Он в Раю (джен)

Метатрон довольно скалится. Не нужно быть очень умным, чтобы понять: мразь знает, что поймала его на крючок.

— Ты обещаешь, что Метка исчезнет? — голос хрипит, но плевать. Плевать, что подумает это подобие ангела.

— Конечно-конечно, Сэмюэль. Дин умрёт, его душенька отправиться в Ад, но уже без милой пометочки. Тебе нужно только будет вернуть её оттуда. Но ведь это не составит труда, правда, Сэм?

Сэму противно смотреть на Метатрона, уже осознавшего своё превосходство, но он смотрит.

Конечно, пустячок — забрать душу брата из загребущих лапок Кроули. Да и Кроули обрадуется, снова заполучив Дина в единоличное пользование. Или нет? Кроули очень размяк после последней их встречи. Очеловечился. Может, и получится всё.

— Как мне убить... брата? — последнее слово едва выходит выговорить, а думать вообще страшно. Жутко. Больно. — Как мне убить Дина, если он защищён Меткой?

Метатрон смотрит на него словно на идиота. Ах да, конечно, Первый клинок. Наверное, все догадки так легко отображаются на его лице, что Метатрон читает его как открытую книгу. Ублюдочный любитель историй.

— Вижу, что ты всё понял, — Метатрон весело улыбается, словно происходящее откровенно забавляет его. — Засади брату клинок в сердце. Делов-то. Боже, Сэм, ты стольких убил, разве что-то изменит ещё одна забранная тобой жизнь?

У Сэма спирает дыхание от злости и боли. Метатрон знает о чём говорит. Его руки уже не по локоть в крови. Он весь омыт кровью демонов, ангелов, разной нечисти, людей. А теперь нужно пролить и кровь брата.

— Только не нужно делать такое скорбное лицо, — продолжает Метатрон. — Он же будет жить. Ты оживишь его, ведь ты знаешь, как это сделать. Вы, Винчестеры, так часто нарушали все правила мироздания, что это выглядит до одури легко и просто, — в голосе скользит то ли насмешка, то ли зависть. — Я не понимаю, как вы до сих пор ещё живые ходите. Но это неважно.

Сэму тяжело стоять. Вот бы опереться вон о ту стену, белеющую в свете фонаря. И куда Кас подевался?.. Сэм тяжёлым взглядом обводит пустынную улицу, но так ничего и не понимает, бездумно цепляясь за предметы.

— Ну так что, Сэм?

Метатрон ждёт, демонстративно подняв руки, на которых блестят наручники, сдерживающие его силу, но Сэм не спешит. Нужно всё точно знать, не ошибиться. Не в этот раз, когда на кону жизни Дина и его.

— Ну чего ты медлишь? — нервозность слышится в голосе Метатрона. — Если всё сделаешь как я тебе говорю, то избавишь брата от Метки, подаришь ему спокойную жизнь...

— Без меня, — прерывает его речь Сэм, уже мысленно со всем согласившись.

— Без тебя, — кивает Метатрон. — У Дина останется Кастиэль, — произнося это, он едва заметно морщится. — Небеса решают свои проблемы. Ад не потух. Апокалипсиса нет. Так что тебе ещё нужно? — срывается на крик Метатрон, а потом резко переходит на спокойный голос, будто и не было этой вспышки нетерпения: — Ему будет легче без тебя, и ты это знаешь.

Сэм знает. В его памяти ещё ярко горит та молитва в церкви, когда он проходил третье испытание. Его покаянье в том, что постоянно подводил брата. Дин сумел его тогда переубедить, остановиться, но зёрна сомнения уже проросли в душе. Их корни крепко закрепились в этой благодатной почве, часто напоминая о себе. Если бы всё было иначе, сумел бы он своей кровью почти излечить демонизм Кроули? Нет. Точно нет.

— Хорошо, — глухо, но твёрдо роняет своё согласие Сэм.

— Ну? — Метатрон снова тянет к нему свои руки, но Сэм ждёт, когда выйдет Кас.

Неужели Кастиэль думает, что он не услышал его? Но если Кастиэль молчит, не вмешивается, возможно, он согласен с его решением? Кас всегда был на стороне Дина. Это ангел его брата, как бы сам Кастиэль ни помогал ему, Сэму, ни показывал свою заботу, Сэм знал, что Кастиэль всегда выберет Дина. И это грело душу, не вызывая обиды.

— Кас, — окликает Сэм и оборачивается. — Он твой, делай с ним что хочешь.

Позади слышится удивлённый выдох Метатрона. Что, сволочь, не думал о таком?

— Сэм... — Кастиэль выходит из-за стены и просто смотрит, не продолжая говорить. В его глазах Сэм видит отчаянную борьбу. Секунда. Две. Забота о Дине побеждает. Кастиэль низко склоняет голову и делает шаг навстречу.

Рукоятка безобразного Первого клинка холодит ладонь, тянет книзу, словно он держит кусок арматуры. Сэм медленно идёт к Импале.

Сейчас только вечер, есть время успокоиться и подготовиться к убийству брата.

Подходящее заведение находится быстро. Сэм даже не замечает вывески с названием одной из дыр, в которых так часто любит бывать Дин. Толкнув дверь, он заходит внутрь, вдыхая запах сигарет и дешёвого спиртного. Как раз подходящее место, чтобы выпить и убить остатки вечера, трезво пытаясь всё осмыслить.

Дальний столик и бутылка виски — вот что ему сейчас нужно.

Сэм не знает, сколько сидит в этом баре. Бутылка почти пустая, но он не чувствует себя пьяным. Правда, дрожь рук проходит, и Сэм этому очень рад.

А ещё он радуется, что нашёл способ спасти брата. Пусть Дин и убил бы его самолично или засадил бы под замок, узнав про это, — Сэму плевать. Он сделает необходимое, спасёт брата, а всё остальное неважно.

* * *

— Я не прекращаю удивляться вам.

Глубокий, но холодный, словно лёд, голос заставляет Сэма вскинуть голову и отшатнуться. Возле его столика стоит Смерть, удерживая в руках стакан с кофе. Комичная была бы ситуация, если бы на него не смотрели пронзительные глаза Всадника. Сэм помнит его с последней и единственной их встречи, когда Смерть возвращал его душу. В памяти навсегда запечатлелся этот страшный облик и чудовищная боль, разрывающая тело, самую сущность Сэма.

— Не думал, что встречу тебя снова, Сэм, — не спрашивая позволения, он садится напротив.

— Что тебе нужно? — действие виски исчезает без следа, словно последний час Сэм пьёт одну лишь воду. Всё внутри застывает в напряжении, будто он собирается прыгать с обрыва без надежды остаться живым.

— Пришёл к тебе. Пока что не за тобой, Сэмюэль, но это ненадолго, — Смерть замолкает, отпивая свой кофе.

Сэм нервно смеётся, так и не сумев скрыть страх. Дину тоже было жутко, когда приходилось общаться с этим существом? А ведь Дин дважды искал с ним встречи. Даже работал. Воспоминание о Дине глушит остальные чувства, оставляя только горькое понимание и тупую усталость. Усталость от того, что он постоянно борется, убегает, трясётся за свою жизнь. Боже, да он даже устал воскресать, как бы глупо и неблагодарно это ни звучало.

— Я хочу спросить, как ты всё узнал, но ты мне не ответишь, правда?

— Нет, — неспешно отвечает Смерть, спокойно вглядываясь в потухшие глаза Сэма. — Я ждал, когда ты найдёшь способ остановить действие Метки.

— Он единственный? — слабая надежда сделать всё иначе едва горит в груди.

Смерть молчит, разглядывая его. А Сэму кажется, что его свежуют заживо. Сперва аккуратно снимают кожу, обнажая плоть, потом срезают и её. И вот окровавленный скелет в некоторых местах белеет чистыми костями, но Смерти этого мало, и он тянется к его душе, которая сжимается в маленький, дрожащий комок, в котором ещё вопят инстинкты самосохранения.

Воздух застывает одной плотной массой — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сэм хватается ослабевшими руками за горло, вдыхая ускользающий воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, но всё напрасно. Лёгкие жжёт огнём, будто он наглотался раскалённых углей, медленно прожигающих в них дыры.

— Единственный, который обойдётся малыми жертвами, — сухо бросает Смерть, равнодушно наблюдая за Сэмом, который на грани сознания наконец-то начинает дышать, склонив голову так низко, что волосы полностью скрывают его лицо. Он хрипит и шумно дышит, не делая попытки посмотреть на Смерть. — Первый вариант предполагает передачу Метки достойному, но твой брат ни за что не пойдёт на такое. Я в этом уверен, — не спеша продолжает Смерть.

— А второй? — едва слышно спрашивает Сэм, подняв голову. Его лицо бледнеет, под глазами темнеют круги, но в них застывает толика узнавания того кошмара, который он только что пережил.

— Второй несёт с собой разрушение всего. И я говорю не только о вашем мире, человек, а обо всём, что создал Бог.

Смерть замолкает, снова начав пить кофе. Сэм тоже ничего не говорит, лишь берёт стакан, где на дне плещутся остатки виски.

— Авель убивает Каина. Какой парадокс, какая ирония судьбы, — Смерть почти что улыбается. — Я думаю, что ты догадался, что с тобой только что было?

— Клетка Люцифера, — глухо роняет Сэм, залпом опрокидывая выпивку, но голос не дрожит, хотя ему и очень страшно. Но страх будто парализует изнутри и заставляет принять его, как часть самого себя.

— Ты прав. Теперь ты знаешь плату за спасение брата. Всё в этом мире должно оставаться на своих местах, Сэм, а твоё место там, откуда мне пришлось тебя забрать.

Слова ещё звучат в воздухе, но Смерть исчезает. Если бы не стакан, одиноко стоящий на потёртой деревянной столешнице, Сэм мог бы подумать, что это всё ему почудилось. Что виски затуманило разум, а всё произошедшее — просто жестокие галлюцинации.

«Твоё место там», — бьёт набатом в висках, и он соглашается, если это спасёт Дина.

А весь мир... пусть он катится к чёртовой матери.

* * *

Благими намерениями выстелена дорога в Ад. Теперь Сэм понимает эти слова как никто. У него даже не Ад — жаркое местечко под крылышком Кроули, — а долгожданное свидание с Люцифером, Михаилом и Адамом. Мало надежды, что душа младшего из Винчестеров жива, если можно так выразиться, но Сэм ещё верит в честь архангела, который не позволит Люциферу убивать её снова и снова. Должно же оставаться что-то светлое в одном из первых воинов Бога. Но лучше бы уже не существовало то нечто, что называется душой. Сэм никогда не желал такой доли мальчишке, так и не узнавшему их с Дином как братьев, не успевшему пожить жизнью нормального человека без этой сверхъестественной швали.

Слишком наглядно продемонстрировал Всадник одно из мучений, ожидающих его там — в клетке с Люцифером. Сэм может только представлять злость падшего ангела, направленную на него в первую очередь.

Ладони противно мокнут. Сэм разжимает руль Импалы, до этого вцепившись в него так, будто это единственное, что держит его в этом мире. Руки мелко дрожат, выдавая страх, сковывающий изнутри. Ему сейчас очень страшно. Мысль о вечном мучении выбивает почву из-под ног и заставляет покрываться липким холодным потом.

Сэм запускает пальцы в волосы и с силой тянет их. Нужно успокоиться любой ценой. На кону жизнь Дина, а это важнее чего-либо. Важнее его самого. Его души.

Если Смерть собирается забрать его душу обратно, то... то... Сэм холодеет от жуткой догадки: его личный палач и словом не обмолвился о смерти самого Сэма. Значит, ему грозит снова разгуливать Терминатором? Забыть о каких-либо чувствах, стать идеальной машиной для убийств. Что же тогда предлагать Кроули в обмен на душу брата?

Сэм глухо стонет от безысходности. Перспективы открываются мрачные. Если он ещё сможет как-то уломать Короля Ада, то что делать с той оболочкой, которая остаётся от него?

Сэм шумно втягивает воздух сквозь зубы и трёт красные от усталости и недосыпа глаза.

Где-то у Дина был блокнот в бардачке. Несколько слов в коротком послании написать нужно, чтобы недоСэм сделал всё правильно в таком скором будущем, но придётся снова ж таки подключать Каса. Воспоминание о Кастиэле колет виной и сожалением. Слишком много лжи он хочет взвалить на ангела, заставив его поступать вопреки всему.

— Ради Дина, Кас. Ради Дина...

Он останавливает машину чуть дальше, чем обычно, так и не решаясь выйти. Сумерки сразу же заползают в салон, который едва подсвечивается огнями панели управления Импалы. Кажется даже, что эта тьма проникает прямо в него, не встречая никакого сопротивления.

— Ты плохо выглядишь.

Голос Кастиэля раздаётся так внезапно, что Сэм вздрагивает. Кас сидит на соседнем сидении и выглядит значительно лучше, чем в последнюю их встречу, только его глаза остаются такими же больными, словно Кастиэля что-то терзает изнутри.

— Благодать свою вернул я, — подтверждает он молчаливые мысли Сэма, отчего тот едва заметно улыбается.

— Это хорошая новость, Кас. Я рад за тебя.

Повисает тяжёлое молчание, почти материальное на ощупь. Воткни в него нож, и он застрянет, как в плоти человека.

— Мне нужна твоя помощь, Кас.

— Сэм...

— Ради Дина, Кас, — перебивает его Сэм, вглядываясь в профиль Кастиэля.

«Ради Дина».

Теперь это его кредо, молитва и последние слова. Сэм опускает голову, собираясь с мыслями и словами, которые необходимо сказать, но они застревают в горле сплошным комом.

— Я должен брату жизнь. И не раз, ты сам знаешь, — тихо начинает Сэм. Кастиэль молчит, и это сейчас так кстати. Тишина позволяет Сэму представить, что он в машине один. Что рядом нет никого, кто может услышать его исповедь. — Дин всю жизнь был рядом, заменял мне отца и маму. Был моим ангелом-хранителем, стоящим впереди, если мне угрожала опасность. Он продал свою душу, чтобы вернуть мою. Позволил адским псам истерзать его тело. А я... я всегда смотрел, как он умирал, и ни разу, ни одного чёртова раза не мог спасти его, Кас. Я бросил его в Чистилище...

Дыхание спирает. Глаза жгут подступившие слёзы, готовые прорваться наружу. Сэм крепко зажмуривается, оставляя солёную влагу блестеть на ресницах, но не проливаться по щекам. Да, вина за Чистилище не позволяет ему свободно дышать с момента возвращения Дина. Не проходит и дня, чтобы Сэм не жалел о том, что бросил брата разбираться во всём самому. Бросил, как бросил совсем недавно, обвиняя в методах спасения после Испытаний.

— Я столько наломал дров, Кас. Мне никогда не смыть всё это дерьмо с себя.

— Вы — семья, Сэм, — упрямо возражает Кастиэль, словно само слово «семья« может искупить все грехи.

— Я бросил его там, понимаешь? — Сэм горько улыбается. — Не я пришёл ему на помощь, а Бени. Вампир, — последнее слово горчит болью и сожалением.

Сэм снова трёт лицо руками. Согнать усталость и мутную пелену перед глазами не удаётся, но помогает сосредоточиться.

— Дин простил тебя, — снова заводит свою шарманку Кастиэль, на что Сэм нервно смеётся, своим поведением вгоняя его в явный ступор. Всё-таки даже самым очеловеченным ангелам никогда не понять людей.

— Я не простил себя, Кас, а это намного труднее, — Сэм шумно вздыхает, на секунды закрывая глаза, и когда опять смотрит на Кастиэля, то уже собран и спокоен, как положено охотнику, и лишь на самом донышке его глаз плещется затравленность и обречённость. — Но сейчас вопрос стоит не про мои грехи, Кас. Мне нужна твоя помощь.

Кастиэль молчит. Сэм знает, что на это со стороны Кастиэля нет возражений. Сам Кас не простил и никогда не простит себя. Как и он.

— Мне нужно, чтобы ты отдал мне это после воскрешения Дина, — Сэм протягивает Кастиэлю сложенный лист бумаги.

— Зачем? — Кас берёт письмо и недоумённо смотрит на него.

А Сэму хочется смеяться. Кас знает цену возвращения души, здесь не подразумевается какой-то диалог потом. Но он не знает о словах Смерти.

— Не нравится идея мне твоя, — возражает Кас. Может, он и удивился такой быстрой перемене, но трудно что-то прочесть на его неэмоциональном лице. — Перед сложным выбором поставил ты меня.

Сэм внутри хохочет. Кастиэль ещё не знает, насколько этот выбор будет сложным. Как ни выворачивайся, но он — ангел — призван любить и защищать людей, прощать им их ошибки, подталкивать на правильный путь.

— Я виделся со Смертью, — как нечто само собой разумеющееся бросает Сэм, глядя вперёд, во тьму.

— Смерть приходил к тебе? — неверяще переспрашивает Кас, словно Сэм надумал шутить.

— Да, — дальнейшие слова застревают в горле, но нет времени на жалость к себе. — Он вернёт мою душу в клетку Люцифера. Это моя плата за снятие Метки Каина с руки Дина... Я не хочу ходить без души, Кас. Снова стать кем-то, кто может с лёгкостью отдать Дина вампирам, убивать невинных людей. Пусть это будет лишь моё тело, но это неправильно.

Главное сказано. Тяжело высказать свой самый жуткий страх, но у Сэма это получается. Кастиэль потрясённо молчит и даже не шевелится, словно застывает рядом. В тёмных глазах его отсутствует былое спокойствие — в них плещется такая боль, что Сэма внезапно накрывает волна ярости. Ему не нужно сочувствие. Не сейчас. Толку от того, что ангел Господень корит себя?

— Кас! — Сэм крепко хватает его за плечо, сильно впиваясь пальцами. — Мне. Нужна. Твоя. Помощь. Не сочувствие, понимаешь? Это единственное правильное решение, и ты сам об этом знаешь.

— Сэм, я не могу, — Кастиэль игнорирует его руку и, опустив голову, тихо вздыхает. — Ты заставляешь меня выбирать между тобой и Дином. Это неправильно. Жестоко.

На последних словах он вскидывает голову, глядя в глаза Сэму.

— Чёрт бы тебя побрал, Кастиэль, — с горечью шепчет Сэм, отпуская его плечо. — Выхода другого нет, пойми же это!

Сэму хочется ударить что-то. Просто для того, чтобы заместить физическую боль душевной, рвущей его на мелкие ошмётки. Ему кажется, что сейчас тело рассыплется на куски, и он лишь сильнее сжимает зубы. «Всё правильно», — твердит он себе. И даже верит, но страх никуда не девается.

— Хорошо, — почти шепчет Кас.

И Сэм счастлив.

Кастиэль чувствует себя очень странно, будто он стал частью одной из мелодрам, которые так любят смотреть земные женщины. Будто кто-то отобрал у него волю, право что-то делать и решать самому. Остаётся только следовать за Сэмом.

Спина младшего Винчестера напряжена, и Кастиэль ловит себя на мысли, что хочет положить руку на плечо этого человека, сжать его, подбадривая, как это часто делает Дин. Кастиэль в который раз убеждается, что люди могут быть более жертвенны, чем его братья и сёстры, и способны отдать за близкого всё, даже жизнь. И Кастиэлю становится больно и стыдно за ангелов. В груди ворошится стыд за то, что и он ангел.

— Сэм... — слова застревают в горле колким комом, царапающим его стенки, когда Сэм оборачивается, поднося руку к двери бункера.

Его глаза горят решимостью, но Кастиэль может видеть на самом их дне затаившиеся страх и обречённость. Сэм боится убить Дина, всадить клинок в его сердце, окропить свои руки и его кровью. Понимание накатывает сплошным валом — Сэм не страшится встречи с дьяволом.

Если бы Сэм был ангелом, возникает следующая внезапная мысль, у него бы были серые крылья. Душа Сэма достаточно сильно окунута во зло, тёмное, грязное, но сама её суть чистая и светлая, сотканная из добра, сострадания и любви, поэтому и крылья не могут быть чёрными или белыми.

— Ты готов? — почему-то спрашивает Сэм, и Кастиэль выныривает из своих размышлений, не до конца осознавая вопрос.

Готов ли он? Нет.

Это второй по своей сложности выбор за всё его долгое существование, который ему приходится делать. Сначала Кастиэлю пришлось выбирать между Небесами и любовью к одному-единственному человеку, а теперь необходимо помочь одному брату отдать душу, чтобы спасти душу другому. И снова всё сходится на Дине и преданности ему Каса.

Те же чувства руководят Сэмом? Любовь, почти что слепая преданность? Кастиэль несколько мгновений смотрит в глаза Сэму и понимает — да. Сэм, наверное, догадывается, о чём он думает, на его губах проскальзывает тень печальной улыбки, которая молчаливо кричит: «Ради Дина, Кас!»

И Кастиэль соглашается, едва кивнув головой, но Сэму этого достаточно. Теперь он улыбается свободно, словно не идёт убивать Дина, не приближает своё падение в бездну к Люциферу, а подбадривает Кастиэля, будто обещает, что всё будет хорошо. Касу становится больно смотреть на Сэма, но отвести взгляд нельзя.

Лгать ради Дина, для Дина? Да.

Если это спасёт его, избавит от проклятия Каина.

Позволить Сэму загубить себя? Да.

Но Кастиэль уже ненавидит себя, даже толком не понимая этого мерзкого чувства, которое испытывает.

* * *

— Кас? Не думал, что ты заглянешь к нам, — голос Дина неестественно бодрый и весёлый.

Кастиэль не ведётся на это, замечая затравленность во взгляде Дина, тёмные круги под его глазами и бледную кожу, на которой даже веснушки потускнели. Он знает, что Дина мучают кошмары, что он не может спать ночью. Может, поэтому Дин сидит сейчас за столом, листая какой-то журнал. На столе стоит бутылка виски, где на самом дне ещё видно немного напитка.

— Как ты себя чувствуешь, Дин? — игнорирует реплику Кастиэль и мягко приближается к нему, но останавливается, так и не подойдя достаточно близко.

Дин на секунду кривится от набившего оскому вопроса о его самочувствии, снова улыбается и поднимается на ноги. Кастиэль знает, что Дин хочет уйти, запереться в своей комнате, чтобы скрыть от всех своё состояние.

— Всё нормально, приятель, — беспечно продолжает он, а потом переводит взгляд на притихшего Сэма, что так и стоит возле лестницы. — Сэмми, что-то случилось?

Кастиэль читает сейчас Дина как открытую книгу. Беспокойство за младшего брата, непонимание его поведения ярко проступают на лице Дина, и он делает шаг Сэму навстречу.

— Сэм?.. — Дин морщится, и Кастиэль догадывается, что он чувствует Первый клинок, потому что несознательно трёт свою руку.

— Всё нормально, Дин, — тихо отвечает Сэм и подходит к брату, ещё сохраняя некое подобие личного пространства.

Кастиэль забывает как дышать, становясь зрителем страшной сцены, которая разрывает его душу на части, пусть и говорят, что ангелы не имеют души. Хочется крикнуть: «Остановись!», упасть на колени и умолять Отца о помощи, но он стоит, не проронив ни слова, только едва дышит, борясь с желанием закрыть глаза.

— Я всегда буду любить тебя, брат, — едва слышно шепчет Сэм, делает шаг вперёд и вместе с тем выхватывает Клинок, скрытый под курткой.

— Сэмми...

Дин не ожидает такого от брата, поэтому древняя челюсть с глухим звуком пронзает его грудь, не встречая сопротивления. В глазах Дина застывают удивление и пустота...

Тишину бункера прерывает всхлип Сэма, который подхватывает тело Дина, не позволяя тому упасть на пол. Он едва сдерживает слёзы, переполняющие глаза, и рвано дышит.

— Прости, Дин, — шепчет он, вытаскивая Первый клинок из груди брата и отбрасывая в сторону. Глухой стук громом звучит в ушах Кастиэля. Он вздрагивает всем телом, но двигаться не может, будто ноги приросли к полу.

Кастиэль чувствует жжение в глазах, когда Сэм прижимает Дина к себе, пачкая свою рубашку его кровью.

Кастиэль ощущает опустошённость, когда слышит тихие всхлипывания — Сэм не оплакивает себя, он прощается с Дином.

Кастиэль ненавидит себя и уже может дать название этому чувству, когда Сэм оборачивается к нему и смотрит мёртвым взглядом.

— Помоги, Кас, — срывающимся голосом просит он, так и не отпуская Дина. Хватается за него, будто утопающий за соломинку. — Мне нужно вызвать Кроули.

* * *

Дин лежит на диване, и если бы не кровавое пятно на его груди, можно было бы подумать, что он просто спит. Кастиэль сам закрыл ему глаза, чтобы не смотреть в ту дышащую пустотой зелень. Кастиэль и рад бы ничего не чувствовать, но не может. Руки дрожат как у человека, хотя он и вернул свою Благодать. Снова стал ангелом, имея возможность вернуться на Небеса. Только Кастиэль больше не считает Небо домом, а ангелов семьёй. После всех предательств и с его стороны, и со стороны его братьев и сестёр это кажется неправильным, ведь семья не заканчивается на крови, как всегда говорит Дин

Кастиэль глубоко вдыхает, будто эта человеческое действие поможет ему, и направляется в подвал, где Сэм уже наверняка говорит с Кроули.

— Плохо выглядишь, Лось.

Кроули стоит в центре знака, и будто усталость читает Кастиэль на лице демона.

— И пернатый здесь... Эй, Кас, это ты надоумил Лося убить Белку?

Но Кастиэль не смотрит на Кроули, полностью сосредоточившись на Сэме. Сэм собран, только руки спрятаны в карманы куртки, где — Кас уверен — он скрывает дрожание рук.

— Кроули, я...

— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебывает Кроули Сэма, — ты хочешь вернуть душу Дина.

— И ты отдашь её? — удивление всё же слышится в голосе Сэма.

— Отдам, — Кроули недоволен. — Тут ко мне в Ад наведывались, угрожали, обзывали, — наигранно кривится он, но сразу же исчезает, когда звучит другой голос:

— Душа Дина не будет в Аду.

Смерть стоит, спокойно разглядывая комнату. Сэм сразу же бледнеет, но остаётся на месте, а Кастиэль резко шагает навстречу Всаднику, сжимая руки в кулаки.

— Не делай этого. Не забирай душу Сэма в клетку. Он искупил все свои грехи на пару жизней вперёд.

— Кастиэль, ты сам знаешь о равновесии, и изменить ты ничего не можешь. Мог бы Бог, но я не вижу его рвения вмешиваться в жизнь людей.

— Ты же можешь... — почти рычит Кастиэль.

В комнате начинает мерцать лампочка, и покрытая пылью земной жизни сила ангела рвётся на волю.

— Хватит! — неожиданно громко произносит Сэм, подходя к Смерти. — Я готов заплатить за жизнь брата, — его голос становится тише. Затем Сэм кладёт руку на плечо Каса, сжимая его дрожащими пальцами. — Только забери не только душу, но и жизнь. Я не хочу, чтобы моё тело существовало пустым сосудом.

Всё время, что говорит, Сэм не отрывает взгляда от Кастиэля. Кас видит покорность и страх в его взгляде, пускай на губах и дрожит едва заметная успокаивающая улыбка.

— Хорошо, — соглашается Смерть и прикасается к груди Сэма.

— Нет! — раздаётся крик Кастиэля, и ему вторит звон разлетающегося стекла лампы...

* * *

Первым, что видит Дин, вбежав в комнату, — это Кастиэль, который держит безвольно обмякшего Сэма за талию, прижимая его к себе. За спиной Каса напряжённо дрожат большие чёрные крылья, а Сэм смотрит куда-то вбок пустым, мёртвым взглядом. В зелёных глазах брата застыли слёзы и страх.

Со временем чувство обиды, ощущение того, что его бросили, пропадают. Но самое скверное то, что они не исчезают совсем, прекратив марать своей чернотой дрожащую душу. Нет, они приводят с собой одиночество. Тотальное. Холодное. В планетарных масштабах. Такое сильное, что, кажется, он один во всём мире, вселенной. Вокруг люди, лица которых сливаются в одну общую маску неузнавания. Тепло их тел растворяется, и от них веет уже таким привычным холодом. Почти что родным, знакомым до боли. Как очередная смена лета на осень, а потом на зиму...

Ничто уже не греет, ничто не может просочиться внутрь, потеснить его — одиночество. Как самый важный и хамоватый гость, оно заполонило всю комнату — душу, — и другим попросту не хватает места, чтобы войти или хотя бы ступить на порог. И нет больше желания бороться, доказывать что-то самому себе, кому-то... Это всё неважно.

— Дин?

Кастиэль застывает на пороге, словно его путь преграждает невидимая черта, переступить которую он не может. Он взволновано наблюдает за Дином, который, казалось, даже не замечает его, планомерно складывая какие-то бумаги в аккуратную стопку.

Как это раньше делал Сэм.

— Чего тебе, Кас?

Дин даже не оборачивается в сторону нежеланного гостя, упорно напоминающего о его же, Дина, провале, его потере.

— Что ты делаешь? — Кастиэль нерешительно переступает порог, так и замирая возле двери, будто сохраняет себе дорогу для отступления или преграждает её для Дина.

Последний вариант кажется более правдоподобным. Кастиэль, до этого не сильно отличающийся настырностью, сейчас буквально ходит за ним по пятам. Порой Дину чудится, что Кас превратился в его тень.

— Собираю вещи, — спокойно отвечает Дин и оборачивается.

Кастиэль открывает рот, но так и не произносит и слова. Его взгляд словно прикипает к лицу Дина, которому сначала становится неловко, а потом больно. Кас будто пытается заглянуть ему в душу, взламывая корку равнодушия, теперь уже намертво похоронившую под собой всё живое.

— Зачем?

Раньше бы такие очевидные вещи вызвали раздражение, но сейчас внутри шевелится лишь усталость. «Ангелом был, ангелом и умрёт», — Дин внутренне усмехается каламбуру в собственной мысли.

— Я уезжаю, Кас.

— Куда? — Кастиэль хмурится, своим непониманием упрямо не облегчая для Дина этот тяжёлый разговор. — Охота?

— Нет, чувак, — Дин застёгивает сумку, бросив в неё те самые бумаги.

Молния громко вжикает в тишине комнаты.

После смерти Сэма весь бункер кажется холодным и пустынным. Это Дин называл его раньше домом, упрямо то же самое доказывая Сэму. Тот возражал, но именно тихий шелест страниц в библиотеке и неспешные разговоры за бутылкой пива делали это сооружение тёплым, уютным. Один Дин не может внести сюда достаточно тепла, оживить его. Он не хочет, сломался, иссякли душевные силы. А Касу Дин не позволяет.

Кастиэль потерял не только Сэма, но и Дина тоже, когда позволил младшему Винчестеру сделать всё то, что он сделал. Видимо, чаша прощения была уже переполнена, а смерть Сэма была той последней каплей, заставившей её выплеснуться за края.

— Я бросаю охоту. Мне давно стоило это сделать, позволить сделать это Сэму. Но нет! Я упорно тянул его за собой. Видишь... — глубокий вдох. Неужели ещё остались слёзы? — Видишь, чем всё это обернулось? — Дин разводит руки в стороны, будто на стенах написана вся история Винчестеров, Земли, Небес и Ада.

— Дин, но... — Кастиэль не находит слов, только во взгляде плещется такая скорбь, словно все страдания мира сосредоточились в одних глазах ангела.

— Сэмми же в Раю? — мёртвый голос Дина не соответствует взгляду, в котором застыла боль.

— Да, — почему-то Кастиэль опускает глаза, но желания анализировать у Дина не находится.

Он ещё верит ему. Глубоко в душе, но Дин ещё надеется, что Кастиэль не будет врать ему о самом дорогом.

— Это всё, что мне нужно. Ему там легче, чем здесь. Пусть ваши пернатые сукины дети побеспокоятся о том, кто не раз спасал их зады. А я не буду ничего делать. Сэмми... Сэмми заслужил отдых. Возможно, когда-то и я смогу отдохнуть, Кас. Пускай даже в Аду... Кроули не такая уж плохая компания.

* * *

Дежурная ухмылка, за которой дышит пустота.

Кастиэль низко склоняет голову, скрывая блестящие от слёз глаза. Врать очень тяжело и больно.

Шаги Дина стихают, а он всё ещё остаётся стоять на одном месте, глотая слёзы и жгучее одиночество.

— Он в Раю...