожалению, вынужден констатировать, что мы опять почти ничего не знаем — ни люди, ни машины. Я далек от того, чтобы учить вас, Лорат, как именно вам следует вести свою работу, но мне представляется необходимым как усилить наблюдение за космодромом и окружающим наше новое место швартовки районом, так и активизировать работу с агентурой. А то мы уже четыре совещания подряд гадаем на кофейной гуще. Вы согласны со мной?

— Разумеется, — без особого энтузиазма ответил капитан и тоже встал, заметно потянувшись всем телом. — Совещание считаем оконченным?

Все присутствующие кивнули.

Волчек стоял на рельефном металлическом покрытии нового дока, рядом с сияющим теплой белизной высоким изогнутым бортом "Гишу", и думал. Корабельные сутки подошли к концу, он устал, но сон не шел к нему. Стройная картина нескончаемых сложных взаимодействий различных политических, экономических и даже криминальных сил Млечного Пути в его голове была грубо нарушена атакой гетов и клоунадой Якобса. Он наконец понял, что так обращало на себя его внимание и одновременно объединяло эти два инцидента. Небрежность. Грубая, непростительная небрежность, как будто стоявшим за ними силам было не так уж и важно, что за последствия повлекут за собой инспирированные ими действия.

Вот. Он наконец поймал за хвост все время ускользавшую мысль. Небрежность была проявлена не исполнителями, а их руководством. И причин для нее могло быть всего две. Одна из них — некомпетентность, порок, встречаемый на любом уровне почти любой иерархии.

Вторая возможная причина нравилась ему еще меньше.

Небрежность могла быть допущена намеренно, как с целью оценки компетенции другой стороны — заметят ли, попытаются ли воспользоваться, как именно попытаются — так и в виде допустимой погрешности при выполнении неких действий, которые и так должны были достигнуть результата, вне зависимости от того, совершены они небрежно или виртуозно. Гишу может позволить себе небрежность и пропустить удар копытом от своей жертвы, но судьбу последней, при его-то массе и силе, это никак не изменит.

Задумавшись, он сделал несколько шагов вперед. Их звук гулко отдавался эхом в стенах дока, многократно отражался от них и от потолка, пока не приобретал уже совсем странное звучание.

— Добрый вечер, мичман Волчек! — вдруг зазвучал со всех сторон бодрый мужской голос.

— Добрый вечер, э-э, Котик, — чуть запнувшись, ответил спецназовец, недоуменно оборачиваясь по сторонам в попытке отыскать говорящего.

— Я здесь, наверху! — жизнерадостно проорал голос, и Волчек молниеносно задрал голову к потолку. — Какая сложная здесь акустическая картина, не правда ли?

Строители дока не стали затруднять себя специальной отделкой внутренней части крыши. Начинавшаяся на высоте более пятидесяти метров выше уровня металлического дна, она даже не была толком заметна за хитросплетением многочисленных труб, кабелей, балок и вентиляционных кожухов. Освещение там было минимальным, поэтому Волчек не сразу разглядел темное прямоугольное пятно, выбивавшееся из общего асимметричного узора сплетавшихся и расплетавшихся ломаных линий.

— Что ты там делаешь? — удивился спецназовец. — Точь-в-точь здоровенная летучая мышь в положении для отдыха! Только без крыльев. И такая, знаешь, довольно квадратная на вид.

— Караул и наблюдение! — громко ответили ему. — Капитан ван дер Спаат приказал нам разместиться снаружи в связи с изменением места швартовки!

— Ты там ничего не сломаешь? — поинтересовался Волчек. — Сорок тонн сухого веса все-таки.

— Никак нет! — гаркнул Котик. — Я надежно зафиксирован на основной балке, чей запас по допустимой нагрузке оцениваю в двести тонн!

— Ну, добро тогда. Главное, чтобы не посыпался на нас, как спелое яблоко, — Волчек прошелся еще немного, прежде чем его осенило:

— Погоди-ка, Котик. Вы все, что ли, там сидите? Вся банда?

— Так точно! — снова пошло гулять между стен многократное эхо. — Остальные платформы находятся в режиме низкого энергопотребления! По тревоге готовы стартовать через две секунды!

— Прекрасно, только теперь об этом знает пол-Цитадели, — недовольно пробурчал Волчек. Котик и это услышал.

— Никак нет! Согласно данным нубилосенсорного комплекса, в радиусе акустической досягаемости нет ни одного живого существа или звукозаписывающего устройства!

— Зонтик у нас теперь называется "нубилосенсорный комплекс"? — изумился спецназовец.

— Так точно, уже семь месяцев и четыре дня! — доложил Котик.

— Вот сидишь так на Сиит-Ате и ничего не знаешь...

— Входящий вызов: капитан Лорат, — доложила Ива.

Он вздохнул и включил связь.

— Не спишь? — зачем-то поинтересовался капитан. — На завтрашний вечер по запросу Земли назначено внеочередное заседание Совета Цитадели: посол Удина собирается предъявить Сарену обвинения в организации нападения на Иден Прайм. Командир "Нормандии", его заместитель и часть команды выступят в качестве свидетелей.

— Упреждающий удар, — Волчек усмехнулся. — Не так уж и глупо.

— На Удину очень сильно давит "Арктур", — пояснил Лорат. — Тамошние "ястребы" в ярости и требуют немедленного реванша. В связи со всем этим у меня к тебе вопрос, как к профессионалу в одной деликатной области...

— Задавай! — разрешил спецназовец.

— Волчек, как бы ты организовал покушение на командира "Нормандии"?

— Снайпер, — не задумываясь ответил Волчек. — Взрывчатка надежнее, но на пути от причала до Зала Совета ее практически невозможно заложить так, чтобы это не заметила Служба безопасности Цитадели. Слишком уж много камер, скайкаров СБЦ и пеших патрулей. Так что я бы высадил снайпера на крышу одного из самых высоко расположенных крытых мостов, что соединяют между собой стороны Президиума, с таким расчетом, чтобы он управился за несколько минут — до того, как кто-нибудь сообщит о нем в СБЦ, и на место подоспеет их дежурная группа. Так-то в самую высь Президиума патрули без экстренной надобности обычно не летают — потому что там вообще ничего нет, кроме пустых гладких крыш. Здесь, на станции, для снайпера почти идеальные условия: нет ветра, а влажность и давление воздуха всегда одинаковые. С гравитацией, правда, не все так однозначно, но ее параметры для нужной дистанции вполне поддаются несложным расчетам. Даже наблюдатель не нужен — справится одиночка, причем не обязательно опытный. Пусть он даже сначала промахнется несколько раз, все равно будет время скорректировать огонь и поразить цель, скажем, пятым или шестым выстрелом. Помимо снайпера, еще понадобится скайкар с пилотом и несколько агентов для скрытного наблюдения за целью и трансляции ее маршрута стрелку.

— Неплохой план, — одобрил Лорат. — Вполне может сработать.

— Только я бы не останавливался на Андерсоне — я бы постарался уничтожить всех свидетелей из числа экипажа, кто пойдет на слушания. Посла Удину, пожалуй, оставил бы в живых — и то ранил бы его для отвода глаз. Пусть все выглядит, например, как нападение ненормального турианца на ненавистных тому землян. А потом что-нибудь случится и с самим снайпером.

Лорат издал какой-то неопределенный звук.

— Сарен обычно работает именно так, — авторитетным тоном сказал спецназовец. — Не думаю, что он изменит себе в этом случае.

— Расскажи, что же именно случится с исполнителем покушения? — поинтересовался капитан усталым голосом.

— Я бы выдал снайперу очень хорошую снайперскую винтовку, в щеку приклада которой вмонтировал бы небольшой заряд взрывчатого вещества и теледетонатор. Но такое элегантное решение требует длительной подготовки, а я не думаю, что у Сарена и его друзей было для нее достаточно времени. Полагаю, они все исполнят как-то попроще — возможно, парой очередей из скайкара, который подлетит к мосту якобы эвакуировать стрелка? — Волчек на секунду задумался и продолжил: — Хотя нет, думаю, все случится еще проще — его благополучно вывезут оттуда, а затем он просто испарится. Тут, на Цитадели, каждый день бесследно исчезает с десяток жителей или приезжих гостей.

— Давай завтра с утра наметим вероятные позиции, — предложил Лорат.

— Давай, — согласился Волчек. — Кстати, знаешь, как бы на нашем месте ловил бы их Сарен?

— Ну, как?

— Он бы подождал, пока стрелок не подстрелит как минимум одну из намеченных жертв, — с торжеством в голосе произнес Волчек. — Чтобы задержать убийцу, так сказать, с руками, обагренными кровью. А то ведь если арестовать его до выстрела, то хороший адвокат сможет доказать, что его клиент виновен разве что в проникновении в запретную зону и незаконном ношении оружия.

— Надеюсь, ты не советуешь нам поступить так же? — спросил Лорат. Его голос звучал уже совсем вяло.

— Нет. Но благодаря обдумыванию этой мысли мне в голову пришла другая. Я с большой вероятностью могу предугадать, что именно мы обнаружим на омни-инструменте любого причастного к покушению.

— И что же? — сонно поинтересовался капитан.

— Удостоверения помощников покойного Найлуса Крайка. Видишь ли, все просто и очевидно — подчиненные убитого "СПЕКТРа" решают, что любимого начальника убили земляне, и с горя выходят на тропу войны. Думаю, кое-кто изо всех сил будет заботится о том, чтобы никто из них не попал живым в руки СБЦ и не рассказал чего-нибудь не совпадающего с этой романтической версией. Лорат? Ты там не уснул?

— Нет, нет, — откликнулся нарочито бодрым голосом Лорат. — Первым делом завтра наметим позиции. До связи!

Волчек в задумчивости прошелся вдоль корабля, глядя себе под ноги, где мелькали множество отбрасываемых им теней, и на игру тусклого света среди гладких плит покрытия.

— Может, принять стимулятор и поработать полночи? — спросил он как бы про себя. — Ни в одном глазу ведь.

— Не советую, — неодобрительным тоном ответила Ива. — За это придется расплатиться низким тонусом в течении всего завтрашнего дня.

— Ну, завтра тоже можно принять стимулятор... — рассеянно проговорил спецназовец, останавливаясь и глядя на покрытую глубокими царапинами стену дока.

— Тогда об этом узнает лейтенант Лонгин, — решительно сказала машина. — Предваряя твой следующий вопрос — ей об этом сообщу я.

— Никакой лояльности, - пожаловался стене Волчек. - Я догадывался об этом. А еще догадываюсь, что сейчас ты попробуешь меня чем-нибудь умаслить.

— Я рекомендовала бы умеренное употребление алкоголя, — невозмутимо продолжила Ива. — Стакан пива или вина, вечерних сортов.

— Вот это уж точно нет, - замотал он головой. — Мне нужны мои реакции, и нужны уж точно больше, чем кратковременное расслабление. Не пил ничего крепче воды год и еще немного не попью.

Волчек провел рукой по стене, ощущая под кончиками пальцев неровные борозды разной ширины.

— Когда мы закончим работу здесь, я вернусь на Суран. Буду, как всегда поначалу, сидеть на вышке, одной рукой листать научные работы, которых к тому времени напишут больше, чем я смогу прочесть за жизнь, а другой держать стакан. А тебе, — он сделал правой рукой неопределенный жест, показывая куда-то за спину, — я отключу интерфейс, и мы сможем немного отдохнуть друг от друга.

— Меня нельзя отключать, — суровым тоном возразила Ива. — Без меня ты продержишься секунд тридцать, а потом тебе неожиданно понадобится разъяснение по двойной перекрестной ссылке в одной из работ и кто-нибудь, кому можно пожаловаться, что вино стало совсем заурядным по сравнению с урожаем 2179 года.

— А вот и нет! В семьдесят девятом ничего особенного как раз не было, перестарались с соотношением дождливых и солнечных дней. Путаешь с семьдесят седьмым... так, похоже, ты подловила-таки меня.

— Так точно.

Ночь прошла без сновидений. Вернее, сновидения были — Ива с неодобрением отметила, что фаза быстрого сна занимала больше времени, чем ей положено, и, очевидно, в ущерб глубокому сну, — но Волчек ничего не помнил.

— А ведь ты хотел вчера принять стимулятор, — беззлобно напомнила она. — Был бы сейчас, как выжатый лимон.

— Помолчи, пожалуйста, ты мешаешь мне окончательно проснуться, — буркнул Волчек, убирая в стерилизующий футляр умывальные принадлежности. Он глянул в служащий зеркалом экран и остался недоволен увиденным. Бодрым он точно не выглядел. Что это — реакция на продолжительное отсутствие стресса? Неправильная реакция, надо будет поправить.

Торговый центр "Илиум" на двадцать пятом уровне района Закера был построен с размахом — площадь в пару гектар, высоченный, теряющийся где-то наверху потолок, крытые аллеи шириною в несколько десятков метров, и, наконец, чудесный зимний сад с колоннадой и большим и очень изящным фонтаном посередине, изображавшим какое-то экзотическое дерево со множеством тонких, деликатных ветвей из переливающегося полупрозрачного вещества. Многочисленные струи воды в сочетании с умело подобранным освещением отбрасывали на пол и стены мерцающие радужные отблески.

Волчек поправил неудобно прилегавший воротник жилета — такой фасон носили только солдаты Альянса или наемники — и вышел из-за белоснежной колонны навстречу тому, кто ожидал его, нервно поглядывая по сторонам.

— Делвин? Так ты, значит, не издох? — большие влажные глаза саларианца часто мигали. Насколько Волчек разбирался в мимике и языке тела теплокровных амфибий, его собеседник всем видом выражал недовольство и презрение. А еще с переменным успехом пытался скрыть страх.

— Не, приятель, чувствую себя охеренно! — скороговоркой выпалил спецназовец, живо размахивая руками и улыбаясь до ушей. Глаза его, правда, совсем не участвовали в выражении радости. — Спасибо, что поинтересовался, дружище!

— Да мне похер. Чего надо?

— Да как всегда, приятель! — воодушевленно продолжил Волчек, не прекращая оживленной жестикуляции. — Сливай мне все, не промахнешься!

— А если я скажу "нет"? — монотонно спросил помощник члена Совета Цитадели по межцивилизационным отношениям.

— Поверь мне, — прижал руку к сердцу Волчек, — ты ни за что не захочешь так сказать! Даже не шути так, приятель! — Он неприятно захихикал.

— Собираешься доить меня так же, как Хацт?

— Зачем так же? — хихиканье продолжилось. — Лучше! Хацт был жадный, а я — нет! Я альтруист!

— Да, как все люди, — саркастически кивнул саларианец. — Живи и давай жить другим.

— Во-во, приятель! Позитивно мыслишь!

— А почему я должен поверить, что у тебя на меня что-то есть?

— Потому что я всегда говорю правду, дружище! — Волчек расстегнул карман под левой рукой, достал оттуда небольшой планшет и передал собеседнику. Саларианец включил его, с минуту смотрел на движущееся изображение, а затем одним быстрым движением бросил устройство в фонтан.

— Неосторожно, приятель! — с совершенно искренней озабоченностью воскликнул спецназовец. — Электроника сдохнет, а вот память-то останется!

— Да? — отстраненным тоном спросил саларианец. Он как-то осунулся, словно стал ниже ростом, даже блеск в глазах поугас. — Значит, надо достать. Гудрун! — крикнул он надтреснутым голосом.

Из-за широкой колонны, поддерживавшей свод зимнего сада, вышла женщина средних лет с очень светлыми, почти белыми волосами. Волчека привлекла не ее внешность — достаточно ординарная, хотя и симпатичная европейка — а ее взгляд: цепкий, оценивающий, неподвижный. Как будто включился мощный радар дальнего обнаружения. Собственная контрразведка или из Альянса Систем, подумал он, старательно улыбаясь еще шире и добавляя к своему и без того наглому виду похабную усмешечку.

— Крутая телка! — шепотом, слышным на другой стороне фонтана, сказал он. — Ассистентка?

— Не твое дело.

— Че, икру из нее давишь по ночам? — плотоядно усмехнулся Волчек. — Не-не, ты ж у нас не такой. Ты из мальчиков икру пытаешься выдавить, да, дружок?

Светловолосая Гудрун подошла к ним, наконец оторвав свой пристальный взгляд от Волчека. Сделав вид, что не заметил последних слов спецназовца, саларианец торопливо сказал:

— Гудрун, я уронил планшет в фонтан. Попроси охрану достать, пожалуйста.

Женщина вопросительно подняла правую бровь:

— В фонтан?

Голос у нее был высокий и отдавал металлом.

Саларианец вялым движением показал трехпалой рукой:

— Вот туда.

— Че, русская? — быстро спросил Волчек, сально улыбаясь женщине.

— Завали ебало, мудозвон австралийский, — равнодушно ответила Гудрун, подходя к низкому барьеру фонтана и перегибаясь через него, чтобы посмотреть на дно.

— Она датчанка, — неловко пояснил саларианец, быстро-быстро моргая.

— Один хер, — отмахнулся спецназовец. — О какая — строгая и в то же время дерзкая! Но я-то знаю, эти северянки только на вид холодные! Слышь, — обратился он к женщине, — это, типа, акцент меня выдал?

— Да, у тебя акцент мудозвона, Меллори, — ехидно ответила Гудрун. — Чего вылупился, Делвин Меллори, капитан австралийской САС в отставке, ныне в мельбурнской "системе", ндрангета или как ее там?

Волчек дернулся, как от удара током, и угрожающе выставил вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем:

— Ты полегче со словами, шлюха! На Цитадели каждый день несколько человек пропадают! Говорят, из них потом Хранители питательную биомассу делают! Будешь охеревать, закончишь в кишечнике какого-нибудь местного бомжа, ясно?!

Он повернулся к саларианцу и тем же злобным тоном продолжил:

— Не знаю, что за херню несет твоя секретутка, но лучше бы тебе унять ее, дружок, пока вы с ней совсем меня не расстроили, понял?! Не надо вынюхивать, кто я и на кого работаю, это охереть как вредно для здоровья!

Тот поднял руки, словно сдаваясь Волчеку, и сказал:

— Не надо шума. Все нормально. Гудрун, не надо больше обращаться к нашему другу Делвину. Займись планшетом, а потом подожди меня на стоянке.

Появился охранник — пожилой турианец, с большим сачком.

— Ты у меня на испытательном сроке теперь, дружочек, — злобно прошипел саларианцу Волчек. Охранник удивленно покосился на него, но ничего не сказал. Гудрун, мелькнув своей длинной юбкой, исчезла за колоннами.

— Я прошу простить мою ассистентку, у нее какие-то дурные воспоминания...

— Нахер тебя, ее и твои воспоминания! Я жду от тебя чип, как обычно, понял? — рявкнул Волчек, глядя на то, как охранник шурует в воде сачком. — Дерьмо свое в фонтане не забудь! Все, нахер, чао!

— После выступления под личиной Делвина мне всегда хочется как следует помыться, — пожаловался Волчек, быстро шагая вдоль дальней боковой галереи торгового центра. — Проверь еще раз, "хвоста" нет?

— Нет. Поблизости отсутствуют любые подвижные или стационарные агенты скрытого наблюдения, - ответила Ива. — А рот прополоскать не хочется? С моющим средством?

— Спасибо. Должен заметить — по части ругани дама явно обставила меня с большим отрывов. Как там результаты запроса?

Шедшая навстречу юная асари в красивом платье нежного лилового цвета случайно толкнула Волчека плечом. Не выходя из образа австралийского бандита, тот злобно оскалился, и бедняжка, пролепетав извинения, почти бегом устремилась прочь.

— Обязательно так поступать? Ведь слежки нет! — с упреком сказала Ива.

— Да, обязательно, и ты это знаешь. Слежки нет, свидетели — есть. Так что там по части нашей Гудрун?

— Пока только фамилия — Тофт — и сведения о стажировке в финансовом департаменте правительства Альянса Систем.

— Ага, может, она аудитор и подозревала меня в неаккуратном ведении отчетности, — ядовито сказал Волчек. Улучив момент, когда в просматриваемом участке галереи не осталось никого, кроме него, он стремительно нырнул в двери небольшого лифтового холла, тоже пустого, и вызвал лифт до нижних ярусов. — Спустя рукава учитывал амортизацию наркотиков, и так далее.

Небольшое зеркало на стене лифтовой кабины отразило внешность Делвина Меллори во всей красе. Абсолютно лысый череп, холодные пустые глаза, тонкие, злобно сжатые губы, окруженные трехдневной щетиной.

— Помнишь, как еще на Земле я слегка перетрухнул, увидев среди полок какого-то магазина эту рожу, угрюмо надвигающуюся на меня, и не сразу сообразив, что это я сам приближаюсь к зеркалу? — глядя на свое отражение, спросил Волчек. — Неплохой вышел упырь, да?

— Смотри, понаберешься от него всякого, — с сомнением ответила Ива. Лифт остановился и открыл двери. — Теперь метров двести по левому коридору в сторону Президиума.

— Я помню! — с вызовом сказал Волчек и вышел в низкий, тускло освещенный холл с блеклыми серыми стенами. Это был последний официально доступный уровень Закеры, несколькими десятками метрами ниже начиналась бесконечная пустота космического пространства. Здесь бывали только Хранители, обслуживающий персонал Цитадели и представители преступного мира. Воздух отдавал резким, чуть кисловатым запахом — вероятно, пахло каким-то дезинфицирующим веществом. Далекий неравномерный гул доносился со всех сторон сразу: где-то поблизости располагались никогда не ломающиеся машины, обеспечивающие вечное функционирование гигантской станции.

В узком коридоре, чьи стены на ощупь казались ледяными и были покрыты тончайшим слоем влаги, освещение было совсем никудышным — светящиеся голубовато-белым мелкие прямоугольные панели на темно-серых стенах встречались нечасто и позволяли видеть разве что на десяток метров перед собой. Иногда из квадратных решеток в стенах вырывался ледяной, неприятно влажный ветер, на секунду-другую обдававший спецназовца кислым дыханием. После очередного такого дуновения Волчек закашлялся и поспешил как можно выше поднять куцый воротник жилета.

— Здесь, - просигналила Ива, но Волчек и сам уже остановился, глядя себе под ноги. Он повернулся вправо, присел на корточки и включил режим направленного света на своем омни-инструменте, одной рукой прикрывая глаза от слишком яркого луча, слепившего даже своим отражением в мельчайших капельках воды, покрывавших все поверхности вокруг.

Перед ним была крупноячеистая решетка из легкого, но прочного материала, напоминающего стекловолокно. По форме она представляла из себя квадрат со стороной, совсем немного не дотягивающей до метра. Нижний край решетки совпадал с уровнем пола, продолжавшегося и за ней, потому что решетка закрывала собой вход в низкий, квадратного сечения туннель.

— Неуютно. Почти как у сиитов, — пробормотал Волчек, направляя луч света в туннель. Но ничего, кроме все тех же покрытых влагой сероватых поверхностей, увидеть не удавалось.

— Движение в коридоре со стороны Президиума. - доложила Ива. — Вероятно, Хранители.

— Их несколько? — удивился спецназовец, вставая и распрямляя спину.

— Девятнадцать, — бесстрастно ответила машина. — Визуальный контакт примерно через двадцать секунд.

— Что у них, производственное совещание, что ли? - буркнул Волчек и осторожно прикоснулся кончиками пальцев обеих рук к центральной части решетки. Секунду ничего не происходило, затем прутья решетки начали медленно уползать в стены, потолок и пол туннеля. В середине решетки образовалась правильной формы квадратная дыра, постепенно увеличивавшаяся в размерах, пока, наконец, кончики прутьев не исчезли в сероватом материале. Отверстия от прутьев немедленно затянуло серым, и теперь не было заметно даже намека на то, что здесь когда-то стояла решетка.

Волчек согнулся и одним движением нырнул в дыру. С трудом развернувшись, он снова потянулся кончиками пальцев туда, где когда-то находился центр решетки, но на этот раз он двигался очень медленно. Из коридора уже доносился легкий шорох ступающих одна за другой хитиновых лап. Раздался звон, и решетка снова оказалась там, где была изначально, причем настолько быстро, что человеческий глаз не успел уловить ее движения.

Спецназовец вздохнул, лег на бок, прижал руки к груди и осмотрел кончики пальцев. Они были в порядке.

— В тот раз мне чуть пальцы не размозжило, - заметил он. — Но не это главное. Если она не откроется на обратном пути — вот это будет номер. Даже если наши меня вытащат, скандал будет такой, что лучше бы и не вытаскивали.

За решеткой мелькнули зеленые конечности, и шорох прекратился. Затем Хранитель, шедший первым и остановившийся у решетки, повернулся и, склонив свою небольшую голову набок, принялся плавно наклонять туловище вперед. Его движения напоминали примитивного робота в действии: каждая фаза перемещения обязательно заканчивалась короткой паузой. Наконец, опустив голову так, что его черные шарообразные глаза оказались на уровне лица спецназовца, Хранитель застыл в неподвижности. Из коридора не доносилось ни единого звука: похоже, остальные восемнадцать существ тоже не шевелились.

— Я стою на четвереньках в норе у самого дна Закеры и играю в гляделки с Хранителем, — мимоходом заметил Волчек. — Причем я даже не знаю, на что именно смотрит этот красавец.

Чего бы на моем месте сказал Делвин, вдруг подумал он. "Какого хера тебе надо, жучара тупорылый?! А ну, сдриснул отсюда!" — наверно, как-то так.

— Полагаю, он запрашивает свой управляющий центр, что ему делать, и не получает ответа, - безмятежно сказала Ива. — Судя по нашим наблюдениям и местным научным работам, посвященным Хранителям, у последних практически отсутствует память — наблюдения подтверждают у них лишь способность запоминать изменения местоположения объектов, не более. Прочая информация хранится стационарно, предположительно в одном или нескольких комплексах управления Хранителями, поэтому в нестандартной ситуации Хранитель связывается с центром для получения инструкций. Однако те же наблюдения отмечают частые случаи, когда в нештатной ситуации Хранитель замирает примерно на минуту, а потом удаляется от этого места, как будто он не в силах справиться с ней.

— Что-то такое говорит и Роган, - согласился Волчек. — Но отмечает при этом, что Хранители потом обязательно возвращаются, только с другого направления, например — так сказать, буквально пробуют новый подход.

— Сержант Роган так говорит? - в голосе машины послышалось удивление.

— Господи, Ива, тебе вроде бы маразма дожидаться еще лет триста! - раздраженно ответил спецназовец. — Ксеноэтолог Треяргнеяр Роган так говорит! А сержант Роган связана с ним матримониальным образом, а не научным! Кстати, минута уже прошла, и вторая прошла, а этот деятель...

В этот момент Хранитель зашевелился, его тело начало плавно разгибаться и поворачиваться, пока не приняло обычное положение. Суставчатые лапы пришли в движение, и существо неторопливо зашагало дальше по коридору, прочь от решетки и замершего за ней спецназовца.

— Если бы я знал заранее, что столько времени простою в холоде на четвереньках, захватил бы с собой термос с чем-нибудь горячим, — саркастически прокомментировал Волчек и хотел было повернуться, но тут же замер.

Потому что шедший вторым Хранитель остановился у решетки и старательно воспроизвел все движения своего предшественника.

Глядя в черные немигающие глаза неподвижно замершего аборигена Цитадели, Волчек произнес про себя длинное предложение, которое показалось бы малость крепковатым даже Делвину Меллори.

— Я замерз, — констатировал очевидное спецназовец, слушая, как шуршат, удаляясь, шаги последнего Хранителя.

— Почему ты не надел под жилет термосетку? - с деланным удивлением спросила Ива.

— Во-первых, я забыл, хорошо? — недовольно ответил Волчек, разворачиваясь спиной к решетке. — Во-вторых, по-моему, ее не было среди барахла в мусоросжигателе, где я переодевался. Закладку, сделанную полтора года назад, вполне мог кто-нибудь распотрошить. Все, хорош болтать! Надо заняться проверкой, пока я не примерз к стене.

Через примерно пятнадцать метров ползания на четвереньках серый пол в "норе" вдруг сменился решеткой, такой же, что закрывала вход в туннель. Волчек посветил вокруг, и совсем рядом обнаружил, что он в тупике — еще три решетки лежали вслед за первой, но дальний край последней примыкал к глухой стене, полностью перекрывавшей туннель.

— Мне казалось, что решеток должно быть три, нет? - буркнул он, ложась на живот и пытаясь разглядеть пространство ниже решетки. — А тут четыре.

— У тебя в твоей собственной памятке указано, что их четыре, и на приложенном плане нарисовано тоже четыре - торжествующе сказала Ива.

Волчек пожал плечами и ничего не ответил, почти прижимаясь лицом к решетке и вглядываясь в отбрасываемые ею вниз полосатые тени. Внизу, примерно в полуметре от уровня пола, по каналу такой же ширины, как и туннель, неторопливо текла густая, желтоватая жидкость, по виду напоминающая сгущенное молоко.

— Ты сканируешь? - нетерпеливо спросил он.

— Матрица сканирования сформирована. Что мне использовать? Парамагнитный резонанс? - безучастно поинтересовалась машина.

— Нет, ультрафиолетом туда посвети! — сердито ответил Волчек. — Разумеется, ЭПР! Сколько объектов наблюдаешь?

— Пятьдесят четыре. У двух наблюдается деградация защитной оболочки и незначительная поверхностная коррозия.

— Для года нормально, с учетом этой дурацкой упаковки, — пробормотал спецназовец, поднимая лицо и опираясь на локти. — Можешь найти мне КФ-5?

— Найдено три экземпляра. Включаю проекцию местоположения.

— Они все целые? — спросил Волчек, подползший к последней решетке и теперь осторожно совершавший над ней пассы руками.

— Да, - уверенно ответила Ива, и в ту же секунду решетка с тихим ноющим звуком будто раскололась пополам, а обе половины плавно втянулись в соответствующие края образовавшегося проема.

— Поплавок, - скомандовал Волчек.

— Отправляю сигнал, - сказала Ива, и откуда-то из глубин желтоватого потока сначала лениво поднялся пузырь воздуха, а вслед за ним вынырнул и закачался на маслянно блестящей поверхности оранжевый тонкий цилиндр размером с большую сигару. Волчек опустил в проем руку и с первой же попытки ловко поймал цилиндр. За цилиндром потянулся сначала желтоватый тонкий шнурок, а когда Волчек вытянул около метра этого шнурка, поверхность с неприятным хлюпаньем пропустила наверх небольшой, стянутый черными лентами сверток неопределенного цвета.

— Есть, — пробормотал Волчек, отряхивая добычу от жидкости — последняя на удивление легко соглашалась вернуться обратно в поток, так что вытащенные предметы вскоре были сухими. Подумав, он отделил шнур с поплавком от свертка, плотно обмотал шнур вокруг цилиндра и бросил их вниз. Проследив взглядом, как они неторопливо уплывают куда-то во тьму, он заставил решетку закрыться и, засунув сверток под жилет, пополз обратно.

— Главное — не говори сейчас, что Хранители возвращаются с подкреплением, - буркнул он, завидев решетку, отделяющую туннель от коридора.

— Ты хочешь, чтобы это стало для тебя сюрпризом? — невинно поинтересовалась Ива.

— Нет. Ты знаешь, что я имел в виду, - раздраженно бросил Волчек, колдуя над решеткой. — Так, не открывается. Отлично!

— Вытри руки как следует, - посоветовала машина.

Спецназовец последовал ее совету, и решетка исчезла в стене практически сразу же. Схватившись руками за края проема, он рывком вбросил свое тело в коридор, перекатился и вскочил, в движении вынимая из-под полы жилета сверток. Удерживающие оболочку ленты были сорваны тремя быстрыми взмахами руки. Стремительный поворот, выпад — и только слабо щелкнула захлопнувшаяся решетка.

— Ну что, — неторопливо сказал Волчек, с удовольствием как следует потянувшись, — теперь у меня есть автомат. Пойду-ка выпью чего-нибудь теплого.

Капитан Лорат задумчиво смотрел на коммуникационную панель перед собой. Значок, обозначающий Волчека, был тусклым — это значило, что со спецназовцем в данный момент невозможно было связаться. Впрочем, Штефен предупреждал его, что собирается наведаться в достаточно глухие закоулки станции, где вполне может не действовать даже гибридная связь.

Он вздохнул и вызвал эсминец.

— Себастиан, — произнес капитан-лейтенант Хадере и замолчал, ожидая реплики собеседника. Хадере был исключительно немногословен.

— Ганри, — ответил Лорат, — у меня все тихо. У вас?

— Ловим дредноут.

— Понимаю. Результаты есть?

— Самый свежий след — в районе туманности Полумесяц.

— Погоди, я включу карту, — засуетился Лорат. — Там где-то совсем рядом Илиум, верно? Большая колония асари?

— Он держится далеко от колоний, — спокойно пояснил Хадере. — Идет строго через пустынные регионы.

— И насколько свежий след?

— Точно определить невозможно, если нет энергетического отпечатка корабля. Сутки, полагаю.

— Это довольно давно.

— Да, — согласился Хадере.

— Поймаете? — придвинулся ближе к экрану Лорат.

— Вряд ли.

— Но почему?

— След слабый. Вероятно, специально размыт. Мы не успеваем за ним. Пока ищем — он наращивает дистанцию, — сказал командир "Акины" и в задумчивости полуприкрыл глаза. Для него сказанное им было равносильно получасовой речи.

— Висите у него на хвосте до последнего, умоляю вас! — совсем не похожим на мольбу тоном сказал Лорат. — Куда он идет сейчас, есть мысли?

— Если не поменял курса, — пожал плечами Хадере, — то к местному скоплению необитаемых систем.

— А что там? Что может его там заинтересовать?

— Не знаю. Девятнадцать звезд, сто три планеты. — Хадере помолчал и добавил: — Думаю, там мы его окончательно потеряем.

— Ни обитаемых планет, ни транзита через скопление? Это точно? — обеспокоенно спросил Лорат.

— Точно. Лейтенант Пирцау! Дайте капитану Лорату сводку по встреченным судам!

— Здравствуйте, капитан Лорат, — поздоровался лейтенант. — За последние двое суток засекли только один корабль, шуструю мелочь, и то совершенно в противоположной стороне от дредноута. Вероятно, пират или контрабандист.

— Очень хорошо, — с видимым удовлетворением сказал Лорат. — Держите меня в курсе, друзья. Конец связи! 

Через десять минут его вызвал Волчек.

— Все на месте, — бодро сказал он. — У тебя новости есть?

— "Акина" вот-вот потеряет дредноут где-то в районе туманности Полумесяца, — сумрачно ответил капитан.

— Мда. Илиум...

— Хадере говорит, — перебил его Лорат, — что тот избегает любых обитаемых систем. Но я все-таки попрошу Вадиса сообщить на Тессию и в Совет Цитадели, пусть даже формально Илиум вне их юрисдикции.

— Правильно, — сказал Волчек и вытащил из-за спины КФ-5. — А у меня вот что теперь есть. Еще полсотни — в полном порядке.

— Только не тащи эту штуку сюда! — взволновался капитан. — Оставь где-нибудь в сегментах!

— Себастиан, все будет нормально, — изумленно сказал Волчек, убирая оружие. — Спрячу вместе, так сказать, с образом нашего дорогого Меллори. Кстати о Делвине и его круге общения. Ты получил мой запрос?

— Мне нечего добавить, — развел руками Лорат. — Фамилию ты уже знаешь, даже шутки про стажировку в финансовом департаменте наверняка уже пошутил. Пошутил ведь?

— Пошутил, — недовольно ответил спецназовец.

— Ее нет в обычных базах данных, Штефен!

— Ну, значит, точно контрразведка Альянса.

— И кто ее допустит в окружение Совета Цитадели? — фыркнул Лорат.

— Бывшая сотрудница. Бывших же тоже нет в базах.

— Неубедительно, Штефен.

— Да что неубедительно-то? — вспыхнул спецназовец.

— Да все. Может, это ты ошибся, и она на самом деле — обычный личный помощник руководителя? — кротко спросил капитан.

— Нет. Поверь моему опыту — это специальный человек для выявления шпионов и вербовщиков, — гнул свое спецназовец. — Ходячий детектор лжи! Хорошо еще, что Делвин выглядел строго как усердный работник организованной преступности, точно лишенный способностей к интеллектуальным занятиям.

— А, ты и твой Меллори, — махнул рукой Лорат.

— Что не так? Я уверен, помощник советника уже завтра пришлет нам много интересного, — заметил Волчек. — И все, обрати внимание, благодаря мне и моему Меллори. Лучше скажи — что с возможным покушением на команду "Нормандии"?

— Я очень аккуратно, через очень длинную цепочку посредников забросил информацию в СБЦ, — размеренно проговорил капитан. — Важно, чтобы она попала на стол к Венари Паллину, но, к сожалению, мои возможности не простираются настолько далеко, чтобы уверенно это гарантировать. И не смотри на меня так — я не идиот, и не упоминал ни слова про нас или "Нормандию". Просто некий активный гражданин Цитадели, дескать, видел подозрительного типа с предметом, очень напоминающим снайперскую винтовку, примостившимся на крыше перехода между сторонами Президиума как раз в районе посольства Альянса. Кстати, это почти правда, потому что на той крыше Зонтик нашла свежие следы пребывания турианца в легкой броне определенного типа, часто используемого наемниками. Кто-то уже обживает там позицию, Штефен.

Спецназовец коротко выругался.

— Будем считать, что ты еще в образе Делвина, — невозмутимо сказал Лорат.

— Так и есть, ты же сам видишь, — хмуро проговорил Волчек. — Макушка зудит так, что скоро помру, а почесать не могу — накладная лысина мешает.

— Ничего, скоро почешешь. Вместе с приданными тебе запускателями бутылок придется взять на себя, так сказать, защиту свидетелей.

— Что, мне пасти этого Шепарда, извини за дурацкий каламбур? — удивился спецназовец. — Я таким лет десять не занимался.

— Да, пасти Шепарда и всех, кто будет с ним. Верю, что ты быстро восстановишь прежние навыки. А каламбур, похоже, не только дурацкий, но и невидимый для меня.

— Потому что ты знаешь важнейшие земные языки в лучшем случае на уровне дошкольника. Имя "Шепард" происходит от английского shepherd — пастух, пастырь.

— Тогда уверенно подтверждаю — дурацкий каламбур. А ты зато станешь ответом на вопрос, кто же пасет пастырей.

— Ответом на вопрос? А кто спрашивает?

— Черт, Волчек, иди уже! Избавься наконец от Меллори с его лысиной и сквернословием. Расчетное время прибытия "Нормандии" я тебе отправил. С "Протоном" координируй действия самостоятельно. Конец связи!  

Волчек злился. А когда он злился, и при этом не мог найти никакого выхода своей злости, он начинал петь. Не свои любимые песни, нет — он принимался напевать то, что обычно даже не вспоминал. Старинные горские песни, полные страшных клятв и обещаний расправиться с обидчиками холодным оружием или даже голыми руками. Никому, кроме редких ценителей, не известные лиатские баллады о погибающих в ужасных океанских штормах парусниках. Наследие его земных предков — народные чешские песни, как правило, красочно описывающие горести крестьянской жизни. И, наконец, совсем уж странные композиции — те, что он слышал во время своего пребывания на Периферии и в прошлое посещение Млечного Пути.

К его чести, голос у него был хорошо поставленный — сильный и приятный бас-баритон. На то, как люди обычно поют, намыливаясь под душем, его пение точно не походило. В Суранской академии с давних пор была очень сильная певческая школа, и у курсанта, обладавшего музыкальным слухом, выбор был небогатым: добровольно участвовать в концертах и постановках или пойти учиться куда-нибудь еще.

Стоя на набережной Президиума, в том ее месте неподалеку от Башни Цитадели, где нет ни офисов, ни магазинов, а сама набережная внезапно заканчивается, своим плавным изгибом смыкаясь с монолитным массивом зданий, Нонч и Колшн настороженно слушали своего командира, негромко напевавшего что-то странное на незнакомом им языке, но при этом не забывали поглядывать по сторонам, а также контролировать производимый Зонтиком охват сенсорами потенциальных мест, где могли бы расположиться снайперы.

— Вилгар, ты слушаешь, что он поет? Переводчик вообще не помогает. Так много непонятного, — недоуменно сказал Айджел. — Я понимаю, что поэзия вообще полна странностей, но что такое, например, "плеск души"?

— У тебя, Айджел, атрофировалось восприятие мифопоэтического языка, — строго ответил Колшн. — Именно атрофировалось, потому что раньше, в школе, у тебя были высокие оценки по письменному языку и литературе. Да ты сам мне ими хвастался. "Плеск души" значит, что лирический герой сравнивает свою душу с водой и находит у них много сходных черт.

— По-моему, ты просто морочишь мне голову, — с подозрением заметил Нонч, переминаясь с ноги на ногу. — Сам не знаешь, поэтому начинаешь выдумывать. При чем тут сравнение? Плеск — это прежде всего звук! Так почему он утверждает, что его душа издает звуки, такие же, что слышны при движении воды?

— Да, давай вообще все сведем к гидродинамике, скорости звука в жидких и газовых средах и акустике, — ядовито сказал Вилгар. — А насчет строк про голоса, которые зовут героя, проконсультируемся у психиатра — мол, скажите, это просто разовая слуховая галлюцинация или уже добротный острый психоз?

— Ничего подобного я не предлагал! — воскликнул с возмущением Айджел, поворачиваясь к собеседнику и обнаруживая, что Волчек стоит у того за спиной и молча слушает их спор.

Колшн моментально сориентировался по изменившемуся выражению лица своего товарища и четко развернулся на месте, оказавшись лицом к командиру.

— Что с сенсорным покрытием? — негромко поинтересовался тот.

— Завершено на... — Колшн торопливыми жестами рук сдвинул видимые только ему информационные панели, — семьдесят один процент. Еще три процента потребуют дополнительного покрытия с других ракурсов.

— Запас сенсорных элементов?

— Избыточный, более чем десятикратный.

— Хорошо, продолжайте.

Волчек снова отошел к невысокому барьеру набережной и посмотрел на воду. Есть и хорошие новости — теперь можно беспрепятственно почесать макушку. Правда, как только такая возможность появляется, то всякий зуд, разумеется, пропадает. Час назад в районе Тайзери, в незарегистрированном подвальном помещении, объемом и площадью сравнимым с большим гардеробом, он наконец перестал быть Делвином, сорвав с себя элементы грима и тщательно смыв с кожи искусственный эпителий, позволявший ему пройти даже поверхностный тест на ДНК. Затем в небольшом и хорошо замаскированном тайнике у основания перехода между Тайзери и Президиумом он оставил КФ-5, перед этим проверив работу элементов питания и даже сделав несколько выстрелов во дворе заброшенного жилого комплекса, расположенного на территории одного из тех кварталов Цитадели, где выстрелы и так слышны каждый день.

— Срочное сообщение, - вдруг тихо сказала Ива. — От внешнего корреспондента.

— Показывай, - распорядился Волчек, чуть наклоняясь назад и вновь выпрямляясь.

Он прочитал сообщение дважды и принял решение.

— Пехота, — крикнул он, — вы же не обедали?

— Никак нет, — чуть помедлив, ответил Айджел.

— Идите. Ровно через час вы должны сменить меня здесь. Лорату я доложу. Давайте, на корабле сейчас уже накрывают стол. 

Лорат сам вызвал его почти сразу же.

— Это ж классическая ловушка, — без лишних слов начал он. — Девушка, которую ты видел один раз, посылает записку "Нам надо срочно встретиться".

— И как ты себе представляешь ловушку на суранского спецназовца? — заинтересованно спросил Волчек. — Тем более — классическую?

— Давай без этого корпоративного бахвальства, — буркнул капитан. — Убьют тебя, а нам потом возиться — тело везти в другую галактику, убийц ловить.

— Моя личность здесь почти никому не известна, а в качестве образца разумной жизни из Большого Облака меня будут брать целехоньким, — жизнерадостно возразил спецназовец. — Риск оправдан. Как сказал бы наш друг Делвин, — голос Волчека изменился, преисполнившись самодовольства, — "Кто рискует — побеждает."

— Хорош постоянно упоминать этого упыря, — отмахнулся Лорат. — Следи, чтобы связь не пропадала — используй тройное резервирование и не соглашайся лезть в местные катакомбы. Только публичное место, у всех на виду.

— Не мне тебя учить, — с деланным смирением сказал Волчек, — но последние десять лет я постоянно хожу на такие встречи. По работе приходится. И за это время я кое-чему научился.

— Научился он, — проворчал Лорат. — Хотя бы шестидесятипроцентный охват есть?

— Вообще-то под восемьдесят уже, — кротко ответил спецназовец. — "Протон" уже сами кое-чего умеют.

— Ладно, добро. Пойду отчеты писать. Не забудь, что в твоем распоряжении будет час, от силы — полтора.

— Да кто же мне даст забыть?

— Текстовое сообщение на омни-инструмент, — тихо сказала Ива. — Без подписи.

— Открой, пожалуйста.

Перед глазами Волчека возникли мелкие полупрозрачные буквы:

"Тоже любишь приходить пораньше?"

— Ива, ты ее видишь?

— Теперь да. Комната в задней части бара, рядом с дверями, ведущими на кухню.

— Я не вижу там никакой комнаты.

— Потому что она никак не сообщается с общим залом.

— Так как она меня заметила?

— Стена в этом месте прозрачна с той стороны.

Волчек подошел к невысокому барьеру из хромированных металлических труб, за которым десятью метрами ниже мчались в обе стороны скайкары, оперся на него руками и замер, сохраняя задумчивое выражение лица.

Спустя пару минут Ива не выдержала:

— Почему ты не идешь?

— Я же пришел заранее. До оговоренного начала встречи еще сорок пять минут.

— Но она уже ждет тебя!

— Неважно. Мне объяснять тебе, машине, что такое "протокол"?

— Но у людей все вовсе не так жестко регламентировано, как в программировании!

— Ну, — усмехнулся спецназовец, — это смотря у каких людей.

Информационный помощник ничего не ответила. Прошло еще десять минут.

— Текстовое сообщение... - начала Ива, но Волчек сразу перебил ее:

— Открывай.

"Думаю, мы можем начать. Сможешь найти без моей помощи?"

— Будешь отвечать? — заботливо поинтересовалась машина.

— Да, но не словами, - бросил Волчек и неторопливо пошел, но не внутрь заведения, а в обход. Ему пришлось спуститься на пару уровней ниже и снова подняться, предварительно пройдя по застекленном переходу над трассой для воздушного транспорта. С этой стороны не было ни огромной, переливающейся разными оттенками пурпура вывески, ни подвижных голографических проекций обитателей моря — только гладкая черная стена с воротами для грузовой технике и небольшой скользящей дверью слева от них. Возле двери стоял турианец в черном бронекостюме. Волчек сразу отметил, что у того не было никакой клановой раскраски на лице.

— Здравствуйте, — очень доброжелательно сказал он. Волчек поздоровался в ответ, постаравшись не уступить в дружелюбии, и добавил:

— Меня зовут Штефен.

— Проходите, Штефен, ваш кабинет вы найдете за последней дверью по этому коридору, — с этими словами турианец отступил в сторону, пропуская Волчека в открывающуюся перед тем дверь. — Желаю вам хорошо провести время!

Волчек прошел внутрь, и через десять шагов уже был у нужной двери, услужливо распахнувшейся при его приближении. Внутри никого не оказалось. В довольно просторной комнате стоял накрытый белоснежной скатертью стол с приборами на двоих и два обтянутых светлым материалом кресла на тонких основаниях, расширявшихся к низу. Все стены, кроме той, что примыкала к соседнему помещению, были с этой стороны прозрачными и выглядели скорее как большие панорамные окна. Через одну было отлично видно весь зал, другая предоставляла роскошный вид на изрядную часть этого района Цитадели. Кроме того, из кабинета великолепно просматривались вход в бар и смотровая площадка перед ним, на которой постепенно росла очередь желающих приобщиться к местному варианту японской кухни.

Спецназовец уверенным жестом отодвинул ближайшее к нему кресло, сел и негромко сказал:

— Здравствуйте.

— Привет, — ответил ему мягкий женский голос, обладательница которого словно материализовалась из воздуха в кресле напротив. — Я так и знала, что эта глупая мягкая обивка меня выдаст! С другой стороны, если бы мой камуфляж сработал слишком уж идеально, вы могли бы случайно сесть мне на колени, и наша встреча началась бы с досадного конфуза.

— О, заверяю вас, что я бы принял все возможные меры, чтобы конфуза не случилось, — серьезным тоном заверил ее Волчек.

— Охотно верю, — с легким смешком ответила собеседница. В отличие от Волчека, чье строгое темное одеяние вполне могло именоваться вечерним, она носила легкий бронекостюм, с черным капюшоном-накидкой вместо шлема. Капюшон был низко опущен на ее лицо, так что при разговоре было видно разве что артикулирующие губы, и лишь иногда, когда она поднимала голову повыше, можно было на мгновение уловить краткий отблеск ее глаз. — О, они тоже пришли заранее. Посмотрите туда! — заговорщически улыбаясь, она указала рукой на коридор, сквозь прозрачную стену хорошо видимый почти на всю длину.

Дверь в ближайший кабинет на противоположной стороне коридора была открыта, там стояли две асари, саларианец и пожилая женщина. Судя по их жестикуляции, разговор у них шел достаточно напряженно. Между ними стоял уже знакомый Волчеку турианец-швейцар и, видимо, пытался их урезонить, но безуспешно.

— Я влезла в систему бронирования, увела этот кабинет у саларианца с землянкой, а их бронь поставила на тот кабинет, уже забронированный для асари, — ее плечи вздрагивали от рвущегося наружу смеха. — Бедный швейцар с метрдотелем, они теперь должны на глаз определить, какая из парочек важнее, — и она, уже не сдерживаясь, прыснула, как маленькая девочка.

Волчек улыбнулся. — С нашим кораблем вы хотели провернуть что-то подобное?

Она мгновенно посерьезнела, только что смеявшиеся губы плотно сжались, маленький подбородок немного выступил вперед.

— Давайте, прежде чем поговорить, сделаем заказ, — собеседница взяла в руки лежавшую рядом с тарелками тонкую трубочку и развернула ее. Оказалось, что это меню, стилизованное то ли под свиток, то ли пергамент.

— Можете что-нибудь посоветовать? — не притрагиваясь к своему экземпляру, вежливо спросил Волчек.

— Разве что салаты и минеральную воду, — легко ответила девушка, кладя трубочку на место.

— Вы не едите здешние национальные блюда? — немного удивленно поинтересовался спецназовец.

— А вы представьте, что рядом открыли бы ресторан вашей национальной кухни — но с местными поварами, готовящими из местных продуктов. Вы бы стали заказывать там любимую еду?

— Пожалуй, не стал бы.

— Вот именно! — рассмеялась она.

К тому времени, как официант вышел из их кабинета, чтобы передать на кухню заказ, конфликтная ситуация с бронированием разрешилась — саларианца и его спутницу посадили в общий зал, но отгородили от всех остальных спешно принесенными ширмами. Проследив за тем, как ставят последнюю перегородку, девушка повернулась к Волчеку и засмеялась.

— Средний класс и его проблемы! — ее голос стал чуть хриплым после смеха.

— Что, на Цитадели есть еще более роскошные заведения для олигархов? — улыбнулся в ответ спецназовец.

— Нет, это самое модное, дорогое и популярное, — она весело тряхнула головой и тут снова почти без перехода стала серьезной. — Я надеюсь, что не причинила вам неудобств, пригласив в самый дорогой бар на всей станции?

— Нашему флоту это по карману, — дипломатично ответил Волчек. — Спишем на представительские расходы.

— Я хожу сюда не потому, что мне здесь нравится обстановка, еда или обслуживание, — продолжила она почти строгим тоном. — Просто у меня есть на это причины.

— Здесь, вероятно, появляются очень занятные субъекты, — небрежно заметил Волчек.

— Да, вроде вас, — снова засмеялась она. — Но обычно здесь я встречаю как моих клиентов, так и тех, с кем клиенты просят меня... взаимодействовать.

Она пристально посмотрела на Волчека, но он все с тем же доброжелательным выражением лица следил, как она поправляет свой капюшон.

— Я знаю, чем вы занимаетесь, помните? Мы уже представились друг другу там, возле причалов, — сказал он.

— Да, это точно, — вздохнула она. — Просто я волнуюсь. Я редко делаю то, что должна сделать сейчас.

Она еще раз вздохнула, руки в тонких перчатках мягко легли на стол.

— Я очень редко сдаю своих клиентов тем, у кого они просят что-то украсть, — наконец сказала она. — Профессиональная этика, ну, вы понимаете.

У Волчека, разумеется, было свое особое мнение насчет профессиональной этики тех, кто занимался воровством, но он не собирался сейчас его высказывать.

Поэтому он только сказал:

— Продолжайте.

Но девушка чуть заметно кивнула головой в сторону коридора и промолчала. Через несколько секунд, предварительно очень громко постучавшись и дождавшись разрешения зайти, вошел официант с подносом, полным еды и напитков.

После того, как он вышел, Волчек усмехнулся и сказал:

— В другое время и при других обстоятельствах при виде так старательно постучавшегося официанта я бы обязательно изобразил, как испуганно отшатываюсь от вас, поправляя одежду.

— Вы не очень похожи на государственного служащего, — со смешком заметила девушка.

— Я слишком развязно себя держу или слишком скромно?

— Для служащего? Слишком скромно. Так-то я давно потеряла счет разным нескромным попыткам.

— Сколько рук или там пальцев сломали? — деловито поинтересовался Волчек.

— Я не ломаю руки, обычно я протыкаю их, — в тон ему ответила она. — Не помню, но не очень много. Чаще всего я просто исчезаю без возврата, немного полюбовавшись растерянной физиономией наглеца.

Они немного помолчали.

— Вот что, давайте поедим и вернемся к вашему делу, — предложил он, незаметно проверив, сколько осталось времени. Она согласно кивнула.

Через несколько минут молчания, прерываемого только редким звоном приборов о фарфор, Волчек отставил пустую тарелку.

— Извините, военный ритм жизни, — сказал он в ответ на вежливое удивление собеседницы. — Привык есть быстро, чтобы не застало врасплох очередное изменение обстановки.

— Не стоит извиняться. Тем более у меня все равно нет аппетита, — отодвинула свое блюдо она.

Примерно минуту они просидели в тишине. Затем она сказала:

— Сразу должна прояснить вот что: я не испытываю к вашей Федерации никакой симпатии. Для меня вы — еще одна сила, которая будет вместе с остальными рвать наш хрупкий мир на части. Нет, не возражайте, пожалуйста! — строгим тоном произнесла она, заметив, что спецназовец хочет что-то сказать. — Я не лезу в политику, но я ее ненавижу, ее, и все, что с ней связано. Мне нравится красть у богатых, но не меньше — а то, пожалуй, и больше — мне нравится красть у политиков, у генералов, у других представителей истеблишмента. У всех, кто пытается поджечь Галактику и погреть на этом огне руки. Вы, возможно, неплохой человек, Волчек, и даже сами верите в то, что говорите, но для меня вы прежде всего один из прислужников этого демона — демона власти. И если бы вы подвернулись мне на моем задании, то рука бы у меня не дрогнула.

Волчек молча слегка развел руки, как бы говоря: "Ну, что тут поделаешь?"

— Но я не стала браться за новое задание, связанное с вашим кораблем. Потому что мой клиент, судя по всему, гораздо хуже вашей стороны. Ваши пока что сидят тихо, разве что вынюхивают разное в Президиуме да рассказывают небылицы про древних чудовищ. Вред от вас небольшой. А вот мой клиент, похоже, собирается развязать войну.

— Простите, а кто ваш клиент?

— Формально — некий Якобс, выдававший себя за помощника СПЕКТРа по имени Найлус. Знаете этих двух турианцев?

Волчек кивнул.

— Я очень не люблю, когда меня пытаются использовать. Если мне честно говорят, что не раскроют имени заказчика, я отнесусь с пониманием, хотя от дела могу и отказаться. Но если клиент начинает мне лгать, я не стану с ним работать.

Она отпила минеральной воды из бокала и продолжила:

— Первый заказ Якобса был без подвохов — просто собрать данные по вашему кораблю, особенно по части возможного проникновения в его сети. Поэтому я не стала особо выяснять, кто он — тем более, что он заплатил вперед, и заплатил хорошо. У вас хорошие специалисты — подсунули мне что-то вроде фальшивой сети, да?

Он снова кивнул.

— Потом он захотел, чтобы я просканировала ваши коммуникации, пока они открыты в ходе сеанса связи. Слушать чужие переговоры, даже зашифрованные — это уголовщина, поэтому я не поленилась проверить предоставленные им документы Найлуса... не помню его фамилии.

— Крайк, — подсказал спецназовец.

— Да, точно. Документы оказались подлинными, а значит, все было в порядке — ну не мог же Якобс украсть их у СПЕКТРа? Ну, ваши парни опять прокатили меня с фальшивой сетью, хотя уже после сканирования я все поняла и в третий раз уже бы не купилась.

Она опять попила воды, поставила бокал и немного помолчала. Затем подняла голову так резко, что Волчек на мгновение увидел ее глаза, узкие и сверкающие.

— И тут Якобс как с цепи сорвался. Потребовал от меня проникнуть на борт вашего судна, похитить какую-то странную вещь и к тому же установить шпионские модули на ваши компьютеры. Ради смеха я пыталась просчитать эту авантюру — выходило, что мне нужна команда под десять человек, да еще отвлекающая группа, да еще технические средства, способные гарантированно прорезать вашу обшивку — сомневаюсь, что здесь такие можно достать, правда?

Волчек кивнул.

— В общем, я сказала ему, что это невозможно, и тут с его стороны начались угрозы, запугивания, перемежающиеся с обещаниями достать все, что мне нужно. Я приняла решение, что работать на него не буду, но не стала его расстраивать отказом, а потянула время, постоянно требуя от него новых подробностей и уточнений. Для очистки совести — я, конечно, воровка, но совесть у меня все равно есть, — я решила проверить, на кого же он работает, потому что стало понятно, что на него самого очень сильно давит некий субъект, которого сам Якобс упоминает буквально пару раз и именует только "Боссом". Для начала я обратилась к знакомому агенту Серого Посредника — и оказалось, что он не может дать мне сводку по Якобсу. По нему ничего нет, тем более — по Боссу. Тогда я запросила сводку по Найлусу и получила огромное досье, в котором, однако, не было ничего, что связывало бы его с Якобсом. Стало понятно, что сведения о Якобсе и Боссе придется добывать самой. Для начала я попробовала влезть в компьютеры Якобса — и столкнулась с защитой как минимум высшей военной градации, оказавшейся мне не по зубам. Да не только мне — думаю, сейчас никто из хакеров-фрилансеров не смог бы ее одолеть. Впрочем, раньше был один... но он уже умер.

Девушка помолчала несколько мгновений и продолжила:

— Тогда я оставила попытки компьютерного взлома и занялась социальной инженерией. После нескольких часов черной работы выяснилось, что у Якобса здесь есть один активный горизонтальный контакт — женщина по прозвищу "Гидра". Она до последнего времени работала на Серого Посредника, но, похоже, меняет работодателя на Босса, и к тому же уже переманивает к тому еще одного агента Посредника — мужчину по кличке "Фист", активно вовлеченного в местную межэтническую преступную группу, занятую шантажом, торговлей живым товаром и распространением наркотиков.

Она вздохнула и продолжила: — Это все, что у меня есть на текущий момент. Якобс, Гидра и Фист — фигуры примерно одного масштаба. Уровня, скажем, капитана в мафии — если вы знаете, о чем я говорю...

— Знаю лучше, чем хотелось бы, — ответил Волчек и взял в руку бокал с напитком нежно-лилового цвета.

— Эта штука может вызывать сильную аллергию, — предупредила девушка.

— Ну, я же не кварианец, да и проверял уже на себе. Ничего не было, — сказал он и с удовольствием отпил глоток. — Вам вообще не удалось пролить свет на личность этого Босса?

Девушка покачала головой: — Могу только сказать, что он держит всех в страхе. Не понимаю, почему к нему перебегают агенты Серого Посредника. Тот по сравнению с Боссом — лучший работодатель года.

Она обернулась и посмотрела сквозь прозрачную стену в зал.

— А вот и те, кого я ждала.

Девушка показала на пару, усаживающуюся за столик в левом ближним углу зала.

— Двое из трех — Гидра и Фист. Приход сюда Фиста означает,что он решился порвать с Посредником и теперь уже точно работает на Босса. Гидра должна передать ему указания.

Она пристально посмотрела на спецназовца.

— Что такое? Вы знаете кого-то из них? — в ее голосе появилась настороженность.

— Нет, не знаю, — твердо ответил он. — Но, скажем так, мне показали эту даму и сообщили ее имя. Ее зовут Гудрун Тофт, и она работает в аппарате Совета Цитадели. Секретарь одного из помощников саларианского члена Совета.

Девушка опустила голову, и тень капюшона полностью скрыла из вида ее лицо.

— Высшая политическая лига... — прошептала она. — Не надо было браться за это дело с самого начала. Стоило один раз не послушаться своих предчувствий...

— Вам надо улетать отсюда, прямо сегодня, — мягко, но настойчиво сказал Волчек.

— Ива, мы можем подслушать ту парочку?

— Зонтик сюда пока не добралась, а в зале имеется внушительная батарея противошпионских средств. Рискованно, Штефен. К тому же дама только что включила средства противодействия на основе эффекта массы — значит, понадобится физическое проникновение через защитный контур. Знаешь, проще будет попросить разрешения сесть за их столик и послушать, о чем они говорят.

— Вы что, с кем-то на связи? — вдруг подняла голову девушка. — У вас сейчас был такой вид, будто вы говорили с кем-то еще. Ларингофон?

— Простите мне мою бестактность, — извинился спецназовец. — Нет, я выяснял у своего компьютера, возможно ли подслушать наших знакомых в зале.

— Это и я могла бы сказать. Здесь все напичкано электронными контрмерами — потому что многие тащат сюда потайные микрофоны и прочую дрянь — так что нет, не сможете. Кстати, а наш с вами разговор записывается?

— Средствами аудио и видеозаписи — нет. Компьютер фиксирует ключевые тезисы и имена, но это скорее вроде стенограммы. Тайна вашей личности останется нераскрытой.

— Придется поверить вам на слово, — с сомнением сказала девушка и снова оглянулась на парочку в зале. Гудрун как раз пожимала руку своему темноволосому спутнику и что-то возбужденно говорила ему, тот с взволнованным видом кивал.

— Все, они договорились, — сумрачно-весело сказала девушка. — Значит, у Якобса теперь достаточно людей для его планов.

— Планов?

— Два мероприятия. Одно — нападение на ваш корабль. Второе — убийство каких-то военных Альянса. Вместе с бандитами Фиста у него теперь хватит исполнителей, чтобы провернуть все одновременно — Якобс почему-то очень настаивал на этом.

— И как скоро это должно произойти? — с трудом сохраняя невозмутимость, спросил Волчек.

— Через три часа пятнадцать минут.

— И вы молчали до этого момента? — не выдержал спецназовец. — Ива, передай время Лорату!

— Я должна была убедиться, что вам можно все это доверить! — почти сердито ответила девушка. — Вам в вашем корабле, думаю, ничего не угрожает — у вас же там технологии будущего! А я могу в лучшем случае лишиться свободы, а в худшем — головы!

— А военные?

— Государственные служащие, для которых угроза гибели — часть профессии. Почему они должны меня заботить? — она пожала плечами, но как-то неуверенно. — Я же их точно не забочу! И... впрочем, ничего.

— Мы сами готовы обеспечить вашу безопасность, отвезти вас куда угодно, только назовите место. Но нам нужны будут документы, подтверждающие ваши слова.

— У меня нет ни одного документа. Защита высшей военной градации, помните? Все, что у меня есть — это мои заметки на основе разговоров и переписки с парой десятков контактов, ни одного из которых я выдать не могу. И себя я тоже выдать не могу. Вы не сможете пойти в суд с моими данными, Волчек.

Она помолчала и добавила:

— Спасибо за предложение, но лучше я самостоятельно изыщу способ улететь отсюда. За вашим кораблем всегда наблюдают сотни глаз. Что вы делаете?

— Подзываю официанта, — хмуро ответил Волчек. — Мне надо срочно оказаться в месте, где через три часа развернутся интересные события. Буду очень благодарен, если вы поделитесь хотя бы вашими заметками, ну и счетом за ваши услуги.

Он думал, что при упоминании счета она возмущенно скажет, что делала все бескорыстно, но ошибся. Порядок сумм, что в счете бара, что в ее счете, был примерно одинаковым и при этом весьма внушительным, сравнимым со средней зарплатой рядового сотрудника СБЦ за полгода.

— Спасибо, что заплатили и за меня тоже, — сказала девушка, отодвигая кресло и вставая, — но, я думаю, мы оба понимаем, что это был просто деловой обед и...

— ...Его оплата мной не накладывает на вас никаких обязательств, — закончил за нее Волчек. — А в случае каких-либо претензий с моей стороны вы проткнете мне руку.

Она даже не улыбнулась:

— Возможно, что и проткну.

Парочка за угловым столом тоже только что расплатилась и встала из-за стола. Волчек бросил в их сторону один мимолетный взгляд и приказал на себе на время забыть о них. Как не жаль — не до них сейчас.

Девушка поправила на себе накидку и открыла дверь. Повернулась к Волчеку и сказала:

— Заметки уже у вас. Что-нибудь еще?

— Нет.

— Тогда прощайте.

И, не дожидаясь ответа, исчезла, лишь слабая голубая вспышка на мгновение осветило тающий контур ее фигуры. Повернув голову, Волчек проследил взглядом ее невидимые шаги — мягкое покрытие коридора выдавало их так же, как раньше, в начале встречи, о ее присутствии сообщила податливая обивка кресла. Она не пошла к выходу, а свернула в другой коридор и пропала из поля зрения спецназовца.

Оставив неплохие чаевые официанту и выдав двадцать кредитов привратнику, Волчек вышел из бара и через две минуты был на стоянке общественного транспорта. Садясь в скайкар, он подумал, что такого плохого настроения, как сейчас, у него не было со времен последней кампании.

— Ива, не подскажешь, что со мной? - полушутливо спросил он.

— Ты расстроен тем, что другой человек вел себя не так, как хотелось бы тебе, — мгновенно выстрелила Ива.

— В точку.

Весь десятиминутный полет до космопорта он молчал, пытаясь понять, что же конкретно его так задело. Его осенило, когда он ввел машину в последний крутой вираж, нацеливаясь сесть на ближайшей к доку площадке.

Он увидел чужое одиночество, которое было пострашнее его собственного.

И, в отличие от его собственного, чужое полагало себя вечным и безвыходным.

Первое, что бросилось ему в глаза, когда он прошел мимо дежурного пехотинца в широкую дверь крытого дока, были открытые десантные люки в корме "Гишу". В зияющих десятиметровых овальных проемах, напоминая засевших в углублениях подводной скалы моллюсков, виднелись матово-серые приплюснутые корпуса "Вместительных". Почти сразу же до него донесся горьковатый запах осмотического раствора, а когда он подошел ближе, то услышал слабое гудение насосов и мерный шум мчавшейся по трубопроводам жидкости.

Он хотел было вызвать Лората, но почти сразу же увидел его стоящим рядом с нижним люком левого борта и показывающим на что-то главному инженеру.

— Короче, Лиаме, доделывай здесь и здесь, а вторичный цикл бросай, времени почти не осталось! — услышал Волчек, подойдя ближе. Капитан обернулся, заметил спецназовца и махнул ему рукой.

— Зря пришел, — сказал он первым делом, когда Волчек был в пяти шагах от него. — Ты, Роган и "Протон" нужны мне без брони, в штатском. Все, кроме тебя, уже на месте.

— И без оружия? — поинтересовался Волчек, останавливаясь и ставя руки на пояс.

— Да, без оружия, — не оставляющим места для возражений тоном ответил Лорат. — Соответствующий наш запрос до сих пор на рассмотрении в Службе безопасности Цитадели. Мы, конечно, и так нарушим с десяток статей местных законов, но постараемся не тронуть хотя бы уголовного права. Вы образуете две пары, каждую пару обеспечит своей защитой тяжелый пехотинец в камуфляже. Как ты понимаешь, от огня десяти или даже двадцати стволов он прикрыть сможет.

— "Сюрпризы"? "Питомцы"? И для чего вообще расчехлили "Вместительных"?

Лорат сложил вместе кисти рук, потянулся и хрустнул суставами. Волчек поморщился, но ничего не сказал. Капитан расцепил руки и медленно, четко произнося каждое слово, произнес:

— Командир десантной группы "Нормандии" пришел в себя. Похоже, его мозг ухитрился как-то усвоить часть информации из уничтоженного "маяка". И эта информация напрямую связана с тем, из-за чего мы прилетели сюда.

Он глубоко вздохнул и добавил:

— Фактически речь идет о втором после конгломерата Звездочетов прямом доказательстве существования Гасителей и того, чем они занимаются. К сожалению, на этот раз носитель данных гораздо более хрупкий и ненадежный.

— То есть Якобс, Гудрун, Фист и, вероятно, Сарен действуют в интересах Гасителей? — негромко спросил Волчек.

— Очень может быть. Обсуждение придется отложить на потом. Да, вся техника останется здесь. В полной готовности, но здесь. Мы связаны по рукам и ногам, так что придется в первую очередь действовать головой, а не кулаками. Передай "Протону" мою благодарность, они обеспечили нам полный двойной охват. Да, и не забывайте проверять местных в том числе на присутствие специмплантатов и на очаги нестабильности в кварковой подписи — среди оппонентов могут быть биотики.

Лорат развернулся и почти что побежал к носовой части канонерской лодки.

— Я так понимаю, что разговор закончен, — буркнул Волчек и зашагал обратно к двери.

Когда ему оставалось до нее метров двадцать, послышался шум опускающегося скайкара. Волчек глянул на дежурного, но тот не проявил беспокойства, а через несколько секунд в док вбежала сержант Роган. Было немного непривычно видеть ее не в форме мехстрелка, а в длинном светло-сером платье современного земного фасона.

— Разрешаю, — сказал Волчек, едва она приоткрыла рот.

— Я за вами. Капитан Лорат просил вас подвезти. И еще он просил передать...

— Что мы должны изображать пару влюбленных, — перебил ее Волчек, дойдя до машины и открывая ее с правой стороны.

— Так точно! — Гилириси запрыгнула на сиденье пилота, молниеносно подобрав полы платья, и умудрилась оторвать скайкар от земли через секунду после того, как за ней опустилась дверь.

— Целоваться не будем, — категорическим тоном заявил спецназовец.

Переводя машину в горизонтальный полет, Роган изумленно посмотрела на него, но он, будто не обращая на нее внимания, со строгим видом смотрел на проносящиеся мимо летающие машины встречного потока.

Лишь спустя несколько секунд она расхохоталась. Волчек торжествующе улыбнулся.

Проверив зоны покрытия сенсорных элементов и секторы поражения активной защиты, Волчек в целом остался доволен. Схема получалась не очень гибкая, но у оппонента был небольшой выбор позиций для стрельбы и совсем отсутствовали альтернативные пути выдвижения и отхода. Двое тяжелых пехотинцев, с трудом протиснувшиеся через довольно узкие служебные туннели Президиума, заняли выбранные заранее места на дне пруда, разделяющего стороны Президиума, и теперь, скрытые активной маскировкой, продолжали оптимизировать расположение излучателей защиты от кинетического оружия, стремясь перекрыть все возможные траектории выстрелов со стороны противника. Спецназовец поинтересовался, готовы ли они отразить большое количество крупных баллистических объектов, типа реактивных гранат или снарядов переносных турельных установок, и получил вполне удовлетворившие его ответы.

Времени оставалось все меньше, оно утекало, как песок сквозь пальцы. Зонтик вместе с Нокс следили за воздушным движением в районе Президиума и слушали соответствующие радиочастоты, чтобы заранее узнать о приближении основных групп противника. Канонерка запустила часть агрегатов машинного отделения и фактически была готова немедленно стартовать из дока в случае угрозы уничтожения, а ее сенсорный пояс внимательно следил за всеми кораблями вблизи станции. То, что всю эту подозрительную активность пока что удавалось скрыть от различных подразделений СДЦ, Лорат откровенно называл чудом и делал все, чтобы это чудо продлилось подольше. Он с трудом отговорил ван дер Спаата от запуска разведывательно-дозорного зонда — как не хотелось бы ему самому получить возможность отслеживать все космическое движение между Цитаделью и масс-ретранслятором, он понимал, что старт автоматического устройства с борта стоящего в крытом доке судна было бы невозможно сохранить в тайне.

Впрочем, вероятность атаки на "Нормандию" в момент прибытия на станцию была чисто гипотетической — космопорт Цитадели и пространство вокруг него очень хорошо охранялись как стационарными орудийными установками, так и большим количеством патрульных кораблей СБЦ. Соответственно, атака со стороны космоса на уже причаливший фрегат тоже исключалась, то же касалось и "Гишу" в ее крытом доке. Для нападения на любой из кораблей со стороны Цитадели атакующие должны были неизбежно воспользоваться лифтами, пассажирскими или грузовыми, что серьезно облегчало подготовку обороняющейся стороне. Один из притаившихся под водой тяжелых пехотинцев мог по сигналу полностью перекрыть огнем подход к лифтам со стороны Президиума, а с стороны космопорта его было готово поддержать звено легкой пехоты, усиленное двумя "Питомцами".

В целом, задача обороны канонерской лодки не считалась сложной — преимущество обороняющихся в огневой мощи и невозможность атаковать ее док иначе, чем "в лоб" означали, что шансы нападавших были достаточно призрачными. Правда, Лорат не без основания опасался, что возможное участие в атаке Сарена, непосредственное или в качестве руководителя операции, могло повлечь за собой какие-нибудь не просчитываемые заранее последствия, вроде использования СПЕКТРом неизвестных другим тайных проходов к причалам.

У группы, обеспечивающей одновременно защиту землян с "Нормандии" от возможного покушения и оборону подходов к лифтам до космопорта, задача была куда сложнее. Всю их непосредственную мощь составляли уже неоднократно упомянутые двое тяжелых мехстрелков — капитан вместе с компьютерами высчитал, что добавление хотя бы еще одного резко повысит шансы быть замеченными Службой безопасности Цитадели. Две безоружных пары — Волчек-Роган и Колшн-Нонч — должны были только вести наблюдение и при первых признаках опасности переместиться на заранее выбранные места, могущие послужить укрытиями. При непосредственном огневом контакте с противником из космопорта должна была выдвинуться группа поддержки, а в случае экстренного получения от СБЦ разрешения на применение ударных платформ — еще и звено "Питомцев" (без разрешения системы обороны станции и патрули СБЦ приняли бы их за нападавших и открыли бы по ним огонь). Возможное применение оружия осложнялось еще и постоянным присутствие большого количества гражданских лиц в районе Президиума, среди которых к тому же было немало дипломатических работников, поэтому сидевшим под водой бойцам предстояло решать очень непростую задачу максимально эффективного распределения покрытия их активной защиты.

Поэтому Волчек и его напарница, стоявшие на набережной Президиума, на противоположной от посольств стороне, сегодня вынуждены были играть роль ссорившихся влюбленных — только так можно было замаскировать их активную помощь своим товарищам в тяжелой броне. Со стороны они действительно выглядели, как ругающаяся и даже иногда машущая друг на друга руками парочка, на самом же деле их жестикуляция относилась к огромному подробному трехмерному плану Президиуму, который они оба видели перед собой благодаря информационным помощникам, соответствующим образом стимулировавшим зрительные области своих хозяев. План уже изобиловал закрашенными областями, стрелками и подписями, но мичман и сержант продолжали править его и добавлять новые элементы. Пара сотрудников СБЦ уже несколько раз смотрели с тревогой на шумных жестикулирующих "влюбленных", но вмешиваться не решалась.

Наконец Волчек сказал печальным тоном:

— Все, Ро, хватит, мы просто перегружаем ненужными подробностями то, что уже решено.

— Ты уверен? — вскинулась его собеседница. — Ты готов заявить это со всей ответственностью за последствия?!

— Возможно, нам стоит обратиться со всем этим к кому-то третьему, но я думаю, что мы попросту исчерпали друг друга.

— Только не так, как сейчас! — приятный голос Гилириси мог, оказывается, сильно меняться. Сейчас он напоминал скорее ненавистный многим звук металла, скребущего по стеклу. — Не у всех на виду!

Она отвернулась к стене и сделала вид, что вот-вот расплачется. Волчек с беспомощным выражением лица повернулся в другую сторону и встретился взглядом со патрульным СБЦ — крупным турианцем в сером бронекостюме. Да, не повезло тебе, приятель, читалось в сочувственном выражении лица того. Спецназовец опустил голову и медленно отошел к парапету набережной.

— Театральный кружок, я согласен с большинством ваших замечаний, — услышал он задумчивый голос Лората. — "Протон", что можете добавить?

Приглушенный и немного странный, как всегда бывает при безгласом общении (когда человек не говорит вслух, а как бы про себя, а информационный помощник снимает данные для передачи либо с голосовых связок, либо прямо из речевого центра мозга), голос Нонча сделал несколько достаточно уместных, хоть и, возможно, излишне перестраховочных замечаний, касающихся их стороны озера.

— Вы учли, что все должно быть в прямой видимости? — вдруг услышал Волчек свой собственный голос. — Если мы без крайней необходимости не можем пустить в ход ничего, кроме излучателей?

— Не можем, — подтвердил Лорат. — Но я оставляю право за "Нейтрино-1" и "Протон-1" самостоятельно принимать решение о применении иных видов оружия.

— Я Протон-1, понял! — бойко отозвался Нонч.

— Я Нейтрино-1, понял, — отстраненно сказал Волчек. — Тогда замечаний не имею.

— Внимание, — сказал Лорат чуть напряженным голосом. — "Нормандия" прибывает в плановом порядке, через тринадцать минут ожидается швартовка у причала 4-2-2. Кто-нибудь видит что-то странное? Хоть немного странное?

Все четверо наблюдателей сообщили, что нет, не видят. Зонтик вежливо подождала, пока все ответят, и тоже доложила об отсутствии подозрительной активности.

— Стоп, — вдруг решительно перебил ее Колшн. — Как нет подозрительной активности? А что там такое у лифтов в нижние ярусы?

Несколько пар глаз и бесчисленное количество сенсоров незамедлительно уставились в указанное им место. Там шесть крепких мужчин в черном выносили из грузового лифта массивный продолговатый ящик, за ним шли еще с десяток мужчин и женщин, в чьей одежде тоже доминировал преимущественно черный цвет.

— Это похороны, — бойко пояснила Зонтик. — Все формальные признаки в наличии: гроб, священник, процессия людей в трауре...

— Что в гробу? — спросил Колшн несколько возбужденным голосом. — Есть ли у людей в процессии оружие, взрывчатые вещества, приспособления для электронного противодействия?

— В гробу человеческое тело без признаков жизни, — деловым тоном сообщила машина, — у сопровождающих из предметов, пригодных для использования в качестве оружия, в наличии только два складных ножа, молоток и гвоздодер.

— Здесь разве есть кладбище? — удивился Лорат. Кажется, напряжение в его голосе ослабло или Волчеку это только кажется?

— Его или повезут на родную планету, или похоронят в космосе, — скучным голосом ответил спецназовец. Ему было не по себе. — А сейчас, видимо, подняли из морга небольшой частной клиники, что расположена неподалеку.

— Зонтик, Нокс — воздушное движение? Хотя бы одна пара машин, совместно следующих в направлении посольств или космопорта?

Компьютеры заверили капитана, что не наблюдают вблизи ни групп скайкаров, ни скайкаров военного образца, ни машин коммунальных служб — только невооруженный частный транспорт ограниченной вместимости и зарегистрированные патрули СБЦ.

— Контроль возможных позиций?

На всех подходящих для размещения снайперов местах присутствовало только незначительное количество никем не потревоженной пыли.

— Мне это не нравится, — задумчиво сказал капитан и, судя по звуку, провел рукой по своим коротко остриженным волосам. — Это что же — в нужное время, как в страшной сказке, лопнут стены, и из всех трещин посыплются враги?

— Может, как раз наоборот — у них гороскоп на сегодня неблагоприятный? — предположил Волчек. — "Сегодня разумнее всего будет воздержаться от абордажей и убийств"?

Лорат хмыкнул, но ничего не сказал.

— Что такое "гороскоп"? — удивленно спросил Колшн, и Нонч зашикал на него.

Волчек и Роган стояли чуть поодаль друг от друга на балконе яруса, возвышавшегося над набережной, и внимательно смотрели на другую сторону озера Президиума. Там, в открытом всем любопытным взорам офисе посольства Альянса Систем на Цитадели, суетился немолодой смуглокожий человек — посол Удина. Он вошел в свой лишенный со стороны набережной стены кабинет всего минуту назад и уже развил бурную деятельность: вызывал то Службу безопасности Цитадели, то диспетчерскую службу станции, то секретариат Совета Цитадели и от всех чего-то требовал, ругался, даже угрожал. Кабинет был защищен от прослушивания искажающим звуки гравитационным воздействием специального устройства на основе эффекта массы, но Зонтик просунула сенсорные элементы, невидимые глазу, прямо сквозь защитный контур, и теперь представители Федерации добавили к своим нарушениями законов Цитадели еще одно, нелегально прослушивая руководителя дипломатической миссии Земли.

— Как же он орет, — покачал головой Волчек, не поворачиваясь к сержанту. Для окружающих они все еще довольно убедительно выглядели серьезно поссорившейся, но так и не помирившейся парой. — Его же так рано или поздно хватит удар. Не знаю, конечно, может, это какая-то сложная дипломатическая игра, но я как-то больше привык к спокойным посланникам.

— В ваших кампаниях вы же вели переговоры с представителями разных сил, командир, — дружелюбно сказала Гилириси и со скорбным лицом, никак не сочетавшимся с ее тоном, вытерла ладонью невидимую слезу. — И такие, наверно, тоже попадались.

— И немало, — подтвердил Волчек. — Постой, Ро, ты хочешь сказать, что это такой специальный вид дипломатии? Надрыв и натиск?

— Очень может быть, — сохраняя мрачное лицо и еще сильнее отворачиваясь от собеседника, подтвердила Роган. — И, должна заметить, наверняка весьма небезуспешный, так как эксплуатирует определенные стереотипы, сложившиеся относительно землян у представителей цивилизаций Пространства Цитадели.

Удина вызвал еще кого-то, и Волчек навострил уши:

— Расследование? Совет ведет-таки расследование деятельности Сарена на Иден Прайм? Ива, дай-ка мне подробности!

Похоже, Лорат то ли забыл, то ли, что скорее всего, не успел поделиться с ним последними новостями. Расследование лично курировал глава Службы безопасности Паллин, но, судя по обрывочным перехватам, ранее сделанных капитаном, а особенно — по тому разговору, что вел сейчас на весьма повышенных тонах посол Альянса Систем, пользы от этого не было. Наоборот, было весьма похоже, что дело спускали на тормозах, пользуясь закрепленными законодательно правами сотрудников СПЕКТР не отчитываться не перед кем, кроме членов Совета Цитадели.

Если Сарен и действовал уже не в интересах Совета, а преследовал личные цели или даже служил врагам всей разумной жизни в Галактике, то его по-прежнему никто ни в чем не ограничивал.

Шли минуты, а ничего подозрительного не обнаруживалось. Правда, скайкары и пешие патрули СБЦ появлялись несколько чаще обычного — видимо, на сигнал Лората все-таки обратили внимание, — но никакой другой обращающей на себя внимание активности заметить не удалось. "Нормандия" уже возникла рядом с местным масс-ретранслятором и полным ходом шла к станции. На борту "Гишу" пилоты заняли свои места в просторных боевых отделениях "Вместительных" и в десятый раз проводили предстартовую диагностику.

— Мезон, здесь Нейтрино-1. Подводники, как там у вас дела? — негромко спросил Волчек. — Не мерзнете?

— Вода отменная, мичман Волчек, — невозмутимо ответил Ганто Раол. — Давайте к нам!

— Спасибо, как-нибудь в другой раз. Кислород? Энергоблоки? Маскировка?

— Все зеленое, как суранское болото в мае! Полдня без вопросов пролежим еще, скучновато, правда, но мы тут пасьянс из противокинетики раскладываем.

— Пасьянс отличный, — кивнул Волчек. — Хотя мне кажется, что больше похоже на мозаику.

— При всем уважении, разве бывает одноцветная мозаика? Это пасьянс, и я, кстати, веду с большим отрывом!

— Старшина Ардин, у тебя все так же прекрасно? — поинтересовался спецназовец, вглядываясь в толщу воды там, где должен был находиться второй пехотинец.

— Прекрасней не бывает, мичман Волчек! — сухо доложил Лиранаси Ардин. — Протечек нет, дно ровное — что может быть лучше?

— Э-э... много чего? — предположил Волчек. — Ну да ладно. Кстати, пасьянс ваш и вправду отменный. Глядите в оба!

Что еще можно было сделать, наблюдая и ожидая? Он проверил прицельную матрицу, выведя ее сначала на план, а потом и в виде дополненной реальности. Во всех уголках и укромных местечках этой части Президиума, из которых оппоненты могли вести огонь, красовалось от четырех до девяти значков, обозначающих гарантированное поражение цели в течении двух секунд.

— Наблюдаю выходящую из лифта К7 большую группу, — спокойным тоном, будто извещая о закипевшем чайнике, произнесла Зонтик. — двадцать семь землян, одна асари, два турианца. Оружие пока не наблюдаю.

У Волчека чуть сильнее заколотилось сердце, но стоило ему включить увеличение и как следует присмотреться, как он в ответ на хор встревоженных голосов разочарованно буркнул:

— Отбой. Это школьная экскурсия. Дети, преподаватель, два турианца из СБЦ и асари-экскурсовод.

— Какого черта их принесло? — вырвалось у Лората. — "Нормандия" уже пришвартовалась, группа Шепарда прошла стандартные въездные процедуры и сейчас выйдет из корабля! Мы можем как-нибудь убрать эту чертову экскурсию? Они же в самом эпицентре потенциального огневого контакта!

— Нет, — равнодушно ответил Волчек. — Прогнать и при этом не выдать себя — не сможем. Мы частично прикрыли их излучателями, но если при контакте начнется паника и они побегут в разные стороны, наверняка будут жертвы.

Лорат выругался и замолчал. Гилириси с окаменевшим лицом, к счастью, не выпадая при этом из образа разочарованной своим избранником девы, следила за скачущими и вопящими подростками пятнадцати-шестнадцати лет, которых с трудом сдерживали четверо взрослых сопровождающих.

— Вот поэтому я против женщин на военной службе, Ро, — неожиданно мягко сказал спецназовец.

— Я не подведу, командир, — жестко отрезала она, продолжая при помощи сенсоров, чтобы не выдавать своего интереса, следить за группой юных туристов, чьи ликующие крики уже доносились до "Нейтрино" через озеро. Волчек увидел, как посол Удина с встревоженным лицом выглянул наружу, не переставая, впрочем, ругаться с кем-то по каналу голосовой связи омни-инструмента, и, увидев источник шума, выразительно закатил глаза.

— Протон, сопровождайте группу, — приказал Волчек. — Протон-1 ведет, Протон-2 замыкает.

Услышав четкое "Есть!" от Нонча, он прикрыл глаза рукой, будто в печали. Смежив веки, он инициировал изображение с сенсорной группы и четко, как в очень реалистичном сне, увидел и экскурсантов, и своих людей. Айджел с озабоченным видом, сильно размахивая руками в такт ходьбе, легко обогнал шумных подростков, ловко избежав столкновения с одним из них, которому его товарищи подставили подножку. Паренек неуклюже замахал руками, пытаясь удержать равновесие, и Нонч на секунду поддержал его, не давая упасть, а потом строго сказал что-то на ходу сопровождающему — лысоватому немолодому мужчине. Тот виновато развел руками, а потом, напустив на себя суровый вид, стал выговаривать окружавшим его подросткам. Его слова возымели некоторое действие — группа построилась в некоторое подобие колонны и чуть быстрее, чем раньше, двинулась вперед. Колшн с независимым видом следовал за ней примерно в двадцати шагах позади, вертя головой по сторонам и улыбаясь прохожим, как идиот. Волчек одобрительно кивнул головой — оба его подопечных действовали очень достойно.

Говорить было некогда. Прежний статический план прикрытия активной защитой только что устарел, и прикрывающая Президиум группа в авральном режиме создавала новый. Только бы экскурсанты убрались отсюда до появления людей с "Нормандии", подумал Волчек, растягивая зону прикрытия почти на всю набережную и ужасаясь про себя тому, насколько уменьшилась вероятность благополучного исхода операции.

Внезапно группа остановилась рядом на площадке перед посольствами, и туристы начали сосредотачиваться вокруг экскурсовода. Колшн сделал еще несколько шагов и присел на ближайшую скамейку. Нонч, не сбавляя шага, прошел дальше в сторону Башни Цитадели.

— Нейтрино-1, — услышал его голос Волчек, — экскурсовод предложила детишкам пообщаться с местной информационной системой...

— С Авиной? — спросил Волчек. — В смысле, у нее еще голографическая проекция, похожая на асари?

— Так точно.

— Протон-1, настал твой звездный час. При помощи Зонтика устрой ей безобидную поломку, но такую, чтобы экскурсанты оттуда ушли.

— Вас понял, выполняю.

Волчек посмотрел, сколько осталось времени до прибытия группы Шепарда, и выругался. К счастью, Ива на это ничего не сказала. Подумав, он добавил изображение таймера, отсчитывающего оставшееся до появления землян время, в свое поле зрения.

Он посмотрел на противоположную сторону узкого озера, на все еще трудившегося в своем офисе посла Альянса Систем. И вовремя — Удина вдруг с очень взволнованным лицом буквально побежал вглубь своего кабинета. Что, что тот заметил?! Нет, ничего — просто голографический проектор у боковой стены засветился, и прямо в воздухе появились объемные образы членов Совета Цитадели. Волчек даже не подумал слушать, о чем говорят самые влиятельные представители четырех ведущих цивилизаций Млечного Пути — он, как и Лорат, как и все остальные участники операции, отчаянно думал: что мы могли упустить? Откуда еще может появиться враг? Где еще он может подстерегать маленькую группу землян, которая вот-вот появится из лифта?

Туристы вдруг задвигались — отошли от проектора информационной системы с разочарованными лицами и, повинуясь не слышимым отсюда командам сопровождающих их взрослых, построились в некое подобие колонны.

— Протон-1 — ты молодец! Оба-два "Протона", готовьтесь возобновить сопровождение, — с облегчением сказал Волчек.

Наконец группа экскурсантов кое-как начала движение и теперь двигалась в направлении Башни Цитадели. Они так шумели, что заглушили своими воплями музыку в расположенном здесь баре, некоторые посетители даже выглянули наружу и теперь недоуменно смотрели на странную, очень громкую процессию.

Роган молча показала спецназовцу обновленный план прикрытия, и он, посмотрев в него с полминуты, коротко кивнул ей.

Таймер неумолимо вел обратный отсчет. Пятьдесят секунд. Сорок пять. Сорок.

Ничего не происходило. Даже на заранее подготовленную позицию пора уже было высаживаться — чтобы спокойно, не торопясь и не повышая этим частоты пульса и дыхания, расположиться и прицелиться.

Двадцать секунд. Пятнадцать. Десять.

Наконец экскурсия, оставив за собой липкий след из конфетных оберток и жевательной резинки, исчезла в одном из больших лифтов Башни Цитадели почти в тот же момент, когда из лифтового холла вышли четверо людей — один в парадной форме Альянса, остальные в легких бронекостюмах.

— Штаб, вижу наших опекаемых, — доложил спецназовец.

— Дистанционный скрининг, — стиснув зубы, приказал Лорат. Это примерно как подсматривать за моющимся в душе или даже хуже — ДНК содержит много действительно личной информации, такой, как наследственные болезни и определенные предрасположенности. Но сейчас им надо было точно удостовериться, что из лифта вышли именно члены экипажа "Нормандии", а не изображающие их оппоненты.

— Скрининг выполнен, четыре двадцатикратные пробы. Стопроцентное совпадение с образцами из базы Альянса по всем четырем пробам, — доложила Нокс.

— Они все вооружены, — несколько удивленным тоном сказала сержант, — целый арсенал на спине несут!

— Ро, не отвлекайся, — мрачно сказал Волчек. — Зонтик, что-нибудь интересное?

— Никак нет, — кротко ответили ему. — Только гражданские лица и транспорт.

— Поиск высокоэнергетических источников?

— Без изменений. Источники на предполагаемом маршруте землян отсутствуют.

— Что-то случилось, — вклинился в их беседу Лорат. Волчеку в его голосе послышалось облегчение. — Думаю, что сегодня ничего не будет.

— Давай-ка не будем расслабляться, Себастиан, — резким тоном произнес спецназовец. — Они даже до посольства не дошли!

— Хорошо, — покладисто согласился капитан.

Машины и люди молча проследили, как персонал "Нормандии", поминутно останавливаясь и разглядывая окрестности, добрался до офиса Удины. Посол как раз заканчивал весьма напряженные переговоры с членами Совета и не был особенно рад гостям. После краткой беседы группа разделилась: Андерсон присоединился к Удине и вместе с ним отправился на скайкаре в Башню Цитадели, а трое оставшихся, болтая друг с другом и делая частые остановки, пошли туда же пешком.

Опасаясь, что тренированные солдаты во главе со специалистом высшей квалификации в области специальных операций заметят сопровождение, Волчек отозвал Нонча и Колшна, отправив их в Финансовый квартал — сидеть на лавочках и наблюдать за людьми с "Нормандии" через сенсорную матрицу.

Спустя пять минут неторопливой ходьбы те только подходили к терминалу информационной системы.

— Протон-1, ты восстановил работоспособность Авины? — вдруг спохватился Волчек.

— Так точно, восстановил, — в голосе Айджела послышалось удивление. — Снова имитировать поломку?

— Нет, не надо. Похоже, капитан прав.

— Не понял вас, Нейтрино-1.

— Ничего, это я так. — Волчек покосился на неподвижно стоящую Гилириси. — Ро, заметила что-нибудь?

— Никак нет, — несколько замедленно ответила сержант. Устала, подумал спецназовец. Это идиотское ожидание утомляет посильнее долгого сражения.

Прошло еще десять минут. Трое людей продолжали о чем-то расспрашивать информационную систему, потом зашли в бар, но не стали там задерживаться и двинулись прочь от незамеченных ими наблюдателей, к Башне Цитадели.

— Внимание! — вдруг сказала Зонтик. — Группа из трех скайкаров СБЦ на высокой скорости следует в нашем направлении, визуальный контакт через тридцать секунд.

— Всем — внимание! — скомандовал Волчек и переключился на соответствующие сенсорные группы. — Так. Вон те машины без соответствующей раскраски и спецсигналов?

— Так точно, — подтвердила Зонтик.

— Переговоры прослушиваешь?

— Да, но пока... Все, нашла! Транслирую в общий канал.

Волчек услышал глуховатый, слегка раздраженный голос турианского диспетчера:

... — Повторяю, массовая драка в районе частных причалов космопорта, сектор 4-7-7. Ближайшим экипажам — срочно связаться со мной, канал 313. Требуется подкрепление. Один из подозреваемых скрылся с места происшествия, сообщают, что это крупный кроган в тяжелой броне красного цвета. Экипажи, прибывшие на место, примите меры к поиску и задержанию.

— Указанные машины только что ответили на эту передачу, — пояснила Зонтик. — Доложили, что через минуту будут на месте. Визуальный контакт.

Волчек поднял голову и с трудом разглядел в плотном потоке скайкаров три многоцветные, размытые от быстрого движения полоски, стремительно промчавшиеся в сторону Башни.

Тем временем ни о чем не подозревающие земляне, успевшие побеседовать по пути с несколькими прохожими, уже заходили в скоростной лифт. Спецназовец в очередной раз слегка напрягся. А что, если сейчас грянет взрыв? Или лифт застрянет, и на его крышу спрыгнут наемники с автоматами? Или затаившийся биотик, дождавшись, пока кабина поднимется достаточно высоко, сорвет ее с креплений?

Но все было спокойно. Через две минуты, получив сигнал, что трое землян благополучно добрались до Зала Совета, Лорат выругался и приказал сворачивать операцию.

Волчек потянулся, уперев руки в балюстраду, окинул взором место несостоявшейся битвы и с выражением произнес:

"— Мистер Тэчер

Устроил вечер,

Но никто не пришел."

Лорат с чувством выругался еще раз.

— Дай-ка угадаю — сегодня на кухне орудовал инженер? — недружелюбно буркнул Волчек, доставая из похожего на сгусток гигантской полупрозрачной икры агрегата судок с едой. — А то я смотрю, мясо получилось с высокими противоосколочными характеристиками!

Он открыл судок и несколько раз энергично ткнул серый толстый кусок универсальным столовым прибором.

— Беру свои слова обратно, — ядовито прокомментировал он. — "Противоосколочное" — это еще слабо сказано. Тут увязнет даже остроконечная пуля среднего калибра.

— Сделай из него мясное суфле, — пожал плечами Лорат. — Или вообще коктейль с пряными травами и водорослями, как у поморов.

— Если мои зубы раскрошатся об этот великолепный образец противокинетического материала, — с издевательской вежливостью ответил Волчек, — я обязательно последую твоему совету.

— Не пойму — ты так переживаешь из-за неудавшейся операции?

— Я вообще, — спецназовец вывалил еду на тарелку, отставил судок и сел за стол, — не считаю операцию неудавшейся. Мы же достигли поставленных целей — "Гишу" никто не тронул, личный состав "Нормандии" цел. У нас провал в части разведданных и их проверки, но из-за этого должен переживать ты. А у меня обычное плохое настроение.

— Настроение?

— Ну да, — горка еды на тарелке стала меньше как минимум на четверть. Волчек некоторое время методично жевал, затем продолжил: — Больше года не был на солнце, под дождем, в снегу, наконец. Лишь месяц назад перестал наконец круглосуточно носить бронекостюм и есть сублимированную пищу. Деревья и проточную воду вновь увидел только здесь, на Цитадели.

Он положил универсальный прибор на тарелку и уставился в упор на капитана. Его глаза, обычно неопределенного зеленовато-болотного оттенка, сейчас были желтыми, как у злого кота.

— Я не жалуюсь, просто объясняю. — Помолчав с минуту, он снова принялся за еду. — Я же из лесных. Я, если долго без леса, то как Вадис без сигареты.

— Врешь, но довольно складно, — заметил Лорат.

— Вру? Нет! Недоговариваю! — погрозил ему пальцем Волчек.

Внезапно они оба расхохотались, да так, что на них обернулись сидевшие за ближайшими столиками. Одному из них спецназовец кивнул со словами:

— Отличная работа, Раол!

— Вы имеете в виду, мичман, мое мастерское лежание на дне канала? — поинтересовался боцман. Он выглядел так, будто под повседневной формой у него скрывался массивный штурмовой бронекостюм. Ростом лишь немногим выше Волчека, Ганто Раол был примерно в полтора раза шире и вдвое тяжелее, при этом он только самую малость уступал спецназовцу в скорости бега и быстроте реакции.

— И его тоже, — солидно кивнул спецназовец, — но в первую очередь то, как ты просочился в канал по служебным тоннелям.

— Очень не хватало волшебной уменьшающей пилюли, — проворчал Раол, — даже с максимальными изменениями габаритов я постоянно что-то задевал. Скрежет стоял жуткий.

Волчек и Лорат посмотрели на пехотинца с уважением.

— Вот человек, у которого даже фантазия призвана на военную службу, — серьезным тоном сказал капитан. — В свободное время фактически продумывает новые методы боевых действий. Уменьшающие пилюли, потом, наверно, пойдут увеличивающие пилюли.

— Уменьшился, просочился во вражеский бункер вместе с пылью, а затем увеличился настолько, что разорвал его в клочья изнутри, — согласно кивнул Волчек.

— Смейтесь, смейтесь, — буркнул пехотинец сердитым голосом, но было видно, что он только притворяется рассерженным. — Вспомнил одну историю из детства. Когда я был совсем маленьким, врачи прописали мне какие-то витамины. Мать сказала мне, что они помогут мне вырасти большим и сильным. А мой братец Элси убедительно доказал мне, что нет смысла принимать по одному шарику в день, когда можно съесть все сразу и мгновенно вырасти. Но когда я утащил все шарики и проглотил их, ничего не произошло — ну, кроме поездки в больницу, сразу после того, как родители обнаружили исчезновение витаминов и допросили нас с пристрастием.

— Но позднее они все-таки подействовали, Ганто. Причем все и сразу, — сказал Лорат, и вокруг засмеялись.

— Невооруженным глазом видно! — добавил кто-то из команды.

— Братец-то не пострадал? — поинтересовался Волчек, мелко нарезая оставшийся на тарелке кусок.

— Я был готов отколотить его, но сначала спросил, зачем он меня обманул? А он ответил, что не обманывал, потому что сам ел такие шарики и стал на время ростом три метра, — боцман театрально вздохнул и добавил: — Правда, потом он догадался уточнить, что все это происходило во сне.

В этот момент Волчек, не сумев подавить зевок полностью, прикрыл рот ладонью, и все снова засмеялись.

— Кто рискует — засыпает, — прокомментировал Лорат, чем вызвал новый взрыв смеха. — Штефен? Может, тебе пойти отдохнуть?

Волчек так и остался сидеть с рукой у рта. Его взгляд вдруг утратил фокус и, казалось, теперь блуждал где-то далеко.

— Ива, повтори.

— Попытка несанкционированного доступа к хранилищу 19. Запрос на применение контрмер, — бесстрастно ответила машина.

— Видеопоток.

На фоне столовой и обеспокоенных лиц своих товарищей он увидел два силуэта в характерных скафандрах, стоявших у еле заметного входа в подвал.

Его подвал.

— Штефен!

Кто-то потряс его за плечо. Он отключил видеопоток и неожиданно увидел перед собой слегка встревоженное круглое лицо капитана.

— Кто-то ломится в мой тайник, — бросил он, вскакивая и ловя пошатнувшийся от его движения стул. — Мне придется ненадолго выйти. В броне.

— Воспользуйся выходом через второй коллектор, — мгновенно среагировал Лорат, перехватив у него стул. — Сможешь обойтись без нашего оружия? Нужно прикрытие?

— Смогу, если успею туда вовремя, — ответил спецназовец уже на ходу, выбегая прочь. — Прикрытие не нужно, только штатное наблюдение.

— Интересная у него работа, — неторопливо сказал боцман, поднося к губам чашку. Сделав пару глотков, он поставил ее на стол, слегка задумался и добавил:

— Но очень уж беспокойная.

Спецназовец вернулся на корабль через несколько часов. Выглядел он недовольным.

— Кто они?

— Паломники. Сбежали из разгромленного и сожженного неопознанными бандитами приюта для бездомных. В новостях должны были передавать.

— В новостях об этом ни слова, — флегматично отметил Лорат. — Кварианский приют?

— Там вроде принимают всех, вне зависимости от вида, но кварианцев там большинство, — Волчек схватил стакан с холодным кофе и в три огромных глотка опустошил его. — Ну конечно. Неофициальная политика Цитадели — "кварианцев для нас не существует". Так вот, эти двое считают, что бандиты охотились на них.

— А ты так не считаешь, — без каких-либо признаков вопросительной интонации сказал капитан мехгвардии.

— Слишком мелкая рыбка, — кивнул спецназовец. — Эта парочка наделала долгов на Омеге, а потом улизнула, но сумма, о которой идет речь, слишком мала, чтобы им подписали смертный приговор. Таких грошовых должников подельники Арии обычно похищают, слегка калечат и заставляют стократно отработать задолженность. А в данном случае кварианцев сразу пытались убить, притом не считаясь ни с привлекаемым вниманием, ни со случайными жертвами... что это?

Гилириси, только что поставившая перед ним большую чашку с мутно-серым содержимым, удивленно подняла брови:

— Суп.

И чуть задумавшись, добавила:

— Суп-пюре.

— Спасибо, Ро, — оживленно поблагодарил Волчек и потянул к себе лежавший поотдаль УСП. Сержант отошла от их столика, при этом даже ее спина выражала облегчение.

— Насколько я помню, — равнодушным тоном заметил Лорат, — ты терпеть не можешь всякие пюре. Особенно...

— Тихо! — буркнул Волчек. — При подчиненных нельзя быть капризным.

— Только при начальстве?

— Ты не начальство, — ожесточенно вонзая лопаточку прибора в поверхность супа, возразил спецназовец. — Я твой консультант, а не подчиненный.

— Я же не про себя, Штефен, — Лорат внимательно смотрел на собеседника, будто стараясь запомнить, как тот выглядит.

— А не про себя ты ничего не знаешь, — почти враждебно отрезал Волчек, не переставая ни на секунду черпать суп экономными, но быстрыми движениями.

— До меня доходили слухи...

— Выдумки. Вроде тех, что на Сиите я в одиночку заставил противника оттуда убраться. И вообще, прошу вернуться к делу! — универсальный столовый прибор несколько энергично опустился в пустую чашку, отчего та издала приятный мелодичный звук.

— Хорошо, — кротко согласился капитан. Он сказал что-то еще, но Волчек внезапно перестал слышать его. Воспоминания о тропическом лесе, долго таившиеся где-то глубоко, вдруг вырвались на поверхность его сознания, очевидно, пробужденные резким и пряным вкусом горского супа.

Он вдруг отчетливо представил себе поляну, на которой расположились лагерем проходившие Испытание. На мгновение столовая корабля вместе с ее характерным звяканием посуды и сливающимися в негромкий гул разговорами обедающих стала почти прозрачной, и сквозь нее, как через нежную утреннюю дымку, проглянули во всей своей красе увитые лианами гигантские стволы Латтега — крупнейшего лесного массива Аргучи.

Что-то осторожно коснулось его плеча, он моргнул и снова увидел перед собой Лората, слегка наклонившегося к нему через стол.

— Ну что, успел облететь все семь радужных сфер? — поинтересовался тот, пытаясь скрыть облегчение.

— Думаешь, я потенциальный эпилептик? — фыркнул спецназовец, вставая и подхватывая со стола посуду.

— Думаю, у тебя опять переутомление, и хочу напомнить, что ночью желательно спать, а не размышлять о судьбах галактик.

Волчек ничего не ответил, но, проходя мимо шкафчика для грязной посуды, вложил туда свой поднос с такой силой, что тот пару раз рикошетировал от стенок.

Лорат догнал его уже в коридоре, на полпути к подъемникам.

— Себастиан, — начал спецназовец, даже не обернувшись к собеседнику.

— Да?

— Хоть ты не следи за моим здоровьем, хорошо?

— Дело не в присмотре за твоим здоровьем, мичман, — холодно сказал Лорат. — Нас мало, работы много. Заменить нас некому. Никто сейчас не имеет права ни на ошибку, ни на отпуск по болезни. Ты же мог отказаться сюда лететь?

Волчек остановился так резко, что Лорат почти врезался в него. Потеряв равновесие, капитан пошатнулся, но навстречу его ищущей опору левой руке стена коридора вырастила короткий закругленный отросток и помогла удержаться на ногах. Когда он наконец обрел устойчивость, сформированный материалом внутренних частей коридора округлый выступ начал расплываться и через несколько секунд растаял совсем, не оставив ни единого следа на светло-бежевой матовой поверхности.

— Спасибо, Нокс, — сумрачно поблагодарил стену Лорат. В ответ на стене возникло плоское изображение — нечто вроде зеленого пушистого зверька. Почти сразу оно медленно растаяло, появилось снова и пропало совсем.

— Даже не буду спрашивать, что она тебе ответила, — ехидно заметил спецназовец. Затем всякий след усмешки пропал у него с лица, и он ледяным тоном сказал:

— Ты много знаешь лиатов, отказывающихся делать важную работу?

Капитан спокойно посмотрел на него в ответ.

— Я знал некоторых, угробивших себя на важной работе, — негромко ответил он. — И других, что вынуждены были из-за этого оставить свои важные дела и взяться за внезапно покинутые чужие.

Волчек молча смотрел на него. Он выглядел безмятежным, даже расслабленным, только глаза его будто метали желтые искры.

— Так было на Сиит-Ате, если я правильно понимаю, — продолжил Лорат, соединив руки за спиной. — Так что ты на собственном опыте знаешь, в каком положении могут оказаться другие.

Спецназовец продолжал молчать, не отрывая от капитана недоброго взгляда.

Тот слегка повел руками, всем своим видом выражая неодобрение.

Они стояли так с полминуты, и наконец Лорат нейтральным тоном, словно между ними не было никакого напряжения, сказал:

— Отчет Шепарда ничего не изменил. Совет Цитадели признал обвинения в адрес Сарена ничтожными, а показания коммандера относительно данных протеанского "маяка" игнорировал полностью.

— Воображаю, как расстроились Удина с Андерсоном, — изысканно, с ледяной вежливостью заметил Волчек. — Надеюсь, ни для кого из нас то, что прогнозы Вадиса обычно сбываются, не оказалось сюрпризом?

— Нет, — буркнул капитан уже менее нейтрально.

— Дай-ка угадаю. Андерсон готов хоть из-под земли раздобыть серьезные доказательства причастности "СПЕКТРа" к атаке на Иден Прайм?

— И он, и Удина, и все остальные, — хмуро подтвердил Лорат. — Произошедшее на встрече с Советом — это изрядная потеря лица и для них, и для Земли, которую они представляют.

— Но к нам они не пойдут? Мы же предлагали Альянсу нашу помощь...

— Стоило лишь чуть-чуть намекнуть им на это, — капитан вновь обрел свой обычный спокойный тон, — как поднялась настоящая буря, и, если не вдаваться в подробности, то нас вежливо, но твердо выставили за дверь. Они лишь приблизительно осведомлены о наших возможностях в области сенсорной разведки, но этого им вполне достаточно, чтобы сильно их опасаться.

С приятным низким гулом позади них открылась дверь, и мимо собеседников, молча поприветствовав их, прошли оба пилота и помощник капитана "Гишу". В их глазах читалось деликатное изумление тем обстоятельством, что два самых покрытых тайнами пассажира корабля открыто беседовали в общем коридоре.

— В смысле, что под видом помощи мы серьезно расширим наши познания о секретах Альянса? — дождавшись, пока за прошедшими закрылась дверь, спросил Волчек. Он теперь выглядел не раздраженным, а скорее утомившимся, и переминался с ноги на ногу.

— Под видом или в ходе действительной помощи — им не важна разница, — пожал плечами капитан. — Холодно здесь как... — в доказательство своих слов он поежился и спрятал руки в карманы.

— Семнадцать градусов, штатная температура в нежилых отсеках боевых кораблей Флота, — в свою очередь удивился спецназовец, — и ты называешь это холодом?

— Да, — твердо ответил Лорат. — Ты же знаешь, я в тропиках вырос. У нас зимней ночью и то теплее.

— Но я лично видел тебя, без скафандра бегущего по льдам Шидимурта! А ведь там плевок на лету замерзал!

— Там было жарко, я все время бегал. И стреляли. Под обстрелом не до холода.

— Нокс, — вдруг повысил голос Волчек, — подогрей, пожалуйста, этого озябшего.

Он фыркнул от смеха, глядя на неподдельное удивление Лората, которого неожиданно окутал теплый тропический воздух. Капитан проворно вытащил руки из карманов и будто пытался ощупать им невидимый глазу поток, изливающийся откуда-то сбоку и сверху.

— А что, так в любом месте палубы сделать можно? — почти благоговейно спросил тот.

— В холодильнике и медотсеке нельзя — Тиран голову оторвет и как раз в холодильник положит, — справившись со смехом, пояснил Волчек. — И на гондеке свой режим, там выше или ниже определенных пределов не позволят. А в любом другом месте — сколько угодно. Можно даже попросить Нокс таскать поток за тобой по всему кораблю.

— И почему мне никто этого не пояснил? — слегка возмутился Лорат, подставляя теплу лицо. — С первого дня, стоит выйти из каюты, как зуб на зуб не попадает.

— Ты памятку для впервые ступивших на борт не читал?

— Читал. Ну, как читал — пробежал глазами. Это ж с десяток терабайт документации.

— Терабайты — это видеопримеры. А памятки там три десятка страниц от силы. До них, видимо, твои глаза не добежали, — ехидно заключил спецназовец.

— Я занимался источниками на Цитадели, там петабайты данных, — без особого энтузиазма возразил капитан. — Тут не до инструкций, как сделать себе приятно.

— Не приятно, чудак, а удобно. И ты после этого рассказываешь мне, как мне беречь мое здоровье?

— Ничего я не рассказываю, — отмахнулся Лорат. — И про Шидимурт больше не надо, и про памятку тоже. По-моему, мы даже про твоих кварианцев не договорили.

— Чего мы не договорили? — насторожился Волчек.

— Непонятное преступление, совершенное публично и без видимого мотива, меня как-то настораживает. Здесь часто такое случается?

— Постоянно, — беспечно ответил спецназовец. — Тут миллионы жителей со всей известной части Млечного Пути. Многие живут в бедности, чувствуют себя несправедливо обойденными жизнью. Некоторые из них, чтобы изменить свое положение, становятся преступниками. То, что ты не видишь мотива, мой дорогой Шерлок...

— Кто? — изумленно спросил Лорат.

— Неважно. Если ты не видишь мотива, то дело, скорее всего, в тебе. Поджог и нападение со стрельбой — совершенно обычное дело для организованной преступности. Это или предупреждение кому-то, вроде хозяев приюта или конкурирующей банде, или наказание, или и то, и другое сразу.

— Я знаю, как действует организованная преступность, — терпеливо пояснил капитан. — Я учился в академии Механизированной гвардии, нам преподавали криминалистику с практическими примерами из жизни Периферии. Здешние бандиты отличаются от тех разве что внешними признаками.

Со стороны коридора, выходившей к подъемникам, послышались голоса, кто-то рассмеялся. Лорат замолчал было и посмотрел в ту сторону, но из-за угла никто так не появился, и он продолжил:

— Ты же сказал, что тех кварианцев пытались целенаправленно убить?

— Я не договорил, — несколько раздраженно заметил Волчек. — Это им так показалось. Когда мирная жизнь внезапно прерывается стрельбой, легко может показаться, что все, кто ведут огонь, хотят убить именно тебя. Когда я сказал им, что из-за грошей, которые они задолжали, им грозит не убийство, а скорее похищение, они все равно настаивали, что стреляли именно в них, дескать, перепутали с кем-то.

— А как можно перепутать одного кварианца с другим, они же всегда в одинаковых скафандрах? — удивился капитан.

— Ну, цвета-то у скафандров все-таки разные. Потом еще есть индивидуальные узоры на элементах костюма и снаряжения. Но их надо уметь читать, представители других рас обычно замечают только их цвет, — рассеянно ответил спецназовец.

— Я там не был и сужу о происшедшем с твоих слов. Но на основании услышанного могу сделать вывод, что скорее всего их действительно перепутали с другой парой, носящей те же цвета.

— Изумительная дедукция, — голос Волчека приобрел неприятную сухость. — Вот только кварианцев на Цитадели мало, выяснить, кто что носит, несложно. Тем более — такие цвета, как у нашей пары, редко встречающиеся. Так вот, из зарегистрированных Службой безопасности Цитадели никто не использует в одежде синий или фиолетовый. А попасть на Цитадель мимо СБЦ кварианцам не под силу.

— Перепутали, — решительно сказал Лорат и тронул собеседника за локоть. — Пошли. Думаю, намеченные жертвы бандитов носят как раз такие же цвета. Вот только они не появились на Цитадели. Зато здесь появился один из последних кроганских ветеранов, и он охотится на твоего приятеля Фиста.

— Ветеран? — на лбу Волчека появились морщины. — Это не он ли несколько шумно прибыл сюда, когда мы караулили несуществующих убийц?

— Несуществующих? — возмутился Лорат, начиная движение в сторону подъемника и почти таща за собой спецназовца. — Уверен, что существующих, просто они задержались. Или были задержаны историей в космопорте, случившейся как раз с ветераном.

— Ты считаешь, что ветеран, несостоявшееся покушение и налет на приют связаны между собой?

— Не исключаю. Кстати, кто так быстро сообщил тебе данные по зарегистрированным здесь кварианцам? Опять агент Хорек?

— Да. Он прекрасен — только не как личность, разумеется. Его недавно отстранили от службы за пьянство на работе, но на его способности добывать информацию это вообще не отразилось. Мне интересно, как такой асоциальный тип ухитряется поддерживать такое количество полезных знакомств в СБЦ, и даже вдохновлять своих коллег на служебные преступления малой и средней тяжести. Да еще такой остроумный и нахальный способ передавать данные заказчикам вроде меня — стеганограммы в изображениях, открыто публикуемых в социальных сетях.

— Ты получаешь информацию от него бесплатно? — уточнил капитан, пропуская Волчека вперед под арку подъемника. Нарисованный пол под их ногами изменил цвет со спокойного изумрудного на предупредительный желтый; Волчек, сделав утвердительный жест и дождавшись, когда Лорат встанет рядом с ним, коснулся изображения четвертой, обитаемой палубы на плане корабля (услужливо возникшем прямо на лоснящейся, будто покрытой маслом стене шахты), и они стремительно вознеслись вверх, уже через секунду оказавшись на нужном им уровне.

Они вышли и снова очутились в коридоре, отличающемся от предыдущего высотой потолка и почти в полтора раза большей шириной. Это был офицерский отсек, каюты рядового и старшинского состава находились в противоположной стороне от подъемника.

— На этот раз — набравшие уже десятки тысяч просмотров прекрасные фотографии ласок и песцов, а внутри — все, что я просил, — пояснил Волчек, останавливаясь. — А ты за то же самое платишь серебристым металлом?

— Угу, — буркнул капитан. — Интересно будет как-нибудь сравнить.

— После возвращения, — решительно заявил спецназовец, — иначе можем случайно продемонстрировать неподобающую осведомленность. Это Хорек сообщил тебе про то, что на Фиста открыт сезон охоты?

— Конечно, нет! — с удивлением взглянул на него Лорат. — Была специальная рассылка по всем агентам на Цитадели о внеплановом прекращении работы с конкретным источником. И другая рассылка — о всяческом содействии агенту, прибывающему на станцию для эффективного аудита информационной безопасности. Ну а мне только оставалось сложить два и два.

— Ну хорошо, а как это связано с нашим топтанием на галереях Президиума и стрельбой по кварианцам?

— Другой твой приятель, Якобс, сутки назад прибыл на Цитадель с группой персонажей, в которых легко угадываются работники ножа и топора. Незадолго до батальной сцены в порту один из этих миляг был замечен вместе с неким батарианцем, который впоследствии в тяжелом состоянии был увезен с места драки в скайкаре "скорой помощи". А сам Якобс с помощником на пару часов куда-то исчезали из трущоб, где они остановились — как раз во время событий в приюте. Более точных сведений нет, но Серый Посредник уверен, что здесь скрывается какая-то чрезвычайно ценная информация, и поэтому эта версия активно разрабатывается.

Волчек усмехнулся и спросил:

— Это Посредник тебе лично сообщил?

— Разумеется, нет, — с плохо скрываемой досадой ответил капитан, и, поглядев куда-то наверх, попросил: — Нокс, сделай опять потеплее, хорошо?

Когда его окутало невидимое теплое облако, Лорат даже сощурил глаза от удовольствия и не спеша пояснил:

— У агентов Посредника есть неофициальный анонимный форум в закрытой интрасети. Якобы Посредник о нем не в курсе, но я уверенно полагаю, что именно он его создал и активно им пользуется, особенно для выявления недовольных и диссидентов. На форуме периодически размещают информацию о том, что в данный момент обсуждает Посредник, что ему интересно, и довольно часто эта информация оказывается более или менее достоверной. Несмотря на то, что и так доступ туда возможен только из агентской интрасети Посредника, регистрация на нем стоит очень и очень дорого... но в моем случае она уже окупилась вдесятеро.

— Помнишь, ты упоминал, что Посредник собирает небольшую армию?

— Да, — капитан неторопливо повернулся, подставляя потоку тепла другой бок. — Я тоже вижу, что вполне логично было бы предположить, что она нужна ему для открытой стычки с Боссом.

— Босс — это, по всему выходит, Сарен, — уверенно заявил Волчек. — Тогда, если мы возьмем Якобса, то сможем или выйти через него на Сарена, или, по крайней мере, выжать все, что Якобс про него знает.

— "Мы возьмем Якобса!" — насмешливо повторил Лорат. — Штефен, мы уже не на Периферии.

— Если мы возьмем Якобса, — упрямо повторил спецназовец, — то с таким козырем мы сможем убедить Совет Цитадели, что наши выходящие за рамки дипломатии действия были вызваны необходимой срочностью и секретностью.

Капитан молча смотрел на него некоторое время, затем сказал, глядя куда-то в сторону:

— Ляйи? Узнай, пожалуйста, можем ли мы со Штефеном зайти сейчас к послу? Да, нескольких минут будет достаточно.

Он перевел взгляд на Штефена и кивнул. Тот вздохнул, и на его форме отчетливо проступили знаки различия.

— Я не могу делиться некоторыми секретам без разрешения посла, Штефен, — извиняющимся тоном сказал Лорат. — Пойдем, нас ждут.

Каюта посла по площади не отличалась от любой другой каюты, зато схем конфигурации у нее было намного больше, а значит, намного больше был и объем ее вспомогательных технических помещений.

Сейчас она представляла из себя большой кабинет. В центре его за средних размеров столом возвышался Индри Вадис. Как это было принято у равнинных лиатов, стула или кресла у него не было — с документами он работал стоя. По количеству видеорамок он далеко обошел даже капитана мехгвардии — по прикидкам Волчека, их было не менее сотни. Некоторые торчали из стен (причем были воткнуты туда ребром, изображением к потолку) многие работали в режиме объемного изображения, пестря всевозможными картами и диаграммами. На стенах висело несколько статичных картин, в основном с пейзажами желто-зеленых равнин, но были и портреты. На стене за спиной посла гигантский экран очень правдоподобно притворялся окном, за которым однообразные виды все тех же равнин почти скрывались за сплошной пеленой дождя. Убедительно выглядевшие дождевые капли оставляли на стекле прерывистые тонкие полоски, доносился ровный шум падающей с неба воды, а иногда и звуки ударов ее струй в окно.

— Коллеги, — невозмутимо сказал Вадис, поворачивая голову в сторону вошедших. Одновременно все звуки за несуществующим окном прекратились, а большинство рамок погасло. После секундной паузы Волчек первым поприветствовал хозяина каюты.

— Добрый день, посол Вадис, — как-то слегка заторможено, на взгляд Волчека, произнес капитан. — Не могли бы вы донести до моего товарища последние новости о политической ситуации в Пространстве Цитадели, с учетом того, что официально он получает подобную информацию от Барла Вона, а неофициально — от владельца ночного клуба "Флакс" Дорена, который...

— Я знаю, с кем связан Дорен, — мягко перебил его посол. — Мичман Волчек, если говорить вкратце, то ситуация для нас несколько ухудшилась. В правительстве асари позавчера разразился крупный коррупционный скандал, ряд крупнейших частных промышленных и финансовых групп оказались замешаны в многочисленных случаях подкупа высокопоставленных лиц. В результате позиции правящей группировки, ставленником которой является нынешняя член Совета Цитадели Тевос, серьезно ослабли, и, скорее всего, ослабнут еще. Уже произошли некоторые перестановки внутри и около правительства. Например, и это прямо коснется нас, в Межгалактическую комиссию вместо кого-то из умеренных политиков — на что мы очень рассчитывали — будет назначена матриарх Бенезия Т'Сони, которая не так давно стала исповедовать довольно радикальные взгляды. Для нас это означает, скорее всего, яростное сопротивление всем нашим усилиям вплоть до попыток запретить наше пребывание здесь, в Пространстве Цитадели. Вы что-то хотели сказать, капитан Лорат?

— Я... нет, прошу прощения, — запнулся Лорат. — Прошу вас, посол Вадис, продолжайте.

— И поэтому, — Вадис рассеянным жестом поставил одну из своих рамок на ребро, и она простояла так несколько секунд, прежде чем начала падать (но тут же была ловко подхвачена рукой посла), — любой связанный с нами скандал, любой наш неловкий жест сыграет на руку противникам Тевос и тем самым будет всерьез угрожать целям нашего визита сюда. Под Тевос усиленно копают, ей припоминают сейчас все, даже подозрения в связях с бандитами "Омеги". Припоминают ей и нас. Вам обоим намеренно предоставлена большая самостоятельность, и я не вправе вам приказывать. Однако прошу вышеизложенное принять во внимание при планирование каких-либо действий, особенно таких, что могут быть истолкованы местными заинтересованными лицами как провокационные или даже враждебные.

Посол внимательно посмотрел на Волчека.

— Я все понял, посол Вадис, — спокойно произнес тот. — Приложу все усилия, чтобы учесть в планировании своей деятельности эти и другие политические события, а также согласовывать с вами любые потенциально опасные действия.

— Именно это я и рассчитывал от вас услышать, мичман, — все так же ровно заметил посол. — А сейчас, если у вас нет других вопросов, то прошу меня извинить — политическая буря на Тессии спутала нам многие карты, а новые планы требуют для себя немало времени...

Когда дверь, мелькнув радужными полосками, с гудением сомкнулась за ними, Волчек ожесточенно сказал:

— Я думал, что связан только по рукам, а теперь, оказывается, по рукам и ногам, да еще и на шее петля! Зачем я вообще нужен в такой ситуации? Собирать информацию могут и Нокс с Зонтиком!

— Помнишь, ты рассказывал мне, что во время мировых войн на Земле военные атмосферные аппараты не могли летать в дождь? — хладнокровно спросил Лорат. — Делало ли это их ненужными? Разумеется, нет. Надо было лишь переждать плохую погоду. Так и здесь. Бурю следует переждать, а затем ты сможешь проявить все свои таланты.

— Я не самолет, — буркнул Волчек.

— Конечно, нет, — покладисто согласился капитан.

— А наши самые первые автожиры уже могли летать в любую погоду.

— Да, потому что мы до этого отработали слепую навигацию на наземном и морском транспорте, — опять согласился Лорат. Волчека это начинало нервировать.

— Не надо пытаться подсластить мне пилюлю, Себастиан.

— Даже и в мыслях не было, Штефен.

— Что ты хотел сказать Вадису?

— Что мне знакомо имя Т'Сони.

— Как именно?

— Я неофициально обмениваюсь данными по протеанским находкам с ее дочерью, очень перспективным археологом.

— Это самый бесполезный ответ за весь сегодняшний идиотский день, Себастиан.

Гигантский корабль неизвестного происхождения мчался через пустоту вдали от обитаемых систем, а эсминец Федерации преследовал его.

Преследователь и его экипаж не видели преследуемого и надеялись, что это взаимно. Их разделяли не воспринимаемые разумом огромные расстояния в десятки, если не сотни световых лет. Можно было только находить неизвестным дредноутом следы — гравитационные возмущения, его собственные излучения с учетом эффекта Допплера, а также записи регистрирующих устройств ретрансляторов масс. Неизвестный вел себя осторожно и шел с включенными системами маскировки и противодействия, размывавшими и без того слабые следы его присутствия. Эсминец тоже двигался скрытно, а прежде, чем самому перепрыгнуть в новую точку пространства, отправлял туда зонды — небольшие, по сравнению с размерами самого корабля, устройства, напоминавшие по виду беспорядочно скрученные клубки толстой проволоки. Зонды были слишком малы, чтобы нести на себе матрицу Хедера, позволявшую открывать туннели в складках пространства и таким образом подныривать под релятивистские ограничения, но их пассивная аппаратура позволяла запускать их с борта корабля, а также помогала создать обратный туннель для возвращения на "Акину". Эсминец, по решению капитана, использовал для поисков только половину зондов, чтобы в случае необходимости можно было экстренно отступить, не тратя время и не подбирая их, но и не лишаясь при этом полностью средств дальней разведки.

Преследователь и преследуемый двигались по-разному.

Эсминец мог идти на сравнительно небольшой, по меркам космоса, досветовой скорости, используя субквантовые таггеры — установки, для которых нижние структурные этажи пространства были как рельсы для трамвая, причем эти рельсы были уже проложены во все направлениях сразу. Для серьезных дистанций он задействовал уже упомянутую матрицу Хедера, исчезая для внешнего наблюдателя и через некоторое время возникая в месте своего назначения. Матрица вовсе не была идеальным телепортирующим устройством: полет с ее помощью занимал время, хотя и очень незначительное, даже если сравнивать его с движением на скорости света; кроме того, существовало множество ограничений для прокладки туннеля, который хотя и проходил вне обычного пространства, но сильно зависел от последнего и от присутствующих на прямой, соединявшей вход в туннель и выход из него, каких-либо объектов. Даже очень небольшое скопление атомарного водорода, отличающееся от обычного межзве3дного вакуума, могло привести к весьма печальным для путешествующих по туннелю результатам. К счастью, на туннель влияло только положение объектов непосредственно в момент его прокладки: нельзя было прокладывать туннель сквозь звезду — но вполне можно было через точку, в которой звезда окажется через несколько секунд после его стабилизации.

Что именно приводило в движение неизвестный корабль, можно было только гадать, но с большой вероятностью это были системы на основе эффекта массы — все без исключений цивилизации Млечного Пути использовали только эту технологию для космических полетов, ни одна из них так и не сосредоточила в одном месте околозвездные энергетические мощности, позволяющие экспериментально убедиться в определенных свойствах пространства Вселенной и создать теоретическое обоснование возможности дальних перелетов в обход громадных дистанций между звездами. К тому же древняя сеть ретрансляторов масс пронизывала спиральную галактику во всех направлениях, позволяя мгновенно преодолевать совсем уж колоссальные расстояния, не требуя взамен ничего, кроме знания о том, как сформировать нужную команду и отправить ее на принимающие устройства пятнадцатикилометрового пускового механизма.

Погоня была несколько странной. Она не была похожа на то, как гончая преследует зайца или полицейский — вора. Дредноут мчался на сверхсветовой скорости через пустынные области Млечного Пути. Эсминец открывал туннель, запускал в него зонд, а после доклада последнего — прыгал туда сам и выныривал в том месте, откуда надеялся засечь новые следы преследуемого. Как будто бы крот в компании блох гнался за орлом.

Неизвестный корабль, как выяснилось, с самого начала двигался к определенной цели. Возле никому не интересного красного карлика неподалеку от туманности Полумесяц, скрытый от наблюдения газопылевыми облаками, находился ранее не известный ретранслятор. Находившимся на борту "Акины" удалось заметить его лишь после того, как след чужого корабля внезапно оборвался где-то среди клубов космической пыли. Был ли ретранслятор действующим все это время или чужак пробудил его ото сна, чтобы использовать для прыжка — никто точно сказать не мог.

Эсминец "Акина" флота Федерации был родом из Большого Магелланова Облака, где нулевой элемент, необходимый для работы устройств на основе эффекта массы, встречался довольно нерегулярно, а единственный обнаруженный ретранслятор был разрушен неизвестно как (и неизвестно кем) много тысяч лет назад. Более того, в связи с тем, что во время войны с эрку те активно применяли различные системы вооружений, действующие на принципах эффекта массы, конструкция "Акины" включала в себя активные и пассивные системы противодействия этим принципам, а значит, корабль технически не мог взаимодействовать со здешними ретрансляторами. Так что прыгнуть вслед за дредноутом эсминец не мог.

Но по положению ретранслятора масс, всегда определенным образом поворачивавшегося, словно целясь в другой, принимающий ретранслятор, можно было прикинуть, в каком направлении убыл преследуемый. Пытаясь получить как можно больше данных, которых от него все время настойчиво требовал капитан Лорат, Ганри Хадере пренебрег осторожностью и подвел эсминец как можно ближе. Сканирование искусственными частицами ближайших облаков ничего не выявило, а на детальное обследование всех окрестностей у капитана "Акины" просто не было времени. И так местная, содержащая немалое количество металлов пыль изо всех сил затрудняла наблюдения, причудливо взаимодействуя со звездным ветром и приводя этим в неистовство сенсоры зондов.

Поэтому на "Акине" не знали, что из одного из удаленных облаков за ними внимательно наблюдали холодные металлические глаза. Как "Акина" несла на себе, помимо зондов, некоторое количество ударных платформ типа "Питомец", которых могла использовать в качестве беспилотных истребителей и артиллерийских катеров, так и неизвестный корабль имел на борту беспилотные аппараты, и некоторые из них представляли из себя скорее шпионов, чем перехватчиков. Оставленные позади себя дредноутом, действуя с минимальным рассеиванием энергии и переведя сенсорные матрицы в пассивный режим, они бездумно транслировали в реальном времени все замеченное своему носителю, используя для этого некую технологию мгновенной сверхдальней связи, отдаленно напоминающую квантовую коммуникацию. Зонды они не заметили, хотя один прошел всего в ста восьмидесяти тысячах километрах от ближайшего соглядатая, а вот эсминец при схлопывании выхода из туннеля стал на мгновение виден — как может проявиться при вспышках ночных зарниц чей-то темный силуэт на вершине холма. И хотя им больше не удавалось засечь "Акину" ни в одном из электромагнитных диапазонов, ими время от времени фиксировались слабые гравитационные аномалии, которые в ином случае можно было бы принять за необычные взаимодействия ядер пылевых облаков.

Впрочем, вооружение у них на борту все-таки имелось, и оставлены они были в том числе с перспективой уничтожить возможный "хвост" или хотя бы, сковав его боем, дать своему хозяину уйти как можно дальше, скрывшись в неизвестном направлении. Но наблюдение за "Акиной" обнаружило неприятно высокий энергетический потенциал эсминца, что в сочетании с его уникальной системой перемещения в пространстве и отличной маскировкой делали исход потенциальной схватки крайне сомнительным. Поэтому шпионы оставались абсолютно неподвижны, температура их поверхности лишь на градус отличалась от окружавших их пылинок и газа, датчики продолжали работать только как пассивные приемники, а их металлического вида корпуса затемнялись густой железной и никелевой взвесью, которой были насыщены окрестные облака. На самом деле корабль все-таки заметил их в виде смутных, неопределенной формы теней, но такими и подобными им тенями просто-таки кишели все местные космические тучи, и после короткого обсуждения капитан, старший офицер и судовой компьютер согласились, что без подробного обследования всех подозрительных мест, на которое не было времени, гарантировать наличие или отсутствие искусственных объектов в этом околозвездном тумане невозможно, и лучше было бы убраться отсюда поскорее. Определив по положению ретранслятора координаты назначения неизвестного корабля, эсминец втянул в себя остававшиеся за бортом зонды, проложил новый туннель и исчез в нем.

Очевидно, на неизвестном корабле правильно интерпретировали полученные от шпионов данные, потому что когда эсминец выскочил в тщательно рассчитанной точке выхода и выпустил целую свору зондов, он не обнаружил ничего. Вообще ничего. Ни малейшего следа, ни одной подозрительной частицы, ни самой незначительной гравитационной аномалии.

Хадере в своей обычной невозмутимой манере приказал искать следы в радиусе нескольких световых лет вокруг "Акины", но понимал, что шансов обнаружить что-либо у него практически нет.

Неизвестный оставил их с носом.

— Нет?

— Нет.

— А когда? — Волчек коснулся своего идеально прямого (хотя и многократно сломанного) носа кончиком большого пальца правой руки. Те, кто хорошо знал его, интерпретировали бы этот жест как свидетельство крайнего раздражения.

— Через два дня заканчивается срок рассмотрения поданных документов, — сухо ответил Лорат. На этот раз они стояли в оружейной комнате канонерки, перед слабо освещенной квадратной нишей в стене, и смотрели на лежащие там два угольно-черных устройства, очень сильно напоминавшие пистолеты времен огнестрельного оружия. Впрочем, на пистолеты они походили только внешне. — Мы получим или разрешение, или отказ. Во втором случае — подадим апелляцию и снова будем ждать — согласно закону, до трех недель.

— Они срывают нам открытие посольства, — спокойным тоном заметил спецназовец. Он заметил, что его рука опять потянулась к носу, остановил ее на полпути и переместил за спину.

— Пока еще нет, — пожал плечами капитан. — А тебе придется идти без них, — он взглядом указал на темные силуэты, подсвеченные изнутри углубления в стене. — Я бы все же посоветовал взять "Стазис".

— Эту брызгалку?! — спокойствие слетело с Волчека, как снег с весенней крыши. — Чтобы все думали, что я вооружен, а на самом деле... — он не закончил.

— Там встречаются не очень симпатичные районы, насколько я понимаю, — обыденным тоном сказал Лорат и жестом приказал нише исчезнуть. Волчек моргнул, провожая взглядом свое оружие, скрывающееся в стене, и ответил:

— Я тоже не очень симпатичный.

— На что ты рассчитываешь, на рукопашный? — хмыкнул капитан. — Сам все время говоришь, что в своем классе был по нему последним.

— Третим от конца, — бесстрастно ответил спецназовец. — Правда, аристократишки на Юурте этого не знали.

— Это там ты обессмертил свое имя? — поинтересовался Лорат. — Когда впервые в истории спецназа бар во время массовой драки получил значительно больше ущерба фасаду, чем внутренней отделке и мебели?

— Массовой? — искренне удивился Волчек. — Я был один.

— Ладно, оставим это, пока ты совсем не расхвастался, — вздохнул капитан. — Что ты у меня попросишь? Точнее, кого? Гилириси? "Протон"?

— "Протон", конечно, — не оставляющим места для возражений тоном отрезал спецназовец. — Их вообще без дела оставлять нельзя. То бутылку запустят, то яблоки все сожрут...

— Штефен, я только что из столовой. Там полно яблок, — без энтузиазма заметил Лорат и уставился в изображение, сгенерированное рамкой в его правой руке. Подсветка рамки в моменты, когда он пролистывал изображение — какие-то сложные таблицы с числами и условными обозначениями — покрывала его лоб и щеки сложными световыми узорами.

— Это не яблоки, а копии, Лорат. Причем молекулярные копии, — поспешил пояснить Волчек, делая ударение на слове "молекулярные". — С оригиналов, которые слопали наши друзья из легкой пехоты.

— Это что, плохо? Ну, что это копии?

— Конечно. Вкус не тот.

— А по-моему, ничем не отличаются, — задумчиво сказал капитан, выключая рамку и прикасаясь к оранжево-черной двери оружейной, чтобы та выпустила их.

— Предупреди меня в день своего дежурства по кухне, Лорат. Обойдусь сухим пайком.

Волчек шел медленно. Торопиться было некуда — хотя неразрешенных вопросов было море, введенные ограничения на нелегальную деятельность означали, что заниматься этими вопросами в удобной и привычной ему манере нельзя, нужно искать другие формы деятельности. Легальные. Дурацкие асари и их вечная путаница во всем. Особенно в том, когда свой карман путают с государственным.

— Протон, здесь Нейтрино, доложите местонахождение.

— Это Протон-1, мы на месте.

Айджел, как всегда, отвечал полным энтузиазма голосом, и спецназовец поймал себя на мысли, что завидует ему. Нонч младше меня всего на семь лет, а я уже чувствую себя по сравнению с ним карикатурно раздражительным старцем, подумал он.

— Вас понял, конец связи, — Волчек специально проследил, чтобы его собственный голос прозвучал спокойно и уверенно, никак не отражая внутренних переживаний.

Шумели фонтаны Президиума, шелестела листва на деревьях, очень похожих на земные или лиатские, а у Волчека на душе скребли кошки. Нет, никакого плеска души, никаких зовущих к себе голосов. Но он только что, связавшись со своими подопечными кварианцами, наглым, беспрекословным тоном бандита приказал им съезжать с его склада и перебираться куда-то еще. У них было теперь достаточно средств, чтобы вернуться домой или продолжить паломничество, но ведь Шиали'Нера еще не закончила свое лечение. Куда они теперь пойдут? Далеко не всякий на Цитадели предоставит жилье кварианцам. А если они попадут в лапы бандиту вроде Меллори, только настоящему? Или их поймают кредиторы с Омеги? Про убийц, сжегших приют, Волчек даже вспоминать не хотел. Но что он мог теперь для них сделать и при этом не подвергнуть опасности других своих агентов или коллег?

Ничего, был честный и оттого особенно неприятный ответ. Невозможно защитить всех. Особенно если ты не врач, а разведчик, диверсант, инструктор по партизанской войне. Сама суть твоей деятельности подразумевает то, что ты постоянно подвергаешь риску не только себя, но и других. И если что-то идет не так — десятки тех, кого так или иначе возможно связать с тобой, могут оказаться под ударом.

Он злобно одернул то ли пиджак, то ли куртку — черт бы побрал эту помесь земной моды с местной. Сплошные какие-то полы, обшлаги, воротники и манжеты. И расцветка веселенькая. Земляне сравнили бы его с туристом, приехавшим на Гавайи. Пестрота, какие-то цветочки, листочки, да еще и то ли заячьи, то ли мышиные мордочки среди этого растительного великолепия. "Протон" хотя бы в бронекостюмах, пусть и без главных элементов защиты (которые тоже подпадают под определение оружия и требуют специального разрешения), но зато и без цветочков.

Может, передать кварианцев на попечение Дорену? Волус был на редкость добросердечным, он бы согласился. Особенно если бы спецназовец гарантировал бы ему полное отсутствие каких-либо затрат. Но это означало бы продемонстрировать наличие связи между Дореном и Волчеком с одной стороны и Меллори — с другой, и тем самым сразу поставить под удар добрый десяток агентов и столько же проектов.

Анонимно организовать им перелет в другое место? Но в какое? Где вообще лечат кварианцев, кроме Цитадели и собственно Мигрирующего Флота? Да и не согласятся они принять деньги или билеты неизвестно от кого. Первое, что они подумают после всех моих инструкций по выживанию для беглых должников — что кредиторы нашли их и предлагают им самим прыгнуть льву в пасть. Или чиг'ну в пасть, или как там зовется их аналог крупного хищника? Звался, наверно — кто знает, что там стало с экосистемами на Раннохе после восстания гетов?

— Зонтик, — решительно переключился на выполняемую работу Волчек, - что с насыщением сенсорными группами нужного участка?

— Насыщение — шестьдесят семь процентов, мичман Волчек, — мелодично ответила программа. — Прошу разрешения увеличить насыщение за счет других участков, карту текущего покрытия прилагаю.

Волчек глянул на возникшую перед его глазами карту, точнее, сквозь нее. — Увеличивай, - безразлично сказал он. — Я думаю, можно оголить Президиум, если будут прикрыты подходы к лифтам космопорта. Но ты все же уточни у Себастиана, это же его хозяйство.

Он окинул недобрым взглядом бульвары и озера Президиума. Через несколько минут, когда он спустится в Закеру, пейзаж местами будет далеко не таким беззаботным.

Чтобы отвлечься от раздражающего ландшафта, он стал смотреть на прохожих, но глухой гнев, накапливавшийся внутри, не спешил проходить. Он видел перед собой парад тех, чья жизнь или удалась, или сразу была крайне удачной. Другим в Президиуме делать было нечего, разве что поглазеть. На него, одетого весьма дешево по местным меркам, несколько раз бросали снисходительно-жалостливые взгляды, которые злили его больше, чем если бы были полны ненависти или презрения.

Себя жалейте, идиоты, думал он, упорно не давая своему гневу проявиться в его взгляде и походке. Сколько сотен, если не тысяч лет вы производите все необходимое в количестве, достаточном, чтобы сотню раз обеспечить достаток всем жителям галактики, включая не вышедшие еще в космос расы? И ни одна из развитых цивилизаций не предпринимает ничего подобного — разве что кварианцы, которых и то вынудила к этому лишь страшная катастрофа,произошедшая триста лет назад, и последовавшее за нею всеобщее обнищание. А у остальных даже благотворительные фонды существуют для помощи богатым в уходе от налогов, а на поддержку бедных они расходуют хорошо если один процент от поступлений. Даже асари, чье богатство в несколько раз больше, чем вместе взятые ресурсы турианцев и саларианцев, избегают борьбы с внутрисоциальными язвами, считая, что каждой асари с ее возможностями и необыкновенным долголетием сама богиня велела только процветать, а если кто из асари беден, то, значит, просто хочет так жить.

А я видел асари, живущих в нищете и от авитаминоза почти обесцветившихся. Видел истощенных, брошенных на произвол судьбы турианцев, несмотря на хваленую их армейскую солидарность и товарищество. Саларианцев, чей блестящий ум к закату жизни начал ослабевать, и их кланы буквально выбрасывали стариков на улицу. Разорившихся волусов, у которых все средства уходили на поддержание работоспособности скафандра, а на поддержание функционирования тела уже не оставалось. У батарианцев вообще в порядке вещей бросить иждивенцев на произвол судьбы. Кроганы, правда, заботятся о своих, но только о своих — тот, кто для клана чужак или изгой, может сколько угодно подыхать от ран или голода у всех на виду.

Про наших двоюродных братьев и говорить нечего. На Земле до сих пор есть места, где у людей нет питьевой воды, или где они умирают от голода.

И ведь одновременно триллионы кредитов выбрасываются на всякие мероприятия вроде проекта "Андромеда". Именно с него начался нынешний коррупционный скандал в правительственных кругах Тессии, потому что при строительстве гигантских кораблей для колонизации соседней спиральной галактики чиновники и подрядчики потеряли всякий страх. И это вместо того, чтобы искоренить наконец бедность. Нет, подлинная проблема бедности у нынешних цивилизаций в том, что обнищание части населения им нужно как обязательное условие существования.

Волчек и не заметил, как дошел до лифта, чья шахта вела в один из наименее престижных кварталов секции Закера. Возле дверей ему преградил путь турианец в бронекостюме Службы безопасности Цитадели. Напарник турианца, человек, тоже одетый в броню, ловко зашел спецназовцу за спину, встав так, чтобы тот не мог его видеть, предварительно не отвернувшись от первого. Разумеется, Волчек все равно его видел — Ива первым делом включила ему изображение с ближайшей сенсорной группы Зонтика.

— Извините, — сказал турианец, — но вам не следует здесь спускаться. Там, ниже, неблагополучный район.

Спецназовец терпеть не мог этот политкорректный язык.

— Бандиты? — коротко спросил он, пристально разглядывая броню сотрудника СБЦ.

— Скорее, мелкие воришки, — успокаивающим тоном заверил его тот. — Могут подпортить вам отдых.

— Я на работе, — Волчек решил перейти в нападение и поднял на уровень груди левую руку с тут же засветившимся на ней омни-инструментом. — Ива, покажи им мои удостоверения. Сотрудник посольства Федерации, должен осмотреть прилегающие к будущему расположению нашей миссии кварталы.

— Вы не вооружены, — хрипло сказал из-за его спины землянин. Волчек неторопливо оглянулся на него. Серое лицо, красные, утомленные глаза, набрякшие темные веки. Вероятно, страдает бессонницей. — А мы не сможем гарантировать вам безопасность, если вы пойдете туда.

— То есть вместо обеспечения безопасности граждан вы просто не пускаете их в опасные районы? — с плохо скрываемой насмешкой спросил Волчек и тут же мысленно одернул себя — не патрульные придумывают такие рекомендации, и вообще, от них в последнюю очередь зависит существование на Цитадели нежелательных для посещения зон.

— Хорошо, я вас понял, — уже без иронии сказал он, строгим взглядом окидывая турианца. — Извините, мне нужно идти.

Тот молча отступил на пару шагов, почти упершись спиной в стену лифтового холла. Откуда-то из района его головы раздался слабый шорох, затем писк, и турианец слегка наклонил голову, прислушиваясь, что ему говорит невидимый собеседник. Волчек оглянулся на землянина — тот уже что-то негромко отвечал, почти прижимаясь скулой к левому плечу. Заметив, что на него смотрят, человек поднял глаза на спецназовца и, судя по изменившемуся взгляду, с трудом сдержал свое недовольство. Турианец подошел к своему коллеге, и они оба быстро зашагали прочь, куда-то в сторону Академии СБЦ, на ходу продолжая общаться по радио на почти непонятном Волчеку профессиональном жаргоне, густо пересыпанным позывными и специальными обозначениями.

Створки дверей сомкнулись у спецназовца за спиной, и лифт сразу же умчался наверх, обратно к солнечному кольцу Президиума. Здесь, в шестнадцатом секторе Закеры все было по-другому. Меньше света и свежего воздуха, значительно больше пешеходов и запахов. Впрочем, первые несколько кварталов, вплотную примыкавших к лифтам и площадкам для скайкаров общего пользования, были довольно респектабельными — улицы, лестницы и туннели хотя и не сверкали чистотой, как в Президиуме, но все же и не выглядели запущенными. Бесчисленные светящиеся вывески и экраны звали полакомиться яствами со всей Галактики, посетить десятилетиями продолжающиеся распродажи "только сегодня, в связи со срочным освобождением складов", или еще как-то лишиться большой суммы денег в обмен на что-то очень престижное и довольно бесполезное.

Но стоило Волчеку, следуя заранее продуманному маршруту, свернуть за угол большого многоэтажного торгового центра, как внешний лоск района начал быстро тускнеть, а спустя еще квартал исчез совсем. Окрестности все заметнее приобретали вид места, где лишиться имеющихся при себе денег не предлагают, а настойчиво требуют. Прохожие совсем исчезли, зато появились другие местные обитатели, — например, неведомый зверь размером с кота, но с, как минимум, двойным комплектом лап, что бесшумно промчался вдоль грязной стены и исчез в подвальном окошке. Оттуда дохнуло густым запахом чего-то вроде жирного зажаренного мяса, раздался лязг, затем громыхнули посыпавшиеся на пол предметы и зазвучала ругань сразу на три голоса.

Спецназовец усмехнулся и, не сбавляя шагу, вызвал "Протон". Айджел доложил ему, что у них все в порядке, но насчитывается уже более сорока замечаний касательно безопасности размещения посольства.

— У меня — больше ста, — сообщил ему Волчек и с удовольствием прислушался к изумленному молчанию на другой стороне канала связи. — И все равно посольство откроется там. Так надо.

Он почувствовал, что его подошвы теперь отрываются от дорожного покрытия с некоторым усилием, и посмотрел на свою обувь. Ботинки покрылись белесоватой пылью с противным маслянистым отблеском. Включив ионизацию, он в одно мгновение очистил их, но через каких-то тридцать шагов их снова покрыл все тот же бледный налет.

Встреченные им немногочисленные прохожие если и удостаивали его взглядом, то глядели исподлобья, с недоверием. Он миновал Хранителя Цитадели, с обычным отрешенным видом разбиравшего посреди грязной мостовой некий закопченный механизм. Пришлось переступать через обугленные, пахнущие озоном пучки тонких трубок и груду грязно-белых квадратных пластин, похожих на обгрызенные мышами вафли. Волчек прошел несколько шагов, оглянулся — Хранитель застыл в странной позе, с занесенными над обломками передними конечностями, а его крохотная зеленоватая головка с блестящими немигающими глазками была повернута так, будто его совершенно зачаровал вид ботинок спецназовца. Волчек внутренне поежился и зашагал дальше.

Он успел пройти еще один квартал и больше половины второго, когда сработало автоматическое тревожное оповещение, система дополненной реальности вывела в его поле зрения карту с обозначенной на ней тревожно красной точкой, а мягкий голос Зонтика скороговоркой произнес: — Стрельба в Президиуме, сектор 19, часть, примыкающая к общественному парку.

— Цель? - отрывисто спросил Волчек, весь подобравшись.

— Неизвестна.

— Вне зоны прикрытия?

— Да, и стрелок, и цели.

— Цели? Больше одной?

— Предположительно две.

— Ива, сформируй мне полный отчет.

— Произведено два выстрела из снайперской модификации штурмовой винтовки "Брейкер-VII" производства "Кэсса Фэбрикейшн", с промежутком в полторы секунды. Согласно акустической картине, им соответствуют два попадания в различающиеся между собой комплексные органические структуры, вероятнее всего — живые существа в очень плотной одежде или в тонких скафандрах.

— Это ведь не массово продающееся оружие?

— Нет. Выпускается небольшими партиями, применяется охотниками, специальными подразделениями и профессиональными убийцами.

Спецназовца вдруг посетило озарение.

— Стреляли из той снайперской лежки на крыше перехода, которую мы обнаружили перед нашей засадой? — сам того не замечая, произнес он вслух.

— Да, Штефен, — нисколько не удивившись его проницательности, ответил только что включившийся в разговор Лорат. — Судя по косвенным признаком, подстрелены двое, но не насмерть, они скрылись в вентиляционной шахте рядом со стыком с Закерой.

— Думаешь, бегут сюда?

— Очень может быть.

— А стрелявший?

— Он неплохо заметает следы. Знаем только, что это турианец. А вот принадлежности жертв не установили — чертовы Хранители смыли все улики так быстро, что мы не успели приблизить сенсоры хотя бы на триста метров. Криминологическая лаборатория могла бы многое прояснить, но у нас на борту ее нет. Впрочем, изотопный след остался, сможем опознать оружие.

— "Протон" предупрежден?

— Да, но пока они никого не заметили. Я направил их в восемнадцатый сектор, туда ведь тоже могут выходить вентиляционные шахты стыка.

— СБЦ осведомлена о происшедшем?

— Только в самых общих чертах. Вот прямо сейчас высаживаются усиленные патрули, но теперь они ничего уже не найдут. Эти крабы все отполировали до блеска.

— Это же скандал, стрельба недалеко от правительственного квартала?

— Формально — да, но раз в несколько месяцев такое случается.

— Ты считаешь, что данный инцидент связан с нашей проблематикой?

— Если окажется, что не связан, то это будет довольно редким совпадением.

Волчек сделал глубокий вдох и спросил:

— Мы же можем взять стрелка? Невозможно же будет обвинить нас в чем-либо, если мы приведем в СБЦ под белы руки типа, открывшего в публичном месте стрельбу по гражданам?

— Ты не политик, Штефен, — вздохнул Лорат. — Не знаю, как ты вообще управляешься с политикой в своих командировках. Конечно, нас можно будет обвинить по ста разным пунктам.

Он помолчал и добавил: — Но брать его надо. Всему есть предел, в том числе — невмешательству. Перехват будет поручен "Протону", твоя задача — наблюдение и координация. И пожалуйста — я прошу тебя со всем уважением — не лезь с голыми руками под пули.

— Я и не собирался, — неубедительно искренним тоном возразил спецназовец. — Даже спецсредства с собою не брал.

Ему ничего не ответили.

— Себастиан?

— Ты не поверишь, — вдруг изменившимся голосом сказал капитан.

— Что там еще, Себастиан?

— СБЦ отводит свой персонал. Расследование берет на себя Специальный корпус.

— СПЕКТРы? Кто именно?

— Даже по закрытым каналам не сообщают.

— Готов поставить жалкую копию яблока из столовой против чего угодно, что это вновь наш друг с высоким содержанием металла в организме.

— Тоже так думаю. А у тебя это прозвучало так, будто ты как раз в это не веришь.

Волчек проигнорировал замечание в свой адрес.

— Мне в голову пришел один сценарий, — начал он. — Наша делегация торжественно выдвигается с корабля на новое место, попадает под шквальный огонь и погибает вся до последнего человека. Все следы происшедшего заметают Хранители, оперативная группа СБЦ приезжает на место трагедии и тут же уезжает, потому что расследование на себя берет... угадай кто?

— Да, жизненно, — после короткой паузы ответил Лорат. — Рассмотрю варианты переезда, которые исключат подобный исход.

— Куда сейчас мне идти? Мне так и не показали шахту, в которую спустились пострадавшие.

— Нам, Штефен, — терпеливо разъяснил капитан, — ее тоже не показали. Это было предположение. Что там у тебя рядом так шумит? Турбина какая-то?

— Это? — спецназовец посмотрел в сторону источника шума. — Да просто мусоросжигатель работает. Вот его вытяжку ты и слышишь. Я сейчас аудиофильтры отрегулирую...

— Нет, не надо. Да ты же знаешь — весь смысл как раз в том, чтобы на корабле было слышно не только вашу речь, но и то, что происходит рядом. Просто отойди куда-нибудь за угол. Да, и постарайся успокоиться, ничего с ними не случится.

— С ними? — переспросил Волчек нейтральным тоном.

— Да, с ними. С твоими кварианцами. Они-то никак не могли там оказаться, в добром километре от любого пути в космопорт. К тому же ты сам говорил, что посоветовал им безопасный маршрут.

— Это же вчерашние подростки, Себастиан, — отбросив притворное равнодушие, возразил Волчек. — Им могло захотеться перед отлетом побывать в парке. Они же всю жизнь провели в отсеках кораблей.

— Это кварианцы, а не лиаты, Штефен, — успокаивающе проговорил Лорат. — Ты сам мне рассказывал, что в умении выживать с ними могут сравниться разве что кроганы...

— Их умение выживать помогает ровно до того момента, как их возьмут на прицел.

— Но ты же сам убеждал меня, что их не за что убивать!

— Я, к сожалению, иногда ошибаюсь, Себастиан, — буркнул Волчек и, стремительно развернувшись на месте, зашагал в сторону Президиума.

— Ты куда?

— Меня беспокоят местные вентиляционные короба, — бросил он на ходу и прибавил шагу. — Если можно не только забраться внутрь, но и скрытно переместиться по ним на значительные расстояния, то следует взглянуть на них вблизи.

— Хитрец! — то ли с возмущением, то ли восхищенно сказал Лорат. — Там же автоматические задвижки и клапаны... Ладно, я передвину несколько сенсорных групп к воздухозаборникам со стороны Президиума. Все равно с вашей стороны стрелка засечь не удается.

Улица была пустынной. Моя пестрая одежка никого не обманула, подумал Волчек, стараясь изменить предмет своих размышлений и тем самым унять ноющее ощущение безнадежности. Меня принимают за полицейского. Только отдельные фигуры мелькают вдали, как вон тот саларианец, чье пыхтение доносится до меня, невзирая на большое расстояние.

На несколько мгновений высокий и нескладный по человеческим меркам представитель расы теплокровных амфибий действительно отвлек спецназовца от его навязчивой идеи. Саларианец на бегу ловко подхватил с засыпанного мелким мусором дорожного покрытия сверток, что несколько секунд назад вылетел из невидимого со стороны Волчека окна, и устремился дальше, продолжая наращивать скорость. Со слабым шипением дверь соседнего здания чуть приоткрылась, и за ней блеснули линзы и дыхательный аппарат волуса, поглядевшего саларианцу вслед. Затем голова невысокого гуманоида повернулась, он заметил спецназовца и с каким-то булькающим звуком поспешно отступил вглубь помещения. Дверь с лязгом захлопнулась.

— Оружие или наркотики? Думаю, наркотики, — прокомментировал Лорат. — Блестящий пример тесного межвидового сотрудничества.

Волчек ничего не ответил, только прибавил шагу. Вдали, в промежутке между редко стоящими зданиями, уже виднелись мягко сияющие двери лифтового холла. Прохожих не было совсем, но спецназовец не был единственной живой душой вокруг — в обшарпанных домах шла какая-то тайная жизнь; оттуда доносились шорохи, приглушенные шаги, постукивания, иногда едва слышно звучал то ли шепот, то ли вздох.

И тут что-то вокруг неуловимо изменилось, но он не осознавал, что именно, до тех пор, пока Ива не сказала:

— В воздухе присутствуют группы альдегидов, характерные для...

— Крови, — закончил он за нее и мягко перешел на бег, следуя за появившимся маркерами системы дополненной реальности.

За углом ближайшего здания он наконец полноценно ощутил характерный, с металлическим оттенком запах, так хорошо ему знакомый. Что-то блеснуло впереди, и, остановившись на мгновение, он увидел небольшую темную лужицу с черными, подсыхающими краями.

— Зонтик, спектроскопия образцов! — потребовал он, и почувствовал, что во рту у него пересохло.

— Спектроскопия? — переспросила машина нежным голосом.

— Да. Ориентация альфа-спиралей глобинов.

Волчек на бегу перепрыгнул через кучу мусора, и тут в его поле зрения с левой стороны вплыл чей-то размытый, полупрозрачный силуэт — внешняя сенсорная группа торопилась донести до него информацию о приближении кого-то еще.

Спецназовец, разглядев, кто это, моментально принял решение. Может, он и ошибается насчет намерений этого типа, но это точно не будет причинение вреда непричастному. Он немного замедлил свой бег и в точно рассчитанный момент резко свернул влево, под небольшую арку одного из примыкающих к лифтам домов. Бежавший вылетел прямо на него, и они бы столкнулись, если бы Волчек, ожидавший именно такого исхода, не схватил незнакомца и одним точно приложенным усилием не помог бы ему перелететь через себя. С испуганным писком тот продолжил свое стремительное движение, но уже головой вперед и вниз, и с глухим шлепком приземлился среди обрывков каких-то упаковок. Что-то вылетело из его одежды и брякнуло о покрытие улицы.

— Ива, полмиллиона справа, — беззвучно рявкнул Волчек, и, убедившись, что его странно звучащая просьба исполнена, с изящного разворота слегка пнул упавшего под ребра. Тот конвульсивно дернулся пару раз и обмяк.

— Что происходит? — встревоженный голос Лората загремел у Волчека в голове. — Ты его не убил? Погоди, это же наш знакомый наркокурьер, не так ли?

— Я думаю, он решил попробовать себя на почве ограбления раненых, — со злостью ответил спецназовец, наклоняясь, чтобы поднять выпавший у незнакомца предмет. — Шел по следу, как и я.

— Что ты с ним сделал?

— Бросок и полмиллиона вольт в брюшные нервные стволы.

— Это его не убьет? Это же саларианец!

— Если бы ты читал мои отчеты внимательнее, — перепрыгивая через лежащего, ответил Волчек, — то усвоил бы, что устойчивость к поражению током у саларианцев значительно выше, чем у людей!

Последние слова он произнес уже на бегу.

— А пистолет ты зачем взял?

— Чтобы дети не нашли!

Пистолет он разобрал на части и выбросил их, даже не снижая темпа движения. Рамку ему удалось бросить прямо под ноги застывшему на углу Хранителю. Тот немедленно очнулся, схватил передними лапками деталь и стремительно убежал с ней куда-то на задворки.

Земляне назвали бы его марафонцем, но в истории лиатов не было места легенде о быстроногом воине, торопившемся доставить в родной город радостную весть о победе.

Зато со времен еще дописьменной культуры передавался из уст в уста рассказ о Уйше (или Айдже, в зависимости от особенностей произношения), юноше-охотнике, который однажды спас свой род от голода, за один день в одиночку загнав и добыв десяток (или больше — в зависимости от щедрости рассказчика) антилоп при помощи одного только охотничьего копья. Поэтому лиатская разновидность марафона называется "День Уйша" и включает в себя не только бег, но и ориентирование на местности, умение читать следы и, разумеется, навыки работы древковым оружием. В древности последователи Уйша охотились на настоящую дичь, позднее роль антилоп изображали другие бегуны — от охотников требовалось догнать их и сбить с ног ударом копья с тупым наконечником, — а теперешние спортсмены преследовали роботов, в мельчайших деталях и повадках копировавших животных. Копья снова стали острыми, а искусственную антилопу нужно было ранить или поразить насмерть, в точности, как настоящую. За скрупулезный реализм документальное видео о "Дне Уйша" получило бы на Земле рейтинг "Не рекомендуется зрителям до 25 лет", но лиаты воспринимали кровь и раны животных, как неотъемлемую часть профессиональной деятельности охотника, а не как стимул для разжигания собственной жестокости.

В двадцать лет Волчек был первым по результатам на своем потоке в Академии, десятым среди всех военнослужащих сил специальных операций и сто двадцать девятым среди всех активных спортсменов Федерации. Если бы на Лиа существовал профессиональный коммерческий спорт, как на Земле, то спецназовца, несомненно, любой ценой попытались перетащить бы туда, неважно как — подкупом, убеждением, возможно, даже угрозами.

В отличие от марафона, где дистанция определена раз и навсегда, расстояние, пробегаемое одним из Наследников Уйша, варьирует от раза к разу — поскольку для завершения соревнования надо или добыть всех антилоп, или сообщить, что ты добровольно завершаешь свое участие, или оказаться дисквалифицированным спортивными врачами из-за угрозы своей жизни. Обычно это от 50 до 70 километров. Про суранцев ходили легенды — которым, правда, никто так и не смог найти документального подтверждения, — что во времена былые, до появления систем мониторинга жизненных показателей в реальном времени, спортсмены с родной планеты Волчека часто завершали свой жизненный путь прямо на выделенном для состязаний участке саванны, упрямо не желая останавливаться из-за такой мелочи, как совершенно обессилевшее сердце.

Но, надо заметить, спортивная жизнь Волчека закончилась довольно быстро. На очередных состязаниях, уже показывая очень хорошие результаты, он сломал свое копье о седьмую антилопу, точнее, о защитный кожух ее батареи. Как всегда в случаях, когда действия участников Дня Уйша наталкиваются на технические особенности реализации состязания, происшествие вызвало бурную дискуссию среди спортсменов, судей и болельщиков, но в итоге решено было считать это утратой копья по вине охотника (справедливости ради нужно отметить, что батарея находилась у робота там, где у оригинала животного был массивный и прочный крестец, в котором действительно могло бы застрять и сломаться сделанное в соответствии с технологиями бронзового века копье), и Волчек, с огромным трудом все-таки догнавший и "убивший" камнем восьмое искусственное животное, не попал даже в первую десятку победителей. Спецназовец пришел в ярость, у него и так было довольно плохое впечатление от судей, на предыдущих состязаниях не засчитавших ему добычу, которая в ходе преследования самостоятельно, по недосмотру управлявшего ей компьютера, сломала ногу, провалившись в трещину в скале, и в запале бурного обсуждения воскликнул, что в таком случае не может больше выступать. Возможно, что он впоследствии неоднократно сожалел о сказанном, но был слишком горд, чтобы согласиться принять одно из многочисленных предложений вернуться. Более того, он с упрямством, достойным лучшего применения, твердил, что лучше будет пересчитывать щетинки у переменнощетинковых червей, чем выступать лишь для того, чтобы чье-то предвзятое мнение лишило бы его заслуженного места. Место действительно имело огромное значение, фактически это был единственный тешивший самолюбие высококлассного спортсмена показатель его мастерства, так как ни денег, ни пристального внимания средств массовой информации, в отличие от своих земных коллег, он не получал.

Веснушчатая девушка с высокой прической испуганно улыбнулась, когда Волчек промчался мимо нее так близко, что от рассекаемого им воздуха вздрогнуло и затрепетало ее длинное платье. Он снова оказался на гораздо более чистых, чем в глубине сектора, улицах, вокруг больше не было безлюдно — по своим делами торопливо шагали прохожие, в основном асари и турианцы. До лифтов было уже рукой подать. Альдегидный след он, благодаря системе дополненной реальности, видел как бледную, но достаточно отчетливую полосу голубого цвета, безжизненно повисшую в воздухе. Будто лыжник-слаломист между флажками, он проскочил между несколькими волусами, как по команде одновременно обернувшимися ему вслед, и в несколько гигантских прыжков достиг входа в лифт. Почти оттолкнув двух почтенных матрон асари, на чьих синих со слабым лиловым оттенком лицах сквозь первоначальное недоумение начал медленно проступать гнев, спецназовец ворвался в кабину, нажал указанную ему Ивой кнопку и перевел дух.

Почти сразу же его взгляд упал на темное пятно на полу. Тут крови было значительно больше, чем там, на задворках. На одной стене виднелась узкая, меняющая прямо на глазах цвет на бурый, неровная полоса.

— Ива, объем?

— Около ста двадцати миллилитров, — послушно ответила машина.

Значит, раненый скорее всего еще жив. Людям всегда кажется, что пролиты реки крови там, где на деле нет и стакана.

— Зонтик, спектроскопия готова?

— Структуры белков ориентированы влево.

" Не уберег!"— сверкнула ледяной молнией первая мысль в его голове. Он покрепче сжал зубы и резко остановил уже раскручивавшийся внутри него вихрь чувств и реакций. Потом. Все переживания — потом. Вся рефлексия по поводу наломанных дров сейчас неважна, имеет значение лишь то, как все еще можно исправить последствия своих ошибок.

Ему казалось что лифт, делающий несколько десятков метров в секунду, ползет слишком медленно.

— Второй след? Зонтик, ты нашла второй след?

— Что-то слабое в районе мусоросжигателя, возле которого ты говорил с Лоратом. Но очень слабое — очевидно, кровотечение совсем незначительное.

— Подожди, но должно же быть что-то, помимо спектра альдегидов в воздухе! Следы, капли крови...

— Ничего уже нет. Есть только многочисленные признаки деятельности Хранителей.

— Направь туда дополнительные сенсорные группы.

— Все сенсорные группы уже распределены, — возразила Зонтик. — Оптимальное рассредоточение уже достигнуто. Дополнительное насыщение указанной зоны не приведет к...

— Хватит, я понял, — жестко оборвал ее он. — "Протон"? Что-нибудь, чего не видят наши машины?

— Никак нет, без изменений, — услышал он спокойный голос Айджела, и у него стало чуть полегче на душе. За восемнадцатый сектор он может не беспокоиться.

Кабина лифта постепенно замедляла свое движение и в конце концов остановилась, со вздохом раздвинув широкие двери.

— Президиум? — резво выпрыгивая из кабины и не обращая внимания на отшатнувшихся от него нескольких турианцев, отрывисто спросил Волчек. — Почему раненый пытается вернуться в Президиум?

— Это наиболее безопасный путь до небольшой клиники, расположенной в Верхних секторах секции Тайзери, — ответила Ива.

— Гораздо быстрее взять скайкар и долететь туда, чем подняться в Президиум, пересечь его и спуститься в секцию.

— Это стоит денег, к тому же состояние раненого может препятствовать перелету.

— Ясно.

Голубая линия, ставшая несколько толще и плотнее, круто поворачивала налево, за лифтовый холл, куда-то на задние дворы. Спецназовец, успешно избежав столкновения с внезапно выбежавшим ему навстречу саларианцем, ошалело вытаращившимся на него абсолютно черными, без видимых зрачков, глазами, домчался до узкого прохода и резко свернул туда, слегка задев плечом стену.

В двадцати метрах впереди голубая линия обрывалась, превратившись в продолговатое мутное облако того же цвета. Оно прямо на глазах становилось больше, стелясь по образующим проход стенами и устремляясь своей правой частью вверх.

Что-то оно мне напоминает, пронеслась в голове Волчека случайная мысль. Он незамедлительно отключил соответствующую визуализацию и, когда голубое марево исчезло, как раз добежал до того места, над которым оно висело еще секунду назад. Когда он остановился, носки его ботинок почти касались темной лужицы на сером, чуть поблескивающем покрытии пешеходной дорожки.

Основной проход продолжался дальше еще на несколько десятков метров, а здесь от него под прямым углом ответвлялся другой, еще уже — тут с трудом разошлись бы два человека. Он был длиннее первого, шел еще метров на пятьдесят в сторону, противоположную направлению вращения станции, а потом, судя по всему, заканчивался Т-образной развилкой.

Прямо в начале второго прохода, в одном метре от ног Волчека, лежало тело кварианки — на боку, прижавшись спиной к правой стене прохода. Паломница, если судить по бурым следам на стене, сначала остановилась и оперлась на нее — вероятно, почувствовав слабость от потери крови, — а потом лишилась чувств, однако не упала, а только медленно сползла вниз. Спецназовец вдруг осознал, что владеет собой и не чувствует никакой эмоциональной отдачи от увиденного. Что-то было не так, но что? Опустившись на одно колено прямо в засыхающую кровь, он склонился над телом, не обращая внимания на что-то говорившую ему Иву, и вдруг понял, что ошибся. Это была не Шиали. И как он сразу этого не понял? Шиали была немного выше и плотнее, а тканое украшение ее костюма имело другой оттенок фиолетового и было покрыто совсем иными узорами. Даже шлем немного отличался — у распростершейся здесь кварианки визор был затемнен сильнее, а поддерживающий его корпус с динамиком и световым индикатором имел несколько другую конструкцию.

Самым важным отличием, невесело подумал Волчек, является отверстие в правой части туловища. Судя по диаметру и очертаниям краев — выходное. Тут он наконец услышал целый хор голосов, взывающих к нему:

— Да ответь же! — это потихоньку лишался терпения Лорат. — Повторяю в третий раз — мы нашли твоих кварианцев, они в порту, договариваются о плате за проезд с капитаном транспорта, следующим на Ируну...

— ...Мы пока не установили их личности, — настойчиво щебетала Зонтик, — но, по неподтвержденным данным, эти двое прибыли совсем недавно с Илиума...

— ..еще жива, но требуется первая помощь и срочная госпитализация, — упрямо твердила Ива. — Штефен, откликнись!

— Соблюдайте очередность! — рявкнул Волчек, поспешно вспоминая порядок оказания первой помощи. Он чувствовал себя вполне уверенно, когда со скальпелем в руке склонялся над анатомическим пособием или препарируемым организмом, но когда дела касались медицины, страх сделать что-то не так и тем самым убить раненого или больного вцеплялся в него мертвой хваткой. — Приоритет — оказание помощи раненой!

— Успокойся, пожалуйста, она стабильна, — вкрадчивым тоном сказала Ива. — Никаких отличий от оказания помощи человеку в космическом скафандре.

— Но их иммунитет!

— Это будут корректировать в больнице. Здесь надо остановить кровотечение и подготовить к перевозке в стационар.

Волчек не стал надеяться на свою память и судорожными движениями глаз, вызвавшими бы у стороннего наблюдателя приступ смеха, визуализировал соответствующее пособие. Ему сразу не понравилось упоминание пневмоторакса.

— "Скорая помощь"?

— Этим занимается Зонтик.

— Зонтик, — сухо бросил он, — "Протон" ко мне. Нужно прикрытие.

— Поняла.

— Лорат, есть что-то важное?

— Занимайся, — буркнул капитан.

— Ива, профиль санитара?

— Не нужно, я создам локальную зону дезинфекции. Только перчатки и обеззараживание. И еще нужен материал для повязки.

Волчек нетерпеливо тряхнул головой:

— Будто в первый раз! Делай как обычно.

Потрескивание, доносящееся откуда-то со спины, сообщило ему, что компьютер уже начал отбор наночастиц для медицинских нужд и, к его собственному удивлению, вернуло ему рабочий настрой.

— Сводку! — потребовал он, примеряясь, как ему приступить к изменению положения тела кварианки.

— Дыхание — без серьезных затруднений. Признаки шока — отсутствуют. Кровопотеря — средней тяжести, приведшая к потере сознания, — перечислял компьютер монотонным голосом. — Одно проникающее ранение высокоскоростным кинетическим снарядом сверхмалого калибра. Входное отверстие в спине, около двух миллиметров в диаметре. Верхние дыхательные пути в норме, но пробита нижняя доля правого легкого. Пневмогемоторакс. Сломаны два ребра. Пуля прошла сквозь верх правой доли печени и вышла спереди, выходное отверстие — шесть сантиметров в диаметре. Рана загрязнена мелкими обрывками скафандра. Обильное кровотечение, возникло около двух минут назад — при движении пострадавшая сместила острые осколки ребер, разрезавшие несколько крупных сосудов. Пульс учащенный. Поврежденные участки скафандра были автоматически изолированы, поэтому внутреннее загрязнение системы жизнеобеспечения незначительно и будет постепенно устранено резервными фильтрами. Неврологических повреждений не найдено. Других ранений и иных повреждений не найдено. Собираю лигатуры.

Привычный страх еще терзал его, но он, не обращая на него внимания и продолжая осматривать тело, приказал:

— Покажи оптимальную траекторию для перевода тела в надлежащее положение! Пошаговое отображение!

Действуя осторожно, но отнюдь не замедленно, он, следуя указаниям системы дополненной реальности, несколькими уверенными движениями аккуратно усадил тело с безвольно болтающимися руками и поникшей головой у стены прохода. Ноги кварианки, которым он в соответствии с видимым только ему изображением придал полусогнутое положение, все норовили распрямиться, будто конечности на пружинках у разболтанного манекена. Удостоверившись, что тело надежно прислонено к стене и не свалится вбок или вперед, он вернулся в первый проход и подошел к замеченной ранее группе антенн и вспомогательного оборудования для Экстранета, прилепившихся к стене на высоте около трех метров, подобно грибам-трутовикам на гнилом стволе дерева.

Со второй попытки у него в руках оказался кожух одной из антенн в виде короткого и толстого цилиндра, еще слегка дымящийся и пахнущий озоном. Приземлившись на полусогнутые ноги и тут же вскочив, он увидел, что в проход со стороны улицы с любопытством заглядывает какой-то волус.

— Это не вандализм, а оказание первой помощи, — метнув в того свирепый взгляд, отчеканил Волчек. — Идите себе дальше с миром.

— Я... так сразу и понял, племя Земли, — поспешно согласился волус, попятившись назад. — Совершенно не похоже на вандализм. Хорошего дня и удачной первой помощи, племя Земли!

Кожух был осторожно подсунут под колени пострадавшей. Ее вид напомнил ему о его страхах, и он с недоумением отметил, что они куда-то пропали.

— Ива, можно начинать.

С рукавов его верхней одежды на его кисти потекли полупрозрачные серебряные струйки, и через несколько секунд обе кисти оказались покрыты тонкой, но очень прочной пленкой, облегавшей их подобно хорошим перчатками.

— Дезинфекция, — предупредила Ива, и от сильных ударов в центр каждой ладони у него на мгновение потемнело в глазах. Он выругался.

— Не до нежностей, — сухо заметила машина. — Мог бы и привыкнуть уже. Поднеси руки к выходному отверстию раны.

Серебряные струйки теперь лились с его пальцев вниз, туда, где темная оболочка кварианского скафандра лопнула и раздалась в стороны, и теперь там постепенно возникало что-то вроде кружевной полусферы, сплетенной из тончайших белых нитей.

— Достаточно, — сказала Ива, и струйки моментально исчезли. Волчек почувствовал что-то в правой ладони.

— Лигатуры готовы, — опережая его вопрос, сообщила Ива. — Аккуратно вложи их в рану. Почувствуешь сопротивление — сразу отпускай.

Его пальцы коснулись полусферы, но ничего не почувствовали — как будто он сунул руку в облачко тумана.

— Интроскоп!

— Он только помешает, — возразила машина, однако просьбу выполнила, и теперь спецназовец видел область ранения как совокупность слоев, которые можно было листать, как страницы. Он перевернул слои полусферы, защитного костюма, кожи и жировой ткани, чтобы увидеть раневой канал, к которому приближались тени его пальцев.

— Ты права, — нехотя согласился он и отключил интроскопию, оставив только отображение конечной позиции лигатур. Плавно двигая рукой, он коснулся сложенными щепоткой пальцами жесткого материала, втайне надеясь, что этого будет достаточно.

Этого оказалось достаточно. Упругие нити лигатур уперлись во что-то, и он с облегчением выпустил их, поспешно отведя руку чуть ли не за спину. Ива никак это не прокомментировала, и он был ей за это благодарен. Виски вдруг обдало холодом — по ним покатились капельки пота.

— Крупные сосуды перекрыты. Верни, пожалуйста, руку обратно, — нейтральным тоном попросила Ива, и он, словно очнувшись от дремоты, повиновался.

И наконец понял, что за образ, пробужденный зрелищем неподвижно распостершейся кварианки и и разлитым в воздухе запахом свежей крови, уже давно назойливо кружит вокруг его сознания, как ночная бабочка вокруг фонаря.

Хацт. Но, как не странно, не мертвый Хацт, заливающий пол своего жилища кровью из разбитого шлема, а живой и откровенничающий о своих интересах. Рассказывающий, что очень интересуется последними секундами жизни разумных существ и потому скачивает и смотрит записи казней, несчастных случаев, аварий — такие, где можно вглядеться в лицо умирающего и попытаться уловить тот самый момент, когда жизнь навсегда покидает тело.

— Задействую твою личную аптечку. Заливаю гемостатик, — буднично произнесла машина, возвращая Волчека к реальности, и по его пальцам потекло что-то, что даже через пленку воспринималось, как нечто очень маслянистое.

— Аллергии не вызовет? — тревожно спросил Волчек.

— Он биологически нейтрален для любых белковых форм жизни, — в спокойном тоне Ивы ему почудилась насмешка, но он сразу же забыл об этом, глядя на капельки прозрачной жидкости, гипнотически мерцающие под ажурными паутинками, и чуть не пропустил вызов от Зонтика, деликатный, как легкое прикосновение к плечу.

— На связи.

— "Скорой помощи" не будет, — извиняющимся тоном сказала Зонтик. — Экстренная помощь лицам без страховки предоставляется только по запросу сотрудника Службы безопасности Цитадели.

Прежде, чем он ответил, в разговор вклинился Айджел:

— Это "Протон-1", мы будем через минуту.

— "Протон-1", прихватите с собой скайкар, — ответил Волчек и, чуть помедлив, пояснил: — Нам нужен транспорт для доставки раненой в больницу.

— Так даже лучше, — буркнул он, ни к кому не обращаясь. — Не засветится в журналах этой самой помощи.

— Штефен, зафиксируй, пожалуйста, пациентку, мне нужно экстрагировать все лишнее, — попросила Ива.

Как только он, следуя указаниям информационного помощника, осторожно прижал безвольно обмякшее тело к стене, кружева над раной запульсировали в бешеном темпе, резко дернулись пару раз, и из их середины брызнула темная жижа. Кварианка судорожно изогнулась, вздрогнула, и в глубине матовой темноты визора медленно возникли два сияющих овала.

Интересно, на каком этапе эволюции у фауны Ранноха возникла подобная уникальная особенность, промелькнуло у него в голове перед тем, как он сосредоточился, посмотрел в глаза кварианке и сказал:

— Ты ранена. Я оказываю первую помощь. Задето легкое, сломаны ребра, так что не разговаривай, поменьше шевелись, сдерживай кашель. Кивни, если слышишь.

Она чуть повернула голову в его сторону, затем слабо, но заметно кивнула.

— Английский? — удивилась Ива.

— Человек, знающий келиш, вызовет только подозрения. А переводчики есть у всех паломников. Что с ней?

Кварианка медленно закрыла глаза, ее голова безжизненно склонилась к левому плечу.

— Ее костюм, реагируя на болевые ощущения, вколол ей обезболивающее, — упреждая Волчека, пояснила Ива, — но в ее полуобморочном состоянии усиливается снотворное действие...

— Да, я понял, — нетерпеливо перебил тот, — это точно обморок? Давление, сердцебиение?

— Показатели низкие, но не критичные. Транспортировку до медицинского учреждения она выдержит.

Золотистый скайкар круто спикировал в переулок и плавно опустился очень близко от них. Между машиной и стенами построек остался зазор не более метра. Двери ушли вверх, и двое в легких бронекостюмах, на первый взгляд ничем не отличимых от тех, что носит пехота Альянса, в три прыжка преодолели расстояние до спецназовца.

— Очень осторожно поднимайте, — велел им Волчек, — сломаны ребра с правой стороны. Ее надо усадить, зафиксировать ремнями и приподнять ноги. — Он пропустил их вперед и помог посадить в скайкар бесчувственное тело, заодно надлежащим образом разместив впереди сидений помятый цилиндрический кожух.

— Зонтик, какие-нибудь любопытствующие? Сотрудники СБЦ? Вооруженные лица?

— Никого из перечисленных, — отозвалась Зонтик. — Судя по радиоперехвату, только что кто-то устроил взрыв в жилых кварталах Ароча. Есть убитые и раненые. Предполагают выяснение отношений между бандами. Множество патрулей стягивается туда.

— Устраивать взрывы на космической станции с десятками миллионов жителей, которую, если что, никто не знает, как ремонтировать? — послышался голос Лората. — Вряд ли я к такому привыкну.

— Низкая социальная ответственность некоторых для тебя откровение? — Волчек с каким-то остервенением опустил за собой дверь скайкара, одновременно другой рукой запуская двигатели.

Посадочная платформа была всего в нескольких десятках метрах от входа в клинику. Волчек шел впереди, открывая двери Нончу и Колшну, несшим так и не пришедшую в себя кварианку. На уровне клиники не было ни души — об этом позаботилась Зонтик, заранее вмешавшись в работу дверей и световых указателей (в результате саларианская туристическая группа двумя уровнями ниже бурно выясняла, почему они уже третий раз подряд проезжают нужный им этаж).

Спецназовец уже придумал, что он скажет дежурному врачу, однако в скромных размеров холле клинике никого не оказалось. По команде Волчека пехотинцы аккуратно устроили кварианку на кресле, подложив ей под ноги подушку, а затем все трое вышли из помещения и вернулись на платформу. Обсуждать, что делать дальше, не пришлось — как только Зонтик прекратила ограничивать доступ, в противоположной от платформы стене открылась дверь, и женщина в медицинском комбинезоне, сопровождаемая тяжело пыхтящим волусом, исхитрявшимся еще и говорить что-то в промежутках между шумными вздохами его скафандра, торопливо зашагала ко входу в клинику.

На платформу тяжело опустился скайкар, и люди обернулись к нему. Из машины появился турианец в легком полицейском бронекостюме, из-за его спины виднелась рукоятка висевшего на поясе штурмового пистолета. Новоприбывший пристально оглядел всех троих, ответивших ему праздными, скучающими взглядами солдат, ищущих развлечений в увольнительной, и торопливо прошел куда-то вглубь уровня, в противоположную от клиники сторону. Когда за ним опустилась дверь, Волчек немедленно перевел взгляд на вход в клинику. Система дополненной реальности сделала дверь и стены прозрачными для его взгляда, и он, как по мановению волшебной палочки, увидел врача, с озабоченным выражением лица помогающую тяжело навалившейся на ее плечо кварианке пройти во внутренние помещения клиники, а волус идет за ними и по-прежнему что-то говорит, иногда помогая себе жестикуляцией.

— Повязка! — спохватился Волчек. — Ива, она же не похожа на местные средства первой помощи!

— Поздно спохватываешься, — безмятежно ответила машина. — Сейчас ее без микроскопа не отличить от самозатягивающегося слоя кварианского костюма, в экстренных случаях используемого также в качестве...

— Жгута или стягивающей повязки, я знаю! — раздраженно перебил ее спецназовец.

— Всегда пожалуйста. Я только пояснила, — деланно удивленным тоном заметила Ива. — Кстати, подменные блоки для видеопотоков камер скрытого наблюдения уже готовы.

— Отставить, — буркнул Волчек. — Мы обошлись только административными правонарушениями, верно? К тому же нас все-таки наблюдали несколько свидетелей. Если с них снимут показания и прибавят к этому внезапный отказ нескольких систем видеонаблюдения, нас заподозрят в вещах куда более худших, чем помощь раненым бездомным бродягам.

— Бездомным бродягам? — удивился Колшн, и Волчек с опозданием понял, что не переключил связь с общего канала на внутренний.

— Неписанное правило Цитадели, — мрачно сказал он. — Всякий кварианец, не доказавший обратного, считается бездомным бродягой, вором и мошенником.