Всего три слова (джен)

Всё началось с чашки кофе и бананового маффина. Разумеется, угощал Поттер. Разумеется, Паркинсон не отказалась: из жадности ли, или из-за глупости — история об этом умалчивает.

Достоверно известно лишь то, что в тот день была на редкость мерзкая погода. Лил дождь, а ветер дул так сильно, что зонтики выворачивало наизнанку, и не было видно ничего дальше собственного носа.

Панси зашла в кафе укрыться от непогоды, Поттер — скоротать время до начала совещания. Они встретились совершенно случайно, но этой встрече суждено было стать самой большой неприятностью за последние десять лет.

Для Поттера так точно.

* * *

— Что будем делать?

— А я знаю? Ты же у нас герой, Поттер, вот и спасай наши задницы из этого дерьма, — сказала Паркинсон, грызя ногти.

Вредная привычка, от которой удалось избавиться ещё на первом курсе, вернулась снова, и ничего нельзя было с этим поделать.

— Как думаешь, что Скитер от нас нужно? — Гарри, в отличие от Панси, ногти не грыз. Спокойно стоял и смотрел в окно, словно пытался найти в потёках дождя на стекле ответ на свой вопрос.

— Деньги, конечно же. Иначе она бы давным-давно опубликовала эти колдографии в Пророке вместе со скандальной статьёй «Неверный муж и коварная соблазнительница».

— Это почему же я неверный? — возмутился Гарри.

— Потому что я без пяти минут разведена, а у тебя жена и трое детей. И идеальная репутация. По крайней мере, вчера ещё была таковой. — Панси перестала грызть ногти и пошла на кухню.

Съёмная квартира Паркинсон в Косом переулке была небольшой, но достаточно комфортной, чтобы пожить в ней неделю-другую до того, как её брак будет официально расторгнут. И до раздела имущества, разумеется.

Рассудив, что хуже уже некуда, они с Гарри встретились у неё дома для разработки плана дальнейших действий.

Конечно, заплатить было бы проще всего, но, во-первых, кто даст гарантию, что после этого Скитер перестанет их шантажировать, а, во-вторых, это как-то не по-слизерински — сдаться без борьбы.

В третьих же, у Панси не было денег. Да даже если бы и были — лучше подмоченная репутация, чем пустые карманы. Этот нехитрый постулат Паркинсон усвоила давно.

Из кухни она вернулась с бутылкой огневиски.

— Будешь? — предложила Гарри.

Тот покачал головой и недовольно спросил:

— Не рановато для выпивки? Ещё только полдень.

— Нет, в самый раз, Поттер. В самый раз, — повторила она, сделав глоток. — К тому же так лучше думается.

— И как? Есть идеи, как нам исправить... это? — он махнул в сторону колдографий, веером лежащих на столе.

На них не было ничего предосудительного — просто двое людей, пьющих кофе. Но вот выбранные ракурсы… На одном снимке казалось, что Панси держит Гарри за руку, на другом — что склоняется к нему для поцелуя, на третьем — что Поттер приобнимает её при выходе из кафе, ласково шепча что-то на ухо.

Разумеется, всё это лишь казалось.

Разумеется, им бы никто не поверил, если бы колдографии опубликовали.

Разумеется, это грозило обоим большими проблемами.

Для Поттера огласка была равнозначна подмоченной репутации героя и примерного семьянина. Может, дело даже дошло бы до развода — кто знает, что могло взбрести миссис Поттер в голову? Для Панси всё обернулось бы лишением законных денег, что полагались ей от почти бывшего мужа. Этого самого мужа поймали на измене недели две назад, а в брачном контракте чёрным по белому значилось, что в случае измены одного из супругов две трети имущества полагались пострадавшей стороне. Получить-то деньги она получит и в нынешней ситуации, но гораздо меньшую сумму, равную её приданному, что в послевоенные годы было весьма скромным, если не сказать мизерным.

— Можно заплатить.

— Пять тысяч галлеонов? Поттер, я всегда знала, что ты богатый мальчик, но не настолько же. — Панси невесело рассмеялась и, отсалютовав стаканом, осушила его в пару глотков. Зажмурилась, пережидая, пока перестанут слезиться глаза, и затем предложила: — Можем украсть плёнку. Дешевле и надёжнее.

— Это преступление!

— Конечно, преступление. Но я уверена, нынешний глава Аврората закроет глаза на наше маленькое самоуправство. Как считаешь?

— Считаю, что это ещё вылезет нам боком. Когда нас поймают...

— Если поймают, — перебила она, обворожительно улыбаясь. — В школе ты был гораздо смелее, что же изменилось за эти годы? Неужто постарел, Поттер?

— Повзрослел.

— Какая жалость.

Гарри нахмурился: было совершенно непонятно, издеваются над ним или говорят искренне. Впрочем, ему было всё равно. Он хотел лишь побыстрее разобраться с проблемами и больше никогда не встречаться с Паркинсон.

И в этом их желания полностью совпадали.

* * *

Сказать проще, чем сделать.

На сбор денег Скитер дала три дня, пригрозив в противном случае опубликовать снимки в Пророке, Ведьмополитене и ещё дюжине газет, падких на скандалы и свежие сплетни.

Пытаясь разыскать нынешнее место жительства Скитер, Гарри столкнулся с тем, что её адрес нигде не был зарегистрирован. По-крайней мере, в магической части Британии. Более того: месяца три назад Рита со скандалом уволилась из «Ведьминого досуга» (сама она это назвала творческим отпуском) и... исчезла. С чем это было связано, никто не знал, но догадок строилось множество: от банальных до экзотических.

Самая экстравагантная гласила, что проныру прокляли, и теперь каждое полнолуние она оборачивается в огромную мерзкую лягушку, которая своей прожорливостью и вредностью не уступает ирландским пикси.

Панси выслушала всё это с улыбкой, а затем сказала:

— В деньгах дело. Я поспрашивала среди своих, и Забини рассказал мне кое-что интересное. Оказывается, Скитер одолжила кругленькую сумму у кое-кого из теневых в Лютном переулке. Для чего — никто не знает. Известно лишь, что она не смогла вовремя вернуть долг и закапали проценты.

— А мы так вовремя подвернулись, что грех было не воспользоваться, — откликнулся Поттер и, помолчав, спросил: — Получается, это случайность?

— Получается, да. Поттер, ты, конечно, человек важный — глава Аврората и герой, — но это совершенно не значит, что весь мир крутится вокруг тебя.

— Кто бы говорил! Уж у кого, а у тебя самомнение и в Хогвартсе было размером с гиппогрифа.

— Это было давно. Сейчас же я скромная и законопослушная волшебница с почти безупречной репутацией.

— Неужели стареешь, Паркинсон? — спросил Гарри, усмехнувшись.

Панси вернула ему усмешку:

— Нет, просто повзрослела.

* * *

У Поттера было всё: идеальная жёнушка, трое отпрысков и должность главы Аврората. А у Панси лишь неудавшийся брак да дюжина сиклей в кармане.

И это было ни разу не справедливо.

Впрочем, сейчас, прячась под мантией-невидимкой и прижимаясь к тёплому боку Гарри, Паркинсон об этом совершенно не вспоминала. Грелась, наслаждаясь теплом и внезапной заботой, такой непривычной и приятной, и всматривалась в тёмные провалы окон в маггловском коттедже.

Они всё же нашли убежище Скитер. В Мерлином забытой маггловской деревне в графстве Норт-Йоркшир. Дом казался заброшенным и подозрительно безобидным, но кто знает, какие сюрпризы могла оставить Скитер и какие чары она для этого использовала.

— Ты уверен, что это здесь?

— На все сто. Сюда ведут три из пяти остаточных следов аппарации.

— Откуда проследил?

— От магазина мадам Малкин. У всех есть свои слабости. У Скитер — это пошитые на заказ мантии. Может, останешься здесь?

— Вот ещё! И пропущу всё веселье?

— Рыться в чужом белье совсем не весело. — Гарри сердито посмотрел на Панси, на что она лишь фыркнула.

— Большой опыт, Поттер?

— Больший, чем мне бы хотелось, — нехотя признался он, снял с них мантию-невидимку, уменьшил её и спрятал в карман, а затем первым пошёл к усыпанной гравием дороге, ведущей к дверям коттеджа. Паркинсон последовала за ним.

* * *

Все оказалось до возмутительного просто. Дверь держала простенькая Алохомора, сам же дом скрывали элементарные магглоотталкивающие чары.

Внутри было пусто: ни мебели, ни маггловской бытовой техники, ни личных вещей. Лишь голые стены с обшарпанными обоями да гулкое эхо.

Казалось, дом жил своей жизнью: под половицами шуршали и попискивали мыши, в углах плели серебристую паутину пауки, в пустых комнатах гуляли сквозняки.

— Теперь понятно, отчего защита настолько паршивая. Тут попросту нечего красть.

Панси брезгливо поморщилась, отряхивая мантию от паутины.

— Что делать будем?

— Мы ещё не осмотрели подвал и чердак. Что выбираешь?

— Тебя.

— Что? — Гарри озадаченно посмотрел на неё.

— Что-что, с тобой пойду, — пробормотала Панси. — Не нравится мне этот дом. Слишком всё просто.

Она подхватила Поттера под локоть, не столько ища защиты, сколько пытаясь избавиться от дурного предчувствия, которое, словно позабытая в одежде булавка, кололо, тревожило и не давало ни малейшей возможности от него избавиться.

Освещая себе дорогу Люмосом, они стали спускаться в подвал. Ступеньки скрипели и, казалось, вот-вот грозили развалиться и рухнуть вниз под их весом.

Не рухнули.

На одной из ступенек Панси споткнулась и едва не скатилась вниз, если бы Поттер вовремя не поддержал её. В подвале было так же пусто, как и во всём доме. В углу стояла пара бумажных коробок со старыми газетами. Подойдя ближе, Гарри увидел, что это выпуски Пророка, Ведьмополитена, Придиры и ещё дюжины менее известных изданий. В самой нижней коробке было полно старых фотоплёнок.

— Как думаешь, среди них есть наша?

— Сомневаюсь. Скитер не настолько глупа, чтобы прятать её в таком ненадёжном месте, — ответил Гарри. — Пошли, вряд ли мы найдём здесь что-то полезное.

Он развернулся, освещая Люмосом стены подвала, да так и замер на месте: лестница, по которой они спустились каких-то пятнадцать минут назад, исчезла, а стены засветились тусклой желтизной и противно загудели.

— Мерлиновы подштанники! — выругался Поттер.

— Хуже. Ритины.

Предчувствие Панси не обмануло — ловушка, устроенная вредной журналисткой, сработала на ура. Они очутились внутри клетки, сплетённой из нитей магии. Обидно, но Скитер оказалась хитрее их обоих. Можно было только догадываться, что она потребует, когда вернётся в коттедж.

Если вернётся, но об этом Паркинсон не хотела задумываться.

* * *

— Без воды человек может прожить дня три, без еды — три недели.

— А без секса? — Панси куталась в мантию Поттера, которую он, как настоящий джентльмен, ей одолжил. Помогало плохо: в подвале было холодно и сыро, а в углах скреблись мыши. Она прижималась к тёплому боку Гарри, слушая его тихий спокойный голос и чувствуя себя до неприличия счастливой.

— Год.

— Так-таки год? — Паркинсон недоверчиво покосилась. Выражение лица в темноте рассмотреть было сложно, но ей показалось, что Гарри улыбнулся.

— Год, — повторил он. — По-крайней мере, мне это удалось.

— Получается, в семье героев всё не так хорошо и празднично, как пишут в газетах?

— Получается. После рождения дочери мы с Джинни немного отдалились, но всё обязательно наладится. Я верю в это.

Панси совершенно не умела утешать людей. Не считала нужным лгать о том, что всё будет хорошо, ободряюще похлопывать по плечу и вдохновенно нести чушь о времени, любви и прочей ерунде. Хотя, надо было отдать ей должное, врала она виртуозно, особенно если это сулило выгоду.

Но сегодня ей не хотелось врать. Вместо этого она нашла ладонь Гарри и легко её сжала, заменяя жестом тысячи слов; он осторожно обнял Панси в ответ.

* * *

Они так и заснули, прижавшись друг к другу, чтобы хоть немного согреться. Ночи в апреле всё ещё были холодными.

— Какая трогательная сцена! Жаль, не захватила фотоаппарат, — насмешливо произнесла Скитер. Не нужно было владеть легилименцией, чтобы знать, о чём она думает.

В своей любимой ядовито-зелёной мантии, с алыми губами и с сумкой из крокодильей кожи она казалась возмутительно бодрой и счастливой. Паркинсон смотрела на неё с бессильной злостью, понимая, что не сможет до неё добраться. По крайней мере, не сейчас.

Гарри же на первый взгляд остался спокойным и невозмутимым. На второй — рассердился не меньше Панси. Волшебная палочка как-то сама собой оказалась в его руке, и не стоило сомневаться — он пустит её в ход при первой же возможности.

— Ах, какая жалость! Несколько свежих колдографий превосходно пополнили бы мою коллекцию о знаменитом Гарри Поттере и его новой пассии. Ай-яй-яй, как не хорошо обманывать, а с виду такой приличный волшебник. Ну, ничего. Думаю, восемь тысяч галлеонов в качестве платы за молчание послужат вам обоим хорошим уроком на будущее.

— Почему не десять? — спросил Гарри, по-прежнему не двигаясь.

Панси отстранилась, чтобы не мешать ему, когда он начнёт колдовать. Ну и чтобы самой не попасть под раздачу: кем-кем, а героем она никогда не была.

— Я сегодня добрая, — ответила ему Скитер. — К тому же вряд ли вы сможете собрать десять тысяч галлеонов за оставшиеся у вас полдня.

Она взмахнула палочкой, снимая часть чар и возвращая лестницу на прежнее место; стены по-прежнему светились жёлтым. Гарри промолчал, Панси тоже не спешила вступать с хитрой журналисткой в спор. Смотрела, как она спускается, вниз и мысленно желала ей навернуться.

То ли Мерлин услышал молитвы Паркинсон, то ли обветшавшее дерево было вконец изъедено мышами и древоточцами, но одна из ступенек сломалась, и Скитер, споткнувшись, скатилась вниз да так и осталась лежать у подножья лестницы.

К счастью, высота была не настолько большой, чтобы сломать шею, но сознание Рита потеряла. Нащупав её пульс, Гарри облегчённо вздохнул. Попасться на воровстве — неприятно, но не смертельно, а вот оказаться свидетелем чьих-то последних минут, да ещё в такой ситуации, весьма и весьма губительно.

Особенно для репутации.

Особенно, если ты глава Аврората.

И уж тем более, если ты Гарри Поттер.

— Жаль, что она не в аниформе. Посадили бы её в банку да подарили бы кому-то в качестве домашней зверушки.

— Ты сама доброта, Паркинсон.

— А то! — рассмеялась Панси, с наслаждением сжигая Инсендио плёнку с компроматом.

Последняя была извлечена из сумки из крокодильей кожи вместе с несколькими копиями колдографий. Наблюдать за тем, как они чернеют и скукоживаются от огня, было ни с чем не сравнимым удовольствием.

— Нет, сажать её в банку мы не будем. А вот подправить воспоминания не помешает. Правда, в этом я не мастер.

С этими словами Гарри прислонил волшебную палочку к виску Скитер и пробормотал заклинание.

* * *

Они оставили Риту в подвале с изменённой памятью, головной болью и шишкой размером с орех. Выйдя из коттеджа, Панси довольно зажмурилась. Воздух был свежим, пахло чем-то цветочным, сладким. Солнце слепило глаза и согревало озябшее за ночь тело. Она посмотрела на Поттера: в нелепых круглых очках и в помятой пыльной мантии он выглядел донельзя глупо и как-то по-домашнему.

— Вот и всё, да? — спросила Паркинсон, почти желая, чтобы он возразил. Она так сильно хотела этого и в то же время боялась.

Гарри шагнул вперёд и сжал её руку; ладонь его была большой и теплой. Казалось, он хотел что-то сказать, что-то очень важное, но никак не мог подобрать нужных слов.

Панси нашла их за него. Всего три:

— Больше никакого кофе.

— И никаких маффинов.

А потом они аппарировали каждый к себе домой.

* * *

Всё имеет свойство заканчиваться, как хорошее, так и плохое. Со временем отношения с женой у Гарри наладились. Они даже подумывали завести четвёртого ребёнка, но всё же решили, что не стоит.

Паркинсон благополучно развелась с мужем и переехала жить во Францию. С её слов, она была сыта по горло постоянными дождями, плохим кофе и пронырливыми жуками. Со слов недоброжелателей, у неё появился новый возлюбленный, до неприличия богатый и одинокий.

Рита Скитер после творческого отпуска вернулась работать в «Ведьмин досуг». Она продолжала держать слово, данное когда-то Гермионе, и за всё время не написала ни строчки лжи о Гарри Поттере.