Окна - Визитки (джен)

— Иногда мне кажется… — Девушка горько улыбается и нервно заламывает пальцы. — Иногда мне кажется, что я могу его покалечить.

Эмма Блант Ганнибалу нравилась. Личность онтологически в себе неуверенная и парадоксально совершенная внешне. Тонкая, аккуратная, словно бы сшитая из блестящего шёлка — изящные длиннопалые ладони, белая кожа, большие миндалевидные глаза насыщенного изумрудного цвета. Тяжёлые локоны небрежно рассыпаны по узким плечам, одета всегда простенько, но со вкусом — портрет юного импрессиониста, безнадёжно влюблённого в образец земной красоты.

— Как бы вы это сделали?

— Ч-что? — Эмма оборачивается и недоуменно, но без всякого стеснения смотрит в янтарные глаза психиатра.

— Как бы вы его покалечили?

Вопрос мисс Блант смущает. Подобное желание как таковое кажется ей постыдным и непозволительным, а высказать его вслух означает… означает…

— Эмма, в этих стенах вам ничего не грозит. Вы приходите ко мне, чтобы избавиться от отравляющих душу мыслей, — успокаивает её Ганнибал, поднимается с кресла и наливает в стакан воды. — До тех пор, пока вы боитесь их озвучить, мы не двинемся с места.

Эмма принимает из рук Лектера стакан, тихонько шепчет «спасибо» и сжимает тонкое стекло обеими ладонями. Вновь отворачивается к книжному шкафу и глубоко вздыхает.

Ганнибалу Лектеру не нравилось, когда пациенты курсировали по кабинету. Основной контингент его пациентов составляли невротики — и без того беспокойные, они словно намеренно резко разворачивались, всплёскивали руками и больше жестикулировали, нежели говорили. Совсем плохо было, когда, пытаясь успокоиться, они начинали хорошо если просто переставлять вещи с места на место, а то и вовсе машинально перемешивать документы на его рабочем столе, комкать нужные бумаги и доставать с книжных полок ценные тома.

Эмма Блант на месте никогда не сидела и была одной из немногих пациенток, которым это прощалось.

Поэтому доктор Лектер вновь садится в кресло, закидывает ногу на ногу и терпеливо ждёт, пока Эмма продолжит.

— Мы с детства ссорились, — повторяет она то, что уже рассказывала на предыдущих встречах. — Не знаю, чем он мне не угодил, в нём просто всё было не так. Он неаккуратно ел, противно тянул гласные и имел совершенно глупую манеру поддакивать даже тогда, когда от него того не требовалось. Он и сейчас так делает. Знаете, — девушка невесело смеётся и поворачивается к врачу лицом, — нас воспитывали одни родители, воспитывали, право, одинаково, и часто говорили, что мы с ним очень похожи, но…

Эмма осторожно отпивает из стакана, неуверенно смотрит на кресло напротив и, подумав, всё же садится.

— Прошлое Рождество мы справляли у маминой кузины. Было очень много гостей, знакомых и незнакомых, мы сидели друг напротив друга, папа произносил тост… Как всегда один и тот же: «Чтоб ангел нас хранил, чтоб жизни праздник вечным был». — Эмма смущённо улыбается, и Ганнибал поддерживает её улыбкой. — И вот папа это сказал, поднял бокал шампанского, а Алекс… Алекс встал со стула, рыкнул «Горько!» и вышел из-за стола.

Эмма крутит в руках стакан, делает ещё один небольшой глоток и оборачивается в поисках того, куда можно поставить стакан.

— О, простите, куда…

— Поставьте рядом. — Доктор Лектер указывает ей на стеклянный столик возле её кресла.

Мисс Блант осторожно, беззвучно ставит стакан и сцепляет пальцы в замок. Смотрит несколько секунд на носок лакированного ботинка Ганнибала и пожимает плечами.

— Мы часто ссорились. Мама расстраивалась, сначала пыталась со мной, как со старшей, разговаривать, спрашивала, почему так и за что я его так ненавижу, а я ведь… я ведь не ненавижу. Иногда, может. Когда грубит, когда ведёт себя словно невоспитанное стадо бабуинов, отвечает на мою ответную грубость ещё большей грубостью. Он и не сдерживается: я замахиваюсь, он замахивается, и вот в этот самый момент мне кажется, что я сейчас стисну его руку так, что ногти в кожу вопьются… Вы спросили, как? Собственноручно, доктор Лектер.

Ганнибал смотрит на длинные тени, что отбрасывают густые ресницы на бархатные щечки Эммы, ловит взгляд изумрудных глаз и задаёт последний вопрос:

— Вы думали о его смерти? Вы были бы ей рады?

Девушка откровенно пугается и отшатывается от бесстрастного лица врача.

— Нет! — восклицает она чуть громче, чем обычно позволяла себе в разговоре. — Разумеется, нет. Он же мой брат. — И это едва ли не единственная фраза за всё время их знакомства, что звучит твёрдо и уверенно.

От стакана на столике не осталось ни одного следа. На прозрачном хрустале ни капли губной помады. На кресле нет даже намёка на вмятину. Ладошка у Эммы, когда доктор Лектер пожимает её на прощанье, сухая и тёплая.

А Ганнибал Лектер истинный ценитель воистину прекрасных архитектурных ансамблей. И раз уж ради их сохранения и спокойствия нужно попридержать голод в узде… Так тому и быть.