Мне отмщение (джен)

Конец ноября 1998 года выдался довольно холодным, и Невилл, возвращаясь после воскресного дежурства в Хогсмиде, решил завернуть в «Три метлы» — погреться и выпить горячего чая. Или лучше глинтвейна — его мастерски варила мадам Розмерта. Так он и сделал. Горячий глинтвейн, свежий номер «Пророка», который всегда держали для посетителей — что еще нужно для счастья ассистенту профессора гербологии, если не мечтать о несбыточном: чтобы очнулись мама и отец. Невилл развернул газету. Прочитал несколько строк — и отбросил ее в сторону, едва удержавшись от ругательства.

— Не стесняйтесь, мистер Лонгботтом, — грустно улыбнулась ему мадам Розмерта. — Я вот тоже… не выдержала.

— Но… но это же несправедливо! Этого не должно быть! Он преступник, его место в Азкабане!

— А вы много видели справедливости в этой жизни? Те, у кого есть деньги и связи, в Азкабан попадают в редчайших случаях. Они могут носить клеймо Того…. Волдеморта, они могут пытать, убивать, швыряться непростительными — и выходить сухими из воды, заявляя, что были под Империусом. Я не удивлюсь, если старший Малфой через пару лет заявит, что он был невинной жертвой страшного Темного Лорда.

— Был же суд… я думал…

— А судьи кто? Наш уважаемый Визенгамот? О, поверьте, они сразу отправят в Азкабан меня или вас, если мы нарушим закон, ведь перед законом все маги равны. Но некоторые всегда равнее других. Так что мистер Малфой облегчил свой счет в Гринготтсе на изрядную сумму в пользу пострадавших от Темного Лорда — ведь после войны так много разрушений! И получил оправдание для своего сына и некоторое ограничение в правах для себя. Но не Азкабан. А выжившие Пожиратели просто обратно в Азкабан вернулись. Даже без дементоров — спасибо гуманизму новой власти. Мой двоюродный племянник там в охране работает — так он сказал, что их даже в те же камеры посадили. У него во время пожирательского рейда жену и детей убили — а те, кто все это творил, живы. И даже здоровы. И еще долго будут жить… А из Азкабана они уже возвращались — и снова убивали... И будут убивать, если им представится такая возможность. Всегда так было и всегда так будет. Убийцы убивают, грабители грабят, потерпевшие терпят. Знаете, я ведь показания давала — по поводу той девочки, Кэти Белл. На меня Империус наложили, она от проклятого ожерелья пострадала — чудом в живых осталась. А Драко Малфой оказался ни при чем.

— Как это? — изумился Невилл. — Это же он и непростительное на вас накладывал, и ожерелье принес…

— А вот так. На допросе адвокат Малфоев заявил: а почему вы считаете, что это был мой клиент? Это мог быть любой, кто выпил оборотное зелье и принял облик мистера Драко Малфоя с целью навредить его семье. А вы порочите доброе имя моего подзащитного.

— Но ведь он сам сказал…

— Мистер Драко Малфой длительное время находился в психотравмирующей ситуации и не осознавал, что именно он говорит. Справка из Мунго прилагается. А мне посоветовали следить за своим языком — семья Малфоев может обвинить меня в клевете. А через день после допроса ко мне заявилась парочка из Лютного и долго объясняла, как трудно вести бизнес, когда вокруг полно недобитых Пожирателей — то дом подожгут, то вовсе убить могут.

— Так не должно быть, — тихо произнес Невилл. — Это неправильно.

— А то, что произошло с вашей семьей — правильно? Ох, простите, Невилл, я не должна была так говорить и напоминать вам…

— Мне не надо напоминать, — голос Невилла был смертельно усталым. — Я никогда об этом не забывал. Знаете, когда этого мерзавца Крауча-младшего поцеловал дементор — я был счастлив. И мама… я её часто вижу во сне, она плачет или кричит от боли, а в ту ночь она впервые не плакала. Пела мне колыбельную, улыбалась, и лицо у неё было такое спокойное и умиротворенное… А когда миссис Уизли покончила с бешеной тварью Лестрейндж, я места себе не находил, потому что хотел казнить её сам. Я потом нашел миссис Уизли возле её погибшего сына, поцеловал ей руку… она сразу поняла, почему.

Невилл вспомнил, как Молли Уизли подняла на него красные от слез глаза и сказала:

— Я рада, что ты выжил, Невилл. Слишком многие умерли…

Он тогда ничего не смог ей ответить — перехватило горло. Но Молли ответа и не ждала. Она опустила руку на голову мертвого Фреда, ласково перебирая поседевшие от белой каменной крошки волосы своего мальчика.

— Знаете, — вдруг сказала мадам Розмерта, — моя бабушка была магглорожденной. Она мне в детстве читала маггловскую священную книгу. Библию. Так вот, мне там запомнилась фраза, которую их бог сказал людям: «Мне отмщение, и аз воздам». То есть не мстите, и он отомстит за вас. Магглам хорошо — они могут надеяться на своего бога. Нам, магам, надеяться можно только на себя.

— Да, вы правы, мы можем надеяться только на себя, — медленно произнес Невилл. — Мадам Розмерта, вы не откажетесь познакомить меня со своим племянником?

Спустя год после заключения в Азкабане начали умирать заключенные Пожиратели смерти. Этому никто не удивился — Азкабан не курорт, а жить после смерти своего господина его верные слуги не захотели. Колдомедики из Мунго, проводившие вскрытие, никаких признаков насильственной смерти не обнаружили.

Блистательная политическая карьера Люциуса Малфоя закончилась на самом взлете — во время торжественного приема в Малфой-меноре он почувствовал себя плохо, а затем и вовсе потерял сознание. Лучшие колдомедики на спешно собранном консилиуме постановили, что отныне любая общественная деятельность для мистера Малфоя под строжайшим запретом. До конца дней он должен вести размеренный образ жизни с минимумом внешних раздражителей. Делами семьи пришлось заняться Драко Малфою — Нарцисса не могла ни на минуту оставить мужа. Произошедшее с Люциусом объяснили годами нахождения под Империусом Того-Кого-Нельзя-Называть. Никто ничего подозрительного не заподозрил. Невилл Лонгботтом всегда был гением в гербологии.