Волны (гет)

— Тони! Какого дьявола ты творишь? — Пеппер вихрем ворвалась в мастерскую, словно фурия, заставив Старка оторваться от созерцания трехмерной модели. Привыкший к вспышкам негодования своей помощницы, он только поднял брови и невозмутимо спросил:

— Что случилось?

Пеппер захлебнулась возмущением.

— Не делай вид, будто не знаешь, о чем я. Ты в курсе, кто эта девчонка?

Старк закатил глаза.

— Естественно, я в курсе. Мы познакомились еще вчера, — ответил он ехидно. — Кроме того, примерно час назад я мило поболтал с Бьянкой Орзатти.

Пеппер на мгновение лишилась дара речи. Ощупью придвинув к себе стул, она почти что рухнула на мягкое сиденье.

— Тебе звонила сама Бьянка Орзатти? Председатель правления?..

Тони поморщился:

— Именно. Вдобавок к этому, она родная тетка Беллс.

— О чем вы говорили? — выдохнула Поттс, решив пока не уточнять, когда это девчонка из Изабеллы успела превратиться в Беллс.

Сарказм в голосе Тони усилился втрое, когда он, наконец, ответил на вопрос после минутного молчания:

— О, она была подчеркнуто любезна. Извинилась за ранний звонок, затем спросила о моих делах и даже одарила парой комплиментов, — на ярких губах Старка расцвела его обычная язвительная усмешка. — В общем, обыкновенный светский треп, ничего интересного. Зато в конце дала понять, что в курсе моей репутации, и прозрачно намекнула, что если хоть какие-то детали просочатся в прессу, то ездить мне на Форде до конца дней моих, потому что ни один автомобильный концерн в мире мне не продаст хоть сколько-нибудь стоящей модели. О том, что мой заказ на эксклюзивную Бугатти будет тотчас аннулирован, и говорить не стоит. И все это сладчайшим тоном, разумеется, у меня аж сахар в крови подскочил. Вот так стерва: отлично знает, как надавить на больное! — выдохнул Тони со смесью восхищения и досады. — Я прямо-таки ощутил себя драконом, укравшим принцессу.

— Сравнение в точку, — Пеппер не удержалась от смешка, тут же зажав рот ладонью. Старк покосился на нее почти обиженно, и ассистентка в одно мгновение вернула себе чинный вид. — Ты ведь понимаешь, что она способна создать тебе и более серьезные проблемы. Не стоит ввязываться в драку, Тони. Ее денег и влияния с лихвой хватит, чтобы…

Старк вскинулся:

— Кто говорит о драке? Мы просто полюбезничали, Пеп. Да и потом, я и Беллс покинули вечеринку порознь, и хвоста не было. Не думаю, что кто-то вообще знает, что она здесь, за исключением Хэппи, тебя и ее тетки, разумеется. Джарвис не в счет.

Поттс покачала головой.

— Ты забываешь о ее водителе и, вероятно, о ком-то из помощников. Ей ведь должны были доставить вещи.

Тони махнул рукой.

— Синьора Орзатти наверняка уже разобралась с этим вопросом.

— И все-таки, это безумие, Тони! Ты сам создаешь себе проблемы, — сказала Поттс устало. «Неужто тебе мало твоих бесчисленных моделек?» — вздохнула она про себя. — Ты представляешь, что начнется, если кто-нибудь узнает?

Тони откинулся на спинку кресла и вздохнул с видом человека, чье терпение на исходе.

— Никто ничего не узнает. Так что там у тебя припасено, помимо праведного гнева?

Поттс в свою очередь вздохнула и извлекла из кейса документы.

Час спустя дела были закончены, и Тони потянулся, разминая затекшие мышцы.

— Джарвис?

— К вашим услугам, сэр, — тут же отозвался электронный дворецкий.

— Наша гостья завтракала?

— Мисс Орзатти попросила только круассан. Зато уже выпила три чашки кофе, — сообщил Джарвис тоном заправского ябеды.

Старк чуть нахмурился, бросив беглый взгляд на часы. Десять тридцать утра. Пеппер, все еще разбиравшая документы, внимательно наблюдала за ним.

— И это все?

— Все, сэр.

Тони хмыкнул.

— Ты свободна, Пеп. Жду тебя вечером с окончательным вариантом контракта, — и с этими словами он покинул мастерскую. Помощница, как раз убравшая бумаги в кейс, поспешила за ним: уж очень было любопытно посмотреть на поведение Старка, не привыкшего к утренним встречам с любовницами. «Возможно, что мне все-таки придется вызвать Хэппи», — подумала Поттс со злорадством, удивившим ее саму.

Девчонка все еще была в гостиной, но теперь вместо чашки с кофе перед ней стоял ультрабук, а на коленях располагался внушительный талмуд, который она увлеченно читала, придерживая страницы одной рукой, другой время от времени постукивая по клавиатуре, по всей видимости, делая пометки. В комнате витал легкий аромат кофе, корицы и еще чего-то пряного, возможно, ее духов. Поттс, застывшая на последней ступеньке лестницы, не могла видеть лица Тони, но выражение глаз девчонки, мгновенно потеплевшее, не ускользнуло от ее внимания. Тони присел на диван рядом с гостьей и посмотрел на экран ультрабука.

— Прервись, великий химик, — сказал он, и в голосе его была улыбка. — Иначе доведешь себя до истощения.

Уголки губ девчонки поползли вверх.

— Мне жутко льстит эта забота, но…

Старк ухмыльнулся.

— Детка, я соблюдаю свои интересы. Случись что, все решат, что это я заморил тебя голодом. Джарвис, у нас найдется, чем накормить растущий организм?

— Овсянка с фруктами, сэр. Полезно и сытно.

Девчонка возвела очи горе, а Старк, все так же ухмыляясь, убрал волнистую прядку, спадавшую на ее лоб.

— Я съем это, о’кей, но только, если ты разделишь мою участь. Джарвис, овсянки хватит на две порции? — с хитрой улыбкой спросила девчонка.

— Вполне, мисс Орзатти.

Тони страдальчески вздохнул:

— Ты воплощение коварства, детка.

Она рассмеялась, и ее смех напоминал звук серебряного колокольчика.

— Ничуть. С меня лазанья на обед. Прости, Энтони, но я категорически отказываюсь есть эту вашу американскую пародию.

— Ты умеешь готовить? — спросил, казалось, искренне удивившийся Старк.

— Ну, разумеется, умею, ведь я итальянка, — шутливо пояснила она.

Поттс смотрела на них во все глаза. Как будто вспомнив о ее присутствии, девчонка вдруг спросила:

— Останетесь на завтрак, Пеппер? — и бросила на Тони быстрый взгляд, как будто бы желая удостовериться, что он не против.

— Нет-нет, спасибо, — отказалась ассистентка. — Я бы с радостью, но у меня дела, — и поспешила откланяться.

Уже в машине она открыла нетбук и вбила в поисковик имя. Ну, Беллс, давай-ка посмотрим, что у тебя за душой. Хм, а она вовсе не медийная персона, чего нельзя сказать о Старке. Изабелла Сильвия Орзатти (ей только девятнадцать, Пеппер ошиблась всего на один год) родилась в Риме. Родители погибли в авиакатастрофе, и девочка в два с половиной года осталась сиротой на попечении тетки, младшей сестры отца. Cейчас она богатейшая невеста Европы, как когда-то Афина Онассис: ее личные активы оцениваются в тринадцать миллиардов евро. «Да, рядом с ней ты просто нищий, Тони, — ухмыльнулась Пеппер. — С твоими-то девятью миллиардами». Ясно одно: деньги Старка — последнее, что ее интересует. «И он, должно быть, понимает это», — мелькнула следующая мысль. Так уж вышло, что Тони никогда близко не общался с женщинами своего круга: репутация, проблемы с алкоголем, а в юности и с наркотиками заставляли приличные семьи всеми силами оберегать дочерей от общества «золотого мальчика». Последнего это ничуть не печалило: он развлекался по полной программе, предпочитая доступных девиц из светской «тусовки», либо моделей. И те, и другие мечтали о дорогих подарках, в перспективе и о выгодном замужестве, а в глубине их глаз светился символ доллара. Тони менял подобных женщин чаще, чем рубашки, и относился к ним похоже, как к вещам, без сожалений выставляя их из своей жизни. И вот, после всей череды профурсеток, девчонка, которую Старк, привыкший заботиться лишь о себе, вдруг кормит завтраком, с которой разговаривает. Итак, что там дальше… Воспитывалась в католическом пансионе с семи до пятнадцати лет, в семнадцать получила степень бакалавра естественных наук (специализация — органическая химия), пройдя трехгодичный курс за два года. Продолжает образование в США. В настоящее время студентка второго курса медицинского факультета, будущий кардиохирург. Одно из хобби — академическое пение, тип голоса — колоратурное сопрано. Ни клубов, ни наркотиков, ни выпивки.

На детских фотографиях, что удалось найти в сети, ее лицо неизменно печально, а взгляд наполняет тоска. Тоска эта, смутно знакомая, заставляет Пеппер напрячь память: где-то она уже видела такие глаза. Воспоминание всплывает само: на детских фото Тони это выражение проходит сквозь годы. В его пять, семь, десять лет… Грустная девочка встретила грустного мальчика, вот только мальчик ей в отцы годится. Тут Пеппер выругала себя. Ну что за глупая сентиментальность! «Еще немного — и превратишься в одну из этих тупоголовых куриц с их тошнотворными «ми-ми-ми». Да уж, синьора Бьянка, я понимаю ваше беспокойство, — ухмыльнулась Пеппер про себя. — Идеальная племянница выкидывает фортель: сбегает с таким экземпляром, как Тони, и хуже того — проводит в его доме ночь. Никак опасаетесь дурного влияния? Так будьте спокойны: оно обеспечено».

После ухода Пеппер они молчали в течение нескольких минут, затем девчонка предложила:

— Позавтракаем на террасе?

Тони сделал неопределенный жест рукой.

— Сегодня лучше все-таки не выходить из дома: снаружи могут оказаться папарацци.

Она кивнула:

— Да, действительно.

В конце концов, они прошли на просторную кухню, окна которой выходили на океан. Ели в молчании, а она смотрела на него. Сейчас при свете солнца было видно, что волосы у него каштановые, с едва заметным золотым отливом, а вовсе не угольно-черные, как показалось вчера на приеме. Глаза просто карие, без всяких алых бликов, и вокруг них заметные морщины, такие же, как на лбу. Возле висков посверкивает несколько седых волос. Ему, должно быть, где-то сорок, и каждый год у него на лице. Он просто человек, такой же, как и все другие. Сорок — это чуть моложе Бьянки. А сколько было бы отцу сейчас, останься он в живых? Сорок пять или меньше? О, Господи…

Привыкшая держать лицо при посторонних — правило, намертво вбитое в голову Бьянкой, — после ухода ассистентки она ощутила тревогу, и понимание ситуации вдруг окатило ее ледяным душем. Да на кой черт она вообще сюда поехала? Кому и что хотела доказать дурацкой выходкой? Быть может, лучше всего будет сбежать и сделать вид, что ничего и не было? Тем более, действительно… И вспомнился вчерашний поцелуй. У него горячие губы и умелые, что, в принципе, неудивительно. Никакого сравнения с неудачной попыткой полгода назад. В отличие от того мальчишки, он явно знал, что делал и зачем. Она почти что потеряла голову, впервые в жизни. Девчонка поерзала на стуле, не сводя взгляда с хозяина дома. Кожа на внутренней стороне его запястья, там, где ее не коснулся загар, цвета сливок. Такая легко сгорает…

— Детка, ты во мне дырку просверлишь своими глазищами, — его глубокий, самую малость насмешливый голос вдруг прервал ее мысли, прогоняя волну дрожи по позвоночнику. Она подобралась и хмыкнула:

— Боишься? Тогда надень свою броню. Уж ей-то явно не страшны какие-то там сверла. К тому же, я ее не видела. О, стыд! Ведь, как-никак, восьмое чудо света.

Он поднимает бровь, а в глазах искорки, золотистые, как блики солнца.

— Могу показать, не проблема. У меня вообще есть многое, что можно показать тебе, — его голос вновь обрел те низкие нотки, — но ты боишься, — вот таким тоном и дразнят детей.

Девчонка, как будто загипнотизированная его взглядом, задумчиво протянула:

— Кто бы здесь упоминал глазищи. Моим ресницам до твоих сто миль пешком.

Он на секунду замолчал: великий Тони Старк не знает, что ответить, сенсация, спешите видеть! А потом расхохотался, заразительно, совершенно по-мальчишески. Так сильно, что на тех самых ресницах, и впрямь пушистых и темных, проступили слезинки. Этот смех как будто бы сбавил ему пару лет.

— Ты меня сделала, детка, — признал Тони, отсмеявшись, и, протянув руку, осторожно стер каплю апельсинового сока, застывшую в уголке ее губ. Она подалась вперед, к прикосновению, однако веселье из вгляда ушло: девчонка все еще не понимала, почему вчера вечером он отправил ее в гостевую комнату сразу же после того поцелуя. Он убрал руку, и искорки в глубине глаз погасли.

— Ты еще можешь уехать. Пресса пока не начала охоту за сенсациями.

Она задумалась на миг, потом легонько сузила глаза.

— Ответь мне на один вопрос: ты сам этого хочешь?

Тони вздохнул.

— Не пытайся мной манипулировать. Тебе нужно принять решение. Сейчас.

* * *

Они смотрели какую-то комедию на французском. Пеппер не знала французского, но все же догадалась, что фильм — комедия, по выражениям их лиц и смеху, наполняющему комнату. Верная помощница Старка давненько не видела своего босса так искренне, заразительно смеющимся. Пожалуй, с самого Афганистана. Он обнимал девчонку за плечи одной рукой — так бережно, словно она и впрямь хрупкая, как тонкий фарфор, грозящий рассыпаться в прах от одного неосторожного касания. Привлек ее ближе, не отрывая взгляда от экрана, и теперь их бедра соприкасались. Кажется, она не имела ничего против. Тень беспокойства или сомнения не омрачила безмятежного лица. Вдруг Тони заметил присутствие Пеппер. Глаза его в момент стали серьезными, улыбка исчезла. Он щелчком пальцев выключил звук и сделал приглашающий жест. Девчонка на короткий миг растерялась, не сразу осознав, что происходит, потом нашла взглядом Пеппер и мгновенно овладела собой: растерянное выражение исчезло с лица, сменившись светской любезностью. Она встала, поколебавшись лишь мгновение, (рука Тони все еще оставалась у нее на плечах) и приветливо улыбнулась Поттс, уже успевшей с ними поздороваться.

— Добрый вечер, Пеппер, — произнесла она и перевела взгляд на внушительную пачку документов в руках у последней. — Пожалуй, я пойду к себе, — добавила гостья, обращаясь уже к Тони. Тот быстро стер удивление с лица и ухмыльнулся:

— Укладывайся спать, цветочек. Скоро десять, и детям впрямь пора в кроватку.

Она слегка надула свои красивые губы в ответ на его замечание. «Все-таки больше для вида», — отметила Пеппер про себя, но Тони веселился совершенно искренне. Пожелав им обоим доброй ночи, девчонка удалилась. Тони вздохнул, выключил телевизор, провел рукой по лицу и предложил Пеппер пройти в кабинет.