Забота (джен)

Мон-Со любил, чтобы всё было правильно и по инструкции. Когда что-то выбивалось из его привычной картины мира, это тревожило. Но чтобы устранить неприятное чувство, нужно было подойти к проблеме со всей основательностью.

— Готово, мой полковник. Можете попробовать, — сказал Ильсор, дотягиваясь до последнего переключателя. Для этого ему пришлось привстать из кресла второго пилота.

— Готово, — повторил он, но Мон-Со не спешил поднимать вертолёт в воздух. Эта машина никогда не будет лучше прежней, той, к которой он привык. И на этого раба больше не получается смотреть так же, как на одного из многих.

— Вы хороший специалист, — ровно произнёс он, наблюдая за реакцией. Ильсор смущённо порозовел и сложил руки на коленях, как будто не знал, куда их девать.

— Вы мне льстите, мой полковник, — сказал он. Опущенные ресницы едва заметно трепетали, и Мон-Со усилием воли заставил себя думать о деле, что было не так-то просто, потому что теперь он знал, что ещё умеет главный техник.

Послушный, верный, исполнительный… На первый взгляд — не придраться. Но ощущение неправильности не проходило.

— Я хочу вас кое о чём спросить, — решился Мон-Со.

— Да, мой полковник?

Мон-Со устремил взгляд сквозь лобовое стекло, подбирая слова. Хотелось подняться в небо, но нельзя приступать к следующей задаче, пока не выполнил предыдущую.

— Что вы чувствуете, когда служите нам? Вы вообще что-нибудь чувствуете?

— Радость, — быстро ответил Ильсор. Уголки его губ приподнялись в мечтательной улыбке. — Восхищение. Почтение.

— Уверены?

— Как может быть иначе? — удивился Ильсор.

— А вот очень просто… — пробормотал Мон-Со и снова невидящим взглядом уставился перед собой. Арзаки были послушны, как машины, и, судя по их виду, не испытывали никаких эмоций, а просто исполняли приказы. Пустые глаза не могли обмануть.

— Вам всегда давали слишком много свободы, — сказал наконец Мон-Со и сам удивился обвинению в своём голосе.

— Я не отвечаю за действия моего господина, — прошептал Ильсор. Мон-Со испугался, что вторгается на территорию, на которую распространяется чужой приказ. От его слов раб стал ещё более странным.

— Но насчёт свободы вы спорить не станете? — продолжил Мон-Со.

— Как я могу спорить с избранником? — Ильсор немного повернул к нему голову; краска уже давно сошла с его щёк.

— Что-то мне подсказывает, что вы-то можете, — усмехнулся Мон-Со. — Как вы браковали топливо…

— Заботиться о безопасности лётчиков — моя обязанность! — Ильсор вскинулся, но что-то словно не дало ему поднять взгляд выше подбородка Мон-Со.

— Так считайте, что и я о вас забочусь!

В кабине вертолёта повисла тишина: Мон-Со не знал, что ещё сказать, а Ильсор молчал, потому что рабам было положено говорить, только когда спрашивают напрямую. Хоть в чём-то ведёт себя правильно, вот у камня трещал без умолку… Впрочем, что с тех пор изменилось? Не мог же он соврать про приказ генерала развлекать собеседников? Не мог же генерал этот приказ отменить?

— Почему вы молчите?

— Вы обо мне заботитесь? — чуть медленнее, чем нужно, проговорил Ильсор. — Я… польщён.

— Только не говорите, что этой заботы не замечаете, — сказал Мон-Со. — Я долго думал, что же в вас не так. Потом понял: свободы у вас слишком много.

— Столько, сколько отвёл мне…

— А если Баан-Ну ошибается? Он никогда в людях не разбирался! Дал вам эту свободу — и что?

— Мой полковник… Я вас не понимаю! — Ильсор даже заломил руки в отчаянии, но жест вышел неэмоциональным, словно механическим. — Почему вы всё это говорите? От чего вам меня защищать?

— Да от вас!

Взгляд снова остановился на подбородке. Один раз — случайность, а второй…

— Это менвитам положена свобода, — растолковал Мон-Со. — А если арзакам позволить творить всё, что им вздумается, что будет?

— Что? — не своим голосом спросил Ильсор.

— Хаос! Анархия! Ваш народ совершенно не умеет ничем распоряжаться. Ну да, признаем, кое в чём вы талантливы, но этот талант нужно направлять силой, — распалялся Мон-Со. — Что вы так каменеете? Обидно?

— Я не могу обижаться на правду, так же, как и сомневаться в том, что вы говорите правду, — ровным тоном ответил Ильсор. Пошевелился наконец, снова взглянул сквозь лобовое стекло на соседний вертолёт, потом поднял руку и посмотрел на часы. А вот этот жест вышел таким, будто он жаждал поскорее избавиться от общества назойливого менвита. Мон-Со проклял свою природную мнительность: конечно, такого не могло быть, потому что не могло быть никогда!

Чувство неправильности постепенно становилось настоящим чувством тревоги, даже засосало под ложечкой.

— Ильсор, вы самый талантливый арзак в экспедиции, — продолжил Мон-Со с несвойственной для себя горячностью. — И я вижу, что вы идёте куда-то не туда…

Показалось, или Ильсор как-то странно дёрнул уголком рта, словно в последний момент остановил саркастическую усмешку? В последнее время кажется так много, мираж за миражом, как в пустыне. Проклятая планета, всё на ней не так! Вот уже начал тревожиться из-за того, что чужой раб как-то не так посмотрел…

Мон-Со, как ему показалось, так и примёрз к креслу. Посмотрел! Вот оно что! Ильсор вообще не смотрел в глаза. Его взгляд то блуждал по сторонам, то останавливался на Мон-Со — на его плече, подбородке или на руке, следя за пальцами, которыми он нервно постукивал по рычагу. За всё время, что они находились в кабине вдвоём, они не пересеклись взглядами ни разу.

— Теперь я совершенно определённо вижу, что вы идёте не туда, куда следует, — уверенно заговорил Мон-Со. — Вы разумный человек, вы поймёте, мучить вас гипнозом я не стану.

— Что я должен делать, мой полковник? — с готовностью спросил Ильсор.

— Слушать меня! — Мон-Со разжал кулаки и перевёл дыхание. — Для вашего же блага. С этой минуты забудьте обо всех ваших… заблуждениях, такое моё условие. Я буду за вами следить — и если что-то будет не так, доложу генералу, что вы выходите из подчинения.

Ильсор рядом с ним ощутимо цепенел.

— Но делать-то что, мой полковник? — спросил он. — Я не понимаю… Что я сделал не так? У меня есть немного свободы, но нет своих желаний, нет своего мнения, зачем мне их иметь, если есть желания и мнение моего господина?

— Лжёте, — с наслаждением произнёс Мон-Со. — Стоит появиться свободе, так сразу начинается вот это самое! Я вам сказал, каким должен быть нормальный арзак. А вы собрались покатиться по наклонной. Если не исправитесь, генерал обо всём узнает. Лично попрошу его принять к вам меры, всё ясно? Погубите и себя, и всю экспедицию. Вы меня поняли?

— Да, мой полковник.

— Что и требовалось доказать, — саркастически усмехнулся Мон-Со, утвердившийся в своём предположении. — Думаете — стоит начать хитрить и не смотреть в глаза, так сразу станете счастливым? Да откуда вам знать, что это такое? Откуда вам уметь правильно собой распоряжаться?

— Я понял, мой полковник.

Голос Ильсора был чужим, и сам он стал каким-то потерянным.

Мон-Со выдохся. Он был рад, что удалось поговорить с непослушным рабом, теперь нужно только за ним присматривать и вовремя одёргивать, если он будет срываться. Всё же не хочется, чтобы главный техник однажды обезумел от гипноза.

— С этого момента я за вами слежу, — в последний раз предупредил Мон-Со.

— Вы обед пропустите, — белыми губами произнёс в ответ Ильсор и снова взглянул на часы. — Я принимаю ваш… ультиматум и обязуюсь исполнять его условия во всё время, пока вы будете в состоянии за мной присматривать. Я был неправ. Простите меня.

Мон-Со выдохнул с облегчением. Похоже, Ильсор не на шутку испугался его гнева.

— Ничего страшного. Главное — вовремя исправить ошибку. Я не желаю вам зла.

Ильсор кивнул, искоса взглянув на него. Мон-Со посмотрел на часы: испытательный вылет отменялся, действительно пора было обедать.

Он распахнул дверцу и спрыгнул на траву, не став звать Ильсора: пусть посидит и обдумает свои ошибки, ему полезно.

И зашагал к замку.