Чему не суждено было стать (джен)

Это было страшно. Самая жуткая битва с начала времён.

Казавшийся вечным хрусталь Дворца брызнул осколками словно простое стекло — высокий звон отдавался в гудящей от кровопотери голове, в обломках их выстраданного «будущего» умирала радуга — одна за одной вспыхивали в последний раз воительницы, одна за одной угасали. И с ними отчаянно кричала планета, терявшая детей. Уран сама чудом ещё держалась, упрямо отвоёвывая каждый вздох.

Они сражались до конца. Раненые, изувеченные, Сейлор Сенши отдавали все силы, обращаясь в высохшие мумии, и без колебаний вырванные из сердец Кристаллы рассыпались утекающим меж пальцев песком — в небе вспышками сверхновых взрывались далёкие планеты.

И над всем этим кошмаром полыхал, сжигая самоё себя, их Свет Надежды — которой уже не оставалось.

Они… проиграли.

Впервые за тысячи лет, минувших со дня падения древнего Альянса, проиграли и умирали, ещё толком не понимая, что уже — всё. Конец. Харука видела это — в искрящихся слезах на замёрзших ресницах нежной умницы Ами, во вскинутом гордо обгоревшем черепе Рей, в замолкшем гуле щитов — Мако не позволила бы защите пасть! В упавшей и до последнего сражавшейся Верховной — куда подевалась смешливая красотка Минако?

И даже Серенити, Светлейшая из них… Королева ещё сражалась, своим сиянием раз за разом отбрасывала атаки Сейлор Хаос, но Уранус видела: этой битвы Сейлор Космос не перенести. Она сама не станет цепляться за жизнь — ведь смысл этой самой жизни лежал на руинах Дворца, даже в смерти закрывая дочь.

И будь оно всё проклято, Харука отлично понимала свою Королеву! Она сама бессильно баюкала уже остывающую Нептун. Под руками омерзительно хлюпало алое и тёплое, а по щекам текли ледяные слёзы — горше морской воды. Рядом Сецуна последним усилием сжимала выгнувшуюся в агонии Хотару.

Нет.

Нет, нет, НЕТ!

Так не могло всё кончиться!

Сорванный крик взвился в небеса. Неужели им и впрямь суждено вечно умирать, забирая с собой в небытие целые миры?

Раздирающие боль и отчаяние рвались изнутри всесметающим порывом урагана — не сдержать, не смирить. Но даже эта мощь была бессильна против средоточия Хаоса — и Уран сделала единственное, что ещё могла: она отпустила этот Ветер на волю, вложив в него все остатки своей звезды. Всю свою свободолюбивую, бунтарскую суть.

У неё, неистовой Предвестницы Перемен, уже не осталось сил верить в лучшее, но — Харука с трудом нашла взглядом слепящий силуэт наверху — Серенити сможет. Её несгибаемой веры, её извечной надежды хватит, чтобы повернуть мир в правильную сторону. И пусть случится то, чему никогда не суждено было стать.

Вырвавшийся из оков плоти Ветер горестно взвыл в пустоте умирающего города, а Уран, уже не чувствуя тела, всё ещё отчаянно цеплялась взглядом за сверкающую во тьме фигурку. Её последняя, самая яркая надежда. Её драгоценный, самый прекрасный Свет.

Прости, Серенити…

А потом всё утонуло во вспышке знакомого и родного серебра.

Самое чистое сердце сделало свой выбор.

Было тепло и уютно. Она, кажется, успела позабыть, как это бывало. Харука завозилась в коконе одеяла, устраиваясь поудобнее. Давненько, с самого начала Войны, ей не снились такие хорошие сны — просыпаться отчаянно не хотелось. Хотелось мурлыкать и Мичи под бок.

Невесомая рука нежно встрепала чёлку, прохладным поцелуем коснулась лица.

— М… Мичи, — делано недовольно забурчала она, пряча улыбку в подушку. Так начиналось каждое их мирное утро уже много столетий. Вот сейчас прогнётся под весом тёплого тела кровать, и можно будет резко перевернуться, ловя в объятия законную добычу. И поцеловать, урывая краткие мгновения безмятежного счастья, чтоб уж точно утро добрым стало. Вот сейчас…

Вместо этого уютное одеяло внезапно куда-то делось, и холодноватый ветерок противными мурашками пробежал по коже. Что за?.. Резко распахнувшая глаза Харука застывшим взглядом обводила совершенно незнакомое место. Это был не её с Мичи дом.

Огромные окна и море пространства, почти никакой мебели и летящие занавеси из какой-то странной ткани. Не видно было нотных листов и мотоциклетного шлема, обычно валявшихся где попало, не чувствовалось единой нотки духов и машинного масла в свежем воздухе и, чёрт побери, не ощущалось ни единого отзвука силы сестёр!.. Ужас скрёбся в груди противным грызуном.

Нахлынувшие следом воспоминания накрыли чёрной пропастью, толкая в безумие — чёрно-алое, пахнущее горькой солью и умирающим серебром. Харука изо всех сил вцепилась в собственные плечи, давя крупную дрожь и рвущийся крик. Нет, нет-нет-нет!

Они умирали и перерождались много раз, уже и не вспомнить, сколько — но никогда, никогда в этих перерождениях воительница Ветра не оставалась одна, Серенити никогда бы такого не допустила!.. никто из них никогда не оставался без невесомого благословения Мессии Света.

…Нет, сидеть на месте Харука не могла. Нужно было делать хоть что-то.

Откуда пришло знание, где в сплошной стене искать дверь гардероба и как быстро завязывать добрый десяток лямок нанепривычного вида тряпке? Почему ноги сами несли по запутанным переходам, а сердце заходилось, грозя выскочить из груди? И, Небо, как она могла чувствовать биение ещё одной жизни — огромной, неделимой и неистовой в своих порывах?

Как она могла чувствовать свою давно мёртвую планету?

Харука рухнула на колени, слепо глядя на раскинувшееся бескрайнее небо. От горизонта до горизонта, насколько хватало взгляда, всё заполняла стальная бездна, пронизанная редкими лучами далёкого солнца. И ветер… Дикий, вольный ветер трепал волосы и смеялся, звал за собой в эту бездонную свободу.

Такого она не помнила, не знала на Земле. Там ветры чаще молчали, лишь изредка гневно свистели, отталкивая её руки. Тосковали по кому-то другому, им родному. А здесь, сейчас… словно сбылся полузабытый сон, оставивший на губах привкус сказки.

Только было в этом до дрожи желанном зове что-то… ветер, её любимый ветер звал не её, не Харуку, не земную женщину, придавленную грузом ошибок и пролитой крови. Он летел к Ауре, невесомо-лёгкой и не замаравшей ещё рук.

И это было нестерпимо больно.

Харука всё же пошла. Как сопливая девчонка побежала за ускользающим ветром, не замечая исчезающих позади стен и людей. Мелькали размыто вырубленные в скалах галереи и мосты над пропастями, мощёные битым камнем дороги чувствовались несмотря на плотную обувь, и встречный ветер выбивал слёзы, а она торопилась и мчалась всё быстрее — пока не вылетела на самый край пропасти.

И узнала сразу — из полузабытых снов, из горькой памяти о не-случившемся. Из песен, что порой звучали тоскливо в её атаках, из собственных криков в долгих кошмарах.

Поющий Каньон.

Самое опасное и невыразимо-прекрасное место Урана.

Огромные янтарные скалы, гладко обточенные ветрами в причудливые фигуры, и тысячи вихрей, стремительно перемещающихся между ними. Один неверный шаг — и падение неизбежно. Одно-единственное мгновение невнимательности — и ураган оставит на камнях лишь кровавые ошмётки плоти. Страшно, жутко-безжалостно… А она отчего-то любила это место и частенько прибегала сюда жаловаться на скучные обязанности принцессы. То есть, Аура прибегала… а Харука потом помнила и долгие века тосковала.

Алекто*, Непрощающая. Древняя легенда Урана обещала покориться тому, кто сможет забраться на самую высокую из скал — и подножие её было темно от навечно впитавшейся крови смельчаков. Только юная Аура, любимое дитя планеты, легко взлетала на самый верх, смеясь и целуясь с ветрами.

Харука коснулась гладкого камня и нащупала первую выемку. Она сможет.

Сколько раз она едва не сорвалась, Тено не помнила. Всё внимание занимали незримые трещинки под ладонями. По спине, несмотря на холод, тёк пот, совершенно каменные пальцы грозили вот-вот разжаться, а она упрямо сжимала губы и снова подтягивала уже невыносимо тяжёлое тело.

Так что на неширокую площадку Харука просто рухнула, пережидая судороги, выламывающие мышцы. И хрипло, загнанно рассмеялась: ты видишь, мёртвая принцесса? Не наследница крови и даже не воин покорила неприступную вершину — так уйди же прочь, настырный призрак!

Стальное небо ликующе смеялось в ответ, словно приветствуя победительницу.

Харука с трудом перекатилась ближе к краю. Отсюда весь Каньон был как на ладони, и когда-то не-она могла часами заворожённо любоваться причудливым танцем вихрей между скал — словно две стихии, разделённые от начала времён, наконец сошлись и смогли коснуться друг друга.

Как Уран и она сама.

Долгие тысячелетия, многие эпохи потребовались, чтобы Харука вернулась сюда — но всё того стоило. Стоило смеющихся ветров, что ныне радостно приветствовали — её, стоило стекающей по пальцам горячей крови, сразу впитывающейся в камень, и, уж конечно, стоило ощущения невыразимо древнего, величественного Отца-Неба**, что заполнило всю её душу. Дикие вихри над отвесными пиками, бурные реки в горах и редкие плато, на которых жили люди со стальным ветром в глазах, — она знала их, была ими… Тено Харука впервые за все былые жизни действительно была душой и сердцем своей планеты.

Его ветреной и верной Хранительницей.

И Отец лишь посмеивался, ворочая тяжёлыми тучами где-то на севере, над метаниями непутёвой дочери своей. Ответ его был прост и безыскусен: вечному не страшны никакие бури, — и Харука облегчённо рассмеялась, с благодарностью принимая подсказку.

Уж кто-кто, а Хранительница Времени и Пространства была всегда и точно должна была знать, что случилось и где остальные. Нужно было всего лишь связаться с вечно торчавшей у своих Врат Сецуной.

Только… Харука прищурилась, напрягая ту, смутную память о былом. Только в этой эпохе ни у кого не было права просто заявиться к Вратам — только с позволения Светлейшей.

Харука пружинисто подскочила и потянулась: значит, стоило навестить Королеву Луны.

Селена внимательно смотрела на неё своими невозможными глазами цвета жидкого серебра. Этот взгляд — она помнила — всегда немного пугал Принцессу Урана, давил тяжестью прожитых лет и пережитых ошибок, принятых решений и вынесенной боли. И Неистовая Аура неизменно отступала, склоняла голову, покорялась.

Аура.

Не Тено Харука.

Сейлор Уран сама перенесла слишком многое, чтобы склоняться перед чужой болью. Она столько раз умирала и возвращалась к жизни, сгорала в горячке боя и плыла в покое мирных лет, растворялась в неземном свете самой яркой во Вселенной звезды, что давно забыла все детские и не очень страхи. Остался неизменным лишь один кошмар — не успеть. Снова остаться в стороне и увидеть смерть самых дорогих.

Харука плотнее сжала губы, пережидая дрожь: вот оно, то, что действительно не давало ей дышать все эти дни.

Девочки, любимые сёстры, делившие с ней все тяготы и радости. Эндимион, мудрый и сильный Король отстроенной их руками эпохи. Серенити, драгоценный Свет, ради которого они всегда возвращались. Все они, не отзывающиеся на Зов…

И вся тяжесть серебра Селены не имела власти перед полным веры лучистым взглядом света их Надежды. Харука затаённо улыбнулась этой памяти и снова упрямо повторила:

— Мне нужно встретиться с Сейлор Плутон.

Да, не с далёкой Архайей, таинственной и молчаливой Принцессой Девятой Планеты, а с Хранительницей Времени, их рукодельницей Сец.

Длинные серебряные волосы невесомо плеснули, когда Королева качнула головой, отказывая.

— Нет. Никто не вправе приходить к Вратам Пространства и Времени.

— Это важно! — Харука очень старалась не слишком громко скрипеть зубами. Сдались ей эти Врата, век бы их не видеть…

— Никто, Аура. И это не предмет обсуждения.

Пальцы сами сжали невесомую ткань платья, мысли метались осенней листвой на ветру.

Что ещё сказать? Что скоро прекрасная и «вечная» эпоха падёт под ударами Тьмы, пришедшей с голубой Терры? Что это станет концом их мира? Да она сама бы в такое не поверила...

Да ещё и… Харука сглотнула: Серенити и Эндимион.

Их любовь спасала мир, держала его над самой бездной, она была основой всего. И разрушить её… вот на это у неё действительно не было никакого права — а вовсе не на встречу с сестрой.

— Но!..

— Нет, — Селена как отрезала. В мелодичном голосе бликом проскочили нотки невысказанного приказа убираться — Аура бы не заметила, но Тено и сама так умела. Пришлось научиться, когда Дворец наводнили просители всех мастей.

Харука внимательнее пригляделась: старательно скрытые магией мешки под покрасневшими глазами, скорбные морщинки в уголках губ, почти нарочито прямая спина и едва заметно подрагивающие пальцы. Королева этого мира явно устала и наверняка не спала уже очень долго.

Почему?

Что-то знала? Ждала роковой атаки?

В груди всё сковало холодом: тогда… тогда она тоже — знала? И ничего не сделала? Позволила рухнуть всему, что они любили?

Тогда да, тогда действительно — Харука невесело хмыкнула — никого нельзя было подпускать к всезнающей Плутон. Вдруг ещё сражаться станут, нападут на «неуязвимую» Металлию… победят или погубят все шансы — как тут угадать заранее? Только что верить без оглядки.

Значит, Королева Белой Луны в них не верила? Предпочла заранее сдаться и не бороться, отдать на растерзание Тьмы девять из десяти планет и лишь для одной бросить спасительный мост в будущее?..

Яростно взвился шторм внутри: не бывать этому!

Харука ухмыльнулась и демонстративно медленно поднялась, тщательно поправляя дурацкое платье. Неторопливо подняла голову, без извечного трепета встречая серебряный взгляд и едва сдерживая собственный янтарный ветер. Позволила бушующей внутри ярости прорваться в колких искрах, рассыпавшихся с показательно раскрытых ладоней.

И — решительно вышла, изо всех сил грохнув высокими дверями.

* * *

— Уран! — только знакомый вскрик и любимый звонкий голосок не позволили почти бегущей Харуке атаковать бесцеремонно схватившего её за локоть наглеца. Вместо этого она осторожно перехватила тонкие руки и прижала к себе хрупкое тело, судорожно вдыхая нежный аромат. Ей он всегда казался чуточку детским — незрелое зелёное яблоко и ещё что-то неуловимое, для самой Харуки неразрывно связанное с домом.

Серенити. Светлейшая из Принцесс Солнечного Круга.

Тонкая девочка, оставшаяся в памяти хрупким безмятежным цветком, не знавшим холода и зла. Красивая, добрая — она одним своим существованием согревала и освещала весь Круг, уже тогда знавший, что однажды придётся сражаться насмерть. Только из-за неё Аура так часто приходила на Луну.

А сейчас хрупкие пальцы нервно сжали ткань у неё за спиной. В чём дело, зайчонок? Что заставляет тебя волноваться? Скажи своей слишком старой сестре, и она разберётся, ты только улыбайся, хорошо?.. всегда улыбайся, твоя улыбка согревает этот холодный жестокий мир.

Маленькая Принцесса уткнулась жалобно ей в плечо, всхлипнула напоказ капризно и чуточку устало. И — одними губами, выдохом, опалившим открытую шею — Ветер… Глупое прозвище, оставшееся между старыми друзьями ещё из такого далёкого двадцатого века. Харука закаменела, ещё толком не веря, но уже сутью зная…

Усаги. Дорогая её зайка.

Казалось, она — самая несгибаемая из их на головы ушибленной компании — снова научилась дышать. Хотелось бушевать и кричать, но воздуха хватило только на судорожный всхлип. Не одна, не одна!..

Она молча позволила утянуть себя в глухой уголок Дворца, на дальний балкончик. И лишь там осторожно приподняла голову младшей сестры, наконец-то заглядывая в прекрасные глаза. Глубокие, тёмные, тревожные — именно так её Королева смотрела на них, когда стало известно о нападении Сейлор Хаос. Боялась за них за всех, сражалась изо всех сил и… не смогла спасти.

— Даже думать об этом не смей! — зашипела Харука, стискивая плечи Усаги. Они знали друг друга слишком давно, чтобы принять непрозвучавшие слова за собственные мысли. Стихийная и не очень телепатия всегда была её даром и проклятьем, открывая тайны самых близких. Зато в бою координироваться удобно было.

— А о чём мне думать, мой Ветер? — Зайка не рвалась из наверняка болезненной хватки, не отводила взгляда — и Харука сама опустила голову, бросая безвольно руки вдоль тела. Боль самого драгоценного человека сводила с ума, заставляла бросаться на стены и врагов, искать чужой смерти и своей.

Впрочем, её Королева наверняка и сама прекрасно обо всём знала, отвернулась, поднимая голову к тёмному небу с мутно-голубоватой жемчужиной. По нежным щекам потекли слёзы, падая на белоснежное платье.

— Посмотри сама. Землю снова затягивает Тьма — но что я могу сделать? Я больше даже не воин. А просить вас снова сражаться… — Усаги резко отвернулась, а Харука сжалась, поймав её эмоции. Невыносимая горечь и смертный холод, и разбитое вдребезги сердце, и в клочья разорванная душа. Уран хотелось кричать от этой боли, но она лишь крепче сжала кулаки, заставляя собственный голос звучать твёрдо и уверенно.

— Ты — наш Свет, — Тено никогда не умела подбирать красивые или правильные, уместные слова. Она была воином, а не оратором — но сейчас всё её воинское искусство было бесполезно, и, ками-сама, в которых она никогда не верила, лучше бы на этом месте стояли Минако или Сец. Ну или хотя бы Луна. Но не случилось. И приходилось наживую вскрывать собственное сердце, мучительно подбирая и с боем вырывая каждое слово. — Свет нашей Надежды. И нет ничего, что мы бы для тебя не сделали. Нет ничего, что поколебало бы нашу верность и веру в тебя. Усаги.

Тонкие ладони были холоднее, чем у Ами, и Харука поднесла их ко рту, согревая своим дыханием. Ну же, услышь, пойми — поверь! В себя поверь, в свой прекрасный свет…

— Ты ещё веришь в это? Красивая сказка — Свет Надежды… — негромкий бесцветный голос заставил её мелко задрожать. Не смей, Усаги, слышишь? Не смей сдаваться!

Молчание дрожало над ними низким гулом приближающейся бури, и Харуку уже почти колотило. Она прижималась щекой к ледяным пальцам и впервые за долгие века беззвучно молилась. Ну давай же!.. ради тысяч спасённых звёзд, ради нас всех, ради маленькой девочки с огромным сердцем, так похожей на тебя!..

Тело в её руках вздрогнуло, словно от удара, и Харука, осознав, что только что подумала, осеклась. Она только что… Свет Вселенной!

— Прости, пожалуйста, прости!.. — сбивчиво зашептала она, уткнувшись в пахнущие яблоком ладони. Зачем напомнила?.. от воспоминаний о светлой девочке с горящими глазами собственное сердце заходилось болью, но что это в сравнении с агонией потерявшей дочь матери!..

— Не стоит, Ветер. Чибиуса заслуживает, чтобы её помнили. Хотя бы мы…

Харука подняла голову: Усаги нежно и светло улыбалась сквозь слёзы, не пряча полных нестерпимой боли глаз — словно потревоженная кровоточащая рана, которой не суждено зажить, снова плеснула алым фонтаном. И сейчас никто бы не спутал её, могущественную Королеву и величайшего воина, с безмятежным ребёнком неполных шестнадцати вёсен.

— Мы ведь не можем сдаться, так? — почти неслышно шепнула Усаги и вдруг с неожиданной силой сжала руки. Обжигающая волна радужного огня потекла по коже, знакомо отогревая сердце и собираясь внутри средоточием нерушимой веры.

Величайшая из воительниц Солнечного Круга. Вечная Сейлор Мун.

Так легко разделившая эту вечность и свою прекрасную, выстраданную сказку с ними всеми, заставив позабыть про одинокую стражу на границах Круга Планет и судьбу беспощадную воина.

— Не можем, — кивнула Харука. Ясные глаза снова нестерпимо ярко сияли, освещая её душу, и воительница Ветра снова хотела жить. Вместе, и плевать на все законы. А Металлия… сама виновата.

— Тогда… изменим эту историю.

И пролетевший рядом ветерок взметнул длинные золотые хвосты, предвещая… Харука всё же рассмеялась, кружа в объятиях свой Свет.

Ветерок предвещал Перемены.

Харука улыбалась, следуя за своей Королевой в самую глубину дворцового парка. Одна бы она заплутала тут ещё тропинок двадцать назад, а так где-то внутри потихоньку собиралось уютное и родное тепло — сёстры были близко. Уже ждали припозднившуюся Уран — наконец-то действительно спокойно, цельно.

Наконец-то счастливо.

Минако вон просто светилась, сияла золотом и искристым топазом — и, кажется, даже не замечала собственной улыбки. Живая Венера красила свою Богиню, и почти возможно стало забыть страшно изуродованное войной тело молодой женщины. А Рей вовсю наглаживала танцующий на пальцах огонёк, нежила и ласкала, совсем не вспоминая о жутких ожогах — следах жестоких поцелуев непокорного пламени, тысячами сжигавшего врагов.

И даже Ами отложила в сторону книгу, бережно положив между страницами сорванную травинку — Харука невольно залюбовалась изяществом тонких пальцев, совсем не похожих на мраморно-белые обломки мёрзлого камня. Под конец Меркурий, прежде всегда после боя встававшая к операционному столу, не могла даже двигать обмороженными руками. Она и погибла, замёрзнув насмерть в собственной атаке, чтобы выиграть остальным ещё несколько минут.

— Харука! — радостная Мако протянула явно только что сплетённый венок, на полураскрытых лепестках которого ещё дрожали изумрудные искорки знакомой звонкой силы. Уран и не подумала отказываться и со смешком водрузила подарок на голову. И в голос расхохоталась, когда одуряюще пахнущий букет сполз на глаза, обжигая нос короткими разрядами крохотных молний.

Ни слова о минувшей войне.

Ни вздоха горечи о не-наставшем.

Лишь тени былого метались в глубоких глазах.

Но спустя прожитые жизни и пережитые смерти они все научились ловить минуты затишья перед очередным боем — полной горстью, сколько отмеряно. Позволяли себе просто быть, не задавая вопросов и не желая ответов.

Просто жить и дышать.

И потому они радостно обнимали совершенно неизящно плюхнувшуюся рядом Мичи с напитками — где ты пропадала? — и протягивали руки к неслышно подошедшей — ура, нашлась пропажа! — Сецуне.

Слишком серьёзной Сецуне.

Харука скривилась, сдерживая ругательства. Проклятье! А ведь всё так хорошо начиналось!

— Селена знает о готовящемся нападении, но рассчитывает на Эндимиона. Принц Терры не должен допустить атаки, — в глазах не ставшей тянуть время Плутон таились тревога и боль, и Тено невольно подалась вперёд, кладя руку на закаменевшее плечо. Они слишком хорошо помнили, чем обернулись эти расчёты прошлом… и будущем.

— Но это жестоко! — с болью вскинулась Усаги, и тут Харука была полностью с ней согласна. Требовать от Хранителя — Хранителя последней живой планеты Круга! — насиловать волю своей покровительницы и уничтожать своих же подданных… немыслимо.

И это словно подвело черту под их недолгим беззаботным весельем — рядом с Харукой снова сидели несгибаемые воительницы, поднявшие на своих плечах Новую Эпоху, не прячась более за маски юных принцесс. Все как одна, готовы были снова броситься в бой, не боясь смерти лишь от того, что слишком часто с нею встречались.

— Мы не станем просто сидеть и ждать, — озвучила общие мысли Минако — как отрезала. Харука одобрительно кивнула: минувшие века сделали из младшенькой действительно Верховную Сенши, которой даже оторванная рука и выбитый глаз не помешали сражаться до последнего. Их прекрасная Богиня и сейчас невольно щадила совершенно здоровую руку, а по знакомой золотистой цепи на поясе открытого платья то и дело пробегали яркие блики готовности биться до конца.

— Верно! — подхватила Мако, решительно разминая руки. — Теперь-то мы сможем защититься!

Смешно, но грозная и сильная Юпитер до последнего оставалась в тылу, обеспечивая планету энергией — убежища, госпитали, сам Дворец, всё держалось на Макото. А она тайком плакала, проклиная всё подряд, когда с поля боя приносили раненных сестёр, но не смела отойти от накопителей энергостанций. Харука невольно передёрнула плечами: страшно это, бессильно смотреть, как умирают близкие. Она бы не выдержала.

— И придумаем самый-пресамый коварный план? — нарочито-невинно склонила голову на плечо Усаги, нервно теребя тонкий, почти детский браслетик из розоватых жемчужин. Как дитя, она игралась неловкими словами и отчаянно не хотела новой крови — это желание разливалось в воздухе рассветной пеной. Уран вздохнула: ей всё это тоже надоело, но сдаваться?

Это не про них.

Мичи рядом только улыбнулась — словно серена, заманивающая неосторожный моряков на скалы. Восхитительная и совершенная, прекрасная и влекущая, не было спасения от власти её — и несомой нежными руками погибели. И Харука даже почти жалела тех несчастных, что пойдут на зов Владычицы Глубин… почти.

Если честно, она всячески поддерживала подругу.

— Что мы имеем? — привычно включилась в работу Ами, выуживая откуда-то огромный блокнот и шикарное перо. На голубоватой бумаге уверенно вычерчивались таблицы и схемы защитных механизмов планет Круга, и Харука склонилась ближе, заранее прикидывая позиции и готовясь до последнего отстаивать свой план. А то знала она всяких сопливых девчонок, опять в самую гущу кинутся…

* * *

Харука устало вытерла лоб и буквально рухнула на траву. Этот спор вышел ну просто на редкость тяжёлым — никто не желал оставаться в стороне — но она при поддержке Мичи и Сец смогла отстоять своё предложение.

По итогам высокого собрания выходило, что иннеры берут на себя оборону — устраивают дополнительные узлы стационарных щитов, а в случае нужды и планетарный держат. На двойку аутеров ляжет атака — Тено уже думала, что можно использовать для ударов по площадям. Что угодно, только бы не подпустить потерявших душу кукол к щитам. И может быть, получится даже Берилл зацепить! Скованная долгом и правилами Сец останется в резерве на всякий случай.

Королю по умолчанию оставили Металлию. И Харука нисколько не сомневалась, что уж Эндимион-то наверняка справится с чем угодно, особенно если это «что угодно» имело глупость покуситься на его обожаемую супругу. Ну и вообще… он же Король.

А вот Серенити едва не пришлось связывать Цепью Любви — Минако очень серьёзно пообещала именно так и поступить, если так и не восстановившаяся после боя с Сейлор Хаос Королева посмеет рисковать собой. Самое большее — очистить Терру после боя, и то если совсем юный в этой эпохе Гелиос сам справиться не сумеет. А больше — ни-ни!

Усаги спорила и кричала, явно не собираясь отсиживаться в безопасности, пока остальные сражаются. Серебряному, видите ли, Кристаллу всё равно, воин или Принцесса его держит… Харука хмыкнула: ну да как же, кто ей позволит! Обрисует мужу план — и куда-нибудь в Хрустальную Башню, в безопасность и чтоб от Металлии подальше. Как раз подстрахует, чтобы планета их самодеятельности не возмутилась.

Но конец бессмысленным препирательствам положила Сецуна, выразительно смерившая взглядом тонкую фигурку и очень красноречиво этот взгляд задержавшая на совершенно плоском животе. Рисковать не рождённой ещё дочерью Усаги не посмела и слово не вмешиваться в разборки без самой крайней на то необходимости дала.

Ну вот и чудненько, довольно потёрла руки Харука.

* * *

— Сецуна! Подожди! — стремительно уходившая сестра на миг притормозила, позволяя догнать себя.

— Скажи хотя бы, девочки… они выживут? — с трудом выдавила Харука, загнанно глотая обжигающий воздух. Она нарочно выжидала, не позволяя остальным угадать её беспокойство, а потом бежала со всех ног, отчаянно боясь не успеть задать всего один вопрос. Тот самый, что сковал сердце ужасом и заставлял отчаянно рваться из пут Судьбы.

Хранительница Времени не ответила, пряча глаза. Воцарившаяся тишина давила на уши.

Напряжение нарастало, стремительно подбираясь к девятибалльному шторму, а Плутон всё молчала, опустив голову. Харука сжала кулаки, не позволяя пальцам дрожать. Нет, нет, пожалуйста, только не снова!..

— Сец? — она и сама знала, насколько жалко сейчас выглядит, но ничего не могла с собой поделать. Вынести это ещё раз… она не сможет. Лучше уж самой…

Плутон подняла голову, и Харука отпрянула. Пустые гранатовые глаза казались чёрными.

— Я не знаю, ничего не знаю, — голос сестры звучал негромко, до дрожи невыразительно и бесцветно. Непривычно, неправильно, страшно! — Врат Времени больше нет.

— Что? — Уран ошеломлённо отступила на несколько шагов. Слова Плутон не укладывались в голове: Врата всегда были одной из незыблемых основ мироздания, чем-то, что всегда было и пребудет вечно. Они… как они могли?.. — Как такое возможно?

— Во власти Перемен нет места предопределённости. Отныне никому не дано знать, что грядёт. Не существует ещё будущего. И знаешь, — в глазах всезнающей и всё помнящей Хранительницы Времени медленно разгоралось мрачное, почти злое торжество, — так будет даже лучше. Нет необходимости прятать слёзы, чтобы не показаться врагу свою слабость. Нет больше нужды жертвовать настоящим во имя прекрасного будущего…

Не было нужды продолжать, Харука сама договорила непрозвучавшее:

— … мы создадим свою жизнь собственными руками. Создадим счастливой.

Они никогда не говорили об этом, никогда даже в мыслях не смели коснуться запретной темы. Предсказанное будущее с его сияющим Хрустальным Токио для восьми воительниц оказалось клеткой из стекла — хрупкого и ненадёжного, так легко разлетевшегося осколками. И Усаги, глядя на них, лишь мучилась своим выстраданным счастьем. Единственной отрадой для всех стала Чибиуса… которой однажды тоже пришлось взять в руки оружие. За это все Хранители Круга до самозабвения ненавидели осмелившихся напасть на юную принцессу — и проклятую Судьбу заодно.

А теперь… этого может не быть. Нет, не так. Этого не будет, уж они-то позаботятся об этом. И маленький любимый зайчонок будет жить в мире… Это тоже было небольшой общей мечтой.

Не ждавшая ответа на своё откровение Сецуна уходила всё дальше, а Харука словно наяву слышала собственное заклятье.

И пусть свершится, чему никогда не суждено было стать.

Новоявленная Хранительница Урана с акульей усмешкой разглядывала собственный кабинет министров. Точнее, толпу козлов, не стесняющихся запускать лапу в её казну и нагло врать в глаза. Сейчас, правда, морды вытянулись от удивления и больше напоминали лошадиные — ну а как же, Её ветреное Высочество изволили явиться на собрание и даже потребовать отчёта!

Да, а ещё она знала бюджет, дефицит и профицит, аудит и много других страшных слов — и самое ужасное, умела всем этим пользоваться. Спасибо Его замученному Величеству Эндимиону и жуткому обычаю устраивать ежемесячные посиделки с проверкой основных ведомств молодого королевства. Харука ни в одной из жизней столько не учила, как в те первые годы — и политика, и социалка, и экономика эта проклятущая… даже культурный сектор пришлось осваивать.

Зато теперь она законно пользовалась плодами бессонных ночей, бегло просматривая с глубокими поклонами (чтоб наилучших пожеланий в глазах верноподданых не разглядела, что ли?) переданные документы и тихо зверея.

Уууу… как же всё запущенно.

Нет, она точно должна Эндимиону хороший заезд на трассе. Без его изуверских методик воспитания подданных она сейчас сидела бы дура дурой. А так — самые нервные уже почти готовы были во всём признаться и даже сдать остальных. Осталось чуть дожать…

— Значит так, — с той же отрепетированной улыбкой начала она.

* * *

— Всё так плохо? — с сочувственной улыбкой спросила Минако. Харука устало приоткрыла глаза и погрозила младшенькой кулаком. «Плохо» никоим образом не описывало весь ужас ситуации, и затеянная Тено проверка уже вылилась в часы и сутки бесконечных разборок с переводом стрелок.

Она проклинала свой дар телепатии? Чушь какая. Без этого таланта она загнулась бы ещё на втором ведомстве — а так уже почти закончила. Всех особо зарвавшихся ждала увлекательнейшая экскурсия в Поющий Каньон (выживут — молодцы, оставим ценный генофонд на развод; сдохнут — туда казнокрадам и изменщикам и дорога, ничего личного), а перед Харукой в полный рост встала проблема кадров.

Собственно, сейчас она хотела только спать. Желательно, с Мичи в одной кровати и Хотару где-нибудь недалеко. И под самыми мощными щитами, обязательно.

Но, насколько она знала, у любимой были сходные проблемы, а Хотару и вовсе спала в этом времени. Её срок наставал лишь когда не было других шансов… чего они всеми силами старались не допустить. Сецуна уже копала в этом направлении, пытаясь найти обходной путь, и периодически сбрасывала им древние трактаты.

А ведь ещё требовалось разработать план кампании! Что с того, что будет всего одно сражение? На кону стояла ни много ни мало целая эпоха.

О которой они, как выяснилось, не знали практически ничего. Да, прекрасная сказка. Да, чудеса и магия в крови каждого. Да, Короли и Хранители, и живые планеты... а ещё сложные многоуровневые магические связи, замороченная экономика и политика на грани войны. С закрытой Террой (то есть, с пропавшим невесть где Королём) связаться пока не получалось, как бы не старалась Усаги.

Самым сложным, конечно, были связи. Харука ещё на примере Эндимиона помнила, как сильно порой по Хранителю ударяет состояние планеты. И что именно этот страдалец всю жизнь прикрывал и подпитывал собой всех живших на Земле (статистика вещь неумолимая: период пленения Хранителя в лапах Галаксии ознаменовался резким ростом смертности среди людей), и их девятерых в том числе. Но Предвестница Перемен никогда и не помышляла примерить эти обязанности на себя.

А теперь вот пришлось.

Огромное древнее сердце бухало где-то внутри, и Харука была каждым порывом ветра, летящим над скалами и домами, каждым вздохом, сорвавшимся с чьих-то губ. Она пела в Каньоне и смеялась, с серо-стальным небом приветствуя новый день. Отдавала всю себя, пытаясь вытащить с того света смертельно больную девочку — и слепо улыбалась ей, всё ещё хрипло, но дышащей. В муках рождалась с каждым ребёнком и умирала с каждым стариком… пока не научилась отгораживаться. И то как-то криво.

Как только Король справлялся?..

Зато сразу стало ясно, что ни о каком полноценном бое — когда все силы разом, до последней вспышки, до рассыпавшегося пылью кристалла-сердца — и речи идти не может. Гробить целые миры ради призрачной победы над Металлией… ну уж нафиг, тут разницы с планом Селены никакой. Так что все последние дни Харука насиловала свой мозг и извращалась как могла, раз за разом вырисовывая тактические схемы. Десяток из них даже удостоился чести быть представленным на суд остальным… но всё же им ощутимо не хватало штатного стратега с кружкой кофе и взглядом насмерть замотанного маньяка.

Впрочем, она не одна такая умная была. Сёстры устало выкладывали на декоративный столик пачки бумаги и просто падали на скамеечку — одна Усаги хмурилась и, завязав бесценное кружево неуклюжим узлом, раскатывала прямо на полу беседки огромную карту Лунного Дворца и его окрестностей. Тено вытянула шею и присвистнула: по плотности магических потоков тот едва ли не превосходил Хрустальный Дворец, над которым в своё время они старательно колдовали всем Кругом.

Плюс, конечно. Ловушек можно было ставить ну очень много, да и щиты укрепить получится неплохо… но Харука откровенно опасалась конфликта Луны с магией остальных Хранителей. На Земле, где они все в полной мере переродились, с этим было как-то попроще, а тут… Ами рядом вздохнула, и Уран согласно кивнула. Грустно всё это. Но работать придётся.

Ну надо же… Харука до последнего не верила, что они сумеют втиснуться в энергоконтуры Дворца, но, кажется, действительно получилось. Во всяком случае, притащенная Ами жуткая схема сборного артефактного щита вполне уложилась в нужные точки, да и кое-какие неприятные сюрпризы авторства остальных тоже. Осталось только воткнуть всё в нужные места и замаскировать получше до часа «Х» — но это Усаги пообещала взять на себя, монаршим произволом распотрошив заначки знаменитых на всю Галактику лунных чародеев.

Тено устало выдохнула и прикрыла глаза. Они сделали всё, что могли. Оставалось только молиться Ветрам, чтобы всё получилось.

И продолжать трясти собственных подчинённых. Ибо война войной, а проверки — строго по расписанию.

Им ещё в этом мире жить и жить.

— Это безумие, — устало заметила Венера, нервно поправляя и без того безукоризненную причёску. Привалившаяся к стене Харука с интересом разглядывала нить золотистых топазов, подчёркивавшую глубокое декольте младшенькой, и размышляла, как они до такой жизни докатились. И с каких пор платье подбирается под цацки, а не наоборот. Впрочем, ответ был очевиден: их красавица умудрилась в каждый камушек из низки впихнуть по заклятью, готовясь вступить в бой. Очередной в их долгой жизни.

Только на этот раз ставка кружила голову.

— Выбора у нас всё равно нет. Расчёты Ами ясно это показали, — Харука почти с содроганием припомнила недавнее двухчасовое выступление главного гения их тесной компании, полное совершенно жутких формул и зубодробительных терминов — только Сец одобрительно кивала и изредка вставляла пару реплик. Сама Уран для себя уяснила лишь вывод: без живых планет, всех десяти, с Сейлор Хаос им не справится. — Только так мы можем спасти эту эпоху.

— Но такой ценой, — грустно усмехнулась своему отражению Минако, и Харука тяжело вздохнула. Она тоже любила такую странную и непохожую на другие миры Землю, за которую столько сражалась, на которой собственными руками строила новый мир, но… им нужна была Терра. Живая. Сильная. Верящая без оглядки в своего Хранителя.

— Такой. И любой, которую придётся заплатить, — процедила она и вышла. Стоило проверить готовность остальных девочек к воистину эпохальному балу. Готовьте свои приглашения, дамы и господа. Красочные фейерверки и незабываемые впечатления гарантированы всем.

Они собирались на войну, продумывая каждую деталь и абсолютно всё — от любимой заколки до подвязки чулка — обращая в оружие. У неё самой на кой-то ляд — ведь очевидно же, что в свалке не воспользуется! — были припасены и удавка, и ядовитые дротики, и веер с бритвенно-острыми краями, и любимый Космический Меч. И даже парочка фамильных заклятий массового поражения в янтарных серьгах имелась.

А самое главное — с ней был живой и свободный Уран. И ради этого ощущения, ради бьющегося в её груди огромного сердца она была готова сражаться насмерть.

Но всё же молилась всем Ветрам, чтобы у них всё получилось.

* * *

Это сборище было смертно скучно. Натянутая как струна Королева этой эпохи торчала на своём троне, одним своим видом провоцируя обострение язвы и повышенное отделение яда. Харука, мысленно плюясь и ругаясь, уже успела три раза обойти всю залу, отказаться от нескольких приглашений потанцевать и отбить хихикающих младшеньких от десятка излишне навязчивых кавалеров. Вконец охамевшему козлу пощёчину Мичи дала и сама, вызвав мимолётную улыбку и желание показать большой палец — всё равно никто не понял бы.

Но, сколько Тено не искала, она так и не нашла Зайку. Волнение пока ещё невесомым бризом поднималось в груди.

Четвёртый круг.

Наконец она заметила фигурку в белоснежном платье, притаившуюся за колоннами. Улыбнулась, коротко бросив формальные извинения очередному расфуфыренному хмырю, и решительно двинулась к выходу из залы. И плевать ей было на разгорающийся за спиной скандал с высоты Токийской телебашни.

Сюда совсем не доходили звуки шумного празднества, лишь ветер шелестел флагами. Усаги была напряжена и обнимала себя руками, глядя куда-то вдаль. Пышная пена кружев и белоснежный атлас, шитый золотом и жемчугом — Харука и забыла, насколько хрупкой и невесомой казалась ей когда-то давно юная принцесса Белой Луны. А её Королева даже так выглядела величественно и немного нездешне.

— Серенити? — она почти шептала, отчего-то не смея разрушить царящую в этом месте тишину, но всё же помнила о конспирации.

Усаги тут же обернулась и нежно, невинно улыбнулась — так, что дух захватило от сияющего света. Хотелось раствориться в этой невозможной доброте, открыть душу и бросить к ногам застывшего ангела… Вот только улыбка эта была фальшивой насквозь, предназначенной для чужих, и Харуку, знавшую самую искреннюю и честную во всей Вселенной женщину, всю аж передёрнуло от такого. Ну уж нет!

Она тряхнула головой и решительно подхватила такую сильную Королеву, крепко прижимая к себе. Укачивала в объятиях, желая напомнить, что притворяться — перед ними, прошедшими вместе всё в этом и том мирах — не нужно. Что они всегда поймут и примут.

Наградой ей была печальная усмешка и побежавшая по нежной щеке слезинка. Зайка…

— Ну что такое? — сейчас можно было и поговорить серьёзно. Солёная влага холодила кожу.

— Энди ещё не появился. Я волнуюсь, — Королева отвечала коротко и нехотя, совсем не так, как это бывало обычно. Нервничала и наверняка успела напридумывать себе кучу страшилок. Какая же она… Усаги.

Харука постаралась ободряюще улыбнуться:

— Да что ему сделается? — тонкие пальцы судорожно сжались у неё за спиной. Вообще-то да, если подумать, за долгую жизнь с Эндимионом чего только не случалось… Но ведь в итоге всё всегда было хорошо? Кроме, конечно, последнего раза…

Тишина не давила, и было удивительно уютно прятаться от мира за ненадёжной завесой прозрачной тряпки. Харука поудобнее опёрлась на стену и замерла. Хо-ро-шо.

— Проводи меня на балкон, — Усаги в её руках внезапно напряглась, слепо вглядываясь куда-то за стену — и вне её.

— Что случилось? — Харука, всё же не удержавшись, зарылась лицом в золотистую макушку. Незрелое яблоко и любимый дом, который они все оберегали. Живое сердце всего Солнечного Круга.

— У меня плохое предчу…

— Пришла беда! Ужасная беда! — раздавшийся из зала крик Луны заставил их обернуться. Сердце невольно сжалось: что если они чего-то не учли?

— Земляне! Они напали на нас! — Артемис вторил подруге, и Усаги на миг крепче прижалась к ней, невесомо касаясь губами щеки — словно на удачу. А уже через мгновение призраком мелькнула за углом, направляясь чётко к Башне — хоть за это можно было не переживать.

Харука вышла из тени, находя глазами задорно улыбнувшихся сестёр, и глубоко вздохнула: началось. Хеншин обжёг ладонь гневным янтарём, и ветер взвился вокруг яро и безудержно.

Над Террой уже клубилась отдающая гнилью Тьма, собираясь для первого сокрушительного удара — чтобы всей мощью обрушиться на Луну, сметая планетарный щит, ослабленный из-за праздника. В том, не-случившемся прошлом это стало началом конца: многотысячная армия юм накатила на беззащитное Серебряное Тысячелетие и в считанные часы уничтожила его.

Но сейчас они были готовы. Заботливо распиханные по ключевым точкам артефактные заначки, страшное творение коллективного гения, — спасибо Усаги, чуть ли не на коленях облазившей все окрестности! — отразили первую, самую страшную атаку, радужными пятнами разливаясь в воздухе. А потом в потемневшее небо взвились четыре разноцветных столпа и замерли нерушимой преградой — той, что когда-то в не-наставшем будущем удержала защиту над Хрустальным Дворцом и не позволила ненависти Фантома Смерти коснуться средоточия их Света.

И Металлию с прихвостнями удержит, не будь они Сейлор Сенши!

Полный разочарования нечеловеческий вой растянул губы хищной усмешкой. Вот теперь поборемся, тварь! Харука нашла глазами напарницу и кивнула холодноватому спокойствию Нептун, уже собирающей в руке энергию для атаки. Собственная сила рвалась с пальцев штормовым ветром.

— World Shaking!

— Deep Submerge!

Первые ряды нападавших перемололо в мелкий фарш, марая всё вокруг алыми брызгами, и Уран победно рассмеялась. Действует, чёрт возьми! Они так боялись, что привычные для прошедших сотни сражений воительниц силы подведут, но нет, нет!.. Атака — пусть и слабее, чем обычно! — поднялась бушующим штормом.

Теперь всё точно получится.

Уран с новыми силами врезалась в строй юм, уворачиваясь от неловких ударов марионеток и нанося в ответ свои. Янтарный ураган бушевал в крови, безжалостно вырванные из ушей серьги сверкнули двумя гневными солнышками и взорвались где-то в глубине строя.

Ещё одна цепочка золотистых взрывов и ярко сверкнувшие шаровые молнии подсказали, что и держащие защиту младшенькие времени даром не теряли, один за другим активируя приготовленные сюрпризы. Зато замешкавшиеся захватчики потеряли парочку отрядов разом.

А она всегда говорила, что планирование и разумная подготовка — считай, половина успеха. Но это точно не про Берилл.

Где-то на горизонте очень кстати нарисовалась сама рыжая стерва, заварившая эту кашу, и Харука призвала Космический Меч, уже прицельно отправляя в сторону самопровозглашённой королевы ещё одну атаку. Жаль, щит Металлии выдержал — но каменным крошевом и седой пылью Берилл наверняка засыпало аж по самые острые уши. Вопль оскорблённого достоинства умиротворяющим бальзамом на пролился на душу.

В чистом воздухе Луны мерзко пахло гарью. Так неправильно.

Тяжёлая вонь забивала горло, а пальцы жгло от проходящей через тело силы. Уран уже почти бездумно швыряла атаки, не позволяя лишившимся души марионеткам приблизится к серебряно-звонкой сказке у неё за спиной. Не позволяя коснуться сестёр, что, не щадя себя, питали щиты. Держитесь, девчонки, только держитесь!..

На взволнованный вскрик выбежавшей на балкон Селены Харука лишь раздражённо дёрнула плечом, кружась в смертельном вихре, но не отрывая взгляда от неба. Ну, где же ты, тварь?..

Появившуюся Металлию встретили откровенно акульи усмешки не единожды переживших собственную вечность воинов. Не сопливые девчонки и давно уже не трепетные принцессы — бессмертные звёзды на страже Круга. И не жалким монстрам, выродкам темноты, с ними тягаться!..

Уран вскинула руки, призывая к себе все ветры и готовясь сдерживать монстра до прихода Эндимиона. Рядом раскатисто плеснули морские волны, и Харука поймала взгляд поднявшей Глубоководное Зеркало Нептун. Совершенно бесстрашный и даже счастливый.

Да, именно об этом они так отчаянно и бессильно мечтали, когда на их глазах умирала эпоха. Об этом молили истерзанные души и сердца плакали кровью — прозрачной и чистой, как погибавший мир.

И сейчас эти непролитые слёзы истекали в яростном потоке энергии, светлой настолько, что Металлия выла от одного прикосновения. Но всё же продолжала упрямо напирать, бросая в бой — бойню — всё больше захваченных людей. Маги и солдаты, крестьяне и ремесленники, мужчины, женщины и даже дети — Уран знала, что душ в этих марионетках давно уже не было, но всё равно было слишком тяжело. Она тысячи лет защищала вот таких вот людей не для того, чтобы теперь убивать.

Ещё и командовать, как назло, начал кто-то, разбирающийся в тактике боя, а не холёная сучка Берилл.

Проклятье!

Их двоих уже слишком явно не хватало, чтобы справиться, и яркий лучистый поток ударил с другой стороны. Венера, смешливая красотка Минако улыбалась отчаянно и безумно, и полуразвязанная лента кровавым росчерком билась в растрёпанной золотой копне. Раздававший приказы Первый Лорд рухнул как подкошенный.

Остальные последовали примеру Верховной. До крови прокусила губу Мако, широко распахнула чёрные от боли глаза Рей и пронзительно-тонко всхлипнула Ами. И ещё три тела остались висеть в пустоте космоса.

А Харуке показалось, что звон разбитых сердец расколол мир. Что же вы наделали, глупые девочки…

Где-то вдалеке Берилл зашлась хриплым, безумным смехом, и чёрное пламя охватило трупы, обращая ещё полную магии материю в чистую энергию разрушения. Кривые тени метнулись мимо неё, запоздало бросившейся наперерез, и с силой врезались в щит. Этот удар девочки едва вынесли, падая на колени, и Уран закричала от пронзившей её боли. И снова вздёрнула собственное неподъёмное тело, яростным порывом урагана отшвыривая сломавших строй юм.

Им нужно было держаться. Держаться, будь оно всё проклято!

В лучшее они верили всегда.

Внезапно яркая вспышка обожгла глаза, и Уран слепо откатилась в сторону, разбрасывая во все стороны янтарные сферы. Что за такое?.. — и только теперь её настиг отчаянный крик боли. Терра, прекрасная голубая планета, заходилась незримым золотым костром и корчилась в языках безжалостной силы. Адский вой юм разнёсся чудовищным эхом — умирающая планета жадно забирала жизни своих детей.

Харука похолодела: эту силу она знала. Бездна Эндимиона!

То, на что так и не решился когда-то сопливый принц, без раздумий сделал тысячелетний Король, защищая Круг и тем приговаривая собственный мир. И себя самого.

Нет, нет, они же всё рассчитали!.. всё должно было получиться!..

Усаги же не перенесёт этой жертвы!

— Time stop!

Размеренный голос неслышно подошедшей Сецуны разорвал окружающий хаос, и гранатовая дымка неспешностью вечности окружила умиравшую Терру, даруя лишние секунды. Бессильной что-либо изменить Харуке оставалось лишь молиться, чтобы этого хватило, чтобы случилось какое-нибудь чудо... Ну, пожалуйста, Хронос, или кто там наверху есть!.. Пожалуйста!

Не хватило.

Тяжело дыша, Усаги выбежала из Кристальной Башни, и свет — такой знакомый, такой любимый свет! — разорвал пространство сияющим серебром. Их Зайка на миг замерла, позволяя расцвести Кристаллу на сложенных лодочкой ладошках, а уже через мгновение белоснежные перья закружились в воздухе.

Уран потерянно рухнула на выщербленный камень, поймав упрямый взгляд, присущий воительнице Луны. Нет…

Измученно опёрлась на свой Посох отпустившая время Плутон, пряча полные слёз глаза за густой чёлкой.

Истошно закричала, бросаясь на нерушимую стену одного из щитов, увидевшая дочь Селена.

А расправившая огромные белоснежные крылья Усаги словно и не обращала никакого внимания на оставшуюся позади Луну, сияя просто нестерпимо ярко и отбрасывая Металлию. Харука хорошо помнила этот свет — точно такой же, как в миг сотворения Хрустального Токио. Он исцелял, защищал и оберегал. Дарил силу и надежду.

Усаги сияла, как не дано было больше никому.

И всё же… их Королева больше не была воином, и, беззащитная, сейчас вязла в окружающей тьме. Белое платье билось на чёрном ветру, и алые капли из тысяч порезов россыпью драгоценных самоцветов падали в пустоту космоса. Харука бессильно вскинула руку, изыскивая внутри хоть какие-то резервы. Должно же было что-то остаться!..

— Венера!..

— Юпитер!..

— Марс!..

— Меркурий!..

— … в бой!

Голоса младших сестёр слились в один, и столб разноцветного огня просто смёл все препятствия, открывая Королеве дорогу к погибающей планете. Одна за одной, воительницы внутреннего круга бессильно опускались на каменные плиты двора и светло улыбались — как и всегда, веря в свою Усаги до самого края.

И даже за ним, когда плоть рассыпалась яркими искрами, роем светлячков устремившимися на любимую планету.

Харука успела лишь поймать последнюю улыбку на миг обернувшейся Зайки — мягкую, немного грустную и по-настоящему любящую. Обещающую никогда не оставлять. Суляющую новую встречу на другом краю жизни и вечности.

Самую редкую и самую искреннюю улыбку Света Надежды.

Безнадёжный всхлип вырвался из груди сам собой. Так не должно, не должно было случиться!

А потом почти мёртвая Терра вспыхнула вновь — серебряным огнём возрождения.

Её история отныне пойдёт заново — но всё же пойдёт. И однажды — Уран знала — на голубой Земле снова расцветут алые розы и смешная девчонка будет опаздывать на уроки. Однажды встретятся закадычные подружки и вновь юный Король закружит в вальсе свою прекрасную супругу.

Так будет.

А пока Харука, пошатываясь, заставила себя встать. Нептун рядом молча стирала слёзы, но сжимала упрямо губы. Пора было возвращаться на границы. И плевать, что сил не хватало даже на телепорт.

— Зачем? — глухо окликнула их упавшая на колени после падения щита Селена. Харуки ёкнуло сердце от этого взгляда — бездна боли и отчаяния, безжалостная и неутолимая, опустошающая все на своем пути. Провал в ненавистную черноту, где не было места искрам надежды и знакомому серебряному свету веры. — Кто позволил вам жертвовать моей дочерью?

— Это было решение Серенити — спасти все планеты. Не сдаваться никогда, — Мичиру холодно и почти равнодушно чеканила слова, но впившиеся в кожу даже через ткань перчаток ногти не оставляли сомнений: её возлюбленная напарница тоже на грани.

Да. Усаги никогда не сдавалась, всегда сияла и освещала всё вокруг!

— Серенити мертва! Из-за вас мертва!..— разлетелось криком смертельно раненой птицы, и Луна под ногами вспыхнула остро и горько, словно кровью плеснуло разорванное сердце. Харуке тоже хотелось кричать от этой чудовищной боли, но она не смела позволить себе слабость: её Свет весь Круг оставила на них, нужно было лишь дождаться. Не сдаваться боли и тьме отчаяния.

А вот Мичи не выдержала. Беспощадной волной скользнула вперёд, мягко и неотвратимо — оглушающе-звонко разнёсся в застывшей тиши удар, и Харука отвела глаза от наливающегося алым отпечатка ладони. Ещё по Усаги помнила, как быстро краснеет нежная светлая кожа. Пожалуйста, Серенити, пусть хоть это приведёт её в чувство!..

Тихий обречённый шёпот, в котором не осталось ни капли надежды, всё же прозвучал, добивая в Уран всё то немногое, что ещё верило в силу древней властительницы Луны:

— Что теперь решать?..

— Не решать. Верить.

Негромкий мелодичный голосок пронёсся над нетронутым дворцом, обрывая почти неслышные всхлипы, и Харука с трудом сдержала порыв броситься к сестре. Нарочито медленно подошла и положила руку на тонкое, почти что детское плечико и поймала беззвучное, но такое ласковое «Харука-папа», согревшее разбитую душу. Все здесь переродились, и Хотару — не Ананке! — тоже.

И лишь через мгновение она услышала сиплый вздох позади. В расширившихся глазах Селены отчего-то стоял ужас загнанного зверя.

А?

Нептун ответила столь же недоумённым взглядом, а подошедшая Плутон украдкой сцедила в кулак слабую, полную боли улыбку. Хотару же, раз кивнув им, смотрела только на Селену. И в тёмных глазах не было ни капли сочувствия.

— Тебе нечего опасаться, Королева Белой Луны. Свет Серенити спас твой мир, и мне осталось лишь одно, — их Светлячок отработанным движением перехватила свой Палаш, и по лезвию скользнул мертвенный отблеск. Где-то на балконах раздались крики ужаса — и когда эта бесполезная толпа успела там собраться? — и слепящими вспышками засияли межгалактические телепорты.

Жалкие трусы.

Селена только поднялась последним усилием, готовая достойно принять свою судьбу. Харука выругалась: проклятье, да она почти ждала смерти! Ледяной ветер, пришедший из космоса, теребил длинные, словно седые пряди и порванные прозрачные крылья, а в опустевших серебряных глазах затухали звёзды.

Сама Харука через силу склонила голову: она знала это движение. Собственными глазами видела столько раз! Хотару действительно закончит всё, что следует, оборвёт все до единой нити старых пророчеств. И даст начало новому миру.

— Silent Wall!

Едва заметная в лучах встающего Солнца лиловая дымка окружила Терру, отсекая её от Круга Планет. Теперь никто и ничто не потревожит новую цивилизацию.

До тех неблизких пор, пока не пробудятся Хранители.

Пока вновьне придёт срок броситься в бой.

Пока снова не настанет день родиться новым звёздам.

Уран улыбнулась светлой голубой планете.

Мягко, нежно.

Любяще.

Долгие века на ветреном Уране длились, кажется, вечность — лишь нечастые встречи с сёстрами разбавляли круговерть рутинных дел. Ну или тот единственный раз, когда они вчетвером взбаламутили весь Альянс, насмерть перепуганный пришествием воительницы Безмолвия, с боем вырывая право сестры не просто быть, не только существовать в темноте забвения.

Жить, смеяться, наслаждаться каждым вздохом — разве это так много?

Пожалуй, даже хорошо, что Усаги и девочки этого не видели. Ни к чему им терять последние иллюзии о том сказочном мире, что навечно остался в памяти лишь смутными снами.

А на Земле снова цвели розы.

Харука глубоко вдохнула напоённый волшебным ароматом воздух и улыбнулась. Игривый ветерок приветственно взлохматил чёлку и радостно позвал за собой — её, Тено Харуку, простую земную женщину со всеми её грехами и человеческим счастьем.

Земля была ей рада.

— … да-да-да, я скоро буду, — она плечом прижала громоздкий телефон к уху и поудобнее перехватила объёмные пакеты.

— Отлично, мы тебя ждём, — Мичи на том конце несуществующего провода улыбалась столь явственно, что счастье грозило захлестнуть с головой. Приглушённо звучащее радостное «Харука-папа» здравого смысла тоже не добавляло. Сил сдержать улыбку просто не было.

Харука кинула взгляд на окно здания, со смешком ловя собственное пристукнуто-счастливое отражение. Ну вот куда это годится? Как физиономия от такой широкой лыбы не тресну!..

И тут её словно прострелило. Тепло разлилось под кожей, собираясь где-то у сердца в звенящий комок обнажённых нервов… Золотые хвостики плеснули потоками света, когда девчонка в дурацкой школьной форме выскочила из дверей игрового центра и застыла в двух шагах. В огромных глазах дрожали переливчатые звёзды.

Харука нежно улыбнулась и припомнила ту, первую их встречу.

— Эй, принцесса. Ты часто сюда приходишь, да?

Приглашение посмеяться вместе Зайка уверенно проигнорировала, с радостным взвизгом повиснув на шее. И Харука судорожно прижала к себе тонкое тело, наплевав на зловещее «звяк» из рухнувших на асфальт пакетов. Свет Надежды, как же хорошо!..

— Эй ты! — угрожающе раздалось со стороны. Впечатление, правда, немного смазали отзвуки радости в нарочито грозном голосе — младшенькие старательно строили серьёзные мордашки, но улыбки прорывались против воли. Поднявшая голову Харука невольно залюбовалась: светлые, беззаботные — словно им действительно было всего четырнадцать лет, и ни днём больше.

Словно не омрачали их ночи кошмары, а днём не нападали демоны из длинной очереди захватчиком мира.

Словно… нет, всё просто было хорошо. Безо всяких там «словно».

Не выдержав, Харука счастливо рассмеялась.

— Ты один? — лукаво стрельнула сияющими глазками Мина. Кокетка! Но какой же красивой в своей беззаботной юности она стала… а наглость всё та же: выхватила из рук Ами книжку и демонстративно захлопнула, пряча в сумку к Рей. Взрывная мико, кстати, не возразила, показательно застёгивая «молнию».

— Да, где Мичиру-сан? — заинтересовалась подзапыхавшаяся Макото с пакетом выпечки, явно играя на уже собирающуюся толпу. Кто-то на заднем плане вопил о знаменитом гонщике, самые предприимчивые уже доставали примитивные — или сейчас это как раз последняя новинка? И не вспомнить уже… — мыльницы, а она не смогла не поддержать сестрёнку:

— Она дома, готовит ужин, а меня выпихнула в магазин. Так что айда к нам, будем кутить!

Кто-то восхищённо присвистнул, вякнув что-то о групповушке, и мелкое, очень противное проклятье соскользнуло с пальцев ну просто само собой. Будет знать, гадёныш, как на них наговаривать!

А девочки, даже не обратив на идиота внимание, радостно загомонили, уже не напоказ соглашаясь, и похватали пакеты, напрочь игнорируя их тяжесть. Во всяком случае, они очень даже бодро продумывали, как отпроситься у родителей — и намекающе так поглядывали в её сторону. А что она, она спокойно стояла и обнималась. Лучше Сец из дома позвонит и отпросит, ей как-то больше всегда верили.

Зайка в её руках осторожно завозилась:

— Ребята подойдут минут через пять. Мы подождём их?

И Тено Харука, несгибаемая воительница Урана, растаяла под этим наивно-просящим взглядом, в глубине которого искрились звёзды.

Что-что?

Ребята?

Да хоть сами Ши Тенноу во главе с Королём, в самом-то деле, ну какая разница? Мичи и Сец только рады будут пополнению компании, да и Хоти наверняка захочет познакомиться с избранниками девочек.

Особенно если этому не суждено было стать.

Впрочем, это всё было слишком сложно для Харуки сейчас. Она была совершенно счастлива и не желала забивать себе голову. Они все справились.

От золотистой макушки пахло незрелым яблоком и любимым домом.