Звартноц и его обитатели (джен)

Джека не взяли в госпиталь Св. Мунго, а, как сотрудника Хогвартса, оставили в лазарете, где его навещали сразу три лекаря: круглосуточный Снейп, приходящий Ефремов и Поппи. У Помфри был большой опыт лечения взрослых, так что справится. Или при затруднении свяжется по камину с дежурным целителем. Минерва очень не хотела отдавать героя войны на растерзание журналистам, но вести о том, что Волдеморт воскрес и захватил, было, Интернет, а потом отважные поттероманы его победили, просочились к родителям маглородок. Ибо всю войну показывали на каждом сайте, включая персональные блоги Фейсбука и Твиттера. Кое-кто даже успел записать эти кадры и выложить в Интернет для тех, кто не заходил в компьютер в тот день. Вскоре вслед за маглородками возмутились и волшебники, требуя справедливого чествования победителей. И тогда Макгонагалл учредила этот праздник. Поначалу Снейп в нём участвовать не хотел, но его уговорила молодёжь, магическая, в основном.

— Профессор, мы без вас так скучали! Факт вашего возрождения скрывать нельзя! — вторили друг другу семейства Поттеров и Уизли.

— Молодые вы — ещё глупые, — возражал он.

— Это мы его возродили! — доказывали ассамблейцы. — При помощи умов и магии Интернета.

Снейпа уломали. С газетой было хуже. После праздника родители школьников вызвали Невилла и упросили его пригласить Отдел Тайн и журналистов, чтобы осветить столь значительное событие. Снейп взорвался:

— Я вам не крыса подопытная, я кавалер Ордена Мерлина посмертно!

— А вы хотите его получить на руки? Тогда пройдите обследование, чтобы вас признали воскресшим. Вдруг это не вы, а какая-то мистификация?

— С вами, дети, разговаривать надо как с идиотами. А потому и не хочется. Я секретный, вдруг меня убить захотят. Кто-нибудь из тех, кому я в прошлой жизни насолил. Мне теперь жить под обороткой. Я что-то жить хочу, в теле.

— А эпициклический кулон?

— Если мне отрубят голову, то и кулон не поможет.

— Об этом знал лишь Люциус, но он наверняка в аду.

— Драко предатель. Я не ручаюсь, если он не предаст ещё и нас.

— А из газеты та, сисястая, в очках, придёт? — любопытничал Джек.

— Рита, что ли?

— Ну с врущим пером, в зелёном платьишке...

— Не, эту уволили.

Перед журналистами пришли тайнюки-невыразимцы проводить свою экспертизу. Придумывать процедуру установления личности было проблематично: кроме Христа ещё никто не воскрес, но тогда достаточно было вложить ему перста в язвы, а у человека с внешностью Снейпа даже не было видно шрамов на шее. Тайнюки договорились выбрать из своего числа экспертов, осведомлённого о воспоминаниях подозрительного Северуса, и сличить их по омуту памяти. Определить подлинность памяти или, наоборот, стёртые, или подложные мысли было просто. Сложнее было заставить его их отдать, если это тот Снейп.

Первым делом они использовали антидот к оборотке, ведь если кто-то носит маску Снейпа... Прецеденты были с Барти Краучем младшим. Только непонятно, почему Дамблдор не запросил этот состав у того же зельевара. Правда, зельевар ни во что не превратился после антидота. Тогда версия сместилась к тому, что они имеют дело с младшим братом Сева, остававшимся в тени магомира. Или «брат» учился где-то на стороне, например, в Дурмстранге? Запросили метрики из министерского загса при Соборе Госпитальеров, но ничего, кроме вздрюченного Альтостратуса, не обнаружили. Попутно выяснили, что у него насильно брали биоматериал, а потом тайнюки с аврорами вскрыли его торговую лавочку с товарами серого происхождения. Альтостратуса хотели прикрыть вообще, но магопастор был на вес золота.

Потом тайнюки напоили субъекта веритасерумом. Отдавать воспоминания он всё равно не стал. Значит, наварил противосыворотки. Значит, колдун выше среднего.

— Сева, да отдай ты эти воспоминания, пусть они подавятся! — не выдержал Ефремов, которому надоело смотреть на шастающих по Хогу тайнюков. Как-то раз он явился на их сборище и предложил:

— Давайте вы снимете воспоминания с нас, как мы его возродили.

Он уже наставил было на себя камеру телефона, который, кстати, хорошо у него прижился, но тайнюк был непреклонен:

— Это верно, но как мы будем доказывать на суде, кого вы там возродили?.. Может, не того?

— Вы знаете много зельеваров в Англии?.. Ну, ученых такого класса?

— Вы магл. То есть колдун, конечно же, но вы из магловской страны, где нет даже школы магии.

— Ничего, заложим основы. Дамблдор велел с портрета... Кстати, Вы учитываете мнение авторитетных людей?

— Да, и что?

— Дамблдор для вас порядочный?

— Да, он был членом суда. Портрет можно допросить!

— Может, расскажет подробности загробного существования, — улыбнулся психолог Хога.

До конца экзаменов Ефремов оставался преподавателем, но теперь к нему привязалась обязанность ездить в приёмную мэрии, к самому Лужкову. Хорошо, что с поликлиники можно было уволиться. Только было жаль покидать «Чашку». Он планировал затащить её либо в будущую школьную поликлинику, либо на лекбазу. А сам начал писать диссертацию на соискание степени кандидита наук. «Вот, напишу как соискатель, потом на защиту в очную вступлю. Английский сдам с заклинанием, а философия — бред, — думал доктор. — Только ту старую тему за 28 лет уже написали давно, начну новую, про колдомедицину.» Гурген работал в больнице и теплицах и переехал из своего подвала в Хогвартс. Училище он тоже бросил, написав на академ. Минерва помогла с официальным визитом. Пришла такая вся скромная в шляпке с розочками, показала по ноутбуку видео с войной. Мол, исполнял дипломатическую миссию, воевал в горячей точке против террориста #1 Англии, готовил партизанскую деятельность. Защищал преподавателя (тот дорабатывал семестр, детей было жалко, а поликлинику нет), учит сверстников. Гурген обещал вернуться в сентябре и учиться по-хорошему, все равно Звартноц еще только на бумаге в минмагии. В Ассамблеуме начинались работы по восстановлению: замуровать обвалившуюся стену, подремонтировать видеодоску в первую очередь, задело шальной пулей. И подключить к пульту хоть ноутбук или планшет, который недавно купил Гера. Окна вставить, стены с потолком покрасить, мебель поменять... Соседний, 701-ый ассамблеум, тот, из которого полезли волдемортовцы, повайпили уже, ip тех юзеров забанили на обеих локациях. Многие с той и с другой стороны были ранены, выходили в интернет из больниц. Ефремов осматривал раны по просьбам и, честно говоря, много бурчал:

— Ну и что, что я врач? Кот, да не тот. Я вам не терапевт и тем более не хирург. Стресс снимать от огнестрела только могу.

Снейп и Гермиона варили какую-то бурду для питья и мазей, Ханна замазывала. Заниматься начинали в два часа, после процедур. В основном, преподавал Гарри. Конечно же, боевые заклинания. Для зелий был далеко не тот класс чистоты помещения. Valez, которому заплатили от Хогвартса, решил нагнать волонтеров-неспециалистов: хотите курсы, так и работайте сами. Гера и Гурген припахали новую Распределющую Шляпу, заколдованную отделом Тайн из дорожной шляпы Дамблдора, к отбору на магию. Магглы и сквибы очень обижались, но для них делали гостевой вход. Ассамблеум пухнул на глазах. Гера задумывался о Твиттере.

— Что, у Медведева есть, и я хочу, — сказал нерусский юноша.

Снейп просил помещение 701-го под склад ингредиентов. Он разрывался между Хогвартсом и стихийным лазаретом ассамблейцев. Ефремов понукал работяг, которые оставались после занятий и вкалывали допоздна, готовя зал к открытию.

Вот в таком ажиотаже тайнюки застали основателей. Получив устное свидетельство Дамблдора и разрешение взять воспоминания (то, что мог помнить и Снейп) из директорского шкафа, они решили проконтролировать память россиян и армянина. А ещё ушлый и самый недоверчивый тайнюк предлагал выпотрошить мысли про Лили, ибо в характере субъекта произошли перемены, но доверить такое сокровенное Снейп не мог. Ради успокоения пытливого ума тайнюка его коллеги решили устроить тест на вкусовые пристрастия. Эксперт с аметистом просто остался ночевать в Хоге под видом опоздания и наблюдал за тем, как Снейп ужинает. Раньше он терпеть не мог ромбоспинов, но положил себе большой кусок. Пил пиво с Иваном, ел чудной хлеб, раскатанный до толщины салфетки, в который Гурген заворачивал куски сыра... Короче, Северус Тобиас Снейп перенял все пищевые повадки своих, можно сказать, друзей. Было ясно, что именно они и возродили Снейпа. Экспертиза была закончена и суд Визенгамот оставался формальностью перед вручением ордена. После суда журналисты набросились на компанию с требованием интервью. Приходил Ксенофилиус Лавгуд поживиться сверхъестественным, «Ведьмопитен» и, конечно же, «Ежедневный пророк». Ксено Лавгуда встретили недобрым словом, хотя Гера защищал его дочь.

— ...Так она же наша, шизоидная!

— Цыц! У тебя Катя есть! — Ефремов даже полушутл призывал к порядочности.

— Вот, хоть кто-то один в семье нормальный будет, — подзуживал Джек. — Они в нарглов верят, еще напишут, что мы жертвоприношения совершали.

«Ведьмополитен» оказался похабным журналом, для которого позировать было неосмотрительно. И в итоге новые основатели решили подшутить над «Еженедельным Пророком» и явиться на съёмки в расстёгнутых мантиях поверх пижам. Коль скоро Джек болел и лежал в постели в необъяснимой немощи, Снейп и Гурген здесь жили, то остальные просто решили им подыграть. Ефремов вообще был без мантии с голой грудью, на которой красовался золотой крест-хачкар, и волосатым пузом.

— Уходите-уходите, я вообще фотографироваться не люблю. — В глазах доктора плясали хорошо скрываемые чертики.

— Но мы

должны сделать это фото для истории... — обескураженно проговорил фотограф. Северус варил себе кофе в малой башне и мысленно перебирал причины, заставившие его пойти на это интервью. Благодарность? Нет. Он не был рад ни своей смерти, ни воскрешению. Жажда признания? Тоже нет. Все его поступки в прошлом, в его «досмертии» были продиктованы либо событиями, либо эмоциями. В них не было той составляющей, что ведёт человека к вершинам, делая его великим злодеем или героем, он просто делал глупости, а потом старался их исправить, порой делая ещё большие глупости. По сути, это интервью не было нужно ни ему, ни тем, кто его воскресил, и теперь отчего-то звались друзьями. Это было одно из правил новой для Снейпа игры, в которой он пока не разобрался.

Сварив кофе, чёрный, крепкий, очень ароматный, но без сахара, Северус перелил его в чашку и вот так, вдыхая кофе, вышел к остальным. Его «друзья» в пижамах, мадам Помфри, сопровождавшая Джека, Невилл, журналисты в деловых мантиях... Картина заставила Снейпа иронично усмехнуться. Сам воскресший учитель был одет в чёрную шёлковую пижаму и, поверх неё, в домашний халат. Сегодня Снейпу, прежде привычному к промозглой сырости Хогвартса, от чего-то было зябко.

Снейп сел на постель больного Джека, отпил немного чёрной жижи, которую любой

нормальный человек счёл бы ароматной отравой, и посмотрел на журналистов таким взглядом, словно собрался принимать

экзамен по зельям у нерадивого ученика.

— Итак? Спрашивайте.

— Мистер Снейп, не сочтите за

бестактность, расскажите про свою смерть? Вы что-нибудь помните?

Ефремов шепнул Джеку одними губами:

— Вот мы тебя лечили, он Медсёстру таких ужасов транслировал, что Медсёстр Ашотыч чуть не спятил.

Журналисты наставили на Северуса омнинокль с половиной аметистовой жеоды посередине:

— ...Видели ли вы свет в конце тоннеля, о котором столько говорят?

Снейп задумчиво покачал головой.

— Видел... или не видел.... Я не сказал бы, что это был тоннель. Знаете, есть очень хорошие истории о маглах, которые побывали на том свете, а потом рассказывали о том, что видели, но им никто не верил... Со мной произошло нечто похожее. Чему-то, из того, что я помню, я предпочитаю верить... Чему-то нет. Всё это не важно. Помню. Только воздержусь от подробностей. Это, господа, личное, да и не нанимался ни выворачивать перед вами душу, ни тем более пояснять мною виденное, пространно повествуя о своём прошлом.

«Лили он видел, наверное, — догадались все. Хотя, по идее, не должен, — усомнились россияне. — Он же вращался в горних сферах как Дамблдор, куда Лили вряд

ли попадёт. Хотя их же оживляли на час ролевики. Что им там в бредовую башку взбредёт?»

— Вы заметили какие-нибудь перемены в своей жизни и жизни общества, которые произошли за 10 лет посмертия?

— Нет. Разве что мой самый глупый гриффиндурень во что-то вырос и дружит с маглами.

— Мы не маглы, мы маглородки, — разобиделся Гера, рискуя превратить чинное интервью в разнузданное ток-шоу, где все лаются с ведущим почем зря. Только в шоу все ведут себя срежиссированно, а тут назревала стихия.

— Мадам Помфри, а вы тоже ничего не расскажете об изменениях здоровья воскресшего?

Помфри и Снейп переглянулись.

— Как я могу выдавать медицинскую тайну? Я давала клятву Гиппократа. Вы лучше похлопочите о том, чтобы моего пациента взяли в Мунго, в «отраву».

— А он имеет отношение к нашей истории?

— Самое непосредственное. Это один из возродителей. Его проклял сам лорд Малфой.

Журналисты обернулись к лежащему Джеку:

— Это вы? Представьтесь, пожалуйста...

— Мосеев Евгений Алексеевич, для вас Джек.

— Расскажите, как это произошло?

— Весьма обычно. Катался в лесу на одичавшем автомобиле, потом поднял проклятую бумажку с письмом к Вано. Бумажка была под Инклудусом, плюнула в меня ядом. Проснулся здесь. Северус сказал, что меня похитили. Ничего не знаю.

— Долго вы уже больны? Чем лечитесь?

— Прилично. Мне переливание делали и давали кровь мантикоры.

— Да, знаю, редкий вид зелья, но у меня ручная есть, — перевел тему Ефремов. — Снейп говорит, молоко еще можно доить, но она не рожала ещё.

— На вас напала больная мантикора и вы её вылечили? Только так её можно приручить! А сфотографировать её можно? — восторгался фотограф.

— Нет, другу подарил. Её ранили в битве за Ассамблеум, дал ему полечить. Хотите луну?

— С неба?

— Селеноида.

Фотограф кивнул. Ефремов высунулся в окно и свистнул.

— Лусинэ, Люська, ко мне!

— Она тоже героиня битвы, — комментировал Гера. — Нас защищала своей аурой.

Пока фотографировали ласкающуюся к Ефремову лунишку, он долго рассказывал суть интернета и Ассамблеума, как он существует в квазиматериальных условиях, как в нём возродили Снейпа, как туда приходил с портрета Дамблдор.

— И что, у вас есть копия волшебного портрета? Вы как-то заколдовали карточки от шоколадных лягушек?

— Нет, до такого мы бы не додумались, мы новички в магии. Мы записали его на свой артефакт и он время от времени дает нам распоряжения, — терпеливо объяснял Ефремов.

Снейп ушел, хлопнув дверью, не вынеся и градуса идиотизма.

Ефремов показал мобильный. Дамблдора на портрете не было, но красочная подпись гласила, что это его портрет.

— Такое доверие. Откуда он знает о вас, ведь вы русские?

— Ноосфера едина для всех стран и рас. Маглы, маги... На самом деле мы познакомились только с портретом, Альбуса при жизни мы не знали. Но и в посмертии он весьма активен. Он предложил нам основать русскую школу магии. Точнее, русско-кавказскую для христианских народов СНГ. Буддистов мы тоже, думаю, будем принимать. С татарами хуже. Но шляпа так заколдована, что отторгает

инициированных в ислам, а атеистов примет, я думаю.

— А я хочу в парке-марке хачкар поставить. — помечтал Гурген. — Чтоб кресты были везде.

— Нам стажёры нужны для преподавания. Пока Снейпом обходимся, но он сейчас замещает вакансию в Хогвартсе, думаем обратиться к Гермионе Уизли, чтоб она взяла зелья в Хоге, а Снейп останется с нами. Ещё стажёры нужны для исследовательской деятельности, научная база утрачена. Экспедиции по России и Армении, точнее по Закавказью. Напишите объявление от нашего имени.

Когда репортёры ушли, Ефремов напрямик задал вопрос Невиллу:

— И что Сева так на бедных журналюг набросился? Да, надоедливы они, но зачем язвить-то им в глаза? Прям хамство.

— Он всегда такой был, знаете ли. Ненавидел людишек.

— Да ладно, он на наших курсах медицинских добрее был, с дамами шутил.

— Узнаю нашего зельевара. Меняется у него характер, мистер Джон. После воскрешения он добрее был. Как будто он не в себе был.

— В эйфории, наверное, — предположил Гера. — Серотонины там, эндорфины-дофамины играют. Галлеоныч, как ты думаешь, такое может быть? Ну, после обретения нового тела... Типа вот и обрадовался, что снова жив.

— Не рассуждай о том, чего ты не знаешь, — добродушно буркнул Иван Львович. — Начитался всякого в «этих ваших интернетах», мудрит тут.

— Он переживал период второго детства, я у него тимус видела, детскую железу, — встряла Поппи. — Теперь тимус сгорает. Он стал быстрее уставать, появилась раздражительность. Я думаю, дело в этом.

— А что, это мысль. Я вот читал, что экстракт тимуса кололи спецназу, чтоб они энергичнее были. — Джек решил блестнуть эрудицией.

— И это молвит человек с дипломом врача! — притворно сокрушался Ефремов. — Мы его уже не переделаем.

— А я думал, было, что мы возродили не Снейпа, а свою фантазию о нем.

— А мне наш Снейп больше нравился, — сказал Гера.

— Всем нравился, — согласился Гурген. — Это у него был период реабилитации, как после комы.

— Надо срочно засесть за диссер про колдомедицину. Тот, что я бросил с Иркиным рождением, уже написали без меня. Защитили, съели и высрали... Итересно, Снейп поможет? Или Ханна Аббот?

— А хогской библиотеки хватит или в министерство проситься? — Гера тоже пробовал учиться в аспирантуре, так что он знал, о чем говорил.

Однако уже надо было организовывать и свой лазарет. Пока что участники взрослой группы (ассамблейцы) могли обращаться за медицинской помощью к мадам Помфри, но для Звартноца он уже присмотрел Ханну Аббот, которая ему очень понравилась как целительница, но и перетащить к себе дражайшую «Чашку», чтобы альянс двух форм медицин действовал во всеоружии. Снейп же, по окончанию весеннего семестра и приема экзаменов, планировал заняться с ассаблейцами, хорошо подготовленными теоретически, но могущими наварить такой бурды, которая и не снилась одиннадцатилетнему Лонгботтому. Ассистировать ему вызвался Джека Мосеев. Ещё летней группой для взрослых занялись Невилл, Ханна и Гарри, нанятый в рамках трудотерапии на должность мракоборья в Звартноц. Занялись на предмет выявления отличительных способностей, кроме боевой магии, раздумывая, кто бы мог вести чародейство и заклинания для малышни, пока не найдут почти такого же сильного преподавателя как Флитвик.

...Левон Акопович Тер-Петросян вылез в полуразрушенную залу и сразу же увидел причитающую и очень грязную Наринэ с припухшим животом.

— Наринэ, почему ты немытая?! — вместо приветствия, рявкнул Акопыч, совершенно буднично восприняв её появление после сверхъестественного перехода по камину.

Наринэ пустилась в сбивчивые и путанные объяснения того, где же она пропадала, как её мучили Малфой и Волдеморт, а потом с изчезновением военных не могла помыться сама, привыкнув к водопроводу и ванной. Не умея вернуться обратно, экс-президент Армении замешкался и решил изъять украденные Волдемортом документы. А поняв, что парни ушли воевать и, скорее всего, уже в плену, и выдали свое АОДовское происхождение, пригорюнился и решил остаться здесь, судя по рассказу секретарши, в Англии. Выйдя за ворота дома с ящиком тушенки, он решил поискать приюта в любом доме этого посёлка, заодно дать помыться своей верной спутнице. Увидев еще более беременную прохожую в шляпке, они напросились к ней в гости, надавив на сентиментальность. В руках прохожей появилась такое же подобие китайской столовой палочки, как у того седого патлатого зимой, и вдруг ящик потерял свою былую тяжесть.

— Вы пересекли магический барьер, вы маги. Я охотно помогу вам, — сказала колдунья, обнажив клыки как у кошки.

Да эта тцит5 — сверхъестественное чудище! К такой-то и идти страшно, съест ещё. На что чудище представилось Инессой и сказало, что сама она санитарка, а её муж вполне обыкновенный человек.

...Сидя в комфортном зале в компании Грегори Гойла и Инесс, Левон Акопович лихорадочно рассуждал о том, как они будут выбираться из передряги. Гойл сказал, что не может оставаться здесь надолго, потому что нерасторопная полиция магомира наконец решила прижучить его за незаконные эксперименты с сущностями, сводящими с ума. Тер-Петросян подумал о перелёте в Беркшир к Борису Березовскому, но на руках у него не было английских денег, одни армюнские драмы. И айфон доступа к бритиш зирвейс не даёт, глючит. Жаль, бросил без внимания бортовуху со взводом, они бы сейчас пригодились. А так разве что автостопом ехать, как бомжи. Вот жаль, в Англии его уже позабыли, да и то, не каждый его знал там. Будь он Путиным или Медведевым, то его бы покатали и без денег. На тушёнке же далеко не уедешь.

— Вот вы говорите, что вы крутые колдуны... А вы умеете телепортироваться? Или вы на помеле тут летаете... или на ковре-самолёте?

— Ковры запрещены, они мусульманские...

— Но ведь Англия толерантно относится к исламу?

— Маггловская — да. Магическая — нет. Потому что магия исламских шайтанов опасна для ауры европейцев. Мы или трансгрессируем,

или на портключах летаем.

— А вы можете перенести нас к Березовскому?

— К тому богатому маглу из журнала?

— Ну да.

Гойл обернулся к жене:

— Инесс, можешь идти и купить ту маггловскую макулатуру из той палатки на углу. С плешивым красавчиком на обложке. Мы сейчас к нему летим. Может он нас спрячет.

Купив журнал, армяне и англичане вперились разглядывать скупое фото его резиденции и принялись обсуждать, лететь ли туда на мётлах или трансгрессировать, потому что к каминной сети он явно не присоединён.

...Охрана Березовского узнала армянского политика, но долго не хотела принимать безвестных побродяжек, ряженных как на Хэллоуин или Вальпургиеву ночь. Убеждать, что это новые бодигарды, было бесполезно.

Но когда эти самые бодигарды вышибли охране мозги, армянин порадовался, что он, оказывается, может так же, раз уж его признали

колдуном. Только было унизительно учиться у этой шоблы. Вот если бы его учил ректор

какого-нибудь магического университета... В тёплом кругу друзей между поддатенькими олигархами и телохранителями с обеих сторон внезапно вспыхнула идея поворожить на грядущее, для чего необходимо было вызвать дух Сталина. Но Гойл отверг идею с листом бумаги и блюдцем и придумал идею с сеансом настоящей некромантии. Он

спросил у охранника Березовского осколок угля, чтоб начертить на полу пентаграмму, но тот настрого запретил поганить паркет из карельской березы, напоминание о родине. Лучше немного нарушить ритуал, всё одно баловство, и нарисовать чёрным маркером на стеклянном столике. Молодая жена Бориса Абрамыча принесла свечи и расставила по лучам пентаграммы.

— Теперь мне нужен череп, — попросил Гойл.

— Какой, любого человека или Сталина? — путались Березовские.

— Любого. Это будет дух-проводник.

— Человеческого нет, есть собачий.

— Тогда я не ручаюсь за результат. Придёт адская гончая и всех укусит.

— А может, наоборот, она Сталина приведёт. Собака же — друг человека, а Сталин наверняка в аду сидит, столько народу погубил...

— Русский диктатор, насколько я помню? Я в учебнике читал, как он всех волше... — Гойл прикусил язык — Интеллигенцию репрессировал.

— Зато Англии помог от немцев.

— А собак он любил?

— Не знаю. Но такой и твою адскую гончую мог бы приручить, — встрял Левон Акопович. — Борис Абрамыч, несите Лакки!

Березовский отошёл в кабинет и вернулся с черепом питбуля со вклеенными в челюсти зубами, десён-то уже нет. Это был череп домашнего любимца. После его смерти хозяин хотел сделать чучело, но кожа Лакки была повреждена паршой, и таксидермист принял решение сохранить остов головы, так как хозяин просил что-то на память. И ещё: по просьбе хозяина лобную кость украсили натуральными бриллиантовыми стразами. Березовский ещё заказал хрустальную подставку и держал в серванте возле бара в кабинете. Оттуда-то он его и вынес. Череп водрузили на столик, погасили свет и зажгли свечи, закинув крестики за спину, как при святочном гадании. Взялись за руки и, закрыв глаза, молча медитировали под диктовку Гойла.

Внезапно из черепа раздался жуткий вой, а потом череп заклацал зубами, подскакивая на подставке. Потом, так же из черепа, заговорил замогильный старческий женский голос:

— Я, дух-посредник, пришла провозгласить вам явления Старшего духа. Я буду задавать ему ваши вопросы и сообщать его ответы...

Тер-Петросяну не понравился акцент, с которым говорил дух-посредник. Чертовщина какая-то, армянка, что ли? А ждали чего-то грузинского, колоритного.

— Представься, дух! — вырвалось у него.

— Я бабушка Цахик. А тебя я знаю, ты армянский диктатор!

И действительно, в 90-е годы недавно ушедшего века Левон Акопыч был президентом обновленной Армении, одной из первых, требовавших независимости, морил страну голодом, выдавая хлеб (четыре лепёшки матнакаша в руки) по карточкам и производя веерные отключения электричества. А дети в неотапливаемых школах сидели и учились в куртках и перчатках, особенно малыши.

...Цахик услышала зов живых, блуждая по закоулкам преисподней. Так как они с Волдемортом и Малфоем угодили в ад совсем недавно, им ещё не приготовили котлов для пыток и приговорили к разносу дров и угля. Магия души тут не работала, и приходилось всё делать руками. Душа старушки тащила за собой тележку с дровами. Тяжело для её возраста. «Пусть молодые грешники тащат, а мы, так уж и быть, в котле поваримся.» — думала Цахик. Вдруг раздался приказ привязаться к материальному предмету, но так как это снова были останки животного, ведьма бросилась на якорь весьма охотно, так как провела в шкуре соколицы полгода. Вселиться в череп собаки ей не хватило энергии, слишком велико было адское притяжение. Разве что поговорить через него.

Зов живых велел обратиться к её любимцу, Иосифу Виссарионычу Сталину. Она сменила маршрут («всё равно ведь дрова везу с курьерской доставкой!») и притопала в затемнённую нишу, где уже 55 лет варился её кумир. Однако Сталин был сильно недоволен температурой жидкости в котле: он купался в нём как в джакузи и ворчал, что на поверхности нет кипящих пузырьков и ему холодно. Той иссохшей рукой он держал трубку, а другой поливал седовласую грудь. Увидев даму, он стеснительно кинул пеньковую мочалку на пах. Бабушка Цахик услужливо положила полено в чахнущий огонь и приветствовала диктатора:

— Барев дзез, ынкер Сталин.

Тот ещё при жизни понимал по-армянски, а после смерти только и делал, что крыл на чертей армянским матом.

— Привет, армянка. Ты кто такая?

— Я дух-посредник. Я пришла сообщить о Зове Живых.

— Опять? Да сколько же можно, в самом дэле! Памыцца нэ дают спокойно, — Сталин обернулся к чертям:

— Муслим!

— Я!

— Полад!

— Я!

— Джафар!

— Я!

— Джабраил!

— Я!

— Заседание комсомольской ячейки объявляю открытым.

Черти по команде уселись в угольную пыль, скрестив ноги по-турецки. Джафар, сидевший ближе всего к Цахик, склонил пушистое рыльце к её уху и прошептал:

— И так каждый спиритический сеанс. А мне ещё и стенографировать. Я уже и не понимаю, кто кого тут наказывает.

Собрание молодых чертей объявлялось всякий раз, когда надо было сопровождать душу грешника поговорить с живыми. Так же и в раю, когда молодые ангелы посылали на Землю голоса праведников. Но ад был популярнее для спиритуалистов.

— Отставыт разгавори! Гавари, армянка!

Цахик, трудолюбиво сгружая поленья в топку, подобострастно интересовалась, пересказывая Сталину вопросы.

— Диктатор Левон интересуется, как ему избежать преследования.

— Ничэво, памрет, в аду у меня Советский союз будэт строит, министром будэт.

— Иосиф Виссарионович, мы уже 55 лет строим, и 25 из них товарищ Брежнев разваливает, — подал голос Джафар, макая перо в чернильницу.

Однако бабушке придётся изворачиваться, что-то он к армянам неласков.

— Диктатор Левон ещё пожить хочет. И на свободе пожить. И к власти прийти. Кого в первую очередь надо нейтрализовать?

— В пэрвуйу очэрэдь калдунов.

Странно. Биографы Сталина утверждали, что он искал Шамбалу, читал Рериха и Блаватскую, переписывался с Гюрджиевым... Последний был вообще грузинский армянин по матери, происходившей из рода Багратуни.

— Вах, армянин, прэдатель. Все вы прэдатели... Мало того, что калдуны, так эщё и за нэмцэв ваэвалы.

Это он имел в виду Армянский Легион, который набрали из пленных в концлагере. Кто-то просто стремился сохранить себе жизнь, а остальные были сепаратистами и монархистами, как русские власовцы.

— Иосиф Виссарионович, так что же делать? Если колдунов расстрелять, так они все в ад попадут, наверное?

Тут вмешался черт Джафар.

— Не, бывает в рай, бывает на Авалон в Ноосферу, бывает в Камалоку. Нам особо зловредные достаются. Не факт, что дядюшка Сосо их увидит, все в котлах варятся.

— А почему я дрова таскаю?

— Ты пока что послушница.

— А как бы мне чертовкой стать?

— Никак, ты христианка. В новорожденного чертёнка вселяется душа мусульманина.

— Но мусульман же больше, чем христиан? А вас мало.

— Не, надо верно служить Аллаху и людей убивать при жизни. Чем больше убил, тем более родовитым чёртом уродишься. Это благодать такая.

Живые слушали тишину, пока чёрт объяснял бабушке Цахик мироустройство Ада. Сталин, терпеливо выслушав диалог, возобновил речь:

— Калдунов надо магии лишат. Всэх.

Чёрт Муслим отвёл бабушку подальше от котла и пошептал ей на ушко.

— Вот так всегда. Как приходит колдун котел топить, так нам достаётся. И тогда непонятно, кто кого наказывает. С кнутом за нами бегает. Его же в 11 лет в Суворовское Училище на земле Санникова не приняли, потому что он маггл. В семинарию отправили. И первым делом после смерти товарища Ленина он расстрелял педагогов и курсантов этого училища.

Цахик порадовалась, что не привела Волдеморта и Малфоя, которые пытались бы колдовать, да и сама не обнаружила своих способностей.

— Как лишать магии?

— Спаит. Водкай спаит, выном... Пуст сапьются нахрэн и заклынаныйа забудут! Патом пэрэкмэшат всэ васпамынаныйа о магии, чтоб им плоха была!

— Зачем спаивать, можно рекламу по телевиденью пустить. С нлп-технологией. Или с 25м кадром, — предложил Березовский. — Вот и охват больше, вот и не надо спаивать колдовскую Армению.

— Мда, вот почему весь Союз споили. А Армения не пила. Я бы обучил магии от силы роту, чтоб иметь хорошую и мобильную военизированную охрану, — мечтательно протянул Тер-Петросян.

— Школа магии есть — это Хогвартс, — ответила Инесс. — В Шотландии. Ей около полутора тысяч лет. Она возникла в ? веке как средство сохранения магии от нашествия христиан. Впрочем, маги стали креститься и это никоим образом не мешает им колдовать. Так что целованием креста магии не лишишь.

— А ещё можно соль заговорить и продавать под видом йодированной, — предложил Борис Абрамыч.

— А у нас соль святят, называется матах, — возразил Тер-Петросян. — После освящения заговор не сойдёт?

— Надо пробовать, — вмешался Гойл.

— Пробуйте, пробуйте! — ответила Цахик. — Вот мой внук тоже Вольдеморта магии лишил. И победил.

— Стоп, бабушка Цахик. Это твой внук или Сталина? Я по телевизору видел только его правнучку, да и та в Америке живёт.

— Внук мой.

— И как его зовут?

— Вано Ефремов. Моя дочь была замужем за русского и дала сыну русскую фамилию.

Сталин угомонился.

— Так это он меня подставил на весь СНГ? — взвился Тер-Петросян. — Кто такой? Он в Ереване живёт? Или в Москве, что по телевизору про Интернет показывали?

— Да, у него школа в Интернете. Я была там один раз, как раз когда убили Волдеморта. И в Хогвартсе была, где они держали меня взаперти. А так он психотерапевт, укол какой-то Волдеморту сделал и убил потом.

— Знать бы, что это за укол. Вот бы в соль такое подмешать, чтоб наверняка, — рассуждал армянский экс-президент. — А со школой надо расправиться обязательно. Только связь надо с информатором держать. Грегори, ты не можешь материализовать посредницу?

— Нет, сэр. Она в аду. Несколько средних колдунов или один сильный могли бы вытянуть её из Камалоки, а из ада не возвращаются. Я могу привязать её к якорю, песьему черепу, но не воплотить в него.

— Ладно, Бориска-джян, продашь Лаки?

— Как я могу, это моя память...

— Ну, в аренду отдаёшь? Я заплачу.

— Нет, будешь говорить через стекло. При мне. Это талисман.

Гойл подал голос через несколько минут:

— А теперь это магический артефакт.

Тем временем в официальном ассамблеуме Звартноца раздался звонок в карман Ефремову. Это был Невилл, бестолковый от растерянности:

— Иван Львович? Тут Тедди клык сломал, болит у него. Я ему табак на зуб положил, сало клал, но он его проглатывает.

— А я что могу? Родителей Гермионы ищи...

— Да был я у них, рычит как волк и рта не открывает. Чуть не покусал.

— А, дентофобия... — улыбнулся Иван. — И мне его успокаивать?

— Да, требует только вас...

— За что меня-то.

— Да сами спросите. Он врачей боится, наверное.

— А Поппи? Она же тоже его друг, раньше меня.

— Да она терапевт, говорит что недопонимает она в зубах. Костерост сейчас нельзя, там воспаление. А зуб-то постоянный уже. Вырвать не даст, да и не справится Поппи с волчком.

— И она тоже боится, короче. Трансгрессируй ко мне домой, я знаю, куда его отвезти. Да, и не забудь, привяжи на пульс мальцу кашицу из чеснока. Это больно, но двух источников боли быть не может, победит сильнейшая боль. И смотри, до ожога не доводи, а то рубец будет. На запястье кожа нежная.

— Это ещё что за рецепт?6

— Да бабушки Цахик моей. Хорошо, что у нас волчок, а не вампир. Зато вампиры не привяжутся... До встречи.

...Тедди прилетел с Невиллом в Тропарёво. Они ограничились пятновыми чарами, чтобы их не растерзали и не зафоткали для Интернета, например ru_harrypotter.livejournаl.com. Всё-таки, привычка скрываться от магглов была ещё сильна, хотя в самом ассамблеуме Нев сам даже позировал с героями битвы. И Минерву уговаривал... Невилл рассчитывал увидеть Ирену, но тут из пустоты вывалился директор будущей школы, поскользнулся и едва не упал в грязь. Коротко поговорив с Невом, Ефремов забрал мальчишку и повёл в машину, которая при разгоне сделалась наполовину невидимой и взлетела в воздух.

— Ну что, допрыгался? Признавайся, что ты ел? Кости грыз, волчок?

— Я не помню, я превращался... Меня заперли в отцовской хижине...

— Мда, а почему зелья не пил?

— Кончился аконит...

— Блин, это же ядовитый лютик, как вы его пьёте?

— Он увааариваетсяааа! — взвыл Тедди при очередном приступе боли.

Ингредиенты у Снейпа, замещавшего после гибели Слагхорна вакантную должность зельевара Хогвартса, кончались быстро, так как он разрывался пополам между Хогом и Ассамблеумом. Ассамблеума было теперь два, 701-ый тоже присоединили к старому, но после битвы туда стало шастать много народу. В 701-ом хранили инвентарь, а занимались в 702-ом, за столом, привезённым из Хогвартса. Там же летали в окно, кому было надо. Ефремов бранил Герку за нерадивость и нежелание присоединить ещё одну аудиторию. Магглы глазели, а стихийные маги норовили что-нибудь стянуть из инвентаря или ингридиентов, чтобы поразить друзей на ролевухе или нелегально поколдовать. Снейп мечтал о скорой постройке нового здания и приходе Гермионы Уизли в Хогвартс. Хоть Снейп и был умертвием, но в отдыхе он нуждался как человек. А раздражение на исчезающие компоненты спокойствию не способствовали.

...Пролетев на машине всю Москву по диагонали, они приземлились около зубной поликлиники, проехались для отвода глаз по шоссе. В приемной их встретила болтливая администраторша Роза Николаевна.

— Мы приехали, — отчитался Иван Львович перед давней знакомой. — Что там наш дружок делает?

— А, в Интернете сидит, играется, в ординаторской. Сейчас позову, — Роза ткнула в кнопку селектора, — Арутюн Геворкович, к вам мальчик.

— Иду.

— Кресло ещё не приготовили, ждите. Может, куртки снимете?

Мальчик держался за рот и пятился к аквариуму в приемной. Казалось, он сбежит ещё и оттуда.

— Ты рыбок пока посмотри, глянь какой бандит этот жёлтый, всех долбит. А вон на камушках скат лежит...

— Я луну хочу...

Иван Львович говорил по-русски, а мальчик отвечал по-английски, так их слышала не зачарованная заклятьем перевода Роза. Ей стало неловко за клинику.

— Ой, он же иностранец... а доктор-то его поймет?

— Ничего, договоримся. Язык — чисто английский. Дайте ему вашу кошку, он любит.

— Нету кошки больше. Убежала. Вот ждём, может вернётся, кошки же дорогу находят...

В живом уголке поликлиники жила дивная для подобного заведения тварь: чёрная кошка Багира, которая шастала на улицу в противоблошином ошейнике и ловила крыс и мышей в округе, притаскивала их администраторам, водила к себе уличных котов и рожала котят, которых потом раздавали благодарным пациентам на дачу. Конечно, бесконечно рождающиеся приплоды надоели директору поликлиники, и штатного фелинотерапевта стерилизовали за счет поликлиники.

Из двери лечебного зала вышла девушка-ассистент, и позвала Теда за собой. Мальчик упирался, капризничал и Ефремову пришлось пойти с ним, благо что правила поликлиники позволяли сопровождающего для любых возрастов. Ассистентка повязала ребёнку на грудь салфетку и пошла за врачом, который уже через полминуты присоединился к компании. Это был молодой, геркиных лет, мужчина, смуглый, худой и долговязый. Белая махроваю футболка с длинным рукавом под хирургической пижамой оттенюла загорелую кожу. Как только он взялся за шприц, волчок утробно зарычал и оскалилсяна полтора клыка, уронив наконец табачный лист. Мальчик обеими руками вцепился в руку врача и с силой отталкивал её от себя.

— Круто ты воюешь, — резюмировал стоматолог, не отводя глаз от собачьих клыков и когтей. — Иван Львович, он что, оборотень?

— Ну да.

— А что, полнолуние сегодня? А почему днём?

— Да нет, он так умеет, по желанию.

— А укусит?

— Двоих укусил и ничего. Оборотень опасен в полнолуние. Вот, смотри, — Ефремов протямул руку с закатанным до локтя рукавом. На теле белели зажившие шрамы от зубов.

— Так я и поверил. Собака небось.

— Да что, я врать буду?

— Мистер Фелкон, то есть Ефремов, сам попросил, — улыбнулся мальчик.

— А я прошу меня не кусать. И потом никого не кусать часа два. Мы тебе пломбу поставим. Вставим в зубик иголочку, залепим пломбой, будут у тебя два клыка. А сначала мы тебя уколем.

— Костеростом?

— Наверное. Открой рот. Намажем «вареньем» и уколем. Вика, лидокаиновую мазь и слюноотсос. А потом синюю анестезию.

Медсестра-ассистентка подала просимое. Мальчик с трудом позволил проделать над собой эти манипуляции. Но после укола встал с кресла и собрался идти. Так он ушел от Грейнджеров, полагая, что зуб вырастет сам. Ему ещё не лечили зубов до сего дня, молочные не болели и выпали без вмешательства медицины, но он видел, как лечили его бабушку и как у неё сломанный зуб отрос без проблем. Правда, все восемь часов она пила огневиски. Тедди, я тебя прошу, посиди. Это не костерост. Доктор уколол тебя обезболивающим. Сейчас боль пройдет, но ты должен сидеть и ждать, пока тебе не посверлят зуб. А потом костерост.

— Тебе добавить? Ну, укол? — спрашивал Арут, украдкой прощупвая пульс у мальчика. — Голова не кружится?

Врач был готов ко всему, даже к анафилактическому шоку, благо что набор стоял в шкафу. И к внутривенной инъекции, и к сердечно-легочной реанимации, ибо даже Ефремов не знал, есть у Теда аллергия на анестетик или нет.

— ...А потом ты расскажешь своей Сэмми, как тебе лечили зуб.

— Но ведь доктора — маглы, — обиженно пробубнил Тед.

— Арутюн Геворкович — колдун. Он вон какие людям зубы делает... И мантикора у него ручная есть.

— Хочу!

— Так бы сразу и сказали, Мусеньку привести, — Арутик просто побоялся показывать ребёнку чудовище, хотя взрослых немощных больных после лечения и, тем более, удаления зубов санитарно-ездовая мантикора развозила по домам. Но лечить зуб в присутствие меховой тигрицы было антигигиенично и потому стрёмно. Жаль, нет ни простыни хирургической, ни одноразового целлофанового халата, как на другой работе, где Арутик служил имплантологом. Пришлось принести из приёмой две пары бахил, чтоб тварь хотя бы не следила грязными лапами по полу.

— Так это она кошку съела? — обрадовался Тед, любуясь на разлегшуюся крылатую тигрицу с хвостом скорпиона, которая нюхала мальчишке пахнущие псиной ноги своим розовым, как недозрелый арбуз, пупырчатым носом.

— Ну да.

— А чем её кормит начальник? — интересовался Ефремов.

— А он её и не кормит. Я её в лес за мкадом отпускаю. Сама охотится. А утром на работе меня ждёт. Ну что, Теодор, заморозка пришла?

— Угу.

Мусенька пофыркала и устроилась головой у пацана на коленях, улыбаясь в усы. Мальчик, поглядев на белый жилетик с красным крестом между крыльями, вцепился в её круглые чёрные ушки так, что зверюга заворчала. Но терпел, пока ему высверливали кариозную полость. А потом, когда пришёл черёд санации глубоких по-собачьи каналов, заскулил и завертел головой. Так что ример сломался прямо в канале, и цветная рукоятка его осталась в пальцах Арутика. Из-за этого пришлось удалять зуб целиком. Добавив ещё анестезии, врач повёл ребёнка на снимок, чтобы удостоверится, можно ли как-то вынуть стоматологическую иглу.

— Тед, оставь Мусю. Пойдём, я тебе внесу одну штучку в рот, и мы сфотографируем твой зубик изнутри. Только не вертись.

Хотя фотографирование зубов было обязанностью медсестры, Арутик всегда надевал свинцовый фартук сам, сам клал в рот фотоэлемент и сам приставлял раструб рентгена к лицу пациента, а потом смешно и трогательно отскакивал позыркать в компьютер.

Когда Арутик взялся за щипцы, Тедди затрясся как перед мадам Помфри.

— Ничего, я тебе вырву, а потом дам видео посмотреть, как я мантикору лечил. Ей же язык прострелили. А потом она приручилась.

— Я жнаю, штобы п?и?ушить мантико?у, ее надо полешить, — говорить с фотоэлементом во рту было тяжело.

«Да, парнишке лет 10, не больше. А зуба нет. А протез какой — человеческий или собачий? Ведь живой клык превращается на глазах... Оставить без зуба? Да нельзя, зона улыбки. Хоть улыбка по высоте средняя, а зуб при разговоре видать. Имплант бы. Да под наркозом, беспокойный пацанчик. Всё равно препарат ненаркотический. Ладно, у меня месяц на раздумья, пока лунка заживёт» — невесело раскидывал мозгами дантист, орудуя щипцами во рту пациента, держа наготове бинтовой тампон. Злосчастный клык подался и, хрустнув в десне, отделился от челюсти. Арутик отбросил зуб в бобообразный лоток и протёр кровь на десне.

— Шовник! — приказал врач. Но его старший друг мягко отклонил команду.

— Я костерост привёз из Хогвартса, хорошая штука. Зуб постоянный можно заново вырастить. Просто уколи в лунку, а через восемь часов новый наростёт. И швы твои порвёт, нахер.

— Правда, что ли?

— Да ты на меня посмотри. Помнишь, что бюгель делал? А теперь там зубы. Ну, допустим, левая нижняя пятерка.

— На снимок. Может там мост или имплант. Может, вы налево протезироваться пошли?

— Да что я буду такому кудеснику изменять?

— На что спорим?

— На коньяк ереванского разлива.

Арутюн достал мобильный и дал мальчишке включенное видео, а сам ушёл с давним пациентом в радиологию. Тедди с любопытством таращился в экран айфона, как в том же кресле, где он сейчас сидел, лежала рычащая Мусенька, роняя кровавую слюну, а Ефремов пихал мантикоре в рот локоть, чтоб она разинула пасть. Рука Арутика в синей перчатке протянула шприц и старый хозяин уколол тварь под язык. Через неопределённое время тварь осоловела и уснула. Её, спящую, связали магическими путами, чтоб она не рухнула с кресла. «Иван Львович, проверьте, у неё сердце бьётся?» — говорил голос стоматолога, а рука тем временем протягивала стетоскоп. Ефремов взял поданное, вставил в уши и послушал тигриный бок. «Ага». Камера, наведённая на зверя, перекочевала к Ивану, а синие перчатки принялись ушивать рану. Наложив четыре шва, руки обрезали нитку после каждого стежка. «Ну вот, ритуал приручения произошел. Теперь она твоя, — комментировал голос Львовича. — Мне её девать некуда, а ты молодой, хоть езди на ней с понтом дела.» — «Это хорошо. Мобильник только верните. Или ну его, этот видик. Дрыхнет гадина. Стоп видик.»... Запись оборвалась, Тедди опомнился и выплюнул кровавую повязку в медицинский лоток. А сзади кресла стояли два врача.

— Ай, ай, ай, зачем выплёвывать бинт? Это же давящая повязка, она кровь останавливает...

— Он противный.

— Его двадцать минут надо держать, чтоб подействовал.

— Арутюн Геворкович, не рассуждай, а костерост коли. Вот флакон.

— А сколько миллилитров на зуб? А в нерв или в лунку?

— Сделай как анестезию. Но в лунку.

— А когда я смогу проверить?

— Через восемь часов же. Но он ляжет спать и будить мы его не будем. Пусть отдохнёт.

— Ладно, с меня коньяк. Но как вы будете с поликлиникой рассчитываться?

— Сам пиши.

— Тогда простое удаление. А за эксперимент тоже неплохо бы...

Стоматолог положил на ранку вококно с йодоформом.

— А ты хоть на двух работах работаешь, всё равно в Интернете по полсуток сидишь. А я тебе скажу, иди в мою школу штатным стоматологом при поликлинике. У тебя психолого-педагогический талант от рождения. Будешь при деле.

— Третья работа? Интересно. Я ещё подумаю. А за риск надо платить.

— Сто баксов хватит? Ну, вот тебе 10 галлеонов. Это золото. Обменяешь в Гринготтсе на что хочешь. Это зарплату мне теперь выдают в таких. С деньгами напряжёнка, так что пока из поликлиники не уволился.

— Ну а на новой должности как?

— Никак. Сам ещё учусь. Тут в группе колдовской все чему-то учатся. Присоединяйся, мы пока мало прошли. Снейп учит зельям, Поттер — войне, фактически. Герка учится у этих двоих, а преподает Интернет. Я учусь у всех троих, преподаю основы первой помощи при утоплении да поражении электротоком.

— Да это же сердечно-легочная... Это ж известно.

— Это нам с тобой известно. А им нет. Поглядел бы, как они над манекеном корячатся, посмеялся бы. Ну инъекции внутривенные не знаю, а то еще снаркоманятся. Пусть пока лазаретная Помфри делает, пока курсы идут. А то бы присоединился, пока мало прошли.

— Только не грузите, ко мне запись сейчас. И так с Тедди провозюкались. Как к вам на курсы-то попасть, куда ехать?

— Ладно, смску пришлю. Долго объяснять. Садимся часа в два. И до вечера. Палочку волшебную купи. Хоть мобильник её и заменяет, но некоторые зелья надо палкой мешать. И никак иначе. Ну всё, пока. Пошли, Тед. Мадам Помфри должна наколдовать тебе сон. И отдай сэру доктору его телефон. Мы ему потом позвоним и покажем новый зуб. Ну и с мантикорой поиграешь.

— Пока, сэр Арутик.

_______________________

1 Антидо?т — противоядие.

2 Звартноц (арм.) — Храм бдящих сил.

3 Пова?йпить (от англ. wiрe) — уничтожить без возможности восстановления.

4 Ажиота?ж (перен.) — здесь: сильное возбуждение, борьба интересов вокруг какого-либо дела, вопроса.

5 Крест-хачка?р — армянский крест.

6 Омнино?кль (англ. Omnioculars) — волшебная разновидность магловского бинокля, предназначенного, видимо, только для просмотра квиддичных матчей, и имеющего целый набор дополнительных функциональных возможностей. Омнинокли продавались на Чемпионате мира по квиддичу в 1994 году и стоили довольно дорого — 10 галлеонов.

7 Мантико?ра — здесь: магическое животное, тигр с крыльями, обладающий защитной аурой и приручающийся в особых случаях. Также обладает навыком беспрекословного подчинения хозяину — Г. Л.

8 Хачка?р (дословно «крест-камень») — вид армянских памятников и святынь, представляющих собой каменную стелу с резным изображением креста.

9 Эйфо?рия — ощущение постоянного счастья, восторга.

10 Ди?ссер = диссертация.

11 Аспиранту?ра — в России и ряде других стран — основаная форма послевузовской подготовки научных работников в высших учебных заведениях и научно-исследовательских организациях.

12 Лазаре?т — небольшая, подвижная больница при войсковой части.

13 «...своё АОДовское происхождение...» — АОД — партия, армянское освободительное движение.

14 Тцит (арм.) — ципа.

15 Вальпурги?ева ночь — традиционный весенний фестиваль и наиболее значительный из языческих праздников, посвящённых плодородию. Вальпургиеву ночь отмечают ночью с 30 апреля на 1 мая на большей части Центральной и Северной Европы в ознаменование расцветающей весны.

16 Бо?дига?рд (от англ. bodyguard) — личный телохранитель.

17 Пентагра?мма — звёздчатая форма правильного пятиугольника, стороны которого продлены до точек пересечения, и образуют равнобедренный треугольник на его гранях.

18 Пи?тбуль — американская порода собаки.

19 Матнакаш — армянский национальный хлеб из пшеничной муки различных сортов в форме толстой овальной или круглой лепёшки эластичным крупноперистым мякишем и твёрдой корочкой.

20 Здравствуйте, товарищ Сталин (арм.)

21 Дентофо?бия — боязнь стоматологического лечения.

22 Приведены рецепты народной медицины, которые используются в настоящее время и могут быть применены читателями. Коллектив авторов предупреждает, что применять их следует в случаях скорой помощи, чтобы вытерпеть боль ДО ОБРАЩЕНИЯ К СТОМАТОЛОГУ, к которому необходимо идти в любом случае и как можно быстрее.

23 Акони?т (лат. Ac?n?tum) — многолетнее травянистое ядовитое растение семейства Лютиковые (Ranunculaceae) с прямыми стеблями и с чередующимися дланевидными листьями.

24 Костеро?ст (от англ. Skele-Gro) — зелье-лекарство, заставляющее расти заново исчезнувшие кости, либо просто ускоряющее рост костей. Возможно, используется для сращивания переломов. Очень неприятно на вкус.

25 Огневи?ски — крепкий алкогольный напиток янтарного цвета, разлитый в бутылки. Огненный виски Огден также используется для приготовления кондитерских изделий, таких как «Шоколадные котелки»: виски является начинкой этих конфет.

26 Анафилакти?ческий шок — одно из наиболее опасных осложнений лекарственной аллергии, заканчивающееся примерно в 10—20% случаев летально.

27 Анесте?тик — лекарственное средство, обладающее способностью вызывать анестезию.

28 Галлео?н (англ. galleon (?)) — самая крупная монета денежной системы волшебников Великобритании, которую чеканят из золота. Один галлеон равен 17 сиклям или 493 кнатам. На галлеоне изображён дракон.

Галлеон эквивалентен 4,97 фунтам стерлингов, или 10,17 долларам, или 317 рублям (по состоянию на 2001 год).

'...' — намеренно некорректно построенное предложение, надо показать, что нерусский ведь.0

...Пока мальчик спал зачарованным сном ради анестезии от зуба, Ефремов, пропустивший занятие, пришёл только к концу пары по зельям.

— Ну как, сварили? — спросил доктор-директор у Геры.

— Я не смог, у меня котёл взорвался. Я про костерост читал. Хотел уколоться. Бр-р-р, там ботва всякая и рука скелета. Я думал, мел там, кальций всякий... Или кератин с когтя животных.

— Неэтичное какое-то зелье. И негигиеничное. А мы им ребёнка укололи... трупным ядом...

Снейп, чутко слышавший мягкий шёпот Ефремова, возразил:щ

— Ингредиенты для зелий проходят

магическую трансформацию под воздействием магического животного магнетизма зельевара и приобретают подчас противоположные свойства.

— А зачем тебе костерост?

— Да с зубами плохо. Десяти штук нету. Мне уже протезы предлагали. Вот думал, импланты, так я читал, что там аутокостная стружка нужна. А откуда кость берут, подумать страшно. И наркоз для низкого болевого порога...

— Меньше читать надо. Сделай кардиограмму, а то у тебя от антидепрессантов нестабильность элекропроводимости сердца. Я посмотрю, допускать тебя до костероста. Я чуть не окочурился. И импланты не советую, я ж не знаю, морфинный твой наркоз или опиатный. Тебе наркотики можно только при жизнеугрожающих ситуациях. Психоз ещё словишь.

— Так ты ж меня уже колол, Галлеоныч!

— Ты в стационаре лежал. Под наблюдением врачей и анестезиями. А сейчас ты дома сидишь. А в хогвартский лазарет я тебя тоже не пущу.

— Так если и сейчас анестезию? На зубы?

— Ну хорошо, уговорил. Только не больше одного за раз. И магический сон. Снотворные не помогут. Иначе болевой шок. А так бросай курить и лечи свою тахиаритмию.

— Опять анаприлин?

— Да, по четвертушке, потому что он снижает давление. Куда тебе, гипотонику, целую. Выпьешь курс, посмотрим.

— Слушай, что тебе дядя Доктор сказал, потом я тебе волшебный сон организую, — Снейп беспокоился за здоровье каждого возродителя, потому что их ауры в новой жизни оказались частью его собственной, и самочувствие каждого он ощущал на себе.

Он опасался, что после смерти самого молодого из них, его магия сильно изменится или оскудеет. Только Гера был уже не самым молодым из всей компании, но без его придури не было бы возрождения. Всё-таки быть живым оказалось лучше. Просто потому, что он больше мог.

Гера и Гурген состояли в Союзе Армян России в молодежной ассоциации, которая занималась политической и гуманитарной деятельностью. Гера учил там язык, а его младший друг был даже вхож в приемную президента этого САР. Потому что отец Гургена писал политические статьи, и, чтобы они были прочитаны, Гургену приходилось исполнять курьерские поручения.

Ара Абрамян, президент этой диаспоры, был послом доброй воли ЮНЕСКО и воообще крутым политиком, который и Путину руку пожимал, и Папу Римского Иоанна Павла II видал. И Гурген случайно оставил свежий выпуск Пророка на столике в приёмной. Для Абрамяна, спокойно лопотавшего с иностранцами по-английски, свежая пресса на понятном языке была только в радость, только вот фотографии шевелятся почему-то, коньяку, что ли, опился? Нет, пожалуй, на сегодня хватит, теперь только чабрец с родины. Узнать в юном основателе своего гонца Аре Аршавировичу было приятно, но ревниво. Почему не он, президент, а какой-то юнец? Надо как-то руку приложить. Вот, директор будущий — тоже армянин наполовину, хоть и фамилия русская. О, это мысль: надо предложить ему какой-нибудь дар, чтобы потом войти в совет попечителей основанной школы. Что ему предложить такого, от чего будет невозможно отказаться? Звартноц, говорите, назвались. Значит, надо предложить... кусочек памятника Звартноц из Армении. А чего, наследие ЮНЕСКО, распоряжусь отделить, зато после акта дарения влияние на этого русского армянина будет предостаточно. Выпилить, например, арку и сделать ворота для будущего парка. Если там всё дело в магии, то камни намолённые, биополе у них сильное. Вроде бы инквизиция магов не гоняет, Орден Госпитальеров у них, судя по гербу. Масонская ложа магии покровительствует. Только не англичане вот, а древний католический орден. Первые госпитали при странноприимных домах, опять же, организовали... и в школе колледж будет с 14 лет, факультет колдомедицины. Что ж, после знакомства с Папой Римским неплохо призвать к себе этих выскочек-масонов, задобрить, приструнить и напомнить, кто в диаспоре главный. Опасно же, колдуны.

И Ефремов сходил в САР по просьбе Ары Абрамяна через Гургена. Ара сидел в своём кабинете с подарочным письменным прибором на столе. Обсидиан, на котором выгравирован «хаверджутян нахшазард», то есть армянский солнцеворот. Тоже своего рода магическое понятие, но это всего лишь логотип диаспоры.

— Барев, Вано-джан.

— И вам здравствуйте. Извините, я как-то больше по-русски.. Грузинский я.

— Лав эли. Ты на Мимино похож. А почему фамилия русская?

— Отец сменил...

По идее, это Ефремову надо было добиваться встречи с диаспорой, чтоб она помогла с Мэрией, но делиться с ними кормушкой не хотелось. Сам как-нибудь справился бы. Но знакомство полезное, вот она слава. Только наглое, сразу на ты перешло.

— Коньяк, виски? Фрукты или орешки?

— Спасибо, но меня уже тридцать лет спаивают. Я врач. Вот, медицину в школе преподаю.

— Ты не хочешь вступить в нашу ассоциацию врачей, у нас есть.

Ага, чтоб опять пациентов пригоняли? Герка вон по врачам-хачам сам бегает.

— Я подумаю. Вот кончится курс магии в Интернете, где я преподаю... Там каждый день уроки по полдня. ШРМ, короче.

— А наколдуй мне что-нибудь, посмотреть хочу. Вот, письменный прибор позолоти.

Самодур. Снейп бы его памяти лишил.

Ефремов выложил монетку из кисета. Пока они шли как коллекционные жетоны. Ползарплаты на милостыню. Зато проба-то какая! Не то, что турецкое белое, «лимонное».

— Вот. Подарок нумизмату. Единственная форма гоблинского золота. Ну, слитки, украшения. А позолотить не могу. Нельзя. Философский камень нужен. Был, да сплыл.

— Это правда, что он был?

— Там всё правда. Эти книги — мемуары Гарри. Камень уничтожили, чтоб он не достался Волдеморту.

— Я видел передачу по телевизору, что-то про Волдеморта, Искандаряна и АОД. Опасные люди.

— Искандарян был болен. Тяжело больной мальчик. Волдеморт вселился в него и погубил его личность. Звучит ирреально, но я видел, как в момент смерти сходило заклятие. Кстати, сожалею, что всё это затеяли наши с вами соотечественники, АОДовские бандиты. Погибли английские маги, простые интернетчики... — чтобы избежать неловкой паузы национального огорчения, при том не очень искреннего, Иван Львович заговаривал зубы Абрамяну. — Я долечиваю раненых. У всех стресс. В принципе их можно послать в мою бывшую поликлинику в отделение МЧС...

А думалось Ефремову в этот момент весьма вздорное и ревностью пропитанное: «Ара, хули ты тут молчишь со скорбной миной, тебе похуй на обе страны. Вот ведь диаспора, все в 90-е уехали гнилыми абрикосами торговать или рваными джинсами. И сам не в Армении сидишь, а в Москве. Я эту Москву своим умом в меде завоёвывал, а ты приехал писульки писать турецкому султану да посольство яйцами забрасывать...» А вслух продолжал:

— ...И вашу диаспору приглашаю к Соне Арсеновне, она хорошо армянским владеет. Да, так лучше будет. Я ей ручки выломаю, я ей начальник. Что скажу, то и сделает.

— Нет, ну наколдуй мне чего.

Винища, как Поттер учил. Ара ведёт себя как дворовый пацан, которому фокус надо показать. Так получай дворовую подачку.

— Стакан или чашку мне.

Нашёл в мобильнике список заклинаний, отцедил вина. Ара отхле

бнул заклятой бормотухи и подобрел.

— Я хочу себе такой же мобильник. Такие только в Англии продают?

— Как бы вам объяснить, дело не в амулете, а в подсознании. Кто-то поёт, кто-то рисует... Мы колдуем.

— Я могу пройти тест?

Конечно, можно ему и дать попробовать, но друг он сквиб или, того хуже, маггл? Прогневится ещё и не видать нам сотрудничества. Нет, надо его расшевелить, допроситься, чего он хочет, — может, выполнимое требование. В политической

каше он давно варится, глядишь, с мздоимцем Лужковым поможет. Надо же делянку баснословно дорогой столичной землицы под здание школы отхватить.

— К сожалению, тестер не транспортабелен. Эта реликвия хранится в Хогвартсе, и мы

возим кандидатов в ученики туда.

А в действительности звартноцкую колдовскую шляпу уже Снейп с Макгонагалл зачаровали из дорожной шляпы Дамблдора, она уже факультеты абитуре называет, только нам пока не надо распределения. Для взрослых всего одна группа, народу мало. И преподавателей, и учеников. Мы вон шляпой только на наличие магии диагностируем. А Ара Аршавирович перешёл к новому этапу троллинга:

— Всё у вас в школе наперекосяк. Без нормального управления не справитесь.

Ефремов счёл этот ход обидным: «Да ну! Это что классом управлять, что лечебно-консультативным отделением. Всё одно, люди».

— И каков же загадочный компонент управления?

— Помощь общины. Я предлагаю вам сделку: вы вносите меня в попечительский совет, я там буду нахарар, я надеюсь... И дарю вам арку Звартноца.

— Класс! Я даже боюсь принять такой дар, это же реликвия.

— Ничего, в моей школе должно быть всё самое лучшее.

— Но кто знает их магическую силу, может, это пустышка в лучшем случае. Если не наоборот, например, губительно для магии? Нужно померить потенциал и для этого снарядить экспедицию из британской минмагии.

— Я хочу там побывать, всё разведать.

— В минмагии?

— Ха, ха...

«Ага, а тебя туда пустят?»

— Пусть едет Гурген с Поттером. Гарри друг министра, разберётся.

— Ну так пусть они сразу летят в Хайастан, сами мерят.

Распустив курс, четвёрка засела решать организационные вопросы, привлёкши по скайпу болящего и небритого Джека, которого перевели обратно в лазарет сразу после интервью.

— Еф, что-то мне твой Инстенон с ладастеном не помогают, астения жуткая, даже встать не могу.

— И писаешь как барышня, что ли? — посмеялся друг.

— Не, единственное место, куда встаю. И помыться сил нет.

— Ладно, лежи. Придумаем что-нибудь. Знаешь, как мы с тобой прославились с газетой? Мне тут взятку предлагают из диаспоры, лишь бы я в школьное правление САРовского Абрамяна пустил.

Иван Львович не скрывал оказанной чести перед товарищами, не опасаясь, что остальные проболтаются дальше — их

связывал давний Фиделис, сохранявший жизни. Впрочем, Гера, подзуживаемый интернетской инженерной шуткой про горячий утюг в холодильнике, очень интересовался, что будет, если кого-нибудь

фиделизованного напоить веритасерумом. На что Ефремов заявил, что всё это — человеческая психика и шутить так с ней небезопасно, и что результат может

быть непредсказуемым. И что подобные эксперименты мог проводить только доктор

Менгеле или Волдеморт, но последний не вёл столь педантичные записи. Разве что был живой свидетель, Снейп, но он тактично молчал, чтобы не травмировать публику раньше времени.

— А они могут достать частицу камня с Зорац-Карер? — встрял Гурген. — Я не пойду в правление...

— Что такое твой Карьер? — поинтересовался Джек.

— Ну камни в горах, похоже на Стоунхендж, только растшерпленные (Гурген шепелявит) от времени.

— Какие? — Гера понимал юного армянина лучше всех и старался перевести с гургенского русского на обычный. — Щербатые?

— Ага, осколки. Хоровод осколков. В круг стоят.

— То есть нам нужен осколок Зорац-Карер для чего? — интересовался Иван Львович, как обычно вылавливая мысль из глубин разума.

— Для парка. Они волшебные. Это древняя обсерватория армян, Камни Силы.

— Вы в любом случае полетите с Гарри в Армению. Ара твой велел. Померьте магический потенциал. И тут, и на руинах Звартноца. Может это туфта какая. Да и рано нам думать о парке. Вот Ара Абрамян уже воротца предлагал, а куда их ставить, на голову?

— Ну это торжественный дар от дружественной страны, — восхищался Гера, которому достаточно было показать палец с надписью Армения, и всё, ешьте его серебрянной ложечкой.

Сейчас его куда больше заботило истощённое состояние Джека, который не мог колдовать. Хоть он и был сквиб, но это был сенсорик, который отличался от маггла способностью чувствовать магию и взаимодействовать с ней при воздействии амулета из цитрина. Вообще, он не так давно прочитал на курсе лекцию о типологии магии, куда входила магия стихий (она же магия элементалей), которую нельзя было путать со спонтанной, которую Роулинг по глупости называла именно стихийной; магия зелий; невербально-безартефактовая, когда задействуется сила не в палочке и сказанном слове, а мыслительный процесс, то есть ментальная магия; есть магия сет, но это места силы, намолённая магия или скопившаяся от длительного проведения обрядов на одном месте, или сырцовая магия. Говорил о том, что сенсорики-эмпаты, способные либо видеть невидимое, либо слышать неслышимое, либо шкурой чуять, долго не живут, потому что эмпат проживает не только свою эмоциональную жизнь, но и жизни своих родных и друзей, как минимум, сильный эмпат ещё и жизни приятелей и случайных прохожих, а суперсильный всех, с кем перемолвился хоть словом. В условиях наличия Интернета, прибавляются интернет-приятели и знакомые, что даёт минус к психике и самоконтролю, зато плюс к расшатанности нервов и психозам. На что Ефремов возразил:

— Ну в Интернете я только трансгрессирую. Шлю смс на наш форум Ассамблеум и всё.

— Да? А на курсы вы тут все пешком ходите, да? Вон Екатеринбург, Новосибирск, Киев...

— Забываюсь. Эффект присутствия поразительный. Вот я маг, как ты говоришь, сенс-маньяк, просто телепат отчасти и интуит, но ведь интуиция — это магия? Так вот, мне уже дважды 25. А как же постулат — чем сильнее магия, тем маг дольше живет. Дамблдор вон до 150 лет жил, да и то его убили.

— Ты меня не понял? С такими способностями он выживает ТОЛЬКО при наличии сильного целителя и никак иначе, а постулат работает, ТОЛЬКО если магия подконтрольна магу и ограничена определённым руслом, не говоря уже об эмоциональности мага, чем эмоции сильнее, тем, дорогой мой, маг быстрее «изнашивается». Учитывая, что Дамблдор, под старость так поизносился, что сам виноват был в своей безвременной смерти, ты должен бы понимать, о чём я. И пьёте вы все от перегрузки нервной системы магией.

— Но мы же колдовать научились, полгода ещё не прошло, месяца четыре...

— Это вы магией владеть научились месяца четыре, а сама магия пробуждается годам к семи. Просто детей учат управлять магией.

— Так что, нам всем, что ли, вставать на учёт в поликлинику? Для опытов?

— Для опытов не надо, а ауру мерить два раза в год желательно. И когда энергии много, нужно её сдавать на станции переливания магии. Либо себе запасать, либо реципиенту отдавать. Вот сейчас Джек болеет, у него аура повреждена проклятьем и ядом. Крови мы ему давали, вроде перламутр сошёл, но тут вступает осложнение. Ему энергетических «кристаллов» надо.

— Что за кристаллы? Таблетки такие?

— Нет, консервированная энергия в капсулах.

— В аптеке продают? Сколько стоит?

— Нет, со станции надо заказывать по рецепту биоэнергетика. Но я могу сделать анализы магии у вас, вот плёнки Кирлиана принёс.

— А саму магию нам прямо сейчас сдавать?

— У меня оборудования нет. Только на станции.

Снейп достал из кармана маленькие дюймовые квадратики целлулоида и прилепил друзьям на лбы, примерно в районе третьего глаза. Плёнки начали покрываться радужными разводами.

— Супер! — воскликнул Гера. — В восьмидесятые у нас так температуру мерили. Посадили целый класс в медкабинет, и плёнку на лоб...

— Ну мода была, — ответил Ефремов, отлеплюя свой квадрат. — Конверсия.

— Теперь я проведу спектральный анализ, — приговаривал Снейп, подписывая каждую пробу. — И поедем, полетим на станцию переливания. Это не в Мунго. У меня там знакомый лаборант, обменяем на нужный спектр.

— Но ведь в спектре семь цветов, а сочетаний дофига, по комбинаторике... — недоумевал Гера. — Это же не четыре группы крови...

— Спектры смешивают. Выделяют магическую частоту и добавляют в микст нужную, паспортную, по одной в пропорциях. Кстати, вы уж биометрические паспорта заведите, чтоб только снимок ауры был. Сдают его в хорошем самочувствии, чтоб спектр хорошо отпечатался.

— А почему Помфри Джека не лечит?

— Сквиб он, ему пробу надо снимать с цитрином под языком. Не знает она про это. Проба как у маггла получается. Я Филча лечил, чтоб он скоромагией занимался.

Снейп убрал плёнки в кошелёк, и компания полезла на подоконник. После ремонта его расширили до удовлетворительных размеров, чтобы можно было нормально устоять. Уже переместившись к памятнику какого-то знаменитого англичанина, они замешкались:

— А теперь что?

— Прыгайте в постамент. В Англии статут Секретности. Это у вас Дамби анархию затеял.

Снейп разбежался и сиганул со всего размаху в бронзу, развевая полы галлеоничьего пальто. Друзья переглянулись и вспомнили декабрьскую беготню по вагонам, они испугались, что маг тоже отобъёт себе плечи, как и они сами. Прыжок Снейпа обещал безболезненное проникновение. Так оно и получилось, колдуны оказались в длинном узком коридоре, где толпились их сородичи, в большинстве в остроконечных шляпах... Над головами у некоторых сверкали искры.

— Доноры, энергии много, — завистливо восхитился Гера. — Мне бы так. А с дистонией энергию берут? Может, мне кордиамин надо было пить?

Снейп просунул голову в открытую дверь:

— Тэффи, ты свободна?

— Подожди в коридоре, Северус. У меня забор ещё не кончился.

— Я не один, вот доноров привел..

— Те из газеты, что тебя оживили? Молодцы.

После статьи в Пророке Ефремов тоже боялся соваться в магомир, но помочь другу было необходимо.

— Ой, вы русские основатели? — любопытная девка лет семнадцати привязалась к самому главному. — То-то я думаю, лица знакомые... Можно ваш автограф?

— Иди, девочка, отсюда, вдруг ты ещё из какой газеты? Запишешь нас на аметистовый диктофон, а потом ищи нас, свищи...

— А я хочу в Ведьмополитен, — заявил Гера, расстёгивая ворот рубахи.

— Да им ахчик э! — возразил Гурген на нерасколдовываемом армянском. — Писо унэс, айл чунэм вочвок.

Гурген под словом Писо зашифровал геркину Катю, которая носила прозвище Катёнок.

— Вы еще подеритесь из-за неё.

Вдруг раздался громкий хлопок — Соболевский дико заорал, хватаясь за правый пах. На штанах расползалось горелое пятно, распространяя едкий дым.

— Горю!

Он согнулся пополам и упал, и Гурген с Иваном Львовичем склонились над ним, заботливо отнимая руки парня от ожогов.

— Хуй! На хуй течёт!

Снимать штаны при людях было стыдно. Ярко-розовый бок зиял сквозь продырявленную ткань, весь в чёрных пластиковых потёках. Снейп полил из палочки холодной водой — парень немного успокоился.

— Бля-а-а-ть! — рычал он.

Выколдовывать знаменитый волшебный сон не было времени, и поэтому Снейп просто наложил стазис, чтобы пострадавший не умер от болевого шока. Кто-то из зевак позвал лаборантку, та явилась со стерильной простынёй. Укутав травмированного, она наколдовала носилки и отлевитировала в кабинет биоэнергетика.

— Пустите, мы врачи! — орал Гурген вослед медсестре.

— Вы нестерильны.

— Вы его в Мунго?

— А куда ещё?

— Нам нельзя в Мунго, там журналисты. Лучше в Хогвартс, мы оттуда зарплату получаем...

— А, так вас к Хогу прикомандировали...

— У нас курсы для героев войны.

— Закройте дверь.

С Герки срезали штаны, кальсоны и семейники — ожог был сильным и уже вздулся водянками. Биоэнергетик ужаснулся и не смог ничего сделать без зелий и биополимерной кожи, просто уколол обезболивающим, наложил кокон стазиса и отправил в хогвартский лазарет через камин. Пусть Помфри разбирается. А оставшиеся пошли сдавать магию в процедурный зал. Там лежали маги в креслах вроде зубных с призмами на темени, из которых шли лучи радужных цветов. Лаборантка смотрела карточки, потом собирала палочкой нужные цвета и скатывала как веретеном в продолговатые бомбочки размером с глазированный сырок, только шестигранные и с удлинением на торцах.

У Снейпа магию брать побоялись, чтобы не загубить ни его, ни будущего реципиента. Для них это был первый человек, воскресший из посмертия силой мысли и сотканный из сотен аур, которого ещё надо было весьма тщательно обследовать самостоятельно. Тайнюки же наложили лапу на свои научные изыскания. Волдеморт воскрес более обычно, вселившись в тело, а дуплекс-аура одержимых была хорошо изучена. Ефремов сдал первым, хотя лучи у него светились тускло. Лаборантка сказала, что если бы в них ещё были червоточины или квантовые минимумы по-научному, то его бы отстранили от забора. К Гургену привязались, есть ли ему 17 лет и стабильна ли магия. Герку бы растерзали за шизофрению. Наверное. Во всяком случае, так предполагал Иван Львович. Но они умудрились упросить сестру без доплаты, намекнув на больного основателя. С энергетиком будет ещё хуже, подумали они. Снейп пошёл договариваться сам, зная, чем его припугнуть. Наконец он принёс пару «кристаллов» и друзья полетели через отвратительный камин.

Ефремов выпросил у Помфри чай и сидел сосал мятные леденцы от горла, чтоб не стошнило.

Оказывается, у Геры разорвало мобильник от переизбытка магии. И зря они шастают по намагиченным местам с телефонами. И ведь его предупреждали, что электроника хоть и проводник магии, но бывает срабатывает как плавкий предохранитель. И от розетки магию заряжать не стоит, а то током сосанёт. Поток Геркиных жалоб просто не прекращался. Короче, неизвестно, о чём основатель жалел больше: о сожженной коже или о колдовском инструменте, к которому был аутистически привязан.

Ну что же ты, старик, кошачью кожу для пересадки не попросил? Катька бы тебя так и чесала!

Герка отмахивался, ему было больно.

— Ну возьми мой ноут, поиграй...

— У меня рассказ пропал, про Битлз в Хоге... По ночам писал.

— По ночам ебаться надо.

— Мне темно, я не вижу ничего. Я днём люблю.

— А когда дети будут, можно только ночью.

— Джек, ты у меня доболтаешься, мы с Севой тебя счас лечить начнём, — пригрозил Ефремов. — Парня магией обожгло из-за тебя.

Показал «кристаллы».

— И что, я их должен съесть?

— Нет, в жопу запихнуть, — усмехнулся Снейп. Джек недоумённо вытаращился. — Кстати, не шучу.

Джек взял голубой «кристалл» и пожмякал резиновую оболочку в кулаке.

— Баобаб себе в жопу запихни, я не пидор.

— Один раз не пидорас, — подзуживал Иван.

— А точно съесть нельзя?

— Нельзя. — Снейп обожал преподавать магию странным русским. Они были наивны и понятливы, как умненькие первокурсники, и учить их было одно удовольствие. — Если съешь, из сердечно-желудочной чакры энергия в голову пойдет, плохо будет. Удар в мозг. А нижняя полковина тела останется пустой, ненапитанной.

— А нельзя в пятку вкрутить, для равномерности?

— В ногах чакры нет. А в промежности — Муладхара, чакра инстинктивна, она связывает нас с Землёй. Именно здесь зарождается личность. Отвечает за способность к выживанию, внутреннюю и физическую силу, выносливость и инстинкт самосохранения.

— Может, питание есть диетическое, типа по йоге?

— Нету.

Джек обречённо пошёл в туалет, сжимая в руке капсулу. Снейп усмехался: капсулы были квази-материальны и таяли в чакре только так.

— ...А жжётся! — бурчал пациент из туалета. — Ща обосрусь.

— Не сможешь. Чакра всасывает, так что запор временно обеспечен.

Ивану Львовичу надоело слушать эту перебранку. Геру утешал Гурген, так что можно было трансгрессировать через Интернет в клинику пластической хирургии Андрея Акопяна, где лежала Мэри Сью. Надо же проведать будущего физрука. Ей вроде бы должны были сделать первый этап трансформации, отнять грудь.

Платить за операции хулиганки, воевавшей за Волдыря, Минерва отказалась. Она вообще не понимала идеи о перевоспитании.

— Но мэм, — возражал Ефремов, — хулиганами становятся весьма сообразительные люди. Им просто не хватает точек приложения своих способностей. Их в детстве не направляли в нужное русло.

— Джон, — возражала МакГонагалл, — она была Упиванкой. Я против зачисления её в штат Звартноца. Возьмите Оливера Вуда, будет вам квиддич из горла вон.

Опять контролируют, как в горздраве. Только отвязался от обязанности договариваться о новом помещении для поликлиники, как снова здорово. Вот только публика покруче: иностранцы, президенты всякие... поседеть можно в одночасье.

— Мэри вряд ли — злокозненная ведьма, она больше спортивная, для неё важнее быть нужной со своими умениями. Мы детей хороших вырастим, живых и мышечных. В России нужен аврорат, а где кадры воспитывать? Или волшебная скорая помощь, типа поисково-спасательного отряда...

— Но она же будет пропагандировать смену пола!

— Это вряд ли. Она никогда не признается в том, что ей сделали операцию. Она настоящий мужик, даже круче Геры. Гера эстет, тонконогий ценитель магии и..

— Вы мне зубы не заговаривайте, пусть платит сама, если вы так хотите себе урода, морального и физического.

Мэри, оказывается, сколотила приличное состояние: что-то ей досталось на 17-летие, родители откупились от неё, чтобы подевать её с глаз долой, потом она хорошо зарабатывала в борделе, где за постоянное употребление оборотки приплачивали как за вредность. Она была неприхотлива и не тратилась на проституток, похищая девушек в Лютном, если не хватало секса на работе. Впрочем, зная бордельные тайны, Мэри могла и шантажировать определённых клиентов, вымогая мужные суммы.

Перед тем, как ложиться на операцию, неофициальный сексопатолог Ефремов свозил Мэри на диагностику к психологу Калиниченко, которая выдавала официальные разрешения на коррекцию пола, где они силой магии галлеонов и уговоров выбили заветное заключение с печатью нии сексопатологии. А вот с Акопяном он знаком не был, тамошних порядков и местных наушников не знал и не стал связываться ни с баблом, ни с ментальной магией, так как память стирать ещё не умел и просить Северуса не хотел. Гормональную терапию для Мэри назначили одновременно с хирургией, так что о бороде ей не приходилось мечтать ещё года два. В принципе, у неё мог возникнуть «кастрационный синдром», ибо скопцы лишали своих женщин груди без всякого химического замещения. Сути этого явления Мэри недопонимала, только Ефремов потакал её желанию социализироваться в новом поле. Он хотел побыстрее провернуть дело с операцией, чтобы к сроку открытия детских занятий у него уже был полноценный физрук в хорошей физической форме, а не больная резаная развалина.

Мэри положили в палату с каким-то трансом противоположного пола и гендера, фактически с педиком, называвшим себя Линой.

Лина возмущалась:

— Не хочу я лежать с тобой, ты мужик!

— Да, но члена у меня пока нет, а у тебя есть. Ты меня изнасилуешь.

— Мне противны всякие ощущения, исходящие от члена. Я женатая была на женщине, сын у нас.

— А как тебе не противно было?

— А мы, 35-летние транссексуалки, вынуждены шифроваться, мы из того поколения, которому приходилось шифроваться.

— А я вообще из Англии, у нас нельзя.

— Да ладно, вон у вас два гея обручились. Права ЛГБТ.

— Я это... из англиканской семьи. Меня изгнали из рода в 17 лет. Вот сам кочумаю с тех пор.

— А чего ты в России оперируешься? Я вот с Украины приехала, в клинику получше.

— А я работаю тут. И знакомый сексопатолог тут.

Знакомый сексопатолог вошёл в палату сразу же после этих слов. Мэри смутилась, что её подслушали.

— Ну как ты тут? Анализы сделали? Анестезиолог приходил? Когда операция?

— Ивэн Львовитч, а магию я не потеряю?

— Не думаю. Вон секта скопцов вместо секса некие Радения устраивала, тот же шабаш. А тебе тестостерон теперь подкалывать в первый день регулов. Потом, когда они пропадут, раз в две недели. Будешь ко мне приходить?

— А можно и мне к вам приходить? Вы такой интересный мужчина... — пристала Лина, натягивая блузку на грудь. — Осмотрите меня.

Ефремов скользнул взглядом по груди из вежливости, хотя там смотреть было не на что.

— Да, как у 12-летней девочки. Хорошая, нежная. Давно на гормонах?

— Два года. Жаль, что матку не пересаживают.

— А что, ты хочешь ПМС?

— И ПМС хочу, и мигрень хочу. И родить хочу. Всё хочу.

— Лина, ты дура! — вырвалось у Мэри. Ей даже в голову не пришло называть это чудо педиком. — А я кончать хочу в рот! Я смогу?

— Нет. У тебя будут яйца протезные. И в пенисе протезик для эрекции, на пружинках. А когда мы сменим тебе паспорт, тебе придётся носить накладной член, обманку. Ты его можешь из гондонов сделать или купить резиновую.

— А я носок набиваю, чтоб торчало. Сам додумался.

— Молодец. Так когда режут?

— Завтра. Сказали, чтоб с вечера не есть. Почему?

— От наркоза тошнит, — терпеливо рассказывал Ефремов.

— Марти, ты дикий? — поражалась Лина.

— ... У нас в Мунго хилеры чары наводят, в зачарованном сне не тонут и не больно.

— Так ты волшебник? Из поттерщины?

— Поттер — мразь.

— А почему зелья нет? Чтоб выпил и пол сменил?

— Потому что колдуны рожать должны и там нет таких любопытных педиков! — озлилась Мэри.

— Я не педик, я транссексуальная женщина! А ты вздорная лесбиянка!

Мэри вскочила и съездила кулаком прямо в накрашенное лицо Лины, сшибя её с ног и уронив на койку. Ефремов кинулся оттаскивать будущего физрука, подумав о том, что сегодня у него одни неприятности. Все друзья и знакомые перелаялись и придётся-таки лететь домой к Сусанне.

А как не хотелось. Сценарий был один: недавно выжившая из фертильности жена на гормонах бесперестанно требовала секса, а ручная луна ревниво рычала, призывно мякала и елозила по ароматному на её взгляд гульфику хозяина. Елозила до тех пор, пока он не сполыхнет себе в штаны и не пойдёт мыться, ссылаясь на возрастное удлинение рефрактерного периода. Там луна слизывала перламутровые капли шершавым языком, принося боль и раздражение нежной кожицы. Трахнуть её, что ли? Онанистом он уже стал, так отчего же не стать ещё и зоофилом? Ему уже приходила мысль отдать её Герке, пусть удовлетворит ебливую гадинку. Кастрировать Снейп почему-то не даёт, говорит, пользы от неё убудет. Или отобрать и выкинуть таблетки жены. Так ведь другие купит. Гинеколога разыскать и подговорить прекратить терапию? Да и так она гиперсексуальна, без таблеток. В общем, тут жена скоро уйдёт. К Джеку например. Лена-„Чашка“ тоже уйдёт, если так будет продолжаться, а секс где брать, непонятно. И себе, и Люське. Мантикору хоть передарить можно, а луна своенравна как книззл. Надоела как. Джек вон тот подзуживал, трахни её фаллоимитатором, даже из Интернета зачитывал про резиновую грушу №8 с подогретым йогуртом. Только дыра у луны была почти человечьего размера, надо греть клизму с молоком на паровой бане ли или так молока закипятить. Дома он приказал своей Сусанник проделать эти манипуляции, но выяснил, что молоко кончилось и она за ним не пойдёт ни под каким видом. Пошёл сам. По дороге в магазин встретил на привычном месте своих бандюков «деда Сето» и трёх азиатов.

— Давай выпьем за встречу, давно не виделись, — предложил браток.

Всё равно вечер был испорчен и делать было нечего. Телевизор смотреть? Не, напиться, так в сиську.

— Где засядем? Тут в машине?

— В Переделкино поедем.

— Сето, у тебя там дача, что ли?

— Не, с бомжами на свалке стихийной с бомжами пьём.

— Зачем с бомжами, они ж заразные?

— Ну скучно же, всё у нас есть, а радости нет. Вот мы тут с ними хоровац едим, абсентик пьём. Бомжи радуются, за жизнь рассказывают.

— Э, мне с детства за жизнь рассказывают, — хмыкнул Ефремов, садясь в тачку. — Я вот типа слушатель, как в том кино с Никитой Высоцким. Только я на обратной дороге молочка куплю кыце своей.

Кыця не полезла в салон, а полетела за машиной. Пока они ехали, хозяин пожаловался на питомицу, как она расстроила ему половую жизнь. Дружки сразу стали наперебой предлагать:

— А ты её нам отдай!

— А давай мы её пристрелим по-тихому да на свалке закопаем?

— Жалко. Я её кормлю, да говно за ней выношу. Привык. Она лечить помогает.

— Тогда свези её туда, откуда взял.

— Это уж Хагрид взял откуда-то. Ну вот буду в Хоге завтра, спрошу. Он дракона однажды в картишки выиграл. А так потерять её сложно, дорогу домой находит. Может, хоть кота найдет себе.

— Себе купишь?

— Не, хватит одной. У него конец как у человека, что если он на Сусанку прыгнет?

— Откуда знаешь, ты ж его не видал ещё?

— Зато я манду видал.

— Ну давай мы её оттрахаем?

— Да ты клоун, Али. Вы тут обкурились, что ли?

На месте назначения мужики открыли багажник, извлеки оттуда огромную кастрюлю с маринованным мясом и шампуры. «Дед Сето» искал что-то на свалке, прокопавшись под поваленным деревом. Потом это оказалось большой закопченой оцинкованной ванной, в которой они жгли костёр, как в мангале. Али достал маленькую кастрюльку, как оказалось, с маринованным по-армянски луком. Ивану дали резать помидоры и нанизывать шашлык на шампуры, потому что руки самые чистые.

Иван причастился абсентиком, закусил помидорчиком и крякнул от удовольствия:

— Абанамат, хорошо тут. Птички поют, природа, только свалкой засрали всё.

«Дед Сето» поинтересовался:

— Кошке своей мяса дашь?

— Неча её прикармливать, прожорлива. Пусть в мусоре еду ищет.

Луна покорно полетела к куче. Поджёгши импровизированный мангал, «Дед Сето» присел на дерево рядом с дружками и интеллигентным товарищем.

— Ну, побакланим дальше за жизнь. Чё, как, Вано-джян?

— Вот в мэрии делянку пробиваю под школу. Мурцуют, — небрежно ответил Иван в тон вопросу.

— Цавт танем! А поколдовать на них, мозг поработить?

— Да посадят. Я теперь полноправный член магического общества. На меня следящие чары нанесли, когда сколдую Империо, в магополиции узнают. Это не в сексопатолога конфундусом шмалить.

— А зачем тебе сексопатолог?

— Помнишь девку чудную при Волдеморте? Ей пол меняют. Завтра первая операция. — Ефремову подумалось, что лучше бы иметь в будущем попечительском совете своих. Фронтовые друзья. И в бизнесе шарят хорошо.

Джек — декан, вот рвётся в подрядчики. Ему всё равно, компьютерами торговать или стройфирму открыть. Кстати, вместо реликвии лучше армян от САР попросить для работ, всё равно там биржа труда, на которой Герку устроили. Ой, абанамат, газету же не отобрал у Ары! Вот до Снейпа доберутся, он же по головке не погладит. Но поздно. Теперь надо стараться, чтоб он подольше не узнал, что им интересуются. Впрочем, расслабились и сболтнул. Снейп до последнего времени поболтать любил, с нами в куче посидеть, как я люблю. А Герка тот и вовсе чего болтануть любит, одним Фиделисом и усмирили.

— Мужики, слушайте... Тут такое дело... Для вас работёнка есть — Лужка уговорить. Только без безобразия.

— И скока платишь?

— Должность при попечительском совете.

— Президент?

— Не, диаспора откусила уже.

— Наша, хайастанская? Или чурки какие?

— Да наши. Только мне русских для баланса нужно ещё сыскать.

— А наших? — заискивал Чурка, то есть Али.

— Только атеистов. Англия запрещает, уж извини.

— А из Англии кто будет?

— Невилла позову. Он в дочь мою влюблён.

— Ну ты развёл кумовство! — гоготнул «Дед Сето», тыкая ножом в шашлычок. Луна же грызла уже не первую пластиковую бутылку.

Наутро болела голова, но пришлось лететь в Хогвартс. Проведал болящих. Гера спал под простынёй на распорках, чтоб та не касалась пересаженной кожи. Видимо, ночью колобродил за ноутом. Джек, посвежевший и отдохнувший, шастал по коридорам. Его оставили в лазарете до второй клизмы с энергией, но Снейп уже диагностировал ему восстановление магического ядра. Самое

главное — повидать Хагрида. У Рубеуса сидел Тед и пил чай с сухариками, болтая ногами на высоком табурете.

— Ну как, зуб не болит?

— Новый вырос.

— Не сломай.

Пришлось изловить луну над головой и дать помучить, чтоб нейтрализовать мальчишку.

— Джон, ты эт-та, чаво пришел? — Хагрид протянул лапищу для рукопожатия. Пришлось ответить.

— Да пришёл вот узнать, где ты луну брал. Ну, селеноида нашего.

— Да в Хогсмиде, в «Кабаньей голове» у одного. С Турции на ковре-самолёте прилетел, говорит. С толмачом говорил, не бельмеса по-нашему.

— А что, турецкий тоже заклинанием не переводится?

— Да как сказать, он же... Я ж эт-та, колдовать не могу прилюдно, хоть мне Дамблдор и срастил палочку в 45-ом. А может, он не на турецком говорил, почём мне знать? Ну купил зверушку, и делов. Золото — оно и в Турции золото.

Что-то подозрительно, кто он там...

— А адрес он свой не оставил на случай луну полечить? Или она не особенная такая?

— А чаво стряслось?

— Пластик жрёт и бензином писает.

— А бензин — чаво это? Запамятовал.

— Ну вот в машины наливают, чтоб ездили. Паровоз ваш на углях, машина на...

— А, топливо! Так бы сразу и сказал. Так корми, раз она мусор любит. Мож не хватает чего. Животина каждая сама знает, какой травкой полечиться.

— Да, а как звали купца твоего, хоть знаешь?

— Не то Хер, не то Мухер.

— Мгер?

— Кажися, оно.

Точно, западный армянин из Турции. Но задачу упрощает не сильно — только так, ареал очерчивает. Лучше бы разведку послать, но некого. Так придётся торгаша этого искать, он-то точно заводчик. Ах да, ещё Хагридовы мысли на видео записать, чтоб узнал хоть кто.

После последнего занятия, которое было практическим и его пришлось сильно сократить, Ефремов двинулся в Хогсмид. Ну, в кабаке поесть заодно. Тедди рекламировал диковинное мясо, которого в Хогвартсе не подают, но он ел его с Поттером в «Трех метлах». Но сначала в «Кабанью голову».

Ох, ну и публика. Да тут все в масках и капюшонах, жулики. Надо Сето сюда сводить, авось понравится. Вот дед за стойкой — самый адекватный. Глаза у него лучистые, светлые. Добрый человек, сразу видно. И умный дядька, раз такую шваль терпит. На кого-то похож, не пойму.

— Джон Альбус Фелкон, приветствую вас. Я Минерва — столько о вас рассказывала! И продукты в школу это я для вас доставлял, накормить вас там на пирушке повкуснее. Только сам не пошел, «голову» оставить не на кого было. У меню прям аншлаг был, все номера заняты были. Все так перепились, что трансгрессировать не могли. Кого на поезд посадил, кому портключ... Очень много семей было тут...

Ну, традиционная стариковская болтовня. Я ж теперь национальный герой, теперь все будут кидаться да автографы брать. Да и хрень всякую выслушивать, но это уже привычно. Пациенты всегда в рот глядят, да откровений ждут. Вот как Борис Михалыч например приехал, только от первого пролонга нейролептиков оправился, руки ходуном, а туда же: «Иван Львович, а можно мне в Сергиев Посад съездить?». Ну а что ему можно ответить? «Да вы сегодня бодрячком. Конечно езжайте». Теперь этого деда облагодетельствовать надо.

— Я по делу сюда пришёл, мне ваша помощь нужна, посоветоваться.

Дед расплылся под бородой.

— Да что это я всё болтаю как старый хрыч, вы ведь покушать хотите, да выпить доброго пивка.

— Мне стейк из мяса полуневидимого...

— ...полувидима!...

— ...и пинту фиолетового вина. Для начала. Ой, да, ещё картошечки с грибами.

Дед позвал ушастого эльфа, послал за горячим, но за вином пошёл сам. Отцедил жбан доброго и фиолетового, подал на салфеточке.

— Где трапезничать будете? Робби отнесёт.

— 3десь, за стойкой. Не надо таскать никуда. Говорю, потолковать надо.

— Так негоже, наверное, на виду, пошли в мои комнаты? Робби, неси в мою спальню, дальше сам стой.

По дороге в комнаты старика они наткнулись на ушастого Робби в наволочке с вышитым фениксом. Феникс? Так это... он жив, что ли, только фасон бороды сменил?

— Простите, а вы, наверное, Дамблдор? — Ефремов смотрел то на деда, то на вышивку.

Старик расхохотался:

— Да, я Дамблдор. Аберфорт Дамблор. Брат его меньшой. Я тоже в Ордене Феникса состою. Гермиона нам наволочек для эльфов навышивала, — они зашли в спальню. Ефремов чуть не распескал жбан с вином. — Так что за дело ко мне, Джон? Пожиратели новые объявились?

Ефремов показал видео на мобильном и вкратце рассказал историю. Дед припомнил:

— Да, видал таких. Так они котятами редкими торгуют? Хорошие комочки, милые. Только кошками у него в комнате пахло. И умненькие, как книзлы стало быть? Тогда беда, только погулять её можно свозить, не отвяжется. Что ж, не стоило нам так таиться, хотя с моими жуликами глаз да глаз...

— У меня тоже жулики есть знакомые, я знаю, как с ними обращаться, — фиолетовое вино шибануло в мозг. Попробовал на свою голову. — Почту бы проверить, да как? У него сова была своя? Ну, может от вас посылал?

— Я неуч. Не то чтобы как Хагрид, но и ученостей не изучал. А за сестрой глядел, только не доглядел. Сову брал, но какую — не помню. Их мы пойдём проверять потом, а пока кушайте...

Стоп, а где же мясо? Домовик стащил?

— ...вот и мясо остыло совсем. Это же полувидим, охладится сильнее живого тела и исчезнет невидимое. Туши разделывают сразу после убоя и жарят вслепую, пока не нагреется.

Вот и шарь теперь по тарелке с закрытыми глазами, чтоб не отвлекаться. Детский сад. То-то Теду нравится. Разыграл, подлец. И дед с совами щас обует, как магла.

— Так как узнать, летала ли сова... То есть мысли совиные просмотреть на дубльдуме?

— Мож и можно, но у меня дубльдума нет.

— А я вам на чём мысли Хагрида показал?

— Так это машинка маггловская, почём я знаю, что это?

— Наши магглы дубльдум с палочкой совместили, сами не зная того.

Аберфорт отвёл подъевшего Ефремова на совятню и показал сов. Пять штук. Стоп, а как же идентифицировать память за столько месяцев? Выискивать адрес в Турции? Пересматривать, конечно, дома, но хватит ли карточки все видео записать? Да, сходил и всё узнал по мановению палочки. Пора бы привыкнуть. Раньше-то всё делалось проще: поговорил, заплатил. Договорился, поручил и сделали. Вот в кого превратился на посту — в менеджера. Дед, конечно, и помог бы как герою, его совы, ему и смотреть, но негоже занятого человека напрягать. Герке дать? Но он же холерик невнимательный, он собьётся и бросит. Или будет программно оптимизировать процесс и промучается зря? Вот будет шоу, если никакой Турции не обнаружится? Ладно, намотаем мысли, а там посмотрим. Можно Гургена ещё подключить, не всё ему в цветах сидеть. Не такая это тайная тайна, кошке кота искать. Снейп, что не знает, где луны водятся, если знает, что они полезные. И Тедди про лун знает, а корреспондент и дед не очень? Правда, неучи. С головорезами в капюшонах потолковать надо, может, кто знает. Только позвонить надо Северусу, что опоздаю, а то разгулялся, как будто он сам директор. Денег почти нет на телефоне, только для трансгрессионных смс.

— Аберфорт, а вы научите меня звонить по камину?

— Просто бросьте в камин порошка, суньте голову туда и назовите «камин такого-то в гостиной».

— Ага, камин Снейпа в Малой башне!

Снейп обедал у себя. Ну, устаёт человек, что сделаешь. Ему опять преподавать, людей видеть. Хотя при всей вредности он не такой уж мизантроп. Вот за сына любимой погибал, потом этому же мальчику с интервью уступил. Хотя, наверное, возненавидеть должен.

Ну, поговорили со Снейпом. Под конец Северус поинтересовался:

— Что ты там делаешь в этой дыре у старины Эба?

— В Хагрида играю. Вот ищу барыгу, который нашему Рубику луну продал. — Эх, пробить бы эту рожу по сети, ну шаров например волшебных каких в отделе тайн. — Слушай, а у ваших, то есть наших, есть сеть типа Интернета?

— Есть. Называется библиотека. А ещё за диссер засел.

Едрит твою мать!!!

Это фол. Не подумать прочесть о животных в библиотеке. Совсем детективов пересмотрел. Тедди видимо картинки в книгах любит смотреть, особенно про живность. А Хагрид неуч, конечно же. Значит, все крутые маги много читают. Эх, а ведь некогда. Вот на курсах подучиться хотел по-быстрому. Нет, надо бросать практику, пациенты со свету сживут. Хотя Снейп вот жил как-то, шпионил на двоих, преподавал да зелья изобретал. Хотя у него семьи нет. И не будет уже. Придётся работать.

— Профессор Снейп, — иронично парировал Ефремов, на время проглотив обиду, — уж расскажи, где луны живут, мне же лететь туда придётся к ночи.

— Озеро Ван. Или Трапезунд, на выбор.

— Западная Армения, отошедшая к Турции?

— Угу.

— Аберфорт, а как это выключить?

— Просто высуньте голову из камина.

Хотелось просто не видеть Снейпа целую вечность. Жгучий стыд съедал изнутри. Напиться в усмерть и остаться тут на ночь, в комнате, пропахшей кошатиной. В наказание за то, что никогда сам не интересовался фелисами. Хотя это оправдание, что не интересовался... Хотя слабое. И такое же слабое оправдание: Минерва не сильно разрешала шастать в Хогвартскую библиотеку и он даже не думал о книгах, что их можно читать. К тем украденным из кабинета фолиантам Снейпа он не подступал из уважения к собственности и личному пространству, а потом некоторые книги были просто опасны, как тот меховой учебник о чудовищах...

Ефремов выпросил у Аберфорта ещё бутылочку и полетел в Интернет, терпеть позор.

В Беркшире началось оживление, когда к колдунам прилетела сова. Инессе она принесла свежий Ведьмополитен с голыми ведьмаками на обложке, а им обоим запоздалый Пророк с интервью Ефремова. Вот они подробности. Гойл читал открыто, давая надивиться Акопычу на колдографии. Это, конечно, не могучий Волдеморт, но умный политический лидер, который принял на себя отделившуюся страну, одну из первых отколовшуюся от великой советской империи... И водил её в потёмках семь лет. И он поможет нам организовать поход на опасную для всего магомира школу. Мы дадим ему знания о магии, конечно, в минимальных объёмах, чтобы он только вкусил настоящего могущества, а не так, как этот старый дурак, внук бабушки Цахик, по секрету всему свету... А впрочем, где-то он засветился в магомире, и не один, а вот с этим бородатым молодчиком. Точно, Герман в больнице лежал, от дементора лечился вместе с ним. А этот Ефремов к нему в гости приходил. Но, суки, они хорошо в курсе, кто есть ху, хоть они обретённое мугродьё. Инесс надо подослать, мы же в битве не воевали. Герман, кажется, любил её, так пусть она вернётся и выпытает у него всё. Не в газету же они пишут свои тайны. Зато я, Грегори Гойл, стану серым кардиналом при марионеточном Лорде, выучу армянский и буду повелевать армянами. А остальных мы лишим магии... Но для начала надо раздавить школу в Интернете. Пусть Инесс поработает.

...А Акопыч тоже не дремал, он обзванивал по международной связи своих союзников. Жаль, этот выскочка Саргсян выбился в президенты, а так ведь хорошо служил в СНБ. Да, на СНБ надо делать ставку, на СНБ.

_______________________

1) Коллектив авторов обращает ваше внимание на то, что указание лекарств носит информационно-просветительский характер, и употребление препаратов должно происходить после консультации с врачом. Не настаивайте на своём, пусть врач решает своим интеллектом и квалификацией.

2) «Хаверджутян накшазард» — знак бесконечности в виде цветка с солнцеворотом внутри.

3) Ладно (арм.).

4) ШРМ — школа рабочей молодёжи.

5) Кисе?т — небольшой мешочек для табака, затягиваемый шнурком.

6) Намузма?т — из намузматики; что-то вроде коллекционера монет.

7) Тро?ллинг (сленг.) — здесь: подзуживание, подначивание.

8) Нахарар (арм.) — председатель, президент.

9) Фиделизо?ванный — заклятый фиделисом (заклятьем неразглашения).

10) Реципие?нт — получатель чего-либо (часто от донора).

11) Целлуло?ид — твёрдое пластическое вещество из целлюлозы.

12) Это моя девочка, у тебя Киса, а у меня никого (арм.).

13) Ферти?льность — способность половозрелого организма производить жизнеспособное потомство. Противоположно понятию «стерильность».

14) Хоровац — шашлык по-армянски.

15) Абсе?нт — алкогольный напиток, содержащий около 70—85% алкоголя.

16) Абанама?т (межд.) — сильное эмоциональное слово, возглас удивления или ругательства. выражение "Ебена мать", сказанное с сильным армянским акцентом

17) СНБ — служба национальной безопасности.

Когда Ефремов пошёл на занятия в свою «школу рабочей молодёжи», как он называл Ассамблеум, Невилл пошёл проведать Геру. Тот лежал без сна, корчась возле ноутбука, заботливо оставленного Джеком. После второй энергетической клизмы он был выписан на волю, но над несчастным гиком он сжалился, решив не оставлять парня без игрушки. Работать Гера, естесственно, не мог, они послали Гургена со справкой от мадам Помфри на первое время, пока не утихнут боли. Больничный лист хогвартского образца не проканал, да и как вызывать магловского терапевта в святилище волшебной науки? Лучше полежать несколько дней, а там браться за ум и кодить хотя б через силу. Галлеоч всё сам видел, снизойдёт и заплатит как положено, да отмажет от глупой школы. Кому нужны основы веб-программирования в этой шаромыге? Магию надо учить, а полазить по Интернету все умеют. Ну не открыли мы ещё секрет волшебства телепортации. Как Valez'у это удалось, никто не знает. Ах да, исследования надо начинать. А прежде подготовить веб-кодеров. Ага, девочек-толкинисточек с филологическим образованием. Надо бы ещё хоть один ум компьютерный, а где взять? Правда, не сюда. Катёнка бы сюда сейчас, чтоб сидела рядом. Девочки страсть как любят болеющих парней, ухаживать за ними, как за маленькими, утешать... Только ей нельзя пропускать занятия, она слабенькая колдунья, надо практики побольше. Ассамблеум, конечно, включён, всё на месте. Только Вот Невилл пришёл, надо бы выключить...

— В Интернете сидишь? — спросил пришедший.

— Лежу.

— Болит?

Гера указал на каркас из толстой проволоки, подставленный под одеяло, чтоб оно не соприкасалось с кожей.

— Ничего.

— Чем лечат?

— Биополимер пересадили, помазывают не то миром, не то ладаном. Хуже врачихе вашей хуй показывать. Ломает психологически. Чужая баба.

— Хьюго сказал, что ты бы голым по улице скакал, такой ты хулиган.

— Это он так думает. Я просто ссать люблю. Вот и приходится куда попало.

— Понятно. Хочешь, я мобильник тебе куплю? Всё равно ноут отдавать.

— За моим слетай к предкам. Ноутом, в смысле. Я могу смс из инета слать. Только купи радиомодем от Билайна.

— Вот профессор Макгонагалл Интернет просит. Говорит, хочу новости читать. Я уже ей больше врать не могу, вызывает подозрение. И мобильник родителям маглородков терзать. Я ей сквозное зеркало предлагал разослать... Хоть бесплатно. Но она хочет заколебать всех. И вас в том числе. И школу вашу контролировать...

— Да поставь ты Интернет в гостиные и этой карге, на отъебись. Пусть дуреет. У нас в классе Снейп один за всех... Пусть новых учителей шлёт, зашиваемся. Зелья, Чары, Трансфигурация... Хорошо, ухода нет и Гербологии...

— А я бы гербологию у вас повёл, только Карга, как ты выражаешся, не даст.

— А ты ей мобильник купи. Она за него девственность отдаст! — гоготнул Гера.

— Она вдова.

— А там у неё не заросло за столько лет? Нет, я не представляю, такой сухарь... Как она только давала кому-то вообще?

Невилл только ухмыльнулся, но поспешил перевести тему обратно:

— Я бы поговорил насчёт Интернета, да не очень понимаю его устройство. Лазить в нём могу, но как его провести...

— Сходи в Ассамблеум. Там везде витухи навешаны... Оптоволокно, а потом провода стальные. Стены вам долбить надо, вот что. Зато Валец обрадуется, столько монтажников нагнать... Рядом с Хогсмидом я видел магловское поселение, оттуда тянуть надо.

— Да я там телефон брал, знаю. Только ведёшь у нас тут маглорепеллентные чары, которые мы сняли ради жены сэра Фэлкона.

— Да Ефремов он уже давно. Иван Львович, если хочешь уважительно.

— Проехали. Маглы обычно видят тут стройку или свалку.

— Так кинем объяву, что берём колдуном. Так прошляпим их на магию, потом пригоним.

— Да маглорепеллент ставьте на Ассамблеум, чего проще: кто пролезет в барьер, того и берите. И без обид.

— Лично я барьер ставить не умею, всё Севушка. Но я не хочу, чтоб эти чары без меня проходили, — Гера всерьёз беспокоился о том, что по болезни отстанет от программы, так что планировал либо ходить на уроки больным, либо зыркать с ноута. — А вы лучше купите компов с радиомодемами в гостиные, да и дело с концом.

— Да модемы унесут. Плюс нам интрасеть нужна, сервер там со внутренним сайтом... Не светить же в маглонете... Сервер допустим, в Малой башне поставим.

— Ну долбите стены, только чем бурить? У нас свёрл таких нет, чтоб всё обработать.

— А расскажи, как твоя бабушка отреагировала, что ты компы изучал с Гермионой?

— Нормально. Она гордилась, что я поумнел, с умненькой девочкой дружу.

— А компы как? Вы же чистокровные, как Малфои? Хотя вон Люциус в последний год сам видел, как опустился...

— А она до последнего не знала про компы, пока наша Хвостатая ей за чаем не проболталась. Они ж дружат.

— И чего было? Интересно же.

— Да комдратий её чуть не хватил. Аврорский допрос с пристрастием. Я только и сказал, что по заданию Ордена Феникса. Еле отмазался. Главное — Минерва теперь ну не в игноре, но не одобряют её хобби. Вот, будешь ты, Герыч, информатику у нас вести, тогда узнаешь. Придёт моя Ба и распиздон устроит. Сиди пока в нашем цветнике...

— Да я на трёх работах уже не выдерживаю, хочу вот из теплиц уйти.

— Но денежка на платные сайты тебе же нужна?

— Устаю. Программирование страдает, не успеваю я всё. На работе жалуются уже.

— Погоди, школа развернётся ваша, уйдёшь туда совсем. А в теплицы будешь ходить, когда я скажу, то есть на минервину проверку. Я примерно угадываю, когда её дракклы разбирают. Тебе старшие курсы в расписание поставлю.

— Ладно, — мученически простонал Гера, которому вместо утешения устроили педсовет. Думать через боль он устал, хотя дела касались двух его любимых стезей: магии и компьютеров.

В Ассамблеуме же разразился шурум-бурум. К ним явился Арутик, весельчак и балагур, в котором Ефремов узнавал себя в молодости. Первым делом Барсегов уселся на стол, болтая длинными ногами:

— Ну вот, я пришёл в школу поступать, у вас тут экзамены вступительные есть? Сделать хотел грозу, а получил козу... Вместо хвоста — нога, а на ноге рога... — запел он весьма мелодичным голосом.

— Гера такое пел, — нешибко прокомментировал Гурген, разбирающийся в советской эстраде, слишком юный, а оттого любящий всё родное, модное армянское или, хуже того, западное. — Это кто написал? Это дворовая песня?

— Абитуриент, Вы пьяны! — взвился Снейп. — Покиньте зал.

— Сев, ты чего? — встрял Ефремов. — Это мой друг, он просто шутит. Гурген, шляпу неси.

Гурген сходил в 701-ю комнату и принёс звёздчатый колпак с широкими полями. Шляпа запела всё ту же песню, что и Арутик. Она тоже обладала магическим интеллектом и выбирала песни согласно своему настроению или склонностям каждого нового абитуриента.

— Да вы тут все сговорились, что ли? — воскликнул молодой человек.

Никто не ответил.

— Арутюн Геворкович Барсегов, — шутовски представился абитуриент, обращаясь как к шляпе, так и к старым ученикам. — Зубной врач.

— Распределяющая Шляпа, — в тон ему хитро подмигнул разумный головной убор.

Арутик пересел на стульчик, Гурген надел на будущего студента умную шляпу. Та замолкла, телепатически переговариваясь с магом, живое лицо которого скисло на глазах.

— Чего, магом не признали? — забеспокоился Иван Львович. — Ты же такой диковинной кошкой повелеваешь...

— Маг! Факультет Айастани крунк! — провозгласила Шляпа. — Но есть одна проблема, которую абитуриент счёл деликатной.

Арутик, вместо того чтобы сесть за стол рядом с горсткой факультетских однокашников, рывком снял шляпу и также порывисто вышел в коридор, не произнося ни слова. Иван Львович чёрной пантерой рванулся следом:

— Что с тобой? Учиться расхотел? Чё это вдруг? На Севу обиделся?

Ни одна из версий не подтвердилась. Арутик молча мотал головой, уставясь в пол.

— У меня мама — кабардинка, она меня обрезала, — одними губами прошептал дантист. А потом прибавил громче: — Меня не принимают.

— Так я тут директор школы, а не шляпа. Я чего напишу, так и будет. А потом к Акопяну ляжешь в отпуске, сделаешь восстановление. Ты же христианин, крест, вон, носишь... Поэтому шляпа так долго и колебалась. Возращайся в лоно христианское.

— Ну, если ты уладишь и уговоришь этот говорящий ночной колпак...

— Да, слушай, у нас пульт после ремонта барахлит, посмотришь? — Ефремов не хотел разыскивать Серёгу Макарова, ибо тот мог и вспомнить, как пишутся бэкапы, и настрокать Волдеморта снова. — Гера на больничном, а Джек типа не всё понимает. Ты молодой, Айфон у тебя, макинтош ноут... Джек говорит, от Виндовса отличается. Ну, может пульт на Айфоне или макинтоше, почём я знаю...

— А в школу запишешь?

— В любом случае.

— Клёво! — обиженный шляпой студиозус воспрял духом, как первоклашка, которого принимают в октябрята. — Пошли.

В Ассамблеум подтягивались оставшиеся опаздуны, сталкиваясь с Ефремовым и Арутиком, и увлекли их за собой внутрь.

— Я сам по книгам «Си плюс си» изучил и в линуксе шарю.

— А что это за звери такие?

— Язык программирования и операционная система.

— А сайты умеешь делать? — припиявился Ефремов.

— Ну умею, я себе сайт сверстал про зубы и протезы.

— А урок информатики проведёшь? Тут у нас Гера Соболевский научную работу ведёт, ему напарник нужен. Хотим собственный Ассамблеум создать, чтоб с телепортом, а то этот — проходным двором стал. А заполучить ещё один с номером, где двойка на конце, проблематично. А этот надо бросать, проходной двор.

Арутик заглянул на пульт, пощёлкал по клавишам, вызывая разнообразные картинки на доске и вынес вердикт:

— Выводы неутешительные, у вас тут Линукс стоит как на сервере, а я мало команд знаю. Ну я же не программист, а врач...

— Всё понятно, — съязвил Ефремов, запутавшийся в компьютерных терминах, а потом продолжил более мирным образом: — Без Германа никак. Ох, я от него устаю, может, вы подружитесь, про одинаковое толкуете, как глухари.

В мозгу директора школы зародилась идея подружить парней, авось ассамблеум напишут. А на информатике он просто сидел за столом, следил за дисциплиной краем глаза и играл в тетрис или самолётики на мобильном, что накачал ему Джек. Тот хотя бы что-то понимал и задавал Герману Александровичу каверзные на взгляд Ефремова вопросы, понять ответы на которые Иван Львович был не в силах. Снейп самостоятельно осваивал работу в Виндовс, остервенело клацая мышкой и шурша листками самоучителя. Ну, нравится человеку. Ему же вечно жить, пусть занимается. Остальные же «дети» очень резво шебуршали в ноутбуках и бойко вопрошали преподавателя, но в основном где чего качнуть нахаляву, чтоб съэкономить на другие, более лакомые кусочки. Хотя как взламывать платные игры, они тоже спрашивали. Гера в игры не играл, ему хватило приключений в реальности, и Ефремов как человек и психолог удивлялся, что это травматики играют в жуть. У них же после этого черти из стен повылезают. Ну, допустим, травматики не все, но уж больно игры жестокие, плюс куриный гипноз во время игры. Давит же на психику. Лучше боевичок в охотку посмотреть типа «Офицеры-2» или фантастику про чудищ. Хотя вон они у Хагрида бегают живые. Правда, обосранные и с обоссанными брюхами. Взять ту же вампу: она беленькая-беленькая, а в опилки зароется и пускает лужу под себя, и спит потом преспокойно в собственном соку. Ну чисто крыса. Видели мы такое в виварии.

После уроков Ефремов принялся названивать Невиллу в Хог, чтобы тот нашёл книжку про лун, ну хоть брошюру, где указан адрес питомника или на каких частных подворьях их плодят. А то луна нежно плачет уже без всякого полнолуния. А ещё лучше сыскать маговетеринара, чтоб он это безобразие прекратил насовсем. Ну посадит на лекарства какие. Ну и что, если цвести перестанет, всё равно пыльцу никто не собирает. Снейп вмешался в разговор и пожурил директора новой школы за безответственность и прочее наплевательство. И пообещал сам варить лунную пыльцу на сахарном сиропе с добавлением других алхимических реагентов. Если продавать эту бурду пациентам, то можно хорошо нагреть руки. И что сам Ефремов сможет это сварить совсем скоро без посторонней помощи.

— Да у меня вся кровать в пыльце и вся квартира в меху. Чихаю уже. Вот я теперь буду эту кошку вычёсывать раз в 28 дней! Оно мне надо?

— А, недалёкий ты человек, Львович. Алхимики тебе этого не простят. Зря, что ли, пропадать добру?

— А дозировка у сиропа какая? Небось 200 милилитров в сутки?

— Нет, столовая ложка на прием. Три раза на день, за полчаса до еды.

— А срок хранения? Небось тоже месяц?

— Нет, до полугода.

— А в холоде?

— Нет, при комнатной.

— Ладно, вари с Джеком. Наверное, самому уже пить пора, вот и просишь.

— Не, я гомеопатом поработать хочу.

— Сахарную крупку видел? Сумеешь отформовать? У нас пациенты только этот гранулят признают, — Ефремов комично прищурил глаз и закатил второй, изображая усиленную работу мысли. — Только 30% мои. За реализацию.

— Не вопрос, бери. Думаю, к микстуре привыкнут, и мы так поднимемся.

— Снейп, а зачем тебе столько денег? — прищурился Джек. — Ты ж не трахаешься? На баб тратиться не надо.

— Книги покупать. При Волдеморте мне платили хорошо...

— А сейчас можешь пенсию получать как ветеран войны. Прям от Ордена Феникса.

— Никогда Северус Тобиас Снейп не стоял с протянутой рукой.

— Ладно, мужики, я сам похлопочу, — примирительно проговорил директор новой школы. — Я б не отказался, чтоб на меня галлеомы с потолка падали. Но не заслужил пока. Мне ещё два года ждать выслуги, да и то не факт, что отпустят.

Через пару дней Невилл принёс из библиотеки монографию о лунах, как содержать, чем лечить и как «высиживать» котят. Хозяина луны он застал в преподавательской пьющим чай с полосатым виноградом из теплиц.

— Мне надо в лазарет: Гера скучает. Конечно, дети там есть, но они больше докучают, чем развлекают.

— Хорошее дело. Я тоже пойду, новости расскажу, — Ефремов шуганул неотвязную луну и она взвилась у него над головой. Забрал книжку. — Герке покажу, пусть полюбопытничает. Я, конечно, слетаю в питомник раз, но, если она ещё и расплодится, я повешусь. Как бы её заклясть на антифертильность? Не написано там?

Невилл умолчал про шарик в матке, ответил так:

— Северус заклял, кажется. Но оперировать её нельзя, вдруг нам маточная слизь понадобится? Можно снять заклятье, напоить афродизиаком и слизь собирать.

Сочинил всё, но и правды говорить не хотел. Неизвестно, как Снейп отреагирует. Волдеморт, конечно, мёртв, бэкап стёрт, но Горан может бежать из Азкабана. Или на случай реставрационизма, что-то в не министерских газетах статья была, так там отец погибшего Кребба с отцом пропавшего Гойла возбухают. Мол, зря лорда Малфоя убили, школу для мугродья организуете. Да ещё Снейпа-предателя оживили. Наверняка эти два «почтённые» Пожиратели ближнего круга ищут рецепт. Мда, прокололись с идеей легализации Сева.

То есть это всё равно надо было сделать — для того, чтоб паспорт получить и орден с льготами. Для этого левый документ не подойдёт. Хоть Минерва и президент Ордена Феникса, но ей перед Министерством отчитываться надо, вот и комиссия. А вот с интервью пролетели, но это всё Гарри и Герри. Можно было объявления о стажёрах не давать, а назначить людей через Орден. Всё равно с Минервой выпускники как на учёте. Вон в педакадемию написать, например, у них безработица.

Про лун почитать не удалось: перерыв кончился. На факультативе по психологии доктор нарочно задал сочинение на тему «Опиши характер своего товарища» на 21 дюйм, а сам засел за изучение монографии с адресами питомников. Самый популярный оказался на озере Ван, в горах Восточный Тавр. Попутно выяснилось, что вода в озере содержит много соды и надо бы прихватить литров 10 на мытьё для Германа, который что от хлорки, что от магически подогретой воды чешется. Ну не с кухни же Хогвартской аллергику брать, вот он ковшами будет голову мытую поливать. Выздоровит и помоется, сейчас ему ни до чего.

Сейчас о луне надо печься, вот опять на колени залезла.

...Так он просидел полтора часа, почитывая и подумывая о своём. Собрал сочинения, отнёс в Малую башню. Оттуда перебрался по магическим координатам для слепой трансгрессии в самый центр питомника, возле пещеры, в которой он надеялся подобрать себе кота-луна. Никого из людей видно не было. Что-то ссыкотно заходить туда без хозяина. Загрызут ещё, вон их сколько! В воздухе пахло бензином, из пещеры тянуло. Впрочем, тут желобок проложен, вон под землю тянется. По нему и течёт. Надо жилье искать. А может до него ехать надо на машине? Что ж они в книге не указали хоть посёлок какой? И кто здесь

живёт: западные армяне или турки?

Интересно, переводящее заклятье на турецкий обработает или нет? Надо хоть книжку почитать про языки. Вон, кстати, свалка возле пещеры, походу, тут уже

кто-то кормится.

С дороги раздался шум подъезжающего грузовика, машина зарулила на свалку и оттуда выскочил мужик примерно ефремовских лет. Принялся нечленораздельно орать и махать руками, не замечая ничего вокруг. Самосвал затанцевал на разворотах, приготавливаясь сгружать мусор на поляну. Вдруг крикун обернулся и заорал на Ефремова:

— Эй, мужик, ты чё тут стоишь? Ты из инспекции, что ли?

— Из какой инспекции? — удивился Иван.

— Ну, из пожарной!

— Не, я луну привёз вязать! В питомник к тебе!

Разговор шёл на повышеннных тонах, чтоб перекричать шум мотора.

— Так это твоя? А почему не в полнолуние?

— Да она без цветения просит!

— Больная она у тебя! Эй, Мгер, аккуратней сваливай, армяшка непонятливый!

Иван вздрогнул: при нём ругали его соотечественника. Хотя Ефремов и ездил отдыхать в Турцию, но там его облизывали с головы до ног, извинялись за геноцид, будто от него лично зависело, подадут ли армяне прошение в Гаагский суд или нет. Водила сгрузил борт, распространяя зловонные миазмы потревоженных отходов. И свалил, распугивая выпорхнувшую из пещеры добрую сотню лун, которые тотчас примчались кормиться. Особо драчливые коты зарычали утробным мявом, набрасываясь на сотрапезников. Хозяин лун схватил метлу и принялся небольно охаживать стаю, разгоняя зверушек на две очереди. Луны, которым просто доставались только лёгкие тычки в биополе, ехидно похихикивали и урчали.

— Вот так всегда, набрасываются на свеженькое. Два мусоровоза в неделю сжирают. Зато бензином писают. Ты в пещере не кури, там взрывоопасно. Цистерну-то я в землю закопал, это ладно, но со мной сосед судится, мол, взорву весь посёлок к хренам.

— А почто армянина обижаешь? Ты же ему платишь за мусор.

— Да жулик он, все армяне — жулики. Он у меня котёнка стащил и продал. Будто за мусор мало плачу.

— А я его усыновил.

— Слушай, друг, оставь её мне, ещё 300 грамм бензина нассыт.

— Только на время, пока коты её поимеют. Она мой фелинотерапевт.

— Кто?

— Ну лечащий кот. Я её для целительства держу.

— Только не плоди. Когда их много, они сердце пьют.

Ефремов подумал, что турок заговаривается или у него дистония вегетососудистая.

— И как они пьют, в зависимости от фаз небесной луны?

— Это их праматерь, есть легенда, что Небесная Мать окотилась в древней Армении, когда она была ещё Урарту. Котята расплодились и поселились на озере Ван и в Трапезунде немного.

Бестолковый ответ, но теперь ясно, из-за чего начался Геноцид. Это магловское прикрытие для аннексии лунного ареала. Похоже, тут Статут секретности тоже не работает. Впрочем, надо было подумать раньше. Любые мусульмане лунатики, они с полумесяца спустились.

— Может, тебе в больничку надо? Ну, обследоваться? Есть у вас в Анкаре там или в Стамбуле? Наша, волшебная...

Турок достал пачку папирос и закурил, пуская разноцветный дымок:

— Есть. Был. Сказали, поголовье сократить. А как, они ж все мои, я их по стране развожу. Экспорт только запрещён, это вот уже 95 лет наше достояние.

— А как же Англия? Мне там её подарили, — Ефремов взял предложенную папиросу.

— Не, ну зельевары берут иногда. И изготовители палочек пух просят. Мгер, в основном, лунят развозит.

— Но он же магл?

— А, он подельник под Фиделисом. Типа заклятия неразглашения. Зато помог генератор собрать, дома электричество есть на бензине.

— А марка? Ну, октановое число?

— 92-й. Наши машины на нём не ездят.

— Моя ездит. Продай литров сто?

— С машиной приезжай, заправим.

— С канистрой продай. А то бака хватает на 600 километров, а для полётов — ещё меньше.

— А почему не трансгрессируешь? А камин?

— Стар я, так летать. Блюю. На машине и багаж можно возить, нагрузил и лети.

Докурив, они бросили окурки в мусор и пошли ловить лун. Люська долго не отзывалась, увлечённая пожиранием мусора.

— Как ты их различаешь вообще?

— По пятнам, у всех свой рисунок.

Турок схватил самого крупного кота и унёс в дом. Когда они вернулись, кот-лун уже цвёл, распространяя аромат сирени. Ефремов удивился:

— А моя жасмином пахнет, когда цветёт.

— Так все по-разному пахнут. А теперь пошли в пещеру, коты пугливы.

— Слушай, а чё ты с ним сделал, что он зацвёл?

— Валерьянкой напоил.

Они вошли в провонявшееся жилище лун, Иван в темноте вступил в кучу говна, зарытого в сено.

— Ну и насрано у тебя тут...

— Это для огорода. А ссут они в желобок и деток учат. Они ж разумные.

Луна и лун светились в темноте фосфорицирующим светом. Лун кружил вокруг пассии и призывно мяукал. Лусинэ рычала и уворачивалась. Мда, придётся держать. Хозяева поймали их заново и принялись совокуплять их насильно. Кот-лун не сопротивлялся, просто промахивался мимо от перевозбуждения. А вот невеста взбрыкивала и кусала хозяина за гульфик, проедая штаны.

...В Хогвартс нагрянул Арут для проверки зуба больного мальчика. Набор стерильных инструментов и перчаток он прихватил с собой, но за ним увязалась его питомица, Муська. Ничего, там говорят, лесник по ней сохнет, да и малой будет рад. Оставив мантикору на попечение Хагрида, Арут прошёл в школу, в гостиную Хаффлпаффа, но проникнуть туда не смог, ибо не знал пароля. Мимо пролетал Пивз и метнул в молодого доктора чернильной бомбой, изгваздав плечи белой рубашки-поло с длинным рукавом. Ну вот, стирать теперь. А отстирается ли?

За Пивзом пролетело привидение Филча, брызжа ругательствами.

— Эй, призрак, ты не знаешь пароль к гостиной?

— Знаю, но не скажу. Ищи хаффлпаффца и спрашивай.

— А как он должен выглядеть?

— Мантия на жёлтой подкладке и черно-жёлтый галстук.

Побродив по коридорам возле гостиной, он отловил девчонку с похожим описанием и долго убеждал её проводить ее в гостиную, сообщив, что он врач и должен осмотреть больного.

— Вы не врач, сэр, на вас нет шапочки с крестиком, и плечи в чернилах.

— Это Пивз украл и испачкал.

Он показал медицинский пакет. Девочка вздохнула и отперла дверь, прошептав пароль.

— Вы, наверное, из Мунго, но кто же болен?

— Тедди с первого курса.

— Он оборотень, это неизлечимо.

Войдя в гостиную, девочка с порога закричала:

— За нашим Тедди приехали и его заберут в приют!

Арутик просунул голову в дверь и Тедди рявкнул:

— Никуда меня не заберут, это мой друг приехал. А твою мать и тётку посадили, так что ты теперь сирота.

— Теперь мой опекун — Джон Фелкон, и я буду жить у него.

Тут заговорил староста, читавший газету в углу:

— Не ври, Сэмми, твой опекун — Фабиус Доусон, наш декан. Он уже ищет твоих несудимых родственников, чтобы передать опеку им.

Тедди выскочил из гостиной навстречу Арутику, покидая вздорную подругу и старосту.

— Сэр, Вас испачкал Пивз? А Вы почему не отчистились?

— Не умею.

— Хотите я помогу?

Арутик кивнул.

— Экскуро!

Мальчик поводил палочкой у плеч врача, и рубашка снова побелела.

— Клёво.

— Пивз всегда всех пачкает, вот и оттираемся как можем. А Вы же маг, почему не умеете?

— Я только вчера вступил в Звартноц, даже палочку не выдали. Иван Львович говорит, надо в Косой переулок. Лучше ты покажи мне ваш медкабинет, если вы тут лечитесь, а не в Мунго отправляют.

— У нас целое больничное крыло, у нас травмы часто из-за квиддича. А я там раз в месяц сплю, я оборотень. Меня не любят никто.

— Так вот почему ты дружишь со взрослыми?

— Мистер Фелкон меня защищает, а Сэмми в него влюблена. Девчонка. Мы с ней больше не друзья.

Мальчик проводил нового друга в лазарет и уселся на свою любимую койку.

— Ложись, будешь как в моём кресле.

Арутик присел на неудобный стул и начал распаковывать медицинский пакет. Мальчик поморщился, но послушно, по команде открыл рот, вцепившись руками в предплечья стоматолога.

— Боишься? Ничего, больно я тебе не сделаю.

Осмотрев неозуб с зеркалом и экскаватором, велел трансформировать его в клык, чему Тедди с радостью повиновался.

— Хороший зубик, у тебя всё зажило.

Тедди отпустил руки врача и поклацал оскалёнными клыками.

— Всё, хватит, вставай. Кто там на койке с ноутбуком? На студента не похож, препод?

— Ассистент Герман, из теплиц. Он основатель Звартноца.

— Так я его на экране в Ассамблеуме видел, только он всё время молчит.

— Он писю обжёг. Он под обезболивающими чарами.

— Ну если в ноуте сидит, значит, в сознании. Через две-три недели пройдет.

— Эй, лепила, хорош сплетничать, — в голосе Геры прозвучала враждебность.

Арутик подошёл к другой койке и попытался умиротворить больного.

— Ну слушай, пациент. Я в Ассамблеуме буду Ефремову ассистировать. Основы доврачебной помощи пострадавшим. Ты ещё учиться у меня будешь.

— Ну и бардак у нас в Ассамблеуме, ланкастерские взаимные обучения.

— Я информатику преподаю.

— Ага, и на пульт Линукс поставил, я видел. Хоть бы Mac Os, я с ней свободно обращаюсь.

— Я в Маc Оs не верю, а нам после ремонта велели программное обеспечение сменить. Но баг остался. Не добрасывает. У футболистов всё о’кей, а у нас...

— Говорят, ты зубы собрался лечить?

— Галлеоныч сказал?

— Ага. Только сейчас я тебя посмотреть не могу: инструмент расстерилизован. Поправишься, приходи.

— А я тебя в Косой переулок свожу за палочкой для зельеваренья. А то все со мной только про компы говорят.

— Так меня приставили к тебе ассистентом по информатике, второй форум порталом сделать.

— Ну и Галлеоныч там воду мутит! Без нас всё решает, — вздохнул Гера. — Я в механизме ещё не разобрался, может, просто у футболистов купим? Или пусть Valez апи откроет для разработки.

— Ну, не хворай, а мы с Тедом на озеро пойдём искупаемся.

— Ты спятил, сейчас апрель месяц! Простудишь насмерть, а нам отвечай.

— А я климатический маг, я ему воду согрею. Сам я, конечно, морж.

Мальчик и врач радостно вышли из парадных дверей Хогвартса и наперегонки побежали к озеру. Арутик дал себя обогнать, потому что мальчишка был слабенький. Видимо, его иммунитет убивала ликантропия. Да и недоедал он дома и в школе. Арутик высвистал мантикору, которая привезла на спине Хагрида, сияющего как отчеканенный галлеон.

— Вы, это, заходите чаю попить.

— Потом, искупаемся и придём.

— Так счас же холодно, как жуть даже. Или хужее того, — мямлил лесничий. — А ты каковский будешь, что малец тебе доверяет?

— Да из Звартноца я, деток лечить умею.

— Так это Фелкон делает в Хоге, наш человек.

— А я друг его. Мантикору мне подарил.

— Эх, не любит он кошек, не любит. А они такую пользу приносят... А звать-то тебя как?

— Звать-Разорвать, а фамилия — Лопнуть, — подмигнул озорной доктор. — Арутюн я. А ты Хагрид, это я знаю.

Арут разделся до плавок и спокойно пошёл в воду, оставив вещи лесничиму. Про его пирожки Ефремов рассказывал, что это кладезь зубопротезирования. Хоть и костерост есть, но зубы ломать никому неохота. Сам себе не вырвешь, а жену просить, она-то в костерост не поверит... Хотя он по рассказам опять-таки Ефремова знал одну пару неких Грейнджеров, тоже, оба — дантисты. Но костерост варила их дочь, и непонятно зачем Иван Львович попросил его, Арутика, лечить Тедди. Эксперимент антинаучный? Скорее, жажда наживы на экспериментальном препарате. Накупавшись в холодной воде, он решил подогреть её для мальчика поближе к берегу. Для этого он сложил руки у лица в молитвенном жесте, закрыл глаза и прислушался к ауре. Он всегда чувствовал своё биополе. От тела пошла горячая волна, заставляя воду бурлить бурунчиками, над которыми пошёл пар. Не гейзер, но приятно. Тедди разулся, закатил штаны до колен, и, осторожно ступая, пошёл в озеро. Дойдя до тепла, он остановился и замер.

— Ты что, плавать не умеешь?

Мальчик понурил голову.

— Выходи на берег, раздевайся, я тебя покатаю.

Не подействовало. Пришлось самому вылезать на сушу, раздевать худенького хаффлпаффца и вносить на руках в воду.

— Мой сын младше тебя, а я его научил.

— Только не учите меня, я боюсь...

— Ладно. Только покатаю и все.

Невесомый мальчик так и не сошёл с рук, а просто бил ногами и руками по воде, наслаждаясь теплом внезапной ванны. Хагрид кудахтал на берегу и всё прорывался отнять ребёнка, чем ещё больше нервировал купальщиков. Наконец они вылезли из воды с мокрыми от брызгов головами. Обсушивать их принялась Муська, начав с головы младшего.

— Ой, щекотно!

— Ну что ты хотел, это же кошка.

— Тигра. Только где нам взять полотенца и свежие плавки?

— Ничего, я вас высушу, — властно пророкотал Хагрид, ворочая зонтиком. Тут же материализовались и полотенца с эмблемой Хогвартса, и плавки высохли. Купальщики быстро вытерлись и оделись. Тедди искал палочку, чтоб досушить волосы.

— А вот Фелкон и Герман на мобильниках колдуют, а у вас он есть?

— Есть, но я по нему только звоню. Ну и фотографирую. Могу в Интернет выйти. Ты же помнишь видео?

— Я думал, у вас омут памяти, дубльдум. А мне можно в Интернет? Хочу посмотреть, Герман постоянно в нём сидит.

— Тебе сколько лет?

— Десять.

— Рано ещё. Было бы четырнадцать, показал бы.

— Вот и сэр Герман так говорит.

— И правильно делает.

... В аэропорту у трапа стояли две девушки шестнадцати и четырнадцати лет. Это были сёстры Лужковы, летевшие рейсом Бритиш-Эйрлайн в Англию на учёбу. Поступать они решили в один колледж. Старшая Елена два года учила английский, но младшая Ольга знала его в совершенстве после лицея. И вдруг они исчезли обе, как под мантией-невидимкой.

...В окно мэра города Москвы постучалась неприметная потрёпанная сова, как из «Гарри Поттера», держащая в лапках свёрток с эмблемой Хогвартса. Почтённый Юрий Михайлович внутренне встрепенулся, ведь дочки все уши прожужжали этой сагой. Тем более тогда в конце марта по ТВ показывали бой с настоящим Волдемортом. Значит, Хогвартс действительно существует. Мэр впустил сову и властно отобрал пакет, не угостив птицу даже крекером. Вдруг девочки не просто так рвались в Англию, а чтобы посмотреть на школу чародейства и волшебства. Или тут приглашение стать почётным членом попечительского совета, ведь он, например, почётный гражданин города Еревана. Распаковал пакет и увидел там компакт-диск в бумажном конвертике с надписью: «Папа, срочно посмотри это!». Папа поставил этот диск в ноутбук и включил файл.

На экране возникло изображение полутёмного склада, где на бухте телефонного кабеля 80-х сидели девочки, связанные спина к спине. Над их головами летали ящики, рискуя упасть. Девочки долго визжали, но потом старшая совладала с собой и надрывным голосом стала говорить на камеру:

— Папа, нас похитили! Нас держат неизвестно где, их даже не видно, но они нас мучают! Они пришлют переговорщика, так ты дай ему то, что он потребует!

Из темноты высунулась кука в перчатке и выстрелила из тт. Один ящик упал и разбился вдребезги в опасном расстоянии от бухты.

— Мы не знаем, что от тебя хотят, но ты дай им это!

Потом тт пропал и появилось нечто неразличимое, откуда пошла волна тонких синих электрических разрядов в девочек, и они страшно закричали, пытаясь сжаться в комочек, но верёвки мешали это сделать. Запись оборвалась. Лужков отзвонился секретарше, чтоб она не впускала посетителей часа два, а сам позвонил главе московского отделения МВД.

В назначенный час Минерва, как и было оговорено, дожидалась коллегу у себя в кабинете.

— О чём же Вы хотели со мной поговорить, профессор Лонгботтом? — профессор кинула на Невилла проницательный взгляд поверх прямоугольных очков. — Присаживайтесь, не стесняйтесь, — она кинула Невилла на кресло, стоящее перед своим столом. — Итак, я слушаю, — повторила Минерва, наблюдая, как коллега неловко ёрзает на кресле.

Невилл тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.

— Вот Вы просили персональный Интернет, но я предлагаю провести в Хогвартс широкополосную линию, чтобы маглорождённые дети могли звонить родителям. Все камины к сети не подключишь и на всех сквозных зеркал не наберёшься.

— Широко... роко... поло... Что это значит? — нахмурилась директриса.

— Это значит, что связь будет устойчивой. Как широкий дымоход в камине.

— Хм... И чем установка этого... этой полосатой линии может обернуться для школы? Ведь при расширении дымохода неизбежны разрушения, стало быть, и при проведении этого широкого Интернета мы можем столкнуться с... проблемами. Я верно понимаю? — Минерва снова кинула на Невилла пронзительный взгляд, отчего тот невольно ощутил себя первокурсником на уроке трансфигурации.

— Не совсем. Это разгрузит совиную почту, совы будут только посылки доставлять. А дырочки для провода линий невелики, — Невилл вынул из кармана мантии обрезок витой пары. — Это вам не прокладка водопровода и канализиции в уже готовом здании. Наверняка, тот директор Блэк волновался не меньше, а уж его завхоз просто лопался от злости.

— Но директору Блэку, насколько мне известно, не доводилось столько воевать с попечительским советом школы за право установить в здании элементарные удобства, — невесело усмехнулась директриса. — Вы себе даже не представляете, Лонгботтом, скольких нервов мне стоило официальное трудоустройство Ваших друзей в Хогвартс. Можете вообразить, что начнётся, когда попечители узнают, что в школу чародейства и волшебства внедряются откровенно магловские технологии? Жалобы в Отдел по противозаконному использованию изобретений маглов — это самое меньшее, что нам грозит!

— Изобретения маглов в Хогвартсе? Желаю удачи! — злорадно хихикнул лёгкий на помине директор Блэк со своего портрета.

— Хотите сказать, что я незаконно использую магловские изобретения? Но при этом забываете, с чьей подачи в Хогвартсе появились так называемые мобильники. Работающие магловские мобильники, — Минерва сделала особый упор на слове «работающие». — Думаю, не ошибусь, если предположу, что Министерству о них тоже ничего не известно?

— Но вы же знали, что маглородки таскают с собой мобильники, Вы сами сидите по ночам и играете в стёклышко Джека на его ноутбуке! И тот срам, за который он так боялся, тоже смотрите. И скрываете машину от минмагии!

«Она хочет обзванивать маглородителям, которым уже привыкли к совам, но сов оставляем для посылок. И ещё ей хочется сидеть в Фейсбуке в одну харю, а детям — хер», — подумал Невилл. «Она предложит гонять по пустякам говорящих патронусов, которых не все умеют вызывать, бумажные самолетики, как в Минмагии... Или текстовые галеоны с протеевыми чарами, но на галеонах много текста не поместится, если бегущая строка... В чём проблема через сквозные зеркальца связываться? Закупить их и заколдовывать морока.

Чтобы провести Интернет в Хогвартс, нужно иметь магический сервер, чтобы трафик можно было оплачивать галеонами, и магический форум, скрытый от маглов».

— Как бы там ни было, министерство не одобрит использование. Но как вы со свой стороны держите незарегистрированное магловское устройство, да ещё просите новое! — дерзил Невилл.

— Скажу по секрету, Невилл, министерство не знает о происходящем.

— Это я уже понял, остаётся только закрепить нашу договорённость. Дети смогут оставить сов для посылок и звонить родным, а также изучать магловедение на живом примере. А ещё узнавать новое, если профессор магловедения введёт отработки по перепечатыванию книг, и посылать на сервер.

— Посылать куда?

— На главный компьютер Хогвартса.

— Но как мы организуем установку компьютеров без вмешательства маглов?

— Это я беру на себя. Ученики Ивана Львовича — взрослые люди с профессией и связями. Косяки, неизбежные косяки подправим Обливиейтом.

— Хорошо, согласна, но установим ограничение по сайтам или создадим магический форум, доступный только магам, а родители маглорождённых учеников смогут попасть туда строго по «инвайтам», и естественно у них будет доступ только в разделы, разрешённые для группы родственников, и в личные сообщения.

— Тогда группа магических мастеров оборудует сервер, только мне нужны средства на приобретение пяти ноутбуков и самого сервера. К сожалению, главный по компьютерам лежит в лазарете с ожогами, разрешите подключить к этому Гермиону, всё равно ей придётся вести зелья взамен убитого Слагхорна.

— Как Гермиону? — было заметно, что Минерва раздражается. — Она же раззвонит по всему мининестерству, стоит ей показать эти штучки Свекру.

— Гермиона ничего не скажет. Это настолько интересная и сложная задача, что её это увлечёт. Ей надоела рутина, и она бы с радостью взялась за эту работу.

Глаза выдержанной Минервы загорелись огоньками алчности:

— A какой телефон вы мне купите? Я же не разбираюсь в этом, в отличие от тебя, Невилл! Я хочу, чтоб там был Интернет.

— Вот заработает Интернет в Хогвартсе, мы поставим роутер , чтобы не долбить стены, компьютеры в гостиных будут ловить сигнал, а Ваш телефон тоже. Его можно даже будет подключить к ноутбуку, и в ноутбуке будет сигнал.

— Ой, как сложно ты рассказываешь, но такой телефон мне купи.

Гера являл собой невероятную комбинацию раннего детского аутиста, но при этом был экстравертом и любил знакомиться не только по Интернету. Просто его своеобразность не все выдерживали. Но после приключений с Иваном Львовичем он просто расцвёл, почуяв, что его кумир в нём искренне нуждается. А уж перезнакомиться с Ассамблеумом вживую ему было всласть, круче, чем иметь девушку. Хорошо, что Катя понимала его, так после нападения Малфоя и чествования в Хогвартсе стала поттероманкой и пошла в колдовскую ШРМ. Новый друг появился сразу, как Гера походил на ращение зубов к Арутику. В принципе, уколы поставить мог любой из его знакомых медиков, но они отказывались колоть в рот, пусть уж это делает стоматолог. Парни болтали перед уколом, в который Арутюн Геворкович добавлял анестетик, и это прокатывало без осложнений. Зато Гера мог дойти до Снейпа и получить полноценный зачарованный сон. После курса лечения они пошли к Тевудеру выбирать палочку. Но забирать экстраординарную палочку пришлось не сразу, Тевудеру требовалось время на её изготовление, а Герке в тот раз было некогда. И вместо него пошёл Ефремов, хотя можно было переслать совиной почтой. На доставку они не надеялись, ибо потеряют ещё по дороге.

— Вот тебе, Арутик, и палочка из ствола жимолости. С жидким ядром, ядом мантикоры.

— Да жалко мне, куст же был, ягодами плодоносил. Клёво же, вкусно. Я бы их растил и ел, а колдовать, я не знаю, некогда учиться.

— Это тебе не в Фейсбуке сидеть круглые сутки. Гера на тебя уже донёс. И программировать ты сам научился, я-то старый. Мне кино какое в Интернетике посмотреть, да трансгрессировать. Вот и всё. А так я ко всем этим компьютерам и кнопкам под дулом автомата не подойду. Всё это блядство уничтожит цивилизацию. Вон как в прошлый раз с Волдемортом получилось.

— А я так до конца книгу по «Си-плюс-плюс» и не прочёл, — Арут асинхронно покрутил обоими указательными пальцами у висков. — Мозгов не хватило. Так и с магией, начну изучать и брошу.

— Так хоть костеросту сварить, не у Гермионы же покупать.

— Да пакостное оно, хоть и дорогое. Паук-птицеед, клыкастая герань, плотоядная капуста и рука скелета... Что, я на кладбище пойду трупы выкапывать? У меня санитарная книжка пропадёт.

— А как ты себе представляешь патанатомию?

— Ну повырывали зубы у трупов и буде. Я людей люблю лечить.

— Геронтофил ты, Арутик. Деды к тебе приходят, а ты им зубы лепишь на 50 тысяч. А как помрут они завтра? И зубами твоими не поедят?

— Почему деды? Всем старше 12 лет можно коронки ставить. Смотря как выбьют.

— Вот и доболтался. Импланты — опасно. А зелье уваривается. Ну, хочешь, Гурген с Джеком будут скелеты тебе привозить?

— Ладно, будем варить. Давай палочку.

— Завтра в Ассамблеуме.

И Арутик стал шуровать в школе не хуже Ганжи из «Большой перемены».

Когда Арутик прознал про бэкапы и историю семьи Дамблдора, он подзудил Нева, мол, пошли Галлеоныча к Аберфорту и распакуй бэкап Арианы и спроси, чьё заклятье её убило, чтобы старик не мучался неизвестностью. Заслать Ефремова в «Кабанью голову» было несложно, он там пропадал, пристрастившись к мяса полувидима и фиолетовому вину. Телефон для закачки бэкапа выманил Арутик под видом отправки в чистку зарядной клеммы. Так как наша компания теперь не просиживала круглые сутки в Хоге, телефоны приходилось заряжать, но у Ивана Львовича была самая замызганнная. Клемму парни почистили, но и закачали бэкап, запрограммировав его на джойстик, так как у Ивана Львовича была привычка его оглаживать вокруг, иногда задевая программные жесты. Чтобы насладиться зрелищем, они решили воспользоваться Ассамблеумом, благо, новая Нокия E52 допускала соединение с пультом доски. Даже маскировать аметистовую следилку не пришлось, Ефремов бы её опознал. Те значки, которые тогда подсунула Минерва, заграбастал Арут, надеясь накопить на дубльдум и экспериментировать со следилками. Гера предлагал срастить магловские технологии и обрабатывать следилки дубльдумом мобильника. Только вот от программирования клавиши они отказались, вдруг он невовремя её вызовет, а бэкап потом новый покупай. Решили сделать умнее, самораспаковывающийся бэкап при соприкосновении с аурой Ефремова. Бэкап задублировали куда только могли, на флешки и два мобильника, и приступили к экспериментам. На микрочип бэкап записался на ура, но тут-то начались сложности. Полить оборотным зельем — чип окислится, придётся действовать иначе. Как втереть ауру в чип и как её, главное, раздобыть Пленку Кирлиана. с магопаспорта отодрать? На помощь пришла Катя, прознавшая о шалости.

— А нас в Симороне учили фантомчиков с головы снимать, с высшей чакры Сахасрары.

Точно, снять фантом и втереть в чистую плёнку Кирлиана. Только в драконьих перчатках. Это Арут резиновые предлагал, но для ауры это не изолятор, запачкать можно. Фантом снимать поручили Катьке, делов-то, всего поводить над головой сидящего преподавателя. Она девочка, ей простят. Фиал ей выделили на хранение фантомчика. Что она вскорости и сделала. Втёртую пленку приклеили на чип, на что и пустили ту же Катю посмотреть на портрет Арианы да чип приладить. От Гургена они узнали, что Галлеоныч собрался пить у Абера, потому что сам Гурген и был приглашён. И тогда взрослые дуралеи засели в запертом зале Ассамблеума.

«Кабанья голова», как и всегда, не отличалась ни уютной обстановкой, ни изысканным меню. Да и Аберфорт, судя по реакции, не был особо рад видеть обоих друзей. Они заказали по жбану фиолетового вина и стейку из полувидима, но Аберфорт из вежливости приветливо уселся за барной стойкой. Может, хоть и нешибко званые гости увеселят. Особенно младшего, хотя тому уже было семнадцать. Впрочем, сейчас обоих всё вышеперечисленное нисколько не волновало. Они заказали по жбану фиолетового вина и стейку из полувидима, но Аберфорт из вежливости приветливо уселся за барной стойкой. Может, хоть и нешибко званые гости увеселят, всё же Джон Фелкон не та фигра, чтоб его обижать...

— Гуго, вон глянь, от портрета тень отделилась, а мы ж не пили ещё.

— Да это же Ариана ожила, сестра младшая наших братьев Дамблдоров. Мне Гера рассказывал, она погибла при странных обстоятельствах.

— Да ты на Абера посмотри, он же красными пятнами пошёл. Однозначно давление, спасать надо. Уж кровь бы носом пошла, всё бы к лучшему, — резюмировал Галлеоныч. — Ты не знаешь, что у нас в укладке осталось?

— Джеку надо позвонить, он её ревизирует и пополняет.

— Да, но стоит она у тебя в комнате. Срочно дуй в Хогвартс, подхвати, а то ещё инсульт деда хватит. Ему же лет стопятьдесят. Нас Минерва в Азкабан посадит за неоказание...

Аберфорт сдавленно кричал и неразборчиво причитал, поминая Моргану и Мерлина. Ариана ступила на деревянный пол.

— Дедушка Персиваль, это я. Как хорошо, что мы встретились.

— Да я не дедушка Персиваль, а брат Аберфорт. Я постарел, а ты нет. И вообще, откуда ты пришла, ведь мертвые... у меня нет воскрешающего камня, а у Альбуса был.

«Стоп, — подумал Ефремов, — а у меня он есть, в принципе». Обшарил карманы — нету. Нет, это известно, чьих рук дело. Надо изъять диск с бэкапами и уничтожить.

— Я с портрета пришла, в меня вдохнули жизнь на час. А потом я уйду в мир теней.

Она взяла вполне плотской рукой деда за руку.

— Ариана, ты хочешь поесть? Ты, наверное, голодна после стольких лет на портрете?

— Да, давай тыквенный пирог. Я являлась на час многим, но никто даже не подумал меня накормить.

— Ну я же всегда заботился о тебе, после смерти мамы, после ухода Альбуса... А кому ты являлась ещё? Кто обладает воскрешающим камнем такой силы?

— Они называли себя поттероманами или ролевиками.

— Что они с тобой делали? Надеюсь, не то, что те мальчишки из твоего детства?

— Они разговаривали со мной, но иногда трахались меж собой, а меня заставляли на это смотреть.

— Мерлин. Это бесчеловечно заставлять проходить тебя снова и снова, но жуе со стороны. Ты помнишь, как отец сгнобил тех маглов?

Где-то лопнули бутылки вина, вот такая стихийная магия пошла. Боже, опять ПТСрщики? Да сколько ж их можно. Гера. Ну да, Гера говорил, что Альбус — гей, а Абер — зоофил. Ну и семейка. Мы-то думали, что хоть одна ты нормальная, но ты тоже непроста.

— Мерлин, фиолетовое вино... Его добывать из полосатого винограда замудохаешься, а настаивать — ещё хуже. Ты всегда боялась колдовать, но не колдовать не могла. Давай, скажи мне, где живут те ролевики, и я убью их и сяду в Азкабан.

Ясно, фобический невроз. С интеллектом и памятью всё в порядке, только с Абером казус вышел из-за старости. У Абера пошла носом кровь. Ну хоть это его спасёт на время. Ариана ела лакомство и плакала.

— Ариана, расскажи мне, как ты умерла? Альбус мучил себя всю жизнь и видел тебя в зеркале „Еиналеж“ с ребёнком на руках. Ты могла продолжить род...

— Да где же Гурген с укладкой?

А, вот и он.

— Там в Ассамблеуме Гера с Арутиком сидят, на нас смотрят. Это они подстроили.

— Да я уже догадался, это долбоёбы наши.

Аберфорт гундосил, прижимая к лицу полотенце:

— А кто тебя убил, ты помнишь? Я? Альбус? Или ты и сама не видела этой Авады?

— Геллерт.

Новый всплеск магии, теперь уже по лицу Ефремова.

— А ты не врёшь, чтоб утешить меня?

— Я призрак во плоти, а призраки не умеют лгать.

Да, на портрете пустой пейзаж в раме, во плоти она. Вот оно как бэкапы распаковываются без воплощения. Всё-таки она живая и без нанесения на мысленный или телесный носитель. И ей надо Сибазона уколоть. Ефремов заговорил:

— Так, теперь будем вс-с-с-се леч-ч-читьс-с-ся...

Что это за шепелявость?

— Еф, да у тебя язык раздвоился! — радостно воскликнул Гурген, доставая мобильник. Конечно, сфоткает и выложит в Ассамблеум. Говнюк.

— Ж-жеркало мне!

Ариана достала из кармана пудренницу и подала гостю Аберфорта. М-да, сплит языка, прямо змеиный язык.

— А ты теперь сможешь на парселтанге разговаривать? — не унимался юнец. — А то мне поговорить не с кем.

— Аберф-ф-форт, у ф-ф-фас-с-с давление подняло-с-с-с-сь. Дайте померю.

— У вас ни палочки, ни льдинок.

— Зато у нас целый чемодан лекарств, — успокоил Гурген. — Закатывайте левый рукав.

Гурген открыл укладку и извлёк тономентр. Намотал манжету Рива-Роччи и стал накачивать. Иван Львович одел фонендоскоп и следил за манометром.

— Спус-с-с-кай!

Да, цифры внушительные, предынсультные. Магнезию в попу? Не, бережнее капотен под язык и Сибазон в вену, так как приступ стрессовый. Гурген снял манжету и предоставил все дальнейшие манипуляции врачу. Конечно, старика учили поработать кулачком перетянутой руки, вкатили инъекцию, положили ватку и велели согнуть руку в локте. Ариана тоже получила своё, глядя на спокойное поведение брата. Пусть оставшееся время в теле она побудет спокойной. Жалко, полечили, и она улетит на портрет. Может, она не будет плакать какое-то время с портрета, бог даст.

Только вот с раздвоенным языком что делать. В Мунго нельзя, там репортёры дожидаются, жёлтая пресса. Помфри вообще стала сдавать последнее время, но за больничным надо заглянуть. Сколько ещё эта дрянь продержится? Хрен с ней, с ШРМ Звартноц, но как преподавать и лечить в Хогвартсе? Поппи внимательно излазила весь рот с палочкой, ничего умного не заключила, но пергамент для Минервы настрочила. И предложила по своим каналам вызвонить по камину полугоблина Райзенберга из Мунго, из отделения проклятий крови, которые и не с такой фигнёй сталкиваются каждый день.

— А он надёж-жен? В с-смыс-с-ле, утешки информашии?

— Могила. Но стоит недёшево.

Ничего, прибе?гнем к нему в крайнем случае. А пока кто натворил, пусть и расхлёбывает. Пусть Арутик зашьёт, он же у нас дантист. Стихийно наколдовал, пусть и опосредованно. Обойдёмся без магии.

Галлеоныч ворвался в Ассамблеум, развевая полы пальто, аки Снейп мантию. Бессвязно и шепеляво отругал Барсегова за безалаберность, за то, что он взрослый ответственный человек с семьёй, двумя детьми, а стал конфидентом и компаньоном по неразумным забавам для городского сумасшедшего...

— Но Герман вполне адекватен на мой взгляд... Уж я тоже проходил цикл психиатрии и повидал полных инвалидов по голове, и они на Геру непохожи.

— Он инф-ф-фантилен, у него нет с-с-семьи. Вс-с-сё, погнали к тебе на работу, будешь ш-шить.

— У меня рабочий день закончился. Меня в клинику не пустят.

— Транс-с-с-грес-с-сируем внутрь.

— Так это вне этикета?

— Ж-жабудь. Ты натворил, ты и ис-с-справляй.

...Язык шили не кетгутом, который Арутик недолюбливал, а синтетическим шовником, который потом нужно было снять. Но через день Ефремов заявился к Барсегову на приём, почти расталкивая остальных пациентов, и пожаловался, что швы разошлись. Арутюн отказался шить вновь, ибо это только слизистую портить. Ибо травма магическая и лечить её, видимо, надо магическими средствами. Джек, видевший художества Гургена в Интернете, весьма обрадовался возможности подшутить над старым другом и прислал SMS:

«Ты ведь у нас школьный психолог, правильно? Так вот, если к тебе с проблемами придут, покажи им язык. Вот уж где проблема.

P. S. И учи парселтанг, у тебя получится».

Ефремов был готов разбить телефон, но останавливала его цена и ценность хранимой там информации.

«Обмудок». Был ответ на такое дурацкое сообщение.

Идти к неведомому Райзенбергу не хотелось, платить тоже, ибо остатки сворованных из банкомата денег он перевел на счёт дочери, и теперь надо было договариваться с ней, а домой в таком виде он появляться не желал. Стресс для Ирены, то мать в пуху, то отец с двойным языком. Ещё и на неё какое проклятье перепадёт. Впрочем, если рассуждать логически, Филиус Флитвик тоже полугоблин, значит может воспользоваться магией гоблинов, не зря же чары и заклинания преподаёт.

Ефремов заперся в малой башне до окончания занятий по чарам, отправив домой SMS, что не сможет ночевать дома из-за неотложных дел в Хогвартсе по поводу Звартноца. Перед ужином он отловил Филиуса и пожаловался на хворь и школьную фельдшерицу, которая уже накладывала и Эпи?скей, и Фините Инкантатем, но безрезультатно. Флитвик ему не поверил и повторил их с гоблинской силой, пожурив простую колдунью за безалаберность. У него получилось лишь склеить две половинки языка на несколько секунд. Долго пробормотав диагностические заклинания, он выдал:

— Сильная магия. Уровня Альбуса Дамблдора. И стихийная. Вы не ссорились, например, с Аберфортом?

— Нет, с-с-сэр.

— Но снимать её надо на источнике магии тому, кто нанёс это заклинание.

— Гера ож-ж-ж-живил Ариану... моим ож-ж-ж-живляющим камнем, — виновато, как школьник, промямлил Ефремов. Перед целителями лучше не лгать, а то потом диагноз неверный выставят. А это идея, хоть раз использовать дар Дамблдора.

— Так пойдёмте же в подземелья к источнику. Оживим заклинательницу и полечим.

Так они и сделали, прихватив с собой шприц с Сибазоном. Ефремов улёгся на источник и обернул кольцо с оживляющим камнем вокруг мизинца, думая об Ариане. Та явилась бестелесной, почти призраком, так что укол было ставить некуда. Ариана плакала, но взялась за раненый язык после недолгих уговоров. Вполне материальная слезинка капнула точно в рот больного и язык сросся, возвратив больному способность спокойно есть и говорить.

Гурген и Гарри засели в Малой башне, решать оргвопросы предстоящей командировки. Надо было поизучать соответствующую литературу, как именно измерять магический потенциал предполагаемых артефактов. Говорящую шляпу отмели сразу, не наденешь. Гарри ископал первую инструкцию быстро:

— Берёшь карту города-района, берёшь ритуальный серебряный или костяной ножичек, берёшь мел, ставишь вокруг карты закорюченную рамку-опеку мелом, можно использовать арабские буквы, пару каких-нибудь драгоценных камушков, полоснуть по лапе, вымочить в своей крови кольцо, снятое с мертвеца в полную луну в волчий час, подвесить его на три сплетённых волоса девственницы, использовать как маятник. Вызвать духа прадеда, юзнуть маятник. Если всё сделано правильно и магия есть — наступит транс с судорогами мага.

— Не, я не хочу биться в припадке и тебе не советую. Я могу тебя не вывести из него. А кольцо с руки мертвеца я бы и мог достать, но в морге все актируют. Не дадут. А могилу эксгумировать чи карели. Нельзя. Это грех. Я тут книжку по лозоходству нашёл, рамки купил, вот тестирую. Они тут крутятся как сумасшедшие, нужный градус не показывают.

— А ты в другое место ходил? Где магии меньше? На стадион, например, или в лес?

— Ходил, там то же самое.

— Прибереги рамочки, будет запасной вариант. Тут источник силы стоит с большим радиусом действия. Его Флитвик открыл своих опытов. Он же полугоблин.

— А, теперь понятно, что он Львовича от языка вылечил.

— Какого Львовича и от какого языка?

Гурген показал фото на телефоне.

— А, Фелкона.

— Да теперь ему таиться не от кого, он вскрылся. Фелконом его только ученики зовут. Да и то по привычке. Ты лучше варианты предлагай.

— Животное-поисковик. Селеноид фелис, крыса, выпоенная кровью мага, ведущего его. На выпаивание уйдёт месяц.

— Люсине осталась в питомнике с котом, пусть нарожает котят, а мы их там оставим. Полнолуния нипочём отслеживать. Крысу я могу в лаборатории достать, но чтоб она меня каждый день кусала за палец. Мне больно будет.

— Ну я маг, я буду выпаивать. А ты меня только проводишь к объектам, ты же местность знаешь.

— А командировка срочная.

— Ещё один вариант, зелье на грибах истины.

— Ты сваришь? Снейп злой, что Львович покалечился и Гера его подставил, злой на всех, и на Арутика тоже. В школе его видел?

— Не ходил, меня ваш Львович в отпуск отпустил. На подготовку. ученики в боевой магии смыслят.

— А ты послушай, как Снейп бушевал, Гера записал по Скайпу.

«Добрый день, господа. Или же не очень? Хотя, конечно, добрый. Такая неожиданная слава не могла вас не порадовать. Удивительный случай, должен заметить. Трое образованных, уважаемых людей открыли новое заклятие, доселе неизвестное магам! Оно принесёт магическому миру неслыханную пользу, вас будет знать каждый первокурсник! Вы будете удостоены ордена Мерлина первой степени! Как же могло жить наше общество без вашего открытия? Я лично напишу в министерство, чтоб вас приставили к награде! Что ж вы глаза-то отводите, вы же герои века, фото уже во всех газетах! Сколько же баллов получил каждый из наших героев на выпускных экзаменах? Сколько? Мало! Надо было дать в два раза больше! Недооценили вас экзаменаторы! Вы только посмотрите, какой изящный изгиб, какой аккуратный разрез, как родной! Что, кушать неудобно? Зато какая индивидуальность, ни у кого подобного нет! А что мы слезу пустили? Языком вытри, длины хватит! Что смотрите на меня, как первокурсники на Хагрида?! Идиоты! Жалкие имбецилы! Чему вас учили?! Какая некромантия, чем надо было думать?! Вы даже сидеть этим местом нормально не в состоянии, а ещё им думать приноровились?! Позор нации!».

«Да мы же вас оживили, неужели не приятно жить на свете?».

«А я просил вас меня оживлять?!».

«Дамблдор просил. И интервью с исследованием вы проходили по его просьбе».

Снейп умолк, вероятно, думая о Дамблдоре. И больше ни с кем не разговаривал в последнее время. Эх, я присутствовал при стихийной магии, надо было сделать выводы и принять меры предосторожности. У нас каждый форумчанин может кого угодно оживить. Кстати, ты бы с Арутом позанимался, он климатик всего лишь. На боевую его поднатаскай. Он не воевал. А сидел себе в поликлинике и лечил. Ты же видел его распределение. Он зашился, кстати. Теперь шляпа его принимает. Распределила на факультет лекарей. Ну да, нам до настоящих факультетов ещё далеко.

— Хорошо, позанимаюсь с ним отдельно. Но чтобы школу поднять, нам много надо. И чтоб Минерва со Львовичем в департамент образования съездили.

— Лав эли, что с зельем?

— Напрягу Гермиону с Ханной Аббот, они и грибочков достанут, и наварят. Это быстро.

— Значит, зверь отпадает?

— Да. Я буду пить зелье и ходить. Если увижу радужную зарю средь ночи, значит, магия есть.

— А это не наркотики?

— Нет. На магов оно не действует как наркотик. Просто повышает чувствительность ауры.

— А я не буду пить, мне надо будет за тобой присматривать.

Так они и сделали. Зелье настоялось за неделю и исследователи полетели на Зорац-Карер поздним вечером. Гурген прихватил с собой укладку и рамки. Парни долго любовались закатом на горном плато, смотря через дырочки в камнях древней обсерватории. Потом упала ночь. Гарри отхлебнул из захваченного термоса и, закатив глаза, пошёл по кругу. Вдруг Поттер споткнулся и ударился головой о ближайший камень. На лбу рядом со знаменитым шрамом начала вздуваться гематома.

— Медный кнат приложи! — крикнул Гурген, но Гарри не услышал, а стремительно упал. Гурген подскочил к нему, похлопал по щекам, сунул в нос ватку с нашатырем. Гарри поднялся и сел на землю.

— Радугу видел?

— Нет. Магии тут мало. Слишком давно тут не колдовали.

Гурген достал рамки и прошёлся по кругу внутри Караунджа. Изогнутые проволочки едва колебались в руках.

— Да, а я так надеялся, — сокрушался Гурген. Давай трансгрессируем в руины Звартноца. Теперь моя очередь зелье пить. Тебе, наверное, больше нельзя?

— Можно. Только голова кружится. Ты умеешь трансгрессировать без Ассамблеума?

— Да.

— Ну тогда полетели на второй объект. Кстати, есть минерал, который нагревается при соприкосновении с магией. Только его у нас нет.

— Простой мобильник от магии заряжается! Я в Хогвартсе его подзаряжаю. Как мы о такой простоте забыли?

— О самой простоте забывают в первую очередь. Ведь она привычна.

Гурген трансгрессировал с побитым Поттером в священные руины. Охранник в будочке спал сном праведника, но Гарри через силу наслал на него Конфундус и лёгкую версию зачарованного сна, которой он владел. Парни пошли по кругу вокруг камней. Гарри снова отхлебнул из термоса, но тут вмешался Гурген.

— У кого мобильник достаточно разряжён?

— У меня, — отозвался Поттер. Я дома не колдую, а Джинни там на кухне. Дети ещё стихийную магию излучают, но фонит детская. А телефон в спальне лежит. Там мы только сексом занимаемся и спим.

— А разве секс магов не даёт выплеска магии?

— Это поначалу было, когда любовь была. А сейчас это просто физиологическое отправление.

— А у меня прям волны вокруг занимаются, — расплылся в улыбке Гурген. — Давай я твою трубу приложу, а ты давай ходи.

Зелье во второй раз подействовало не сразу, но по восторженному крику Гарри Гурген понял, что радуга есть. Для проверки приложил мобильник Гарри — тот начал заряжаться с ненормальной скоростью. Даже проверка на рамках стала ненужной.

— Не зря мы Звартноцем назвались. Но зачем языческие камни слабы, а руины бывшего храма магичат?

— Здесь алтарь стоял. Тот же источник силы, как в Хоге.

— А камни не потеряют магию, если их тащить отсюда?

— Не должны. На земле реальной школы мы выведем новый источник магии. Флитвик это умеет.

— А зачем мы не возьмём части Зорац-Карер, если магия и так будет из источника?

— Ну нам же Звартноц обещали по твоим словам. К тому же эти камни, скорее всего, магию лучше впитывают, раз фонит так сильно.

— А полетели ко мне домой, отпразднуем?

— Мне пить нельзя. Я завязал.

— А мы тебе лимонада купим в круглосуточном ларьке. Дома баранина в морозилке лежит. И электрошашлычница есть.

Мясо они мариновали до утра, Гарри спал с прибинтованным ко лбу медным кнатом, а Гурген следил за мясом. Он был ещё в том возрасте, когда колобродить всю ночь и ложиться под утро совершенно безболезненно для организма. К пробуждению напарника медбрат уже поставил первые четыре шампура на стол и подал с печёными томатами, баклажанами и луком. Посолив это всё освящённой ещё с рождества солью, он разбудил Поттера и пригласил к завтраку.

— Садись, это матах. Часть мяса мы отдадим моим родителям, а часть соседям. Тогда матах будет настоящим.

— Доброе утро, Хьюго. А что такое матах?

— Это что-то вроде торжественного жертвоприношения. Дословно — мате ах, освящение соли. Это, например, когда ты упал с пятого этажа и не разбился, делают матах. Часть мяса надо обязательно раздать бедным.

— То есть для чуда? Так какое же чудо мы совершили?

— Мы получим камни от руин Звартноца! Радуйся.

На радостях Гурген аж прочитал по-армянски «отче наш», то есть «хайр мер», чтобы придать торжественности трапезе. И они погнали под лимонадик. Набив животы, они пошли к самым близким соседям с пластиковой тарелочкой шашлыка, а остальное спрятали в сковороду, с запиской для родителей, которые и так не спали, а слушали мальчишечью возню всю ночь. А сами приключенцы отправились погулять, как у «измученнного нарзаном» Гарри заболел живот от жирного. Долгая алкоголизация организма дала о себе знать расстройством кишечника. Кишки крутило, будто их рвала на части разъярённая мантикора, впиваясь огромными когтями прямо в живую плоть. Гарри заперся в туалете, но послать как следует он не мог. Гурген постучал в дверь:

— Луц линес? Как это по-английски, дрищешь?

— Не выходит ничего. Дай Иммодиум, чтоб это прекратить.

Гурген обшарил домашнюю аптечку, ящик-укладку, но не нашел. На шум прибежала растрёпанная мама Гургена и спросила, что тут шарашится сын.

— Да гостю моему плохо, понос у него.

— Завари ему ромашки, которую из Москвы присылал.

— Я посмотрел, она кончилась.

— В зельях посмотри, — простонал Гарри, — я видел фиалы и пробирки в твоей походной аптечке.

— Это Невилл туда положил. Но от поноса там ничего нет. Зато я могу заварить урц и всё пройдёт. Ты хоть дверь открой, а то задохнёшься. Мать ушла, а я медик.

Через пять минут Гурген стоял у туалета с дымящейся чашкой чабреца. Гарри открыл дверь в провонявшуюся кабинку и протянул бледному соратнику это. Гарри попытался отхлебнуть, но в чашке был кипяток.

— Фригидейро минима!

Вода остыла.

— Сейчас активированный уголь принесу, две таблетки хватит?

— Неси четыре, я по четыре пью.

— Ты такой худой, куда тебе?

— Мне меньше не помогает.

— О’кей.

Гарри закрылся снова, и только булькающие звуки доносились из уединённой кабинки. Он пил и гадил одновременно. Надристав, он вышел на шатающихся ногах на кухню.

— С облегчением! — коротко поздравил его Гурген. — Руки помой, я тебя дальше лечить буду.

Гарри повиновался. Боль в животе утихла, но опасность нового приступа ещё не миновала. Тут он заметил перед собой миску, наполненную сушёными ягодами размером с финик.

— Это пшат. Помогает от дристни. Надо съесть всё, иначе не поможет. Последнее отдаю. На новый год мать купила семь килограммов, уже всё съели.

— Может, не надо последнее? Жалко вас объедать.

— Ты мой гость, потому и делюсь. Это мама дала. Только осторожно, внутри косточка. Не подавись.

Гарри разломил первую ягоду и потер её пальцем. Внутри пшат был крахмально-белым и липким. Гарри с опаской отправил разломленную ягоду в рот и почувствовал вкус нуги или переспелого банана. Он долго и осторожно жевал липкую мякоть, боясь проглотить. Но пересилил себя и чуть не подавился.

— Ну как, вкусно?

— Не понял ещё. Непривычно.

— Ничего, кушай. В них крахмала много. Крахмал крепит. И вкусно. Только пить я тебе дам попозже. Тот же урц. Знаешь, сколько он в Москве в ресторане стоит?

Гарри ел долго, складывая косточки аккуратной горкой. Доев все, он почувствовал себя лучше. Вот уж народная медицина без зелий. Ханна Аббот сварила бы жуткую и горькую бурду. И, вспомнив про зелья, он отдуплился, что забыл термос в развалинах, а это был любимый термос Джинни. Он странсгрессировал в руины, но термоса уже не нашёл , зато повздорил со сменившимся охранником. Наверное, его забрал предыдущий соня, сдав дежурство. Интересно, пил он оттуда или вылил и стащил посудину? Если пил, то ему не позавидуешь. На маглов это могло подействовать как угодно. Грибы истины слегка галлюциногенны. Отравление гарантировано. А может, Гарри и сам траванулся зельем, употребив лишнего. Тут позвонил Гурген, велел возвращаться и пройтись по Еревану. Сам он тоже смотался в Хогвартс, припрятать аптечный чемоданчик, чтоб не забыть его дома.

...Гойл решил проведать у Левона Акоповича, как идут дела с магическим артефактом и слежкой за их общим врагом Ефремовым. На руках была только газета с коллективной фотографией в Хогвартсе и статья о наборе стажёров в русскую школу. Видевший Ефремова в Мунго, Гойл узнал его, улыбчивого лысого мага с седеющими висками. О показал его Тер-Петросяну и они стали думать вместе, как бы установить слежку за объектом. Тер-Петросян попросился в кабинет Березовского, поговорить с древней Цахик. Борис Абрамович, надеющийся на магическую защиту для себя, пустил их туда, куда они нетерпеливо рвались, но только под неусыпным наблюдением, ибо сам хотел выпросить совета у столетней старухи. Закончив переговоры по бизнесу, он внимательно следил из-за массивного стола, как эти двое стоят у шкафа с черепом.

— Бабушка Цахик, отзовись! — кинул клич Гойл.

Из-за стекла глухо прозвенело:

— Слушаю тебя, смертный!

— Ты обещала следить за своим внуком и рассказывать нам о его замыслах. Расскажи нам новости.

— Новости плохи, меня скоро посадят в котёл и для бесед со мной надо будет прикреплять духа-посредника. Волдеморт и Малфой уже варятся в раскалённой смоле, а меня удерживаете вы своим черепом. Связь тончает и скоро оборвётся совсем. Но я могу напоследок дать вам дельный совет.

— Сколько у нас времени?

— Месяц.

— Мы готовы выслушать твой совет, и я сейчас же обновлю связь.

— Ты будешь болеть и, если делать это часто, ты станешь сквибом. У Иннесс большой потенциал, пока она беременна. Её подпитывает магия плодов.

— Так она носит не одного ребенка? — Непроизвольно вырвалось у Гойла.

— Сейчас это неважно, узнаешь со временем.

Они позвали Иннесс и показали, что ей нужно сделать. Гойл с женой выпросил открыть дверцу шкафа и они вдвоём обновили связь с артефактом.

— Теперь я могу дать вам совет, как постоянно следить за моим внуком.

Все затаили дыхание, ожидая важное сообщение.

— У Вано есть селеноид фелис, который сейчас находится на попечении питомника на озере Ван. Похитьте его и наложите на него моё заклятье слежения, которому я вас научу. Эта тварь следует за ним неотступно, и если связать аметистовый артефакт с её сознанием, то можно следить за её полем зрения. Это сильнее любого заклятья «Указуй», о чём сейчас думает Иннесс.

— Да, мы в Мунго пользовались «Указуем», чтобы отслеживать, не сбежали ли больные. Мы накладывали «Указуй» на их скрытни.

Гойл распрощался со старой ведьмой и положил артефакт на место, к вящему неудовольствию Березовского.

— Левон, а какая мне будет польза от того, что мы разрушим русскую школу магии?

— Мы завербуем себе английских магов, которые вместо стажировки в Звартноце будут нашей лейб-гвардией. Ты же читал газету с интервью? Наверняка стажеры уже собраны. Надо проникнуть в Звартноц и похитить их. Только он пока что действует в Интернете, ты сам можешь посмотреть.

Гойл сел и задумался, кто и как может похитить луну из питомника. Да и как выглядит это место он не знал. Книжку о лунах он заказал совиной почтой из «Борджина и Беркса» и та пришла к вечеру. Материала было много, но его интересовала фотография места или координаты для слепой трансгрессии. Вылезать туда самому было опасно, да и хозяин требовал, чтоб бодигард оставался дома. Конечно, у особняка стояла охрана, но Левон Акопович с некоторых пор стал побаиваться магии и надеялся только на Гойла с Иннесс. Надо было кому-то написать или позвонить по камину, который они подключили нелегально и тайком от хозяев к английской сети. Малфой исключается: он воевал против Волдеморта, был реабилитирован и почти сдружился с Гарри Поттером. Остаётся беспринципная Мери Сью, которая возьмётся за любую работу, так как давно погрязла в бордельных интригах. Так он и сделал.

Дождавшись ночи, он пробрался в гостиную и сыпанул порошка в камин, набрав гостиную Мери Сью. Звонок не удался.

— Гостиная Марти Сью!

Вот этот звонок прошёл, магия сработала. Кто-то нашёл неизвестный способ превратить её в мужчину? Тогда обещание не срабоает. Придётся идти на банальный подкуп или шантаж.

— Я слушаю.

Мери-Марти неуловимо изменилась. Она сидела в обтягивающем жилетике из неизвестной ткани, что-то в её фигуре отсутствовало, но что — непонятно. Голос немного погрубел, а лицо было покрыто юношеским пушком.

— Марти, как тебе удалось? — из вежливости спросил Гойл.

— Меня оперировали, отняли грудь. Я сам себе волю уколы Сустанона, но тело и магия меняется быстрее, чем у маглов. У меня новый паспорт и палочка. Теперь я официально — Марти Сью Блейзер. Было заседание Визенгамота, потому что это прецедент.

Хвастовство так и лезло из молодого транссексуала, но вежливость предписывала всё это выслушать...

— Ты всё ещё работаешь в борделе у Малфоя?

— Бордель уничтожили после реабилитации Драко. Теперь я официально трудоустроен как преподаватель фехтования в школе.

— В Хогвартсе теперь официально фехтуют?

— Я не совсем там. И пока я на больничном.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Деньги, много денег. Мне предстоят ещё две операции. А зарабатывать я продолжаю как жиголо-индивидуал.

— Как много?

— Приходится экономить и копить, пока меня не выпишут. Мой больничный — 120 дней, и я не могу заниматься физическими упражнениями.

— Ты хочешь подзаработать?

— Конечно. Что мне надо сделать?

— Похитить селеноида фелис.

— Это луну Фэлкона?

— Да. Ты знаешь, она в питомнике в Турции. Её отвезли туда на случку и продержат там до рождения котят.

— И мне надо трансгрессировать туда по координатам. Нет, узнать её просто, но поймать тяжело.

— Да, я читал. Сеть она прогрызёт, либо завязать ей глаза, завязать её в платок, чтоб она ничего не видела, либо держать её на прицеле взгляда и ментальной магии.

— Я владею ментальной магией, иначе я бы не смог убедить Фэлкона помочь мне с операцией.

— Ты работаешь на Фэлкона?

— Я сам по себе.

— У тебя остались волосы Малфоя?

— Да, берегу их на чёрный день.

— Обернись Драко и похить луну.

— Сколько платишь?

— Галеонами платить не могу, только фунтами и долларами. Сколько тебе надо?

Марти назвал сумму.

— Хорошо, это сойдёт. В долларах даже лучше.

— И мне. Я коплю на следующую операцию.

Гойл выслал клочок пергамента, где были указаны координаты слепой трансгрессии, с огненной саламандрой по камину. Марти изучил его и поблагодарил соратника.

Отоспавшись, Марти преобразился в Малфоя и трансгрессировал на Ван.

Турок-заводчик был не рад столь раннему визиту, оторвавшему его от завтрака. Но восточное гостеприимство повелело ему предложить трапезу гостю. Тот отказался.

— Мистер Малфой, я читаю магические газеты и знаю, что вы поддерживаете Гарри Поттера. Они с одним доктором спасли нас от нового пришествия этой чумы, Волдеморта. Позавтракайте со мной.

— Спасибо, но у меня мало времени. Доктор срочно просит свою луну обратно. У него новый пациент, который требует вмешательства магии селеноида.

— Я могу отдать вам успокаивающую микстуру из пыльцы лун, я сам варю её на сахарном сиропе. Понимаете, Мистер Малфой, луна никак не забеременеет, а мне отдали её, пока она не родит и не выкормит котят.

— Микстура у него есть, он научился её варить. Нам нужна сама луна.

— Ей здесь хорошо, она подпитывается энергией от других лун, хотя и дичится их.

— Пойдёмте скорее, у меня мало времени.

— Поймать её смогу только я, вы её не узнаете. У вас есть платок, чтобы завязать её в узел? Сети они грызут, или их нужно гипнотизировать, если вы не хозяин.

— Пойдёмте-пойдёмте, у меня есть платок.

Просьбу преображённого Марти выполнили. Луна была поймана в пещере и завязана в узел. Лже-Малфой попрощался с хозяином и отбыл к себе.

Сразу по прибытии он послал совиное письмо об удачном похищении к Гойлу. Гойл велел трансгрессировать по координатам немедля, пока не сошло действие зелья. Что Марти и сделал. Их уже ждала присланная почтой жеода аметистов, которой решили привязать сознание луны. Левон Тер-Петросян послал Нарине на шум, но она сказала, что надо открывать пуленепробиваемое стекло шкафа в кабинете Бориса Абрамыча и доставать череп.

— Позови горничную, она его разбудит, — велел армянский экс-президент. Просто ключи от шкафа Борис Абрамыч носил на шее вместе с крестиком и не снимал на ночь.

Недовольный Березовский в пижаме пропустил гостей в кабинет, заинтересовавшись новеньким.

— Это наш друг и курьер. Он привёз зверушку, над которой мы будем колдовать.

— Но как он здесь оказался? — возмутился растрёпанный Березовский, раздумывая, открывать ли ему шкаф или нет.

— Я провёл его через охрану, — соврал Гойл. — Он мой друг с первого курса волшебной школы. Ему можно доверять.

— Но вы выдрали меня из постели, неужели нельзя потерпеть?! — бушевал Березовский. — А если бы я сексом занимался.

— Чем быстрее мы начнём следить за Ефремовым, тем быстрее мы избавимся от необходимости спиритизма. И череп будет в Вашем полном распоряжении.

Борис Абрамыч открыл шкаф, вынул голову Лаки, а сам удалился в туалет.

— Погодите, без меня не начинать!

Марти хлебнул из фляжки, действие оборотного зелья кончалось.

— Он напивается? — спросил Тер-Петросян.

— Нет, это зелье, которое усиливает магическую силу перед ритуалом.

— А нам надо его принять тоже?

— Нет, колдовать мы будем с Гойлом вдвоём.

Гойл сделал вид, что отхлёбывает из фляги для успокоения дикого армянина.

— Бабушка Цахик, здравствуйте.

— И тебе не хворать, тхаик.

Гойл не понял, но переспрашивать не стал.

— Продиктуйте заклинание, которое мы должны повторить.

— Развяжите луну, я хочу посмотреть ей в глаза. А вы тяните из неё мысли в аметистовую чашу. Вы всё равно не можете повторить древнеармянского церковного языка, грабара.

Луну развязали, и в обсидиановых глазах черепа появились красные огоньки. Гойл и преображённый Марти тянули мысли в две палочки, а бабка бубнила на грабаре, череп клацал челюстью. Это продолжалось полчаса. Все стояли как вкопанные и смотрели на действие, одна Иннесс смотрела в аметистовую чашу и видела происходящее через неё. Слежка заработала. По окончанию ритуала Марти догадался вымотать предшествующие воспоминания луны на мобильник и предложил в один голос с Иннесс стереть ей воспоминания о доме Березовского и ритуале. С возрастом Гойл поумнел, но оставался рассеянным. По завершению ритуала Марти с Иннесс просмотрели воспоминания о доме и нанесли частичный Обливиейт, но оставили турецкие впечатления до ловли. Луна расслабилась, выпростала лапки и упала на пол. Из матки выкатился светящийся шарик, чего назначения не знал никто. Иннесс предположила, что это магическая маточная спираль, но Цахик поведала, что это талисман жизни.

— Давайте его взорвем? — предложил Гойл.

— А вдруг это жизнь моего внука? Я не могу лишить его жизни, я хочу, чтобы он стал сквибом. Берегите его. Положите его в сейф. Или в шкаф с пуленепробиваемым стеклом. Я думаю, магия его не пробьёт. А вы читайте книги по эпицикликлическому совершенствованию волшебства. И вы сможете лишить его магии через кулон. Я побуду с вами два месяца, но потом надо прощаться, доверяйте луне. Она может читать мысли, но если Вано со своими, он и сам всё выболтает.

Эпициклический кулон отмыли от слизи и положили рядом с черепом. Луну завязали обратно в платок, и Марти под видом Малфоя трансгрессировал в запретный лес, где и выпустил зверушку.

Луна билась о решётки в окна в Малой башне, но в комнату Гургена. Он открыл окно и Люська стала тыкаться мордочкой к нему в руки. Он бережно взял её и уложил на коленях. Необычное поведение. Люська всегда искала своего хозяина, а тут ластилась к кому попало. Гурген позвонил Снейпу и пожаловался на то, что луна вернулась дезориентированной. Снейп, бросив учеников, примчался наверх, развевая полы мантии.

— Хьюго, посиди с моми старшеклассниками, а я останусь здесь и позабочусь о луне.

Гурген ушёл. Снейп в первую очередь прощупал её мягкий живот, и не найдя привычного уплотнения в матке, разозлился на самого себя. Зачем он доверил распиздяю Ефремову везти луну в питомник. Думал, разок повяжут, и не получится, так он отстанет. Нет же, оставил до котят, а какие котята, если там в матке что-то лежало. Просмотрев память луны, он увидел Малфоя и заперся в своей комнате, наедине с камином. Малфой долго не отвечал и ни во что врубиться не мог. Тогда Снейп трансгрессировал к крестнику домой и пытал его легилименцией, вжав до боли в кресло и глядя прямо в глаза, хотя и знал, что тот хороший окклюмент. Не зная, что от него хотят, Драко наводнял разум левыми несущественными воспоминаниями. Снейп кричал:

— Колись, паскуда! Я тебе весь мозг вырву, пока не доберусь!

Но защиту он сумел взломать только тогда, когда от криков и брани Драко сломался. И узнать, что ни в какую Турцию он не летал и луну не крал, а баловался с женой. Не хотел показывать крёстному. Значит, либо воспоминания луны подменили, либо кто-то был под обороткой. Обматерив как следует крестника напоследок, Снейп улетел домой в Хогвартс. Если кулон цел и где-то лежит, то ему ничего не угрожает. Только нужна подпитка, а раз он в силе, значит, рядом лежит мощный магический артефакт. Но как его найти? Только сделать второй кулон и нанести заклятье «Указуй». Но и Ефремов в опасности, лезет во всякие идиотские приключения. А вдруг следующее окажется не таким безобидным? Хотя второй кулон тоже может защитить жизнь, только не так эффективно, как молочный зуб или зуб после возрождения. Надо осторожно сорвать Ивана и сварить ему кулон, а куда прятать? В Катю? Она слабый боевой маг, настоящая ученица факультета Джека, финансист. Но и она может сорваться и защищать любимого. Плюс они могут захотеть завести ребёнка, так что вариант такой своеобразной маточной спирали отпадает. Мантикора! Вот уж кого неведомые похитители не смогут увести. Магия мантикор иная, чем у лун, но надо попросить хозяина разрешения на манипуляции. Да и похищать мантикору мало кто осмелится. Только надо вырвать зуб у себя и Ефремова. И лучше в санитарно-гигиенических условиях. А кто у нас дантист и хозяин мантикоры? Правильно, Арут Барсегов. Пусть отрабатывает за хулиганство. Посадив ставшую опасной луну в адмантиновую клетку, он отправился принимать урок у учеников, а, приняв, сдёрнул Ивана с занятий и поволок к Аруту на работу. Они полетели на летающем жигулёнке высоко в облаках. Иван Львович всю дорогу пытался разговорить Севу, но тот отмалчивался, погружённый в думы, как разблокировать подтёртую и модифицированную память луны.

Дождавшись перерыва в работе Арутика, они с директором Звартноца зашли в кабинет.

— Вырви Ивану Львовичу некостерощенный зуб. А мне любой, только чтоб они вышли целиком. Мне надо и срочно. Арутик принял нежданных пациентов с тяжестью на душе после той гневной отповеди. Но сделал всё как просил Северус.

— Вели мантикоре покатать меня!

— Хорошо. Муська, покатай дядю Северус! — сюсюкал он, как с маленькой.

Снейп забрал зубы в марле, потом оба пациента получили по уколу костероста.

— Обливиейт дуо!

Снейп заколдовал друзей и соратников, а сам улетел на мантикоре в Малую башню варить кулоны и проделывать уже известные с луной манипуляции, благо, укладка в комнате Гургена была укомплектована. Гурген отправился по велению в теплицы, а в это время в поликлинике Дента Гранд Иван Львович и Арутюн Геворкович ржали как угорелые.

— Что-то у меня зуб болит, — пожаловался Ефремов.

— Я тебе дам Найз, у меня руки дрожат. И голова плывёт. Я работать не смогу.

— Давай по домам. Только я машину вести не могу.

— А мы через Ассамблеум трансгрессируем.

В волшебном форуме никого не было, только записка, что занятия отменяются. И они разбрелись по домам, не доработав, так как были больны на голову.

Снейп же заправил в мантикору только амулет Ефремова, а на второй кулон наложил заклятье «Указуй» и положил его на карту. Кулон остановился на совершенно немагическом Беркшире. Может, там были ненаносимые дома, Снейп доподлинно не знал. Книг по определению таких ненаносимых мест он не знал тоже. По наитию он влез в Интернет и долго там шарился, пока не набрёл на гламурный журнал со статьёй про Березовского. Надо пошарить это лицо в памяти луны, если она выдержит вскрытие Обливиейта. А пока он оставил её на Гургена, самого надежного члена команды, пусть иногда и дурашливого. Ну дитя ещё, хоть и магически совершеннолетний. Кормить, чистить клетку и не подпускать к Ефремову. А из нового зуба он сделал полноценный кулон, дал на хранение Кате, чтобы его окутывала человеческая магия, и велел отдать по первому требованию. И приказал не появляться в Ассамблеуме, кроме как по Скайпу.

Через месяц тому времени, как Снейп закончил эксперименты со взломом памяти луны, постоянно подпаивая её турецким перламутровым лунным молоком, Гера давно выздоровел и ходил преподавать и чинить Ассамблеум. На Арутика нанесли фиделис, потому что он занимался секретными раработками вместе с Герой. Гера вовсю бегал к Кате и один раз поинтересовался украшением. На что умничка ответила, что купила его сама, чтобы быть настоящей слизеринкой, как Снейп, ибо внутри изумруд.

— Но ты же учишься в Звартноце на факультете Кокордилос, крокодил!

— Ну это же наш местный слизерин!

— Может, ты и права.

Однажды Снейп собрал всех в комнате Гургена и, предварительно убрав клетку, объявил о смерти луны.

— Она прилетела ко мне и умерла у меня на руках. Но я успел снять с неё воспоминания о том, где она была.

На самом деле её убили адмантин и отсутствие хозяина рядом.

Даже Ефремов, который ненавидел луну при жизни, прослезился.

— Где я буду брать полнолунную пыльцу и варить успокоительные льдинки, так популярные среди моих пациентов? Они так хорошо помогают от панических атак!

— Покупай у того турка в питомнике, где ты затовариваешься бензином. Кстати, я успел снять её воспоминания. И он показал все её приключения на экране мобильника.

— Абанамат, моя бабушка опять вселилась в какую-то дрянь! Я бы сжёг это в адском огне собственноручно. И всех этих колдунишек впридачу. Куда ввязался Березовский? Теперь он наш враг номер один. Ребята, достаньте его айпишник и забаньте. Вдруг он догадается влезть в наш форум.

— А Драко-то хорош. И ещё Поттер с ним дружит! — возмутился Гера.

— Нет, я допросил крестника с пристрастием и легилименцией, что это не он. Это кто-то под обороткой. Пока ещё не знаю кто. Я должен его вычислить.

— Может, мы поможем?

— Нет, вот вам всем видео, просмотрите его, подготовьтесь и летите за талисманом. Летят Гурген, Герман и Арутюн. Вам надо реабилитироваться за ту историю с языком. А пока мы должны похоронить луну.

Они сложили распластанные лапки Лусинэ и подвернули хвост, завязали в платок и ушли на задворки Хогвартса рыть могилку. Снейп всё сделал сам при помощи магии, даже призвал камень, на котором написал несколько слов. Все плакали, а Ефремов щипал кончики усов щипчиками для ногтей. Только Снейп не проявлял эмоций. Он заварил эту кашу с талисманом, он загубил луну своими экспериментами, спасая людей.

В Беркшире же Гойл и Иннесс постоянно наблюдали незнакомую комнату Хогвартса, молодого армянина и перебежчика Снейпа, а периодически не наблюдали ни за чем вовсе. Потом трансляции прекратились насовсем.

Видимо, зверь околел. Магическая связь с Цахик ещё держалась, но обновлять её не дал Борис Абрамыч, потому что их затея оказалась провальной.

— Глупые колдуны, ничего наколдовать толком не можете. Или вы больше не приближаетесь к шкафу, либо я вас изгоняю.

— Это моя охрана, — протестовал экс-президент.

— Один тупица и беременная баба, ха-ха-ха!

Исследовать талисман по книгам было проблематично, он его тоже не давал подержать.

— Может, это талисман Снейпа? Его же возродили по разделу некромантии в этих книгах?

— Там изумруд, символ Слизерина.

Но Березовский шкаф принципиально не открывал, ему нравилась безделушка. Он тайком брал её в руки по ночам, наслаждаясь приятной энергией, которая повышала его стареющее либидо. Гойл и Иннесс могли только теоретизировать в своей комнате для гостей. Жеоду аметистов они оставили себе и прокручивали в ней информацию. Надо как-то изловить этого мальчика и допросить с веритасерумом.

Арутику ещё при приёме в школу залили в телефон свиток заклинаний и портрет Дамблдора как признание его своим пятым соратником. Невилл даже стал обижаться, что в его услугах не нуждаются. Только Гурген ходил в теплицы по совместительству и рассказывал новости Звартноца. В основном, как баба-кеке?лка, кто на этот раз в кого влюбился и кто с кем переспал. Иногда Невилл вёл весь Звартноц в оранжерею и показывал волшебные растения Англии. Ефремов бурчал, что надо стажёра, исследовать русские и армянские волшебные растения. Невилл просился в экспедицию, но хогвартские дела не позволяли ему оторваться от дел. Ефремов и Минерва искали подходящего колдоботаника из выпускников и пока колебались в выборе, уж больно слабенькие они были. Однако однажды пришло известие, что умерла мать Помоны Спраут и та хотела бы вернуться в Хогвартс. Невилл трясся за своё место и Помону пришлось перевести в Звартноц исследователем. Только и трансгрессируй по слепым координатам. Да и помощников себе она обещала раздобыть качественных.

В тот месяц, который ушёл на взлом хрупкой психики селеноида, Арутик занимался боевой магией с Гарри Поттером. Ничего путного не выходило, каждое заклинание сопровождалось изменением погоды и прочими атмосферно-климатическими явлениеми: то суховеем-хамсином, то торнадо, то молниями. Но Гарри нравилось, это усиливало эффект первоначального заклинания. Оставалось только раздобыть мантии невидимки, но никто кроме Джека не отважился слетать в Лютный переулок. Джек же там пасся и ориентировался в самом тёмном и даже через Снейпа после войны за Ассамблеум сошёлся с ефремовским «дедом Сето» и его компанией, организовав себе новую крышу для своего бизнеса.

Перед операцией он приволок четыре одноразовые мантии-невидимки, явно уже ношенные, и заявил, что летит страховать ребят от вооружённой охраны, поскольку не знает, какая каша заварится в этом Беркшире. Там же вооружённая охрана, как-никак. А у него магия и ствол. Джек со Снейпом велели оставить мобильники у Ефремова, чтобы враги не прорвались в Ассамблеум, как тот раз, а колдовать палочками и общаться с центром говорящими патронусами. Ах, Арутик даже простого Патронуса вызвать не может. Ну пусть Гурген помучается. Спросил, кто владеет хотя бы ножевым боем. Гера с бабочкой не расставался, хотя был забитым задротом. Джек раздал всем остальным участникам ножи на случай свалки и поножовщины.

— Но есть же заклинание Секо и Сектумсемпра? — возразил Арутюн.

— Тебе нож нужнее. Мог бы раздобыть тебе ствол, но не знаю, как ты умеешь обращаться с оружием. Ты идёшь на свою первую операцию.

— Мантикору брать для устрашения?

Снейп сомневался, теперь же талисман Ефремова лежал в ней, но гипнотизировать и ломать психику мантикоре не так-то просто. По воспоминаниям покойной Люськи, они опять связались с духом Цахик, зловещего проклятия рода. Что она утварит с мантикорой — неизвестно, если она вскрыла память луны и дала возможность стереть половину.

— Череп тоже нужно забрать и уничтожить. Арутюн, вот тебе кулон Кати, по нему отыщешь парный талисман. Они притягиваются как магниты, ты найдешь. Оберегай его как зеницу ока, ты должен его вернуть в целости. Муську призовёшь в случае крайней опасности.

Когда Джек с молодёжью вышли из Малой башни, Ефремов напустился на Снейпа:

— Сева, ты совсем с катушек слетел? Арутика на верную смерть отправляешь? Он же необстрелянный, взял бы Катю, она хоть воевала!

— Она тоже необстрелянная, её Люц едва не задушил. А боевиком вы её считаете все, что она с Геркой всё время крутится. А Арутюн сумел нахулиганить, значит, сумеет и за себя постоять.

— Да какое, к чёрту, постоять, он чистый климатие?, да и школа без колдодантиста останется. Меня бы послал, я воевал за Ассамблеум.

Снейп промолчал. С разъярённым Ефремовым спорить было бесполезно и убедить в необходимости воспитательных мер тоже. Снейп решил жёстко воспитывать перспективные кадры. Но с присутствием Джека, по уши погрязшем в криминале и тёмной магии, он согласился. Пусть подстрахует. Нам потери не нужны. Ефремова надо беречь, а Джек прирождённый тёмный маг. Пусть страхует, не зверь же я, Снейп.

Ребята с Джеком трансгрессировали по картинке прямо в кабинет Березовского. Четыре плаща-невидимки скрывали их от глаз владельца.

— Ступефай! — негромко проговорил Гурген, направляя палочку на хозяина — тот остолбенел и отлетел вместе с креслом в стену.

Арутик высунул из-под плаща поисковый кулон и водил им по комнате. Его тянуло к пуленепробиваемому шкафу. Березовский громко замычал, из гостевой комнаты выскочили Гойл и Иннесс, чутко дремавшие над книгами.

— Инкарцеро! — развернулся Арут. Магов спутало верёвками и в комнате пошёл снег. Они пошатнулись от неожиданности и повалились на пол. Иннесс закричала от боли, потому что Гойл упал на её живот. Гера замешкался, это ведь могли быть его дети.

— Ну что, армяне и примазавшиеся к ним? — глухо проскрипела из стекла бабушка Цахик, клацая собачьими зубами и мерцая обсидиановыми глазами. — Воевать пришли?

— Череп не забудь! — крикнул Гера. — Бомбарда!

Непробиваемое стекло лопнуло, и можно было протянуть руку и взять кулон и череп. Арутик срочно хватился за искомое и трансгрессировал отсюдова.

— Я же говорил, что квартира зашкварена! — орал Гойл.

— Как ты выражаешься? Прямо кокни. Ты же благородного рода, — проблеял очнувшийся Борис Абрамыч, хватаясь за свол и паля по невидимкам.

— Мы же говорили Вам, что явка провалена и пора искать новое укрытие, а Вы не хотели, — перевела корчащаяся Иннесс.

— Теперь точно, — согласился Березовский, не прекращая пальбы. — Они унесли череп Лаки, теперь они мои враги.

Кто-то невидимый упал под мантией. Под ним разлилась лужа крови. Джек открыл ответный огонь, пытаясь нашарить упавшего за руку, но Гера крикнул:

— Трансгрессируем! Я без Асссамблеума не умею. Скоро растают путы колдунов, Гурген вернётся.

Джек пальнул ещё раз и подхватил неумёху Германа.

Дня через три в ворота Хогвартсв постучал Гурген, звякая замком. Кричал:

— Огрид, зари эстех, верадарцел эм!

Нет, не докричался. Из последних сил выпустил говорящего патронуса-барашка и отправил к Хагриду.

Хагрид удивился, обычно русские и армянин трансгрессировали прямо в Малую башню, но в этот раз они входили через ворота без Гургена. Ну может, он дома остался, в Армении... Увидев и услышав патронуса блудного боевого мага, и примчался на выручку. Пошёл отпёр ворота и привёл несчастного, голодного и холодного колдуна в хижину, где напоил чаем с печеньем. Во время чаепития он заметил на ноге у парня. Не слушая непонятного восточного лопотанья «гыр-гыр-гыр», он подхватил его на руки, как пушинку, и отнёс в лазарет, к мадам Помфри.

А потом пошёл за Снейпом и Ефремовым. Пришли оба, хотя Снейп выпорол стегающим заклятьем Германа за то, что тот бросил раненого на произвол судьбы. Хорошо, что он вернулся. По-русски и по-английски парень говорить не мог, а армянский не поддавался заклятию перевода. Ефремов армянского не знал, а Гера знал, но одно слово из десяти. Геру сорвали с Ассамблеума и вызвали для переговоров, хотя Снейп прекрасно понимал язык возродителя.

Гера, испытывая непрекращающееся жжение на спине после Флагелло, прибрёл в лазарет в самых расстроенных чувствах. Встреча с Иннесс не давала ему покоя, его протягивало к ней до сих пор, тем более, что она ждала детей. Может быть, даже от него.

— Вохчуйн, Гера. Мер тшнаминер тер дзверавор Ованнес у тер Аствацатур МакКряк.

— Наши враги — святой мудак Иоанн и Аствацатур Маккряк, — перевёл Гера.

— Нет, это уже бред, наши враги — Березовский и Левон Тер-Петросян, — констатировал Снейп. — Без всякого Патронуса видно. Надо легилементировать.

Но Гурген не мог выдержать прямого взгляда.

— Надо лечить нейролептиками, которых у нас нет, — заключил Ефремов. — Куда его, опять к Шишкину, но даже если он вылечится, то его продержат там полгода.

— Нет, есть у меня одно соображение, но его надо проверить. Мне нужна капля его крови, чистой, — возразил Снейп.

— Да я тебе целый шприц на два милилитра из вены выведу, — подсказал Ефремов. — Ассио скоропомощная укладка.

Оранжевый ящик прилетел в лазарет, Иван Львович произвёл венепункцию, хотя пациент сопротивлялся. Укладку припрятали под кроватью Гургена, вдруг ещё чего понадобится. Но потом они заметили бинт на ноге. Снейп просканировал рану, извлёк пулю призывными чарами и залечил Эпи?скеем.

Кровотечение остановилось.

«Вот мы дураки, надо было брать кровь бинта!», — подумал Гера. Но кровь, наверное, не годилась: грязная. Да и его миссия была окончена. Гургена временно погрузили в волшебный сон, так как зелье сна без сновидений он выплюнул. Снейп счёл, что на фельдшерицу надо наложить фиделис, чтоб не стирать ей память, а сам удалился со шприцом в лабораторию, где проторчал часа три. За него зельеваренье провёл (какая ирония!) Невилл. Но, имея углублённые знания гербологии, травяные зелья он знал. Ефремов же с трудом отвёл психологию и спустился в подземелья к Северусу.

— Ну что, как анализы?

— Его напоили веритасерумом, в крови следы этого зелья. Неизвестно, что он там им наболтал, но у него индуцированный бред. Зелья он пить не может, надо колоть.

— А чем?

— Мне надо сварить волосок сильного волшебника.

— Надеюсь, не из лобковой зоны?

— Нет, усов. У меня они не растут, в саркофаг к Дамблдору мы не полезем. В принципе, есть Аберфорт, но тебя я больше к нему не пущу. Рви сам. Ты хоть и суёшься во что ни попадя, но энергетический потенциал у тебя высок. Рви усы.

Ефремов повиновался, Снейп положил щепотку волос в пробирку на потом, а сами они пошли опять в лазарет. Снейп решил поэкспериментировать с фонендоскопом и прослушать ментальную ауру через висок.

— Он много бредит. Говорит, что эти два попа наставили на него радиолокационную станцию с орбиты земли и говорят с ним через нее. Ещё он хочет при помощи Джека продать их, выставив на аукцион. Что с ним делали Гойл и компания, он не помнит. Обливиейт я могу снять только тогда, когда он поправится. А теперь пойдём и сожжём адским огнём череп с Цахик, ей давно пора обратно.

Тем временем Лужков получил ещё один диск от похитителей. Видеозапись не отличалась хорошим качеством. Скудное освещение и ограниченный ракурс не позволяли оценить ни размеров помещения, ни деталей происходящего. К тому же, оператор явно не был профессионалом. Несмотря на всё это, фигуры Ольги и Елены на экране были вполне узнаваемы. Время от времени оператор брал крупный план, и тогда становились видны напряжённые, перекошенные от страха лица девчонок. А вот причина их страха оставалась весьма туманной. В самом прямом смысле: лишь хорошо приглядевшись, можно было различить смутные очертания неких фигур, перемещавшихся позади несчастных заложниц. Больше всего эти силуэты смахивали на полуденное марево, каким-то загадочным образом принявшее условно-человеческую форму. Два из них были почти прозрачными, третий был слегка мутноватым, точно бракованное стекло. Именно его и заметил первым следователь Александр Иваныч, в сотый раз пересматривая злополучную запись в поисках зацепок. До этого всё его внимание было приковано к переднему плану, где творились куда более эффектные и впечатляющие вещи. Сначала откуда-то сверху на девушек обрушился дождь из ярко-красных искр. Видимого вреда этот фейерверк не причинил, но здорово напугал пленниц: обе поспешно присели, прикрывая головы руками. Затем Лену резко оторвало от пола, точно её подцепил за шиворот подъёмный кран. Ольга тщетно попыталась ухватить сестру за ноги, но Лена уже барахталась в воздухе на высоте пары метров, выписывая умопомрачительные кульбиты. Её юбка при этом задралась выше пояса. Девушка отчаянно старалась прикрыться руками и кричала от ужаса, перемежая вопли отборными ругательствами. С Ольгой внизу тем временем тоже что-то происходило: оторвавшись от созерцания лениного нижнего белья, оператор перевёл камеру на вторую девушку. Та в страхе пятилась, не сводя глаз со странного существа, которое медленно ползло к ней по полу. Гигантская крыса с восемью лапами? Огромный паук с крысиным хвостом? Сколько следователь ни пересматривал запись, он так и не смог определить породу диковинного создания. Что бы это ни было, оно явно пугало девушку до полусмерти.

В конце апреля Тедди Люпин праздновал свое десятилетие. Так как с ним не дружили дети-волшебники, он пригласил своих старших мужиков-маглородков. И ведь не скучно ему, церебротонику, с ними было. Мужики Ефремов, Барсегов, Соболевский и Лонгботтом решили не омрачать детский праздник пьянкой, а посидеть за чаем, кофе и тортиком, который испекли эльфы и доставили в Выручай-комнату. Обстановка была с мягкими диванами в меховых покрывалах. Как тогда, на занятиях психолога и мальчика, так последний пожелал видеть уютное гнёздышко. Все принесли по подарку: молодой герболог — горшочек с цветком, который хотелось сразу же спихнуть Самуэлле, стоматолог — снитч, программист — телефончик, а психолог решил подвзрослить одинокого пацана книжкой о половом воспитании. Тедди любил читать всё, что состояло из знакомых букв, так что английское издание для маглят пришлось очень кстати. Только картинки не шевелились, слава богу, ибо там изображалась физиология полового акта. Тедди, бросившийся листать книжку, очень смутился, когда увидел это и убрал её под мантию.

— Ты же большой мужчина, — улыбнулся психолог. — А мужчины любят говорить о том, как они... э... делают детей.

— Правда? А женщины?

— Женщины смущаются. Они любят эмоции, чтобы их любили и ими восхищались.

— И Сэмми тоже?

— Да, и Сэмми особенно.

— Можно я не буду ею восхищаться, она вредная!

— Она не вредная, просто эгоистичная.

Так началась трогательная беседа старших и младшего. Снитч он не распаковал, потому что боялся, что он выпорхнет и будет летать по всей школе. А вот телефон он с радостью и гордостью вертел в руках. Гера и Невилл наперебой объясняли, как посылать SMS вместо совы. Конечно, камень на шею всем, но он тоже хотел как русские и герболога, а не маминой полосатой палочкой. Да и выцарапать что-то волшебное Гера поленился.

...В разгар посиделок в комнату ворвался Гурген в закатанной до колена штанине и дико заорал:

— Ес тесну эм вотков!

— Говорит, «Я вижу ногой»... — потрясённо перевёл Гера для англичанина и сына обрусевшего армянина и кабардинки, то есть Арута.

Гурген закинул голую ногу на стол и все увидели маленький, вполовину обычного, глаз на голени, где был пулевой канал.

— Ни хера себе, — матюкнулся Ефремов. Гера склонился рассмотреть глаз, но тут матюкнулся медбрат:

— Клир эс гэна, теснел кез чем узум!

«Иди нахуй, видеть тебя не хочу!» — перевёл Вано для себя и задумался, отчего такая перемена в настроении самого младшего из армян. Гера буркнул «инчу» и ретировался, тыкая в телефон на ходу. Это он грузил бэкап Фреда, хотел посоветоваться насчёт интересного проклятия. Не к Снейпу же сейчас идти. А в Малую башню. Фред послушно воскрес на час и терпеливо выслушал собеседника, задумчиво кивая головой:

— Нет, мужик, до такого мы не додумались при жизни.

— А... там?

— Мы теперь разные по возрасту, но Джордж хочет опять помолодеть, так у нас можно. Там.

— Давай выпьем, что-то настроение паршивое.

— А есть?

— У Гуго вседа либо гранатовая бормотуха, иногда коньяк. Сейчас поищу. Lingva latina penis cannina!

Дверь не подалась. Хорошо, Фред подсказал.

— Латынь любит?

— Ага.

— Тогда я ещё знаю. Femina in vina non curator vagina est!

Вот тогда комната открылась. Просто пароль сменили.

_______________________

1) Инвайт (англ. invite) — приглашение. В Интернете — обычно в смысле «приглашения в какое-то закрытое сообщество», что придаёт обществу некоторый дух элитарности, типа лепры или girls only, или даже гугл-мейла (это было несколько лет назад, сейчас вход свободный). Имеется в виду, что просто так по объявлениям у пивной никого не берут, необходимо такое приглашение (рекомендация сообществу) от уже состоящего члена, а то и не одного, а иногда и вообще только от особо заслуженных, проверенных и титулованных камрадов.

2) Аутизм — болезненное состояние психики, погружённость человека в себя, стремление уйти от контактов с окружающим миром.

3) Экстраверт — человек с открытым общительным характером, обращённый в своих переживаниях и интересах к объектам внешнего мира.

4) Анестетики — лекарственные средства, обладающие способностью вызывать анестезию.

5) Патологическая анатомия — научно-прикладная дисциплина, изучающая патологические процессы и болезни с помощью научного, главным образом микроскопического, исследования изменений, возникающих в клетках и тканях организма, органах и системах органов.

6) Геронтофил — человек, склонный вступать в половую связь с женщинами пожилого возраста.

7) Имплантаты стоматологические — вид имплантатов для вживления в кости верхней и нижней челюсти, которые используются в качестве основы для прикрепления съёмных и несъёмных стоматологических протезов.

8) Бэкап — резервное копирование — процесс создания копии данных на носителе, предназначенном для восстановления данных в оригинальном или новом месте их расположения в случае их повреждения или разрушения.

9) Ролевики — так называют себя игроки текстовых ролевых игр в России.

10) ПТСрщики — ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство.

11) Пергамент — материал для письма из недублёной кожи животных (до изобретения бумаги).

12) Чи карели — в переводе с армянского — Нельзя.

13) Урц — элитный армянский чай.

14) Галлюциногены — класс психоактивных веществ, вызывающих галлюцинации и другие изменяющие состояния сознания.

15) Легилименция — способность мага проникать в сознание другого человека (от латинского lego, legere — читать; mens — ум, разум).

16) Окклюменция — способность преграждать путь к своему сознанию людям, искушённым в легилименции, то есть в умении считывать образы в чужом мозге.

17) Кеке?лка — сноб, кичливая женщина, имеющая о себе высокое мнение.

18) Зари эстех, верадарцел эм — в переводе с армянского — Иди сюда, я вернусь.

19) Венепункция — прокол вены, обычно голой иглой, для получения образца.

20) Веритасерум (лат. veritas — истина, англ. serum — сыворотка) — прозрачное, бесцветное зелье, принуждает человека говорить правду о прошлом и настоящем, исходя из его текущего понимания рассматриваемой ситуации.

21) Церебротоник — интроверт, страдающий бессонницей и хронической усталостью.

Ефремову позвонила на телефон старая проходимка МакГонагалл и потребовала его на собрание. Срочно. Как будто ей не спалось ночью. Номер был незнакомый, не Невилла. Неужели, карга завела себе трубу? Так она же теперь всех с кишками сожрет. Надо сохранить и спросить Геру, как ее заблокировать. Пусть уж лучше сов шлет, ей всегда можно отвертеться, что был не дома или в интернете. Бросить девочек, которых надо доставить в Мунго... Он уже взял за них ответственность. Поговорить с “Дедом Сето”, что они и впрямь переусердствовали с пуганьем девочек, уж больно страшная магия. И еще невидимыми розгами высекли, заклинание флагелло... руки исполосованы и шеи. Там, наверное, шрамы по всей спине. Ничего, в больнице справятся. На то и стационар. Девочки поговорили с отцом и представили ему Ефремова. Гарри тоже не отставал и расхваливал его на все лады. Ефремов счел, что он сам вдруг наклюкался феликса фелициса, настолько все сложилось удачно. Если они со Снейпом купируют развитие последствий, то можно просить подписать бумаги на землю. Коротко переговорив с мэром о том, что все в Лондоне и гомеопатическая больница тоже в Лондоне, что с ним будет ассистент Севостьян Тихонович, он бросил Поттеров собирать девочек на лечение. Джинни упаковывала им сумки с бельем (симпатичные ведьмовские панталончики с рюшами) и банными принадлежностями, а также наряжала по погоде, Гарри страдал от нетерпения трансгрессировать в клинику к менталистам. Ефремов раскланялся и вышел в камин, на зов драной кошки.

Там собралось целое собрание: Минерва в кабинете директора терзала бедолагу Соболевского, там сидели Снейп и Джек. Терки с бригадой пришлось отодвинуть на завтра, и так было много времени.

— Итак, молодой человек, я много наслышана о том, что вы с сомнительными дружками занимаетесь некромантией. Я видела даже раздвоенный язык вашего старшего и уважаемого друга, который вы получили в результате ваших возмутительных опытов...

— Язык — это случайность, несчастный случай... Я хотел восстановить мир в душе братьев Дамблдоров. А это так, побочный эффект, который быстро прошел.

— В результате вмешательства гоблинской магии Флитвика, — подчеркнула Минерва. — Он сам доложил мне об этом.

"Не мог он доложить, это ты, старая ведьма, его просканировала. Вскрыла даже полугоблина." — обиженно подумал Гера.

— А еще вы оживили хулигана Фреда и пили с ним огневиски, его видел весь Хогвартс и переполошился.

— А откуда они его знают?

— По газетам и картинкам от шоколадных лягушек. Что это погибший герой войны. Что к десятилетию битвы за Хогвартс весьма неприятно. Вы напились и хулиганили. Ему так и осталось двадцать три, а вам уже тридцать, а вы балуетесь как дитя.

— Но я же герой войны, основатель русской школы...

— Это я вас назначила, а вы зазнались! — отрезала Минерва, вопреки обыкновению, срываясь на крик.

На портрете ожил Альбус Дамблдор:

— Минерва, дорогая, не кипятись. Этот мальчик — маглородок с весьма развитой магией, и если вы его разозлите, то он такое натворит! Причем стихийно, не из мстительности. Накажите его зарплатой, отдайте штраф тому, кто замещал его по информатике.

Джек подал голос:

— Нечего тратить деньги школы, пусть компенсирует. И обрезать ему скорость интернета, чтоб доктора Хауса не скачивал, и бекапы злосчастные. Пусть будет только в Ассамблеум выходить и преподавать. А трансгрессировать не сможет.

— Но я не умею трансгрессировать без ассамблеума!

— Учись у Гарри. Или запишись на курсы, как я.

— Мне денег не хватает, а ты, Джек...

— Я тебе Евгений Алексеевич.

Напоследок Снейп велел Гере раздеться по пояс и высек его при всех заклятьем флагелляции. Ефремову стало не по себе, когда он увидел самостоятельно появляющиеся красные рубцы на спине. Жалко парня, сорвется еще в депрессию. Тут Геру отпустили.

Уходя от директрисы, Иван набросился на Снейпа:

— Сева, ты что, озверел — взрослого человека лупить?! Это же черная магия.

— Ничего, заживет.

Иван Львович хотел передать Гере льдинок, но не успел. Гера же пошел пить антидепрессантные капли и направился в теплицы к Невиллу, то ли выпить, то ли попросить обезболивающих листьев.

А усталый Ефремов пошел в лазарет поговорить с больным и фельдшерицей. Терки со своими исполнителями он решил отложить на некоторое время. Сейчас надо было угомонить Гургена и уговорить не шастать по замку с глазом на ноге, и не стращать малышню. Только Тедди не боялся, но он и не боялся страшных существ на уроках Хагрида.

— Вохчуйн, Гурген. Карох эс русерен хосел?2

— Привет, Галлеоныч. Уже могу.

Ну, слава богу, магически индуцированный психоз прошел. Но ментальное зелье еще надо попить. Со сладким, если он так лучше переносит.

— Гуго-джян, тебе нужно удалить глаз из пулевого канала.

— Нет, не хочу, он мой! — заверещал Гурген. — Я крутой колдун, у меня есть третий глаз.

— У настоящих колдунов третий глаз во лбу, да и тот невидимый.

— А у меня видимый, это прикольнее, — парировал юнец.

— А ну выщипывай ресницы на глазу и брей лобок.

— Я хочу сохранить глаз!

— Нельзя. Это эпициклическая инфекция, даже Сева не может помочь. Надо энуклеировать3. Как в последней стадии глаукомы4.

— Да вы хотите из него зелье приготовить, я знаю. Ми хапир, Галлеони джян.

— Я не пизжу, как ты изволишь выражаться. Я тебя в училище учил, жить к Шишкину устроил, а ты сука неблагодарная. Разболеешься еще с этим глазом. Ампутация и точка. После шести не есть, после полуночи не пить. Готовимся к операции. Утром уколю тебе ментального зелья.

— Может, не надо операции?

— Тогда расскажу Минерве, как ты семикурсницу трахаешь.

— Нет, это моя любовь. Чи карели5.

— Вот и договорились. Делай все, как я сказал.

Измученный врач приперся домой, вяло поковырялся в тарелке и ухнулся спать, к неудовольствию Сусанны. Та хотела интимных отношений.

— Теперь, когда эта мохнатая тварь подохла, можешь уделить мне полчаса внимания?

— Не могу, даже и не стоит уже.

— Вот лети обратно в Хогвартс и трахай свою восьмидесятилетнюю начальницу. Ей много не надо.

— Угу, — буркнул Вано и отключился.

Удовлетворив поутру свою вздорную Сусанну, отчего она смягчилась, он отправил ее в школу, где она преподавала, а сам полетел забирать больного в клинику микрохирургии глаза имени Федорова. Прощупал парню желудок, вроде пустой. Значит, операция состоится. На всякий случай прихватил из украдки рвотного зелья, чтобы дать его в случае промывания желудка. Сонного Гургена было тяжело держать на руках, накачался парень в цветнике, таская кадки и воюя с живыми ветками.

В приемном покое он проснулся и стал проситься в туалет, но Ефремов не пустил его, убеждая, что надо сделать анализы, а для этого нужна утренняя моча.

— Де шерел эм узум6!

— Терпи.

Все присутствующие косились на пижаму Гургена, Иван Львович забыл ее трансфигурировать в брюки и рубашку. К ним пришаркала любопытная старушенция с катарактой и спросила, чего это ясноглазый юноша тут делает.

— Да мы на скорой из другой больницы, на обследование и эксимерную коррекцию роговицы. Близорукость, — отбился врач. — Сегодня операция.

Наконец, дошла их очередь в смотровую, к молодому ординатору.

— Срочно готовьте операционную, любую. У парня вот что.

Ефремов задрал на Гургене штаны и показал третий глаз.

— Ты в анатомии такое видал?

Ординатор молча достал из карманов хиркостюма флягу, свинтил крышку и отхлебнул. Отрыгнув пары коньяка, он ответил:

— Читал про одноглазых, про глаз на лбу, но не на ноге же. А анализы, направление есть?

— По cito7. Анализы здесь сделаете, — врач наводил на молодого окулиста чары конфундуса, иначе дурильную порчу.

— А если лейкоциты повышены или гемоглобин понижен? Надо пролечиться.

— Зальете эритроцитную массу или антибиотики. Срочно удалять, а то проблемы будут. Как больной зуб.

— Парень, закрой глаза, на ноге открой. Сколько пальцев видишь?

— Ты мне фак показал, док, — нагло заявил юноша.

— Правильно. Но зачем удалять живой и здоровый глаз?

Ефремов достал свое служебное удостоверение и начал качать права:

— Я тоже врач, и это мой пациент. Давайте бланк согласия на медицинские манипуляции, пусть подписывает. Это злокачественный глаз и на ноге ему не место.

— Опухоль, что ли?

— Вроде того. Медлить нельзя, иначе закроются глаза на лице.

— Ты что, коллега, бухой или под кайфом? Или вы с дурки приехали, вон пижама на парне… — офтальмолог уперся и фотографировал третий глаз на айфон, залил в инстаграмм.

— Ты мне гонор не показывай, окулист! — взорвался Ефремов. — Анализы давай делай. У нас опухоль.

— Дайте я вас на офтальмоскопе8 посмотрю.

Уссыкающийся Гурген встал на стол, приложив глаз к аппарату. Окулист долго разглядывал диво через светящуюся щель, а психотерапевт продолжал наводить морок:

— У нас опухоль сетчатки в начальной стадии.

Наконец пришла сестра — лаборант для забора крови и мочи. Гурген облегчился, перелив далеко за края банки. Лужу вытер сам, колдовством. Через полчаса анализ был готов, а ординатор названивал по внутреннему телефону хирургу и анестезиологу.

— Какая операционная пуста?.. Третья? Готовьте стол и спуститесь в пятую смотровую с каталкой, тут сложный подросток, походу, в психозе. Надо седатировать9.

Врачи собрались на консилиум, к возмущению очереди, прямо в смотровой.

— Психоз, говорите, а следы психотропов в анализах есть?

— Нет, какие-то психоактивные вещества, наверно, спайсы курит.

— Нет, это гомеопатия, — вступился лечащий врач. — Строго под моим наблюдением. Не долечился, глаз заболел.

Все дивились третьему глазу, но резать так резать, раз глаз больной.

— Чем седатировать будем? Парень, тебе восемнадцать есть?

— Да.

— Тогда можно местную анестезию, чтоб после общей у тебя глюканов не было.

— Сестра, уколите ему хлорпротиксен10 и сводите в туалет, чтоб катетер не ставить. Тем более, глаз на ноге.

Сестра прилюдно раздела больного, уколола, и у Гургена резко закружилась голова, да так, что до туалета он шел по синусоиде11, держась за сестру, и писал сидя. Потом его раздели донага и уложили на каталку, укрыв простыней.

Итак, операция началась, пришли намытые хирург с анестезиологом в латексных перчатках и Галлеоныч в хиркостюме с мобильником наперевес. Как они допустили его до контроля над операцией, Гургену было уже пофиг. Главное, родное лицо над головой. А он боялся за глаз, хотел вскочить, лягнуть хирурга и переколошматить инструменты, разгромить стол и сбежать. Но не мог даже пошевелиться. Когда ногу обкалывали анестетиком, она задрыгалась и тут он чуть не лягнул врачей. Анестезиолог сказал:

— Надо вводить оксибутират натрия12.

Ефремов запротестовал:

— Буратинку? Что, сторчать хотите нашего пациента? У него такие глюканы пойдут, мама не горюй. Делайте диприван13, ему можно и нужно.

— У меня нет дипривана.

— Врешь, ты им просто приторговываешь. — Иван Львович пока убрал телефон в скрытень и выудил пару-тройку сиклей.

— Вот тебе коллекционные серебрянные монеты, столько хватит?

— А сколько они стоят?

— Дорого. Если загнать их правильным коллекционерам, они и голову отдадут. До них есть охотники.

— А диприван стоит двадцать тысяч.

— Ничего, сговоримся, — Ефремов протянул монетки в карман анестезиолога. Тот приказал операционной сестре вытащить из шкафчика ампулу. Гургена укололи в вену и он закрыл глаза, даже проблемный третий. На глаз наложили векорасширитель и принялись выстригать глазными ножницами конъюнктиву и косые мышцы.

— Эх, мне бы детский набор, глаз больно мал,— бурчал хирург.

Потом глазное яблоко прошили проволочками и вытянули наружу. Обрезали зрительный нерв и стали унимать кровотечение тампонами и перекисью водорода.

— А как красиво сформирована глазница в голени,— ахнул хирург. — Детский имплант из силикона! — приказал он сестре.

— Не надо, мы протезироваться не будем, — возразил психотерапевт. — Оставьте так, пусть будет вмятина, это же нога, под брюками не видно.

Костеростом зарастим. Тем временем, хирург вколол в глазницу шприц какой-то бурды, и Ефремов поинтересовался:

— Это вы нерв ботоксом14 убиваете?

— Нет, это антибиотики.

— А нерв из голени и бедра удалять будете?

— Нет, сам атрофируется.

Конъюнктиву зашили шовником и веки тоже.

— В какую палату мы его везем? — обратился хирург к сестре и санитарке.

— Не надо, я его заберу, только распишите послеоперационный уход.

— Капли ирис и глазной солкосерил. Потом к нам на перевязку и снятие швов. Антибиотики внутримышечно.

— Будить? — подал голос анестезиолог.

— Нет, пусть поспит.

Хирург наложил повязку на бывший глаз, санитарка одела больного, врачи побросали перчатки и собрались уходить. Ефремов вынул мобильник и изрек заклинание:

— Обливиэйт парциалис женио, операции не было, препараты вы пропили.

Иван Львович запустил руку в карман анестезиолога и забрал сикли, попутно нащупав там пару гондонов. Нечего зарплатой сорить. Ее и на рубли обменять можно.

Ефремов переоделся в раздевалке в цивильное, поднял с кушетки Гургена и трансгрессировал в Хогвартс. Наказал мадам Помфри послать сову или говорящего патронуса, когда Гурген проснется, а сам телепортнулся за лекарствами.

После аптеки он понял, что ему пора в Мунго. Но нужно было подождать, пока кончатся пары у Снейпа. Скорее бы в Хогвартс поступила на работу Гермиона или хотя бы Ханна Аббот. Так он и сделал, послал школьную сову Ханне, не зная, есть ли у нее мобильник. Попросил от имени ордена Сокола подменить Севу на уроках, а сам сдернул Снейпа на консультацию к девочкам Лужковым. Минерва хоть и выходила на трансфигурацию, все равно успела подмену и стала распекать по телефону школьного психолога, где они шляются со Снейпом в рабочее время.

— У меня сотрудник Звартноца больной лежит, и еще скандал по поводу земельного участка под школу. Мне надо на прием к мэру.

— Вы должны были согласовать это заранее, а так я ставлю вам обоим прогул. Больничный для Хьюго я оплачу, но чтоб те скорее выздоравливал. И в какую вы дрянь ввязались, что торчите попеременно у его постели. Если бы не Альбус, я б давно всех вас уволила, некроманты драккловы, всю вашу школу. Один дурак начудил в интернете, а вы пользуетесь.

"Да безлимит у нее, что ли?" — раздраженно подумал горячий армяно-грузинский джигит Ефремов и сбросил звонок, резко буркнув прощание.

Минерва же, отведя пол-урока и загрузив учеников практическим заданием, сразу полезла в ассамблеумы за бекапами. И каждый раз гугль выдавал ей надпись gateway forbidden15. Минерва аж вышла из аудитории и звякнула Невиллу в теплицу, что это значит.

— В Ворота путь запрещен, Невилл, мальчик мой, объясни?

— Значит, что такого сервера нет или он перегружен.

— Если перегружен, значит кто-то скачал все бэкапы и натравит их на меня, чтоб я умерла от тоски по умершим? Я не выдержу, если среди них окажется мистер Элфингстоун Уркхарт. Я убью мистера Германа, это же его проделки, ведь так?

— Нет, почитайте отзывы через переводчик, сервер рухнул, вот они жалобы, что ни одного бэкапа скачать нельзя. Значит, его уничтожил Валез, владелец ассамблеумов. Его просят вернуть все на место, ролевики скучают.

— Пусть скучают, меньше скандалов будет.

— Но ролевики помогли одолеть порождение Сережи Макарова. А вы же с Кингсли Шеклболтом отправили его в ссылку, где нет компьютеров и интернета.

— Сослала, но мне нужно поговорить с одним из умерших.

— Простой спиритизм не подойдет?

— Раздобудь мне мужской череп.

— Да что я вам, гробокопатель?! Пошлите мистера Мосеева в Лютный. Он все равно мало работает на школу, а занимается бизнесом. Он может покинуть рабочее место в любой момент.

Ефремов и Снейп стояли при входе в больницу св. Мунго в неурочный час для посещений, тупо таращились на заброшенную витрину, полную старых манекенов. Наконец, Снейп послал говорящего патронуса в отделение менталистики: "Мы, врачи-менталисты, должны проведать русских девочек, которых привезли вчера вечером." Через несколько минут к ним явился призрачный волк и проговорил: «Девочкам плохо, не тревожьте их. Нам нужны опытные легилементы и обливиэйторы". "Я Северус Снейп, кавалер ордена Мерлина и магистр темных искусств, в том числе и прикладной легилеменции. Совсем газет не читаете? "Входите."

Они синхронно шарахнулись в витрину и очутились в холле. Непривычно. Прошлый раз Ефремов и компания трансгрессировали через ассамблеум или через камин, Иван точно не помнил. Сейчас Сева был проводником. Вот они поднялись в отделение менталистики к заведующей миссис Джигли. Та сидела в кабинете в бусах из золотых пчелок и просматривала омут памяти.

— Здравствуйте, миссис Джигли, все так же заведуете менталистикой? — Снейп, кажется, оробел перед дамой, чьи накрашенные волосы цвета красного дерева были накручены крупными кудрями. — А мастер Ираклий, он жив?

— Да, до сих пор работает провизором, варит зелья для аптеки. Я хорошо помню, как вы проходили у него стажировку в восьмидесятых.

— Я разрывался натрое, преподавал в Хогвартсе, ассистировал мастеру Ираклию и шпионил в рядах Пожирателей Смерти.

— Но как вы остались живы? Ираклий был на ваших похоронах... Или хоронили кого-то другого, а вас спрятали? Но укус змеи был смертелен, мне ясно как врачу.

— Нет, я погиб и ожил. Вот этот человек и его друзья помогли мне воплотиться.

— Эдак можно и Волдеморта воплотить!

— И он воплотился. Мы победили его и стерли возможность оживлять его.

Миссис Джигли обернулась к Ефремову.

— Кажется, я вас знаю. Вы навещали одного маггла, увидевшего дементора.

— Я его лечащий врач, друг и начальник. Мы преподаем в русской школе магии для взрослой рабочей молодежи. Он не маггл, а колдун и он спас меня от Волдеморта.

— Так мы коллеги? А легилеменцией вы владеете?

— Да, вполне. Не так как Северус, но с больными нахожу общий язык. Я осмотрел девочек перед госпитализацией, хочу попросить вас наблюдать за ними в динамике.

— Что вы о себе возомнили! Их не может просканировать мой аспирант-ординатор, они встречают его с закрытыми глазами, и при этом утверждают, что это Гарри Поттер, и ссорятся, кто первая из них вступит с ним в половую связь.

— Почему такое повышенное внимание к простым девочкам в психозе?

— Они магглянки, а у меня докторская стоит по влиянию магических воздействий на простецов. Но материал в основном книжный, я попадаю в научных библиотеках, и тут такой случай. Второй за мою практику. Первым был ваш Герман.

— Герман колдун, стихийный и необученный, но девочек-то... Вы не думаете, что сестры Лужковы стихийные маги-маглородки?

— О, мы их протестировали. Никакой магии. Они только закрывают разум глазами, прерывая зрительный контакт.

— Что ж, ваша диссертация полезна, тем более, перед слиянием магического и маггловского мира.

— А разве таковое планируется?

— В России. По завещанию Дамблдора.

— Откуда у вас эта информация?

Ефремов достал мобильник и показал портрет Альбуса. Тот провозгласил тоном, будто выступает на собрании Визенгамота:

— Друзья, я верю в альянс силы магии и технологии магглов. Особенно это касается медицины.

— А войны не будет? — спросила менталистка.

— Если бы я предвидел войну, то не просил бы господина Ефремова продолжить мое дело. У него тоже девять планет в зодиаке, как и у меня. Значит он сильный маг.

— Но произошло страшное, маги напали на двух девочек-подростков и пытали их!

— Если это какие-то бандиты, мы приложим все усилия к их поимке и обезвреживанию. Возможно, это беглые пожиратели, которым место в Азкабане.

Ефремов фигурально обосрался, представив, что старина Дамби сложит два и два и вычислит банду 'деда Сето'. Он же видел их на празднике в честь битвы за Ассамблеум. И еще благодарил, что они встали на путь исправления. Джек случайно не залил им портрет в смартфоны? Тогда хана — хуй. Надо с ними встретиться и серьезно перетереть. Иван Львович выключил портрет от греха подальше и снова переключился на медицинскую тему.

— Как бы то ни было, оставим показания девочек для милиции и аврората, но только когда они поправятся. А сейчас мы с Северусом хотели бы ознакомится с медицинской документацией или поговорить с пациентками.

— Насчет поговорить, я подумаю, но вот материалы их ментальных проб, что мы успели собрать за ночь.

Миссис Джигли позвала санитарку, дежурившую у палаты девочек, отняла у нее аметистовый кулон и окунула его в дубльдум, выдав амулет на замену для беспрестанной слежки.

— Мне вообще сейчас смену сдавать, а вы меня дергаете, леди.

— Передашь кулон сама, я разрешаю, у меня консилиум16. Это надолго. Не забудь сказать своей сменщице, чтоб она записывала их сны.

Сонная санитарка ушла, а легилементы уставились в дубльдум.

— А вы взяли информированное согласие на эксперименты с отца пациентов?

— Они что, несовершеннолетние? Они сказали, что им 17 лет, и они прекрасно сложены для этого биологического возраста.

— У магглов совершеннолетие наступает в восемнадцать. А им шестнадцать и четырнадцать.

— Да? Младшая — акселератка17? Они сказали, что они двойняшки. Но ее сексуальное развитие соответствует полной зрелости. И она не девственница. Не могу сказать, что их изнасиловали, они открыты к сексу. Смотрите сами, мой аспирант Альберт навещал их ночью.

Альберт проходил мимо палат по отделению, как вдруг услышал там шум. Зайдя в тёмное помещение, он крикнул:

— Кто здесь?

В дальнем углу послышался тихий девичий голос, полный облегчения :

— Мы.

Альберт засветил люмос на конце палочки и посветил им в угол, из которого слышался голос. Это оказалась одна из девушек, которых ранее пытали.

— Почему ты сидишь в углу? — спросил Альберт.

— Я боюсь лежать в кровати.

— Почему же?

— А если Они придут за мной? Если они будут знать, где я лежу, придут ночью, воткнут нож мне в сердце? Но я окажусь хитрее их. Я положу гору подушек, и они не заметят подмены. А потом тихо подползу и убью их сзади, выстрелю им в голову.

Аспирант понял, что девушка бредит.

— Ложись в постель. Будь уверена, никто ночью к тебе не придёт.

— Я бы так не говорила, — на секунду в глазах девушки мелькнул безумный взгляд, полный страха и отчаяния. — Ты не представляешь, на что Они способны. Но ты же меня защитишь, Гарри, да? — она схватила его за рубашку и начала судорожно трясти парня и повторять одно и то же. — Ты же спасёшь меня? Спасёшь? Спасёшь?! И займешься со мной сексом?

Молодой доктор сам испугался до жути, когда всё это происходило. Однако, взяв себя в руки, вспомнив, что он взрослый благоразумный человек и с кем он имеет дело, он обнял её и ответил:

— Да, точно.

Удивительно, как девушка сразу же успокоилась. Будто и не было никакой истерики у неё до этого. Парня смутила эта резкая смена настроения, но делать было нечего: сказано значит сказано. Но легилементировать он не рискнул, слишком темно, и больная сударыня блаженно прикрыла глаза, прижимаясь к его груди.

Прибабахнутые увиденным, члены ордена Сокола переглядывались между собой.

— А я применил к ним фоновую легилеменцию за чашкой чая,— похвалился Иван Львович. — У них была эйфория. Не предполагал, что они так ухудшатся за полсуток. Больше похоже не на шизу, а на биполярный психоз. У нас это лечится за месяц. А как они реагируют на зелья?

— Мы даем им льдинки, чтобы снять страх. Я считаю, что вся надежда на стирание памяти о травмирующих событиях. Наши штатные обливиаторы бессильны, их не подпускают к себе девочки, а министерские ничего не смыслят в медицине.

— Так есть я, лейб-медик Волдеморта, — осторожно подал голос Снейп. — Я стирал память особо прытким Пожирателям по заданию Дамблдора. И наводнял их разум подменными воспоминаниями, чтобы они не ощущали провалов в памяти. Дайте нам с русским доктором поработать с их памятью в спокойной обстановке. Дайте нам подписать научный подряд, и мы поставим их на ноги сеансов за десять.

— Дайте мне подумать, — провозгласила миссис Джигли.

"Цаца. Ничего эта старая сука нам не даст, а будет измываться над пациентками два месяца. И не вылечит, а загонит биполярный психоз вглубь. И тогда не видать нам плюшек от Лужкова."— как-то синхронно подумали телепаты.

"Да она недостойна медицинского звания, она только калечит. Как Герку спасли тут, сам диву даюсь." — думал Ефремов.

"Ладно, по-хорошему мы ничего не добьемся. Все она про меня читала, боится меня. Надо было оборотку пить. Но теперь будет по-плохому"— телепатировал в ответ Сева.

— Обливиэйт парциалис! Ты не видела ни Снейпа, ни Ефремова, мы русские родственники девочек, хотим увидеться и доложить вести их папе, русскому чиновнику.

Оторопелая миссис Джигли глупо улыбалась и упустила момент, когда Снейп умыкнул кулон-следилку из дубльдума. Снейп трансфигурировал их мантии в целительские с кадуцеем на шевроне, и мужики спокойно прошли в нужную палату.

Сестры Лужковы лежали на животах, покрытые простынями и мирно посапывали. Санитарка сидела возле распахнутой двери и клевала носом, выставив кулон.

— Их, наверное, намазали зельем от шрамов, какое я варил Невиллу на седьмом курсе, когда их пытали брат и сестра Кэрроу, — сообщил Снейп по-русски.

"Надо купить такого же в больничной аптеке," — подумал психотерапевт, беспокоясь о Гере.

— Слушай, у меня живот что-то скрутило, где здесь сортир? — приврал Ефремов, но Сева уже не читал его мысли и отправил по адресу.

Новоявленный целитель пошел на всякий случай отлить, чтобы потом не бегать, перекурил и отправился на поиски аптеки, а случайно забрел в отделение проклятий крови и нарвался на заместителя заведующего, самого Соломона Райзенберга. Ефремов просто догадался по описанию Флитвика, ведь он сам хотел полечиться у него, но сэкономил.

— Вы кто и почему шастаете по больнице в мантии? Для стажера вы староваты, или вы из аврората перешли как наш скоропомощник?

— Я директор русской магической школы и практикующий врач, — Ефремов сунул еврею удостоверение.

— Ах да, читал в газете. То-то лицо знакомое. У нас лет двадцать пять назад был маггловский менталист. Знаете, из нашего отделения сделали диагностическую помойку. Вы к нам по какому вопросу?

— Я в аптеку иду, за зельем от шрамов... Не подскажете?

— Только нужен рецепт из больницы, вы так ничего не купите.

— Тогда полечите нашего декана, точнее двух. Мадам Помфри не справляется. У одного глаз на ноге сегодня вырезали, я боюсь что заново вырастет, а другому мазь нужна. Сколько это стоит?

— Для директора нисколько. У меня внуки в Хогвартс не пошли, в Израиль уехали. Но они взрослые, им по тридцать. По-русски хорошо говорят, по-английски и на иврите. Вы возьмете их в школу?

— Возьму, я как раз взрослыми занимаюсь. Иврит — древний язык, не поддается магическому переводу, они могут подрабатывать преподавателями иврита на факультативе, хотя у нас обязательный язык армянский. Я так, кавказский еврей, если знаете, у нас армян много. Но все неграмотные. Ищем преподавателя...— Ефремова понесло.

— Армянина я вам не найду, а если вы зачисляете моих внуков, то возьмите еще и котика. Книззла, последний остался.

Ефремов сообразил, куда можно его пристроить и согласился на оба условия.

Учить-то надо, а то ролевики больно прошаренные, скоро могут сертифицироваться. А кот пригодится.

— Я им портключей пришлю, чтоб летели домой, ждите пополнения.

Райзенберг делал их нелегально, в обход министерства.

— Так срочно? А они хоть бытовой магии обучены? — колебался Ефремов.

— Я чему смог, сам научил. А в Бер-шеве школы нет. Вы филиал в Израиле не откроете?

— Да мы сами без помещения, в интернете занимаемся.

— Тогда и ключей не надо, я пошлю им сову с адресом прямо сейчас, с больничного совятника.

Ефремов зашел в кабинет, списал с мобильника адрес на пергамент, приписал, что необходимо купить палочки у Тевудера по почте. Забрал из лукошка котенка камышового окраса и затолкал за пазуху. Райзенберг пробежал глазами записку, расписался на ней и выдал рецепт на мазь. Затем они позвонили мадам Помфри по камину и справились о состоянии Гургена. Оказывается, он очнулся, наблевал желчью, ему укололи костерост и антибиотическое зелье, но с головой у него нелады, он опять зовет Джека продавать Ованнеса и Аствацатура. Перематывая повязку, Поппи увидела, что швы разошлись, веко моргает, а зашитая конъюнктива кровоточит. Но переводить в Мунго юношу можно только завтра, когда он отойдет от наркоза. Да и то под оборотным зельем. Чтоб избежать шумихи. Вырвет волосок с головы какого-нибудь семикурсника. Спросила про Снейпа, Вано ответил, что тот завис в менталистике с личными пациентками и тормошить его не надо. И с Гургеном работать будет тоже он, а на зелья надо срочно ставить Гермиону, пусть ей в минмагии дадут хроноворот, а то МакГонагал пусть выкручивается, как хочет. Потом, по дороге в аптеку, директор шрм позвонил МакГонагалл и попросил им со Снейпом отпуска на полторы недели по делам ордена Сокола, но та согласилась на это, если они по вечерам будут выходить в подшефную школу.

— Вечно у вас какие-то неприятности. Опять Тома Реддла возродили?

— Нет, просто нас одолевают его последователи. И губят здоровье орденцев и простых магглов.

— Это некие Ованнес и Аствацатур, как я слышала от мистера Соболевского? По именам, наверное, армяне. Разбирайтесь сами и не впутывайте нас в ваши неприятности, а то я не проведу детям интернета.

— Надо подключить к проводке кабеля Геру и Арутюна, они специалисты.

— Арутюн же вроде бы врач вашей школы?

— Он инженер-самоучка, Кулибин18.

— Да, я читала про русских замечательных магглов и вдова маггла.

"Что ж ты нас поначалу невзлюбила?", — с горечью подумал Ефремов. Потом он позвонил Гере и узнал, что тот лежит в подсобке у Невилла, облепленный листьями кипкиара и обрадовал его, что шлет с почтовой совой горшочек мази от шрамов, на что раненый ответил, что Лонгботтом уже поставил варить мазь сам.

— Вот полечишься хорошенько, будешь интернет в Хогвартс тянуть, наша директриса велела. Носи хэбэшную майку и не мойся, пока не заживет. Я тебе от самого Ираклия мазь достал.

— Я пил зелья Ираклия и его стажеров.

— Представляешь, наш Сева его бывший стажер. Какие талантища.

Гера, при упоминании Снейпа, взял и отключился от обиды.

Чтобы снова не потеряться, Ефремов трансгрессировал к Севе.

— У тебя там что, понос? — съехидничал Снейп.

За маггломедика ответил котенок из-за пазухи. — Ааа, у еврея-полугоблина побывал? Фелинотерапию19 открыл опять? Луну жалко стало?

Сменившаяся санитарка была под заклятьем перевода и все понимала.

— У нас жил книззл Райзенберга, Ид. Черный такой, огромный. Недавно умер от рака желудка. А этот малыш опять нам?

— Нет, персонально девочкам. Они заберут его в Россию как подарок от моей школы. Приготовьте ему лоток и накормите. Я не знаю, что едят книззлы.

— Да как простые кошки.

— У меня луна была, мусор ела. Верная, как собака.

Тут проснулись девочки. Маггломедик выпустил кота в палату, куда он побежал, принюхиваясь по сторонам. Сестры Лужковы завизжали, увидев двух мужчин у стеклянных дверей.

— Им надо переодеться,— пояснила санитарка.

— Ничего, девочки, мы врачи, а значит, существа бесполые.

— Но чертовски сексуальные, — остроумно парировала старшая.

Ефремову и Снейпу пришлось отвернуться. Девочки напялили зеленые больничные ночнушки и джиннины халатики, которые они не снимали в память о визите к Гарри Поттеру. Скрытни тоже были набиты подарками миссис Поттер. Котенок запрыгнул на кровать к младшей.

— Доктор Ефремов, когда к нам опять придет Гарри?

— Может, вечером, в час посещений... — грустно подыграл врач. — А я пришел лечить вас по поручению миссис Джигли.

— А кто вам платит?

— Орден Соко... Феникса. Минерва МакГонагалл. Вы же пострадали от черной магии.

— Да, к нам применили болевое проклятие, но мы не сошли с ума. Зачем нам находиться в отделении менталистики?

— У вас депрессия. Вам же давали красные конфетки? Это от тревоги. И котик вам в подарок, заберете домой. Он лечебный.

— Они забрали наши ноутбуки и телефоны, а там наши фотографии и интернет.

— Сейчас вам нельзя пользоваться интернетом, вы должны побольше спать и пить зелья.

— А как мы позвоним папе и маме?

— Напишите им письмо, только не расстраивайте их. Вам дадут перья, чернила и пергамент.

— Как настоящим волшебницам?

— Да. А вы умеете писать пером?

— Нет. Дайте лучше карандаши.

Санитарка принесла письменные принадлежности, и девочки уселись за стол писать записки. Ефремов же решил их потихоньку выкинуть и уже тыкал смску Гарри, чтобы тот позвонил Лужкову сам, что через две недели девочки прибудут в Москву с чемоданами и в полном здравии. Отписавшись, он принял клочки пергамента и сунул в карман.

— Иван Львович, а с вами кто, Снейп?

— Нет, мой друг по курсам повышения квалификации, доктор Севастьян Тихонович Слиньков. Сева, покажи паспорт.

Снейп подчинился. Ольга не унималась:

— Вы шпион, у вас должно быть много паспортов!

— Никакой я не шпион, я врач.

— А черная метка есть?

Северус закатал левый рукав — предплечье было чистым. После возрождения она просто исчезла.

— Вот видишь, Оль, он просто врач, — напирала Елена. Ольга нехотя согласилась.

— Мы будем применять на вас НЛП, а вы не отказывайтесь от зелий. Смотрите нам в глаза, мы контузии вас в гипнотический транс, а потом вы начнете видеть образы, как во сне.

Сначала на них наложили заклятье неразглашения, а потом каждый по отдельности принялся осторожно стирать память. У Снейпа лучше получалось наводнять голову Елены ложными воспоминаниями, чтобы у нее не было провала в памяти. Ложные воспоминания были о том, что похитили их друзья в масках анонимусов, и увели на продолжительную пати с выпивкой и развратом и бдсм. Потом пришел сам Гарри Поттер и забрал их оттуда, дабы прекратить безобразие. А потом они мирно пили чай у своего кумира.

В принципе, старшенькая была уже готова и могла хоть сегодня выписываться. А вот Ефремов только экспериментировал с наводнением ложных воспоминаний. Перед полетом он, конечно, получил инструктаж и образы от Севы, но его навыки не были отточены. Так что с Ольгой придется возюкаться все десять дней. После процедуры у нее разболелась голова, и она захотела спать. Но пришло время обеда и санитарка принесла поднос. Пришлые медики разбудили девочек из транса и ретировались на поиски аспиранта. Он же легилемент, что же будет, если он увидит девочек резко поздоровевшими? Его тоже надо заколдовать, как следует. Поискав по больнице, гости госпиталя нашли коллегу в кафе, где он ел салат из мха с майонезом. Заказали по чайку, представились скоропомощниками из проклятия крови. Разговорились.

Аспирант узнал Снейпа, он у него учился в Хогвартсе, порадовался встрече. А зря. Ему тоже отшибли память и наводнили мозг страшными рассказами девочек. Пусть старая Джигли снимает с него мысли и радуется продвижению терапии. Это уже изгалялся Ефремов, наслушавшийся за жизнь таких россказней и бредов, что хоть роман пиши. Выйдя из клиники, они разделились: Сева улетел в Малую башню, а Ефремов наведался в бывшую поликлинику к терапевту Чашке, понежиться в объятиях любви до уроков в шрм. Надо было бы навестить своих криминальных друзей, но он так устал колдовать, что решил встретиться с нежной любовницей. Девять планет это, наверное, хорошо, но он поздно начал практиковать магию. Но еще надо раздобыть пару карт, куда записывать ход лечения. Не впервой выдумывать медицинскую документацию. Придется описывать подложную терапию. НЛП или эриксонианский гипноз, чтобы родителям было понятно и наукообразно. А потом они выкупят эти карты и уничтожат.

Гера получил сверток от Галлеоныча и воспользовался мазью от Ираклия, так как невиллова бурда еще не доварилась. Больной и пьяный, он завалился в свой бывший нпо, законфундусил охранника, просочился на старое место работы и сел играться за свой бывший компьютер, осмысливая сказанное другом из Хога. Невилл легилеменцией не владел, и Гарри тоже, так что нужно было то ли искать курсы окклюменции, то ли обратиться к директору Звартноца. Снейп перебесится и забудет, а вот Галлеоныч вполне себе телепат и, главное, настроен дружественно, вон какой подарок прислал. Пусть позанимается. Но и старому другу Гера доверять свою тайну не стал, хотя раньше изливал душу по самые гонады. Жаль, Арутик не телепат, хотя кто его знает.

На парах Гарри узнал, что Ефремов со Снейпом летали в Мунго, справился о состоянии спасенных девочек, на что получил ответ, что эти две кобылы чуть ли не дрочат на него, и вообще, к ним лучше не соваться, порвут на клочки из ревности.

— Что сказать их отцу, мистеру Луговому?

— Лужкову. Что они в тяжелом состоянии и их надо переводить в травматологию, залечивать побои.

— А разве полиция и аврорат не должен их зафиксировать?

— Это сделали в больнице, вышлют полиции по запросу. Но пускать отца к дочерям опасно, их психика нестабильна и для выздоровления потребуется не менее двух недель. К тому же, они простые магглянки и их держат лишь благодаря тебе, Гарри. Хотя завотделением менталистики жадная сука и потребует больших денег на лечение, так что надо скидываться со всего ордена Сокола и тебя с Арутом.

— Мне не жалко, лишь бы девочки выздоровели. Я спасатель...

— Я помню, Гарри. Летом опять поплывешь в автономку?

— Не знаю, теперь я радею за школу. Деньги у меня есть, наследство. Часть я вложил в дело Рона и Джорджа. Дивиденды20 капают, Хотя я боюсь, со смертью второго близнеца бизнес прогорит.

— Не думаю, можно оживлять Фреда и заказывать ему изобретения. Хотя Гера и Арут тоже изобретательны на фокусы, их можно устроить технологами.

— А они разве не работают?

— Гера уволился из нии еще при третьем пришествии Волдыря.

— А у нас второго мая десять лет битвы за Хогвартс, пойдете праздновать?

— Мы не орден Феникса и не отряд Дамблдора. Мы втихую шуршали.

— Да, но вас все равно распиарили во всю газету.

— Когда?

— На празднике в честь битвы за Ассамблеум, в библиотеке лежит номер и на ru_harrypotter в жж.

— Это ты сайт себе завел?

— Нет, ролевики наши. Это их Ассамблеум.

— Надо посмотреть. В нем телепортироваться можно?

— Не знаю.

После пар Ефремов завалился в Кабанью Голову, где забил стрелку с "дедом Сето" В отдельном кабинете, чтобы не раздражать своим присутствием трактирщика, который до сих пор не отошел от разговора с сестрой. Даже портрет занавесил, хотя микрочип с аурой и бэкапом давно отключился. Но зато простил брата и хотел напросится в Хог посмотреть на его портрет, ибо не знал, что члены ордена Сокола носят его с собой. А вот носит ли его бригада? Не слил ли Джек своим друзьям? Надо выяснить.

— Привет, брат, — начал разговор Иван.

— Вохчуйн, ахперик21.

Они поручкались и заказали сливочного пива и остатки фиолетового вина с мясом полувидима. Эльф принес это через десять минут, но пока не принесли еду, Иван мрачно молчал. "Сето" недовольно спросил:

— Кто Алишеру память отшиб и где девчонки?

— Где — это уже не твоя забота, чай не в полиции. Тебе шат шнора22, что пособил. А про Али не знаю, не был я у вас. Девчонки сказали, что вы у них электронные цацки отняли, гоните в обратку. Никакой отсебятины, а то место в совете потеряешь. С папашей я сам разберусь, только головы девочкам на место поставлю. Перестарались вы их стращать, спятили они.

— Да мы их всего пару раз мучили, под запись. Так что хлипкие чиксы оказались. Мы им и кормежку, и биотуалет, и олвейсы с крылышками...

— А пороли за что?

— Это Али сорвался.

— Вот и пусть теперь сидит с пустой башкой, больно умный выучился, самородок, бля... Хорошо, что вы их по кругу не пустили, люди добрые, — съязвил Иван.

— А откуда ты знаешь это? — округлил глаза "Сето". — Ты чо, телепат?

— Ага, как Сева.

— А научишь?

— Этому не учатся, это дар, — устало сказал Иван, допивая бутылку.

На том и разошлись.

Девочки в течение положенных им десяти дней отпаивались седативными зельями, донимали Альберта, когда придет Поттер или родители, но про русских врачей спросить не могли. Северус трансфигурировал печати на картах под клинику Мунго, которая не менялась двадцать пять лет и писал по-английски под диктовку ход лечения. Спать на постелях они уже не боялись, только Ольга каждый раз выбрасывала свой и сестренкин зеленый светильник из схистотеги в мусорное ведро, мотивируя это тем, что ее раздражает, по идее, успокоительный зеленый свет. Иван Львович еще раз заглядывал к ней и навождал ей память приемлемыми воспоминаниями под руководством Снейпа. Правда, девочкам еще снились кошмары, которые записывала сиделка. Все было путем. Ефремов ждал, когда бригада привезет их цацки, но отдавать их он решил после перлюстрации и в день выписки. Одуревшая Джигли требовала денег, но русский врач решил отложить гонорар для жадной суки тоже на день выписки, деньги только собирали. Уговорить ее подождать не составило труда.

— Мы платим за результат, а не за опыты, которые вы проводите. Вот, приведите двух маглянок восемнадцати лет, пусть их заколдует хулиган Блейн с мужской половины отделения, пока он не сдал экзамены. Вот вам будет материалу.

— Это непозволительно — поощрять хулиганство.

— Но Блейн явный социопат и лечить его зельями бесполезно. Я думал, с ним ведут воспитательно-психологическую работу.

— А разве вы врач, чтоб советовать мне, как его лечить?

— Я его преподаватель, миссис Джигли.

— Вот и воспитывали бы сами, а не сдавали в менталистику!

— Изоляции требовали декан и директор, он нам школу чуть не разнес.

— А почему его навещает только декан?

— Потому что в первую очередь он ненавидит меня.

— А что вы преподаете в Хогвартсе, если не секрет?

Конечно же, она ничего не помнила из разговора — знакомства.

— Маггловедение, практический семинар. Знакомлю детей с техникой.

— Но куда смотрит Артур Уизли? Это его надо было поставить на семинар...

— Ему достаточно работы и в министерстве. Меня пригласили и я преподаю.

Точно эта старая поганка газет не читает, не знает о Звартноце и речи Дамблдора с портрета. Вся помешалась на диссере. Да и мне пора садиться за писанину. Или, может, Снейпу заплатить, он накропает? Он же учился на курсах психотерапевтов. Или ему пособить надо? А, все равно вдвоем писать, разберемся.

Кстати, Минерва выдала маховик времени Невиллу, и он вел одновременно зелья и гербологию.

Девочек выписали ровно через десять дней после первого прихода "русских родственников". Деньги вручили Джигли, девочкам телефоны, ноутбуки и загранпспорта, но ехать им было не в чем, кроме халатиков Джинни Поттер. Пришлось их трагсфигурировать в шерстяные платья. Сева и Вано сопроводили их в аэропорт, где те получили багаж и переоделись в туалете, а чемоданы попрятали в скрытни. Вот так налегке они трансгрессировали к порогу Гарри, позвонить отцу. На этот раз первым с Лужковым говорил психотерапевт из скайпа Ольги.

— Я был лечащим врачом ваших дочерей в гомеопатической клинике Лондона, я сумел изъять карты из картотеки и вручаю на хранение вам, Юрий Михайлович. Можете ознакомиться с ходом лечения.

— Какую оплату вы требуете?

— Никакой. Только подпишите документы на землю под строительство моей школы.

— Подойдите после экспертизы независимого психиатра. В мою приемную. Сообщите ваше имя, я приготовлю пропуск. Вышлю совой, как у вас там с Гарри Поттером принято.

Вано представился полностью, назвал домашний адрес и пропустил девочек к экрану. Девочки, папины дочки, смотрелись на удивление ровно и спокойно, и через час болтовни Гарри доставил их к калитке охраняемой пасеки, как нейтральный объект.

Гурген долго отходил от наркоза, но его успели поколоть антибиотиками, помазать мазями и каплями, конъюнктива перестала кровоточить, но швы на веке расходились каждый раз. Вроде бы глаз не рос, но пугающе моргал. Не удалили глазные круговые мышцы. В Ассамблеум прибыли два двадцатипятилетних жиденка на факультет Джека и весьма зазнайски себя вели, когда их экзаменовали. Ефремов велел юношам умерить пыл, но при доставке бывшего медбрата в проклятия крови нашел Райзенберга и положительно доложился о новичках. Гурген Арутюнянц был заколдован под одного из семикурсников Хога и снабжен флягой оборотки, из которой должен был прихлебывать каждый час. Только во сне он был сам собой, да и жуткий армянский акцент выдавал его с головой. Но подобие конспирации надо было соблюдать. Рита Скитер могла пронюхать и теперь как независимый журналист тиснуть пасквиль в Ведьмополитен. Сам Райзенберг даже разбираться не стал, а вызвал хилера Квин Лолу на консультацию. Та отругала Ефремова за маггловскую операцию и заявила, что мальчик должен будет подвергнуться еще одной операции, только хилерской, со снятием проклятия, для чего лучше позвать самого Максимилиана Харта, заведующего. Что они занесли в ногу во время трех вмешательств, разберутся только Харт с Райзенбергом. На чем деканы Звартноца расстались.

— Мне работать надо, Гуго. Навещать почти не смогу. Может, потерпишь? Смски пиши, когда захочешь, если смогу, отвечу. Геру пришлю, он посвободнее.

В семействе Лужковых же творился полный шурум-бурум. Папины дочки наперебой расхваливали Гарри и русского доктора (при выписке он снял заклятье неразглашения), который приходил к ним прямо в палату и вел профилактические беседы, отчего они так быстро выздоровели. Английские карты с красивой печатью клиники Св.Мунго переправились в сейф, а к девочкам вызвали Джуну Давиташвили. Та обследовала их и заявила, что они подверглись экстрасенсорному воздействию и надо бы показать их Мише Виноградову. Михаила Викторовича сдернули с кафедры командным голосом, и тот примчался на дачу Юрия Михайловича с ветерком. Еще бы, сам мэр вызывает, значит, что-то серьезное. Вдумчиво читал карты на иностранном языке, посмотрел видео, обследовал пациенток. Никакой патологии не нашел, велел при волнении пить тенотен, как легкое гомеопатическое средство. На что девицы ответили, что они вполне обеспечен лекарствами и показали бумажные пакетики с красивым красными леденцами.

— Это льдинки. От тревоги. Доктор Ефремов велел пить их редко, это же не карамельные конфеты.

Затем они показали фото на смартфоне, где они втроем стояли в терминале Хитроу.

— Вот наш врач. Он хороший и умный, прям как вы.

— Ну, значит, грамотный гипнолог попался. Подозреваю, что с зачатками экстрасенсорных способностей.

— Так он же школу экстрасенсов открыл, учит их...

— В обход меня? Надо с ним побеседовать.

Девочки отдали папе вырезанную фотографию доктора Ефремова, которую он вставил в шаблон пропуска и распечатал на их глазах. Михаил Виноградов нацарапал короткую записку коллеге и приложил к пропуску. Выпускали сову впятером.

1 In treatment — В лечении

2Вохчуйн, Гурген. Карох эс русерен хосел? (в переводе с армянского) — Привет, Гурген, можешь по-русски говорить?

3Энуклеировать — ампутировать.

4ГЛАУКО?МА — Болезнь глаз, вызванная повышением внутриглазного давления.

5Чи карели ( в переводе с армянского) — нельзя.

6 Де шерел эм узум (в переводе с арямянского) — ссать хочу.

7По cito — срочно.

8Офтальмоскопия — осмотр глазного дна с помощью специальных инструментов (офтальмоскопа или фундус-линзы), который позволяет оценить сетчатку (см.раздел сетчатка), диск зрительного нерва, сосуды глазного дна.

9Седатация — успокоение, угнетение, расслабление 

10Хлорпротиксе?н. Цис-2-Хлор-9— — тиоксантена гидрохлорид. Высокоактивный и в то же время относительно мягкий нейролептик.

11СИНУСОИД, КАПИЛЛЯР СИНУСОИДНЫЙ — (sinusoid) разновидность кровеносных капилляров диаметром 25 30 мкм, имеющихся в некоторых органах, например, в печени или надпочечниках. Особенно большое количество синусоидов можно обнаружить в печени.

12Натрия оксибутират (лат. Natrium oxybutyricum, также натрия оксибат) — лекарственное средство, натриевая соль ?-оксимасляной кислоты.

13Пропофол (МНН, англ. propofol) — короткодействующее, предназначенное для внутривенного введения снотворное средство. Его применяют для индукции или поддержания наркоза, в качестве седативного средства при искусственной вентиляции лёгких у взрослых пациентов и для процедурной седации.

14Препараты ботулотоксина — лекарственные препараты, блокирующие нервно-мышечную передачу. В настоящее время на территории РФ зарегистрированы и обладают всеми разрешительными документами препараты под торговыми марками — Бо?токс, Диспорт, Ксеомин, Лантокс.

15Запретные врата

16КОНСИ?ЛИУМ — Совещание врачей для определения тяжёлого заболевания и изыскания способов его лечения.

17Акселерат — ребёнок, подросток с ускоренным психологическим, физиологическим и физическим развитием 

18Иван Петрович Кулибин (1735—1818) — известный русский изобретатель-самородок, механик-самоучка.Разработал проект и построил модель одноарочного моста через реку Нева пролетом в 298 метров, создал«зеркальный фонарь» (прообраз прожектора), семафорный телеграф, усовершенствовал шлифовку стеколдля оптических приборов, а также изобрел множество других механизмов и технических новшеств. 

Имя нарицательное для всякого рода энтузиастов-изобретателей, работающих, как правило, в одиночку безспециального образования (шутл.-ирон.).

19Лечение кошками

20Дивиде?нд — часть прибыли акционерного общества или иного хозяйствующего субъекта, распределяемая междуакционерами, участниками в соответствии с количеством и видом акций, долей, находящихся в их владении.

21В переводе с армянского — привет, брат!

22Пасиб

В записке Виноградова содержалась настоятельная просьба встретиться с коллегой и провести беседу с «экстрасенсами». Иван Львович даже не удивился, ибо намеренно проболтался девочкам про школу. Ну не мог мэр не перепроверить его работу. Но чтоб сдёрнуть самого главного опекуна экстрасенсов — это уже, конечно, перебор. Хотя заручиться поддержкой лица медицинского профиля — это будет тоже неплохо. Только вот что он собирается делать с учениками? «Битва экстрасенсов», на которой пиарился Михаил Викторович, конечно, — цирк уродов. Поглядеть хотя бы на его участников — с первого взгляда в глаза — это юродивые, типа как из Зонди— теста. Почти все как на подбор. И Виноградов как врач это понимает. Только молчит в тряпочку. Это как же ради бабла надо лицо потерять! Но общаться надо, он влиятелен.

Ещё к записке прилагался рабочий телефон, но, к сожалению, городской, кафедра в НИИ им. Сербского, поди дозвонись. Жаль, Ассамблеум не телефонизирован, придётся деньги тратить с мобильного. Не из дома же звонить, вдруг там определитель? Заебут потом почём зря, а карманную игрушку и выключить недолго. Теперь для колдунства палочка есть, только её надо овеществить. Вот Снейп себе купил, с обсидианом внутри, разорился наконец, потому что зарабатывать стал. А если б не интервью, он бы гомеопатом числился в поликлинике по липовой трудовой, пришлось бы устраивать. Ну ладно, садимся набирать кафедру.

— Алло, кафедра? Михаила Викторовича можно к телефону? — Ефремов щипал себя за усы. — Это из школы экстрасенсов его беспокоят. Да, он просил позвонить.

— Сейчас посмотрю, — пискнула лаборантка и оставила трубку на столе.

Во сейчас денег съедят!

Михаил Викторович поблагодарил Светочку-лаборантку, отложил газету и не спеша поднял трубку в своём кабинете, недоумевая, кто это его беспокоит:

— Виноградов слушает, — произнёс он своим самым вежливым тоном.

— Это доктор Ефремов вас беспокоит. Вы что-то хотели?

— А, Иван Львович! Ждал вашего звоночка, — Виноградов сразу преобразился. Расслабленности как ни бывало. — Ну, как там ваша школа? Учеников не прибавилось?

— Прибавилось. Парочка засланцев из Бер-Шевы, очень талантливые. Дедушка у них врач, у них явный дар на лекарственные отвары.

— Чудно, чудно. Сколько интересных молодых дарований вы собрали, какая коллекция, право слово! — Михаил Викторович жмурился, как кот на мартовском солнце.

— Ах, оставьте, право слово, — откровенную и грубую лесть Иван Львович выслушивал как должное, но ждал какой-нибудь пакости. — Мы скромные трудяги, четыре факультета в одном помещении. И ведь лезут посреди курса. Хорошо, что не с нуля учить. Мы как курсы японских истребителей Великий Ветер.

— Ох, Иван Львович! — рассмеялся Виноградов. — За словом в карман не лезете! Я же вам завидую просто! Такое поле для исследований — эта ваша школа. Собственно, перейдём к делу. Я бы, уважаемый Иван Львович, очень был бы благодарен, если бы вы пригласили меня в вашу школу для знакомства (тон Виноградова стал деловым и властным).

«Хорошо, что недолго телился».

— Должен сказать, что занимаемся мы в Интернете и попасть в школу можно только по гиперссылке. Вы должны зарегистрироваться на сайте Ассамблеума, тогда попадёте к нам в гости. 702-й кабинет. Там в поисковике всё написано. Если бы вы дали рабочий мобильник, не пришлось бы столь долго объяснять.

— Ох, как у вас всё технологично! Боюсь запутаться. Ну ничего, Светочку попрошу, она зарегистрирует. А рабочий мобильный я просто так не раздаю, но вам при следующей личной встрече обязательно дам. Значит, Ассамблеум, — он быстро черкнул название в блокноте. — Понял, понял.

— Я и сам едва выучил. Но вы понимаете, молодежь... Вы говорите, исследования... Психотесты? Или работа с ясновидением? Сразу предупреждаю, мы не специализируемся, у нас только одна преподавательница этим занимается.

— Да-да, психотесты на экстрасенсорику, биоэлектрография... Лимбическую систему? будем обследовать. Если вы не возражаете, конечно. От вас ничего и не требуется, мои сотрудники проведут тесты. Очень уж любопытный у вас контингент.

Вы имеете в виду ЭЭГ? и МРТ?? Хорошо. Анализы крови не надо? Лимбическую, говорите? Я как-то на лобные доли грешил, но всё может быть, всё может быть... Я простой психотерапевт, а не невролог...

— Да, кровь тоже. Желательно с ликвором?. Перед тестами пускай подъедут к нашему Центру, тут на первом этаже в лаборатории можно сдать. Серотонин, эндорфин и дофамин. На голодный желудок. И накануне алкоголь не пить, — улыбнулся Михаил Викторович.

— Знаю, коллега. Оповещу всех через Ассамблеум. На какое число запишете?

— Давайте на ближайшую среду. Я дам команду своим специалистам подготовить оборудование и реактивы.

«Ликвор... Как же Гера со своей мигренью люмбальную пункцию? перенесёт? После неё же голова болит...».

Светочка привычно зарегистрировалась на новом Интернет-ресурсе, старательно записав логин и пароль для шефа на бумажке, но потом при залогинивании начало происходить странное. Она попала в неизвестное помещение с двумя окнами, интерактивной доской и длинным столом посередине, за которым сидели два оболтуса лет тридцати и бились в карты. Кинутая последней, карта взорвалась с хлопком пистона и обдала лицо нерусского игрока едким дымом.

— Всё, Арут, ты дурак теперь! — торжествующе возгласил русский.

— Гера, у меня же козырь остался! — возмутился Арут.

— А ты не зевай, магия знает, что делает.

— Магия мягкий вагон ищет, — передразнил Гера.

— Молодые люди, вы кто? — пискнула Светочка в испуге.

— Компьютерщики, — ответил Гера, оглядев ?пришелицу с головы до пят.

— Маги и колдуны, — балагурно стращал Арут, явно флиртуя. — Хотите мы превратим вас в крысу?

Светочка впала в ступор от наглости хозяев.

— Девушка, вы по какому вопросу? — посерьёзнел Гера. — Арутик, хватит её стращать, она боится.

— Ну вот, а ты говорил, что эмоции не считываешь...

— Я от шефа...

— А кто у вас шеф? — наседал Гера, пытаясь разобраться с незваной гостьей.

— Михаил Виноградов...

Теперь Гера резко опупел и смутился:

— А наш шеф ничего о вас не говорил...

— Слушай, а кто этот Виноградов? — поинтересовался Арутик шёпотом.

— Психиатр-криминалист. Магией тоже интересуется. Битву экстрасенсов комментирует.

— Я такое не смотрю, — ответил Арутик.

— Я тоже. Галлеоныч рассказывал.

— Молодые люди, а как сюда шефа привести, он в Интернете ничего не понимает? — девушка испугала Геру ещё больше. — Он без меня не умеет...

— Учите. Кто сидит за компом в момент логина, того сюда и засасывает. Или за руку его подержите, — обмирал Гера перед грядущей комиссией. Всё-таки чужих врачей он побаивался. Только по знакомым Ивана Львовича ходил лечиться, по его звонку. А психиатров исподтишка ненавидел, хотя запоем читал научные труды в этой отрасли. И все интервью Виноградова тоже. Но ждать, чтоб он вот так нагрянул и сдал их всех на опыты, — бр-р-р! Короче, он только что вырыл себе яму.

— Спасибо. А как мне отсюда выйти?

— Через окно, если хотите обратно домой.

— Это шутка?

— Нет, если через дверь, то на автобусе или на троллейбусе до метро, а там домой.

— У меня и денег с собой нет... А через окно — я не разобьюсь? Это же не первый этаж...

— Представьте свой дом, а потом шагните. Вас телепортирует обратно.

Тут на доске появилась SMS-ка от Львовича, крупными такими буквами:

«Всем ученикам и педагогам явиться в ближайшую среду в чистом белье и парадных мантиях. Натощак, будет диспансеризация. Мочу не сдавать, только во вторник не напиваться и не трахаться, анализ крови будет на гормоны. Женщинам вне зависимости от цикла, в любой день».

Гера очень смутился от этих слов и старался заслонить надпись от гостьи. Хотя она, конечно, будущий врач, но не своя боевая и постельная подруга. Всё равно, свойское обращение директора Звартноца не всем по вкусу.

В означенный день курсисты ШРМ собрались за столом с раннего утра, взяв отгулы на основной работе. Голодные и понурые. Кто-то, кто привык завтракать, не мог испустить Патронуса, хотя Ефремов прогнал их по чарам и заклинаниям. Арутик опять сотворил дождь вместе с заклятием левитации. Гера страдал желудком.

— Скорей бы уже в Серпы...

Гургена вызвонить не смогли, его заперли в бокс-изолятор Мунго и обследовали на различные сглазы. Пока что он мазал рану «Солкосерилом®» и втихую кололся антибиотиком в бедро, соблюдая послеоперационные рекомендации.

Михаил Викторович оглядел себя в зеркале, поправил красиво седеющие волосы. ?мпозантно. Прихватил свой портфель и вышел из кабинета, направившись в лаборантскую.

— Светочка, я готов.

— Да-да, Михаил Викторович.

Спешно закрыв пасьянс на экране компьютера, Светочка открыла Интернет Эксплорер.

— Секунду. Я пока залогинюсь, а вы рядом сядьте. Пока грузился Эксплорер, она схватила сумочку с телефоном и мельком глянула в зеркало.

Наконец, логин и пароль были приняты системой.

— Возьмитесь за меня! — запоздало воскликнула девушка, протянув шефу руку с наманикюренными пальчиками.

Шеф схватил её за талию.

Секунда — и они оказались в Ассамблеуме. Слегка встрёпанный Виноградов огляделся и отпустил пунцовую Светочку, пройдя вперёд.

— Утро доброе, уважаемые.

— Факультеты и деканы к обследованию готовы, — доложил директор Звартноца. — Штатные преподаватели тоже.

Конечно, сидели там не все, а только Гарри, Снейп и Парвати Патил, прорицательница и ясновидица. Невилла никто не отпустил из Хога, еле Снейпа отпросили. Там его срочно замещала Гермиона, сорванная с министерского кабинета, где она просто просиживала юбку.

Михаил Викторович пристально вгляделся в обследуемых. Ему показалось, что волны биополей и магическое излучение так и прёт из них.

— Значит, давайте запишемся все вот в эту тетрадку.

Светочка подала ему толстую тетрадь.

— А потом стартуем в наш центр. Сначала кровь сдаём, потом тестирование.

Тетрадь пустили по кругу: сначала директор, потом учителя-англичане, потом сброд шэрэмэшников. Возмутился Славик по кличке Псина:

— Я и сам психолог, любое тестирование проведу.

— Так что же вы не провели его при поступлении молодёжи в школу? — въедливо поинтересовался Виноградов.

— А у нас головной анализатор биополя — раз, и мы почти все тут друг друга знаем — два. Из одной тусовки пришли. Мы за этот класс воевали с террористами... — проболтался огрызающийся Псина.

— С какими ещё такими террористами?

— Да так, был у нас один маньяк-шизофреник, весь Рунет захватил, — подхватил Ефремов, сочиняя удобоваримую версию для коллеги. — Все наши поднялись его ловить, ОМОН вызвали.

— Как его фамилия? Он у нас лежал? Я проверю...

— Нет, его застрелили при поимке. Он был вооружен, — доплёл Иван Львович. А старший коллега снова переключился на Псину.

— Значит, придётся вам довериться нашим специалистам, — проворчал Виноградов.

Кроме того, я сомневаюсь, что у вас есть такое оборудование, как у нас в центре. Прошу всех: за мной, — махнул он рукой, — Приступим к диспансеризации?.

Света что-то прошептала ему на ухо, переставила пустой стул, и недоуменный психиатр-криминалист взобрался на окно. Ефремов скомандовал всем взяться за руки и вцепился в лаборантку. Михаил Викторович совершенно не понял, что произошло. Только что он лез в окно, как вдруг вновь оказался в лаборантской родного института. Взяв себя в руки и отпустив, соответственно, руку Светочки, он скомандовал:

— А теперь на первый этаж в порядке живой очереди.

Все ломанулись к выходу, и он последовал за напряжённо гомонящей толпой. Толпа рассеялась по лестнице, кто-то пихался в лифты — короче, экстрасенсы вносили свою лепту в мировую энтропию. На первом этаже они расселись по всем кушеткам около кровяной лаборатории. Доктор Виноградов велел им приложить их сверхъестественные способности, чтобы испытать эмоциональный подъём. Наиболее спокойные выпустили Патронусов, которых испугался криминалист, но не подал виду. Остальные гоняли на палочках «Люмос — Нокс», отрабатывая энергию. Виноградов схватил у Псины палочку и придирчиво оглядел её кончик на наличие светодиода. Не обнаружил. Ну и фокусы, на конце простой деревяшки светится луч. Непонятно. Прям магия какая-то. Виноградов одобрительно покивал головой и вошёл в лабораторию.

— Зинаида Петровна, примите тут очередь на кровь. Серотонин, дофамин, эндорфин, как обычно все. Только там англичане есть, если что, жестами объясняйтесь.

Зинаида Петровна флегматично допила чай и достала пачку стерильных перчаток:

— Ишь, англичане. Подумаешь. И не с таких кровь высасывали. Следующий! — гаркнула она так, что Виноградов вздрогнул. Развернувшись на каблуках, он вышел из кабинета, направившись в кабинет МРТ. Первым шёл директор, подавая пример безбоязненности при венепункции, доставая полис на ходу.

— Не надо полиса, это научное исследование за счёт института, — отмахнулась матёрая медсестра. — И англичанам вашим переведите.

— Они и по-русски понимают хорошо. Чай, в России преподают.

На самом деле уже никто почти не вспоминал про заклятье перевода, так все к нему привыкли.

— Ясно. Поднимайте рукав...

Скоро на столе Зинаиды Петровны выстроилась батарея промаркированных пробирок с кровью. Снейпу даже ?медсестра-т.л. диагностировала загущение крови и поинтересовалась, принимает ли он тромболитики с банальным аспирином, ?тромбоаз или кардиомагнил. Снейп пообещал исправиться. Затем шла люмбальная пункция. Ефремов никогда не делал её и не подвергался, но знал из научных фильмов, что нужно лечь на бочок калачиком и притихнуть. Колдовать при этом деле — затруднительно, если только не поймать чей-то взгляд для Легилеменции. Однако он забыл побрить волосяной кряж на пояснице, который вырос на нём ещё в пубертате. Медсестра бритвы не имела и отказалась пунктировать ему спинной мозг, ибо волоса в шприц попадут.

— Да, и Соболевскому не делайте, у него медицинские противопоказания, — Иван Львович ткнул сестричке своё врачебное удостоверение. — Я его лечащий врач, у парня мигрень. Ему ещё ЭЭГ и МРТ сдавать.

...Виноградов, выйдя из кабинета МРТ, после раздачи ценных указаний, узрел в коридоре притихшую толпу слегка зелёных обследуемых.

— Ну, теперь, товарищи, прошу на МРТ. В порядке очереди. Наш специалист Константин даст вам все необходимые инструкции.

Ефремов, зажав вату в локтевом сгибе, отправился на двадцать минут в МРТ, одной рукой снимая золотую цепочку с шеи и обручальное кольцо с пальца, которое по армянскому обычаю носил на левой руке. Мобильник ему пришлось оставить у Константина, так что колдовать в тёмном пенале МРТ стало нечем. Глянул в глаза оператору МРТ и прочёл его ненавидящие пациентов мысли: «Вот, мне тут целый день до вечера сидеть, это ж надо, сколько вас тут в очереди. И полчаса на каждого. Интересно, пообедать дадут?». В это время Сева пошёл на ЭЭГ к Светочке, а Арут, Псина и Гера с трудом левитировали хилую кушетку.

Виноградов сидел в кабинете МРТ и заглядывал Костику через плечо, наблюдая на экране томографа довольно интересные вещи. Практически у всех лимбическая система работала активнее, чем обычно. У некоторых так просто зашкаливала. Но Костик ничему не удивлялся. Только однажды матюгнулся, когда пациент Слиньков, разнервничавшись в аппарате, начал испускать зелёные искры.

— Выпустите меня отсюда, я в гробу!!!

Не выпустили.

Также интересно было то, что у Слинькова и Ефремова были необычно активны обе височные доли неокортекса? и гиппокапм?, что свидетельствовало о необычайной способности к распознаванию слов, языков и обонятельных сигналов вкупе с могучей долговременной памятью. То есть получался живой детектор лжи. Виноградова чрезвычайно заинтересовался этим фактом:

— У вас случайно нет способностей к телепатии?

— Случайно есть, — лучезарно улыбнулся Ефремов, явно подавляя своего более учёного коллегу. Но испугать любителя экстрасенсорики было не так просто.

— А что у вас с ясновидением?

Вопрос повис в воздухе, потому что принесли энцефалограмму? Соболевского.

— Михаил Викторович, тут аномалия какая-то... неравномерные импульсы от разных отделов мозга.

Врачи оба впёрлись в плёнку, внимательно читая показания.

— У нас подозрение на шизофрению, — озвучил нехороший диагноз Виноградов. — Это ученик или преподаватель?

— Преподаватель... — убитым голосом ответил директор ШРМ. Его самые худшие опасения насчёт Геры сбылись в одночасье, хотя он их знал и в то же время гнал от себя. Ну, неординарный мальчик, талантливый...

— И как вы ему позволяете преподавать? Он может быть опасен для общества...

— У него нет позитивной симптоматики, у него лекарственная ремиссия. К тому же, он помог вычислить того маньяка, про которого вам говорили утром. Вот тот действительно был опасен.

— Да я понимаю, что он герой и всё такое. Тут у вас все герои. Но вы поймите, на войне шизофреник — это одно, а в школе — совсем другое! А что родители скажут вам, если узнают? А если, не дай бог, рецидив случится? Да вас минобразования сожрёт просто! — нагнетал Виноградов. — Одно дело — магия, другое — психиатрия.

Ефремов замялся. Пока в школе была анархия, он и не требовал с Герки никаких справок, но терять умного компьютерщика и орденца не хотел.

— Ну, в больнице полежит месяца полтора, я прослежу лично. В лучшем месте, в МНИИП им. Ганнушкина. Я могу устроить.

— Иван Львович, вы же понимаете, что как только ваша школа станет официальным учебным заведением на госбюджете, то вы и преподаватели будете обязаны проходить медосмотры. А сейчас на волне педофилофобии, и такого прочего, врачи и родители к этому относятся очень внимательно, шизофреника не пропустят. Больница — это хорошо, но вы же в курсе, что это не лечится. Мне самому не хочется талантливого парня отстранять от дел с таким клеймом, — Виноградов притворно вздохнул.

«Как же, проникся он! Но мужик упёртый, с ним не сладишь».

«Мы ещё не лицензированы, нам платят из Англии, и мы подчиняемся директору их экстрасенсорной школы. Нам бы рабочую молодёжь пока воспитать, а деток мы ещё не принимаем. Пусть до выпуска поработает, а там посмотрим. И я сомневаюсь, что мы не останемся платной школой. Но рискнуть в ?гороно я согласен. Руки только не доходят. Мне приходится преподавать в Англии, еле отпросился на обследование.

«Вот и допрыгались, если такое полезет в попечители. Может, Геру отстранить обратно в НПО, он же там от профосмотров косил. Ну да, лечился у меня, но я же не давал ему справок... А так замену искать из маглов. Или не вешать на себя медицинского попечителя, проще будет».

Порвать энцефалограмму, и дело с концом. Но плёнка уплыла в цепкие лапы криминалиста.

— Даже если он не будет контактировать с детьми, где гарантия, что у него не случится приступ? Что он не покалечит коллег? И, в конце концов, подумайте о репутации вашей школы. К сожалению, такая информация очень легко просачивается в СМИ, даже если они… э-э-э… волшебные, — Михаил Викторович помахал плёнкой перед глазами Ефремова.

— Коллеги у него специфические, тоже две войны прошли. Скрутить могут в мгновение ока. И не пикнешь.

Виноградов подивился упрямству Ивана Львовича. Или он прикидывается, что не понимает, к чему всё идёт?

— Ну, если вы хотите, чтобы ваша так называемая школа оставалась полулегальным притоном, — это ваше право, уважаемый. Лично я почёл бы за честь помочь этому заведению приобрести хорошую репутацию, повысить уровень, так сказать. Заручиться поддержкой минобразования и минздрава, где я, как вы понимаете, не последний человек.

Ефремов понимал, безусловно. По глазам понятно.

— Однако, не имея прямого доступа к делам школы, я не могу гарантировать, что о ней сложится должное мнение в обществе. Особенно с таким преподавательским составом, — выразительно повёл бровями Михаил Викторович.

Итак, он открыл все карты. Очень уж прельщала его перспектива попечительства в этом многообещающем заведении.

«А вот и не возьмём тебя, падлу. Лучше уломать непосредственно мэра или напрячь связи в лице Ары Абрамяна. Лужкову-то в первую очередь в уши надуют, что препод не здоров. И как быть, ведь школе лекбаза нужна...».

Везение, истраченное на заминку истории с похищением, кончилось. Надо думать, как и когда сказать Герману его диагноз. Только если этот принципиальный хер не разболтает это сейчас же.

Ефремов молчал, упрямо глядя на Виноградова. Михаил Викторович улыбался.

— Значит, в моей помощи вы не нуждаетесь? Ну, как знаете, Иван Львович, как знаете. Константин, дайте-ка бланк заключения по МРТ. Я его для этого случая сам составлю. Интересный результат, ох, интересный. Включу его в свою монографию, обязательно. Тут скоро будет конференция как раз по экстрасенсорным проявлениям и их диагностике. В Праге. Представляю, сколько шума наделает эта МРТ. Магия и шизофрения! Корелляция?? и диагностика, — Виноградова понесло. — Если в попечители не попадаем, так хоть карьеру подвигаем.

«А то твои питомцы по Битве не такие? Небось, уже на эту монографию надраконил. Хоть бы с глаз долой поскорее убраться и забыть. Не надо нам таких попечителей. Если Минерва скажет набрать дюжину, по помойкам пойду, но насобираю. Тот же Шишкин. Этот врач — так врач, а какой человек порядочный. Только его в магию посвятить. Ничего, отдадут на руки результаты анализов и плёнки, сразу пойду хлопотать за школу. И лекбаза для Хезгетина будет моя».

Ефремов так и не сказал ни слова, а молча покинул комнату оператора, потеряв интерес к происходящему. Только прислать Гургена, когда поправится, за результатами. А все дела с Шишкиным. Запишем две плёнки ЭЭГ на Гургене и сдадим за двух разных человек. До колдовства и после. Чтоб разное показало.

*Благодарю Марию Ламихову, молодую мать и писательницу за эпизод*

Ночью Наринэ плохо спалось. В принципе, беременным вообще плохо спится, но после вчерашнего стресса живот просто стоял колом. Она не могла найти положения для сна, как ни пыталась. Даже роскошная постель в вилле казалась неудобной.

Наконец, она не выдержала и, кляня обрюхатившего её Волдеморта, пошла на кухню. Но стоило ей пройти пару шагов, как она почувствовала резкую боль внизу живота. Схватившись за косяк, она обмерла от страха.

Кажется, началось.

На негнущихся ногах Нара доплелась до спальни Иннесс. Без стука ввалившись в комнату, она взвыла:

— Инка, я рожаю!

Иннесс подскочила с кровати. Её кошачьи глаза сверкнули в темноте.

— Ты чего? Рано ещё же!

— Я знаю! Вызывайте скорую, у меня преждевременные!

Кто-то судорожно набирал номер французской скорой, тогда как Наре всё плохело. Резко закружилась голова, и она села. Бельё оказалось мокрым — от крови. От этого зрелища Наринэ вскрикнула и закатила глаза.

Иннесс смотрела из своей кровати на подругу по несчастью. Маглянка упала в обморок, и Иннесс решила встать и помочь Наре.

И тут у неё по ногам потекло. Она тупо смотрела на увеличивающуюся в размерах лужу на полу. Тер-Петросян, который в это время диктовал адрес диспетчеру скорой, запнулся на полуслове. Потом сел на кровать и произнёс:

— Мадемуазель, у нас тут не одни, а две преждевременные роды.

— Эй, я же ведьма, мне в магловский госпиталь нельзя, — возмутилась девушка.

— У тебя выхода нет.

Иннесс понимала, что он прав. Она схватила палочку и нанесла маскирующие чары на себя, надеясь, что это сработает.

Через три минуты скорая помощь прибыла. Двое рожениц сидели рядом на кровати, Наринэ в отключке, прижавшись к Иннесс. Тер-Петросян каким-то образом решал вопрос отсутствия международной медстраховки у обеих, тогда как санитарка уже начала готовить их к транспортировке в ближайший госпиталь «Ле Шамп Элизе».

Тер-Петросян помог погрузить дамочек на носилки и прыгнул вслед.

— А вы им кем приходитесь? — поинтересовался врач.

— Мнэ-э-э... Типа крёстного отца, — промямлил экс-президент.

Когда скорая влетела в открытые двери госпиталя, Нара всё ещё была без сознания. Иннесс же с ужасом почувствовала, как внутри живота будто прошла судорога. Не очень больно (пока), но она все равно схватила санитарку за рукав.

Ещё она начала понимать, что не сможет контролировать нормальную работу маскирующих чар. Сознание стало уплывать, палочка в кармане вибрировала. Следующая схватка пошла уже в приёмном покое, где их оформляли в родильный зал.

Иннесс смутно слышала обращённую к ней французскую речь, но уже не могла сконцентрироваться и воспользоваться заклятьем перевода. Вместо неё на вопросы отвечал Тер-Петросян.

— Кажется, у тебя шерсть проглядывает, — в ужасе прошептал он вдруг. Иннесс закрыла лицо руками, не представляя, что делать.

Внезапно от стойки регистрации отшатнулся и кинулся к ним какой-то мужик в белом халате. Иннесс бросились в глаза его нереально длинные усы пшеничного цвета.

— Мадемуазель, вам плохо? — спросил он её на английском языке. Иннесс от удивления даже про схватки забыла.

— Ну ваще, да. У меня тут роды на 27-й неделе.

Врач загородил её от толпы народа и прошептал:

— У вас кошачья морда. Я это имел в виду.

Иннесс пощупала лицо. Шерсть.

— Чёрт.

— Вы волшебница?

Девушка похолодела. Как он может знать?

— О чём вы?..

— Неудачный эксперимент? Я сейчас вас отсюда отправлю. Ваша подруга тоже ведьма?

«Ещё какая», — подумала она.

— Нет, но её ребенок от того... от волшебника, короче. А-а-а! — её вновь скрутило так, что стало трудно дышать.

— Не волнуйтесь, сейчас я всё устрою.

Он что-то сказал армянину, тот закивал удивлённо. Затем пшеничный мужик взял каталку, на которой лежала Наринэ, и сказал следовать за ним. Регистраторы совсем не обратили на них внимания. Их лица были подозрительно безмятежными.

Иннесс висела на руке Тер-Петросяна. Пшеничный вещал, дескать, что в каждой магловской больнице есть дежурный волшебник, который переправляет случайно попавших туда магов в больницу святого Мунго.

Тем временем, они вошли в неприметную дверку, за которой оказалась пустая комната. Иннесс думала с ужасом, что от аппарации или дымолетного порошка она просто отключится. Пшеничные-Усы достал палочку:

— Энервейт!

К щекам Нары прилила кровь, и она открыла глаза, не понимая, где находится.

— Это портальный зал. Специальная магия для бережной транспортировки больных. Встаньте сюда.

Они передвинулись в середину нарисованного на полу красного круга с крестом, образованным двумя палочками. Эмблема Мунго... Врач что-то прошептал, и вокруг них закружился серебристый вихрь. Запахло мятой почему-то. Может, в качестве успокоительного, подумала ведьма. Иннесс закрыла глаза, когда её мягко качнуло.

Открыв их вновь, девушка увидела до боли знакомый холл больницы святого Мунго.

Регистратор приняла их, приветливо болтая с Иннесс. Иннесс хотелось пульнуть в неё Круциатусом.

— Вам на первый этаж, дополнительное отделение — налево. Зал номер 2, экстренные роды.

Пшеничный передал их местным санитаркам. Нара под действием Энервейта была как под кайфом, хихикала, глядя на идущих мимо пациентов — кто со стрелой в голове, кто с метлой в... сзади, короче.

В родзале было холодно и гуляло эхо. Санитарка взмахнула палочкой, включая чары обогрева.

Наринэ положили на кресло, и на пелёнке под ней почти сразу расползлась лужа крови. Иннесс подумала, что это плохой знак.

Когда она взобралась на кресло и её скрутили очередные схватки, которые теперь шли всё чаще и больнее, внезапно в комнату ворвался волшебник в синей мантии и властно потребовал главного целителя.

К нему подбежал целитель и повитуха, оба яростно зашептали о неподходящем моменте и — «Вы не имеете права».

— Имею! Одна из рожениц здесь в международном розыске.

Иннесс глухо застонала.

—Кто? — опешил целитель.

— Да я, я, — раздражённо отозвалась девушка. — Я понимаю, что авроры не ждут никого, но можно мне сначала родить? Я быстро, правда.

Аврор и целитель немного ошалели от её наглости.

— Я буду дежурить за дверью. Когда родит...

— ...Когда родит, она, скорее всего, отключится, — проворчала повитуха. — Имейте совесть, подождите до утра хоть.

При этих словах повитуха ловко влила в рот Иннесс зелье обезболивания, которое та узнала по резкому запаху валерианы.

По телу разлилось ощущение неги и расслабленности.

— Милая, ты только не отключайся. Я сейчас твоей подругой займусь, у неё уже потуги, а ты лежи. Дыши животом, на схватке особенно.

Иннесс старалась расслабиться, но не могла. Её тело как будто перестало её слушаться. Накрывающие спазмы схваток оглушали болью и не давали дышать. Зелье помогло лишь немного.

Рядом Наринэ лежала белой, как мел, её лоб покрылся испариной. Она не кричала, но и не тужилась, хотя должна была. Заклятье стимуляции целитель произнёс уже дважды, но безрезультатно. Нара не реагировала.

— Так, всё. Режем.

Санитарка побежала к столу с инструментами. Целитель достал палочку, поднял сорочку на животе маглянки и произнёс режущее заклинание.

Нара закричала и задёргалась. Пока санитарка и повитуха её держали, целитель бережно извлёк на свет ребёнка.

И чуть не выронил.

Это не было человеком. Что-то непомерно большое, с длинными конечностями, с кожей ярко-синего цвета висело в вытянутой руке колдуна.

Первой пришла в себя повитуха:

— Давайте сюда его, пуповину надо обрезать.

Иннесс онемела от шока. Нет, ну это было предсказуемо, что сын «Того-Кого-Нельзя-Называть» будет странным, но синяя кожа...

— И зубы. Звериные, — отстранённо констатировала повитуха.

Наринэ заплакала.

— Что это такое? — шёпотом произнесла она.

— Это твой ребенок, — неожиданно резко воскликнула

повитуха. Она взяла «создание» и положила Наре на грудь. Все удивлённо смотрели, как оно потянулось зубастым ртом к её груди.

— Ай! — вскричала армянка. — Оно меня укусило! Уберите! Снимите его с меня! Унесите его!

У неё началась истерика.

Повитуха схватила синекожее чудовище и положила в прозрачный бокс. Нара металась на кресле.

Тут Иннесс почувствовала, что пришёл её конец. Она уже не видела, как Наринэ отрубилась от Глотка Живой Смерти, и её стали зашивать, потому что у Иннесс тоже начались потуги.

Удушающая судорога сводила её таз и живот каждую минуту. Она уже чувствовала, что сейчас сдастся и отключится, когда повитуха воскликнула: «Давай, давай, уже почти вышел!».

И Иннесс собрала все силы и закричала. Вместе с криком на руки повитухи выскользнул, будто мокрая рыба, её ребёнок.

Иннесс закрыла глаза и пыталась отдышаться. Ей не хотелось смотреть на ребёнка. В это время малыш закричал, а целитель подхватил его со словами: «Мальчик. Меньше двух килограммов».

Тут она вновь почувствовала потуги.

— Наверное, плацента, — начал целитель. Но это была не плацента.

На этот раз Иннесс почти ничего не почувствовала, только услышала плюх, когда второй ребёнок упал на руки повитухи.

— Мёртвый, — произнесла та, почти равнодушно. — Мёртвый мальчик.

Иннесс распахнула глаза.

— Как мёртвый?

Но не успела она осознать горе, как ещё одна потуга сковала ей таз.

— Мерлин, да сколько можно?!

— Ещё один?! — воскликнул целитель. Он передал первого мальчика санитарке. — Под колпак. Слишком маленький срок, — и вернулся к креслу Иннесс.

Через десять минут всё кончилось. Иннесс родила ещё одного мальчика, чуть меньше полутора килограмм, и девочку, ещё меньше.

«Кошачий помёт», — думала она отстранённо, пока санитарка обрабатывала её несчастное тело.

В обрывках фраз целителя она уловила «последствия кошачьего оборотного зелья», «все под колпаком, по крайней мере, на два месяца» и «что сказать аврору?». Ей было абсолютно безразлично. Она хотела спать, и сон пришёл, как награда за труды. Спасательная темнота.

Ефремов, забрав справки у Виноградова и провернув свой финт на Барсегове (Гуго держали под наблюдением в Мунго), отправился к Шишкину с документацией спросить, не хочет ли он опекать школу экстрасенсов. Старый психотерапевт долго изучал листки и якобы Герино обследование, невозмутимо вопросил, почему вместо справки МРТ — ЭЭГ и анализ крови. На что младший коллега ответил, что справку потеряли, а за деньги отдали исходники, подтверждающие экстрасенсорику Соболевского. Шишкин закурил новую сигарету и изрёк, что, дескать, не хочет ввязываться в попечение над нелицензированной организацией.

— И что мне скажут? Доктор шарлатанов финансирует? — бубнил он, стряхивая пепел.

— Отчего же шарлатанов? Мы экстрасенсы. Я, допустим, даже телепат. Меня Англия отрядила эту школу организовать.

— А в Англии это что, вседозволенность? Чем отчитываться будем перед иностранцами?

Ефремов свернул инициативу, но документы забрал в сейф. Теперь не пропадёт ни одна выписка.

После аудиенции написал Макгонагалл, есть ли у неё минутка для подшефной школы. Она назначила 45 минут окна, но с ней они быстро сговорились.

— Департамент магловского образования? Я их припугну, и пусть они только пискнут у меня. Я за вас горой.

Ефремову не надо было узнавать адрес Департамента Минобраза, его жена была педагогом и регулярно появлялась там с донесениями от школы, привозимая мужем на жигулёнке.

С порога департамент образования встретило недружелюбно.

— Куда прётесь? Видите, полы мокрые! — заверещала бабка-уборщица, которая только что домыла полы в холле. К слову, никакого знака «Мокрый пол! ?», естественно, не наблюдалось. Да и какие могут быть знаки в России! Ефремов культурно попросил тряпку вытерить ноги, а колдунья последовала его примеру. Бабка-уборщица перекрестилась, глядя на тряпку, и уползла задом в свою подсобку. Ефремов и Минерва пошли по лестнице с выщербленными мраморными ступенями, гадая, где же в этом мрачном здании кабинет Главного. Поднявшись этажом выше, они увидели сидящую за узким столом, прямо на лестничном пролёте женщину лет сорока. Перед ней на столе стояла табличка «Стол справок».

— Вы не подскажете, где отдел лицензирования учебных заведений? — Ефремов источал само обаяние.

Тётка флегматично докрасила губы фиолетовой помадой.

— Пятый этаж, направо. Лифт не работает, — злорадно добавила она.

Привычные к Хогвартсу, магопедагоги прошли на указанный этаж, благо, что лестницы оказались куда короче. Наконец, в лабиринте одинаковых дверей нашлась нужная. За дверью находилась приёмная руководителя департамента образования. В опрятной приёмной сидела молоденькая блондинка с ярко-красным маникюром.

— Занят он, — не глядя на посетителей, отрезала она.

Ефремов показал сумку (специально не стал совать в скрытень, дабы не травмировать потенциальных собеседников) с горлышком семисотграммовой бутыли армянского коньяка, привезённого некогда Гургеном.

— А так?

Блондинка презрительно фыркнула:

— Непьющий он. Записывайтесь, через недельку примет. Если в Питер не уедет.

Жаль, универсальный ключ не сработал. Пришлось записываться, к неудовольствию директрисы шефской школы. Она хотела, было, что-то наколдовать, но директор подшефных остановил её.

— Вы по какому вопросу? — вопросила барышня, записывая их в журнал.

— Так, лицензию надо, — буркнул врач. — Мы подождём.

— А документы все собрали по 174-му постановлению? Пошлину оплатили?

— С просить приехали. Сколько за школу?

— Список документов на сайте посмотрите или в коридоре на стенде. Пошлина одна на все виды учреждений, 2600. Реквизиты оплаты там же, — девица тараторила инструкции как пулемёт. Видать, частенько тут лицензируют. Тут она остановилась: — А санэпидзаключение от Роспотребнадзора получили уже? И от пожарных?

Ефремов достал блокнот и на ходу записывал информацию. Зря колдунью только сдёрнул. Но пусть слушает, ей полезно.

— Вам вообще сначала бы к инспекторам на третий этаж, они бы и перечень дали, и всё объяснили. Зачем к руководству сразу? Сюда идут, если проблемы какие, — блондинка отчего-то прониклась сочувствием к странной паре. Хотя почему странной? Мужик нормальный вроде. Тётка немного дико выглядит в костюме в шотландскую клетку, это в мае-то. Но эти учителя всегда со странностями.

Ох, не посоветовался с женой перед поездкой, какое фиаско! Что они ещё запросят: готовое здание, библиотеку или 30 человек методистов? Ефремов был готов ко всему, так бесславно заканчивался его день.

Инспекторы встретили их сурово. Ибо они явились как раз на момент разрезания чьего-то торта. Видимо, день рождения у кого-то.

— Я вас слушаю, — раздражённо ответила женщина под шестьдесят с «химией» на голове.

—Простите, мы, наверное, невовремя, — стушевалась грозная Минерва. — Нам бы гослицензию школы, вот её директор.

Она подтолкнула бывшего врача к её столу, а сама спрятала правую руку в левый рукав. Для волшебника этот жест ничего хорошего не означал.

— У нас вообще-то не приёмный день, — начала она обычную песню всех чиновников.

— Знаем-знаем, — загадочно произнёс директор, раздумывая, то ли отдать бутыль лакомства даме, то ли самому отхлебнуть. — Секретарь вашего руководителя сказала, что у вас можно получить информацию.

Дама смутилась.

— Ну ладно, если вы недолго. Вы в курсе, какие документы надо собирать? Пошлину оплатили? И какой тип учреждения у вас?

— Средняя образовательная, — буркнул Иван Львович, мечтая о том, как бы заключить контракт с медколледжем и так обеспечить непрерывность обучение лечебному факультету. — Правда, для особенных учеников. Предупреждая вопрос, не коррекционная, а с уклоном.

— По Москве работать будете или область тоже включаем?

Ой, блин, а у нас и иностранный факультет, с приезжими! Они же подмосковники у нас.

— Область тоже. Планируем строительство общежития для детишек.

— Ой, ну тогда вам вообще не к нам! — тётка расслабилась и снова взяла в руку чашку чая. — Вам в министерство образования, к федералам. Тверская, 11.

«Вот задница! Ничего за день не сделали. Даже пошлину не оплатить. Все к федералам. Искать их ещё. Ладно, зря только Минерву сдёрнул».

Ефремов за дверью отдал ей коньяк, который она спрятала в сумочку — скрытень. Надо же ей расслабиться.

«Федералам новый купим, в магазине “Армения”. Попроще. Подмены не почуят. А шефов злить нельзя попусту».

_______________

? Лимбическая система (от лат. limbus — граница, край) — совокупность ряда структур головного мозга. Окутывает верхнюю часть ствола головного мозга, будто поясом, и образует его край (лимб).

? ЭЭГ —

? Магнитно-резонансная томография — это один из лучших и точных способов диагностики патологии в мягких тканях организма. Но всё же существуют противопоказания для прохождения этой процедуры.

? Спинномозговая жидкость, ликвор — жидкость, постоянно циркулирующая в желудочках головного мозга, ликворопроводящих путях, субарахноидальном (подпаутинном) пространстве головного и спинного мозга.

? Люмбальная пункция (поясничный прокол, спинномозговая пункция, поясничная пункция) — введение иглы в субарахноидальное пространство спинного мозга на поясничном уровне. Проводится с целью диагностики состава спинно-мозговой жидкости, а также с лечебной или анестезиологической целью.

? Диспансеризации —

? Новая кора, неопаллиум, осн. часть коры больших полушарий головного мозга.

? Гиппокамп (от др.-греч. — морской конёк) — часть лимбической системы головного мозга (обонятельного мозга). Участвует в механизмах формирования эмоций, консолидации памяти (то есть перехода кратковременной памяти в долговременную). Генерирует тета-ритм при удержании внимания. Происходит от гиппокамп — гиппокампус, гиппокамп, также называемая гидриппусом — в греческой мифологии морская лошадь с рыбьим хвостом.

? Энцефалограмма — графическое изображение, получаемое при исследовании головного мозга путём энцефалографии.

?? Корреляция — взаимная связь, соотношение.

Юбилей Ефремова проходил два раза: для семьи и одноклассников с ящиком водки отдельно, где ему подарили стеклянный рог с двумя литрами коньяка, а для колдунов — в Хоге. Орден Сокола в расширенном составе: Невилл, Минерва, мисс Патил, которой было приятно посетить родную школу, где она ещё училась колдовать и прорицать. Гарри решили не звать, чтоб он, не дай Мерлин, не сорвался, глядя на ящик выпивки, тщательно собранной Ефремовым на работе, ведь мужчине-врачу только и несут жидкое лакомство. Перед праздником он практиковал воздержание от алкоголя и скопил двадцать бутылок, которые припасал для ордена. Все несли, что им нравится: ликеры и лёгкие дамские коктейли, которые он особо не пил, а только коньяк и виски. Только любимицу Парвати, Трелони, не пригласили, хоть у них в последних классах преподавал кентавр Флоренц. Патил, напившись, заскучала и улизнула с бутылкой водки угощать бывшего педагога, и общество расслабилось. Зампред отряда Дамблдора высказался с пьяных глаз:

— И ну её, мы тут собрание Ордена проводим.

— А мы тут подарок припасли, только его ещё поймать надо, — сверкали заговорческими глазами Гера и временно хромой Гурген.

— Так, интриганы, рассказывайте, — велел юбиляр. — Что у вас за хулиганская авантюра?

— Да вот, тысячеголосого соловья решили искать...

— Птицу Блбул? Так она вроде одна на свете, разве нет?

— На самом деле их много. Ну не тысяча, а десяток. Просто Птица Блбул снеслась один раз.

— Партеногенез?? Интересно. И что вы предлагаете, лазить по Арагацу на ночь глядя?

— Да, а помните волшебный вагон? Вы тогда согласились, — лепетал Гера.

— Ну, поддатый был...

— А сейчас?

— Да я как стёклышко...

— А я бы полетел, — вставил Джек. — Там закавказский тетерев водится.

— КакАв, — подправил Гуго.

— Да нехай, — перешёл на мову англофил. — А подстрелить хочется.

— Вот давайте завтра и соберёмся, а то вы с пьяных глаз друг друга перестреляете.

— О нет, — простонал Гурген. — Башка будет трещать.

Да, юноша был ещё слаб в питии. А может, просто дистоник?, как Гера.

Невилл поинтересовался:

— А меня вы возьмёте птицу посмотреть?

— А ты выбери окно и лети с нами, чего проще. Я вот тоже отпреподавать должен. До Звартноца.

Поддатая начальница слушала эти разговоры и критически думала о том, что русско-армянская диаспора опять затеяла очередную дурь, и ничегошеньки у них не получится.

...Птицу решили ловить в выходной, когда свободными оказались все. Джек принёс охотничий карабин; запраздновавшегося юбиляра попросили взять дудук?, а то нечем приманивать певучего феникса, не гитарой же в самом деле. Был бы это саз или кяманча?... Короче, что-то очень армянское. Гурген появился позже всех, ведя под руку седого армянского старика, тоже с дудуком в руках. Без национального костюма его было трудно узнать, но тбилисский хай сообразил на ходу:

— Вы Дживан Гаспарян? Очень рад встрече...

— Автограф тебе, сынок?

— Если можно... — Ефремов протянул десятку и блокнот с авторучкой.

Дед расписался на родном непонятными Галлеонычу закорючками под восхищённые взгляды Германа.

— А давайте мы все сфотографируемся? Всё-таки такой артист приехал...

Невилл щёлкнул обомлевший от счастья Орден Сокола. Такого артиста он не знал, но отнёсся к друзьям с уважением.

— Мы хотим поучиться изловить Азаран Блбул, Дживан Арамаисович... Вы покажете?

— Сыграйте ей «Dle Yaman»?, вот так...

Дедушка Дживан поднял дудук и заиграл печальную мелодию на память. Вскоре над ним закружила жар-птица с ярко-оранжевыми перьями. Старик опустил духовой инструмент, перевнл дыхание и продолжил:

—Эта моя собственная, Луйс тррчун.

Услышав почти что кличку луны, Ефремов передёрнулся, он теперь боялся новых волшебных существ и до последнего надеялся, что поимка не состоится. Но парни, наверное, не отступят, раз даже старого колдуна привезли.

— Женька, ноты нагугли... Я наизусть только — полёт кондора и плач сокола...

Мосеев присел на корточки и раскрыл ноутбук, но тыркался попусту, в Рунете их не было. Подключился Гурген. Ноты с армянской текстовкой всплыли наружу. Юбиляр прищурился и, стесняясь знаменитого слушателя, просвистел вступление.

— Смелее, сынок... — дедушка Дживан оказался очень мудрым и тактичным.

— Успокойся и не фальшивь.

— А что она ест, ваша птица? Мясо надо?

— Нет, феникс не хищный...

— А русская жар-птица ела, я сам читал у Афанасьева.

— Так то русская. А мы в Армении, — улыбнулся старик. — Я корм с витаминами покупаю, как попугаю, и орешки всякие.

Сука, дорого. А ведь ребята добра желали... Придётся кормить, если прилетит.

Врач переиграл заново, намного спокойнее. Дживан Арамаисович благодарно закивал. Роскошная птица появилась из-за горы и опустилась на инструмент, любопытно заглянув в глаза. Отяжелевший дудук выпал из рук, но птичьи когти вцепились в неё накрепко.

— Браво, молодой человек! Теперь птица Блбул твоя.

Старик ликовал, глядя на успех младшего дудукиста, сгребавшего в охапку инструмент и послушную живность. Дед был доставлен юным колдуном восвояси.

— Сколько ты ему за концерт заплатил? — зашипел на медбрата врач, когда он вернулся.

— Да он не взял ничего, когда услышал о том, что надо научить ловить Тысячеголосых Соловьёв. Это большой дар — его приманить...

— Ну у него дар, а у меня? Баловство одно после пары классов музыкалки...

— А у вас магия Дамблдора...

— Откуда? Он мне что, отец?

— Так у тебя кровь редкая... мидихлорианы?... — подал голос Джек.

— Ну, я полетел Блбула кормить, а вы хоть стреляйтесь тут, — пошутил одарённый юбиляр и исчез с характерным хлопком.

Кака??ва они поймали одного, зато большого, как шар. Но, когда ощипали, есть было всё равно нечего. Разделили тушку с кулачок на четверых и разошлись голодные.

Ефремов, припасавший клетку для мелкой птицы, бы вынужден обязать Арута строить ему вольеру на застеклённом балконе, где он держал птицу взаперти, дабы она не обгадила всю квартиру. Сусанна негодовала:

— Опять зверинец дома? Вдруг она заразная?! Заклюёт нас, как твой кусачий шар!

— Нет, это же легендарный Блбул у тебя, армянка ты хренова. Слышишь, как поёт по утрам? Тебя это не бодрит?

— Ты же знаешь, у меня голова утром болит.

— А кто у меня секса просит в это время?

— Только секс и кофе. Иначе я не человек.

— Вредно тебе уже кофе, чай пей, чабрец свой.

— Так он снотворный, не путай.

— Лучше чая цейлонского мне принеси, или индийского, — примирительно ворковал муж.

...Пришлось вырваться разыскать пожарную инспекцию и свозить на машине в Дом Ассамблеумов через главный вход. Они осмотрели оплетённую проводами интерактивную доску, пульт и запросились в подсобку. Ефремов забеспокоился: там висели веники трав, а в банках — чудовищные препараты животного происхождения, вплоть до сушёных крыл нетопырей и крысиных хвостиков.

— Показывайте подсобное помещение. Что там у вас, марихуана растёт? — заржал высокий широкомордый холуй в МЧСовской форме.

— Ну, смотрите.

Божечки, нас не одобрят никогда.

Парень открыл дверцу и заглянул во тьму. И с размаху врезался в висящий сухой сноп чемерицы.

— Это чего? — ошалело спросил он. — Правда, что ли, балуетесь?!

Конфундус на него напустить, что ли? Напустил, внушая, что это берёзовые и еловые веники, а банки — просто анатомические муляжи. Опоздал, но должно сработать.

Парень с расфокусированными глазами вышел из подсобки.

— Веники... Нахрена вам в школе веники? Сауну будете делать? Или уже сделали?

МЧС оказалось покрепче, чем думалось Ефремову.

— Ладно, дальше пошли. Пожарный выход где?

— В сауну ходим после физкультуры, — брехал директор. — А пожарный выход там, в коридоре. И план эвакуации висит, не заметили, товарищ инспектор?

Парень критически посмотрел на план эвакуации, но придраться было не к чему, всё согласно правилам.

— Ведите к пожарному выходу.

Повёл, благо, рядом с туалетами. Быстро сам изучил.

Прямо рядом с дверью кто-то оставил метлу. Ефремов матюгнулся.

— Это уборщица забыла? — спросил МЧСник. — Или захламляем выход?

— Это уже не мои проблемы, мы только арендуем помещение. Все претензии к... — Как же Валеза по отчеству, дай бог памяти: — ...к Валентину Константиновичу.

— Но-но, арендаторы у вас по договору аренды поддерживают состояние помещений согласно нормам пожарной, экологической, санитарной и трудовой безопасности, — пожурил его пожарный. — Убрать метлу. Где огнетушители и песок?

— На лестнице, целый пожарный шкаф.

Инспектор мельком глянул на шкаф, что-то черкнул в блокноте.

— Журналы инструктажа есть?

Хорошо, ключи не попросил, а то у нас Джек ответственный за пожарбезопасность, и где он журналы прячет — неизвестно.

— А ответственный не я, журнал сам не веду. Сейчас товарищу Мосееву сообщим...

Ефремов потыкал в телефон — трубка разразилась матюками на двух языках: русском и английском.

— Джек, срочно предъяви журналы, у нас инспекция.

— Ебена мать, я отойти не могу, заказы сыпятся. Все ноут к лету хотят или фоторамку.

— Выручай, посади Гадю, пусть шурует. Вези уже, дел на пять минут.

Джек охнул и защёлкал мышью.

— Товарищ инспектор, пройдёмте в класс.

Пока они шли, в Ассамблеуме материализовался Джек с просимым.

Пожарный взял журналы, флегматично полистал. Потом подошёл к окну, проверить решётки.

— Решёток нет. Нигде нету?

— Зачем решётки? Мы тут после занятий помещение проветриваем, окна настежь открываем. Решётки в шефском предприятии. Там высотность.

Пожарный посмотрел на них, в глазах прыгали чертики.

— Так и хорошо, что нет. В Правилах же сказано: никаких решеток, — засмеялся он. — В общем, всё нормально у вас. Осталось только требование № 777.

— Портвейн? — пошутил почти расслабившийся директор.

Парень улыбнулся и многозначительно подмигнул.

— Один топор на стенде я видел, осталось два.

— Одного не хватит разве? — опять напрягся директор, мысленно поливая Валеза и Клименко. Память ему модифицировать, что ли? А, была, не была. Было три топора, мальчик, три.

Колдомедик уставился в глаза собеседника и шевельнул своим колдовским прибором, который он любил больше палочки.

Инспектор внутренне сделал фейспалм. Парень понимал, что что-то нечисто с этим дядькой. Вон, губами шевелит. Он уже от всей души желал свалить побыстрее, благо по пожарной безопасности у них и правда — всё в порядке. Но трубы у него ощутимо горели ещё с вечера. Неужели не угостят?!

МЧСник моргнул и отвернулся. Он с детства знал, что гипнозу не подвержен — цыгане пытались неоднократно.

— Жара-то какая. Пить охота...

— По пивку?

Джек уже улетел с журналом, хорошо, что его не поить. Ефремов призвал из подсобки пару бутылок усладэля и открыл их краем стола.

Пожарный ухмыльнулся:

— Не откажусь. Заграничное, что ли?

Он присмотрелся к бутылке. Butterbeer. Ни разу не видел такого.

— Английское, из самой редкой пивоварни. Лечись! — директор поднял бутыль и чокнулся с пожарным. Наконец кишки перестал мотать.

Охо-хо, какая вкуснотища... Парень причмокнул.

— И где такое берёте? Мне бы тоже. Привозит кто-нибудь?

— Да, ответственный и привозит, — наконец-то расслабился директор. — Он у нас прям англичанин записной.

Сгинешь ты с моих глаз, пьяная морда?

— Значит, я вам сейчас добро даю. Только метлы и веники убрать. Через три месяца приду, проверю. А вы мне пивка того подгоните, ладушки? Больно вкусное, — хитро ухмыльнулся парень.

— Будет тебе ящик пива, только сгинь. Чья метла — это мы разберёмся, а вот веники вынесем на время. В Хогвартс. Придётся оттуда брать. Щас, поглядим в его мозгу, когда он планирует нагрянуть? Интересно, он бумажку давать собирается, сука рваная? Зря тебя только пивом поили.

— Ну, если договорились, то распишитесь здесь. Поверку прошли, и с блеском, молодцы. Такое рвение редко встретишь. Изучите пока ППБ, инструктаж в начале года не забудьте. — Пиво подействовало волшебно, голова перестала трещать, и инспектор был готов расцеловать директора школы. Но вместо этого он вручил ему все документы и пожал руку: — До встречи через три месяца.

Ну, наконец, этот стихийный окклюмент отвязался. Ефремов грузно встал на подоконник и улетел к шефам, готовить малышню к экзаменам по столь полюбившемуся Минерве предмету. Да так полюбившемуся, что и отпускать его не хотела. Да только вот некогда. В поликлинику бы вернуться, а то совсем от пациентов отвыкнуть можно. А в Хог — гештальтиста Псину, и молодым надо заработать давать. Тем более, опыт школьной работы.

Наступили третьи сутки после родов. Во всех роддомах это праздник для мамочек — день выписки, а значит, избавления от ужасов роддома, грязных ночных рубашек и воплей чужих детей в режиме нон-стопа.

Однако, Наринэ и Иннесс в госпитале Мунго подобное воодушевление по поводу выписки не разделили бы. Причина проста: они просто не представляли, что с ними будет дальше.

Иннесс нежно смотрела через стекло волшебного колпака на своих «котят», зная, что скоро её упекут в тюрьму, а детей отнимут. Её рука лежала на специальном устройстве, через которое она пополняла запас волшебной энергии колпака, перекачивая её из собственного тела. Для магии колпака необходима была именно энергия матери и её любви, тогда недоношенные дети окрепнут быстро и смогут жить самостоятельно.

Дежуривший у дверей её палаты аврор ехидно доложил о перспективе тюрьмы и разлуке с детьми в первый же день, когда она немного оклемалась от родов. Головой она понимала, что детям так будет лучше. Если получится избежать Азкабана, то в положении беглой подследственной дети будут ей совершенно ни к чему. Однако её тело молодой мамы, переполненное окситоцином и молоком, содрогалось при мысли, что её малышей придётся отдать.

— А куда? — помертвевшим голосом спросила она аврора.

— Как вы знаете, у волшебников приютов нет. Однако для таких случаев, когда мать отправляется в Азкабан, её дети, при отсутствии иных родственников, отдаются под временную опеку в Волшеясли. Это временные ясли, которые функционируют только при появлении таких брошенных детей. Дети там пробудут ровно до того дня, когда специальная комиссия при Визенгамоте решит их дальнейшую судьбу: магловский приют, усыновление волшебниками и т. д.

— А где эти Волшеясли находятся? — Иннесс задала вопрос как можно более невинным тоном обеспокоенной мамочки, тогда как в её голове уже зрел план действий.

— При Хогвартсе, в отдельном крыле при лазарете. Мадам Помфри отлично позаботится о них, будьте уверенны.

— Что ж, это лучше, чем дементоры…

Аврор ухмыльнулся и вышел за дверь.

Иннесс позволяли кормить детей несколько раз в день, а остальное время их отпаивали живительным зельем. После очередного кормления она вернулась в свою палату и лежала на койке в апатии. Рядом стояла койка Наринэ, у которой как раз в гостях был Тер-Петросян. Он довольно смешно смотрелся в халате посетителя, нахохлившись, как воробей, на неудобном стуле. Они с Нарой спорили, что делать с синим ребенком.

— Я его боюсь, — жалобно повторила армянка в который раз.

Её монстрик тем временем лежал в прозрачной кювете и кряхтел. Нара смотрела на него издалека.

Тер-Петросян всплеснул руками:

— Ну, раз боишься, то чего и думать? Если родная мать его за человека не считает, значит, он и не человек! Чудовище! А чудовищ надо уничтожать.

— Как — уничтожать?! Я не могу, это всё-таки мой ребёнок. Просто я его боюсь. Он кусается. И… от него прямо аура исходит такая, злобная. Как будто он меня ненавидит.

— Может, чувствует, что ты его бросить собралась, — злом откомментировала Иннесс. После того, как Нара озвучила мысль отказаться от своего ребёнка, Иннесс совершенно ясно поняла, что с этой пустышкой её никакая дружба не связывает. Если бы Иннесс позволили забрать своих малышей и спокойно жить, даже без их отца, кем бы он ни был… И без Волдемортов и всей этой херни… Однако она прекрасно понимала, что это невозможно. Проклятые гормоны туманили её разум и мешали принятию правильного решения.

Армяне посмотрели на неё и промолчали. Ну и черт с вами.

Главным и единственным шансом на спасение сейчас было попробовать связаться с одним из потенциальных папаш и надавить на их теоретически существующие отцовские чувства. Но она не имела представления, как их найти. Сову здесь отправить было невозможно, аврор контролировал каждый её шаг, чуть ли не в туалет с ней ходил.

— Я тебе не предлагаю его убивать. Давай его после выписки тихонечко где-нибудь оставим, — вкрадчиво упрашивал Нару экс-шеф.

— Где-нибудь? — всхлипывала Нара, потирая грудь. Её сорочка вся была мокрая от молозива, грудь распухла до размеров дыни. По идее, если она не собиралась кормить, нужно было перетянуть грудь и пить антилактационные препараты, но армянка тянула с решением и ничего не делала. «Так она себе мастит обеспечит в ближайшие сутки. Хоть бы сцеживалась, идиотка», — лениво думала Иннесс.

Вошла санитарка и принесла поднос с прикормом. Пожилая женщина, та же, кто принимал у них обеих роды, прошла огонь, воду и медные трубы. Она видала детей и жутче, чем синий монстрик Нары. Бросив попытки уговорить мамашу взять ребёнка на руки, санитарка деловито перехватила синенького и начала кормить его из бутылочки свежим молоком единорогов. Это молоко очень подходило для прикорма, потому что было питательным и целебным. Однако достать его за пределами Мунго было сложно, и стоило оно немало. Монстрик жадно пил из бутылочки. За два дня он уже неплохо прибавил в весе. В отличие от «котят».

Открылась дверь, и вошёл аврор. Армяне сразу прервали свой многочасовой гундёж о судьбе Волдеморта-младшего и воззрились на вошедшего.

— Там к вам посетитель, — удивленно произнёс он, обращаясь к Иннесс.

— Кто? — у неё даже сердце замерло. Неужели Гера осмелился объявиться? Он-то, в отличие от Грега, не в розыске.

— Мистер Малфой. Драко Малфой. Вы вообще знакомы с ним? — напустился он на узницу с вопросами.

— Ну, как сказать…

Иннесс боялась сказать прямо, знакома или нет. А вдруг его не пустят, если не знакома?

Аврор зыркнул на неё:

— Ладно, сейчас провожу его.

Тер-Петросян засуетился и быстро попрощался со всеми, торопясь покинуть палату, чтобы не попадаться лишний раз на глаза отпрыску Малфоев.

Через пару минут открылась дверь и в комнату вплыл Драко. Несмотря на то что его положение в обществе сейчас было нестабильным, его королевское самомнение не пострадало нисколько. Зелёная бархатная мантия была стянута на груди застёжкой в виде феникса, палец украшало кольцо с ониксом, а в руке он держал отцовскую трость с набалдашником в виде головы змеи.

Драко обвёл глазами палату, даже не взглянув на санитарку, будто её и не было там.

— Могу я попросить оставить нас с мисс Иннесс наедине? — это было не просьбой, а приказом. Нару как ветром сдуло, а санитарка ушла вместе с синеньким, которому как раз пора было обрабатывать пупочную ранку.

Проводив их взглядом, Драко пододвинул тростью стул и сел. Пристально посмотрев на женщину-кошку, он вдруг усмехнулся и шёпотом произнёс:

— Привет от медвежонка.

У Иннесс перехватило дыхание. Грег, это она его так называла! Но почему он связывается через Драко?

— Я Марти, — ещё тише прошептал мужчина. — Медвежонок просил узнать, как у тебя дела.

— У меня всё великолепно, — съехидничала Иннесс, но внутри неё всё отплясывало джигу. Если Грег о ней вспомнил, возможно, он её вытащит отсюда, а потом, возможно, и её малышей из дамблдоровского приюта.

— Если не считать перспективы приличного срока в Азике? — в том же тоне ответил Марти-Драко. Он поправил волосы, взглянув в зеркало.

— Ох, и красавчик же Малфой-младший. Было бы у меня такое тело, ммм, — мурлыкал трансгендерный тип.

Иннесс передёрнуло. Она находила его отвратительным, хотя он явно подбивал к ней клинья раньше. Что поделать, её кошачья сущность притягивала всех живых мужиков в радиусе километра. Даже таких… неопределённых.

— Давай к делу. Что он хотел передать?

— Да собственно, узнать, как дела. Нужна ли помощь.

— Конечно, нужна, — Иннесс, воровато оглядываясь на дверь, кратко пересказала ему свою историю и грядущую судьбу. Тут она спохватилась: — А почему этот аврористый ублюдок с тобой не вошёл? Он же меня тут пасёт на каждом шагу.

— Ну, слава Мерлину, имя Малфоев ещё имеет свою силу, — стряхнул с рукава невидимую пылинку Марти. — А мелкому засранцу Малфою такая компрометирующая встреча с тобой, как узницей этой больницы немного подпортит его игру в честного малого, который всё осознал и теперь такой весь белый и пушистый, — захихикал Марти.

В итоге они проговорили около получаса. План получился довольно ненадёжный, но уж какой есть. Транспортировать Иннесс в Азкабан будут где-то через месяц, когда «котята» окрепнут достаточно, чтобы жить без магии колпака, в которой необходимо было участие матери, как источника волшебной энергии. Тогда их разлучат с матерью и отправят в приют. Соответственно, лучший момент, чтобы выкрасть Иннесс, — это её этапирование в тюрьму. Договорились, что Грег и его люди будут ждать группу авроров, конвоирующих женщину-кошку, возле парома, который переправляет на тюремный остров. Детей же из приюта заберут позже.

— Что ещё за приют такой выискался, никогда раньше о нём не слышала, — ворчала Иннесс.

— Да ты не переживай, там условия отличные, деток, кроме твоих, и не будет больше. А Помфри в малышах души не чает, тем более тут тройня.

— А кто ещё был в этом приюте раньше?

— Да его уж сто лет не использовали. Когда вышла оказия с драгоценными старшими Поттерами, была у министра идея очкастого туда сплавить до 11 лет, да Дамб не позволил. У меня дядя в Министерстве работал, рассказывал, как Дамблдор распинался перед Визенгамотом, что Пожиратели мелкого Гарри везде найдут, что тут нужна защита понадёжнее. Ну, он его и спрятал очень хорошо. Магия крови — тебе не Хогвартс и не заклятье Хранителя, хрен сломаешь.

Когда Драко-Марти ушёл, Иннесс чувствовала себя намного спокойнее. Приятно знать, что кто-то о тебе волнуется, даже если бы она и предпочла, чтобы это был Гера, а не Гойл. Когда она снова будет с Гойлом, то сделает всё, чтобы он вернул ей детей. И возможно, это поспособствует пробуждению его отцовских чувств. Хотя она и не знала сама, чьи это дети, Геры или Грега. Возможно, обоих. Это же магия, всё бывает, тем более с женщиной-кошкой.

В палату вернулась Нара, а с ней врач, сообщивший ей, что её выписывают. Наринэ засуетилась, собирая вещи, переодеваясь и прихорашиваясь. Тер-Петросян ждал её внизу. Женщины сухо попрощались, и Нара вышла. Следом за ней санитарка вынесла её синего ребёнка. Несчастное создание, подумала Иннесс, но тут же оборвала эту мысль. Нечего жалеть отпрысков Лорда, когда у самой проблем по горло.

Наринэ вдохнула свежий воздух летнего вечера полной грудью. Наконец свобода! Они с бывшим шефом и ребёнком вышли из госпиталя и пошли по улицам Лондона, куда глаза глядят. Синенький спал. Нара отдала его Тер-Петросяну и шла поодаль, стараясь не смотреть на ребёнка.

Они забрели в глухой район Лондона, далеко от оживлённых улиц. В одном из дворов старых кирпичных домов обнаружилась подходящая мусорка. Нара встала на углу улицы, а старый армянин просто положил свёрток со спящим синекожим младенцем, рядом с мусорными баками. Не перемолвившись ни словом, они вывернулись из двора и быстрым шагом ушли туда, откуда пришли.

Ребёнок проснулся от скрипа тормозов машины, остановившейся рядом с баками. Из машины вышла женщина лет тридцати в мусульманской одежде и хиджабе, с мешком мусора. И чуть не споткнулась о хнычущего ребёнка в кульке одеял. Женщина заверещала на арабском языке, и из машины выбежал её муж. Сначала они хотели позвонить в полицию, но потом передумали, когда увидели, что ребёнок очень странный.

— Возможно, он болен, Фатима, давай позвоним в скорую помощь и в полицию, — уговаривал женщину муж.

— Нет, хабиби?, не нужно. Мы ещё успеем позвонить куда надо. Давай возьмём его домой, а там будет видно.

Видя, что муж сомневается, Фатима прибегла к главному трюку.

— Может быть, это дар Аллаха нам. Ведь мы уже четыре года не можем завести ребёнка.

— Может, и дар. А может, и проклятье, — произнёс мужчина. Однако больше он не спорил, и пара забрала свёрток и укатила в сгущающиеся сумерки.

К федералам директор нелицензированной школы поехал с тяжёлым сердцем. Собранные бумаги отложили мрачный отпечаток бюрократизма. Хорошо Сусанне, она в готовой школе работает, да и та срывается как зверь. Ну, хоть шоколадки носить не перестала — дают, чтоб заткнулась. А как армянам без сладкого? Один набор он оставил на презент и волок в целлофановом пакете за собой, иначе они там все с ума посходят, если достанет из нагрудного кошелька такую коробку.

В федеральном министерстве, как всегда, всё было по-другому. Предельно вежливый охранник показал ему дорогу, чисто вымытый пол был в наличии, тогда как орущая бабка-уборщица в поле зрения не попадала.

В столе справок его направили сразу к инспекторам. За лакированной дверью в светлой комнате его корректно поприветствовала молодая женщина с ярко-красной помадой.

— Девушка, я с лицензией на школу для Москвы и области... — в сто пятисотый раз повторялся маг, бухая на стол портфель с папками и тихо зверея.

— Екатерина Николаевна, это к вам. Пройдите к тому столу.

Екатерина Николаевна, женщина под сорок, немного чудаковатого вида, тихо поздоровалась и указала на стул. Ефремов вытряхнул все документы перед ней, но она аккуратно сдвинула их в сторону.

— Сначала расскажите на словах, что за школа, какая специфика, финансирование, программа. Потом бумаги посмотрю.

И она уставилась на Ивана пронзительно зелёными глазами за стёклами очков в фиолетовой оправе. Ногти у неё тоже были фиолетовые, слегка облупленные.

— Да, экстрасенсы мы, направления четыре: основы медицины, экономика, компьютеры и... э-э-э... востоковедение.

Екатерина Николаевна медленно моргнула.

— Экстрасенсы. Экономика.

Она взяла из ящика маленький кружевной платочек и промокнула лоб.

— Бог весть, чем занимаются сегодня... Ну, это не моя забота. Вы все документы собрали? Заключения пожарных и Роспотребнадзора есть?

— Есть. Где у вас касса или банкомат, пошлину оплатить?

Женщина посмотрела на него очень внимательно.

— У вас же юридическое лицо. Оплачивайте со счёта организации через бухгалтерию. Вот реквизиты.

Иван чуть не матюгнулся. Ну как так можно было затупить?

Екатерина Николаевна сжалилась:

— Хорошо, поступим так. Комплектность я посмотрела, всё в наличии. Заявление я приму сегодняшним числом, а пошлину оплатите, и пришлите мне скан на электронную почту. Через десять дней ждите комиссию, если я не обнаружу грубых нарушений лицензионных требований в ваших бумагах.

— Скан? Ну, это пусть наш айтишник сделает, сам я не умею.

Чудачка пожала плечами:

— Как-то без разницы, лишь бы бумагу получить. Поправив упругие локоны, она кокетливо улыбнулась импозантному директору экстрасенсов:

— Если комиссия пройдёт успешно, я вам позвоню и скажу, когда забирать бланк лицензии. Впрочем, если провалитесь, я всё равно позвоню.

И она рассмеялась, протягивая Ивану второй экземпляр заявления с входящим номером.

Через указанное время зеленоглазая позвонила и сообщила неутешительные новости: экстрасенсам придётся барахтаться без лицензии. Либо договариваться с мэрией и жить на коммерческих правах, либо получить справку в министерстве... всё той же экстрасенсорики.

Армянин заартачился и предложил справку из английской минмагии.

— Вы в России преподаёте, значит, от русского...

Вдруг рядом с магом дико заорала жена, бессвязно лепеча про зверинец. Феникс, что ли, вырвался? Нет, оказывается, по дому ползает гадюка и шипит. Пока змея не укусила благоверную, он голыми руками ловил её по полу, но потом сообразил, что стихийно сколдовал Серпенсортию. Фините Инкантатем! И через десять минут он уже отпаивал жену корвалолом, намеряв ей лёгкую гипертензию. Что ж, надо позвонить Минерве и хорошенько нажаловаться на жизнь, может, она чем поможет в нелёгких думах. Всё-таки это их с призрачным Дамблдором придумка.

_______________

? Партеногене?з (от др.-греч. ???????? — дева, девица, девушка и ??????? — возникновение, зарождение, у растений — апомиксис) — так называемое «девственное размножение», одна из форм полового размножения организмов, при которой женские половые клетки (яйцеклетки) развиваются во взрослом организме без оплодотворения.

? Вегетососудистая дистония — ВСД — полиэтиологический синдром (симптомокомплекс), согласно МКБ-10, может классифицироваться, как проявление соматоформной вегетативной дисфункции сердца и сердечно-сосудистой системы.

? Дуду?к (тур. d?d?k; арм. ???????) — язычковый деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью. Представляет собой трубку с 9-ю игровыми отверстиями. Варианты распространены среди народов Кавказа, Ближнего Востока и Балканского полуострова.

? Кеманча? (от древнеперсидского kam?n?a; локальные разновидности: понтийская лира, кеменче, кемендже, кеменджеси, кеменча, кяманча, кемендзес, кементсия, кеман, гиджак) — общеродовое название струнных смычковых музыкальных инструментов, сродни арабскому ребабу, средневековому европейскому ребеку, французскому пошету, болгарской гадулке.

? Зара (арм. певица) — «Dle Yaman» (2002).

? Мидихлорианы (англ. Midi-chlorian) — самостоятельные разумные микроскопические формы жизни, существовавшие в симбиозе внутри клеток всех живых существ. Они являлись посредниками между разумными существами и всеобъемлющей осязаемой энергией, называемой Сила.

? Хаби?би (араб.) — арабское слово, означающее «(мой) любимый» (в мужском роде, в женском звучит, как хабибати или в разговорной форме хабибти), от прилагательного хабиб — «любимый».

Минерва, огорчённая ответом департамента образования, рискнула потревожить министра магии Кингсли Шеклболта через камин.

— Сэр, с вами хочет поговорить мистер Дамблдор... с портрета. Он только что активировался.

Кингсли потёр глаза от усталости и, как мог, вежливо поинтересовался у директрисы:

— А в чём, собственно, дело, Минерва? Я всегда к вашим услугам, разумеется, однако, в столь поздний час... И мне ещё нужно закончить одно-два письма...

— Дело в том, что в России надо проводить выборы министра магии и нам с вами надлежит явиться русскому премьер-министру или президенту.

Кингсли тяжело вздохнул.

— Ох, Мерлин. Я давно подозревал, что придётся вмешаться в ситуацию с волшебным сообществом в России. Однако на мой взгляд сейчас наименее подходящий момент для этого. Чем же спровоцирована инициативность нашего уважаемого экс-директора именно сейчас?

Минерва хотела напомнить про сумасбродство чокнутого старца из Ноосферы, но принялась долго и нудно пересказывать свою битву в гороно и комиссию оного в святая святых Хогвартсе.

— ...И всё это из-за мистера Ефремова, который собирается лицензировать свою школу. Наверняка вы знаете о нём из газет...

Кингсли усмехнулся:

— Ох, Россия. Каждый раз, когда кто-то пытается её завоевать, его армия вязнет в её снегах и болотах. То же самое происходит с несчастными, пытающимися России чистосердечно помочь. Что же, упорство мистера Ефремова похвально, и наш долг — поддержать его. К тому же, я подозреваю, что Альбус не оставит нам иного выбора.

Министр магии выпрямился в кресле.

— Я прибуду в ваш кабинет через несколько минут. Разговор будет долгим...

— Да-да, — послышался тихий голос с портрета, — это мой духовный наследник, и нам необходимо оказать ему содействие.

— И какие ваши предложения, мистер Дамблдор? Насколько я понимаю, речь идёт об экспедиции нашего бравого отряда в Москву с целью введения, так сказать, в курс волшебного дела некоторых представителей российской власти, — Шеклболт внутренне поёжился от перспективы предстать перед Владимиром Путиным и попытаться ему показать пару фокусов.

— Разумеется. Но для начала необходимо составить список политиков, избирательный список я имею в виду. Сориентироваться и протестировать их на магию должен мой новый друг. Это же его родина, его газеты и телевидение.

— Вы так считаете? — протянул Кингсли. — А нельзя ли обойтись без... м-м-м... списков?

Кингсли был человеком действия и планирование и составление списков до сих пор выносил с трудом.

— Я уверен, что в российском магическом мире найдётся лидер с нужными качествами, которого поддержит большинство.

— Российское магическое сообщество мертво, его планомерно уничтожил Сталин в 1937?1953 годах. По стране бродят стихийные маги, необученные до сих пор. Лишь школа рабочей молодёжи Звартноц пытается исправить удручающее положение.

Кингсли был пристыжён. Министру магии полагается знать подобные вещи. Он предполагал, что в России дела плохи (когда они были хороши?), но степень упадка не осознавал.

— Тогда это будет вдвойне опасная миссия, — задумчиво произнёс он, уже прикидывая план действий.

Волшебная луна вовсю светила в волшебное окно кабинета министра магии, когда Кингсли наконец собрался поговорить с доктором Ефремовым, он же духовный наследник Дамблдора. Наконец, он взялся за перо и пергамент и, нервно почёсывая лысину, набросал несколько строк. Привязав письмо к лапе казённой серой совы, Кингсли приказал ей найти доктора, да побыстрее, а сам в ожидании уткнулся в очередной отчёт Департамента магических игр и спорта. Отчёт, как всегда, был написан отвратно, и это хорошо отвлекает от насущных проблем. Ефремов лежал дома на диване, вперившись в футбольный матч из Европы по спутниковому телевидению, когда в окно влетела ночная птица. По первости ему показалось, что это злосчастная пустельга, но он вспомнил, что от души зловредной бабушки они избавились навсегда. Отвязал письмо и пробежал глазами. В сложенном треугольнике с незнакомой эмблемой лежал непонятный жетон, как до него потом дошло, портключ до лондонской улицы с заброшенной телефонной будкой и номером, который нужно набрать для прохода в министерство.

Отзвонился директрисе, что на работу он выйти не может, только вечером в ШРМ Звартноц. Минерва благословила его именем Мерлина и повесила трубку. Интересно, за какие грехи его так сразу в минмагии? Снейп дал ходу истории с языком или Дамблдор пронюхал его игры с магической мафией?

Надо было модифицировать собственную память, вдруг министр телепат? Снейпу он звонить, естественно, не стал, а потревожил доброго старину Джека, тоже оторвав от футбола.

— Тебе не приходилось модифицировать память самому себе?

— Я уже сто раз это делал, я же побаиваюсь твоих тёмномагических друзей. Это делается как обычно, но перед зеркалом.

После манипуляций разболелась голова, и измученный колдомедик уснул беспокойным сном. Утром он долго собирался, брился и велел жене выгладить его белую парадную мантию.

Облачённый и нахохлённый, он явился в будку и от несознаваемого волнения не мог набрать номер на телефоне, хотя держал пергамент перед собой. Над ним бы наверняка посмеялся сейчас главный ролевик Гера, который помнит это, наверное, наизусть. 62442. И будка поехала вниз, открывшись лифтом в длинном холле с двумя рядами входных и выходных каминов на этаже. Пройдя по великолепной з?а??ле с каминами, где сновали прибывающие и отбывающие волшебники, он уселся на бортик восстановленного фонтана с красивыми представителями почти всех магических рас и промокнул лоб прохладной водой. Наверное, тут курить нельзя и курилки нет, надо было курнуть у будки. Ещё раз сверился с запиской министра и побрёл к лифту. Когда он опустился на нужный уровень, он быстро сориентировался, в двери кабинета катался волшебный глазной протез Аластора Моуди по прозвищу Шизоглаз Хмурри. Ну, на память об орденце феникса и глазок дверной удобный.

Услышав робкий стук в дверь, Кингсли отложил отчёт и выпрямился в кресле. Благодаря старине Хмурри он знал, что это доктор Ефремов прибыл, наконец, и переминается там на пороге с ноги на ногу. Кингсли понял, что гость волнуется. Однако ему и самому было не по себе. Он плохо себе представлял, как пойдёт разговор. Однако через секунду он махнул рукой и властно рявкнул: «Войдите!». Ефремов вошёл и поприветствовал старшего по званию, разглядывая негритянскую фигуру в цветастой мантии. От неё веяло настороженностью, но Ефремов овладел собой в считанные секунды и приветливо улыбнулся. С чиновными дураками из департамента здравоохранения и образования он разговаривал хорошо. Даже с мэром Москвы он уже разговаривал. Ну не докопается же, надеялся он, ритуал же был проведён. Но за своих сатанят всё равно внутренне трясся. Кингсли усмехнулся про себя. Не так он себе представлял идейного борца за свободу образования. От гостя за милю несло медикаментами, парадная мантия сидела кривовато. Однако на лице доктора сверкнула бравая улыбка, и министр улыбнулся в ответ.

— Добро пожаловать, уважаемый мистер Ефремов, в святая святых британского магического сообщества. Нас не представляли друг другу, так что, — Кингсли протянул широкую ладонь, — Кингсли Шеклболт, министр магии Великобритании.

— Очень приятно, — такая же крупная, но более изящная и нежная волосатая рука потянулась в ответ. — С чем вызывали?

— Собственно, догадаться несложно. Мне доложили, что вы развили бурную деятельность в России. Организовали нечто вроде школы волшебства в попытке обучить молодых магов азам магии. Я верно излагаю?

— Верно. Но эти ребята дают мне фору в сто очков вперёд. Они герои войны за Ассамблеум, если вы читали газету. Я лишь организовываю учебный план. Вернее, мы с мистером Снейпом его организовываем. Он обеспечил нас литературой и прививает правила хорошего тона в магии. Сего мне, как стихийному колдомедику, открывается до сих пор. Да и о способностях своих я узнал случайно, — обаятельно откровенничал Иван Львович, совершенно успокоившись. Очередное гороно, только и всего.

— Школа — это замечательно. О ваших учениках я наслышан. А также наслышан о ваших проблемах. Насколько я понимаю, вы потянули за верёвку, а вылез целый волосатый монстр в виде полного бардака в магическом мире вашей страны. Именно эту проблему волшебного мира, а точнее, его отсутствия, нам с вами надо решать.

— Нельзя ли поподробнее? Это про русское министерство, что ли? Нам с госпожой Макгонагалл сказали в минобразования, это её рекомендация?

— Именно, что про русское министерство. Точнее, про необходимость его организовать. Эта необходимость назрела давно, и, честно говоря, я удивлён, что до сих пор никто не пошевелился сделать это. Такой простор, такой лакомый кусок для представителей волшебной власти многих стран... Те же Штаты или Германия. Вам ничего не известно, были уже попытки узурпации? Или, так сказать, интервенции? — Кингсли в упор уставился на доктора.

— Мы варимся в изоляции, говорят, у стран бывшего соцлагеря, ныне просто восточной Европы, есть своя школа, но доподлинно я не знаю где.

«Это надо Геру спрашивать, он всё читает в Интернете, может, знает».

— Вы имеете в виду Дурмштранг. Вам и не скажет никто, где эта школа находится. Ваша цель — организовать собственную нормально функционирующую, лицензированную школу, я правильно понял?

— Да, именно так, — Ефремов напрягся, сейчас, небось, будут предлагать эту самую узурпацию и интервенцию. — И каковы будут предложения?

—Тогда представьте, уважаемый мистер Ефремов, что школа у вас уже есть. И вы радостно обучаете первых учеников магии и колдовству. Пролетело несколько лет, ученики сдали экзамены и стали выпускниками... А что дальше? Куда они пойдут после школы работать? В магловский мир? С полученными навыками это просто смешно. Некоторые останутся преподавать. А остальные? Эмигрируют? Ведь в вашей стране легальных мест работы для них нет.

— Они и так пришли из магловского мира уже взрослыми. Наверное, вернутся обратно, ведь Дамблдор предлагал мне интеграцию. Экспериментальную, наверное, простите. Будут приколдовывать на работе, я думаю.

«Как и я сам».

— Эти первые ученики — да. Однако появятся одиннадцатилетки с талантом к магии. И они спросят, почему они должны прятать свои таланты?

— Семилетние. Мы собираемся давать магловское образование до одиннадцати, ведь если ребёнок — маг, то его имя пишется в специальной книге с рождения. У нас есть такая книга. Господа Макгонагалл и Флитвик наколдовали. Только к чему вы клоните, разговор, простите, идёт по кругу, вокруг да около...

— Я клоню к тому, что без нормально работающего министерства магии во главе с компетентным министром, ваши труды с основанием школы будут пустыми. Вы готовите детей для будущего, которого не может быть. Поэтому я предлагаю вам провести избирательную компанию по выборам министра магии. Естественно, под нашим руководством, — голос Кингсли стал твердым и настойчивым. — Решайте, мистер Ефремов.

Ефремов глубоко задумался. Среди политиков он решительно не был знаком ни с кем, кроме Ары Абрамяна. Но он даже не знал, маг он, сквиб или магл. Придётся испрашивать аудиенции, благо, что Гурген давно выздоровел. И пытаться узнать возможные кандидатуры. Только шляпу надо прихватить или плёнки.

— Хорошо. Я посоветуюсь в политических кругах. Но где вы рекомендуете проводить выборы, в Визенгамоте или Госдуме?

— Я думаю, Визенгамот окажет вам поддержку, но, собственно, выборы лучше проводить на вашей территории. Госдума как таковая может дать ресурсы, финансовые и организационные. Минерва к вашим услугам, как и я, и все минмагии. Первая задача — найти достойных кандидатов. Хотя бы троих. Вы хороший организатор, справитесь. — Кингсли сел за стол и стал просматривать бумаги, давая понять, что разговор окончен.

Кингсли устало смотрел на закрывшуюся дверь. Этот доктор не так прост, как хочет казаться. Однако дело вроде бы сдвинулось с мёртвой точки. Ох, как он ненавидел административные проблемы!.. Министр махнул палочкой и призвал стакан и бутылку огневиски.

Владимир Владимирович думал. Это было его обычное занятие после полуночи, когда большинство государственных дел было улажено, в чашке на столе был пуэр, а за окном горели огни Москвы. Он устроился в уютном кресле и задумчиво крутил в руках чашку, перебирая в голове слова Саакашвили. Вся эта грузинская ситуация фоном проигрывалась в его голове, когда его покой внезапно был нарушен.

Из-за высокого шкафа морёного дуба, расположенного меж двух оконных ниш, раздалось шуршание.

Владимир Владимирович немного удивился. Мыши? В Кремле? Надо сказать Димке, то бишь Дмитрию Анатольевичу, чтобы решил вопрос.

Собственно, это же сейчас его, Димкин, кабинет. И Владимир Владимирович его тут поджидал.

В этот момент распахнулась дверь и вошёл упомянутый президент России, на ходу набирая что-то на смартфоне. Дмитрий Анатольевич любит эти приблуды, из рук не выпускает.

— Дмитрий Анатольевич, да тут крыса завелась!

— Где?! — президент ошалело взглянул на премьера. — В Правительстве?!

— В Правительстве-то сто процентов есть. А я тебе про мой кабинет, то есть твой. То есть этот.

Дмитрий Анатольевич нахмурился. Вышло невпечатляющее.

— За шкафом шуршит, — указал Путин чашкой чая.

В этот момент шуршание возобновилось. При этом намного громче. Если бы Владимир Владимирович не был эфэсбэшником, он бы вздрогнул. Сейчас вместо него вздрогнул Медведев.

— Надо звонить хозяйственникам...

Он уже протянул руку к телефону на столе, как замер. Из-за шкафа раздался приглушенный бас:

— Не извольте беспокоиться, сударь. То не крысы. Шкафчик отодвиньте, коли не затруднит.

Медведев медленно сел в кресло и медленно перевёл взгляд на премьер-министра. Премьер ещё медленнее поставил чашку на стол и поднялся на ноги.

— Чертовщина, — произнёс Путин.

Дмитрий Анатольевич тайком перекрестился.

— Так отодвиньте, будьте любезны, — повторил голос из-за шкафа.

Путин прокашлялся.

— Как же мы его отодвинем, он же тяжеленный, цельного дуба.

Из-за шкафа раздался театральный вздох.

Затем что-то скрипнуло. Мигнул свет в лампах. Послышался запах затхлости. Когда Владимир Владимирович вновь открыл глаза, шкаф стоял перпендикулярно стене.

На стене оказался узкий необлицованный деревом участок камня. По центру висел небольшой портрет темноволосого старца с длинной бородой и с глазами чуть навыкате. Даже школьник безошибочно узнал бы в нём Гришку Распутина. И, собственно, портрет разговаривал.

Медведев похолодел. Путин убрал руки в карманы брюк. Похоже на экран, но откуда он здесь?..

Григорий ухмыльнулся.

— Вечер добрый, судари. Который из вас ныне глава державы?

Медведев дёрнулся вперёд:

— Я.

— Он, — подтвердил Владимир Владимирович.

— У меня для вас весточка с аглицкого министерства колдовства. Через четверть часа прибудет министр ихний с визитом. Кингсли Шеклболт величают. За сим откланяюсь.

Гришка опять ухмыльнулся, стрельнул глазами на застывших премьера и президента и был таков. Просто исчез с портрета, одна рама осталась.

— Куда это он делся? — беспомощно моргал Медведев.

— Меня не столько это интересует, как — нет, ты слышал? Министерство колдовства?! Это что, какая-то секта? Почему я не знаю? И как они сюда хотят проникнуть, тут охрана...

Путин ходил туда-сюда по кабинету. Затем вытащил мобильник:

— Кто сегодня на посту? Добавьте ещё четверых. Внеплановый обход. Да, сейчас. Пятнадцать минут усиленного патрулирования.

Положив трубку, он сунул руку в другой карман — там лежал успокоительно холодный небольшой пистолет.

Наконец он сел в кресло и посмотрел на Дмитрия.

— Подождём. Думаю, уходить смысла нет. Те, кто может проделать такие фокусы, всё равно нас найдут.

Наконец пятнадцать минут минуло. Как только указанный срок вышел, произошло несколько вещей.

Вновь мигнул свет. Послышался громкий хлопок. Путин выхватил пистолет, пытаясь определить источник выстрела, когда свет зажёгся снова.

Посреди комнаты стоял человек.

Стоял, как ни в чём не бывало, будто у себя дома. На вид ему было около пятидесяти, высокий и темнокожий. Строгий деловой костюм. Выбивались из образа только длинная серьга в ухе и деревянная узкая палка в руке.

— Добрый вечер, уважаемые, — произнёс мужчина на чистом английском, — Кингсли Шеклболт к вашим услугам.

— Это оружие? — поинтересовался Владимир Владимирович.

Кингсли спрятал палочку в чехол на поясе.

— Своего рода — да. А теперь и вы уберите пистолет, пожалуйста.

— Ни в коем случае, — холодно произнёс Путин. — Вы ворвались в Кремль, и так просто вы отсюда не уйдёте.

Кингсли вздохнул и вновь обратился к русским политикам.

— Я специально выбрал момент, когда вы оба будете здесь. Не знал, к кому лучше обратиться с таким делом.

Он подошёл к стулу и сел, отчаявшись дождаться приглашения.

— Дело в том, уважаемые мистер Путин и мистер Медведев, что Лондон желает помочь вашей стране навести порядок в некоторых... сферах российского общества.

— Благодарим за заботу, — отчеканил Путин, — но мы в помощи не нуждаемся. Сейчас не девяностые, когда мы у вас из рук ели.

Кингсли посмотрел на Дмитрия Анатольевича. Тот согласно закивал головой.

— Боюсь, нуждаетесь. И если вы сейчас не примете нашу помощь, в будущем вы можете получить серьёзные проблемы. Причём исходить они будут не от нас.

— О чём вы?

Кингсли напряжённо покосился на пистолет, но решил продолжить.

— Сэр, я сейчас вам объясню всю ситуацию. Но дайте слово, что не будете стрелять. Мне необходимо провести для этого некую демонстрацию.

Путин вперился в него холодным взглядом светлых глаз. Шеклболт не моргнул. В нём чувствовалась уверенность и опыт сильного политика. Странно, что раньше Владимир Владимирович о нём ничего не слышал.

— Хорошо, — Путин опустил пистолет, но не убрал его. Медведев нервно стучал по столешнице смартфоном.

Англичанин медленно достал деревяшку из чехла. Теперь стала видна отполированная поверхность и резная ручка палочки.

— Я слышал, вы, русские, очень любите Новый год... — задумчиво произнёс он и осторожно взмахнул палочкой.

На стол приземлилась маленькая наряжённая ёлочка. Рядом из ниоткуда возникли штоф водки и три рюмки. Шеклболт взмахнул снова, и в комнате пошёл снег. Заиграла ненавязчивая «В лесу родилась ёлочка...».

Путин сидел в кресле с каменным лицом. Его разум отказывался воспринимать увиденное. Какой-то фокус спецслужб Британии? Но как это возможно провернуть в сердце Москвы, в Кремле, без помощи изнутри? Вероятно, крысы здесь всё-таки завелись.

Дмитрий Анатольевич взмок. Он просто перестал что-то соображать.

Кингсли открыл водку и разлил по рюмкам.

— Предлагаю тост. За дружбу.

Он замер в ожидании. Путин наклонился и взял рюмку. Медведев пробормотал что-то про закуску.

На столе появились солёная селёдка и сало.

Молча выпили. Кингсли не поморщился и не закусил.

— Хорошо, признаю, мы впечатлены, — произнёс Путин. — Особенно тем, как вы пьёте без закуски. Так какое сотрудничество вы предлагаете? Фокусы — это занимательно, конечно, теперь я понимаю, что у вас свои люди здесь. Какие условия вашей так называемой помощи?

Кингсли поморщился от досады.

— Это не фокусы, коллега. Это магия. А я — министр магии.

Путин засмеялся.

— Хорошо, пусть будет магия...

Внезапно раздался ещё один хлопок, и смартфон Медведева превратился в молоток.

— Этим, безусловно, удобнее будет стучать по столу, мистер Медведев.

— Итак, к делу. Во всём мире живут в тайне от обычных людей люди, обладающие особыми способностями...

— Типа «Людей Икс»? — спросил бледный Дмитрий Анатольевич.

Путин зыркнул на него.

Кингсли продолжил:

— Нет. Типа волшебников. То, что я вам показал, это магия, господа.

— Несмешно, — строго произнёс Путин. Не помогло. Кингсли невозмутимо съел кусок селёдки.

— Магия существует, мистер Путин. И почти в каждом государстве есть министерство или департамент, который курирует и контролирует волшебников. Как правило, они составляют не более 1-го процента населения, а в вашей стране и того меньше, после репрессий тридцатых годов.

Да-да, в России тоже есть волшебники. Например, этот мистер, что любезно предупредил вас о моём прибытии. Но он жил давно, когда ещё существовало ваше министерство магии. Он,.собственно, и был министром при императоре Николае Вторым.

Цвет лица Путина менялся с бледного на красный и обратно. Он не мог поверить в это, однако молоток и селёдка говорили очень красноречиво, что что-то в этом есть. Медведев, судя по всему, решил, что он сошёл с ума. Он поедал сало с улыбкой и постукивал бывшим смартфоном по своей голове.

— Но почему мы не в курсе ситуации? Почему ни один волшебник не проявил себя, пытаясь захватить власть или что-то подобное?

— В вашей стране этого не происходит, потому что ваши маги стихийные, не обученные. Школы магии у вас нет, точнее, не было до недавних пор. Собственно, организация этой школы одним магом-энтузиастом и потребовала более или менее сносно функционирующего аппарата контроля и надзора над волшебниками в вашей стране.

Владимир Владимирович скрестил руки на груди:

— Вы имеете в виду, что собираетесь организовать филиал вашей секты у меня под носом?

— Нет. Он имеет в виду, что нам нужно своё министерство магии, — тихо произнёс Дмитрий Анатольевич. — Я ему верю.

Путин развернулся в кресле. Димка больше не выглядел блаженным. Он смотрел на англичанина с интересом и уважением.

— Нам нужно посоветоваться, — решил Путин.

— Без проблем, я буду за дверью, — Кингсли поднялся. Русские ожидали, что он исчезнет в дыму, однако он просто вышел из кабинета. Видно, пожалел психику Медведева.

— Я ему верю, — повторил Димка.

— Почему?

— Потому что... Только не смейся. У меня бабушка, кажется, ведьмой была. И она мне много такого показывала... И про министерство магии рассказывала. При царе было такое. Я думал, сказки — это выдумки для детей. А теперь, похоже, — правда.

Путин думал. В таких вещах он не разбирается, не такой характер у него. И Дмитрию он привык в подобных делах доверять. Он, Димка, парень мягкий, но интуиция у него есть. И к тому же, если это всё — правда и в стране живут дикие ведьмы и колдуны, нужно срочно брать над ними контроль. До того, как этот контроль возьмёт на себя Британия. Или Америка.

— Хорошо. Надо министерство — будет вам министерство, — хлопнул он по столу. — Мистер Шеклболт!

Кингсли за дверью улыбнулся. Кажется, вопрос решён. Остальное — дело техники...

На совете в кругу ордена сокола было решено оживить дух Брежнева и спросить, что этот шамкающий хрыч думает о состоянии современной политики. При ком рос Ефремов, того и спрашивать, логика была железной.

Или даже попытаться его оживить как кандидата, ибо фигура монументальная, возможно, даже магическая. Ну, бродит же по Красной площади его призрак, наверное...

Пока у Барсегова был выходной, его озадачили распоряжением:

— Арутюн, сделай мне перстень безразмерный от 21-го номера из серебра с цитрином, — повелел Иван Львович своему приятелю, баловавшемуся в свободное от работы время ювелиркой как прямым продолжением своего высокоточного протезирования. — Плачу галлеонами тебе на зелья и учебники.

— Мне бы в нормальных деньгах, чтоб расходные материалы оплатить...

— Как скажешь, обменяю. Сколько тебе времени надо, суток хватит?

— Что, заказ такой срочный? Тогда в повышенной плате...

— Да уговорил, это нужное.

И дантист принялся бегать за цитрином и срочно ваять изделие.

На исходе тех же суток Снейп и директор отправились по указанному адресу, вооружившись палочками и оживляющим перстнем. Естественно, никаких привидений у Кремлевской стены они не увидели. Ефремов в суеверном ужасе повернул украшение, когда главные часы страны пробили полночь. Перед ними явился полубестелесный облик генсека в пиджаке с многочисленными орденами. Интересно, целоваться он не полезет?

— Здравствуйте, дорогие... хм-м... товарищи! — энергично прошамкал дух. — Я рад... хм-м... своему возвращению...

Дух протянул разлапистую ладонь для рукопожатия и занёс левую руку для объятий. По телу Ефремова прошёл чувствительный холодок, но ладонь и руку почувствовать было можно на ощупь. Это тебе не привидение и не ?патронус. Но в сочетании с полупрозрачностью — полная жуть.

— Мы тоже рады вашему возвращению, — сказал Ефремов, отстранившись из объятий. — Мы хотели вам вопрос задать...

— Хм-м... Какой? — заинтересованно повёл бровями генсек.

— Как вы думаете, кто из нынешних политиков — маги? — Ефремов решил сократить обмен любезностями с потусторнней сущностью. Хотя она сама — магический объект, и можно было бы перенести её на живого человека... Например, на того же Серёжу Макарова, который в ссылке...

Иван Львович дал Снейпу прочесть свои мысли и получил такой же телепатический ответ:

«Нет, это не ваши бэкапы, это некромантическая магия, а с ней шутки плохи. Придут черти и в ад заберут живьём».

«А за мой камень не заберут?».

«Нет, это жизненная магия братьев Певереллов, не зря Дамблдор носил этот перстень».

— Вы там... хм-м... в гляделки играете? — требовал к себе внимания оживший генсек. — Вы маги... хм-м... телепаты? Был у меня один в подчинении, что ни пожелаю, бывало, хм-м... уже на блюдечке несёт.

Ага, зубровку с фенозепамом, видимо! По поведению заметно.

— Да, мы хотим возродить министерство магии в стране, нам группа политиков нужна. А то баллотируется там один армянин из диаспоры, а нам велено трёх кандидатов найти.

— Хм-м... ну Лавров, например. Его отец — тоже армянин, только тбилисский.

— У меня бабушка и мать... — поддержал Ефремов. — Тбилисские...

Так что берём.

— ...Хм-м... Митрофанов, сын сестры моей жены, в Нагорном Карабахе был... Видать, потянуло... Неизвестно, кто его родной отец. Чёрный он какой-то...

— Может, он просто друг армян?

— ...Хм-м... может и так... Егор Гайдар выдающийся, всё же внук писателя, сам пишет много... Шойгу молодой да ранний, с Гайдаром рука об руку... Про Чурова Медведев говорил: «Ты волшебник»... Жириновский... хм-м... захочет обязательно, если Митрофанова позовёте... Алёшка же из его партии вышел...

— А Зюганова не надо пригласить? — улыбнулся врач, но генсек никак не отреагировал на иронию.

— Конечно зовите, хм-м... он наше коммунистическое дело продолжает...

— Выборка хороша, может и хватит... Спасибо вам, Леонид Ильич, на добром слове.

Брежнев погрустнел, он бы поболтал с магами ещё, лишь бы только его не развоплотили. Но пришлось возвращаться в ад, куда высшие силы делегировали его нейтрализовывать Сталина. При развоплощении генсека Ефремов услышал призрачный голос:

— Вано, тхорник, брось ты эту затею с магами, иначе я буду мстить...

Бр-р, это что, он теперь галлюцинирует или бабка стала чертовкой, в ад забирает? Чтобы стряхнуть ужас, Вано спросил Снейпа:

— Сева, ты на диктофон это записал? А то я забуду все фамилии...

— Я тоже слышал тот голос, не бойся, Джон. Это побочный эффект камня, вызывает родных. Ведь ты бабушку упоминал, вот её и зацепило.

— Не хочу о ней думать, тошно. Она при жизни кровь мою пила, будто я ей неродной... за что?

— Твой отец — еврей... вот и всё.

— Не знаю, жиденком она меня не называла никогда... Жаль, родным диагноза не поставишь адекватно...

Ефремов не спал всю ночь до утра и отбивал мрачные мысли написанием писем политикам. Извел полпачки писчей бумаги. А наутро поплёлся на почту за конвертами. Сусанна даже боялась к нему подойти, настолько он был мрачен, просто туча чёрная. Но сорвался он на уроках в Хоге при подготовке к экзамену по психологии, прямо на малышей, да так,

что даже Тедди расплакался. Нехорошо вышло. Но нервы не железные. Спустив пар, отправился к Макгонагалл за печатью школы, а после поплёлся на совятню рассылать конверты с хогвартским сургучом.

Все восемь политиков откликнулись на предложение из интересу «маг я или не маг». А подстегнуло их сообщение премьера, что страна находится под угрозой иностранного влияния в магических делах, которому они сначала не поверили. Однако, получив официальную бумагу из Великобритании, они забоялись. Хорошо, что в английском конверте лежало русское письмо. Продажная шкурка? Только Ара Абрамян был спокоен как слон. Перстенёк в письме лежал, печаточка жёлтая с серебром. Не забыли о нём, свои — это свои.

Депутатов и министры вызвали в Интернет, куда они явились со своими телохранителями. Выводил их директор школы, а охрану — его бывший бодигард Джек. Жириновский не хотел подавать руки изменнику Митрофанову, проворовавшемуся и провзяточничествовавшемуся. Между ними стал интеллигентный Гайдар, стремясь погасить ссору в зародыше. Шойгу держался поближе к директору, потому что тот написал о своей бывшей поликлинике, в которой было отделение чрезвычайных ситуаций.

— Молодец, наш человек, — одобрил Сергей Кужугетович.

Прилетели они на площадь перед лондонским Минмагии, где их ждал на улице расколдованный Кингсли Шеклболт и восемь бибикающих лимузинов для политиков. Афроангличанин выступил с короткой вступительной речью перед толпой людей:

— Господа русские политики, в этот знаменательный день вы подвергнетесь испытанию

естества на магию. Вас доставят на особый полигон, где вы должны сами найти себе дорогу. Кто собьётся с пути, тот, к нашему сожалению, останется за бортом магической жизни. Оставшихся встречу я сам и мои замечательные волшебные друзья.

— Я не ссыкло, — нагло заявил Владимир Вольфович. — Я пионером был, в зарницу в Артеке играл.

— Все были и пионерами, и комсомольцами, — отрезал Зюганов. — Только кто компартию сохранил, а?

Кингсли, видя назревающий конфликт, поспешил дать отмашку министерским автомобилистам, предупреждённым, что на лимузинах летать нельзя. Политики расселись в машины, окружённые охраной.

Иван и Джек, помахав им рукой, скрылись за поворотом, чтобы спрятаться в Ассамблеуме на ближайшие четыре часа, в течение которых Хогварс-Экспресс домчит пассажиров на двойной скорости до Хогсмида. Промозглый июньский Лондон не вызывал желания гулять по нему. Это у молодёжи была мечта туда попасть, а орденцам он уже приелся. К тому же, надо было выцепить из дома птицу Блбул и привезти в Хогвартс вместо феникса Фоукса: таково было обязательство перед магами школы.

В Хогвартсе-Экспрессе царило одиночество. Восемь купе были набиты людьми, но никто не совал носа за пределы, кроме Ары Абрамяна, бросившего охрану и праздношатающегося по коридору. Он ломился во все двери с бутылью огневиски и предлагал каждому выпить с ним на брудершафт. «Косноязычного армяшку» послали все, кроме Сергея Викторовича, даже разомлевший Шойгу. Два собрата по крови пили вместе, закусывая детскими сладостями, позаимствованными на тележке. Министерство оплатило всё, и даже вагон-ресторан, откуда люди хапали пиццу и бутерброды с икрой на закуску. Лавров, почуяв, что виски пьётся подозрительно легко, методично спаивал национального конкурента, да так, что тот упал на кушетку и захрапел.

Итого, на полигон высыпали всего семеро. Сквиб Чуров увидел за верхушками леса изумительный «Диснейленд», но холодок страха пробирал его до глубины души. Жириновский, упившийся до свинского состояния, буквально обоссывался от страха и побежал в ближайшие кусты на опушке, отлить. На него набросились трое: Чуров, Митрофанов и Зюганов, драпающие от жутких руин на крейсерской скорости. Надо ли говорить, что либерала в буквальном смысле втоптали в кусты? ?непарламентские матюкаясь, политики подавали ему руки с запоздалыми извинениями, но он вызвал своих телохранителей доставать его из колючек.

Оставшиеся трое пробрались в замок, где их чиновные пьяницы решили, что у них зрительная иллюзия во хмелю.

— Мужик, ты кто? — осмелился вопросить Шойгу.

— Егерь я, да ключник, а ещё — истопник, — скромно ответил Рубеус. Негоже профессорским званием похваляться. Жалея выпивших, он сколдовал на них Энервейт Дженио, отрезвив хапом всех троих.

— Котельщик, стало быть? — посвежевший министр МЧС совал ему опивки огневиски, чтобы тот выпил с ними за успех мероприятия. Хагрид не противился, а одним махом засосал огромный глоток прямо из горла, опустошив бутыль.

Дальше был парадный вход и Минерва с Кингсли Шеклболтом в окружении половины ордена Сокола. Детей, ещё не покинувших школу на каникулы, распихали по гостиным и предоставили им возможность ходить на голове, только в коридоры не вылезать. Троица пахнула на даму перегаром, и она тихонько послала Невилла на кухню с приказом вина не подавать, а заменить его на тыквенный сок или цитрусовый компот.

Кингсли приветствовал кандидатов в министры магии с душой. Их ждал омнисинематографический фильм о магии, искусстве ей управлять и знаменитых волшебниках, снятый для первогодков и показанный Доусоном. Потом было пение Распределяющей Шляпы и свист армянского феникса. («Вот бы Ара Аршавирович посмотрел!», — сокрушался Иван Львович.) Лавров думал о горизонтальных перестановках и мысленно примеривал на себя портфель минмагии. Шойгу пел в голос, подпевая шляпе. Гайдар тихо поражался величию Хогвартса. Ничего себе, пригласил этот педагог экстрасенсов. Это вам не в окно сигануть.

Охранники же завалились в сам Хогсмид, маг тащил маглов и сквибов силком туда, куда они не могли найти дороги. В самый паб “Три метлы”, где насосались пива в кредит, а когда мадам Розмерта отказалась брать магловскую валюту, погромили?ползала и драпанули оттудова обратно на станцию.

Ближе к ночи Минерва вручила Ефремову портключ до Красной площади в виде посоха волхва, за который можно было держаться всем, кому надо. Арефакт сработал около полуночи, когда бедолага Абрамян ехал в поезде в Лондон, на Кигнс-Кросс, а его бодигарды не решались его разбудить, пока сам не проспится.

Через неделю напечатали бюллетени для голосования в Госдуме и Чурову привалило работы. Разобиженный на естество, сквиб воротился от деятельности, но ему в помощь прислали иностранного наблюдателя, некоего Артура Уизли. Он был какой-то ебанутый на всю голову: с детской радостью рассматривал сканеры для бюллетеней, глазел на электрическое освещение и провода, будто видит их впервые. А ещё у него была дирижерская палочка в рукаве, которую он время от времени доставал и водил над кипой бумаг, левитируя её по воздуху, шепча околесицу... Вот психа прислали, он, верно, думает что он фея. Это что, тот лысый с усами будет таких же юродивых плодить? Вроде он при голове был, только зачем они в окно сигали, а потом долго ехали на красном паровозике? Всё утонуло во хмелю. Как бы то ни было, а голосование проводить надо. Кворума только не хватает — вся фракция ЛДПР не явилась на выборы. Справедливая Россия сидит, но Митрофанова нет. Хорошо, что он не лидер, а так, медийное лицо на ток-шоу. Однако нелегкая принесла святейшего гостя, патриарха Алексия II. Слухи, что ли, дошли? Святой отец посмотрел воочию список кандидатов и, удостоверившись в правдивости информации, отписал в «Твиттер»: «Греховодники! Министра ведьмаков выбирают!».

Кандидаты на загадочный пост в зале отсутствовали. Вообще, процедура выглядела странно, ведь обычно министров назначал президент, а не выбирала Дума. В зале заседаний царила оживлённая нездоровая атмосфера. Многие щёлкали камерами телефонов, фоткали бюллетени с надписью: «Выборы на пост министра колдовства и ведьмовства РФ». Наконец Чуров дал сигнал к началу. Голосовать специально решили бюллетенями, а не электронно, чтобы не сбить магической энергией работу счётной системы. Несмотря на отсутствие кворума, решили голосовать сегодня, пока ещё шум в прессе не достиг апогея.

Наконец, вошли кандидаты и сели отдельной кучкой на всеобщем обозрении. Всем им было не привыкать быть на виду. Однако согласиться на столь экзотический пост — это было вызовом их политической репутации.

После приключений в Хогвартсе у них остался осадок невероятности происходящего, который они забыли как пьяный сон.

После проверки магических способностей оказалось, что у всех троих они примерно одинаковые. У Лаврова была большая тяга к Легилименции, а у Шойгу — к заклинаниям, особенно к боевым. Гайдар ничем особо не выделялся. К тому же, он очень плохо выглядел, и парламентарии неохотно отдавали свои голоса, предполагая, что дед скоро помрёт. А потом перевыборы. Кто-то пошутил, что надо было представить астрологические карты от Глобы, но на этом вдохновение парламента и закончилось.

Чуров поглядывал новости в Интернете, пока шло голосование. Интересно, как взбеленились все так называемые маги и ясновидцы. В один голос они кричали, что эти выборы — профанация и попытка взять под госконтроль их бизнес. Голосование затягивалось. Чуров слышал, как за дверями зала стягивалась армия журналюг. Его уже передёргивало от перспективы объяснения о ситуации этим стервятникам.

Ноосфера также не оставалась безучастной к событиям, Ленин и Дамблдор пристально следили за ходом голосования, азартно болея за разных кандидатов. Гайдар отставал в рейтинге, и души магов спорили об идущих нос к носу Лаврове и Шойгу. Ничего там на небесах не предрешено, свою судьбу формировали люди, взаимоподпитываясь от эгрегоров. Дамблдор ставил свой запас лимонных долек против кепки вождя, что Шойгу победит. Всё-таки сейчас России был нужен не дипломат, а решительная рука, почти военная. Да и в народе Шойгу популярен. Да и колдомедицина была ему гораздо ближе, что было на руку его духовному наследнику. А об успехе Ефремова Дамблдор пёкся с почти отеческой снисходительностью. Тем более, его эксперимент по легализации и интеграции магии в отдельно взятой стране свершался на его глазах.

Наконец, последний бюллетень был сдан. Несколько томительных минут ожидания подсчёта голосов — и всё будет решено...

Внезапно к Чурову подбежал один из помощников.

— Несколько бюллетеней выглядят... странно. Совершенно одинаково. Он показал стопку примерно из двадцати листов.

— Как так?.. Кто-то копир пронёс?.. Или это волшебные штучки? — возмутился председатель избиркома.

Он посмотрел внимательно на бюллетени. Все они были за Гайдара. Ну, отжигает дедушка. В итоге из 390 присутствующих бюллетени подали... 420. Мёртвые души просто!

Чуров посмеялся. Даже с этим примитивным мошенничеством Гайдар набрал 70 голосов. Приказав снять его с голосования, Чуров нашёл проказника глазами в толпе и погрозил пальцем.

Гайдар никак не отреагировал, это его дочь рассылала спам во время голосования, яростно ратуя за отца. Подсчитав общее количество голосов, Чуров почесал затылок. 185 за Лаврова, 188 за Шойгу. 17 воздержались. Сейчас будет ОГОНЬ.

Помощник объявил результаты голосования. Его речь ещё не закончилась, когда в зале поднялся гвалт:

— Обман! Подтасовка! Лавров министр!

Депутаты начали спешно кооперироваться и самостоятельно считать, кто за кого голосовал.

Гайдар сидел и хохотал в кулак. Ему явно доставляла удовольствие эта неразбериха.

Чуров взял микрофон, чтобы призвать народ к порядку, когда внезапно увидел, как в другом конце зала распахнулась дверь. В помещение стремительно вошёл высокий негр в синей мантии до пола и с серьгой в ухе. Кудахтание в зале мгновенно стихло. Негр подошёл к стопке бюллетеней, постучал по своему горлу длинной палкой, такой же, как у этого Уизли, и неожиданно оглушил трубным басом весь зал:

— Джентльмены, прошу внимания.

Всё внимание и так было у него.

Он ещё раз взмахнул палочкой — и стопка бюллетеней засияла голубым светом, а затем сама собой разделилась на четыре кучки.

—Я применил к бумагам заклятье выявления подделок и заклятье сортировки. Вот эта кучка — подделки, которые не учитываются. Согласно правилам голосования, кандидат, за которого были представлены поддельные бюллетени, снят с голосования. Заклятье отделило легитимные результаты от фейковых, и, согласно заклятью сортировки, я могу подтвердить, что портфель министра колдовства и ведьмовства достаётся уважаемому мистеру Сергею Шойгу.

Гробовая тишина, вызванная столь открытой демонстрацией магии, постепенно сменилась робкими хлопками.

В зале вновь закричали.

— Шойгу наш министр!

— Даёшь волшебство!

— А где мне взять такую палку?

Чуров закрыл руками лицо. Иногда Дума откровенно напоминала ему детский сад.

Соболевский и Лонгботтом лазали по всему Хогвартсу, натягивая витуху к радости маглородков и удивлению чистокровок. Невилл жёг камень изобретённым заклятьем, а Гера с ужасом скакал по стремянке. И ужас его был небезоснователен, больную ногу он всё-таки вывихнул. Наверное, сглазил малолетний шутник Тедди, которого бабка Андромеда не захотела забирать домой... Невилл с Гургеном снесли его в лазарет на руках, но там его поджидало нечто необычайное.

Когда парни, кряхтя, водрузили Геру на койку и позвали мадам Помфри, она появилась не сразу. Наконец, открылась боковая дверка и оттуда вышла фельдшерица, а из-за приоткрытой двери за её спиной продолжали доноситься тихие звуки… детского плача?

У Геры вытянулось лицо. Откуда в Хогвартсе маленькие дети, да ещё летом, когда и школьников-то нет? Да и не полнолуние сейчас, чтоб Тедди в лазарете лежал.

— Мадам Помфри, а кто у вас там плачет? — решил он просить напрямую.

— Никто не плачет, вам показалось, мистер Соболевский, — поджав губы, ответила женщина, но бегающие глаза её выдавали.

— Это же маленький ребёнок, да? Не школьник? — Гера, конечно, дела с детьми не имел, но отличить утробный плач новорождённого от хныканья подростка уж точно мог.

— Нет, не школьник. Это новорождённые дети. Это не ваше дело, вообще-то, — всплеснула руками мадам Помфри, отчего из склянки с обезболивающим зельем на её белоснежный фартук выплеснулось несколько оранжевых капель. Она поворчала и убрала пятна заклятьем Эванеско.

Закончив с Гериной ногой (которая всё ещё ныла, но уже не так сильно), она приказала ему отлежаться в лазарете хотя бы ночь:

— Иначе ваша нога никогда не заживёт до конца, если вы будете продолжать по стремянкам карабкаться.

Гера молча кивал в знак согласия, пропуская рекомендации мимо ушей. Его обуяло дикое любопытство, что это там за детский сад в хогвартском лазарете. В каноне такого точно не было.

Мадам Помфри вышла из палаты, оставив за собой флер лекарственных ароматов.

Гера выждал десять минут для верности — тишина. Он встал с койки, раскорячившись на больной ноге, и осторожно похромал в сторону боковой дверки.

Он подозревал, что на двери какие-то защитные заклятья, иначе бы мадам Помфри так просто не ушла, оставив его тут. Попробовал сканер чар — точно, Воющие чары. Проблема. Снять Воющие чары может только тот, кто их наложил.

Гера посмотрел в окно. По тропинке между теплицами семенила мадам Помфри прочь от замка. Можно попробовать вломиться, пока её нет, но тогда эта фигня так завоет, что дети испугаются там до смерти. Гера хоть и любопытничал, но решил не рисковать.

Он вернулся в койку и проспал до обеда. Видимо, в зелье был и снотворный эффект. Разбудили его фельдшерица и запах паровых котлеток.

— Обед, — она поставила тарелку на тумбочку и собралась уходить.

— Так что же там у вас за ясли? — наудачу опять поинтересовался Соболевский, уминая котлеты.

— Никакие это не ясли. А если вам директриса не посчитала нужным о них сообщить, то и я не уполномочена.

— Ну, хорошо, не рассказывайте, что это такое. Но можно мне с вами туда пройти и посмотреть на них? А то тут скука смертная, — пожаловался Гера, напустив на себя несчастный вид.

— Да я вижу, как вы скучали, дрыхли без задних ног, — ответила мадам Помфри. Но Гера понял, что она не возражает, и поднялся с кровати. Нога почти не беспокоила, и он прошёл в дверь за женщиной, нырнув в полумрак прохладного помещения.

Шторы были задёрнуты от яркого полуденного солнца. Тут явно использовалось кондиционирующее заклятье, воздух был свежий. У дальней стены стояла большая детская кроватка с решётчатыми боковинами. Рядом на тумбочке лежали бутылочки с резиновыми со??сками.

В кроватке спали три младенца. Не совсем новорождённые, уже не сморщенные и красные, а вполне милые щекастые карапузы. Два мальчика в синих пелёнках и девочка в розовой. Мадам Помфри пощупала простынь — сухая. От её возни девочка проснулась и закряхтела. Пока та не разбудила остальных, женщина взяла её на руки и стала качать.

— И сколько им? — благоговейно прошептал Соболевский.

— Чуть больше месяца.

— А где мать?

Мадам Помфри поджала губы и взяла бутылочку с молоком на тумбочке из какого-то подогревающего устройства типа котла.

— Вероятнее всего, в Азкабане. Раз уж вы все равно от меня не отвяжетесь — это детки предварительно заключённой в Азкабан ведьмы. Так как у нас у волшебников приютов нет, при Хогвартсе устраивают такой временный приют до решения дальнейшей судьбы деток. Я забочусь о них по мере сил, сейчас всё равно особо работы нет. Однако надолго здесь они оставаться не могут.

Гера смотрел на девочку, которая посасывала молоко из бутылочки. Она приоткрыла карие глазки и пыталась рассмотреть его, смотрящего через плечо мадам Помфри. Пошевелившись в своём коконе пелёнок, девчушка выпростала крохотную ручку наружу и схватила фельдшерицу за палец.

— Ой, что это? — опешил Гера.

На розовой ручке ногти были узкие и острые, похожие на когти.

— Да, у них у всех троих что-то не в порядке. У малышки — ногти-когти, а у мальчиков — глазки необычной формы.

— Необычной?

— Ну да, разрез такой, как будто кошачий. Сначала в Мунго на это внимания не обратили, потому что они недоношенные родились, под Волшебным колпаком все лежали около месяца, не до того было, да и незаметно было почти. У них ещё четвёртый брат был, родился мертвым. — Фельдшерица болтала без умолку, найдя внимательного слушателя. Ей явно тяжело было справляться с тремя детишками, в её-то возрасте, и накопившаяся усталость прорвалась в этом рассказе.

Гера слушал её болтовню и сам себе поражался. Ну, какого рожна ему тут надо? Сроду детьми не интересовался, и всегда тошнило его от мамочек-овуляшек.

Мальчишки проснулись от разговоров и синхронно открыли тёмные глазки, разрез и правда был странный, ну точно кошачий. Дети были на удивление спокойными, не возились и не орали. В представлении Соболевского дети всегда должны орать. А эти только попискивают, как котята. Видать, голодные.

— Возьмите бутылочку и покормите хоть одного. Они же есть хотят.

Гера дёрнулся, как током ударенный.

— Не-е-е, я их не знаю как и на руках держать, не то, что кормить! Раздавлю ещё, они такие мелкие!

— Берите-берите, я помогу. Всё равно вам тут скучно, сами же жаловались. А мне хоть поможете немного.

Гера неохотно и неловко подхватил самого крупного пацана и положил на сгиб руки. Мальчик явно забавлялся происходящим, хотя улыбаться ещё не умел. Его глазки ещё не фокусировались на лице Геры, но протянутый палец он цепко ухватил. Взяв бутылочку, Гера сунул соску в маленький рот. Тот тут же благодарно зачавкал. Ручка на пальце Геры сжималась и разжималась, как будто массировала ему палец. Как кошки делают, когда мурлычут.

Кошки.

Когти. Разрез глаз.

Чуть больше месяца.

Ну и остолоп же ты, Герман. Это же наверняка дети Иннесс. Господи-боже мой, бежать скорее, бежать подальше.

Он быстро положил мальчика обратно в кроватку и поставил бутылочку на стол, развернулся и припустил из комнаты обратно в лазарет, а там подхватил свои вещи с тумбочки и драпанул из лазарета под изумлённые крики мадам Помфри.

Гурген хранил простые мантии невидимки и, когда привезли сервак, пошёл встречать курьера на границу антиаппарационного барьера, прихватил одну из них. Чтоб тащить целый шкаф под невидимкой, дабы не шокировать болтуна Хагрида. Так и до Министерства дойдёт. И хана затее. А ведь витуха натянута, осталось только подключить системные блоки. Легче получить прощенье, чем разрешение. Тащить тяжеленный шкаф под мантией было едва ли не тяжелее, чем дракона в ящике малышам Гарри и Гермионе. Парень проклял всё и всех на армянском, русском и английском. Наконец, он достиг входных дверей. Пришлось поставить сервак, чтобы открыть двери. Мантия, естественно, слетела с него. На крыльцо вышел Снейп и грелся под лучами летнего солнышка.

— Привезли? Отлевитируй куда следует, мугродье. Тебе ж его на восьмой без лифта. — Снейп, полукровка, знал о маглах очень много, тем более после возрождения он провёл большой отрезок времени в комфорте и едва не превратился в сибарита.

Гурген скрипнул зубами, но не стал уточнять, что он ещё не очень уверен в своём заклятье левитации, потому и тащит сервер по-магловски. Такую вещь уронишь раз — можно выкидывать. Снейп, без всякой Легилеменции понял это, но помогать вызвал админа, которому вменялось в обязанности ухаживать за сервером. Однако, посовещавшись с десяток минут, парни откинули идею протащить ценную вещь через Ассамблеум и вызвали Невилла. Снейп отправился на променад по берегу озера, оставив суетливую компанию относить электронику. Герман снял часть свичей со стойки и отдал половину ящиков юному другу.

Процессия тронулась в путь, плутая по движущимся лестницам.

— Русские с Длиннопопом идут, в Хогвартс чего-то несут! Пивзу безразлично, что там. Пивз про-о-о-о-о-сто летит ми-и-и-и-и-мо, — голос полтергейста раздавался эхом с верхних пролётов лестницы. Всё как по команде закрыли сервер руками и задрали головы вверх. Герман по-мальчишески плюнул в Пивза, памятуя о всевкусном леденце в кружке чая.

Пивз показал ему неприличный жест и закружился вокруг компании с сервером, как вокруг новогодней елочки, пытаясь разглядеть, что они там прячут. Подобрав сложенные модули, процессия двинулась дальше, невзирая на барабашку. Лишь бы добрести до восьмого этажа. На помощь им пришло привидение Филча, грозным голосом поливая давнего врага.

— Мистер Филч, слетайте за Трелони, пусть она его заколдует, у нас руки заняты.

Полупрозрачный Аргус впитался в потолок, летя к любимой.

Процессия семенила, Пивз кривлялся и атаковал их сверху и с тылов, как навозная муха.

Что-то тащит мугродье.

Это дело не моё.

Только надо грохнуть ящик.

Будет им тогда адьё!

Под эти придурковатые стишки они добрели до того самого лестничного пролета с исчезающей ступенькой. Из башни спускалась завхоз Трелони в сопровождении привидения и стрельнула в барабашку фейерверком из палочки. Пивз завизжал как поросёнок и умчался прочь, выкрикивая что-то про грядущую страшную месть. Зато они посадили себе на шею любопытную бабу.

— Мерзкий полтергейст, сколько лет мы с ним бьёмся!.. А что это у вас там? — стрекозиные глаза заглянули через плечо Гургена.

— Да так, ящики.

Невилл осторожно опустил сервер на каменный пол и встал поближе. Гурген перехватил свитч подмышкой и запахнул мантию поглубже. Гера повторил движение друга.

— Ой, ну вы меня совсем за дуру держите, — хохотнула Сивилла кокетливо. Получилось жутко. — Я хоть в башне всё время сижу, но уж отличу ящик от тиви... тити... тиливизира. Это же он, да?

— И вовсе не телевизор, — парировал Гера, думая о том как переносить монитор для консоли и ноутбуки для гостиных. — Это обычные модули для, скажем так, магловского волшебства.

Ставить ли ноут в учительской, Минерва ещё не решила, но провод они для этого докупят. Правда, опять стремянка. Или теперь левитировать витуху? Пусть Гуго лезет, а то что он там буттербир с Невиллом в теплице бухает... Непорядок. Винца гранатового ему купить, чтоб не ворчал.

— Магловское волшебство! Куда катится этот мир, куда катится школа!.. — Трелони причитала всю оставшуюся дорогу.

— Хорошо, что слилась, — резюмировал Герман, когда причитания стихли. — Не буду я в учительскую оптоволокно тянуть, их не научишь. Эта телезрительница маршрутизатора от монитора не отличает, куда старикам?

— А Минерва? Она «Фейсбук» ведёт, я видел. Кошечек лайкает, — встрял Невилл.

— Ну, ещё бы, ты ей «Иксперию» купил. А у меня «Симбиан» кнопочный.

— У меня вообще хрень какая-то.

Невилл показал свой «деревянный» аппарат с каменными кнопками.

— Хватит. Давайте желать комнату.

— Гуго, сходи в спальню за инструментами, будем рабочую станцию разворачивать. Я слетаю домой за моником и клавой, а ты, Нев, сторожи от непрошенных гостей.

— А чего это я за инструментом? Сам ходи, — буркнул Гурген. — Мне это надо мало, чем тебе. Я сервер нёс, теперь ты.

— Я монитор свой собственный отдаю, электронно-лучевой. Его тащить — заебёшься. Через Ассамблеум грохну, мне портключ нужен.

Так они проспорили минут пять, пока Невилл не наколдовал требуемое из какой-то левой пластиковой карты магазина электроники. Гера исчез и через четверть часа был уже наготове. Невилл расставил модули по полочкам и обжимал клеммы на оптоволокне. Соболевскому осталось только подключить проводки в нужном порядке, и урчащий шкаф весело заблестел светодиодами.

Заключаемых под стражу в Азкабан конвоировали без всякой магии.

Иннесс сидела на холодной скамье в продуваемой всеми ветрами казённой карете. Руки её были свободны, так как она ещё не была осуждённой, да и всё-таки была ещё очень слабой. Два дня назад она рассталась с малышами и сейчас переживала жуткую послеродовую депрессию, волнами удушливой тьмы накатывающую на неё. Её циничная половина смеялась над тем, что она не в силах справиться с гормонами. Однако дорожки слёз на щеках почти не высыхали. Иннесс повторяла себе, что Грег её вытащит и вернёт детей. Но их план был никудышный, что и говорить.

В карете сидели ещё один заключённый, мужичок под пятьдесят вороватого вида и два сопровождающих аврора. А Гойл с Марти тоже будут вдвоём и против авроров...

Погода за окном была чудесная. Светило солнце, догорало лето, вдали кричали чайки. Дорога шла в паре миль от морского берега, его можно было разглядеть в небольшом окне с решётками.

— Подъезжаем, — один из авроров толкнул другого, которого разморило от тепла и тряски. Второй аврор, смуглый и крупный, потянулся во весь свой внушительный рост. Глаза у него были странного жёлтого цвета, однако, как отстранённо отметила Иннесс, это придавало ему оригинальности.

— Быстро докатили сегодня.

Через десять минут карета остановилась на берегу. У моря было холоднее, дул северный ветер. Волны бились о серые скалы. Возле небольшого причала, скрытого от маглов, стояла пара лодок. Увидев их, Иннесс почему-то стала паниковать. Если план не сработает, эта лодка увезёт её в Азкабан. Оттуда уже не сбежишь.

Карета уехала. Заключённые и авроры стояли на ветру в ожидании лодочника. Его почему-то не было в лодочном сарае.

Девушка попросила разрешения подойти к воде и села на камень. Возле причала вода была тихая и прозрачная. Виднелись рыбки и какие-то создания типа кальмаров.

Где же эти идиоты, почему тянут время?

Она собралась зачерпнуть воды, чтобы освежить лицо, когда услышала сзади удивлённый вскрик:

— Какого?..

Первый аврор (коренастый латинос), стоя по колено в воде, яростно тряс правой рукой. Его палочка выпала и поплыла по волнам, но он не обращал на неё внимания. Иннесс вскочила одновременно со вторым высоким аврором:

— Кими, что там?

Азиат с ужасом сжимал пальцы на руке, которая стала синеть. Он покачнулся и упал в воду.

— Крильмар, — прохрипел он подбежавшему напарнику и отключился.

Желтоглазый аврор быстро оценивал ситуацию. Взмахнул палочкой — азиат приземлился на берег подальше от воды. В это время второй заключённый, неприметный мужичок, кинулся в воду и схватил плавающую палочку. Никто не успел ничего понять, как он уже трансгрессировал.

— Твою мать. Гинзбург, ни с места! — но Иннесс никуда и не собиралась. Аврор выскочил из воды, опасаясь новой атаки крильмаров.

Иннесс вертела головой по сторонам, пытаясь понять, где её друзья, если они вообще здесь. Может, крильмар просто сбесился. Тут она уловила краем глаза движение среди скал неподалёку. Всё-таки кошачье зрение — отличная вещь.

Пытаясь рассмотреть, что там, она поздно сообразила, что привлекла к этим камням внимание желтоглазого. Он быстро направил туда палочку, задвинув Иннесс за спину (довольно приятно, несмотря на ситуацию).

— Кто там? Русалки? Я аврор, вы не имеете права нападать на меня.

От скал не донеслось ни звука. Аврор выждал немного и пошёл в том направлении, предельно внимательно глядя на камни.

Иннесс кралась за ним по пятам, лихорадочно соображая, что ей делать. Конвоир будто забыл о ней, погрузившись в азарт охоты.

Они были уже близко. Глянув в воду, девушка увидела возле берега кишащих в воде крильмаров, ожидающих жертву. Толком не думая, на что решилась, Иннесс подбежала к аврору и толкнула его в воду. Он вскрикнул, но удержался от падения, развернулся и кинулся на неё. Она схватила его палочку, пытаясь выхватить из руки, но безуспешно. Желтоглазый вывернул ей руку своей левой рукой, Иннесс закричала.

— Грязная тварь, сбежать решила?! — плевался аврор словами ей в лицо. Иннесс молчала. В это время в камнях снова завозились и от серой массы отсоединилась фигура с хвостом. Аврор не заметил этого. Как бы его в воду загнать?

Русалка, а точнее русал, приблизился к берегу и вынырнул. Он раскрыл рот, и оттуда полился ужасный скрежет и верещание. Желтоглазый инстинктивно выпустил девушку и зажал уши ладонями. Русал взметнул руку, в которой оказался крильмар, и швырнул его в аврора. Тот, однако, увернулся, в отличие от Иннесс, которой удар жала пришёлся прямо в шею. В глазах её померкло, тело одеревенело, и она рухнула на гальку, однако оставшись в сознании. Русал опять заверещал, лицо исказилось от ярости. Аврор взмахнул палочкой — и русала выкинуло на берег. Он плюхнулся на спину, беспомощно шевеля хвостом, и попытался ползти в сторону Иннесс. Наверное, это Грег. Аврор кинул в него Ступефаем, и Грег стал второй валяющейся статуей.

Марти наблюдал за происходящим издалека. Он не особо хотел рисковать своей шкурой, однако ему пообещали некоторые преференции в случае успеха. Так что, когда Грега нейтрализовали, он чертыхнулся, помянув тупых идиотов, с которыми приходится работать, и быстро поплыл под водой в сторону событий.

Аврор аккуратно сложил парализованных штабелем и послал патронуса в виде петуха своему начальству, оповещая их о фиаско этапирования и необходимости подкрепления. Он уже собирался наколдовать нечто вроде носилок, чтобы сложить всех ужаленных, как острая ослепляющая боль в плече заставила его выронить палочку. Он сделал разворот в падении и успел увидеть ухмыляющегося русала, кокетливо прислонившегося к причалу.

— Покойной ночи, — сказал Марти, но прозвучало это как ар-ры-ыг-г-г-г-га-а-ас-с-са-а-а. Дурацкий русалочий язык!

Марти поплыл к берегу. Можно было раскорячиться, вылезти на берег и попробовать достать палочку из руки второго аврора. Но Марти было лень, к тому же, это выглядело бы очень неэстетично. Даже принимая во внимание отсутствие зрителей. Так что он поднапрягся и вспомнил навыки безпалочковой магии, которой его учил профессор Доусон. Несмотря на взбалмошный характер, Марти мог отлично сконцентрироваться для таких случаев. Взмахнув кистью, он произнёс про себя заклятье левитации. Тушки Грега и женщины-кошки взлетели и повисли над ним. Марти представил себе тёплые воды Лазурного берега, схватился за парализованных и исчез.

Во время трансгрессии Иннесс, видимо, отключилась. Сквозь тягучую тьму ей слышались вопли русалов и свист ветра. Затем она с размаху упала в тёплую солёную воду и пришла в себя. Однако тело до сих пор не слушалось. В раскрытый рот текла вода, она погружалась на дно, и в паникующем мозгу горела мысль: «Не хочу умирать!». В этот момент её подхватили чьи-то руки.

— Иннессочка, ты живая, ты в порядке? — причитал знакомый женский голос. Ме-е-е-ер-лин, нет, опять Наринэ.

— Тебя обездвижили? Что с тобой, подружка?

«Какая я тебе, в жопу, подружка?! Переверни меня, чтобы вода из лёгких вытекла!»

Но перевернуть её догадался охранник Березовского, потому что их учили основам медпомощи, а не просто выдавали лицензию. Великий армянин Тер-Петросян наблюдал за процессом единственным глазом и отдавал распоряжения поберечь колдунов. Слава Моргане, хоть этот соображает. Вода потекла изо рта на песок, и она снова задышала.

— Надо отлевитировать их всех в дом.

Иннесс краем глаза увидела рядом русалов. Они ползали на животе по песку. Говорить на человечьем они не могли, однако это не мешало Марти колдовать. Он жестовой магией наколдовал им с Грегом по мини-ванне, а Иннесс — носилки, и вся процессия поплыла по воздуху в сторону виллы.

Вилла была шикарная, белая, огромная, как замок, с собственным пляжем. В общем, кричащая роскошь. Хоть немного пожить по богатому, почему бы и нет.

Иннесс приземлилась на кровать в одной из спален, и вскоре стало тихо. Видимо, все занялись русалами. Девушка некоторое время таращилась в лепной потолок, медленно проваливаясь в сон.

Проснувшись, она открыла глаза и вновь зажмурилась от яркого солнца. Потянувшись, села в постели, и только затем осознала, что больше не парализована. Довольная этим фактом, Иннесс размяла конечности и направилась в ванную.

Чистая и бодрая, она нашла внизу в гостиной всю компанию. Тер-Петросян пил виски, Нара сидела рядом с ним, как собачка. Рядом с диваном стояли две небольшие мраморные джакузи, в которых сидели русалы. Странно, когда же действие оборотки кончится?

— Иннесс! — воскликнула Наринэ и кинулась обниматься. — Ну, ты и спать!

— Ага, два дня уже дрыхнешь, — проворчал армянин.

— Два дня?!

Она в шоке села на диван.

— А что же, парни до сих пор русалы?

— Вот это мы и хотели у тебя спросить. Ты же у нас явный спец по оборотке, — ухмыльнулся он, разглядывая её кошачьи ушки и хвост. Наглец.

— Как раз наоборот, очевидно, — процедила Иннесс. — Кто варил зелье?

— Грегори, — ответила Нара.

— О, ну понятно! Зельевар, тоже мне. Ты на последнем этапе против часовой стрелки мешал или по?

Грег проскрежетал что-то виноватое и забил хвостом по воде.

— Ну, ясно, вот и причина. Придётся им антидот варить. У нас что-нибудь для зелий осталось?

Нара повела её на кухню. Там на малахитовой столешнице стоял котёл, набор весов и мерных чаш, пробирки и волшебная палочка. Никаких ингредиентов.

Посовещавшись, решили, что Иннесс сварит противоядие под руководством Марти, хоть тот и не мог говорить. Он написал огненными буквами в воздухе свои ценные указания по поводу того, где в Париже добыть составляющие. После наложения маскирующих чар Иннесс трансгрессировала в Париж, на аллею Фондэ.

В нос ей ударил запах канализации и речной воды. Аллея представляла собой чрезвычайно узкую улочку без намека на растительность и солнечный свет. Был день, и прохожих почти не было. Всякие сомнительные личности тут появлялись к вечеру.

Женщина-кошка запахнула мантию и пошла искать лавку Кривого Жака, где, по словам Марти, была лучшая в Париже кровь саламандры.

Затарившись кровью (и еле отбившись от сальных намёков Кривого), сушёной мандрагорой и жаброслями, она трансгрессировала обратно.

Вылазка её порядком утомила, и она повалилась в кресло в гостиной виллы. Она ещё была слабой. И жутко голодной.

— На кухне плов и суп, — в гостиную заглянула Нара с половником в руке и в фартуке. Выглядела она точно французская кухарка. Ну хоть какая-то от неё польза.

Пообедав под неумолчный треск Нариной болтовни, Иннесс выгнала армянку с кухни и начала процесс приготовления вытяжки из жаброслей. Рецепт зелья был несложным, но Иннесс видела его впервые. Открытая на нужной странице старая книга лежала на столе:

«Приготовь вытяжку из одной унции жаброслей, настаивай одну ночь. Наутро смешай вытяжку из жаброслей с кровью саламандры (пропорция 2:1) и добавь сушёный корень мандрагоры (1 аптекарская унция на пинту). Настаивай три часа. Затем возьми полпинты человеческого молока, добавь в зелье, доведи до кипения. Кипяти пять минут. Зелье готово после остывания».

Иннесс перевернула книгу обложкой. «Эпициклическое совершенствование волшебства». Запрещённая, темномагическая. Купили в Лютном по баснословной цене, ибо малфоевскую копию конфисковали.

Когда вытяжка была готова и оставлена настаиваться, женщина-кошка по-кошачьи потянулась и вернулась в гостиную.

Марти и Грег, каждый в своей джакузи, потягивали коктейли и, видимо, наслаждались ситуацией. Грег молчал, потому что писать огненными буквами не умел. Марти не затыкался, и всё вокруг было завешено его огненными во всех смыслах комментариями относительно интерьера виллы.

— И такое безвкусное смешение барокко в отделке потолков с модерном в мебели просто убивает меня! — догорали буквы.

Иннесс села на диван и взяла себе мартини из бара. Волшебного алкоголя было навалом, но ей хотелось новизны. Она встала и подошла к Грегу:

— Спасибо, что вытащил меня, — промурлыкала она, пощекотав его жабры. Русал забил хвостом от удовольствия и проскрипел что-то, по-видимому, романтичное.

— Какая гадость, межвидовые брачные игры, — появились в воздухе буквы. Марти демонстративно отвернулся.

Иннесс захихикала.

Вечером следующего дня, когда в зелье нужно было добавить молоко, она сидела и ревела, сцеживая нужное количество в стакан. Тоска по детям становилась невыносимой. Молока уже почти не было, и она с трудом набрала полпинты.

Когда зелье было готово, она принесла его своим спасителям. Грег с жадностью вцепился в стакан, тогда как Марти задумался, не остаться ли ему в таком виде.

— А что, хвостик, джакузи, плаваю как рыба, — мелькали буквы.

— А ну, давай пей! — прикрикнула на него Иннесс.

После минуты жутких воплей и судорог из джакузи повылезали мокрые и взъерошенные мужики.

Марти кинулся в ванную приводить себя в порядок, а Грег повис на любовнице.

— Ну ок-ок, всё хорошо, — похлопала его по спине Иннесс. — Я тоже скучала. А теперь у меня вопрос. Когда мы собираемся возвращать наших детей?

— Детей? Мне не нужны твои котятки, оставь их в яслях, — запел традиционную песню Тер-Петросян. — Мне нужна свободная охрана.

— Но я женщина и мать, я так не могу!

— Тогда я меняю тебя на этого лысого педика.

— Не для того вы меня спасали, сэр.

— Я дам тебе убежище, если ты откажешься от де...

— Лысый педик? Это я? Я спас вашу охрану с риском для жизни, вы благодарить меня должны! — ломким голосом заявил Марти, войдя в комнату с капюшоном на пол-лица. — Да я вас сейчас заколдую в крысу! — он угрожающе поднял руку, и экс-президент испугался.

Обобрали бар Бориса Абрамыча и теперь условия диктуют? Нечего было поить. Вай, мама джян, что же с ними делать?

— Понимаешь, сынок, — обратился он к чёрному капюшону, сменив гнев на милость. — У нас тут шпионская зверушка сдохла, ты не мог бы шпионить для нас? Ты знаешь русскую школу магии? Можешь туда поступить?

— Я там числюсь физруком, вот выйду с больничного... До следующего раза, но на лечение мне нужны магловские деньги.

— Хорошо, сколько?

— Скажу через четыре месяца, когда назначат новую операцию. Я плохо считаю десятичные суммы, привык к галлеонам, которые наш директор раздает на сувениры.

— Скотина! — поддакнул Акопыч. — Он хоть больничный платит?

— Да. Но этого мало.

О давних накоплениях Марти умолчал, надеясь, что одноглазый не легилемент.

— Рассказывай, что ты знаешь о Ефремове?

— Мы познакомились с диагностом магии, доктором Виноградниковым, или как-то так... С Виноградарем... Не помню... Он нас обследовал в институте мозга в рычащем гробу. Я не знаю, он элек-тро-ника, как он не сломался от магии.

Рычащая электроника, маги, институт...

— ...Виноградов! — подсказал вошедший Абрамыч. — Я люблю битву экстрасенсов. Он дружит с Лужковым, давайте мы ему позвоним?

— У него есть камин? — тормозил Грегори, хотя уже сто раз видел телефон. Видимо, выпускник Слизерина тронулся умом за два дня в русалочьем облике.

— Нет, Борис, пошлём ему сову, это не вызовет подозрений. Телефон прослушают.

— Но сову ещё надо поймать или купить, старая улетела ещё в Беркшире, — вздохнула Иннесс.

Марти решил, наконец, улизнуть и отправился провожать Гойла.

...В Ассамблеуме рухнул сервер, и Valez написал всем админам, чтобы они передали просьбу девелоперам-добровольцам собраться на собрание. На дело пошли профессионал Гера и его верный ассистент Арутик. Валентин Константинович разорялся насчёт хакерской атаки, но это и без того было понятно. Айтишники решили держать связь через «Твиттер», где Гера читал Гургена. «Твиттер» выглядел как советский кафетерий с круглыми стойками без стульев, и там подавали отвратную бурду вместо кофе. Выпил и проваливай. Но на этот раз у Любимова В. К. было людно как никогда. Все обсуждали, как поднять сервер Ассамблеумов и сколько потребуется монтажников, если из строя вышло аппаратное обеспечение. Гера, недавно закончивший с Хогом, записался на монтаж, а Арута бросили на программирование.

Недели две они потратили на восстановление, но потом Барсегов начал жаловаться на усталость, головную боль и то, что колдовать стало всё труднее. На ближайшем зельеваренье он украл ложку соды и выпил с ней зельеварский котелок воды.

— Что, изжога замучила? — сочувствовал Герман. — Выпей «Ренни®» или «Рутацид®».

— Не люблю химию, — ответил дантист. — Я за здоровый образ жизни.

Снейп как раз был рядом и своим чутким слухом услышал про изжогу, после чего вдруг отменил урок, на котором маги портили напиток живой смерти. Когда же на следующий день Арутик пожаловался при нём на слабость и трудности с колдовством, Сев и вовсе велел выносить кладовку, литературу и ингредиенты из кабинета, а сам переправлял с Гургеном всё это по домам Джека и Ефремова. Уроки зельеварения, по его словам, временно прекратились. При встрече с больными учениками он шарахался от них, бледнел ещё больше, чем обычно.

Усталый Вано обрадовался литературе для диссера, но Ирен разозлилась, увидев своего импотента в дверях. Её мать тоже встала на защиту дома:

— Перестаньте складировать книги, я всё выброшу к черту! Мне не нужна тут пыльная макулатура, она засоряет дом! У меня пылесос модный, сломается ещё.

— Да ты и мои книги хочешь выкинуть, тоже мне, учитель! — бранился муж. — Это достояние нашей школы, каждый фолиант в одном экземпляре!

— Вот и храните это где-нибудь в классе, мой дом — не библиотека. Ещё ораву людей наведёте оба...

Снейп наградил её испепеляющим взглядом, она побурчала ещё по инерции и стихла.

— Я диссертацию по ним пишу, Сусса!

— Спать надо ночью, а не писать всякую белиберду.

— Слушай, да у тебя симптомы менопаузы!

— А если и так, что с того?! Я имею право побыть женщиной напоследок! Вот бросишь меня скоро...

— Ты моя любимая, я тебя не брошу никогда...

— А если я стану фригидной?! — в глазах Сусанны блеснули слёзы.

— Тогда я начну пить бромид натрия, чтобы стать импотентом, — улыбнулся Вано. Всё равно Елена Аркадьевна моложе и тише.

Арутик же заболевал не на шутку: изжога мучила его постоянно. Он уже начал пить «Фосфалюгель», несмотря на недоверие к лекарствам. Ефремов потащил его к знакомому гастроэнтерологу, глотать оптоволоконный гастроскоп. Врачи ничего не нашли, но на всякий случай назначили «Омепразол®», подозревая пропущенную язву. Однако Барсегов чахнул на глазах. Как и многие ШРМшники, он перестал ходить на занятия, потому что спал на ходу. Однажды даже упал в обморок. Мучить друга директор не стал, но с другими прогульщиками разбирался весьма строго. Цитировал Владимира Даля о том, что «если ты болен, так пойди, полечись, а уж если вышел на улицу, то сиди и работай». Из любознательных учеников они превратились в пассивное быдло, и Ефремов просто не узнавал свою молодёжь. Снейп же вовсе не появлялся в Интернете, за что Геркина Катя высчитывала штраф. Она была школьным расчётчиком. Сева появлялся только в Хогвартсе и вполне удовлетворялся одной ставкой. Он никак не объяснил свой демарш, огрызаясь на все вопросы. Однако он не заболевал, так что его тактика работала.

Школу можно было распускать на каникулы, всё равно массовая усталость косила всех подряд. Отдельные члены других Ассамблеумов потихоньку сбегали на «ЖЖ», «Беон» и «Мэйл.Ру» с «Яндексом». Только те, чьи Ай-Ди кончались на двойку, упирались и цеплялись за телепорт. Геркины знакомые из 602-го, футбольные фанаты, убившие Люциуса, однажды покатили с вопросом:

— Вы же школа медиков, у Вас директор — врач?

— Да, а что?

— Пусть он наших полечит, пятеро заболели. То изжога, то отрыжка. Уже и пить бросили, а не помогает. Да и задохликами стали какими-то, на футбол не ходят, всё в Интернете смотрят больше.

— Депрессуха от недопиия, — веско поставил диагноз Гера. — Осень скоро, обострение. Как раз по нашей части. Собирайте ваших задохликов на сеанс массового гипноза. И с других тоже, будем лечить, всех хапом.

Арутик последнюю пару дней просто лежал на кровати дома. Гера места себе не находил от беспокойства. Таскал другу бутерброды и фрукты, однако, по словам его жены, Арутюн ничего не ел. На третий день Гере позвонила жена Арута и, заливаясь слезами, сообщила, что муж без сознания. Гера примчался к ним и, ударившись в панику, сначала пытался хлопать того по щекам, пробовал Эннервейт, но не помогало. Наконец, он позвал Ефремова. Тот посмотрел на стоматолога и с ужасом констатировал кому.

— Как кома?! А что делать? — Гера сел на стул и схватился за голову. — Да что ж это за хрень такая?

Друзья позвонили Снейпу, но тот постоянно сбрасывал звонки ассамблейцев. Вызвали скорую. Приехавший фельдшер замерил давление, сахар и кардиограмму и сказал, что всё в норме и надо везти больного в институт неврологии Бурденко на МРТ, пока «золотой час», ибо кома явно не сердечно-сосудистой природы.

Так как пока других идей у Ефремова не было, он посоветовал жене Арутика согласиться на госпитализацию. А сам решил, что пора ему принимать какие-то меры по борьбе с этой хреновиной. Не хватало ещё сотрудников подрастерять.

Если Снейп тут не хочет помогать, пойдём за советом к Дамблдору. Пришлось возвращаться в Ассамблеум, где на доске красовалась фоторепродукция портрета, чтобы не слепить глаза над картинкой в телефоне. Дамблдор уже был в курсе и ждал, когда же Еф созреет для консультации.

— Есть у меня пара идей, как можно замедлить течение болезни. Попробуйте донорскую магию добыть для особо тяжёлых больных. А для тех, кто в коме, надо бы мантикорьего молока или крови.

— Это можно, надо Мусю подоить будет, — обрадовался Иван Львович.

— Но всё это временные меры. Ищите того, кто эту напасть создал. Пока его не устраните, проблему не решить.

Искать Мусю они принялись по всей Балашихе, обшаривая парки и рощицы. На старого хозяина мантикора реагировала плохо, забыла уже. Ефремов еле дозвался и почти сорвал голос. Хищная зверюга вышла из парка, сытно облизываясь. Еду она добывала сама, питаясь голубями, кошками и даже собаками. После сиплых уговоров она подошла и рыкнула в ответ, но доктор осадил её, схватив за ошейник с санитарной сумочкой. Можно было не искать ничего в сумке, всё равно там «Корвалол®», нашатырь и бинты, порезанные на марлевые тампоны для остановки луночкового кровотечения. Стали решать, как переправить Мусю в Хогвартс, ибо Ефремов доить мантикор (да и коров) не умел. Придётся подключать Хагрида, уж он-то с удовольствием. Можно было конечно взять у неё крови, но Ивану жалко было Мусю, да и крови надо было много, чтобы поддерживать всех больных… Да и трудно кровь брать, защитное биополе не проколешь иголкой без наркоза, когда аура ослабевает. Это он ещё помнил. Звякнули в Хогвартс, пусть Гуго пошарит в укладке что-нибудь для провокации галактореи. Злой Снейп отказался варить зелье для идиотов и сослал их к своему ученику Лонгботтому. Но до Хогвартса ещё надо было долететь. Герку посадили на автобус и отправили домой, а врач подскочил на мантикоре к себе и завёл летающего жигулёнка.

— Ир, Сусаник, приеду завтра к вечеру, не ждите.

— Привет Невиллу, — хохотнула Ирена. Она знала, что он безнадёжно в неё влюблён и уже сама решила попользоваться его положением в школе магии. Ещё бы, английский попечитель... Тогда наконец-то ей будет отец не указ.

Но папа прослушал всё, он затаскивал животину в салон пятидверки. Огромная кошка лягалась и рыкала. Пришлось её уменьшить. Лететь часов восемь, не меньше, по рассказам Гарри. И насрёт, и нассыт, потом хоть машину меняй. А жалко, летучая. Может, Невилл заодно сварит ароматическое зелье?

Наконец, Сусанна сжалилась и сходила к соседке за переноской для кошек. Посадили Мусю в переноску, пристегнули к заднему сиденью, и Иван полетел. Мусе переноска, похоже, понравилась, и всю дорогу она там проспала. А Ефремов пока ломал голову, как запустить у неё лактацию. Может, окситоцин поколоть? Или какую таблетку типа «Фемилака®» дать? В идеале ей бы малыша. Да вот ждать конца беременности долго... По идее, лактацию можно запустить механической стимуляцией (банальным сосанием), даже если самка не рожала. Но кто будет сосать — вот в чём проблема.

Клык! Уж его-то она не съест, больно велик. Или ещё: какое новое чудище Хагрида. Жалко, под Рубеуса телефон не подобрали, так бы предупредить... Стоп, патронус! Ефремов послал говорящего лобстера в хижину лесника и приказал дуть за молочным тигрёнком. Уж как-нибудь потом выходим без мамки. Когда Ефремов прибыл, Хагрид уже подсуетился и на пару с Гургеном приволок из армянского леса новорождённую рысь, ибо в Британии они не водятся. Невилл сбегал в аптеку за капельницей и детской смесью. Ефремов вколол Мусе окситоцин, вместе с Хагридом они уложили самку и приёмного детёныша. От гормонов Муся подобрела и мурлыкала над рысёнком. Соорудив на ней систему искусственного вскармливания с трубками и смесью, откуда смесь текла рысёнку в рот, они оставили Хагрида приглядывать за парочкой на пару дней. Скоро симуляция желез даст толчок естественной лактации, тогда и подоим. А пока и рысёнок не сдохнет, что тоже неплохо.

Через два дня лесничий сигнализировал, что пошло молозиво. Ефремов прискакал вместе с Невиллом и парой фляг. Невилл держал Мусю, а Хагрид осторожно попробовал подоить мантикору. Надоилось немного прозрачной розоватой жидкости, больше побоялись, ибо матка начала сокращаться, и животное стало кричать, видимо, от боли.

Получив вожделённую флягу, Ефремов полетел с Гургеном обратно на портключе, наколдованном Невиллом, чтобы не тратить время и бензин. По медицинским удостоверениям они просочились в реанимацию, где лежал больной. Дежурный реаниматолог сказал, что в крови больного обнаружено низкое содержание инородных веществ, которые возможно отравили организм пациента Барсегова. Посмотрев МРТ больного, доктор Ефремов сразу понял, что из-за низкой активности таламуса, образующего магическое ядро, снижено выделение мидихлориан, гормонов магии. Так что кома вполне эндогенная, точнее, эндокринная. Ибо самая большая эндокринная железа — это мозг, как говорили специалисты. Реаниматолога выжили с трудом наколдованными маглорепеллентными чарами, но медсестра оказалась маглорождённой ведьмой и надоедала медработникам с вопросами.

— А что это у вас во фляге? Спиртное нельзя, пациент при смерти, это его доконает...

— Нет, это протеиновый коктейль для питания. Вы же их через назально-желудочный зонд кормите? А чем, куриным супчиком? Посмотрите, какой он худой, прямо кожа да кости.

— Анаболики? — не унималась сестричка. — Знаю я ваши протеиновые коктейли.

— Да уйди ты уже, сука! — взревел Иван Львович. — Дай нам хоть памперсы ему переодеть, сгниёт он у вас.

Гурген безмолвно и беспрекословно вытолкал стихийную ведьму из палаты и наложил слабенькое запирающее заклятье.

— Гуго, сиди здесь и дежурь, корми его каждые три часа, а я домой, — распорядился психотерапевт.

— А с оставшими что делать? — парень опять ошибся в грамматике.

— С остальными? То же, что и с Арутом. Всего-то шесть человек. Чары не снимай, с сестрой договорись как-нибудь, цветы ей наколдуй, если сможешь.

Ефремов скинул халат и просочился сквозь Интернет, минуя дверь и вредную бабу.

Однако дома его ждала такая же:

— Вано, опять в Хогвартсе пил с этим умертвием? Завёл себе вампира какого-то и пьёт с ним уже третий день. Сам в нежить превратишься. А ну дыхни!

Вано послушно дыхнул, но Сусаник ничего не учуяла. Просто нервный муж хворал так же, как и все в ШРМ.

Когда начала болеть Минерва, изредка заходившая на Ассамблеум в режиме гостя-невидимки, Невиллу влетело по первое число. Макгонагалл бушевала и грозила сдать его в Министерство на растерзание Артуру, не помня о том, что тот помогал строить Переход. Она была в нездоровом возбуждении, которое Ефремов купировал кому мог нормотимиками, но в Хоге он не появлялся с самого доения Муськи. Отпуск. Да и с сентября вместо него выходил Псина. Невилл тоже недомогал, но пока что держал себя в руках. Ему было велено демонтировать сервер, но он этого делать не стал, а просто погасил свитчи и оставил четыре ноутбука (те, что он планировал разнести по гостиным) в сейфе. Минерва же, опасаясь массового отравления Интернетом, полезла проверять. Увидев погасшие диоды, она немного успокоилась и попросила заблокировать сеть на телефоне. Теперь умный тамагочи выполнял только функции звонков. Сгоряча она хотела уволить Германа, но потом передумала. Может, его опять в теплицы отправить, Логботтом устал, два полуживых мага авось да справятся с дикими кустами, жалящими ядовитыми иглами, которые недавно прислали из Германии.

— Отправьте нас в отпуск, мэм. Нам надо отдохнуть, мы и так на сервере просидели дольше положенного. Я и так занимаюсь вместо Снейпа. Я что, теперь зельевар?

— Да, на седьмом курсе ты сделал большой прорыв благодаря гербологии.

— Тогда я беру больничный.

— Ладно, иди, лечись.

Все заболевшие, кстати, уже гуськом бегали на станцию переливания и получали «кристаллы». Только Гера заказывал их по почте, опасаясь, что опять бомбанёт. Гарри вызвался преподавать трансгрессию для ШРМ и пятерых футболистов.

— Экзамен сдадите в нашем Министерстве.

— Теперь у нас своё нарождается, вот Шойгу выбрали. Пока я даже с ним не виделся, — информировал директор Звартноца. — Пойдёшь аврорат организовывать?

— Что-то не хочется, наелся своим.

— Ну, Рыжика позови, он же тоже служит?

— Хорошо, пошлю ему письмо.

Рональд Уизли же сказал, что пойдёт на эту авантюру, только когда разорится магазин покойного Джорджа. Потом эту записку Гарри обсуждал в кафетерии «Твиттера».

— Жалко хохмазин, мы бы с Арутиком такого нахуевертили... — начал, было, Гера, но осёкся. Несмотря на получаемое лечение розовым молоком, он не просыпался, хотя мидихлорианы вроде бы немного повысились, судя по возмущению лечащего реаниматолога. Жена Барсегова плакала и просила не отключать спящего от ивл.

— У нас двое детей, спасите его!

— Мы его будем лечить по-своему, — успокаивал Ефремов, уже подумывая о крови Муськи.

— Но вы же только наполовину терапевт, а я вовсе дантистка.

— Ничего, у него заболевание как у наших экстрасенсов... И лечить его надо экстрасенсорно.

— Пассами над головой?! Я материалистка, не верю я в магию.

— Ну, посмотрите на моих учеников, они уже поправились.

— Так лечите его, как их!

— Мы не можем выявить спектр магии, он не сдавал тест при... э... здоровым. А сейчас его аура так слаба, что она почти не определяется. Но он жив.

— Пока ещё... Я говорила с реаниматологом и он сказал...

— ...что надо переводить его в волшебную больницу, — приврал Галлеоныч, уже подумывая активизировать Райзенбергов и их дедушку.

— А у нас разве есть такое?

— Нет, это в Англии.

— У нас нет зарубежной страховки.

— Ничего, как-нибудь расплатитесь, вы же имплантологи, зарабатываете... Да и мы скинемся, если что.

Кристина заказала вертолет МЧС, который доставил бы её мужа хоть на край света, вбухав сбережения на оплату в Мунго. Сопровождали больного лечащий врач и двое друзей. В полёте отключился аппарат искусственного дыхания. Ефремов готов был дышать рот в рот, но его порыв отклонили по двум причинам: из-за неопрятной бороды и низкой эффективности метода. И они стали попеременно качать мешок Амбу, пытаясь довезти коматозника живым.

Минерва же в это время вызвала на ковёр Доусона прямо из отпуска. Декан Хаффлпаффа был в своём прошлом сотрудником отдела тайн, ушёл по собственному. Устал от груза информации.

— Фабиус, ваше заклятье неразглашения сошло само собой? — Макгонагалл, любительница скрытности и неизведанного, не просто так интересовалась состоянием подчинённого.

— Да, а что случилось? Мне надо опять напрячь старые связи? Что-то со Снейпом?

— Нет, Северус получил орден и живёт спокойно.

— Если это слово применимо к кадавру.

— У меня другое, прилетайте и посмотрите.

Фабиус забеспокоился, целы ли его изобретения. Например, колдомат или обскура-камера. Но оказалось, что его позвали не за этим. Деньги он мог получить и без помощи завхоза. И показать кино малышам тоже. Минерва зачаровала сотрудника ещё одним фиделисом и рассказала, как она начала шастать в Интернет.

— Так электроника в замке работает?

— Разве вы не видели магловские камеры на празднике?

— Вообще-то, я нейтрализовал пустельгу.

— Бросьте, вы напились.

— Нет, я дежурил у клетки и не мог отойти. Снейп напился.

— Ему можно, он воевал и охранял русских.

— Вы рискуете, Интернет, возможно, проклят. Могу я посмотреть его хранилище?

— Мы обезвредили его на время, но вы продиагностируйте его на магию. Я там, к сожалению, не присутствовала, так что я не знаю, как выглядит его сердце.

Она отвела Доусона в Выручай-комнату, пожелав попасть в Интернет. Магия не реагировала. Блин, покажи, как выглядит ящик с Интернетом, который все так боялись грохнуть! Серверная открылась. Доусон пролез в дверь, держа палочку наготове, будто комната была населена адскими гончими или питомцами Хагрида. Фабиус излазил все закоулки стеллажа, но заклятья не нашёл.

— Ой, он же выключен! — Минерва смутилась внутри себя, вызывать Нева было неловко. Арутюн при смерти. Кого напрячь? Германа, больше некого.

Соболевский же отдыхал в «Твиттере» со стаканом кофейной бурды. Увидев звонок от начальницы, он мысленно выругался и понуро ответил. Минерва обрисовала суть проблемы, и парень по привычке ломанулся в окно, но потом вовремя вспомнил, что бесполезно. Пришлось объяснять, где искать нужную кнопочку, всё равно сколько времени, звонок-то входящий.

С горем пополам старушка включила и шкаф, и монитор.

— А где тут кнопка «Пуск»? Я вижу только чёрный экран со строчками...

— Блин, это же не «Windows», а «Linux»! Оставьте как есть.

Доусон диагностировал магию включённого сервера и тоже ничего не нашёл .

— Как его выключить?

— Аварийно, из розетки. Ах да, он же питается от магии... нажмите ту кнопочку на шкафу, с которой мы начали. Будет сбой, но в сентябре я всё починю.

— Нет, пусть стоит выключенным, пока мы не найдём источник заразы.

— Мы не можем, ассистента нет. Помогите его оживить, он мой друг...

— За какие заслуги? Он не воевал...

Стерва.

— ...Ну и что, он хороший компьютерщик.

Дальнейший диалог невозможен. Упёрлась.

...Доусон, так и не посмотревший на заразный сайт, посоветовал директрисе написать заявление Шеклболту, чтобы в школу доставили мозг магонета. Это было изобретение отдела тайн, состоящее из колбы и плавающих мозгов, тщательно пророщенных, как чайный гриб в банке. Минерва изо всех сил доказывала необходимость для школы, чтобы переписать половину библиотеки для всеобщего доступа. Эта обязанность легла на отработчиков. Кингсли, помыкаемый нынешней главой ордена Феникса, решил не сопротивляться, пусть баба подавится этими супермозгами. Но новую порцию надо было ещё вырастить и связать заклинаниями с магонетом. Минерва засуетилась, требуя с Доусона манускрипт заклинаний для мозгов, но пока решила пристроить их в Выручай-комнате.

В Мунго же встречали вертолет с пациентом. Райзенберг как главный магловед встречал его на площадке. Завотделением проклятий крови, Макс Харт утешал плачущую маглянку спотыкаловкой и детскими леденцами с транками. Пархатый хапнул половину денег и распорядился подключить Барсегова А. Г. к волшебным легким. Взмокшие Ефремов и Гурген тоже решили отдохнуть и пропустили по рюмочке знаменитого райзенберговского пойла. Оставалось ждать результатов обследования и носить молоко каждый день. Отпуск был безнадёжно испорчён.

Арут пролежал на диагностике дня три, потом в Звартноц пришло заключение: колдуна хотели лишить магии, и его биополе было окутано блокирующим коконом, несмотря на то, что мидихлорианы достигли витального уровня. Разрушить кокон могла только кровь, как и говорил столетний Дед.

Мунговская мантикора давно сдохла, а заводить новую было проблематично, в Египте не было ни одного мантикорыша, которого нужно было лечить. На родине они не болели.

— Я же молоко достаю, так и крови нацежу. Литра полтора хватит?

— Давайте-давайте, — у еврея разгорелись глаза. Он знал, что на лечение уйдёт от силы пинта, но запастись волшебным гематогеном было заманчиво.

Содержать такого зверя в неволе было запрещено законом, но этот нелегал, видимо, держал её у себя в России.

Ефремов делал прокол под языком у скотинки, кровь плохо шла, стимулировали антикоагулянтом, но её накачали, ровно пластиковую бутыль. Кошконенавистник отпил рюмку, и ему несказанно полегчало: начинавшееся разрушение магии резко прекратилось. Ну его, этот проклятый сайт, что-то там не так, как нужно. Надо ехать к мэру и искать помещение. Не фантастическое, а нормальное. Арендовать его, что ли, на первое время?

...Арута уложили на источник силы и обмазали тело кровью, дав ему ещё 50 грамм в желудок. Армянин захрипел и попытался выплюнуть присосавшиеся волшебные лёгкие. Соломон Израилевич лично дежурил у пациента, отрабатывая лакомый бонус. За такие деньги он всегда брался лечить сам.

Ещё несколько дней Арут провёл без памяти, но потом проснулся. Сначала он смотрел как младенец на волшебные погремушки, но мозг постепенно адаптировался к реальности. На первое время ему, как полусквибу, повесили на ухо серьгу с цитрином ради реабилитации и велели не снимать до тех пор, пока не пройдёт вредное воздействие.

— Так что ты узнал о рухнувшем сайте? — пристали все причастные к лечению.

— Они баннер какой-то повесили с Алексием II. Вроде как приглашают в детский лагерь для православных.

— И ты отравился от баннера?

— Возможно.

— Не может быть! — взревел психотерапевт. — Я уже полгода дома соль освящённую ем, мне ничего. Прихворнул слегка вот сейчас, но теперь мы в «Твиттер» переехали временно.

— А другие Ассамблеумы заболели? — интересовался дантист.

— Да. Особенно футболисты.

— Жаль, хорошие ребята, Гера нас уже познакомил.

— Не боись, всех подлечили. И ты выздоравливай. Серьгу береги.

— Так это я сквибу кольцо ваял?

— Да. Надо помочь человеку.

Герка причёсывался перед зеркалом. Что-то он оброс как бомж, волосы торчали во все стороны.

— Тебя кто стрижёт вообще? — поинтересовался Гурген. — Общипан как курица.

— Да вроде нормально было, а сейчас уже не пойми чего на башке. Пора к цирюльнику.

Он кое-как пригладил волосы мокрыми руками и отправился в серверную, нужно было срочно разбираться с мозгами, чтобы скорее подключать их к работе, ибо Минерва уже задолбала.

Герка шёл по коридорам, полным снующих туда-сюда сонных детишек. Вывернув из-за угла, он столкнулся с мадам Помфри:

— Мистер Соболевский! Здравствуйте. Что-то вы не заходите совсем к деткам в лазарет, помогли бы мне. Вам же они понравились, — проницательная ведьма улыбалась.

Гера нервно зачесался:

— Нет, нет, начало года, прорва работы в серверной... П-р-ш-п-р-щ-н, — протараторил он и сбежал. Вот привязалась! К Иннессиным детям он и близко не подойдёт!

Навстречу по коридору шёл Марти, новый физрук Звартноца. Он вальяжно прокладывал себе путь через поток школьников. Улыбнувшись Гере, он отозвал его в сторону:

— Мистер Соболевский, здравствуйте, а я тут за зарплатой в колдомат пришёл. И у меня к вам дело. Мне прислали метлу к новому учебному году, метла — высший класс, Нимбус Икс-Пи, маневренная, с антиугоном...

Гера аж облизнулся, метлы стали его слабостью.

— Так вот, я, пока тут, заодно метлу хотел опробовать на просторе. Так не могу никак разобраться с системой антиугона. Там надо что-то настраивать, а я в таких вещах ноль. Вы мне не поможете?

Марти обворожительно улыбнулся. Гере аж поплохело. Однако новая необъезженная метла звала его, и они скрылись в кабинете Марти.

Пока Герман разбирался с антиугоном, Марти некоторое время вился рядом. Внезапно он стукнул себя по лбу и выбежал из кабинета, крикнув что-то про срочное дело и пообещав вернуться через десять минут.

Выйдя из кабинета, физрук направился к школьным дверям, а оттуда — наружу.

У входных ворот замка стояли две одиноких фигурки в накинутых на головы капюшонах, что довольно дико смотрелось тёплым сентябрьским днём. Оглянувшись на домик Хагрида, Марти открыл ворота. Фигурки быстро вошли на территорию, и Марти набросил на всех троих Прозрачары. Затем молча достал флягу и несколько волос и протянул Грегу. Тот открыл, бросил волосы в зелье и стал пить Оборотку, принявшую светло-зелёный цвет. Пока шла трансформация, Марти инструктировал Иннесс и поправлял на ней маскирующие чары, скрывающие кошачью морду.

— ...Третий поворот, направо. В замке полно детей. Соболевский в моём кабинете, не столкнитесь. Хотя в такой толпе, может, не заметит. На меня не рассчитывать, палиться не хочу.

Компания обсудила последние детали, и Марти пошёл в сторону главного входа, Иннесс и Грег в образе Германа выждали несколько минут и двинулись следом. Иннесс тащила сумку с детским питанием. Перед тем как к ним вышел Марти, они подкараулили и вырубили разносчика смесей. Это был юный маг, хилый и сонный, так что сдался без боя. Теперь на девушке была его фирменная мантия и она надеялась, что этот план не провалится.

Проще всего спрятаться в толпе. Именно поэтому до поворота к больничному крылу они дошли без проблем.

Грег-Гера остался снаружи, а Иннесс шмыгнула в лазарет. Внутри никого не было. Она поставила сумку с питанием и заглянула к мадам Помфри в кабинет. Медсестра вышла ей навстречу, и Иннесс протараторила:

— Добрый день, я вместо Скотта.

Мадам Помфри подозрительно посмотрела на девушку, но молча протянула руки к сумке с питанием.

— Спасибо, милочка, можете идти.

Тут в лазарет вошёл Грег и сказал:

— День добрый. Как там дети?

Фельдшерица развернулась и в упор посмотрела на него:

— Всё хорошо, мистер Герман. Мы же утром с вами о них говорили. Вы сказали, что очень заняты, чтобы их навестить.

Грег не смутился:

— Вот, нашёл минутку. Можно взглянуть на них?

Поппи покосилась на Иннесс.

— А Джули, я знаю, можно ей тоже посмотреть? Она детей обожает.

Когда они вошли, Иннесс с трудом сдерживалась, чтобы не побежать. Вид её спящих, немного подросших детей заставил её впиться ногтями в ладони. Пока Грег убалтывал подозрительную фельдшерицу, девушка осторожно достала из кармана палочку, развернулась и выпустила в Поппи Ступефай. Грегори подхватил окаменевшую женщину. Иннесс выхватила из сумки уменьшенную заклинанием переноску для младенцев и аккуратно переложила в неё тройняшек. Еле подняв тяжёлую переноску, она накинула на сумку лёгкую ткань, и они выбежали в коридор.

Начались занятия, и в коридорах было пусто. Быстрым шагом они выбрались из больничного крыла и пошли к выходу. Когда до дверей оставалась пара минут хода, из-за поворота вырулили Соболевский с метлой Марти и Гурген.

Все четверо стали как вкопанные. Гурген переводил взгляд с одного Геры на другого, судорожно пытаясь понять, глючит ли его или это оборотное зелье. А если оборотное, то какой из них настоящий ...

— Импедимента! — закричал в этот момент Гера, тот, который с метлой. Дубль-Гера пригнулся, а девушка рядом с ним спрятала своим телом сумку в руках. Грег пульнул Сектумсемпрой, заклятье по касательной задело руку армянина. Гуго взревел от боли и бросился на Грега врукопашную. Чистокровный маг офонарел от такого поворота, палочка у него выпала, и в следующую секунду Гурген уже сидел на нём, колошматя Грега головой об пол.

Иннесс завизжала, и Герман бросил метлу и кинулся к ней, собираясь атаковать. От крика проснулись дети в сумке и начали плакать. Гера остановился в нерешительности. Он перевёл глаза с сумки на лицо девушки. Та решилась немедленно. Скинув капюшон, она стряхнула с себя чары и вновь стала женщиной-кошкой.

Герман уставился на неё, в груди защемило от тоски, но он не приблизился. Иннесс, глядя ему в лицо, попятилась по коридору в сторону дверей и юркнула за поворот, бросив Грега на произвол судьбы.

В этот момент из лазарета выбежала мадам Помфри с криками:

— ЛОВИТЕ ИХ, ОНИ ДЕТЕЙ УКРАЛИ.

Герман, не раздумывая, незаметно поставил ей подножку. Женщина растянулась прямо на дерущихся мужиках. Герман кинулся её поднимать, извиняясь и делая вид, что не понял, что произошло.

Иннесс бежала по коридору. В холле она встретила Марти, который изображал праздношатающегося.

— Дети со мной, спаси Грега, — прошептала она и выскочила на улицу.

На территории никого не было. Она постаралась перейти на шаг, укачивая на ходу переноску. Вдалеке Хагрид копался на грядке, Иннесс миновала его, напустив на себя небрежный вид. Когда она вышла из ворот и развернулась, она увидела на крыльце школы размахивающую руками мадам Помфри, но было уже слишком далеко для заклинаний. Иннесс трансгрессировала.

Марти вбежал в коридор и увидел, как Герман разнимает дерущихся Гургена и своего двойника (порядком помятого) под причитания мадам Помфри. Гера-Грег зыркнул на Марти.

Марти решил импровизировать.

— Что тут происходит?

Мадам Помфри начала объяснять про детей. Гера был ещё в ступоре от встречи с бывшей любимой.

— Это была их мать, — говорил Герман, — не переживайте за детей, с ней они в безопасности. Хотя она и преступница, сбежавшая из-под суда.

Марти вызвался сторожить Грега и увёл его в одно из подземелий. Герман пошёл доложить директрисе и вызывать авроров, а мадам Помфри повела обрабатывать порезы и синяки Гургена.

Марти и Грег, едва скрывшись с глаз остальных, нырнули в учебный кабинет.

— Так, придурок, бери оставшееся зелье и бросай в него мой волос.

Грег, только что принявший свой истинный облик, со вздохом выпил зелье и снова изменился. Потом он наколдовал Марти кляп и наручники. Дальнейший отход не составил труда. Остальных в коридоре уже не было, авроры ещё не прибыли. Грегори вышел за ворота замка и немедленно трансгрессировал на виллу, надеясь, что с Марти всё будет в порядке.

Когда Марти нашли в кабинете связанным, у него уже всё тело затекло. Аврор вытащил кляп из его рта, и оттуда полилась река ругательств:

— ...Чёртова школа! Система безопасности никакая! Шляется всякий сброд! — распинался бывший слизеринец, надеясь своим возмущением отвести от себя подозрения.

Аврор не реагировал. Когда Марти иссяк, служитель закона начал задавать вопросы:

— Преступник вернулся в свой истинный облик перед побегом?

— Мм, частично. Волосы стали другого цвета, вроде порыжели. Но тут он меня вырубил, связал и вырвал клок волос. Дальше я лежал и ждал, когда меня соизволят найти.

Аврор осмотрел место предполагаемой битвы. Жаль, Марти не догадался раскидать стулья для видимости. Было видно, что его рассказу не до конца верят, однако больше вопросов ему не задавали, отпустили. Только Гера, стоявший в коридоре, провожая слизеринца взглядом, подумал, что утром в зеркале у него явно было больше волос на макушке.

Герка разбирался с мозгами и раздавал глиняные таблички для письма преподавателям и старостам факультетов обеих школ, подолгу высиживал с Доусоном в Выручай-комнате, осваивая заклинания для мозгов. Читал «Магонет» и поражался абсурдности мышления магов из отдела тайн и министерства в целом. Прочёл исследование Чарити Бэрбидж о маглокровках, которые были сильны в истории магии, рунах и нумерологии, требующих логического мышления, но слабых в чарах. Это её и погубило, разозлив Волдеморта так, что тот захотел лично убить учительницу. Дамблдора уже не было в живых, и он не мог защитить свою ценную сотрудницу.

Рассекреченную разработку тайнюков отправили также в Ад и Рай, чтобы черти и ангелы могли связываться с миром живых без спиритизма. Их положили с ближайшим покойным грешником и праведником в могилу, и трансцендентые силы тоже материализовали своеобразные планшеты в загробном царстве.

С баннером было хуже. Джек, проходящий без цитрина в Ассамблеум и не заболевавший, пробовал поставить «add block» прямо на сервер, ничего не добился. Заплатить продажному Валентину он тоже пробовал, но тот то ли ковырялся в цене, то ли не хотел допиливать платные функции для сервиса.

Ефремов же решил поднапрячь мэра столицы, чтобы начать делать хоть что-то с новым зданием. Может, готовое арендовать на первое время? Хорошенько порывшись в бумагах, состоявших из затёрханных и местами порванных клочков в целлофановом пакете, он откопал бессрочный пропуск в мэрию и решился-таки туда нагрянуть.

С утра пораньше посетители, как всегда. Ещё и восьми часов нет.

Юрий Михайлович вздохнул, когда услышал голоса в приёмной. Секретарь набрала внутренний номер:

— Юрий Михайлович, к вам тут Ефремов Иван Львович, врач психотерапевт.

Мэр сразу напрягся. Ефремов. Не тот ли это Ефремов, про которого ему Виноградов все уши прожужжал. Если прислушаться к уважаемому Лужковым врачу, тогда надо этого психотерапевта гнать в три шеи. Однако мэр был человеком любопытным.

— Пусть пройдёт.

Иван Львович вальяжно вплыл в кабинет, маскируя боязнь чиновников. Сколько их он ни перевидал, но от них зависело благосостояние то поликлиники, в которой он опять взял полставки, то вот теперь школы ведовства и колдовства. Юрий Михайлович молча взирал на вышедшего своим фирменным тяжёлым взглядом. Говорят, люди этого его взгляда побаивались. Даже Виноградов признавал, что у мэра есть задатки экстрасенса. Хотя может и врал, шельмец. Все хотят подмазать шефа и льстят о том, что наиболее приятно. Сам на легилеменцию напросился, наверное. Попробуем прочитать его. Ага, защищается инстинктивно.

— Да, Юрий Михайлович, я пришёл, наконец. Я лечил самого Гарри Поттера. Очень интересный случай, попробуй, отличи магию от бреда.

— Ну, рассказывайте, зачем пожаловали. Как-то до этого без нас обходились в своей, м-мм, школе, — прокряхтел Лужков, поправив галстук.

— Да вот, помещение хотим арендовать, старое, м-мм, в аварийном состоянии. Хотя бы так на первое время.

— Это как же вы помещение до аварийного состояния довели? Небось, своими алхимическими опытами, шарлатанскими потолок прожгли? — спросил Юрий Михайлович серьёзно. Вряд ли он шутил, хотя по лицу было непонятно.

— Там война была, нападение… фанатиков.

— Каких фанатиков? Церковных, что ли?

— Военных, с автоматами. Кто их знает, церковные ли они были или атеисты. Половину убило, половину посадили. Нам ордена дали, за победу, — Ефремов отвернул борт ветровки и показал надраенный орден Мерлина.

Юрий Михайлович внимательно разглядел орден.

— Это не российский. Какой страны? Что-то я не припомню вообще никаких вооружённых нападений на моей земле, да ещё в школе.

Тут Лужков лукавил, информация к нему приходила, но очень обрывочная. Любопытство его снедало, и тут сам участник событий!

— Англии. Организатор был нерусский, исполнители — тоже.

Ефремову надоело рассказывать старую историю на новый лад, но ничего не поделаешь, дикие маглы и мугродье.

— И как же вы отбивались? Или у вас в школе тоже автоматчики? — усмехнулся Лужков. — Что-то вы темните там, уважаемый.

— Маги против оружия, смертельное заклятье. Это временное помещение, надо строиться, простите за прямоту.

— Ну, так вперёд, на аукцион. Я не понимаю, зачем вы моё время тратите? Хотите в моём лице покровителя заиметь? Так для того, чтобы вам помогать, я про вашу контору не знаю ничего. И чую я, что ничем хорошим вы там не занимаетесь, одни проблемы пока от вас.

— Не забыли, кто вылечил ваших девочек? — Львович вышел в открытое наступление.

— Не забыл. Однако же, кто их до такого состояния довёл? Все эти ваши игры мне совершенно не нравятся. Поэтому либо подробно мне отчитывайтесь, что за школа, какая программа, что за организаторы и прочая, либо идите прочь и живите сами по себе. Я вас трогать не буду из-за дочек, но и помогать неизвестно кому не собираюсь. К тому же, мне порассказали про вас лично и ваших учеников…

— Ай да Михаил Викторович, ай да фантазёр! Даже Гарри не видел лиц похитителей, это ясновидящих надо привлекать, да все шарлатаны. А у нас учатся программисты, у которых нет-нет да причуда какая найдётся.

— Может, и фантазёр, может, и шарлатан — да вы не лучше!

— Может, программу почитаете для начала?

Врач выложил на стол толстенную папку, которыми приходилось разбрасываться по инстаниям.

— Почитаю-почитаю. Я вообще всяких экстрасенсов уважаю, какие-то силы у них есть, как ни крути. Хоть и против божественной власти идёте… В общем, оставляйте, посмотрю — подумаю. Можете идти пока… Хотя постойте, — Лужков лукаво улыбнулся.

— А покажите мне трюк какой-нибудь.

— Вингардиум Левиоса! — тяжёлое пресс-папье вознеслось над поверхностью стола и плавно спикировало в свободную руку просителя.

— И правда колдуете, — в глазах мэра сверкнул восторг ребёнка. — Ну-ну, Иван Львович, идите пока, позвоните мне через пару дней. Я подумаю, как с вами быть.

На обратном пути колдомедику явился покровитель и заговорил прямо из кармана:

— А ты игрок, опасный игрок! Не зря я так долго ждал тебя в Хогвартсе.

— Это не вы устроили заварушку с Волдырём?

— Я ошибся в выборе управляемого конфликтогена. Он вступил на путь зла и отхватил слишком большой кусок, который не смог проглотить.

— А сейчас? Может, я тоже не гожусь для отмены Статута? Первые плоды мы уже собрали, болезнь выкашивает оставшихся магов, за которыми я не могу уследить.

— Ты прирождённый лекарь, к тебе тянутся.

— …Мужик, хорош с видиком болтать, — не в меру любопытный подросток глазел через плечо.

— Это «Скайп». И я тебе пока «дяденька».

Лужков же в это время названивал Виноградову:

— Знаешь, Мишка, твой профессиональный товарищ уже до меня добрался, уже требует. Любопытный фрукт.

— Явился? Ну и наглый тип, — спокойно прокомментировал Виноградов, хотя внутри всё загорелось от обиды и чего-то типа профессиональной ревности.

— Ага, явился. Фокусы тут показывал. Забавные. Мне он вообще понравился. Чего ты взъелся на него?

— Я не взъелся, Михаил Юрьевич. Мне профессиональная этика не позволяет жуликов и шарлатанов поддерживать.

— А я вот не думаю, что он шарлатан. Человек спокойный, уверенный в себе и своих силах. Я тут справки навёл, говорят, у нас тут битва была за их, как его, Ассамблеум. Так он там отличился, герой битвы.

— Не знаю, не знаю. Там на них такие же сомнительные типы и напали. Крысиные разборки, банда на банду…

— Ты, друг, прежде чем ярлыки вешать да завидовать чужим успехам, разберись в ситуации и проанализируй, почему у нас король экстрасенсов — это ты, а этот выскочка только-только появился — и к нему ручеёк молодых талантов потянулся. Может, это ты у нас шарлатан? — хохотнул Лужков.

Виноградова на том конце провода приморозило к стулу.

— Это ваше право подвергать сомнению мою многолетнюю службу вас верой и правдой… Считаете Ефремова достойным конкурировать со мной — я более не вмешиваюсь. Однако смею напомнить, что я считаю, что он приложил руку к похищению ваших дочерей.

— Помню я, помню. Однако доказательств, кроме твоего глубокого убеждения, я что-то не вижу.

— Стоит ли это понимать как-то, что вы разрешаете Ефремову строительство школы в Москве? — холодно уточнил Виноградов.

— Я пока не решил, кто из вас двоих бо??льший шельмец. Вот ещё справки наведу и сделаю выводы. Тут такое дело, спешить нельзя. До связи, Миш, — в трубке запиликали короткие гудки.

Михаил Викторович положил трубку. Руки взмокли от нервного разговора. Надо, пожалуй, выпить коньячку, а потом позвонить паре человечков, разузнать побольше об окружении Ефремова. Надо подбираться поближе и давать ближний бой, а, честный или нет, тут уж не до того, слишком много на карте стоит.

Гера преспокойно сидел в мозговой серверной и мониторил пополнение библиотеки, как его вызвали в «Твиттер», срочно и безотлагательно.

— Герман, ну-ка сворачивай свои дела и дуй ко мне, есть разговор срочный, — тон Ивана Львовича не предвещал лёгкой беседы.

Соболевкий понуро повиновался. За стойкой в пустом кафетерии стоял только начальник и глодал очередную выпечку, доведённую до состояния кексов Хагрида.

— Так, возьми-ка тоже эту кофейную бурду, чего зря стоять?

— Рассказывай, что с тобой творится? Ты чего который раз уже друзей подставляешь?

— А что случилось? — осторожно интересовался Гера, мучимый смутной догадкой.

— Вот ты мне и расскажи. Сначала Гургена бросил посреди боя, так что он потом с таким трудом тебя простил. А теперь опять! Хоть по твоим словам эта женщина-кошка и не опасна, но она разыскиваемая преступница. И пришла сюда с преступником, который, между прочим, опять Гуго шкурку попортил. А ты ей позволил уйти.

— Но я любил её, она моя жена, и дети мои, наверное. Глазки у них карие, доминантные. У Грега голубые, а у кошки зелёные… — Гера впадал в резонёрство. — И детей боюсь, и за их мать тоже боюсь. Это из-за меня она родила, так ей ходить и ходить бы пузатой.

— Родила бы всё равно, рано или поздно, ты херню-то не пори. Ты пойми, Гера, она — враг и она переметнулась к врагам, попользовалась тобой и бросила. Никакая она тебе не жена, она с Пожирателем путается. А если дети твои, то надо их найти и заниматься их судьбой. Наплодил — надо отвечать.

— А что я Катьке скажу? Откуда котята?

— А Катька тебе кто? Жена? С блядством своим тоже заканчивай давай, персонал мне развращаешь. Из-за твоих амурных похождений уже сколько дерьма всякого случилось, — разбушевался Ефремов в праведном гневе. — Нравится тебе Катя — так женись. Детей усыновляйте или бабушкам, на худой конец.

— Так я на Катьке жениться собираюсь. Мы только полгода живём, присматриваемся. Считайте, что это секс по дружбе. Чего тут больше, я и сам не скажу. Товарищ она мне, боевая подруга. А Иннесс я люблю, кажется.

— Секс — это секс, и он должен быть по любви. Я вот с Сусанной всю жизнь в любви живу, и до сих пор секс ого-го какой. А без любви секс станет скоро противным. Дружить — дружи, а жениться по любви надо. Ох молодёжь, что же вы делаете со своими жизнями? — Иван Львович распинался как мог, от чистого сердца переживая за Германа. И он почти не кривил душой про Сусанну, он её любил, и всё у них было отлично. Если бы не Чашка…

— Ну, куда мне деваться, если она к сметроеду ушла?

— Жди другой любви, большой и чистой. Она, бывает, и под старость приходит. Сейчас по глупости женишься, а потом уже поздно что-то менять. Детей наплодите, и живи с нелюбимой бабой до самой смерти.

Ага, также как и тебе самому, Галлеоныч. Гуго уже давно всё слил, как ты с терапевтом чашками обмениваешься.

— Ты послушай меня, Гера. Я к тебе как к сыну отношусь. Я в своей жизни много ошибок сделал, — Иван Львович грустно отпил кофе. Его бурная проповедь сдулась, когда он вспомнил про Чашку.

Ну да, чужих тек не бранят и не песочат.

— А, правда, что Катьке сказать или другую ждать? Я ведь только во вкус вошёл, она меня любит очень. Даже Иннесс так меня не любила. А вдруг уйдёт? Мне опять таблетки пить от половой охоты?

— Катьке так и скажи, что не любишь её. Сама уйдёт, если гордость есть. А так смотри сам, конечно. Раньше люди женились без любви, никто и слова такого не знал. Но брак в любви — это качественно совсем другое явление, это я тебе точно говорю. Можешь сейчас синицу в руках оставить, а можешь журавля всю жизнь прождать. Но если дождёшься — сам себя не узнаешь от счастья, — Иван мрачно допил кофе и поставил стаканом об стол точку в беседе. — И хорош метаться от этой кошки в панике. Она — блудливая дрянь, и выкинь её из головы.

— Не видел. Дети — это святое. Если ты мужчина, то должен за них отвечать. Не хочешь сам воспитывать — матери своей отдай. Пойми ты, если твою кошку в Азкабан упекут, что с твоими котятами станет. Да ещё и не факт, что они твои. Надо разобраться. Вот поймаем её — и допросишь с пристрастием. А ты хочешь легко жизнь прожить? Не получится, дорогой. На всю жизнь подростком не останешься.

Ефремов уже уходил, разговор окончен. Ему было жаль понурившегося Соболевского, и он похлопал того по плечу:

— Говорят, время лечит. Лечат люди, на самом деле. Надо только правильных людей найти.

Покинув директора-психолога и новоявленного приёмного отца в одном лице (отож, второй Дамблдор!), Гера пошёл докручивать мысли о невесте. Ему страсть как надо было пообщаться с кем-нибудь, чтоб осмыслить сказанное Ефом, но заклятье неразглашения не давало ему выболтать слишком много. Из своих — заклятых только двое, но Арут хреновый отец, а Гуго юн, да к тому же мужской вариант кекелки. Есть Псина, не слишком свой, но и не чужой абсолютно. Туповат, и обладает чудовищным самомнением, никогда не бывает житейским обывателем, а всё время рядится в маску психолога-суперпрофессионала, хотя проработал лет пять в средней школе, ведя клуб и консультации, и был воткнут в Хог на освободившуюся ставку. Гера иногда чинил ему сайт, и это вполне могло проканать за оплату услуги, ибо Славик был жаден до бабла. Но курсы психологии и сеансы терапии оканчивались только глубоко после обеда, а Геру колбасило прямо сейчас.

Катя была сущей овуляшкой, но бесплодной — без овуляции, не смогла бы родить, но страсть как хотела детей. Своих, новорождённых. А Иннессины котята могут и вырасти в огромных котищ — это пока мамашу поймают и предадут суду Визенгамота. Хотя они вроде бы не кричат так надрывно, как обычные. Течная кошка и та громче кричат, особенно покойная Люська, которая летала за Галлеонычем и требовала немедленной помощи. Да и как молодую женщину просить усыновить троих полукровных детей преступницы с полукошачьей внешностью? К тому же, неизвестно, что будет с Иннесс. А вдруг суд её оправдает? Всякие там смягчающие обстоятельства, дети, опять же. Зато если уж Катька согласится их воспитывать, то окружит их заботой так, что Гере вообще не о чем будет волноваться.

А может, и не жениться на Кате, последовать совету Ефремова, да стать отцом-одиночкой? Ой, Мерлин, чего только в голову не лезет…

«Кошка… Иннесс… А точно ли они мои? Ну нет, надо Снейпа будет спросить, есть ли способ устанавливать отцовство без теста ДНК. Ах, Снейп ушёл, хотя нет, вот он в “Твиттере” тусуется, видать, у доктора ещё один пациент не пришёл. Вдвоём они. Ладно, не буду лезть, вот тут файлик есть интересный. Ого, чит-код для недокументированных возможностей: unoffcial features.doc. Заклинание для вызова игр из лабораторного мозга. Посмотрим. Ага, монстры против ассассинов и наоборот. Гера поманил телефоном, и монстры с воинами рассыпались по полу Выручай-комнаты. Теду показать или это непедагогично? Да компьютерный сычонок растет, волк-одиночка. Ну не дружат дети с инвалидами детства. Помфри его развращает женственностью, Невилл сам недавно стал храбрым гриффиндорцем, сам был почти сквибом с задержкой магического развития. Но он такой родился… Ой, опять начинается».

…Псина морально-этическими вопросами задавался, а бухнул так:

— Невесте? Знаешь, у меня тут есть дети. Я хочу их воспитывать. Я буду их воспитывать, потому что я их отец. Если ты меня поддержишь — я буду любить тебя ещё больше и сильнее, потому что ты — отважная женщина. Если нет… прости, но детей я не брошу. Их мать? Я не хотел бы о ней говорить. Тебе скажу лишь, что мы расстались. Я вот усыновил, правда, это Женин сын. И ты решайся.

Собранная вскладчину мозаика советов немного успокоила невротика. Всё равно ещё нескоро до процесса. Глядишь — и Львович ещё умную мысль подкинет или Катька родить успеет. Тогда от неё не денешься. И надо ли деваться? Она подруга дней суровых, наша, колдунья. Интересно только, как у магов с международным усыновлением?

Снейп же заявился к старому подопечному с вопросом:

— Джон, ты собираешься книги отдавать?

— А ты где был? У нас ассистент программиста чуть не помер, а ты шляешься… Нас тут магии чуть не лишили, а ты…

— Я из магии создан, если б меня её лишили, я б развоплотился. И отлетел бы на Авалон, ну, в ноосферу, где Лили с Джеймсом.

— А кто такая Лили? А, мать Поттера, вспомнил. А что, у тебя это больной вопрос?

Сева прикрыл агатовые глаза.

— Понял, несчастная любовь. Да что же сегодня день такой, все вдруг влюбились, всех утешать надо. Но литературу не отдам, у меня диссер медиковедьминский. И оштрафую, я тут директор. Это ж надо, на войне все смелые, а при худом мире струсили…

Ещё вдобавок пришло письмо от Анжелины Уизли, которая винила доктора в смерти Джорджа. Ну да, полгода уже. Жаль бабу, сначала ухажёр убит, потом муж.

А потом подтянулся Арут, который требовал устроить матах?, и ему надо срочно освящённой соли, баранины он уже наготовил, но нечем посолить.

— Да что я тебе, вардапет или епископос?? — ответствовал директор. — В церковь иди.

— Да я только уверовал… А мне ещё надо зверушку вернуть, где она вообще обретается?

— Да у наших, у Хагрида. Под суд ещё не угодили, такую страсть в неволе содержать. И да, не торопись к нам лететь, наколдуй портключ.

— Так я не умею.

— Тогда скажи Гургену, пусть отвяжет.

— Так он сейчас не в Хогвартсе, а на учебе.

— У меня так голова кругом идёт от ваших перемещений… Жди, пока явится.

Сергей Кужугетович всё ещё обживался в новом кабинете. Он перенёс сюда большинство своих личных вещей, но обстановка всё равно была неуютной.

Новоявленному министерству выделили временное помещение в старом особняке, который требовал ремонта. Однако, как подумал министр, мрачные сырые помещения хорошо сочетались с его сегодняшним восприятием магии как таковой.

Он сам установил свой ноутбук, свой рабочий телефон, рассортировал папки и бумаги. Секретаршу свою он оставил на прежнем месте, поэтому приходилось самому заниматься мелочью, зато это помогало думать.

А думал он о том, что надо выбрать заместителя по военной подготовке боевых магов. У него было несколько кандидатур с той или иной степенью одарённости магией и лидерскими качествами. Почему-то Сергей Кужугетович считал, что для этой должности подходят футболисты, — наверное, из-за физподготовки и дисциплины, умения работать в команде. Главные претенденты — Мостовой и Аршавин — как раз были и талантливыми стихийными магами, и хорошими лидерами.

За этими думами его застал звонок на рабочий телефон, от которого он чуть инфаркт не схватил. Это был первый звонок ему как министру магии. Знаменитому спасателю звонил маг, испрашивая разрешения на аудиенцию.

— А, тот самый Иван Ефремов?

Министр с любопытством открыл папку на столе с надписью «И. Л. Ефремов» и быстро освежил в памяти основные факты, сопоставляя с проблесками воспоминаний о Хоге.

— Давно вас жду для знакомства, вы ведь, как-никак, всю эту кашу заварили, а теперь и не показываетесь начальству.

— Да, придётся потолковать по-хорошему.

— Ну, скажем, сегодня после обеда приезжайте. Записываться пока всё равно не у кого, секретаря нет, ф посмеялся министр.

«Он как Кингсли, поразительное сходство характеров». Ефремов успокоился, хоть успеет чаю попить с сухим тортиком.

…После обеда Шойгу сидел на подлокотнике кресла и слушал доклад Рона об организации департамента авроров. Естественно, было куча проблем, в основном, бюрократических. Сделав параллельно пару звонков нужным людям, некоторые из этих проблем он решил. Однако оставалась главная — кто будет руководить боевыми магами. Он решил посоветоваться с Уизли.

— Я бы самого Гарри позвал, да вот, он на войне сломался. Хочет учить или спасать, — сокрушался тот, кого Галлеоныч называл Рыжиком.

Сергей Кужугетович рассеянно взял с полки и стал крутить в руках одну из причудливых деревянных скульптур из корня дерева. Находить и обрабатывать такие корни было его хобби. Из этого он сделал нечто, похожее на сову с распростёртыми крыльями.

— Да я думаю, надо русского, местного, чтобы парни ему доверяли. У меня есть два футболиста, один уже почти на пенсии, а второй — ещё звезда в полном расцвете сил. Мальчишки-студенты должны признавать своего лидера и уважать его. Вот пока к старшему склоняюсь, у него и опыта побольше, и звёздная болезнь миновала.

— А когда вы мне заплатите за подготовку отряда? — хоть и разбогатев, Рон оставался ужасным скрягой, у которого в глазах только и щёлкали денежки.

Сергей Кужугетович рассмеялся над английским коллегой и пообещал заплатить по трудовому договору сразу после того, как первый состав аврорского отряда сдаст экзамены на профпригодность. Кстати, надо над тестами подумать и посоветоваться с Шеклболтом и Ефремовым. И тесты на трансгерссию тоже, Ронни сказал, что Звартоц усердно учится, но сдавать негде. Или в Англии и потом ставить апостиль? Порешили на том, что пока все будут через английское минмагии делать, покуда своей методической базой обзаведутся.

Внезапно в дверь постучали. Министр встал с кресла.

— Войдите.

Рон тоже встал, собираясь уходить.

— Здрасте, Сергей Кужугетович. И тебе, Рыжик, привет.

Помнишь, как ты нас из Хогвартса на метле вывозил?

— Ага, под мантией-невидимкой.

— Кто б помог мне палочку увеществить?

— Увеществить палочку? А это что и зачем? — недоумевал Рыжик.

— Моя бесхозная была много лет. Дамблдор отказал.

— Так это бывшая палочка Гарри! — сообразил Уизли. — От которой он избавился в пользу музея.

— Он мне и камень отказал.

— Так вы теперь как второй Альбус Персиваль! — даже после того, что они видели в предсмертных воспоминаниях Снейпа, Рон уважал своего кумира детства.

— Что-то вы о непонятном толкуете, — встрял Шойгу.

— Извините, уже молчим, — Ефремов улыбнулся ещё раз, чувствуя эмоции приятия.

— Где бы мне информацию добыть, чтобы каждый раз идиотом не выглядеть? Есть какие-то учебники по истории или что-то подобное? — раздражённо спросил министр. Ему очень не нравилось, что в своей подшефной отрасли он ни шиша не понимает.

— Это в Косой переулок, там учебники продают. Им мемуары Гарри.

— А я в деньги сосчитать никак не могу.

— Я тоже не мог, потом привык. — Ефремову страшно захотелось выпить. Хорошо, Шойгу боевик, а не телепат.

— Ну ладно, разберусь.

Сергей Кужугетович посмотрел в упор на Ефремова. Так как сам он не был славянской внешности, то и к потомку горцев сразу почувствовал симпатию.

— Ну, Иван Львович, теперь о ваших проблемах. Садитесь и рассказывайте.

Министр открыл шкаф и достал штоф водки и три рюмки. Эх, опять про Акцио забыл! Палочка лежала в футляре на столе, он ещё не привык ею пользоваться.

Грохнув выпивку на стол, он сказал:

— Но сначала — за встречу. Рональд, разливай.

«Какой дружелюбный министр! Не ужраться бы ненароком». Выпив вкусной сибирской водочки и закусив сушёным мясом из вазочки, Шойгу вновь посмотрел на Ефремова. Было видно, что директору школы водка тоже пришлась по душе.

— Ну, в чём там у вас загвоздка со школой-то? Я слышал, вам лицензию не дали?

— Именно. Вот программа, если что… набросали на досуге. Из училища ушёл, зашиваюсь. Поликлиника, школа…

С человечным министром можно было и обсудить дела МЧС, на которые его вызывали на первой работе.

— А что говорят? В чём проблема с лицензией? Расскажите поподробнее. Нам школу надо срочно запускать, молодое поколение — это приоритет.

— Да вот, мы пока в Интернете работаем, сначала от декана факультета Йераштахав, потом от Айастани крунк. Помещения нет, мэр зажал. Замкнутый круг: ни помещения, нет лицензии, а без лицензии строиться не дают.

— Ну Россия, ну бюрократишки… Значит, мэр зажал? Чем мотивировал? Хочет крышевать? — Шойгу говорил максимально открыто, потому что Ефремова нужно было расположить к себе. Полезный человек, к тому же дельный мужик, как видно из биографии. Можно положиться будет потом.

— Да я пока приглашаю в попечители, трое или четверо есть, пока платят из Хогвартса.

— И кто конкретно? Может, Юрий Михайлович возражает против кого-то из попечителей? Он сам приглашён?

— Хороший окклюмент, не поймёшь, что у него на уме. На попечителя пока не напрашивался, но кто-то его подзуживает однозначно.

— Погодите-ка.

Сергей Кужугетович взял рабочий телефон и набрал мэра престольной.

— День добрый, Юрий Михайлович. Как здоровье?.. По делу, да, я всегда по делу, простите уж, никак не соберусь позвонить поболтать… Да вот, мой подопечный у меня сейчас, докладывает, что ему лицензию на школу магии не дают… Ага, он самый. Припоминаете?.. Говорит, помещения нету, а мэрия упёрлась, бумажками описывается, а здания не даёт. Правда, что ли?

Министр барабанил пальцами по столу.

— Шарлатаны?.. Кто, маги? Это ты, Михалыч, и меня шарлатаном считаешь?

Обстановка явно накалилась.

Ефремов мысленно молился за то, что бы мэр несильно расходился, но заклясть его Конфундусом мог только собеседник, который не был менталистом ни разу.

— Виногра-а-а-а-дов!.. — Шойгу брезгливо поморщился. — Этот слизняк что хочешь напоёт, лишь бы своего положения Придворного Мага не лишиться. Юрий Михайлович, гоните этого шута в три шеи. Он же в попечители просто метит, а его не берут… Да. А если что, я за Ефремова ручаюсь… Хорошо. Когда ему подойти?.. Сразу в комитет архитектуры? Где-где? Это временное помещение? Хорошо. Только ему строиться надо, как лицензию получит… Именно. Я помню, у вас там место завалялось рядом со школой олимпийского резерва, ещё свободное?.. Вот и ладно. Буду должен, если что. Всего хорошего, Юрий Михайлович.

Ну, наконец змея, кусающая собственный хвост, развернулась по всей длине и поползла явно в направлении выхода. Как бы разобраться с Виноградовым, не лишая Геру законного места? Это придётся долго обдумывать. Кстати, а не Викторыч часом пакостит в Интернете? Как бы прощупать его…

— Большое спасибо. А оно хоть где территориально?

— Корпус второй территории ФГУП «НАМИ», бывшое проектное бюро автомобилестроения. Оно заброшено и городу отошло. Охрана дикая, надо приручать.

Ефремов пожал руку министру и Уизли и вышел из кабинета в заметно улучшившемся настроении. Шойгу подумал, что, наверное, это никогда не кончится. В России проблему можно решить только путём силы, денег или связей. Ну что же, работаем дальше — и он вернулся к прерванному разговору с Роном.

Джек сидел за ноутом и работал, параллельно слушая «Евроньюс».

— Громкий скандал в мусульманском обществе. Пакистанскую провинцию раздирают противоречия. Эта история началась недавно с небольшом городе Аллай на севере страны. Здесь живёт обычная семья, которую соседи признают правоверными мусульманами. У семьи не было детей, и вот год назад женщина, наконец, забеременела. По словам соседей, семья пропала на несколько месяцев, а потом вновь появилась с младенцем. Но младенец оказался монстром. У него синяя кожа, очень длинные руки и ноги и большая голова. Соседи чуть не устроили самосуд, желая уничтожить это исчадие ада, в результате семья Усман сбежали в Исламабад к родне. Здесь они обратились к мулле с просьбой объяснить другим верующим, что ребёнок — это не проклятье Аллаха, а несчастное существо, и Ислам велит заботиться о нём. Врачи диагностировали у малыша цианоз неясного генеза, ен? коррелирующий ни с сердечно-сосудистыми, ни с легочными заболеваниями, диагностика и лечение, которые они собираются делать в Германии, очень дорогие. Сейчас Усманы вернулись в свой город и собирают всем миром деньги на лечение. Они обращаются ко всем мусульманам и просто добрым людям с просьбой о помощи. Номер счёта и контакты вы видите на экране.

Мосеев напрягся и переключился на финальные кадры онлайн-трансляции, едва успев снять скриншот. Надо было посоветоваться со Снейпом, не воскрес ли Волдырь в очередной раз. Для этого он ещё и выделил в телефон воспоминание, но не знал, можно ли его передать по ММС. Снейп долго орал в трубку, что такое невозможно, надо срочно встретиться в личке твиттера, благо что скачивать и просматривать мысли он научился и без Омута памяти.

Снейп молча просматривал кадры скриншота, увеличивая их, пытаясь найти сходство между синим младенцем и своим бывшим шефом. У малыша были армянские черты, вроде бы, хотя они могли быть и у пакистанца, если он нечистокровный. Однако шестое чувство профессора показывало, что ребёнок имеет волшебные способности. То ли его озорной умный взгляд, то ли какое-то неуловимое мерцание вокруг него, которого не было у родителей на кадре…

Снейп задумался. Если ребёнок Лорда и той несчастной армянки выжили, и каким-то немыслимым способом оказались в Пакистане, то чем это грозит? Пакистан — полностью мусульманский, там иная магия и иные магические традиции. Договориться по-хорошему с местными колдунами не получится. Да и не предсказать, как они там отреагировали на такое явление. А если узнают, что это сын Волдеморта! Либо уничтожат, либо, наоборот, дадут вырасти и выпестуют мага такой силы, что будет нам новый Лорд, только уже во имя Аллаха.

Нет, надо срочно принимать меры. Можно, конечно, посоветоваться с Альбусом, но лететь надо срочно. Либо убить ребёнка, либо уничтожить его магию. Альбус, конечно, убить не даст. А за самоуправство просто прибьёт ментально.

В общем, надо быстро проконсультироваться и собираться на Восток. Ефремова тоже не берём, он не даст убить новорождённое существо. Да и нечего ему знать вообще, он же не видел ободранного абортыша на призрачном Кингс-Кроссе.

— Профессор Дамблдор, сэр… Не подскажете, что делать с безвестным ребёнком Волдеморта? Лишить магии, насколько я знаю, можно тремя способами. Первый — спаиваем и перекрываем все воспоминания о магии, чтобы при любой попытке колдануть плохо становилось (но это злобно для спонтанной магии). Второй — воздействуем на солнечное сплетение прямым ударом боевой магии, разрушая центр (необратимо и лечению практически не подлежит, смерть наступает в течение года; симптоматика, как у отравления). Третий — оборачиваем энергетический центр коконом, который блокирует использование магии, но не препятствует процессам жизнедеятельности. Человек живёт с ощущение постоянной изжоги.

— Пусть лучше изжога, чем водка, которая погубит малыша также, как и удар в сердечную чакру. Хорошо, что это не египтяне, у которых вдоволь мантикор.

Решили лететь на мётлах. Взяли с собой провизии и палатку, потому как лететь долго и через опасные глухие места. Снейп взял компас и карту, потому что неизвестно, как поведёт себя магия вблизи Тибета. Говорили, что там, в горах, иногда возникают помехи в заклинаниях. Джек бурчал, что не может покинуть фирму надолго, так как был патерналистичным и авторитарным шефом для бизнеса, интересовался работой каждого члена самостоятельно и задавал тон в работе. Его заместитель по кличке Гадя годился лишь как младший брат «крыши», да ещё как источник волос для оборотки. Снейп уверял, что экспедиция много времени не займёт. Что там, маленький город, полный невежественных маглов. Хотя сам он отнюдь не был уверен, что они скоро обернутся, и готовился тщательно. Даже походный набор зельевара взял. Труднее всего было отпроситься у Макгонагалл. Она никак не могла зазвать Гермиону хоть на полставки, и школа оставалась без зелий. Невилл же до сих пор справлялся не со всеми зельями, а только исключительно с растительными. Хорошо, что для лазарета Сева успел наварить побольше ещё в августе.

В итоге, кое-как отпросившись на неделю, мужики в один прекрасный день надели рюкзаки, тёплые куртки и шапки (Джек; Снейп, естественно, ограничился дорожной тёплой мантией) и сели на метлы. Взяли курс по заклятью. Джек, чтобы поднять себе настроение, напевал гамбитовское «Идём на восток!».

Джек сожалел, что не выпросил у Ефа летающий автомобиль, а Сева не догадался приманить знаменитый фордик.

А упомянутый однокурсник Джека сидел в тёплой компания остатков своего ордена и лакомился свалившимся на него барашком и сокрушался, что Снейп Слиньков слинял в неизвестном направлении и затеял свою игру. Опять же зелья некому вести.

Хагрид не хотел расставаться с мантикорой, но Арут ещё и ехать на ней собрался.

— Рысёныша оставь, он тоже опасный.

— Так не волшебный, ить.

— Зато оригинальный. Как раз по тебе, Рубеус, кошечка, — убалтывал его дантист. — Кстати, почему в Хогвартсе электричество работает, кто-нибудь объяснит?

— Да запросто, — вызвался разобъяснять Гера. — По мне, так вся магия — это одна сплошная электромагнитная волна невидимого диапазона, а она стимулирует электронно-дырочный переход. Физика, первый курс.

Понятней, разумеется, не стало.

— Кому первый, а кому шестнадцатый, — улыбнулся Невилл. — Я это всё на практике…

— Стоп, — заинтересовался дантист, перебивая друга по школе. — А почему мы видим заклятья? Если он такой невидимый.

— Да все просто, частоты же меняются усилием воли.

— Да нет, магия преобразуется таламусом, это же «древний мозг», — вставил своё слово психотерапевт, щеголяя знаниями в тон компании.

Снейп летел молча, не обращая внимания на попытки Джека его разговорить. Он старательно облетал все возможные опасные места, небольшие города и деревни, лесочки с опасными тварями. Джек, скорее всего, даже не замечал этого. Они уже летели над Восточной Европой, пора было решать, лететь через Россию или южнее. Взвесив «за» и «против», решили лететь прямо до России, вплоть до города Саратов, и там вдоль Волги до Каспия. Снейп решил, что лететь над водой безопаснее. А оттуда уже на Туркменистан и дальше вплоть до Аллая.

— Нет бы международный портал наколдовать, — обворчался Мосеев.

— Нужно всё в тайне сделать, портал сразу обратит на себя внимание и наших друзей, и врагов. Никто не должен знать, что сын Усманов — это потомок Лорда.

— Ты мне ещё память сотри!

— А что, и сотру, если будешь болтать лишнего.

Снейп всё ещё говорил невозмутимо, но активный и задорный спутник выводил его из равновесия.

До границы с Россией долетели молча. Надвигалась ночь, и Снейп решил сделать привал сразу, как пересекут границу. Они миновали белорусский Глухов, пронеслись над мигающей огнями заставой и приземлились в Курской области на опушке одного из небольших лесов, разбросанных по окрестностям. Снейп поставил палатку, пока Джек разглагольствовал про грязь, темноту, комаров, «бизнес просрём», «я устал» и т. д.

Сквозь бормотание неприспособленного к походной жизни русского, Северус пытался просканировать окрестности на предмет волшебных тварей. В лесу вроде было тихо. Ухала сова, орал козодой, пикала как метроном сплюшка. Рядом деревень не было, только погранцы в паре миль. По крайней мере, волшебных тварей не было. Единственное, что его тревожило, — это непонятное пятно какой-то то ли энергии, то ли чего-то ещё в самом сердце леса. Но так как этот сгусток плотной непроницаемой для магии материи не приближался, Северус решил Джека не оповещать. Джек сложил костёр, облил его горючим для барбекю и подпалил зажигалкой. Дровишки загорелись мгновенно, и он подвесил котелок с водой, куда в кипяток планировалось заправить крупу и тушёнку. Снейп собрал Иван-чай и заварил приятный местный чаёк. Пока варился ужин, мужики отдыхали.

Когда поели, Джек полез в телефон, пытаясь поймать сигнал, но в глухих лесах связи не было.

— Что-то телефон глючит. Ладно, связи нет, но, чего он мигает как бешеный, не пойму. Во, выключился совсем, хотя заряд почти полный.

Снейп молча встал и навёл вокруг палатки дополнительные защитные чары, затем вернулся обратно.

Палатка была обычная, не волшебная. Снейп предпочитал обычные, потому что они были не так заметны и внутри было лучше слышно, что творится снаружи.

Было уже совсем темно, наверное, близко к полуночи, когда профессор зелий внезапно проснулся. От шума ли или от чего-то другого, он не понял. Посмотрел на Джека, но того не было на месте. Странно, куда его понесло.

И тут Северус услышал это.

— ИДИ СЮДА. ВЫЙДИ ИЗ ПАЛАТКИ.

Это прозвучало прямо в мозгу. Снейп попробовал активировать окклюменцию, но ничего не получалось. Он вышел из палатки.

Рядом стоял Джек с вытаращенными глазами.

— Что за хрень? — испуганно спросил он Снейпа. — Ты слышишь?

Снейп обратил внимание, что Джек держится за колышек палатки, как будто на улице был сильный ветер. И Северус тоже почувствовал: его тянуло за пределы щитовых чар в лес.

Также ощущалась Чёрная Метка, так же хихикала покойная Люська, когда её колотил хозяин. Турецкие луны в Курской области? Но это же российская глушь, где и о магии-то не знают. И почему отключился телефон, кстати. Луна такого не может, он знал точно. И тут Снейп увидел что-то в кустах и дёрнул за рукав Джека. Из леса вышло двухметровое нечто, по виду человек, но обросший белой шерстью. Оно шло к ним молча.

— Твою мать, йети.

— Бигфут!

Волшебники вскрикнули одновременно. Снейп начал лихорадочно думать. Пройдёт ли Бигфут через защиту? Сколько они с Джеком смогут сопротивляться его призыву?

— Джек, где твой ствол?! Срочно огонь!

Джек выхватил ТТ и попытался выстрелить. Ничего, пуля застряла в стволе. Похолодевший Северус решился на последнее средство — свой дар оратора.

— Кто ты и чего ты хочешь? — закричал он.

Тем временем йети подошёл к чарам, до него было метров десять. Кричать, в общем, было необязательно.

— ВЫ ПРИШЛИ В МОЙ ЛЕС, МУЖЧИНЫ. ЧЕГО ВЫ ИЩЕТЕ?

Было видно, что Бигфут не может преодолеть Протегус. Снейп выдохнул с облегчением.

— Мы не отсюда, мы не претендуем на ваши владения. И на ваших… женщин тоже.

— ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ПРОЙТИ К ВАМ?

— Это магия, защитные чары.

— МАГИЯ?!

Снейп подумал, что допустил ошибку и разозлил существо.

— ЗДЕСЬ МНОГО ЛЕТ НЕ БЫЛО МАГИИ. ЛЮДИ ЗАБЫЛИ ЕЁ. МНОГО ЛЕТ НАЗАД У МЕНЯ БЫЛ ДРУГ, ЗАХАР, ОН ЗНАЛ МАГИЮ. ОН ЛЕЧИЛ МЕНЯ, КОГДА Я ПОПАЛ В КАПКАН.

Похоже, дело было наоборот. Йети нравились колдуны. Снейп подошёл ближе к щиту и пустил синие искры. Йети увидел их и засмеялся глухим каркающим смехом.

— Это магия, — повторил Снейп.

— ТОГДА ПОМОГИТЕ МНЕ.

Йети подошёл ближе, и профессор увидел у него на руке воспалённую рану. Видимо, пулевую. И рана выглядела плохо, начинался сепсис?.

— ЛЮДИ БОЯТСЯ МЕНЯ. ОНИ СТРЕЛЯЛИ ОТРАВЛЕННЫМИ СТРЕЛАМИ.

Снейп, к ужасу Джека, снял щит и вышел к Бигфуту.

— Ничего страшного. Я промою зельем и наложу заживляющие чары. — В профессоре проснулся профессор, он уже не боялся йети, и тот почувствовал это. После процедур йети пошевелил рукой — боль ушла. И тут он огласил опушку громким радостным кличем. Снейп и Джек даже уши заткнули.

— СПАСИБО ВАМ. ТЕПЕРЬ Я ВАШ ДРУГ. ЖАЛЬ, ЧТО ВЫ УЕДЕТЕ.

— Мы уедем, но скоро, возможно, магия вернётся в твои земли. Потерпи ещё, — сказал Снейп. Бигфут фыркнул, развернулся и ушёл в лес, унося с собой тишину и гнетущее ощущение ужаса. Джек рассмотрел развороченный ствол и с сожалением выбросил его подальше.

_______________

?? Матах — ритуал освящения соли с бесплатной раздачей посоленного мяса или выпусканием голубей на волю. Проводится в честь радостного события, такого как чудесное спасение или торжество.

?? Вардапет, епископос — монах и священник армянской церкви.

?? Сепсис — это тяжёлое инфекционное заболевание человека, которое развивается как системная воспалительная реакция при попадании в кровь инфекционных агентов или их токсинов. «В народе» сепсис называют заражением крови.

Джек, расстроенный потерей ствола, начал бурчать ещё с утра:

— И кого только черти не принесут на нашу голову. Хорошо, что не пришёл территорию делить!

— Надо поскорее собираться и лететь. Русская нежить мало изучена. Кто знает, кого ещё мы встретим. А впереди ещё степи, потом горы, — зловеще каркал Снейп.

— Сам ты нежить, как мы теперь отстреляемся. Надо бы охотничье ружье купить, давай к людям?

Снейп согласился, что ствол нужен. Решили, что в большом городе привлекут меньше внимания. Ближайшим был Курск. Снейп, естественно, откомандировал в оружейный Джека. Джек долго колебался, схулиганить ли с Конфундусом, но потом решил, что проще заплатить. Пора приучаться к тому, что и на магию найдётся полиция. А так было хорошо вначале.

Показал лицензию на владение, перевёл с карточки сумму. И получил блистающую двустволку с двумя пачками патронов. С такой нестрашно, но перезаряжать муторно. Филч, помнится, вообще с берданкой на снайперов вышел. Снейп одобрил покупку, вместе они пополнили запасы и полетели дальше на восток, прямо на Воронеж.

Долетев до Саратова, они свернули на юг и держали курс вдоль Волги. Снейп втайне побаивался лететь над водой, тем более такой широкой и глубокой. Однако долетели до устья без приключений, если не считать, что вблизи Медведицкой гряды им наперерез пролетела стая НЛО. Слегка струхнув, они свернули к берегу и заночевали на галечном пляже, по очереди неся дежурство в ожидании инопланетного захвата. Однако зелёные человечки, видимо, улетели по своим делам.

В устье реки, к которому подлетели ночью, сверкала огнями Астрахань. Тут Джек взмолился о приземлении, обещая Снейпу, что такого офигенного балыка он нигде не найдёт.

В небольшой пригородной деревне затарились балыком, воблой, и Джек не удержался — взял полторашку пива. Снейп материл его, на чём свет стоит. Но Джек устал от полётов и напряжения и требовал отдыха. В итоге, встали лагерем на диком пляже и Джек всю ночь смаковал пиво с рыбой и купался голышом, жалея, что они не взяли в поход баб.

Снейп ворчал, что Джек относится к важной миссии как к отпуску, но от жирной рыбы пришёл в тихий экстаз и заткнулся.

Следующий день был третьим в их экспедиции. Предстояло весь день лететь над водами Каспия. Снейп высказал опасение, как бы вон те маленькие тучки на горизонте не настигли их в пути в виде нехилого шторма. В итоге шторм прошёл стороной, слава Мерлину, но громыхающие раскаты и болты молний пощекотали им нервы. К ночи они достигли противоположного берега и рухнули без сил, кое-как наведя чары защиты.

Следующий день был потрачен на скучный Туркменистан с его однообразным пустынным ландшафтом. На пятый день к вечеру они, наконец, достигли предгорья Каракорума. Здесь Снейп решил залететь с севера и после Ферганы они приземлились в горах, чтобы держать совет.

На индо-пакистанской границе началось самое интересное. В небе барражировали пакистанские МИГи, переоборудованные под себя, снизу торчали хищные стволы зениток M1939, готовые расстрелять одним махом всё, что летает. Гонщикам на нимбусах пришлось закрыться Протегусом, чтобы хоть как-то обезопасить себя от выстрелов. Зенитка конечно в куски разорвёт, но щитовые чары, возможно, выстоят против вертолетных орудий. Джек и Снейп двигались перелётами от скалы к скале, проклиная чёртовы междоусобицы. Темнело быстро и в горах стало ощутимо холодно. Спрятавшись за очередной скалой, Джек, клацая зубами, поинтересовался, когда и как будут ночевать. Снейп сказал, что если они выберутся живыми, то заночуют уже вблизи Аллая, там спокойно. И они вновь полетели.

Их, как вполне опознанный летающий объект, преследовал МИГ. Протегус пробило и, кажется, попало Джеку в руку. Он не мог удержать метлу одной рукой, и она как бешеная завертелась в воздухе. Снейп слегка растерялся, но через секунду собрался и выпустил в лицо пилота серебристую лань. Бортовое орудие бабахнуло по призрачному животному, но очередь разлетелась в разные стороны. Джек изрыгал из палочки виртуальные сопли, но никак не мог сформировать патронуса-крокодила. Ткнул в карман и сорвал с плеча двустволку, щёлкнул предохранителем и пальнул по бензобаку.

Бак разорвало, и горящая машина рухнула вниз, вызывая лавину в горах. Ревущая снежная масса устремилась в обрыв, погребая под собой белые фигурки с чёрными головами и стволами калашей. Снейп притормозил, желая помочь погребённым под снегом, но Джек тащил его здоровой рукой дальше к выходу из ущелья, пока новая волна лавины не накрыла их самих. Они приземлились на выступ. Рука Джека кровоточила, но рана была не серьёзной. Снейп достал заживляющие зелья и стал обрабатывать дырку, предварительно извлёкши пулю. Когда лечение было почти закончено, они услышали доносившийся неподалёку стон. За скалой находилось военное строение типа блиндажа, которое было завалено снегом. Судя по флагу, пакистанское.

— Трансфигурируй метлу в лопату, хотя нет, тут надо магией: Редукто и Вингардиум Левиоса по очереди, — тут же проинструктировал Снейп.

— Есть, командир, — осклабился Джек.

На раскопки ушло минут десять. В итоге, когда открылась дверь от направленной Алохоморы, внутри оказался испуганный солдат в белом одеянии, но без калаша. Он поднял руки и сказал по-английски, что безоружен. Снейп и Джек молча думали, что делать. Джек предложил оставить его, предварительно стерев память о них, оставив только воспоминания о лавине. Это было хорошей идеей, но сначала Северус спросил:

— Как тебя зовут?

— Мухаммад Мансур.

— Скажи, Мансур, как нам отсюда добраться до Аллая с минимальным риском?

Пакистанец задумался.

— Здесь очень опасно. Лучше бы вы летели с юга, от Исламабада, но сейчас уже возвращаться опасно.

— Вы спасли мне жизнь, и я попробую помочь вам.

И он описал и нарисовал на карте запутанный трек через горы с местами возможных опасностей и привалов.

Джек стёр ему память, после чего они вновь сели на мётлы и полетели во тьму. До Аллая было часа три полёта, поэтому они решили заночевать в маленькой деревне неподалёку, прикинувшись туристами. Постучались в первый же дом, но им открыл сердитый старик с калашом. Покрыл их матом на урду и закрыл дверь.

— Воинственный народ, — печатлялся Джек.

Надежды на тёплый ночлег испарились. Пришлось ночевать в сарае с овцами. Видимо, эта горная деревня сродни кавказским аулам, подумал Снейп, когда Джек по-тихому готовил ужин.

Они уснули на соломе среди овец, а утром встали с рассветом, чтобы двигаться дальше. Однако даже равнодушный Северус на пару мгновений залюбовался видом.

Горы, заснеженные с одной стороны и покрытые лесами с другой, горные реки и озёра, зелёные долины далеко внизу — всё подрумянивалось розовым утренним светом. Наконец, они оседлали мётлы и взмыли в холодное небо, чтобы через три часа спокойного петляния в горах вылететь к маленькому городу Аллаю с возвышающимся шпилем мечети.

Джек и Снейп вошли в Аллай. Это был небольшой городок в горах. Рядом протекала горная река с перекинутым через неё мостом, по которому и прошли наши миссионеры. Город стоял в красивой долине, тронутой осенней желтизной, вокруг долины возвышались горы с белыми шапками.

Они переоделись в цивильную одежду маглов и трансфигурировали рюкзаки в медицинские чемоданы. Встретив пару местных жителей, Снейп поинтересовался, где живёт семья Усман.

Местные отпрянули от европейцев с подозрением и молча ушли. Может, английский не знают.

Тогда они зашли в магазин в самом центре городка. Кассиршу разговорил обаятельный Джек. Милая пакистанка шёпотом призналась, что весь город избегает Усманов с их «синим шайтаном».

Наконец, получив адрес, они пошли к дому. Снейп не сомневался, что теперь об их визите знает весь городок.

Дом Усманов был большим и довольно милым. В отличие от серых домов соседей, этот был зелёным с плоской коричневой крышей, на которой дрыхли собаки. Несколько террас и балконов выходили в зелёный сад.

Снейп и Джек постучали. Дверь отворил мужчина в длинной белой тунике-камизе и свободных белых шальварах. На голове тюрбан, длинная борода и настороженный взгляд.

Глава семьи всё ещё сомневался, и Снейп подпустил Конфундуса.

— Мы из Лондона, детские врачи. Это доктор Джексон, я доктор Снипперс. Мы узнали о вашей проблеме и хотим помочь.

Глава семьи всё ещё сомневался, и Снейп подпустил Конфундуса. Дверь раскрылась.

Снейп решил удостовериться, что малыш семьи Усман действительно потомок Лорда. Проще всего это было сделать с помощью простой легилименции. Вот Усманы выезжают из перинатального центра, где матери не смогли сохранить ребёнка, вот они заезжают домой и идут выносить мусор, вот на земле лежит свёрток с синеватым младенцем... Снейп почувствовал ужас мужчины, когда тот впервые увидел младенца, и тут же — жалость и желание умалить горе жены, оставшейся без ребёнка. Вот они уже договорились с главврачом перинатального центра о подделке документов о рождении ребёнка.

Вот их джип мчится на просторах степей через Казахстан, вдали видны отроги гор. На заднем сиденье Фатима качает синего малыша со счастливой улыбкой. На границе их проверяют сквозь пальцы, и никто не смотрит на баулы вещей на заднем сиденье, где спит ребёнок на всякий случай опоенный успокоительными.

Вот родной Аллай. Соседи бросаются на дверь дома с вилами, внутри Усманы держат оборону и пытаются вызвонить полицию. Побег в Исламабад глубокой ночью. Столичный мулла приезжает в Аллай, и провинциалы внимают его проповеди о снисхождении к страдальцам и долге мусульманина. Горожане хмуро соглашаются и позволяют Усманам вернуться. Снейп выплыл из чужого разума и взглянул на Джека:

— Это он, вероятность очень высокая. Надо проверить волшебные способности.

Пакистанец ещё не пришёл в себя. Он потряс головой и пригласил их войти…

Они вошли в прохладный холл с мозаичным полом и присели на диван. Мужчина сходил за женой, при появлении которой Снейп тоже навёл Конфундус.

— Мы хотим помочь вам с вашей бедой, — повторил Джек.

Усманы молчали. Затем муж накрыл руку жены своей рукой:

— Фатима, принеси Саифа.

Женщина в розовой одежде вышла из холла и поднялась на второй этаж. Вскоре она вернулась с мальчиком. Окружённый заботой и любовью, мальчик выглядел здоровым. В три месяца он уже мог сидеть и тянул на все полгода.

Снейп взял его на руки очень осторожно. Синяя кожа была на ощупь шероховатой.

— Необычная разновидность цианоза. При этом сердце в порядке, я правильно понял?

— Да, в полном. Вообще, развивается малыш отлично, ест хорошо.

— Хорошо... Значит, так. Мы с доктором Джексоном можем вам помочь. Вот все документы и наши лицензии.

Он кинул на стол пустые листы, которые принялись разглядывать супруги.

— Все в порядке, вроде бы, — протянул мужчина.

— Для того чтобы убрать синий цвет кожных покровом, необходимо провести специальную процедуру. Мы захватили нужные медикаменты, и процедуру можно провести прямо сегодня.

Снейп и Джек получили одобрение супругов и выдворили их вон из холла, начав приготовления к ритуалу лишения магии.

— Слушай, коллега, а этот ритуал точно для нас безопасен? Не шарахнет, как в Интернете?

— Нет, я тёмный маг с большим опытом, не должно.

— А я тебе зачем?

— В качестве ассистента и на случай если посреди ритуала Конфундус ослабеет.

Снейп начертил пентаграмму на мозаичном полу, в центре которой поставил колыбельку Саифа.

Джек напрягся.

— Демона, что ли, будем вызывать? — спросил он с притворным пренебрежением.

— Именно. Ничего не «шарахнет», не переживай. Демон слабенький, из пентаграммы не полезет. Он только магию заберёт, а поверх мальчика наложит кокон на основе волоса единорога. Этот кокон не позволит ребёнку видеть волшебных тварей, творить остаточную стихийную магию и подвергаться влиянию демонов.

— Дай бог... А с нашими что за болезнь приключилась, не знаешь?

Снейп оставил вопрос без ответа, он и сам пребывал в неведенье, просто среагировал на тревожный сигнал.

Когда всё было готово, Снейп достал книгу заклятий для вызова демонов и велел положить мальчика под сонными чарами в колыбель.

— А ему демон не навредит? — спросил Джек. Хоть и волдемортов сын, но всё же ребёнок.

— Нет, не должен. Пойми, риск есть всегда. Даже слабый демон может разнести весь этот город. Если не повезёт.

И они начали.

Снейп прочёл длинное заклинание на латыни, абсолютно зубодробительное. Пентаграмма начала светиться. После трёх прочтений на середине пентаграммы появился маленький светящийся огонёк, который разросся в фигуру низенького существа с козьими рожками и весёлым выражением морды.

— День добрый, люди. Зачем вызвали? — довольно буднично поинтересовался он.

— Мы вызвали тебя, чтобы предложить сделку. Позади тебя в защитном поле стоит колыбель с ребёнком. Этот ребёнок — маг. Его нужно лишить магии и нанести защитный кокон, предохраняющий его самого и окружающих. Тебе достанется магия. Ребёнок должен остаться в живых.

Бес обернулся и внимательно посмотрел на малыша.

— Это действительно маг, причём очень сильный. Жаль, он мог бы стать великим и, возможно, ужасным... Ну, дело ваше. Подайте мне волос единорога.

Получив требуемое, демон склонился над ребёнком и провёл над ним рукой с когтями. Затем потянул руку вверх, и за ней из мальчика устремилась яркая синяя волна. Намотав синий светящийся лоскут на руку, демон засмеялся, а затем просто проглотил магическую субстанцию.

Мальчик не проснулся. Тогда демон призвал Снейпа удостовериться, что ребёнок жив. Снейп навел сканирующие чары — сердце билось.

— Всё в порядке.

Демон взял волос единорога, который в его руках превратился в нежную вуаль, и накрыл ею младенца. Вуаль некоторое время лежала сверху, а затем будто всосалась в кожу. Синяя кожа замерцала, засветилась и стала оливково-жёлтой. Как у обычного мулата.

Снейп тихо выдохнул.

— Ты удовлетворён, демон?

— Вполне.

Бес потёр руки и погладил сытый живот.

— Ну, всего наилучшего вам, господа. Зовите, если понадобится нейтрализовать ещё одного потомка Тёмного Лорда, — засмеялся он и стал растворяться.

— Что, даже не напакостишь напоследок? — удивлённо спросил беса Джек.

— Неохота, — донёсся бестелесный уже голос. Пентаграмма потухла. Демон исчез вместе с магией маленького Саифа.

Первым делом по возвращении телохранителей начальник распёк их по первое число:

— Где вы пропадали?! У нас школа стоит, а вы гуляете.

Джек поржал, Снейп промолчал. Наконец, Джек проронил:

— В отпуске мы были. Горным воздухом подышали.

— Иван Львович, это было секретное поручение от министра, связанное с международными магическими отношениями. Я взял мистера Джека с собой в качестве ассистента. Он обещал хранить молчание. К сожалению, с вами тоже, — тихим голосом сказал Снейп, давая понять, что расспросы бесполезны.

«Хорошо бы — это что-то дельное», — ворчливо подумал директор. Но вслух ответил:

— Договорились. Жека, мы с тобой летим к попику-госпитальеру, потрясем его за жабры. Ты же с ним общался?

— Да он скрытный как сто китайцев, этот Альтостратус. И имя-то себе придумал такое эфемерное, облачное.

— Правильно, я его вскрою, а ты на подхвате. Экономики опять сегодня не получается.

— А что, прямо сейчас летим? Мы даже вздохнуть не успели, а ты меня опять в командировку... Я тебе что, спецназ? — ворчал Джек.

— Орден Сокола, вообще-то, — совсем «по-дамблдорски» улыбнулся директор.

— Дай хоть в душ сходить и побриться, — сдался Жека. Если быть честным перед самим собой, ему такая жизнь нравилась.

— Стой, портал до Косой аллеи наколдуешь? ?До нас лету восемь часов...

— Проклятый Ассамблеум, так хорошо было шмякаться об землю, зато прямой телепорт!

— Наколдую, только дай мне час! У тебя что, зудит?!

Гера немного опоздал и прибежал запыхавшийся, с фолиантом истории ордена госпитальеров подмышкой, когда портал уже светился на стене замка.

— Так, ну и где эти госпитальеры обитают? — спросил Еремов.

— На углу Косой и Дрянной аллей, — браво рапортовал Джек.

— Тогда вперёд, орлы, — скомандовал Ефремов.

Со стороны магазина решили не заходить, а через приход. Мужик в бежевой мантии с пелериной поверх пасторского одеяния стоял в центре зала и напевал «Pater noster, qui es in caelis». Шёл обряд крещения маленького мага. Народу было не так много, но все сгрудились у купели. Русские решили пока осмотреть величественную залу.

— Крестик госпитальерский мне Гуго так и не купил, — зашептал Гера. — Мы же маги.

— Вот купи сам. Наверное, волшебный. Заодно Стратуса отвлечёшь.

Гера вернулся и пошёл в магазин при приходе. В сумрачном маленьком помещении никого не было. Под пыльными стёклами витрин лежали кресты, фигурки Девы Марии и Христа, лампадки, свечи и прочая утварь. Гера увидел колокольчик над кассой и звякнул в него. Через минуту из подсобки вышел высокий человек с остриженной кругом головой, бледным лицом и водянистыми хитрыми глазками. На нём была та же бежевая мантия с нарисованным мальтийским крестом на груди.

— Чем могу помочь? — спросил он Геру.

— Мальтийский крест!

Хотя вся школа ходила с подобными шевронами уже полгода. Благо, мама Ивана Львовича отшила со знакомыми портнихами по эскизу сына.

— Вам нательный или для обрядов? Или нашивку? — монах пристально смотрел на Соболевского, и тому казалось, что поп видит его насквозь с его дешёвыми фокусами.

— Нательный!

Пока госпитальер завозюкался, его шарахнули Петрификус Тоталусом.

Альтостратус крякнул и глухо завалился за прилавок. Гера, не теряя времени, выглянул на улицу и позвал остальных. Иван и Джек вошли в магазин и заперли за собой дверь. Гера обошёл прилавок и встал на стреме со стороны подсобки, подозревая, что та соединяется с остальными помещениями прихода. Наконец, Джек перевернул монаха вверх лицом и присел перед ним на корточки.

— Кто будет ломать? — поинтересовался он у Ефремова.

Доктор установил зрительный контакт и внедрился в разум попика.

Всё сходится, молитва есть.

— Джек, Гера, вы ничего подозрительного на баннере не видели, кроме Алексия?

— Рекламу детского лагеря для православных...

— Точно там молитв не было?

— Ну, ещё восемь лет назад я файлы зашифровывал в картинки, есть у меня эта программа. Пропустить через неё баннер?

— Цитрин у Джека возьми, чтоб тебя не шарахнуло.

Альтостратус переводил глаза с одного на другого. Наверное, он знал больше, чем Иван смог выпытать.

— Фините Инкантатем, — махнул мобильник.

— Побежал докладывать или охрану звать? — недоумевал Джек.

— Ладно, побежали лучше, от греха подальше.

И они выбежали в Косой переулок и помчались к оставленному порталу, который Джек замаскировал под старую дверь на замке. Сняв чары, они очень оперативно слиняли из волшебного переулка и вновь оказались в Хогвартсе.

Гурген давно бурчал, что ему нужна армянка для его факультета, на котором собрались одни ассимилянты. Он так заколдовал шляпу, что она отбирала учеников по хитрому алгоритму:

— В семи пупах от первого армянина — все армяне, но язык они теряют во втором пупе.

— Хоспади, когда ты по-русски научишься? В «колене»!

— Но ведь люди рождаются от пупа!

— Чёрт с тобой, чего ты хочешь?

— Армянку на факультет. Учительницу. Мы с Герой присмотрели одну... Она из САРа.

— А, его педагог? Он сказал, что за полгода заговорил. Она волшебница?

— Магла, я ей пленку давал.

— Может, всё же сквиб?

— Не, совсем без реакции. Но человек хороший.

Всё равно маглоотталкивающего барьера нет, можно и маглянку взять. Впрочем, вдруг Гера в очередной раз решил «причинять помощь» насильно?

...Ефремов вызвал армянку в кабинет в поликлинике.

— До меня дошли слухи о ваших талантах. Я хотел бы пообщаться с вами, Руфина Кареновна.

— Вы хотите научиться читать и писать индивидуально?

— Нет, я стар для учебы. Я директор школы и хочу научить большую группу, двадцать восемь человек.

— Вообще-то, я ещё и библиотекарь и не могу отъехать от работы. Занятия начинаются уже в октябре. Может, ваша группа придёт ко мне?

Ей было выгодно, чтоб кто-то ходил в САР, ибо вице-президент сильно ругал её за низкую посещаемость и грозил уволить.

— Нет, мы ведём занятия в Интернете. Много иногородних. У вас есть «Твиттер»?

— Это англоязычный ресурс, я не понимаю по-английски, только немецкий. А картинки там можно показывать?

Она целый месяц преподавала алфавит в нарядной азбуке, диктуя начальные выражения для записи транслитерацией.

— Там много что можно. Занятия будут два раза в неделю. Я беру вас на испытательный срок, и если они не освоят буквы... сами понимаете.

Как же пробить это перед МакКошкой? Блажь Гургена оборачивается в копеечку. Но на месяц хватит. Баба неплохая, посмотрим на мастерство. Герман заучка и ботан, он, если ему надо, землю перероет, вон в Интернете и книгах весь. А остальные? Будут лениться? Уйти с курса мы не дадим, но как они воспримут факультатив? Впрочем, язык древний, переводу не поддаётся, как латынь и греческий. Но латынь они освоили наполовину по спецификации заклинаний, каша в голове улеглась. Чары ведёт Гарри, вон как расцвел. Зря он в авроры совался, только спился. И на шхуне пьянство было кошмарное. Как он магии не лишился? Хотя бабка попивала знатно. И мы пьём время от времени. Правда, в запой уже не уйдёшь, остался только секс. А Руфина красавица, небось, Гера на неё втихую подрачивает.

Кстати о Соболевских: надо Катю вызвать на ковёр, посмотреть бухгалтерию, что можно выкроить для Руфины.

Иван и Катя??

Раздумывая над тем, правильно ли он поступил, взяв преподавателя-маглянку на предмет, который ещё неизвестно нужен ли кому-то, кроме Гуго, Иван вызвал к себе бухгалтершу Катю.

Она явилась быстро, неся на всякий случай с собой последние отчёты.

— Катюша, здравствуй. Ну как ты, справляешься с этим бедламом? — ласково начал директор. Катя сразу напряглась, но виду не подала.

Полусемейная жизнь ей явно шла на пользу. Глаза светились, щёки налились румянцем, а походка стала женственной и уверенной. Отличная пара бы Герке, высокая, стройная, что твоя Кабаева. И чего этот дурак ищет? Хотя известно, сердцу не прикажешь.

— Да, вроде, всё нормально, Иван Львович, квартальный сдала, — бодро ответствовала девушка.

— Катерина, у нас тут ставка добавляется, скорее всего. Пока испытательный срок, надо оформить договор. Скажи, у нас как с финансами, сможем первые три месяца ставки оплатить?..

Катя вздохнула и стала предлагать варианты, где можно сэкономить для этих непредвиденных трат. Иван слушал и смотрел на неё. Видимо, сильно пристально смотрел, так, что бухгалтерша сбилась, кашлянула и покраснела.

— Катюша, ты чего?

— А вы чего? — дерзко передразнила она начальника. — Ой, простите, Иван Львович. Я что-то на нервах. Вы что-то спросить хотели?

— Да нет, просто смотрю, ты такая энергичная в последнее время. Прям летаешь.

Катя опустила голову и посмотрела исподлобья:

— Обычная я. В бухгалтерии проблем куча, еле разгребаю.

— Ну, не скромничай. Ты молодец, успеваешь. И вообще, тебе явно роман на пользу идёт. И работа спорится, и Герман всё хвалится, как ты готовишь вкусно.

— Куда деваться, жене положено всё успевать и на работе, и дома, хотя и дома-то нет ещё...

— Хм, жене?..

Иван проронил это вроде невзначай, а сам ловил реакцию. И она последовала. Катя вскинула голову и вызывающе посмотрела на него. В воздухе заискрил её гнев.

— А кто я ему, по-вашему? Содержанка? Я и сама работаю. Просто баба, чтоб тоску развеять? Нет, потому что я его люблю, и он меня тоже вроде любит.

Иван аж опешил от такой откровенности. Даже выпытывать не пришлось. Правильно говорят, в гражданском браке, то бишь сожительстве, женщина себя женой считает, а мужик холостяком.

— Любит, любит, я уверен. Ну и хорошо, что вы друг у друга есть. Вдвоём веселее.

Катя сникла:

— Хорошо-то — хорошо, только замуж он меня, того... не зовёт.

— А что, обязательно надо штамп в паспорте?

Девушка оскорблённо шмыгнула носом:

— Да за кого вы меня принимаете, Иван Львович? Я не потаскушка. Не женится — уйду от него, я гордая.

— Да зачем тебе замуж? Это сейчас необязательно. Поживёте, хозяйством обзаведётесь, а ребёнок появится — можно и расписаться...

И тут Катерину прорвало.

— Ре-ребёнок?! Да не будет этого никогда! — плакала девушка навзрыд. — У-у меня не будет детей, я проверялась! И Герка меня потому и не зовёт за-заму-у-у-у-ж. Потому что я сухостой, бесплодная!

Иван достал носовой платок и сунул Кате.

— А не позовёт — ну и чёрт с ним! Другого дурака найду и женю! Мне уж скоро 25, а я всё в девках. Меня уже родители запилили! — бушевала Катя.

— Ты же его любишь, вроде? Как же бросишь?

— Люблю, очень люблю, остолопа этого... Ну, ничего, переживу. Не хочу, чтобы через десять лет он меня бросил ни с чем ради молодой дурочки. Я семью хочу, полноценную семью, с детками, пусть даже приёмными, с ответственностью, с любовью, с уютным домом, собакой и котом... Герман, наверное, к этому не готов. А может, просто не любит меня.

— А ты его спрашивала? — уточнил Иван, успокоительно похлопывая девушку по плечу. Но та уже сама себя в руки взяла.

— Сто раз. Он отшучивается или молчит.

— Значит, сам ещё не решил. Ты его подтолкни.

— Да как?!

— Ну, ты же женщина, подключай свою женскую мудрость, — улыбнулся Ефремов. — А теперь иди, составь договор об испытательном сроке. Вот копия паспорта сотрудника.

— Красивая армянка, — посмотрела Катя красными глазами на смазанную чёрно-белую фотографию. Можно было бы возразить, что там же не поймёшь ничего по этой фотке, да только зачем отрицать очевидное?

— Ступай, Катюша, и не переживай больше.

Катя вышла, и Ефремов надеялся, что не испортил что-нибудь этим разговором. По идее, эта провокация должна сработать. Либо разбегутся, либо поженятся, и котят усыновят.

Ефремов, получив лицензию и благорасположение Шишкина, отправился к председателю совета попечителей, а именно к Аре Абрамяну. Ара как раз закончил приём по вопросу проведения фестиваля русского языка в Армении, когда секретарь доложила ему о прибытии Ефремова. Абрамян обрадовался его приходу. Ему нравился разговорчивый доктор-директор, к этому же талантливый маг.

— Барев, ахпер-джян?. С чем пожаловал к нам? — патерналистично возгласил бизнесмен.

— Лицензию дали, — вынул копию колдун. — Временное здание тоже.

— В газете пишут, что министра выбрали, правда?

— Да, мировой мужик. Нам бы отремонтироваться для начала. Вы же главный наш попечитель, посодействуете? Мосеев берёт на себя подряд, но мне бы дизайнера и архитектора из армян.

— Наш охранник Миша как раз занимается стройбизнесом, могу вызвать. — Гость кивнул. Ара набрал внутренний номер и поднял по громкой связи: — Мушег, клирс воред пинч, ари естех?!

Тоже матерщинник, а строит-то из себя.

Сонный колобок-охранник прикатился на второй этаж.

— Мишань, я слышал, что ты там ещё где-то в строительном бизнесе шабашишь. Это правда или слухи? aДа ты не пугайся так! Я тебя не увольнять собираюсь. Нам тут нужен совет. Вот этот господин собирается строить... мнэ-э-э... учебное заведение. Земля есть, бабки есть. Нету проекта и соответственно архитектора-дизайнера и всей этой шайки-лейки. Ты же вроде дома-коттеджи строишь? У тебя есть выход на таких товарищей?

— Есть, отчего же не быть, — успокаивался Миша.

— Ну, давай, накидай нам контактов. Чтобы сильно денег не драли и чтобы делали качественно, красиво и быстренько, — Ара сложил руки на пузе, а Ефремов достал блокнот, приготовившись записывать.

— Есть молодая барышня в Казани, у неё дизайн-студия. В основном, квартиры элитные да коттеджи проектирует и обставляет. Очень стильно, как моя дочка говорит, и вроде недорого. Удалённо тоже работает. Зовут Татьяна.

— А наших? Тут такое дело, надо обустроиться с колоритом, всё ж, чай, армянин директор.

— И декан. Мы армянский факультет веем. Ассимилянтов к исторической родине приучаем, — вставил Иван Львович.

Мишка вышел, а Ара задумался.

— Мне кажется, проще на «Авито» объявление найти в поиске. Быстрее найдёте, — сказал он Ивану. — Заплачу, как положено. Это же моя школа, а она должна быть лучшей в своём роде. Ну, смотри, Иван Львович, я по своим каналам ещё поищу, а ты объявление дай на всякий случай, — подытожил Ара.

Иван ушёл от Абрамяна раздражённый. Про «Авито» он и сам мог догадаться, но это небезопасно! Бестолковые политики, только обещают золотые горы и помощь в любом деле, а по факту — один пшик. Ефремов ещё бушевал про себя, когда через полчаса раздался звонок ему на трубку. Звонил Ара.

— Вано! Я тебе нашёл кандидата! Возвращайся ко мне, он сейчас подъедет тоже. Молодой и перспективный армянин, сделает всё за символическую плату.

Опять ехать. Ну ладно, развернулся в обратку на ближайшем повороте и погнал. Починит же Гера Ассамблеум, наконец, чтоб летать как прежде? Хорошо, что тот турок бензин переправляет подешевке.

— Привет ещё раз, Вано Львович. Заходи, мы тут тебя ждём уже. — Ара сиял как галлеон, довольный, что так быстро решил проблему.

В угловом кресле сидел худой, как жердь, молодой парень с горящими глазами, явно немного стеснявшийся присутствия такого большого человека, как Абрамян.

— Вот, знакомься, это Жан Маркарян. Жан, это Иван Львович Ефремов, директор школы, которую ты будешь строить, возможно. Пришёл с хорошими рекомендациями от одного моего друга, он ему строил дачу в армянском стиле тут, в Подмосковье. И, судя по его резюме, общественные здания он тоже проектировал, вот, посмотри, тут портфолио и всё такое, — Ара передал Ивану папку.

Директор надел очки и вперился в фотографии, разглядывая интерьер с резьбой на стенах и фасад из туфа.

— Вот, это пойдёт, я себе представляю з??а?мок типа церкви, но с многочисленными башенками. Колоритный такой, с летучей оградкой. Это можно?

— Нарисуйте эскиз, — пискнул Жан голосом то ли педика, то ли изнеженного метросексуала.

Иван стал прикидывать на блокнотном листе, что??? бы он хотел видеть в итоге. Художник из него был так себе, однако основную мысль он передал. На листе появилось внушительное здание собственно школы с четырьмя башнями на каждой стороне. Окна были узкими, но частыми. Жилые корпуса представляли собой одноэтажные приземистые здания, окружающие школу с четырёх сторон. Корпуса соединялись со школой крытыми переходами, а сбоку возвышался каменный хачкар. Весь ансамбль скрывал кованый забор, достаточно высокий и замыкающийся аркой из руин храма бдящих сил.

Жан взял листок, вырванный из блокнота, сделал несколько пометок.

— Из какого материала строим? Кирпич? Красный или чёрный? Гербы школы, и т. д., где-нибудь сделать? Сад во дворе? Фонтаны? Ещё какие-то пожелания?

— Облицовка из туфа. Он понтовый, как вы, молодёжь, изъясняетесь.

— Хорошо, если пока не определились с остальным, я сделаю черновой проект и сброшу вам по электронке. Вот моя визитка, — подытожил Жан.

Ара хлопнул в ладоши:

— Вот и пошло дело. Если какие будут проблемы, вы оба пишите или звоните мне.

На том и порешили.

Гера интенсивно занимался мозгами, которые пухли на глазах. Кажется, директриса ввела домашние задания по перепечатке учебников на колдосервер вместо эссе. Однако делать репродукции иллюстраций они не могли, пришлось купить фотоаппарат и переснимать на колдоплёнку, рецепт проявителя был обычным, а вот над оживляющим зельем надо было ещё попотеть.

Фотоаппарат был прикручен на штатив, на предметной доске были разложены гримуары?, а тупо щёлкать и перелистывать помогал Тедди за возможность поиграть в ассассинов. Пока возюкается, глядишь — чего-то изучит. Первую плёнку обработал Фабиус, показывая, как правильно скармливать её мозгам, но для этого нужна была палочка, а Гера от усердия сломал свою. Надо было лететь за новой. Тевудер выписал рецепт на перо птицы Блбул, а абрикосовые корни, которые шли на дудуки, было раздобыть гораздо проще. Гера радовался, что армянская магия признала его своим, рекомендуя ему священное дерево нации. Пока ждали милости тысячеголосого соловья, плёнки копились в мозгосерверной и админ мучился бездельем. Игр было мало, котики с некоторых пор вгоняли в депрессию, и единственным развлечением стало чтение призрачных букв и мыслеобразов. Продвинутые маги тоже шли в ногу с магомиром, но это были по большей части обучающие министерские страницы. Наверное, Кужугетовичу тоже надо было ставить мозгонет, чтобы вводить в курс готовящийся штат, в основном, департамента магического правопорядка. На тайнюков и прочих метили звартноцкие, только руны пройти осталось. Надо поговорить с Минервой и Доусоном, чтобы организовать хотя бы экскурсию для их ШРМ, куда декан Йераштахава вырывался по вечерам, а на ночь опять возвращался в Хог. Жизнь с Катей расстроилась, она каждый день и устраивала пытки после занятий, терзая его депрессивный ум. Она была рада переехать в замок, но молчать о будущем было невыносимо. Напиться амортенции, что ли? Надо погадать, но не на школьном шаре и не просить Флоренца о пустяке, а разобраться самому в картах Таро.

Соболевский откладывал решающий сеанс, как мог и рыскал по частным блогам, которые были, но редко. Внимание его привлёк зверь под ником GenSek. Припомнив всех деятелей КПСС, он полюбопытничал и прочёл занятную страницу, записав себе путь звёздочкой на виртуальном месиве инфы.

«Пост N1, призывный.

Приветствую вас, коммунисты обоих миров!

Ваш вождь, Иосиф Сталин, пишет вам послание, дабы поделиться некоторыми мыслями, которые посещают меня в застенках мироздания.

В первую очередь хочу напомнить, что дело коммунизма должно жить и развиваться дальше, охватывая новые страны и приводя народы к дружбе и общему счастью. Ура, товарищи!

Однако за последние пятьдесят лет до меня здесь доходят печальные новости. Советский союз, построенный с кровью и потом нашими людьми, пал. Коммунистическая партия представляет собой жалкое зрелище. Дело ваших дедов вы просрали как последние псы! Коммунизм в Китае и Северной Корее почти построен, а в нашей родине Зюганов лижет задницы либералам и демократам! Страна разваливается к чертям (кстати, привет от них), по Красной Москве ходят безнаказанно колдуны и хотят там строить свою школу! Расстрелять!

...Я бы приказал, будь я жив. Однако я могу только призвать вас, мои дорогие братья, вернуть стране славу и почёт.

Послушайте моих советов, которые я буду вам давать. Товарищ Сталин вам поможет.

Подписывайтесь на мой блог, без рекламы и спама».

Дальше шли комменты.

«Я люблю вас давно и издалека, но нас разделяет стена между пещерами. Приди ко мне, я покажу тебе истинное наслаждение. Твой Цветочек».

Наверное, бабушка Цахик, раз «Цветочек». Не шифруется, а гордится именем?. Помнится, Галлеоныч рассказывал, как она плакала у телевизора над кинохроникой с усатым Сосо.

«Бозишвили?, ты меня люэсом заразил! Чтоб тебя черти на сковородке зажарили! Анонимус».

Люэс был медицинским названием сифилиса, поэтому личность отправителя было угадать несложно: Владимир Ульянов-Ленин. А интересно: какой был путь передачи — бытовой или половой?

Пролистав несколько комментариев, Гера начертал: «Сука усатая, магическим изобретением пользуешься, а магов обсираешь!»

Армянские курсы в ШРМ начались, как и в САРе, с первого октября.

— Ладно, факультет армян собрался, но остальных-то басурманить зачем? — бурчал Псина. — Толку я всё это выучу, с кем мне по-армянски балакать?

— Ну как, может, мы тебя в Армению в командировку пошлём? — наседал медбрат-декан.

— Меня только Макгонагалл может послать.

— Смотри, как бы она тебя на хуй не послала. Дети помнят виртуоза от психологии, — подколол Гера.

— А что же ты ко мне прибежал после него?

— Так я...

— Тише, молодые люди, — повелела Руфина Кареновна. — Деканы, доложите об отсутствующих учениках.

— Медработники построены. Факультет Хезгетин в полном составе, — рапортовал Ефремов.

Руфина улыбнулась и выписала на листке (в «Твиттере» никакой доски не было) название:

— Запомните, это рак. Не болезнь, а животное.

— Экономисты построены, факультет Кокордилос к занятию готов, — расплылся в улыбке Джек.

— Это крокодил, — поясняла учительница.

— Факультет информационной техники Йераштахав построен, опоздавших нет, — Герман одобрительно подмигнул своей просветительнице.

— Это синица.

— Востоковеды здесь, Айастани Крунк, — Гуго аж в струнку вытянулся, сбылась мечта идиота.

— Это значит Журавль Армении, тоже священная птица. А моя фамилия Блбулян, от слова «соловей». Вы все уже видели Азаран Блбул?

— Да... Мне она песню спела... А я что-то не видела... А я только в книжках... — хор голосов заполнил пространство.

Руфина спросила у директора, сдававшего списки:

— А почему вы избрали для названий именно этих животных и птиц?

— Это наши покровители и защитники, нечто вроде тотемов. Ребята придумали, Гера зверушек любит, — усмехнулся Иван, а потом рявкнул на кафетерий: — Тихо все!

— Разбейтесь на группы по четыре человека, от каждого факультета по одному и встаньте в круг. Я раздам буквы, и вы будете их называть после моего объяснения. В армянском языке 39 букв и 37 звуков. Алфавит придумал Месроп Маштоц и перевёл на армянский Библию... Деканы отошли к дальнему столику, Ефремов достал флягу и плеснул в кофе очередное лакомство, похожее на Амаретто, преломил булочку с корицей.

— Ну, с почином. Кстати, Шойгу газету издал с Аршавиным, только я название забыл. Будет колдопресса. Пока в Интернете. Гера, распечатай и посмотри школьную почту.

Гера зыркал то на свою Катерину, то на педагога.

...К изысканиям на сервере Соболевский приступил ночью, когда драная директриса ушла спать и увидеть Вай-Фай уже не могла. Подключив рабочую станцию, он промониторил «Маглонет», в котором не был полтора месяца, в поисках сайта газеты. Вот, «Доброгост»?. Интересно, что пишут. Аршавин стал заместителем министра магии. Программа министерства магии, набор магов в департамент магических видов спорта, заказ плёнок Кирлиана для диагностики магии. Сквибы приравниваются к инвалидам, но это уже английская калька. Галлеоныч сказал, что там Уизел в советниках. Своё буровит. Важное объявление: Ара Абрамян ищет дизайнера для оформления колдовской школы, конкурсные работы присылайте на почту zvartnotz@li.ru и телефон приёмной. Мог бы и на «Авито» поискать. Гера запустил почтовик, чтоб не лазить на сайт с проклятым баннером, скачал, пока печаталась газета. Какие-то модели в 3D-Max. Распечатал тоже. Потом, пошарив по карманам, извлёк на свет божий подвеску Джека, привязал на верёвочку и нацепил на шею. Слазил на Хабрахабр, уточнил версию дешифратора, скачал под «Линукс» и установил. Стараясь не глядеть на баннер, прогнал через программу и получил текст: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, крестом поразивший древнего змия и узами мрака в тартаре связавший, огради меня от козней его. По молитвам Всепречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, святого архангела Михаила и всех Небесных сил, святого Пророка и Крестителя Иоанна, святого Евангелиста Иоанна Богослова, священномученика Киприана и мученицы Иустины, святителя Николая-чудотворца, святителя Никиты Новгородского, святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францискаго-чудотворца... и всех святых, силой животворящего Креста и заступничеством Ангела-хранителя, избавь меня от духов злобы, от людей лукавых, от чародейства, проклятия, сглаза и от всякого навета вражия. Твоей всемогущей силой сохрани меня от зла, чтобы я, озаряемый Твоим светом, благополучно достиг тихой пристани небесного Царствия и там вечно благодарил Тебя, моего Спасителя, вместе с безначальным Твоим Отцом и всесвятым и животворящим Твоим Духом. Аминь». Вышел из программы, распечатал текст и сразу же свернул вчетверо и зарыл в середину папки с информацией для доктора-директора. Жаль, надо ждать утра, чтоб отдать. Нет, лучше отправить сову сейчас, чтоб ночью не обворочаться.

Ефремов получил письмена и эсэмэс. Вызвонил Джека, молча показал письмо с молитвой, как истинное имя Сатаны, которое нельзя произносить вслух; Джек покачал головой и предложил сжечь, но его друг отказался.

— Сегодня утром летим вскрывать Виноградова, там в лицо потыкаем. А пока сохрани. — Вано оборвал подвеску с верёвочки и тоже отдал. — Дай мне оборотки и волосок левого чувака.

— Я Гадю обстриг, а волосья сохранил. Только у тебя акцент, как быть?

— Скажешь, что я глухонемой, но колдун.

— И что, мне опять тебя охранять? А Севостьян?

— А его оборотка возьмёт? Он же не совсем человек...

— Михаил Викторович, вот доклад, вы просили, про Ассамблеум, — тихоня Константин вошёл на цыпочках и положил перед Виноградовым один листок бумаги, озаглавленный как «Посещаемость ресурса Ассамблеум за последние 3 месяца».

На листке был красивый график, стремящийся к нулю, и небольшая пояснительная записка. В принципе, всё и так ясно. Смылись колдуны, разбежались как больные собаки по углам, раны залечивать. Значит, работает баннер. Надо передать информацию.

— Спасибо, Костик. Попроси Светочку отправить это по факсу.

Он от руки поставил свои пометки на листе бумаги и отдал назад Костику. Через минуту из приёмной раздалось жужжание факса. Через полчаса раздался звонок. Человечек из окружения Патриарха благодарил за работу и извинялся, что сам позвонить не может, очень занят. Отлично, надо теперь с Лужковым связаться и потыкать его носом, мол, колдуны с их заморской магией богопротивны и от слова Божия болеют. Посмотрим, не поменяет ли Юрий Коротконогий своё мнение о Ефремове-сотоварище. Мэр престольной был человек набожный.

Михаил Викторович налил винишка в высокий бокал и собирался немного расслабиться перед звонком Лужкову. Внезапно из приёмной раздался грохот распахнувшейся двери. Светочка что-то взвизгнула, но мужской голос сказал: «Тихо! У себя?».

Дверь в кабинет открылась так быстро, что он даже не успел понять, что происходит.

— Какого черта, вы кто такие?! — завопил он на вломившихся.

— Мы экстрасенсы. Говорят, вы тут диагностику делаете? — Джек тоже был в облике другого человека.

— Кто говорит?

— В Интернете пишут, кто — не знаю.

— Я сейчас охрану вызову, молодые люди, вы что себе позволяете? Какие вы экстрасенсы, вы хулиганьё! Кандидатов в экстрасенсы мы принимаем в порядке очереди на первом этаже... Выметайтесь отсюда!

На Виноградова полетел Петрификус. Врач онемел и свалился на полкабинета. Ефремов в образе Гади вышел в приёмную, чтобы успокоить Светочку в истерике. Ой, как же сделать-то по-человечьи? Акцента у Гади быть не должно и вообще он по легенде глухонемой.

Ефремов промычал что-то одобрительное и примиряющее и обхватил её руки своими в полуобъятьи. Ауру не скроешь, Светочка замерла в нежных руках и стала реже всхлипывать.

Виноградов молча яростно таращился на Джека, который переворачивал его кабинет вверх дном в поисках доказательств его причастности к баннеру.

Усадив Светочку в кресла, Ефремов-Гадя вернулся из приёмной и телепатировал другу:

— НУ, ЧТО, КАК?

— Пока ничего. Хотя тут досье на нашу школу, похоже. Читай.

Ефремов открыл папку с надписью «Звартноц». Там были его фото, фото Геры и Гургена, даже Макгонагалл, копии личных дел с мест работы, адреса и контакты. Копия учебной программы школы. У Ивана аж волосы на затылке дыбом встали. Значит, их пасут по полной программе. Взбешенный Львович набросился на лежащего коллегу и впился колючими голубыми глазами:

— ТАК, СУКА, ПРИЗНАВАЙСЯ, КТО ПОВЕСИЛ МОЛИТВУ НА АССАМБЛЕУМ?!

— ХУЛИ ТЫ У МЕНЯ В МОЗГАХ РОЕШЬСЯ? — протестовал Виноградов.

— Я ТЕБЯ СЛОМАЮ ОБ КОЛЕНО! — молодые руки закинули бесчувственную тушку на ноги и принялись разгибать позвоночник. Так, до лёгкой боли. — ПРИЗНАВАЙСЯ, БОЛЬНЕЕ БУДЕТ! КОМУ ТВОЯ КОМПАНИЯ СДАЛА НАШИ ДОКИ?

Джек, слышащий отзвуки мысленных монологов сокурсника, встрял в манипуляции:

— Вот веритасерум, напои, и он сам проболтается. Ты же его инвалидом сейчас сделаешь!

Джек достал трясущимися руками фиал с зельем, разомкнул противную пасть лёгким нажатием на челюстной сустав и влил жидкость. Михаил чуть не захлебнулся.

— Кто ведёт твои компьютерные дела? Света?

— Нет.

— Костя?

— Да.

— Пошли, Игорь, надо обработать нашего Константина Батьковича.

Внезапно из приёмной раздался шум. Пришёл факс. Вроде ничего особенного, но Иван решил проверить на всякий случай. Пройдя мимо окаменевшей лаборантки, Ефремов взглянул на лоток факса. В нём торчало два документа. Один, видимо, недавно отправленный, показывал график посещаемости Ассамблеума. Второй же представлял собой официальное письмо из центрального аппарата РПЦ. За подписью самого Алексия II. Вот это поворот. Джек уже спускался на первый этаж, и Гадя-Ефремов легконого поскакал за товарищем, прихватив факсимиле во внутренний карман.

Костя шпилил в контр-страйк прямо на рабочем ноутбуке. За азартом игры он не заметил, как в кабинет вошли Джек и Ефремов. Когда Джек хлопнул крышкой лаптопа по его рукам, тот даже подпрыгнул.

— Вы чего, мужики?

Ефремов притянул его сзади за шею и принялся душить в гневе. Костя выпростал побитые пальцы из лаптопа и вцепился в руки душителя.

Джек раздражённо оттащил друга от Костика.

— Ну, ты чего кидаешься на него? Он же исполнитель подневольный! Лучше веритасерум ему.

Костя выпил зелье правды безропотно, понимая, что силы неравны.

— Рассказывай, падла. Ты баннер смастерил?

— Который с закодированной молитвой? Я. Там несложно было.

— Виноградов приказал? Или кто-то со стороны? — на всякий случай уточнил Джек.

— Михаил Викторович.

— Кто тебе молитву нужную подсказал?

— Прислали от Патриарха, не помню фамилию. Он сюда приходил, скинул мне ещё рекламу лагеря для баннера.

— Так значит, без Святейшего не обошлось. Ох, РПЦ! — Ефремов забыл про свою немоту. — Ну и как избавиться от этой дряни? Рассказывай!

— Не знаю! Я могу только утилиту скинуть для защиты компа от баннера, и то она через раз работает, но как лечить уже заболевших, не представляю. Это надо церковных трясти.

Джек и Ефремов одновременно выпрямились. Иван достал флэшку, и Костя скинул ему утилиту Lexdefender.exe. Иван подумал, не стереть ли память парню, но решил не заморачиваться, всё равно Виноградов их видел, и Света тоже. Он достал из кармана факс от РПЦ и показал Косте.

— Вот этот чувак! Онуфрий, как я мог забыть имя. Он приходил ко мне. Такой низенький и суетливый.

Иван молча спрятал факс, и они с Джеком вышли. В коридоре они столкнулись с охраной, бегущей наверх. Видно, Светочка вышла из ступора. Или Петрификус сошёл. Пришлось делать ноги очень быстро.

Ефремов выскочил из здания института и пошёл по дороге, не видя ничего перед собой от бешенства. Джек пытался его догнать, но в итоге махнул рукой и пошёл в другую сторону.

«Что-то часто меня накрывает в последнее время», — отстранённо думал Иван, тогда как перед глазами всё ещё мелькали рожи паскуды Виноградова, Костика и Лужкова. — «Надо курс седативных, что ли, пропить».

Однако он знал лучшее средство от внезапного крышесноса и желания кого-нибудь убить.

Предварительно заглянув в свою школу и взяв там большую картонную коробку из шкафа, Ефремов отправился в поликлинику.

Ноги сами несли его привычным путем, и постепенно его ярость ушла, уступив место тоске. Поднявшись на второй этаж поликлиники, он обошёл очередь из бабок и нырнул в кабинет с надписью «ТЕРАПЕВТ», предварительно наложив на первую в очереди бабку Конфундус. Остальные заворчали, но первая их осадила:

— Это врач местный, угомонитесь, просто без халата.

Иван вошёл в кабинет.

Там сидела на приёме Леночка, она же — Чашка, и как раз заканчивала осмотр мужчины. Её медсестра отдала пациенту карту и вышла в коридор сказать, что приём окончен. Бабки повозмущались, но скоро рассосались. Исчезла и медсестра, понятливая бабуля лет шестидесяти пяти.

Чашка молча посмотрела на Ивана, и ему стало неуютно. Он вспомнил, что последний раз, когда они виделись, был больше двух месяцев назад. И он тогда ей обещал почаще заходить.

— Привет, Ленок. Прости, закрутился совсем с этой школой, одни проблемы с ней, стройка, лицензия. Вот сейчас прямо с разборок еду, морду били двоим мужикам с Джеком.

Лена вздрогнула, но посмотрев на Ефремова и не заметив боевых ранений, снова приняла спокойную равнодушную позу.

— У меня тут подарок тебе, — Ефремов поставил наконец на стол коробку. Лена нехотя заглянула внутрь и достала оттуда красную коробку поменьше, с витиеватым гербом.

— Это что?

— Открой.

В коробке на бархатной подкладке лежали шесть голубых чашек и шесть блюдечек. Этот чайный сервиз Иван при случае выпросил у Сивиллы, увидев у неё в кабинете целый шкаф этого барахла.

У Чашки загорелись глаза, это же её коллекционерская страсть. Сервиз был из тонкого фарфора, и, судя по коробке, ему было больше ста лет. На каждой чашке был нарисован герб Хогвартса. Лена была в экстазе.

— Это английский фарфор?! Ванечка, ну ты даёшь! Где взял?

— Коллега уступила. Это фирменный сервиз одной частной английской школы. Раритет, я думаю. И прекрасно сохранился.

«Благодаря защитным чарам, конечно», «» подумал он.

Лена бережно упаковала набор обратно.

— Спасибо, Ванечка. Ладно, прощён, так и быть. Знаешь, чем взять, паразит такой.

Лена встала из-за стола. Она была высокой и очень стройной, несмотря на сорокалетний возраст. Тёмные волосы были собраны в пучок, халат скромно, но довольно тесно облегал фигуру.

Чашка была из тех женщин, что всегда уверены в своей привлекательности, и потому спокойных и желанных, как гавань для моряка после шторма.

Иван любовался своей подругой. Она была противоположностью Сусанны, которая славилась своим темпераментом, и внешне они были непохожи. Суса горячая южанка, а Лена белокожая и светлоглазая.

Иван осторожно приблизился и обнял её за плечи. Лена не возражала, и он прижался теснее. Аромат духов, которые Чашка любила уже много лет, напоминал о лете в деревне, медленном и тёплом. Она потрогала его бороду.

— Мне не нравится, жёсткая, — с улыбкой прошептала она.

— Сбрею, — соврал Ефремов.

— Врёшь, — засмеялась Чашка.

Иван протянул руку и закрыл кабинет изнутри. Лена перестала смеяться и посмотрела на него тем самым взглядом из-под тяжёлых век, со смесью тоски, нежности и грусти. Из-за этого Ефремов и возвращался к ней всю жизнь, и из-за этого же убегал. Каждый раз, когда они встречались, его грызла какая-то сладкая грусть и дурацкие сожаления.

Она была красивой. Не журнальной красоткой, а женственной и милой. Иногда он жалел, что она делала аборты. Их дети были бы такими же, наверное.

Он наклонился и мягко её поцеловал. Даже поцелуи с ней совсем другие, как какао с молоком утром в воскресенье. Они никогда не торопились, медленно раздевая друг друга и наслаждаясь каждой минутой. Лена прикрывала глаза, когда он целовал её шею. Так близко, что он видел мелкие морщинки на её лице. Кожа её была тёплой и гладкой, руки нежными, она льнула к нему как голодная кошка к хозяину. Ему нравилось её тело, податливое и мягкое. Здесь он был хозяином и он вёл её, как в танце.

Это всегда было как из другой жизни, где нет нервотрёпки, магии, пациентов и проблем. Как глоток чистого воздуха, после которого он вновь шёл в бой, отдохнувший и спокойный. И каждый раз после этого он исчезал надолго, боясь прикипеть к ней сильнее, чем нужно.

В этот раз он ушёл молча, ничего не обещая. И, похоже, её это устраивало. Однажды ей надоест его ждать. Возвращаясь по вечерним улицам, ему от удовольствия даже захотелось насвистеть любимую песню. Он совершенно успокоился и вновь стал невозмутимым психотерапевтом.

_______________

??Привет, братишка. (перевод с армянского)

??Мушег, хуй тебе в жопу, иди сюда. (арм.)

??Гримуар, или гримория (фр. grimoire, от фр. grammaire) — книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов) или содержащая ещё какие-либо колдовские рецепты.

??Говорящее имя, означающее дословный перевод с армянского.

??Сукин сын. (грузинск.)

??Доброгост — покровитель добрых вестей, посланник богов — нечто вроде античного Гермеса (Меркурия). Спускаясь с небес, он надевал крылатые чёботы, напоминающие сапоги-скороходы русских сказок.

Наконец-то Ефремов решился овеществить палочку, одичавшую за десять лет бесхозности. Такие случаи можно было сосчитать на пальцах, но Снейп о них знал из литературы. Директор-доктор, не отдававший книги, сам полез в указанный манускрипт и мотал его рулон полночи, пока не нашёл упоминания о процедуре. Палочка была авантюрна, её можно было украсть у прежнего владельца или устроить дуэль. Также в пергаменте было сказано, что она путается во владельцах и надо поразить троих предыдущих хозяев.

Снейп погрузился в подготовку обряда. Приняли решение провести все дуэли сразу в один день. В кабинете директора Хогвартса, где висел портрет первого владельца, и туда же пригласить Поттера и Малфоя-младшего.

Дуэль с Гарри вопросов не вызвала, но вот как устроить дуэль с портретом? Снейп решил, что будет достаточно заклясть сам портрет «Сектумсепрой» и нарисовать на холсте кровь.

Так как у Дамблдора на портрете не было палочки, чтобы защищаться, пригласили художника, который быстренько её прорисовал. Дамблдор попробовал помахать палочкой, и забавные искры посыпались с портрета.

Старый директор рассмеялся игрушке. Он явно тосковал по магии.

Наконец, все собрались в кабинете. Минерва нервничала, боялась, что своими дуэлями тут всё разнесут.

Гарри и Драко скованно поздоровались. Они так и не научились нормально общаться друг с другом, тени старых распрей висели над ними. Кроме того, они явно не до конца понимали, что тут происходит и зачем их звали.

Наконец Снейп, осмотрев компанию мнущихся с ноги на ногу людей, решил дать старт церемонии. Иван вытащил мобильник и подошёл к портрету Дамблдора, чувствуя себя невероятно глупо. Альбус поигрывал нарисованной палочкой и одобрительно улыбался своему протеже. Иван направил мобильный на портрет и крикнул «Сектумсепрой». Альбус махнул своей палочкой автоматически, пытаясь отразить заклятье, но естественно нарисованная палочка не смогла этого сделать. На хосте расползлись три царапины, и оттуда внезапно стала сочиться тёмная жидкость. Альбус побледнел и схватился за грудь:

— Больно, Мерлиновы панталоны!

На его груди расползались пятна то ли крови, то ли масляной краски. Снейп подлетел к портрету и попытался залечить раны тем же заклятьем «Вулнера Санентур», что когда-то использовал после дуэли Драко и Гарри.

Но заклятье помогло только остановить истечение жидкости. На восстановление целости холста сгодилось и простое «Репаро».

Дамблдор всё ещё был бледен. В рядах начиналась паника. И тут Ивана осенило:

— Северус, у вас есть экстракт бадьяна?

— Есть.

Снейп достал флакон из своего кармана, видимо, всё время носил с собой некоторые часто нужные зелья. Капнув несколько капель на портрет, он увидел, как Альбус задышал легче. Через некоторое время раны на его груди затянулись.

— Либо магия портретов не до конца изучена, либо Альбус и мистер Ефремов — настолько сильные маги, что тут творится не пойми что, — Минерва развела руками.

Палочка в ножнах под рукавом начала теплеть.

Драко по команде Снейпа выступил на середину кабинета, где предполагалось импровизированное ристалище. Сдаться сразу или пободаться, утоляя авантюрность палочки? Малфой выбрал второе не потому, что так уж сильно желал добра, а решил испробовать свою магию в схватке с духовным наследником покойного.

Макгонагалл подкралась к Поттеру и прошептала:

— Держу пари, что Драко просто так не сдастся!

— Ставлю галлеон, что Ефремов победит с третьего заклятья.

— Принимаю, — хитро подмигнула Минерва.

Драко снял мантию и закатал рукава рубашки. В этот момент в кабинет директора вошла бухгалтер Катя с каким-то вопросом по бухгалтерии. Увидев Малфоя в рубашке и с палочкой в руке в боевой позиции, она ахнула и покраснела. Гера недовольно посмотрел на свою девушку, памятуя о том, что та была знатным слэшером и пёрлась от пейринга Гарри-Драко... Иван развернулся к Драко и посмотрел на бывшего слизеринца. Чем бы его быстренько сразить? Драко был довольно способным магом, судя по тому, что о нём говорили. Ладно, начнём с азов, как говорится:

— Петрификус Тота...

— Протего, — вяло отмахнулся Малфой. Его забавляло, что такой мощный волшебник толком не умеет драться на дуэли. Даже невербальные заклятья не использует.

— Один—ноль в мою пользу, — прошептал Ефремов и задумался. Что там ещё из боевых заклятий? Малфой-то подкованный, очевидно. Ладно, попробуем «Репаро», забавное заклятье выпадения волос, а то вон он как своей шевелюрой сверкает, Катюха аж слюни пускает.

— Калворио, — быстро выкрикнул Иван, и полоса синего света мазнула по краю причёски Драко, но не причинила ему никакого вреда. Малфой засмеялся, а Гарри сиял от азарта и удовольствия. Похоже, ему не хватало азарта магического боя, всё-таки бывший аврор. Иван чертыхнулся:

— Да чем же тебя, гада, повалить? — спросил он у Малфоя.

— Пробуйте, пробуйте, мне эта история начинает нравится.

Катя захихикала, и Драко взглянул на неё, послав ей обворожительную улыбку. Геру аж затрясло, и он встал перед Катей, загородив ей обзор, на что та начала немедленно ворчать. Драко ухмыльнулся, и в этот момент Иван выкрикнул:

— Экспеллиармус!

Палочка Драко вылетела из его руки и оказалась у довольного доктора.

— Пал жертвой своего самодовольства, — прокомментировал Гарри, когда недовольная Макгонагалл передала ему галлеон. Гера и Катя тихо препирались по поводу сублимации и слэшеров вообще и в частности. Северус слушал и улыбался краешком рта. Раздосадованный Драко прошёл от центра кабинета к дверям и стал яростно буравить взглядом Поттера, непонятно почему.

Теперь осталось сразить Поттера, но проказливый шельмец не отступится и рефлексы боевого мага не подведут. Что они там, в этот раз неожиданно начал сам Поттер. Он тоже решил использовать свой коронный «Экспеллиармус», и Иван в последний момент отразил его, еле удержав мобильный в руке. Не раздумывая, Ефремов пульнул «Левикорпусом», но Гарри отразил его «Протего» и тут же выпустил луч «Таранталлегро». Ноги Ивана начали дикую пляску, однако он умудрился удержаться на ногах и удержать мобильник. Драко заржал:

— Давайте уж лезгинку, если начали. Или что там, в Армении, танцуют?

Ефремов вскипел от злости на Малфоя и Поттера за то, что поставил его в идиотское положение. Гарри тоже воззрился на Драко, потому что ненавидел тупые шутки, ненавидел националистские подколы. Ну и всё ещё был зациклен на Драко, чем и говорить.

Катя просто млела. Жалко, что Драко и Гарри не будут драться. А то вон как распалились!

Как только Гарри отвёл глаза от Ивана и прервался зрительный контакт, ноги перестали отплясывать и Иван выпустил в Гарри летучемышиный сглаз. Но промахнулся и попал прямо в Минерву. Пока та отбивалась от мини-бэтменов, Гарри в праведном гневе повернулся к доктору:

— При чём тут Минерва? А ну, извинитесь!

— Ещё чего, нечего на линию огня выходить, — сплюнул осатаневший Иван.

Макгонагалл ему здорово надоела за это время, так что он был даже рад. Гарри взревел и, внезапно отбросив свою палочку, кинулся на Ефремова с кулаками, вцепляясь в волосы спереди. Конечно, немолодой самбист вряд ли потягается с мужчиной в расцвете сил, но у медалиста самбо-70 есть порох в пороховницах в виде большого опыта и рефлексов. Боевой доктор обхватил кисть так, чтобы два больших пальца оказались между большим и указательным пальцами его руки. Скручивающим движением вовнутрь сорвал захват и одновременно нанёс ему удар коленом в голову или корпус — сам не разобрал. И под конец добил его по шее. Очки ваялись на полу, но Ефремов сел на поверженного Гарри и принялся шмякать его лицом в пол. Очки треснули, из брови и носа потекла кровь. Хищная палочка потеплела ещё.

Сидя на Поттере, Иван Львович бережно достал Бузинную палочку и напоил её кровью, легонько потыкав её кончиком в разбитый нос. Она засветилась, наконец обретя законного хозяина.

Ефремов, отдыхающий предпоследний день на липовом больничном, над которым как всегда улыбался главврач (ещё бы, купленный за секс!), первый раз сам наколдовал портал в Аргайлшир?. Для начала он прогулялся до мозгосерверной, принёс костину програмульку.

— Что делать будешь? Говорят, помогает.

— А что это?

— Лекарство от баннера.

— Да, а Евгению Алексеичу цитрин верните! Гера забыл его на шее под рубашкой, но наконец опомнился. Потом достал сливочного пива, и они раздавили по бутылочке. Потом полазили в закромах мозгов.

— Что это за звёздочки на них?

— Закладки. Во, смотрите, смешное, блог Сталина. Из ада пишет.

«Блог Сталина aka GenSek, пост 2.

Здравствуйте, братья, верные делу коммунизма и большевизма!

Здесь, в аду, я получаю печальные известия о происходящем в стране, бывшей когда-то сердцем СССР. Церковники потихоньку захватывают умы граждан и прибирают к рукам власть. Колдуны затуманивают разумы власть имущих, пытаясь осквернить нашу чистую нацию своими колдовскими делами. Молодёжь развращается Интернетом, гомосексуалисты ходят на свободе. Как всё это можно было допустить в великой и чистой стране, в которой даже секса не было?! Секс — это извращение ума, секс отвлекает от великого дела коммунизма и заставляет подчиняться неизменным желаниям. Труд — вот процесс, доставляющий экстаз рабочему классу!

Ответственная задача сохранения чистоты помыслов нации и курса на строительство коммунизма была поручена КПРФ как преёмнице КПСС. И что мы имеем? Я вас хочу спросить, товарищ Зюганов. Будьте готовы, в следующем посте вам будет предъявлено обвинение по всем статьям. Читайте скоро: „Манифест Зюганову как предателю родины“.

Подписывайтесь на мой блог, без рекламы и спама».

— Вот ведь старый дурак, его же не читают в Москве! А бабушку Цахик не репрессировали в Грузии? Там, наверное, опасно было?

— Она и в Армении жила, деда Ираклия там не любили. А в 53-м вернулись.

— А почему она его любит, это же нелогично?

— Тиранов она всегда любила. Деда хорошего под каблук загнала и отравила, видимо. Что-то он умер рано, я его плохо помню.

— Так она и сама — деспот, как же она с тираном бы ужилась?

— Да ей противостояния не хватало. Открой мне ещё бутылочку.

Гера послушно исполнил просьбу.

— А знаешь, современная педагогика в кризисе — молодёжь почти вся поголовно любит Англию, — заявил Ефремов, меняя тему. — Сам слышал в училище, пока там работал.

— Ну, я это понимаю — Битлз, Хогвартс... — поддакнул Гера.

— Ничего ты не понимаешь. Они политику «любят», а не то, что ты думаешь. Все мечтают жить в Англии. Вот я тут почту начал получать с заявками на учёбу, все в Звартноц хотят. Они думают, тут обучение для стажировки в Англии, а Минмагии сюда стажёров будет посылать, исследовательские группы. Тут магии полно неизученной. Ну, разве что погребин и украинский железнобрюх им известны, да и то, благодаря тому, что до Англии добираются сами. А какая тут нечисть кишит, так я и не знаю. Джек вон йети видел, говорит. Всё

Англия к рукам приберёт, вплоть до домовых наших в косоворотках. И птицу Бул-бул тоже отберут. Мало им фениксов, так они весеннего соловья — и того себе. А может не придёт в Армению весна, если соловьёв переловят? Нет, погода и так без магии придёт, а как магия весны? Энергия упадёт, может, маги болеть начнут... колдовать не смогут, истощение получат. Вот завёл я себе армянского соловья, так как помолодел. Ноги меньше болят, давление не прыгает. Дольше не устаю.

— Так надо будет юридическо-финансовую базу для охраны магической природы... Заповедники, там, красную книгу... Николай Николаичу написать, Дроздову. Может, он тоже маг, так под его эгидой можно такого навертеть, биологов посмотреть на магию, подрядить их в заповедниках магическое зверье пасти...

— Не, плохо дело будет, Англия лапу на исследования накладывает. У меня руки связаны. Разведотряды сплошь из стажёров Хогвартса. Там кризис перепроизводства кадров. Боюсь, нас с Арменией как сырьевой придаток оборудуют. Дамблдор умный дед, всех перехитрил. Сомневаюсь я, что его Снейп так просто убил. Сидит где-нибудь спрятанный, да через портрет треплется. Я единственно справедливости хочу, землю Санникова восстановить... Ну, ведь не уничтожили же библиотеку, я думаю, где-нибудь в архивах КГБ она хранится, артефакты там всякие... Может, даже какие руины остались, получше Зорац-карер да ворот Звартноца... Нет же, поставили условия договариваться о перенесении именно арки оттуда... Гера, а ты боишься ФСБ?

— Нет. Идите, Галлеоныч, если надо.

— А то половина моих старых пациентов сильно боятся. Кстати, проверить надо нашего архитектора, предчувствие нехорошее. На какой интернет-помойке он его нашёл? Просил же знакомого, а дали что?

— А мне вот, совершенно некстати, нужно перо птицы Блбул... палочку сломал.

— Дома попрошу у неё. Придётся ей на дудуке сыграть.

Иван задумался, как бы проверить педиковатого архитектора. Он как-то нутром чуял подвох. Поискать его в соцсетях, посмотреть на друзей? Ага, прям у него в друзьях будут личности типа Американского Шпиона или Ненавижу-Русских-Магов. Но поискать не мешает. Вдруг зацепки появится.

Ефремов открыл «Фейсбук». Говорят, сейчас модно им пользоваться. Быстренько зарегистрировался и ввёл в поиск «Жан Маркарян». Выскочил наш метросексуал почти сразу. Так, на странице куча комментариев от армянских друзей... Вот, фоточки. Армения, Москва, ага, глядите, Нью-Йорк тоже есть. Хм, ну это ни о чём не говорит, конечно. Надо ещё покопать.

Ефремов закрыл «Фейсбук» и стал усиленно думать, как щёлкнуть этот орешек. Со стороны Армении никак не подобраться. Значит, будем из Москвы копать. Попросить Джека пробить по своим каналам? Да нет, при чём тут бизнес, даже высокого уровня. Тут надо как-то со стороны ФСБ искать. А кто у нас имеет выход на ФСБ? Ара отпадает, иначе он подумает, что я ему не доверяю, и ещё обидится всерьёз. А такой покровитель нам нужен. Может, обнаглеть опять и явиться к Кужугетовичу? Конечно, подозрения, возможно, выеденного яйца не стоит, однако, яйца надо беречь. Шойгу мужик нормальный, по крайней мере, попробует помочь, на хрен послать не должен.

Иван взял трубку и набрал номер рабочего кабинета нового министра магии России.

— Сергей Кужугетович, добрый день! Я хочу с вами посоветоваться.

— Добрый, добрый, слушаю, Иван Львович. Опять с мэрией проблемы?

— Мэрия, слава те Хоспади, пока помалкивает. Тут человечка по спецканалам надо пробить. Маркарян Жан Романович.

— Армянин? Что же вы, своим не доверяете? Я слышал, в армянской диаспоре все друг за друга горой. Чем он провинился?

— Склизкий он тип какой-то, уж больно крутенько устроился.

— Склизкий тип? А вы с ним тогда дел не имейте. Круто устроиться — не преступление. Или у вас выхода нет, обязательно с ним связываться?

— Да, прислали мне его сверху, надо проверить на благонадёжность. И то, еле нашли. Снейп тут не помощник, нужны связи в органах. Может, я, конечно, из ума выживаю, но не из магии. Враги у меня есть, и очень влиятельные.

— Ну, смотрите, мне проверить несложно. Подъезжайте ко мне сейчас, приносите всё, что на него есть, — документы, фотографии. Посмотрим, что можно сделать.

Наскоро выпив чаю, Ефремов рискнул трансгрессировать в кабинет к начальству. Хоть и моветон, но приёмная как-то не отложилась в памяти.

Сергей Кужугетович, склонившийся над столом и что-то писавший, вздрогнул от неожиданности:

— Вы бы меня так больше не пугали. Я ещё сам не перемещаюсь таким образом, так что мне непривычно. Проходите к креслу, Иван Львович.

Ефремов уселся и стал лихорадочно рыскать в телефоне, нашаривая закладку. Загрузил, передал министру. Шойгу воззрился на экран и сказал:

— Что-то мелко у вас, даже в очках не видать. Хотите к компьютеру поближе?

— Давайте, так было бы удобнее, я сам плохо вижу.

Шойгу открыл «Макбук».

— Так это архитектор? Он вам школу строить будет?

— Да, прямо напротив САРа, на ненаносимой земле. Юрий Михалыч притих уже.

Шойгу открыл пару проектов Жана, полюбопытствовал о проекте школы, и, наконец, стал смотреть личное дело архитектора.

— Ну, бывал парень в штатах. С кем не бывает? Молодой, зелёный, да, но сейчас молодые быстро выстреливают. Ладно, я его данные скопировал. Сейчас перешлю одному майору в ФСБ, он мне должен давно. Пусть посмотрит контакты с подозрительными личностями.

Шойгу скинул имя и фото по электронной почте, а потом сам позвонил упомянутому майору.

— Привет, Алексей Иваныч. Как жизнь?.. Я тебе скинул человека, его надо пошелушить... Если что найдёшь на предмет шпионских игр, позвони... Да, срочно. Жду.

Ефремов, ожидая звонка майора, начал раскидывать пациентов по Лунёву и Чурбанову.

— Да, меня тут тормознули, буду завтра... Нет, никого принять не могу, вечером преподаю.

Наконец, раздался звонок. Шойгу, доедавший в ожидании печеньки из вазочки, снял трубку.

— Слушаю. Ага... Да ладно? СНБ? Американская?.. Армянская?.. Ну, пострелёнок. Слушай, давай сюда, это уже не телефонный разговор. У меня тут заинтересованное лицо сидит... Ага, со всеми бумагами.

Майор Грищенко явился через двадцать минут, ибо был недалеко. Шойгу с Ефремовым даже бутылку коньяка распить не успели, благо время уже было к вечеру.

— Заходи, Алексей Иваныч.

Сухопарый мужик лет пятидесяти присел на стул и молча выложил на стол папку, которой тут же завладел Кужугетович.

— Так-так. Вот он, красавец наш. Жан Маркарян, отец — армянин, мать — армянка. Отец — бывший активный участник политической жизни в Ереване, сейчас уже на отдыхе. Был приближен сначала к армянсокму освободительному движению, а потом на повышение, шпионом к... угадайте, кому? К Тер-Петросяну.

— Вот тебе и на, — Ефремов хлопнул по подлокотнику. Он и не предполагал, что связь будет настолько прозрачной. Левон действует напролом, видимо, думал, что у Ефремова не возникнет подозрений по поводу армянина. А как же Ара, неужели не проверил кандидата?

ФСБшник усмехнулся, хотя его это мало касалось. Шойгу дочитал дело и передал Ивану. Иван разглядывал фото Жана на какой-то вечеринке в кругу Тер-Петросяна. Вот собака! Интересно, что у него за план? И как быть, отказаться от его услуг или сделать вид, что не в курсе, но тщательно следить?

Последний вопрос он задал вслух:

— И ведь парень-то талантливый, но такой риск...

— А я бы рискнул, — неожиданно ввернул Грищенко, — последил бы за ним. Я могу наружное наблюдение вам организовать.

Что-то ФСБ неожиданно раздобрилось, сейчас три шкуры сдерут.

— Да я как-то думаю дизайн-проект принять, а потом нового нанять, только не армянина и не молдаванина, — принял решение Ефремов.

— А молдаване в чём провинились?

— Да был один, с чёрной магией путался. Посадили мы его за всё хорошее, мстить будут.

— Вопросец один, мне бы... в архив НКВД бы попасть, не посодействуете?

Майор заметно заскрипел зубами. С одной стороны, ему, очевидно, очень хотелось поскорее рассчитаться с Шойгу за свой какой-то долг. С другой стороны, провести в архив НКВД не пойми кого — может вылиться в серьёзные проблемы.

— А что конкретно вы там хотите найти? Я могу подчинённых послать, они для вас найдут.

— Боюсь, полопатить придётся, диссертация у меня по магии, нужна колдомедицинская литература.

Наверняка, помимо школы, и универ был с медфакультетом.

— А в каком хранилище? Я что-то навскидку не могу вспомнить, чтобы у нас хранилась информация о... волшебстве. Я вообще сомневаюсь, что такая литература у нас есть, — на лице майора было написано, что он сомневается в магии как таковой.

— Ну да, магии. Видите ли, магов репрессировали, а литература, думаю, засекречена. Может, архив трофеев или отдел истории СССР? Я не думаю, что Сталин пошёл путём фашизма, книги жечь...

— Возможно, такая литература и есть. Но я информацией не обладаю, вам нужен кто-то, кто ближе к архиву или выше по званию. Единственное, что я могу предложить, — это устроить вам пропуск в архив на месяц. Но, если эти сведения засекречены, вы их не найдёте.

«Наверное, надо писать премьеру. Кингсли в Хоге обмолвился, что побывал у него. Так что коллективное письмо от одного директора и двух министров...».

— Понятно, спасибо, вы свободны, — сказал министр магии, и майор, пожав Ивану руку и откозыряв генералу Шойгу, скрылся. — Ну, попробуйте ещё покопать про эту библиотеку. Может, есть какие-то исторические факты, легенды, зацепки, где можно её найти? — спросил Сергей Кужугетович.

— Может быть, — убито согласился Ефремов, представляя, что вынужден будет написать Виктору Краму, директору Дурмстранга. Джека трепать уже совестно, придётся Арутика абонировать, он у нас главный англичанин.

Иван Львович задумался, как ему быть с Жаном, с библиотекой и всей этой хернёй.

— Спасибо большое за помощь, Сергей Кужугетович.

— Да не за что, господин директор школы. Кстати, вы же в поликлинике своей числитесь ещё?

— Больные всё лезут и лезут, и друзей ведут, и родню... — охнул доктор, картинно обхватывая лоб. — Меня даже отчаянье берёт.

— А кто там главврач? Какие у вас отношения? Нормальный мужик, не перегружает? А то, может, сменить его и нагрузку вам уменьшить заодно.

«Вот, наконец-то карты раскрыты! Что и требовалось доказать».

— Главврач у нас — ни рыба ни мясо. А вот зам мой, Коля Чурбанов, — волосатая лапа из минздрава. На него столько больных жалуется, а я только заявы рву. Ибо тронь его — суды исками забросает.

— Больше вызовов на катастрофы? Это можно, вон, С+++++++++++++ерпы? в Беслан опять поехали, а нас не взяли... — мечтательно отозвался Ефремов, которому хотелось погулять во Владикавказе.

— Ну, тогда договоримся на этом. Пока в поликлинике не афишируйте. Когда все документы будут готовы, объявим. А то разбегутся все заранее от неопределённости.

«Может, хоть добудем разрешение на лекбазу когда-нибудь?». — Маги выпили на посошок и благополучно разошлись.

Невилл и Ира ???

Ирина пила на кухне чай и думала. Время шло, все её подружки повыскакивали и нарожали, пора бы и ей. Однако она не хотела замуж абы за кого. Яркой внешностью она не была обделена, и мужского внимания было вдоволь. Но она считала себя человеком практичным и из-за всяких любовей головы никогда не теряла.

Поэтому Ира поставила себе цель: любыми средствами выйти за обеспеченного мужика и уехать из Рашки.

Поэтому, как только папаша стал слоняться по заграницам и заимел там знакомства, Ирочка не преминула опробовать своё обаяние с англичанами. Сначала она запала на Северуса. Англичанин, маг, с солидным опытом преподавания в элитной школе... Ну и что уж говорить, его мрачная личность заставляла вообразить под холодной маской горячий темперамент, а секс Ира уважала. Однако с Севой вышел полный облом. Поэтому сейчас пришлось временно сдать позиции по завоеванию Англии.

Однако недавно папка обмолвился, что в его новой школе пополняется состав попечителей. И из англичан туда попал профессор Лонгботтом. Неприметный замухрышка, которого она и не запомнила по той вечеринке, но который вроде бы глазел на неё. Да и другие намекали, что Невилл, дескать, к ней неровно дышит.

Надо прощупать почву, решила девушка. В буквальном смысле, как говорится, ведь он же там в теплицах, вроде, возится, садовод, блин. Вот только как бы попасть в Англию побыстрее? Спросить папу в лоб? Он не дурак, догадается, что она задумала. Сказать, что какое-то зелье надо сварить? Так папаша настропалялся сам варить... Надо подумать.

И шанс скоро и неожиданно представился. Ефремов явился как-то с работы немного навеселе и хвастал, что создал себе новый способ путешествия. Типа старую скидочную карту из обувного превратил в постоянно действующий то ли портал, то ли портключ, который был настроен на несколько нужных ему адресов, и среди них был и Хогвартс.

Ирочке не составило труда свистнуть карту из пиджака спящего отца. На следующий день она встала в пять утра, и уже в семь, в полном боевом облачении, заранее продуманном до мелочей, вышла в подъезд, достала карту и активировала портал.

Путешествие оказалось довольно комфортным, даже причёска не испортилась. Ирочка стояла на лужайке перед замком. Оделась она не по погоде, конечно, здесь было холодно, а она в тонких колготах, скромных балетках и тонком сиреневом платье до колена с накинутым кардиганом. Волосы она собрала в толстую косу через плечо. Макияж почти незаметен, именно потому, что на его создание утром ушёл час. Никакой ювелирки, тяжёлого парфюма, но зато дорогое белье, в котором каждая женщина чувствует себя увереннее, даже если его никто не видит.

Ира покрутила головой в поисках теплиц, где, как говорили, вечно торчал Невилл. Увидев сверкающие на солнце стёкла, она пошла туда.

Занятия ещё не начались. Как она и надеялась, по пути она никого не встретила, всё ещё завтракали. Войдя в первую теплицу, она еле продохнула от жары и влажности внутри. Осмотревшись, Ирина заметила в дальнем конце сооружения копошившегося Невилла, который подстригал усы какого-то жуткого на вид фиолетового растения, и направилась туда.

— Доброе утро, профессор Лонгботтом, — сказала она прямо у него над ухом.

Ножницы выпали и воткнулись в пол, зловеще звеня, прямо рядом с ногой Невилла, а сам он вскочил, перемазанный землёй и с фиолетовым усом в руке.

— Ирэн?! Простите, мисс Ефремоф-ф... Как вы тут оказались?!

— О, это... Долгая история, я вам потом расскажу, — Ира изо всех сил старалась не расхохотаться над недотёпой, но сдержалась. Она только улыбалась, отчего Невилл стал совсем пунцовым и как пыльным мешком ударенным.

— Очень рад вас видеть, чем обязан? — бедняга не знал, куда деть руки и глаза. Ус он выкинул за спину, и тот зацепился за его мантию и печально повис.

— Профессор Лонгботтом... Невилл, мне нужна ваша помощь, — доверительно произнесла девушка, делая большие испуганные глаза. Подействовало моментально. Невилл распрямился, стряхнул с ладоней землю (ей на ноги) и бодро поинтересовался:

— Что от меня требуется?

Ирочка вздохнула, как будто сдерживая слёзы (на самом деле, чтобы выгодно обтянуть платьем грудь):

— Понимаете, Невилл, я хочу научиться магии.

Невилл немного сдулся.

— Все вокруг колдуют! Магия входит в моду! В Интернете уже мастер-классы дают для домохозяек по хозмагии. А я даже не представляю, с какой стороны за палочку хвататься, — Ирэн изобразила захват на уровне паха Невилла, отчего он отпрыгнул как ужаленный. Ира засмеялась, но потом вспомнила про свой нежный образ феечки и продолжила с придыханием:

— Так вы мне поможете? Я бы папу попросила, но он вечно занят. А вам я доверяю! Вы такой смелый и умный.

Глаза профессора перестали умещаться в орбиты. Что вообще происходит? Почему эта сногсшибательная секс-бомба, которая почему-то притворяется скромной принцессой эльфов, просит о помощи именно его?

Однако, если голос разума и пытался что-то ему донести, голос гормонов орал, что надо срочно делать все, что ей понадобится.

— Ну, хорошо, я попробую. А вы уверены, что обладаете даром колдовства?

— Уверена! Я как-то стихийно себе светлые волосы сделала, позавидовала подруге. Дурочка, мне блонд совсем не идёт.

Невилл посмотрел на её тёмные, густые волосы в толстой косе, похожие на дорогой шёлк. Ему жутко захотелось пальцами расплести косу и пропустить их по всей длине... Очнувшись, он посмотрел на озадаченную Иру и невпопад предложил:

— А хотите я вас на метле покатаю? Здесь, на стадионе. Ну, у меня уроки через полчаса, магией мы заняться не успеем. А после обеда я могу вас поучить с мобильным телефоном, пока у вас палочки нет.

Ирина согласилась. По дороге к выходу Невилл надрал красивых, но жутко вонючих цветов прямо из горшков и вручил ей. Это были магические гибриды пионов, любовно выращенные Гургеном. Невилл подумал, что армянин его закопает в этом же горшке, но ему было всё равно, пока Ирина довольна.

Они вышли из теплиц на солнечную лужайку и пошли к стадиону. Ира зябко куталась в кардиган, и Невилл любезно предложил ей свою замызганную мантию. Пришлось согласиться, но с нежным платьем своим она мысленно попрощалась, не отстирается. Зато тепло.

Ветра не было, стояла звенящая ноябрьская тишина и ясность. Они взяли школьную метлу, и Нев стал объяснять азы управления, которыми и сам владел не очень. Но метла быстро поняла, с кем имеет дело, и признала в Ирине наездницу. Первый круг они пролетели вдвоём, Ира держалась за его талию и дышала в шею, отчего Невилл просто горел. А дальше она уже летала одна, визжа от восторга и кружась, юбка взмывала над головой, оголяя ножки, и Невилл стыдливо отворачивался. Однако скоро начинались уроки полётов и им пришлось заканчивать, потому что на стадион уже явился Марти. Он полюбовался Ирой, которая носилась вокруг поля, как Маргарита, только не голая.

— Дочь Ефремова, — поделился Невилл.

— Горячая девка, — протянул Марти в ответ. Невилл ревниво покосился на физрука и стал активно махать руками, призывая Ирину спускаться.

После занятий, во время которых Ирина гуляла по двору и вдоль леса, переписываясь с подругой и высылая фотки замка по ММС, Невилл нашёл её и повёл на обед в Большой зал. Он понял, что зря это сделал, ибо на гостью таращились абсолютно все. При этом она нисколько не смущалась, купаясь во внимании, как в солнечном свете.

Наконец, они нашли подходящий кабинет для тренинга. Начали с простого: «Алохомора», «Вингардиум Левиоса»... Ира схватывала на лету, а Невилл балдел от флюидов магии и сексуальности, которые шли от армянки, пока он держал её кисть, показывая движения для заклинаний.

Через пару часов оба устали и Невилл наколдовал им чай. Ира светилась от удовольствия. Надо же, кажется, удалось убить двух зайцев — начать учиться магии и приманить этого мальчика-зайчика. Остался контрольный выстрел.

— Ох, Невилл, спасибо большое! Вы мне так помогли.

— Да не за что, мисс Ефремофф.

— Ах, зовите меня Ирой или Ирэн — по-вашему.

Она медленно улыбнулась. Невилл произнёс:

— Ир-р-ра. Ир-ри-на.

— Правильно. Ну, я пойду. Вот мой номер телефона, пожалуйста, позвоните, когда мы сможем продолжить обучение, — протараторила она, даже не спросив, хочет ли он продолжать. Естественно, он хотел. О-о-очень хотел. Она наклонилась и коснулась его мягкой безбородой щеки своими огненными губами так, что он подумал: останется ожог.

— Пока-пока, — она выпорхнула за дверь.

— Пока, Ира, — прошептал он уже закрывшейся двери. И уронил голову на руки, понимая, что пропал.

Ещё с сентября месяца в Звартноце объявили физвоспитание. Полёты на метле ввели только для абсолютных неумёх типа Райзенбергов и Арута, а остальные проходили полёты самостоятельно, когда ещё летали в Хогвартс поиграть со школьниками на тренировке по квиддичу, где они и набрались колдовства, а в Звартноце просто систематизировали свои знания. Летуны занимались на мётлах по выходным, Марти притаскивал из запасов Хога (Минерва, сдавшаяся под натиском уговоров Ефремова, разрешила брать школьное имущество для подшефников; не покупать же на пару-тройку месяцев им нимбусы ИксПи!).

Остальные разделились примерно пополам на кулачные бои и самбо. Занятия было решено проводить на стадионе имени братьев Знаменских, Бауанский манеж и так был переполнен студентами вузов и училищ. Конечно, собираться по вечерам и дрыгать руками и ногами было в тягость, но спортивные занятия никто не отменил. Псина, уже успевший отрастить пузцо, очень страдал из-за нагрузки и хотел, было, вовсе покинуть Звартноц, но Минерва требовала с него сертификат об обучении, чтобы устроить его на постоянную ставку в Хогвартсе:

— Вон ваш директор, какой человечище и колдун, что заставил ожить портрет Дамблдора. Не учиться у него грех. Грех перед всей Ноосферой.

Славик же оправдывался тем, что ему и без магии будет хорошо. А с новыми занятиями он не успевает проходить супервизии.

— Это надзор, а зачем вам надзор, вы что, мальчик, что ли? Сорок лет, ума нет и не будет.

— Дело в том, что я по первому образованию — прораб и психологией занялся очень поздно.

— Тогда учитесь трансфигурации и чарам. Я подпишу вам разрешение на дополнительные занятия с Филиусом. Вы должны ассистировать ему в зачаровывании здания. От физвоспитания я вас отпрошу.

— А армянский?

— Вы освоили алфавит? Мистер Арутюнянц сказал, что тот, кто свободно читает и пишет на армянском, быстро овладеет рунами. А без рунической записи невозможны чары. Всего-то до Рождества потерпеть.

— До Нового года... у нас каникулы с первого января.

Доктор Ефремов сидел в своём кабинете и играл на дудуке. Мыши сбегались на музыку и, загипнотизированные, лезли на её источник. Птица Блбул, выпущенная из не так давно приобретённой клетки для феникса, летала по кабинету и склёвывала живой корм. Регулярно посещая этот мышатник, армянский соловей разъелся до семи килограмм и уже с трудом помещался на широком плече хозяина. Дома птица ела фрукты и ягоды, которые закупал сам Иван Львович, не доверяя обозлённой жене. Как можно сгубить подобие феникса, муж не знал, но улететь — она точно улетит навсегда. А кто потом семью лечить будет?

Наконец, настало время посещений. Иван убрал дудук и сел за стол в ожидании пациентки. Судя по записи, женщина тридцати пяти лет.

Через десять минут, уже изрядно опаздывая, в кабинет влетела растрёпанная женщина, поспешно заканчивавшая телефонный разговор:

— И садись за алгебру сейчас же! Скоро отец придёт, если не сделаешь к его приходу, получишь ремня! Всё, до связи... Здравствуйте, доктор, это Логинова, я немного опоздала.

— Здравствуйте, Элеонора Николаевна, — врач поспешно замахал на Блбул, загоняя её в клетку. Жар-птица заупрямилась и села на купол решётки. Врач всегда спрашивал полное ФИО, чтобы обратиться по имени.

Женщина села на стул. Она выглядела немного растерянно. Похоже, её привычный ритм жизни — это бег, крик, ругань и попытки всё успеть. Следы усталости не могла спрятать косметика.

Элеонора явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Вы от Барсовой, я помню. Ну, рассказывайте, как жизнь. Сколько у вас детей, как их зовут...

Элеонора теребила в руках мобильный, то и дело поглядывая на экран. Иван увидел мигающие уведомления об эсэмэс.

— Трое... Старший — оболту тринадцати лет, и двое погодок девочек, восьми и девяти лет.

— Девочки как учатся?

— Девочки — нормально... Но они ещё в младшей школе, стараются перед учительницей, боготворят её. Я их в один класс устроила, сейчас в третьем обе.

Логинова, конечно, не сильно расслабилась, но уже можно было переходить к сбору анамнеза:

— Травмы головы были? У вас лично, я имею в виду...

— Нет, не было, насколько я помню. А что?

Женщина подозрительно посмотрела на врача. Он её психом считает? Ну вот, сейчас вспыхнет и убежит. Ах да, можно же и сверхъестественные умения применить, вот и визуальный контакт нарисовался.

Женщина поправила кудрявые волосы и вздохнула.

— Я понимаю, что это для истории... болезни. Но я не психопатка! Мне просто нужен совет. А Светка Барсова вас посоветовала.

«Советами тут уже не обойтись, вон как она плачет по ночам... Вижу-вижу. Ладно, будем и дальше прикидываться маглом».

— Ну, я вас слушаю. В чём проблема?

— Ф-фух... Проблем-то и нет. Трое детей, здоровые, нормальные. Муж работящий, деньги приносит, не пьёт, по дому помогает. Квартира, машина, дача — полный комплект.

— А в чём проблема?

Элеонора засмеялась.

— Ну, как-то я себя счастливой не чувствую. Хотя должна, ведь у меня всё хорошо. Все подруги завидуют.

— Зависть подруг — это не показатель. С мужем проблемы есть?

— В смысле, с сексом? Ну, секс есть. Раз в неделю.

— А какие отношения? Охладел? Ну, что-то же у вас не так, как у остальных, раз за советом пришли...

— Да нет, не охладел. Говорит, любит, пристаёт часто... Ревнует даже. А я... Наверное, не люблю. Привыкла просто. И дети у нас, не разводиться же с ним из-за того, что я к нему ничего не чувствую.

— Даже так? А зачем замуж вышли, если не чувствуете?

— Так-то уж пятнадцать лет назад было. Тогда он мне нравился. Наверное, влюблена была.

— Как это «наверное»? Вы что же, не идентифицировали эмоции сразу? Не такая уже и молодая были, чтоб не понимать. И сразу, главное, родили... Мы с Сусанной лет пять дочку ждали, все предохранялись.

— Тогда казалось, что люблю. И что он моя судьба. 21 год — ещё глупая была. И разве нельзя разлюбить человека?

— Разлюбить-то можно, только это на пустом месте не бывает у вас, женщин. У вас есть любовник? — перед мысленным оком Ефермова маячила другая мужская фигура. — Это останется медицинской тайной, как вы понимаете.

Элеонора залилась краской.

— Ну, не то, чтобы любовник... Я и раньше понимала, что Игоря больше не люблю. Но теперь ещё чётче осознала. Да, я влюбилась в другого. Но это же бесполезно, эта любовь меня мучает. Я не смогу быть с ним, а уничтожить эту влюблённость тоже не могу.

«Глупая баба, терзает себя вымыслами. И это в тридцать с лишним», — осторожно подумал врач, отведя глаза от пациентки, чтоб ненароком не транслировать мысли ей.

— Да, это тяжело и больно жить в тупике между невозможным счастьем и привычной нелюбовью, к сожалению.

«Баба чувствующая, тонкой организации, не стерва какая-нибудь, не просит убить мир и оставить их с любимым наедине. Похоже, тут не любовь, а эндогенная депрессия», — думал врач.

«Как же он мне поможет, если он мне не верит и не одобряет?», — подумала женщина.

Она спрятала телефон в сумку и выпрямилась.

— Наверное, вы правы, нечего дурака валять в моём возрасте.

— Хорошо, что вы это осознали. Я бы посоветовал гомеопатию, которая поможет ослабить сентиментальность, возможно, это поможет избавиться от любви, — доктор достал из ящика стола последний пакет «льдинок», наварённых с люськиного пуха.

— Хм, ну давайте... Я, правда, в гомеопатию не верю. Мне бы лучше что-то типа любовного зелья, чтобы мужа полюбить, — улыбнулась она.

— Нельзя полюбить насильно, но гомеопатия и правда хорошая, снимает тревожность и слезливость. А любовные зелья — это к бабкам, они шарлатанки все и преступают закон магии, их судить надо за такое. Но вы ведь не пойдёте к криминальным элементам?! — перепугался волшебный доктор.

«Надо опять в Турцию слетать, пуха лунного надрать с вонючих кошек. Может, ещё „льдинок“ наварим».

— Не знаю, может и пойду. Они хотя бы не осуждают меня.

«Колдунья стихийная? Ну-ка, проверим».

— Вы видите эту клетку? Как вы думаете, для чего она?

— Так там же птичка. Ой, какая красивая! Я сначала не заметила. Ух ты, никогда не видела такую! — Женщина даже встала со стула.

— Можете её взять на руки, она добрая, — Ефремов дал даме пластинку печенья. — Аревик, лети к тёте.

Женщина на глазах изменилась. Она тепло улыбалась и кормила Блбула печеньем, что-то ворковала. Прямо зоотерапия, надо было с неё и начинать.

— Это непростая птица. Она дарит покой и уверенность в себе. Погладьте её.

Элеонора повиновалась. Блбул вытянула шею, подставляясь поглаживаниям, вдруг склонила шею над декольте гостьи и заплакала. Слёзы закапали прямо на грудину ниже яремной яки. Вот оно, значит, где находится мифическая душа, а вовсе не в пустотах в сердце, которые исчезают после смерти, как сказал один умирающий врач.

— Это феникс?

— Почти.

— Я слышала, что он заживляет раны своими слезами.

— И душевные тоже, как видите, — женщина молчала.

— Что же мне делать, Иван Львович? Я не хочу семью развалить и врать не хочу.

— Это очень тяжело, жить и не иметь возможности рассказать о своих невзгодах. Я беру вас на постоянную курацию, будете приходить и рассказывать мне обо всём, я всё стерплю.

— Хорошо, спасибо. Мне иногда кажется, что это всё от скуки или пустоты какой-то... Ладно, я гомеопатию пропью и приду ещё.

— Вот, расскажете, как помогло, — Иван Львович обнял несчастную пациентку на прощанье, в знак истинного восточного радушия.

А остальные трансгрессировали на стадион и вкалывали по вечерам. Гера, копивший на лицензионный бэкап Дамби, не смог купить модный нимбус, а решил вступить в секцию директора. Однако врач не давал ему сильных нагрузок и ставил его в спарринг со спившимся Поттером, у которых сердечно-сосудистая система оставляла желать лучшего. Соболевский сильно обижался и урабатывался до одышки. Второе дыхание не приходило. Обычно он ломался после разминки, где приходилось подтягиваться, боксировать и делать растяжку ног. Худосочного Потти он еле отрывал от земли.

— Лучше колдуйте. Там тоже реакция нужна.

— Я не могу колдовать при посторонних, вдруг шальное заклятье прилетит?

— Заберите пару матов в «Твиттер» и тусуйтесь в привате. Я ваших смертей не хочу. Герои войны помирают на тренировке в мирное время! Да Спасжилетович? меня в Азкабан сошлёт.

— Так мы и дальше воевать хотим!

— Пейте укрепляющее зелье и бегайте по три километра. Вы опытные колдуны, а я и руками скручу, кого надо.

Ефремов был благодарным учителем, ходил по татами и наблюдал, поправлял. Иногда, когда надо было разучить новый приём, они выходили с Джеком на помост и показывали в замедленном темпе движения рук и ног.

Параллельно Марти вёл кулачные и рукопашные бои. Только почему-то большее внимание он уделял разминке, после чего спортсмены выдыхались и на полноценную тренировку уже не хватало сил. Гера, рвавшийся к достижениям, сносил все тяготы в ущерб себе и однажды, при прыжках через коня, вывихнул руку и разбил себе яйца. В подбрюшье будто зашили мешок песка. Но через час это прошло. Спортивные травы неизбежны, но доктор-директор решил освободить ценный кадр от занятий, ибо руки компьютерщика надо беречь. Вот, теперь рука в гипсе, печатать и палочкой махать не может. Мозги на Доусона. Потом пошёл, отругал Марти за издевательство над коллегой, слегка сгустив краски, только не учёл, что трансколдун годами пил мужскую оборотку и понятие о яйцах имел.

— Ты обрубок, а не мужик! — в сердцах рявкнул Галлеоныч. — Если б я тебя полгода назад в сиську кулаком?!

Впрочем, так и сделал. Марти, набравшийся у футболистов фирменных приёмчиков, тут же упал и схватился за шрам.

— Ш-ш-вы... ра...зой...дут...с-ся... — прохрипел он.

— Ну вот, а ещё мужиком назвался... Тьфу!

На том и расстались.

Патриарх Алексий едва стоял на ногах сегодня. Возраст давал о себе знать. Сегодня утром шофёр чуть не угробил его. Этот камаз на встречке... Еле увернулся. Теперь вот давление шарашит, а анаприлин закончился. Надо дежурную инокиню послать в аптеку.

Алексий сел за свой любимый письменный стол (он очень им гордился — цельного дерева, с великолепной резьбой) и вызвал по телефону помощницу.

Инокиня Марина, девушка лет двадцати, румяная и симпатичная, быстро упорхнула в аптеку. Алексий остался в резиденции один, если не считать охраны у входа. Он терпеть не мог личных секьюрити, которых ему навязывали. Выглянув в окно на прекрасный заснеженный сад, он в очередной раз довольно подумал, как он любит жить в Переделкино.

Ассамблеумом даже для трансгрессии почти никто не пользовался, у всех были свежи воспоминание о болезни Арутика. Программа, как и сообщил Костя, работала через раз и подхватить повреждение ядра никто не желал.

«Ненавижу путешествия», — думал Предстоятель. Почему нельзя перемещаться в любое место по своему желанию? Хотя говорят, эти богопротивные колдуны могут... Ну, где справедливость Божья?

Алексий отошёл от окна. Его сильно качало, и он решил присесть.

Ефремов решил раз и навсегда покончить с безобразием на главной площадке школы. Не впутывая в это дело увечного Геру, он привычно позвонил какому-то особо верующему пациенту, который то и дело ездил в Сергиев Посад, и долго выпытывал у него адрес резиденции святейшего. Мужик долго заговаривался, торопясь пожаловаться на богохульные мысли, но ценную инфу выдал через час, созвонившись со своими друзьями по приходу.

Надо бы, конечно, как-то обезопасить себя, думалось Алексию. Патриарх — место очень тёплое, вон как Кирюша старается, выслужиться хочет. Надо его приструнить, а то обнаглел. Стащил кремлевские цацки и продал, как барыга последний. Надо же честь хоть формально блюсти, пока народ ещё в чистоте и святости Церкви сомневается.

Потом Иван Львович вызвонил Гарри, упросив прилететь с Роном к нему домой.

— Да почём мы знаем координаты? — надрывался Гарри.

— Спросите Невилла, он тут уже был, и не раз. Вы мне нужны оба. Будем одну падлу обезвреживать, за себя не ручаюсь.

Алексий сел за отчёт об экспертизе тел, так называемых царственных мучеников. Это дело двигалось без его участия, выгоды ему никакой не несло. Поэтому он до последнего будет стоять на том, что это всё — фальсификация. Патриарх черкнул свою резолюцию «Не одобряю» и отложил папку.

Координаты для слепой трансгрессии парни рассчитывать не смогли, их никто не предупредил об этом, и мануала они не прихватили. Поэтому решили лететь на машине, руководствуясь бумажным атласом. Ефремов пытался привлечь ещё своих бандюганов как специалистов по Переделкину, но дело обошлось только устными консультациями.

Время подходило к семи часам, на улице была кромешная тьма. Куда это Маринка запропастилась? Вот подохну тут в одиночестве! Поди, опять с охранником лясы точит. Больно уж витязя мы подобрали видного и до баб охочего. Надо сменять.

Алексий открыл свой блокнот, оформленный под старину, с жёлтыми страницами, с инкрустацией самоцветами. «Сказать начальнику охраны сделать устное предупреждение Петру или сменить его».

Компания колдунов летела в непроглядной тьме, ориентируясь только по фонарям. Зима, однако. Не хватало залететь на кладбище с оживляющим камнем, вот Тарковский с Пастернаком вылезут на ночь глядя! Ближе к половине восьмого промелькнули русские народные домики патриаршего подворья. Пришлось закладывать крюк и нарезать круги над комплексом зданий. Приземлились на заснеженную дорожку со скрипом тормозов.

Патриарх от скуки и ожидания пришёл в совсем дурное расположение. Помолиться, что ли? Нет, нечего распорядок дня менять на старости лет. Вот перед сном почитаю пару страниц какого-нибудь жития, и хватит.

Внезапно какой-то звук вывел его из состояния дремоты. Он приподнялся в кресле и выглянул в окно. В свете фонарей на парадной дорожке мелькали какие-то фигуры с длинными палками в руках. Дворники, что ли? Какие-то незнакомые.

Патриарх поднял трубку внутреннего телефона и позвонил на пост охраны:

— ПЁТР! Что это там за шпана шляется по двору?! А ну-ка проверь. И где Марина, не видел? Нет? Ладно, давай там разберись.

Алексий поправил сползший на лоб куколь и вернулся к окну. На дорожке уже никого не было.

«Шпана», собственно, морально додавливала Петра, подчиняя его своей воле волшебно отнятым стволом.

— Сука, к главному веди, к батюшке нашему! Пристрелю... — рычал добрый доктор.

Петя с поднятыми руками шел по коридорам комплекса, направляясь в кабинет святейшего. Иностранцы, ведя пленника на палочках, успевали краем глаза рассмотреть пошловатую русскую красоту.

— Мерлин мой, зачем столько золота? — с отвращением спросил Гарри.

— Так это реально золото?! Я думал, просто краска, — алчно воскликнул Рон. Он поколупал ногтём оклад иконы Владимирской Божьей матери, за что Ефремов цыкнул на него.

* * *

Патриарх услышал шаги в коридоре. «Марина, что ли, блудница эдакая? Вот ей влетит сейчас от меня», — подумал он, прежде чем распахнуть дверь, уперев одну руку в бок и готовясь к нотации.

В проёме же появились охранник и три фигуры в капюшонах. Возле кабинета началась возня, Пётр упал и отполз с пинком под зад куда-то вглубь коридора. На Алексия II смотрел чёрный колдовской взгляд и дуло карабина. Святейший наставил на пришедшего панагию и заголосил какую-то молитву. Вроде не девяностый псалом, хотя бог его этого гундосого разберёт.

Упиравшись дулом в живот жертве, черноглазый поцеловал медальон с иконой и сплюнул под ноги.

— Ну и что, съел? — ехидничал враг.

Трясущийся дед попятился, спешно вспоминая, куда он поставил свой посох. Не в спальне ли часом? Так ведь и пропаду ни за грош.

Черноглазый скинул капюшон и предстал перед святейшим в открытую. Так это же не просто колдуны, а сам директор злокозненного гнездилища магии. Вот ведь не хворает, форменной «сайгой» размахивает. И его прихехешники с ним, только рыжий новенький. Виноградов перестал слать ве??сти о школе и вообще ссылался на крайнюю забывчивость. Целый кусок памяти пропал. Дед, собравшись с мыслями, начал расправу известным ему способом.

— Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище моё, Бог мой, и уповаю на Него... — загундел он.

— Цыц! — дуло, погладив бороду, уткнулось в кадык. — Говорить будешь, когда спросят, Ридигер. Ребята, веритасерум!

Рон полез за флаконом в мантию Ефремова, откупорил и влил Алексию в раззявленный рот.

— Итак, морда власовская, ?4 на кого ты работаешь?

— Березовский, — захрипел дед, спасая свою старую задницу.

— Где он сейчас?

— Я не знаю, послушник Онуфрий шлёт по компьютеру...

— Зови Онуфрия, там разберёмся. Ребята, заходите сзади.

Гарри и Рон слаженно выполнили приказ, уткнувшись палочками со спины, и повели главного поп??а? к телефону. Шикарный дисковый аппарат стоял на письменном столе. Алексия, подхватив под руки, бережно усадили в кресло и пасли с боков. Дальше события развивались стремительно: послушник приволок за собой хвост в виде Пети и охранников с периметра. За столом уже негде было помещаться, и поэтому колдун-директор отозвал Рона прикрыть его щитом, когда он будет отстреливаться. Залёг рядом со столом и шмалял по охране, которая пряталась за мебелью. Поп сполз с кресла и, вспомнив военное отрочество, шмыгнул под стол.

— Смотри, алчный сукин сын! — Гарри схватил его за шиворот и потащил его обратно.

Охрана далась диву, что пули отлетают от дядьки и парня. Расстреляли по обойме, да и разошлись. Кого-то ранило, послушник сбежал. Рон как самый прыткий погнался за парнем и приволок его в кабинет. Поп, уронивший куколь, прополз на карачках вперёд и так дальше до банной комнаты. У него начинался кардиогенный шок, при котором тянуло по малой и большой нужде. Так и полз с чувством жжения в груди. Пытаясь усесться на унитаз, треснулся головой об бачок.

...Тем временем послушник переписывался с админом Ассамблеумов, Валентином, который долго торговался, пока не сговорились на штуку баксов отступных на личный счёт. Валезу очень не хотелось лишаться денежного ручейка от размещения баннера, несмотря на то, что тот был смертельно опасен для колдунов. Баннер был убран сразу, не дожидаясь. Ноутбук после работы забрали колдуны и, сговорившись, втроём нанесли «Обливиэйт». Оставлять парня при голове никто не решился. Пусть его шеф попрыгает до потолка.

_______________

??Аргайлшир — предполагаемое месторасположение Хогвартса.

??Институт имени Сербского.

??Спасжилетович — шутка про Шойгу из сатирической передачи «Тушите свет» с участием Новоженова и 3D анимированных героев.

??Михаил фон Ридигер, отец святейшего, был дворянином и агитатором в рамках власовского движения во время ВОВ.