В ожидании конца (джен)

За несколько месяцев, миновавших со дня нового воплощения Темного Лорда, Малфой-менор разительно изменился. Избранный в качестве новой резиденции Повелителя, роскошный белый особняк словно выцвел. Исчезли важно прогуливавшиеся по дорожкам парка павлины, не копошились на клумбах хлопотливые домовики, не так высоко вздымались радужные фонтаны… Только многочисленные розовые кусты, обожаемые Нарциссой, продолжали упрямо цвести назло всем несчастьям.

За оградой слышались хлопки аппарации — прибывали вызванные по метке УПСы. Часть из них окончательно поселилась в поместье Малфоев. Лестрейнджи по праву близких родственников, так и не успевший обзавестись собственным жильем Долохов, потерявший всех родных за время заключения в Азкабане Мальсибер… Люциус Малфой, как и положено хозяину, встречал прибывших у ворот. Почти все уже были на месте, за исключением одного. А, вот наконец прибыл и Долохов.

— Ты последний, слава Мерлину, — сказал Люциус вместо приветствия.

— Что случилось? — спросил Долохов. Глава боевых групп второй день мотался по Британии, восстанавливая старые контакты, оборванные за азкабанский период.

Люциус сначала просто обреченно махнул рукой, но потом все-таки ответил:

— Повелителю захотелось навести порядок в наших рядах.

— В каком смысле? — подобрался Долохов.

— В смысле чистоты нашего морального облика. И соответствия высоким идеалам Пожирателей Смерти.

— Какого Мордреда?

— Он, оказывается, Петтигрю за нами шпионить приставил… кто и что сказал, куда пошел, чем занимается… мерзкая крыса!

— Не был ты в Азкабане, Люци. Там быстро учишься ценить крыс.

— Мерлин… Даже знать не хочу, что ты имеешь в виду.

— По-прежнему стараешься игнорировать то, что тебе неприятно? Эх, мало я тебя гонял в свое время. Может, толк бы и вышел, а теперь… Ладно, так что такое донес Лорду Хвост, если тебя чуть не колотит?

— Да в основном по мелочи — кто напивается, кто по борделям ходит, в Лютный и к магглам, кто курит маггловский табак, кто ругается матом… тут в основном про тебя. Кто с кем разговаривал и о чем. Какие заклятия отрабатывают, на ком, с какими результатами… Даже что домовики готовят.

— Мордред дери этого крысюка. Лорду-то это зачем?

— Не знаю. А тут еще Руквуд… убил бы его!

— Не советую. У тебя против него никаких шансов. Даже мне пришлось бы несладко, если что. Руквуд при чем?

— Не знаю. Но после разговора с ним милорд был в ярости. Даже Нагини убралась подальше. Как хорошо, что Драко сейчас в Хогвартсе! Почему я не настоял в свое время на учебе в Дурмштранге, идиот!

— Люциус. Ты меня поражаешь. Научиться признавать свои ошибки за каких-то пять месяцев общения с Милордом…

— Самой большой моей ошибкой было… ладно, это в прошлом. Идем. Он не любит ждать.

Через пару минут Люциус неожиданно остановился и попросил:

— Антонин… Тони, помоги. Я боюсь, что Лорд его убьет.

— Кого?

— Эйвери.

— За что?

— Лорд решил проверить, как мы владеем непростительными.

— На чем он попался? На Аваде?

— На Круциатусе. Ты же знаешь…

Долохов грязно выругался. Застенчивый тихоня Эйвери, мечтатель и книжник, был его основной головной болью. Хуже был только Рабастан Лестрейндж, но за того отвечал старший брат. И ухитрялся прикрывать его от гнева Лорда. А Эйвери, как всегда, фатально не везло.

— И какой Мордред понес этого идиота в Пожиратели смерти? — с тоской произнес Долохов.

— За компанию пошел. С Мальсибером. Тони, пожалуйста…

— Ладно. Посмотрю, что можно сделать. Идем.

В большом зале малфоевского поместья собрались почти все Пожиратели смерти. Долохов прошел на свое постоянное место поблизости от Повелителя, кивая тем, кого не видел эти два дня. Сидевшие рядом с ним Крэбб и Гойл ответили такими же кивками, Эйвери не отреагировал никак. Его сотрясала мелкая дрожь, глаз он не поднимал и вид имел настолько больной… Длительный Круциатус, не иначе. Почему-то именно на Эйвери милорд срывался чаще всего. Сидящий рядом с другом Мальсибер смотрел прямо перед собой. Выразительное лицо бывшего любителя веселых шуток и забавных розыгрышей словно застыло, а темные глаза были пустыми и мертвыми. Люциус опустился на стул рядом с женой и осторожно сжал ее ледяные пальцы. Рудольфус устало смотрел на Беллатрикс, а та не отводила горящего безумием взгляда от Темного Лорда. Все как обычно.

— Мне стало известно, — прошипел Лорд, — что вы своим поведением позорите высокое звание Пожирателей смерти. Бесконечные попойки! Визиты в Лютный или, что еще омерзительнее, к магглам! А хуже всего — ваши так называемые слабости. Жалость, нерешительность, боязнь запачкать руки… А самое страшное — неумение или нежелание пользоваться непростительными заклинаниями. В рядах моих сторонников нет и не должно быть места слабым духом.

Сидящие за длинным обеденным столом Малфой-менора УПСы опустили головы. Встречаться взглядом с разъяренным Повелителем не хотел никто, даже бешеный Грейбек. Только Белла все так же неотрывно смотрела на Волдеморта, кивая после каждой фразы.

— Отныне все ваша жизнь будет подчинена строгому порядку. Никаких развлечений! Все силы должны быть отданы только одному — нашему великому делу освобождения магической Британии от засилья грязнокровок и их пособников. Недопустимы какие-либо слабости, трата сил на что угодно, кроме нашей будущей победы. В наших рядах не место тем, кто этого не понимает. И в наших рядах не должно быть жалких неудачников. Встань, Эйвери.

Несчастный Эйвери с трудом поднялся.

— Наш дорогой соратник Эйвери сегодня продемонстрировал, что не достоин присутствовать рядом с нами. Как выяснилось, он не в состоянии даже наложить простой Круциатус. Антонин, его учил ты. Объясни.

— На магглах у него неплохо получалось. Это был маггл?

— Это был павлин. Ничтожная птица, не достойная жизни. Так же, как и некоторые из вас.

— Ну, на павлинах я его никогда не тренировал. Возможно, в этом и дело. Для Круциатуса нужно испытывать ненависть к объекту. Ненависть к магглам мы все испытываем, а вот ненависть к павлинам… но если вы прикажете, мой Лорд, я готов снова взять Эйвери в обучение. Вместе с Мальсибером. У меня как раз нехватка людей, а им обоим полезно восстановить навыки.

Эйвери неверящим взглядом уставился на Долохова. По каменно спокойному лицу Мальсибера скользнула тень прежней улыбки. Даже совершенно жуткие тренировки и рейды с Долоховым, которые они так не любили раньше, стали для них предпочтительнее пребывания рядом с Волдемортом.

— Хорошо. Под твою ответственность. Теперь о ваших так называемых прогулках. С сегодняшнего дня все отлучки из штаб-квартиры — только с моего личного разрешения. Я установил сигнальные чары, которые позволят контролировать любое перемещение. Никаких визитов в Лютный. Никаких прогулок в маггловский мир, кроме рейдов или карательных операций. Никаких пьянок — мне нужны бойцы, а не кабацкая шваль. Никаких пустых разговоров. И никаких осечек с непростительными. Следующего, кто не справится, ждет Авада. Лично от меня.

УПСы молча слушали распоряжения Волдеморта. Даже Белла, обычно преданно одобрявшая любое распоряжение обожаемого Повелителя, не осмелилась что-то сказать. Когда Лорд презрительным взмахом руки разрешил всем удалиться, Долохов уходил последним. Думал он сейчас только об одном: скорее бы все это закончилось. Хоть как.