О телах и душах (джен)

Пока Вован сражался с английской грамматикой, попутно выслушивая отчеты соседовых подчиненных (Пожиратели смерти, нормально так! Видать, детство у соседушки тяжелое было, только и думал, чего бы пожрать), неутомимый Эйвери закопался в своей фамильной библиотеке, появляясь перед разноцветными очами Повелителя только поздно вечером. Дома Эйвери почти никогда не ночевал, предпочитая гостевые комнаты в малфоевском поместье. Вован тихо хмыкнул: не поместье, а прямо общежитие для членов Организации. Улучшенной планировки, с ванной, гостиной, фонтаном и садом, где шастают белые павлины. Со всеми удобствами, короче, типа домовых эльфов. Вот где страховидлы-то! Когда Вован в первый раз это чучело увидел, то сначала учебником в него швырнул, а потом матом обложил, от всей души. А чучело как принялось со всей дури башкой об стенку биться да причитать: «Плохой Твигги!». Еще и уши себе выкручивать начал, придурок. Санька-Профессор как-то сказал про таких вот, кто сам себя калечил — автосадомазохист. Вован потом долго слово заучивал, зато как оно ему при всяких разборках пригодилось… спросишь только, мол, ты у нас автосадомазохист, что ли? И все, объект в ауте. Чистый нокаут, мать его за ногу. Так вот, оказалось, что у колдунов эти домовые эльфы — типа прислуги. Санька-Профессор им как-то историю рассказал про эльфов этих, что они такие все из себя премудрые и прекрасные, типа той Василисы (или Елены, кто там их разберет). Так вот, видел бы Профессор этих самых эльфов — уродцы, да и только. А вот интересно, гоблины с троллями тут водятся? Надо бы спросить…

Как выяснилось, соседовы подчиненные даром времени не теряли. Яксли, рожа канцелярская, план Азкабана приволок со списком всех защитных чар. Вован на этот самый Азкабан посмотрел — и охренел натурально. Треугольная крепость на каком-то острове в Северном море, причем координаты этого острова хрен узнаешь. Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Ну в точности тот самый случай. И вот как туда вертолеты посылать? Или самолеты? Как в анекдоте, лететь по пачке «Беломора»? Эх, покурить бы сейчас… Вован тяжело вздохнул. С куревом здесь тоже было хреново. Хозяин дома, Люциус Малфой, которого Вован про себя обозвал «пан комендант общежития», курил исключительно сигары. Вован попробовал — чуть ласты не склеил. Уродское тело, в которое его занесло, не переносило курения, постоянно мерзло и маялось желудком. Жрать приходилось только жиденькую овсянку, которую Вован с детсадовского возраста не переносил, рисовый отвар и жутко полезные травяные настои. Нет, оно, конечно, всяко лучше, чем на кладбище лежать, но от такой жизни точно озвереешь. Понятно, чего сосед всегда злой как собака. Поживи так всю-то жизнь!

— Не всю жизнь, а только после возвращения из-за Грани! — оскорбился сосед. Ну да, как же без него-то? — Тело должно было восстановиться прежним, но что-то в процессе пошло не так.

— Ага, по закону Мерфи, — буркнул Вован.

— Какому закону? — изумился сосед. — Я знаю всех выдающихся зельеваров, ритуалистов и мастеров трансфигурации. Никакого Мерфи среди них нет.

— Санька— Профессор так говорил, — вздохнул Вован. Как там Санька сейчас справляется? С ними он не поехал, но уж больно за них всерьез взялись, так что и Профессора могли замочить.

— Маггл, — презрительно протянул сосед.

— Да уж, не колдун какой, — согласился Вован. — Так вот этот самый Мерфи говорил, что если какая пакость может произойти — то она обязательно произойдет. И если что-то может пойти не так — то оно обязательно не так и пойдет. Ты как тело-то такое оторвал, скажи на милость?

— На милость — скажу, — язвительно протянул сосед. — В результате ритуала, в котором использовалась кость отца, плоть слуги и кровь врага, сваренные в котле.

— Бух в котел — и там сварился! — вспомнил услышанную от матери сказку Вован.

— Магглам знаком этот ритуал? — изумился сосед.

— Ага, с детства, — заржал Вован. — Мне мать эту сказочку перед сном рассказывала. Про Конька— Горбунка и дебильного царя, который так омолодиться решил. Тебе, смотрю, больше повезло, хоть не помер.

— Я победил Смерть! — возгласил чокнутый соседушка. — Все живое должно склониться перед моим величием.

— Не зарекайся, все там будем, — Вована прямо передергивало, когда сосед начинал толкать речи, как на комсомольском собрании. Лучше уж пусть орет, все развлечение. — Кащей Бессмертный нашелся.

— Кто?

— А был у нас один такой, вроде тебя. Бессмертным себя считал. А смерть его была в иголке. Сломали иголку — и кранты Кащею.

— Надо было спрятать иголку в надежное место! Всегда знал, что вы, русские, редкостные разгильдяи, но чтобы до такой степени…

— А то он не прятал! — обиделся за родную нечисть Вован. — Иголка была в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в зачарованном сундуке. И то добрались.

— Хоркрукс в хоркруксе… — пробормотал сосед. — Не лишено смысла, но многократно возрастает риск уничтожения… Постой, яйцо в утке — это понятно, но утка в зайце? Бред!

— Это магия! — с удовольствием ответил ему Вован. — Русская народная. У нас, если чего надо куда-нибудь запихать, так мы обязательно запихаем. С помощью кувалды и такой-то матери.

— Теперь мне понятно, почему Тони регулярно матерился, — медленно сказал сосед. — А мне-то казалось, что это от недостатка воспитания… — и он погрузился в раздумья.

— Мой Повелитель! — в дверь, робко постучавшись, вошел Эйвери. — Я нашел! Нашел ритуал, позволяющий переселить в тело другую душу!

— Так не тяни и рассказывай! — обрадовался Вован. — Кстати, как там наше тело поживает?

Тело, которое доставили из этого самого Мунго, Вован видел. Овощ овощем, лежит, слюни пускает. У них Колян из секции так лежал, когда ему по башке прилетело. Палыч, царство ему небесное, тогда все связи поднял, Коляна аж в Москву самолетом возили — а все зря. Врачи его матери сразу сказали, что надежды никакой. А мать все не верила, пыталась его выхаживать, то к бабкам всяким бегала, то в церковь… Вован ей иногда денег подкидывал, жить-то как-то надо, а с работы коляновой матери пришлось уйти, за сыном надо было ходить. Вован как на этого Барти посмотрел, так и про Коляна вспомнил, и про его мать, и про свою… как она там, бедолага? Написать ей хотел, так оказалось, что города их тут нету. Вообще. Не построили его в свое время. Вован тогда по-черному напился, как узнал. Он-то думал, что разгребется здесь с делами да домой рванет, мать-то его в любом виде примет, даже в змеемордом — а возвращаться оказалось некуда. И, наверное, не к кому. Но это он еще проверит… Так вот, посмотрел Вован на этого самого Барти, да больше к нему и не заходил.

— Все хорошо, Повелитель, домовики за ним ухаживают, — обрадовал его Эйвери. И, по своему обыкновению помявшись, спросил:

— Позвольте поинтересоваться, Повелитель, чью душу вы хотели вселить в тело несчастного Барти? Ритуал призыва души из-за Грани очень опасен и затратен.

— Чего? — не понял Вован. — Ты что, думаешь, что я души покупать буду? Так это не ко мне.

— Ну что вы, Повелитель, я и не думал ничего такого… я имел в виду, что маг, призывающий из-за Грани чужую душу, сам бывает вынужден на эту Грань шагнуть, тратя все свои магические силы, а если их окажется недостаточно — то и жизненные. Именно поэтому ритуал Призыва был запрещен еще до принятия Статута.

— Трусы и ничтожества, — процедил сосед. — И этот слюнтяй такой же.

— Человек, между прочим, за тебя переживает, — осадил его Вован. — Свинья ты неблагодарная.

— А ты, видимо, благодарная свинья, — прошипел сволочной соседушка. Нет, ну как его раньше-то никто не пришиб, а?

— А я, между прочим, человек, — отрезал Вован. И, обратившись к Эйвери, сказал:

— Есть тут у меня одна душа на примете. Далеко ходить не придется.

— Мне очень жаль Барти, — тихо произнес Эйвери, — но уж лучше жить с чужой душой, чем вот так… и род угаснет.

— Барти Крауч-младший выполнил свой долг — что может быть достойнее? — заявил сосед. — Все мои слуги должны быть счастливы отдать за меня и жизнь, и душу.

— Помолчи, а? — попросил Вован. — Дай с человеком поговорить.

Сосед оскорблённо заткнулся. Ну и слава богу. Как выяснилось, Эйвери раскопал какой-то ритуал, позволяющий вселить в тело другую душу, если прежняя душа тело уже покинула. Сложность была в том, что ритуал требовал очень много сил у проводящего его мага, так что тот рисковал жизнью, а еще не всякую душу можно было удержать в чужом теле.

— Такие ритуалы лучше всего проводить в месте силы, — рассказывал Эйвери. Глаза его горели азартом, и даже голос окреп. Что значит — человек любимым делом занят.

— Ну и где тут это место? — поинтересовался Вован.

— Можно было бы использовать ритуальный зал Малфой-менора, но Барти не является кровным родственником Люциуса, он в родстве с Нарциссой по линии Блэков. А взваливать проведение ритуала на нее — огромный риск, она может не справиться и погибнуть.

— А другого места не найти?

— В идеале мог бы подойти Хогвартс, но кто же нас туда пустит… Милорд! Я понял! Есть идеальное место, жаль только, что время уже упущено — но можно будет тщательно подготовиться к следующему дню сближения Граней пространства.

— Короче, Склифософский! — потребовал Вован.

Эйвери непонимающе посмотрел на него, но переспрашивать не стал — уже привык, что Повелитель регулярно называет его неизвестно чьими именами.

— Есть несколько дней в году, когда истончается Грань между мирами, — пояснил он. — В такие дни ритуалы, проводимые в местах силы, позволяют позвать из-за Грани ушедшие души. Имболк, Лита, Остара, Самайн, Бельтайн… Лита уже прошла, впереди Ламмас, или Лугнасад. Тогда и можно будет провести ритуал.

— Не лишено смысла, — прокомментировал сосед. — Иногда и от этого тюфяка может быть польза.

— А место где? — уточнил Вован.

— Стоунхендж, — ответил Эйвери. — Древнейшее место силы в Британии. Еще Мерлин проводил там свои ритуалы.

— И чего, приходи туда и колдуй в свое удовольствие? — усомнился Вован. — Живо менты… то есть авроры с полицейскими налетят.

— Магглоотталкивающие чары и Конфундус, — снизошел до пояснения сосед. Это же, только более многословно, повторил и Эйвери.

— Тогда будем готовиться, — подвел итог Вован.

Подготовка к ритуалу оказалась занятием крайне муторным. Проводить его, как выяснилось, мог только очень сильный маг — то есть сосед Вована. Передавать этой сволочи контроль над телом очень не хотелось, а другого выхода не было. Разругались они с соседом мало не насмерть, и тот, скрипя зубами, сам предложил дать Непреложный Обет. Типа клятвы, что не причинит вреда и не попытается угробить.

— И что тебе помешает меня кинуть? — резонно спросил Вован. — Что-то я сомневаюсь в твоей честности.

— Лишиться магической силы из-за жалкого маггла? — презрительно прошипел сосед. — Непреложный Обет не нарушают — себе дороже.

— Хрен с тобой, — буркнул Вован. — Давай свой Обет. Но учти, что контроль я тебе дам только на время ритуала, не раньше. Кстати, кто в тело заселяться-то будет — ты или я?

— Посмотрим, — высказался сосед. — Надо бы тебя вперед пустить. В конце концов, магглы годятся только на роль подопытных кроликов. Так что проверим на тебе действенность ритуала и его эффективность.

* * *

Стоунхендж Вована не очень впечатлил. Ну стоят огромные каменюки, выстроившись в кольцо, и чего? Ни пользы, ни красоты. А народ тут совсем дурной, прутся на эти камни смотреть, будто им медом мазано. А все-таки эта магия — вещь в хозяйстве полезная! Навели сонные чары на всех окружающих, барьер этот установили — и твори, чего хочешь. Это ж какие дела можно было делать… Сосед еще какой-то дряни велел наготовить, чтобы авроров — ну этих колдовских ментов с панталыку сбить, а то налетят, как мухи на варенье. Эйвери они с собой взяли, для страховки, как уточнил сосед. Вован не возражал — страховка дело нужное. Так что сейчас Эйвери чертил какие-то круги, а Вован ему озвучивал соседовы пояснения. Тело несчастного Барти, которое должен был занять Вован, лежало в центре круга, рядом установили алтарный камень, который надо было поливать своей кровью — чужая для такого ритуала не годилась, о чем с великим сожалением поведал сосед, на алтаре лежал черный кривой нож из какого-то странного материала (обсидиан, буркнул сосед) и горели черные же свечи. Вован поежился. Вся эта хрень здорово действовала на нервы, и казалось, что в темноте вокруг них собираются чьи-то голодные тени.

— Контроль отдай! — прошипел сосед. — Время уходит!

Вован неохотно пустил его на «водительское сиденье» и тут же получил страшный удар. «Кинул-таки, падла!» успел он подумать — и все исчезло.

Знакомая серая пустота встретила Вована прямо как родного. Вот знал же, что нельзя этой сволочи доверять — и все равно нарвался. Дурак ты, Вован, и дураком помрешь. Плыви себе из ниоткуда в никуда, да соседа-обманщика проклинай, чтоб ему семь раз подохнуть!

— Мерзкая тварь! — послышалось знакомое шипение. — Все из-за тебя!

Вован оглянулся и обомлел: на этот раз в пустоте он плыл не один, а за компанию с соседом, пристегнутым наручниками к его левой руке. Сосед, извернувшись по-змеиному, со всей дури рванул зубами Вована за руку — видать, перегрызть решил да освободиться. И тут же с воем отшатнулся, а на соседовой руке появилась глубокая рваная рана. А вованова рука осталась целехонька. Тогда этот лорд самозваный грызанул уже свою руку, чтобы, значит, Вовану прилетело. А вот тебе хрен! Ничего Вовану не было, а этого козла опять скрючило.

— А ведь работает этот твой Обет! — заключил Вован. — Поклялся мне вреда не причинять — вот тебя за нарушение и колбасит!

— Так не должно было быть! — прошипел сосед. — Я же специально формулу исказил!

— Бывает, — рассудил Вован. — И на старуху бывает проруха. Хотел меня угробить — ну так вместе со мной и помрешь.

— Я не умру, — с торжеством ответил ему сосед. — Я об этом позаботился. А вот ты останешься здесь!

— Ну-ну, — хмыкнул Вован. — Посмотрим.

Дальше они летели в полном молчании. Освободиться от Вована сосед больше не пытался, видимо, понял, что бесполезно.

— А ну стой, поганец! — раздался вдруг знакомый голос. — Куда тебя занесло, архаровца!

— Дед? — изумился и обрадовался Вован. — Ты как здесь оказался, тебя ж еще в восьмидесятом году похоронили?

— Тебя, олуха царя небесного, вытаскивать пришел, — ответил дед. Был он в точности такой же, как Вован его помнил. Маленький, седой, в новехоньком «смертном» костюме в полосочку, в котором деда и хоронили.

— Так я вроде как помер, — удивился Вован. — Куда меня вытаскивать, разве что к себе заберешь?

— Забрал бы, кабы не эта погань, что ты к себе прицепил, — и дед посмотрел на соседа. — А теперь тебе к нам пути нету, так и проболтаетесь тут вдвоем до морковкина заговенья. Этот не мертвый, ты не живой… тьфу. Вечно ты во всякую дрянь вляпаешься, то в старый колодец лезешь, то в карьере чуть не потонешь, а сейчас и вовсе двоедушцем заделался, срам-то какой!

— Да кто ж знал, — смущенно сказал Вован. — Умирать не хотелось, вот оно так и вышло. Сам не рад, а деваться некуда.

— Наказание господнее, — привычно проворчал дед. — Пошли, дорогу покажу. Да еще одного дурака с собой прихватите, чтобы он тут не болтался. Устроил тут посиделки, ни богу свечка, ни черту кочерга.

— Какого дурака? — спросил Вован, но дед только рукой махнул.

— За мной идите, выведу, сколько смогу.

— Как идти? — удивился Вован. — Тут же дороги нету, плывешь, как один предмет в проруби…

— Вот и плыви следом, коль дороги нету, — отрезал дед. И Вован со странно затихшим соседом поплыли за ним. Сколько они так проплыли, Вован не знал. Но серая пустота вокруг начала сгущаться, превращаясь в белый коридор вроде больничного, и дед остановился. Вован ткнулся ему в спину и вдруг почувствовал под ногами твердый ровный пол.

— Дальше мне пути нет, — глухо сказал дед, глядя на Вована. — Иди, Вовка, вперед да смотри, оглядываться не вздумай, а то навечно тут останешься. И этого с собой забери, нечего ему тут делать.

Дед неловко обнял Вована (сроду дед раньше никаких нежностей на дух не переносил, а тут вон как) и, неумело его перекрестив, толкнул вперед. И Вован пошел по длинному белому коридору, не оглядываясь назад.

Парня в форме советской армии Вован обнаружил, когда коридор разделился на две части. Солдат сидел, уставившись прямо перед собой, и бормотал:

— Что ни гора, то пост,

Окопы в полный рост,

Снаряды бьют и там, и тут, и рядом...

— Шурави! — окликнул его Вован. Тот резко, как пружина, развернулся и уставился на Вована.

— Командир? А ты здесь как оказался? Тебя же в том кишлаке не было… А наши все ушли, и Афоня тоже. А я вот… застрял.

— И мы сейчас пойдем,— ответил ему Вован. — Нечего тут делать.

— Нет, — замотал головой Шурави, — отсюда выхода нет. Тупик. Я знаю, я пробовал.

— Да вон же он, выход, — удивился Вован. — Там, где свет виден.

— Здесь нет никакого света! — Шурави затрясло. — Темно, хоть глаз выколи. Я и тебя не вижу, голос только и слышно. И все замуровано.

Вован подошел к нему и взял за руку. Рука была ледяной и твердой, как камень.

— Пойдем, — позвал Вован. — Я выведу.

* * *

— Повелитель! — звал срывающийся от волнения голос. — Повелитель, очнитесь!

— Ты и мертвого поднимешь, — пробормотал Вован и открыл глаза. Эйвери с испуганным видом смотрел на него.

— Вы провели ритуал, а потом вдруг упали, и не отвечали… а вокруг вас закружились тени… — Эйвери от пережитого страха ощутимо трясло.

— И что дальше?

— Вы словно начали таять… а круг меня не пускал. Мне пришлось… простите, Повелитель!

— Прощаю, — ответил Вован. — А что ты сделал-то?

— Мне пришлось открывать круг своей кровью, чтобы забрать вас, Повелитель. Я не хотел вам мешать, но выхода не было.

— Идиот! — прошипел сосед. Ну да, как без него-то? Так и сидеть теперь в одном теле, как сиамским близнецам. Или у тех разные тела были?

— Значит, не получилось, — вздохнул Вован. Эйвери виновато опустил голову. И тут послышался слабый стон. Тело, лежащее в центре круга, зашевелилось.

— Командир? — спросил Шурави. Вдруг его голос изменился, и продолжил он уже по-английски:

— Я счастлив служить вам, Мой Лорд!