Love I'll See You Later (гет)

— И как ты ее не ненавидишь?

Гермиона Грейнджер вынуждена была повернуть голову для того, что бы увидеть что насмешливый и снисходительный голос принадлежит никому иному, как Драко Малфою. А заявление, полное ненависти и мстительности, было предназначено никому иному, как Джинни Уизли.

Они находились в доме номер 12 на площади Гриммо по поводу десятой годовщины победы Ордена над Волдемортом. Гостями были члены Ордена, а так же, почему-то, выдающиеся члены Канала Волшебных Новостей, Ежедневного пророка, и нового и улучшенного (более адекватного) Придиры. Причиной раздражения Драко была Джинни Уизли, которая перетянула на себя все внимание, в то время как ровным счетом ничего не сделала тогда, 10 лет назад. Гермиона старалась не соглашаться с ним.

— Ты бы поверила даже в то, что она спасла весь волшебный мир от банды убийц-фламинго, — фыркнул он. — Мне как-то пришлось связаться с ее агентом. Он, должно быть, настоящий гений, раз заставил всех журналистов говорить о ней, как будто она — реинкарнация Ровены Рэйвенкло, хотя все, что она делает — это позирует без одежды для обложек мужских журналов как продажная девчонка, которой, собственно говоря, и является.

Его слова заставили Гермиону, которая так комфортно опиралась на перила, подойти к лестнице, на ступеньках которой, будто бы Дионис в театральной постановке, развалился Драко.

— Это было благотворительной акцией, — сухо сказала она.

— Какой? Возбужденные Девственники Хогвартса?

Она раздраженно вздохнула.

— Повзрослей уже, Малфой.

Драко проигнорировал ее и сделал глоток из бутылки рома, которую держал в своей руке. Он посмотрел налево и увидел вышеупомянутую Джинни Уизли. В данный момент она наслаждалась фотовспышками и несмолкающим трепом прессы вокруг нее.

Его голос звучал как будто отдельно от тела.

— Прямо как тогда, когда мы вернулись в Хогвартс сразу после победы: ты, я, Шрамоголовый, Нищеброд, и остальные из Ордена. Тогда была наша очередь сиять в огнях фотовспышек. Потом вдруг она входит в Большой зал, как слон с диареей, и фактически устраивает оргию с Поттером перед всеми. И совершенно внезапно именно это появляется на первой полосе, будто их мерзкий поцелуйчик привел Волдеморта к падению. Чертовы чудеса журналистики.

Гермиона прикусила губу и отчаянно напомнила себе, что Джинни Уизли была ее подругой.

— Но мы ведь не думали о публичности или славе. Мы делали это... жертвовали нашими жизнями, потому что хотели лучшей жизни. Для себя и для всех, кого мы любили.

Драко выпрямился и наклонился к ней так близко, что она могла чувствовать запах алкоголя.

— Серьезно, Грейнджер, я в курсе, что мы далеко не лучшие друзья, но я знаю тебя столько лет. Не поверишь, но я прекрасно представляю, какой ты человек. И вот только не говори, что ты не в недоумении от того, что никого не заботит изобретенный тобой способ обращения трансформации для оборотней.

— Так ты читал левый нижний угол 34-ой страницы Ежедневного пророка?

Гермиона прикусила губу, словно это могло заставить произнесенные слова влететь обратно, а он лишь победоносно ухмыльнулся.

— Сколько горечи в голосе, — ухмылка как будто прилипла к его лицу.

Не смотря на то, что Гермиона все еще не перестала притворяться, она плюхнулась рядом с ним на ступеньку, грубо вырвала бутылку рома из его руки, поднесла ко рту, и несколько капель даже скатились по ее подбородку.

— Это на самом деле не важно, — безжизненно сказала она. — Пока зелье выйдет на рынок, все, как бы там ни было, узнают о нем, и нуждающиеся обратят внимание. Это все же лекарство, а не пиар-кампания.

Драко задумчиво ей улыбнулся.

— Ты такая благородная.

— Не смейся надо мной.

Он засмеялся.

— Я не смеюсь над тобой. Я просто говорю, что иногда мне жаль, что я не могу опускать подобные мелочи.

— Это очень просто, Малфой. Тебе всего лишь нужно вырасти.

Драко повернулся влево как раз тогда, когда Джинни втянула очень смущенного Гарри Поттера в круг из журналистов, точно как 10 лет назад в Большом зале, и точно так же протолкнула свой язык в его глотку.

— Серьезно, ты должна ее ненавидеть, ну хотя бы немного, хоть самую малость.

Гермиона лишь улыбнулась и закатила глаза, будто бы говоря: «Малфой, тебе словно 12». Но на самом деле никакие слова Драко Малфоя и близко бы не описали, что она чувствовала по отношению к Джиневре Уизли.

Гермиона не была уверена как или когда это началось, но точно знала почему. Джинни Уизли была той, кто без труда украла у нее Гарри. Гермиона не была влюблена в него, он был для нее как брат. Между ними была особая связь, и она всегда находила утешение в том, что была его закадычным, самым лучшим другом, девушкой, которой он доверял больше всех, к которой он бежал с проблемами, ради которой он бы умер, и которая умерла бы ради него.

А потом в их жизнь входит Джинни Уизли и забирает то, что было ее. Гермиону не возмущал тот факт, что они вместе и хотят наделать сотню детишек. Она любила Гарри, и хотела, что бы он был счастлив. Ее смущало то, что любить Джинни Уизли значило любить Гермиону Грейнджер меньше. Неожиданно ее глубокие переживания были приняты за возмущенное ворчание, а ее надежный интеллект за эгоцентричный щебет. Она проиграла Гарри, его любовь, его уважение, и все это она проиграла Джинни.

Конечно, Гермиона знала, что Гарри все еще заботится о ней, но чувствовала его заботу все меньше и меньше с каждым разом, как он поддерживал аргументы Джинни (не зависимо от того, насколько идиотскими они были). Теперь, когда она плакала, он ничего не делал. И было уже не важно, что это именно она помогла им выиграть войну; по словам Джинни, она всегда будет «беззащитной Гермионой, которой никогда не перестанет брюзжать и кичиться своим интеллектом».

Нет, никакие слова Драко Малфоя и близко бы не описали, что она чувствовала по отношению к Джиневре Уизли. Но она могла сказать, что влила в себя уже столько рома, что больше в нее не вместится ни глоточка.

…

Солнце ярко светило даже через светонепроницаемое окно лаборатории в Министерстве Магии, и Гермиона это ненавидела. Она схватила банку маггловского аспирина из аптечки и проглотила две таблетки, даже не запивая водой. Странно, но они всегда помогают лучше, чем любое волшебное варево; особенно от такого жуткого похмелья, как сейчас.

Девушка подошла к своему столу и села в черное кожаное кресло. Откинувшись, она прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Но мысли в ее голове вовсе не были расслабляющими. Скорее наоборот, бодрящими.

Вчера она выпила столько, что не могла вспомнить некоторые события прошедшего вечера. К примеру, как она попала домой или назвала ли Джинни Уизли тупорылой шлюхой перед тем как пролила вино на нее. Зато она отлично помнила Малфоя и насколько он был хорош в постели. Как его пальцы нежно ласкали ее икры. То, как он нежно и сильно сжимал ее грудь. То, что он нашел идеальный угол для той самой точки внутри. То, что он заставлял ее кричать как проститутку за сотню галеонов.

Да, это был определенно лучший секс в ее жизни. И было бесконечно грустно, что это был пьяный одноразовый секс с мужчиной, которого она некогда хотела кастрировать.

«Чертовски досадно», — с сожалением подумала она. Потому что, по правде говоря, у него был самый красивый член, который она когда либо видела. Ей даже захотелось связать для него маленькую шапочку и шарфик в тон.

Она взглянула на стол и увидела свернутый синий лист бумаги: записка, которую он оставил ей утром. Где-то в глубине души Гермиона надеялась, что он всего лишь ушел за завтраком, но записка расставила все точки над и: он просто ушел.

Кстати о завтраке, желудок Гермионы жалостливо заурчал, напоминая, что как раз его-то она и пропустила. А уже был почти полдень. Она повернулась к камину и вызвала своего лучшего друга:

— Гарри Поттер.

Но вместо знакомых темных волос и очков в черной оправе, ее поприветствовали длинные рыжие локоны и веснушки.

— Привет, Джинни, — вяло поприветствовала она. — Гарри там?

Молодая ведьма лучезарно ей улыбнулась.

— Он все еще в постели. Он очень утомлен после вчерашнего, если ты понимаешь, о чем я. — Она закончила свое высказывание слишком подчеркнутым подмигиванием.

Гермиона с трудом подавила желание закатить глаза.

— Я думала, что мы можем вместе пообедать и обсудить статью об образовании, которую он представляет на следующей неделе. Гарри хотел, что бы я первая ее просмотрела.

Джинни хрипло рассмеялась.

— О, Гермиона, с каких это пор ты интересуешься политикой? Серьезно, стоит кому-то расширить кругозор, а там уже ты. Кроме того, я планировала провести с Гарри целый день. Он мой парень, между прочим.

Гермионе хотелось ударить ее.

— Я не утверждаю, что являюсь экспертом во всем. Он всего лишь хотел, что бы я взглянула на нее, а я, по доброте душевной, согласилась. Я могу поговорить с Гарри?

Джинни не обратила никакого внимания на ее просьбу.

— Он все еще спит. Почему бы тебе не позвонить Рону? Я уверена, что он свободен. — Гермиона слышала многозначительные нотки в ее голосе.

— Рон, твой брат, занят подготовкой к свадьбе с твоей будущей невесткой, и одной из моих лучших подруг, Лавандой, — сказала она. Гермиона не была уверена, что удержится и не назовет ее тупорылой шлюхой в этот раз.

— Я уверена, что он найдет время для тебя. Я могла бы позвать его по другому камину. У Гарри два камина, ты знала?

— Четыре, вообще-то, если ты не умеешь считать. Я покупала этот дом вместе с ним, — пробормотала Гермиона себе под нос.

— Что?

— Ничего. Не буду тебя больше отвлекать. Я вспомнила, что у меня назначена лоботомия, мне как раз нужно бежать.

Гермиона поднялась и направилась к выходу, подхватив синюю записку от Драко. На ее лице застыла притворная улыбка. Она преодолела два пролета и повернула налево, в крыло Отдела по ограничению применения волшебства к изобретениям магглов, где Драко был главой. Ещё один из ироничных поворотов жизни, который она никогда не сможет понять.

Девушка постучалась трижды перед тем, как войти в обтрепанное помещение, которое служило ему кабинетом. Очевидно, что им все так же не хватало финансирования.

Драко выглядел так, как будто был готов кинуться на неожиданного посетителя, пока не понял, что в дверях стоит Гермиона. Он сжался как мышь под злобным взглядом кошки-убийцы Грейнджер.

— Отличная ночь. Приятного дня, — прочитала она записку вместо приветствия.

— Мм, — его ответ был очень красноречив.

Гермиона снисходительно улыбнулась.

— Расслабься, Малфой. Мы были пьяны, занялись сексом. Мне тоже понравилась ночь. Мы двое взрослых людей. Мне не 16, знаешь ли.

— И ты не собираешься обсуждать нашу дружбу, хрупкие отношения, бла-бла-бла?

— Мы никогда не были так близки.

— То есть ты здесь не за тем, что бы убить меня?

— Нет, если ты, конечно, не сделаешь что-нибудь настолько глупое, что в следующие несколько секунд выведет меня из себя. Хотя, признаться честно, и хочу прочитать тебе лекцию о заглавных буквах и знаках препинания. Серьезно, Малфой, здесь нет и двух предложений.

Драко облегченно вздохнул и выглядел, как будто только что пописал впервые за 5 дней.

— Так... как тебе спалось без меня ночью? Сильно ворочалась?

Очевидно, Драко стал большим поклонником магловских фильмов.

— Ну и как долго ты хотел произнести эту фразу?

— Последние пять минут. У меня, видишь ли, впервые появилась возможность произнести это. Потому что я впервые нормально разговариваю с тем, с кем провел предыдущую ночь, — сказал Драко, головокружительно улыбнувшись. Эта улыбка выглядела несколько нелепо на его сильном аристократическом лице. — Так если ты здесь не для того, что бы убить меня, то зачем?

— Терпеть не могу обедать в одиночестве, а ты единственный, кто ненавидит себя достаточно для того, что бы прийти на работу в субботу, — ответила она.

— Я не ненавижу себя. Я просто предан делу. К примеру, сейчас я пишу законопроект о легализации маггловской порнографии, — сказал он с каменным лицом.

— Так ты будешь обедать или нет?

— Может, еще разок на моем свежеотпалированом столе? На ощупь он превосходный, и я уверен, что это почувствуется еще сильнее, если ты сядешь на него без одежды, — продолжил он тоном, которым можно было бы предложить человеку продать свою душу.

— Не так быстро, Малфой. Пойдем, будет весело, — поторопила она.

— Дай мне закончить, — он взял перо и зачитал вслух то, что записывал. — «И в заключение, было доказано, что порнография помогает мальчикам в возрасте 16 лет легче сосредотачиваться на учебе, что ведет к улучшению оценок и лучшему будущему.»

…

Драко и Гермиона сидели в отдельной кабинке в дальнем углу кафе у Мадам Розмерты. Между ними повисла неуютная тишина, пока они ждали свой заказ.

— Скажи мне, Грейнджер, что же тут веселого?— спросил Драко после пяти минут тягостного молчания.

Гермиона прикусила губу.

— Я думаю, предполагалось, что мы будем говорить.

— О чем?

— Я не знаю, о разном.

— И что это «разное» в себя включает?

— Да все что угодно. Скажи мне что-нибудь.

Драко тяжело вздохнул.

— Хорошо. У тебя странная грудь.

— Что?!

— Одна чудь больше другой, — спокойно сказал он.

— У всех грудь немного разная, Малфой. Совершенно нормально то, что они слегка асимметричны, — возмущенно сказала Гермиона и скрестила руки на груди так, будто хотела защитить её от словесных нападок Драко.

— Я знаю, но мне кажется, что твоя — особенно асимметрична, — мягко настоял он.

— Возможно, ты просто был слишком пьян, — сказала она в свою защиту.

— Вполне может быть. Дай мне потрогать еще раз.

Он потянулся через стол, что бы потрогать ее грудь. Она машинально хлопнула его по рукам.

— Ты не будешь лапать меня на людях.

— А наедине?

— Малфой, не приставай ко мне, когда я трезвая! — сказала она.

— Я знаю. С тобой настолько проще, когда ты пьяная. Прошлой ночью все прошло просто удивительно хорошо, — ответил Драко, усмехнувшись.

Гермиона закрыла лицо руками.

— Не напоминай. Я не знаю, что на меня нашло, когда я приглашала тебя на обед. Я думала, что у нас гораздо больше общего.

Драко поморщился.

— Правда?

Гермиона убрала руки от лица и посмотрела на него.

— Вообще-то, да. Мы всегда мыслили похоже, Малфой. Мы не являемся изобретателями, но получаем вдохновение от уже изобретенных вещей и улучшаем их. Поэтому мы всегда работали вместе во время войны, мы дополняем друг друга, даже, пожалуй, умеем дополнять идеи друг друга.

Драко приподнял одну бровь.

— И как долго ты обдумывала это?

— С того самого момента, как Гарри рассказал мне что произошло на Астрономической башне... с Дамблдором, — она сделала паузу. Перед тем, как упомянуть убитого директора, она всегда делала паузу. — Когда Гарри сказал, в чем был твой план, я подумала, что поступила бы точно так же.

— Да, — просто сказал Драко, не желая как-либо комментировать произошедшее 11 лет назад.

— Именно поэтому я была так счастлива, когда узнала, что ты и Снейп... что Снейп был все еще на нашей стороне, и что он привел тебя. Я решила, что мы можем использовать твой ум. И да, ты гораздо безжалостней, чем я когда либо смогла бы стать, — закончила она с улыбкой.

— Снейп не приводил меня, я пришел по собственному желанию.

То, что она услышала, было наиболее близко к извинению, и девушка была рада принять его.

Он сделал движение рукой, будто отмахиваясь от невидимой мошки, тем самым пытаясь уйти от темы.

— Знаешь, Грейнджер, то, что мы похоже мыслим не значит, что у нас много общего.

Гермиона сказала первое, что ей пришло в голову.

— Мы идеально подходим друг другу в постели.

— Согласен, — сказал он с озорной ухмылкой.

Его нога медленно дотронулась до ее икры, но неожиданно кое-кто прервал их в самый неподходящий момент.

— Гермиона, что ты здесь делаешь? — Джинни Уизли, так же как ее мать Молли, не имела чувства такта. Она вцепилась в руку Гарри как удав в последнего на земле кролика.

— Я нашла того, кто согласится со мной пообедать, — ответила она беззаботно. Драко слегка кивнул, подтверждая сказанное.

Гарри посмотрел на них с подозрением.

— Выглядит, как будто вы в весьма тесных отношениях.

Драко ответил:

— Да, вообще-то если бы вы не пришли, Гермиона бы уже забралась под стол, — Гермиона пнула его в голень, — и завязала мне шнурки. Она такая милая. — Драко лучезарно улыбнулся.

Гарри и Джинни странно на него посмотрели.

Малфой глубоко вдохнул и встал.

— Почему бы мне не прогуляться до уборной, что бы вы смогли сделать то, что обычно делают гриффиндорцы в свободное время. — Он вежливо извинился и поторопился исчезнуть.

Гарри и Джинни скользнули на скамью, которую освободил Драко. Как только замок двери туалета защелкнулся, на нее посыпались вопросы.

— Ты с ним встречаешься?

— О чем ты думаешь?

— Гермиона, я только забочусь о твоей безопасности, он не самый добропорядочный тип.

— Он хотел, что бы ты умерла, Гермиона.

— Он хотел моей смерти, я хотела его смерти, и все это стало совершенно неважно спустя всё это время, — устало отмахнулась Грейнджер.

— Гермиона, у него корни Пожирателя Смерти.

— Он присоединился к Ордену только для того, что бы спасти свою задницу.

Гермиона рявкнула:

— Тебе-то откуда знать, Джинни. Тебе там не было, помнишь?

Джинни вздрогнула от ее слов.

— Это несколько грубо.

— О, заткнись.

— Гермиона!

— Гарри, ты был там. Он мог сдать меня дьяволу с потрохами, но не сделал этого, так что прости уж меня, что я доверяю ему чуть больше, чем ты, и вообще-то меня оскорбляет то, что его верность подвергается сомнению. 10 чертовых лет с войны, — сокрушалась Гермиона. — Кроме того, мы всего лишь обедали, и я не собираюсь становиться миссис Малфой.

Драко вышел из туалета, как будто услышал свое имя. Подойдя к столу, он увидел троих тяжело дышавших и покрасневших выпускников Гриффиндора.

— Вижу, вы нашли что обсудить.

Гермиона встала и объявила:

— Мы уходим.

— Я думал, что ты умираешь с голода.

Она схватила его за запястье и практически потащила за собой.

— Пообедаем где-нибудь в другом месте. — Она ушла, даже не взглянув на друзей.

…

Другим местом оказалась квартира Гермионы Грейнджер. И обедом оказалась сама Гермиона Грейнджер.

Одной рукой Драко ласкал тонкую кожу на ее ключице, пока его левая рука лениво играла с соском на ее голой груди. Она довольно выдохнула, когда его рука опустилась к ее животу, а указательный палец легко обвел пупок перед тем, как погрузиться в завитки рядом с ее влагалищем.

Она задрожала. Но, к разочарованию Драко, от злости.

— Я не могу ему верить, — произнесла она.

Драко хмыкнул от разочарования и сел. Ему многого стоило снять с нее всю одежду, пока она говорила, но он не мог заниматься сексом с кем-то, кто думает о другом мужчине, даже не смотря даже на то, что она желала смерти этому самому мужчине.

— И она, как будто она все о тебе знает. Всеведущая проститутка, скорее всего даже не сможет отличить задницу от головы, — бормотала она с презрением.

— Ничего не будет, да?

Гермиона повернулась к Драко, который сейчас лежал рядом с ней. Его подавленный вид не соответствовал его выдающейся эрекции. Он выглядел так жалостливо, что ей захотелось обнимать и целовать его до потери сознания.

— Прости меня, прости, — она потянулась к нему и нежно поцеловала в губы.

— Все хорошо, все равно не так уж весело делать это пока ты колючая, как дикобраз.

Она легко ударила его по руке и скользнула в его объятия.

— Можно подумать мы не знакомы 17 лет, мог бы иметь побольше веры в меня. Я не ребенок. Он постоянно говорит, какая я умная, и что вообще не знает никого умнее меня. Но на самом деле никогда не доверял ни одному моему решению. Он стал для меня настоящим братом. Надоедливым и сущей занозой в заднице. Он ведь был там, был тогда с нами. Хорошо, ты не лучший из всех друзей, но он-то знает, как всё было! Нельзя же по правде верить бреду из чудовещных статей Ведьмополитена о тебе, которыми кормит его Джинни. Можно подумать, что за десять лет они не стали мудрее. Но с другой стороны Джинни же не отрастила ни одной клетки мозга за это время.

Гермиона кипела от злости. Она посмотрела на Драко и увидела его ошеломленное выражение лица.

— Что такое? — с беспокойством спросила она.

— О, небеса, я на самом деле тебя слушал, — шокировано сказал он.

— Малфой, будь серьезнее.

— Я серьезно. Слушай, более того, у меня даже есть что добавить.

— И?

— Если честно, то ты была не до конца откровенна с Гарри. Ты сказала, что это был всего лишь обед. Но мне кажется, что мы встречаемся.

Гермиона наморщила лоб:

— Да ладно?

— Мы спим вместе и говорим о твоих проблемах. Я думаю, что это считается за отношения, — ответил он. — А сейчас мы обнимаемся.

Неожиданно Гермиона почувствовал, что одна его рука обнимает ее живот, а другая нежно гладит по волосам.

— Да, это несколько странно. Кроме того, что это не странно.

— Ты такая умная, Грейнджер.

Гермиона взяла его руку, которая играла с прядью ее волос и слегка прикусила палец.

— Малфой?

— Мм? — его рука так и продолжила играть с ее волосами.... на другой части ее тела.

— А ты не против, ну… встречаться?

— Думаю, было бы неплохо. Как думаешь, кто мне подходит больше? Падма или Парвати? Или, может, обе?

Она передвинула его руку себе на талию.

— Думаю, ты подойдешь. Как на счет того, что бы встречаться со мной?

— Думаю, было бы хорошо.

…

— Не могу поверить, что они не пригласили меня на роль подружки невесты, — надулась Гермиона.

В Хогсмиде шел дождь, будто погода решила посочувствовать гермиониному настроению. Девушка решила выпить чаю у Мадам Паддифут вместе с Малфоем. Мрачная обстановка идеально подходила ее состоянию. Она только что узнала о помолвке Гарри и Джинни. И, что было куда важнее, то, что она будет всего лишь одной из нескольких сотен гостей.

С помощью ложки Драко метнул в нее кусочком сахара и попал по носу.

— Ой!

— Ты опять ноешь. Не могу поверить, что настолько умная женщина может столько ныть, — сказал он с неподдельным раздражением.

— Я знаю, что веду себя раздражающе, но ничего не могу с этим поделать. Гарри — один из моих лучших друзей, а у меня такое чувство, что он исключил меня из самого значимого события в его жизни. Рон же сделал меня подружкой жениха, — закончила она.

— И теперь Рон твой лучший друг навсегда?

— Поддержи меня!

Гермиона бросила сахарный кубик в него так, что он едва не задел ухо.

— Если бы я знал, что ты вытащила меня для того, что бы поныть из-за тупого Поттера, то я бы остался дома и сажал Венерены Мухоловки. Было бы в миллион раз веселее, — сказал Драко.

В такие дни Драко терял терпение. Эти постоянные «Гарри то», «Гарри это», «Джинни переходит границы», «Джинни уродливая курица», «Джинни ужасно выглядит в фуксии» выводили его из себя. Даже притом, что, последние два принадлежали именно ему.

Гермиона замолкла от его тона и кротко посмотрела на него из-под ресниц.

— Драко, ты злишься?

— Почему бы тебе просто не подойти и не облизать Поттера, раз ты так сильно его любишь? — разразился он.

Гермиона застыла.

— Ты ведь на самом деле не собираешься пойти и облизать Поттера?

Гермиона помотала головой и тихонько засмеялась.

— Мерлин, нет, конечно. Просто ты только что дал мне понять, откуда растут ноги у всей этой ревности. Я не знаю, просто я всегда думала, что буду непредсказуемой. Той, кто выбирает. А оказалось, что они выбрали кого-то другого. Я счастлива за них, правда. Просто я хотела, что бы они были со мной рядом до тех пор, пока я не смогу их отпустить.

— Ты так много болтаешь, Грейнджер, — сказал Драко.

— Ты ужасный человек.

— Да, но, тем не менее, я сидел и слушал твою болтовню. И вообще-то понял каждое слово из сказанного тобой. Я ненавижу себя, — сказал он, все еще делая вид, что расстроен.

— Спасибо, — сказала она самым очаровательным тоном, на который только была способна. Не особо очаровательно, но она ведь старалась, а это считается.

…

— Тук-тук, — Гермиона просунула голову в приоткрытую дверь Драко.

— Что тебе надо? — раздраженно спросил он.

— Кое-кто не в духе, — ответила Гермиона.

— Они отклонили мое предложение по легализации маггловской порнографии, — мрачно сказал Драко.

Гермиона оцепенела.

— Ты на самом деле предложил это?

— Да, я люблю порно. А теперь вперед, можешь осуждать меня.

— Хорошо, я думаю, у меня есть кое-что, что поднимет тебе настроение, — из своей сумки она достала сиреневый конверт.

— Твое голое фото, пока ты делаешь всякие грязные штучки?

Гермиона закатила глаза.

— Нет, это приглашение на свадьбу Рона.

— Только не говори, что у тебя проблемы и с ним, — сник Драко.

— Нет, с Роном у меня нет проблем. Потому что его невеста не утомляет меня тем, что я одинока, — сказала она.

— Ты не одинока, — тихо напомнил он.

— Они об этом не знают, — безразлично ответила девушка.

Гермиона прочитала имена, написанные аккуратным почерком на конвертах, и протянула ему один из них.

— Только посмотри, ты приглашен. А я-то беспокоилось, что мне придется потратить мой «плюс один» на тебя, — нахально сказала она.

— Вот как, у тебя в планах позвать кого-то еще?

— Я надеялась, что Гилдерой Локхарт будет свободен.

— Очень жаль, но он все еще скрывается под видом Капитана Сумасшествие, как мне кажется.

— Надежда еще есть, свадьба только через неделю.

Драко ухмыльнулся. Он похлопал по коленке и кивком предложил ей подойти. Она аккуратно прикрыла дверь и устроилась у него на коленях. Их губы соприкоснулись в легком поцелуе перед тем, как перерасти в страстный.

Когда они остановились, несколько прядей из ее аккуратного пучка выбились, и три пуговицы сдержанной блузки волшебным образом оказались расстегнуты. Она прислонилась к груди парня и позволила его голове облокотиться о ее макушку. Драко крепко держал Гермиону, что бы она не сползла на пол.

— Я так давно тебя не видел, — сказал Драко в ее висок.

— Мы виделись 2 часа назад, — ответила она.

— Я имел в виду, что мы давно не занимались сексом, — поправил он себя, опуская руку для того, что бы погладить ее по бедру.

— Мы делали это прошлой ночью, — парировала она.

Драко оставался невозмутимым.

— Я говорил, что мне нужен секс каждые два часа.

— Если ты замолчишь сейчас, я куплю тебе маггловское порно.

— По рукам.

…

Гермиона подумала, что это была самая красивая и безупречная церемония, на которой она когда-либо присутствовала. Жених и невеста так влюблены. Она боялась, что может почувствовать укол ревности, смотря, как тот, кто должен был стать ее самой большой любовью в жизни, дает клятву другой. Но она не почувствовала. Она знала, что Лаванда любит Рона больше, чем она когда-либо смогла бы. Как к такому можно ревновать?

— Ты же не собираешься разрыдаться? — холодный голос Драко проник в ее мысли.

Она повернулась к нему ожидая увидеть мрачное выражение лица, но была приятно удивлена тому, что он улыбался ей самой нежной из его улыбок.

— Еще не знаю, но это так трогательно, — прошептала она в ответ.

— Если что, у меня есть платок, — сказал он, проведя рукой по ее спине.

— Хорошо.

…

— Они же были здесь! — Гермиона кричала в пустоту. Странно было бы кричать на кого-то, если ты живешь один.

Если Гермиона не найдет туфли прям сейчас, то она опоздает на встречу с Драко. После того, как она перерыла весь шкаф, кладовку и ванную, она нашла их на полке для обуви. Грейнджер хлопнула себя по лбу за глупость. Она нервничает каждый раз, когда Драко устраивает эти шикарные свидания.

Надев туфли на бегу, она распахнула дверь и едва не упала от неожиданности, обнаружив Гарри Поттера прямо перед собой.

Гермиона улыбнулась ему.

— Гарри, какой приятный сюрприз! Прости меня, я должна бежать, я уже опаздываю.

Гарри уперся обеими руками в дверной косяк, не пропуская ее.

— Джинни рассказала мне кое-что, — сказал он многозначно.

— Она обнаружила, что бывают юбки по колено?

Гарри проигнорировал очевидную колкость.

— Она видела, как ты и Малфой выходили из одного номера на свадьбы Рона и выглядели несколько растрепано.

— Звучит как сплетня из Ведьмополитена, — ответила она с ухмылкой.

— Я серьезно, Гермиона. Я хочу знать, врала ты мне или нет, когда я спрашивал тебя, встречаешься ли ты с кем-нибудь несколько недель назад! — Гарри был возмущен по причине, которую Гермиона находила совершенно необоснованной.

— Я не врала. Это больше похоже на дезинформацию. Технически мы решили начать встречаться после нашего маленького спора, до этого мы просто занимались сексом, — несколько ехидно ответила она.

— Замечательно, тебе уже передался его сарказм!

— Я всегда была саркастичной, Гарри, просто ты туговато соображаешь, — крикнула она, повысив голос так же, как и Гарри.

Гермиона вернулась в квартиру, понимая, что Гарри не собирается пропускать ее. Он последовал за ней, чуть ли не наступая ей на пятки.

— Я не вижу ни одной причины, по которой ты должна была бы врать мне, — сказал он.

— Я и не врала, Гарри. У меня и шанса-то не было. Если ты не заметил, мы не очень-то и разговариваем друг с другом. Ты послал мне чертову напоминалку о твоей помолвке, ради Мерлина! Так что прошу меня простить за то, что не спешу делиться интимными подробностями своей жизни с кем-то, кто относится ко мне как к постороннему. И кроме того, я, в отличии от некоторых, не рекламирую свои отношения на весь белый свет! — Она кричала, не обращая внимания на какие-либо нормы вежливости.

Гермиона злилась. Она злилась на Гарри за то, что он злился на нее. Она злилась на Гарри за то, что он набросился на нее только из-за слов Джинни. Она злилась на Гарри за то, что он ни во что ее не ставит. Она злилась на Гарри за то, что он принимал ее как должное все время их дружбы. Она злилась на Гарри за то, что сейчас действительно опаздывала на встречу с Драко. Она злилась на Гари за то, что его очки были криво надеты, и она должна была подойти и поправить их. Она злилась на Гарри за то, что он говорил с ней, как будто ему не наплевать. Она злилась на Гарри за то, что он всегда выбирал Рона, Джинни, кого угодно, но не ее. И, в конце концов, она злилась на себя за то, что никогда ничего не говорила.

До сегодняшнего дня.

Гарри просто смотрел на нее с разинутым ртом и разбитым сердцем.

— Прости, что так обижал тебя.

— Это все, что ты скажешь?

Тишина.

Гермиона вытерла слезы, размазав макияж по щекам. Но это было неважно.

— А хотя ты прав, что еще тут скажешь?

Она прошла мимо него, отшатнувшись, когда он попытался дотронуться до нее. Подобрав сумку, которую в порыве бросила на пол, она вышла из квартиры, даже не потрудившись закрыть дверь. Там она заметила Джинни, которая стояла, облокотившись о стену.

— И ты здесь, — сказала она, даже не потрудившись скрыть отвращение. — Забери своего бойфренда, он внутри.

Гермиона уже зашла в лифт, но Джинни догнала ее и проскользнула в закрывающиеся двери.

— Ты не очень-то мне нравишься, — сказала Джинни.

— Ты разбиваешь мое сердце, — язвительно ответила Гермиона, наблюдая за тем, как меняются цифры каждые две секунды на табло.

— Потому что я думаю, что если бы ты проявила к нему хоть какой-то интерес, то он ушел бы от меня. Потому что он любит тебя, Гермиона, — продолжила она. Впервые за последние десять лет Гермиона подумала, что слышит голос той девчонки, с которой она сплетничала о парнях.

— Ты знаешь, что это не так, — она заверила рыжую девушку.

Гермиона удивленно поняла, что молодая ведьма едва сдерживает рыдания.

— Я всегда убеждала себя, что он оставил меня, потому что хотел защитить, потому что очень сильно любил. Но горькой правдой было то, что он хотел тебя, хотел, что бы именно ты была рядом с ним.

Гермиона искоса посмотрела не девушку, которая уже не сдерживала слезы. Она не могла не почувствовать жалось к ней.

— Он любит тебя.

— Только потому, что он не может быть с тобой.

— Вы были вместе все эти годы, Джинни, не стоит недооценивать ваши отношения.

Она почувствовала, как останавливается лифт. Двери открылись, но она, вопреки ожиданиям, не почувствовала себя свободной.

…

Час спустя Гермиона увидела, что он все еще терпеливо ждет ее с двумя билетами в руке перед входом в театр

— Мне так жаль, Драко, — она всхлипнула не будучи уверенной, почему именно она плачет.

— Тише, все хорошо. Я все равно слышал, что это ужасный спектакль. — Он притянул девушку к себе, прижавшись щекой к ее макушке, и пытаясь успокоить ее.

— Ко мне пришел Гарри, — попыталась начать она.

Драко напрягся, и Гермиона могла почувствовать, насколько мускулистые у него руки. Он взял ее лицо в ладони и прижался лбом к ее лбу.

— Я уверен, что это завораживающая история, — он нервно рассмеялся, — но я хочу тебе кое-что сказать, до того, как ты скажешь что-нибудь, что...

Он сделал глубокий вздох, и, не смотря на то, что его глаза были закрыты, а лицо было спокойным, в его голосе чувствовалось отчаяние.

— Я твой, Грейнджер. У тебя на руках все карты. Я твой.

Гермиона почувствовала желание вновь заплакать, хотя казалось, что она выплакала уже все слезы. Будто спустя столько времени вся боль, вся горечь, вся ревность вытекли стремительным потоком. И она чувствовала, как падают цепи, оплетавшие ее сердце.

Она даже не могла вспомнить имена, тех, кто был до него. Она целовала его так нежно, как только могла.

Под бледным светом луны.

Под слепыми звездами.

Под вывеской, на которой значилось «Любовь».

Под флуоресцентным сиянием фонаря.

Он был ее.