Мясник (джен)

Сознание возвращалось очень медленно, что напоминало включение механозавра в самый первый раз. Долгое-долгое ожидание момента, когда наберется достаточно энергии для активации систем после их предварительной проверки.

Борис был слишком слаб, чтобы раскрыть глаза и оглядеться. До него доносился запах гари, крови, спина ощущала каждую неровность поверхности, на которой он лежал. Тело напоминало разбитую мозаику, чьи части вроде и собрали вместе, но не сложили до конца. В конце концов у Бориса получилось открыть глаза и оглядеться.

Рядом сидел на полу Тур. “Цел, чертяка”, — мелькнула мысль облегчения.

Чуть вдалеке через раскрытые двери зала было видно, как внутри кипела работа: люди выносили разломанную мебель, был слышен бубнёж стражников, обсуждавших что-то в стороне.

“Почему они здесь?” — подумал Борис.

Мучиться долгими догадками не пришлось: видимо, увидев, что он пришел в сознание, к нему подбежал молодой парень — не стражник.

— Господин, вас, как вы очнетесь, просил подойти детектив. Он там в зале сидит, пишет что-то, очень важный.

Голова раскалывалась, а звонкий голос трещал и трещал, резал по ушам, раздражая Бориса, у которого и так было хреновое настроение.

Попытка встать с лавки чуть было не закончилась падением на пол, но парень ловко ухватил его, давая возможность встать на ноги. Желание избавиться от унизительной поддержки после короткой борьбы уступило благоразумию — добраться до детектива без чужой помощи Борис пока что не был способен. Дышать было не комфортно. "Похоже, рёбра сломаны. Ощущения не из приятных".

Каждый шаг отдавался болью по всему телу.

“Похоже, не только рёбра”.

Сильно бесил парень, который без остановки что-то тараторил, активно взмахивая свободной рукой. Однако злиться на него было бессмысленно, поэтому Борис даже не пытался вслушаться в слова.

Пройдя мимо сломанных дверных створок, ведущих в обеденный зал, непрошеный провожатый повёл его вдоль левой стены в дальний угол.

“Странно как-то идём”, — равнодушно подумал Борис.

Вокруг был жуткий хаос и беспорядок, впечатление от которых усиливалось из-за подпалин и луж крови. Тем удивительнее было увидеть чистый и убранный угол с большим столом, за которым сидел усатый мужчина, задающий один вопрос за другим какой-то девушке.

“Кажется, она мне знакома, — подумал Борис. — А это, видимо, детектив”.

Парень осторожно усадил Бориса на лавку.

— Спасибо за ваши показания, Милена. Пока вы свободны, — с этими словами детектив попрощался с девушкой.

Та подскочила к Борису, быстро поцеловала его в щеку, приведя его в ещё большее смятение, и убежала.

— А, вот и наш герой. Видели бы вы себя со стороны. Как настоящий мясник — были весь в крови. Кстати, о чудовище — вы когда-нибудь встречали такую тварь?

Борис непонимающе взглянул на детектива.

— Да вон, обернитесь и посмотрите — в углу, у двери.

Борис оглянулся. Действительно, там, изломленной нелепой куклой, валялась мёртвая тварь, чем-то напоминающая пса-переростка. И она почему-то была без головы.

А усатый детектив продолжал:

— Благодаря вам в живых остались многие работники таверны. А вот кому надо посочувствовать — это посетителям. Из них не выжил практически никто. Впрочем, мы думали, что и вы концы отдадите, но вы оказались попрочнее, — он хохотнул и продолжил: — Вас девушки немного привели в порядок, а наш лекарь помог вас перевязать.

Пытаясь собрать мысли в кучу, Борис оперся локтями на стол.

— Спасибо вам, — сказал он хрипло, после чего откашлялся. — А как вы так быстро тут оказались?

— Заехали после командировки — здесь готовят очень вкусный кышлык. Но мы приехали слишком поздно, вот и не успели вмешаться в побоище. Однако давайте поговорим о вас. Просто своими словами расскажите, что случилось.

— По правде говоря, я не все чётко помню, и у меня трещит голова.

— Да, досталось вам, это точно. Вы в порядке?

— Жить буду, — как-то устало ответил Борис.

— Давайте тогда начнем с начала. Как вы оказались здесь? Вроде обычно ваши около города гуляют.

— Ну, не совсем…

Борис задумался, припоминая, как же всё начиналось.

* * *

Он возвращался, ужасно голодный и промёрзший, после затяжного рейда по отлову тварей. Проклятое озеро около гор было постоянным источником проблем для города.

“Долбаная весна — то солнце, то ливень, то снег, то ветер”, — думал Борис.

“Горы, север, озеро — всё это вместе даёт великолепную возможность насладиться уникальной погодой”.

В прошлом Борис часто осмеивал это поэтичное сравнение, когда-то радостно озвученное одним из профессоров во время обучения — ведь всем же известно, что погода почти везде одинакова. Но как только он в первый раз побывал у озера, смог убедиться на собственной шкуре в правильности этого выражения. Поэтому неудивительно, что эти слова, как насмешка, теперь постоянно всплывали в его памяти каждый раз, когда он там бывал. Особенно его раздражали поездки весной, когда погода в своей изменчивости доходила до абсурда. Чтобы этого профессора туда самого занесло. Тьфу.

Оденешься тепло — запаришься. Оденешься в меру — простынешь. А лечение почти всегда приходилось оплачивать из своего кармана. Да и не было такого явления у поисковиков, как докторский лист — новомодная ерунда, что занесло в Иствик из столицы. Да и немногие могли ввести подобное — разрешить болеть своим работникам и лечиться за счет работодателя — хотя Управляющий, судя по слухам, собирался представить какую-то масштабную программу, связанную с медициной. Однако не все его затеи достигали успеха. Иначе говоря, проще и выгоднее было не болеть, чего чаще всего и получалось добиться благодаря его хозяйке, балующей его вкусной едой и вареньем.

Механический конь буксовал в напоминающей каше земле, двигаясь полурывками: то увязая в грязи, то находя твердую почву. Как хорошо, что большую часть этого пути Борис успел преодолеть до того, как с неба полило и затопило окрестности, и что причуды погоды были безразличны механозаврам. Оглянувшись назад, он убедился, что Тур следует за лошадью и вполне успевает.

Жаль только, что сам Борис промок до последней нитки, и нужно было или останавливаться на привал, или доехать до более-менее обжитых мест. Как всегда некстати начал урчать живот, напоминая, что последний раз он ел ещё рано утром. Бесконечно тянувшиеся минуты борьбы с грязью наконец-то увенчались успехом, они выбрались с полей на твердую поверхность, и копыта механического коня застучали по вымощенной плитами дороге, соединяющей Иствик с шахтами в горах. Где-то в противоположной стороне вдоль тракта шла железная дорога, по которой возили грузы.

Дёрнув поводьями вправо, Борис поскакал на запад по плитам, оставляя горную гряду за спиной. Скорость путешествия изрядно возросла, но даже с прытью неутомимого механозавра до города было не близко, а из-за быстро наступающих сумерек лучше было уже начинать искать ночлег. Можно было стать лагерем чуть в стороне от тракта, либо найти таверну, которая была где-то в этих окрестностях. Беда была в том, что не было особых ориентиров, чтобы понять, в какой части тракта он находится, поэтому оставалось лишь продолжать путь, надеясь на лучшее.

Тянулись минуты странного состояния, когда хочется и спать, и кушать, а в голове ни одной вразумительной мысли. Внезапно начавшийся дождь так же неожиданно пропал. Не думалось ни о чём. Равномерный ритм поездки, негромкий стук копыт коня, еле слышные звуки природы — всё это усыпляюще действовало на Бориса, поэтому он, задумавшись, чуть было не проехал таверну. Выручил его, как всегда, Тур, который подал сигнал, заставивший Бориса резко очнуться.

Вот спрашивается: как металлические собаки понимают, когда надо подать сигнал, а когда сохранять тишину? Впрочем, чёткого ответа на эти вопросы не было даже у создателей механических животных, но предположение, высказанное ими, осело в памяти Бориса.

“Чем дольше срок функционирования железной собаки, тем больше шанс постепенного перерождения базовых основ, намертво вшитых в неё при создании, в сознание, умеющее нестандартно выполнять свои задачи. Иначе говоря, рано или поздно мы можем стать свидетелями рождения механического разума”.

Конечно, после этих слов, которые могли перевернуть окружающий мир, мастера Района-Железной-Собаки сообщили, что это лишь гипотеза. Но эта мысль не отпускала Бориса, особенно учитывая то, что в Управлении Тур являлся одним из долгожителей. Он входил в число железных собак первой серии, которую изготовили для поисковиков. То были непростые времена, когда из-за неумения и непонимания многие пункты инструкций и устава Управления Безопасности пришлось переписывать, щедро оплачивая кровью. Борис тогда был молодым стажёром, и поэтому быстро смог перестроиться на совместную работу с железной собакой. Но даже у него были травмы, и не раз он был на грани смерти из-за неправильных команд и реакций Тура. В общем, скучать было некогда. Он заслуженно гордился своей командой, состоящей из него и Тура.

И тогда, и тем более сейчас. Конечно, может быть, это всё были игры подсознания, но Борису всё чаще и чаще казалось, что Тур понимает намного больше, чем показывает. Вот даже сейчас — как он понял, что Борис ищет ночлег? Ведь звуковых команд он не получал.

С этими мыслями он въехал в просторный двор, огороженный высоким забором. Это было не причудой хозяев, это было необходимостью из-за постоянных угроз нападений тварей. Обычно люди объединялись в караваны и путешествовали от одного укреплённого места к другому только в дневное время. Ночами практически никто не рисковал путешествовать из-за того, что смельчаков, выехавших, несмотря на многочисленные предупреждения, находили растерзанными.

И это Борису ещё повезло, что наткнулся на таверну. До сих пор на трактах вокруг города их было мало. Он с иронией припомнил громко анонсированный заказ Управляющего, который должен был исправить ситуацию. В том грандиозном проекте планировалось строительство цепочки укрепленных трактиров через каждые двадцать километров обеих дорог, ведущих в Иствик: с юга — из Империи, и с востока — с горных шахт. Если бы их построили, то на трактах стояли бы небольшие каменные крепости, способные вместить в себя большие караваны, и на их территории обязательно должны были быть несколько колодцев, конюшня и огромный трактир с гостиницей. Постройка цепочки таверн была одним из пунктов плана, разработанного институтом “Монструм”, известным изучением тварей, совместно с Управлением безопасности. Видимо, по мнению чиновников, за заказ должны были передраться между собой толпы желающих. Но, как всегда, вылезли многочисленные нюансы — например, выяснилось, что администрация готова компенсировать лишь половину стоимости постройки и не желает отказываться от налогов, не говоря уж об освобождения от выплат сборов на несколько лет. Нельзя было забывать и о других проблемах, среди которых были и недобросовестные люди, исчезавшие с деньгами, и пожары, случавшиеся так некстати на складах со стройматериалами и в домах строителей. И так же некстати вспыхнувшие беспорядки в Иствике, в том числе вокруг важных объектов, потребовали увеличения патрулей и гарнизона из армейских, а ведь раньше их предполагалось направить на охрану строек. И всё это происходило на фоне самого главного затруднения — нехватки бюджетных средств. Но это было, есть и должно было оставаться головной болью Управляющего. Который, в свою очередь, отнюдь не стеснялся сваливать ответственность на своих подчинённых. Жаль только, что от вечного перекладывания с одной головы на другую таверны сами не построились. А ведь они действительно были нужны для безопасности многочисленных караванов и делегаций. В силу специфики работы Бориса с подачи старого профессора даже привлекли к консультациям при разработке проектов. К несчастью, почти всегда находились какие-либо причины, препятствующие исполнению планов.

“К сожалению, Борис, власть имущие не всегда хотят тратиться на то, что считают чушью. Глупцы! Как же они не понимают, что это путь в тупик... Больше всего жаль тех, кто стал и станет жертвами этих неблагоразумных решений. А ведь они не остановятся на этом. Теперь недальновидные чиновники, ссылаясь на дефицит бюджета, собираются продолжать сокращать охрану и финансирование проектов нашего Института”.

Старый профессор не любил жаловаться, но все же изредка у него вырывалось недовольство политикой чиновников Иствика. Особенно после какого-нибудь очередного нападения тварей, когда Институту приходилось вызывать себе помощь из города — поисковиков и солдат..

“Ох, эта вечная чехарда с решениями Управляющего и его приспешников. То родят чушь с бредом и тащат их дальше, то выкидывают в печку то, что уже давно пашет. Казалось бы: не трогай то, что работает — но нет, надо стереть все достижения, что были накоплены к моменту новшества. Рано или поздно это аукнется, помяни мои слова, Борис”.

Эти слова он услышал, будучи ещё учеником у самого профессора, и посчитал в силу юношеского максимализма полной чушью, но спустя несколько лет работы был вынужден признать правоту профессора.

* * *

Хозяин таверны недовольно скривился при виде оружия, и Борису пришлось оставить арбалет с мечом в комнате. Ему было лениво снимать с себя перевязь с рунными бутылками, в коих плескались разные смеси, и нож в чехле на бедре, поэтому он закутался в плащ, чтобы спрятать оставленное. После чего, довольный своей выдумкой, быстрым шагом направился к залу, откуда до него доносились вкусные запахи. У двустворчатой двери в зал его остановил вышибала, потребовавший убрать железную собаку подальше. Пожав плечами, удивленный Борис скомандовал:

— Тур, жди меня у номера.

После чего препятствия на пути к еде наконец-то закончились.

В большом зале таверны сидело немало народу. С трудом выловленная за локоток разносчица на небольшую монетку нашла Борису свободное место где-то в центре зала.

Было шумно, но, самое главное, было тепло. Только успел он поднять руку, пытаясь привлечь внимание официантки, как к нему подскочила симпатичная девушка. Первым делом Борис потребовал принести ему похлёбку и спросил про напитки. Алкоголь он не любил, поэтому попросил предложить что-нибудь без спиртного. Выражение девичьего лица, богато усыпанного веснушками и обрамленного рыжими кудрями, на мгновение подёрнулось задумчивостью, после чего официантка протараторила про лимонад, морс и гордо сообщила про свежее молоко. Борису было всё равно, что пить из перечисленного, поэтому он ограничился лимонадом и с удовольствием проводил девушку взглядом, оценивая ладную фигурку.

“Хороша чертовка, наверное, от парней отбою нет”.

Вокруг сидели разные компании: и охранники, одетые в удобные формы с нашивками, и обычные крестьяне в простой одежде, скромно обедавшие в дальнем углу, и торговцы, которых было легко опознать по костюмам ярко кричащих цветов. Вроде обычный вечер, а вырядились-то — впрочем, оно и понятно, вопрос престижа.

Зал был просторный, и сюда, видимо, можно было попасть и из конюшни — очевидно, туда вела небольшая дверь напротив основного входа. Внимание Бориса привлекла большая компания охранников в лёгкой броне, что сидела за большим столом. Особо выделялся роскошно одетый брюнет с золотой цепью. “Явно иностранцы”, — решил Борис про себя, отметив их чуждость. Они постоянно жестикулировали, гортанно переговариваясь между собой и не забывая опустошать один кувшин за другим. Официантки только и успевали подносить новые. И тут он заметил возмутивший его факт — все эти охранники были с оружием.

“Ох, не к добру это всё, — подумал Борис. — В такой тесноте любая стычка превратится в побоище. И, как всегда, для богатых иностранцев исключение. Небось, за денежку вышибала закрыл глаза на нарушение”.

Один из охранников встал и, пьяно пошатываясь, побрел к двери, ведущей в коридор. Мелькнула створка, вышибала последовал за ним.

К столику Бориса подлетела официантка, которая быстро выставила с подноса кувшин лимонада и огорчила его, что придется подождать, пока приготовят похлёбку. Но извиняющаяся улыбка и красота девушки смягчили его настроение, поэтому Борис лишь махнул рукой, отпустив её обслуживать других гостей.

Он хотел начать трапезу с похлёбки, но раз нет — так нет, придется начать с лимонада. Сладкий и холодный. То, что надо.

Всё, что происходило дальше, взорвалось бесконечной донельзя насыщенной чередой неожиданно стремительных событий

* * *

В проём коридора, распахнув собой дверь, падает охранник — весь в крови. Спустя мгновение его подминает под себя огромная тварь. Резкое движение башкой — и вот уже охранник бьётся в предсмертных конвульсиях. Все вокруг в шоке.

Обернувшись к входу, Борис успевает увидеть лишь спину убегающего вышибалы. Гнида. Быстрота, с которой он закрывает двери, показывает его профессионализм. Спустя мгновение о толстые доски ударяется поток бегущих людей. Хаос.

Следующий кадр: какой-то испуганный крестьянин пытается прошмыгнуть мимо твари в коридор, но резкий рывок чудовища отбрасывает его на стену. Падая, крестьянин цепляется за верёвку с масляными фонарями. Начинается пожар.

Адреналин в крови — сознание сосредотачивается на решении главных задач: выжить и убить тварь. Еще желательно помочь спастись остальным. Быстро мелькают варианты — долбиться в дверь, как все, бессмысленно, её не откроют. Сломать толстые доски голыми руками невозможно. Колба с взрывной смесью... Нет, для двери не годится, а вот для твари — самое то.

Вокруг шум, слёзы, крики, кровь, несёт гарью от набирающего силу пожара, но всё это не так важно, как тварь, которая всё это время не стоит на месте. Пока Борис перебирает мысли, она уже добралась до угла, в котором сидел тот важный человек со свитой. Резкий рывок, часть охраны разлетается в сторону, но остальные уже тащат за шкирку своего подопечного в сторону.

В голове рождается набросок плана, и этого уже достаточно для того, чтобы начать действовать. Остальное подскажет случай, и нужно будет мгновенно реагировать на меняющуюся ситуацию.

Щеголь, будучи, видимо, под каким-то угаром — алкогольным или наркотическим — продолжает вырываться из рук охранников раз за разом, и у него это в конце концов получается. Получается упасть под ноги твари, которая, не задумываясь, ударом лапы сносит пол-головы. Истошный вопль охранников взрывает уши.

Все официантки мгновенно пропали, осталась лишь та рыжеволосая девчушка, замершая в ступоре. Быстрые шаги навстречу ей, схватить, встряхнуть, гаркнуть:

— Прячься, дура!

И немедленно забыть о ней.

Новый кадр: тварь уже в середине зала, огрызается на вооруженных охранников. Борис приближается к ней, стараясь не привлекать к себе внимание. Чей-то взмах меча обрывается предсмертным хрипом — чудовище добралось до горла очередной жертвы.

Под ногу Бориса подворачивается бутылка, он спотыкается и падает. Кажется, что звук падения не должен быть слышен в этой кутерьме, но тварь немедленно разворачивается в его сторону.

Всё замирает для Бориса. Спусковой крючок для начала — напряжение мышц чудовища, обозначающее грядущий рывок. Резкое и сильное движение — толчок от пола вбок — и Борис уходит с траектории твари.

Тональность криков поднимается ещё выше, хотя, кажется, куда уж громче. Тем временем он пытается встать после неудачного приземления на груду сломанных стульев. Долгие, мучительные секунды тратятся на это действие — нужно скорее, скорее встать на ноги.

Взгляд ищет тварь и обнаруживает её у входной двери, лихорадочно пожирающей внутренности жертвы. К чему такая спешка? И тут же ответ — все раны, что были на её теле, начинают стремительно затягиваться. Это хреново. Очень хреново.

Следующий миг: на фоне воплей, мечущихся туда-сюда людей какой-то толстяк задевает плечом Бориса, да так неудачно, что вспышка боли выбивает его из сознания на несколько секунд. Нет, всё остаётся без изменений: кто-то из оставшихся в живых нападает на тварь, кто-то пытается отползти подальше.

Кажется, Борис нашёл закономерности в действиях твари. Она всегда напрягает мышцы, затем раскрывает пасть и стартует, настигая выбранную жертву.

Те, кто пытается сбежать, совершают ошибку, потому что привлекают её внимание. На людей в ступоре тварь практически не обращает внимания. На любые движения — резкие или плавные — реагирует. Отдаляющихся — преследует, приближающихся — подпускает до определенной грани, после чего делает резкое движение головой, неся смерть. Бессильные удары мечей оставляют на её шкуре лишь полосы, которые затягиваются прямо на глазах.

Сам Борис успевает полоснуть тварь ножом вдоль спины, пытаясь отвлечь её от намеченных жертв. Выходит, но не до конца. Сначала чудовище расправляется с беглецами, после чего медленным шагом возвращается к нему.

Нащупать третью по счету сверху склянку. Это взрывная. Надо закинуть её в пасть, когда она снова сделает рывок.

Вот снова еле заметное напряжение мышц, но пасть не раскрывает. Проклятье, в чём ошибка? Резкий рывок твари, Борис почти уворачивается, но она успевает задеть его своими когтями. Больно, очень больно, но если не встать, то уснёшь навсегда — чудовище поможет.

Подоспевшие охранники отвлекают тварь от Бориса, он их мысленно благодарит, пообещав им проставиться пивом. Если кто-то выживет. Что маловероятно.

Очередной труп падает под лапы твари, охранников всё меньше и меньше.

Ухватив склянку поудобнее, Борис начинает подходить к чудовищу сбоку. Пока нет реакции — уши не дернулись в его сторону, не было даже быстрого взгляда в его сторону. Ещё чуть, ещё чуть... ”Да замри же ты”, — умоляет мысленно Борис. Пока все идёт по наброскам плана, построенного на неподтверждённой догадке. Если она ошибочная — всё станет ещё хреновей. От взрыва склянки пострадают в первую очередь все люди вокруг твари. Но если выйдет — то…

Очередной рывок на короткую дистанцию — тварь размазала какого-то торговца в ярких одеждах — теперь всё вокруг одного цвета — багрового.

Удобная дистанция, сильный бросок рукой — склянка летит в сторону чудовища. Да, да, получилось — тварь мгновенно дергается и проглатывает. Теперь ждать. Сколько ещё сможет продержаться сам Борис без поддержки Тура?

Никакого видимого эффекта от склянки нет. Что не так? В чём ошибка? Видимо, Борис слишком ушёл в размышления, забыв, что не время стоять на месте. Ошибка. Немедленное наказание — тварь сбивает его с ног и нависает над ним, заливая своей противной слюной.

“Вот так я умру?” — вспыхивает мысль. Кажется, что секунды растягиваются в минуты, рука с ножом на рефлексе влетает в широкое горло твари. Миг, мелькнувшая тень, всё резко меняется. Тварь отлетает от него.

Это Тур, который пришёл ему на выручку как никогда вовремя. Пока тварь отряхивается, железная собака продолжает безжалостно атаковать с такой силой, которая недоступна живым существам. Удар за ударом — тварь пятится к стене, но неудачное движение Тура увенчивается ответной атакой — Тур улетает в сторону, однако немедленно, подобрав под себя ноги, отталкивается от стены.

“Нихрена себе, он и так умеет?” — успевает подумать Борис, после чего реальность снова едва не наказывает его за потерю бдительности. Тварь делает очередной опасный рывок, но Тур не дремлет, сбивая чудовище прежде, чем оно рухнет на Бориса. Дохнувшая на него в очередной раз смерть заставляет снова немедленно собраться и продолжать бороться за свою жизнь.

Подхватив c пола чей-то меч, Борис ковыляет к твари, которая ведёт поединок с Туром. В этот раз Тур успел вцепиться в загривок чудовища, придавливая всем своим телом, но разница масс явно не в его пользу.

Но самое важное на самом деле другое: царапины и раны на теле твари остаются и лишь прибавляются.

Тур всё чаще и чаще изворачивается, не давая себя сбросить, дожидаясь моментов, когда тварь перестает брыкаться, и вонзает свои челюсти глубже и глубже. Внимание чудовища теперь сосредоточено исключительно на нём. Вот и очередная попытка твари — ударяется о стенку, пытаясь сбросить с себя Тура. Неудача. Вот и попытка лапой сбросить собаку с загривка. Всё это бесполезно — Тур крепко держит в челюстях свою жертву. И ему требуется помощь Бориса.

Первый сильный удар он обрушивает на заднюю лапу твари — нужно лишить мобильности, это важно. Ещё несколько сильных ударов расширяют нанесённую рану. Боль заставляет тварь дёрнуться, и Борис, не успев отреагировать, снова улетает в сторону.

Хорошо, хоть приземление мягкое. Его озаряет неожиданная догадка о том, на чём он лежит. Пронзает грусть, жалость, ведь под ним погибшие. И если он не хочет повторить их судьбу, надо вставать. Не время жалеть мёртвых. Он и так совершил немало ошибок сегодня, и лишь чистое везение и расчёт спасали его.

Сил становится всё меньше и меньше с каждой попыткой, боль всё сильнее и сильнее. Надо, надо встать и убить тварь. Тем самым он и отомстит за погибших.

Следующие удары Борис наносит в шею, расширяя дырку от своего ножа. С последним ударом лезвие увязает в мышцах, и он наваливается на рукоятку всем телом. Нужно больше массы, чтобы глубже загнать меч.

Мучительные мгновения длятся бесконечно. Постоянные рыки боли — Борис рычит, пожалуй, громче твари — непонятно, кому из них больнее. Тварь пытается встать или взмахнуть лапами. Борис ёрзает мечом, углубляя дыру в шее. При каждом движении из ран толчками выплёскивается кровь. Он слабеет с каждым мигом, но держится.

И вот долгожданный момент, приблизивший победу — очередной провал лезвия вниз, и тут тварь взбесилась. Откуда только у неё взялись силы? Удар отбросил Бориса в стенку.

На этом многострадальное сознание милосердно отключилось.

* * *

Он рассказал далеко не всё, что смог вспомнить, и постарался лишь ограничиться самым важным.

— Да, ваша собачка изрядно постаралась. Мы, когда выбили заклинивший засов и выломали дверь, первым делом чуть не напали на вашего помощника. Он на наших глазах догрызал глотку твари, которая всё пыталась встать. Честно говоря, мы струхнули от неожиданности. А потом ваша собака спокойно подбежала к вам.

В разговор вступил мальчишка, всё это время гревший рядом уши. Из его объяснений, постоянно перескакивавших с одной темы на другую, выяснилось, что Бориса приняли за очередной труп, поэтому все были удивлены действиями Тура, который подбежал к девушкам и за подол притащил одну к нему. Только тогда обнаружили, что он жив, и осмотрели, умыли и перевязали его. Потом мальчишка рассказал, что тварь в таверне оказалась не случайно. Об этом он услышал от охранников аристократа.

— Это который разодетый щеголь — аристократ? — перебил Борис.

— Ага, откуда-то с юга. Ехал, вроде бы, в горы для встречи с нашими мастерами, — пояснил детектив.

Мальчишка тем временем продолжал рассказывать. Так Борис и узнал, что аристократ не верил в опасность тварей и решил доказать, что все трусы. При помощи хитрости и какого-то сонного зелья охранники смогли отловить чудовище, и аристократ не придумал ничего умнее, как взять и притащить тварь с собой на повозке.

— Чем они, — запнулся, пропуская матерное слово, Борис, — думали?

— Вот такая хрень случилась из-за возомнившего много себе иностранца. Кстати, а как он погиб? — уточнил уже детектив.

— Если верно помню, то ему тварь голову снесла. Когтями.

— Да уж, когти там знатные, — задумчиво произнес детектив. — Наверное, на этом всё. Спасибо вам за ответы. Кстати, а как ваше имя?

— Борис. А собаку зовут Тур, — зачем-то ему показалось важным отметить и своего помощника. — Кстати, среди выживших никого из охраны аристократа не осталось?

— Да, выжил один. Вон, сидит в углу.

На скамейке, уставившись в потолок, сидел седой мужчина.

— Простите, что беспокою. Можно?

Мужчина, не раскрывая глаз, ответил:

— Я уже ответил несколько раз на все ваши вопросы. Оставьте меня в покое.

— А я не буду задавать вопросов. Хочу лишь выпить с вами. Тем более я обещал поставить пиво тем, кто спас мою шкуру.

Мужчина посмотрел на Бориса:

— А, тот самый. Бешеный, — одобрительно ответил он. — Да, с тобой не зазорно выпить. Ты — достойный.

Получив согласие, Борис поднял руку. Стоило ли удивляться тому, что к нему подлетела Милена.

— Красавица, принеси, пожалуйста, что-нибудь поесть и пива каждому из нас.

Еле успев закончить фразу, как девушка мгновенно убежала, а Борис продолжил:

— Многие с вами бы поспорили.

— Толку от слов? Выжить почти в смертельной ситуации способны лишь единицы. Кстати, знаешь, как называют тебя теперь эти стражники? — усмехнувшись спросил седой.

Борис вопросительно качнул головой.

— Мясник. Ты — Мясник. Не удивляйся, если потом будут рассказывать, что ты зубами вырывал куски мяса из шеи тварей.

Лучше бы седой охранник ошибался.

* * *

— Борис, так это правда? — строго спросил профессор.

— Что именно?

— То, что ты пробовал сырым мясо твари?

— Нет! Я его не пробовал! Откуда вы вообще об этом знаете?

— Да, вот городские стражники рассказали нашим, а те, в свою очередь, лаборантам, а я случайно услышал их разговоры. Так всё же — вкусное было мясо? Борис, пойми — твои впечатления очень важны для истории!