Маленький победоносный фор (гет)

Маленькая женщина просияла:

— Рада, что Нимиц и Саманта понимают, как отчаянно тебе нужна интимная жизнь. — Она критически оглядела Майлза. — Хотя он какой-то тощий....

— Мама!

Майлз посмотрел сверху вниз на макушку матери Хонор, задрал голову, чтобы взглянуть на ее отца, и покачал головой, осознав, что не он единственный подвергся родительскому программированию в раннем детстве...

* * *

Это был скандальный роман, в основном потому, что Нейсмит сам был скандальной персоной. С презрением отказавшись жить на Сфинксе, он настоял на Мантикоре, где гравитация больше подходила для его костей. Реакция прессы в тот момент, когда до них дошло, что во время пребывания на планете Саламандра не только занимает пост в Бюро по Вооружениям, но и живет вместе с мужчиной, была... ожидаемой.

Откровенно говоря, Майлз наслаждался их вниманием.

* * *

— Хочешь сказать, это ты прислал ко мне этих крыс-репортеров? — с застывшим от ярости лицом переспросила она.

— Боже правый, женщина, ты же адмирал! Ты должна уметь сама о себе позаботиться.

Он одарил ее уже привычной усмешкой. Она сердито уставилась на него.

— Тебя вечно прикрывают твои подчиненные. И твое начальство тоже. Тебе надо послать их подальше и научиться самой обращаться с людьми. И да, с репортерами в том числе.

— Мряу! — выразительно добавил Форталия.

Она хотела ужасно разозлиться на Майлза, но трудно злиться на человека, у которого на голове сидит древесный котенок.

* * *

Можно еще рассказать о примечательном знакомстве Тауры с графиней Тор...

...и о том, как отчаянно Бел защищал своего хомяка от рыскающих в поисках добычи древесных котят...

...и о том, как в Мантикорском Бюро флотской разведки и иностранных дел поняли, что не стоило помещать Дениса Журдена в лагерь военнопленных на Сфинксе: его кот начал там вести коммунистическую пропаганду...

* * *

Работающая на антиматерии силовая установка "Ариэля" могла бы обеспечить энергией небольшой эсминец, так что ее мощности хватало и на импеллерный двигатель военного образца. Альфа-узлы и так называемый "гипер-генератор" было в принципе невозможно поставить из-за миниатюрных размеров крейсера, но все же Бел остался весьма доволен переоборудованием, которое провел Гауптман. Пришлось по большей части урезать огромные реактивные движители, чтобы вмонтировать заднее кольцо, и половину ангара для катеров — ради размещения переднего кольца, и даже так они здорово волновались, когда они проверяли нагрузку на тяги Неклина. Слава богу, их стандартные компенсаторы справлялись даже с тем впечатляющим ускорением, которое мог развить новый двигатель.

Небольшой инженерной команде "Ариэля" понадобилась пара недель после установки новых двигателей, чтобы заново подсоединить вынесенную на корпус сеть "шпагоглотателя". Майлз сам раз или два залезал в скафандр, чтобы помочь на обшивке в узких местах, куда они не могли забраться. В экипаж пришлось взять еще пару техников — специалистов по импеллерам — но это было неизбежной мерой, пока часть команды «Ариэля» не пройдет переквалификацию. И все его люди понимали необходимость предосторожности и мер безопасности.

Хитрость была в том, чтобы вычистить систему от всех шпионских штучек, которые попытались туда напихать мантикорцы. Немало помогло то, что прежним компаньоном Саманты был бортинженер. Как помогло и обнаруженное методом проб и ошибок знание, что мантикорская обработка против медикаментозных допросов не срабатывает против ни фаст-пенты, ни стандартных средств для подчистки кратковременной памяти. И все же Майлз облегченно вздохнул, узнав, что их компьютерные системы полностью несовместимы.

* * *

Рано или поздно до Бюро Персонала дошло, что, хотя декретный отпуск капитана Харрингтон ими подписан, но ее кошка связана теперь с другим человеком. Капитана призвал Грейсон, Землевладение и долг подданного другого государства.

Интересно, нормально ли это, когда твоя возлюбленная называет яхту в честь своего покойного любовника? Возможно, Майлз до сих пор мыслил не в тех категориях, но для него стало потрясением, когда она приобрела настолько большую яхту, что та могла нести «Ариэль» на борту, словно шлюпку. Как они и сделали, втихую заменив один из ботов в ее стандартном оборудовании.

Майлз решил, что гипер ему не по мозгам. Кое-кто из команды, самые фанаты технологий, сумели зазубрить теоретические основы, но образу мыслей Майлза сам этот принцип был чужд. Он легко представлял, как меняют тактику космических сражений ускорения в тысячи g, но не понимал военно-стратегических приложений гипердрайва так, как должен был бы.

* * *

Если интерес мантикорцев к Майлзу развлекал его, внимание грейсонцев скорее пугало. Одно дело — быть "загадочным мальчиком Саламандры", это даже забавно, и совсем другое — "мужчиной, бесчестящим Землевладельца". По отношению к нему на Грейсоне всегда были изысканно вежливы, и все же в манере поведения каждого тамошнего мужчины недвусмысленно читалось, что, стоит ему расстроить Землевладельца Харрингтон хоть немного, и его разорвут на больше частей, чем некогда — Безумного Юрия.

Он рассчитывал разобраться, что за роль играла там Харрингтон, но оказался только встревожен и озадачен. Происходящее казалось… культурно нездравым. Местные не просто обожали эту женщину, они ей поклонялись, словно богине войны и мщения. А еще была здешняя религия. И здешняя полигамия…

Из Майлза, как защитная реакция на происходящее, начал вылезать на свет лорд Форкосиган, со всей его сдержанностью и бесстрастием, и любые колкости, на словах или на деле, отскакивали от его форского доспеха. Необычность на Грейсоне… не жаловали, а воззрения на роль мужчины и женщины имели совершенно незыблемые. Бел намекал, что ему стоит вести себя более вызывающе, но то Бел — урожденный бетанец, с весьма твердым представлением о своих правах, включая право безжалостно высмеивать чопорных моносексуальных иностранцев.

Не помогало ситуации и то, что Майлз жил в доме Хонор под одной крышей с ее командующим флотом, графом Белая Гавань. Тот происходящего не одобрял: он явно считал, что Хонор слишком хороша для Майлза, и предпочитал бы завладеть ею сам. Именно Белая Гавань сговорился с главой отдела флотских операций Грейсона и не дал Майлзу отправиться на патрулирование вместе с нею. Хотя запрет и был отчасти обоснован (Майлз был официальным опекуном и нянькой котят, в конце концов), но, сообщая об нем Майлзу, Белая Гавань выглядел столь самодовольно, что Майлз почувствовал себя просто обязанным отомстить.

"Ариэль" летел в ее эскорте без Майлза: Хонор, командующая эскадрой крейсеров, подняла свой флаг на грейсонском судне, и его капитан и подумать не смел возразить Землевладельцу Харрингтон хоть словом. Майлз остался на Грейсоне совершенно один, не защищенный от враждебности целой планеты ничем, кроме собственных мозгов, искусства дипломатии и Саманты.

Но он не волновался. Во всяком случае, до тех пор, пока в их доме не появилась Элисон Харрингтон.

* * *

— Что ты имеешь в виду под "мы ее потеряли", Бел? — голос Майлза против его воли балансировал на грани истерики.

— Она была с визитом на корабле авангарда. Полетела туда не на «Ариэле», поскольку это был мантикорский корабль, и нам не было разрешено подняться на борт. Корабль вошел в систему первым, сразу налетел на хевенитов, а мы оказались заперты в катерном отсеке флагмана, когда весь конвой отступил. — Голос Бела был практически бесстрастным, словно он задался целью сгладить известный всем переменчивый нрав своего адмирала. В харрингтоновском зеленом мундире Бел смотрелся элегантно и очень профессионально.

— Это... осложняет дело, — выдавил Майлз. Мозги у него кипели. Он-то рассчитывал, что Хонор вернет их домой их из этого сумасшедшего места. Можно ли рассчитывать на то, что несколько лет спустя это обязательство достойно исполнят ее подчиненные? Он не знал. Голова у него болела. И сердце тоже.

Саманта испустила расстроенный болезненный скулеж. Бел посмотрел на нее. Все ее тельце выражало боль и отторжение, она сжалась в комок. Майлз прижал кошку к груди и держал секунд десять, пока сила тяжести не победила, и не пришлось опустить ее на пол.

— Проклятье, — выдавил он. Бел не ответил.

* * *

Его беспокоило то, что он не знал, жива она или нет. Если она погибла, Нимиц тоже мертв, и Саманта — вдова. И что полагается сказать в такой ситуации кошке? Существует ли должный этикет? Есть ли у древесных котов похороны? Приносят ли в погибшим посмертное возжигание, или это будет сочтено вульгарным?

Граф Белая Гавань мрачно заявил, что единственные, кто знает о судьбе Хонор — это хевы, и они несомненно захотят похвастаться, если она убита или ранена. Майлз отсчитывал сеансы связи, и мысли в его голове были холодными и мрачными.

Пришедшие новости поразили планету как громом, подкосили всех до единого. Майлз смотрел запись вместе со всеми: как Харрингтон стоит перед своими пленителями, как маска ее хладнокровия рассыпается вдребезги при угрозе коту. Саманта тоже впилась взглядом в экран, понимая все до последней буквы. Она своими глазами смотрела, как Гражданка Член Комитета Корделия Рэнсом выносит Хонор смертный приговор, и в глазах древесной кошки была бесконечная боль.

— Лагерь Харон, значит, — процедил Майлз сквозь зубы, — в системе Цербера.

Итак, место он знает. Можно ли выяснить и время? Майлз успокаивающе погладил Саманту по спине и бросил многозначительный взгляд на Бела.

* * *

Как оказалось, места он на самом деле не знал, но опознать его оказалось не так уж трудно.

— Вот исторические границы Хевена тех времен, когда о нем впервые стало известно. Вот нынешние, — показал на карте Бел.

— Прекрасно. Это здорово ограничивает нам территорию поисков. Держу пари, со схемой наименований они тоже схитрили. У нас есть звездные карты Народной Республики, есть мантикорские. А если это место не обнаружится на них, есть еще наши собственные...

Лейтенант Волынкин наблюдал за происходящим молча, не критикуя и не одобряя планов, рождающихся в голове Майлза. Он сам, Бел и Таура были все еще в харрингтонском зеленом, но Майлз первый раз за год надел свою серую дендарийскую форму. Саманта восседала у Тауры на плече; ее чин отмечала нарукавная — налапная — повязка (в ошейнике было бы что-то рабское, а накидка-куртка сделала бы ее похожей на легендарную обезьянку шарманщика со Старой Земли).

Грейсонские новости сообщили до мелочей все, что было публично известно о секретном концлагере хевенитов. Это дало Майлзу несколько астрографических подсказок. С помощью компьютера он методически прочесал системы-кандидаты частым гребнем и через двадцать минут нашел искомое и вывел на дисплей. Ни на одной из местных карт этого места отмечено не было.

Изучая все, Майлз мысленно отследил путь распространения вещания через новостные агентства Солнечной лиги вплоть до источника, которым являлась система Барнетта. Там Хонор перевели на корабль Корделии Рэнсом, которому по оценкам Майлза требовалось пятинедельное путешествие до системы, идентифицированной им как Цербер. Но новости дошли до Грейсона через месяц с небольшим после момента отбытия Рэнсом. От Звезды Ельцина до Цербера шестнадцать П-В туннелей. Две с половиной недели пути... на прежних двигателях Ариэля.

А с новыми — они будут там первыми.

* * *

— Мистер Нейсмит, — раздался из комма холодный голос графа Белая Гавань. Тот находился сейчас на поверхности Грейсона, что означало несколько минут запаздывания сигнала при разговоре. Малый эсминец неотвязно держался между «Ариэлем» и плоскостью эклиптики, сопровождая их на пути в систему словно тень. — Где вы были?

— "Ходил по земле и обошел ее", — ответил Майлз цитатой из Библии и позволил себе чуть приподнять в улыбке уголок рта. В самодовольного ублюдка можно играть и вдвоем.

Улетая две недели назад, он не сделал предварительного уведомления, а просто выключил импеллеры и скользнул в одну из червоточин в окрестностях Звезды Ельцина. Его отбытие явно не осталось незамеченным, а повторное появление в системе на расстоянии, слишком малом для гиперграницы, изрядно напугало диспетчеров Грейсона. На обратный путь «Ариэль» затратил больше времени, поскольку его изначальный маршрут пролегал через сердце защищенной хевенитской звездной системы, и Бел не был уверен, что сможет повторить этот трюк дважды.

— Я здесь по делам Землевладения и нуждаюсь в срочной медицинской помощи для нескольких моих пассажиров, — продолжил Майлз, едва истекло время задержки. — Прошу ускорить наш проход.

Он оглянулся: дверь в пилотскую рубку открылась, и вошла Хонор в сопровождении Тауры. Хонор выглядела страшно истощенной даже после недели полноценного питания, ее лицевой имплантат не работал, одной руки у нее не было, и на ходу ее слегка пошатывало. Спасательная операция Майлза и попытка побега Хонор случились практически одновременно, но Саманта разобралась с этой путаницей. Сейчас «Ариэль» был набит битком: сорок три бывших пленника из самых разных ныне существующих или разгромленных флотов; все до единого немногочисленные грейсонцы из Ада; экипаж Хонор; мантикорский адмирал; кучка высокопоставленных политзаключенных, которых они там обнаружили...

Самым высокопоставленным из них вообще-то был Амос Парнелл, бывший главнокомандующий Вооруженными силами хевенитов. По весьма явным историческим резонам он не пожелал быть репатриированным на Грейсон, а остался удерживать систему Цербера на пару с Алистером МакКеоном в надежде, что Хонор спасет их и пришлет подкрепления. Гражданка Член Комитета Рэнсом оставалась его... ну, "заложницей" звучит некуртуазно.

Майлз улыбнулся еще шире. Хевенитская обработка против медикаментозного допроса была так же бесполезна против фаст-пенты, как и ее мантикорский аналог. Майлз кивнул Хонор, оглядывающей командную рубку с острым любопытством, несмотря на слабость и раны. Прежде они с Белом ее сюда не пускали.

Наконец по связи пришел ответ графа.

— Объяснитесь, мистер Нейсмит.

— С эсминца на нас направлен радарный луч прицеливания, сэр, — предупредил Бел.

— Адмирал Белая Гавань на связи, миледи, — тихо проговорил Майлз.

— Спасибо, Майлз, — отозвалась Хонор, делая шаг вперед. Задержка сигнала. И тут глаза Белой Гавани расширились, словно он пропустил удар. Есть! Майлз откинулся в кресле, лучась от самодовольства, пока адмирал судорожно подбирал слова.

— Коммодор Харрингтон, — выговорил Белая Гавань непослушным языком. И как человек с острым умом, понял, что время, в которое уложилась эта операция, было совершенно невозможным, и моментально сформулировал Майлзу один-единственный существенный вопрос:

— Но как?

— Адмирал, — с ленивой усмешкой ответил Майлз, — таков уж я.

* * *

Харрингтон тут же получила свой спасательный флот, ведь любой грейсонец, в чьих жилах текла горячая кровь, был готов повиноваться малейшему ее капризу. Майлз мог точно сказать, что ее угроза вернуться и лично проверить, если они что-то сделают не так, была смертельно серьезна. Он уважал ее стальную волю, хотя та порой склоняла Хонор к совершенно идиотской системе принципов.

Самой Харрингтон нужно было вернуться в Звездное Королевство, чтобы уладить все дела. Поскольку грейсонцы теперь снова вызывали у Майлза ужас, он был рад поехать вместе с нею. К этому моменту вся система Звезды Ельцина кипела в священной ярости берсерков за то, как обошлись с их Хонор, и отравление планеты тестостероном достигло критических пределов.

Пропагандистский фильм, снятый на Хароне Майлзом и Белом, вскоре разошелся по всей сети. Сорок три пленника, сорок три флота, сорок три рассказа. Большинство рассказчиков были рядовыми пленными, неким образом навлекшими на себя гнев ГосБеза (или его предшественника ВнутрБеза) и отправленными в Ад: матросы, унтер-офицеры, лейтенанты. Какие-то из историй были десятилетней давности, другие — кровоточаще свежи. Харрингтон говорила от имени мантикорцев (и ей дали не больше эфирного времени, чем остальным), Парнелл — от хевенитов. Фильм, самодовольно подумал Майлз, получился блестящим. Они показали ченовой вариант монтажа Рэнсом, прежде чем улететь, и ее реакция доказала, что они были правы.

* * *

Однако на Мантикоре возникли медицинские осложнения. И вовсе не те, которых они ожидали.

— То есть что значит — ты беременна? — ровным голосом переспросил Майлз. Он давно уже понял, что мантикорская генетика и биотехнология сравнимы по тонкости с циркулярной пилой, но не настолько же эти люди отсталые, чтобы ошибаться с контрацептивными имплантами?

Половина ее лица залилась краской. Майлз тщательно постарался убрать со своей физиономии недоуменное выражение.

— Я хочу сказать, Хонор, если ты хотела детей, то могла бы...

— Имплант у меня все еще стоит, — объяснила Хонор, — но, похоже, хевениты дезактивировали его вместе с прочими моими кибернетическими устройствами. — Она все еще выговаривала слова чуть смазанно, пока лицевой протез до конца не починили. — Я об этом не знала. Даже не представляла, что они могли это сделать. Он должен был действовать еще год или два.

— А-а, — нейтрально протянул Майлз. Он так и не посмел спросить, не подверглась ли она в плену сексуальным домогательствам. Определенно, сейчас для этого было не время, но вот срок — это вещь важная для любой беременности. Майлз нежно погладил ее плоский пока живот. — И как давно?

— Где-то полтора месяца.

Если только у нее не было тайного романа с графом Белая Гавань, то этот ребенок целиком на совести Майлза.

О, боже. Грейсонцы его убьют.

* * *

Как-то на Сфинксе Эндрю Лафолле, отправляясь на ежевечерний обход родного дома Хонор, позвал Майлза с собою. На поясе у оруженосца висел пульсер. Когда они отошли от здания подальше, оруженосец остановился, повернулся и поглядел на Майлза крайне серьезно.

— Вы намерены поступать с Землевладельцем правильно.

Майлз слабо улыбнулся. Это был не вопрос.