Подарок для лучшего друга (джен)

Верзила появился неожиданно в самый разгар потехи. Тщедушный первоклассник, припечатанный и приклеенный заклинанием к стене, отчаянно болтал руками и ногами в тщетных попытках освободиться, а старшекурсники перекидывали друг другу трофей — потрепанный портфель.

— А мальца-то отпустите. Не надо маленьких обижать.

— И кто это такой благородный здесь выискался? — заводила добавил затейливое ругательство, поглядывая на приятелей в ожидании поддержки. Рост и сила новичка внушали уважение, при других обстоятельствах «шутники» сочли бы за благо ретироваться, но праздновать труса перед первокурсником не хотелось. Один из них демонстративно пнул портфель жертвы ногой.

— Зарываешься? — уточнил неожиданный защитник.

— Зарываюсь!

— А зарываться лучше на кладбище, там земля мягче, — с этими словами крепыш отпустил старшекурснику такой щелбан, что тот сразу осел на пол. — Кто еще хочет? Эй, пацана расколдуйте! — крикнул вслед улепетывающим со всех ног хулиганам и едва успел подхватить рухнувшего хилого мальчишку.

— Вот уроды. И чего они к тебе прицепились? Из магглокровных, что ли? — догадался он, помогая собирать разбросанные по полу свитки и учебники. В ответ что-то сердито пробурчали и шмыгнули носом.

— Ну, ты это… не расстраивайся из-за всяких придурков… ты, если что, мне скажи, а я уж… Рубеус Хагрид, — представился спаситель и протянул руку.

— Том Реддл, — крепко пожал руку спасенный.

* * *

— Том, дело есть, — и хотя Хагрид говорил шепотом, слышно его было по всей библиотеке, — ты заглушающее поставить сможешь?

— Без проблем.

— Тогда через полчаса в коридоре третьего этажа, за картиной с этим придурошным рыцарем, дверь такая обшарпанная. Пароль: «Пушок».

…Когда дверь в каморку отворилась, Рубеус сидел на корточках перед картонной коробкой. Рядом валялись пустые молочные бутылки и изгрызенный плюшевый заяц.

— Ах, ты, моя лапочка. Правда, он — лапочка, Том?

Том заглянул в коробку. Там кверху сытым пузиком блаженствовал щенок, три пары его глазок щурились, а из трех пастей вырывалось довольное урчание.

— Ух, ты! Цербер, — восхитился Реддл, рука сама тянулась погладить розовое брюшко, — где взял?

— Выменял. На волосы единорога. В Запретном лесу собрал… ну и добавил еще кой-чего, — не вдаваясь в подробности, Хагрид неопределенно пошевелил пальцами, — мне его теперь спрятать нужно. Поможешь?

— А… да… конечно, — Том наконец перестал чесать Пушка за ушком и посмотрел на друга с отрешенной и немного глупой улыбкой.

— Я уже все продумал. Здесь никто и не ходит… почти, ну сигналки какие-нибудь наложить нужно на всякий случай. Выгуливать его по ночам буду.

— И я с вами.

— Ага, и ты с нами. Главное: заглушающие поставь, а то, если его лай услышат, спалимся.

— А давай, я на коробку заглушающие поставлю, тогда его собой в комнату можно взять.

— Он из коробки скоро вырастет.

— Побольше коробку найдем. Делов-то! — Том был не в силах расстаться со зверенышем.

— А ты это здорово придумал, — согласился Хагрид. Он посмотрел на друга, на щенка и вдруг с отчаянной щедростью предложил:

— А хочешь, я тебе Пушка подарю?

Том боялся вздохнуть. Хочет ли он, чтобы ему подарили Пушка? Конечно же, хочет. Это же самый замечательный щенок в мире! А Хагрид — самый лучший друг, способный отдать самое дорогое… а вот он сам смог бы ради друга…

Том знал, что Хагрид не откажется от своих слов, сделает, как пообещал. Знал и то, что сам уже не сможет полюбить никакого другого щенка, так как сейчас сразу и навсегда полюбил Пушка, но он принял одно из самых нелегких решений в своей жизни:

— Спасибо, Руби. Но я и ухаживать за ним правильно не сумею. Пусть лучше, — Том вздохнул, но решительно продолжил, — пусть Пушок останется у тебя.

* * *

— Руби, давай просыпайся.

Великан в кровати сонно заворочался.

— Значит, так: или ты немедленно встаешь, Рубеус Хагрид, или, — Том сделал театральную паузу, — или я пойду ТУДА сам. ОДИН!

— Куда? — взревел Хагрид, — так я тебя одного и отпустил. Одного посреди ночи искать приключений на твою тощую задницу. Подожди, я сейчас.

Через минут двадцать Рубеус недовольно бурчал:

— И чего это ты тут забыл в девчачьем туалете в два часа ночи? Прям зашибись, как интересно…

— Не мешай, — его спутник был предельно собран и внимателен, — не мешай, — и произнес несколько свистящих звуков.

— Мерлин Великий! Круто! Это… это что?

— Давай руку и закрой глаза. Откроешь, когда скажу. И не подсматривай.

— Черт, мне уже надоело головой обо все углы биться. Когда придем? Да не шипи, ответь по-человечески.

После драматического молчания прозвучало торжественно:

— Все! Открывай!

— Не может быть, — восторженно выдохнул Хагрид и добавил неуверенно, — я поглажу?

— Валяй, — покровительственно разрешил друг.

— А кто у нас хороший мальчик? — нежно ворковал Хагрид, — Кто такой красавчик? Ох, хорош, ох, красавчик! Василиск, Том! Я глажу василиска! Это же… это же… предел мечтаний!

Восторг друга был приятен Реддлу: «Предел мечтаний, говоришь? А что ты на это скажешь?»

— Это тебе. С днем рождения, Руби.

* * *

— Том! Старина!

— Как же я рад видеть тебя, Рубеус, — Реддл попытался высвободиться из мощных объятий друга, — ох, можно подумать, что ты все еще растешь: все больше и сильнее становишься.

— Расту, — расхохотался великан, — это ты теперь большой человек. Рукой не достать. Министр. Ну, рассказывай, как живешь, что нового?

— Да что рассказывать. Служба, бумажки разные — рутина. Это не твои джунгли-тундры с приключениями.

— Как семья? Крестник мой, наверное, уже в Хогвартсе? На каком курсе?

— Северус в Хогвартсе уже преподает.

— Ох, времечко-то летит. Надо же, профессор, — умилился Хагрид, — всегда башковитым был. Вот помню, он только-только ходить начал, ты тогда как раз в политику подался: встречи там разные, митинги, интервью — вот попросил вечерком с ним посидеть. А я, что греха таить, не углядел, бросился искать, зову — не отзывается. А потом смотрю, он-то, постреленок, в конуру к Пушку забрался, и спят они, обнявшись, как родненькие, — великан пригорюнился, — Пушок деток всегда любил, ласковый был, что котенок…

— А Красавчик как? — Том поспешил отвлечь друга от печальных воспоминаний.

— Он-то молодцом. Растолстел только. Я ему скажу, что ты о нем спрашивал, ему приятно будет. С ним и по-человечьи разговаривать можно, он все понимает… А я вот как знал, что тебя встречу, вот погляди, — Хагрид с таинственным видом начал рыться в бездонных карманах своей огромной шубы. И не смотря на седину в лохматой бороде, морщины и шрамы, причудливым узором избороздившим его лицо, он походил на мальчишку, так и не повзрослевшего мальчишку, который вот прямо сейчас поделится с другом своим главным мальчишеским секретом, — вот погляди…

В коробке с прорезями для воздуха кто-то сопел и копошился. Рубеус открыл крышку.

— Это кто?

— Не знаю. Никто не знает. Я уже по всем справочникам проверил. Неизвестный науке зверь, — восторженно отозвался Хагрид, — ядовитый жуть, а уж шустрый… ты посмотри, посмотри, глаза-то какие умные.

Том согласился, что двенадцать разноцветных глаз неизвестного науке существа, действительно выглядят очень умными, просто самыми умными глазами, которые ему довелось видеть в своей жизни. Хагрид вдруг смутился.

— Я тут подумал, Том. Раз я его первым открыл, то должен ему название придумать… принято так… так я это… хочу его в твою честь назвать. Ты же мой лучший друг. Ты не против?

— Спасибо, Рубеус, — растроганно ответил Том Марволо Реддл, — спасибо.