Белла (джен)

Никогда не любила зиму, а с недавних пор — возненавидела. Да и как иначе, когда из одежды на тебе лишь тонкая роба, а спать приходится под дырявым одеялом? Меня многие называли сумасшедшей за ненависть к магглам, но глупцы просто не понимали: порой ненависть — единственное, что удерживает тебя от шага за Грань.

В моей жизни не было ничего, за что стоило бороться. У меня было всё и в то же время не было самого главного.

В шестнадцать я познакомилась с потрясающим мужчиной — Томом Риддлом — и влюбилась. Будучи примерной дочерью, я даже не рассматривала возможность расторгнуть помолвку, а потому в скором времени стала замужней дамой. Вот только любить Тома не перестала.

История банальна до тошноты, но именно эта юношеская влюблённость определила дальнейшую судьбу не только для меня, но и для множества моих жертв.

Вступление в Пожиратели смерти казалось самым естественным решением, ведь только так я могла быть ближе к Тому… Вот только Тома больше не было — его место занял Лорд Волдеморт. Он благоволил мне, выделял среди других Пожирателей, но это сильно отличалось от моих грёз. Забегая вперёд, надо признать, он никогда не давал мне авансов, однако моя любовь очень быстро превратилась в одержимость. Я просыпалась с его именем на губах и засыпала, мечтая о нём. Любое его желание было для меня законом, любое слово — истиной в последней инстанции. Даже странно, что я не выглядела жалко, и соратники не обливали меня презрением.

Как бы то ни было, я занимала место подле Лорда и гордилась этим. И когда он решил отблагодарить меня за преданность доверием — счастливей меня не было никого на всём свете.

Что попало мне в руки, я поняла сразу. Я всегда любила читать, а библиотека Блэков по праву считалась одной из лучших в стране, её богатствам завидовали многие старинные семейства. Фон Тёмной магии был так силён, что мои руки дрожали не только от благоговения, принимая чашу-хоркрукс.

До того дня мне и в голову не приходило, что можно таким образом обезопасить себя от смерти. Жертвоприношение меня абсолютно не смущало, а вот мощь самого ритуала пугала.

Чашу я отнесла в сейф в тот же день, а следующие несколько месяцев посвятила раздумьям. Если мой Лорд посчитал создание хоркрукса хорошей идеей, разве она может быть плохой для меня, его верной сторонницы?..

В конце концов, я решилась.

Ритуал прошёл успешно, труп грязнокровки, использованной в качестве жертвы, был уничтожен, а я стала обладательницей собственного хоркрукса.

Расстаться с ним было выше моих сил. Доверить информацию о нём кому-то — тоже. Всё решилось само собой, когда на очередном рейде меня ранили, а очнувшись, я обнаружила его пропажу.

Ни муж, ни друзья не могли понять, почему я бьюсь в истерике из-за исчезновения обычного браслета, если в шкатулке с драгоценностями лежит десяток более дорогих украшений, но я была в ужасе.

Оправившись после ранения, первым делом я оправилась в тот дом, где не в добрый час столкнулась с Грюмом, и обыскала там всё. Браслета не было. Несколько дней я пребывала в печали, срывая злость на беззащитных магглах, а потом, при допросе одного из авроров на предмет спрятанного под Фиделиусом дома, обнаружила в его воспоминаниях ту информацию, что меня так интересовала. Браслет подобрал Лонгботтом!

Фрэнка я знала давно — ещё со времён Хогвартса, и его сорочья любовь к украшениям долгие годы была предметом насмешек сокурсников. Он буквально заваливал бедную Алису безделушками, которые той приходилось носить, чтобы не обижать своего парня, а потом и мужа.

Что ж, теперь я знала, где искать. Осталось уговорить Руди нанести визит Лонгботтомам.

Что бы ни говорили про нас враги, Пожиратели смерти не убивали волшебников без причины. Чаще всего грязнокровки, что посмели выступить против Лорда, погибали по собственной глупости — они просто-напросто не умели снимать наши проклятия. А нападать на чистокровную семью просто так… Лорд за это по головке не погладит.

Около недели я пыталась придумать повод заявиться к Лонгботтомам, но не могла. Да, они были врагами, членами Ордена Феникса, но в реальности не представляли никакой угрозы. Мы так и не смогли понять, зачем Дамблдор собрал орден, если всё, что эти альтруисты могли нам противопоставить — это жалкие обезоруживающие заклинания? Однако мне было необходимо встретиться с Фрэнком.

Слухи о пророчестве ходили давно, но я никогда не верила в прорицания, а потому не обращала внимания. И тем сильнее удивилась, когда поняла, что задумал Лорд. Убивать детей… Хм. Идея не понравилась никому, но возразить мы не посмели.

Когда прозвучало имя Лонгботтома, я едва не подпрыгнула. Это судьба!

Мой энтузиазм наверняка многих удивил, но я не думала об этом. Все мысли занимал хоркрукс. В конце концов, Лорд поручил это мне, Рудольфусу и Барти — милому и застенчивому парнишке, совсем недавно присоединившемуся к Пожирателям смерти.

Защитные чары на доме Лонгботтома оказались настолько примитивными, что Руди даже заподозрил ловушку, но — нет, нас никто не ждал. Пока мужчины выясняли, где находится ребёнок, подходящий под пророчество, я обыскивала будуар Алисы. Браслета не было.

Что было дальше, я помню плохо. Я кричала, плакала, накладывала Круциатус то на Фрэнка, то Алису, потом решила применить легилименцию, в которой никогда не была сильна… Последнее, что отчётливо запечатлелось в памяти — крик мужа:

— Ты вскипятила им мозг!

В себя я пришла в камере Азкабана. Нет смысла описывать жизнь в тюрьме. Кто не испытывал на себе всю мощь ауры дементоров да пытку одиночеством, никогда не сможет понять, каково это на самом деле.

Наверное, я должна была сломаться, сойти с ума, но я держалась. Поблёкшая и замершая метка меня совершенно не смущала. Я верила, что мой Лорд — просто Томом он давно перестал быть — вытащит меня. Время то ползло флоббер-червём, то летело гиппогрифом; осень сменялась зимой, весна — летом, но ничего не менялось. В какой-то момент я поняла, что помощи ждать бессмысленно, и от отчаяния — не иначе — решила научиться беспалочковой магии.

Тринадцать лет — долгий срок. За столько времени и маггла, наверное, можно научить колдовать, а я всё же волшебница, при том неслабая. Как известно, Азкабан охраняется не только дементорами, сами стены древней крепости зачарованы на подавление магии, так что даже элементарную Аллохомору я не могла сотворить. Зато согревающие чары стали получаться довольно быстро…

Просыпающаяся метка в первый момент меня испугала. Я настолько привыкла к такому существованию, что перемены не казались благом. Но чем активнее шевелилась змея, тем сильнее становилось желание вернуться в большой мир.

А потом я почувствовала его. Моего Лорда! Стены Азкабана содрогнулись, по ним заветвились трещины; я прижалась спиной к двери, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке.

Свободна! Он не забыл обо мне. Он пришёл… Пусть и спустя четырнадцать долгих лет.

Лорд скупо улыбнулся нам, приветствуя — помимо меня, он освободил и других Пожирателей смерти, — а я не могла поверить, что это существо — тот самый красавец Том Риддл, в которого я влюбилась в нежном возрасте. Он не рассказал о хоркруксах, хотя многие и так догадались, как ему удалось вернуться, однако прямо сообщил о своём бессмертии. Несмотря на отвратительную внешность, Лорд почти не изменился — так мы думали.

Период восстановления после Азкабана для некоторых растянулся надолго. Тот же Рудольфус отнюдь не горел желанием снова рисковать жизнью и свободой ради человека — а человека ли? — который раздавал пыточные проклятия направо и налево без всякого повода. Муж и меня уговаривал отступить в тень, сославшись на пошатнувшееся здоровье, но пока я не была готова предать Лорда.

Всё свободное время я проводила в библиотеках тех домов, где Лорд устраивал собрания Пожирателей, ища сведения об активации хоркруксов. От Люциуса я знала о ритуале, через который пришлось пройти Лорду, чтобы вернуться, и опасалась, что для меня провести подобный ритуал будет некому. Однако оказалось, что это не обязательно. Достаточно обычного заклинания-привязки, и тогда первый же человек, что окажется рядом, станет носителем хоркрукса, а чуть позже, когда тот впитает достаточно энергии, проснётся моя личность и сможет либо захватить носителя, либо заставить его провести ритуал.

Признаться, эти сведения стали бальзамом для моих измученных нервов. То, что браслет пропал — не трагедия. Он слишком красив для того, чтобы осесть в чьей-либо сокровищнице или быть переплавленным, такие украшения всегда привлекают внимание, а значит, наверняка он находится на ручке какой-то несчастной женщины, чья жизнь станет платой за моё возвращение. Браслет — вторая попытка. Шанс заново прожить жизнь, избежав ошибок. Возможность познать любовь и стать счастливой…

Смерть тела — не души! — станет шагом в новую жизнь. Ещё одним приключением, не более. Так стоит ли цепляться за это не первой свежести тело? За репутацию сумасшедшей преступницы? За фиктивный брак? За роль пугала для грязнокровок? Возможно, лучшим решением станет поражение Беллатрисы Лестрейндж? Поверженного врага не принято ненавидеть…

Просто сдаться, пропустить удар, позволить какому-нибудь врагу упиваться мыслью, что он смог победить меня…

Проиграть, чтобы выиграть.