Салазария (джен)

Свадьбу решили устроить в доме на Гриммо. Счастливой невесте, равно как несчастному жениху, было безразлично, каких гостей приглашать и в каком количестве, так что организацией торжества занялись те, кто даже в кошмаре не мог себя представить в такой компании: Молли Уизли, Нарцисса Малфой и портрет Вальбурги Блэк. Джинни от участия в подготовке церемонии отказалась наотрез, ввиду страшной занятости на работе (и нежелания пятьсот раз обсуждать оттенок свадебных мантий и тонкости свадебного меню). Вальбурга, которая после возвращения Сириуса практически с ним не общалась (к великому облегчению и недоумению Гарри, который ожидал нового витка скандалов между крестным и портретом его матушки), явление кузины Беллы-Ренаты восприняла как подарок судьбы. Она долго разговаривала с новой родственницей, и даже изредка стала здороваться с Гарри и детьми. Остальных она по-прежнему не замечала. А Кричер смотрел сияющими глазами и почти перестал ругать всех гостей, чья кровь была недостаточно чиста для появления в доме древнейшей и благороднейшей семьи Блэк.

Торжество получилось каким-то скомканным, несмотря на все старания устроительниц. Жених весь праздник что-то обсуждал с компанией своих коллег по Отделу тайн, невеста не сводила с них горящего ревностью взгляда, не обращая никакого внимания на собравшихся гостей. Гарри с ног сбился, пытаясь придать этому странному мероприятию хоть какой-то привкус праздника. Неожиданно на помощь пришел гость, который только вчера появился на Гриммо. Мистер Лофт Хведрунг Лодур Лафейсон. Приемный дядюшка кузины Беллы-Ренаты. Дядюшка Локи, как он попросил себя называть. Гарри с радостью согласился, так как имя у дядюшки было очень уж впечатляющим. Дядюшка со всеми сумел найти общий язык, даже племянницу и крестного сумел оторвать от ученой беседы и сделать положенный круг вальса новобрачных (Гарри на это уже и надеяться перестал). Дядюшка пообщался с Малфоями, которые держались в стороне от остальных гостей (на свадьбу прибыли только Нарцисса и Люциус, младшее поколение срочно отбыло на континент сразу после явления кузины Беллы-Ренаты), поболтал с многочисленными представителями клана Уизли, на которых он оказался очень похож — как будто соединились черты Билла и покойного Фреда. Даже Джордж, обычно молча сидящий в сторонке, о чем-то оживленно говорил с ним в течение нескольких минут.

— Гарри, как вам праздник? — дядюшка Локи посмотрел на него с очень знакомым выражением лица. Гарри только никак не мог вспомнить, на чьем же лице он видел это выражение.

— Могло быть и хуже, — честно ответил Гарри.

— Да, бедная девочка…

— Кто? Кузина Белла-Рената? — оторопел Гарри. Вот уж с кем такое выражение точно не сочеталось, так это с новой родственницей. Иногда она до ужаса напоминала собственную мать. К счастью, такие моменты были очень редко. Гарри не знал, как бы он отреагировал, если бы услышал безумный хохот Беллатрикс из уст ее дочери. К счастью, кузина смеялась совсем по-другому…

— Ну да. Вы знаете, Гарри, мне ведь пришлось ее воспитывать какое-то время. Она совершенно не умела строить отношения с людьми. Договариваться о чем-то, идти на уступки… К счастью, мне удалось хоть немного на нее повлиять.

Гарри вспомнил ослиное (фамильное блэковское) упрямство и убежденность в собственной правоте дорогой кузины и представил, что они вовсе не имеют никаких границ… Он с благодарностью посмотрел на дядюшку Локи.

— Спасибо, сэр! — с чувством произнес Гарри. — Вы сохранили мне жизнь и рассудок.

— Не преувеличивайте, Гарри. В живых вы бы остались. Кстати, вы уже решили, где будут жить молодожены?

— Здесь, на Гриммо. Это же дом Сириуса.

— Забавно. Будем надеяться, что две семьи под одной крышей уживутся без особых проблем. Знаете, есть поговорка, что две хозяйки на одной кухне — это катастрофа.

— Белла-Рената и одна на кухне — это катастрофа. Она там и не появляется, с тех пор как устроила пожар. Блинчики Сириусу хотела испечь. А тот сказал, что к ее блинчикам безоар нужен. В промышленных масштабах. Орали так, что сработали сигнальные чары — в Аврорате решили, что на дом напали.

— Ну что же, поживем — увидим. Надеюсь скоро увидеться на имянаречении ребенка Беллы. Желаю вам удачи, Гарри — она вам точно понадобится.

* * *

Имянаречение дочери крестного вылилось в безобразный скандал.

— Мою дочь не будут звать Беллатрикс!!! Мне одной за глаза!!! — орал Сириус.

— Никакой Меропы!!! Ты какую судьбу ребенку готовишь!!! — визжала Белла.

Робкая просьба Гарри подобрать какое-нибудь красивое цветочное имя была встречена презрительным шипением с обеих сторон.

А старый Кричер, баюкая истошно орущую девочку, умиленно шептал:

— Ну вот и хозяюшка Вальбурга вернулась...

Проблему неожиданно для всех разрешила Молли Уизли, которая, наложив на всех участников сначала Силенцио, а потом и обдав их холодной водой с помощью Акваменти, чтобы остыли, умудрилась найти компромисс:

— Дайте ребёнку нормальное имя! Что за кошмар: Беллатрикс! Меропа! Вальбурга, спаси Мерлин! Если уж ты, Сириус, так хочешь с какого-то драккла настоящее слизеринское имя, назовите девочку Салли — и успокойтесь уже, наконец!

Идея назвать ребёнка в честь Салазара Слизерина неожиданно устроила всех — даже Кричера. Надо ли говорить, что юная Салазария Серпента Блэк обладала бешеным темпераментом, склонностью к интригам и нежной любовью ко всем рептилиям, которые сползались в старый дом на Гриммо со всех концов магической Британии. А эксцентричный дядюшка Локки, регулярно навещающий приемную племянницу и ее семью, таскал для Салазарии экзотических питомцев со всего мира. По дому прохаживалась игуана Фрейя, шустро носился варан Алладин, летал крохотный дракончик Кецалькоатль… Джинни ворчала, что в один прекрасный день к ним притащат мирового змея Ёрмунганда. Дядюшка Локки только загадочно посмеивался. Со временем Гарри к шипящим и ползающим соседям по дому даже привык — и все обитатели дома на Гриммо научились, к примеру, проверять свои спальни и особенно постели на предмет случайно расползшихся питомцев маленькой Блэк, и даже перестали на неё за это ругаться, тем более, что это всё равно не имело никакого смысла: девочка в принципе не обращала внимания на критику.

Никакую.

Крестный и его жена оказались никудышными родителями. Счастье, что в доме на Гриммо было кому присмотреть за ребенком. Лили Луна два года до поступления в Хогвартс нянчилась с Салли, Гарри и Кричер помогали, чем могли — а родители по полгода могли не появляться из очередной командировки. Даже в день поступления Салли в Хогвартс Гарри пришлось провернуть целую операцию, чтобы Отдел тайн отправил Сириуса и Беллу-Ренату в Хогвартс. Разобраться с аномалией, появившейся на месте сгоревшей в адовом пламени Выручай-комнаты.

День поступления Салазарии Серпенты Блэк в Хогвартс стал днём потрясения для всех — особенно для родителей. Шляпа, едва коснувшись её черноволосой головки, заорала истерическим голосом:

— Гриффиндор!!! — и самостоятельно прыгнула назад в руки МакГонагалл...

Уже наслышанные о юном даровании деканы трех остальных факультетов облегченно выдохнули. Салазария сняла с головы любимую кобру Кали, смотала с пояса эфу по кличке Киллер, вытянула из рукава мантии болотную гадюку Дейзи (названную в честь тетушки Дезидерии) и нежно улыбнулась будущим однокашникам. Львиный факультет вздрогнул, но устоял.

— Привет, — решительно произнесла Салазария, усаживаясь рядом со старостой Гриффиндора Элайджей Вудом. — Я Салли, а это Кали, Киллер и Дейзи, — она с улыбкой протянула ему последнюю. Гадюка приветственно зашипела.

— Это все твои фамильяры?

— Ну что ты! Всех сразу я не взяла. Мой кузен Альбус обещал остальных привезти завтра.

— Кого остальных?

— Базиля. Это шлемоголовый василиск, ласковый очень. Ко всем на руки лезет. Так что не пугайтесь, если что. Еще есть Фрейя, это игуана. Любит тепло, ко всем ночью в постель забирается. Дядя Гарри от нее даже аврорские чары ставил — не помогает. А еще Таке — это геккон, он ночной образ жизни ведет. Орет по ночам, да так громко и противно — малфоевские павлины обзавидуются. А Бьюти, это матамата, дома осталась. А то дяде Гарри и поговорить будет не с кем.

— Мата… кто?

— Матамата. Черепаха пресноводная. А еще я кузена Ала просила, чтобы он мне крокодила привез. Нильского. Но он пока не согласился… Ничего, я дядюшку Локи попрошу.

— Это твое воспитание! Слабоумие и отвага! — не хуже Дейзи шипел любящий папочка.

— Самому надо было заниматься дочерью, а не Поттерам подкидывать! — рявкнула в ответ нежная мамочка. — Скажи спасибо, что не Хаффлпафф!

А Гарри просто радовался, что девочка так быстро нашла себе новых друзей. И гордился, что все его дети (Салли он уже давно стал считать своей) оказались на Гриффиндоре.

Невилл Лонгботтом, как раз в этом году ставший деканом, вдруг с ностальгией вспомнил профессора Снейпа и ощутил настоятельную потребность немедленно побеседовать хотя бы с его портретом — даже не смотря на то, что тот за все время пребывания в школе не издал ни звука.

На четвертый час горестных и прочувствованных сетований горемычного профессора Лонгботомма портрет Снейпа не выдержал.

— К Хагриду! — вдруг чётко выговорил он свои первые слова здесь.

— А? — ошалело переспросил Невилл.

— К Хагриду! — раздражённо повторил Снейп. — Как приятно, Лонгботтом, что некоторые вещи никогда не меняются: вы как были феерическим идиотом — так и остались! К Хагриду девчонку отправьте — они с ним быстро найдут общий язык.

— О.... Профессор! — со слезами благодарности воскликнул Невилл, придав руки к груди. — Какое элегантное и простое решение! Вы... Вы просто гений!

— Только в сравнении с вами, Лонгботтом, только в сравнении с вами, — буркнул тот. — И исчезнете с глаз моих, наконец! — добавил он раздражённо.

Разговор профессора Лонгботтома с портретом Снейпа имел два последствия: во-первых, отправленная к Хагриду Салазария возвращаться в свою спальню наотрез отказалась, заявив, что живущие с ней девочки своим визгом пугают ее змеек (весь факультет горячо ее поддержал, умоляя дать девочке возможность воссоединиться со своими питомцами и не травмировать ни их хрупкую психику, ни психику окружающих), а во-вторых, к портрету началось настоящее паломничество: выяснилось, что у каждого преподавателя был, как минимум, один неразрешимый вопрос, ответ на который был в сфере компетенции бывшего директора. Портрет держался четыре дня, но когда молоденькая преподавательница арифмантики принялась снимать его со стены, решительно заявив, что ему просто нужно сменить обстановку, и ее комнаты как нельзя лучше подходят для этого, и уж она-то разговорит бывшего директора, он сломался и заявил, что отныне принимает не больше одного посетителя в день, и то исключительно после обеда. Иначе обещал попросить убежища в Дурмштранге или Китежграде, откуда его уже точно никто не достанет.

А совершенно счастливая Салли, которая обзавелась отдельной собственной комнатой в факультетской башне, вызвала по сквозному зеркалу дядюшку Локи и сказала:

— Сработало! В первый же день! Ты проспорил, дядя Локи. Так что ищи василиска. Настоящего, а не как Базиля! Маленького. Чтобы я могла с ним играть!