Кто же ты, Декстер Морган? (джен)

Жизнь — странная штука. Ты рождаешься, не понимаешь, кто ты, что это за место, зачем ты здесь. И вот тебе уже пять лет, и ты видишь разницу между собой и девочками, но не знаешь, зачем тебе видеть эту разницу. В десять скорее всего осознаёшь, что в будущем ты должен дать жизнь другому, такому же, как и ты. И это пугает, если увидеть, как происходит этот процесс. В пятнадцать цели меняются. Если ты обычный человек, без проблем в прошлом, без отклонений, то к этому возрасту процесс, который пять лет назад вызывал ужас, кажется вполне приятным. У тебя есть опыт. В двадцать теоретически ты готов создать семью. В двадцать пять ты или женат, или пашешь, как проклятый, на работе. Или всё вместе. И ты перестаёшь задумываться, зачем ты родился, для чего и есть ли в этом смысл. Так и я не думал, пока Рита была со мной. Сначала это была маскировка для общества. Я хотел казаться таким, как все, но не смог. Тёмный попутчик не даёт шанса оставаться обывателем, я стал это понимать и отгородился от Риты и детей, тем самым пытаясь их защитить. Ссоры, непонимание, семейный психолог, развод — всё это отразилось на мне, окончательно пряча обычного Декстера от общества. Зато Тёмный попутчик разгулялся на славу, обретя власть надо мной. И я уже не пытался себя сдерживать. Я тот, кем я рождён в крови собственной матери. Я принял себя. Гарри был прав, отговаривая меня жениться на Рите, а я не слушал его, думал, что смогу стать как все. Глупо. До чего же я был глупым, влюблённым. Нет, не то слово. Я совсем ничего об этом не знаю. Не чувствую ничего, что связано с любовью. Вряд ли я испытываю это даже к Дэб, хотя она самый близкий для меня человек. Эмоции. Все люди их испытывают, будь то гнев, ненависть, грусть, радость или любовь. А я могу только их копировать и играть. За свою жизнь я отлично научился это делать, и никто не может обвинить меня в фальшивости. Даже Дэб. Она больше других общается со мной, думает, что я не могу отойти от разрыва с Ритой. А я не могу ей сказать, что ничего не чувствую, кроме того, что я иногда скучаю по маленькому Гаррисону. Но и рад, что дети буду в безопасности от меня и моих врагов. И я могу с ними видеться, ведь они живут в соседнем доме с Элиотом. Может, продать этот дом и снова переехать в свою квартиру? Там, по крайней мере, я чувствовал себя в мире и гармонии с Тёмным попутчиком. А здесь слишком яркие стены, слишком много места и мало функциональности. Продать дом будет хорошим решением. Детей я и так смогу навещать. Они не виноваты, что мы с Ритой расстались. Я буду с ними, пока они нуждаются во мне. Или пока я жив, пока меня не поймали. Не хочу об этом думать сейчас. Мне нужен холодный разум, если я собираюсь сегодня покончить с Артуром.

Сейчас я слишком сосредоточен на своём деле, что работа только отвлекает. Я не хочу проверять кровь Кристин, констатировать её самоубийство. Это и так понятно. Дэб была свидетелем. Лишь бесполезная трата времени, это никак не поможет полиции узнать, кто такой Троица. Я сегодня очень раздражён. Сигналю стоящей вперед ауди, кричу в окно, веду себя не так, как обычно. В голове только мысли о пищевой плёнке и большом тесаке. Я детально представляю, что сделаю с Артуром, когда поймаю его. Он заплатит за каждый год своих адских циклов.

Вместо того, чтобы иметь холодный разум, меня раздирает безумное желание убивать, затмевающее красной пеленой мои глаза. Я сейчас опасен, и лучше, если никто не встанет у меня на пути. Возле участка все парковочные места заняты. Они издеваются? Еле втиснулся между драндулетом Масуки и рабочей тачкой отдела нравов. Не знаю, как я сейчас выгляжу, но Квинн, который стоит на улице с патрульными, округляет глаза и подбегает ко мне с бледным лицом, спрашивает, всё ли в порядке. Ага, как же. Как-то от него отбиваюсь ненужными словами и захожу в лифт. Фух, тишина и покой, есть время собраться с мыслями и подумать.

— Декстер, что я тебе говорил насчёт раздражения? Ты должен держать себя в руках, — слышу я голос Гарри и поворачиваюсь налево. Он стоит рядом с кнопками и смотрит на меня так пристально, что мне делается неловко.

— Я знаю, папа. Я знаю, но не могу ни о чём думать, только про Артура.

Он качает головой и хочет что-то сказать, но двери лифта открываются, и мне пора нацепить улыбку и здороваться со всеми. Ненавижу это.

Как хорошо, что Дэб отвлекает на себя Батисту и Лагуэрту. Я физически не могу сейчас адекватно мыслить и думать об отчёте, который должен знать. В моей голове Артур лежит на столе, и по его телу, закутанному в плёнку, стекает багровая кровь. Приходится даже тряхнуть головой, выбрасывая из неё столь желанный образ.

Лаборатория. Мой родной дом номер два, а иногда и номер один. Здесь можно сосредоточиться и подумать о рисках, которые могут возникнуть во время охоты. Тёмный попутчик разгулялся сегодня, его жажда крови никогда не была настолько сильной. А ещё работа… Сколько бумаг и запросов мне накидали. Чем Масука занят? Снова обсуждает, как он любит большие сиськи? Идиот. Пришлось сделать один анализ и отправить пару запросов. После этого я быстро собрался и пулей вылетел из здания. Квинн до сих пор был на улице, но в этот раз он не обратил на меня внимания. И к лучшему.

На огромной скорости я помчался к дому Артура, надеясь, что этот старый козёл окажется там, но мы разминулись. Его сын, бледный от страха, сказал мне, что отец их ограбил, забрал все деньги, угрожал расправой и полчаса назад уехал. Дело за мной. Семья была не в курсе, куда он мог намылиться, так что я промотал по городу, расспрашивая людей до самой темноты. И я засёк его.

Дело техники — забраться в его фургон и затаиться, держа в зубах шприц со снотворным. И не вовремя я решил подумать о будущем. Просто представил Риту и детей, Гаррисона, который будет называть Элиота папой, а я останусь для него дядей Декстером, как и для Астор с Коди. Так не должно быть. Я верну Риту. И пусть нет чувств, нет любви, но я верну её, как только убью этого проклятого старикашку. Серьёзно. Он же на ладан дышит. Я с ним справлюсь. Он останавливается на обочине: слабый мочевой с простатитом. Возраст ведь дело такое. И тут я его хватаю и вкалываю ему в шею шприц. Несколько минут я смотрю, как он обмякает на моих руках, и тащу его в фургон. Мне уже плевать на кровь, которая будет в фургоне. Это не имеет значения…

Тёмный попутчик получил свою долю крови. Я снимаю перчатки и смотрю на свою работу. Что ж, Артур, теперь ты больше никому не причинишь зла. От этого хочется сменить ритуал. Я никогда этого не делал, не видел смысла, но сейчас хочется, и я развожу костёр, большой костёр с помощью бензина и зажигалки. Полиция найдёт лишь обгорелые кости, дело будет сделано.

Меня отпускает, и я еду домой счастливый. В следующие дни я могу насладиться полным удовлетворением от сделанной работы. Дома тихо. Теперь так всегда. Но сейчас что-то не так. Я ставлю сумку на диван и иду в ванную, хотя мне совершенно туда не хочется. Что-то здесь не так. Я включаю свет и невольно хватаюсь руками за дверь. В ванне, полной воды, смешанной с кровью, лежит Рита. Её глаза открыты, смотрят без всякого выражения вверх, голова чуть закинута, а с руки стекают капли розовой воды. На полу, под ванной, огромная лужа крови. Я не смогу выбросить из головы этот образ, даже если очень захочу. Моё сердце начинает биться быстрее, и я хочу ещё раз убить и сжечь Троицу. Это ведь его почерк. Эта тварь успела забраться ко мне и убить мою бывшую жену.

Стоп.

Я смотрю на Риту и на её раны. Почерк совершенно другой. Троица перерезал бы бедренную артерию, а у Риты вспорот живот. Что-то странное. Тогда я совершенно сбит с толку. Мне ничего не остаётся, кроме как вызвать полицию. Сейчас главное придумать алиби, и лишь это занимает меня ровно до того момента, как я вижу Астор с Гаррисоном на руках, которых Квинн выводит из соседнего дома. Они в порядке, только на щеке девочки расцвёл фиолетовый синяк. Коди хромает следом, на его руках следы от верёвки.

Дети кидаются ко мне и обнимают. Плачут все, кроме Гаррисона. Он слишком мал, чтобы понять происходящее.

— Декстер, Элиот вдруг как с цепи сорвался. Он наорал на нас, потом привязал к стульям и ударил Астор, — захлёбываясь слезами, шепчет мне на ухо Коди.

— Где он? — едва сдерживаюсь, чтобы не зарычать. Детям не нужно сейчас видеть меня таким.

— Я не знаю, — это уже Астор. — Мы были привязаны и не могли никому позвонить. Где мама? Она в порядке?

И я совершенно сбит с толку. У них шок, не хватало ещё увидеть труп матери. Но всё происходит не по моей вине. Из дома на носилках выносят Риту, завёрнутую в плотный жёлтый мешок. Коди не сразу понимает, в чём дело, а Астор истерично вскрикивает и бежит к машинам. Дэб успевает её остановить. Пусть сестрёнка успокаивает девочку, я не могу, у меня нет сил. И я думаю сейчас о другом.

— Декстер, мама…? — Коди смотрит на меня так пристально, и я не могу найти в себе силы сказать это словами, поэтому лишь киваю. Он плачет, а я обнимаю его, пытаясь вспомнить, что я знаю про Элиота.

Тёмный попутчик ликует. Новая охота намечена уже на завтра. Эмоциям место на свалке, пока я не убил этого урода. Это самое лёгкое, что меня ждёт.

Здравствуйте, меня зовут Декстер Морган, и я отец-одиночка.