Черный лед (джен)

— К вам граф Форкосиган, милорд, — голос оруженосца был предусмотрительно ровным и бесстрастным, что само по себе выдавало, в каком тот сейчас шоке и смятении. — Один. Без сопровождения. Кажется, он пришел пешком.

— Да ну? — мягко переспросил Форхалас. За сорок лет политических игр в Форбарр-Султане он навидался всякого странного, но его самый давний и заклятый враг, явившийся к нему сам, явно беспомощный, да еще посреди ночи — это было нечто новенькое. — Что ж, не заставляй его ждать. Пусть войдет.

— Да, милорд.

— И предупреди охрану. Возможно, вы мне понадобитесь.

— Уже сделано, милорд.

Форхалас одобрительно кивнул. Привести к нему Форкосигана подобным образом могла только какая-нибудь катастрофа. Многие катастрофы таковы, что в них от двадцати вооруженных человек толку мало, но лучше пусть они будут наготове и не понадобятся, чем наоборот.

Секундой спустя Форкосиган переступил порог его кабинета. Форхалас не смог полностью подавить тот прилив эмоций, который вызвал его приход: гнев, боль и горе, которые он испытывал при виде этого человека все последние двадцать лет, знакомые и незваные, словно дурная привычка. Но он смог с ними справиться.

Форхалас вгляделся в своего недруга. Форкосиган выглядел... как пожилой мужчина, занятый изматывающей работой и только что отшагавший пару миль пешком, в темноте, зимой, чтобы безоружным предстать перед своим врагом. Что бы это ни было, оно серьезно, а не просто хитрая политическая уловка. По крайней мере, Форхаласу так казалось. Форкосиган был одет в военный мундир — старый седеющий волк в своей привычной шкуре. Сегодня ночью он пришел как премьер-министр, а не как граф Форкосиган.

— Добрый вечер, премьер-министр, — поздоровался Форхалас вежливо. — Вы с таким поздним визитом…

Форкосиган изучал его таким же напряженным взглядом.

— Милорд граф, — пророкотал его знакомый низкий голос. — Я хотел бы посоветоваться с вами.

— Располагайте моим временем.

Их официальная вежливость была такой же острожной и многозначительной, как взаимный салют перед дуэлью. Но затем Форкосиган разбил ожидаемую последовательность событий: он шагнул вперед, не поднимая рук, и сказал:

— Боюсь, не здесь. Я должен пригласить вас отправиться вместе со мной в особняк Форкосиганов. То, о чем пойдет речь, может быть сказано только там.

Форхалас молчал. В последний раз, когда он переступил порог того дома, то на коленях вымаливал жизнь своего сына и оказался с презрением отвергнут. Тогда он поклялся, что ноги его больше там не будет. Что ж, теперь понятно, к чему Форкосиган здесь, и зачем ему понадобился этот жест доверия — отнюдь не такой незначительный.

— Значит, вы пришли за мною.

— Да. То, что я собираюсь вам сказать, чрезвычайно важно. Я пришел сюда без охраны и оружия, я вверяю себя вашей защите и милосердию. И если вы пойдете со мной сегодня, это случится в первый, но не в последний раз.

Разум Форхаласа кипел от мыслей. Нечто столь тайное, что обсуждать это можно только под крышей дома Форкосиганов, нечто важное для Империи, потому что по меньшему поводу Форкосиган не поступился бы своей гордостью. Нечто, в чем Форкосигану нужна его помощь. Бесчестное? Это слово легко произнести, но ему трудно подобрать определение. Однако вряд ли Форкосиган пришел бы к нему с тем, что сам считал бесчестным. Хотя Форхалас может и ошибаться на этот счет; это случалось уже неоднократно. Если Форкосиган — волк, то он сам — сторожевой пес, и его долг — защищать стадо от нападения хищника.

А если так, у него нет выбора.

— Садитесь, — сказал он резко, и Форкосиган сел, не пытаясь скрыть усталого вздоха. Если этот человек играет, игра эта столь искусна, что Форхаласу ее не разглядеть, хотя он двадцать лет его изучал. Значит, то, что он видит сейчас — настоящий Форкосиган, и это тоже симптом, указывающий на важность происходящего.

— Хорошо, — ответил он. — Я пойду с вами и поступлю подобно вам: мы отправимся в ваш особняк пешком, в одиночестве и без оружия.

Форкосиган моргнул и медленно кивнул.

— Спасибо, — тихо произнес он.

Потребовалась недолгая задержка, пока он оповещал оруженосцев о своих намерениях, надевал ботинки и пальто. Все это время Форкосиган ждал его в кабинете, молча и с видом полнейшего удовлетворения. Форхалас понимал, что в этих стенах ничего больше от него не узнает, и смирил свое любопытство. Он уже давно научился терпению.

Давненько он не ходил пешком по ночному городу. Форкосиган, похоже, сбежал от своей охраны, и Форхалас немедля задумался, зачем, и знали ли охранники о его намерениях. То ли они подчинились как минимум неблагоразумному приказу премьер-министра отпустить его без охраны, то ли полностью некомпетентны, и он сумел скрыться из-под их надзора. Не очень-то любезно со стороны Форкосигана так с ними поступать, впрочем, сегодня вечером это не самая большая из его забот. Однако Форхаласу показалось, что на улице им чаще, чем обычно, попадаются муниципальные патрули, словно кто-то специально предупредил Стражу, чтобы она понадежней приглядывала за этой частью города. Хотя вроде бы никому не было дела до двух пожилых мужчин, куда-то идущих по ночной улице.

— Хорошая ночь, — заметил Форхалас после десяти минут такой прогулки, чувствуя, что должен как-то поддержать разговор.

— Верно, но завтра, как мне сказали, снова пойдет снег, — ответил Форкосиган. — Все скоро переменится.

Вроде бы эта реплика относилась только и исключительно к погоде, но Форхалас подумал, что перемены не просто грядут, а уже наступили. Он подождал, пока они не перейдут широкую пустынную улицу и не удалятся от всех возможных ушей, а затем спросил:

— Как себя чувствует император? Небольшие каникулы пошли ему на пользу?

Форкосиган поскользнулся на ледяном пятачке; Форхалас машинально подхватил его под локоть, не дав упасть. Форкосиган стряхнул его руку, его тело было все напряжено.

— Я все расскажу вам позже, — произнес он после паузы. — А улицы следовало бы лучше чистить.

— Да, довольно скользко. Черный лед, предательская штука, и его трудно заметишь, пока не наступишь.

Форкосиган что-то проворчал, и дальше они пошли молча. Возможно, не стоило отказываться от лимузина, подумал Форхалас, когда дорога пошла в горку к форкосигановскому особняку. Оба были уже не юны, и лишь явным усилием воли Форхалас заставлял себя не пыхтеть. Форкосигану к таким уловкам прибегать нужды не было, хотя он продолжал идти быстрым шагом. Что-то подталкивает его вперед, подумал Форхалас, но что же именно?

Они добрались до цели, где бесстрастный охранник у ворот впустил их за ограду, а еще более бесстрастный оруженосец — проводил непосредственно в дом. Форхалас не позволил себе ни мгновения колебания на пороге. Раз он уже принял решение прийти сюда, он не будет устраивать из этого ненужного шума. Эти театральные уловки — прерогатива Форкосигана, но не его.

Форкосиган провел его прямо в библиотеку, сам принял у него пальто. Поблизости не было видно ни единого слуги, не считая оруженосца при входе. Дверь плотно закрылась.

Он знал, что это — святая святых Форкосигана, его личная территория, где тот обговаривал планы со своими союзниками и куда приглашал лишь особо доверенных лиц. Очень защищенная, очень приватная. Форкосиган предложил гостю садиться в удобное кожаное кресло и сам сел напротив, чуть склонившись вперед и опершись ладонями о колени.

— Я не могу — и не стану — особо просить вас быть осмотрительным с тем, что вы от меня услышите. Если вы пожелаете обнародовать это завтра утром на Объединенном Совете, или сообщить населению вашего Округа, или передать новостным службам, я не смогу вам помешать и не буду этого делать. Вы здесь потому, что, помимо прочего, я могу полагаться на ваше здравое суждение, честность и всегдашнюю приверженность благу Барраяра.

Типичная лесть центриста, подумал Форхалас, не считая того, после чего это было сказано. Он медленно кивнул:

— Тогда я не стану давать вам никаких обещаний.

— Грегор не болен.

Форхалас так и знал: это должен быть Грегор. Все к тому шло. Он мертв? Сошел с ума? Действительно, кровь у Форбарр порченая, и именно этот кошмар был бы достоин того измученного выражения, что он видел сейчас на лице Форкосигана.

— Он исчез во время государственного визита на Комарру. Мы не смогли отыскать никаких следов. Результаты проведенного нами расследования говорят сейчас, что, скорее всего, он скрылся. Добровольно. И активно прячется от наших поисков.

Лицо Форкосигана было бледным и серьезным. Нет способа узнать, правду ли тот говорит, но такую возможность нельзя сбрасывать со счетов. Форхалас прикрыл глаза. Император исчез. Возможно, действительно сбежал. Или был убит, самим Форкосиганом или кем-то из своих врагов, по форкосигановскому недосмотру. Или содержится заложником либо в плену. Или сошел с ума. Вывод все равно один: у них на троне больше нет императора, и это самое важное. Неизвестно, удастся ли его отыскать и вернуть. Но без императора Барраяру конец.

— По крови самые весомые права у вас, — произнес Форхалас наконец. Форкосиган резко выпрямился в своем кресле. Форхалас улыбнулся ему, не разжимая губ.

— Я вижу, перед вами нет необходимости разворачивать всю цепочку умозаключений, — выдавил Форкосиган. — Мне потребовалось... намного больше времени, чтобы прийти к этому же выводу. У нас еще есть надежда отыскать Грегора.

— Вы нашли для него двойника, — Форхалас выразительно развел руками. — Вы солгали правительству и народу о сложившейся ситуации. Продолжали вести дела как обычно. Все это указывает на то, что вы надеялись найти и вернуть его прежде, чем станет известно, что он пропал. Но сейчас вы говорите со мной. Значит, одно из двух: или ваш секрет узнал кто-то еще, и вся история готова выплыть наружу, или вы действительно отчаялись его найти. Я думаю, что был бы в курсе, если бы затевалось что-то значительное, следовательно, второе. Вы пришли к логичному выводу: нам нужен новый император. И желаете, чтобы я поддержал ваше притязание.

Форкосиган наконец улыбнулся, едва заметно.

— Не последней из причин, по которым я желаю получить вашу поддержку, является то, что у вас один из самых изощренных и ясных умов в Форбарр-Султане. Да. Огласки не предвидится; насколько я знаю, наше прикрытие держится. Но... время стремительно приближается к той точке, когда этого прикрытия и одной надежды будет больше недостаточно.

— Меня откровенно беспокоит, что вам удалось скрывать вашу ложь так долго. Как много еще другого вы прячете от нас всех, хотел бы я знать?

— Я предлагаю, — ответил Форкосиган, — открыть перед вами все двери в этом доме. Я не прошу вас поддержать меня слепо. Я расскажу вам, как именно нам удалось сохранить этот секрет, дам вам доступ ко всем деталям проведенного расследования и поисков Грегора. Вы сможете проверить и убедиться, что мы обшарили все уголки, сделали все возможное и старались это время сохранить Барраяр от потрясения. Когда это будет сделано… я попрошу вас поддержать мои дальнейшие действия.

— Некогда я искренне поверил, что вы не желаете императорской власти, — произнес Форхалас наконец. — А теперь вот это.

— Я и не желаю. Назовите мне того, то в силах взяться за эту работу и имеет больше шансов, чем я, сохранить империю целостной и стабильной — и я употреблю все имеющиеся у меня силы в его пользу, — возразил Форкосиган и сделал паузу. — Сами вы не можете претендовать на трон, но если его займу я, то буду просить вас принять пост моего премьер-министра.

Премьер-министр. Взятка, чтобы получить его поддержку? Или Форкосиган на самом деле осознал, что, если он собирается взойти на трон, ему нужна поддержка консерваторов, а не только центристов и прогрессистов? Скорее всего, и то, и другое вместе: политика состоит в том, чтобы накрывать как можно больше целей одним ударом. Форхалас не мог отрицать, что желает этот пост; он это знал и не лгал себе самому.

— Я обещаю вам свою поддержку, — согасился он наконец.

Если Форкосиган искренен, если Грегор действительно исчез без следа и скрылся, тогда Форхалас... нет, не с радостью, но с охотой примет пост в правительстве императора Эйрела. А если Форкосиган лжет, и все это какой-то хитрый заговор, то долг Форхаласа — держаться к нему как можно ближе и сделать все, чтобы свести вред к минимуму.

Форкосиган медленно кивнул, понимая, что этому решению предшествовал расчет.

— Не могу сказать, что стану предвкушать этот момент, потому что самое мое сокровенное желание — это чтобы Грегор отыскался завтра же. Но в Форбарр-Султане нет человека, которого я бы сильнее вас хотел видеть на этом посту.

Форхалас воздержался от ответной любезности, что и сам Форкосиган — лучшая кандидатура на место правителя, хотя он опасался, что это чистая правда. В Форбарр-Султане найдется не так уж много хороших людей, а еще меньше — тех, кто мог бы занять трон. Форкосиган — отнюдь не хороший человек, но он силен и умен, и Форхалас знает все его изъяны и недочеты, с обеих сторон. Память отозвалась эхом: как-то Ралф, привычно спокойно и сдержанно, произнес, что лучшего командующего, чем Форкосиган, не найти на всей Имперской Службе. Форхалас часто благодарил небеса за то, что Ралф погиб прежде Карла, и Форкосиган не успел сжечь в горький пепел всю их дружбу и доверие. Но пепел тоже по-своему полезен, об этом знает любой крестьянин.

— Хорошо, — сказал он. — Я проверю принятые вами меры, ваш отчет о случившемся с Грегором и предпринятом вами поиске, и если меня все устроит, я буду работать вместе с вами. И поддержу ваше притязание на трон Империи.

Форкосиган долго глядел на него, затем низко склонил голову, чуть ли не поклонился, не вставая.

— Спасибо.

Он набрал воздуха в грудь, точно собираясь что-то добавить, Форхалас нахмурился и оцепенел. Он не желал сейчас слышать никакой бетанской сентиментальности про прошлое, которое надо оставить позади, про необходимость начать с чистого листа или какую-то еще подобную глупость. Между ними была кровь, была и всегда будет; он станет Форкосигану союзником ради блага Барраяра и больше ни по каким причинам.

Однако все, что Форкосиган произнес, было:

— Тогда нам лучше не медлить.

Он взял с бокового столика ридер и стопку папок и передал их Форхаласу. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и тут Форхалас с потрясением осознал, что в случае успеха ему придется вкладывать свои руки в ладони Форкосигана по-настоящему. Не как представителя младенца-императора, но по собственному того праву. И ему снова придется преклонить перед Форкосиганом колени.

Это заставило его задуматься, испытать мгновенную нерешительность. Если он не в силах вынести это испытание, лучше повернуться и уйти прямо сейчас и оставить эту проблему другим.

Но никаких «других» нет. Нет никого, кому бы он мог доверить приглядывать за Форкосиганом, испытывать его честь и искренность, а если понадобится — то спасти от него Барраяр. Ради того, чтобы Барраяр оставался в безопасности, Форхалас смирился со смертью Карла от его рук. После этого испытания ему все будет под силу.