Зависть и влияние (гет)

— Вот ваша сумочка, миссис Грин. Хорошего вам дня! — я улыбаюсь высокомерной даме в зеленом платье, возвращая ей ее дизайнерский ридикюль. Даже не взглянув на меня, дама перекидывает ремешок через плечо и расстегивает молнию. По-прежнему игнорируя мою персону, она роется в сумочке и, найдя солнечные очки-авиаторы, водружает их на нос. В них она похожа на пришельца, я при таком мысленном сравнении еле сдерживаю улыбку. — Всего доброго! — добавляю, но она не удостаивает меня даже взглядом.

Она никогда не оставляет чаевые, и я презираю ее за это. Уж если мне приходится мириться с ее отвратительным поведением, она, по крайней мере, могла бы за это платить.

Как только дама уходит, я опускаю плечи и облокачиваюсь на стойку, переступая с ноги на ногу, чтобы хоть как-то уменьшить давление на подушечки пальцев ног. Несколько мгновений спустя вздыхаю и опираюсь подбородком на ладони в ожидании следующего посетителя, ноги при этом трясутся и болят.

Каблуки меня убивают. Честно, мне трудно понять, зачем меня заставляют носить форменную одежду, если я все равно целый день торчу за этой тупой стойкой.

Бросаю взгляд на свой коричневый рюкзак и с трудом сдерживаюсь, чтобы не достать из него блокнот. Я на работе, поэтому не могу просто взять и достать его. Это против правил.

Заметив приближающуюся парочку, я тут же выпрямляюсь и, нацепив на лицо самую ослепительную улыбку, наблюдаю, как высокая тонкая брюнетка кладет на стойку свою большую сумку.

— Здравствуйте, миссис Рэндольф, — здороваюсь. Я знаю ее имя, поскольку она появляется здесь каждый долбаный день.

На ней пляжное платье, нитка жемчуга и большая соломенная шляпа на голове — это чтобы защитить ее от солнца. Искусственный загар нынче летом в моде и, хочу заметить, он как нельзя лучше подходит всем этим фальшивым особам. Миссис Рэндольф улыбается мне, сверкая отбеленными зубами, и я завистливо вздыхаю, глядя на ее безупречно гладкую кожу. Хотя мне прекрасно известно, что она намного старше, чем выглядит. В молодости она была моделью, затем вышла замуж за богатого мужчину. Мечта всех маленьких девочек…

При этой мысли я закатываю глаза.

— Как поживаете? — интересуюсь, переводя взгляд на ее мужа. Ненавижу мистера Рэндольфа. Он хирург в больнице Св. Мунго и всегда выглядит так, словно ужасно опаздывает на важную встречу.

— Все прекрасно, Джинни, дорогая, — любезно отвечает миссис Рэндольф. Знаю, что ее вежливость наиграна, как, впрочем, и моя. — Бенни и я собираемся на поле для гольфа, поэтому я хотела бы оставить свои вещи для бассейна у тебя, — говорит она, пока я принимаю у нее сумку и беру жетончик. — А то знаешь, в дюнах убирается полукровка. Никогда не знаешь, чего от них ожидать.

Услышав ее замечание, я внутренне напрягаюсь, но стараюсь сохранить бесстрастное выражение лица. Она имеет в виду Симуса Финнигана, он тоже подрабатывает здесь летом.

— Что ж, буду бережно хранить ваши вещи, — снова широко улыбаюсь, пытаясь не принимать ее жлобство близко к сердцу. — Развлекайтесь! — говорю, вручая ей жетончик. Она берет его, и в мою ладонь проскальзывает монета.

Глядите-ка. Чаевые от миссис Рэндольф.

— Ты такая симпатичная, Джинни, — говорит она мне, словно старая знакомая, и я мысленно закатываю глаза. Беру монету и отправляю ее в карман к другим скудным чаевым, полученным сегодня. Из всех членов клуба она единственная, кто со мной разговаривает, помимо стариков, которым нравится ко мне приставать, но их едва ли стоит учитывать. — Понятия не имею, почему они тебя держат в этой коробке целыми днями, — она морщит нос, осматривая мою небольшую кабинку для хранения сумок и мантий. — Ты бы видела уродов, работающих у них официантами. — Она корчит гримасу, и я вздыхаю. Все, что ее беспокоит — внешность других людей, как, впрочем, и ее собственная. В какой-то мере это даже грустно. — Всегда приятнее кушать, когда вокруг красивые лица. Разве ты не согласен, Бен? — она смотрит на мужа. Тот бросает взгляд на часы и кивает. Похоже, ему разговор интересен в той же мере, что и мне. — Ой, ну ладно, увидимся позже.

— До свидания. Будьте осторожны, я слышала, собирается дождь, — предупреждаю я и, как только они скрываются из виду, опять опускаю плечи.

Здесь ужасно скучно, но это первая моя настоящая работа, и я с гордостью могу заявить, что откладываю каждую монету из своей зарплаты. Впервые об этом месте я услышала от Луны Лавгуд, когда мы ехали домой в поезде по окончании учебного года. Я жаловалась, что не могу найти хорошо оплачиваемую работу на лето… ну, по крайней мере, чтобы платили больше, чем обычно платят несовершеннолетним ведьмам, желающим летом подработать. И Луна предложила обратиться сюда.

Мне нужны деньги. Я коплю на специальные курсы для писателей, которые собираюсь посещать следующим летом. Там занятия проходят в небольших рабочих группах, а лекции читают знаменитые писатели. Я мечтала об этом с четырнадцати лет, именно тогда я поняла, что хочу стать писателем. Но курсы ужасно дорогие, и цена существенно превышает ту, что могут себе позволить мои родители. Я уже целых три года коплю каждый кнат, но мне по-прежнему не хватает значительной суммы. Вот почему я сразу ухватилась за возможность, как только Луна упомянула «Фолк Хиллс».

Загородный клуб «Фолк Хиллс» — самый знаменитый и престижный частный клуб в волшебном мире. Членами клуба могут стать только представители самых известных и богатых семейств… Чистокровных, безусловно.

Я думаю, что незаконно отказывать в членстве клуба из-за статуса крови, однако Луна говорит, тут замешаны такие деньги, что остальное просто теряет значение. В итоге я, отодвинув свои убеждения в сторону, подала прошение на работу. Кроме того, я знала, что в клубе уже работают Дин Томас и Симус, поэтому была уверена, что все не так ужасно.

Симус трудится на поле для гольфа. Бог знает, что он там делает. А вот Дин работает спасателем у бассейна. Работа парням нравится, единственное, что их раздражает — браслеты, указывающие на статус крови, которые следует носить.

Во время моего интервью очень суровая чернокожая женщина по имени Дел задавала мне типичные вопросы: почему вы хотите работать здесь, каковы ваши сильные стороны, есть ли у вас какой-либо опыт... Но один вопрос меня насторожил: она поинтересовалась моим статусом крови. Я думала, что подобные вопросы незаконны. Работодателю не следовало бы задавать таких вопросов… Его вообще это не должно заботить… И когда я выразила свои сомнения вслух, Дел посмотрела мне прямо в глаза и дала исчерпывающий ответ:

— Мисс Уизли, — произнесла она, впиваясь в мои глаза своим угольно-черным взглядом. — Я буду с вами предельно откровенна. Большинство членов клуба — заносчивые ублюдки. — Я несколько раз моргнула, не веря своим ушам, но она продолжила, как ни в чем не бывало: — Будет намного безопаснее, если они заранее узнают ваш статус крови. В прошлом случались неприятности, — серьезно заметила она.

Я не спросила, что она имела в виду, и мы продолжили интервью. В первый же день мне на запястье нацепили голубую ленту — вдруг кто-нибудь из обывателей клуба заинтересуется моей чистокровностью, а Дел снабдила еще и пригоршней таких же лент, на случай потери.

На запястье Луны тоже красуется голубая лента, а вот Дин и Симус носят желтые, показывающие, что один из их родителей — маггл. Глупо, впрочем, я пока еще не замечала, чтобы у кого-то возникали проблемы из-за статуса крови. То есть, богатые родители вовсе не против, когда их тонущих детей спасают полукровки. Конечно, оскорбительные комментарии иногда раздражают, но я научилась их игнорировать. Еще я видела несколько красных браслетов, указывающих на маггловское происхождение, однако только на кухне — подальше от глаз людских.

Я хотела работать официанткой, как Луна. Каждый вечер она зарабатывает небольшое состояние на одних только чаевых и тратит его на свои странные увлечения, типа охоты на кизляков или сбора жабьего ситника. К несчастью, свободных вакансий не оказалось, и Дел отправила меня в гардеробную, приказав быть паинькой и много улыбаться.

— Богатые люди за любезность платят чаевыми, — объяснила она, знакомя меня с моей рабочей обстановкой, показывая, как стоять за стойкой и выдавать жетончики. — А если ты еще и красива… Поэтому улыбайся, и все будет хорошо.

Это в какой-то мере заставляет меня чувствовать себя проституткой. Хотя, постойте — все, что мне приходится делать — это вешать плащи и присматривать за несколькими кошельками. И при этом я зарабатываю приличные деньги. Больше, чем заработала бы на любой другой летней работе, которую обычно поручают подросткам. И, осмелюсь заявить, будь чаевые всегда хороши, я бы работала здесь круглый год, не жалуясь. В конце концов, я уже перестала таращиться на известных и богатых персон, чьими фамилиями и фотографиями захламлена пресса, теперь это стало для меня вполне обычным делом.

Но каблуки действительно меня убивают.

Я сбрасываю туфли и с облегчением вздыхаю, чувствуя, как холодный мраморный пол успокаивает боль в ступнях. Дресс-код для обслуживающего персонала здесь тоже дурацкий. Мужчины, работающие во внутренних помещениях, должны носить костюмы и галстуки, а женщины — юбки и туфли на как минимум двухдюймовом каблуке. Еще в начале лета у меня было всего несколько платьев и юбок, но перед тем, как я приступила к работе, мы с мамой прошлись по магазинам и прикупили большое количество прекрасных тканей, чтобы она могла обновить мой гардероб. Это дешевле, чем покупать готовую одежду, к тому же мне нравится, как шьет моя мама. Она прекрасно с этим справляется и точно знает мои размеры. Я оглядываю свое белое платье в красных розах и провожу пальцами по ткани. Да, я никогда бы не променяла мамины платья на дизайнерские наряды, которые носят все эти богатые женщины.

В течение получаса ко мне не заглядывает ни одна живая душа, и я, тайком оглядев зал, беру свою сумку и достаю блокнот. Люблю писать — это действительно меня успокаивает. Открыв блокнот на помеченной странице, осторожно провожу по бумаге пальцами. Я потратила столько времени и сил на эти страницы, что, если бы блокнот потерялся, или кто-нибудь украл бы его у меня, я, наверное, умерла бы. Вот дневник я бы не решилась вести… моя жизнь не настолько интересная. Зато при помощи ручки я могу создавать новые миры, и мне это несказанно нравится. Достав письменные принадлежности, приступаю к небольшому рассказу, над которым работаю уже несколько дней. Это история ужасов про дом с привидениями, и иногда по ночам я содрогаюсь от своих же фантазий.

Обожаю сочинять.

Приступаю к рассказу, с помощью чернил заставляя своих героев вести себя так, как я хочу. Джона — моего главного героя — во время принятия душа мучает странное чувство. Что-то не так, и его это пугает. Он моет голову и пытается не обращать внимания на ощущение покалывания в области шеи. По его спине течет теплая вода. Он чувствует, что за ним наблюдают и ругает себя за трусливость. Услышав шум, он замирает и, поспешно выключив воду, прислушивается. Тишина. Чувствуя, как все внутри холодеет, он открывает душевую занавеску, чтобы оглядеть пустое ванное помещение. Не успевает он облегченно вздохнуть, как шум повторяется снова, словно кто-то передвигает стул по деревянным половицам. Торопливо обмотав полотенце вокруг бедер, он покидает ванную, оставляя на деревянном полу влажные следы. Он смотрит вниз в темную прихожую.

«Включи же свет», — думает он, шаря в темноте руками. Разве до этого он не был включен? Он направляется к выключателю, однако прежде, чем успевает его повернуть, дверь в конце коридора медленно открывается. Джон тяжело сглатывает подкативший к горлу ком и целую вечность таращится в темноту, прежде чем сделать осторожный шаг к открытому чердаку…

— Ты обслужишь меня, или мне тут целый день торчать?

Подпрыгиваю и, метнув взгляд на говорящего, роняю ручку. Шокировано уставившись на посетителя, я буквально лишаюсь дара речи, а мое сердце бешено колотится в груди. Я так сосредоточилась на своей истории, что даже не слышала, как он появился.

— Гм… — это все, что я могу из себя выдавить, уставившись в его сверкающие гневом серые глаза. В своем маленьком пространстве я редко сталкиваюсь со знакомыми, поэтому встреча сбивает меня с толку.

Да, я как-то видела Панси Паркинсон — она вместе с сестрой Айви и несколькими подругами направлялась к бассейну… На входе в здание я однажды столкнулась с Чжоу Чанг и ее матерью… Но Драко Малфой… Я просто не готова видеть его здесь. Ну, по крайней мере, не сейчас. Я знаю, что его родители — члены клуба, несколько раз я замечала его мать, играющую в теннис, но… Нет, только не он.

Он поднимает бровь, пока я думаю, что сказать.

Сообразив, наконец, где нахожусь, и что Малфой может запросто позаботиться о моем увольнении, я встряхиваю головой и выпрямляюсь, растягивая губы в фальшивой улыбке, игнорируя при этом разливающийся по щекам румянец.

— Чем могу помочь? — с наигранной бодростью интересуюсь я, пока он расстегивает легкую дождевую мантию. Под ней Малфой одет в синюю тенниску и слаксы цвета хаки — типичный летний прикид богатого мальчика.

Возможно, он даже не знает, кто я такая… Совсем не хочу, чтобы Малфой узнал во мне младшую сестру Рона, мне ведь известно, каким вредным он может быть. Слегка опускаю голову, надеясь, что он не заметит сходства. Последний раз я видела Малфоя перед летними каникулами, садясь на Хогвартс-экспресс. Гарри и Рон всегда ввязывались в перепалки с Малфоем и его дружками, но в прошлом году их столкновения стали особо жестокими.

Конечно, Малфой и его приятели всегда ужасно относились к людям. Когда я училась на третьем курсе, Панси Паркинсон и Дафна Гринграсс беспощадно терроризировали хафлпаффскую девочку, та даже оставила школу на несколько месяцев. А еще помню, как Блейз Забини подставил подножку Ханне Эббот, когда та спускалась в холл. А Крэбб и Гойл вообще дрались, преступая все возможные границы здравого смысла… Они все вели себя гнусно, но Малфой относился к моему брату и Гарри с такой ненавистью, что последние, в конце концов, стали отвечать ему тем же. И каждый раз, когда Рон чертыхался, а Гарри доставал свою волшебную палочку, я видела довольную ухмылку на лице Малфоя. Казалось, он рад, что смог заставить их опуститься до его уровня.

Я даже не знаю из-за чего они сцепились в тот день возле поезда… Не знаю, кто все начал и по каким причинам. Но к тому моменту, как я к ним подошла, вокруг уже толпились ученики, предвкушающие схватку. Протиснувшись сквозь толпу, я увидела изрыгающего проклятия Рона и Малфоя, который стоял напротив, скрестив руки на груди и вопросительно изогнув тонкую бровь. Казалось, ситуация его веселит, тогда как мой брат был почти таким же багровым, как стоявший позади разгневанный Гарри.

— Ты закончил? — грубо поинтересовался тогда Драко, словно невзначай опуская руки, хотя я была уверена, что он просто поменял положение, чтоб было удобнее вытащить палочку, если понадобится. — Это было довольно увлекательно, но, к сожалению, мне пора.

— Ты наглый ублюдок, Малфой, — из-за спины кипевшего от злости Рона выступил Гарри. Мои брови от удивления поползли вверх — Гарри не часто выражался подобным образом.

— Заткнись, шрамоголовый, — презрительно бросил Малфой. — Не суйся не в свое дело.

— Что с тебя взять, богатая крыса, — не унимался Рон, и Драко опять ухмыльнулся.

— По крайней мере, я не нищий, — отрезал он, и уши Рона запылали. Как, впрочем, и мои. — Ты — белая рвань, Уизли. Ты и вся твоя семейка. Родители Поттера хотя бы его обеспечили и они мертвы. А вот твои предки — просто ленивые халявщики…

Рон, не выдержав, ринулся на Малфоя, намереваясь его ударить. Мой брат всегда быстро выходил из себя, в гневе ему не удавалось контролировать свою магию, поэтому он попросту прибегал к маггловским методам. Но Драко вытащил волшебную палочку и нацелили ее в горло Рона прежде, чем тот успел его ударить.

— Даже не вздумай прикасаться ко мне, тварь, — прошипел Малфой, и я почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Я никогда еще не слышала, чтобы он говорил таким голосом… И никогда не видела настолько безжалостного выражения на его лице. — Отойди, — произнес он, и Рон, поняв, должно быть, что Малфой не шутит, отступил. — Еще раз подойдешь ко мне, и я убью тебя.

Несколько секунд спустя подоспевшие учителя прервали выяснение отношений, однако у меня до сих пор мороз по коже, когда я вспоминаю об убийственном взгляде Малфоя. Он опасен, в нем таится что-то бесконечно темное.

Встряхиваю головой, отгоняя тревожные воспоминания, и еще раз сосредотачиваюсь на выжидающем пристальном взгляде Драко Малфоя. Я — служащий, он — клиент, который платит деньги. Он в силах нарушить данное равновесие, если узнает кто я, и превратить мою работу в сущий ад.

И я не сомневаюсь, что Малфой так и поступит. Чего еще ожидать от такого подонка.

Я знаю и поэтому продолжаю улыбаться.

— Полагаю, ответ очевиден, — тем временем говорит он язвительно, вручая мне зеленую мантию. Она влажная, и я понимаю, что, должно быть, начался дождь. Я была права, предостерегая миссис Рэндольф. — Разве это не твоя работа?

Краснею и киваю головой, радуясь тому, что он меня, скорее всего, не узнал.

— Позвольте повесить вашу мантию и отдать вам ваш жетончик, — говорю я ему, хватая вешалку.

Подхожу к одному из дубовых шкафчиков и вешаю туда мантию, жетончик высовывается, как только я захлопываю дверцу. Я чувствую, что Малфой не спускает с меня глаз, и меня это начинает нервировать. В любом случае, зачем ему так пялиться на меня?

— А где Надя? — спрашивает он, и я опять вздрагиваю, его низкий голос кажется таким неуместным здесь… со мной.

— Ч-что? — я роняю жетончик. Подбирая его, стараюсь не смотреть на Малфоя.

— Женщина, которая работала здесь раньше… где она?

— Ох, — не свожу глаз со своих пальцев, перебирающих жетончик. — Надя все еще работает здесь… она приходит не раньше четырех, — отвечаю и, возвращаясь к стойке, на полпути соображаю, что я все еще босиком. Мысленно проклинаю себя, потому что изо всех людей именно на глазах у Малфоя я успела нарушить столько правил. Бросаю на него робкий взгляд, желая оценить реакцию, и чувствую панику, потому что он развернул мой блокнот и теперь склонился над его страницами.

Он читает.

Я даже своей лучшей подруге не позволяю читать мои истории!

Делаю глубокий вдох и спешу к нему.

— Пожалуйста, — говорю я наигранно веселым голосом, пихая ему в руки жетончик и закрывая, таким образом, блокнот, чтобы он не мог в нем больше ничего увидеть. — Хорошего вам дня, — добавляю, притягивая блокнот к себе.

И подпрыгиваю опять, когда он хлопает по обложке ладонью, не давая мне запихнуть блокнот обратно в сумку, где ему и стоило оставаться.

— Пишем на работе? — замечает он, и, взглянув на него, я замечаю садистскую ухмылку, искривляющую уголок его рта.

Проклятие.

Я видела этот взгляд прежде.

И даже больше не хочу от него чаевых, лишь бы он ушел отсюда. Но Малфой не двигается. Он просто стоит на месте и сверлит меня взглядом, пока мои ногти впиваются в обложку моего самого большого сокровища.

— Я… — не имею представления, что собираюсь ему сказать. Понимаю, что не могу грубить, знаю, что нельзя использовать волшебную палочку. Я просто хочу, чтобы он отдал мне мой долбаный блокнот. — Простите, — неуклюже заканчиваю я и сама себе удивляюсь — я ведь не собиралась перед ним извиняться.

Он же в моем списке тех, кого я ненавижу.

Он разглядывает меня так долго, что я начинаю нервничать. Работая здесь, я чувствую себя почти невидимой, и это вполне меня устраивает. Когда вы работаете в подобных местах, большинство клиентов ведут себя грубо или игнорируют вас, и даже те несколько человек, которые с вами разговаривают, в действительности плевать на вас хотели. Но Малфой разглядывает меня. Он совершенно откровенно пялится, изучает, скользя внимательным взглядом по моему лицу и всему телу. Чувствую, что опять заливаюсь краской и впервые за все время работы здесь остро ощущаю, что на мне одежда домашнего пошива и дешевая бижутерия. Почему он так на меня смотрит? Он на всех так смотрит, чтобы заставить чувствовать себя неуютно?

— Пожалуйста, отдайте мне его, — начинаю умолять. Ненавижу себя за это, чувствую себя абсолютно не в своей тарелке, но мне нужно забрать у него этот проклятый блокнот. Малфой постукивает пальцами по картонной обложке, пока я пялюсь на эмблему, вышитую на его синей тенниске. Фирменная. Как же иначе.

Наконец Малфой отпускает блокнот, и я прижимаю его к своей груди, словно ребенок куклу. И с таким жалким видом жду, что Малфой выдаст какое-нибудь омерзительное замечание.

Хочу, чтобы он ушел прямо сейчас.

— А я тебя где-то видел, — замечает он, и я тихо радуюсь, что он меня не узнал. Я практически вздыхаю с облегчением. — Как тебя зовут? — спрашивает Малфой, мельком взглянув на браслет на моей руке, и мне почти жаль, что на запястье у меня не желтая или красная лента — тогда бы он даже не потрудился со мной разговаривать. — Я могу легко узнать твое имя, если ты, конечно, мне его сама не скажешь, — его, должно быть, забавляют мои страдания.

И все же я не собираюсь ему лгать. Сама виновата… так глупо поступила. В конце концов, он — просто человек, поэтому, собрав всю свою храбрость, я поднимаю на него взгляд.

— Джинни, — отвечаю я, и он на несколько секунд задумывается.

— Джинни, — повторяет Малфой. Мое имя на его губах звучит неуместно. Он опять разглядывает мое лицо, и я нахожу в себе силы посмотреть ему прямо в глаза.

И тогда это случается.

Я вижу в его взгляде озарение и жду колкого замечания или болезненного удара, однако ничего подобного не происходит. Заметив, что он сует руку в карман, я расширяю глаза от иррационального страха, так как не ожидаю увидеть ничего другого, кроме его волшебной палочки, которой он собирается меня проклясть. Вместо этого он кидает на стойку несколько монет.

— Так и сделаю, — бормочет он, и я поднимаю бровь, когда он окидывает меня еще одним долгим взглядом. Кивнув головой, словно удостоверившись в чем-то, Малфой опять смотрит мне в глаза. — Увидимся, Джинни, — коротко бросает он.

Я выпускаю из легких воздух — даже не подозревала, что задержала дыхание — и смотрю на два оставленных на стойке галлеона.

Не надо их брать.

Это грязные деньги.

Мне они не нужны, потому что я знаю — он скорее поиздевается надо мной за то, что я работаю здесь, обслуживаю его или еще за что-нибудь. И чем больше я об этом думаю, тем больше злюсь. Хватаю дурацкие галлеоны, бросаю их на землю и пинаю ногой под стойку, чтоб глаза мои не видели.

— Джинни? — опять подпрыгиваю и хватаюсь за сердце, глядя на Надю. Надя — вторая работающая за стойкой девушка, которой так интересовался Драко Малфой. Полукровка двадцати лет, мать, воспитывающая троих детей, устроившаяся сюда на работу с целью подцепить богатого мужа… или любовника, который о ней позаботится. По крайней мере, она так говорит.

— Собираешься домой? — спрашивает она, снимая дождевик.

— Ох, — я никак не могу прийти в себя, после странного столкновения с Драко Малфоем.

Он вывел меня из равновесия.

— Я даже не заметила… — смотрю на настенные часы, и мои губы растягиваются в довольной улыбке. Быстро же меняется мое настроение. — Мне пора домой! — позволь моя гордость, я бы станцевала.

Надя становится за стойку, а я тем временем обуваюсь и запихиваю чаевые туда, где обычно их храню — в передний карманчик своего рюкзака.

— Как прошел день? — интересуется Надя, наблюдая, как я торопливо собираюсь, желая поскорее убраться отсюда.

— Нормально, — поспешно отвечаю я, накидывая свой дождевик и застегивая его возле шеи. Старый коричневый дождевик в клетку — один из тех, что хранятся у нас спокон веков. — Как дети? — спрашиваю, бросая на Надю короткий взгляд.

Надя — невысокая хрупкая женщина, которая постоянно выглядит уставшей и измотанной. Бедняжка. Она кивает головой и, сняв резиновые сапоги, надевает туфли на опасно высокой шпильке, придающие ее очаровательной наружности довольно пикантный вид. Надя получает больше чаевых благодаря своему внешнему виду и тому, как она флиртует с мужчинами. Я же ужасающе неуклюжа во всем, что касается флирта… хотя я и не собираюсь флиртовать со всеми этими напыщенными павлинами.

— Они в порядке. Джимми немного простыл… Странно для этого времени года…

— Какой ужас, — говорю я совсем без сожаления и, набросив ремешок рюкзака на плечо, прощаюсь: — Пока!

Поспешно ухожу, зная, что останься я еще на минутку, мне придется выслушивать все подробности о небольшой простуде Джимми. Я же предпочитаю идти домой, а не слушать истории Нади.

Луна дожидается меня возле черного хода. Она одета в обтягивающее черное платье и колготки — такую одежду вынуждены носить все официантки в ресторане. Я уныло взираю на ее довольное лицо. Вот я, например, совсем не в настроении веселиться после такого дня.

— Удачная смена? — спрашиваю, подойдя ближе, и Луна мне улыбается. Несмотря на все ее странности, она красивая девушка с длинными светлыми волосами и светлыми круглыми глазами. Чувствую нездоровый укол зависти.

— Неплохая, — отвечает она своим ясным голосом, и мы направляемся к пункту аппарации. — Боюсь, не могу о тебе сказать того же, — она наблюдает за мной склонив голову, пока мы спускаемся по бетонной пешеходной дорожке на этих чертовых высоких каблуках.

— Да уж, — отвечаю, пожимая плечами. В переходе я собираю волосы на затылке в пучок и рассказываю ей о встрече с Драко Малфоем. Склонив голову, Луна смотрит на меня странным взглядом, пока я накидываю на голову капюшон. Как только мы покидаем переход, нас настигает дождь, и я чувствую, как мое тело покрывается мурашками.

— Он обедал в ресторане с несколькими друзьями, — говорит она, когда мы проходим мимо синего знака, указывающего на безопасную зону аппарации. — Их было, наверное, пятеро.

— Ты его обслуживала? — интересуюсь, доставая волшебную палочку. Да какое мне вообще дело?

Она отрицательно качает головой.

— Думаю, он сейчас встречается с Чжоу Чанг. — По моему телу пробегает странная дрожь, и я хмурюсь. — Мимоходом я услышала, что в начале лета он закончил практику в Министерстве магии, — добавляет Луна, поправляя сумочку. Официантки знают сплетни обо всех в клубе. — Только вернулся, и Чанг сразу к нему прилипла.

Гримасничаю при упоминании о Чжоу. Я всегда слегка ненавидела ее за ту небольшую интрижку с Гарри. Знаю, что это несправедливо, но иногда бывает сложно сдержать ненависть к человеку, который выглядит лучше, чем ты и с которым твой предмет обожания оборвал отношения. Такова жизнь. А то, что она до невозможности милая, тоже делу не помогает. Это заставляет меня ненавидеть ее еще больше.

— Ну, а теперь я жду, пока он мне что-нибудь скажет, — с горечью заключаю я, и Луна удивленно поднимает брови.

— С чего бы это?

— Ну, знаешь, — начинаю неубедительно, но Луна все еще по-дурацки изгибает бровь. — Ну, наверное, потому что он ненавидит моего брата и все такое…

— Но он ведь не ненавидит тебя, — замечает она, и я хмурюсь. У нее нет братьев и сестер. Она не понимает правил, состоящих в том, что, если член твоей семьи ненавидит кого-либо, значит, ты тоже обязан его ненавидеть. — И ты говорила, что он тебе не сделал ничего плохого.

— Все равно, — настаиваю я, и Луна улыбается, словно я сказала что-то смешное.

— Будь оптимистичнее, — говорит она, погладив мое плечо. — К концу лета накопишь денег и начнешь учебный год, зная, что тебе, наконец, удастся попасть на семинар, о котором ты так мечтаешь.

— Да, — говорю я и затем вздыхаю. — Мне просто очень не нравится встречать в этом месте наших ровесников, — добавляю, оглядываясь на парадный вход в главное здание клуба. Внутри у меня кипит зависть. Сумма, которую я коплю на свой семинар, вряд ли превышает карманные расходы некоторых девочек, получаемых ими на неделю. — Я не чувствую себя уютно из-за этого.

— Единственная разница между ними и нами — мы сами создаем себе возможности, — возражает Луна, и я улыбаюсь, глядя на нее. — И как личности мы намного лучше, — добавляет она, вызывая мой смех.

Луна достает волшебную палочку, и я машу ей рукой.

— До завтра!

— Пока-пока! — Луна машет в ответ. Взмахнув палочкой, я аппарирую.

__________________________________

Возвратившись домой, застаю маму, хлопочущую на кухне. Глядя, как я стряхиваю дождевые капли со своей мантии, она улыбается.

— Как работа? Все хорошо? — спрашивает она, взбивая что-то в миске. Я стаскиваю туфли, бросаю рюкзак на пол и расстегиваю мантию. В доме пахнет божественно.

— Конечно, — бормочу. Вешаю свой дождевик и поворачиваюсь к ней. Мама готовит ужин, а я ужасно голодна, поэтому сразу устраиваюсь за столом.

— Что на ужин? — не сдержавшись, хватаю яблоко из миски, стоящей в центре стола. — Я умираю с голоду, — жалуюсь, впиваясь зубами в сочную мякоть.

— Как обычно.

Как обычно?

Обойдя маму, я проверяю содержимое кастрюль на плите. Картофельное пюре, зеленая фасоль, свежеиспеченный хлеб, кукуруза, яблочный пирог… Я наклоняюсь, чтобы взглянуть в духовку… Там печется какое-то мясо… Зачем готовить такое количество дурацкой еды?

— Будь паинькой, подай, пожалуйста, масло из холодильника.

— Фред и Джордж здесь? — спрашиваю я. Мама качает головой.

— Масло, Джин, — напоминает она, и я морщу лоб.

Взглянув на мать с подозрением, я откусываю еще кусок яблока, подхожу к холодильнику и открываю его.

— Нифига себе, — шепчу, глядя на горы еды, упакованной в стеклянные коробочки. Морозильник тоже битком набит. — Господи… — постойте… столько еды… значит…

Позабыв про масло, я роняю яблоко и, перепрыгивая через ступеньки, бегу наверх в комнату брата. Перед дверью останавливаюсь, чтобы расправить платье и, подняв руки, проверяю прическу. Нащупав неряшливый пучок, я, скривившись, вытаскиваю резинку, позволяя волосам рассыпаться по плечам. Наскоро причесав их пальцами и проверив в зеркале, не потекла ли после дождя подводка для глаз, я осторожно стучу в дверь.

— Ей, мам, они не голодны. Ну, отстань, а, пожалуйста.

— Рон, это я — Джинни, — говорю, поворачивая дверную ручку. Войдя в комнату, вижу развалившегося на кровати раздраженного Рона, но не ради него я так спешила. В кресле сидит Гермиона с развернутой газетой в руках. И Гарри… Гарри пялится на меня со своего места рядом с окном. При взгляде на него, мое сердце сжимается, и я поворачиваюсь к Гермионе, которая, улыбаясь, поднимается с кресла. В недалеком прошлом я решила, что Гарри Поттер мне больше не нравится… в этом смысле… Ну ладно, если уж быть до конца честной, то я просто никому не позволяю догадываться, что он мне нравится в этом смысле. Моя влюбленность в него уже начала вызывать жалость, и даже Дин как-то намекнул на это в прошлом году, когда мы встречались.

— Такое чувство, что я не видела вас несколько месяцев, — широко улыбаясь, я подбегаю к Гермионе, чтобы ее обнять. Рон раздраженно фыркает, но я не обращаю внимания, потому что Гермиона и моя подруга тоже. Я сжимаю ее в объятиях и смеюсь, уткнувшись носом ей в волосы.

— Ой, Джинни, ты выглядишь прелестно, — говорит Гермиона. Отступив на шаг, она разглядывает пошитое мамой платье.

Я слегка краснею — ведь Гермиона похвалила меня на глазах у Гарри, — но по-прежнему улыбаюсь.

— Спасибо. Я только что с работы… нас там заставляют наряжаться, — объясняю я, уголком глаз поглядывая на Гарри. Он смотрит на меня, но заметив, что я за ним наблюдаю, отводит взгляд в сторону. Стараюсь скрыть свое разочарование. Ну, почему он так? — Как путешествие? — возвращаюсь к Гермионе.

— Ну…

— Джинни, еще не прошло и часа как они прибыли. Ты не могла бы нас оставить, чтобы я мог побыть со своими друзьями? Ладно? Спасибо! — злобно рявкает Рон, и я опять краснею, так как чувствую себя слегка задетой… Но я все понимаю и киваю головой.

— Прости, — бормочу я, направляясь к двери. Раньше я бы с ним поспорила, но сейчас я становлюсь старше, и мне нужно начинать вести себя по-взрослому. Прежде всего они его друзья, и если б ситуация была противоположной, я бы тоже на него злилась. — Увидимся позже. Я должна помочь маме накрыть на стол, — шепчу.

Гермона, гневно зыркнув на Рона, переводит взгляд на меня.

— Я свалила свои вещи у тебя в комнате, — вспоминает она. — Не пугайся.

— Увидимся за ужином, — повторяю я и выскальзываю из комнаты, закрывая за собой дверь. Прижавшись спиной к двери, выпускаю воздух из легких. Даже не подозревала, что задерживала дыхание. С легкой улыбкой спускаюсь вниз, перескакивая через ступеньку. Кажется, лето становится намного веселее.

Подбегаю к холодильнику и достаю из него масло, по дороге выбросив забытое яблоко.

— Чем тебе помочь? — спрашиваю у мамы. Энергия так и кипит во мне, несмотря на хамское поведение Рона…

— Я уже закончила, дорогая, — отвечает мама с понимающей улыбкой. — Иди переоденься и отдохни перед ужином. Я позову, когда все будет готово.

— Спасибо, — я чмокаю ее в щеку и отправляюсь наверх, в свою комнату. Сумки Гермионы свалены в углу, и я опять расплываюсь в улыбке. Подбежав к шкафу, сбрасываю с себя платье и, быстро переодевшись в шорты и майку, заваливаюсь на кровать. Мой взгляд устремляется взгляд вверх, на балдахин.

Не могу объяснить, почему степень моего счастья зависит от того, как близко находится Гарри Поттер. Он не относится ко мне хорошо… ну… я хочу сказать… не то, что он плохо со мной обращается. Просто он со мной не разговаривает… и в большинстве случаев просто не обращает на меня внимания. Фактически, он как работник в «Фолк Хиллс»… Вежлив, потому что это его работа, но в действительности, ему все равно. Однако мне нравится, когда он рядом. Черт подери, он же такой красивый, да еще и спаситель волшебного мира. И если это не повод влюбиться, тогда я не знаю, что может стать таковым… Трясу головой и мысленно себя ругаю. Я же обещала себе больше его не любить.

Спустя несколько секунд в дверь кто-то стучится. В комнату входит Гермиона с газетой подмышкой, и я сажусь. Несколько мгновений мы просто таращимся друг на друга, а затем ее губы расплываются в улыбке, и она запрыгивает ко мне на кровать. Люблю Гермиону. Даже при том, что она властная всезнайка, в глубине души она обычная глупая девчонка.

— Ну, и как провела лето? — интересуюсь, пока она укладывается рядом со мной.

— Довольно неплохо, — отвечает она, пожимая плечами. — Хотя, когда привыкаешь к волшебству, проводить время с родителями скучновато.

— Могу себе представить, — усмехаюсь я. Гермиона поворачивается набок и, подперев голову рукой, смотрит на меня.

— Хочешь, скажу тебе что-то? — спрашивает она, и я, покосившись на нее, киваю головой. — После того, как ты ушла из комнаты, Гарри заметил, что ты, похоже, изменила прическу.

Я хмурю брови.

— Я не меняла стрижки с последнего раза, когда мы виделись, — признаюсь. Гермиона, усмехнувшись, берет прядь моих волос.

— Знаю, — лукаво произносит она, наматывая прядь на палец. — Но, полагаю, в мире Гарри это означает, что он заметил — ты выросла.

Чувствую, как мои губы растягиваются в довольной улыбке и опять перевожу взгляд на балдахин, задаваясь вопросом, возможно ли такое. — Какая разница, — вздыхаю, несмотря на переполняющее меня счастье. — Не думаю, что Гарри мне все еще нравится в этом смысле, — не хочу, чтобы она думала, будто я по нему сохну, в конце концов. И даже при том, что она — моя подруга, я знаю — часть из того, что я говорю, дойдет до ушей Гарри. А я не желаю, чтобы он думал обо мне, как о жалкой, сохнущей по нему девчонке.

Шелестя газетой, Гермиона переворачивается на спину и откидывается на подушку.

— Что читаешь? — интересуюсь я, забрав у нее газету и разворачивая ее.

— Ох, ну, ты же меня знаешь, я всегда должна быть в курсе событий, — шутит она, пытаясь отнять у меня газету.

— Светская хроника, — я весело улыбаюсь, просматривая колонки сплетен и фотографии папарацци. — В курсе событий, как же, — я переворачиваю страницу.

— Нужно интересоваться всеми сферами жизни, — оправдывается она. Я останавливаю взгляд на фотографии группы девочек, одетых в белое. — Ух, — дыхание Гермионы касается моего лица. — А эта что здесь делает? — спрашивает она, тыкая пальцем в фотографию, на которой в группе ровесниц — всех из высшего общества и всех неприлично богатых — улыбается Панси Паркинсон с белыми цветами в волосах.

— Думаю, вскоре должен состояться ее выход, — отвечаю я, комкая газету и позволяя ей упасть на пол. Я не желаю видеть фотографии девчонок, живущих той жизнью, которая мне и не светит, и с которыми я никогда не смогу подружиться.

— И что это означит?

Я морщу нос.

— Да так, глупости. Когда богатые чистокровные девушки достигают семнадцатилетнего возраста, их представляют обществу, тем самым давая понять, что они готовы к замужеству, или что-то в этом роде, — пожимая плечами, объясняю я. Гермиона хмурится. — С этой целью организовывается бал.

— До чего же старомодно, — задумчиво замечает Гермиона, и я опять пожимаю плечами.

— А, по-моему, глупо.

— Рон говорит, что завтра мы можем сходить в Йелоу Спрингс, — вспоминает она. — Хочешь пойти с нами? Слышала, там очень красиво летом.

Киваю головой.

— Я бы с удовольствием сходила.

Мой живот громко урчит, и мы смотрим друг на друга, прежде чем Гермона начинает смеяться.

— Пошли, поедим.

Остальную часть вечера я трачу свои силы на то, чтобы не таращиться на Гарри Поттера и не замечать того, как он пытается не таращиться на меня.

___________________________________

Йеллоу Спрингс — небольшая прелестная деревушка, расположенная у довольно большого и красивого озера. Главным образом местечко облюбовано теми, кто может позволить себе летний отдых здесь. Тут есть и главная улица с развлекательными заведениями, и механические карусели, и уличные артисты, прибывающие сюда на летний сезон. Я порядком взволнована. В прошлом году мы не смогли сюда выбраться, к тому же, сегодня у меня выходной.

— Где ты работаешь? — интересуется Гарри по дороге в деревню. Прогулка займет около двадцати минут, и я рада, что перед уходом тщательно привела себя в порядок, учитывая то, что Гарри сам вызвался идти на неловко близком расстоянии от меня. — Ты говорила… что устроилась на работу? — неуклюже заканчивает он.

Гермиона и Рон, идущие далеко впереди нас, спорят о чем-то глупом. Я щурю глаза от безжалостно палящего солнца. Сегодня ужасно жарко, и я недовольно кривлюсь, чувствуя, что потею. Достаю из сумочки солнцезащитные очки.

— Джинни? — тихо зовет Гарри, пытаясь привлечь мое внимание, при этом мое сердце делает фантастическое сальто, поскольку он смотрит на меня, а его глаза при ярком свете солнца потрясающе зеленые. Я с трудом сглатываю комок в горле, и быстро отвожу взгляд, чувствуя себя полной идиоткой. — Рон сказал, что ты нашла работу? — нервно повторяет он.

— Да, — киваю, глядя на него. — Просто присматриваю за мантиями и сумками, не бог весть что.

— Эй, — вздернув плечами, Гарри засовывает руки в карманы шорт. — Но тебе ведь за это платят, верно?

— Платят, — я улыбаюсь. Не могу поверить, что он разговаривает со мной просто так, и как это досадно, что я уже решила покончить с чувствами к нему. Возникает неловкая пауза, и я, повторяя его неловкие движения, засовываю руки в карманы моих шорт, лихорадочно пытаясь придумать, что сказать.

— А как твое лето? — решаюсь спросить, и он знакомым жестом нервно чешет затылок. — Хорошо провел время со своими тетей и дядей?

Он неловко откашливается.

— Терпимо. Ты же знаешь, что мои родственники ненормальные, — злобно бормочет он. Я хмурю брови, вспоминая. Разумеется. Его семья всегда обращалась с ним жестоко, а я как дура заговорила об этом. Сколько же ему пришлось вытерпеть.

— Прости, — говорю серьезно, и он опять смотрит на меня. Мы проходим под кованным железным знаком, оповещающим, что мы прибыли в деревню Йеллоу Спрингс. — Мне не следовало…

— Все нормально, Джинни, — он грустно улыбается. Я заливаюсь краской и притворяюсь, что поправляю сумочку, только бы он не заметил моих алеющих щек. — Не всем улыбается такая удача оказаться в моем положении.

— Джинни! — Гермиона машет мне рукой. — Хочешь мороженного? Я мечтала об этом целый день.

Мы с Гарри наконец их догоняем. Мой брат мусолит живот квоффлом, прихваченным из дома. — Я тоже голоден, — жалуется он, и Гарри улыбается.

— Ты всегда голоден, — замечает он. Я смеюсь, и Гарри опять смотрит на меня. Могу поклясться, что его щеки порозовели… хотя сегодня действительно жарко… Наверное, причина в этом.

Недалеко от нас стоит уличный торговец с лотком мороженого, и нам практически приходится бежать, чтобы поспеть за Роном.

— Мне земляничный шарик, политый шоколадом и с посыпкой, — тараторит он ошеломленному продавцу в бумажной шляпе.

Пока торговец готовит мороженое моему настойчивому брату, я открываю сумочку и пересчитываю прихваченные деньги. Мои вчерашние чаевые лежат на дне сумочки рядом с блеском для губ и несколькими обрывками бумаги. Я прикусываю щеку, решая, как поступить, в то время как Гермиона делает свой заказ.

Хочу ли я сейчас мороженого? Я ведь пообедала и, по правде говоря, совсем не чувствую голода.

Приняв решение, я грустно вздыхаю и захлопываю сумочку. Чем больше денег я сэкономлю, тем скорее моя цель будет достигнута.

— Чего бы тебе хотелось, Джин? — спрашивает Гермиона, лизнув шоколадный рожок. Смотрю на него с завистью и качаю головой.

— Я совсем не голодна, правда, — бормочу, пиная камушки носом своей сандалии. Черт бы подрал мою практичность. — Пойду, поглазею на витрины, пока вы, ребята, тут закончите, — я спешу прочь, лишь бы не смотреть на то, как соблазнительно выглядит мороженое. Воздух сегодня довольно влажный, и мои волосы начинаю завиваться… Прекрасный день для порции мороженого. Собираю волосы в хвост и стягиваю с запястья резинку, чтобы их перевязать. Как бы то ни было, мои волосы слишком густые, чтобы оставлять их распущенными.

А вот мороженое меня бы остудило.

Нет, мне нужны деньги.

Ох. Была бы я богатой.

Шагаю по дощатому настилу тротуара мимо магазинов, задумчиво склонив голову и покусывая уголок губ. Улочка довольно многолюдна сегодня, и я бесцельно блуждаю в толпе.

— Ой, Айви, ну, ты же не думаешь, что он приглашал тебя поиграть в шахматы.

Узнаю голос и, вынырнув из своих размышлений, поднимаю взгляд. В нескольких футах от меня, напротив ювелирного магазина стоят Панси Паркинсон и ее младшая сестра Айви. Айви — моя ровесница, по красоте она не дотягивает до своей сестры, однако характер у нее такой же противный. В школе между нами постоянно происходят стычки, и сейчас я наклоняю голову, чтобы она меня не заметила.

— Когда парень из кожи вон лезет, угощая тебя ужином, ты должна понимать чего он хочет… — не собираюсь подслушивать разговор, поэтому продолжаю свой путь. Держу пари, их родители здесь отдыхают… Хотелось бы отдохнуть в «Фолк Хиллс» или просто иметь возможность провести здесь неделю, когда только мне заблагорассудится. И снова жалею, что я не богата.

— Джинни, — обернувшись, вижу нервничающего Гарри. В руках у него два рожка с ванильным мороженым. Я склоняю голову набок и, сняв солнцезащитные очки, водружаю их на голову. Гарри мне подмигивает. — Я не знал, какое мороженое тебе больше нравится, поэтому выбрал самый безопасный вариант.

Мое сердце подпрыгивает, а затем я чувствую смущение. Он видел, как я рылась в сумочке и решил, что я не могу себе позволить мороженое?

— Гарри… я… — открываю сумочку и начинаю в ней шарить в поисках монет. Хотела сэкономить несколько кнатов и вот — пожалуйста. — Я верну тебе деньги, — быстро говорю. Знаю, что моя семья не самая зажиточная, и я в курсе, что Гарри когда-то давал моим братьям деньги. Не хочу, чтобы он жалел меня. — У меня есть деньги, — шепчу, доставая несколько монет.

— Нет, не надо, — торопливо отвечает он. Я беру рожок, потому что мороженое начинает таять. — Просто… просто съешь его, — он замирает на несколько мгновений со странным выражением на лице, затем разворачивается и уходит к моему брату и Гермионе, которые таращатся на нас, удивленно подняв брови.

Это было чертовски странно.

Мороженое начинает капать мне на пальцы, и я встряхиваю головой прежде, чем попытаться спасти то, что осталось от угощения, купленного мне Гарри. Взглянув влево, вижу Панси и Айви…

Они смотрят прямо на меня, Панси даже слегка улыбается. Насмешливая улыбка на ее губах напоминает мне о вчерашнем странном столкновении с Малфоем, и я быстро отвожу взгляд.

Они, вероятно, говорят обо мне. Я опускаю очки на нос, направляясь к брату и его друзьям, пытаясь игнорировать покалывание на затылке, означающее, что на меня все еще пялятся.

— Чем займемся? — взволнованно спрашивает Гермиона. Доев мороженое, она выбрасывает бумажку в ближайший мусорный бак. — Здесь такое столпотворение, — говорит она, глядя на людей, снующих во всех направлениях по главной улице и пляжу.

— Может, пойдем сначала на чертово колесо? — предлагаю я, потому что мне действительно хочется туда сходить, но Рон кривится, так как он боится высоты не меньше, чем пауков.

— А пошли-ка на пляж, — перебивает он меня, и Гарри с Гермионой конечно-же с ним соглашаются. Мой статус пятой спицы в колеснице подтверждается еще раз. Они втроем направляются в сторону пляжа, и я, выбросив мороженое в мусорный бак, хмуро плетусь за ними.

Похоже, что я все время только и делаю, что плетусь позади.

— Классная статуя, — Гарри показывает на статую греческого бога Посейдона, выступающего из озера прямо на пляж. Не знаю почему, но Йеллоу Спрингс претендует на имя пляжного курорта, хотя озеро никогда не сравнится с морем.

— Да, она создана по образу парня, основавшего городок, — кивает Рон, но я качаю головой.

— Нет, совсем не так, — возражаю я тоном «какой же ты придурок», и он смотрит на меня, сузив глаза. Дойдя до песка, я снимаю сандалии и направляюсь к воде.

— А я говорю, так, — с ненавистью шипит он, и я закатываю глаза.

— Ох, Рон, — Гермиона тоже качает головой и смотрит на него с жалостью. Потому что он — идиот. — Так жарко сегодня, — она как обычно меняет тему, желая спасти его репутацию. Закатав джинсы, она заходит по лодыжки в воду. Я следую ее примеру и закрываю глаза, когда прохладная вода озера касается моей кожи.

— А здесь довольно-таки мило, — замечает Гермиона. Я бросаю взгляд через плечо и вижу, как Гарри снимает рубашку. Несколько раз моргнув, я быстро отворачиваюсь — к такому я не была готова.

Тайком оглянувшись, вижу, как он что-то говорит моему брату. Квиддич и роль спасителя мира сотворили настоящее чудо с телом Гарри.

— У тебя текут слюни, — со смехом замечает Гермиона, и я снова отвожу взгляд. — А он похорошел, не так ли? — она тоже смотрит на мальчиков.

По правде говоря, не понимаю, о ком из них она говорит. О Гарри или Роне… Знаю, что ей нравится мой брат, как бы она ни старалась это скрыть.

— Он всегда неплохо выглядел, — бормочу, опять переводя взгляд в сторону озера. — К сожалению, — тихо добавляю, глядя вдаль.

Наклонившись, Гермиона зачерпывает воду руками, а я, пользуясь случаем, вновь бросаю взгляд через плечо, позволив очкам сползти на кончик носа, чтобы лучше видеть.

Он играет с Роном в какую-то игру с квоффлом.

Вот смотрю на него, и мое сердце выделывает странные вещи, а все, что я при этом чувствую — всего лишь горечь. Рон подбрасывает квоффл, и Гарри делает великолепный прыжок, чтобы поймать его в воздухе. Приземляясь, он теряет равновесие и со смехом падает на песок. Я тоже улыбаюсь. Взглянув в мою сторону, Гарри по-мальчишески ухмыляется, заставляя мое сердце замереть.

Я никогда не перестану страдать по Гарри Поттеру.

Будь он проклят.

__________________________________

Над ухом ревет будильник, и я со стоном протягиваю руку, чтобы нажать на кнопку отбоя. Повозившись, я нащупываю ее и облегченно вздыхаю, когда звон, наконец, утихает. Уронив голову на подушку, я медленно выдыхаю, позволяя себе вернуться в теплые объятия сна.

— Надеюсь, ты не нажала на повторение сигнала опять, — хрипло бормочет Гермиона со своей раскладушки, стоящей в другом конце комнаты. — Осточертело просыпаться каждые пять минут. Когда тебе надо быть на работе? — зевая, интересуется она. Я открываю один глаз и смотрю на часы.

Черт.

Выпрыгнув из кровати, я включаю свет, и, игнорируя стоны Гермионы, роюсь в шкафу в поисках подходящей одежды. Хватаю синее платье и торопливо раздеваюсь, даже не беспокоясь о том, что в комнате я не одна. Натянув платье через голову, я кое-как застегиваю молнию. Схватив щетку с туалетного столика, несколько раз провожу ею по волосам и бегу в ванную, по дороге пытаясь сплести косу, чтобы моя шевелюра выглядела более-менее аккуратно. Осталось только почистить зубы и подкраситься, но дверь в ванную заперта — я слышу шум воды в душе. Пинаю дверь ногой, больно ударив при этом палец.

— Я опаздываю на работу! — отчаянно кричу я тому, кто так нагло посягнул на мое личное утреннее время подготовки. Взглянув на настенные часы, стучу в дверь еще несколько раз. — Пожалуйста. Я же опоздаю.

Слышу, как кто-то выключает воду, затем на пол со звоном падают какие-то вещи. Нахмурившись прижимаю ухо к двери и прислушиваюсь. Поднимаю руку и стучу опять.

— Рон? — спрашиваю и отступаю, поскольку дверь, наконец, отворяется.

В лицо бьет пар, и я пораженно таращусь на Гарри, который стоит в дверях весь мокрый, с обернутым вокруг бедер полотенцем. Он без очков, влажные волосы прилипли ко лбу и одной стороне лица. До этого я и не замечала, какие они у него длинные.

Боже правый.

— Прости, — говорит он. Я таращусь на его живот. У него идеальный рельефный пресс, а полоска волос ведет от пупка прямо к… — Джинни, — серьезно произносит он, и я, тряхнув головой, смотрю на него. Гарри отступает в сторону. — Прости… — тихо повторяет он и направляется в комнату Рона.

Мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы прийти в себя и броситься в ванную. Торопливо собравшись, я, спотыкаясь, бегу на улицу и аппарирую в «Фолк Хиллс». Уже подбегая к главному зданию, я начинаю молча себя ругать — за моей стойкой с угрюмым видом стоит Дел, скрестив руки на своей широкой груди.

— Ты опоздала, — замечает она, пока я пытаюсь отдышаться.

— Всего на несколько минут, — оправдываюсь. Она поднимает темную бровь, и я готова провалиться сквозь землю. — Простите меня. Это никогда не повторится, — прошу, и Дел вздергивает подбородок.

— Смотри, чтобы так и было, — предупреждает она и удаляется, стуча высокими каблуками по мраморному полу. Как только она исчезает из поля зрения, я облегченно выдыхаю и, скользнув за стойку, роняю рюкзак на пол. Видение очень мокрого и очень голого Гарри не желает покидать мое воображение.

Стараюсь кое-как справляться с обычными рутинными делами, обслуживаю клиентов, но, увидев приближающегося к моей стойке Малфоя, с трудом скрываю досаду. Прямая спина, нос вздернут кверху — типичный напыщенный богатенький мальчик.

— Мне они понадобятся позже, — сходу заявляет он, передавая мне две теннисных ракетки.

Я тоже не обременяю себя приветствиями и направляюсь прямиком к шкафчикам.

— Тебе нравится здесь работать? — спрашивает он, небрежно облокотившись на стойку и всем своим видом показывая, что беседа со мной его интересует в наименьшей мере.

Я пожимаю плечами и, взяв жетончик, возвращаюсь к стойке, чтобы вручить его Малфою. Но он его не берет, просто смотрит на мою руку, на эту тупую ленту вокруг моего запястья, а затем переводит взгляд на мое лицо.

— Почему ты здесь работаешь? — спрашивает он после короткой паузы, и я морщу лоб.

— Чтобы заработать деньги, — коротко сообщаю. На самом деле я очень зла из-за того, что он со мной разговаривает. Я не хочу, чтобы он со мной разговаривал. Он меня пугает.

— Да, — кивает он, разглядывая мое платье. Мое голубое платье, которое пошила мне мама прошлым летом, и которое я в спешке схватила сегодня утром. В нем я всегда чувствую себя женственной и красивой. — И что же ты делаешь с этими деньгами? — интересуется он, и я прищуриваю глаза. Это не его дело, я так ему и заявляю. Его губ касается легкая улыбка, когда я кладу жетончик на стойку. Он к нему не притрагивается, что меня невероятно злит. — Ты явно не покупаешь себе новую одежду, — продолжает он, заставляя меня залиться краской. Белая шваль — вот что он думает о моей семье. — Я видел тебя в этом платье и раньше. — Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Мне стыдно, что он заметил, и стыдно, что он прав. Как нечестно по отношению к моему самому красивому платью.

— Когда? — запальчиво интересуюсь я. До этого он вел себя так, словно видит меня впервые, а сейчас он прямо знаток моего гардероба?

Он пожимает плечами и смотрит на часы.

— Просто возьми этот долбанный жетончик, — я резко замолкаю. Если я сейчас не остановлюсь, то наговорю того, чего не следует и навлеку на свою голову беду.

— Я не хотел тебя обидеть, — говорит Малфой, и я опускаю глаза, так как он по-прежнему таращится на меня. — Просто констатировал очевидное. — Опять начинаю краснеть. Малфой вздыхает. — Мне не следовало этого говорить.

— Не следовало, — смущенно соглашаюсь я, разглядывая свое платье. Подол платья мама расшила маленькими белыми маргаритками, и, глядя на них, я вдруг осознаю, что такое платье не может быть моим любимым. В нем я похожа на ребенка.

— Ты встречаешься с Гарри Поттером? — следует неожиданный вопрос. Чувствую, как от удивления вытягивается мое лицо.

— Что? — выдыхаю я. Малфой стряхивает со своей рубашки невидимую пылинку. Он даже не выглядит смущенным, когда спрашивает меня об этом… да он вообще никогда не смущается.

— Ты с ним встречаешься? — спокойно повторяет он, глядя мне в глаза, и я неодобрительно хмурюсь. Малфой такой непредсказуемый. Интересно, он знает, что Гарри и Гермиона как раз сейчас гостят у нас в Норе? — Вроде кто-то говорил, что вы встречались.

— Кто? — спрашиваю, и он поднимает бровь.

— Разве это имеет какое-нибудь значение?

Конечно, имеет. Мне не нравится тот факт, что люди его окружения болтают обо мне. Никогда не стремилась стать объектом их разговоров. Я хочу оставаться невидимой для этих жестоких людей. Я знаю их по школе. Они — полные ненависти, фальшивые, отвратительные.

— Ответь на мой вопрос, — помолчав, вдруг резко приказывает Малфой, и я удивленно моргаю. Он что, требует? Что, черт возьми, здесь происходит?

— Эээ, нет? — мямлю я, потому что действительно не понимаю, к чему ведет наш разговор.

— «Эээ, нет» — ты не собираешься отвечать на мой вопрос или «эээ, нет» ты с ним не встречаешься? — грубо уточняет он, и я смотрю на него несколько секунд, прежде чем опустить взгляд на свои руки, которые беспокойно теребят край стойки.

— Я ним не встречаюсь, — шепчу, хотя мне так хочется солгать.

— Ты вроде в этом не уверена, — категорически заявляет он. А вот теперь я чувствую себя немного сбитой с толку. Какое ему дело с кем я встречаюсь?

— Я не встречаюсь с Гарри. А тебе какое дело? — сузив глаза, спрашиваю я, и он снова улыбается. Жестокой такой, красивой улыбкой.

— А ты знала, Джинни, — начинает он, и мне не нравится, что он называет меня по имени, он не должен его произносить, — что мой дед был одним из основателей этого клуба?

Я отрицательно качаю головой. А мне-то что?

— Нет, не знала, — отвечаю. Малфой смотрит мне в глаза. Радужки его глаз серебристо-серые, в темно-серой оправе.

Он отступает от стойки и, сунув руки в карманы, оглядывает холл.

— А тебе здесь не одиноко? — спрашивает. Я вздыхаю. — Немногие согласились бы здесь работать. Вдалеке от всего, — замечает он, а я просто смотрю на него, потому что, если честно, совершенно не понимаю, какую игру он ведет.

— А я не против, — заявляю.

Уходи.

— Бьюсь об заклад, что так и есть, — Малфой берет со стойки жетончик и на его место кладет чаевые. Я бросаю взгляд на деньги. Это больше, чем я зарабатываю за неделю. — Увидимся позже, Джинни.

— Нет, не надо... — пытаюсь вернуть ему деньги, но он только улыбается и уходит. Я качаю головой. Чего он хочет? Беру деньги, не в силах решить, отдать ли их кому-то. Но здесь такая большая сумма. Я опять смотрю на его удаляющуюся спину, прежде чем сунуть деньги в карман. Ну, если ему не жалко их раздавать, то почему я не могу их взять?

Затем он возвращается вместе с Блейзом Забини.

Я страстно желаю от них спрятаться. Блейз Забини слишком красив для парня, и в его присутствии я обычно чувствую себя неловко. Он слишком женственен, чтобы мне нравиться, но с другой стороны, он так хорошо выглядит, что я ничего не могу с собой поделать. Также он — самый тщеславный человек на свете, уж можете мне поверить. К сожалению, я не могу никуда уйти, мне негде спрятаться, поэтому я просто наблюдаю, как они ко мне приближаются.

— Привет! — меня всю передергивает от собственного раздражающе-веселого голоса. Мысленно себя проклиная, я опять начинаю краснеть. Вижу, как дергается уголок губ Забини, и отвожу взгляд. Я не знаю точно, кто он по национальности, однако сочетание темной кожи, золотистых глаз и черных вьющихся волос очень красиво.

Не ожидая просьбы, я разворачиваюсь, чтобы принести эти дурацкие теннисные ракетки… и слишком поздно осознаю, что Малфой даже не дал мне жетончик. Я резко останавливаюсь, и несколько мгновений таращусь в стену, прежде чем, стиснув кулаки, развернуться обратно. Они оба выглядят крайне довольными: Драко небрежно облокачивается о стойку и принимается разглядывать мое лицо.

— Ваш жетончик? — смущенно мямлю я, на ватных ногах возвращаясь к стойке. Бросив взгляд на Забини, вижу, как он достает из кармана сигарету и сжимает ее между губ. — Эй, ты не можешь здесь курить.

Его янтарные глаза смотрят прямо в мои, пока он достает палочку, чтобы зажечь сигарету. При его вдохе кончик сигареты вспыхивает оранжевым огоньком, а затем он выпускает дым сквозь уголок губ.

— Тебе нельзя здесь курить, — повторяю я более настойчиво. Еще чего доброго сработает пожарная сигнализация или еще что-нибудь! — У тебя будут неприятности.

— Нет, не будут, — насмешливо возражает Забини. Он, ухмыляясь, смотрит на Малфоя и стряхивает пепел на мраморный пол.

Оглядываюсь нет ли поблизости Дел, потому что уверена — увидев курящего в здании, она закатит истерику. — Просто дай мне жетончик, хорошо? — сузив глаза, я смотрю на Малфоя. Тот склоняет голову набок.

— Ну, и что ты думаешь? — спрашивает он, доставая из кармана жетончик.

— Думаю о чем? — теряю терпение.

— Я не тебя спрашиваю, — отвечает он и поворачивается к Забини. Я при этом корчу гримасу. Задавая свой вопрос, Мафой смотрел прямо на меня, а сейчас он взирает на Забини, словно ожидает ответа от него.

Забини окидывает меня взглядом своих золотистых глаз и, проведя по идеально очерченным губам большим пальцем, поворачивается к Драко.

— Да, — отвечает он, коротко кивнув головой.

Малфой бросает жетончик на стойку, и я быстро его ловлю. Понятия не имею, о чем они говорят. Волосы на затылке стоят дыбом, и я чувствую, как Малфой и Забини разглядывают меня, в то время как я иду к шкафчикам.

— Можешь не сомневаться, — манерным голосом добавляет Забини, и мои уши начинают пылать, пока я достаю ракетки из шкафчика.

— Пожалуйста, — я небрежно бросаю ракетки, и они с грохотом падают на стойку. — Хорошего вам дня.

— Послушать тебя, так кажется, что ты желаешь нам обратного, — замечает Малфой, забирая ракетки и протягивая одну из них своему придурковатому нагло курящему дружку. Свою он зажимает подмышкой и усмехается мне. — Тебе не хочется, чтобы у меня был хороший день, Джинни?

Когда он произносит мое имя, мне кажется, что кто-то царапает ногтями по школьной доске.

— Не произноси его, — бормочу, чувствуя, что мой голос звучит более жалостно и растерянно, чем мне бы хотелось.

— Не произносить чего? — переспрашивает Малфой, облокачиваясь на стойку. Приблизившись вплотную, он сосредотачивает все свое чертово внимание на мне.

— Мое имя, — отвечаю. С трудом сглатываю странный комок в горле и мельком бросаю взгляд на красавца Забини, который наблюдает за нашим диалогом с нечитаемым выражением на лице, продолжая курить свою долбаную сигарету, которая рано или поздно доведет его до рака. — Мне не нравится то, как ты его произносишь, — добавляю я более смело, переводя взгляд на Малфоя.

Его взгляд прикован к моим губам, и я нервно их облизываю, прежде, чем он опять смотрит мне в глаза. — И как же мне тебя называть?

Я думаю о своем брате, всех его ужасных стычках с парнем, стоящим напротив, и чувствую, как невольно сужаются мои глаза.

— Уизли, — отвечаю вызывающе.

Ухмылка исчезает мигом. Собственно, с его лица пропадают все эмоции, когда он выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз бесстрастным взглядом. Сейчас он выглядит по-другому… он более холоден, похож на Малфоя, которого я знаю и стараюсь избегать любой ценой.

— Тебе так не идет, — заявляет он и, кивнув Забини, удаляется.

Тот не двигается с места. Он просто смотрит на меня, а когда я уже начинаю открыто таращиться на него в ответ, улыбается и, побарабанив пальцами по стойке, следует за своим другом, сопровождаемый облаком табачного дыма.

Когда они уходят, я скрещиваю руки на груди.

Что это было?

И тогда возле моей стойки начинает появляться все больше его друзей.

Однажды Грег Гойл и Тэо Нотт отдают мне на хранение свои бумажники. Понятия не имею зачем — ведь мужчины обычно держат свои бумажники в кармане, но меня терзают смутные сомнения, что эти двое просто пришли на меня поглазеть, отчего я невероятно смущаюсь. Когда я протягиваю Нотту его жетончик, он, ухмыляясь, демонстративно окидывает оценивающим взглядом мою грудь. Скрещиваю руки на груди, а Нотт, расплывшись в улыбке, подмигивает мне и, не проронив ни слова, удаляется.

Каждый вечер, вернувшись домой, я изливаю свои переживания Гермионе, перед тем как отправиться спать. А она, вздернув бровь вверх, выслушивает мои рассказы о чертовски странном поведении Драко Малфоя и попытках его дружков со мной заговорить.

— А может ты ему нравишься? — однажды ночью говорит она, выслушав мои излияния, и мы долгое время смотрим друг на друга, прежде, чем разразиться смехом.

Я редко вижу Гермиону днем — она проводит время с Гарри и Роном, закрывшись в его комнате и занимаясь бог знает чем. Поэтому я ей благодарна за наши ночные беседы в моей спальне.

Малфою никогда бы не понравилась девушка вроде меня, мы обе это знаем, я просто не могу понять, какую игру он затеял.

Но по-настоящему мне становится неловко, когда начинают появляться девушки. Я знаю, что Панси Паркинсон — сука, да любой, кто слышал, как она разговаривает, подтвердил бы вам это. Поэтому, когда она появляется в сопровождении своей младшей сестры и Дафны Гринграсс, чтобы оставить мне солнечные очки, я начинаю нервничать. Чувствую себя персонажем шоу уродцев — они осматривают меня критичным взглядом, пока я их обслуживаю. Получив свой жетончик, Панси лукаво улыбается мне, а в ее темных глазах пляшут огоньки.

Охренеть.

На следующий день она возвращается уже одна, в желтом купальнике и шлепках. С собой у нее ничего нет, поэтому мне остается только удивленно наблюдать, как она приближается к стойке и облокачивается на нее.

— Чем могу помочь? — интересуюсь, глядя, как она изучает свои ногти. Кожа у нее загорелая, тут нечему удивляться, ведь она проводит столько времени на солнце, а ее каштановые волосы оттеняют светлые прядки.

— Ты ведь Джинни, так? — я киваю. — Джинни Уизли?

— Да, — смущенно подтверждаю я. К стойке подходит пожилой господин, и я ему улыбаюсь. — Минуточку, сэр.

— Можешь не торопиться, рыжая киска, — отвечает грузный пожилой господин, и я, кивнув ему, поворачиваюсь к Панси.

— Итак? Чем могу помочь? — повторяю я, но она качает головой.

— Обслужи его. Я хотела с тобой просто поболтать.

Чертовски классно.

— Мистер Миллз, чем могу быть вам полезна?

Протягивая мне свой портфель, он подмигивает. Полагаю, он прибыл сюда прямо с работы, и он улыбается мне, когда я забираю у него портфель. — Обожаю смотреть, как ты двигаешься, — выдает он одно из своих извращенных замечаний.

— Эй! — резкий оклик Панси заставляет меня оглянуться. Панси свирепо смотрит на мистера Миллза. — Не разговаривай с ней так. Позабыл об уважении?

Я удивленно смотрю на мистера Миллза, который не сводит злого взгляда с Панси. Что происходит? Я протягиваю ему жетончик, и он, презрительно усмехнувшись, удаляется. Смотрю ему вслед, тихо проклиная неблагодарных засранцев, затем поворачиваюсь к Панси.

— Спасибо, — говорю ей серьезно. — Ты не должна была делать этого… Он всегда говорит подобные вещи. Но вообще он безобиден.

— Грубиян, — скорчив гримасу, произносит Панси. — Ты ведь знаешь, кто я?

— Эмм, да? — неуверенно отвечаю. Да что с ними всеми происходит?

Она мне улыбается, а я мечтаю провалиться сквозь землю.

— Тебе нравится Сильвия Винтерс? — спрашивает она, и я на мгновение закрываю глаза.

— Кто?

— Винтерс… писательница, — уточняет Панси, кивая головой в сторону моего рюкзака, брошенного возле стены позади меня. — Мне показалось, что оттуда торчит одна из ее книг. Которая?

— Ох, — я наклоняюсь над рюкзаком и пихаю книгу поглубже, чтобы ее не было видно. — Это просто «Патрульный полицейский», — бормочу, торопливо застегивая молнию. — Я ее уже несколько раз читала.

— А мне она понравилась, — замечает Панси. Я смотрю на нее с подозрением. — Но все же, моя любимая книга — «Пробуждение».

— Моя тоже, — говорю, и она улыбается.

— Вопреки широко распространенному мнению, — продолжает Панси, придирчиво разглядывая свои ногти, — я люблю читать.

— О, — это все, что я могу ответить. Возвращаясь к стойке, я напряженно наблюдаю за ее движениями, словно она в любой момент может вытащить волшебную палочку.

— Мне нравятся твои волосы, — дождавшись пока я подойду достаточно близко, Панси берет прядь моих волос и накручивает на пальцы. Смущенно хмыкнув, я отодвигаюсь, пока Панси не отпускает прядь. — Это твой естественный цвет?

— Да, — отвечаю. Теперь она будет мне хамить? Я помню все оскорбления, брошенные моему брату по поводу рыжих волос Уизли.

— Очень красиво, — Панси смотрит на меня. — Мне очень нравится.

— Спасибо… — я замолкаю, не зная, что еще сказать.

— Как думаешь, полицейский поступил правильно в конце, когда решил уйти? — я растеряно моргаю, и Панси кивает в сторону моего рюкзака. — Ну, ты же помнишь, в конце он уходит.

— О, — я начинаю повторяться. — Нет, я не думаю, что ему следовало уходить. Все были в опасности, и его уход никому не помог.

— То есть, ты против самопожертвования главного героя, не так ли? — спрашивает она, и я закатываю глаза.

— Да, если это бессмысленно.

— Согласна. Конец чертовски раздражает, если честно. Всего лишь переход к следующей книге. После «Пробуждения» Винтерс полностью переключилась на попсовую писанину, — я усмехаюсь, так как согласна с мнением Панси… я действительно согласна, и в то же время не могу поверить, что Панси негативно отозвалась о чем-то популярном, так как она сама буквально олицетворяет попсу.

Панси опять за мной наблюдает.

— Я видела тебя в Йеллоу Спрингс, — замечает она, и я прикусываю нижнюю губу. — У твоей семьи там дом?

Чувствую, как горят мои щеки.

— Нет, я просто живу неподалеку. Мы туда ходим иногда… Просто так.

— Прекрасная деревушка, — Панси подпирает подбородок рукой. — Они отчаянно пытаются превратить это место в курорт, хотя все, что там есть — всего лишь большое гребанное озеро. — Уголки моих губ начинают дергаться. — Полная безвкусица. Могу поспорить, наплыв людей со временем уменьшится. А ты видела уличных фокусников?

Киваю.

— Видела, — я смеюсь, вспоминая. — Один из них пытался жонглировать какими-то палками, — начинаю рассказывать, повторяя руками движения жонглера. — Он подбросил палку в воздух, и она упала прямо ему на голову. — Прикрываю рот рукой, глядя, как смеется Панси. — Думала, помру со смеху, даже если в глубине души мне было его немного жаль.

— А что он дальше делал? — в глазах Панси плещется веселье, и я медлю с ответом, пытаясь понять, смеется она надо мной или нет.

— Он осмотрелся вокруг, желая убедиться, заметил ли кто-нибудь, а затем продолжил жонглировать, как ни в чем не бывало. Бедный парень.

— Смешно, — взглянув на часы, висящие на стене напротив, Панси громко вздыхает. — Мне пора. Я обещала сестре встретиться с ней у бассейна полчаса назад, а она становится реальной сукой, когда злится.

Я усмехаюсь ее словам, а Панси, перегнувшись через стойку, улыбается.

— Эти выходные я собираюсь провести в доме моего отца в Йеллоу Спрингс, — сообщает она, и я вопросительно поднимаю брови. — Приходи сегодня вечером. Будет весело.

Интересный поворот.

— Зачем? — с трудом выдавливаю я. Мне сразу начинают мерещиться всякие унизительные вещи.

— Затем, что ты мне нравишься, — кивнув головой, признается Панси. Она хватает со стойки карточку отзывов и ручку. — Люблю тусоваться с новыми интересными людьми, — объясняет она, что-то царапая на бумаге. — Зачем же себя ограничивать, не так ли? — она протягивает мне карточку, глаза ее при этом смеются.

— Да, — соглашаюсь и беру карточку. На ней написан адрес и код охранного заклинания.

— Только осторожно с этим… С папой случится истерика, если он узнает, что его пароль пошел по рукам.

— Хорошо, — я складываю бумажку. — Я не потеряю его.

— Тебе действительно стоит прийти, Джинни. Отлично проведешь время.

— Может быть, — я пожимаю плечами, прекрасно зная, что чёрта с два я появлюсь в доме этой девушки.

— Увидимся, — Панси посылает мне воздушный поцелуй и уходит.

— Странно, — бормочу я, пряча бумажку в передний кармашек своего рюкзака.

Надя появляется час спустя, и я, облегченно вздохнув, торопливо собираю вещи, а едва попрощавшись, направляюсь в пункт аппарации. По дороге грызу ногти и, нахмурив брови, размышляю о странном разговоре с Панси. Что за игру она затеяла? Действительно ли она хочет со мной подружиться или планирует что-то унизительное?

В любом случае, если мне приходится сомневаться в ее намерениях, вряд ли стоит вообще об этом думать.

Направляясь по коридору к черному ходу, я улавливаю странный стук и останавливаюсь, склонив голову набок. Вот звук повторяется, теперь в сопровождении неясных стонов, и я, будучи уверенной, что кому-то причиняют боль, начинаю искать источник шума, который приводит меня к двери подсобки. Шагнув вперед, я прикусываю губу и поднимаю руку, чтобы постучать.

— С вами все в порядке? — настороженно спрашиваю. Движение и шум внутри подсобки внезапно затихают. — Вам причиняют боль? — встревоженно интересуюсь. — Я собираюсь открыть дверь, — облизнув губы, я прикасаюсь к дверной ручке.

Прежде чем успеваю ее повернуть, дверь распахивается. Споткнувшись от неожиданности на своих дурацких шпильках, я оступаюсь и падаю на пол. Из подсобки выходят двое.

Ох.

Никто никому не делал больно.

— Простите! — жалобно пищу, глядя, как Малфой и Чжоу Чанг поправляют одежду. Какая же я дура.

— Ты слишком часто извиняешься, — хрипло замечает Малфой, застегивая пояс. Чжоу густо краснеет. Он выходит в коридор, она робко семенит за ним. — Сомневаюсь, что тебе действительно жаль.

— Ты же никому не расскажешь? — пытаясь привести волосы в порядок, спрашивает Чжоу. Я, как идиотка, продолжаю сидеть на полу с отрытым ртом.

Гляжу на Драко, и он поднимает бровь… Сама не знаю почему, но начинаю краснеть и, наконец, захлопываю рот. Его взгляд скользит между моих ног, и я соображаю, что мои раздвинутые колени открывают прекрасный вид на трусики. Еще больше покраснев, торопливо сдвигаю ноги.

— Мой отец убьет меня, если узнает, что я делала. Драко, дай ей денег, — шепчет Чжоу, обращаясь к Малфою, но я улавливаю ее слова и прищуриваюсь.

Удивление улетучивается, уступая место гневу.

— Не нужны мне твои деньги, — резко бросаю я. — Не волнуйся, Чанг. Я не собираюсь никому рассказывать, чем ты занималась в подсобке с — кто бы мог подумать — самим Малфоем, — с ненавистью выплевываю слова. Покраснев как рак, Чжоу кивает головой.

— Спасибо, — просто благодарит она. Не думаю, что она заметила мой иронический тон. Под моим свирепым взглядом она поворачивается к Малфою и сжимает его руку. — Я должна идти. Увидимся позже.

Кивнув головой, он наблюдает, как Чжоу удаляется по коридору. Затем поворачивается ко мне, и я опять закипаю.

— Ты отвратителен, — говорю с презрительной усмешкой.

Малфой поднимает бровь и делает шаг по направлению ко мне.

— Думаешь, что я отвратителен? — он делает еще шаг, и я, отступив назад, опираюсь в стену. Что он делает? — Ты действительно так думаешь?

— Да, именно так я и думаю, — говорю я ему. Малфой подходит так близко, что носы его ботинок упираются в мои туфли. Чувствуя его дыхание на своем лице, не свожу глаз с его горла. — Отойди, — пытаюсь ускользнуть, подавшись вправо, но он преграждает мне путь рукой. — Уйди,— повторяю. Как же мне хочется домой.

— Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушел? — он смотрит на меня потемневшими глазами. То как он это произнес… тон его голоса… господи, Малфой что ко мне подкатывает? Смотрю на него широко распахнутыми глазами, и он ухмыляется. Подступив еще ближе, он прижимается своими бедрами к моим. От прикосновения в животе появляется странное тягучее ощущение, и я хочу от него избавиться. — Ты не всегда так будешь думать, я тебе это обещаю.

Малфой отстраняется, и я с облегчением вздыхаю.

— Развратник, — бормочу. Он смеется.

— Как ты меня назвала? — спрашивает весело.

— Ты слышал, — огрызаюсь, разглаживая платье — хоть так мои руки чем-то заняты.

Опять засмеявшись, Малфой уходит, и я резко оседаю на землю. Все этим летом шло отлично, пока не появился он.

__________________________________

— Гермиона? — я шлепаю босыми пятками по холодному деревянному полу коридора. — Гермиона, где ты? — я должна кому-то рассказать, что застукала Драко и Чжоу в подсобке, а Гермиона всегда самая лучшая слушательница. Подхожу к комнате Рона и прижимаюсь ухом к двери. — Гермиона, ты там?

Тишина.

Насупившись, возвращаюсь в свою комнату. Ее там тоже нет, как и внизу.

Я уже привыкла, что эта троица приходит и уходит когда им вздумается, но сейчас мне действительно надо поговорить с Гермионой!

— Мама! — кричу, высунув голову из своей спальни.

— Да? — отзывается она откуда-то снизу.

— Ты не знаешь, где Гермиона?

— Не знаю, милая, — отвечает мама, и я опять хмурюсь. — А ты смотрела в своей комнате?

— Я и нахожусь в своей комнате, — бормочу, закрывая дверь. Смотрю на сумки Гермионы.

Куда они ушли? Вздохнув, я подхожу к окну и открываю его, чтобы впустить в комнату свежий воздух.

Сажусь на подоконник и просто пялюсь в пасмурное небо, прежде чем ловлю какое-то движение боковым зрением. Гарри, Гермиона и Рон. Они возвращаются из сада, но останавливаются, склонив головы вместе и явно что-то обсуждая. Уже хочу им крикнуть или помахать, но они выглядят очень серьезными.

Я хочу знать, о чем они говорят.

Подхожу к туалетному столику и, порывшись в одном из ящиков, среди множества бутылочек с лаком для ногтей и заколок нахожу шнурок телесного цвета, полученный от Фреда в подарок на день рождения два года назад. Меня уже тошнит от секретов этой троицы. Так нечестно. Я ведь тоже кое-чего стою.

Возвращаюсь к окну и выпускаю удлинитель ушей на улицу, наблюдая, как он разворачивается по траве к ближайшим людям — моему брату и его друзьям. Убедившись, что меня не заметили, засовываю конец удлинителя в ухо, чтобы слышать их разговор.

— На следующей неделе… — слышу приглушенный голос Гарри. Я вытаскиваю шнурок из уха, сдуваю с него пыль — он провалялся в моем ящике некоторое время — и засовываю его обратно. — Я не могу больше здесь оставаться, зная, что там происходит.

— Гарри, — звук теперь более ясен, и я радуюсь своей хитрости, слушая голос Гермионы. — Он сейчас в бегах. Дела идут гладко. Если мы подождем, пока сможем вернуться в Хогвартс, я уверена…

— Мы уходим на следующей неделе, — принимает решение он. — Вернемся до того, как начнется учебный год.

— Ну, хотя бы маме я могу сказать? — встревает Рон, по его голосу ясно, что он явно не в восторге. Куда они собираются уходить? — Вы же понимаете, что у нее случится инфаркт, если она однажды утром не застанет ни одного из нас.

— Никто не должен знать, куда мы идем. Можешь оставить записку, в которой пообещаешь, что мы вернемся, но не более того. Доверять мы можем только себе. — В голосе Гарри иногда проскальзывают доминирующие нотки лидера, и я нахожу это крайне привлекательным. — И мы не будем больше спорить по этому поводу. Как я уже говорил, если все обойдется, то мы вернемся к началу учебного года.

— А как же Джинни? — спрашивает Гермиона, и я напряженно прислушиваюсь. — Мы и ее тоже просто бросим? К тому же, мне довольно сложно будет незамеченной выскользнуть ночью из ее комнаты.

— Найди способ, — отрезает Гарри. Его слова заставляют меня скривиться.

— Но она обидится… ты же знаешь, скоро ее день рождения…

— Гермиона, она не может пойти с нами. Ей следует завести своих собственных друзей, — это Рон. Я задумчиво хмурюсь. Куда они идут, и почему я не могу пойти с ними? — Ты же знаешь, какой она бывает назойливой.

Назойливой!

— Да, — вздохнув, соглашается Гермиона.

Да! Она просто с ним согласилась! Я сжимаю руки в кулаки.

— Мы можем доверять только себе, — повторяет Гарри, показывая поочередно на каждого из них троих. — Никому больше… Даже Джинни. Она в этом не участвует.

Не желая больше слушать, я выдергиваю удлинитель из ушей, тяну его, пока он не сворачивается через окно обратно, и впиваюсь в него взглядом. Я всегда знала, что я «в этом не участвую», но мне не нужно было слышать, как они это подтверждают. Захлопываю окно и, открыв шкаф, начинаю стаскивать одежду с вешалок и упаковывать ее в свою небольшую спортивную сумку. Мне следует завести своих собственных друзей, Рон прав. Бросаюсь в ванную, чтобы собрать косметику и зубную щетку, затем опять возвращаюсь в свою комнату за обувью.

Слышу шаги в прихожей, но не обращаю на них внимания, поскольку неистово упаковываю вещи. Хватаю рюкзак, с которым я обычно хожу на работу, вытаскиваю блокнот и, поколебавшись, бумажку, которую дала мне Панси Паркинсон. Всегда интересно встречаться с новыми людьми и ни в чем себя не ограничивать. Разве не так говорила Панси?

— Эй, Джин, — весело окликает меня Гермиона, остановившись в дверном проеме. Нахмурившись, я пихаю блокнот и бумажку в сумку. — Твоя мама говорит, что ты меня искала?

— Искала, — отвечаю. — Но больше не ищу. Можешь возвращаться к Рону и Гарри.

— Ох, — она становится серьезной. Перебросив сумку через плечо, я поворачиваюсь к Гермионе. — Ты выглядишь расстроенной. Хотела о чем-то поговорить?

— Нет, — разглаживая платье, отвечаю я. — Сегодня я собираюсь ночевать у Луны.

— Ох, — повторяет Гермиона, затем улыбается. — Как Луна? Давно ее не видела.

— Она в порядке, — коротко бросаю. Гермиона склоняет голову набок.

— Собираетесь заняться чем-нибудь особенным сегодня вечером? — с любопытством интересуется она. Знаю, чего она добивается. Хочет, чтобы я пригласила ее идти вместе, потому что я — ее окошко во все девчоночьи дела, ведь она все время болтается с мальчишками. Но я не буду ее приглашать. Не в этот раз. — Мне так надоело тусоваться с одними лишь мальчишками, — говорит она со смехом.

— Мы собираемся на вечеринку, — говорю, думая о Панси Паркинсон. Не уверена, что она пригласила меня на вечеринку, но хочу вызвать у Гермионы зависть.

— Вечеринка? — кажется, она даже взволнована. — А что за вечеринка?

— Веселая вечеринка, — отвечаю холодно, направляясь к двери. — Тебе она не понравится. Вероятнее всего, ты найдешь ее раздражающей.

Когда до Гермионы доходит, что я не собираюсь ее приглашать, она несколько секунд выглядит обиженной. — А твоя мать знает, что ты собираешься на вечеринку? — спрашивает она, подстраиваясь под мой тон.

— Нет, — я прохожу мимо нее и открываю дверь. — Собираешься наябедничать? Или твоя преданность распространяется только на Гарри и Рона?

— Не собираюсь я ябедничать, — с горечью заявляет она, и я, язвительно улыбнувшись, оставляю ее одну. В глубине души я чувствую себя виноватой, но с другой стороны — она заслужила это… они все заслужили.

Глубоко вздохнув, сбегаю вниз, перепрыгивая через ступеньку. Проходя мимо кабинета отца, где он сидит в своем любимом кресле и читает газету, кричу:

— Пока, пап! — и, подходя к камину, машу ему рукой. Я рада, что именно с ним мне приходится сейчас говорить — моя мама превращается в монстра, когда дело доходит до обсуждения таких вещей.

— Пока… — рассеянно отвечает он, затем, моргнув несколько раз, смотрит, как я зачерпываю пригоршню летучего пороха. — А ты куда собралась?

— Сегодня я ночую у Луны, — улыбаясь, отвечаю.

Он смотрит на меня в течение секунды, а затем кивает головой.

— Да. Ну, что ж, повеселись, малышка.

Ухмыльнувшись, я исчезаю в пламени.

Нахожу Луну в гостиной — она раскладывает пазл, над которым корпит уже целый год.

— Джинни? — звонко произносит она, поднимаясь с пола. — Что ты здесь делаешь?

— Твой папа дома? — стряхиваю сажу с одежды и озираюсь вокруг.

Она качает головой.

— Папы никогда нет по четвергам. А что? — она замечает мою спортивную сумку. — Ночуешь у меня?

Я киваю.

— Я тут подумала, может нам стоит заняться чем-то другим сегодня вечером, — говорю, доставая из сумки бумажку Панси. — Хочешь пойти со мной?

Луна улыбается.

— Обожаю испытывать что-то новое, — отвечает она, и я усмехаюсь, прежде чем мы обе бежим по ступенькам наверх готовиться.

Мне тоже нравятся новые испытания.

— Как я выгляжу? — сосредоточенно спрашиваю, поправляя прическу. Я позволила Луне сделать мне завивку, и теперь чувствую себя не совсем уверенно. Луна способна из самой простой вещи сотворить нелепость.

— Отлично, — серьезно отвечает она, разглаживая складки на своем желтом топе. — А я?

Окидываю ее быстрым взглядом.

— Ты всегда выглядишь красиво, — признаю с завистью. Луна качает головой и недоверчиво улыбается.

— Мы не обязаны туда идти, — уже на улице замечаю я. Мы стоим, готовые к аппарации, в руке у меня зажат листок с адресом. — Можем заказать пиццу или еще что-нибудь придумать.

— Ты говорила, что Панси была мила с тобой, — говорит она, и я согласно киваю. — Возможно, она не такая плохая, как кажется. Мы должны, по крайней мере, дать ей шанс, ты так не думаешь?

— Я просто немного нервничаю, — признаюсь, и Луна сжимает мою руку.

— Если почувствуем себя некомфортно… просто уйдем, ладно?

— Помнишь пароль? — спрашиваю. Луна кивает головой.

— Плеть, — отвечает она. — Захочешь уйти, только скажи слово, и нас там не будет.

Луна всегда была храбрее меня… Иногда я думаю, что сортировочная шляпа ошиблась при нашем распределении. Кивнув, я беру ее за руку и аппарирую нас в Йеллоу Спрингс.

Представший перед нашим взором дом поражает своим великолепием: трехэтажный особняк бледно-желтого цвета, отделанный белым деревом, с крутой крышей и неимоверным количеством балкончиков. А такого ухоженного ландшафта я еще никогда не видела. Чувствую, как в груди гулко стучит сердце.

— Вот это да! — разглядывая идеально подстриженный газон, изрекает Луна.

И правда, вот это да.

— Даже не представляла, что люди реально так могут жить, — тихо говорит она, рассматривая большой красивый, словно всплывший из чьей-то мечты, дом.

— Мы все еще не передумали туда идти? — нервно уточняю, и она, взяв меня за руку, ведет по ступеням вверх к огибающей дом веранде. Скрип половиц веранды сопровождает позвякивание китайских колокольчиков. Оказавшись перед дверью, я осторожно поднимаю руку и, не обращая внимания на нервный трепет внутри, стучу.

-Джинни, — шепчет Луна, показывая на вычурный, на вид декоративный дверной звонок.

Ох.

Нажав кнопку, прислушиваюсь к эху звонка внутри дома. Услышав приближающиеся шаги, еще раз приглаживаю волосы и тихо молюсь, чтобы это оказался нужный дом.

Дверь открывает высокий мужчина с зачесанными назад волосами и густыми усами. Ему около пятидесяти, одет он в простую льняную рубашку и свободные брюки.

— Здравствуйте, — нервно здороваюсь.

— Полагаю, вы к Панси, — презрительно изрекает он, и я согласно киваю. Взяв бокал вина с одного из боковых столиков, он делает небольшой глоток. — Она внизу у пирса вместе с остальными. Обойдите дом и ищите красные ворота.

Дверь закрывается, и мы Луной обмениваемся озадаченными взглядами прежде, чем последовать его совету.

Время позднее, на улице уже довольно темно, но мощеную кирпичом дорожку освещают зачарованные фонарики — такие милые, что хочется улыбаться. Где-то внизу у подножья холма надрывается радио и горит небольшой костер. Я так нервничаю, что меня начинает подташнивать. Достигнув красных ворот, ведущих вниз к озеру, останавливаюсь, не решаясь идти дальше. Оглянувшись, бросаю взгляд на огромный дом…

Разве у нас с этими людьми есть что-то общее? Я совершаю ошибку… Глупую ошибку, да еще и Луну втягиваю.

Начинаю сожалеть о своем поступке…

— Джинни, это ты? — резко повернув голову, вижу, как кто-то поднимается вверх по ту сторону ворот. По мере приближения, я узнаю Панси. Она улыбается, однако заметив за моей спиной Луну, корчит гримасу. — Ты кого-то привела? — с прохладой в голосе уточняет она, открывая ворота, чтобы мы могли пройти.

— Да, надеюсь, ты не против, — произношу, почесывая затылок; всегда чувствую себя неловко в кругу незнакомых мне людей. Людей богатых и имеющих дурную репутацию. — Это Луна Лавгуд, — вежливо представляю подругу.

Луна протягивает руку, однако Панси холодно взглянув на нее, неожиданно расплывается в фальшивой улыбке и качает головой.

— Прости, руки грязные. Я там внизу в песке копалась, — оправдывается она, и Луна, густо покраснев, медленно опускает руку. — Пойдемте. Уже почти все собрались, — Панси машет нам, призывая следовать за ней. — Вы только в этом? — спрашивает она, кивая на мое одеяние. Я одета как обычно… в джинсовые шорты и майку.

Кивнув головой, я одергиваю низ майки.

— Да…

— У меня найдутся одеяла и все, что еще понадобится, — успокаивает меня Панси. — Возле воды после заката становится прохладно.

— Ох, я даже и не подумала, — мямлю я. Панси шагает рядом со мной, не оставив Луне места, чтобы к нам присоединиться. Оглядываюсь через плечо, и Луна ободряюще мне улыбается. — Твой дом очень красивый, — замечаю, желая нарушить неловкое молчание.

Панси усмехается.

— Я в курсе, — это все, что она произносит в ответ, и я, нахмурившись, отворачиваюсь. Не такого ответа я от нее ожидала.

— Это твой отец открыл нам дверь? — мягко спрашивает Луна, пока мы продолжаем спускаться по каменным ступенькам вниз к причалу.

— Да, — Панси вздыхает, словно ей надоели расспросы. — Он не был в восторге от моей идеи устроить сегодня вечеринку, но, в конце концов, я всегда получаю то, что хочу. — Она расплывается в улыбке, и я нервно улыбаюсь в ответ.

— У тебя его нос, — говорит Луна.

Услышав такое неуместное замечание, я закрываю глаза. Панси неожиданно останавливается и поворачивается к ней.

— И как тебя понимать?

Я в курсе, что для Панси ее нос является чувствительной темой. Панси красивая, несмотря на вздернутый кверху нос, но я знаю, что в любой перепалке все тычут именно в него, желая задеть ее чувства. Нос — единственный недостаток в ее прекрасном теле. Вот почему он мне так нравится.

— Она не имела в виду ничего плохого, — пытаюсь разрядить атмосферу, потому что вижу, как Панси свирепо таращится на ничего не подозревающую Луну. — Просто ей показалось, что ты немного похожа на своего отца.

— Ты это имела в виду? — уточняет Панси. Ее голос грубый — такой, каким я привыкла его слышать. С трудом сглатываю комок в горле и страдальчески смотрю на Луну.

— Разумеется, — Луна растеряно кивает головой, и Панси некоторое время с подозрением разглядывает ее, прежде чем отвернуться.

— Пошли уже, — сухо заявляет она, и мы следуем за ней к песчаному пляжу, где группа людей сидит вокруг небольшого костра на бревнах и в плетеных креслах и что-то попивает из пластиковых стаканчиков.

— Слушайте сюда! — приблизившись к ним, восклицает Панси. Она выключает радио, и ее настроение опять кажется радужным. — Будем знакомиться. — Она тянет меня за руку вперед. Я почти с облегчением обнаруживаю, что вкруг костра собралась всего лишь группа девчонок. — Начиная справа, — продолжает Панси, показывая на девушку с волосами медового оттенка и полными розовыми губами. — Это — Дафна, рядом с ней Фелисити, в кресле сидит Астория.

Астория учится на моем курсе, она младшая сестра медовой блондинки, но они так похожи, что могли бы сойти за близнецов.

— Ты знаешь Айви, — Панси указывает на свою младшую сестру, черные волосы которой стянуты в строгий конский хвост. Допив остатки содержимого стаканчика, Айви окидывает меня безразличным взглядом. Поежившись, я отворачиваюсь.

— Сандра, Алекс, Мелинда, — Панси продолжает называть имена девочек, с которыми я сталкиваюсь в коридорах школы, но едва ли их помню. — Чжоу, — говорит она, показывая на Чжоу Чанг, и я краснею, не в состоянии взглянуть ей в глаза. Ведь в последний раз я ее видела занимающейся чем-то не очень приличным с Малфоем в подсобке. — И Милли, — Панси заканчивает девушкой, сидящей слева от меня.

Я удивленно таращусь на худую красивую девушку, которую Панси назвала Милли. Всю свою жизнь Миллисент Булстрод выглядела жалко — волосы мышиного цвета, широкие угловатые плечи, придающие ей вид матерого квиддичного игрока. Из-за лишнего веса и высокого роста уже в четырнадцать она была крупнее большинства мальчишек в школе, и мне всегда было ее немого жалко… Но теперь… она хорошо поработала, и тут явно не обошлось без чар. Ее челюсть обрела более нежные очертания, нос лишился уродливого нароста. Она по-прежнему выглядит высокой, но стала худой как модель, а волосы кажутся густыми, даже роскошными. И все равно это она. Ее выдают темные глаза. Она глумится надо мной точно так же, как глумилась, когда была похожа на мужика.

— Джинни, это — девочки, — тем временем произносит Панси, лукаво ухмыляясь. — Девочки, это — Джинни, — мельком взглянув на меня, она переводит взгляд на Луну. — И ее подруга, — добавляет презрительно. Я виновато смотрю на Луну, но та просто пожимает худыми плечами. — Садитесь. Дафна, подвинься, чтобы Джинни могла сесть рядом с тобой.

Луна втискивается между мной и девушкой по имени Фелисити. Скорчив гримасу, Фелисити пересаживается рядом с Миллисент, которая по-прежнему злобно на меня таращится.

— Хочешь чего-нибудь выпить, Джинни? — спрашивает Панси, подойдя к увязшему в песке синему кулеру и вынимая красный пластиковый стаканчик из пакета. Смотрю на Дафну, которая держит в руках свой стаканчик, и та наклоняет его так, чтобы я видела, что внутри. Принюхавшись, я качаю головой.

— Алкоголь? — мой голос звучит немного по-детски. Усмехнувшись, Панси утвердительно кивает. Прямо сейчас я чувствую себя полной идиоткой. — Нет, спасибо.

— Как насчет лимонада? — спрашивает она, и я облизываю губы прежде, чем кивнуть головой. Лимонад — это безопасно… Лимонад — это хорошо.

Она достает из кулера стеклянную бутылку, отвинчивает крышку и вручает напиток мне, после чего протягивает такой же Луне.

— И Лауре тоже, — ухмыляется Панси.

Я благодарю ее и делаю маленький глоток. Вкус какой-то неправильный… но я никогда не пила такого необычного лимонада из бутылки, поэтому не обращаю на это внимания.

— Ее имя — Луна, — поправляю я Панси. Та кивает головой.

— Разумеется, — Панси усаживается в одно из плетеных кресел. — Луна.

Становится немного прохладно. Я хватаю одеяло, лежащее позади меня, окутываю им свои плечи, но, заметив взгляд Луны, делю одеяло с ней. Я улыбаюсь ей, заворачивая одеяло вокруг ее плеч, а затем делаю еще один осторожный глоток странного лимонада. Девушки вокруг костра возобновляют свой разговор.

— Когда же появятся мальчики? — раздраженно хнычет Миллисент, решив, что уже достаточно на меня натаращилась. Не зная, куда девать свои руки, я начинаю нервно ковырять этикетку на своей бутылке. — Мне скучно.

Мальчики… Типа Забини и Малфоя… Она их имеет в виду? Я содрогаюсь при этой мысли.

— Милли, шлюха ты эдакая, — роняет Панси и, под хихиканье девочек, бросает взгляд на часы. — Я не знаю, когда они будут. Все зависит от хода игры в карты и количества алкоголя.

— Держу пари, ты ждешь Забини, ведь так? — дразнит Айви старшую сестру. — Не думай, что я не слышала вас вчера ночью. Если бы папа услышал, его бы удар хватил.

Опустив свой напиток, Панси пожимает плечами.

— Что я могу сказать? У него волшебные пальцы.

Все начинают смеяться, а я корчу рожу.

— Ты встречаешься с Блейзом? — спрашиваю, сделав изрядный глоток странного напитка.

— Ну, мы как бы к этому идем, — отвечает Панси, слегка пожимая плечами. Ее сестра ухмыляется. — Я имею в виду… встречаемся неофициально, но это того стоит, если ты понимаешь, о чем я.

Я улыбаюсь вместе с другими.

— Да, — киваю, хотя понятия не имею, о чем она говорит.

— Тебе нравится обслуживать клиентов в Хиллз, Уизли? Нравится прислуживать? — с ненавистью спрашивает Миллисент, и я вижу, как Панси бросает на нее предупреждающий взгляд. Я пью лимонад, пытаясь не реагировать на провокацию.

— Я не против, — отвечаю, пожав плечами, стараясь говорить как обычно. — Мне нравится зарабатывать свои собственные деньги, — добавляю. Девчонки обмениваются непонимающими взглядами. Кашлянув, я делаю еще один глоток. — У кого-либо из вас есть работа? — озираясь, спрашиваю тихо. Мой взгляд останавливается на Дафне, которая смотрит на меня большими голубыми глазами.

— Я иногда работаю на своего папу, — говорит Панси. Айви фыркает.

— Не говори глупостей, — презрительно произносит она.

— У меня есть работа, — после некоторого размышления отзывается Дафна. Перевожу на нее заинтересованный взгляд, и она кивает.

— Конкурсы красоты не считаются работой, — закатив глаза, возражает ее младшая сестра Астория. Ее вспыльчивая реакция вызывает у меня улыбку.

— Еще как считаются! — огрызается Дафна. Выдвинувшись вперед, она впивается в Асторию свирепым взглядом. — Я упорно работаю и, когда побеждаю, получаю деньги. Таким образом, это считается работой.

— Думаю, считается, — соглашаюсь я, и она мне улыбается красивой лучезарной улыбкой.

— Видишь? Джинни тоже так считает, — говорит Дафна, и я рада, что сказала что-то правильное. Рядом со мной Луна, прочитав этикетку на своей бутылке лимонада, подталкивает меня в бок, но я не обращаю на нее внимания, так как Панси снова обращается ко мне.

— И что ты делаешь с деньгами? — спрашивает она серьезно, и я недовольно хмурюсь, вспомнив, что Драко задавал мне тот же самый вопрос. — Помогаешь оплачивать счета или что-то в этом роде?

Я сужаю глаза, начиная подозревать, что она надо мной насмехается, но заметив мой взгляд, Панси качает головой.

— Я спрашиваю вовсе не из вредности, — торопливо уточняет она. Я сразу же успокаиваюсь, чувствуя, что она говорит искренне. — Мне просто любопытно, вот и все.

— Все нормально, — отвечаю, допивая остатки лимонада. Дафна тут же вручает мне вторую бутылку, и я, улыбнувшись ей, отвинчиваю крышку. — В действительности я коплю деньги на писательские курсы, которые будут проводиться следующим летом, — продолжаю, и Панси кивает, как будто ей действительно интересно.

— Джинни… — слышу шепот Луны, но я игнорирую ее, потому что мне надо закончить свой монолог.

— Там преподают настоящие писатели, — начинаю волноваться, думая об этом, и даже сажусь прямее. — Винтерс тоже, — обращаюсь я к Панси. Она усмехается, и я расплываюсь в улыбке. Почему я ей улыбаюсь? — Надеюсь отлично провести время.

— Как интересно, — саркастически замечает Миллисент, и поскольку мной овладело странное чувство смелости, я нахожу в себе силы уставиться ей в глаза таким же наглым взглядом.

— Да, именно — интересно, — огрызаюсь, отпив изрядный глоток лимонада.

— Джинни, — Луна беспрестанно теребит мою руку, и я поворачиваюсь в ней. — Плеть, — произносит она наше кодовое слово, означающее, что нам пора уходить, но я недовольно хмурюсь. С какой стати мы должны уходить?

Склоняю голову набок.

— Я чувствую себя прекрасно, — говорю ей и поворачиваюсь к девочкам, которые вернулись к своей обычной болтовне. Более того, я чувствую себя великолепно. Щеки горят, пальцы рук покалывает. Мне просто хочется еще выпить, поэтому я делаю один глоток, второй и так постепенно опустошаю вторую бутылку.

Становится жарко. Я спихиваю с себя одеяло и беру еще одну предложенную мне бутылку. Мне уже без разницы, о чем говорит Айви, я просто смеюсь над ее словами. Она окидывает меня странным взглядом и бормочет:

— Немного же ей надо.

Луна продолжает меня толкать.

— Перестань, — я отодвигаюсь от нее подальше.

— Плеть, — сквозь зубы шипит она, но я трясу головой.

— Нет, я хочу остаться.

— Отлично! — смеется Панси, наклоняясь вперед. — Джинни, подсаживайся ко мне, — она подвигается в кресле и хлопает по свободному месту рядом с собой.

Мир кружится, когда я встаю и иду к ней. Запутавшись в собственных ногах, я едва не падаю лицом вниз, но вовремя подоспевшая Чжоу меня удерживает.

— Спасибо, — громко благодарю и, выпрямившись, хлопаю ее по плечу. — Были бы у меня с собой деньги, я бы тебе дала сейчас несколько монет, — говорю, помня недавно сказанные ею слова. Все смеются. Усаживаюсь рядом с Панси, которая, как я только что для себя решила, мне очень нравится.

— Что собираешься делать после окончания школы? — брякаю я, прежде чем она что-либо произносит. Панси удивленно поднимает брови. — Я вот жду не дождусь поступления в колледж, — серьезно признаюсь, затем улыбаюсь ей. — А ты куда собираешься поступать?

Она пожимает плечами.

— Еще не знаю. Подумываю о колледже Блэк, там учились мои мама с папой, поэтому мое поступление обеспечено, — отвечает она, усмехаясь, и я смеюсь ей в ответ.

— Блэк — классный колледж, — кивнув головой, говорю я. — Я бы пошла туда, если бы могла себе это позволить, — не могу поверить, что произнесла это вслух, но мой язык почти меня не слушается, и ощущение такое, что сейчас я могу говорить все, что у меня на уме.

— Значит, ты точно хочешь учиться дальше после школы? — Панси пристально смотрит на меня, и я утвердительно киваю. — Это хорошо, — соглашается она.

— Какая скукота, — жалуется Миллисент. — Давайте во что-нибудь сыграем.

— Согласна, — Дафна хлопает в ладоши. — Ой, я знаю. Давайте играть в «Я никогда…».

— И как в нее играть? — интересуюсь, глядя на Луну. Она сидит, укутавшись в одеяло, и неотрывно следит за пламенем костра… напоминая летучую мышь альбиноса.

Сравнение вызывает у меня смех, и Панси как-то странно смотрит на меня, прежде чем объяснить правила игры.

— Поднимаешь руку с растопыренными пальцами и, когда приходит твоя очередь, ты должна сказать вещь, связанную с сексом, которую ты никогда не делала. Если кто-то это делал, он загибает палец. Игрок, у которого не остается поднятых пальцев — проигрывает, и он должен принять вызов.

По-моему, меня можно объявлять победителем этой игры.

— Поднимаем пальцы!— радостно объявляет Дафна, и мы все следуем ее указанию. Все, кроме Луны, которая по-прежнему таращится в огонь. Я должна спросить у нее, что случилось… — Я первая!— забыв о Луне, опять смотрю на Дафну. — Я никогда… не занималась сексом в лодке, — признается она, и Панси, застонав, загибает палец.

Смотрю на нее с осуждением, но Панси толкает меня в бок локтем:

— Это было классно, — оправдывается она.

— Луна, твоя очередь, — говорю я, и все девочки равнодушно смотрят на нее. Луна качает головой.

— Я не играю, — шепчет она, и я хмурюсь.

— Тогда я! — заявляет Астория, прикусывая уголок губ. — Я никогда… ох, вот это — хорошее, — говорит она со злой улыбкой. — Я никогда не занималась сексом, — говорит она. Все, кроме меня и нее, загибают палец. — Да здравствует девственность, — говорит она, и я ликую.

— Я никогда… — Айви задумчиво жует губы, глядя на огонь. — Никогда не позволяла дружку моего парня войти в мою… — она шевелит бровями, и я в замешательстве смотрю на нее.

— В мою что? — резко уточняет Миллисент, которую раздражает такая неопределенность.

— Ну, вы понимаете, мою… заднюю дверцу, — говорит она, и я не могу сдержать смеха. Честно! Я обвожу всех взглядом, желая увидеть, кто загнет палец, и наконец, Дафна Гринграсс, единственная из всех здесь находящихся, закрывает лицо и под всеобщий смех и неодобрительный гул, загибает палец.

— Кто и когда? — скептически интересуется Панси. Дафна смущенно поглядывает на нас сквозь пальцы.

— Рой, — со вздохом отвечает она и опускает руку. — Прошлым летом. Он уговорил меня на это.

— Рой? Тот, что у бассейна? — с отвращением уточняет Айви.

Рой. Думаю, что знаю его. Он присматривает за бассейном в клубе. Я расширяю глаза. Ему ведь около тридцати.

— Рой, который работает в клубе? — спрашиваю, и Дафна сконфужено кивает.

— Он действительно горячая штучка, понятно? — защищается она. — И он покупал мне выпивку, когда я еще была малолеткой, поэтому я чувствовала, что я у него в долгу, — добавляет она, вызывая еще больший взрыв меха, а Панси бормочет что-то вроде «малолетняя сучка». — Не самый приятный опыт. Я бы не рекомендовала.

— Мы поняли, — Панси делает глоток из своего стакана.

Теперь очередь Фелисити.

— Меня никогда не удовлетворяли пальцами в публичном месте…

Игра продолжается, и очередь, наконец, доходит до меня. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать все развратные признания, срывающиеся с губ некоторых девочек. Я узнала много интересного, хотя по большей мере даже не поняла, о чем они болтают. Так или иначе, мне действительно весело. Все думают, что я, словно мальчишка, интересуюсь только квиддичем, однако мне также нравится компания девчонок. А эта компания для меня абсолютное открытие. Они все такие откровенные, искренние, а обсуждаемая ими тема секса интригует меня, потому что я никогда не обсуждала это со своими друзьями. Девчонки совсем не похожи на Гермиону, которая приходит в замешательство только от мысли о поцелуе с мальчиком, и на Луну, которая никогда в жизни ни в кого не влюблялась.

Как и предполагалось, к концу игры все мои пальцы по-прежнему подняты вверх, а у нескольких девчонок едва ли остается один не загнутый палец. Даже у Чжоу… Хотя, чему тут удивляться, после того как я застукала ее вместе с Малфоем в подсобке…

— Ладно, теперь я, — говорит Панси, когда очередь опять доходит до нее. Слышу, как кто-то спускается с холма, но не обращаю внимания на голоса, потому что Панси смотрит на мои прямёхонькие пальцы. — Я никогда не целовала Гарри Поттера, — произносит она, глядя на мою руку. Подняв брови, я качаю головой. Рядом раздосадовано рычит Чжоу.

— Черт, — она загибает последний палец. — Я проиграла.

— Каково это — целовать звезду волшебного мира? — интересуется Миллисент, побарабанив наманикюренными пальцами по пластмассовому стаканчику.

— По правде говоря — ничего хорошего, — отвечает Чжоу. Чувствую, как во мне закипает волна негодования, и я хочу защитить Гарри. Чжоу ведь знает, как предвзято эти девчонки к нему относятся. Даже если сейчас они мне и нравятся… я все равно знаю, что Гарри им не по душе. — Было мокро, и он вел себя жутко странно. Я рада, что решила с ним не встречаться.

— Гарри отлично целуется, — выдаю я, и остальные поворачиваются ко мне.

— Но ты не загнула палец, — замечает Панси. Нахмурившись, я опускаю руку.

— Я соврала. Гарри целуется лучше всех, — не понимаю, почему я его защищаю, после подслушанного разговора в саду… Просто не хочу, чтобы другие о нем думали гадости.

— О чем еще ты врала? — спрашивает Миллисент, подняв бровь и глядя на мои пальцы.

Я стискиваю зубы, не желая вляпаться еще больше, но вдруг позади меня кто-то властно произносит:

— Ты вроде говорила, что с ним не встречалась, — резко обернувшись, чувствую, как щеки заливаются краской. За моей спиной, скрестив руки на груди, стоит Драко Малфой, одетый в черную толстовку с капюшоном.

— Блейз! — вскочив на ноги, Панси несется к Забини, который роется в принесенном с собой кулере.

С ними еще пятеро парней. Поднимаюсь на ноги, чтобы не смотреть на Малфоя снизу-вверх, потому что не хочу находиться в невыгодном положении.

— Итак? — холодно произносит он. Я прищуриваю глаза. Какое ему до этого дело?

— Я не встречаюсь с ним, — напряженно говорю я. Не хочу выглядеть совершенной лгуньей. В конце концов, я уже сказала ему, что мы не встречались. — Мне не нужно с кем-то встречаться, чтобы его поцеловать, — огрызаюсь, чувствуя себя более смелой и дерзкой, чем обычно.

— Чистая правда, — соглашается со мной какая-то из девчонок. Драко опускает руки и подходит ко мне ближе. Уставившись прямо мне в глаза, он некоторое время пристально смотрит, а затем, усмехнувшись, заявляет:

— Ты врешь.

— Нет, нет вру.

— Драко, могу я с тобой переговорить? — из ниоткуда появляется Чжоу и кладет ладонь на его руку. Одарив ее раздраженным взглядом, Драко опять смотрит на меня.

— Через минуту, — отвечает он ей. — Признайся, что врешь, — это он опять мне.

Я морщу нос. Не могу терпеть, когда он чего-то от меня требует. Это просто выводит меня из себя.

— Я не вру, — надменно повторяю я.

— Скажи, что врешь, — настаивает он, но Чжоу опять тянет его за руку, и наш зрительный контакт прерывается. — Ты можешь подождать одну чертову минуту? — рявкает он на нее, прежде чем опять повернуться ко мне, но я уже направляюсь к Луне и сажусь рядом с ней.

Драко все еще пялится на меня, когда я произношу:

— Думаю, мы можем уходить.

Луна бросает на меня взгляд из кокона одеял.

— Теперь ты уже готова уйти? — сухо уточняет она, и я вздыхаю.

— Знаю. Прости. Какое-то время мне было весело.

— Не сомневаюсь, — Луна берет бутылку и показывает мне этикетку. — Ты пьяна.

— Что? — хватаю бутылку, пытаясь рассмотреть надписи в темноте.

— Алкогольный лимонад, Джинни, — объясняет Луна, и я хмурюсь. — Вот почему тебе так весело.

Прижимаю ладонь ко лбу. Все девочки повскакивали с мест и болтают с парнями.

— Я такая дура, — бормочу под носом, мои слова звучат нечленораздельно. Луна качает головой.

— Она знала, что ты не хочешь пить алкоголь, — говорит она, бросив взгляд на Панси, флиртующую с Забини. — Но все равно дала тебе этот напиток.

— Но мне следовало знать, — говорю я, чувствуя себя полной идиоткой. — Все ведь написано на этикетке. Она не специально так со мной поступила.

Луна смотрит на меня хмурым взглядом, прежде чем отвернуться.

— Возможно ты права. В любом случае, я тоже хочу домой. Пошли, пока еще не совсем поздно, — она встает, позволяя одеялу упасть на землю. Последовав ее примеру, я тут же хватаюсь за руку Луны, так как мир кружится опять. — Ты когда-нибудь пила, Джинни? — спрашивает она, поддерживая меня. Я мотаю головой. — Отлично… — шепчет она.

— Постой, — говорю я, останавливая ее. — Нам следует попрощаться.

Я делаю шаг по направлению к группе, но Луна, одернув меня, шипит:

— Попрощаешься в следующий раз. А сейчас я хочу домой.

Кивнув головой, я следую за ней. Луна тащит меня к бетонным ступеням, ведущим к дому.

— Прости, я такая ужасная подруга, — бормочу. Нужно было уходить сразу же, когда она прошептала «Плеть». Мы ведь так договаривались.

Внезапно мне становится плохо, и я останавливаюсь, раскачиваясь на нетвердых ногах и пытаясь не упасть.

— Луна, — тихо говорю я. Голова не перестает кружиться, а во рту начинает собираться слюна. — Постой, — перед глазами все плывет. Я останавливаюсь на полпути вверх и опираюсь на ее плечо. — Я думаю, что меня сейчас… — зажимаю рот, пытаясь сглотнуть. — Я думаю, что меня сейчас…

— Вырвет… — подсказывает Луна, и меня выворачивает прямо на ее туфли. Она с отвращением охает, а я падаю на колени. Никогда прежде я не чувствовала себя так жутко. Во мне все сжимается и сжимается, пока последняя капля не покидает мой желудок.

Слышу приближающиеся шаги и плотно зажмуриваю глаза. Мне так стыдно, что кто-то увидит меня в таком состоянии.

— Она никогда не пила прежде, — объясняет Луна кому-то. Я ничего не могу рассмотреть, так как глаза застилает пелена слез, а желудок по-прежнему конвульсивно сжимается. Уверена, что выгляжу сейчас особо привлекательно.

Просто замечательно.

— Несите ее в дом и очистите, — слышу тот же глубокий властный голос. Я корчу гримасу, понимая, что именно он сталь свидетелем моего позора. — Панси, займись сейчас же.

— Подвинься, — слышу голос Панси, и чувствую, что рука, державшая мои волосы, исчезает. — У тебя вся обувь в рвоте. Драко позаботится о Джинни.

— Но…

Луну отталкивают, и я встаю на четвереньки. Понятия не имею зачем. Пытаюсь ослабить боль, когда большая ладонь ложиться на мою спину.

— Совсем невесело, да? — говорит он, и я, покачав головой, начинаю плакать. Мне больно. Не хочу, чтобы меня опять рвало.

— Мне кажется, что я умираю, — хрипло шепчу я, с трудом сглатывая слюну.

— Ты действительно никогда до этого не пила? — с любопытством спрашивает он, что-то набрасывая мне на плечи. Ну почему он ко мне так добр?

И куда подевалась Луна?

Качаю головой.

— Я даже не знала, что это алкоголь, — слезы текут ручьем, и я поднимаю руку, чтобы их утереть. — Я такая дура, — сурово заявляю. — Где Луна… Мне нужна Луна. — Пытаюсь встать, но еще один спазм заставляет меня остановиться, грозясь вывернуть пустой желудок наизнанку. — Ненавижу.

Опять сажусь и натягиваю на себя рукава толстовки, которую он на меня накинул. Это его одежда? Я качаю головой и, застегнув молнию, гляжу, как он становится на колени рядом со мной. Он такой красивый в этой белой рубашке и свободных брюках. Затем оглядываю себя, лужу рвоты передо мной, и опять начинаю плакать, чувствуя себя крайне несчастной из-за того, что ему пришлось увидеть меня такой.

— Ты думаешь, что я шваль, — продолжаю пороть бессвязный вздор между всхлипами, вспоминая его стычку с моим братом на платформе. Сейчас я думаю о самых разных вещах и не могу остановиться.

— Нет, — коротко возражает он, беря меня за руку, как будто желая помочь встать, однако я не хочу никуда идти, поэтому не двигаюсь с места. — Пошли в лодочный домик. Я принесу тебе стакан воды, и там есть кровать. Сможешь прилечь, — объясняет он, но я качаю головой.

— Не пойду, ты злой.

— Я сейчас плохо с тобой обращаюсь? — теряя терпение, спрашивает он, опять пытаясь меня поднять, но я падаю ему на грудь. Внезапно у меня возникает непреодолимое желание к нему прижаться. Я заставляю его сесть, забираюсь ему на колени и обхватываю ногами талию. Словно ребенок, обвиваю его шею руками и, уткнувшись в плечо, пускаю слюни ему на рубашку. Его толстовка с капюшоном на молнии согревает меня, а я тем временем веду себя как полная идиотка.

Рубашка, вероятно, стоит больше, чем весь мой дом… При этой мысли начинаю плакать еще сильнее.

— Это было ужасной идеей, — шепчет он мне на ухо, и я еще крепче цепляюсь за него, позволяя ему меня обнять.

Я просто сижу здесь рядом с лужей рвоты и изо всех сил держусь за Драко Малфоя, словно сиротка. Как по мне, так обычный вечер четверга. Господи, как вкусно он пахнет… А я воняю словно… Бросаю взгляд на лужу рвоты и закрываю глаза. Что за странные мысли.

— Не смейся надо мной, — шепчу куда-то ему в шею. Я не смогу этого перенести. Сейчас мне слишком плохо, и я понимаю, что дала ему достаточно поводов превратить мою жизнь в жалкое существование. — Пожалуйста, не смейся надо мной. Чувствую, как он подносит руку к моим волосам.

— Не буду, — и, не говоря больше ни слова, он опять пытается встать. Я отказываюсь его отпускать. Что, черт побери, я творю? — Ты действительно хочешь, чтобы я тебя отнес на руках? — раздраженно интересуется он, и я пытаюсь притвориться, что совсем его не держу, качаясь вперед-назад, чтобы немного себя успокоить. — Твою мать, — шипит он, хватая меня за бедра, чтобы оттолкнуть. — Не делай так, — я откидываю голову и стараюсь разглядеть его лицо в темноте. Его глаза… Он выглядит умопомрачительно. — Если не хочешь неприятностей, не елозь по мне так больше.

Я с трудом глотаю слюну и, кивнув головой, начинаю с него слезать. Прямо сейчас я себя ненавижу. Что со мной произошло? Если это все из-за алкоголя... Я больше никогда не буду пить. Мои веки тяжелеют, и, отодвинувшись от Драко и рвотной лужи, я опускаю голову на траву, позволяя ей охладить ноющую от боли голову.

— Я немного полежу здесь, — бормочу, услышав, что Драко встает. Он наклоняется надо мной и, схватив за руку, пытается меня поднять. — Я просто хочу немного здесь полежать…

Почти не чувствую, как он меня поднимает, но, когда открываю глаза вновь, на улице ярко светит солнце, и я лежу на странной кровати.

Резко сев, вскрикиваю, хватаясь за голову обеими руками. Никогда еще не чувствовала подобной боли. Ощущение такое, словно я беспрерывно бьюсь головой о кирпичную стену под громко играющее и к тому же плохо настроенное радио. Несколько раз зажмурившись, я, наконец, оглядываюсь вокруг. Я лежу на двухъярусной кровати в маленькой комнате c большим полукруглым окном справа от меня… Смотрю в него… А там озеро… Должно быть, я все еще у Панси.

Свесив ноги с кровати, я опускаю голову на подушку, желая, чтобы боль утихла. Прижимаю ладони ко лбу и закрываю глаза, стараясь избавиться от ощущения, что голова вот-вот взорвется. Натянув рукав толстовки на руку, я останавливаю на нем взгляд. Это не моя одежда, не мой дом… Мои родители… Я должна вернуться домой! Постойте… Я сказала им, что останусь ночевать у Луны… Значит тут все в порядке… А где же Луна?

Дверь в комнату открывается, и я, резко подняв голову, наблюдаю за приближающимся Драко Малфоем. В одной руке он несет стакан воды, в другой — пузырек с золотистой жидкостью. Скрестив руки на груди, впериваю взгляд в пол, пытаясь окончательно проснуться и собраться с мыслями.

— Как самочувствие? — заботливо интересуется он, подходя поближе и протягивая мне стакан воды. Я краснею, вспоминая события прошлой ночи. Схватив стакан, с жадностью пью — до этого момента я и не подозревала, что испытываю такую жажду. — Болит голова? — я киваю, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Вот, бери, — он дает мне пузырек, на который я смотрю с подозрением.

— Что это? — хрипло спрашиваю. Закашлявшись, отпиваю еще глоток воды, желая восстановить дыхание.

— Антипохмельное зелье, — объясняет Драко. Верчу пузырек в руках, пока Драко, вздохнув, не откупоривает его для меня. — Оно не ядовито. Выпей, — настаивает он.

Мне его напористость совершенно не нравится, сразу же возникает желание огрызнуться… Но прошлой ночью он был так мил со мной, и, возможно, он не такой плохой, как я думала. Я пялюсь на зелье несколько мгновений, затем откидываю голову и одним глотком осушаю пузырек. Вкус паршивый, но, по крайней мере, я все еще жива, а это всегда к лучшему.

— Где Луна? — спрашиваю. Драко забирает из моих рук стакан и ставит его на стол. Я опять бросаю взгляд в окно.

— Она отправилась домой, — надменно отвечает он. Зелье начинает действовать. Мне больше не кажется, что я бьюсь головой о кирпичную стену. Это уже можно считать прогрессом.

— Она что, меня просто бросила? — обижено уточняю я. Она бросила меня здесь с ним. Стоп. А где же он спал? Я в панике смотрю вниз на свои шорты и с облегчением вздыхаю, обнаружив, что они на месте. После того, как я сыграла в «Я никогда…» с его подругами, от него можно ожидать самого худшего.

— Ты отключилась. Зачем ей было оставаться? — не терпящим возражений тоном отвечает Драко. Он поворачивается и подходит ко мне вплотную. Я, как уже говорила, сижу на двухъярусной кровати, которая находится на уровне его груди. — Панси пообещала ей доставить тебя домой.

— Ох, — я уже собираюсь спросить «а где же Панси?», но он неожиданно кладет руки на кровать по обе стороны меня так, что мои колени оказываются прижаты к его груди.

Он слишком близко, и я в замешательстве пялюсь в его непроницаемые серые глаза. Пытаюсь как-то вывернуться, но кровать не такая уж большая, а мои ноги зажаты между деревянной рамой и его грудью.

— Если такое с тобой будет происходить каждый раз, когда ты выпьешь, в таком случае я не хочу, чтобы ты пила.

Мои брови ползут вверх. Он что, требует от меня повиновения? Драко напряженно смотрит мне прямо в глаза, при этом выглядит он очень серьезным.

— Ты меня поняла?

— Я не знала, что это алкоголь, — пытаюсь оправдаться. Сама не знаю почему.

— Ты меня поняла? — медленно повторяет он, и я сужаю глаза. Я бы могла его лягнуть... Я действительно собираюсь лягнуть его ногой.

— Нет, я не понимаю, — огрызаюсь. Драко сжимает в кулаках покрывало. — Ты не можешь мне говорить, что я должна делать. Если я желаю выпить и облевать все вокруг, значит так тому и быть, потому что…

— Заткнись! — рявкает он, перебивая мою напыщенную речь. Чувствую, что завожусь все больше. Я даже выпрямляюсь немного.

— Тук-тук, — в комнату заглядывает Панси. Она с улыбкой наблюдает, как руки Драко соскальзывают с кровати, позволяя мне облегченно вздохнуть. — Надеюсь, я ничему не помешала.

— Нет, — отвечаю сухим тоном, и Драко смотрит на меня испепеляющим взглядом. Я не остаюсь в долгу.

— Я принесла тебе замену одежды, — говорит Панси, раскладывая на кровати юбку и блузку. — И еще зубную пасту и новую зубную щетку. — Она разглядывает меня, положив перечисленные вещи на матрас. — Похоже, они тебе понадобятся.

— Который час? — спрашиваю, спрыгивая с кровати.

— Двенадцать, — отвечает она.

— Двенадцать? — удивленно уточняю. — Мне надо быть на работе через полчаса, — в панике добавляю. — Где здесь ванная?

— Просто скажи, что заболела, — предлагает Панси, показывая пальцем на дверь в другом конце комнаты. Схватив зубную пасту и щетку, бросаюсь в ванную, где торопливо умываю лицо и чищу зубы. Кто-то стучит в дверь, и я мычу, чтобы входили, пока я сплевываю пасту в раковину и вытираю лицо полотенцем.

— Просто свяжись с ними, — повторяет Панси, прислоняясь к дверной раме и скрещивая руки на груди.

— Не могу, — качаю головой. Мне нужны деньги, но я не хочу, чтобы Панси об этом догадывалась.

— Нам стоит еще куда-нибудь вырваться вместе, — она подходит и останавливается у меня за спиной, глядя на мое отражение в зеркале. — Знаю, прошлой ночью мы немного сорвались, но сегодня вечером мы собираемся отправиться по магазинам. Думаю, тебе стоит пойти с нами.

— Может быть, — пожав плечами, отвечаю я, хотя прекрасно знаю, что никуда я не пойду. — Я работаю до половины шестого.

Она берет прядь моих волос и, улыбнувшись, начинает заплетать косу.

— Посмотрим, — также пожав плечами говорит она, а затем ее темные глаза встречаются в отражении зеркала с моими. — Тебе следует поблагодарить Драко за то, что он о тебе позаботился, — серьезно продолжает она. Я опускаю взгляд на раковину. Почему Панси говорит мне это? Она думает, что у меня нет никаких манер? К тому же, должна ли я благодарить его после тех требований, которые он мне высказал минуту назад? Да ведь он велел мне заткнуться! — Было очень мило с его стороны так о тебе заботиться вчера вечером. Он не с каждым так поступает, — улыбаясь, шепчет она мне в ухо. Я хмурюсь.

— Почему он так мил со мной? — шепчу, почти боясь услышать ответ. Ко мне возвращается страх быть униженной, и я не в состоянии его с себя так просто стряхнуть.

— Не такой уж он плохой, если хочешь знать, — сладко напевает она, расчесывая пальцами мои волосы. — А ты стала довольно привлекательной.

— Но он сказал, чтобы я заткнулась, — хмуро замечаю я, однако Панси смеется.

— Он всем так говорит. Ты, должно быть, сказала что-то, что ему не понравилось.

Как-будто это дает ему право так со мной разговаривать.

Глубоко вздыхаю и кладу зубную щетку на полочку рядом с раковиной.

— Я лучше пойду. Мне еще надо зайти домой и переодеться, прежде чем отправиться на работу.

— Хорошо, — Панси, улыбаясь, отстраняется, и я могу выйти из ванной.

В маленькой спальне Малфоя нет, и я, прихватив свою палочку, осторожно покидаю комнату. Переступая через сплетенные тела других участников вечеринки, я пытаюсь найти парадную дверь. Пересекая что-то похожее на гостиную, останавливаюсь, заметив копну светлых волос. Драко сидит в одном из кресел, закинув ногу на ногу, и читает газету. Взглянув на толстовку с капюшоном, которая все еще на мне, я аккуратно расстегиваю замок, снимаю ее и накидываю на руку.

Я не забыла о вежливости, поэтому стою и таращусь на него, пока он не поднимает взгляд.

— Эй, — говорю, и он поднимает бровь, глядя, как я вешаю его толстовку на подлокотник одного из кресел. — Спасибо за… ну… — мямлю, и он кивает прежде, чем опять вернуться к своей статье.

Отлично. Это было довольно-таки просто. Я ухожу, не проронив больше ни слова. Уже шагая по дорожке к главному дому, я оглядываюсь, и до меня доходит, что спала я в домике для лодок. Он, разумеется, больше моего дома и обставлен лучше. Отогнав от себя эту мысль, я бегу к месту аппарации.

Вернувшись домой, я несусь мимо мамы, игнорируя ее пристальный взгляд, и очутившись в своей комнате быстро раздеваюсь. Оставшись только в нижнем белье, беру прядь волос и вдыхаю запах.

Фу. Мне нужно принять душ. Я пахну ужасно. Собираю одежду и бегу в ванную.

— Господи помилуй, Джинни! — кричит Рон, когда я пробегаю мимо него и Гарри. Слышу, как что-то ударяется об стенку, но у меня слишком мало времени, чтобы смущаться или о чем-либо беспокоиться. — Накинь на себя хоть что-то! Гарри все видит! — орет он мне вслед.

Я все еще зла на него за его замечание о моей назойливости, поэтому открыв дверь ванной, оборачиваюсь и впиваюсь в него свирепым взглядом.

— Честно, Рон, — говорю, в то время как Гарри всячески пытается отвести взгляд. — Это точно то же самое, что и купальник.

Принимаю самый быстрый душ в своей жизни, даже не потрудившись высушить волосы, покидаю дом, и по дороге обувая туфли на высоком каблуке, спотыкаясь, спешу к зоне аппарации.

Добравшись до клуба, бегу вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступени. Я прекрасно понимаю, что Дел разорвет меня на куски.

— Джин! — игнорируя оклик, я продолжаю бежать. — Джин, у меня твоя сумка!

Я останавливаюсь. Мой блокнот. Оглянувшись, вижу бегущую в мою сторону Луну в форме официантки. Она вручает мне мою спортивную сумку, и я вздыхаю — совсем забыла, что оставила ее дома у Луны.

— Спасибо, — запыхавшись произношу, перебрасывая ремень сумки через плечо.

— Не за что. Как добралась домой?

Впиваюсь в нее взглядом.

— Да, спасибо, что меня бросила, — запальчиво упрекаю.

Луна склоняет голову набок.

— Они мне сказали…

— Неважно, — роняю, разворачиваясь. — Я опаздываю. Увидимся после работы.

— На нашем обычном месте? — кричит Луна мне вслед.

— Да, да, — я бегу в сторону гардеробной.

Разумеется, там стоит Дел. Надя бросает на меня сочувствующие взгляды из-за ее спины.

— Ты опять опаздываешь, — строго произносит Дел. Я собираю влажные волосы в пучок, пытаясь придумать причину опоздания.

— Простите меня, — так ничего и не придумав, я опускаю руки. — Я потеряла счет времени.

— Еще раз и можешь даже не трудиться выходить на работу, Джиневра, — говорит она. Я киваю. — Здесь мне нужна железная дисциплина.

— Да, Дел, — шепчу.

Прежде чем удалиться, она окидывает меня еще одним строгим взглядом.

— Мне очень жаль, Джинни, — говорит Надя, когда я иду за стойку, чтобы положить спортивную сумку. — Я сказала ей, что ты в туалете, но она настояла на том, чтобы подождать тебя.

— Все нормально, — пожимаю плечами. — Я опоздала и поэтому заслуживаю ее упреков, — честно признаюсь, разглаживая платье.

— Твои волосы все еще влажные, — замечает Надя, наблюдая за мной.

Я вздыхаю.

— Знаю, — я подхожу к стойке, и, схватив ручку, нервно кликаю. — Во сколько ты сегодня заканчиваешь?

— В три, — отвечает она. — У них там какой-то званый обед сегодня, поэтому они подумали, что лишние руки пригодятся. Вот почему мы работаем одновременно. Думаю, миссис Карл придет позже, чтобы все закончить.

Я редко встречаюсь с миссис Карл. Старуха с артритом — она работает здесь только когда считает это нужным.

— Да уж, повеселимся, — тихо замечаю я.

— Она всегда спрашивает меня, когда я собираюсь замуж, — говорит Надя, обмахивая стойку от пыли. — Придирчивая старая летучая мышь.

Я пожимаю плечами и тоже начинаю убираться, лишь бы только не разговаривать с ней. Я считаю, что Надя ужасно скучная.

— Нади! — к стойке спешит слюнявый старик с широкой улыбкой на лице. — Я так рад, что ты работаешь сегодня. Я так скучал по тебе прошлые две недели.

— Здравствуйте, мистер Смит, — тоже улыбаясь здоровается Надя, затем ее взгляд скользит в мою сторону. — Джинни тоже сегодня работает.

Никогда еще не видела, чтобы у человека так быстро падало настроение. Какое ему дело, работаю я или нет?

— Значит… сегодня никаких спец-услуг? — совсем уж по-детски спрашивает он, и я непонимающе смотрю на Надю, которая заливается краской.

— Возможно, позже, — говорит она быстро, забирая его клюшки для гольфа. Убрав их в шкафчик, она протягивает мистеру Смиту жетончик и получает чаевые.

— Позже, — соглашается он. Когда он удаляется, разочарование сквозит в каждом его шаге.

— И что это было? — любопытствую я. Надя нервно откидывает волосы. — Что за «спец-услуги»?

Она бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем полностью повернуться и сосредоточить на мне все свое внимание.

— Иногда здесь можно заработать немалую сумму денег, Джинни, — отвечает она. Я хмурю брови, и она качает головой, словно считает меня непонятливой дурой. — Проехали. Как семья?

Семья. Самая безопасная тема для разговора. Работая, мы едва ли разговариваем друг с другом. Раз за разом она рассказывает мне историю об одном из своих детей, но на этом темы исчерпываются. Наконец появляется миссис Карл, чтобы заменить Надю. Старуха еще более скучная, чем Надя, если такое вообще возможно, и я считаю каждую секунду до окончания работы, поглядывая на тикающие настенные часы. Когда, наконец, заканчиваются мое рабочее время, я убегаю, словно за мной гонятся все черти ада, перебросив сумку через плечо и мечтая вздремнуть, как только доберусь домой.

Я иду к черному ходу, чтобы встретиться с Луной, когда в моем поле зрения появляются Панси и Дафна Гринграсс, приближающиеся ко мне с другого конца коридора. Увидев их, останавливаюсь и, играя с ремнем сумки, пытаюсь решить, что же мне делать. Следует ли мне притвориться, что я их не заметила и сбежать? Я не хочу сегодня с ними ходить по магазинам и действительно надеюсь хоть немного поспать. Схватив за руку Панси, Дафна машет мне рукой, пытаясь привлечь мое внимание, и я понимаю, что мой план не выгорел.

— Джинни! А мы думали, что упустили тебя, — говорит Дафна, подходя ближе. — Я никогда здесь не бывала, — добавляет она, окидывая взглядом коридор — Как тебе мой наряд? — она теребит ткань платья своими тонкими пальцами. — На этой неделе я решила испробовать изысканный богемный стиль.

— Классно, — говорю, разглядывая ее. Дафна выглядит хорошо отдохнувшей. Ее светло-медовые волосы свободными завитушками спадают вниз по спине, а кожаная повязка на голове делает ее похожей на девочку из семидесятых. Белое крестьянское платье, ковбойские сапоги и длинные бусы. Изысканный богемный стиль, полагаю. — Выглядишь мило.

Она неловко обнимает меня, я дергаю плечами, желая поскорее вывернуться из ее объятий.

— Что вы… — я смотрю на Панси. Она одета более современно — в туго обтягивающее темно-синее платье с большим узором из орхидей. — Что вы, девчонки, здесь делаете? — спрашиваю, оглядываясь вокруг. Это же ход для сотрудников, они не должны быть здесь.

— Я же говорила тебе, что мы пойдем по магазинам, — отвечает Панси, хватая меня за руку и таща в противоположную сторону от выхода, к которому я направлялась.

— Сегодня вечером мы тусим, — объясняет Дафна, доставая из своей маленькой фиолетовой сумочки блеск для губ и нанося его на ненатурально пухлые губы. — Поэтому нам нужна подходящая одежда.

— Знаете, я немного устала, поэтому мне, наверное, стоит пойти домой, — говорю я, пытаясь выкрутиться, но они хватают меня за руки с обеих сторон.

— Конечно же, ты пойдешь с нами. Я знаю отличный маленький бутик, идеально соответствующий твоему стилю, — Дафна и Панси обмениваются улыбками над моей головой.

— Тебе точно понравится, — кивает Панси, но я качаю головой.

— Я пообещала Луне встретиться с ней у черного хода, — говорю я, глядя через плечо на удаляющийся выход.

— Не думаю, что она будет возражать, если ты пойдешь с нами, — замечает Панси, изгибая идеально выщипанные брови.

Я на секунду задумываюсь. Она разумеется права. Луна действительно просто бросила меня с людьми, которых я едва знала … Да еще с кем, с Драко Малфоем!

— Но, я должна сказать маме…

— Хорошо, давай с ней свяжемся по каминной сети, — соглашается Панси, когда мы идем по главному холлу здания. Я редко здесь бываю и уже почти забыла, как здесь красиво. Панси тащит меня к приемному отделению и бьет по звонку на стойке. — Нам нужно воспользоваться камином, — говорит она подошедшему работнику.

— Разумеется, пройдите сюда, мисс Паркинсон. — Я следую за ними к главному камину, отделанному мрамором, и наблюдаю, как работник поворачивает шарообразный переключатель, чтобы привести камин в действие. Зачерпнув горсть летучего порошка, Дафна, жизнерадостно улыбаясь, протягивает ее мне.

— Давай, — ободряет она меня. Бросаю порошок в пламя и засовываю туда голову, произнося адрес родительского дома.

— Мам? — зову, разглядывая сквозь зеленое пламя гостиную родителей.

— Джинни? — по голосу Рона я понимаю, что его рот набит едой. Он подходит к камину и становится на колени, держа в правой руке куриную ножку. — Что ты делаешь?

— Передай маме и папе, что я отправляюсь с друзьями по магазинам.

— C друзьями? — Рон громко чавкает, и я с отвращением кривлюсь. Он когда-либо прекращает есть? — Какими друзьями?

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, — огрызаюсь я, злясь, что он подверг сомнению даже сам факт, что у меня есть друзья. — Просто скажи им, что я буду дома позже.

— Постой… — говорит Рон, но я, не дожидаясь окончания фразы, вытаскиваю голову из камина. Как же он меня раздражает.

— Итак? — спрашивает Панси. — Что они сказали?

Я наигранно улыбаюсь.

— Я могу идти, — отвечаю. Дафна хлопает в ладоши, а я встаю, очищая себя от сажи.

— Джиневра, это ты? — слышу строгий голос Дел и неохотно оборачиваюсь. — Что ты здесь делаешь? Ты же знаешь, что тебе запрещено…

— Она с нами, — прерывает ее Дафна. Она берет меня за руку и улыбается моей свирепой начальнице.

— Моя смена закончилась, — объясняю я, глядя в непроницаемые темные глаза Дел.

— Сотрудникам нельзя пользоваться центральными каминами… Ты можешь пользоваться камином в комнате отдыха, если тебе надо.

Мои щеки горят, но Панси скрещивает руки на груди.

— Она с нами, — подняв темную бровь, повторяет она слова Дафны. — А так как я плачу вам деньги, значит могу привести с собой кого угодно и куда угодно. Пошли, Джинни, — подтолкнув меня, Панси бросает взгляд на запястье Дел. Я впервые за все время работы здесь обращаю внимание, что на руке моей начальницы желтая лента. То, как Панси смотрит на ленту… и на Дел… Мне становится неловко. Пытаюсь передать Дел свои чувства хотя бы через выражение лица, но она остается такой же непреклонной, как всегда. Я позволяю утащить себя прочь.

— Как же будет весело! — напевает Дафна, когда мы выходим на улицу.

Я еще раз оглядываюсь на Дел, которая стоит в дверном проеме со скрещенными на груди руками. Она выглядит разгневанной и… озабоченной?

Как странно.

________________________________________

— Примерь это.

Дафна бросает мне в кабинку другое платье, и я вздыхаю, поскольку оно падает мне на голову. Стащив его с головы, я смотрю на размер на бирке.

— Дафна, — я бросаю платье обратно. — Я не втиснусь в нечто такого маленького размера. — «Я не такая как ты», — вертится на языке.

— Ну, не такая уж ты большая, — отвечает она, и я, закатив глаза, натягиваю майку, которую она заставляет меня померить. Майка желтая и ужасно смотрится на фоне моей кожи.

— Вот, я нашла нечто совершенное! — Панси бросает мне в кабинку серое платье, и я, поймав его, расправляю, чтобы получше рассмотреть. Оно пошито из тонкого трикотажа, поэтому не будет смотреться на мне так ужасно, как те чертовски обтягивающие вещи, предлагаемые мне Дафной. Сзади оно мягко-серого цвета, а перед расшит мерцающими серебряными бусинками. Если честно, оно мне нравится. Я стаскиваю с себя одежду и накидываю платье на голову, проскальзывая руками в рукава. Полностью одевшись, я смотрюсь в зеркало. Оно мне точно нравится. Конечно, платье чуть короче, чем мне бы хотелось, но выглядит довольно привлекательно.

— Покажись, — просит Панси. Я осторожно открываю дверь и выхожу. Под громко играющую в магазине музыку я иду к трельяжу в конце зала, где за мной наблюдают Дафна и Панси.

— Ну, и как? — смутившись спрашиваю, разглядывая себя в зеркале под разными углами. Я еще никогда не примеряла одежду в компании других девушек. Да и как я могла, у меня ведь только братья и Гермиона, еще Луна… Но… Они совсем не такие, если честно. Начинаю чувствовать себя нормальной.

— Сексапильно, — одобрительно замечает Дафна, протягивая мне несколько серебряных браслетов. Она надевает их на мое запястье и ухмыляется мне в зеркальном отражении. — Принеси обувь, — обращается она к Панси.

Панси возвращается с парой черных кожаных сапог с заклепками и на высоченном каблуке, но я качаю головой.

— Я не смогу такие носить, — говорю, когда она ставит их рядом со мной. Я же сразу упаду.

— Просто примерь, — вздохнув, произносит Панси, и я послушно обуваюсь. — Они завершат образ.

Развернувшись, я смотрю в зеркало через плечо. В этих сапогах мои ноги и спина выглядят… идеально.

— Ах, изысканный рок-стиль, — улыбается Дафна, пока я вращаюсь во все стороны и разглядываю себя, перебирая бусинки на платье. — Ты должна его купить и надеть сегодня вечером, Джинни. Ты просто обязана.

— Я не знаю, — поднимаю руку и вытаскиваю ярлычок с указанием цены. В рту внезапно пересыхает. Я качаю головой. — Оно не так уж мне и нравится, — вру, потому что не могу позволить себе такую дорогую вещь.

— Дафна, сходи, пожалуйста, подбери еще и сережки, — беспечно произносит Панси, но ее глаза внимательно изучают мое лицо. Дафна выпархивает из комнаты, а я вынуждена взглянуть прямо Панси в глаза, так как она продолжает на меня таращиться.

— Ты в этом платье выглядишь великолепно, Джинни, — серьезно замечает она. — Если ты не можешь… — она качает головой, а затем улыбается. — Позволь мне подарить тебе его в знак нашей дружбы.

Мои уши опять горят… точно так же, как и тогда, когда Гарри купил мне рожок мороженого.

— Нет, не надо… Мне оно действительно не так уж и нравится, — шепчу, глядя в зеркало. Чем больше я отрицаю, тем больше я его хочу.

Возможно, я могу его купить. Этим летом я не потратила ни кната, к тому же я попрошу Дел, чтобы она дала мне дополнительные часы… И если я собираюсь тусить с этими девчонками сегодня, то у меня действительно нет подходящей одежды. В конце концов, кому это навредит?

— Нет, — говорю я, качая головой, а затем улыбаюсь Панси. Должно быть хорошее чувство для разнообразия иметь возможность купить себе что-то, просто потому что я могу себе это позволить. В отличие от моих родителей. — Думаю, что я сама себе его куплю, — заявляю, возвращаясь в кабинку для переодевания, где в спортивной сумке лежит моя новехонькая карточка Гринготтс банка.

— Только не переодевайся, — говорит Панси, перед тем как я закрываю дверь в кабинку. — У нас немного времени на подготовку, прежде чем мы отправимся в «Гермес».

— Что за «Гермес»? — любопытствую, стягивая сапоги и снимая с рук браслеты. Увидев цену на подошве сапог, бледнею еще раз. Как обувь может столько стоить?

— Классный небольшой клуб в Лондоне, — отвечает Панси, пока я обуваю свой грубые черные туфли на высоком каблуке, в которых я обычно хожу на работе.

— А меня туда впустят? — с тревогой спрашиваю. Я еще не достигла подходящего возраста, а в большинстве клубов требуют удостоверение.

Панси фыркает.

— Разумеется. Я тусуюсь в этом клубе с пятнадцати лет, и меня всегда впускали.

— Ладно, — я выхожу из кабинки в платье и с решительно зажатой карточкой Гринготтса в руке. — Тогда пошли.

Я еще никогда не тратила столько денег на одну единственную вещь, поэтому немного нервничаю, снимая с платья ярлычок с указанием цены и подавая его кассирше. Я почти теряю сознание, поднося карточку к считывающему устройству и представляя сумму, снимаемую с моего счета. Подписывая чек, я задерживаю дыхание, и когда сделка, наконец, заключена, и платье официально становится моим, я чувствую себя… чувствую себя… великолепно.

Я только что купила вещь за свои собственные деньги. Вещь красивую и дорогую, в офигенном магазине, где делают покупки офигенные люди и громко играет музыка. На моем лице играет улыбка, когда я, вместе с Дафной, выхожу из магазина. Панси на мгновение задерживается, и когда она нас догоняет, в ее руке пакет.

— Что ты купила? — интересуется Дафна, стараясь схватить пакет, но Панси отталкивает ее и протягивает его мне.

— Подарок в честь новой дружбы, — объявляет она, когда я беру пакет из ее рук. С подозрением взглянув на Панси, я открываю его и вижу там коробку с кожаными сапогами на высоком каблуке, которые так подошли к моему платью.

— Панси… — качая головой, произношу я. В моем горле застревает комок. Они стоят еще больше, чем платье. — Я не могу их принять.

Пытаюсь вернуть ей пакет, но она прижимает его к моей груди.

— Брось, Джинни. Они нужны тебе к платью. Просто считай их подарком на день рожденья, полученным заранее.

Чувствую, как в глазах собираются слезы и пытаюсь это скрыть.

— Спасибо, — искренне благодарю, сжимая в руках пакет.

— Только не распускай нюни, — замечает Панси, а Дафна сжимает мне руку.

Оказавшись у Панси дома, я размышляю, стоит ли мне связываться с родителями по каминной сети, чтобы сообщить, чем я занимаюсь… но просто не могу. Знаю, что мама вынудит меня сказать ей правду, и как только она узнает, что я собираюсь в клуб, мне придется отправляться домой. Не хочу, чтобы все так закончилось.

Как и следовало ожидать, комната Панси изумительна. В ней большая кровать, заваленная мягкими подушками и самым уютным на свете одеялом. К ее комнате примыкает гостиная и гардеробная, где вещи разложены по цветам и категориям… У Панси есть даже шкаф для обуви… Обуви… Можете себе это представить? Наверное, я бы закатила глаза, если бы не находилась в ступоре.

Перед тем как начать готовиться самим, Панси делает мне вечернюю прическу, а Дафна — макияж. И когда я, в конце концов, смотрюсь в зеркало, я едва себя узнаю. Я выгляжу как девушка. Не маленькая девочка, с пухлыми щечками и раздражающим пунктиком на почве Гарри Поттера, а девушка, которая начинает превращаться в женщину. Я неописуемо довольна. Пялюсь на свое отражение почти все время, пока Панси и Дафна собираются, поражаясь макияжу и прическе, которые они мне сделали с такой легкостью. Нужно будет заставить их показать мне, как такое сотворить.

— Готова? — спрашивает Панси, пряча волшебную палочку в маленький бархатный ридикюль. Получив утвердительный кивок, она мне подмигивает. — Тогда покатили.

Я никогда еще не бывала в клубе, поэтому, попав в большое помещение с цветными огнями и вращающимся танцполом, останавливаюсь и несколько секунд раскрыв рот озираюсь по сторонам, пока Дафна не выводит меня из транса. Клуб переполнен людьми, и я пытаюсь продираться сквозь толпу, затем Панси берет меня за руку и выводит через лабиринт тел к высоким столикам на втором этаже. В клубе довольно темно, музыка играет так громко, что выбивает из ритма биение сердца и вызывает звон в ушах при каждом шаге. У нашего столика уже сидят Миллисент Булстроуд и другие девушки, присутствовавшие на вечеринке прошлой ночью. Пытаюсь скрыть разочарование, когда они машут нам сверху.

— Спасибо, что заняла нам места, Милли, — произносит Панси, когда мы к ним приближаемся.

Окинув меня взглядом, Миллисент вздыхает.

— Да пошла ты, — пожав плечами, отвечает она. Панси прищуривает глаза.

— Какая муха тебя укусила? — спрашивает она. Я хочу послушать, чем кончится стычка, но Дафна хватает меня за руку.

— Ой, посмотри вон на того парня, Джинни, — говорит она, показывая на бармена средних лет с татуировкой дракона на шее.

— Да, и что? — спрашиваю, в то время как рядом со мной продолжают препираться Панси и Миллисент.

— Ну, разве ради него не стоит умереть? — спрашивает она, подпрыгивая на цыпочках. Бармен смотрит в нашу сторону, и Дафна ему машет. — Он все время угощает меня бесплатными напитками, — улыбаясь, добавляет Дафна после того, как он, ухмыльнувшись, возвращается к смешиванию напитка. — Хочу пойти, выяснить, во сколько он освобождается сегодня ночью. Хочешь пойти со мной?

— Гм … — я смотрю вниз на толпу людей, через которую нам придется пробираться. — Нет, думаю, я побуду здесь.

— Хорошо, — не спуская глаз с бармена, произносит Дафна. — Я скоро вернусь. — Она вручает мне свою серебряную сумочку. — Присмотри пожалуйста, ладно? — прежде чем отправиться в сторону лестницы, ведущей вниз к бару, она поправляет прическу и выпячивает грудь.

— Прекрати! — шипит Панси, и я, проводив взглядом Дафну, возвращаюсь к стычке. — Просто прикуси язык.

— Нет, — отвечает Миллисент, угрожающе набычившись. — Просто не понимаю, почему мы должны из кожи вон лезть, если это все Драко…

— Закрой свой гребанный рот! — Панси кипятится вовсю, но Миллисент только еще больше сужает глаза. — Заткнись, или я запихну твой напиток прямо тебе в глотку.

Теперь я чувствую себя действительно неловко.

— Правда? — глумится Миллисент. Панси сжимает кулаки. — А разве не этим теперь занимается твоя мамаша, после того, как перестала нюхать? — издевается она. Панси делает быстрый вдох. Очевидно, Миллисент зашла слишком далеко, потому что остальные девушки, сидящие вокруг столика, в ужасе расширяют глаза. — А она вообще помнит, кто ты такая?

Ноздри Панси раздуваются, и я ожидаю от нее ответной колкости… или даже удара. Но она ничего не делает. Вместо этого Панси хватает свой ридикюль и, одарив Миллисент гневным взглядом, разворачивается на каблуках и уходит. Я хватаю сумочку Дафны, и темный, полный ненависти взгляд Миллисент перемещается на меня.

— Что делает тебя такой особенной? — рявкает она, но я, проигнорировав ее вопрос, отправляюсь на поиски Панси.

Нахожу ее в туалете, где она пытается подправить салфеткой макияж. Войдя в помещение, осторожно приближаюсь к стойке, наблюдая в зеркале, как Панси подводит карандашом глаза. Похоже она плакала. Прикусив губу, подхожу ближе.

— С тобой все в порядке? — мягко спрашиваю. Вздрогнув от неожиданности, Панси медленно выдыхает, осознав, что это всего лишь я.

— Да, все хорошо, — отбросив салфетку, Панси начинает мыть руки. — Прости, что оставила тебя с этим троллем… Останься я еще хотя бы на секунду, от нее ничего бы не осталось.

— Ее слова по-настоящему тебя ранили, — замечаю. Сколько раз я видела Панси в стычках, где она сама бранилась жесточайшими словами, и где ей перепадало ничуть не меньше… но я никогда еще не видела, чтобы она выглядела столь печальной или столь человечной, как сейчас.

— Разумеется, — устало соглашается Панси, вытирая руки о бумажные полотенца. — Эта потаскуха прекрасно знает, что моя мама находится на реабилитации, — признается она и, вздохнув, смотрит на мое отражение в зеркале. — Похудев, она стала такой сукой.

Я фыркаю… Недвусмысленные выражения Панси всегда меня веселят, и уголок ее губ дергается вверх, когда я улыбаюсь.

— Хочешь потанцевать? — помолчав несколько секунд, спрашивает Панси. Выбросив бумажное полотенце, она опять берет меня за руку и направляется к выходу из туалета. — Я хочу.

Вытащив меня на танцпол, она тут же начинает двигаться под музыку. Мне до Панси далеко, ведь я никогда еще так не танцевала, к тому же я всячески пытаюсь скрыть свою неловкость. Я просто копирую движения Панси, пока, наконец, не нахожу свой ритм. Я качаю бедрами, двигаю руками… и получаю от этого удовольствие. Улыбаясь, смотрю на Панси, пока неожиданно кто-то не кладет руки на мои бедра и прижимается к моей спине.

Напрягшись, я оглядываюсь через плечо на того, кто решил вторгнуться в мое личное пространство. Это парень, к тому же довольно миловидный темноволосый парень, и он ухмыляется мне, когда я вопросительно поднимаю брови.

— Чарльз, — представляется он. Я улыбаюсь.

— Джинни, — отвечаю и продолжаю танцевать, пока нас не замечает Панси.

Скривившись, она подходит ближе ко мне и моему новому знакомому и, похлопав его по плечу, машет рукой, прогоняя прочь.

— Доступ запрещен, — объявляет она, и я удивленно смотрю, как Панси впивается в него взглядом. — Уходи. — Он не подчиняется, поэтому Панси берет меня за руку и толкает себе за спину, подальше от Чарльза. — Давай. Иди, найди себе кого-нибудь другого.

Покачав головой, он удаляется, и, когда Панси поворачиваются ко мне, я вопросительно поднимаю бровь.

— Что это было? — спрашиваю, так как она как ни в чем не бывало начинает танцевать снова.

— Ты о чем? — тяжело дыша, уточняет она, двигаясь в такт музыки.

Я прекращаю танцевать и скрещиваю руки на груди.

— Доступ запрещен? — смеясь, передразниваю ее. — Он мне показался милым.

— Он вовсе не был милым. Я тебя спасла, — втолковывает она мне, словно я глупая. — Кроме того, сегодня у нас девичник.

— Скажи это Дафне, — я смеюсь, указывая на бар, где Дафна сидит на стойке, подставляя бармену свои груди, между которых вставлена рюмочка с напитком.

— Что ж… — Панси замолкает, а затем начинает смеяться, глядя на меня. — Здесь мы уже ничего не можем сделать.

— Но он же такой старый, — говорю я в притворном отвращении. Ухмыльнувшись, Панси протягивает между пальцами прядь моих волос.

— О, Джинни, — она вздыхает. — Ты такая невинная.

— Ах, если б ты знала, — шучу, и она усмехается.

— Я люблю неожиданности, — говорит она, прежде чем мы начнем танцевать снова.

К концу вечера я решаю, что Дафна и Панси мне очень нравятся, и что в моем арсенале появилось несколько новых друзей.

Домой я заявляюсь около часа ночи.

Жду воплей и разочарованных взглядов родителей, но меня никто не встречает. На самом деле дом выглядит странно пустым, и, пробираясь в темноте в свою комнату, я самодовольно улыбаюсь. Осторожно взбираюсь вверх по лестнице и, нырнув в свою уютную спаленку, падаю на матрас, счастливо пялясь в потолок, вспоминая музыку, танцы и красивых людей в клубе. Утопая в радужных грезах, позволяю сумке со стуком упасть на пол.

Зажигается свет, и я в панике подпрыгиваю, уверенная, что родители мне устроили засаду. Но это просто Гермиона, сердитая Гермиона, со скрещенными на груди руками. Я и забыла, что она спит в моей спальне. Вздохнув, я опускаюсь на кровать и начинаю расстегивать свои дорогие сапоги.

— Где ты была? — подняв бровь, она разглядывает мое платье и сапоги на высоченном каблуке. — И почему ты так одета?

— Я гуляла,— отвечаю, пожимая плечами.— Родители собираются убить меня завтра? — обеспокоенно интересуюсь. Она опускает руки и таращится на меня словно на незнакомку. Наконец вздохнув, она садится на раскладушку и устало отвечает:

— Нет. После твоего разговора с Роном, он наплел мне что-то о друзьях, вот я и предположила, что ты опять ночуешь у Луны и сказала об этом твоим родителям. — Она опять окидывает взглядом мое платье и сапоги. — Ты ведь с Луной была?

— Сегодня я была в клубе, — говорю я ей, выпрямив спину. Ее вопрос я пропускаю мимо ушей, так как знаю, что мой ответ ее расстроит. — В настоящем клубе…танцы и все такое.

— Весело провела время?— спрашивает она. Я утвердительно киваю головой, думая о музыке, о Дафне и Панси.

— Да, я отлично повеселилась.

— Хорошо… Я рада, что тебе было весело… А ты не слишком молода, чтобы гулять по клубам, да еще до часа ночи? — Гермиона опять скрещивает руки на груди, но я, покачав головой, встаю и иду к шкафу, чтобы выбрать пижаму.

— Я устала, — это все, что я ей отвечаю, прежде чем отправиться в ванную, чтобы принять душ. Возвратившись, нахожу свет выключенным, а Гермиона тихо лежит на раскладушке. Знаю, что она не спит, но все равно молча проскальзываю под одеяло.

Устремив взгляд в стену, я улыбаюсь и постепенно засыпаю под танцевальную музыку, все еще гремящую в моих ушах.

________________________________________

— Джинни… — я со стоном накрываю голову подушкой, заглушая все звуки. — Джин, проснись. Твоя мама велела тебе сейчас же вставать.

— Ну, еще несколько минут, — устало зеваю я, уткнувшись в простыни.

Почти кричу, когда Гермиона сдергивает с меня одеяло. Кое-как нахожу в себе силы отбросить подушку и уставиться на Гермиону гневным взглядом.

— Уже час дня, — объявляет она, пытаясь не смеяться, когда я тру заспанные глаза. — Твоя мама уже собиралась отправлять тебя в Св. Мунго, опасаясь, что ты впала в кому.

— Фиг с ним, — бормочу, выбираясь из теплой кровати и потягиваясь всем телом. Я по-прежнему зеваю и не могу отойти ото сна.

— Фиг с ним, — соглашается Гермиона, покачав головой. Я тащусь к шкафу, чтобы выбрать одежду. — Сегодня у нас куча работы по дому.

Опять застонав, я одеваюсь и, не торопясь, спускаюсь вниз по лестнице. Гермиона с веселым видом спускается вслед за мной.

— Я рада, что ты решила вернуться в мир живых, Джинни, — говорит мама, когда я захожу на кухню. Беру апельсин и, усевшись возле стола, начинаю его чистить. — Не устраивайся удобно, у нас сегодня много дел.

— Но у меня выходной, — жалуюсь, хмуро на нее уставившись.

— Все, кто здесь живет, имеют свои обязанности, — отвечает мама, и я сужаю глаза. — И ты это прекрасно знаешь.

— А папа не делает работу по дому, потому что он работает… Кроме него работа есть только у меня. Почему для него мы должны делать исключение? — не сдерживаюсь я и в ответ получаю один из самых многозначительных ее взглядов.

Вздыхаю, признав свое поражение.

— Отлично, — без энтузиазма соглашаюсь я и, быстро доев апельсин, отмываю руки от липкого сока. — Какую пытку ты приготовила для меня сегодня?

— Я позволила тебе выспаться сегодня, — в тон отвечает мама. — Нет надобности демонстрировать свое недовольство.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю, пытаясь держать себя в руках. Гермиона берет полотенце и начинает вытирать посуду, которую моет мама.

Мама смотрит на часы.

— Твой брат и Гарри сейчас работают во дворе, — говорит она, взглянув в окно над раковиной. — Почему бы тебе не отнести им попить, а затем можешь заняться уборкой гостиной.

— Отлично, — вздыхаю и, открыв холодильник, начинаю изучать его содержимое. У нас есть лимонад… Я пытаюсь не думать об алкогольном лимонаде, напившись которого, я опозорилась как последняя идиотка. Достаю кувшин, а Гермиона подходит ко мне с двумя стаканами. — Идешь со мной? — спрашиваю. Она кивает головой, бросая в стаканы по несколько кубиков льда. Я наливаю лимонад.

— Мне нужна передышка, — шепчет она, украдкой бросая взгляд на мою мать. — Я провела на этой кухне целый день.

— Иногда она ведет себя как настоящая швабра, правда? — шепчу я в ответ, и Гермиона смеется. Мы идем на задний двор, где, как сказала Гермиона, Рон и Гарри исполняют работу, порученную им диктатором в лице моей мамы.

— Ой… — Гермиона останавливается как вкопанная, и я удивленно смотрю на нее, прежде чем проследить за ее взглядом. Там — полуголый Рон с рубашкой, заткнутой в задний карман брюк, пытается выбить большую палку, застрявшую между лезвиями газонокосилки.

— Твою мать! — слышу, как он раздраженно вздыхает, поднимается на ноги и пинает косилку ногой.

— Господи, — Гермиона краснеет и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

Это отвратительно, он ведь мой брат, но я понимаю Гермиону, поэтому стараюсь ободряюще улыбаться.

— Вот, — говорю ей, вручая один из стаканов и подталкивая в плечо. — Удачи тебе.

Она кивает головой и целеустремленно направляется к моему брату.

— Сомневаюсь, что пинки помогут, Рон, — обращается она к нему, и я вижу, как он впивается в нее взглядом.

— Где Гарри? — спрашиваю я, не желая делить неловкое сексуальное напряжение, возникшее между этими двумя.

— Он косит траву ближе к огороду, — отвечает Рон.

Не проронив больше ни слова, я направляюсь туда. Уже какое-то время моя мама выращивает собственные овощи, и у нее есть небольшой огород у подножья нашего холма, где почва самая плодородная. Там я и нахожу Гарри, одетого в джинсы и гриффиндорскую футболку с закатанными рукавами. Я не раз видела его на тренировках по квиддичу в этой футболке, и я улыбаюсь ему, когда он, наконец, меня замечает. Он останавливает косилку, и сняв рабочие перчатки, проводит пальцами по спутанным волосам. Гарри весь вспотевший, поэтому только взъерошивает волосы еще больше.

— Хочешь пить? — спрашиваю, приближаясь.

Запихнув перчатки в карман, Гарри кивает головой.

— Сегодня чертовски жарко, — устало замечает он, тем временем я вручаю ему ледяной напиток. Осушив стакан за несколько секунд, он вдыхает и вытирает рот тыльной стороной ладони. — Спасибо, Джин, — улыбаясь, я забираю у него стакан. — Мне этого очень не хватало.

— Не за что, — отвечаю.

К его коже на лице прилипло несколько травинок, и я наблюдаю за ними, в то время как он снимает очки и сжимает переносицу.

— У тебя нет… — он смотрит на меня, и я опять нежно ему улыбаюсь.

— На твоем лице травинки, — произношу, поднимая руку и стирая их пальцами. — Вот так, — шепчу. Гарри смотрит на меня сверху вниз.

— Спасибо, — тоже шепотом благодарит он, и я все еще не отнимаю пальцы от его лица. Теперь Гарри вглядывается в меня более пристально, и я, опустив руку ему на плечо, перевожу взгляд на его губы. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Это было бы просто прекрасно, если б Гарри поцеловал меня. Я продолжаю смотреть на него, слегка откидывая голову назад, открыто приглашая, но тогда он отстраняется и, быстро нацепив очки на нос, возвращается к своей тупой долбанной газонокосилке. Моя рука безвольно падает вниз.

— У меня много работы, — неловко оправдывается Гарри. Я разочарованно вглядываюсь в его профиль. — Еще раз спасибо, Джинни.

— Это мама попросила, чтобы я принесла тебе пить, — бросаю, расстроенная и огорченная таким пренебрежением. — Не я это придумала, так что благодари ее, — добавляю и, круто развернувшись, топаю назад к дому.

— С тобой все в порядке? — спрашивает мама, когда я возвращаюсь.

— Все хорошо, — раздраженно отвечаю и отправляюсь в гостиную, чтобы заняться уборкой.

Полчаса спустя возвращаюсь на кухню, чтобы пообедать. Я стараюсь не смотреть на Гарри, вместо этого прожигая взглядом свой сэндвич. Гермиона доедает первая и удаляется в спальню, чтобы закончить читать книгу, Гарри тоже неловко встает из-за стола, что-то бормоча о шахматах… У стола остаемся втроем — я, мама и Рон, но мы едва обмениваемся друг с другом словом.

Остальную часть дня всячески избегаю Гарри, чтобы не чувствовать себя полной дурой из-за того, что поставила себя в такое унижающее положение. Я ему не нравлюсь, и мне он не нравится. Я так решила, и мое решение не изменится… Во всяком случае… если я стану так думать, то, надеюсь, так и случится в скором времени, потому что мне невыносимо чувствовать себя подобным образом.

Сразу после ужина Гермиона, Рон и Гарри опять закрываются в комнате Рона для одной из своих тайных встреч, и это заставляет мои чувства вспыхнуть с новой силой. Позже ночью, когда Гермиона прокрадывается в мою комнату… я притворяюсь спящей, когда она шепотом произносит мое имя.

________________________________________

— Кто это там на улице? — спрашивает Рон, выглядывая в кухонное окно. Я кладу свой чертов сэндвич назад на тарелку и подхожу к нему, желая посмотреть. И расплываюсь в улыбке, увидев за воротами Панси и Дафну на велосипедах.

— Постойте, — я выбегаю на улицу, чтобы поприветствовать своих подруг. — Что вы здесь делаете? — спрашиваю, приближаясь к ним. Прошло уже два дня с тех пор, как мы ходили в клуб, и я уже начала переживать, что больше о них ничего не услышу.

Дафна слезает с велосипеда и улыбается мне.

— Мы хотели подойти и постучать в дверь, но охранные чары нам не позволили, — говорит она, в доказательство постучав по воротам. — Сегодня мы собираемся покататься на велосипедах и хотели пригласить тебя.

Одетая в зеленые клетчатые бриджи и светлую поло футболку, Панси сдвигает солнцезащитные очки на кончик носа и пристально рассматривает мой дом. Оглянувшись, я начинаю краснеть от стыда. По сравнению с ее усадьбой у озера, мой дом выглядит совсем жалко.

— Только подождите, пока я переоденусь, — говорю я быстро, и бегу в дом, пытаясь игнорировать чувство стыда из-за бедности моей семьи. У Дафны волосы заплетены в косы, и она одета в простое хлопковое летнее платьице. Они обе выглядят шикарно, и я роюсь в шкафу, пока не нахожу теннисное платье, которое мама мне сшила в прошлом году. Надев его, я расправляю воротник, затем хватаю пару белых кроссовок — не хочу рядом с девчонками выглядеть неуместно. Волосы мои высоко собраны в конский хвост — я уже расчесалась утром, готовясь к уборке. Разглядываю себя в зеркале в течение нескольких секунд, затем беру одну из голубых лент, которые ношу на запястье, когда работаю, завязываю ее в волосах бантиком и улыбаюсь своему отражению. Скромно и стильно. Сбегаю вниз по лестнице перепрыгивая через ступеньки.

— Скоро вернусь, мам! — воплю, но она подзывает меня прежде, чем я успеваю уйти.

— Джинни, тебе наверное стоит пригласить и Гермиону, — замечает она, строго глядя на меня.

— Почему? — спрашиваю, понимая, что Гермиона никоим образом не может идти с нами. — Она никогда не приглашает меня, отправляясь куда-то с Роном и Гарри, — огрызаюсь, и моя мама разочарованно качает головой.

Я не должна себя корить. Теперь у меня есть собственные друзья... Ведь Рон этого и хотел.

Иду в сарай за своим велосипедом, но увидев его тяжело вздыхаю. Совсем забыла, что он выглядит совсем по-детски — розовый, а точнее ярко розовый, с белой плетеной корзиной спереди руля… Но самое смешное, что на рукоятках руля развеваются розовые и белые ленточки. Замечательно. Выкатывая велосипед из сарая, замечаю, что спущена задняя шина, поэтому, порывшись в магловских вещах папы, нахожу помпу. Я качаю воздух в шину, когда дверь в сарай открывается, и, искоса взглянув в ту сторону, вижу как обычно раздраженного Рона.

— Ты ведь не собираешься с ними идти, не так ли? — спрашивает он, но я не свожу взгляда с шины, только еще более энергично качаю в нее воздух.

— А что, если собираюсь? — злорадно отвечаю, напрягаясь. Часть меня всегда знала, что он не будет счастлив, когда узнает о моих новых друзьях, и я готовилась к этому разговору. — Они мои подруги.

— С каких это пор? — он упирается руками в бедра.

— С тех пор, как я решила, что они мне нравятся, — резко отвечаю, и он, несколько раз моргнув, качает головой.

— Джинни, — он говорит со мной медленно, словно я недоразвитая. Опустив руки, подходит ближе. Я тем временем заканчиваю накачивать шину и кладу помпу на землю. — Те девчонки… Паркинсон и Гринграсс… они — нехорошие, Джинни. Они собираются съесть тебя живьем.

— Ты их даже не знаешь, — я выпрямляюсь и сжимаю руками руль, готовая выкатить велосипед из сарая, подальше от своего долбанного старшего братца. — В действительности они очень даже ничего.

— Они к тебе хорошо относятся не потому, что ты им нравишься, — он говорит сочувственно, словно я идиотка, которой не дано познать настоящую привязанность. — Почему ты вообще с ними таскаешься? Откуда ты их знаешь?

Я пожимаю плечами.

— С Панси я впервые заговорила на работе…и мы просто решили погулять вместе.

— Вы просто решили, — повторяет он, качая головой. — Так не бывает, Джинни. У них есть какой-то план. Я точно знаю.

— Это так невероятно, что я могу кому-то понравиться? — спрашиваю, чувствуя, как горят мои щеки. Рон сужает глаза.

— Скорее всего, они с тобой общаются лишь для того, чтобы навредить Гарри, — говорит он. Я окидываю его полным ненависти взглядом и начинаю выкатывать велосипед, но он подставляет ногу под шину, не позволяя мне выйти. — Ты ему почти как сестра. Они, вероятно, собираются поиздеваться над тобой, чтобы добраться до него.

Младшая сестра. Как бы не так.

— Не все на свете крутится вокруг Гарри Поттера! — гневно кричу, изо всех сил наступая ему на ногу.

Рон отскакивает, и я, воспользовавшись случаем, выбегаю из сарая. Мудак.

— Джинни! — кричит он вслед, но я направляюсь в сторону Панси и Дафны решительными, твердыми шагами. — Джинни!

— Оставь меня в покое! — воплю через плечо. Дафна и Панси наблюдают за мной с удивленно поднятыми бровями, пока я открываю ворота и выкатываю свой велосипед.

— Все хорошо? — осторожно спрашивает Панси, поскольку я все еще киплю от злости после разговора с братом-идиотом.

— Да, все нормально, — отвечаю, перекидывая ногу через сиденье и расправляя юбку.

— Ох, Джинни, — Дафна улыбается, не обращая внимания на мой гнев. — Какой классный у тебя велосипед! — она разглядывает его с тоской и затем переводит взгляд на свой синий горный велосипед. — Он такой розовый. Панси, ты только посмотри, — говорит она, кивая подруге. — Блёсточки!

— Довольно, — обрывает ее Панси, отпихнув ногой выдвижную опору и запрыгивая на велосипед. — Следуй за мной, Джин.

Сдвигаюсь с места и кручу педалями следом за Панси. Сначала меня немного кидает в стороны, но вскоре я обретаю уверенность. По-моему, я не каталась на велосипеде с тех пор… с тех пор как мне стукнуло двенадцать, но я рада, что опять его оседлала. Понятия не имею, куда мы едем, поэтому позволяю Панси и Дафне показывать дорогу, пока мы катимся по грунтовке через деревню, а затем небольшой лесок. Догадавшись, наконец, что мы двигаемся в сторону Йеллоу Спрингс, я делаю предположение, что мы, вероятнее всего, направляемся к дому Панси.

— Тебе кто-нибудь нравится, Джинни? — как бы между прочим интересуется Панси, когда мы въезжаем в изолированный район Йеллоу Спрингса, окруженный большими деревьями и испещренный извилистыми дорогами.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, проезжая мимо первого дома — большого белого особняка, рядом с которым виднеется теннисный корт. Покачав головой, я отворачиваюсь.

— Мальчиков, — смеясь, отвечает она. Дафна виляет во все стороны впереди нас. — Ты в кого-либо влюблена?

Я пожимаю плечами, думая о Гарри и своем решении больше его не любить. Решение, которому противится моя душа. Однако вспомнив как он меня отверг, я прищуриваю глаза.

— Нет, наверное.

— Наверное? Существует какая-то вероятность? — уточняет Панси, недоверчиво глядя на меня. — Ты ведь недавно встречалась с Дином Томасом, не так ли?

— Эмм… да, — я не ожидала, что она вообще об этом знает. — Но совсем недолго. Мы просто не подошли друг другу.

Она кивает и опять переключает внимание на дорогу. Мы проезжаем мимо больших поместий, и Дафна указывает на одно из них.

— Дом Забини, — сообщает она, и я с интересом присматриваюсь к нему. — Панс, может хочешь проверить, дома ли он? — Дафна нарезает вокруг нас круги, чтобы было удобнее говорить.

— Не сейчас, — отвечает Панси, но свернув на другую дорогу, я замечаю, как она украдкой бросает взгляд через плечо.

— У вас всех здесь есть летние особняки? — нервно спрашиваю.

— Почти, — отвечает Панси. — Может кроме нескольких семей.

— Включая мою, — подняв руку вверх, признается Дафна. — Но мы всегда тусуемся друг у друга, поэтому в действительности это не имеет значения, — заканчивает она.

Мы продолжаем путь, но обратив внимание на дом за большими железными воротами, я останавливаю велосипед и смотрю во все глаза.

— Это… — произношу, опуская ноги на землю — Какой невероятно красивый дом. — Дафна и Панси тоже останавливают свои велосипеды рядом со мной.

Особняк намного больше остальных, в действительности, он огромный, с фасадом, сверкающим большими окнами, обрамленными зелеными ставнями. Перед домом журчит большой фонтан. От вида у меня почти захватывает дух.

— Ты бы еще увидела Малфой-мэнор, — ухмыляется Панси. — Он в десятки раз более великолепен.

— Это поместье Драко? — шепчу, и она утвердительно кивает.

Как всегда, самый большой и самый красивый дом принадлежит Малфоям. Как несправедлива жизнь.

Услышав хлопок позади, мы оборачиваемся и видим Драко Малфоя в безупречно сшитом черном костюме и галстуке.

Увидев нас, он снимает солнцезащитные очки и приподнимает бровь.

— Чем занимаетесь? — спрашивает, убирая волшебную палочку в карман и направляясь к воротам. Мы отодвигаем велосипеды, пропуская его, и я склоняю голову. Я все еще его боюсь, к тому же испытываю смущение по поводу недавних событий.

— Джинни восхищается твоим домом, — самодовольно заявляет Панси, растянув губы в улыбке. Я заливаюсь краской. — Ты из Министерства? — с любопытством интересуется она, пока он набирает код на воротах.

Драко кивает.

— Хорошо, не будем тебя задерживать, — они смотрят друг на друга прежде, чем он переводит взгляд на меня. Я торопливо отворачиваюсь. — Увидимся, — Панси забирается на велосипед.

— До свидания, Драко! — нараспев произносит Дафна, прежде чем двинуться вслед за Панси.

Следую примеру подруг и, усердно крутя педалями, пытаюсь их догнать, но они сорвались так быстро, а мой велосипед такой избитый. Такое чувство, что кто-то держит рукоятки моего руля. Я пытаюсь перебороть сопротивление, однако через несколько ярдов теряю равновесие и падаю на землю. Тяжелый велосипед приземляется сверху.

— Ой, — жалобно вскрикиваю, отпихивая велосипед в сторону. Панси и Дафны нигде не видно. Шипя, гляжу на свое разбитое колено. Оно все в крови и грязи, в ране застряли мелкие кусочки гравия. — Ой, ой, — продолжаю хныкать со слезами в глазах.

Дую на рану, пытаясь унять боль и не плакать. Надо как-то подняться на ноги, чтобы найти подруг.

— С тобой все в порядке? — на меня падает тень, и я беспомощно вздыхаю.

— Все хорошо, — отвечаю, утирая слезы. Поднимаю велосипед, и с моих губ опять срывается шипение — поврежденное колено прямо-таки горит.

— Пошли со мной, — говорит он. — Я залечу его.

— Нет, — скованно отвечаю, толкая велосипед вдоль дороги. Мне просто надо убраться отсюда подальше.

— Почему нет? — раздраженно спрашивает он, и я впиваюсь в него взглядом.

— Потому, что со мной все в порядке.

— Ты просто упрямишься, — заявляет он. — Пошли в дом.

И снова этот требовательный тон. Я игнорирую его и просто продолжаю идти, пока боль не становится невыносимой и я, закрыв глаза, глубоко вдыхаю, пытаясь не обращать на это внимания. Куда запропастились Панси и Дафна?

— Пошли в дом, — повторяет он, и я смотрю на него всего такого элегантного, сероглазого...— Больше предлагать не буду.

Оглядываюсь по сторонам еще раз. Понятия не имею, где я нахожусь и как мне вернуться домой, вдобавок колено действительно болит.

— Ладно, — напряженно соглашаюсь, злясь на себя за это. — Только быстро.

Он идет к воротам и открывает их передо мной.

— Добро пожаловать, — произносит. Оставив велосипед у фонтана, я жду, пока он откроет парадную дверь.

Войдя в дом, пытаюсь не смотреть по сторонам, потому как знаю, что мне обязательно понравится, и впоследствии я буду горевать о своей собственной жизни. Поэтому, не обращая внимания ни на что вокруг, я направляюсь вслед за Драко на кухню.

Здесь, в укромном уголке, предназначенном для принятия пищи, он снимает пиджак и вешает его на спинку одного из стульев. Затем, хлопнув ладонью по поверхности стола, произносит:

— Садись, — и, закатывая рукава, направляется к одному из многочисленных дубовых шкафов. Повинуясь его приказу, я сажусь на стол и озираюсь по сторонам. Рядом со мной на столе лежит журнал по декору, и я начинаю его листать, пока Драко занимается тем, чем он там занимается.

— Ты до ужаса доверчива, — замечает он, снимая с полки две бутылки. Я смотрю на него. — Вот вошла просто так со мной в дом. Я бы мог тебя убить, и никто бы не узнал.

Я открываю рот, чтобы огрызнуться, но не нахожу слов. Драко в это время возвращается, берет стул и ставит его прямо напротив меня.

— К твоему счастью, — продолжает он, садясь на стул и хватая мою лодыжку, чтобы поставить ногу себе на колено, — не это входит в мои намерения, — он развязывает шнурок кроссовки и снимает ее с моей ноги. Некоторое время он разглядывает мои пальцы, а затем переводит взгляд на меня. — У тебя очень изящная ступня, — замечает он и, ослабив узел своего галстука, берет одну из бутылок.

Откупорив крышку, Драко смачивает жидкостью кусок ткани, и затем кладет руку на обратную сторону моего колена, чтобы придвинуть его ближе. — Будет немного больно, — предупреждает он. Но когда он уже собирается приложить ткань к коже, я вдруг останавливаю его и трясу головой. — Что? — нахмурившись спрашивает он.

— Я не… — откашлявшись, я отодвигаю его руку. — Я сама.

— Нет, — коротко бросает Драко, напряженно вглядываясь мне в глаза. — Ты мне доверяешь?

— Нет, — отвечаю честно, и Драко ухмыляется.

— Так-то лучше, — замечает он и опять берет мою ногу. — Давай, — уговаривает он. — Будь хорошей девочкой и позволь папочке тебя вылечить.

Ох, как это неправильно. Я качаю головой, но позволяю ему делать свое дело. Жидкость жжет рану, и я вскрикиваю.

— Болеть будет недолго, — говорит он, очищая кровь и кусочки гравия, по-прежнему застрявшие в моей коже. — Но зато убережет от заражения раны.

Наблюдаю за его движениями, и вскоре боль отступает, вместе с желанием расплакаться. У Драко длинные красивые пальцы, уверенно исполняющие каждое движение. Я продолжаю смотреть на него, скользя взглядом вверх, до самого лица, пока он наносит второе зелье на рану, чтобы окончательно ее заживить. Его волосы короче, чем раньше, и пока он работает, челка падает на брови. Прямой нос, узкая челюсть и чистая кожа со слабым румянцем на щеках. Что-то происходит, я ощущаю, как колотится мое сердце, а глаза расширяются в ужасе.

О мой бог, я только что подумала, что Малфойкрасивый.

Эта мысль тревожит меня больше, чем что-либо другое.

Как только мое колено залечено, Драко некоторое время испытывающе смотрит на меня, а затем, ухмыльнувшись, встает. Не сводя с него взгляда, я одергиваю юбку.

— Тебе лучше? — он смотрит на меня сверху вниз потемневшими глазами.

— Лучше, — отвечаю. Сердце бьется так сильно, что в ушах гремит. — Спасибо, — шепчу, когда он подступает ближе и останавливается между моими коленями. Это неправильно. — Мне нужно идти… — я замолкаю, глядя на него.

Он опять смотрит на меня тем напряженным взглядом, как смотрел во время нашей первой встречи в «Фолк Хиллз». Не уверена, что этот взгляд мне нравится. Он поднимает руку, и я почти вздрагиваю, когда он берет прядь моих собранных в конский хвост волос и завороженно крутит ее между пальцами.

— Красивая лента, — говорит он, глядя на голубую ленту в моих волосах.

— Спасибо, — шепчу я снова. Он слишком близко ко мне. Мне надо уходить прямо сейчас. Его длинные пальцы развязывают ленту, и я хмурюсь. — Что ты делаешь? — спрашиваю, сдвигая брови. Драко прячет ленту в карман. — Она — моя.

— А теперь стала моей, — отвечает он с легкой ухмылкой. — Как ты на это смотришь?

— Ладно, — встряхнув головой, я отталкиваю его и соскальзываю со стола. — Я иду домой.

— Эй, — говорит он, ловя меня за талию и удерживая на месте. Я впиваюсь в него взглядом. Он трогает меня. Почему он меня трогает? — Останься, — он наклонят голову ниже.

О, мой бог.

Какую хрень он бы ни задумал, я резко поворачиваю голову в сторону, чтобы ее предотвратить, и почувствовав, как напрягается его хватка у меня на талии, пытаюсь его оттолкнуть.

— Да что с тобой такое? — нетерпеливо спрашивает он.

— Мне пора домой, — настаиваю я, и Драко захватывает мой подбородок, вынуждая меня смотреть на него.

— Врешь, — спустя несколько молчаливых мгновений заявляет он. Мне не нравится, что он продолжает ко мне прикасаться. Я чувствую себя неловко. — Я не люблю ложь, Джинни, — жестко произносит он, но я отталкиваю его руку.

— Ты встречаешься с Чжоу, — я пробую другую тактику, и он презрительно усмехается.

— Она же тебе не нравится.

— И что? — огрызаюсь я, и он поднимает бровь, прежде чем перевести потемневший взгляд на мои губы.

— И что? — повторяет он. — Скажи мне, что ты меня хочешь, и я ее брошу, — говорит он. Наступает моя очередь усмехаться.

— Я не хочу тебя, — храбро отвечаю, и на мгновение его глаза вспыхивают.

— То, как ты сейчас на меня смотришь, доказывает обратное.

— Никак я на тебя не смотрю, — я еще раз его толкаю, чтобы дать себе больше пространства. Одернув платье, я натягиваю кроссовку. — Ты мне даже не нравишься. — Знаю, что мои слова звучат жестоко. И если бы на его месте оказался кто-нибудь другой, я бы чувствовала себя паршиво, но это не так, поэтому я не испытываю сожаления. Завязав ботинок, я направляюсь к выходу, надеясь, что он не будет настаивать и прикасаться ко мне снова. — Я совсем тебя не знаю.

Покинув кухню, я спешу к выходу и, не потрудившись даже оглянуться, хватаю свой велосипед и качу его в сторону ворот. Уже снаружи, я, наконец, чувствую, что могу дышать и даже сесть на велосипед. Но прежде, чем успеваю сдвинуться с места, Драко ловит меня за руку, и когда я поворачиваюсь, чтобы накричать на него, второй рукой хватает меня за волосы, и отдернув конский хвост болезненным рывком, наклоняет мою голову. У меня даже нет времени подумать, потому что его теплые губы внезапно накрывают мои.

Чтобы сохранить равновесие, я опускаю ноги на землю. Прижавшись к моему бедру, Драко яростно углубляет поцелуй, отчего я начинаю задыхаться. Мои глаза по-прежнему широко распахнуты, и я тупо, ничего не предпринимая, позволяю ему целовать себя. Но когда он начинает облизывать мои губы, я зажмуриваю глаза, внезапно ощутив трепетание внизу живота.

Что я делаю? Я должна его остановить! Что сказал бы мой брат, увидь он меня теперь?

Я знаю, что бы он сказал. И от этой горькой мысли я начинаю целовать Драко в ответ с удвоенной силой. Он сказал бы, что Малфой меня целовал только затем, чтобы насолить Гарри, ведь мальчики просто не могут считать меня привлекательной. Я обвиваю рукой шею Драко, в то время как одна его рука скользит по моей талии, а вторая все еще крепко сжимает мои волосы, удерживая меня на месте. Его рот сладкий, как фрукт, и пахнет он потрясающе, а язык выделывает с моим языком такие удивительные вещи, что я внезапно чувствую себя крайне неудобно, сидя верхом на велосипеде.

А еще Рон сказал бы мне, что я глупа и наивна, и что я не знаю людей. Что я слишком невзрачна и проста, чтобы понравиться кому-то с такой внешностью как у Драко.

А что подумал бы Гарри, узнай он, что я целовала Малфоя? Вероятно, ничего.

Я позволяю себе затеряться в поцелуе, и даже запускаю пальцы в волосы Драко, теряясь в своих мыслях.

Наконец, он отступает, и с моих губ почти срывается стон разочарования. Меня никогда не целовали таким властным, искушенным ртом, и это был опьяняющий опыт. Я тяжело дышу, уставившись на его шею, пытаясь унять смущение из-за того, что только что произошло. Моя ладонь безвольно скользит вниз, а Драко подносит руку к моему подбородку и проводит большим пальцем по губам.

— Гм, — хмыкает он. Поймав мой растерянный взгляд, Драко ослабляет хватку в моих волосах. Я смущена. Теперь он смотрит на меня так, словно никогда прежде не видел. Его губ касается легкая ухмылка, и он начинает наклоняться снова.

Прихожу в себя прежде, чем это происходит еще раз.

— Остановись, — шепчу, упираясь рукой ему в грудь.

— Судя по тому, что здесь только что произошло, я сомневаюсь, что ты этого хочешь, — серьезно говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня снова, но я поворачиваю голову, прежде чем он это делает. Большим пальцем он мягко давит на мою челюсть, заставляя посмотреть на него, и когда я, наконец, встречаюсь с ним взглядом, Драко целомудренно целует уголок моих губ, а затем склоняет голову, чтобы поцеловать меня под другим углом.

Сначала я еще пытаюсь остановить его, но он закусывает мою нижнюю губу, и по моему телу разбегаются приятные огненные ручейки. Будучи слабовольным человеком, цепляюсь за его руку для равновесия и растворяюсь в поцелуе, позволяя делать все, что ему нравится.

— Видишь, — оторвавшись от моих губ, произносит он. Потрясенная до глубины души, я с трудом перевожу дыхание. — Ты уже знаешь, что должно произойти дальше.

— Что? — ошалело переспрашиваю, пытаясь сообразить, о чем он говорит.

— Скажи, что хочешь меня, — говорит он, отступая и надевая солнцезащитные очки. — Это — все, что ты должна сказать, — добавляет прежде, чем скрыться за воротами.

Наблюдаю, как они закрываются, а затем подношу пальцы к горящим губам. Что это было?

— Вот ты где, Джинни, — слышу голос Дафны. Подружки подкатывают ко мне на велосипедах. — А мы и не заметили, как ты отстала.

— Да, — это все, что я могу ответить. Неловко кашлянув, я смотрю этих двух девчонок.

То, как они обе смотрят на меня… не знаю, но как-то странно. Они видели, что только что произошло?

— Ты в порядке? — подняв бровь, спрашивает Панси, но ее глаза мерцают так, словно она знает большую тайну, и мне стыдно от одной только мысли, что она видела все те ужасные вещи, произошедшие между мной и Малфоем. — Ты выглядишь слегка возбужденной, — замечает она. Дафна хихикает.

— Все хорошо, — торопливо отвечаю я и, опустив голову, начинаю крутить педали, двигаясь вперед. — Поехали.

— Давай ко мне, — предлагает Панси, катясь следом. — Что-нибудь перекусим. Я проголодалась.

— Я думаю…— ветер треплет мои волосы, и я на мгновенье замолкаю. — Думаю, что мне пора домой.

Ни одна из них не возражает, и я отправляюсь домой с горящими губами и запутанными мыслями, крутящимися в голове.

— Джинни, с тобой все в порядке? — спрашивает Гермиона, обнаружив меня на ступенях, где я сижу, скрестив руки на животе, забыв про велосипед, брошенный во дворе.

— Думаю да, — шепчу, неуверенно. — Наверное... — тихо выдыхаю.

— Взгляни на это платье, — восхищенно говорю я, протягивая каталог Гермионе и указывая на красное платье, обведенное синей ручкой. Она уж точно его заметит. Я даже нарисовала звездочки вокруг. — Разве оно не прекрасно?

— Классное, — соглашается Гермиона. Прикусив уголок губы, я склоняюсь над подругой, чтобы еще раз посмотреть картинку. — Мне оно нравится.

— Оно выставлено на распродажу в “Джули”, — возбужденно замечаю я, но в ответ Гермиона только вяло улыбается. Знаю, что в действительности ей все равно, но я слишком взволнована, чтобы портить свое настроение ее вечным «мне все равно во что я одета». — Я попросила его отложить, и продавщица сказала, что, если моя мама заберет его до пятницы, она получит сорокапроцентную скидку.

— Хороший уговор, — кивает Гермиона, и я одобрительно хмыкаю.

Я уже примерила платье, и оно отлично на мне сидит…

— Я сказала маме, что хочу надеть его на свой день рождения, — усмехнувшись, я забираю каталог, чтобы взглянуть на платье под лучшим углом. Оно отличается от платьев, которые я привыкла носить — более модного покроя, юбка короче, а вдоль карманов и на задней части платья блестят застежки-молнии. А если я еще обую сапоги, подаренные мне Панси, вообще буду выглядеть сногсшибательно. — Оно мне очень нравится.

— Думаю, ты в нем будешь выглядеть очень мило, — говорит Гермиона, и я улыбаюсь. — Вот… — она замолкает. Мы гуляем в маленьком саду моей мамы.

Мальчишки в доме играют в волшебные шахматы, а мы с Гермионой решили выйти на прогулку, желая избежать проклятий и злых взглядов, которыми они обменивались время от времени. После события с Малфоевым поцелуем, я всю прошлую неделю старалась избегать Панси и ее небольшой компании, не желая попадать в подобную ситуацию снова. Теперь вот ошиваюсь с Гермионой, чтобы заполнить пустоту, и неважно, что такое решение меня расстраивает.

— Хочешь о чем-нибудь поговорить?

— О чем? — пожав плечами, сажусь на одну из деревянных скамеек, сделанных моим отцом, когда мои родители еще только поженились.

— Например, о том, что с тобой тогда произошло, — отвечает Гермиона, садясь рядом со мной. — Мне показалось, что ты действительно была не в себе после той прогулки на велосипеде.

— Ох… ты об этом… — рассказать ей о Малфое? Тайком бросив на Гермиону взгляд, вижу, что она наблюдает за мной, с любопытством склонив голову. И что бы она мне ответила? Что бы она подумала? Тряхнув головой, устремляю взгляд вперед, решив, что не хочу выслушивать ее осуждающий выговор. Раз уж я саму себя убедила, что ничего такого не случилось, значит, ничего такого и не случилось. — Ничего, — отвечаю я.

— А ты уверена? — осторожно уточняет она, смахивая с глаз непослушные завитушки, и я нервно барабаню пальцами. Сегодня утром Гермиона заплела волосы во французскую косу, но несколько прядок выбилось из прически и теперь ее раздражают. — Мне так не показалось.

— Ничего, — настаиваю я, желая, чтобы она, наконец, от меня отстала. Разумеется, она этого не делает.

— Те девочки… Гринграсс или Паркинсон тебе что-нибудь сделали? — спрашивает она таким тоном, словно со мной могло произойти что-то непристойное и противное.

— Нет, они мне ничего такого не сделали, — отвечаю резко, слегка задетая вопросом, потому что Рон и так цепляется ко мне с тех самых пор, как они здесь показались. — Почему все думают, что они в чем-то виноваты?

— Потому что для них это в порядке вещей, — сердито бормочет она, и я впиваюсь в нее взглядом.

— Мне они нравятся.

— И почему же они тебе нравятся?"

— Как это почему? — удивляюсь я, и Гермиона, сузив глаза, поворачивается ко мне.

— Они — ужасные люди. Ты же знаешь, что они говорят о Роне и Гарри… они называют меня словом на букву «г».

— Но и вы, ребята, не слишком мило с ними общаетесь, — заявляю, желая оставаться справедливой и пытаясь игнорировать обиду, возникающую каждый раз, когда я слышу слово на букву «г». — Вы все время над ними издеваетесь.

— Но Джинни, — устало произносит Гермиона, почесывая укушенную каким-то насекомым руку. — Они… они такие подлые.

— Но со мной-то они хорошие, — говорю честно. — Я думала, ты будешь более терпимой. Знаю, что вы с ними не ладите, но мне они очень нравятся.

— Ну, если ты так говоришь, — серьезно соглашается Гермиона. — Но будь осторожна. Знаю, ты не хочешь этого слышать… но ты должна задать себе вопрос, почему они хотят с тобой дружить… — я открываю рот, чтобы возразить, но она поднимает руку. — Ты помнишь, каким странным нам показался тот факт, что тобой заинтересовался Малфой? — залившись краской, я отворачиваюсь, не в силах затолкать мысль о поцелуе подальше. — И затем все его друзья вдруг загораются желанием подружиться с тобой? Джинни, это ненормально. Ты должна серьезно поразмыслить. Если они тебе нравятся… Ладно, допустим… но не теряй бдительность. Будь умницей и подумай, настолько ли они честны в своих намерениях? Ты ведь знаешь, что поставлено на карту, и что семья Малфоя в большой степени связана с Сама-Знаешь-Кем… я просто не хочу, чтобы ты ввязывалась во что-то опасное.

— Они никогда не спрашивают меня ни о Гарри, ни о том, чем вы занимаетесь, — тихо говорю я, скрещивая руки. Мне не нравится наш разговор. — Да я и не знаю толком ничего… — с горечью заканчиваю. Гермиона печально улыбается.

— Просто будь осторожна… ладно?

— Да, — говорю и, кашлянув, предлагаю: — Может, вернемся в дом? Становится слишком жарко.

Гермиона кивает, и мы, поднявшись со скамейки, направляемся к заднему крыльцу. Не дойдя до него нескольких шагов, Гермиона касается моей руки. Я оглядываюсь на нее через плечо, но в мои глаза безжалостно бьет солнечный свет.

— Просто поразмышляй над этим, — шепчет она, пока я пытаюсь рассмотреть ее против света. — Ради меня.

— Конечно, — я киваю. Войдя в дом, мы находим Рона и Гарри, все еще склонившихся над мраморными фигурками, расставленными на шахматной доске.

Бросаю каталог одежды на землю и, отшвырнув ботинки, сажусь на диван рядом с братом. Выудив из-под стола свою сумку, я достаю из нее блокнот и ручку.

— Кто побеждает? — интересуется Гермиона, опускаясь на пол рядом с Гарри, чтобы было удобнее наблюдать, как перемещаются фигурки. Шахматы скучные. Мне не интересно, кто и что скажет по этому поводу.

— Рон, — бормочет Гарри. Прижав пальцы к губам, он концентрируется на доске. Сегодня его волосы спутаны еще больше… подозреваю, что он ерошил их во время всей игры. Так, хватит на него пялиться. — Кто же еще?

— Ну, хоть в чем-то я лучше тебя, приятель, — ухмыльнувшись, замечает Рон, приказав своему коню взять одного из слонов Гарри.

Подобрав ноги под себя, я устраиваю блокнот на коленях, собираясь начать писать. Они играют еще час, шипя оскорбления и проклиная друг друга, пока Гарри, наконец, не проигрывает. Я изо всех сил стараюсь их игнорировать, выводя свою историю на бумаге. Позлорадствовав некоторое время, Рон поднимается с дивана и потягивается, все еще не теряя самодовольного вида... Каждый раз, когда он в чем-то побеждает — а это случается не так уж часто, — на его лице появляется такая вот самодовольная улыбка.

— Я думаю, что заслужил сэндвич победителя, — широко улыбаясь, заявляет он. Гарри откидывается на спинку кресла и, по-детски надувшись, скрещивает руки на груди. — А чего бы хотелось неудачнику?

— Я предпочитаю не забивать свои кровеносные сосуды. Мы недавно обедали, — мрачно отвечает Гарри. Переворачивая страницу своего блокнота, я тихо улыбаюсь.

— Тебе же хуже, — пожимает плечами Рон. — Еще кто-нибудь хочет чего-то вкусненького? — спрашивает он, и, проходя мимо, дергает меня за волосы. — Чего-нибудь выпить, Джин?

— Нет, я ничего не хочу, спасибо, — отвечаю, жуя конец ручки. Чем заменить слово «жуткий»? Стоит поискать словарь синонимов.

— А что ты там пишешь? — Рон вырывает блокнот у меня из рук.

— Рон! — воплю, вскакивая на ноги и пытаясь вернуть блокнот. Лучше бы он этого не делал.

— А я думал, ты навсегда зареклась вести дневник, — говорит он, размахивая блокнотом над моей головой. Какой же он все-таки мерзавец. Напомнив мне о том, что произошло со мной на первом курсе, он переступил черту, и он прекрасно это знает.

— Это не дневник, ты, придурок! — кричу, наступая ему на ногу. И с удовольствием слушаю, как он кричит. — А теперь отдай.

— Я просто хочу знать, что ты там все время пишешь, — говорит он и, отвернувшись, раскрывает блокнот. Я пытаюсь выхватить его из рук Рона, но тот все время крутится, не позволяя мне этого сделать. Продолжаю безуспешные попытки, когда Рон начинает читать вслух.

— Я оглядел комнату и увидел его, прислонившегося к стене, с опущенной головой и скрещенными на груди руками… — начинает он, и я борюсь еще усерднее, пытаясь вернуть блокнот, а Рон в то время продолжает читать мое самое ценное сокровище. Представив, как все это выглядит в глазах Гарри и Гермионы, я и вовсе теряю душевное равновесие. — Интересно, о ком же он думал? О мистере Грейсоне, как и все остальные? Понимал ли он, что каждый в этой комнате в той или иной степени подозревал его в убийстве дяди? Убийстве? — Рон вдруг обрывается и смотрит на меня. — Это что, Джинни?

— Просто истории, — отвечаю я и, пользуясь его замешательством, отнимаю у него, наконец, свой блокнот. — Истории, читать которые ты не имеешь никакого права!

— А почему ты пишешь такие странные истории об убийствах? — подняв бровь, интересуется он. — Написала бы что-нибудь приятное.

— Ну, о чем же еще писать, живя с тобой под одной крышей? — отвечаю я, осматривая блокнот, желая удостовериться, что Рон не повредил его. Несколько страниц вырвано, и я гневно прищуриваюсь. — Рон, ты оторвал корешок, — говорю, быстро подбирая страницы, рассыпавшиеся по полу. — Господи, как же ты меня задолбал! — воплю во все горло, запихивая страницы назад в блокнот и впиваясь взглядом в своего старшего брата.

— Господи, Джинни, я куплю тебе новый, — Рон направляется на кухню. Осмотревшись по сторонам, на одном из столов замечаю вазу. Больше всего на свете мне сейчас хочется запустить этой вазой ему в голову.

— Ненавижу его, — произношу в сердцах, но, конечно не на полном серьезе, и опускаюсь на диван, качая в руках блокнот, как маленького ребенка.

— Иногда он ведет себя как полный идиот, — замечает Гермиона, и я закатываю глаза, запихивая блокнот в сумку, чтобы больше никто до него не добрался. Мои уши горят, но я пытаюсь подавить гнев, так как знаю, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Преуменьшение года, — бормочу, застегивая молнию сумки. Спрятав блокнот, я откидываюсь на спинку дивана и скрещиваю руки на груди, размышляя над способами мести Рону, который оказался таким назойливым кретином.

— У тебя есть планы на вечер, Джинни? — спрашивает Гермиона, переводя взгляд на Гарри, играющего с разбросанными шахматными фигурками. Остыв от мыслей о брате, я вопросительно поднимаю брови.

— Нет, — честно отвечаю и опускаю руки. — А что?

Гермиона пожимает плечами и впивается в Гарри многозначительным взглядом. Я тоже смотрю на него, и на короткий миг наши глаза встречаются, прежде чем его щеки заливаются краской.

Он что, действительно краснеет?

— Да так, — Гермиона поднимается и отряхивает штаны. — Пойду поищу что-нибудь вкусненькое, — она бросает на Гарри еще один выразительный взгляд. — Тем более, мне нужно кое о чем переговорить с Роном. Это займет некоторое время.

Почему она произнесла последние слова с таким нажимом? В течение нескольких секунд все молчат, и я, с подозрением взглянув на нее, говорю:

— Ладно.

Гермиона покидает гостиную. Закрыв за собой дверь, она оставляет нас с Гарри наедине.

— Как-то странно она себя ведет, — замечаю я, и Гарри хмыкает… или мне показалось, что это смех. Звучит, как будто он поперхнулся. — Я лучше пойду в свою комнату, — говорю я ему, пока он, прикрывшись ладонью, кашляет. — Увидимся, — поднявшись с дивана, я накидываю ремень своей сумки на плечо, желая уйти от Гарри как можно быстрее. Слишком свежо в памяти воспоминание о том, как он меня отверг, и я не хочу чувствовать себя неловко.

— Нет, постой, — откашлявшись, останавливает меня Гарри. Он тоже встает, и я останавливаюсь. — Я подумал, может, мы могли бы… — он смущенно потирает затылок. Хмурю брови, наблюдая как он нервничает. — Я подумал, может мы могли бы немного поговорить?

— Ох, — бросив взгляд на диван, произношу я. — Эээ, да… конечно, — я опускаю сумку и сажусь на свое место на диване, рядом с подлокотником.

Он сидит на противоположном конце дивана, и мы некоторое время молча пялимся куда-то в пустоту, пока тишина и нелепость положения стают для меня невыносимыми.

— Как проводишь лето, хорошо? — закрыв глаза, я мысленно себя ругаю. «Тупой, ничего не значащий вопрос, Джинни». С тех пор как ему стукнуло двенадцать, он практически каждое лето проводит в нашем доме. Только я могу додуматься начать разговор с такой фразы.

— Да, мне здесь нравится, — отвечает Гарри, и я киваю, побарабанив пальцами по коленям. — Это место заменяет мне дом. — Я опять киваю, изучая взглядом камин. Стараюсь не смотреть на Гарри, потому что мне от этого неловко. — Чем вы с Гермионой занимались в саду? — после долгой паузы спрашивает он.

— Просто гуляли, разговаривали, — пожав плечами, я поднимаю руки, чтобы потуже затянуть волосы, собранные в конский хвост. Мне ведь надо чем-то занять свои руки, а дверь, за которой скрылась Гермиона, к моему сожалению, все еще закрыта. — Тебе понравилось играть в шахматы? — невпопад спрашиваю я. Кивнув, Гарри снимает очки и протирает их краем рубашки, прежде чем водрузить их обратно на нос. Еще один из его жестов, выдающих, что он нервничает. — Все прошло отлично.

Я смотрю на него. Он смотрит на меня. Когда наши глаза встречаются, резко отворачиваюсь, пытаясь игнорировать жар, разливающийся по щекам.

— Знаешь, я хотел поговорить с тобой, — он таращится на мой профиль, едва не прожигая взглядом отверстие в виске. Я с трудом сглатываю и, как последняя идиотка, закусываю щеку. — В тот день… в саду...

— Все хорошо, Гарри, — перебиваю я, бросив на него короткий взгляд. Не хочу, чтобы он испытывал вину за то, что не захотел меня поцеловать. Из-за этого я чувствую себя еще более жалкой. — Давай не будем об этом беспокоиться, — я растягиваю губы в фальшивой улыбке, заученной в Фолк Хиллз.

— Нет, ты не понимаешь, — не соглашается он, и я расширяю глаза, потому что он наклоняется ко мне ближе. Сдерживаю себя, чтобы не попятиться, потому что не до конца уверена, что именно сейчас происходит. — Мне жаль… но сейчас… — он замолкает. — Сейчас все так сложно.

— Знаю, — в конце концов, я не дура. Понимаю, что на его плечах сейчас лежит тяжкий груз, и я не хочу усложнять его пребывание здесь еще больше. — Я ничего от тебя не хочу, Гарри, — заверяю. Не хочу, чтобы он плохо себя чувствовал, только из-за того, что я ему не нравлюсь так же, как мне нравится он. — Я больше не та маленькая девочка.

— Я заметил, — тихо говорит он, глядя в мои глаза. Это что означает? Смотрю на свои колени, избегая его взгляда. — Просто… — он шумно выдыхает и окидывает взглядом гостиную. — Я все спланировал… то, что я собирался тебе сказать, — он переходит на шепот, страдальчески глядя на меня. — Но я не очень хорош в разговорах.

— Мне нравится то, что ты говоришь, — замечаю я, улыбнувшись, и он смеется, переводя взгляд на мои сцепленные пальцы. Что бы он сейчас ни делал, очевидно, это дается ему с трудом, поэтому я придвигаюсь ближе и накрываю своими ладонями его руки. — Ты можешь сказать мне все, что хочешь, Гарри, — заверяю. Возможно, сейчас он посвятит меня в то, чем они втроем занимаются.

— Да, — он поворачивает ладонь, чтобы сжать в ней мою руку, и у меня в животе начинают порхать бабочки. Пытаюсь игнорировать свои ощущения. Нечего опять будоражить надежды. Некоторое время он изучает наши руки, затем переводит взгляд на меня. Я почти забыла, какие зеленые у него глаза. — Джинни, я… — он затихает снова и резко изгибает шею. Внезапная жесткость движения меня пугает, и я испуганно охаю.

Слегка приоткрыв рот, словно собирается скривить какую-то ужасную гримасу, он смотрит прямо вперед потускневшими глазами.

Что происходит?

— Гарри? — он не двигается. — Гарри? — я начинаю паниковать. Освободив руку, я сжимаю его плечо. — Ты в порядке?

Внезапно он кривится и начинает скалить зубы, как бешеная собака, готовая к нападению. Отпрянув, я с широко распахнутыми глазами наблюдаю, как его спина вдруг изгибается, мускулы напрягаются, и он начинает плеваться и шипеть. Что с ним происходит?

— Что ты делаешь? — я в ужасе подскакиваю, поскольку он хватается за шею, падает с дивана и начинает биться в конвульсиях.

— О, Гарри! — в комнату вбегает Гермиона и опускается рядом с ним на колени. — Опять.

— Опять? — недоверчиво повторяю я, прикрывая ладонью рот. То, что с ним происходит, выглядит ужасно болезненным и страшным. — Это случалось прежде? У него эпилепсия?

— Нет, — быстро отвечает Гермиона, ее глаза наполняются слезами. Она переворачивает Гарри на бок и удерживает его руки, чтобы они не метались.

— Но похоже на эпилептический приступ, — встревожено замечаю я. — Мне связаться с Мунго?

— Гарри! — в гостиную врывается Рон и отталкивает меня в сторону. — Только не это, брат, — стонет он, сжимая плечо Гарри.

— Что происходит? — спрашиваю я, потому что это, по всей видимости, не первый случай. Гермиона втискивает Гарри между зубов кусок ткани, Рон трет ему спину, бормоча что-то ободряющее. — Почему он так шипит?

— Джинни, уйди, — поднимаясь, говорит Рон, и я сужаю глаза. — Иди в свою комнату.

— Нет. Что происходит?

— Просто выйди, Джинни! — нетерпеливо рявкает он, толкая меня, пока я не оступаюсь. Он только что меня толкнул! — Тебе здесь не место.

— Отлично, придурок, — потерев руку, я выхожу из комнаты.

Когда дверь захлопывается, я закрываю глаза и прижимаюсь затылком к стене. Что же там происходит? Я потираю руку, за которую мой брат тащил меня из гостиной, и в моих венах закипает кровь. Почему он думает, что со мной можно так обращаться? Я отлично справляюсь в различных ситуациях! Я хочу вернуться и потребовать объяснений, но мысль о Гарри в таком состоянии пугает меня, поэтому я отправляюсь на улицу, чтобы немного остыть. Ошиваться вокруг дома — не самое лучшее решение, потому что я по-прежнему хочу вернуться… таким образом, я решаю прогуляться за пределами нашего участка.

Выкатываю велосипед из сарая и, оседлав его, кручу педали по грунтовой дороге, пересекающей лес и поле. Еду просто так, без всякой цели, чувствуя, как колотится мое сердце, и горят щеки. А через некоторое время они становятся влажными. Остановив велосипед возле большого дуба, провожу пальцами по глазам и растерянно осознаю, что я плачу. Отчасти из-за того, как обращался со мной Рон… но главным образом из-за Гарри. Как часто с ним случаются такие припадки… и почему? Если бы мне хоть что-нибудь рассказывали! Снова охваченная гневом, я смотрю на дорогу, осознав, что все время ехала в сторону шикарной части Йеллоу Спрингса, где живет Панси.

Думаю, стоит туда съездить, посмотреть дома ли она. В конце концов, она ведь моя подруга. Поднимаю велосипед и отправляюсь в путь, надеясь, что ветер высушит слезы и охладит красные пятна на щеках. Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, что я плакала. Подъехав к главному входу большого желтого дома Панси, я осторожно опускаю велосипед в землю и звоню в дверь.

Дверь открывает эльф с большими зелеными глазами и дрожащей губой, и я, подняв брови, откашливаюсь. По правде говоря, я никогда не видела, чтобы эльфы встречали гостей.

— Эмм, привет, — неловко произношу я, глядя на уставившегося на меня эльфа. Он кажется таким старым, с морщинами вокруг больших глаз и крючковатого носа, кончик которого достигает его подбородка. — А Панси дома?

— Да, мисс дома, — скрипучим голосом отвечает эльф.

В течение нескольких секунд ничего не происходит, поэтому я делаю вторую попытку.

— Хорошо… а я могу ее увидеть? Пожалуйста, — добавляю я на всякий случай, и эльф, не проронив ни слова, с хлопком исчезает.

Нахмурившись, я оглядываюсь вокруг… зачем… понятия не имею. Несколько мгновений спустя по-прежнему ничего не происходит, поэтому я направляюсь к большому окну и заглядываю внутрь. В гостиной, в окружении черных кожаных диванов стоит большое белое пианино. Обстановка выглядит так шикарно…

— Мисс встретится с вами.

Подпрыгнув от неожиданности, я прижимаю руку к сердцу. Рядом со мной, явно нервничая, стоит эльф.

— Господи, вы так меня напугали, — смеясь, говорю я. Эльф не смеется… Он даже не пытается улыбнуться.

— Следуйте за мной.

— Хорошо… — медленно произношу, следуя за этим жизнерадостным существом в дом.

Разумеется, внутренняя часть дома отражает красоту внешней стороны. Стены, выкрашенные в синий, отливающий металлом цвет, увешаны фотографиями экзотических цветов в белых и черных рамах. Я даже останавливаюсь возле большой мраморной скульптуры… чего-то… я понятия не имею чего. Похоже на большое количество черных скрученных штучек, но все равно я считаю, что скульптура потрясающая. Покачав головой, я замечаю, что отстала, и бегом догоняю эльфа, который уже поднимается по витой лестнице.

Здесь на стенах повсюду висят детские снимки двух темноволосых девочек. Младенческие, ясельные, подростковые. Я знаю, что на них Панси и ее младшая сестра Айви, и это еще одна вещь, делающая их более человечными. Отмахнувшись от мыслей о Гермиониных предупреждениях, я останавливаюсь и улыбаюсь фотографии Панси, на которой ей около пяти лет. Поднимая словленную рыбу, она улыбается кому-то, кто делает снимок. Он просто такая же, как и все.

— Сюда, мисс, — поторапливает меня эльф. Придя в себя, я опять следую за существом, которое сворачивает вправо и, наконец, приводит меня в спальню, где я и нахожу Панси, стоящую перед большим трельяжем. Вокруг нее толпятся еще три эльфа, иголками и щелчками тонких костлявых пальцев подгоняющие по фигуре красивое белое платье.

— Джинни, — улыбаясь, приветствует меня Панси, когда я вхожу. Сопровождавший меня странный маленький эльф без лишних слов удаляется, и я хмурюсь ему вслед, прежде чем улыбнуться Панси. — Какой сюрприз.

— Как поживаешь? — немного смущенно спрашиваю. Скрестив руки на груди, я осматриваю ее большую комнату.

— Хорошо, как же еще, — отвечает она, снисходительно улыбнувшись, а затем опять поворачивается к зеркалу, поглаживая кружевной корсаж платья руками, обтянутыми белоснежными перчатками до локтя. — Не то, чтобы я не рада тебя видеть, — продолжает она, наклоняя голову, чтобы лучше рассмотреть платье в одном из зеркал. — Но почему ты здесь?

Открываю рот, чтобы рассказать ей о Гарри, но вовремя останавливаюсь. Чувствую, что еще не готова ей все рассказать, поэтому только пожимаю плечами.

— Просто проезжала мимо, — пренебрежительно роняю, не желая, чтобы Панси поняла, насколько я в действительности расстроена.

— Ответ принят, — вздохнув, говорит она, а затем впивается гневным взглядом в одного из эльфов, подшивающего подол платья. — Ты уже заканчиваешь? — спрашивает резко. — Работаешь над этим целую вечность.

— Простите, мисс, — шепчет бедный эльф, прежде чем вернуться к работе. Панси, взглянув на меня через плечо, очаровательно улыбается.

— Присаживайся, Джин, — она кивает в сторону двух белых туго набитых кресел, стоящих по обе стороны большого эркера.

Осторожно упускаюсь в одно из них, стараясь ни к чему не прикасаться, потому что все выглядит настолько идеальным. Я так разволновалась из-за Гарри, что мои руки дрожат, поэтому, сцепив пальцы, чтобы унять дрожь, я опять озираюсь вокруг. Комната Панси очень красива, она напоминает покои избалованной принцессы… Розовые и белые тона, повсюду жемчуг и кружево. Мне здесь очень нравится, а в кровати вообще, наверное, можно спать целую вечность.

— Как тебе мое платье? — спрашивает Панси, опять поворачиваясь к зеркалу и разглаживая пальцами складки. — Я собираюсь надеть его на бал дебютанток.

— Очень красивое, — отвечаю, ничуть не покривив душой. Платье без рукавов, с обтягивающим корсажем и свободно спадающей юбкой, достигающей пола. Корсаж вокруг груди обильно расшит крошечными кристаллами, дождиком разливающимися вниз к подолу, из-за чего платье мерцает, словно алмаз.

— Не понимаю, почему мы должны быть в белом, — возмущается Панси, стаскивая с рук перчатки и бросая их одному из эльфов. — Ей богу, ведь ни одна из нас не может гордиться непорочностью ни в одном из смыслов. — Я смеюсь над ее словами, и ее глаза находят мои в зеркальном отражении. — С другой стороны, не могу дождаться своего дебюта, — со вздохом добавляет она. — Знаю, что это старомодно, но было бы интересно сходить на один из званых вечеров моего отца. Девочкам это не позволяется, пока они не представлены обществу, — объясняет она, и я киваю головой, хотя действительно не понимаю, о чем она говорит.

— А когда бал? — с любопытством спрашиваю я.

Шлепнув эльфа, пытающегося закрепить булавку над ее животом, Панси отвечает:

— За неделю до начала учебного года, — развернувшись, она через плечо разглядывает в зеркале свою спину. — Исправьте этот шов, — приказывает она эльфам. Я беру журнал со столика, стоящего рядом с моим креслом. Это обувной каталог, и он точно поможет мне отвлечься. — Между прочим, — продолжает говорить Панси, и я, пристроив журнал на коленях, чтобы было удобнее читать, поднимаю на нее взгляд. — В пятницу мы все идем в бар смотреть игру. Если хочешь, присоединяйся. Я собиралась написать тебе записку с приглашением, но вот ты здесь, так что я сразу тебе говорю.

— Что за игра? — спрашиваю, и она поднимает бровь.

— Первый квиддичный матч в этом сезоне… — медленно выговаривает она, словно я слабоумная. — Соколы против Пушек. Блин, Джинни, а я-то думала, что ты в курсе всех квиддичных дел.

— Ох, — чувствую себя круглой дурой. Совсем вылетело из головы. — Не думаю…

— Если все из-за того, что ты тусуешься со своей подружкой Луной, то она тоже может прийти, — предлагает Панси, и я корчу гримасу, поскольку помню, что произошло в прошлый раз, когда мы все тусовались вместе.

— Не думаю, что это хорошая идея, — шепчу. Панси хмурится.

— Послушай, я знаю, что в прошлый раз, я была не самым радушным человеком по отношению к твоей подруге. Она сделала замечание по поводу моего носа, и я просто подумала, что она такая же гнусная, как твой брат… поэтому… так или иначе, я обещаю, что, если ты ее приведешь, я буду паинькой. Твой друг — мой друг, — Панси прижимает руку к сердцу, словно произнося клятву. — Будет весело.

— Не знаю… — все еще сомневаюсь я, думая о Гарри.

— Ну а чем вы еще будете заниматься? — спрашивает Панcи, и я, жуя губы, думаю о своем разговоре с Гермионой. — А так вы можете прийти и посмотреть игру с нами.

Предложение стоящее, даже при том, что мой ответ вероятнее всего будет отрицательным... но тогда я вспоминаю о Малфое, и мое сердце начинает биться сильнее. — А… — я глотаю комок, застрявший в горле, и, пытаясь сделать вид, что следующий вопрос меня вовсе не волнует, начинаю играть с уголком журнала. — А Драко… будет?

Наступает тишина, и когда я поднимаю на Панси взгляд, она улыбается мне хитрой улыбкой.

— А ты бы хотела, чтобы он был?

— Нет, — отвечаю быстро, слишком быстро, потому что ее хитрая улыбка расцветает в широкую ухмылку.

— Правда? — это все, что произносит Панси, прежде чем развернуться обратно к зеркалу. Прогнав эльфов из комнаты, она начинает раздеваться. Я отвожу взгляд. — Знаешь, — она стаскивает платье через голову, оставаясь в белом лифчике без бретелек и нижней юбке, отделанной кружевом. — Как парень для девушки — Драко очень классный, — я недоверчиво фыркаю, и она сужает глаза, вешая платье на плечики. — Поверь.

Я качаю головой.

— Сомневаюсь, что Чжоу так думает, — шепчу я, скрещивая руки. Он же фактически обманул ее, когда поцеловал меня, в конце концов. Не думаю, что так поступают хорошие парни.

— А они неофициально вместе, — запальчиво огрызается Панси. Подойдя к шкафу, она вытаскивает оттуда платье и натягивает его через голову. — То есть они болтаются вместе, но это не считается. Чанг коллекционирует таких парней как Драко, к тому же, я не думаю, что он относится к ней очень серьезно.

Я молчу… Просто пялюсь на журнал, пока она одевается.

— Но уж если Драко в серьезных отношениях, тогда он полностью предан, — Панси садится перед туалетным столиком и начинает вынимать из волос шпильки. Я молча сверлю взглядом ее спину. — Он настоящий джентльмен, и он заботится о тебе, если ты понимаешь, о чем я, — продолжает она. Я мрачно наблюдаю, как она расчесывает волосы. — И он умопомрачительно целуется, — добавляет она. Я резко опускаю взгляд на журнал, а Панси, улыбаясь, наблюдает за мной в зеркале. — Но, разумеется, — взглянув на меня через плечо, замечает она, и я робко поднимаю глаза, чтобы встретиться с ее пристальным взглядом. — Ты ведь все об этом знаешь, не так ли, Джинни?

— Что? — как последняя идиотка мямлю я, и она закатывает глаза, опуская щетку на столик.

— Перестань скромничать, я все знаю.

— Ты видела? — с трудом сглатываю. Я подозревала, что Дафна и Панси видели все те ужасные вещи, произошедшие между мной и Малфоем… но теперь, когда я знаю точно, это заставляет меня чувствовать себя грязной.

Она пожимает узкими плечами и поворачивается к зеркалу.

— Он мне сам рассказал.

— Он рассказал тебе, что поцеловал меня? — с сомнением уточняю я, и ее улыбка превращается в оскал.

— Он рассказал мне, что ты целовала его в ответ.

На несколько мгновений я теряю дар речи, и Панси начинает смеяться.

— Господи, Джинни! Ты выглядишь так, словно кто-то тебя только что ударил. Так ли ужасно поцеловать красивого парня? — я молчу, пытаясь смотреть куда угодно, только не на нее. — А Драко красивый, разве ты так не думаешь?

Залившись краской, я пожимаю плечами.

— Не знаю.

— Не болтай чепуху, Джинни, — раздраженно бросает она, и я обращаю на нее удивленный взгляд. Панси встает и подходит ко мне. — Драко может быть каким угодно, но только не уродливым. И знаешь, ничего страшного, если ты считаешь его привлекательным, — Панси выхватывает журнал из моих рук. — Ты ведь думаешь, что он красивый… не так ли?

— Наверное, да, — бормочу, не желая ни в чем больше признаваться, и Панси, опустившись в белое кресло напротив моего, вздыхает. Скрестив ноги, она начинает перелистывать журнал.

— Тебе понравилось? — спустя несколько молчаливых моментов, спрашивает она, внимательно глядя на меня, и я удивленно поднимаю брови. — Я имею в виду то, как он тебя поцеловал?

— Я не хочу об этом говорить, — торопливо отвечаю, поднимаясь и скрещивая руки на груди. — Все случилось странно и внезапно, и он все время тянул меня за волосы.

— Грубость тоже может возбуждать, — ее глаза мерцают и, отвернувшись от нее, я смотрю в окно.

— Он не мой тип, — я раздражаюсь словно ребенок, потому что не хочу, чтобы она поняла, насколько я действительно наслаждалась поцелуем. Это было бы слишком унизительно.

Подойдя ближе к окну, слышу, как Панси фыркает.

— И каков же твой тип, интересно?

Я думаю о Гарри…

— Мне нравятся спортивные парни, — отвечаю, и она смеется.

— Драко участвует в спортивных состязаниях и преуспел в этом.

— Ладно… — поколебавшись, я вспоминаю о своем блокноте. — Он должен быть начитанным.

— В этом году Драко будет старостой, — замечает она, и я, прищурившись, смотрю на озеро.

— Мне нравятся темноволосые парни, — нахожусь, и Панси опять надо мной смеется, словно я сказала что-то крайне забавное.

— Зачем себя ограничивать? — шутит она, и я впиваюсь в нее взглядом. Тут вспоминаю о Гермионе и той ужасной вещи, которая произошла с Гарри сегодня. Это заставляет на все взглянуть иначе. — Я думаю, что ты поймешь…

— Почему ты со мной дружишь? — вырывается у меня. Захлопнув рот, Панси поднимает брови.

— Что? — сухо уточняет она, и я сглатываю комок в горле прежде, чем полностью к ней повернуться.

— То есть… — я опять опускаюсь в кресло, стараясь не смотреть ей в глаза. — Я хочу понять, почему ты со мной дружишь? Я не понимаю, — признаюсь, думая о словах Гермионы. — И зачем ты прямо-таки толкаешь меня в объятия Драко Малфоя? — продолжаю, осмелев, и даже нахожу в себе силы взглянуть ей в глаза. — Это какая-то уловка? Вы хотите высмеять меня? Или вы пытаетесь добраться до Гарри?

— Конечно же, нет, — голос Панси сочится ядом. — Почему ты так думаешь?

— Мой брат…

— Твой брат, — злобно прерывает она меня. — Грустно, что твой брат заставляет тебя подвергать сомнению дружбу. Почему? Просто потому что мы с ним не ладим, нам не дозволено любить тебя? Что за ерунда?

— Нет… не так… я хочу сказать… — начинаю запинаться на каждом слове, пытаясь упорядочить скачущие мысли. — То есть… я не знаю, почему вы решили сдружиться со мной так внезапно.

— Ты мне нравишься, Джинни, — запальчиво заявляет Панси, вскакивая с кресла. — Я думаю, что ты забавная и милая, и еще я полагаю, что действительно гнусно со стороны твоего брата заставлять тебя плохо себя чувствовать из-за дружбы со мной. Это не какая-нибудь уловка, и я не толкаю тебя к Драко… я просто думаю, что он хороший парень, которому нужно дать шанс. Люди редко дают ему шанс, к тому же, он уже дал его тебе.

Почему-то я начинаю чувствовать себя еще хуже, как ребенок, которого только что отругали. Отвожу глаза не в силах смотреть на Панси.

— Ты мне нравишься, Джинни, — повторяет она, становясь передо мной на колени и беря за руку. Ее голос теперь звучит гораздо мягче. — Ты ведь мне веришь, не так ли? Точно так же, как я нравлюсь тебе?

— Да, конечно, — отвечаю, кивая головой. Панси улыбается.

— И… — облизнув губы, она сжимает мою руку. — Не спеши судить Драко. Может быть, он тебе даже понравится, если ты дашь ему шанс. Просто не торопись с решением, хорошо?

— А… — спустя секунду, я заставляю себя продолжить разговор. — А я ему нравлюсь? — Все указывает на положительный ответ, но мне это просто кажется таким невероятным.

— Не думаю, что я вправе отвечать на этот вопрос, — Панси хитро улыбается.

Да уж.

Я согласно киваю, и Панси, ухмыльнувшись, поднимается на ноги и направляется к своему шкафу.

— У меня есть для тебя отличная вещь. — Она скрывается в шкафу и через минуту выныривает оттуда с голубой короткой юбочкой и тонкой белой футболкой в руках. — Мы все фанаты Соколов, — объясняет она расцветку комплекта, подойдя ко мне и складывая вещи мне на колени. — Тебе стоит надеть это.

— Я должна спросить, захочет ли Луна пойти со мной, — говорю я. Панси вздыхает.

— Уверена, что она скажет да. Как бы то ни было, на ланче я встречаюсь с Миллисент, — Панси кидает взгляд на часы. — Хочешь присоединиться?

— Нет, — торопливо отказываюсь. Терпеть не могу Миллисент. Зажав одежду под рукой, поднимаюсь. — Я должна еще кое-что сделать, — говорю, желая смягчить свой отказ. — Увидимся позже.

— Вот, — Панси отрывает листок бумаги и что-то на нем записывает. — Это адрес бара. Я действительно надеюсь, что ты придешь, и помни, что я сказала о твоей подруге Луне. Я обещаю быть паинькой.

— Поживем — увидим, спасибо, что пригласила меня, — говорю я, и она ухмыляется.

— Не за что. Увидимся.

— Пока.

Возвращаюсь к своему велосипеду, складываю одежду в нелепую белую корзину и, погрузившись в свои запутанные мысли, отправляюсь домой. Чувствую себя абсолютно сбитой с толку. Добравшись, наконец, до дома, загоняю велосипед в сарай и спешу в дом. Вернувшаяся из магазина мама стоит возле плиты и готовит ужин.

— С Гарри все в порядке? — спрашиваю, проходя мимо стола и глядя на ее спину. После того, что случилось с Гарри, она должна выглядеть более испуганной.

— Разумеется, — обернувшись, мама бросает на меня удивленный взгляд. — А что с ним может случиться?

— Да так, — отвечаю, полагая, что они и от нее тоже все скрыли. Заглядываю в гостиную, желая убедиться, там ли Гарри.

Но Гарри там нет. Ни одного из них нет. Перепрыгивая через ступени, мчусь наверх и, остановившись у комнаты Рона, прижимаюсь ухом к двери. Ничего. Разочарованно и, в то же время, обеспокоенно вздохнув, плетусь в свою комнату, чтобы все обдумать. Именно тогда я слышу голоса.

— Еще воды? — это голос Гермионы. Они что — в моей комнате? Встряхнув головой, подхожу ближе, стараясь не поднимать лишнего шума. — Гарри, нам нужно что-то с этим делать. Так больше продолжаться не может. Ты не знаешь, к чему подобные приступы могут привести.

— Знаю, — отвечает Гарри странным, охрипшим голосом. — Вот почему нам надо уходить как можно скорее.

Слышу, как громко вздыхает Гермиона, затем раздается раздражающий крип раскладушки, как будто на нее кто-то сел.

— У тебя хотя бы получилось с ней поговорить? — Гарри не отвечает, или, по крайней мере, я не слышу.

— Куда она ушла? — спрашивает он, и у меня складывается впечатление, что они, скорее всего, говорят обо мне. — Я напугал ее?

— Думаю, ее напугала сама ситуация и наша реакция на нее. Она уехала, потому что Рон, как обычно, повел себя крайне мило и вытолкал ее из комнаты.

Некоторое время в комнате царит тишина, пока Гарри не нарушает ее снова:

— Возможно, это был знак, — говорит он, и я слышу, как фыркает Гермиона.

— Какой знак?

— То, что со мной произошло ранее… я ненормальный, Гермиона. И никогда не буду нормальным, и глупо было надеяться, что может быть иначе.

— Гарри, это неправда.

— Правда, — его голос срывается, словно он плачет. Осознав это, чувствую укол боли в сердце. Прислоняюсь к стене и поворачиваюсь лицом к двери, чтобы послушать еще немного. Слышу, как Гарри пытается отдышаться и, представив, как он сейчас выглядит, едва сама не рыдаю. — Даже не стоит пытаться.

— Каждый заслуживает нормальной жизни, Гарри, — убеждает его Гермиона материнским тоном. Она всегда так говорит, когда пытается кого-то приободрить. — Это не будет длиться вечно… мы выясним, что с тобой происходит, и излечим тебя. У нас всегда получается. Одолеем и это.

— Я рад, что ты веришь в свои слова, — хрипло отвечает Гарри.

— Я просто верю в тебя, — мягко возражает она.

— А куда пошел Рон? — спрашивает Гарри, пытаясь совладать с голосом.

— Пошел погулять, — отвечает Гермиона. — Знаешь ведь, как он расстраивается, когда видит тебя в таком состоянии.

— Давай заключим с тобой сделку, Гермиона, — предлагает Гарри, и раскладушка скрипит снова. — Если ты, наконец, наберешься храбрости и расскажешь Рону о своих чувствах, я попытаюсь еще раз.

— Я ему даже не нравлюсь, — тихо замечает Гермиона. До меня начинает доходить насколько, в действительности, близки Гермиона и Гарри.

— Конечно, нравишься, — Гарри усмехается. — Он просто еще этого не знает.

— Ладно, посмотрим, как все сложится, — вздыхает Гермиона, опять вызывая смех Гарри. — Она ведь спросит меня, что с тобой произошло, ты ведь понимаешь? — после небольшой паузы произносит она. — Что ты хочешь, чтобы я ей сказала?

— Неважно, — говорит он, и я закусываю губу. — Я и без того достаточно смущен… не хочу, чтобы она меня расспрашивала о чем-либо, если ты можешь мне в этом помочь.

Услышав приближающиеся к двери шаги, я круто разворачиваюсь и направляюсь к лестнице.

Ночью, когда в темноте своей спальни я спрашиваю Гермиону, что произошло с Гарри, она говорит мне, что он отравился тухлой рыбой, и ему стало плохо. Я знаю, что она врет…

Но ее слова звучат так убедительно.

________________________________________

Я пялюсь на Луну, покачивающуюся с пяток на носки, ее синюю рубашку и волосы, заплетенные в косички. Не могу поверить, что она действительно на это решилась. Честно говоря, когда Панси пригласила нас в бар, я была уверена, что мы с Луной никуда не пойдем, но Луна явилась ко мне пару часов назад и крайне взволновано поинтересовалась, когда мы отправляемся. И я все еще немного сбита с толку.

— Ты уверена, что хочешь пойти, Луна? Я имею в виду, нас никто не заставляет.

— Нет, все хорошо. Я всегда за то, чтобы дать второй шанс, — улыбаясь, она достает что-то из кармана. — Панси написала мне довольно милое письмо с извинениями.

Я беру письмо и, развернув его, пробегаю глазами по ровным строчкам.

— Она прислала это тебе? — спрашиваю прочитав.

Луна кивает головой.

— Да, я получила письмо сегодня утром, — говорит она. С озадаченным выражением на лице, я складываю письмо. — Я подумала, как мило… знаешь, люди, редко присылают мне письма с извинениями.

— А я думала, ты все еще расстроена из-за всей этой истории с выпивкой.

Луна ведь была убеждена, что Панси пыталась обмануть меня, хотя действительно все случилось по моей собственной глупости.

Скорчив гримасу, Луна качает головой.

— Возможно, я была неправа.

— Ну, если ты уверена… — я возвращаю ей письмо. Как это похоже на Панси, хотя возможно она извинилась искренне... все может быть...

— Я уверена, — подтверждает Луна. — Но, если что-то пойдет не так, мы уйдем. Я согласно киваю головой, и она некоторое время изучает мои глаза, пока я не начинаю одеваться в те вещи, которые дала мне Панси. Синяя юбка и тонкая белая футболка обтягивают меня как перчатка, и я бросаю взгляд в зеркало, прежде чем повернуться к Луне опять. — Ты должна пообещать мне — если я захочу уйти, ты меня послушаешь.

Мне становиться неловко, и я киваю, собирая волосы в узел на затылке, оставляя свободными несколько прядей спереди.

— Да, обещаю. Если ты захочешь уйти… мы уйдем.

— Хорошо, — Луна криво улыбается.

Для завершения картинки, достаю синие украшения, которые обычно надеваю на работу, а затем мы отправляемся к пункту аппарации.

Мы аппарируем к парадному входу двухэтажного спортивного бара где-то в волшебном Лондоне, и Луна сразу решительно направляется к двери. Я плетусь на несколько шагов позади нее. Не люблю заходить в места, в которых я раньше не была, поэтому я довольна, что Луна подобными странностями не страдает. Зато она страдает всеми остальными возможными странностями.

— Покажите ваши удостоверения, — путь нам ногой преграждает крупный темнокожий мужчина, сидящий на стуле сразу же у входа в бар.

— Ох, правда… — Луна выхватывает бумажник и начинает в нем рыться. Открыв сумочку, я достаю свое. Мы одновременно протягиваем ему удостоверения, но он, взглянув на даты нашего рождения, качает головой.

— Сегодня вечером вход только с семнадцати лет, леди, — грубым монотонным голосом говорит он, и я хмурюсь, когда он возвращает мне мое удостоверение личности. — Мне жаль.

— А вы не могли бы просто отметить наши руки? — предлагаю я, и он поднимает бровь. — Мы не будем пить.

— Ничем не могу помочь, — покачав головой, отвечает он. За мной собралась толпа людей, и я отступаю в сторону, чтобы их пропустить. Они все оказываются подходящего возраста, так как мужчина кивает каждый раз, взглянув на их удостоверения. Вот блин!

— Думаю, нам пора уходить, — шепчу Луне, и она, кивнув, следует за мной. — Стоило попытаться, — замечаю, пожимая плечами, когда мы выбираемся, наконец, на улицу и останавливаемся на тротуаре. Засовываю руки в маленькие карманчики на юбке Панси и смотрю на озирающуюся вокруг Луну. — Чем хочешь заняться?

— Мы могли бы вернуться к тебе домой, — пожав плечами, предлагает она.

— Давай немного погуляем, — честно говоря, я не хочу идти домой, потому что все там, кажется, меня избегают, после того, что произошло с Гарри. Луна кивает, и мы начинаем медленно шагать рядом друг с другом. Я иду сквозь толпу, опустив голову и наблюдая за своими ногами, думая о том, как здесь пахнет дождем.

— Вы уже уходите? — я удивленно вскидываю голову. Конечно же, передо мной, засунув руку в карман джинсов, стоит Драко Малфой, одетый в голубой свитер Соколов.

— Что ты здесь делаешь? — невпопад брякаю я, и уголок его губ дергается вверх.

— Разговаривал с друзьями, — отвечает он, кивая на двух подозрительно выглядящих типов в черных плащах, стоящих позади него.

— Они твои друзья? — недоверчиво переспрашиваю я. Если честно, они похожи на торговцев наркотиками из самого темного закоулка Лютного переулка.

— У меня много друзей, — он подмигивает. Внезапно вспомнив с кем я разговариваю, и что между нами произошло, когда мы встречались в прошлый раз, я опускаю взгляд.

— Ох, — ну почему я так краснею, когда он находится поблизости? И что он вообще здесь делает? Игра вот-вот начнется.

— Хорошо иметь друзей, — мечтательно заявляет Луна. Нерешительно взглянув на Драко, вижу его холодный взгляд, устремленный на нее. — Нас не впустили в бар из-за возраста, — объясняет Луна, не заметив его равнодушия.

— Не может такого быть, — говорит он, и когда я смотрю на него, он улыбается. У него очаровательная улыбка, и я не знаю, что мне делать. — Уверен, все можно уладить, — он подходит ко мне, обвивает рукой мою талию и разворачивает меня в сторону бара.

— Что ты делаешь? — отчаянно шепчу я. Не хочу, чтобы он думал, что имеет на меня какие-то права только потому, что я позволила ему поцеловать меня один раз. К тому же на нас смотрят люди.

— Я провожу тебя в бар, в который тебе еще слишком рано заходить, так что заткнись, — как настоящий джентльмен отвечает он, крепче прижимая меня к себе. Я оглядываюсь на Луну, но та только пожимает плечами и следует за нами.

Какой же он милый, не так ли?

Драко с ухмылкой оглядывается на Луну, и она улыбается ему в ответ. Не растеряться в абсурдной ситуации мне позволяет только то, что Драко уже открывает передо мной двери бара и проталкивает меня вперед. Как только я переступаю порог, рука Драко опять оказывается на моей талии, а Луна останавливается рядом с нами. Я смотрю на нее, а затем на руку на моей талии, но, Луна не обращает на это внимания. Темнокожий парень, кажется, знает Драко, потому что он ему улыбается, но затем он обращает свой взгляд на меня.

— Они несовершеннолетние, Малфой. Я не могу ее пропустить… прости. Ты же знаешь, что авроры в прошлом месяце устраивали облаву во всех барах на этой улице на предмет несовершеннолетних.

— Знаю, Карл, — отвечает Малфой. — Я все понимаю, — он вытаскивает что-то из моего кармана и вручает вышибале. — Но она моя девушка. Уверен, что ты можешь сделать исключение, — от возмущения у меня горят уши. Его девушка? Я опять бросаю взгляд на Луну, чтобы убедиться, слышала ли она… но она изучает свои ногти.

Ну, честное слово.

— Постойте… я не …— я не умираю от желания войти в этот бар. Никто не должен думать, что я каким-либо образом связана с Драко Малфоем.

Черт бы побрал этот второй шанс!

— Заткнись, — повторяет он, и я злобно сужаю глаза. Он только и делает, что затыкает меня!

— Сам заткнись, — огрызаюсь я и он, подняв бровь, впивается в меня взглядом. Вышибала тем временем с любопытством наблюдает за нашей перепалкой. Драко бросает на меня еще один предостерегающий взгляд и, покачав головой, поворачивается к Карлу, словно я ничего и не говорила.

— Она не будет пить. Просто пришла посмотреть игру.

Парень смотрит на Драко и затем на Луну, стоящую позади нас и мельком бросает взгляд на то, что дал ему Драко.

— Ладно, — пряча вещь в карман, соглашается он. На лице Драко расцветает самодовольная улыбка. — Только никому не говори, что они несовершеннолетние.

— Я знал, что ты меня поймешь, — подмигивает ему Драко и затем тащит меня в шумный бар.

— Смотрите, Луна и Джинни пришли! — слышу голос Дафны при входе в бар, полный орущих поклонников Соколов. Она бежит к нам, светлые волосы, собранные в конский хвост, подскакивают в такт ее шагов, и я не могу не улыбаться, глядя на нее. У Дафны такое приятное лицо, увидев которое всегда хочется улыбаться. Подбежав к нам, она заключает меня в объятия, а затем, широко улыбаясь, поворачивается к Луне.

— Я так рада, что вы обе смогли прийти, — она переводит взгляд на Драко, а затем на его руку на моей талии.

Ох, и правда.

Я отпихиваю руку Драко, и он, взглянув на меня, пожимает плечами. — И Драко… — добавляет Дафна с хитрой улыбкой. — Пойдем, мы заняли вам места.

Она тащит меня за руку к большому столу, вокруг которого, попивая пиво и коктейли, громко галдит их обычная компания.

— Эй, Джин, — я усаживаюсь рядом с Панси, и она мне улыбается. Оглядев мой сине-белый ансамбль, который сама же мне и дала, она подмигивает. — Рада, что ты пришла.

— Игра уже началась? — интересуюсь. Луна устраивается между мной и Тео Ноттом, который, мельком на нее взглянув, поворачивается к Забини и что-то шепчет ему на ухо.

— Еще нет, — сделав глоток пива из бутылки, отвечает она.

Я уже собираюсь склониться к Луне, чтобы спросить ее мнение по поводу произошедшего, но между нами вдруг втискивается Драко. Выпрямившись, я вопросительно поднимаю брови, поскольку он стоит, прислонившись к столу, словно он принадлежит ему одному.

— Что будешь пить? — спрашивает он, доставая несколько монет из кармана, и пересчитывая их. Я таращусь на его профиль, не в силах поверить в происходящее.

— Ты же обещал вышибале, что я не буду пить, — напоминаю ему, получая взамен раздраженный взгляд.

— Но ведь ты можешь пить воду, разве не так? Хотя в окружении пьяных людей смотреть квиддич трезвой довольно-таки сложно.

— А не ты ли мне приказал никогда больше не пить? — говорю я, напоминая ему о нашем разговоре в лодочном домике Панси в прошлые выходные. От воспоминания меня саму пробирает дрожь.

— Я сказал тебе не пить одной, — уточняет Драко, опираясь рукой на стол, обращая на меня все свое внимание и полностью заслоняя собой Луну. — Но сейчас я здесь и могу присматривать за тобой. И если только это зависит от меня, сегодня вечером тебя не вырвет ни на чью обувь. Ты не должна пить как недозрелая малолетка, не знающая меры.

— Ты не мой отец, — угрюмо скривившись, выплевываю я.

— И слава богу, — подняв брови, парирует он.

— И что бы это значило? — в моем голосе сквозит агрессия. Драко сужает глаза.

— Я несказанно рад, что не являюсь патриархом бесчисленного клана Уизли.

Как бы мне хотелось его ударить.

— Ублюдок, — бесцеремонно бросаю я, но Драко лишь злобно усмехается.

— Это каким же образом я вдруг стал ублюдком? — спрашивает он, и я знаю, что сейчас все на нас пялятся. Я практически чувствую это, но не могу себя заставить ответить им взглядом… Я даже не знаю, что ответить Драко. У всех на глазах меня выбили из колеи, и я не в состоянии придумать остроумный ответ.

— Молчишь? — о да, он тоже это заметил. — Что-то на тебя не похоже.

— Заткнись, Малфой, — огрызаюсь, стараясь скрыть обиду. Интересно, а ему так же, как и мне нравится, когда его затыкают?

Неприятно улыбнувшись, Драко разворачивается и идет к бару. Я медленно выдыхаю, даже не заметив, что до этого задерживала дыхание.

— Господи, Джинни, — слышу шепот Панси. Кажется, она разочарована моим поведением. — Он просто хотел угостить тебя напитком. Мы ведь договорились, что ты дашь ему шанс.

Взглянув на нее, я поворачиваюсь к Луне. А та, оказывается, приятно проводит время с Теодором Ноттом и даже смеется над какой-то его шуткой. Вот вам и шанс. Наклоняюсь вперед, пытаясь подслушать их разговор, однако Панси одергивает меня назад.

— Он так старается быть с тобой хорошим, — как маленького ребенка отчитывает меня Панси, и, в конце концов, добивается своего — меня начинает мучить совесть. — Ты не обязана его любить, но веди себя прилично. Иногда ты такая бестактная, — фыркнув, она от меня отворачивается.

Я даже не знаю значения этого дурацкого слова, но оно мне не нравится.

Я молча сверлю взглядом столешницу, не в состоянии решить, как же мне поступить. Искоса взглянув на Луну, которая опять громко смеется, я хмурюсь. Если честно, мне не нравится Теодор Нотт. В последний раз, когда мы встречались, он только и делал, что пялился на мою грудь. Поверх косматой шевелюры Нотта мне виден бар, и я, рассмотрев светлую голову Драко, вижу, что он остановился поболтать с каким-то парнем в шляпе Соколов. Опять почувствовав укол совести, опускаю глаза. Он же просто предложил купить мне напиток… зачем же я начала эту словесную перепалку? Почему в его присутствии я чувствую себя так неловко? Ловлю сочувствующий взгляд Дафны — она сразу же склоняется над столом, заметив, что я вышла из ступора.

— Наверное, тебе стоит пойти и извиниться перед ним. Возможно, тогда ты не будешь чувствовать себя так паршиво, — предлагает она мягко, и я, нахмурившись, огрызаюсь:

— А кто сказал, что я плохо себя чувствую? — знаю, что веду себя как последняя сука, и от этого мне становится еще хуже.

— Это написано на твоем лице, Джинни, ты не умеешь скрывать чувства… вот что делает тебя такой привлекательной. — Дафна сжимает мою руку и улыбается. — Иди, поговори с ним, — говорит она, и я закусываю губу. — Просто дай ему шанс… Драко может быть очаровательным, если только ему позволить.

Она кивает головой и возвращается на свое место. Я поворачиваюсь к Луне.

— Эй, а тебе не показалось странным, что…

— Джинни, ты знакома с Тео? — перебивает она меня, не спуская глаз с Нотта. Только сейчас обращаю внимание на его высокую худую фигуру, густую каштановую шевелюру и щенячьи глаза.

— Да, — резко отвечаю, не обращая внимания на его самодовольную ухмылку… словно все еще помнит, в какое неудобное положение он ставил меня в Фолк Хиллз.

— А ты знала, что ему нравится охотиться на нарглов? — спрашивает она. Я смотрю на Нотта с подозрением.

— Это правда, — говорит он мне и приподнимает бокал. — Ничего не могу с этим поделать.

— Да ты хоть знаешь, что такое наргл? — спрашиваю я язвительно. Он поднимает густые брови.

— А ты?

Я несколько раз открываю и закрываю рот, прежде чем сообразить, что в действительности я ничего не знаю о нарглах, но тут мне на помощь приходит Луна.

— Наргл — болотное существо, показывающееся только во время послеобеденного чая… — начинает бубнеть она, а опять ищу взглядом Драко. Он уже закончил разговор с парнем и теперь, опустив голову, направляется к бару.

Вина.

Вина комом застряла у меня в горле.

— Я скоро вернусь, — шепчу Луне, как только она заканчивает свой монолог, и она, махнув мне рукой на прощанье, отворачивается к этому гадине Нотту. Я направляюсь к бару.

Ненавижу чувствовать себя виноватой и ненавижу, когда люди указывают мне на это, но полагаю, в данном случае они правы. Даже учитывая, что Драко может быть довольно грубым и требовательным, я действительно зря затеяла перепалку с ним. Не знаю готова ли я по-настоящему извиниться, но может, если я сделаю первый шаг, чувство вины перестанет быть таким невыносимым?

Приближаясь к нему, сверлю глазами его красиво очерченную мускулистую спину. Сегодня его волосы взъерошены больше обычного, и выглядит он необычайно расслабленным. С раздражением еще раз отмечаю, как он красив. А еще он меня поцеловал. Сама не понимаю почему, но какая-то часть меня этим гордится… гордится и очень смущается.

— Драко, — начинаю я, скользнув на место возле бара рядом с ним. В баре ужасная толкотня, и меня сразу зажимает между ним и крупным мужчиной с котелком на голове. — Эй, — это все, что я могу из себя выдавить под его пристальным взглядом.

— Ты пошла за мной, желая продолжить ссору? — недружелюбно интересуется он. Я не в состоянии вымолвить ни слова, потому что такая близость напоминает мне о поцелуе, и какое возбуждение он у меня вызвал. — Ладно, — уже мягче произносит он несколько секунд спустя. Он полностью поворачивается ко мне, и его бедра сейчас прижимаются к моим. — Чего бы тебе хотелось?

— Ты о чем? — шепчу, глядя на него снизу вверх.

— Выпить, — махнув рукой, он останавливает бармена. — Чего бы тебе хотелось?

— Ох, — а я думала он спрашивает о чем-то другом. Встряхнув головой, я открываю кошелек и выуживаю из него несколько монет. — Наверное, я выпью колы.

— Неужели? — саркастически уточняет он. Пересчитав деньги, я поднимаю на него взгляд. Закатив глаза, он поворачивается к бармену. — Два семь на семь.

— Что такое «семь на семь»? — спрашиваю, одновременно пытаясь привлечь внимание бармена, чтобы заказать себе напиток — ведь Драко так его и не заказал. Бармен проходит мимо, словно я невидима.

— Почти то же самое, что виски сауэр, — отвечает он. Я бы спросила его, что такое виски сауэр… Но он произнес это так, словно всем об этом известно, поэтому я, не желая опростоволоситься, просто киваю головой. — Если тебе не понравится, выпью я. Не очень люблю пиво, — признается Драко. — И вообще, всегда лучше начинать с легкого напитка.

— Пожалуйста, мистер Малфой, — произносит бармен, толкнув по поверхности барной стойки два высоких пузатых стакана. — Записать на ваш счет?

— Да, — кивнув, Драко протягивает один из стаканов мне. — И убедись, чтобы к столику постоянно кто-то подходил принимать заказы. Не хочу каждый раз, когда захочется выпить, протискиваться к бару. — Понюхав напиток, я морщу нос. — Ты просто попробуй, — думаю, он заметил мое замешательство.

Под его пристальным взглядом делаю маленький глоточек и корчу гримасу.

— На вкус как севен-ап, — замечаю я. Обжигающий такой севен-ап. — Неплохо.

— Отлично, — это все, что отвечает он и делает глоток из своего стакана.

— Это… — я встряхиваю монеты на ладони. — Сколько я тебе должна? — спрашиваю, показывая ему свои деньги. — Я прихватила с собой не очень много, но отдам тебе все…

Он берет меня за руку и зажимает мои пальцы в кулак. Взглянув ему в глаза… вижу в них металлический холод.

— Девчонки не платят, — коротко бросает он. Кивнув головой, прячу деньги в карман. Не собираюсь я с ним спорить.

— Спасибо, — шепчу, делая еще один маленький глоток.

— Могу я задать тебе вопрос? — спрашивает он, и я, подняв на него взгляд, киваю. — За что ты меня так ненавидишь?

— Я не ненавижу тебя, — зачем-то вру. Если честно, я не знаю, что я чувствую по отношению к нему. Раньше — да, я его ненавидела… Но теперь я просто не знаю…

— Правда? — уточняет он.

Вздохнув, я ставлю свой стакан на стойку бара.

— Просто… ты такой вредный, — он смотрит на меня совершенно ничего не выражающим взглядом. — Я видела, что ты делаешь с людьми и что ты им говоришь… С моим братом и Гермионой… Но я знаю, что они к тебе тоже не особо хорошо относятся, — добавляю, думая о своем споре с Гермионой. — Но ты бываешь особо жестоким.

— Но с тобой я не жесток, — замечает он, и я смотрю ему куда-то в горло.

— Не сейчас… Но вещи, которые ты говоришь… Ты сказал моему брату, что его семья — отребье. Это же я. Я его семья. Как же ты мне можешь понравиться, когда говоришь такое?

Он поднимает руку, и я, нахмурив брови, наблюдаю, как он проводит пальцами по моей щеке, заправляя за ухо прядь волос.

— Жаль, что ты это слышала, — говорит, отнимая руку от моего лица. Взяв с барной стойки свой стакан, он делает небольшой глоток. — А ты вообще болеешь за Соколов? — с подозрением спрашивает, окидывая взглядом мой сине-белый наряд. Он явно меняет тему разговора, но я и не собираюсь настаивать.

— Вообще-то я болею за Пушек, — признаюсь. Он улыбается.

— Ладно, только не говори об этом громко, — советует он и наклоняется ближе. — Ты на территории Соколов.

— Да, — я обвожу взглядом бар — сине-белое море. — Я вижу.

— Собираешься пробоваться в команду по квиддичу в этом году? — спрашивает он. Я прячу улыбку. Безопасная тема для разговора. Даже почти горжусь собой, что могу участвовать в такой беседе.

— Разумеется, — отвечаю, и он загадочно ухмыляется.

— Значит, собираешься играть против меня. Меня выбрали новым капитаном слизеринской сборной.

— И ты уже об том знаешь? — спрашиваю недоверчиво. — У вас что, нет даже проб, чтобы решить, кто на что годится?

Гарри, разумеется, в этом году играть не будет, но, по крайней мере, у других наших ребят есть хотя бы шанс испытать себя.

— Нет, сообщение пришло вместе с письмом, где сообщается о том, что я назначен старостой, — почему-то у меня создается впечатление, что теперь Драко передо мной рисуется.

— Не могу поверить, что ты уже получил письмо из Хогвартса.

— Это потому что слизеринцы шустрее, — самодовольно улыбается он, и я, усмехнувшись, качаю головой.

— Или это, или ты просто присвоил себе все эти назначения, что меня совсем не удивляет, учитывая твое самомнение.

— Глядите-ка, ты взяла на себя смелость что-то предполагать, — дразнит он меня. Я чувствую, как его теплая рука скользит по моей талии. — А ты не хочешь услышать то, что предполагаю я?

— По правде говоря — нет, — полушутя отвечаю я, отпивая из своего стакана. Напиток крепкий и обжигает мое горло, но я не обращаю на это внимания.

— Врешь, — допив свой напиток, изрекает Драко. Бармен тут же заполняет его бокал, словно возле бара вовсе и не стоит очередь других ожидающих. Проведя языком по зубам, Драко смотрит на меня. — Я предполагаю, что ты чувствуешь себя неловко из-за того, что я касаюсь тебя сейчас, — его рука проскальзывает под мою рубашку и ложится на бедро. Я глубоко вдыхаю. — Но ты не отталкиваешь меня, потому что в глубине души знаешь — тебе это нравится.

— Неправда, — отвечаю, отталкивая его руку.

— Просто предположение, — весело улыбаясь, говорит он, и что-то в моем животе начинает трепетать. Ну, почему так? Я ведь этого не хочу! — Также я предполагаю, что ты не хочешь, чтобы я тебе нравился…Но от моих поцелуев твои трусики становятся влажными.

— Драко! — шиплю я. Не могу поверить, что он это сказал, но он только смеется, глядя на меня.

— Это просто предположение, — защищается он и делает еще один глоток из своего заново наполненного стакана. — Но, — он наклоняется так близко, что его губы почти касаются моего уха. — Мое предположение все же ближе к правде, чем бы тебе хотелось, ведь так?

— Боже, как отвратительно, — выдавливаю я, вызывая у него новый приступ смеха.

— Шучу, — говорит он, и я, кивнув головой, хватаюсь за свой стакан.

— Нам, наверное, стоит вернуться к столу, — я совсем забыла, что оставила там Луну. Еще одно напоминание мне, какая я плохая подруга.

— Ты права, — он забирает бокал из моей руки. — Я понесу напитки, а ты веди.

Когда мы добираемся до столика, ребята тут же освобождают нам два места, чтобы мы могли сесть. Невольно заливаюсь краской — Драко садится совсем близко, вручает мне мой стакан и кладет руку на спинку моего стула. Он обращается со мной слишком фамильярно, и я сама не знаю, нравится мне это или нет. Разглядываю его красивый профиль, и странное чувство гордости возвращается, как бы я его не заглушала.

В надежде на помощь, ищу глазами Луну, но она сидит у самого дальнего конца стола и по-прежнему болтает с Ноттом — смеется, размахивает руками, будто рассказывает ему какую-то историю. Некоторое время я наблюдаю за ней, пытаясь по ее жестам понять, о чем она говорит, затем в ужасе понимаю, что она рассказывает о своих ежедневных медитациях с отцом в домике на дереве… Перевожу взгляд на Нотта… Как ни странно, он выглядит заинтересованным. Какое-то несусветное явление.

— А твоя подруга с Ноттом скуковались, — замечает Драко, и я хмуро киваю, отпив глоток из стакана. От выпитого горят щеки, и я начинаю чувствовать знакомое головокружение.

— Да, как-то странно, — добавляю, наблюдая за ними и ожидая от Драко колкого замечания, или хотя бы привычной гримасы.

— Почему странно? — спрашивает Драко. Уголком глаза подмечаю Панси — ее рука покоится на колене Блейза — и Дафну, болтающую с мужчинами, покупающими ей напитки. — Твоя подруга симпатичная, — его фраза привлекает мое внимание, и когда я смотрю на него, он поднимает брови. — Что? Разве ты не думаешь, что твоя подруга хорошо выглядит?

— Нет, я знаю, что она красивая, — отвечаю я… Если честно, то я сама не понимаю, что меня обеспокоило.

Он ухмыляется.

— Ты что, ревнуешь? — спрашивает он, и я усмехаюсь, прежде чем допить свой коктейль. — Тебе не о чем беспокоиться, ты красивее всех присутствующих здесь, — продолжает он, но я знаю, что это ложь, поэтому бросаю на него укоризненный взгляд. — Не веришь?

Бросив взгляд на стройную светловолосую Дафну, я отвечаю:

— Нет, — на мою шею сзади ложиться его ладонь, и он начинает поглаживать пальцами мою кожу.

— Жаль. А я вот наслаждаюсь твоим внешним видом, — говорит он, опять наклоняясь ближе ко мне, и когда я смотрю на него, знаю, что хочу сказать что-то… но просто не могу. — Симпатичная маленькая Джинни, — его серые глаза мерцают, я останавливаю взгляд на его губах… и вдруг он резко отскакивает, вызывая у меня внутри странный толчок разочарования.

— Простите, что опоздала! — к столу подбегает Чжоу Чанг. На меня накатывает волна горечи, поскольку Драко откидывается в своем кресле и убирает руку со спинки моего стула. — Как же трудно было сюда попасть, — продолжает она, бросая сумочку на стул рядом с моим. — О, привет Джинни, — заметив меня, улыбается она. Я отвечаю ей фальшивой улыбкой. — Не возражаешь, если мы поменяемся местами?

— Ох, — оглядываюсь на Драко, и он отвечает мне испытывающим взглядом. Я вздыхаю. Помню его слова… Если скажу ему, что хочу его, он бросит Чжоу. Высокомерный мерзавец. — Да, разумеется, — я пересаживаюсь на ее стул, Чжоу проскальзывает на мой и впивается в Драко светящимся взглядом.

— Ты зачем пересела, — шепчет Дафна, как только я устраиваюсь на новом месте. — Я думала, ты собираешься его поцеловать, — и, не обращая внимания на мой угрюмый взгляд, добавляет: — казалось, ты готова наброситься на него.

— Не говори глупостей, — шепчу я, допивая свой напиток. Раздаются приветственные возгласы, и я устремляю взгляд на стену — игра начинается. Слава богу, хоть что-то меня отвлечет. Некоторое время просто сижу, скрестив руки, пока Дафна прикасается к моему плечу.

— Хочешь еще выпить? — спрашивает она, глядя на появившуюся возле стола официантку. Качаю головой и тайком бросаю взгляд на Драко и Чжоу.

О господи. Она его целует.

— Мне нужен свежий воздух, — я хватаю сумочку и бросаюсь к выходу.

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — слышу возглас Дафны. Покачав головой, продолжаю идти, пока не достигаю задней двери.

Снаружи есть все, кроме свежего воздуха. Здесь собрались все те курильщики, которые слишком вежливы, чтобы курить внутри. Они ошиваются в глухом переулке, и я, наблюдая за этим зрелищем, корчу гримасу. Но возвращаться сейчас назад нет сил, поэтому я скрещиваю руки на груди и с кислым видом прислоняюсь к кирпичной стене. Возможно, мне стоит позвать Луну и уйти отсюда… но, похоже, она отлично проводит время, ведь я еще никогда не видела, чтобы она была так увлечена парнем…

— Привет, рыжая, — ненавижу, когда меня так называют, поэтому впиваюсь в Блейза свирепым взглядом. С его прекрасных губ свисает сигарета. Он предлагает одну мне, но я качаю головой, наблюдая, как он прикуривает от своей волшебной палочки. — От кого прячемся? — несколько мгновений спустя осведомляется он.

— Я не прячусь, — отвечаю я. Он выпускает дым сквозь уголок губ. В его компании я чувствую себя неловко — ну, не может парень быть таким красивым. Это меня напрягает. У него даже ресницы длиннее моих.

— А что ты тут делаешь? — спрашивает он, прислоняясь к стене рядом со мной. Взглянув в его янтарные глаза, я быстро отвожу взгляд, решив, что будет лучше, если я не буду на него больше смотреть.

— Где Панси? — пытаюсь менять тему разговора, но Блейз только усмехается, стряхивая пепел на мостовую.

— Осталась внутри, — пожимает плечами он. — Не то, чтобы сейчас это имело значение. Итак, если ты не прячешься и не куришь, тогда почему ты здесь? — я молчу, и он смотрит на меня в упор. Уголком глаз вижу, как его губы искривляются в улыбке. — Это потому, что Чжоу заграбастала себе Драко, и ты не можешь на это спокойно смотреть?

Я фыркаю, хотя сама не уверена, что мог бы означать этот звук. Вообще-то мне хотелось, чтобы это прозвучало скептически.

— Мне плевать, — отвечаю, натягивая на себя свитер.

— Не сомневаюсь, — соглашается Блейз, немного помолчав. Затем он отбрасывает сигарету, и я с облегчением вздыхаю, думая, что сейчас он уйдет. Однако Блейз разворачивается ко мне и опирается рукой о стену, обращая на меня все свое внимание и практически вынуждая меня посмотреть на него. — Хочешь знать, что я думаю?

— Уверена, что ты мне все равно расскажешь вне зависимости от моего ответа, — отвечаю я, и он кривит рот в легкой улыбке.

— По-моему, ты бродишь в абсолютной темноте, — выдает. Я непонимающе хмурюсь.

— Что?

— Ты ввязалась в опасную игру, — объясняет он, приводя меня в чрезвычайное замешательство. — Ты прыгаешь вокруг, словно кролик, совершенно не понимая, что происходит, — он снова улыбается своей порочно красивой улыбкой. — И ты так наивна… Как же тебе до нас далеко, маленькая Джинни.

— О чем ты говоришь?

— Просто не усложняй, — отвечает он, коснувшись моего лба указательным пальцем. Скривившись, я отбрасываю его руку в сторону. — Мы всегда в итоге получаем то, что хотим.

— О чем ты говоришь? — повторяю вопрос.

— Не волнуйся об этом, — Блейз пожимает плечами. — Я возвращаюсь. Увидимся, малышка.

Малышка?

Блейз скрывается за дверью, и я провожаю его мрачным взглядом.

— Псих, — бормочу себе по нос. Скрещиваю руки на груди, и, понаблюдав некоторое время за другими курильщиками, все-таки решаю, что стоит предложить Луне отправиться домой.

По пути обратно, возле бара замечаю несколько знакомых лиц. Возле дальнего конца барной стойки, хрустя арахисом, за игрой наблюдают Симус и Дин. Увидев их, я улыбаюсь.

— Дин? — я так рада, что встретила хоть кого-то знакомого. — Симус… Что вы здесь делаете?

Увидев меня, Дин вскакивает со стула и заключает меня в медвежье объятие, оторвав от пола.

— Мы болеем за Соколов, ты же знаешь, — ухмыляясь, отвечает Симус, после того как я слегка приобнимаю его. С Симусом мы не так близки, как с Дином, поэтому приветствие не столь бурное. — А ты что здесь делаешь? У твоего брата кровь закипела бы, узнай он, что ты якшаешься с врагом в день игры.

Я пожимаю плечом.

— О чем Рон не узнает, то не причинит ему боль, — вероятнее всего он просто вытолкал бы меня отсюда… Он так всегда поступает.

— Садись, — Дин снимает свой жакет с одного из табуретов, и я усаживаюсь. — С кем ты здесь? — спрашивает, заметив, что я оглядываюсь на свой стол.

— Луна и еще несколько друзей… — отвечаю. Внезапно в памяти всплывают слова Панси о том, что кое-кому надо дать шанс. — Мальчики, может, хотите присоединиться к нам?

— Гм… — Дин бросает взгляд на стол, на который я только что смотрела и поднимает бровь. — Там Драко Малфой и Панси Паркинсон? — уточняет он, и я киваю. — Ты теперь с ними болтаешься?

— Да, — пытаюсь не выглядеть смущенной. — С ними забавно.

— Мне кажется или Теодор Нотт подкатывает к Луне Лавгуд? — спрашивает он, скосив глаза.

— Все может быть, — искренне отвечаю, и он качает головой, перед тем как повернуться ко мне.

— Я всегда думал, что ты ненавидишь эту шайку.

— Я передумала, — серьезно отвечаю. Не желаю сейчас спорить о том, какая я наивная дура. Только не с Дином и Симусом. Пожав плечами, Симус отпивает из своей бутылки, а Дин ухмыляется и качает головой.

— Как пожелаешь, — говорит он, и я нежно ему улыбаюсь, потому что он всегда так говорил, когда мы встречались в прошлом году.

— Как Вам удалось взять выходной вместе? — спрашиваю, облокачиваясь на барную стойку, чтобы слышать их лучше. — Дел говорила, что сегодня вечером в клубе будет особенно многолюдно.

— Мы договорились об этом выходном еще в начале лета, — следя за игрой на экране, отвечает Симус.

— Умно, — киваю головой я. Смотрю на экран, поскольку один из охотников Пушек забивает гол. Толпа в баре гудит, но я, игриво ущипнув Дина за руку, ухмыляюсь. — Вот как надо играть, — говорю я, и он, улыбнувшись мне, потирает руку.

— И это слова девчонки, одетой в синее и белое, — замечает он.

— А мне идет синий цвет, — шучу. Дин опять расплывается в улыбке. У него всегда была такая красивая улыбка. Как жаль, что я никогда не чувствовала к нему ничего более умеренной привязанности. По-моему, из нас бы получилась прекрасная пара.

— Тебе все идет, — замечает он, и я смеюсь, потому что он не пытался заигрывать со мной уже многие месяцы. Время от времени что-то проскальзывает, но я всегда при этом чувствую себя неловко.

— Разумеется, — фыркнув, соглашаюсь я. Симус машет рукой, подзывая бармена.

— Джин, хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает он, привлекая внимание бармена.

— Наверное, просто воды, — говорю, и он, одарив меня странным взглядом, заказывает мне стакан воды. Слава Богу. Размешиваю соломкой в появившемся передо мной стакане лед и делаю маленький глоток. После всяких странных напитков типа «семь на семь» это как глоток свежего воздуха. Тем более что я не хочу сегодня напиваться. Мой единственный опыт с алкоголем и так закончился плачевно.

— Джинни, — развернувшись на табурете, сталкиваюсь лицом к лицу с нахмуренной и крайне раздраженной Панси. — Что ты делаешь?

— Разговариваю с Дином и Симусом, — я показываю на мальчишек. — Мальчики, вы ведь знаете Панси?

Взглянув на нее, Симус и Дин кивают в знак приветствия. Панси недовольно скалится.

— Привет, — коротко бросает она, а затем берет меня за руку. — Давай вернемся к столу, — она начинает тянуть меня с табурета, однако я с улыбкой выдергиваю руку.

— Я разговариваю с Дином и Симусом, — повторяю. — Приду через несколько минут.

— Джинни, — Панси неприятно усмехается, — возвращайся к столу.

— Нет, — нахмурившись, настаиваю я. Я не хочу туда возвращаться, почему она пытается меня заставить? — Я сказала, что вернусь позже.

— Джинни, — она впивается в меня взглядом своих темных глаз.

— Панси, — отвечаю с неловкой улыбкой. Дин наблюдает за нашим диалогом, подняв брови. — Что ты делаешь? Я вернусь позже.

Она таращится на меня в течение нескольких секунд, но поняв, что я не собираюсь отступать, вздыхает.

— Прекрасно, — это все, что она произносит прежде, чем развернуться и отправиться обратно к столу.

— Это было странно, — бормочет Дин. Я согласно киваю головой.

Взглянув на стол, я вижу, как Панси, раздраженно размахивая руками, что-то объясняет Драко… И затем она показывает на меня. Я торопливо опускаю взгляд. А затем опять поднимаю. О, черт, ну почему он встает? Возможно, мне стоит вернуться к столу. Хватаю прядь волос и дергаю, глядя, как он направляется в нашу сторону. Бросив взгляд на Дина и Симуса, я торопливо заправляю волосы за уши, пытаясь игнорировать приближение Малфоя. Задерживаю дыхание, когда он проходит мимо, не удостоив меня даже взглядом. Наблюдаю, как он направляется в сторону туалетов, и, опустив плечи, возвращаюсь к своему стакану с водой. Почему я разочарована?

Через несколько минут ко мне подходит улыбающаяся Луна. На ее щеках горит непривычный румянец. Пытаюсь об этом не думать.

— О, Джинни, — произносит она, поприветствовав Дина и Симуса. — Я прекрасно провожу время!

— Я рада, — искренне говорю я, оглядываясь на Тео. — Вижу, ты поладила с этим парнем?

— Еще как, — широко улыбаясь, отвечает она. Бросаю взгляд в сторону туалетов. Нет-нет, я не его ищу… Хотя, наверное, это не так. — Он думает, что я забавная, можешь себе представить? — Никогда не видела, чтобы Луна вела себя подобным образом, и это застает меня врасплох. — Никто и никогда обо мне так не думал. То есть, может и думал, что я смешная из-за своих странностей, но не остроумная, понимаешь?

— Да, понимаю.

— Может, стоит попросить номер его камина? Не слишком ли смело, как ты думаешь?

— Это было бы очень храбро с твоей стороны, — честно отвечаю я, еще раз взглянув на Тео. Он что-то усердно обсуждает с Панси, я корчу гримасу. — Ты уверена, что он тебе нравится? — в последний раз, когда мы с ним виделись в Фолк Хиллз, он все время пялился на мою грудь. — У меня от него мурашки по коже.

— Обожаю мурашки, — пожав плечами, отвечает Луна.

— Тогда я думаю, что это хорошая идея, — я ведь целовалась с Драко Малфоем… так что никакого осуждения.

— Я хочу, чтобы ты тоже с ним пообщалась. Он, правда, умный, тебе понравится.

Она стаскивает меня с табурета, и я, едва попрощавшись с Дином и Симусом, плетусь за ней к столу, осажденному слизеринцами и рейвенкловцами. По пути нечаянно наступаю на ногу Миллисент Булстроуд, и она впивается в меня убийственным взглядом, который я пытаюсь игнорировать. Луна вынуждает меня сесть перед этим долбанным Теодором Ноттом, одна рука которого покоится на его хилом бедре, а во второй он держит бутылку пива.

— Эй, — неловко здороваюсь я, как только он меня замечает.

— Привет, — отвечает он, а затем улыбается Луне.

Ладно.

— Тебе нравится квиддич, Тео? — спрашиваю, чтобы не молчать. Луна одаривает меня глупой широкой улыбкой.

— Да, нравится.

— Хорошо.

— Хорошо, — соглашается он.

— Отлично, это было забавно, — я просто не могу больше находиться в такой близости от него. Он вводит меня в ступор, и — странная вещь… я понятия не имею почему. — Луна, мне нужно перекинуться словечком с Дафной. Ты не хочешь ко мне присоединиться? — Луна, пожалуйста, пойдем!

— Нет, Тео собирался рассказать мне о компании своего отца.

— Ох, — смотрю на Тео, который смеется над кем-то произнесенной фразой. — Ладно, если тебе что-нибудь понадобится, найдешь меня, — говорю, выскальзывая из-за стола. — Я серьезно, — шепотом добавляю, направляясь к Дафне, сидящей в другом конце стола.

Стараюсь не спускать с нее взгляда.

— Джинни, иди сюда, присаживайся! — щеки Дафны розовые, и по тому, как она спотыкается, пытаясь переместить стул, я понимаю, что она пьяна.

— С тобой все в порядке? — спрашиваю, хватая ее за руку, чтобы она не упала.

— Я встретила двух очень милых парней, — отвечает она, оглядываясь. — Они — двоюродные братья.

— Классно, — смеюсь я, и она кивает.

— Эй, Джинни, — шепчет она мне, наклоняясь ближе. — Я могу тебе кое-что сказать?

— Полагаю, ты уже говоришь, — в тон ей, шепчу я. Мы обе сидим на стульях, и она тянет меня за руку. Тайком подняв взгляд, я вижу, что Драко наблюдает за игрой, в то время как Чжоу перебирает его волосы пальцами.

Кровь отливает с моего лица, и я быстро опускаю взгляд, подавляя ощущение чего-то темного и неприятного, разливающегося внутри.

— Я просто… мы ведь подруги, так? — продолжает Дафна, и я киваю головой. — Я просто хотела сказать тебе что-то…

— Хорошо, и что же это? — я начинаю волноваться…

— Иди сюда, — шепчет она, наклоняясь так близко, что наши головы почти соприкасаются. — Не заставляй Драко ревновать.

— Что?

— Тихо ты, — она тянет меня еще ближе, ее губы прямо у моего уха. Вздрогнув, пытаюсь отшатнуться, но Дафна, положив руку мне на плечо, удерживает меня на месте. — Драко… я знаю, что тебе не нравится видеть его с Чжоу, но идти и флиртовать с тем парнем — не самая лучшая идея.

— Флиртовать? Я не флиртовала с Дином, — да и какое кому дело, даже если бы и флиртовала?

— Флиртовала. Мы все заметили, и он тоже, — не соглашается Дафна. Пытаюсь запротестовать, но она сжимает мою руку. — Не делай так больше. Драко очень легко вывести из себя, — шепчет она, обдавая теплым дыханием мое ухо. Я смотрю на него опять, нахмурив брови. Он барабанит по столу своими длинными пальцами и его челюсть дергается, когда Чжоу наклоняется, чтобы прошептать ему что-то на ухо. — А когда он расстроен — всем плохо.

— Что ты имеешь в виду? — растерянно спрашиваю.

— Драко импульсивен, — отвечает Дафна, затем, резко отпрянув, повторяет: — Он импульсивен, — наши глаза встречаются. — Не старайся разозлить его, даже если это что-то глупое, типа попытки привлечь его внимание, флиртуя с кем-то еще. Он и так уделяет тебе внимание, а все, что Драко делает, имеет определенную цель, — продолжает она. — У него есть планы относительно всего на свете, и ему не нравится, когда кто-то его планы рушит, если ты понимаешь, о чем я.

— Нет, не понимаю.

— И я дам тебе маленький совет, — нечленораздельно произносит она, прислоняясь ко мне. Мои слова она совершенно проигнорировала. — Тебе это поможет в будущем, — кивая, добавляет она, бросив взгляд на Драко... Я тоже следую ее примеру. — Драко краснеет вот так, как сейчас, только по двум причинам, — говорит она. Только сейчас я замечаю румянец на его щеках, и он выглядит так… сексуально.

О, господи. Я действительно это подумала?

— Что за две причины? — спрашиваю, устремив взгляд на стол. Лишь бы эти отвратительные мысли о нем покинули мою голову.

— Или он сексуально возбужден, — смеется Дафна. Взглянув на Драко, встречаюсь взглядом с его серыми глазами. Проклятие. Отвернувшись, внимательно смотрю на Дафну, не желая больше на него отвлекаться. — Возбужден… Или он действительно в ярости.

— Понятно…

— Видишь, — Дафна кивает в сторону Драко, и мне опять приходится смотреть на него. Он наблюдает за игрой, и я облегченно вздыхаю. — Как он смотрит игру, но практически ничего не видит? Если бы он был сексуально возбужден, он бы просто вытащил тебя отсюда, чтобы воплотить с тобой все свои грязные фантазии… Даже не сомневайся, — говорит она, глядя на него. — Поэтому угадай, по которой из причин он покраснел?

— Он в ярости? — шепчу растерянно. Дафна кивает.

— Поэтому, когда ты заметишь такое выражение его лица, — она показывает своей пивной бутылкой в его сторону, — это отрешение, каменный взгляд… Избегай его всеми силами…

— Дафна, — внезапно появившаяся Панси, прерывает странную речь Дафны. — О чем вы тут болтаете?

— Да ни о чем! — с напевом отвечает Дафна, широко улыбаясь. — Я тут просвещаю Джинни насчет того, что нельзя заставлять Драко ревновать, потому что сама знаешь, каким он становится.

— Ты пьяна, Дафна, — ровным голосом говорит Панси, хватая ее за руку и поднимая на ноги. Я резко встаю, чтобы поймать падающий стул. — Перестань выливать на Джинни всякую пьяную белиберду.

— Но Панс, помнишь, когда он встречался с той француженкой прошлым летом, а она поцеловала какого-то испанца на твоей вечеринке. Ты помнишь, что Драко сделал… Ой, мне больно.

— Давай, пошли в туалет. Тебе надо умыться.

— Панси, что она имела в виду? — спрашиваю, начиная беспокоиться. Между словами Дафны, и тем, что мне сказал Блейз на улице… во мне начинает зарождаться подозрение. — Что за разговоры о ревности? Я не понимаю.

— Она выпила слишком много, Джин. Не обращай на нее внимания. Пошли, Дафна, — она с силой толкает Дафну в сторону туалетов.

Когда они уходят, я быстро нахожу глазами Луну, желая удостовериться, что с ней все хорошо. Она играет в бильярд с Теодором Ноттом. Все настолько странно, что я опять опускаюсь на стул и скрещиваю руки на груди, словно обиженный ребенок. Не надо было мне в это ввязываться. День превращается в сплошной кошмар.

Опять смотрю на Драко и Чжоу. Ее рука покоится на его предплечье. Когда он наклоняется, чтобы прошептать ей что-то на ухо, она заливается краской. Внутри у меня опять появляется знакомое жалящее чувство, и я, сжав зубы, отворачиваюсь. Слышу, как Чжоу смеется.

Остальную часть вечера я разговариваю только с Панси, да еще иногда с Луной, когда она соизволит оторваться от этого мерзкого парня, с которым она флиртует. Время от времени я тайком бросаю взгляды на Драко, только чтобы в очередной раз удостовериться, что он продолжает гладить, касаться и делать с Чжоу все те милые вещи, которые обычно делают влюбленные. И каждый раз во мне что-то словно замирает. Как же быстро он справился со своим гневом.

Что за чушь с этим «не заставляй его ревновать»? Он кажется чертовски довольным.

Господи.

Думаю, что именно я сейчас ревную.

Когда приходит время отправляться домой, я нахожусь в ужасном состоянии. Даже Луна улавливает мое настроение и не пытается завязать со мной разговор, когда мы шагаем к пункту аппарации.

Сегодня вечером я выучила очень важный урок.

Я узнала, что ревность жжет как холод.

И я даже не имею представления, кто победил.

________________________________________

— Знаю, что ты хотела нарядиться в платье на свой день рождения, — говорит мама. Я взволнованно подпрыгиваю, глядя на белую подарочную коробку в ее руках. — Поэтому подумала, что никто не пострадает, если ты откроешь один из подарков еще перед большим днем.

— О, мама, — шепчу я, когда она вручает мне коробку. Быстро срываю бант, чтобы можно было снять крышку.

Я так взволнована перед своим днем рождения! К платью великолепно подойдут сапоги, которые мне подарила Панси. Я улыбаюсь маме прежде, чем снять слой тонкой бумаги со своего красного платья… Красного платья в белый горошек? Нет… на платье, которое я выбирала, не было горошка. Я пытаюсь скрыть разочарование и вытаскиваю платье из коробки, желая лучше его рассмотреть. Я, должно быть, все-таки не сумела скрыть гримасу, потому что мама начинает торопливо оправдываться:

— Я знаю, что это не то, которое ты хотела, — тараторит она, пока я осматриваю платье. Оно обычного покроя, такого, как всегда шила моя мама. Простое ситцевое летнее платье c короткими рукавами цельного покроя и юбкой-клеш, ничем не отличающееся от любого другого сшитого мамой платья. Только на этот раз оно ярко-красное в белый горошек, с застежками-молниями на спине и вдоль карманов — бесплодная попытка матери повторить платье, о котором я так мечтала. — Я пошла в магазин, чтобы взглянуть на платье, которое ты выбрала. Не думаю, что ты заметила, насколько оно короткое, милая. Еще я потрогала ткань и поняла, что могу пошить что-то более подходящее для… тебя.

Я сейчас закричу.

— Тебе нравится? — спрашивает мама, наблюдая, как я тщательно укладываю платье в коробку. Я смотрю на нее, пытаясь скрыть разочарование, потому что она сидит на самом краешке кресла и выглядит крайне взволнованной.

— Да, конечно, — отвечаю, обнимая ее. Хоть какой-нибудь подарок все же лучше, чем никакого. — Спасибо, мама.

— И ты будешь его носить? — уточняет она, и я киваю головой. — Почему бы тебе не примерить его, чтобы убедиться, что все хорошо.

— И правда, — соглашаюсь я. Беру платье и тяжелыми шагами бреду к лестнице.

— Спускайся, когда будешь готова, — кричит мама вслед. Я поднимаюсь по лестнице траурным шагом. — Хочу посмотреть, как оно на тебе сидит!

— Хорошо, — отвечаю. Войдя в свою комнату, я тут же подхожу к зеркалу и прикладываю платье к себе. Такое может носить только младенец.

— Мамочка, о чем же ты думала, — шепчу, снимая с себя одежду и надевая платье. Конечно же, оно сидит идеально. Мама прекрасно знает мои размеры, но я чувствую выступающий на поверхность гнев. Я хотела именно то платье, и я убедилась, что оно доступно в финансовом смысле, и даже отложила его для себя. Сжимаю руки в кулаки в попытке унять кипящую ярость и разочарование. «Любой подарок лучше, чем ничего», — повторяю в мыслях. Я не расстроюсь из-за такой ерунды.

Не могу достать застежку-молнию на спине, поэтому оставляю ее так. Достаю из шкафа обувную коробку, где лежат сапоги, подаренные мне Панси. Если честно, то они, наверное, самая дорогая вещь, которой я владею. Обувшись, опять подхожу к зеркалу, чтобы осмотреть себя. Тонкие каблуки и заклепки совсем не идут к покрою платья. Проклиная все на свете, я стаскиваю их и обуваю пару надежных белых сандалий.

Раздраженно хлопнув дверью, спешу к лестнице, мимо спальни Рона, где Гермиона, Рон и Гарри опять проводят одно из своих «совершенно секретных совещаний без Джинни». Проходя мимо двери, впиваюсь в нее взглядом. Увидев меня, мама поднимается с кресла и широко улыбается.

— И как тебе? — спрашивает она, когда я поворачиваюсь и поднимаю волосы, чтобы она могла застегнуть молнию.

— Мне очень нравится — вру, не желая ранить ее чувства. Она целует меня в щеку.

— Не могу поверить, что тебе уже шестнадцать, — вздыхает она, разглядывая меня. — Как же ты выросла!

— Я знаю. С ума сойти можно, — я изо всех сил пытаюсь не дуться, потому что в этом платье я в действительности похожа на малолетку.

— Какие у тебя планы относительно завтрашнего дня? — спрашивает мама, усаживаясь. Я пристраиваюсь рядом.

— Ну, Луна работает до пяти, затем она зайдет к нам, и мы все сможем куда-нибудь пойти поужинать.

— Ты уже решила, куда хочешь пойти? — мама принимается за вязание шарфа. Взглянув на него, я вздыхаю. — Папа хотел бы знать, сможем ли воспользоваться камином, или нам придется аппарировать.

— Не знаю, — я пожимаю плечами. — Какое-нибудь не слишком шикарное местечко.

— Я уже предупредила мальчиков о наших планах. Думаю, что Билл и Флер собираются приехать. И Джордж с Фредом… Еще не знаю, как насчет Чарли. — Чарли, разумеется, мой любимый брат. — Сообщи нам о своем решении завтра утром, и мы скажем остальным.

— Я подумаю, — обещаю, улыбнувшись. — А сейчас я приму душ и пойду готовиться к завтрашнему дню.

— Хорошо, моя сладкая, — соглашается она. — И повесь платье, чтобы оно не помялось.

— Ладно, — вздохнув, я топаю наверх в свою комнату. Вешаю платье на дверцу шкафа и пялюсь на него в течение нескольких печальных мгновений, прежде чем одеться и отправиться в ванную.

Купаюсь, затем брею ноги, все пытаясь не думать об этом дурацком платье в моей комнате.

Иногда моя мама мыслит так недалёко. В мой день рождения я так хотела выглядеть взрослой и красивой… А теперь я буду просто ребенок, который пытается выглядеть круто. Покачав головой, я выбираюсь из ванны. Нужно пустить все на самотек. Несмотря ни на что, завтра будет хороший день. Я выпускаю из ванны воду, накидываю халат и отправляюсь в комнату. Гермиона уже там — сидит в пижаме на своей раскладушке, просматривая газету.

— Совершенно секретное совещание закончилось? — интересуюсь, переодеваясь в пижаму. Она ничего не отвечает, но другого я от нее и не ждала, имея ввиду мой ироничный тон.

— Новое платье? — вместо этого спрашивает она, когда я заканчиваю облачаться в пижамные шорты и майку.

Взглянув на красное платье в горошек, висящее на дверце шкафа, я киваю.

— Подарок на день рождения от мамы, — говорю, заваливаясь на кровать.

— Я думала, что ты хотела то платье, которое ты мне показывала, — замечает она с интересом.

— Хотела, — со вздохом отвечаю я. — Но она пошила это, думая, что оно мне «больше подойдет».

— Ох, — Гермиона опять смотрит на платье. — Оно милое.

— Да, когда тебе пять лет.

Гермиона печально улыбается.

— Я тут подумала, может, сегодня вечером ты откроешь и мой подарок, — она нервно ухмыляется, когда я сажусь прямо напротив нее.

— А почему бы тебе не отдать мне его завтра?

Она встает и берет одну из своих сумок.

— Я просто хочу подарить тебе твой подарок сегодня вечером, — говорит она, вручая мне подарок, обернутый в золотую упаковочную бумагу.

— Спасибо, Гермиона, — благодарю искренне, проводя пальцами по бумаге. Гермиона всегда дарит мне самые лучшие подарки.

— Открой, — Гермиона подсаживается ближе.

Начинаю рвать бумагу и ухмыляюсь, увидев свое имя, тесненное золотом на кожаном переплете книги для записей.

— Я подумала, что твои мысли должны ложиться в более достойное место, — объясняет Гермиона, пока я листаю страницы. Обожаю запах нового пергамента. — И я заметила, что твой блокнот совсем разваливается — спасибо Рональду.

— Спасибо, — искренне улыбаясь, благодарю я. — Мне она очень нравится.

— И, — продолжает Гермиона, из-за спины вытаскивая три синих пера. — У меня тут для тебя еще есть три самоисправляющих пера. Незаменимы, когда пишешь чернилами, — объясняет она, протягивая мне перья. Иногда я забываю, как я люблю ее.

— Спасибо, Гермиона. Я действительно тебе очень благодарна.

— Пожалуйста. Надеюсь, завтра твой день рожденья пройдет на ура.

— Я тоже.

Мы отправляемся спать, а утром, когда я просыпаюсь, раскладушка Гермионы пуста. Не обращаю на это внимания, полагая, что она уже внизу помогает маме печь для меня блины. У нас все получают праздничные блины в свой день рождения… это семейная традиция Уизли, и я улыбаюсь, думая об этом. Прежде чем приняться за макияж, надеваю это глупое красное платье в горошек. Затем заплетаю волосы в боковую косу, чтобы она красиво спадала мне на грудь. Глядя на свое отражение в зеркале, гадаю — выгляжу ли я старше. В конце концов, я в свой день рождения хочу выглядеть безупречно. Поглядев в зеркало еще некоторое время, я приглаживаю юбку и застегиваю молнию на спине, насколько у меня получается до нее дотянуться. Если честно, то сегодня платье выглядит не так уж плохо. Это, наверное, из-за того, что у меня хорошее настроение.

Спускаюсь вниз по лестнице, ожидая услышать песню, которой обычно мои родные приветствуют меня утром в каждый мой день рождения, но ничего не слышу. По правде говоря, на кухне необычно тихо… Ни мамы, ни Рона, ни блинов. Осторожно обойдя дом, в задней комнате я обнаруживаю маму, которая, заливаясь слезами, читает письмо, и папу, держащего ее за плечи.

— Эй? — я останавливаюсь в дверном проеме, не желая подходить ближе. Если мама плачет, значит, произошло что-то ужасное, и это меня пугает.

— Ох, Джинни, дорогая, — мама встает, пытаясь утереть слезы.

— Что случилось?

— Твой брат ушел из дома вчера вечером, — потряхивая письмом, отвечает она. Мое сердце замирает. — С Гермионой и Гарри, и мы понятия не имеем, куда они пошли. О, Артур, они же знают, как там опасно.

— Мы должны поговорить с Ремусом, — вставая и набрасывая на себя мантию, говорит папа. Взяв мамину мантию, он накидывает ее ей на плечи. — Это важно, Джин. Побудешь дома, пока мы вернемся? Это займет всего несколько часов. Нам просто нужно сообщить Ордену. Им может грозить опасность.

— Да… конечно…

Они направляются к парадной двери, и я с хмурым видом следую за ними.

— Ладно, Джинни, — мама целует меня в лоб. — Будь умницей.

— Мы скоро вернемся, — обещает папа, и они идут к месту аппарации.

— С днем рождения, Джинни, — шепчу вслед их удаляющимся спинам. Слышу треск аппарации, и, хлопнув дверью, иду на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть.

Как они могли уйти в мой день рождения! Еще большую горечь вызывает мысль о том, что Гермиона все знала — ведь не зря она устроила целое представление и подарила подарок заранее! Тьфу. Сверля взглядом занавески над раковиной, я жую свой тост. Луна на работе и освободится только вечером, поэтому мне даже некому пожаловаться. Мне необходимо приобрести больше долбаных друзей. По каминной связи пытаюсь связаться с Фредом и Джорджем… но их нет дома. Даже Чарли, мой любимый Чарли не отвечает. Скорее всего, они все в Ордене, говорят о Гарри, Роне и Гермионе. Все всегда говорят о них. Ради бога, ведь сегодня мне исполняется шестнадцать!

Размашисто заполнив первые листы своего нового блокнота, я отправляюсь в сарай за велосипедом, собираясь поехать к Панси. Уверена, что она дома, и поможет мне хоть как-то провести время, чтобы я не сидела одна в ожидании черт знает чего.

Я кручу педалями изо всех сил и добираюсь до большого дома Панси в рекордное время. Дверь открывает тот самый сварливый эльф, и когда я спрашиваю его о Панси, эльф качает головой. Разумеется, черт бы ее подрал, она не дома. И я не знаю, где живет Дафна. Изо всех сил сдерживая слезы, сажусь на свой велосипед, и некоторое время просто катаюсь вокруг поселка. Зачем-то останавливаюсь возле большого летнего особняка Малфоев, но тряхнув головой, опять срываюсь с места… только, чтобы резко повернуть руль и еще раз взглянуть на дом. Пожевав губы, я подъезжаю к воротам и нажимаю красную кнопку.

Понятия не имею, зачем я это делаю. Просто… я подозреваю, что ему как бы немного нравлюсь… и я не хочу быть одна в мой день рождения.

— Резиденция Малфоев, — отвечает писклявый голос, и я откашливаюсь, прежде чем наклонится ближе к громкоговорителю.

— Привет, — произношу тихо. — Эээ… а Драко дома сегодня?

— Да, хозяин дома. Кто спрашивает?

— Это… это — Джинни, — нервно произношу я, сжимая велосипед ногами. — Джинни Уизли.

Через мгновение ворота начинают медленно открываться. Ладно. Вкатываю велосипед во двор и, оставив его у фонтана, шагаю к двери. Не успеваю я поднять руку, чтобы постучать, дверь открывается. Хорошо. Сцепив руки за спиной, я несмело прохожу внутрь дома. Что дальше? Подняв взгляд, осматриваю невозможно высокие потолки, изрисованные облаками и херувимами, словно этот дом какое-то сверхважное здание, заслуживающее подобных фресок. И вообще, вся обстановка, безупречно отполированные полы… я не в силах подавить зависть, особенно, вспоминая о собственном доме.

В вазе возле двери, стоят свежесрезанные цветы, и я подхожу ближе, чтобы вдохнуть их аромат. Наклоняюсь вперед и, закрыв глаза, глубоко вдыхаю.

Сирень, как же прекрасно она пахнет…

Услышав на лестнице шаги, я отскакиваю назад и вижу приближающегося ко мне Драко, глядящего на меня с удивленно поднятой бровью. Словно нашкодивший ребенок, я виновато отступаю еще дальше и начинаю нервно почесывать заднюю часть шеи.

— Ты почему здесь? — спрашивает он, не снимая руки с перил.

Уставившись на него, я пожимаю плечами. Он опять в одном из тех хорошо скроенных костюмов, только в этот раз костюм более светло-серого цвета. Еще на нем темно-красная рубашка и черный галстук.

— Сегодня день моего рождения, — тихо отвечаю, устремив взгляд на мраморный пол у себя под ногами и чувствуя себя глупой и уязвимой. — Но, как оказалось, никому это не интересно, кроме меня.

— И ты приехала сюда? — с подозрением уточняет он. Я скрещиваю руки на груди. Под его настороженным взглядом, я особенно остро ощущаю, какое на мне дурацкое платье.

— Никого больше не оказалось дома, — честно признаюсь. Подняв, наконец, на него взгляд, вижу на его губах слабую улыбку. — Наверное, теперь мне стоит уйти… если хочешь… — я поворачиваюсь к выходу.

— Постой, — оглянувшись, вижу, как он одолевает последние ступеньки. — Твое платье только наполовину застегнуто, — приближаясь, говорит он. Я заливаюсь краской. — Ты так из дому и уехала?

— Да, — отвечаю. Он показывает мне, чтобы я повернулась, и я, опустив голову, повинуюсь. — Я не смогла достать до молнии сегодня утром, — признаюсь. Драко застегивает платье, а затем проводит пальцами по моим плечам, прежде чем опустить руки.

— И ты ехала в этой обуви? — спрашивает он, кивая на мои дешевые сандалии. Взглянув на него непонимающим взглядом, я киваю. — Понятно… Кара. — Драко наклоняет голову, чтобы позвать кого-то, и я испуганно подскакиваю и прижимаю руку к сердцу, когда рядом со мной с треском появляется эльф. — Скажи Линни, чтобы она приготовила мой мотоцикл и найди подходящие ботинки для Джинни, — приказывает он эльфу, кивая в мою сторону. — Какой размер ты носишь? — сняв пиджак, Драко протягивает его эльфу.

— Ой… Эээ… Восьмой…

— Слышала? — обращается он к Каре. Ослабив узел, он снимает галстук и тоже отдает его эльфу. — Восьмой размер.

Эльф аппарирует, а я устремляю вопросительный взгляд на Драко, который тем временем расстегивает несколько пуговиц на рубашке.

— А что не так с моей обувью? — интересуюсь, наблюдая, как он вынимает из шкафа пару высоких кожаных сапог и надевает их, перед этим аккуратно сняв страшно дорогие с виду кожаные мокасины.

— Тебе нужно что-то, чтобы защитить твои ноги, — отвечает Драко, проходя мимо меня к двери.

— Но зачем?

— Потому, что я так сказал, — коротко бросает он, открывая парадную дверь и жестом показывая мне следовать за ним.

В течение нескольких секунд я не двигаюсь с места. Он ведет себя так грубо, что мне автоматически хочется ему перечить, тем более он даже не сомневается, что я его послушаю. Но после секундной паузы, я срываюсь с места, и следую за ним вокруг дома к большому трехэтажному гаражу, где маленький эльф с редкими седеющими волосами уже выкатывает великолепно выглядящий мотоцикл.

— Какой классный, — вырывается у меня при взгляде на хромированный бок мотоцикла и черные кожаные сиденья.

Ухмыльнувшись, Драко берет из рук эльфа пару солнцезащитных очков и надевает их. Мою левую руку теребит второй эльф, протягивая мне пару закрытых ботинок, которые я, после некоторого колебания, все-таки принимаю. Драко тем временем запрыгивает на мотоцикл.

На нем он выглядит действительно шикарно.

Да ну его нафиг.

— Обувайся, — говорит он. Расправив руль, он поворачивает в зажигании ключ, пока мотоцикл не оживает. — Поверь мне, тебе лучше закрыть пальцы ног.

— Собираешься прокатить меня на своем мотоцикле? — спрашиваю, подходя к нему ближе и исследуя машину с подозрением. Он пинает ногой выдвижную опору и газует, прежде чем вручить мне шлем. Единственный имеющий мотоцикл человек, которого я знаю — Хагрид, и у него мотоцикл летающий. Мне это уже не нравится...

Моим родителям это бы не понравилось... Рону бы не понравилось... И Гарри…

Ладно, похоже, я все-таки решилась.

— Надень, — требовательным тоном произносит Драко, когда я с хмурым видом принимаю у него черный шлем.

— А ты тоже наденешь? — с сомнением спрашиваю, все-таки напяливая шлем на голову и застегивая ремешок под подбородком. Смахнув с глаз челку, я несколько раз моргаю. Драко закатывает рукава рубашки и облизывает губы. Я быстро опускаю взгляд, чувствуя себя смущенной. Бог ты мой.

— Мне он не нужен, — с важным видом отвечает он. — Как только будешь готова, прыгай на сиденье позади меня, — говорит он. Я снимаю сандалии и обуваю коричневые замшевые башмаки.

— Мне он не нравится, — говорю я, потому что шлем слишком большой и сползает мне на глаза.

— Ты должна его надеть. Если мы попадем в аварию, твоя голова разлетится на миллион кусочков по всей земле, — неплохой наглядный пример. Но не самый хороший, когда желаешь уговорить человека поехать с тобой. — Надевай шлем.

— Твоя голова тоже может разлететься на миллион кусочков по всей земле, — хмуро замечаю я, надув губы.

Драко ухмыляется.

— Моя голова не такая симпатичная, как твоя, — парирует он, и я чувствую, как от его слов начинают гореть щеки. Сама не знаю, почему, но мне нравится то, что он говорит. — Садись на мотоцикл.

— Я не… — замолкаю, глядя, как он проверяет механизмы и датчики. Солнцезащитные очки сползают на самый кончик его носа, и при взгляде его серых глаз, к моему лицу приливает кровь. — Я не уверена, что это удачная мысль.

— Джинни, — серьезно произносит Драко, после долгой паузы.

— Да? — решаюсь спросить после того, как он долгое время молчит.

Он поправляет очки и выпрямляет спину.

— Садись на чертов мотоцикл.

Еле сдерживаюсь, чтобы не ответить что-нибудь грубое и, стараясь не явить всему миру свое нижнее белье, усаживаюсь на сиденье позади Драко. Ведь он единственный человек на всем свете, не покинувший меня в мой день рождения… Мне стоит быть с ним помягче. Моим родителям это бы точно не понравилось… Вот эта мысль согревает больше всего.

Я пытаюсь утроиться на сиденье так, чтобы не надо было слишком прикасаться к Драко, и чтобы мои бедра к нему не прижимались, но у меня плохо получается, особенно когда Драко поддает газу и мотоцикл рывком устремляется вперед. В панике я обвиваю руками его гибкую талию.

— Не едь так быстро, — хнычу, когда он срывается с места, оставляя позади свой дом и мои сандалии. Мы выезжаем на дорогу, и я, крепко зажмурив глаза, опускаю голову и утыкаюсь Драко в спину.

— Расслабься! — кричит он через плечо. Ветер хлещет вовсю, и я изо всех сил цепляюсь за рубашку Драко у него на груди. — Никто не собирается умирать.

— Куда мы едем?

— Помолчи, — резко бросает он, и я прикусываю щеку, чтобы не огрызнуться. Он же за рулем, в конце концов, а я не горю желанием разбиться.

Хорошо, что Драко дал мне башмаки… Из-под колес мотоцикла летят камни, во все стороны брызгает грязь. Не знаю даже, что бы случилось, останься я в своих сандалиях, поэтому я мысленно благодарю Драко за то, что он заставил меня переобуться. А еще он хорошо пахнет, и я рада, что сижу у него за спиной, и он не видит, как я принюхиваюсь к его рубашке.

Сквозь ветер и солнечные лучи, бьющие мне прямо в глаза, я пытаюсь отследить дорогу. Мы проезжаем Йеллоу Спрингс и еще какую-то деревню, прежде чем перед нами начинают появляться большие здания и переполненные машинами улицы… Грунтовую дорогу заменяет бетонная мостовая, утыканная керосиновыми фонарями. Я стараюсь держаться за Драко как можно крепче, пока он ныряет в плотном транспортном потоке, а когда мы заезжаем на мост, я от страха закрываю глаза.

Когда я, наконец, открываю их, мы въезжаем в гараж. Нахмурившись, я жду, пока Драко найдет место для парковки.

— Где мы? — спрашиваю, когда он, наконец, выключает зажигание.

— Сейчас сама все увидишь, — отвечает он. Я соскальзываю с сиденья и снимаю этот дурацкий шлем.

— Довольно неопределенный ответ, — замечаю я, приглаживая волосы. Усмехнувшись, Драко забирает у меня шлем и прячет его под сиденье.

— Следуй за мной, — сунув одну руку в карман, другой он указывает мне дорогу.

Склонив голову в сторону, я с интересом разглядываю огромное здание, к которому мы приближаемся. Большие плакаты с китами и другими морскими животными в его витринах гласят, что перед нами Аквариум.

— Аквариум? — с любопытством спрашиваю я, когда мы поднимаемся по лестнице.

— Он открылся на прошлой неделе, — объясняет Драко, открывая передо мной дверь. Мне, непривычной к такому обращению, становится немного не по себе. — Прекрасное место.

— Ох, — чувствуя себя неловко, я вхожу в здание и оглядываю большой приветливый вестибюль. — Драко, у меня нет с собой денег, — шепчу, когда мы становимся в конец одной из очередей, чтобы купить билеты.

Фыркнув, Драко водружает солнцезащитные на голову.

— Я бы не позволил тебе платить, даже если бы у тебя были деньги, — замечает он, засовывая руки в карманы. — И не только из-за твоего дня рождения, но потому, что в данном уравнении ты девчонка. — Нахмурившись, я наблюдаю, как он направляется к приемной стойке, как только очередь начинает двигаться. — Там, откуда ты родом, это может ничего и не значит, но в моем мире леди никогда не платят, если с ними рядом джентльмен, поэтому перестань на меня так удивленно таращиться.

— Если рядом джентльмен? — шутливо уточняю я, озираясь, и Драко мне улыбается. На секунду я даже замираю — никогда не замечала, какая красивая у него улыбка.

— Если я не джентльмен, — шепчет он мне куда-то в волосы, протягивая женщине за стойкой монеты, — то мне интересно, что же ты за женщина?

— Глупая, — с готовностью отвечаю я. Но он, лишь мельком взглянув на меня, мой ответ игнорирует.

Никогда прежде я не была в Аквариуме, однако здесь необычайно красиво. Темное пространство заполнено огромными аквариумами, полными рыб, которых я никогда прежде не видела, и существ, о которых я читала только в книгах.

— Ну, и как тебе? — спрашивает Драко, когда мы проходим мимо стеклянной стены, за которой в темной воде плавают мерцающие медузы. В такой день как сегодня — вторник, да еще и после обеда, в Аквариуме довольно пусто, поэтому здесь Драко и я, похоже, являемся единственными посетителями. В какой-то мере это даже приятно. В музеях или зоопарках, в которых я когда-либо была, всегда было раздражающе многолюдно, но сейчас я чувствую себя довольно забавно.

— Замечательно, — отвечаю, подходя ближе к стеклу, за которым медузы перемещаются в воде, словно призраки. — Спасибо, Драко, — искренне улыбаюсь, оглядываясь на него через плечо. Он, разумеется, опять ухмыляется. Похоже, это его привычное выражение чувств.

— Ты здесь уже был? — спрашиваю. Он упоминал, что Аквариум открылся на прошлой неделе, но откуда он знает про это место?

— Да, моя мать была здесь на открытии. — Мы идем далее мимо аквариумов, в которых в черной воде плавают все более экзотические рыбы. — Она любит такие вещи, — добавляет он со вздохом.

— Такие вещи? — мы заходим в еще один отсек, и я засовываю руки в карманы. Он кажется меньше и светлее. В аквариуме плавают рыбы-клоуны и другая красочная морская живность. — Что ты имеешь в виду?

— Она занимается защитой животных, — объясняет Драко. Я таращусь на его профиль, пока он стоически смотрит прямо перед собой. — Несколько лет назад она начала заниматься благотворительностью в этой сфере. Когда мои родители пожертвовали на строительство Аквариума, сразу было оговорено, что десять процентов с продажи билетов пойдет на благотворительность, — я задумчиво отвожу взгляд в сторону. Если честно, не могу представить Малфоев филантропов, любящих животных. — Она всегда счастлива, когда у нее есть ради чего стараться. И чем заняться, — сухо добавляет он.

— Она всегда заботилась о защите животных? — спрашиваю, когда мы направляемся в отсек с дельфинами. Свет здесь намного более яркий, и я полагаю, что бассейн, наверное, находится снаружи здания. Два дельфина проплывают мимо нас, и я, улыбаясь, подхожу ближе к стеклу.

— Не всегда, — его губы трогает легкая улыбка, когда он смотрит на меня. — До животных были голодающие дети волшебников третьих стан, а еще раньше, насколько я помню — раковые заболевания.

— Раковые заболевания? — повторяю я, а затем корчу гримасу, вызывая у Драко смех. — То есть … твоя мать заботилась только о детях волшебников? — интересуюсь, наблюдая за ним краешком глаза. — А как же магглы?

— К сожалению, благотворительность моей матери не распространяется настолько широко, — отвечает он, но в его голосе слышны веселые нотки.

И я начинаю смеяться.

— Ладно, — говорит Драко, когда мы подходим к развилке. — Если мы пойдем вправо, увидим кальмаров и скатов… более крупных морских существ. Или мы могли бы пойти влево и посмотреть на волшебных морских тварей. В любом случае, коридор ведет кольцом, и мы все равно сможем все увидеть… Так что — выбирай.

— А какие волшебные твари здесь есть? — спрашиваю с любопытством, глядя на коридор, ведущий влево.

— Ну, насколько я знаю, у них есть некоторые редкие морские монстры и русалки, — Драко скрещивает руки на груди.

— Русалки, — повторяю, счастливо вздыхая, и Драко кивает головой.

— Они совсем не такие, как ты себе представляешь, — предупреждает он, и я, кивнув, поворачиваю влево. — В действительности они уродливы. — Драко следует за мной по пятам.

— Знаю, — я ускоряю шаг. — Гарри рассказывал мне, что они ужасные, но я хочу сама убедиться.

— Джинни, нам вовсе не надо туда бежать, — пыхтит Драко, пытаясь за мной угнаться. — Они все еще будут там, если мы пойдем нормальным шагом.

Я не обращаю на него внимания, пока мы не оказываемся в зале русалок.

— Есть три типа русалок, — начинает рассказывать Драко, когда мы приближаемся к первому аквариуму. — Здесь мы видим пресноводных русалок, которые обитают в Черном озере на территории Хогвартса — Мерроу, — я подхожу к стеклу и прищуриваюсь. Вода в аквариуме грязно-зеленая, почти как в озере, и когда мне, наконец, удается что-то увидеть, я начинаю возбужденно покачиваться на ступнях.

— А русалки могут говорить по-английски? — спрашиваю. Почему-то мне кажется, что было бы интересно поговорить с русалкой.

— У них есть свой собственный язык, — отвечает Драко, когда одна из них проплывает совсем близко к стеклу. Драко был прав, их едва ли можно назвать симпатичными, но я все равно взволнована. Проплывшее существо, похоже, мужского пола, с мускулистой грудью и рыбьим хвостом. Волосы у него длинные и зеленые, а во рту, словно у монстра, блестят острые зубы. — И они упорно не желают учить любой другой язык, — добавляет Драко, когда русалка исчезает из виду.

— Ох, — я снова чувствую его руку на своей спине, направляющую меня к следующему аквариуму.

— Здесь у нас сирены, — говорит он, когда мы отправляемся в более темную часть зала. — Они живут в самой темной части океана. Все русалки поют, но у сирен, как предполагается — самые красивые голоса в мире.

Я подхожу близко к стеклу, потому что в черной воде трудно что-либо разглядеть, и стою там в течение нескольких минут, пялясь в темноту. Внезапно совсем рядом раздается громкое чавканье, и я отскакиваю назад, ударившись в грудь Драко. Прямо на нас из аквариума пялится русалка, и Драко смеется, глядя как я испуганно прижимаю руку к сердцу. Сирена выглядит немного лучше русалки — ее тело полностью покрыто серебряными чешуйками от шеи до кончика рыбьего хвоста. Это определенно девочка, и я, краснея, отвожу взгляд от ее груди, в то время как она склоняет голову набок. Ее волосы такие же черные, как вода, а глаза пылают желтым пламенем — в целом, конечно, пугающая комбинация, уродующая реликтовую красоту ее лица.

— Что она делает? — спрашиваю неловко, как последняя трусиха, прячась от взгляда сирены за спину Драко. — Почему она смотрит на нас?

— Она не на нас смотрит, — отвечает Драко. Я выглядываю из-за его спины, в то время как другие посетители Аквариума начинают подтягиваться к сирене, чтобы также на нее посмотреть. — Это зеркальное стекло, — с легкой улыбкой продолжает он. Кажется, его развеселила моя небольшая выходка. — Она смотрит на себя.

— Русалкам нравится в этом аквариуме? — спрашиваю, наблюдая, как русалка начинает плавать вдоль стекла, пока люди снимают ее на свои камеры. — Я думала, что они подобны людям… как кентавры.

— Они не знают, что находятся здесь, — объясняет Драко. — Транспортировали их при помощи волшебства, а среда обитания повторена в мельчайших деталях. Если бы они узнали, то, вероятнее всего, они попытались бы убить нас.

— Приятно слышать, — замечаю. Драко, засмеявшись, поворачивается ко мне лицом. — Пойдем, посмотрим других, — предлагает он, поскольку вокруг начинает толпиться все больше людей. — Здесь становится довольно тесно.

Я киваю.

— О них ты тоже сможешь рассказать? — спрашиваю, отправляясь в другой отсек.

— Селки, — объявляет Драко. В этом зале значительно светлее. Сквозь больно режущий глаза свет, мне, наконец, удается рассмотреть плавающих за стеклом созданий, похожих на тюленей.

— Они не похожи на русалок, — подняв брови, замечаю я.

— Просто смотри, — отвечает Драко, остановившись позади меня. Несколько минут ничего не происходит, но затем одно из созданий меняет облик на человеческий, и спустя несколько секунд опять превращается в тюленя.

— Что это было? — изумленно спрашиваю я, когда другое создание делает то же самое.

— Они словно оборотни, — говорит он с самодовольной улыбкой. — Могут принимать обличие людей, но только ненадолго.

Еще некоторое время наблюдаю, как меняются селки, а тогда замечаю отражение стоящего позади меня Драко. Он не смотрит на существа в аквариуме… он смотрит на меня, а затем я вижу, как он протягивает руку и захватывает пальцами ткань моей юбки. Я едва это чувствую, но в отражении вижу, как он перебирает пальцами ткань, а затем переводит взгляд на мою шею. Еще секунда — и наши глаза встречаются в отражении стекла.

Быстро отведя взгляд, пытаюсь унять легкое порхание в животе. Панси говорила, чтобы я дала Драко шанс. И если честно, то он до сих пор не сделал мне ничего плохого. Может, я действительно ему нравлюсь? Он всегда ведет себя безупречно, а сегодня, в мой день рождения, вообще превзошел даже мою семью.

Отпустив платье, он поворачивает голову в сторону аквариума у противоположной стены, в котором плавает большой ламантин.

Набравшись храбрости, я оглядываюсь через плечо, и когда Драко опять поворачивается ко мне, улыбаюсь ему благодарной улыбкой. Шагнув ближе, он подносит руку к моему лицу, проводит костяшками пальцев по щеке, а затем большим пальцем по губам. Я забываю, как дышать.

— Ты рада, что я привез тебя сюда? — тихо спрашивает. Не в силах вымолвить ни слова, я киваю головой. — Даже притом, что я был твоим последним шансом?

— Да, — еще раз кивнув, выдавливаю я, а затем перевожу взгляд на русалок. — Это мой лучший день рождения.

— Я рад, — его рука падает вниз, и я несколько безмолвных секунд собираюсь с духом, чтобы поймать ее.

Наши пальцы переплетаются, Драко поднимает бровь, но руку не убирает.

Я улыбаюсь. А он улыбается в ответ.

Остаток дня мы ходим по Аквариуму, взявшись за руки. Во время ужина в небольшом ресторанчике на другой стороне улицы, вдруг осознаю, как замечательно я провела время, и что мне на самом деле нравится компания Драко. Он такой же умный как Гермиона, красивый как Гарри, и смешной как Рон… прямо замечательная комбинация. Вдобавок, за весь день он не сказал мне ни одного плохого слова. Чудесно.

— Уже поздно, — замечает он, когда мы выходим из ресторана и направляемся на парковку. Бросив взгляд на его руку, я задаюсь вопросом, стоит ли взять ее снова, но решив, что не хочу показаться ему отчаявшейся, отворачиваюсь. И едва сдерживаю довольную улыбку, когда он, пересекая оживленную улицу, обнимает меня за талию.

— Заберешь свой велосипед в другой день, не хочу, чтобы ты ехала одна в темноте, — говорит Драко, подходя к своему мотоциклу и доставая ключи. Пока он его заводит, я нахлобучиваю на голову шлем. — Я тебя подброшу до дома.

— Нет, все нормально, — торопливо возражаю, не желая, чтобы Драко увидел, где я живу. Скользнув на сиденье позади него, я прижимаюсь коленками к его бедрам. — Я могу доехать и сама.

— Джинни, — строго обрывает он меня, медленно выезжая из парковки. — Ты не поедешь домой в темноте одна. Точка. А теперь помолчи.

Я закатываю глаза и опираюсь подбородком на его плечо. Мы вливаемся в общий транспортный поток и начинаем нырять между автомобилей. Его грубый приказ почему-то меня не раздражает.

— Пожалуйста, будь осторожен, — шепчу ему куда-то в шею, когда он начинает набирать скорость. — Ох, Драко, ты должен был остановиться на красный свет! — кричу я, когда мы проскакиваем светофор.

— Нет нужды кричать мне в ухо, — замечает он, сбрасывая скорость, когда мы приближаемся к знаку «Стоп». — Если тебе не нравится, как я вожу, то просто закрой глаза.

— Но ты слишком быстро едешь, — возражаю я.

— Если ты не прекратишь разговоры, мы разобьемся. Поэтому закрой глаза и не открывай их, пока я тебе не скажу.

— Хорошо, — бормочу, зажмуриваясь и прижимаясь к его спине.

Через некоторое время я все-таки их открываю, сообразив, что мы на дороге, ведущей прямо к моему дому.

— Можешь остановиться прямо здесь, — кричу я, но качает головой, и поворачивается ко мне, чтобы я лучше слышала.

— Ты ведь не живешь посреди поля, малышка, — возражает он, заставляя мое сердце подскочить. — Позволь мне довезти тебя до твоего дома.

— Нет, правда, остановись здесь. Если мои родители увидят меня с тобой на мотоцикле, они меня убьют.

Он начинает снижать скорость и останавливается под старым дубом. Отличное место.

— Тебе далеко идти? — спрашивает он. Я соскальзываю с мотоцикла и снимаю шлем.

— Не очень, — заверяю, возвращая его Драко. — Ничего, если я верну башмаки позже? — спрашиваю. Кивнув, Драко снимает солнцезащитные очки и прячет их в карман рубашки. — Спасибо за сегодняшний день, Драко, — искренне произношу, сцепив пальцы рук. — Для меня это действительно много значит.

— Мне было приятно, — Драко расплывается в самодовольной улыбке, откидываясь на мотоцикле назад. Он такой красивый и… темный. Мне становится не по себе.

— Ладно, что ж… тогда до свидания, — произношу я неловко, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Постой, — хватая меня за руку, говорит он. — И все? Это все, что ты мне хочешь сказать?

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, чувствуя, как его пальцы гладят мое запястье.

— Иди сюда, — он притягивает меня ближе к себе. Оступившись, я, смеясь, хватаюсь руками за его плечи, чтобы не упасть. — Как объяснишь это платье? Не то, чтобы оно мне не нравилось…

— Знаю, оно ужасно, — вздыхаю я. — Мама пошила его для меня. Но оно совсем не такое, как я хотела.

— Почему она просто не купила тебе платье, которое ты хотела? — Драко проводит пальцами по молнии на кармане.

— По-моему, не меня нужно спрашивать, — шучу, и уголок его губ дергается. — Но, по крайней мере, она пыталась.

— Это все, на что мы можем надеяться, — говорит он, поднимая руку, чтобы наклонить мой подбородок. — С днем рождения, Джин.

Мы смотрим друг на друга в течение нескольких секунд, а затем я наклоняюсь. Боже правый, я собираюсь его поцеловать! И, как только наши губы соприкасаются, я понимаю, что это умопомрачительно. Итак, сегодня мой шестнадцатый день рождения, и вот она я, обжимаюсь с Драко Малфоем на старой грунтовой дороге. Кто бы мог предположить?

Драко сжимает рукой мое бедро, и я, подумав, что он собирается прикоснуться к моей заднице, замираю. Каким-то образом ему удается заставить меня поднять ногу, и вот, не успев даже опомниться, я уже сижу на нем верхом с задранным до ушей платьем.

Я целуюсь на мотоцикле в открытую, где кто угодно может увидеть… да еще и с Драко Малфоем. От осознания происходящего меня бьет словно током, и это, могу заметить, довольно затягивающее чувство. Начинаю одергивать платье вниз, насколько позволяет мое двойственное положение, поскольку Драко крепко прижимает меня к себе, горячо целуя и вызывая бурное головокружение. У него во рту вкус кофе — он пил его в ресторане, — и я могу только гадать, являюсь ли я на вкус как мороженое, которое я ела на десерт. Когда его губы начинают целовать мою шею, я почти теряю сознание. Отчаянно цепляюсь за его рубашку, когда он прижимает меня одной рукой к себе, а другой гладит мое бедро и жадно впивается раскрытым ртом в кожу плеча.

— У тебя такая гладкая кожа, — бормочет, покусывая мою шею. Его пальцы стискивают мою ногу еще сильней, отчего я резко вдыхаю и прижимаюсь к его груди теснее. — И ты так чиста.

— Что? — озадачено спрашиваю. Чиста? И что, позвольте узнать, это значит?

Немного отпрянув, он впивается взглядом в мое лицо. В его глазах отражается угасающее солнце, отчего они становятся похожими на сталь. — Джинни, я собираюсь быть с тобой предельно честным, — произносит он. Я с трудом сглатываю — начало не предвещает ничего хорошего. — Я думаю, что из нас получилась бы великолепная пара.

Ох.

Он начинает меня целовать, водя языком по моим губам, пока я, вздохнув, опять ему не раскрываюсь, склоняя голову набок. Она так хорошо целуется. Панси была права… Панси была права, потому что тоже с ним целовалась... И Чжоу… Ведь не так давно я поймала ее и Драко в подсобке, занимающихся чем-то крайне неприличным… Он бабник… не нужно об этом забывать. Но он так хорошо целуется. Стоп. Это неправильно. Я не такая девушка.

— Постой, — о чем это я? — Постой, — шепчу, слегка отталкивая Драко от себя. Его глаза потемнели, губы припухли… а на щеках играет румянец… Я вполне уверена, что сейчас он не злится, поэтому, скорее всего, происходящее ему нравится. — Я… — я собираюсь сказать, что мне пора домой, но с губ срываются совсем другие слова: — Я не хочу, чтобы ты встречался с Чжоу.

И опять эта самодовольная улыбка, как будто он знал, что именно это я и скажу.

— Ладно, — коротко бросает он.

— Ладно? — озадачено переспрашиваю. — И это все?

— Все, — целуя уголок моего рта, отвечает он. — В любом случае она мне не очень-то и нравилась.

При этих словах, я хмурюсь — уж очень он беспечен, собираясь причинить кому-то боль. Драко проводит пальцами вверх по моему носу, прямо к морщинке, залегшей между бровями.

— Что тебя вдруг так озаботило? — хрипло шепчет он. Ничего не отвечаю, потому что не могу точно сформулировать то, о чем сейчас думаю.

— Что все это значит? — спрашиваю я, изучая его глаза. — Что происходит? — шепчу. Драко склоняет голову набок.

— Почему мы должны решать это прямо сейчас? — он пожимает плечами. Если честно, то не такого ответа я от него ожидала. Даже если и сама не уверена, какого именно… — Мы прекрасно провели время сегодня, и я знаю, что тебе тоже понравилось. Я оказался совсем не таким уж монстром. Не так ли? — я качаю головой. — Вот и славно, — коротко заключает он, опираясь одной рукой на сиденье, чтобы сохранить равновесие.

Я начинаю опять ерзать, пытаясь одернуть платье, чтобы Драко не увидел то, что ему не следует видеть.

— Ты завтра работаешь? — спрашивает Драко, когда я начинаю соскальзывать с сиденья.

— Утром, — кивнув, отвечаю.

— Наверное, я зайду тебя проведать, — он заводит мотоцикл. Я не двигаюсь с места, и он целует меня в щеку. — Увидимся, красавица.

Даже не помню, называл ли меня кто-либо красавицей прежде…

— Могу я задать тебе вопрос? — торопливо произношу я, прежде чем он двинется с места. Драко поднимает брови и, сняв солнцезащитные очки, сосредотачивает на мне все свое внимание.

— Можешь спрашивать меня о чем угодно.

— Дафна упоминала о некой француженке, с которой ты встречался прошлым летом, — я начинаю поигрывать с застежками на карманах платья.

— Почему она об этом заговорила? — неожиданно резким голосом уточняет он.

— Она просто упомянула, — я пожимаю плечами, не желая навлекать на Дафну беду. — Еще она рассказала о том, что ты кое-что сделал какому-то типу, который поцеловал ее... Что ты сделал?

Некоторое время Драко молчит, а затем водружает очки обратно на нос.

— Я заехал кулаком ему по зубам, — отвечает он, заставляя меня поежиться. — Она была моей подругой, и они целовались на вечеринке в моем доме. Может, я и слишком остро среагировал, но, по крайней мере, я что-то сделал. — Я не уверена в логике его ответа... — А почему Дафна вдруг вспомнила об этом? — натянуто интересуется он.

— А ты и ей по зубам заедешь, если я тебе расскажу? — я с сомнением склоняю голову в сторону. Мне не нравится, что я не вижу его глаз, поэтому я поднимаю руки и снимаю с его носа очки.

— Это была бы нечестная борьба, — серьезно отвечает Драко. — Я не бью девочек… Даже если они меня очень раздражают, — добавляет он. Об этом он мог и умолчать.

— Она была просто пьяна, — пожимая плечами, я складываю очки. — Не думаю, что она соображала, о чем болтает. — Некоторое время Драко внимательно на меня смотрит, пока я рассматриваю свои руки. — А ты перестанешь... Перестанешь затыкать меня постоянно? — спрашиваю. Если я стану с ним встречаться, ему придется смириться с моими разговорами, даже если они ему не нравятся.

Он наклоняется и нежно целует меня в губы. Приняв это как знак согласия, я возвращаю очки ему на нос.

— Увидимся завтра.

— Хорошо, — шепчу ему в след прежде, чем направиться домой.

К тому времени, когда я ступаю во двор, солнце уже село, и взошедшая луна освещает все призрачным светом. На кухне горят огни, и я понимаю, что родители вернулись. Уже на пороге меня встречает голос матери.

— Джиневра Молли Уизли, где ты была? — подскочив, она заключает меня в крепкие объятия, а затем отодвигается, чтобы окинуть меня строгим взглядом. — Твой брат пропал, а ты исчезла из дома именно тогда, когда тебе строго наказали оставаться на месте. Мы волновались как сумасшедшие!

— Простите, — я пытаюсь выкрутиться из ее объятий. За кухонным столом сидят папа, Фред, Джордж, Билл, Луна и Флер. В центе стола возвышается торт.

— Где ты была? — переспрашивает папа, пока я стягиваю с ног замшевые сапоги. Мама их замечает. — Мы все готовы праздновать твое шестнадцатилетие.

— Где ты их взяла? — подозрительно уточняет мама.

— Я просто гуляла с другом, — отвечаю я, переводя взгляд на Луну, которая удивленно поднимает брови. — Я только поднимусь наверх, чтобы освежиться. — Произнося это, я еще раз бросаю выразительный взгляд на Луну, и она поднимается, чтобы последовать за мной вверх по лестнице.

Закрыв дверь своей комнаты, я расплываюсь в улыбке.

— Прости, что опаздываю, — говорю я Луне. — Но сегодня у меня был лучший в жизни день рождения.

— Я слышала, что Гарри, Рон и Гермиона ушли, — замечает Луна. Глупо улыбаясь, я валюсь на кровать, и касаюсь губ пальцами. — С кем ты гуляла? С Панси?

— Нет, — отвечаю, качая головой. — Я была с Драко Малфоем.

— Правда? — удивленно спрашивает она.

Я бросаю взгляд на пустую раскладушку Гермионы.

— Да, — киваю я. Пустая раскладушка Гермионы заставляет меня думать от том, как она уехала, как уехали Гарри и Рон… Как они оставили меня одну, бросили на долбанного Драко Малфоя в день моего рождения. — Да, я думаю, что из нас бы получилась великолепная пара.

— Великолепная пара? — повторяет Луна, и я, улыбаясь, киваю, заново переживая те острые ощущения, охватившие меня на мотоцикле.

— Великолепная. Это точно.