В его глазах блестели слезы (гет)

Люциус Малфой как пантера кружил по комнате, то и дело бросая полные гнева взгляды на подростка, сидевшего в кресле, прямо посередине комнаты. Подросток с отрешенным выражением лица задумчиво поигрывал пальцами по книге, лежавшей у него на коленях.

— Итак… Драко, пожалуйста, объяснись! Где ты был этой ночью?

— Отец, это тебя не касается, – тихо сказал подросток.

— Ах, не касается… А ЕСЛИ БЫ ТЫ ПОПАЛ В КАКУЮ-НИБУДЬ ПЕРЕДРЯГУ?! ПОПАЛСЯ БЫ МРАКОБОРЦАМ ИЛИ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ МИНИСТЕРСТВА?! Мне надоело спасать твою шкуру! – всегда спокойный и невозмутимый Малфой сорвался на крик.

Драко молчал.

— Еще раз спрашиваю, где-ты-был? – уже спокойнее спросил Люциус, все еще с шумом выдыхая и вдыхая воздух.

— Отец, моя личная жизнь тебя не касается… — Драко был уверен в том, что победа в этом разговоре останется за ним.

— Личная жизнь… Это уже что-то… И кто твоя девушка? – казалось, что Малфой-старший вот-вот бросится на сына.

— Я не скажу тебе, — с легкой, почти незаметной улыбкой ответил Драко и посмотрел отцу прямо в глаза.

— Хорошо… А теперь, поднимайся в свою комнату, чтобы духу твоего здесь не было! Спустишься к ужину через час, – процедил Люциус Малфой и вышел, захлопнув за собой дверь.

Драко еще с минуту сидел, глядя в пустоту, потом он неожиданно расхохотался. Затих он так же резко как начал смеяться. Улыбаясь своим мыслям, семнадцатилетний Драко Малфой поднялся к себе в комнату, положил книгу, которую до этого крепко держал в руках, на прикроватную тумбочку и кинулся на кровать.

Тем временем в огромном кабинете, обставленном массивной, мрачной мебелью из черного дерева за необъятным письменным столом сидел, закрыв глаза и прижав пальцы к вискам, Люциус Малфой. Он понимал, что сын взрослеет. Но чтобы так быстро? Стена отчуждения между отцом и сыном росла не по дням, а по часам. И Люциус не мог этого не заметить. Открыв свои серые глаза, Люциус долго смотрел в одну точку… Справа от него поверх всех остальных бумаг лежал кусок пергамента, на котором ровным, строгим почерком Нарциссы Малфой было выведено: «Моему милому мальчику Драко». Под названием было стихотворение.

Нарцисса писала стихи. Очень редко… Она никому не говорила об этом, даже своему мужу. До определенного времени. Когда ее увезли в Больницу Святого Мунго, всю окровавленную и без сознания, потому, что она напала на Гарри Поттера по приказу Темного Лорда, Люциус не находил себе места. Гарри Поттер сражался с ней, получил несколько увечий но в итоге победил Нарциссу. Целители из Больницы скрыли от пациентки правду, но не могли же они утаить от Люциуса Малфоя, что его жена ранена смертельно и вылечить ее нет никакой возможности, хотя они постараются сделать все что в их силах для того, чтобы облегчить участь его жены. Но Нарцисса, похоже, сама понимала, что дни ее сочтены. Когда на следующее утро после прибытия в Больницу Нарцисса пришла в себя, она тихо попросила у Люциуса, сидящего рядом лист пергамента. Люциус удивленно поднял брови, но пергамент дал. Дрожащей рукой она вывела на пергаменте название и затем быстро написала пять четверостиший, как будто долго сочиняла их и вынашивала в голове… Поставив точку, она вернула пергамент мужу и одними губами шепнула:

— Отдай это Драко…

Люциус кивнул. Лицо его жены неожиданно просветлело и она улыбнулась. Она закрыла глаза и умерла. Она застыла с улыбкой на устах… Она была, пожалуй, даже еще прекрасней, чем при жизни. Люциус не мог поверить в случившееся… Его рука крепко сжала кусок пергамента…

Это произошло год назад. Ровно год назад. Но почему-то Люциус до сих пор не выполнил последний наказ жены. Резким движением встав, он вышел из своего кабинета и направился в комнату к Драко. В руке Люциус сжимал тот самый пергамент. Поднявшись на третий этаж особняка по широкой каменной лестнице, и преодолев длинный коридор, Люциус оказался перед дверью комнаты сына. Малфой-старший робко постучал в дверь. Тишина в ответ… Он постучал громче. В комнате послышался скрип пружин и шаги. Дверь распахнулась. На пороге стоял Драко. Вид у него был сильно помятый и потрепанный.

— Что, отец? – холодно спросил Драко.

— М… Можно мне войти, Драко?

— Конечно, — сын пропустил отца в комнату и закрыл дверь.

Люциус сел на краешек кровати.

— Драко… Год назад, в Больнице Святого Мунго твоя мама перед смертью написала это, — он протянул сыну стихотворение, — и ее последним желанием было то, чтобы я отдал это тебе.

Драко с сомнением посмотрел на отца, взял пергамент и прочитал написанное. Медленно подняв глаза на Люциуса, Малфой-младший спросил:

— Почему ты не отдал это мне раньше?

— Не знаю…

Драко не то хмыкнул, не то фыркнул, положил стихотворение матери на книгу, ту самую, которую положил на прикроватную тумбочку минут сорок назад.

— Ты пойдешь ужинать?

— Нет.

— Почему, Драко?

— Не хочется.

— Ладно… — голос Люциуса звучал очень странно – мягко, почти нежно… — Я пойду…

Люциус широкими шагами пересек комнату и скрылся. Драко Малфой, оставшийся наедине с собой и своими мыслями, взял стихотворение матери, подошел к окну и стал читать. Он жадно перечитывал его раз за разом. Всматривался в каждую строчку, стараясь навсегда запечатлеть стихотворение в своей памяти. Через несколько часов он знал его наизусть. Драко достал свою волшебную палочку, взмахнул ею, зажигая свечи. За окном шел дождь. Слизеринец улыбнулся себе.

По влажной палой листве шли, взявшись за руки, Драко Малфой и Кэти Вестон. Кэти, как и Драко, училась на седьмом курсе, но не в Слизерине, а в Когтевране. Ее давно привлекал высокий статный юноша со светлыми волосами и пронзительно-серыми глазами. Она не знала, какое именно чувство испытывает по отношению к Драко… До того момента, как судьба столкнула их, когда они заканчивали шестой курс. Дамблдор решил устроить для учеников школы праздник в связи с окончанием учебного года. Он устроил бал. Там Драко и увидел ее. Его как будто пронзило насквозь… Как будто что-то шевельнулось внутри его существа. И он полетел по залу к ней и пригласил на танец… Весь оставшийся вечер они танцевали только вместе. Все восхищались тем, насколько слаженными и чувственными были их движения. Так и начался роман Драко с Кэти. Они проводили очень много времени вместе. А теперь они гуляли по ночам. Завтра первое сентября. Снова в “Хогвартс”…

Они шли по мягким влажным листьям по огромному древнему парку, неподалеку от особняка Малфоев. Светила полная Луна. Она заливала своим светом давно не кошеные газоны… Серебрила реку, уходившую в глубь парка.

Кэти одарила Драко нежной улыбкой. Он ответил ей тем же. Они остановились под разлапистым дубом. Кэти положила свои ладони на плечи Драко и медленно приблизила к его губам свои… Они целовались долго. Никто не знал, сколько прошло времени… Поднялся холодный, пронизывающий ветер. Драко спросил:

— Кэти, тебе не холодно?

— Нет, Драко. С тобой мне всегда тепло.

— Приятно слышать… Куда пойдем?

— Давай по течению реки?

— Давай.

Они спустились на песчаный берег реки пошли по течению. Драко думал, насколько он любит Кэти. Он думал о том, что она ему нужна как никто на свете! Он любил ее! Он любил не только ее тело, он любил ее душу, ее сердце! Сейчас его разрывали противоречивые чувства. Любовь к Кэти, любовь к отцу, любовь к матери. Скорбь и горечь в связи с утратой горячо любимого человека – матери. Драко видел, что отец перестал его понимать. Это тяготило подростка и жгло его изнутри.

У Драко Малфоя никогда не было настоящего друга. Друга, которому можно все рассказать. Крэбб и Гойл всего лишь прихвостни, «свита». Друзей у Драко не было. Только враги. Гарри Поттер. При упоминании этого имени руки Драко сжимались в кулаки. Ведь это он, Поттер, засадил Люциуса Малфоя в Азкабан пару лет назад. Это он, Поттер, убил Нарциссу Малфой. Это он, Поттер, любимчик Дамблдора. Это он, Поттер… Перечислять можно было до бесконечности. Рон Уизли… Стоп! Он не враг. Врагом можно назвать лишь того, кого считаешь равным. Считаешь достойным соперником, противником. А таковым Рона Драко назвать не мог. Драко просто презирал его… Гермиона Грейнджер. Грязнокровка. Да, она знает много заклинаний, да она однажды наградила Малфоя пощечиной… Но она – заучка. Тупая, уродливая заучка. Никому из парней она не нужна. Драко не мог ее с уверенность назвать врагом, скорее она докучливая проблема, помеха, путающаяся под ногами… Так. Получается, что единственный враг Драко – Гарри Поттер. И этот враг до сих пор разгуливает на свободе, целый и невредимый.

Об этом размышлял Драко Малфой, шагавший в полной тишине рядом с любимой девушкой. Они все шли и шли вперед, пока Кэти не окликнула Драко:

— Драко! Давай остановимся, я устала. Посидим, а потом продолжим путь.

Драко остановился и посмотрел на Кэти. Она уже сидела на поваленном ураганом дереве. Малфой-младший подсел к Кэти. И опять начались бесконечные ласки и поцелуи. Было около трех часов ночи. Пора бы уже и расходится по домам.

Через полчаса Драко неожиданно для самого себя спросил:

— Кэти, ты когда-нибудь теряла близких людей?

— А почему ты спрашиваешь…?

— Просто хотел… — не успел конец фразы сорваться с губ Драко, как на них из темноты спикировал огромный филин.

— Ой! – Кэти взвизгнула и накрыла голову руками.

Филин скинул в руки Драко громовещатель и скрылся в кронах деревьев на том берегу реки. Громкий голос Люциуса Малфоя эхом разнесся по парку:

— ДРАКО! НЕ ИМЕЮ ПОНЯТИЯ О ТОМ, ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС НАХОДИШЬСЯ, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ НЕМЕДЛЕННО ЯВИТСЯ ДОМОЙ! ПРЕДСТОИТ ВАЖНЫЙ РАЗГОВОР!

— Отец? – Драко как-то странно взглянул на вспыхнувший громовещатель.

— Драко, что это было? – у Кэти от ужаса зуб на зуб не попадал.

— Мой отец. Прости, любимая, но мне нужно домой. И как можно скорее. Тебя проводить?

— Нет, я сама справлюсь, — Кэти чмокнула Драко в щеку и быстро развернулась и пошла назад, вдоль реки.

Драко задумчиво смотрел ей вслед, потом запахнулся поплотнее в свою мантию и пошел в сторону особняка.

Люциус сидел в кресле у камина, сжимая в руке свою трость с набалдашником в виде головы змеи. Драко вошел в гостиную и встал за креслом, в котором сидел отец. Люциус медленно произнес:

— Я больше не буду допытываться у тебя о том, где ты бродишь по ночам и с кем. Все равно, если захочу, я это узнаю. А сейчас иди спать. Завтра ты едешь в “Хогвартс”, утром тебе надо собраться. Я буду сопровождать тебя в Лондон, до Кинг-Кросс.

— Это все, отец?

— Да, Драко. Отправляйся спать. У тебя впереди трудный день. Спокойной ночи…

— Спокойной ночи, отец.

Драко поднялся в свою комнату, затушил свечи, разделся и лег на кровать. Сон долго не шел к нему. Его беспокоила мысль о том, что у него действительно нет друга… Самый близкий человек на этом свете для него – Кэти… Но какое-то странное сомнение, скрытое недоверие к Кэти Вестон вкрадывалось в душу подростка. Будто бы он чувствовал, что что-то должно произойти.

Первый месяц учебы пролетел незаметно. Раз в неделю, в ночь с субботы на воскресенье Драко выбирался из спальни Слизерина и направлялся во внутренний дворик, на встречу с Кэти. Удивительно, но никто из преподавателей еще не поймал их. А они могли ведь получить нешуточное наказание. Ночные прогулки по школе для студентов были строго запрещены.

Было пятое октября. Первые два урока – зельеваренье. Гриффиндор и Слизерин. Снейп, как обычно, летучей мышью кружил по классу, то и дело накидываясь на некоторых учеников. Сегодня семикурсники готовили зелье, для возвращения памяти тем, кто пострадал от заклятия Забвения. Снейп был особенно зол в последнее время, и поэтому пересадил учеников. К Драко Малфою он, естественно, подсадил Гарри Поттера. Драко, против своего обыкновения, не произнес ни слова. Он только покосился на Гарри, но промолчал. Гарри, в свою очередь, тоже ничем не показал своего настроения и отвращения к Драко, и с невозмутимым выражением лица принялся раскладывать свои вещи на парте.

К концу подходил второй урок зелий. Снейп переместился в середину класса. Он нарушил тишину:

— Итак, оценку, которую вы получите за это зелье, я учту при выставлении оценки за год. Так же эта оценка может повлиять на ЖАБА. Аккуратно заполняйте вашим зельем колбы и ставьте ко мне на стол. Не забудьте убрать ваше рабочее место. На этом все!

Снейп грациозно прошествовал к своему столу и уткнулся своим крючковатым носом в какие-то бумаги. Гарри отнес свое зелье Снейпу, вернулся к парте, собрал свои вещи. Рон ждал его у лестницы. Гарри уронил перо под стол и из-за этого задержался. Когда, наконец, Гарри подошел к Рону, тот уже заждался. Из класса вышел Малфой. В последнее время он все реже общался с Крэббом и Гойлом и часто ходил по школе один. И в этот раз он был без «свиты». Рон увидел Малфоя и заговорил:

— Гарри, смотри, какой Малфой стал грустный. Все один ходит, тихий стал… Наверное, все из-за того, что ты мамашу его порешил! Никудышная она была. Такая уродина! Помню ее на Кубке Мира По Квиддичу – все время морщилась, как будто учуяла кусок дерьма у себя под носом. Не на тебя ли, Драко, у нее была такая реакция! Хорошо, Гарри, что ты прикончил эту каргу, Малфоеву мамашу — одной гадюкой меньше!

У Драко защипало в глазах, горячая слеза скатилась по щеке. Он не мог найти в себе сил даже для того, чтобы отвернуться и спрятать свои слезы. Он просто стоял и смотрел на Рона и Гарри. Рука Драко смяла лист пергамента. Из кулака торчал самый верхний кусок этого пергамента и можно было различить надпись. Гарри скользнул по лицу Малфоя и обратил внимание на то, что тот зажал в кулаке. На пергаменте значилось: «Моему милому мальчику Драко». Гарри, еле сдерживая ярость, повернулся к Рону, грубо схватил его за мантию на груди и тихо сказал:

— Заткнись, Рон.

Рон округлил глаза, но замолчал. Гарри поднялся по лестнице, увлекая за собой Рона. Мимо на обед в Большой Зал шли ученики. А в темном углу за колонной, скрытый от всех тенью, стоял Драко Малфой и тихо плакал… Тут вдруг он затих и прошептал:

— Сириус Блэк, его крестный отец, ведь тоже недавно погиб …

Гарри сидел на длинной скамье за Гриффиндорским столом. Справа от него сидел Рон. Они ели молча. Гермиона как всегда читала книгу. На этот раз «Перевод рун». Оторвав взгляд от книги, она долго всматривалась в лица Гарри и Рона потом спросила:

— Гарри, Рон, что это вы такие… Ммм… Молчаливые?

— Все в порядке, — загробным голосом сказал Рон.

— Все просто великолепно! – холодно отозвался Гарри.

— И что все-таки случилось? Опять Малфой? – Герми не унималась.

— Гермиона, может не…

— Гермиона, Рон стал издеваться над Малфоем насчет его матери. Я его остановил. Вот и весь сказ.

— Но почему ты меня остановил? Почему велел заткнуться?

— Потому что, Рон.

Остаток обеда они провели в гробовом молчании. Гермиона пошла на Руны, а Гарри с Роном отправились на Защиту от Темных Искусств. Этот предмет у них преподавала женщина по имени Анжела Вестон. Да-да. Мать Кэти Вестон, девушки Драко. Она была очень строга, но предмет свой знала в совершенстве. Защиту она вела уже второй год. Гарри относился к ней спокойно, Рон же благоговел перед ней. Сегодня они изучали драконов. Это было увлекательно. Даже такие лентяи, как Дин Томас и Симус Финниган старательно конспектировали сказанное профессором Вестон и с не иссякающим вниманием слушали ее рассказ о видах драконов. Когда Анжела упомянула венгерскую хвосторогу, Гарри вспомнил Турнир Трех Волшебников. В первом Туре он сражался именно с венгерской хвосторогой… Но Гарри сидел над пустым листом. Он был погружен в размышления… Он думал: “…Неужели Драко Малфой испытывал и испытывает те же чувства, что и я тогда, после смерти Сириуса? Это очевидно, но… Так нереально! Получается, что я, Гарри, схож с Малфоем…?!”

…Наступило Рождество. Как всегда Большой зал был украшен высокими пихтами, волшебным снегом и венками из остролиста и омелы. Шло время, ничего особенного не случалось. Волдеморт вроде залег на дно. О нем уже почти год ни слуху, ни духу. Гарри все еще проводил регулярные собрания ОД, но теперь официально, без страха быть застигнутым… О, да… Гарри прекрасно помнил те «замечательные» времена, когда в Школе Чародейства и Волшебства сначала генеральным инспектором, а затем и директором была Долорес Джейн Амбридж. Тогда Отряд Дамблдора (ОД) был единственным, что грело сердце и помогало терпеть уроки у ненавистной Амбридж.

Седьмой курс подходил к концу, скоро экзамены. Гарри, Рон и Гермиона усиленно готовились и время за этим пролетало незаметно. Близился июнь, и ЖАБА вместе с ним…

Драко тоже усердно занимался, хотя многие мысли сбивали его и отвлекали. В первую очередь мысль о матери. Тогда, в парке, ночью, перед отъездом в “Хогвартс”, Драко хотел поговорить с Кэти о Нарциссе. Но Господин Случай не дал состояться этому разговору. С тех пор Драко ни разу не пытался завести с Кэти вновь этот разговор, а Кэти, в свою очередь просто не вспоминала об этом.

Последним экзаменом по ЖАБА была Защита от Темных Искусств. Экзаменаторы решили, что в качестве практического экзамена по Защите будет проведена Дуэль Волшебников. Студенты заранее разбивались на пары. Рон был, конечно, в паре с Гарри. Дуэлянтов вызывали попарно в класс.

Из кабинета на третьем этаже донеслось:

— Поттер, Гарри! Уизли, Рональд!

Через полчаса сияющие Гарри и Рон вышли из кабинета и предстали перед Гермионой.

Нетерпеливо переминавшаяся до этого с ноги на ногу Гермиона, завопила, едва увидев друзей:

— Ну, как?!

— Обоим «Превосходно»! – гордо ответил Рон.

— Не думал, что дополнительным заданием окажется сражение с боггартом… — не то с радостью, не то с сожалением протянул Гарри.

Из-за двери раздалось:

— Малфой, Драко!

Драко в полном одиночестве прошествовал к кабинету и скрылся за дверью. Через некоторое время из кабинета высунулась Анжела Вестон, следившая за проведением экзамена. Она оглядывал толпу студентов, явно ища кого-то…

— Гарри! Эй, Гарри! – крикнула она.

— Гарри, похоже, это она тебя зовет! – ткнул друга локтем в бок Рон.

— Ага, Рон… Да, профессор! – Гарри развернулся к Вестон.

— Иди сюда! Нужна твоя помощь!

Гарри пожал плечами, но пошел. Гермиона крикнула ему вслед:

— Гарри, мы будем ждать тебя в библиотеке!

Гарри притворил за собой дверь. Посередине класса стоял Драко Малфой с волшебной палочкой в опущенной руке. У стены, противоположной двери, за длинным столом сидели шесть экзаменаторов.

Анжела обратилась к Гарри:

— Ты ведь не станешь возражать против того, чтобы сразиться с Драко? За дополнительные баллы, естественно! Видишь ли, Драко остался без пары…

Гарри хотел закричать: «ВОЗРАЖАЮ!», но промолчал, лишь крепче стиснул волшебную палочку, лежавшую в кармане мантии.

— Итак, по свистку! Встаньте друг напротив друга! Теперь поклонитесь! Так… Отлично! Раз… Два… Три! Начали!

Одновременно вскинулись палочки. Лучи соединились и исчезли. Вспышки заклятий сверкали без остановки… Через двадцать минут их ожесточенную схватку прервал протяжный свисток.

Тяжело дыша Гарри и Драко опустили палочки и повернулись к экзаменаторам.

— Мистер Малфой, ваша оценка – «Превосходно». Мистер Поттер, плюс тридцать баллов! Спасибо, свободны.

Драко вышел первым и сразу затерялся в толпе. За все время пребывания в одном помещении Гарри и Драко не произнесли ни слова.

Гриффиндорец, вполне довольный собой, направился в библиотеку. Друзья, что очень странно, не спросили у Гарри, почему и зачем Анжела Вестон позвала его в кабинет.

Впереди, как всегда после экзаменов, была неделя отдыха, последняя неделя семикурсников в “Хогвартсе”… Гарри слонялся по школе весь оставшийся день, как неприкаянный. Поздно вечером он поднялся в спальню. Все его однокашники уже крепко спали… Бесшумно открыв чемодан, Гарри вытащил мантию-невидимку и, накрывшись ею, выскользнул из башни. Пустынные лестницы, пустынные коридоры… Гарри благополучно добрался до выхода из школы. Под мантией он пересек открытое пространство перед Главным Входом. Он быстро шагал к озеру. Оказавшись под прикрытием кустов, Гарри все равно не снял мантии. Была теплая июньская ночь. На иссиня-черное небо высыпали яркие звезды. Ветер нежно перебирал листья в кронах деревьев. Гарри остановился и опустился на траву. Он сидел под березой. Той самой березой, под которой много лет назад его отец мучил Снейпа… Тогда под этим деревом сидел и Сириус. При мысли о крестном у Гарри больно сжало сердце… Он посмотрел на другой берег озера. Там на них с Сириусом напали дементоры…

Гарри негромко сказал:

— Сириус…

Тут вдруг на него налетел Драко Малфой, он споткнулся и растянулся на траве.

Гарри вскочил, не заметив того, как с него соскользнула мантия-невидимка…

— Малфой, какого черта?!… — завопил Гарри и осекся.

Драко перевернулся на спину и теперь, скрючившись, рыдал в голос:

— МАМА! За что?! Мама, я ведь любил тебя! Мама…

Гарри присел на корточки возле Малфоя и положил руку ему на плечо. Малфой затих и лишь изредка сдавленно всхлипывал. Потом он вдруг поднял свои раскрасневшиеся от слез глаза на Гарри.

— Ты недавно потерял крестного отца?

— Да… А ты – мать…

Они как будто давно знали друг друга, как старые друзья после долгой разлуки. Они говорили до самого рассвета. Драко рассказал все: о том, как любил мать, о той стене отчуждения и непонимания между ним и его отцом, о Кэти, которую он любил, которой доверял, но которая предала его…

… Сегодня Драко решил сделать любимой девушке сюрприз. Он знал, что в шесть часов вечера Кэти пойдет прогуляться по берегу озера. Он хотел подождать ее там. Он услышал ее шаги издали… Он узнал бы их из тысячи… Ее голос, ее смех… Но тут до ушей Драко, уже собиравшегося выбраться из своего укрытия долетел голос… Парня! Драко чуть передвинулся за кустом и в просвете между листвой увидел их… Высокий когтевранец шел, крепко обняв Кэти. Парень сказал что-то, а Кэти громко рассмеялась в ответ.

— Билл, неужели ты решил, что я люблю этого идиота? Малфоя?

— Кэти, милая, я просто ревную…

— К этому ничтожеству?! Которое ставит себя выше других лишь потому, что у его отца хорошие связи?!

Кэти вновь громко рассмеялась, затем остановилась и прошептала:

— Билл, солнышко, давай забудем о Малфое!

Кэти обвила руками шею когтевранца. Он медленно поцеловала его. Он прижимал ее к себе, нежно поглаживал по спине… А она все никак не могла оторваться от него… Когда она, наконец, прекратила поцелуй, Драко с треском ломанулся сквозь кусты, нисколько не заботясь о том, что они его услышат… Прочь, прочь отсюда!

Драко до ночи бродил по окрестностям. Сначала умерла мать, затем отец перестал понимать сына… А теперь Кэти… Для Драко это было последней каплей…

Утром Гарри и Драко вместе возвращались в замок под мантией-невидимкой…

Драко одиноко стоял перед горгульей, охранявшей вход в кабинет директора. Подросток все не решался войти. Вдруг у него за спиной вырос Альбус Дамблдор.

— Драко?

Драко вздрогнул и обернулся.

— Профессор Дамблдор…

— Если ты хотел поговорить со мной, давай пройдем в кабинет. Марципановые поросята!

«Марципановые поросята» — новый пароль. Дамблдор не изменял своей привычке придумывать пароли из числа магловских сладостей.

Горгулья нехотя отодвинулась. Драко Малфой и Альбус Дамблдор скрылись в кабинете.

Драко в последнее время (с октября прошлого года) сильно изменился. Многое изменилось не только в его характере, но и во внешности. Он посерьезнел, стал молчаливым. Он все время ждал перемен, но не знал каких именно… До этой ночи…

— … И, профессор Дамблдор… Можно мне Вас попросить? – Драко перед этим рассказал директору все: и о матери, и об отце, и о Кэти, и о Гарри.

Седовласый старец кивнул. Драко робко произнес, как будто бы боясь слов, слетавших с его губ:

— Переведите меня в Гриффиндор!

Дамблдор лучезарно улыбнулся.

— Драко, — мягко сказал он, — это запрещено Уставом Школы, но… Тебе я пойду навстречу… Ты сильно изменился… И ты вправе выбрать, выпускником какого факультета ты будешь… — директор Школы Чародейства и Волшебства “Хогвартс” замолчал, но потом, усмехнувшись, добавил: — Было очень смело с твоей стороны принять это решение и придти ко мне с такой просьбой… Такая Смелость достойна Гриффиндора!

— Спасибо, сэр… Я могу идти?

— Конечно.

Драко взялся было за ручку двери, но помедлил и повернулся к Дамблдору:

— Сэр, могу я на один день отлучится домой?

— Да. Сколько времени ты будешь собираться?

— Минут двадцать… А…

— Через полчаса встречаемся у Главного Входа. Я провожу тебя…

— Хорошо. До свиданья, профессор!

Альбус Дамблдор выбрал оригинальный способ отправить Драко домой… Директор посадил его у опушки Запретного леса на фестрала. Драко видел фестралов, этих удивительных полуконей-полудраконов, потому что, в год поступления Драко в “Хогвартс” умер его дедушка, отец Люциуса Малфоя – Арчибальд Малфой.

* * *

Через час, в особняке Малфоев.

Люциус, стоял, отвернувшись к окну. Он молчал, пока сын рассказывал все, что происходило после экзамена по Защите от Темных Искусств. Отец слушал беззвучно, ничем не показывая смятения, царившего у него в душе. Драко закончил свой рассказ. Выдержав мучительную для обоих паузу, Люциус медленно проговорил:

— Драко… Я уважаю твой выбор…

— Отец, у меня есть к тебе еще одна просьба! – перебил Малфоя-старшего сын.

— Да?

— …Позволь мне жить отдельно! Я не хочу больше жить в этом доме!!!

— Что ж, Драко… Я предполагал это. Ты согласен жить в Хогсмиде?

— Да… — осторожно ответил Драко.

— Ну, так вот: я приобрету там для тебя небольшой домик. Ты будешь регулярно получать деньги на повседневные расходы, развлечения. Это все… Позже я отправлю тебе филина с письмом, в котором указан твой новый домашний адрес.

— Спасибо, оте…папа!

Люциус вздрогнул и обернулся. Как давно его не называли «папой»!

— Драко, ты всегда будешь желанным гостем здесь… Прощай, сын…

— Прощай, папа…

* * *

Драко стоял на берегу озера. На ночном небе ярко сияли звезды. У Драко теперь был друг. Настоящий друг! Гарри Поттер, лучший друг Драко Малфоя… Рон и Гермиона скрепя сердце приняли Малфоя. Теперь, забыв прежнюю вражду и обиды, четыре дружных гриффиндорца – Гарри Поттер, Рон Уизли, Гермиона Гермиона и Драко Малфой были неразлучны.

Драко больше не был одинок. Он стоял под звездами и улыбался. В его глазах блестели слезы…

КОНЕЦ.