Я буду достаточно храброй, чтобы бороться с чудовищами (джен)

Семилетняя девочка взволнованно бежала через парк. Ее длинные черные волосы водопадом струились по спине. Мягкие кудри мягко подпрыгивали вверх-вниз, поблескивая в лучах солнца.

— Помедленнее, Кони! — позвала ее мать, и девочка пошла спокойнее, хотя ее глаза блестели от нетерпения, спеша дойти до места назначения. — Мы же не хотим, чтобы ты упала и ушиблась!

Девочка пробежала мимо пруда с утками, мимо близнецов, играющих в песочнице. Пробежала мимо группы мальчиков, которые катались на скейте. Она обошла турники и карусели, не заинтересовавшись ими, пока ее взгляд не остановился на любимой вещи в парке — качелях.

Она любила качели. Они заставляли ее чувствовать, будто она летит высоко в воздухе, парит среди птиц и облаков. Ей ничего не мешало. В этот момент мир принадлежал только ей, а в груди возникало ощущение невероятной свободы.

В этих качелях было что-то почти волшебное…

Заправив волосы за уши, чтобы не мешали, Кони забралась на качели, нетерпеливо оглядываясь на мать, которая догоняла ее.

— Подтолкни меня, мамочка!

Догнав, наконец, дочь, Вивьен Хардбрум выполнила просьбу, потянув качели на себя, а затем отпустив. Она уже устала от этих ежедневных походов к качелям, но это чувство мгновенно таяло, когда она видела, как счастлива ее единственная дочь.

— Выше, мам! Выше, пожалуйста!

— Смотри, мамочка, я лечу!

— Выше!

— Выше!

— Выше!

* * *

Спустя пятнадцать лет, Констанс Хардбрум, элегантно устроившись на метле, летела в академию Кэкл, готовясь начать свою карьеру в качестве преподавателя зелий. Этот день должен был изменить ее жизнь.

Небо было спокойным и ясным, чего нельзя было сказать про нее. На первый взгляд Констанс казалась холодной и собранной, но на самом деле была далека от этого. В душе бушевала просто буря эмоций, а в голове роились тысячи мыслей.

Страх…

Волнение…

Сомнение…

Не в первый раз Констанс усомнилась, приняла ли она верное решение. Она вовсе не должна была этого делать. И она вполне могла прямо сейчас повернуть назад и уйти. Только вот куда ей идти?

Констанс тряхнула головой, отгоняя эту мысль, прекрасно понимая, что уже открыла ящик Пандоры и что все это напрасные переживания. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, она продолжила полет.

Констанс вполне могла бы просто появиться на территории школы в считанные минуты, или даже секунды, он она решила, что полет на метле был ей необходим. Так у нее появится время для психологической подготовки.

«Уверенность и контроль» — вот что сейчас нужно. Легкий холодок пробежал по спине Констанс, будто эти слова эхом прозвучали в ее сознании, и теперь она повторяла их, словно мантру. В любом случае, этот полет не доставлял ей никаких неудобств. Она любила летать: полет помогал ей привести мысли в порядок. Конечно, у Констанс были отличные навыки, но она по-прежнему была очень застенчива, чтобы ими хвастаться.

Пока она летела, солнце ярко освещало все вокруг, и Констанс вспомнились те времена, когда в далеком детстве она играла на качелях, как чувствовала, что летит, еще не зная, как повернется ее жизнь.

Теперь, когда она выросла, это казалось далеким воспоминанием. За прожитые годы она подвергалась таким вещам, которые не должен переживать ни взрослый, ни ребенок. Констанс изо всех сил пыталась вспомнить, каково это — быть беззаботной и невинной. Ее время в колледже ведьм, было, безусловно, самым холодным и суровым временем в ее жизни, время, которое заморозило душу и почти уничтожило ее саму.

* * *

Смех.

Это был такой простой звук, но она его не слышала уже долгие-долгие годы. В колледже ведьм никто даже не улыбался, не говоря уже про смех. Констанс не могла вспомнить, когда она сама смеялась или улыбалась в последний раз. Она даже не могла припомнить, когда в последний раз плакала. С годами она научилась отрезать себя от своих эмоций, прекрасно зная, что любое ее проявление чувств может быть в итоге использовано против нее. Конечно, это было не совсем верно. Хекети Метла всегда находила что-то, что могла использовать против нее. Это был ее стиль — использовать любую минутную слабость против своих воспитанников, пока от них не оставалось ничего, кроме бездумной оболочки.

— Да, мистрис Метла.

— Нет, мистрис Метла.

— Все сделано, мистрис Метла.

Глянув вниз, Констанс увидела источник смеха, и поняла, что летит над своим родным городом, и отыскала парк, в котором когда-то играла, будучи маленькой девочкой. Волна ностальгии захлестнула ее, когда она вспомнила те замечательные дни, проведенные там. У Констанс было много счастливых воспоминаний, пока в ее жизни не появилась Хекети Метла. Одна лишь ее тень, подобно смерти, уничтожила все, что Констанс любила, и что было ей дорого.

Внезапно, будто решив за нее, метла резко ухнула вниз, будто точно знала, где хочет оказаться ее хозяйка.

* * *

Стоя в тени, Констанс почувствовала укол зависти, глядя на невинных и беззаботных детей, бегающих по парку, смеясь, шутя и весело играя, совершен не обращая внимания на все зло мира. Такой когда-то была и она. Но никогда уже не будет снова.

Когда Хекети Метла впервые ударила ее, Констанс плакала в течение нескольких часов, но, в конце концов, слезы кончились. Вскоре она уже сбилась со счета, сколько раз ей пришлось терпеть побои, и крики о пощаде сменились молчанием. Теперь же в душе Констанс теплилась надежда на то, что ее примут. Она была готова к любому повороту судьбы.

Что сделано, то сделано, и нет смысла зацикливаться на этом. Да, Констанс не могла изменить прошлое, но вполне могла изменить свое будущее, что и намеревалась сделать. Ей еще никогда не приходило в голову быть учителем. Констанс никогда не ставила себе такой цели в жизни, но наблюдая за тем, как она сама, и другие, день за днем, месяц за месяцем, год за годом, страдают от рук тиранши, отбывая длинное пожизненное заключение неизвестно за какую провинность, решила помочь слабым. Она поклялась, что пока она работает учителем, ни один ребенок не подвергнется такой жестокости.

Пока Констанс наблюдала за детьми, одинокая капелька воды упала с неба, приземлившись на тыльной стороне ее ладони. С небес закапал дождь, орошая землю, заставляя детей и их родителей прятаться в укрытие. Вскоре парк опустел. Здесь больше не было людей, не было слышно смеха. Он был только ее.

Констанс никогда не понимала, почему люди поднимают такую шумиху из-за дождя. Для нее он был словно освобождением. Неким очищением души.

Осторожно, Констанс присела на край качели, и внезапно почувствовала себя так, будто ей снова было семь лет. Словно последние пятнадцать лет просто стерлись, а она снова превратилась в маленькую и беззаботную Кони, чьи глаза сверкали, с удивлением глядя на окружающий мир, впитывая его красоту и представляя, бесконечные возможности в нем.

* * *

— Выше, мам! Пожалуйста, выше!

— Смотри, я лечу, мамочка!

Конни раскачивалась взад и вперед. С высоты она могла обозреть весь парк: горки, других детей, уток в пруду, цветы, которые яркими пятнами виднелись повсюду, наполняя воздух своими ароматами, ассоциирующимися у нее с началом лета. Кони любила лето. Солнце светило ярче, его яркие лучи освещали все, даже самые темные уголки. Ночь наступала гораздо позже, и у нее было больше времени на игры. Все вокруг казалось дружелюбнее и веселее. Летом жизнь становилась намного лучше, и маленькой Кони не хотелось, чтобы это заканчивалось. Ей не терпелось повзрослеть и испытать все, что эта жизнь может предложить ей.

* * *

Очень медленно, словно боясь быть пойманной и получить строгий выговор, Констанс оглянулась по сторонам.

— Тебе больше не нужны никакие качели и горки! Я хочу, чтобы ты немедленно выкинула это из головы, девочка! Ты ведьма! И к тому времени, как я закончу с тобой, ты будешь самой могущественной ведьмой своего поколения!

Слова эхом отдавались в ее сознании, слишком знакомым голосом пробиваясь на первый план, мгновенно вызывая болезненные воспоминания, от которых она так хотела избавиться.

— Самая сильная ведьма своего поколения.

Цена, которую она заплатила за это, была немалой, и Констанс не в первый раз спрашивала себя, стоило ли оно того. Слова, словно ядовитые змеи, крутились в ее мозгу, отравляя все вокруг.

— Я думаю, стоит преподать тебе урок.

— Не испытывай мое терпение, девочка, и даже не думай о том, чтобы снова не выполнить приказ.

— Ты принадлежишь мне, Констанс Хардбрум, и никогда не забывай об этом!

* * *

Змеиные глаза горели, глядя в ее собственные, а давление на шею возросло. Она не могла дышать. Воздух в легких быстро кончался, и Констанс судорожно пыталась отцепить крепкие руки своей наставницы от своего горла. Она могла слышать, как кровь пульсирует у нее в ушах и видела, как размывается окружающий мир. Перед глазами поплыли круги. Констанс отчаянно боролась за жизнь, но в глубине души знала, что больше не может сопротивляться. Мистрис Метла разжала хватку и Констанс, не сумев удержаться на ногах, рухнула на каменный пол, кашляя и массируя опухшее горло. Она изо всех сил пыталась сделать хоть один вздох, чтобы погасить мучительный огонь, пылающий в легких.

— Жалкое зрелище!

Глаза Констанс наполнились слезами и она посмотрела на наставницу и увидела на ее лице злобную ухмылку, которая говорила о том, что худшее было еще впереди.

* * *

Констанс крепко зажмурилась, стараясь заглушить голос в ее сознании, говоря себе, что это лишь неприятные воспоминания, и ничего более. Ее бывшая наставница больше не могла навредить ей. Мистрис Метлы тут не было.

Ее сознание не купилось на эту уловку. Пальцы Констанс по-прежнему сжимали поручни качелей, а костяшки пальцев побелели, пока она мысленно боролась со своими демонами, а ее разум находился в состоянии эмоционального потрясения.

Очень медленно, отталкиваясь ногами от земли и не открывая глаз, Констанс начала раскачиваться. Это действие было таким незаметным, что если бы кто-то взглянул со стороны, то не понял бы, двигается ли она вообще. Констанс практически ощущала костлявую руку Хекети Метлы, касающуюся ее плеча, и ожидала, что сейчас ее отбросит от качели поток темной магии. Она приготовилась к словесному натиску резких слов, которые начнут проникать в ее душу, и неподдельной злобе, которая отразится в глазах наставницы, перед тем, как ее наказание станет физическим, но ничего не происходило.

Медленно Констанс осмелилась открыть глаза. По-прежнему лил дождь, пропитывая ее одежду насквозь, но Констанс не обращала на это внимание. По ее щекам катились едва заметные слезинки, падая вниз и смешиваясь с дождевой водой, перед тем как разбиться о землю.

Больше не было железных правил ее наставницы. Ей больше не нужно было жить в страхе, каждую минуту опасаясь за свою жизнь, и жестоко платить за каждый малейший проступок. Она была… свободной?

Впервые за очень долгое время призрачная улыбка появилась на ее губах. Это была улыбка осознания. Констанс была свободна.

Качели постепенно набирали высоту, равномерно раскачиваясь. Большинство людей сочли бы эту высоту относительно низкой, но для нее это было огромным достижением. Это была та высота, на которую она никогда бы не осмелилась в пятнадцать лет. Та высота, о которой она и не мечтала.

* * *

Постепенно качели стали замедляться и ноги Констанс снова коснулись земли. Мысли будто остановились. Она не могла поверить в то, что только что сделала. Это был своеобразный акт неповиновения. Это было против всех правил, которые выстроила мистрис Метла за все то время, пока она была под ее опекой. Констанс даже сама не могла себе объяснить, что это было. Долгое время ей говорили, как и что делать, но сейчас Констанс никто не управлял. Все решения она принимала самостоятельно, делая ее жизнь — ее собственной, и она чувствовала себя… хорошо.

Странно, но хорошо.

На лице Констанс снова появилась улыбка. Дождь почти прекратился, солнце снова начинало пробиваться из-за темных туч. Это было так, будто все снова встает на свои места. Констанс встала с качелей, взмахом руки просушила свою одежду, и отправилась в сторону парковых ворот.

* * *

Качели всегда имели для нее особое значение. Это было то место, где ей было весело, и куда она мысленно отправлялась в те грустные ночи, в колледже ведьм, когда она горько плакала из-за очередного несправедливого наказания и гадала, что она сделала, чтобы заслужить такую жестокость.

Констанс чувствовала, что ей просто необходимо было навестить это место в последний раз. Место, в котором все должно было вернуться на круги своя.

Садясь на метлу, Констанс обернулась и бросила последний взгляд на свое прошлое, а затем взлетела, делая первый шаг навстречу своему будущему. Больше она не боялась, чувствуя, что теперь полностью готова. Будущее ждало ее, и она никому не позволит отобрать его.