Дотянуться до солнца (джен)

Пробудившись, она едва не вскрикнула. Из мира снов без сновидений Селестия вернулась расстроенной, измождённой и продрогшей до костей. Во сне сёстры крепче прижимались друг к другу, их тела сами собой искали тепло. Даже покрывало больше не грело, его толстая ткань была едва теплее окружающего воздуха.

Пришлось приложить усилия, чтобы открыть глаза. За ночь ресницы покрылись льдом, напоминая Селестии об опасности, которая грозила им с Луной. После ночи на морозе можно было заболеть, а заболеть означало…

Было всё ещё темно, и только красные полосы в небе напоминали, что солнце сейчас где-то там. Едва ли от него была польза. Сейчас оно выглядело как небольшое оранжевое пятно, которое, казалось, лишь дразнило своих замёрзших детей… своего замёрзшего ребёнка.

Переведя взгляд на сестру, Селестия почувствовала, как слёзы снова наворачиваются на глаза. Луна. Синий ангел. Замёрзла вместе с сестрой, но всё равно улыбается в её копытах.

Ловушка всё ещё захлопнута. Мороз. Голод. Но сейчас уже легче. У Селестии в жизни были свои правила, первое из которых — Луна ни за что не должна погибнуть. Что угодно годилось для достижения этой цели. Ей оставалось определить, что именно она должна предпринять.

Первая мысль, которая пришла в затуманенный рассудок, заставила её засмеяться хриплым, простуженным голосом. Эта мысль была глупой и дикой. Как в книгах, которые читала Луна, где рыцари заводили дружбу с драконами и жили потом долго и счастливо. Настолько глупо, что не стоит и пытаться.

Но попытка ничего не стоила, к тому же эта идея стала навязчивой. Она всплыла со случайными мыслями, но отказалась покидать её разум. Наоборот, она усиливалась, пока не завладела её вниманием. Даже холодный разум могильщика принял её, не видя вреда от попытки.

И не только разум. Её тело воспрянуло ото сна, несмотря на пагубный холод. Уши задвигались, кровь побежала по жилам, инстинкты потребовали немедленных действий.

Холод притупил её решительность, но с каждым мигом становилось всё сложнее отбросить эту мысль. Селестия начала медленно высвобождаться из объятий Луны.

Младшая сестра это сразу почувствовала, но её потревожил скорее холод, чем движение. Глаза Луны моргнули, и снова закрылись: поднять — подняли, а разбудить забыли.

— Тия, ты куда? — сонно пробормотала она.

«За солнцем».

Безумная фантазия уже почти сорвалась с языка Селестии, но вслух она сказала:

— Я просто готовлюсь к новому дню. Спи.

Нет смысла будить её так рано. Селестия задрожала, выбираясь из-под одеяла, и повернулась, чтобы завернуть Луну потеплее. Та улыбнулась и моргнула ещё раз, но мгновение спустя уже мягко посапывала.

Готово. Селестия зевнула, посмотрела, как пар изо рта растворяется в предрассветной тьме. Ещё раз зевнув, она начала разминаться, стараясь вытянуть каждую ногу как можно дальше. Проклятый холод не отступал, но зарядка позволила ей хоть немного согреться.

Она моргнула, быстро осознав, что понятия не имеет, как управляются с солнцем. Всё, что ей было известно, — это очень тяжело, настолько, что придворные Платинума не могли подняться с постели неделю после каждой смены сезона. Даже мысль о том, что она может превзойти их, была ребячеством, и это заставило могильщика внутри неё нахмуриться.

Ну и плевать на него. Да, детская фантазия. Но ей и было-то всего двенадцать — ещё ребёнок. Грань между возможным и невозможным оставалась размытой. И она хотела, она жаждала, ей не терпелось попробовать. Это желание поглотило её, пока она раздумывала. Её ноги дрожали от нетерпения.

Резкий вдох и выдох. Солнце, конечно же, перемещали с помощью магии, значит, с неё и надо начать. Селестия повернулась примерно туда, откуда должно было взойти солнце, и её рог окутался слабым жёлтым сиянием.

Всё, что она чувствовала, было ей знакомо. Аура города, поникшая и остывшая в ледяной хватке зимы. Зима, истощённая и уставшая. Мягкие грустные отголоски множества душ переливались вокруг неё — рог чувствовал и их.

Ничего нового, ничего необычного. Селестия слышала, что магия была чувством, при помощи которого можно заглянуть дальше всех других, но из-за недостатка образования она не знала в деталях, как это сделать. Ей было известно только самое очевидное, но это её не остановило.

Она просто собрала всю свою магию и толкнула её дальше, за пределы того, что видела. Она чувствовала, как все прежние ощущения затухают, а взору её рога открывается огромная пустота за краем мира.

Ничего. Разумеется.

Селестия открыла глаза и закрыла их снова. Ещё одна попытка. В этот раз она потянулась больше вверх, чем вдаль, представляя, что она может идти вдоль красных полос в небе к их источнику. Выше, в пустоту, по гигантской дуге от красного к розовому, пока небо не стало голубым, и…

Тепло окутало её рог. Она не увидела, но почувствовала золотую линию на самом кончике рога, которая выгибалась, уходя за горизонт.

Чувство, которого она раньше не испытывала. Не как при телекинезе, когда сам рог ничего не чувствует. Не рогом, не телом — самой магией она ощутила восхитительное тепло в конце этой нити.

Открытие было слишком впечатляющим. У Селестии перехватило дыхание, она вздрогнула, подскользнулась и едва не упала на ледяной пол. Линия пропала, и странное ощущение быстро закончилось.

Но Селестия тут же потянулась обратно — теперь уже уверенно пройдя прежним путём. И это было так легко, словно пустота сама повела её после того, как она в первый раз преодолела магией пространство. Жёлтая нить сформировалась вновь ещё до того, как Селестия разыскала красные полосы в небе, а странное ощущение тепла вернулось.

Она скрестила глаза на своём роге. Тот сиял жёлтым, но никаких линий не было. Золотая струна была скорее ощущением, а не чем-то реальным… но тепло при этом было самым настоящим.

Селестия от удивления распахнула глаза, осела на землю и едва не упала в обморок, осознав, что…

Солнце было живое. Не так, как сама Селестия, но она могла чувствовать его. Тепло… Прикосновение солнца. Странная золотистая нить исходила не только от Селестии. Её цель тоже тянулась к ней, преодолевая несчётные километры, чтобы соединить их магию.

«Привет».

Селестия не произнесла ни слова, но её мысль полетела по золотистой линии. Робкое, нерешительное приветствие. Лучшее, что смог выдать её ошеломлённый разум.

«Привет».

Ответ ещё меньше походил на слово. Едва уловимый образ, который коснулся её магии и неловко проник в сознание.

«Пожалуйста, подойди поближе».

Её мысли передали не только это. Солнце увидело её кошмары о замёрзшей насмерть Луне и отчаяние из-за опустевшей кладовой. Оно увидело её мечту о возрождённой земле, покрытой в изобилии травой и стогами сена. Но это возможно, только если его не затруднит принести лето в эти края…

Ответом было лишь: «Тяни».

И она потянула. Жёлтая нить свободно заскользила, и Селестия увидела, как розовый свет начал сменять черноту неба. Спустя минуту солнце, наконец, двинулось следом. Она не прекращала тянуть, пока солнце не оказалось высоко над горизонтом, а после этого, очень аккуратно, она подтянула его поближе. Оно стало огромным и ликующим, даря тепло её мордочке и ногам.

В это время Селестия ощутила ещё один образ, пришедший от солнца. Чувство удовлетворения и… благодарность.

«Ты благодаришь меня? Это я должна быть благодарна!»

Она отправила это послание умышленно, улыбаясь согревающему солнцу. Тем временем в городе всё чаще и громче раздавались крики удивления и ликования.

Чувство благодарности с той стороны не ослабевало. И Селестия поняла, в чём причина.

«Жизнь — вот что отличает солнце от звёзд».

Оно… улыбнулось ей. Она улыбнулась в ответ, и их чувства были едины. Как взаимные улыбки, когда двое только встретились, но уже поняли, что обречены быть друзьями.

Радостно прощаясь, она отпустила нить. Магия оставила рог, и чувство тепла ушло.

Позади неё прозвучал милый зевок пробуждающейся Луны. Тающий снег хлюпнул, когда она перевернулась, чтобы встать на копытца.

Селестия повернулась к сестре. Она застенчиво улыбалась, смущаясь своего поступка. Вот так вот просто поднять солнце… как объяснить это Луне? Или королю Платинуму, если на то пошло? Селестия не была настолько глупой, чтобы не понять, что она изменила мир этой ночью. Будущее было неизвестным, абсолютно непохожим на то, что было вчера, и сейчас она совершенно не представляла, что сказать.

Луна не ждала слов. Её взгляд скользнул мимо сестры, и улыбка растянулась до ушей.

Четыре синих копытца взмыли в воздух, и Луна оглушительно завопила от радости, как могла завопить только восьмилетняя кобылка:

— Тия! Тия, Тия, Тия! Ты получила кьютимарку!

Селестия едва успела повернуть голову за пронёсшейся мимо сестрой. Взглянув на свой бок, она ахнула и заулыбалась, не в силах сдержать охвативший её порыв детской гордости. На белой шёрстке, словно на полотне, красовалось сверкающее оранжевое солнце.

— И она такая огромная! — Луна бесцеремонно ткнула в середину метки, заставив старшую сестру хихикнуть.

Хихиканье перешло в смех — не из-за щекотки, а из-за Луны! Они больше не будут ни мёрзнуть, ни голодать, а всё, что интересовало эту кобылку — кьютимарка сестры. У ребёнка своё представление о том, что важнее, но Селестия не могла отрицать и собственную радость.

— И прямо в воскресенье [1], иначе и быть не могло, — промурчала Селестия, видя в этом хорошее предзнаменование. Определённо, будущее изменилось, и она не единственная, кому придётся решать, что делать дальше. Возможно, двор Платинума попробует вернуть зиму обратно и сделать вид, что ничего не произошло.

Она снова засмеялась, вспоминая, как легко было тянуть ту линию.

«Ну, пусть попробуют!»

Селестия и Луна спустились по лестнице, прижимаясь боками друг к другу. На завтрак — несвежее сено. Но завтра-послезавтра подрастёт травка, распустятся первые одуванчики, а вскоре поспеет жимолость. Луна будет жить — и жить хорошо! С вкусной едой, чтобы расти большой и сильной.

Селестия улыбнулась. Учитывая, что произошло… было приятно осознавать, что она не нарушила свои правила. Луна прежде всего, что бы ни случилось.

Коснувшись последней ступеньки, Селестия внезапно вздрогнула, и улыбка исчезла с её мордочки.

— Я в порядке, — пробормотала она, рассеяв страх с мордашки Луны. — Всё хорошо. Просто кольнуло в боку.

Странно, однако, кольнуло. Боль как будто прочертила две линии по бокам спины.

Впрочем, не самая большая странность за этот день. Боль прошла так же внезапно, как и появилась, и они поспешили в кладовую. Они смеялись за завтраком, обсуждая, как будут лепить последних снежных пони в этом году.

В конце концов, они были детьми. И наступило лето.

От автора:

Когда в жизни принимаются важные решения, не звучит никаких фанфар — судьба даёт знать о себе молча.

— Агнес де Милль, американская танцовщица и хореограф.

Спасибо за чтение.

Rune Soldier Dan, 2 ноября 2015

[1] — Sunday — воскресенье, буквально «день солнца» — прим. перев.