Повелительница (джен)

Волк вышел красивый: полтора аршина в холке, белоснежная шерсть, кое-где выпачканная кровью, чёрно-серый загривок. Янтарные глаза, казалось, смотрели слегка насмешливо. Мол, ну, Повелительница, что теперь прикажешь?

Двенадцать лет — много или мало? Человеческие дети в этом возрасте ещё в куклы играют. И в прятки. Или, если из бедных, гнут спину наравне со взрослыми.

А если идёт война, безжалостно пожирающая и тела, и души? И родители, что обещали всегда быть рядом, погибают на третий день беспрерывных боёв за Долину, несмотря на свои способности, ведь люди уже научились убивать беловолосых? А сводный брат, единственный оставшийся в живых родственник, пусть и не самый близкий, вдруг?..

Ролара (волка, Лереена, всего лишь волка!) привёл один из Старейшин. О смерти брата стало известно вчера — рассказал один из стражей, вернувшихся после очередного сражения целым и невредимым, в отличие от пяти своих соратников. Но битва оказалась переломной — люди всё-таки дрогнули и ушли за реку, а значит, и из Долины.

Лереене хотелось зажмуриться крепко-крепко. Сказать что-нибудь вроде: «Я ничего не умею. Мне всего двенадцать. Я ведь ещё ребёнок!» Может быть, даже расплакаться.

Тогда волк ушёл бы.

Непонятно, откуда она это знала. Чувствовала, и всё тут. Стоит дать слабину, показать, что она действительно лишь глупая девчонка, прячущаяся за спинами бойцов, готовых отдать жизнь за Долину и Повелительницу, — и волк уйдёт, неслышно растворится в царящей вокруг суматохе, чтобы пасть под клинками разгорячённых войной и такой заманчиво-близкой победой людей.

«И что теперь?»

«Возможно, она смогла бы... Нет, не выйдет... А жаль».

Чужие мысли роились вокруг, как мошки в жаркий день. Лереена старалась не подавать виду, что слышит всё, притворившись, будто полностью поглощена своим горем.

Притворившись?..

Она молча вышла из парадного зала Дома Совещаний. Волк, помедлив, потрусил за ней. Догонять и останавливать Повелительницу никто не стал. Не рискнули.

* * *

Лереена так и не смогла заснуть — бродила по комнате из угла в угол, сжимая кулаки. Волк свернулся клубком на полу у кровати, положив голову на лапы, словно верный пёс. Щурился, глядя на девочку. Знание, что это и есть ироничный, язвительный старший брат Ролар, никак не желало укладываться в голове.

Жизнь нанесла ей страшный непоправимый удар, когда война унесла родителей. Лереена не помнила, как враз подогнулись ноги, как поплыла перед глазами площадь. Не помнила зелье, которым её напоила Верховная Травница. И как Ролар отнёс её, уснувшую, в комнату.

Не помнила, и прекрасно.

С недавних пор Лереена начала думать, что лишние привязанности — лишние слабости, недозволенные Повелительнице. Сама того не понимая, она лишь повторяла путь каждого, кому довелось испытать потерю близких, убеждая саму себя, что отныне станет холодна как лёд и тверда как камень.

Лереена остановилась, вспомнив лица Старейшин. И их мысли. Но вслух никто не посмеет ей возразить, на подобную наглость был способен только Ролар. «Взбалмошная девчонка». Да, наверное, иного она пока не заслужила. До настоящей Повелительницы ей ещё расти и расти. Ведь даже Круг замкнуть не сумеет...

Она замерла, осенённая неожиданной мыслью.

Круг!

Идиотка!

* * *

«Идиотка!»

— Это крайне неразумно. Я категорически против.

«Вдруг от горя разум помутился?»

— Это... слишком рискованно. У вас даже нет хранителя.

«Если она не сумеет, нас ждёт вымирание... И к чему тогда победа?»

— Вы готовы пожертвовать Долиной, Повелительница?

Волк приподнял морду, с интересом повёл ушами. Лереена вцепилась в подлокотники так, что костяшки побелели. Гибель родителей оказалась необратима — испуганные люди изрубили их сразу же, как только они прератились в волков. А Ролара можно было спасти. Ещё можно было.

Старейшины предложили отправить волка в Волию или Леск. Но арлисская Повелительница знала не хуже взрослых, что через белорские земли сейчас вампиры не пробьются, несмотря на заключённое перемирие. Или даже из-за него: обозлённые ускользнувшей победой люди способны на многое.

— Повторите последнюю фразу, — холодно сказала Лереена. — Как вы сказали — Повелительница?

Старейшина замялся. Опытный дипломат, он сразу понял, куда дует ветер.

— Никто и не думал оспаривать вашу власть, Повелительница, — слегка поклонился Советник, доселе молча стоявший у дверей. — Однако следует учесть, что Совет Старейшин имеет право ограничить власть своего Повелителя, если тот... Действует не сообразно интересам всей Долины.

Лереена скривившись, передёрнула плечами.

— Я с удовольствием посмотрю, как это у вас получится.

* * *

Самым неприятным была даже не круглосуточная охрана, на словах призванная «защитить Повелительницу», а на деле — удержать на месте глупую девчонку. Нет. А вот укоризненный взгляд волка заставлял лихорадочно метаться по комнате снова и снова, снова и снова... Умом Лереена прекрасно понимала, что Ролар покинул это тело в момент превращения, и всё это ей только кажется... Но легче от осознания своей невиновности не становилось. Зато в памяти всплывали её детские выходки: порванная книга, сломанная ветка любимого братом дуба, записка отцу Тиссаны, чтобы лучше следил за дочерью...

Лереена никогда не любила брата. Вернее, ей так казалось. Если бы кто-то попытался объяснить арлисской Повелительнице, что все её гадости в адрес Ролара объяснялись самой обыденной сестринской любовью, дурацким, иррациональным желанием, чтобы старший брат принадлежал ей одной... Вряд ли бы Лереена поверила.

Глупо, как глупо!

К чему сомнения? Ведь она уже всё решила!

Осталось лишь самое сложное. Или простое, как посмотреть.

Лереена придала лицу надменно-скучающий вид и распахнула дверь своей комнаты. Страж попытался преградить ей путь, но как-то не слишком уверенно. Совет Старейшин, конечно, имел власть. Но главная, высшая власть ведь всё равно у Повелительницы. Вопросительно поднятой брови хватило для того, чтобы окончательно деморализованный охранник потупил взор.

— Спасибо, — тихо сказала Лереена, устремляясь к выходу. Волк не отставал ни на шаг.

* * *

В храме было тихо. Лереена закрыла тяжёлую дверь, прислонилась к ней спиной.

«Что я делаю?!»

Волк вспрыгнул на алтарь, потоптался, будто кошка, устраивающая себе лежанку. Лереена, спохватившись, поскорее опустила деревянный брус. Стоило поторопиться. Старейшины узнают о её побеге очень скоро, а брус не выдержит серьёзной атаки извне, он скорее предназначен для того, чтобы случайно вошедший в храм не помешал обряду...

Все тонкости проведения обряда наследница Арлисса знала с семи лет. Ритуальный кинжал хранился в потайной шкатулке в её комнате, о чём знала только мама. Но она уже никому ничего не расскажет.

Лереена скинула ночную рубашку, поежившись, села на алтарь. Помедлила, раздумывая, но всё же привязала волка ремнями. Глубоко вздохнула и легла с кинжалом в руках.

Ещё не поздно уйти. Просто встать, отвязать волка, отпустив его на все четыре стороны... Это не Ролар, а лишь его земная оболочка, пустая, бездушная. Никто не осудит, не посмеет осудить за то, что ты испугалась смерти, хоть ты и должна быть её Повелительницей...

Руки мелко тряслись.

Ещё можно повернуть назад. Сделаться проще, умнее. В конце концов, на тебе ответственность перед жителями целой Долины! Можно стать хорошей правительницей, чтобы гордились. И помнили. Но...

Разве есть выбор?..

Кинжал проколол кожу под левой грудью. Лереена скорее догадалась, чем почувствовала укол — тягучая горячая капля скатилась по ребрам, к алтарю, отрезвляя, приводя в чувство.

Она прикрыла глаза и... вогнала стилет в грудь по самую рукоять.

* * *

Он был здесь. Стоял к сестре спиной, уже готовый шагнуть в безвременье.

Идти легко, словно и не было мучительных минут страха, тоски, одиночества. Но забрать его будет сложнее.

— Ролар!

Он обернулся, равнодушно скользнул взглядом по лицу.

— Зачем ты здесь?

— Я пришла за тобой! — отчаянно закричала Лереена, как никогда остро ощущая себя лишь назойливой младшей сестрёнкой. Обузой.

— Я хочу остаться здесь, — ответил Ролар, отворачиваясь.

Лереена судорожно сглотнула, чувствуя, как уходит из-под ног дорога. Ещё чуть-чуть — и здесь останется не только Ролар! И вдруг вспомнила — ей не надо просить. Ей следует приказать.

— Я твоя Повелительница, Rollearren! — голос предательски сорвался. — И я приказываю тебе уйти со мной!

Он нехотя обернулся, скривил губы, но... сделал шаг ей навстречу.

Жгучая радость затопила сердце...

Сердце.

Стилет.

Сердце...

* * *

Она окончательно пришла в себя от приступа тошноты. Поскорее села, с нажимом массируя виски. Окровавленный стилет с глухим стуком прокатился по алтарю, Лереена поймала его у самого края. Хорошо, что поймала, неизвестно, что с единорогами...

— Лерка?..

Гадкий привкус во рту никуда не исчез, но какой же ерундой это показалось, ведь... Получилось!

— Ролар!

Он сидел на алтаре, изумлённо ощупывая свою грудь. Всё верно, ведь его пырнули мечом в сердце...

— Что... что случилось? — ошарашено спросил Ролар, но ответить Лереена была просто не в состоянии.

Прижав к груди белую рубашку с пятнами крови, двенадцатилетняя Повелительца Арлисса, сморщив нос, тихо расплакалась.