Пропавший без вести (гет)

1943, сентябрь

Крупная сова сидела на верхушке высокого дерева. Совсем недалеко отсюда, за двойным забором, находился адресат вручённого ей большого конверта, вот только добраться до него было непросто. Даже волшебная сова-почтальон не пролетит сквозь несколько кирпичных стен или густых решёток. А в часы, когда адресат выходил на воздух, за ним внимательно следили люди с ружьями, вовсе не настроенные подпускать всяких подозрительных птичек. Лететь под выстрел — дураков нет, иначе английские волшебники очень скоро остались бы вообще без почты.

Это был уже пятый день безуспешного дежурства. Письмо доставить не получалось. Дождавшись вечера, незадачливая курьерша взмахнула крыльями и направилась обратно в совятню Хогвартса. Пакет для отличника, старосты, красавца и вообще во всех отношениях замечательного студента так и не был вручён.

1925, июль

— Нет, здесь не наша земля. Эта хижина принадлежит Марволо Гонту…

— Этому ненормальному?

— Ненормальный — это его сын, Морфин. Правда, и папаша тоже с мозгами набекрень… Хотя не всё так просто.

— Чего же тут сложного, Том?

— Стыдно признаваться, но старый Гонт и старый Риддл ведут себя как близнецы. Оба ничего не делают, оба надувают щёки, пьют, едят и ругаются, оба гоняют прислугу в хвост и в гриву… Разница только в том, что у Гонта всей прислуги — одна собственная дочь, а у моего батюшки целый взвод дармоедов…

— Том! Да ты у нас социалист?

— Нет, господь миловал… Понимаешь, Сесилия, мы, Риддлы — потомственные сквайры. Я читал, что раньше сквайрами назывались воины из рыцарских отрядов, они сражались за Англию и за это получали свои поместья. А сейчас что? Земля у нас есть, дом хороший, денег куча, а откуда? За заслуги предков? И что мы делаем, чтобы быть достойными этих заслуг? Считаем шиллинги да собачимся с соседями?

— Неужели отец тебя такому учил?

— Это дядя Роберт, младший брат мамы, меня испортил. Он приезжал к нам после войны… Пока ему от дома не отказали… Рассказывал, как служил штурманом на патрульном судне… Как они охраняли транспорты от германских субмарин… А мой отец в это время судился за вон тот лужок с Бруками… Ну и кого я должен был считать достойным сквайром? Не будет у дяди Роберта его домика под Лондоном — он всё равно поднимется на мостик корабля! А пропадёт поместье у отца? Он поселится в халупе вроде гонтовской и будет шпынять маму, потому что больше некого!

— Ой, Том, только не говори, что Гонт — это разорившийся Риддл!

— Мне почему-то кажется, что примерно так и есть…

— Так вот почему ты им помахал!

— Нет, это я мисс Гонт приветствовал, Меропу.

— Том! Я сейчас ревновать начну!

— Что ты… Не надо, Сесилия. Мы с мисс Гонт просто товарищи по несчастью. Из неё старик Марволо забитую служанку делает, из меня батюшка свою копию хочет вылепить… Мама отца боится, в деревне нашу семью не любят, да и не за что любить, честно говоря… Кроме тебя, я только с Меропой и могу поговорить нормально.

— Не боишься так со мной откровенничать? Вдруг твоему отцу всё расскажу? Что он скажет, узнав, что ты с нищенкой знакомство водишь?

— Или прибьёт, или его самого от злости удар хватит. Но если невесте не доверять, то кому же верить?

1925, август

— Добрый день, мистер Риддл!

— Приветствую, мисс Гонт! Простите, не заметил вас.

— Вы один сегодня?

— Да вот… Инфекцию какую-то подхватил, не иначе… Не та у меня сейчас физиономия, чтобы невесту на прогулки приглашать! Вы сами-то поосторожнее, мисс Гонт, вдруг я заразный! Доктора какую-то чушь несут… Хотели в четырёх стенах запереть и к кровати привязать, вот тогда я бы точно умер от скуки!

— Не бойтесь, мистер Риддл, я кое-что понимаю в травах… Ну и в заразах тоже. Для вас даже лекарство приготовить могу, только нужно будет тысячелистник собрать. Сможете опять кататься с мисс Сесилией… Говорите, невеста? Мистер Риддл, вы её очень любите?

— Хм… Честное слово, не задумывался. Родители всегда говорили, что наша свадьба — дело решённое, я привык считать её невестой. Она девушка симпатичная, разумная…

— Да и не бедная…

— Это скорее для отца важно, чем для меня. Я пока ещё молод, глуп и романтически настроен… Ох! Простите, мисс Гонт! Невежливо хвалить девушку, говоря с другой!

— Ничего, мистер Риддл. Я привыкла, что меня не считают… Но что же с вашей любовью?

— Честно? Не знаю. Она мне нравится, другую искать не хочется. Пламенной страсти, чтоб рвать и метать, нету, но на хорошую семью очень надеюсь.

— Тогда желаю счастья, мистер Риддл! Заходите завтра за лекарством!

— Спасибо, мисс Гонт, зайду обязательно. Желаю и вам встретить и полюбить хорошего человека!

— Уже, Том, уже… Но тебе это знать не обязательно.

1926, сентябрь

— Том! Ты меня совсем не любишь!

— Не волнуйся так, Меропа, прошу! Вам с малышом это вредно…

— Нет! Ты давно ко мне не приходишь! Даже целовать перестал! Еле чмокаешь, как номер отбываешь! И на службу всё время сматываешься! Я тебя вовсе не вижу!

— Прости, родная, но служба есть служба. Если командир требует…

— Нет! Это ты от меня удираешь! Я некрасивая, дурная, злая! А теперь ещё и толстая! Всё врёшь! Ты такую любить не можешь!

— Слушай, Меропа, если бы я вас не любил, давно бы ушёл с концами! А я здесь!

— Ты думаешь? Так вот, маггл несчастный, никуда бы ты не ушёл!

— Как-как ты меня обозвала?

— Маггл! Ни к чему не способный маггл! Так вас зовут настоящие волшебники! А я — чистокровная ведьма! Наследница самого Слизерина! Помнишь свою «инфекцию» прошлым летом? Это тебя мой брат проклял! Чтобы не смущал меня своей смазливой мордой! А лекарство моё помнишь? Там не только целебное зелье было! Там было и любовное! Никуда ты не делся, прибежал на задних лапках! Ушёл бы он, как же…

— Та-ак… Ведьма, говоришь? А чего же сейчас засомневалась? Поила бы и дальше своей отравой…

— Перестало на тебя зелье действовать. А знаешь, когда оно не действует? Когда человек любит по-настоящему! И любишь ты не меня, я знаю!

— Стоп. Значит, ты меня опоила любовным зельем, женила на себе, завела ребёнка. Согласия не спрашивала. Теперь зелье перестало действовать, а я, значит, в этом виноват. Понятно. Скажи, а чего ты вообще хотела от фальшивой любви? От варева своего?

— Чтобы не просто семья! Чтобы горячая страсть! Чтобы радуги и алмазные звёзды! Я и сама пила! Чтобы тебя сильнее любить!

— Эх, дурочка ты моя… Ты б ещё опия накурилась или гашиша наелась, тебе бы и изумруды летучие привиделись…

— А теперь ты другую полюбил… Теперь ты меня бросил…

— Во-первых, не бросил и не собираюсь. Верить, прости, не скоро смогу, но вас не выгоню и сам не уйду. Малышу семья нужна…

— Что? Ты мне жизнь сломал и сыну тоже хочешь? Империо! Я от тебя уйду, и ты меня останавливать не будешь. Ты завтра же подашь рапорт, чтобы тебя перевели прочь из Англии. Ты никогда не вернёшься в Англию, кроме как по делам службы, а если придётся вернуться, то как можно скорее уберёшься вон. Ты не будешь искать ни меня, ни сына, никого не попросишь нас найти и ничего не будешь о нас узнавать, а что узнаешь случайно, не будешь использовать. Ты сейчас же напишешь об этом обязательство, а я его заверю своей жизнью и жизнью нашего сына. Попробуешь нарушить или обойти — ничего не выйдет, только нас обоих убьёшь! Да будет магия мне свидетелем!

1927, февраль

— Добрый день, сэр.

— Добрый день. Чем могу?..

— Простите за нескромный вопрос, но мне кажется, сэр, что вы волшебник.

— Что? Обливи…ик!

— Спасибо за подтверждение, сэр. Виноват, я очень не люблю, когда в меня тыкают палочками и что-то бормочут. Кроме того, моя жена — чистокровная ведьма, так что ваша любимая секретность не страдает.

— Ыххх… Ну у вас и захват, сэр! Так чем могу быть вам полезен?

— Прошу вашей консультации, сэр. Всё-таки я не очень хорошо знаю волшебный мир. Вот, взгляните, что произошло не так давно с моим обручальным кольцом. Я уверен, это что-то значит, но не знаю точно что.

— А-а…

— Одно условие, сэр. Ни слова о моей жене, ни звука о ребёнке. Но если можете сказать что-нибудь лично обо мне, буду благодарен.

— Понял. Что ж, сэр, судя по разрушенному камню, в настоящее время вы свободны от уз брака.

— Благодарю вас, сэр. Ещё раз простите за беспокойство.

1930, апрель

— Том, а Том? А почему ты мне предложение не делаешь? Я же вижу, давно хочешь!

— Прости, не могу. По документам я женат!

— Но ведь её уже больше трёх лет никто не видел! Подай в розыск, потребуй развод! Не найдут, так пропавшей без вести признают…

— Опять же не могу! Тут долгая история, Эстер… Вот, прочти.

— Это же бред! Чушь собачья! Такого не бывает!

— Сам так думал, пока эта небывальщина мне всю жизнь не перевернула. Да и не везёт мне с женитьбой. Была у меня невеста — я от неё сбежал с другой. Была жена — я её не удержал, ушла с нерождённым ребёнком… Если ещё и с тобой что-то не так…

— Боишься, лейтенант?

— Боюсь. Боюсь ещё и тебе судьбу поломать.

— Зря боишься. Твоя же ведьма говорила: на того, кто по-настоящему любит, колдовство не действует! Ты сам говорил: твоё обручальное кольцо треснуло, для колдунов ты не женат! А человеческие бумаги… Переживём как-нибудь.

1943, июнь

…Опричь же иных зол, кои памятовати надобно, маг с душою разорванною лишь посредством жезлов али посохов волшбу творити сподобается, без оных же подпорок утекает магия прорехами душевными, и николи магу тому истиннаго чуда не явити.

Значит, после создания хоркрукса о беспалочковой магии можно забыть. Что ж, у всего на свете есть своя стоимость. Не считать же настоящей ценой бессмертия какой-то вред, якобы наносимый душе? Теперь можно быть спокойным. Чем нужно пожертвовать, известно, и размен устраивает.

Кто здесь? Девчонка? Могла заметить меня с питомцем. Нежелательный свидетель. Устранить. Заодно провести ритуал и создать хоркрукс… Хотя бы из дневника.

— Василиск, убей!

1943, август

Кого эти магглы хотели остановить своими жалкими замками? Одна простейшая «алохомора» — и двери открыты. Элементарные заглушающие чары и отвод глаз — и никто не заметит, даже если встретится по дороге. Хотя какая разница… Всё равно нужно будет убить всех. И папашу, и мачеху, и сестриц. Грязные магглы, дерзнувшие назваться родичами наследника Слизерина, не должны осквернять мир своей вонью.

Что, папочка, думаешь, спрятался? Уехал в Ольстер, так никто тебя не найдёт? Ничего, дедушка с бабушкой всё рассказали. Сначала рассказали, потом на хоркрукс пошли… Надо было тебя, но ты у нас в бегах случился… Смылся за моря… Думал, это может остановить мага?

Ну, где ты, родственничек кровный? Ага! В креслице у камина! Как трогательно! Вот прямо тут, перед огнём, ты у нас и сдохнешь.

— Авада кедавра!

Яркий зелёный луч проносится над опрокинутым креслом и бьёт в стену. В руке проклятого маггла, который почему-то оказался где-то не там, трижды грохает автоматический пистолет. Первая пуля расплющивается о магический щит, но следующие пробивают руку. Палочка отлетает в сторону.

Хозяин дома поднимается с ковра, продолжая держать гостя на прицеле. Визитёру не до того: он баюкает раненую клешню и тихо подвывает. На верхней площадке лестницы появляется невысокая брюнетка с карабином в руках.

— Эстер! К детям! Он может быть не один!

Рукоятка пистолета лупит пришельца по голове.

— Он один, Том. Парни его от самой дороги вели, а сейчас периметр держат.

— Вот черти косорылые… Ничего самому сделать не дают!

— Не сердись, любимый… Ты в отпуске по ранению! Но как он к тебе просочился?

— Поколдовал небось, маг хренов… Вон оружие валяется. Кстати, подержи-ка его на мушке…

Тисовая палочка ломается пополам в лапах слишком зубастой жертвы. Обломки летят в камин.

— Теперь сначала свяжем… Потом перевяжем… А потом и поговорим. А то ишь чего надумал — с порога проклятьями кидаться… Хвост ещё не дорос, чтобы на офицера Королевской морской пехоты его задирать!

— Всё равно все сдохнете! Все! И ты, папаша, который нас бросил! И ты, сука! На тебя маму променяли! И все ваши ублюдки! Все сдохнете! А я бессмертен! Попробуйте меня убить! Всё равно оживу! И на ваших гробах попляшу!

— Бросил, говоришь? Да, пожалуй, бросил. Надо было тебя разыскать, как только колечко треснуло! Тогда согласно вот этому магическом контракту ты бы благополучно помер и не стал бы убийцей! Но кое-что ещё и сейчас изменить можно. Завещание… Преступникам не подаю. Банковский счёт к твоему совершеннолетию… Закрываем. И самое главное. Эстер! Ты уже давно моя жена, любимая и единственная. Позволь же официально попросить твоей руки!

— Вы ещё официально женаты, майор, и всё ещё не на мне!

— Это ненадолго. Завтра же подам документы, теперь меня ничто не останавливает!

— Ненавижу! Проклятые магглы! Уничтожу всех!

— А с этим что делать будем?

— А у нас есть варианты? Боюсь, воспитывать поздно, видал таких психов на континенте. Вызывай полицию.

— Тут у вас в предварилке один хмырь сидит… Он убил родителей нашего командира и хотел убить его жену и детей. Так вот, имейте в виду, если с ним что-нибудь не по закону будет, мы всем батальоном отработаем штурм укрепрайона на вашем богоугодном заведении. Всё ясно, мистер тюремщик? Тогда не скучай!

1943, сентябрь

— Мистер Риддл не вычеркнут из Книги Хогвартса, следовательно, жив. Но найти его мы не можем, даже почтовые совы возвращаются ни с чем. Гораций, вам придётся рекомендовать нового старосту факультета.

— Хорошо, директор. Я обдумаю кандидатуры…

— Только не тяните это обдумывание месяцами! Ваши оставшиеся старосты и так перегружены. Надо срочно заменить этого пропавшего без вести.

— …постановляет направить Тома Марволо Риддла…

— Не смейте меня называть этим маггловским именем! Я лорд Волдеморт! Наследник самого Слизерина! Я великий маг! Я достиг бессмертия! Всех вас переживу! Все сдохнете! Магглы проклятые!

— …направить Тома Марволо Риддла, именующего себя лордом Волдемортом, на принудительное лечение в психиатрическую клинику.

2015, октябрь

— Достопримечательность нашей клиники! Некто Том Риддл, зовёт себя лордом Волдемортом и утверждает, что бессмертен. Кстати, лежит у нас уже больше семидесяти лет, но ещё вполне бодрый старикан. Маньяк, бредит убийствами, особенно ненавидит собственную семью. К сожалению, выздоровление практически исключено: энцефалограмма показывает такую кашу в мозгах, что непонятно, как он вообще живёт. На нём уже больше десятка докторских диссертаций сделали…

— Папашка сдох… Мачеха сдохла… Одна сестричка сдохла… Вторая скоро сдохнет… Братишка скоро сдохнет… Племяшки… Много их… Ничего, и племяшки сдохнут… Всех переживу… Дайте только выйти… Всех убью… Один останусь…