Величие Цербера (джен)

Грузовой отсек крейсера «Намибия».

Тихий гул потрепанной посудины слегка действовал на нервы. Высадка все откладывалась и откладывалась. Скука и отсутствие каких-либо внятных инструкций начинали серьезно раздражать. А уж на фоне, мягко говоря, ощутимых потерь некоторых и вовсе приходилось приводить в себя хуком с правой.

Я уже думал завалиться вздремнуть на пассажирских сиденьях челнока, пока это возможно, когда в отсек спустился один из штабистов — обыкновенный представитель многопоколенной военной династии с отменной выправкой и лощеной рожей, но без намека на реальный опыт в бою или хотя бы за картой.

— Лейтенант Брандер, — обратился он к моему взводу, глядя на толпу и явно в упор не замечая меня.

— Я Брандер и погоны вроде не снимал, — только и оставалось ответить мне.

— Оставьте свои замечания для подчиненных. Генерал Уильямс, капитан Смирнов и лейтенанты Ким и Стивенсон на связи в конференц-зале и требуют вас для инструктажа.

Я молча поднялся и проследовал за штабистом. Цели его присутствия на корабле остались для меня загадкой. Думаю, Уильямс хотел либо отделаться от него, либо иметь лишние глаза и уши поближе к флоту и десантной группе. Другое дело — что он рассчитывал услышать или увидеть? Мои парни еще ни разу не показали себя трусами.

Штабист бодрым шагом проводил меня до конференц-зала, пропустил меня к точке связи и встал за спиной, что ощутимо раздражало. Я включил приемник. Переговоры, очевидно, уже шли вовсю, но дожидаться, пока на меня обратят внимание, было как минимум не по уставу.

— Генерал, сэр, первый лейтенант Брандер на связи, сэр.

— А, Брандер, ваши первоначальные инструкции немного меняются. Сколько у вас боеспособных людей?

— После прошлого боя осталось девятнадцать бойцов, сэр. Двое убиты, четверо ранены. Какова наша задача, сэр?

— Смирнов, введите его в курс дела.

Смирнов, судя по мундиру, был флотский, а лейтенанты — из пехоты.

— Лейтенант Брандер, колония Шаньси почти полностью захвачена. В жилых секторах действуют организованные группы лейтенанта Кима и лейтенанта Стивенсона, еще часть выживших разбросаны по колонии, но мы не можем контролировать ситуацию. Для восстановления преимущества нам необходимо закрепиться в нескольких опорных точках. Вам как десанту доверят точку, наиболее отдаленную от основного поселения. А именно укрепленную базу при иридиевом руднике.

— Сэр, будет ли поддержка с воздуха?

— Я бы на это не рассчитывал, Брандер. Они сшибают всех на подлете. Нас сбили в квадрате А-13, но большей частью мы сумели отойти к жилым кварталам. Отбейте рудник, и если подкрепление прорвется вовремя, а вы сумеете объединиться с остатками пятой бригады и группой Харпера, то Ким и Стивенсон займут рудники. Затем вы должны будете выдвинуться к вышке на северо-востоке. Я скину вам последние данные, что мы успели получить с воздуха. Рекомендую десантирование на челноках с выгрузкой вне атмосферы в квадрате В-17, там кучность и точность попаданий была наиболее низкой.

— Сэр, какова численность противника в точке высадки?

— Около взвода. Однако в течение четверти часа к данной точке могут подтянуться еще до четырех, — вздохнув, ответил Смирнов.

— Брандер, задача рискованная, однако, если ты сумеешь занять базу и перенастроить орудия, мы сможем подтянуть больше кораблей, — вновь включился в разговор генерал.

— Задача предельно ясна, сэр. Не оставлять же наши территории этим выродкам.

— Отлично. Господа, надеюсь, вы понимаете, что это не просто вопрос наших жизней. Такого противника у нас еще не было. Мы обязаны сделать все, что в наших силах, чтобы дать подкреплениям подойти и сберечь оставшихся мирных жителей. Задача ясна? — спросил Уильямс с такой давящей интонацией, что задай так вопрос: «Есть ли у тебя щупальца на спине?» — новобранцу, тот бы не задумываясь ответил: «Да».

Конференция завершилась. Мне предстояло построить своих людей и провести инструктаж уже им. Ситуация была неоднозначной. С одной стороны, парни страшно устали и были растеряны ввиду нападения противника, с которым никого из нас воевать не учили, но с другой — деваться нам всем было просто некуда, что в каком-то смысле было благом, так как это заставляло каждого выкладываться на полную.

Надо отдать должное Смирнову: свои расчеты он скинул оперативно, и инструктаж мне предстояло проводить, опираясь на них, а не на тупую жестикуляцию с голой картой.

— Взвод! — бойцы моментально встали по стойке смирно. — Только что генерал Уильямс отдал приказ выдвигаться для захвата опорной точки, — я активировал инструментрон и спроецировал объемную карту рудников. — Нашей задачей будет захват иридиевых рудников. Мы выводим из строя самоходные и стационарные крупнокалиберные орудия и вызываем поддержку с воздуха Намибии. Сразу за ней мы дожидаемся подхода основных сил и переходим в наступление на северо-восток к вышке. Без этих рудников мы не продвинемся дальше, так что от нас зависит все наступление. Действуем быстро и чисто, иначе увязнем и останемся одни. Не забывайте, что мы не мясо из пехоты, а десант ВКС Альянса. Не ждите легкой прогулки. Есть вопросы?

— Сэр, есть вопрос, — сказал командующий отделением Монсон. Он не был гением, однако, о том, что я выбрал замом именно его, мне еще ни разу не приходилось жалеть.

— Слушаю, сержант.

— Почему бы не задавить числом, а не посылать неполный взвод? — спросил Монсон, но судя по лицам парней, подобный вопрос возник не только у него.

— Во-первых, если ты это число найдешь, буду тебе очень благодарен; во-вторых, если даже перебросить все силы на рудник, мало того, что мы обескровим поселение, так еще и стянем к себе до сотни этих ублюдков. Еще вопросы есть?

Повисла тишина.

— Чудно. Полчаса на сборы. Максимальный боекомплект. Если надо, трясите и интенданта, и флотских. Возможности восполнить может и не оказаться, пока не подойдут подкрепления. Все свободны.

Несмотря ни на что, сборы и распределение прошли как по учебнику. Однако на подходе к точке выброски Намибию обстреляли. Нам повезло дважды. Во-первых, противник сосредоточил огонь на крейсере и, по всей видимости, не заметил челноков, во-вторых, крейсер хоть и получил сильные повреждения, однако сумел вовремя отойти.

Наш взвод занял позиции на холме в паре сотен метров до границ укрепленного сооружения. Смирнов оказался прав на все сто процентов — это была настоящая крепость. Этого следовало ожидать, учитывая ценность иридия, но, поскольку мой взвод не посылали на охрану объектов, я мог лишь догадываться, насколько Альянс вложился в данный объект, — и то если бы задавался этим вопросом.

Позиция была будто создана для наблюдения. Даже не используя тепловизор, можно было видеть чуть меньше половины планировки комплекса.

— Монсон, что видишь? — спросил я сержанта, осматривающего местность через прицел снайперской винтовки.

— Вижу два орудийных расчета, семеро бойцов рядом, похоже, пехота. Справа у шахты патруль, трое, двигаются по прямой до развилки с блоками санитарного контроля. Между постройками еще десяток. На правом здании антенна. Не наша, но, похоже, для связи.

— План такой: Монсон возьмет пару человек и обойдет слева. Берете гранатомет и сносите антенну. Это будет сигналом к штурму. Я с остальными захожу со стороны шахты, снимаем патруль и нейтрализуем расчеты. Сбор там же. Затем добиваем оставшихся, Хейз садится за передатчик и вызывает поддержку Намибии. Пока не выведем из строя антенну, в бой не вступать, иначе сюда подтянется еще до сотни этих уродов. Начинаем!

Монсон с двумя бойцами отделились от нашей группы и бесшумно скрылись в темноте. Я махнул рукой взводу, и мы медленным, осторожным шагом, разделившись на группы по три-четыре человека, двинулись к шахте. Ожидать можно было всего чего угодно. Судя по тому, как нас буквально смели с Шаньси, получив контроль и на земле, и на орбите, наш противник был хорошо подготовлен и знаком с тактикой ведения боя. Он совершенно не уступал нам по оснащению и подготовке ни на земле, ни в воздухе, ни в космосе. Может, даже и превосходил. Во всяком случае «Намибия» неслабо получила от него, а от флота и вовсе остались лишь тысячи тонн космического мусора, часть которого эти говнюки умудрились использовать против нас же.

Однако ситуация на твердой земле была не такая плачевная. Мы несли потери, враг постепенно занимал все больше территорий, но и нападавшим доставалось как следует. Каждый опорный пункт Альянса давался им большой ценой. Мы стояли насмерть, не сдавая позиций до последнего. Несмотря на превосходство во всем, включая банальное численное, они вот уже месяц не могли выбить нас с планеты. Еще немного, и их генералы должны были начать паниковать. Гуманоидам не помогли ни орбитальные бомбардировки, ни бесконечные наземные сражения. Нас не так просто было выковырять отсюда. Мы были на своей территории и знали ее лучше противника. Мало-помалу приспосабливались к ситуации, учились обходиться минимумом оставшихся запасов и трофеев. Так не могло продолжаться вечно, но и сдаться никто из нас не мог.

— Лейтенант, мы на позиции, — передал по рации Монсон. — Ждем приказа.

— Десять секунд.

— Вас понял.

Мы подобрались совсем близко и заняли свои позиции. Вражеский патруль из трех особей внимательно просматривал окрестности. Я опасался, что нас заметят до того, как сержант лишит их связи, и тогда уже нам придется отступать в спешном порядке, причем вглубь не полностью контролируемой территории. Пока все шло по плану, только вот Монсон медлил, а пришельцы получали все больше шансов нас засечь.

«Ну, давай же, сержант!» — внутренне воззвал к нему я и с надеждой посмотрел на антенну.

Пару секунд спустя ракета наконец вылетела с тихим неприметным хлопком и врезалась в антенну. Взрыв поднял шум на всю окрестность. Патруль сорвался с места и направился к источнику шума. Монсон не успел отойти. Началась стрельба.

— Теперь наш выход! Валите уродов! — дал команду я.

Мы синхронно открыли огонь по убегающему патрулю. В считанные секунды все трое упали на землю, пораженные десятками выстрелов.

— Вперед! Бегом!

Взвод занял шахту и стал пробиваться к орудиям. Противник ушел в глубокую оборону, попрятался в постройках добывающего комплекса и стал вести точный огонь из окон и щелей. Благо с нашей стороны потерь пока не наблюдалось.

Я прилег за толстую стальную баррикаду и вел огонь на подавление по одному из блоков. Они могли сидеть там очень долго, а значит, нужно было что-то делать.

— Филлипс, зайди с фланга и закинь им внутрь пару гранат. Мы прикроем.

— Понял, сэр! — коротко ответил рядовой и выдвинулся к углу обстреливаемого блока.

— На счет три все открываем огонь на подавление по тому блоку. Один, два, три!

Мы коллективно решетили постройку, в которой закрепился противник, не оставляя им возможности высунуться, что давало Филлипсу время подойти ближе и забросить им парочку зажигательных гранат в окно.

Взрыв. Несколько полыхающих пришельцев выпало из окна и тут же было расстреляно. Еще один взрыв разрушил часть стены, открывая нам возможность уничтожить оставшихся.

— Выдвигаемся! Занять постройку! — скомандовал я своим и вперед всех побежал туда.

Раздался неожиданный грохот. Земля поднялась на пару метров в воздух, отбросив меня в сторону. В ушах стоял сильный гул, на броне появились глубокие физические повреждения. Недалеко от меня образовался небольшой кратер.

— Лейтенант, это танк! — еле разобрал я. Ощущения были такие, будто мне надели на голову металлический сосуд и ударили по нему прикладом.

По этому поводу Смирнов и Уильямс не инструктировали. Очередной провал разведки.

Я поднялся с земли и укрылся за ближайшим домом. Сюда прибежал и гранатометчик.

— Ты-то мне и нужен. Сначала придется разобраться с танком, — приходя в себя, обратился я к бойцу.

— Никак нет, лейтенант, мои ракеты не пробьют его. Это фугасные заряды. Они предназначены для уничтожения орудий. Если бы только можно было подобраться к нему ближе и использовать взрывчатку… — доложил капрал.

— Не вариант, нас расстреляют еще на подходе к нему.

— Что будем делать? — капрал вопросительно посмотрел на меня.

— Хейз, доложи обстановку, — передал я по рации.

— Лейтенант, нас прижали на позиции, подавляют с двух сторон, выйти во фланг не можем.

— Можешь запросить помощь с Намибии?

— Пока орудия активны — это не имеет смысла, сэр. Они сбивают абсолютно все, — заметил Хейз.

«Чертовы гуманоиды! Но и мы не пальцем деланные», — подумал я.

— Значит, нужно взорвать орудия, — я хлопнул гранатометчика по плечу. — Ты вперед, я прямо за тобой. Остальные продолжают подавлять. Готов?

Он кивнул и выскочил из укрытия раньше, чем я успел оглядеться и дать добро. Выстрел снайпера тут же пробил его шлем навылет, словно стрелок его и ждал. Я схватил гранатомет и прыгнул обратно за угол дома.

— У нас тут снайпер. Вычислите позицию! — скомандовал я, надеясь, что хоть кто-то из моих ребят успел его заметить.

— Я нашел, сэр. Центральное здание, третий этаж, крайнее левое окно, — тут же ответил кто-то из моего взвода.

— Отлично сработал, сейчас разберемся, — улыбнулся я, попутно ловя цель через целеуказатель прицела гранатомета.

Выдохнув, я нажал на спуск.

— Лови, ублюдок!

Взрывом разворотило окно и часть стены. Вряд ли после такого хоть кто-то смог выжить.

— Прикройте, я доберусь до орудий!

— Есть, сэр.

Я что есть силы с гранатометом наперевес побежал наперерез противнику, на позицию для выстрела.

Мой взвод выиграл мне пару лишних секунд, но меня заметили. Я даже не стал отвлекаться на бой, а просто бежал, виляя между зданий, и выбрался на холм, с которого сделал пару выстрелов. Одно из орудий загорелось и завалилось на бок, а второе, видимо, просто перестало функционировать от полученных повреждений. На меня обрушился шквальный огонь противника. Я прижался к земле и сполз вниз по холму.

— Хейз, вызывай ракетный удар! Нам нужно уничтожить этот танк. Подсветишь цель дроном, все понял?

— Есть! Будет сделано.

Я отполз как можно дальше, улегся между парой больших камней. У гранатомета остался еще один заряд. При мне имелся еще и пистолет. Немного, но должно было хватить.

Из-за холмов стали появляться темные силуэты пехоты противника.

Я выждал момент, когда они подошли чуть ближе, и отстрелял последний заряд, затем достал пистолет, расстреляв его до перегрева.

В ответ мне полетели короткие очереди, и я бросился обратно к камням.

В центре комплекса прогремел мощный взрыв, сопровождающийся нечеловеческими криками. Остатки пришельцев бросились назад. Рудники были взяты. Десант выполнил свою задачу. Я огляделся и потопал обратно к своим.

После боя не помешало бы перевести дух. Пройдясь по разрушенной базе, я нашел раскладной стул, в спешке оставленный неприятелем, и уселся рядом с уличным фонарем. Почти приятное место, если бы не хрустящие обгоревшие обломки под ногами и букет ароматов гари.

Заместитель увидел меня со второго этажа блока неподалеку и тут же спустился.

— Монсон, что у нас в итоге? Убитые, раненые? — спросил я.

— Осталось тринадцать человек. Тяжелых ранений среди солдат нет. Можно считать операцию удачной, — спокойно, но не слишком радостно ответил он.

— Хейз, как там со связью? — поинтересовался я у подошедшего бойца.

— Ничего не понимаю. Прием работает в обе стороны, каналы не менялись, но не получается вызвать базу. Просто как будто режим тишины объявили. Даже помех нет. Мне кажется, что-то случилось, сэр. Штабные обычно сами о себе напоминают и требуют доклад, а тут…

— Продолжай, мы должны связаться с ними любой ценой. В противном случае кому-то придется топать в поселение пешком и докладываться лично.

— Понял, сэр. Сделаю все что в моих силах, — ответил Хейз и вернулся в блок поближе к горизонтальным поверхностям, где проще было протестировать аппаратуру.

Едва выбрались из одной неприятности, как попали в другую. Даже для будней десанта это слишком.

«Ну почему все всегда идет не по плану? Еще пару минут назад все работало, а теперь связь внезапно исчезла. Да как такое вообще возможно?» — крутилось в моей голове.

Хейз снова выбежал из блока и явно спешил о чем-то доложить.

— Лейтенант, сэр, вас вызывает генерал Уильямс! — удивленно, но насторожено сказал он.

— Да неужели? Связь заработала? — не удержавшись от сарказма, ответил я. — Посмотрим, что он скажет, — поднявшись со стула, я подошел к передатчику. Там высветилась голограмма Уильямса.

— Лейтенант Брандер, вижу, что с поставленной задачей вы справились. Альянс непременно будет гордиться вами.

— Все это конечно очень лестно, генерал, но меня больше интересует, что происходит. Почему до сих пор нет воздушной поддержки? И когда прибудут основные силы?

— Как раз об этом я и хотел тебя проинструктировать, — генерал прокашлялся. — Планы меняются, Брандер. Никакой поддержки не будет и штурма тоже.

— То есть как? Совсем? — я застыл в ожидании его пояснения.

— Да, совсем. Сейчас к вам прибудут парламентеры. Вы сдадите им оружие и будете следовать инструкциям.

— Генерал, что происходит?

— Ждите дальнейших указаний, Брандер, — давая понять, что разговор окончен, опять с нажимом сказал Уильямс.

Его фигура пропала. Прямо за мной стоял не менее удивленный Монсон.

— Мне это совсем не нравится, лейтенант. Он что, требует, чтобы мы сдались в лапы не пойми каких выродков? С чего нам вообще его слушать? Мы ведь даже не из его гарнизона.

— Монсон, я сам ничего не понимаю. Давай дождемся этих делегатов и посмотрим, чего они хотят от нас.

— Я понял, сэр. Разрешите идти?

Я кивнул ему, а сам опять вышел на холм, высматривая этих переговорщиков. На горизонте появился челнок.

Он быстро приближался к руднику. Мой взвод был во всеоружии, построился в центре и ждал от меня приказов. А я не знал, что мне делать.

Из челнока вылезли двое пришельцев. Один безоружный — парламентер, другой — его телохранитель в броне и с винтовкой.

Я недовольно посмотрел на него, проходя мимо, он лишь шевельнул жвалами, словно хмыкнул, и остановился у передатчика, что-то там настроил и сделал шаг назад. Теперь уже весь взвод, точнее те, что от него остались, окружили место связи и удивленно смотрели на новоприбывших.

Появился объемный образ Уильямса, а напротив него — какой-то важный гуманоид.

— Генерал Уильямс.

— Генерал Десолас.

Они обменялись любезностями. Мерзкое зрелище. Неужели после всего, что пришлось сделать за это время, мы должны были сдаться, а главное — кому?

— Введу вас в курс дела, лейтенант Брандер, — заговорил со мной их генерал. — Мы уже месяц безуспешно боремся друг с другом на этой планете, и нашему противостоянию не видно конца. Я связался с генералом Уильямсом, и он, к моему удивлению, оказался более благоразумен, чем я ожидал. Наша победа — только вопрос времени, и вы это понимаете. Ваши отчаянные попытки сопротивления приводят лишь к новым жертвам как с вашей, так и с нашей стороны. Мы с вашим генералом побеседовали и пришли к выводу, что лучшим вариантом будет добровольная капитуляция. Вы складываете оружие, взамен мы гарантируем вам жизнь и возвращение на родную планету после того, как конфликт будет разрешен при любом его исходе.

— Генерал Уильямс, вы сдали гарнизон? Вы сдались этим тварям? Генерал, объяснитесь!

— Припасы заканчиваются. Если не они, так голод уничтожит колонию. Я забочусь о своих людях и не хочу их гибели. Это самый оптимальный вариант. Мы должны сложить оружие. Это приказ, Брандер.

— А я сюда не сдаваться пришел и не для этого мои люди проливали кровь, — злость и ярость переполняли мое тело. Руки начали подрагивать. Такого удара в спину я никак не мог ожидать.

— Хорошо подумайте Брандер. У вас еще будет шанс вернуться на службу. Я приказываю вам сложить оружие.

— Да пошел ты к черту, Уильямс! Я не в твоем подчинении! Генерал Десолас, вот мой ответ на ваше предложение.

Я выхватил пистолет и выстрелил в голову парламентеру. Пришелец рухнул на холодную землю. Его телохранителя быстро скрутили люди из взвода и просто свернули шею.

— Это непростительная ошибка, лейтенант, — Десолас опустил голову.

— Да пошел ты, костемордый! — я выключил конференцию.

— Что теперь, сэр? — обратился ко мне Монсон.

— Готовьтесь к бою. Если Уильямс хочет стать лабораторной крысой для этих уродов, то туда ему и дорога. Нас они живыми не получат! — я крепко сжал рукоятку пистолета.

У нас было мало времени. Противник был неглуп и вряд исключал возможность если не неповиновения, так диверсии или обманного маневра.

База при рудниках серьезно пострадала, но и теперь при грамотной организации обороны вполне могла служить хорошим укреплением.

Точкой отхода я выбрал антенну на северо-востоке. Там была пара укрепленных блоков, а главное — возможность выйти на связь с Землей, получить внятные инструкции и наконец вытребовать оперативное вмешательство Альянса и, при удаче, поддержку с Намибии.

Я расставил людей, растяжки, мины и турели с расчетом на то, что противник решит задавить нас числом сразу с нескольких флангов.

Как же я ошибался.

Первый взрыв прогремел в пятнадцати метрах прямо за моей спиной. Блок охраны, в котором я оставил троих солдат и остатки боеприпасов, разлетелся в щепки.

Борт противника даже не стал входить в атмосферу и в зону прямой видимости, а просто прицельно обстреливал укрепление.

Следующий залп не заставил себя ждать и пришелся на десять метров дальше — по входу в шахты, полностью завалив его и похоронив под землей еще четверых солдат.

— Отходим! К запасной точке, живо! — только и оставалось скомандовать мне.

Эти ребята явно вознамерились сравнять укрепления с землей, а после добить оставшихся «вручную».

Я без раскачки рванул в сторону антенны. Монсон и еще четверо рядовых, включая Хейза, последовали за мной.

Я не оглядывался, лишь крикнул бегущим:

— Не останавливаться!

Антенна была в прямой видимости, но по ощущениям там был не километр, а минимум двадцать.

Нам повезло, что противник пока отрабатывал лишь базу, а не целенаправленно высвечивал «мягкие цели». Выбраться из этого ада удалось лишь пятерым. Мне, Монсону, Филлипсу, Бергу и Хейзу.

Как только мы добрались до антенны, я дал новую вводную:

— Хейз, выходи на связь с Землей, доложи ситуацию, затем вызывай Намибию, быть может, они еще с нами. Берг, прикрываешь его. Монсон и Филлипс, расставить растяжки и мины по периметру. Как только Хейз доложится, отходим в леса на северо-запад. Выполнять.

Уже очень давно у меня так не дрожали руки. Я знал: шансов на то, что мы успеем до того, как пришельцы скорректируют цель артобстрела, — минимальны. Но был ли у нас теперь другой выход?

Я установил мину с датчиком движения и занял позицию на крыше одного из блоков за специально поднятыми для этих целей укрепленными ящиками.

Визор помог мне рассмотреть базу при рудниках. Противник даже не стал ее занимать. И действительно, особого смысла в этом не было. Сооружения были сровнены с землей. Лишь обуглившиеся куски блоков и фрагменты тел моих людей напоминали о том, что еще считанные минуты назад там была гордость человеческой инженерной мысли. Не хотелось даже думать, дадут ли эти твари собрать то, что осталось от моих парней, и похоронить их, а главное, возьмется ли за это Уильямс после всего произошедшего. Наверное, теперь было проще накидать курган земли и назвать это братской могилой, чем отыскивать все, что осталось от моего взвода.

Чертов визор даже давал мне возможность разглядеть татуировку оскалившегося полкового талисмана «Счастливчика» на оторванной руке капрала Ли. Движение на местности отсутствовало. Естественно, не выжил никто. Даже наше выживание было скорее лишь временным затруднением для противника, которое он уже почти разрешил.

Хейз все не докладывал о результатах. Это было неудивительно, так как выйти на связь со штабом на Земле и без того было непросто, а тут нам наверняка организовывали помехи.

В пятистах метрах в кронах деревьев мелькнули силуэты. Я подал знак бойцам.

Снова взрыв. Антенна разлетелась в клочья вместе со стоящим рядом блоком. Я почувствовал, как осколки пронзают мою спину, прорезая броню, словно горячий нож масло, и как я лечу кубарем вниз.

Их приглушенные приближающие шаги. Нервное и хриплое дыхание Монсона. Еще пара метров, и все будет кончено для всех нас. Неужели именно эту симфонию я должен был услышать последней?

Чертова присяга! К ней я всегда относился с почтением. Она пусть и не напрямую, но обещала мне достойную жизнь в служении людям или же достойную мемориала смерть в бою, встречая пули грудью. А я валялся на земле по уши в грязи, крови и одному богу известно, в каком еще говне, и ожидал, когда совершенно непонятная форма жизни наконец соизволит прийти на мои крики и подорваться на растяжке в паре метров от нас с Монсоном. Знал ли мой вербовщик, что мой путь окончится так, когда тоннами лил мне в уши все это дерьмо про идеалы Альянса. Наверняка догадывался. Я верил ему. В сущности, верил даже теперь и искренне готов делать то же самое, будь я на его месте. Однако обида за столь нелепую кончину почти вызывала странный смех.

Я уже был готов снова ощутить обжигающую температурой и громкостью волну взрыва, на этот раз сильнейшую и последнюю для меня, но услышал лишь глухой удар приземляющегося небольшого предмета и последовавший странный треск и почувствовал уколы сотни иголок по телу, прежде чем вырубиться.

Полный сумбур сознания. Я слышал то стук собственного сердца, то звон металла над ухом, то разговоры, суть которых разобрать был не в состоянии. Иногда видел свет. Не тот, что в конце тоннеля, от старца, подающего тебе руку, или еще какой несусветной хрени, о которой любят трындеть некоторые. Это был мерзкий, режущий глаза свет, граничащий по своему действию с болью и с ней же смешанный, но через другие ощущения. Я был полностью обездвижен и, готов поклясться, даже дышал не самостоятельно.

Мне и до этого случалось поймать пулю или осколок, но тут я был полностью растерян и совершенно не понимал, что происходит. Некоторые фрагменты моих воспоминаний то всплывали, то терялись. Иногда мне казалось, что я еще в госпитале в Сиднее или на Марсе и прихожу в себя после взрыва, организованного одним ультраконсервативным поганцем.

Я все еще видел только слепящий свет и улавливал некоторые резкие звуки.

— Организм реагирует на этот препарат ровно так, как мне описывали, — явно отчитывался о проделанной работе некто.

— Ваши прошлые успехи заставляют меня усомниться в этом, землянин, — с нажимом ответил ему кто-то с весьма необычным тембром голоса.

— Препарат, который вы мне предоставили, действительно обладает уникальными регенеративными свойствами. При этом он практически не вмешивается в общий метаболизм, генерал, — то ли спокойно, то ли просто устав, ответил ему этот врач.

— Мы не единственные расы во вселенной, доктор. Существуют и те, кто гораздо более осведомлен, в том числе и в области медицины, и при том ближе нас к вам с точки зрения физиологии. Каковы ваши прогнозы по этому пленнику? — спросил странный голос.

— Органы почти полностью восстановлены, и регенерация пока не замедляется, а потерю крови удалось восполнить. Когда закончится действие наркоза, он будет в полном порядке, исключая остаточные явления.

— Я вас понял. Его безопасно перемещать?

— Если аккуратно, не на далекие расстояния и с грамотным оснащением, то более чем, — видимо, врач решил, что меня собираются зачем-то забрать на свою планету.

— Кажется, вы не совсем верно трактовали мой вопрос, но вашу оценку я понял. Как скоро его можно будет допрашивать?

— Я бы не рекомендовал этого делать хотя бы в течение недели.

— Меня не интересуют ваши рекомендации. Мы не в санатории на Тессии. Когда он сможет осмысленно вести диалог, землянин? — переформулировал вопрос пришелец.

— Как только отойдет от наркоза. Сутки, не больше.

— Хорошо. Вас вернут обратно до особого распоряжения. Следующие инструкции будете получать через конвоиров.

Этот же генерал что-то сказал кому-то третьему, находящемуся в помещении. Почти сразу меня переложили на нечто жесткое и холодное и куда-то повезли.

— Стойте, — притормозил их врач.

Послышалось раздраженное шипение и какой-то непонятный набор гортанных звуков, очевидно, обращенных к медику-землянину.

Он продолжил не сразу:

— По моим расчетам, действие одного из препаратов закончилось. Стоило бы сделать еще одну инъекцию.

— Тогда делайте. Только не мешкайте, доктор, — холодно ответил тот, кого он называл генералом.

Ни боли от введения иглы под кожу и в стенки вены, ни сводящих руку ощущений вливания препарата, лишь краткий шипящий звук пневматического шприца. Дальше я просто погрузился в сон.

Без понятия, сколько в итоге времени прошло с того случая в колонии. Пыльные, грязные поля сражений, которые усердно показывал мне мой накачанный непонятной дурью мозг, выдергивая из памяти то одну картинку, то другую, сменились стерильными коридорами и холодными стенами. Где я? Что со мной? Не так я себе представлял загробную жизнь. Совсем не так.

Я огляделся по сторонам. Небольшое помещение без окон, две кушетки по бокам, на одной из которых лежал я, а другую занимал еще кто-то. Судя по очертаниям, он был скорее из наших, чем из пришельцев. Я попытался подняться. Конечности были ватными, разум — будто затуманен, подташнивало. Наверное, стоило списать это на последствия наркоза или что там со мной делали.

— Лейтенант Брандер? — обратился ко мне сосед по камере, чуть потормошив за плечо, чем привел меня в чувство.

Я осторожно кивнул.

— Мы знакомы?

— Джек Харпер, — представился он. — О вас ходят разные слухи, лейтенант.

— Правда? И какие же?

— Одни называют вас героем, другие — придурком, а третьи — и вовсе предателем. Чему из этого стоит верить?

— А чему хотите, — махнув рукой, ответил я. — Все равно это уже не имеет никакого значения.

— Думаете? — усомнился собеседник.

— Я уже ни о чем не думаю. Все закончилось. Шаньси пала, а мы тут сидим и ждем неизвестно чего. Кстати, что у тебя с глазами? — заприметив нездоровое свечение в зрачках собеседника, спросил я.

— Скажем так, производственная травма. Ничего особенного, — сев обратно на кушетку, чем лишил меня возможности рассмотреть его увечье лучше, ответил он.

— Харпер. Начинаю припоминать. О вас говорил один из штабных. Вы из разведки? Чем занимались?

Обычно я не пристаю к соседям по палате с расспросами, однако ситуация располагала к поиску хоть каких-то сведений о Шаньси. Впрочем, этот Харпер и не особо походил на заядлого сплетника, что, скорее, было даже хорошо.

— Боюсь, это не лучшее место для откровений, лейтенант, — флегматично окинув взглядом стены и потолок, ответил Харпер.

Я понял, к чему он ведет. Комната наверняка была под наблюдением. Эти твари только и ждут, пока мы начнем трепаться о делах.

Мы оба посмотрели друг на друга, затем я переключился на пол. В камере повисла зловещая тишина.

— Харпер, чем конкретно занимался в колонии?

— Чем-то вроде разведки. Мы были на задании, когда все пошло к чертям и я оказался тут. Знать бы хоть, что стало с моими людьми, — все так же гипнотизируя потолок, ответил мой товарищ по несчастью.

— Ты видел этих существ раньше? До всех этих событий?

— Нет, — коротко ответил он и, чуть помолчав, продолжил: — Как и ни один человек на свете. Шаньси было первым знакомством наших рас.

— А я видел их еще на орбите. Огромный боевой флот. Сначала все были в недоумении. Мы не понимали, что происходит, а главное, что нам делать. Потом они открыли огонь. Я служил на одном из десантных кораблей. Сидел и просто наблюдал в иллюминатор, как самые мощные и технологичные корабли человечества разрывает на тысячи прожженных кусков металла, словно картонные. Целый флот превратился в тонны космического мусора. У нас не было ни единого шанса. Наш корабль был единственным, которому удалось добраться до колонии и предупредить остальных. Если бы не это, то кто знает, чем бы кончилось. Мы бы и столько не продержались. Но ведь страшно совсем не от их мощных пушек и прочности брони. Мы ведь совсем ничего не знаем о них. Кто? Откуда? Что им от нас надо?

— Могу предположить, что это те самые протеане. Их оружие и технологии хоть и отличаются от наших, но весьма похожи на те, что были найдены на Марсе. Мы вторглись в их мир, сами того не ведая, и получили удар прямо в лицо, — предположил Харпер.

— И что думаешь по этому поводу?

— Лично мне плевать, кто они, откуда и как выглядят. Пока эти существа — угроза для нашей расы, они подлежат уничтожению.

— В этих суждениях мы схожи. Но что мы можем сделать им отсюда, Харпер? Устроить голодовку? Под дверь нассать?

— Нет. Но и просто истребить себя мы не должны позволить.

— Генерал Уильямс так не думает. Кажется, он договорился с этими ребятами. Он просто взял и сдал целый гарнизон врагу. Уж не знаю, чего ему там наобещали. Если выберусь отсюда, то обязательно его навещу.

— Это на него не похоже. Я давно его знаю. Он довольно рассудительный и дальновидный, но совсем не трус и перебежчик. Он бы не сделал это без серьезных причин, — ответил Харпер.

— Я бы на это не рассчитывал. Он четко дал понять, что тех, кто не сложит оружие, ждут, мягко говоря, большие неприятности. Весь мой отряд полег из-за него. Я не знаю, чем такое можно оправдать.

— Разберемся, когда выйдем. Мы военнопленные. У них нет резона держать нас здесь вечно, — явно веря в свои слова, ответил Харпер. У меня такой уверенности не было. Нас могли отправить на исследования в качестве лабораторных крыс или же тупо казнить. Военнопленные полезны как ниточка, чтобы начать переговоры, и рычаг давления в процессе. Пришельцам же и говорить с людьми смысла не было. Зачем считаться с теми, кто все равно почти покойники?

Мы замолкли. Спустя пару минут двери открылись, и к нам с важным видом зашел один из этих уродцев в сопровождении двух вооруженных сородичей.

Мне жестом показали оставаться на месте, а Харпера забрали с собой.

Его так и не вернули в мою камеру, но спустя какое-то время явился все тот же пришелец, что забрал его. До сих пор удивляюсь, как мне удалось отличить его от остальных. Наверное, по особо надменной жвалистой роже, не иначе. Самое удивительное — он знал человеческий язык, хотя в его исполнении он звучал очень своеобразно. Видно, у этих тварей совсем другие голосовые связки или вроде того. Слова, вылетающие из его глотки, звучали будто из хреново настроенного смарт-приемника. Он кратко представился генералом Десоласом Артериусом, сел, короткими жестами показал конвоирам сначала усадить меня, что они без особой бережности и сделали, и приказал им выйти.

— Лейтенант Бенджамин Брандер. Десант ВКС Альянса. Должно быть, серьезная у вас подготовка? — и с таким необычным голосом в его интонациях чувствовалось даже не пренебрежение, а самая настоящая насмешка.

Я сидел молча, уставившись в одну точку, и не собирался с ним разговаривать.

Десолас всматривался в мои глаза, пытаясь напугать, но я не подавал признаков волнения. Мы помолчали еще какое-то время, как он снова начал.

— Лейтенант, к чему все усложнять? Война окончена, и чем быстрее мы с вами обо всем договоримся, тем быстрее я от вас отделаюсь. Так что с подготовкой?

— Не жалуюсь. Я простой солдат, ничего полезного вам знать не могу. Надеюсь, с прелюдиями закончили. Что вы от меня хотите? Допрашивай Уильямса, он разложит все в подробностях и с большой охотой, — довольно раздраженно ответил я. Меня действительно бесила и рожа этой твари, и то, что он смеет говорить на моем языке, и насмешливо-надменный взгляд.

— Поверь мне, эти церемонии мне еще более не по вкусу, чем тебе, человек. К сути. На данный момент благодаря Уильямсу между нашими расами появилось некое подобие мира. Весьма и весьма шаткого.

— Ну, спасибо за краткую сводку. От меня тебе что надо?

— Правдивые ответы. Основная суть которых — что ты здесь делаешь, Брандер, — буравя меня все тем же надменным и холодным взглядом, сказал Десолас.

— Что-что? Сижу, смотрю на твою малоприятную рожу. И кстати, это была не моя инициатива. Не я себя сюда притащил.

— Да, я читал рапорт. Почему ослушался приказа, лейтенант? — прямо спросил Десолас.

— А ты бы такому подчинился?

— Я — это я, Брандер. И я бы нашел другой выход, не говоря уж о наличии у меня совсем других возможностей, даже не включая интеллектуальных. А в твоем случае уж больно гладко все вырисовывается. Патриот-герой, наплевав на все, мчится крушить неприятеля. Идиотизм чистой воды… Или же сорвавшаяся диверсия, а может быть, и удачное проникновение в штаб.

— Считаешь, я весь свой отряд положил, чтоб у вас в каталажке позагорать, да? — спросил я.

— Учитывая, что при должной наблюдательности и с позиции пленника можно выудить множество полезной информации, находясь вне подозрений, то жертва оправдана. Другой возможности оказаться здесь у представителя вашей расы пока просто нет, — внимательно следя за мной, ответил Десолас. Не знаю, что он там пытался уловить, но мне особо скрывать было нечего, а следовательно, и бояться — больше тоже.

— Ну, отлично теперь. Если не веришь, что я здесь не по своей воле, то пристрелил бы, и дело с концом, — спокойно ответил я.

Десолас хмыкнул.

— Могу и пристрелить. Конечно, похвально, что ты этого не боишься, однако пока у тебя есть все шансы отсюда выйти, человек. В данный момент проходят переговоры об обмене пленниками, я могу включить тебя в список пленников, а могу не включать — и тогда тебя либо придушат, сожгут и в болоте утопят, либо же отправят в наши лаборатории для изучения, а там уж кто его знает, что с тобой в итоге будет. Может, как в ваших глупых сказках: зондировать будут, пока седалище не отвалится, может, будут тестировать нервную систему на перегрузки, а органы — на реакцию на токсикацию различными веществами. Пока тебя официально у нас нет, то можно в прямом смысле делать с тобой что угодно. А мы не любим держать при себе бесполезное зверье, и тебе найдут применение.

— Меня будут искать.

— Себе-то хоть не ври, человек. Даже если забыть о том, что в таких случаях определение «пропал без вести» в ходу, Уильямс в любом случае скорее предпочтет считать тебя мертвым. Если ты на внедрении или диверсант, то это чревато срывом переговоров, скандалом и возможным продолжением конфликта, а если ты говоришь правду, то на месте Уильямса я бы и пальцем не пошевелил, чтобы тебя найти. Просто скажи правду, лейтенант. Что бы ты ни сказал, пока еще есть шанс оставить все в мирном русле. Ложь я чую за версту, профессия обязывает, — с некоторым нажимом, но не продолжая смотреть сверху вниз, ответил Десолас. — Так почему ты ослушался приказа, человек?

— Не хотел предавать людей Шаньси, как Уильямс, хотел помешать им стать вашими рабами.

— А как же твои люди, лейтенант?

— Они меня поддержали.

— Ожидаемо. Каков командир, таковы и бойцы. Собственно, поучительная история выходит, — явно не испытывая восхищения, ответил Десолас. — Зачем тогда было действовать настолько в открытую?

Он встал и прошелся, не отрывая от меня взгляда.

— Не представилось другой возможности. А так у нас был шанс заполучить хоть какое-то преимущество и поддержку других неподчинившихся.

Десолас ответил не сразу. Лишь когда еще раз прошелся из стороны в сторону и обратил на меня взор жвалистой морды.

— Да уж, Брандер. Либо ты просто сказочный идиот, либо гениально его изображаешь.

* * *

Десолас вызвал двоих конвоиров в кабинет, сказав им что-то на родном языке. Эти двое вывели меня в коридор, периодически толкая в спину. Мимо проходили другие пришельцы, и изредка попадались люди. Меня завели в помещение, похожее на медицинский блок. Запах лекарств, куча дисплеев, кушетки для пациентов и разные инструменты и приборы. В центре на медицинском кресле лежал мой старый знакомый Джек Харпер, и над ним собралась целая толпа медиков. Я остановился и вопросительно посмотрел на происходящее.

На этом моменте врачи разошлись, а с противоположной стороны в медицинский блок вошел еще один урод, держа за руку девушку «из наших». Как только она увидела Харпера, то тут же кинулась его обнимать.

— Слава богу, с тобой все хорошо! — тихо прошептала она.

— Ева, сколько времени прошло с момента нашего прибытия сюда? — спросил у нее Харпер.

— Мы не виделись уже несколько недель. И Хислоп, что с ним?

— Я тоже не видел его с того момента в пещере.

— Этот ублюдок Десолас разделил нас почти сразу.

— Что бы ни случилось с вашим товарищем, вас это не касается, — вмешался тот пришелец, что привел Еву.

— А ты еще кто такой? — возмутился Харпер.

— Сарен, а тот ублюдок Десолас — мой брат. Вам стоит поблагодарить его, что он сделал все, чтобы вы выжили.

— Полная чушь! Привезти нас в лагерь для военнопленных вы называете благом?! — Ева впала в настоящую ярость.

Я просто стоял и совсем не понимал, о чем идет разговор. Мне оставалось только наблюдать и ждать, чем все закончится.

Пока Ева увлеченно пререкалась с типом, назвавшим себя Сареном, к нам зашел и сам Десолас со своими телохранителями.

— Десолас! Ублюдок, где Хислоп? — закричала Ева.

— Вы с ним больше не увидитесь, — спокойно ответил Десолас.

— Я убью тебя! — вскрикнула Ева и бросилась на него, сваливая с ног.

Харпер, не успев слезть с кресла, засадил ботинком по морде Сарена. Это был самый удачный шанс для побега. Я дернулся в сторону Десоласа, но мою руку схватил один из его охранников, за что получил от меня локтем по челюсти. Второй швырнул меня к стене и ударил по лицу. Я упал и задел ящик с лекарствами, тот раскатисто звякнул, и десяток колбочек выкатились на пол. Пришелец полез в мою сторону снова. Я взял в руку одну из колб и разбил об его голову, затем ударил коленом в лицо.

Последний охранник отъехал. Я бросился на помощь остальным. Ева запрыгнула на Десоласа сзади и пыталась придушить его.

Я подскочил к нему и с каким-то особым удовольствием вмазал по его наглой морде. Мы с Евой скрутили его, и я поменялся с ней местами, удушая генерала. Он шипел и дергался, все никак не хотел расставаться с жизнью. Я душил его с огромной силой и пытался сломать ему позвоночник, и постепенно жизнь начала его покидать. Становилась все более очевидна разница в физиологии между нами и этими турианцами. Человек бы уже давно если не умер, так вырубился бы.

Внезапно тело Евы рухнуло на меня. Обернувшись, я увидел Сарена с пистолетом и нескольких других охранников.

Я нехотя отпустил Десоласа и в полный рост встал перед его братом.

— Ну, стреляй! — крикнул ему в лицо, сделав выпад в его сторону, но он просто стоял и с ненавистью смотрел мне глаза. Затем я почувствовал резкую боль в районе затылка и упал на четвереньки, потеряв равновесие. Что произошло, я допер не сразу. Резкий удар дезориентировал меня. Последние шансы на побег были окончательно утеряны.

Десолас подошел к Сарену, держась за шею и покашливая. Я уже ничего не мог сделать. Голова кружилась, и на пол падали капельки крови.

— Не переживай за своих друзей, они в порядке. Транквилизатор — это довольно гуманный способ усмирения таких, как вы. На тебя, Брандер, я его тратить не буду.

Десолас подошел ко мне сзади и, схватив за шею, стал душить. Я как мог пытался этому сопротивляться, но чувствовал, как сознание покидает меня.

* * *

Очнулся я уже от пощечины Харпера.

— Что? Что случилось? — слегка испугавшись, просипел я.

— Нас везут обратно. На «Арктур», — коротко пояснил Харпер.

Говорить было тяжело, да и общее мое состояние оставляло желать лучшего. Звенела и кружилась башка, болели ушибы на руках и ребрах. Однако некоторый страх неизвестности притупил даже это.

— Как на «Арктур»? Зачем? — спросил я, опасаясь, что эти твари захапали не только Шаньси, но и продвинулись дальше.

— Обмен пленными, Брандер. Расслабься, — спокойно пояснил Харпер.

— Ага, конечно. Вот так просто возьмут и передадут. Наверняка и тут какая-то подлянка будет.

— В любом случае мы вот-вот пришвартуемся. Они воду оставили. Пей и приходи в себя, — ответил Харпер, придвинул ко мне флягу и присел на свою шконку.

Он оказался прав. Буквально минут через десять дверь с тихим шипением пневматического механизма отъехала в сторону, открыв нам вид на уже почти приевшиеся рожи двух вооруженных и облаченных в броню пришельцев.

Один из них стволом винтовки показал на выход и чуть отошел. Харпер встал первым и уверенным шагом направился к дверному проему. Я последовал его примеру.

Конвойные пропустили нас вперед. Один из них легко толкнул меня, тем самым скомандовав начать движение. Хлопками по левому или правому плечу нам указывали, где поворачивать.

Турианский корабль был вообще мало похож на наши. Двигателя почти нигде не было слышно, коридоры были довольно просторные, биц распологался почти в хвосте. Никогда бы не пожелал последнего нашим флотским. Итак капитан почти постоянно сверлит затылки как минимум пилотам и штурману, а с таким расположением получается, что под постоянным прицелом почти весь экипаж.

Очевидно, конвоиру не понравилось, что я изучаю их корабль, и он слегка толкнул меня в затылок, очевидно, приказывая не вертеться.

Наконец мы прошли последний поворот прямо перед кабиной пилотов, которую загораживали еще двое пришельцев в броне, стоящих с винтовками наизготовку.

Пройдя короткую санитарную зону корабля, мы вышли на трап. Не знаю уж, в дипломатических или тактических целях, но конвоиры чуть подотстали, когда мы вышли на свет божий… И в зону видимости генерала Уильямса. Он тут же заметил меня, и в его взгляде мелькнуло некоторое разочарование. То ли мой не самый презентабельный вид его расстроил, то ли вообще мое присутствие, то ли он надеялся увидеть на моем месте кого-то другого.

Еву и остальных уже вели отдельно.

В данном случае куда идти и где остановиться, было очевидно, но нас все равно придержали конвоиры, командуя остановку уже в двух шагах от своих.

Напротив нас стоял генерал Уильямс и несколько пехотинцев Альянса.

— Простите, генерал Уильямс, за неподобающее приветствие в прошлый раз. Просто ваши солдаты были заняты бегством, — начал разговор Десолас.

— Вы забываетесь, мы отбили свою планету. Перемирие было не моей идеей, и если хотите подраться снова, то я только рад. Если нет, то верните моих людей и убирайтесь отсюда.

— Забирайте свой сброд, — сказал Десолас, толкнув вперед меня, а затем и остальных.

— Мы так не договаривались. Десолас! Ты вздумал пытать моих людей? — завелся Уильямс, вероятно, заметив синяки на моей шее и кровь на лице.

— Ваши отбросы оказались слишком буйными. Пришлось призвать их к порядку. Хотя я могу забрать их обратно. Они нарушили все возможные условия перемирия.

— Они и так пробыли у тебя слишком долго. Валите со станции.

Десолас быстро проверил по списку своих пленных собратьев и скомандовал им построиться и следовать на корабль. Нас примерно в том же порядке передали в руки Альянса. Пришельцы не стали задерживаться и, покончив со всеми формальностями, покинули «Арктур».

Все эти дни я винил в произошедшем Уильямса, но сейчас вспомнил слова Харпера и сам лично убедился, насколько Уильямс был неравнодушен к судьбам своих людей и как яростно боролся за каждого из них. Я до сих пор не мог заставить себя снова начать верить ему, но решил повременить с резкими высказываниями в его адрес. Ведь я и правда не знал всей картины. Быть может, его вина в произошедшем была меньше, чем мне казалось.

По прибытию мне дали неделю отпуска, что было по-своему кстати, но мне не хотелось оттягивать момент, когда придется говорить с Уильямсом, а то и с еще парой старших по званию, и ставить себя перед новыми людьми, которые наверняка уже в курсе и насчет истории с моим прошлым личным составом, и по поводу пребывании в плену. Я должен был отдохнуть, но висящая надо мной Дамокловым мечом неотвратимость не прибавляла отпускного настроения.

Все чаще и чаще я ловил себя на мысли, что вспоминаю своих ребят. К потерям нельзя привыкнуть, а уж учитывая, насколько глупо погибли бойцы, бывшие грозой всякого отребья, покушавшегося на покой и имущество простых людей, то возможность отбросить эти мысли и вовсе отпадала.

По неосмотрительности я как-то включил телик и едва не сблевал от увиденного. Командование Альянса в полном составе разве что в задницу не расцеловывало наших неудавшихся поработителей и еще парочку внешне отличавшихся гуманоидов. И если одна из них еще походила на человеческую женщину, если не замечать синей кожи и чего-то вроде щупалец на голове, то второй напоминал неправильно собранную в форме человека и обезжиренную донельзя жабу. Странный овальный отросток на голове, похожий на симметрично сросшиеся рога, огромные черные почти без белков глаза, тощие конечности и раздражающий высокий дребезжащий голосок. То инопланетники, то наши поочередно заявляли о некой новой эре и безоблачном будущем, которое вот-вот наступит. Естественно, я не стал досматривать эту ересь.

Меня пару раз навестили медики. Помогли залечить те царапины, что я схватил, сцепившись с костемордым генералом-пришельцем, и позадавали кучу разных стандартных вопросов из набора «медиков душевного здоровья». Один из них предложил мне продлить отпуск на неделю-другую, а то и вовсе уйти на пенсию, благо выслуга лет позволяла. Я с трудом сдержался, чтобы не спустить этого заучку с лестницы.

Наконец долгий отпуск закончился, и мне пришло предписание явиться в штаб полка. Мои надежды на то, что Уильямс сбагрит меня от себя подальше, не оправдались. Естественно, он соизволил увидеть меня как можно скорее.

По дороге к кабинету меня притормаживали коллеги, дабы расспросить о случившемся, но желания рассказывать что-либо у меня не возникало в принципе, потому я отмазывался срочностью вызова и продолжал путь.

Я постучался в дверь кабинета и зашел. Уильямс сидел за стандартным столом, явно ожидая только меня.

— Проходи, Брандер, не стой в дверях, — сказал он и указал на стул напротив себя.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — спросил я, усаживаясь.

— Мне кажется, нам есть что обсудить, лейтенант. У меня к тебе ряд серьезных вопросов. У тебя, полагаю, тоже парочка накопилась, — мрачно ответил Уильямс.

— Так точно, сэр.

— Рад, что хоть в этом мы друг с другом согласны. Уверен, ты уже слышал этот вопрос, но я все же спрошу. Какого хрена ты ослушался приказа, Брандер? Тебе были выданы ясные инструкции.

— Я хотел защитить колонистов и своих людей от порабощения.

— Что ж, я тебя поздравляю, лейтенант. В определенном смысле тебе это удалось, — как-то беззлобно, но еще более мрачно ответил Уильямс. Было ощущение, что мыслями он был где-то не совсем здесь.

— А чем руководствовались вы?.. Сэр.

— Стремлением спасти людей. Пришлось пройти через ряд трудностей, и часть трудностей еще впереди, но все-таки люди спасены, Брандер.

— Я рад этому, сэр. Но, боюсь, я никогда не смогу полностью принять ваше решение.

— Рад бы сказать, что жалею о нем, лейтенант, но реальность такова, что мое решение в итоге спасло людей, а твое — погубило. Будь добр, извлеки выводы, парень.

— Какие? Сдавай своих — спасай свою задницу?

— Нет. Что мы больше не самые сильные в известном нам мире. Времена, когда все можно было решить лишь силой оружия, прошли. Теперь, чтобы выжить, нам придется научиться договариваться.

— С кем? С теми, кто пришел в наш дом, чтобы убить? — спросил я.

— С теми, с кем лучше иметь крепкую границу, чем линию фронта, — спокойно пояснил Уильямс.

— Зачем вы меня вызвали, сэр? Чтобы убедить, что эти твари теперь наши лучшие друзья? Спасибо, но я этого дерьма и по ящику насмотрелся.

— Затем, что упаси тебя бог, лейтенант, чтобы тебе не пришлось принимать таких решений. В этот раз нам повезло, и все закончилось относительно нормально. Меня отправляют на пенсию. А такие, как ты, остаются, Брандер. И это не может не страшить.

Я не сменил своего мнения о событиях, однако мне казалось, что, отбив Шаньси и вернув наших людей, Уильямс должен был реабилитировать себя в глазах командования, но оно оказалось непреклонно. Пенсия. Для людей вроде Уильямса это хуже расстрела. Хотя и командование понять можно. Зачем нужен генерал со столь спорными авторитетом и репутацией?

— Бояться следует не нам, сэр, — ответил я.

— Наша раса доказала, что способна навести шороху — это факт. Но повторение может обойтись нам еще более страшной ценой.

Я промолчал.

— Можешь быть свободен, лейтенант. Распоряжение о дальнейших действиях получишь у капитана Кида, — сказал Уильямс и чуть погодя добавил: — И, Брандер, подумай хоть немного о том, что я тебе сказал.

* * *

Кид выдал мне предписание прибыть вместе остатками полка в Сеул и принять командование взводом.

Сеул. Я не знал, как относиться к такому назначению. С одной стороны — это почти курорт, только с парой-тройкой неудобств, связанных с обязанностью следовать уставу. Более того, это крупный порт и одна из самых передовых военных баз, куда было сложно попасть, не имея за плечами рекомендаций или престижных среди военных наград. Естественно, при должном старании и связях, даже сидя на заднице ровно и не вспоминая, что такое боевые действия, можно было построить неплохую карьеру. С другой стороны, это же могло означать, что мне больше не доверяют — либо от того, что решили, будто у меня крыша в плену поехала, либо от того, что я просто в плену побывал и мог наболтать лишнего, а мог сломаться и наобещать пришельцам стать их верным псом, лишь бы не били.

Естественно, как и ожидалось, мое появление вызвало неоднозначную реакцию у новых подчиненных. Но в сравнении со мной у ребят почти не было опыта ни реального, ни номинального, что быстро сыграло мне на пользу. Немного демонстрации силы за счет пары выскочек, и все пошло как по маслу.

Майору Тимуру Миронову пришлось еще тяжелее. Он был из числа тех, кто подчинился приказу Уильямса, так как к моменту его поступления поселение, которое он пытался удержать, было полностью окружено. В нашу крайнюю встречу Миронов был брюнетом, при встрече в Сеуле он оказался почти полностью седой. Поставить себя, имея репутацию человека, поддержавшего сдачу пришельцам, не так просто, но Миронов, и до этого не без причин имевший славу жесткого человека, быстро навел порядок. Я знал майора еще сержантом, мы прошли через множество точек, находясь в одном подразделении. Не сказать, что мы с ним были прямо закадычные друзья, но приятельствовали.

В бытность мою еще совсем молодым капралом в нашем полку была распространена традиция набивать себе на грудь или плечо пса с тремя оскалившимися мордами, который носил прозвище «Счастливчик».

«Счастливчика» разрешали набивать не каждому, только доказавшему, что не зря в десанте. Позже эту традицию старательно выбивали, хотя в моем взводе, погибшем на Шаньси, были бойцы, которым я в обход инструкций поведал в свое время историю о данной татуировке и даже разрешил некоторым ее набить.

Теперь носителей «Счастливчика» можно было встретить разве что среди старой гвардии офицеров полка, вроде того же Миронова, Кида, Акудо и еще пары людей.

Как-то возвращаясь после не особо трудного, но скучноватого дежурства и уже подходя к двери служебной квартиры, по моей просьбе выделенной мне в городе, я заметил сидящего в фойе человека. Узнал я его не сразу и потому сначала прошел мимо.

— Здравствуй, Брандер, — окликнул меня знакомый уверенный голос. — Я как раз тебя жду. Есть разговор, если ты не сильно занят.

Растрепанный и помятый Харпер сменился лощеным гражданским.

— Джек? Что ты здесь делаешь? — искренне удивившись, спросил я.

— Хотел с тобой поговорить. Есть пара вопросов, ответы на которые я хотел бы получить из первых уст. Тут есть бар за углом, — спокойно пояснил Харпер.

— Я знаю. Может, лучше зайдем? — указав на дверь квартиры, спросил я.

— Извини, Брандер, но я не люблю казенные интерьеры, — явно на что-то намекая, сказал Харпер.

— Ладно, бар так бар.

По дороге он не произнес ни слова. Когда мы вошли, Харпер тут же завернул в небольшой закуток с забронированным заранее столиком.

Приземлившись и набив заказ в меню, я спросил:

— Какого хрена происходит, Джек?

— Извини. Не хотел создавать неприятностей ни тебе, ни себе. А в служебных квартирах обычно разве что под ободком унитаза следящей дряни не найдешь, и то не факт.

— Так о чем ты хотел спросить меня, Харпер? — начиная напрягаться, произнес я.

— Уильямс. Что в итоге с ним?

Я немного расслабился.

— А что с ним? Отправили на пенсию со всеми почестями, — ответил я. — А ты как будто не в курсе.

Нам принесли наш заказ. Я отсалютовал Харперу бокалом и отпил из него.

— Я не знал одной небольшой детали — что его отправили на пенсию, а не он сам ушел, — ответил Харпер.

— А это важно?

— Мне да. Не волнуйся. Это так, небольшой косвенный интерес, — ответил Харпер.

— А что с тобой?

— А что со мной?

— Вернулся к делам?

— Не совсем. Сейчас я скорее фрилансер, — с иронией ответил Харпер. — А ты, я смотрю, не бедствуешь, Брандер.

— Кормят хорошо, койка мягкая, большой город в двух шагах, только вот работаю я в основном с документами. Почетная ссылка, так сказать, — с некоторой горечью поведал я.

— С чего вдруг? Ты вроде бы не сдавал Шаньси турианцам.

— Но был у них в плену. А до кучи еще и приказа ослушался.

— Уильямса выперли. Ты еще легко отделался.

— Но я не сделал ничего такого, чтобы мне перестали доверять. Остатки нашего полка перебросили сюда, и теперь мы здесь всем и каждому отвечаем на идиотские вопросы, целыми днями страдаем ерундой и постепенно забываем, что мы боевые офицеры. Хуже, чем в учебке. Еще и эта повсеместная радость местных от наших «новых друзей» со жвалами и щупальцами на лице и кавалькады объявлений новых совместных проектов. Эти придурки и краем глаза не видели, что творилось на Шаньси, и некоторые из них готовы чуть ли не в зад целовать этот Совет или как его там. Уильямс мне целую лекцию прочитал на тему «не убий пришельца». Походу, всем наплевать, что нас стали просто по-другому завоевывать. А крайний я.

— Это печально. Но если ты считаешь себя главным мучеником, то, боюсь, ты совсем неправ.

— Да-да. Уильямсу хуже, — закатив глаза, ответил я.

— Я не про него. Взять хотя бы того же Миронова. Он вроде из твоего полка. Ты должен его знать.

Я кивнул, а Харпер продолжил:

— Мужик несколько суток удерживал поселение с гражданскими с парой отделений. Когда его окончательно окружили, Уильямс отдал приказ сдаться. Миронову ничего не оставалось делать. В отличие от тебя, у него был балласт в виде кучи безоружных колонистов и его собственной семьи в их числе. Жена Миронова и он сам вернулись, а вот куда их дочь делась — вопрос открытый. Турианцы божатся, что в глаза ее не видели, Альянс объявил поиск, но никаких активных действий не предпринимает. Майор и репутацию убил, и дочь, считай, потерял, а главное — не может сделать ничего, чтобы хоть выяснить, жива она или нет.

— Миронов об этом не рассказывал.

— А ты бы рассказал? Многие за такой рассказ сочли бы его либо паникером, либо подстрекателем.

— Честно говоря, звучит действительно слегка бредово. Ты сам видел, какой учет пленников у турианцев, да и девчонка Миронова им, думаю, ни к чему.

— За что купил, за то и продаю. Только вот подобная история, к сожалению, не единственная.

— Для фрилансера ты многовато знаешь, Джек.

— Старая привычка. К тому же ты и сам нашим «новым друзьям» не особо доверяешь.

— Что есть, то есть. И что ты предлагаешь делать?

— Да ничего. Разве что не спускать с рук преступлений в отношении людей, когда есть такая возможность.

— А она есть? — спросил я.

— Она всегда есть. А вот найдешь ли ты ее и будешь ли вообще искать, Брандер, зависит только от тебя. Я на своем месте действую так, как сочту нужным, и для того, что считаю нужным.

— Например?

— Ну, например, кое-какой слушок по поводу пропавших пленных удалось выцепить. Извини, подробностей рассказать не могу.

— А если бы об этом тебя спросил Миронов?

— Я бы задумался, как он вообще на меня вышел, Брандер, — увильнул от ответа Харпер.

Он допил свою порцию, расплатился и собрался на выход.

— Брандер, я не могу просить тебя информировать меня о чем-либо, но контакты свои оставлю. Не для передачи.

— Зачем, Джек? Я под присягой.

— Я тоже давал клятву оберегать людей, — ответил Харпер.

Разговор с Джеком не выходил у меня из головы, а настроения среди большинства сослуживцев все больше раздражали.

У меня не было никакого желания всем и каждому рассказывать, что было на Шаньси и что представляют из себя турианцы вне зомбоящика. Этим ребятам теперь и стрелять не надо было. Чтобы завоевать, достаточно было поставить пару медицинских технологий, помочь во введении в школах общего языка и в обновлении программы и впихнуть на наш рынок какую-нибудь ерунду вроде навороченной зубной щетки.

Шли недели. Глядя, как молодежь массово практикуется в составлении фраз на общем языке, я ощущал себя как никогда по-идиотски. Словно живу в каком-то параллельном мире или же выжил из ума и вижу то, что не видят другие, как последний шизофреник. Мои рапорты о переводе в отдаленные колонии или хотя бы на базу на Марсе заворачивали и, судя по скорости ответа, не глядя.

В очередной раз решив попытаться отправить рапорт о переводе хотя бы на Луну, я нарвался на Миронова.

Я молча передал ему документ, дабы он как дежурный офицер заверил его и передал выше.

— Куда ты так рвешься, Брандер? Говорят, ты разве что не пачками и на телеге рапорты привозишь, — вздохнув, спросил Миронов.

— Ответить честно?

— Неплохо бы.

— Да куда угодно, лишь бы подальше от гребанных ксенофилов.

— Слово-то какое. Ксенофилы. Давно не слышал, — с некоторой насмешкой спокойно ответил Миронов.

— Можно подумать, ты от этого всего в восторге, Тим. Ты был на Шаньси и знаешь, во что нам все это обошлось.

— Знаю, Брандер, — просветив меня глазами, спокойно ответил Миронов. — Именно поэтому не мечусь, как наскипидаренный, нарываясь, чтобы меня по выслуге лет сократили, а спокойно несу службу, готовясь ко всему. Чего и тебе советую.

— Сидеть на жопе ровно, пока пропадают люди. Я не такую присягу давал.

— Брандер, если тебе есть что сказать, то говори, а лучше изложи в рапорте, — холодно ответил Миронов.

— Было бы что, и говорить бы не пришлось, — ответил я. Миронов слегка смягчился и усмехнулся.

Я уже думал покинуть дежурку, но любопытство взяло свое.

— Это правда, Тим? То, что произошло с твоей дочерью? — спросил я.

— Многие пропали. Поиски ведутся, — ответил он словно на автомате.

— А кого еще не нашли? Мне казалось, что по крайней мере из нашего гарнизона нашли всех.

— Половину людей Мейерса, троих ребят из службы связи, в том числе племянника Акуды; Аливьеро с остатками его отделения тоже так и не нашли. Тебе Кид более подробно расскажет, если уж так интересно, — попытался соскочить с темы Миронов.

— Что конкретно говорят про Ингу?

— Слушай, парень, если знаешь, чем помочь — валяй, нет — не дави на больную мозоль, — желчно ответил Миронов.

Умеет же Харпер убеждать. Не будь разговора с ним, я бы вряд ли пошел ва-банк.

— А что, если я скажу тебе, что вариант есть? — спросил Миронова я.

— А он есть?

— Почти. В любом случае есть что обсудить. Не смею отвлекать. Разрешите идти, сэр? — козырнув, ответил я.

— Завтра в шесть ноль-пять встреть меня на проходной. Поговорим, если хочешь, — подумав, ответил Миронов.

* * *

Мое дежурство заканчивалось, и, заверив документ, я вернулся в свою квартиру. Постепенно я все больше понимал, насколько мой поступок был необдуманным. Сводить Миронова напрямую с Харпером был вообще не вариант. Да и не факт, что Харпер вообще не откажется помочь. С другой стороны, не зря же он загонял мне, что попустительство сейчас недопустимо, быть может, это как раз именно тот момент, когда можно будет попросить ответить за свои слова. А главное, в сущности, у меня ничего не было, лишь контакты человека, который мог что-то знать. Однако я не спешил беспокоить Харпера, решив сначала получить добро и точные сведения от Миронова.

Следующий день был выходным, и перед тем, как выйти, у меня была масса времени дабы все обдумать, особенно то, зачем я вообще во все это ввязался.

Миронов пришел секунда в секунду. Его непревзойденная даже для военного пунктуальность давно была предметом добрых шуток среди коллег. Увидев меня, он кивнул на выход и, не притормаживая, прошел к нему. Пройдя проходную, он молча повернул в сторону общей парковки. Я последовал за ним.

— Я вызвал такси, — пояснил он.

— Зачем? Я думал, у тебя водитель.

— Я не использую его для частных поездок, — коротко ответил Миронов.

— Ты какой-то слишком напряженный, Тим. Такое ощущение, что в такси меня должны вырубить и оттранспортировать в изолятор отдела внутренних расследований.

— А ты бы не напрягался, если бы бился кучу времени с верхами, а тут впирается лейтенант и говорит, что есть какой-то другой вариант? Пойми, Брандер, я многое перепробовал и цепляюсь за любую возможность, но твое предложение уж больно неожиданно.

— Я пока ничего не могу гарантировать.

— Ясное дело. Как и все.

Такси плавно притормозило около нас. Мы сели назад.

— Доксан семь. Пересечение девяносто шестой и шестьдесят восьмой, — скомандовал таксисту Миронов. Водитель кивнул и запустил счетчик.

— Это вроде не твой адрес, — заметил я.

— Не мой, — спокойно ответил Миронов.

Те несчастные четверть часа, что мы ехали, показались мне вечностью. Миронов все молчал.

Когда мы высадились, он проследовал во двор типового многоквартирного дома. Их выстроили около полувека назад в связи ростом значения местного бизнес-центра. Такие квартирки простым солдафонам не давали.

Мы поднялись на восьмой уровень. К моему удивлению, подойдя к двери, Миронов не открыл ее, а активировал взмахом руки дверной звонок. Дверь открыли быстро. Открывшей была подполковник Лин Окуда из летунов.

Окуда была мало того что пилотом-легендой, которую даже по достижении звания подполковника и пятидесяти лет не думали списывать на землю, но и представителем довольно уважаемого клана военных. Квартира, очевидно, если не ее, так кого-то из родственников.

— Как всегда точен, — хмыкнув, сказала Окуда Миронову.

— Тим, что происходит? — удивленно спросил я.

— Спокойно. Поговорим внутри, — ответил он и жестом указал войти.

Окуда молча проследовала в просторную гостиную. Я пошел за ней. К моему удивлению, Окуда была не единственной, кого я не ожидал увидеть.

Кид, Мейерс, Ларсон, Китман, Фольер и Арихара. Если первые два были хотя бы из нашего гарнизона и о причинах их присутствия я мог догадываться, то какого хрена остальные офицеры тут забыли, мне было не понятно.

— Садись, Брандер, — сказал полковник Ларсон.

Я приземлился и тут же спросил:

— Миронов, может, объяснишь, что происходит?

— Для начала ты объяснись, лейтенант. Не пойми превратно, но после твоих заявлений оставаться с тобой наедине я не рискнул. Каждый из нас готов тебя выслушать, если ты говоришь правду, — ответил Миронов, сев напротив.

— И что мне надо рассказать?

— Не тупи. Что за вариант? На кого у тебя есть выход или что за информацию ты выудил?

Я чувствовал себя как сопляк, стоящий на табуретке перед Сантой и забывший свой стих.

— Если вкратце, то один мой знакомый намекнул, что знает больше, чем говорит Альянс, — ответил я.

— Ясно, — закатив глаза, ответил Ларсон. Он явно мне не поверил.

— Считаете, я трепло, сэр?

— Пока ты не сказал ничего, чтобы это опровергнуть, — ответил Ларсон.

— Так же, как ни один из вас не объяснил мне, что ему здесь надо. Я хотел поговорить с Тимом с глазу на глаз по поводу его беды. Вместо этого мне устраивают допрос в духе дешевого телешоу, разве что домохозяек на заднем плане не хватает.

— Мы здесь ровно по той же причине, что и Миронов, — произнесла Окуда. — Не только его дочь пропала, но и ряд других совершенно не связанных между собой людей. Мы хотим понять, что происходит, Брандер. Если ты что-то знаешь — говори прямо. Если нет, то не трать ни свое, ни наше время. С самого начала. Что это за человек, что он сказал, как давно вы знакомы?

— Познакомились, находясь в плену. Похоже, он так или иначе работал по линии разведки Альянса, хоть и скрывал это по понятным причинам. Имя, даже если оно настоящее, в базах не фигурирует. Не так давно он вышел на связь и в разговоре недвусмысленно дал понять, что в курсе исчезновений и что-то знает.

— Ну, положим, все это правда. И даже если напрячь воображение, достаточная информация. Что ты собирался предложить Тиму? — спросил Ларсон.

— Только расспросить его на тему дочери. В какой момент пропала, группа крови, особые приметы, о которых я не знаю. Пока не более. Все это открытая информация, и он бы ничем не рисковал.

— Это ты так думаешь, — заметил Миронов.

— Думаете, его бы закрыли за то, что он сказал мне, сколько татуировок у его дочери?

— Нет, а вот за контакты с лазутчиком могли бы и задержать как минимум до выяснения, — сказал лейтенант Фольер.

— С чего ты взял, что он из разведки, Брандер? — спросила Окуда.

— Уильямс, похоже, его неплохо знал, иначе бы его меняли не первом эшелоне, но при этом он был не из нашего гарнизона — это точно.

— С чего этому человек-призраку вообще помогать Миронову, к примеру? — осведомилась Окуда.

— Подозреваю, его поперли как раз за интерес к невернувшимся пленным.

— Странная история выходит, лейтенант, — с сомнением заметил Ларсон.

— Слушайте, если считаете меня предателем, вызывайте военную полицию или сами волочите в штаб контрразведки. Если хотите получить шанс хоть на йоту сдвинуть прогресс, дайте мне список пропавших и неделю времени, — рявкнул я.

— Да никто не считает тебя предателем, Брандер, а вот человеком, которому навешали лапши на уши, ты запросто можешь оказаться, — вздохнув, ответила Окуда.

— С какой целью?

— Допустим на минутку, что этот человек даже сможет помочь, но ты не думал о том, что вскоре он попросит тебя об обратной услуге? — предположил Миронов.

— Думал. Но даже если так, вряд ли он попросит о чем-то противоречащем интересам Альянса. Я спрошу, что известно ему, и передам вам, что делать дальше — дело ваше. Но я бы не терял даже призрачной возможности не оставлять наших людей в лапах этих созданий. Я подозреваю, что не один Миронов перерывал базы и доставал верхи. Если уж результатов ноль, не пора ли прощупать почву вне конторы, господа?

— Даже если закрыть глаза на то, что это, мягко говоря, не совсем соответствует политике Альянса, нам нужны выходы на информационных дельцов в «новом мире», — сказал Ларсон.

— Быть может, я нарвался именно на того человека, который может это организовать. Свое предложение я высказал. Я могу идти и приступать к делу, или же по доброте душевной выдадите нессер и комплект белья в придачу и сделаете звонок?

Повисла тишина.

— Брандер, ты уверен в том, что предлагаешь? — спросила Окуда.

— Я уверен только в том, что в данный момент мы ничем не рискуем и что это лучше, чем ничего не делать, — ответил я.

— Ладно. Не знаю, как другие, но неделю лейтенанту я дать готова. Дальше извини, парень. Репутация — это все-таки не ничто.

Мне дали списки пропавших с описанием каждого из них. Теперь мне оставалось узнать, правильно ли я поступил, поставив на Харпера.

Я вышел из апартаментов Окуды с противоречивыми мыслями. Решительность была, пожалуй, одним из моих лучших качеств, которое не раз меня спасало, но в этой ситуации она очевидно взяло тайм-аут. Ведь я знал Харпера всего ничего, если не сказать, что не знал вообще, да и не виделись мы уже давно. Он и раньше не вызывал доверия, а сейчас и вовсе полагаться на него было до крайности рискованно. Сильнейшая организация человечества работает над этим делом и толком ничего не может сказать, а человеку сомнительного рода деятельности это внезапно удалось. С другой стороны, всем известно, как во избежание мировых скандалов утаивали и не такое. Уильямс ясно намекнул на такой расклад.

Харпер, конечно, странный парень, но далеко не тупой. Не думаю, что он приперся в Сеул, быть может, с другого конца галактики без веской на то причины. Я решил не ввязываться в постоянное посредничество и просто поговорить с ним и понять серьезность его информации, а после представить остальным членам нашего сообщества, дабы дать офицерам возможность поговорить с ним напрямую.

Еще по прибытию на мое нынешнее место службы всем офицерам выдали весьма необычные устройства, именуемые «Уни-инструментами» и похожие на высокотехнологичный коммуникатор в форме тонкого браслета прямо на запястье. Он светился оранжевым, имел сенсорный интерфейс и довольно много функций, которых и не пересчитать. На удивление, на освоение нового чуда техники у меня ушла всего пара вечеров. Одной из действительно полезных функций была связь. Благодаря новому гаджету можно было передавать информацию куда угодно в новом мире, но только если находиться в зоне действия передатчика-ретранслятора. Маршрутизаторы активно устанавливались в крупных городах и обеспечивали бесперебойную связь с другими системами, но вот вне зоны работы передатчиков область действия «Уни-инструмента» сильно снижалась.

До этого звонить мне особо было некому. Все вопросы с коллегами решались либо лично, либо через подчиненных, ну или через внутреннюю сеть Альянса, пока, на мое счастье, не переведенную на инопланетные приблуды.

Самое время опробовать новинку.

Харпер оставил мне контакты для связи. Я зашел в маленькую остекленную беседку, что была в парке. На мое счастье, в силу позднего часа в ней никого не было. Да и вероятность, что здесь развешана какая-нибудь следящая гадость, была гораздо ниже, чем в моей квартире. Посему, рассудив, что лучшего места не найду, я набрал контакт Харпера. Ответ, на удивление, последовал быстро.

— Я так понимаю, ты нашел возможность, лейтенант? — сразу начал с вопроса он. Это явно намекало на то, что я недооценил Харпера и что он либо блестяще за мной следил каким-то образом, либо просчитал. Хотя одно другому не мешало.

— Просто хочу узнать, стоит ли дело того переполоха, что я навел в узких офицерских кругах.

— Это уже зависит от вас. Те люди, которым рассказал, ты им доверяешь, Брандер?

— Миронова знаю как себя. Он крайне принципиален и лишний раз подставляться бы не стал.

— Ну, смотри, Брандер, в данной ситуации рискуешь своей головой, — предостерег меня Харпер.

— Понимаю, давай к делу. Что такого ты узнал, раз решил, будто обскакал Альянс?

— Можно работать, а можно работу имитировать. У Альянса в этом большой практический опыт. Мы променяли независимость на теплое местечко рядом с цветными уродцами. Теперь у Альянса появилось больше своих интересов и причин их защищать, но, к сожалению, интересы человечества отошли для него на второй план. Чем быстрее ты это поймешь, тем быстрее мы сможем начать действовать.

— Хорошо, допустим, ты прав, что дальше? — все не понимая, к чему вся эта демагогия, спросил я.

— Собери этих людей снова и свяжись со мной. Я предоставлю всю необходимую информацию. И не рассказывай обо мне никому, даже мелкие детали. Можешь считать это условием нашего сотрудничества.

— Что ж, будь по-твоему. Для начала посмотрим, что ты насобирал, Джек…

Он отключился, оставив меня наедине с мыслями. Ничего дельного от него узнать не удалось. Еще в плену у турианцев он был не из болтливых, а главное — мастерски умел говорить, не сообщая ничего конкретного. Одним словом — разведчик.

Как я ни пытался, переключиться на что-то другое не получалось. Все думал над словами Харпера и ситуацией в целом. В глубине души я понимал, что с каждым его словом сомнений в правильности моих действий оставалось все меньше. Следующий день обещал развязку начатой мной запутанной истории, хотелось верить, что Харпер наконец соизволит внести ясность в ситуацию.

Спать я уже не мог и, выйдя из беседки и пройдясь по пустующей аллее, на всю ночь остался в парке, сидя на скамейке в бессмысленных попытках в тысячный раз все обдумать.

Я проснулся в парке все на той же скамейке. До полудня оставалось десять минут. Поднявшись на ноги, я размял затекшую шею и побрел в импровизированную конспиративную квартиру Окуды. По пути оповестил Миронова, и он обещал собрать всех в кратчайшие сроки. Заскочив в магазин на первом этаже, я спешно позавтракал брикетом с хлопьями, запив на ходу жидким и почти безвкусным молоком.

Я спешил быстрее добраться до места и услышать все то, что так тщательно скрывал наш таинственный информатор, хотя и понимал, что без меня все равно ничего не начнется. Уже на входе в квартиру меня встретил Тим и, поздоровавшись, направил меня в гостиную, где ждала Окуда и еще несколько офицеров. А вот Кид еще не подоспел.

Мы сидели молча, изредка смотря друг на друга сверлящими взглядами, до тех пор, пока в помещение, коротко кивнув, не прошел Кид.

— Надеюсь, ты не потерял контакты своего информатора-призрака, лейтенант? — дал добро Миронов, хлопнув в ладоши.

Окуда поставила на пол некое устройство, похожее на небольшой проектор, и что-то быстро понажимала на нем.

— Канал защищен, связывайся с кем надо, Брандер, — сказала она и отошла к остальным.

После небольших проблем, связанных с моим неумением пользоваться новинками техники и отсутствием опыта работа с данным гаджетом, я все-таки смог вывести звонок с «инструментрона» на проектор. Появилась голограмма с неясным силуэтом человека, сидящего в кресле спиной к нам. В левой его руке дымилась сигара, а перед лицом был экран с несколькими фотографиями непонятного содержания. Скорее всего, это был Харпер, но сказать точно я не мог.

— Приветствую вас, господа офицеры, — начал он. — Думаю, каждый из вас догадывается, что я вышел на вас таким экзотическим способом не без серьезных на то оснований. Я стал обладателем сведений, которые могут заставить смотреть на последние действия и бездействия Альянса, а так же на наших недавних врагов совсем под другим углом.

— Может, сначала представишься? — возмущенно спросил Миронов.

— В этом нет необходимости, майор. Мы собрались не для этого. А мое раскрытие может лишить всех нас остатков преимущества.

— Черт с тобой, говори, что знаешь, — вздохнув, ответил Миронов.

— Сразу после окончания войны я стал вести дела вне Альянса и с развязанными руками смог получить ряд довольно неожиданных сведений. В том числе о вашей родне, майор Миронов. Альянс разводит руками, однако мои сведения могут указывать на след вашей дочери.

— Пока еще я не услышал ровным счетом ничего. Если есть что сказать, то не тяни кота за подробности.

Миронов словно сидел на гвоздях. От каждой фразы, связанной с его дочерью, он разве что не подпрыгивал.

— Изучая и анализируя горы документов и показаний свидетелей, я заметил кое-что странное. Когда турианцы пришли на Шаньси и стали брать первых пленных, все было без происшествий. В последний момент прибыл генерал Десолас, и внезапно ему были переданы полномочия по командованию осадой. Без единой на то объективной причины.

— Ну и что? Какое нам дело до их внутренних организационных заморочек? При чем тут пропавшие колонисты? — не мог сдерживать себя Тим.

— При том, что после появления Десоласа началась самая настоящая мистика. Пленных погружали в челноки и отправляли на орбиту. Каждый человек заносился в протокол. Строгий контроль и отчетность. Потерять кого-либо было невозможно. Тринадцать человек, находившиеся в тот момент на оккупированных территориях, не числились в списках погибших или пленных, и их нет до сих пор. Получается, они просто исчезли.

— Но так не может быть, верно?

— Именно. Я нашел свидетеля того, как нескольких пропавших без вести грузили в челноки, и даже добыл пару фотографий с камер.

Харпер провел рукой по своему экрану и увеличил изображение. Там была зафиксирована погрузка небольшой группы людей на челноки в сопровождении турианцев.

— Узнаете кого-нибудь, майор?

Миронов побледнел от увиденного, а среди офицеров пошли тихие перешептывания.

— Что дальше? — взял в себя в руки Миронов.

— Я смог раздобыть отчетную документацию на эти челноки и взглянуть на историю перелетов. По документам эти челноки были пустыми, но вы видели, как туда грузят пленников. На этом странности не заканчиваются. Все челноки из этой группы были отправлены на Палавен в лагерь для военнопленных, и прибыли они туда тем же днем в 18:40 по местному времени, а эти два — только в 21:15 двумя днями позже и действительно были пусты. Никаких пленных на Палавен уже не поступило.

— И ты знаешь, куда их увезли?

— Оба челнока до возвращения на Палавен побывали в отдаленной колонии на базе частной исследовательской компании. По документам на той базе изучают климатические условия планеты, но метеобазы не могут позволить себе иметь почти гарнизон наемников, более того, для базы такого типа подобные траты нецелесообразны. Цели визита челноков военного ведомства турианцев нигде не уточнены.

— Альянс в курсе? Брандер, мы обязаны передать эти сведения, — дернул меня за руку Миронов.

— Если простой наемник смог собрать такую информацию, то с влиянием горячо любимого Альянса это труда не составило бы, — пояснил Харпер.

— Не верю, что Альянс, зная это, мог спустить все на тормозах.

— Не верить очевидному и жить в иллюзиях? Наверное, в каком-то смысле — это тоже выход, когда правда слишком нелицеприятна, — с некоторой издевкой произнес Харпер.

— Я… Я просто не могу в это поверить.

— Когда сможете, дайте мне знать. Все данные я отправил Брандеру, — сказал Харпер.

Он отключился. Я перевел взгляд на Тима. Тот был ошарашен услышанным, как и все мы.

— Я считаю, что нужно оповестить Альянс об этом, и срочно, — неожиданно включился Кид. — Я возьму это и передам командованию гарнизона.

— Не надо, Кид. Сейчас это неразумно, — попытался остановить его я.

— Слушай Брандер, вы ничем не рискуете. Все, что было в этой комнате, останется тайной. Надо будет, возьму все на себя. Я просто передам информацию в Альянс. Уверен, что они разберутся. К тому же история выходит громкая, они не останутся в стороне.

— Мы все сделаем сами и по-тихому. Без Альянса, разведки и прессы, — продолжал стоять на своем я.

— Пусть идет, — махнул рукой Миронов. — Если Альянс и дальше будет отделываться дежурными утешениями, я обещаю, что буду первым, кто тебя поддержит Брандер.

— Как и я, — угрюмо произнесла Окуда. — И все остальные. Нам больше ничего другого не остается.

Я ничего не ответил коллегам. Кид тут же ушел из квартиры, а остальные еще долго не могли двигаться. Все сидел в той самой гостиной, напоминая живые трупы, бледные, без единой эмоции. Тяжело было смотреть на них таких, зная, через какой ад приходилось проходить каждому из них, при этом не сломавшись. Не выдержав, я вскочил с кресла и пошел на кухню и, выпив стакан холодной воды, удобно устроился на подоконнике, рассматривая силуэты прохожих за стеклом.

Все были сильно подавлены. Я первый раз видел этих людей такими. Решительные, смелые, бескомпромиссные солдаты сейчас были совершенно беспомощны. Все ждали вестей от Кида. Прошло уже больше полусуток после его ухода, а он так и не спешил оповестить нас об итогах своего решения. Отчасти мы рассчитывали, что Кид просто решил дождаться начала дневного дежурства и присутствия верхушки командования, но с другой стороны, решительный Кид скорее бы прямиком понесся на базу, дабы убедить дежурящего коменданта связаться с верхушкой гарнизона и собрать экстренное совещание.

Тупое сидение в чужой квартире начало откровенно давить. На разговоры не тянуло, уж слишком каждый ушел в себя. Быть может, находись я в своем служебном коробке, сумел бы заставить себя вздремнуть или хотя бы поесть, но здесь это не представлялось возможным. Лишь безвкусный от нервов кофе и тупое гляденье в окно на оживленный город.

Наконец раздался долгожданный звонок на инструментроне Миронова.

— Майор Миронов на связи… То есть как?.. Вы абсолютно уверены, сержант?.. Ясно, прибуду как можно быстрее, — стеклянный взгляд Миронова заставил меня подумать о самом худшем.

— Ну что там?

— Кида нашли мертвым. Просят меня приехать как его командира.

— Где и как? — взволнованно спросил Ларсон.

— Не сказали, но вызвали на базу. Брандер, звони этому информатору! Срочно! — сказал Миронов.

Коллективно было принято решение вернуться к дежурствам или отдыху, пока Миронова не отпустят сотрудники отдела внутренних расследований.

Я добрался до своей казенной квартирки и попытался уснуть. Несмотря на годы службы в десантуре, приучившие ловить любую возможность отдохнуть, даже если условия не слишком позволяют это сделать, сон так и не шел. Сумбурные навязчивые мысли, не дававшие покоя, горечь потери старого товарища, неясность будущего авантюры, которая, по сути, началась с меня, — все это то поочередно, то коллективно не пускало мое замотанное сознание в царство снов.

Кид. Одно время я сильно недолюбливал этого чистоплюя. Он только и знал, что загонять молодых бойцов до тошноты да влеплять наряды даже за мелкие заслуги. Этот высокий, жилистый блондинчик с жесткими чертами лица ни у одного меня вызывал ассоциации с картинками из учебников про мировую войну и озлобленных нацистов в серой форме. Мне казалось, что он просто упивается возможностью муштровать тех, кто был чуть менее опытен и младше по званию. Однако первый бой заставил меня поменять к нему отношение. Кид, который разве что по зоне досуга не ходил строевым шагом, под огнем бросился к турельному расчету, где был убит сержант, а новички-рядовые не знали, как реагировать, даже не стреляли и все больше давали себя подавить. Молодой старшина чудом не словил пиратскую пулю и успешно прорвался к турели, по пути довольно емким, но заковыристым выражением послав нашего лейтенанта, отдавшего приказ оставаться на месте. Новички отделались замаранными штанами, а вот Киду пришлось сначала посидеть на гауптвахте, а затем попасть под полковой трибунал. Благо в тот раз все обошлось. Мне еще не раз приходилось ругаться с ним из-за какой-то совершенно слепой веры в командование, которую могла перешибить только совсем уж экстремальная ситуация. И теперь было очень похоже, что эта самая вера его и погубила.

Миронов дал о себе знать только часов через шесть. На него было страшно смотреть, даже сделав поправку на неидеальное изображение в инструментроне. В мешках под глазами, казалось, уже можно было провезти по небольшой собаке. И без того худое лицо приобрело еще более резкие черты.

— Что они сказали, Тим? — спросил я.

— Мне удалось только выяснить, что его убили недалеко от базы выстрелом в голову с близкого расстояния. Остальное, как выразился хмырь-следователь, пока не будет разглашаться в интересах следствия, — устало и еще более хриплым голосом, чем обычно, поведал Миронов.

— Кид был твоим человеком, с какого хрена он вообще хоть что-то скрывал?

— Я не знаю, Брандер. Хотел поговорить с полковником Аненом, который был на дежурстве в тот вечер и к которому наверняка и шел Кид, но меня не пустили. Дали отпуск пока на неделю и заставили дать подписку о невыезде. Проще говоря, отстранили от работы.

— Что теперь будем делать?

— Я свяжусь с сыном Кида, потом… Один я точно ни в чем теперь не разберусь. Видимо, придется еще раз прибегнуть к помощи твоего нового друга, парень. Дело приобретает совсем уж нехороший оборот.

Через сутки Ларсон прислал мне сообщение с новым адресом. По завершению дежурства я отправился в совершенно незнакомый мне район Гуро-15. Его нельзя было назвать злачным, это был просто скучный спальный район большого города, однако неоживленные улицы с праздно шатающимися местными в связи с историей с Кидом заставляли меня держать ухо востро.

Ларсон встретил меня у проходной в жилой комплекс и подошел к рамке, приблизив маловыразительное квадратное лицо к биометрическому сканеру. Тот, пиликнув, просветил водянистые серые глаза. Дверь отъехала в сторону, и Ларсон здоровой, как крышка от пищевого котла, ладонью указал налево по коридору.

Квартира, принадлежащая на сей раз подружке Мейерса, была несколько скромнее апартаментов Окуды, однако сейчас это уже никого не волновало.

Временный хозяин квартиры наплел обеспеченной любовнице, что собирается развеяться после происшествия на работе и устроить небольшой мальчишник. Для Мейерса отговорка была идеальной. Молодой лейтенант, пусть и был серьезен, как инфаркт, когда доходило до дела, однако вне военной службы позволял себе довольно многое.

О многочисленных дамах сердца Джоуи Мейерса с самого его появления в полку ходили скабрезные шутки. На редкость смазливого зеленоглазого брюнета это не смущало. Разве что невзрачного, круглолицего и низкорослого, но при этом женатого Арихару напрягали постоянные проблемы, связанные с образом жизни товарища, к которым он нет да нет, а оказывался не по своей воле причастным.

Мы дождались, пока к нам присоединится офицер юридической службы лейтенант Фольер. Миронов почему-то возлагал надежды, что у него больше связей с отделом внутренних расследований и он сможет вытянуть что-то важное.

— Делу присвоили статус Альфа. Что не странно, в общем, но необычно в паре деталей. Обычно статус присваивается командованием Альянса по просьбе главы департамента внутренних расследований, либо автоматически, если командование берет дело под свой контроль, — пояснил Фольер, проведя рукой по рыжей шевелюре.

— Кида, по словам следователя, убили почти на пороге базы, — заметил Арихара.

— Верно. Только статус присвоили меньше чем через час после того, как нашли Кида. А такое решение нельзя принять настолько быстро. Теперь даже мой капитан не в силах узнать, где хотя бы убийство произошло. Только то, что скрыть не удалось, а именно — что где-то вблизи базы, — тощей рукой увеличив план базы на планшете, произнес Фольер.

— Это говорят настолько часто, что я уже начинаю в этом сомневаться, — мрачно сказал Миронов, потерев переносицу широкого носа. — Тела мне так и не показали. Адаму, сыну Кида, тоже.

— При текущем статусе дела следователь имеет на это право, — сказал Фольер.

— Ты прям утешил, Чарли, — желчно ответил Ларсон.

— Эй. Я не утешаю, а поясняю, — обиженно заметил тот.

— Какой урод вообще ввел эту дрянь? Так ведь можно хоть массовый расстрел замаскировать под взрыв угольной шахты, — сквозь зубы проворчал Мейерс.

— То есть получается, что данный статус позволяет скрыть почти все? — осведомилась Окуда.

— Ну, не то чтобы совсем уж все, но практически, — ответил Фольер. — К примеру, выдача свидетельства о смерти родственникам или взятие и занесение образцов крови в архив обязательны. Тело же могут удерживать до окончания следствия.

— Проще говоря, им сложно скрыть, что он действительно погиб, и только, — подытожил Арихара.

— С юридической точки зрения, да, — вздохнув, ответил Фольер.

— В таком случае, боюсь, Тим прав. Придется еще раз побеспокоить этого призрака-информатора. Как бы мне ни хотелось не выносить сор из избы, — невесело сказал Ларсон.

Я все еще не мог поверить в случившееся, но вернуться в реальность и принять ее такой, какая она есть, все-таки пришлось.

Харпер не отвечал, и мы приняли решение не вызывать подозрений и выйти на дежурства в штатном режиме, ожидая при этом ответа нашего информатора.

В течение дежурства ответа на мое сообщение так и не пришло, и я возвратился к себе. Никогда еще Харпер так не тянул, что теперь волновало куда больше всвязи со странной гибелью Кида.

Боевой офицер, прошедший не через одну горячую точку, теперь лежит в морге с дырой в башке, подаренной теми, за кого он рисковал жизнью. Чертов Альянс продался с потрохами и показал нам это наглядно.

Харпер прислал короткое сообщение, намекающее, что выйдет на связь через два часа и что он узнал нечто любопытное.

Мною стала овладевать слепая ярость. Я был готов пойти куда угодно и прекратить все хоть сейчас, но это было невозможно. Нужно было найти концы и этой истории. Кто-то обязан был ответить за все случившееся. Убийство Кида не должно было сойти им с рук. Пальцы то и дело тянулись к рукоятке пистолета. Головой я понимал, что если поддамся эмоциям, то наделаю глупостей и кончится все так же, как и на Шаньси. Другой вопрос — насколько могло хватить моего самоконтроля.

Из размышлений меня выдернул позвонивший Мейерс.

— Ну как там твой информатор? Мы только вас двоих ждем, — поинтересовался он.

— Уже иду. Думаешь, он прояснит ситуацию?

— Насчет этого не знаю, но ему явно есть что сказать.

Мы вновь собрались в гостиной, и я принялся вызывать Харпера. После непродолжительной попытки соединения он ответил. Перед нами снова возникло изображение человека в кресле, который не показывал своего лица, и десятка картинок на экране перед ним.

— Вижу, что Альянс проявил совсем не ту инициативу, на которую вы рассчитывали. Я ведь предупреждал… — спокойно заметил информатор.

— Что нам теперь делать? — сразу перешел к конкретике я.

— Смотря какие цели вы перед собой ставите и на что готовы пойти ради них, — сказал Харпер.

— На все что угодно! Лишь бы навести порядок в своем доме! — со злобой выкрикнул Ларсон.

— Чего вы хотите от меня? Какого рода информация вас интересует поверх уже сказанного?

Харпер закурил очередную сигарету, и его мрачный силуэт окутало густым дымом.

— Наш человек погиб. Кид отправился в Альянс с тем, что ты предоставил нам в прошлый раз и…

— Полагаю, вашего друга упаковали в плотный мешок для трупов, — выдохнув клуб дыма и стряхнув пепел, продолжил за Ларсона Харпер. — Только не говорите, что я не предупреждал. Один из моих источников в Альянсе намекнул, что ваш человек при желании мог бы добраться до правды, но кто-то, вероятно, ему помешал. Альянс разводит руками, что не удивительно. Видеокамера, которая стояла почти у дверей Штаба ВКС, таинственным образом исчезла, а свидетелей не нашлось. Довольно много несостыковок.

— Это полный бред! — гаркнул Миронов. — Не могут же они пустить на фарш десяток офицеров и остаться с чистой репутацией?

— Ты даже не поймешь этого, майор. Соберешься в магазин за молоком, а на обратном пути получишь нож в спину. Никто о тебе и не вспомнит. Уличный грабитель, ревнивый муж, мститель из преступного мира. Вы всегда под прицелом, Миронов. И всегда найдется если не способ скрыть улики, так трактовать их в удобном для Альянса русле.

Миронов с досадой долбанул по столу и опустил глаза.

— Брандер, я обещал, что если дела пойдут совсем плохо, то я тебя поддержу? — взглянув на меня, спросил Миронов.

Я кивнул.

— Похоже, это тот самый момент, — произнес он.

— Что нам нужно делать? — я переключился на Харпера.

— Если хотите спасти пропавших колонистов и отомстить за коллегу, то вам понадобятся еще люди, а мне — информация. Добудьте мне кое-какие сведения, в остальном я найду способ вас обеспечить.

— Говори, что нужно, я добуду, — ответил ему Миронов.

— Мне нужны личные дела всех выживших из гарнизона Уильямса, любых званий и специализаций, а так же тех, кто был отправлен в отставку после событий на Шаньси.

— Ты думаешь вербовать отставников? — высказала предположение Окуда.

— Колонистов охраняет целая армия, нам нужно что-то противопоставить. Вынесите как можно больше полезных сведений из штаба и валите с планеты. Наши хорошие друзья предоставили целую базу на Прагии в системах Терминуса. Оттуда и начнем действовать.

— Почему именно там? Ты думаешь, Альянс не достанет нас в Терминусе? — поинтересовался я.

— Они сунутся туда, только если захотят вдвое уменьшить свой флот. Вы не настолько важны для них, а ищеек, умеющих работать в условиях Терминуса, у Альянса пока нет. Если это все вопросы, то лучше начать действовать прямо сейчас, — посоветовал Харпер и отключился.

Планирование шло туго с самого начала. Я, Ларсон, Фольер и Мейерс жестко настаивали на том, что следует вытащить всю возможную информацию, которая только будет доступна по нашим уровням допуска, и по возможности даже пойти дальше. Арихара не считал нужным так явно компрометировать себя и провоцировать Альянс на столь же оперативные меры, как с Кидом, и предлагал взять только то, что доступно, так как в этом случае уйдет больше драгоценного времени на поиск утечки. Окуда и Миронов и вовсе придерживались мнения, что следует взять ровно то, что попросили.

— Ларсон, этот риск бесполезен. Утечку быстро обнаружат, и даже если мы успеем выскользнуть, то половина добытого стараниями Альянса перестанет быть актуальным прежде, чем мы сможем переждать облаву или найти себе другие личины, — с нажимом сказала Окуда. — Гарнизоны реорганизуют. Все пароли, ключи, маски и методы шифрования сменят всего за пару дней.

— Лин, как ты сама же выразилась, — это половина, — возразил я.

— А главное, даже устаревшая информация может быть полезной, и ты это знаешь, — продолжил Ларсон.

— Пока Альянсу нет организованной альтернативы, мы не можем позволять себе его обескровливать, что бы он ни сотворил. Пока что эта тварь — единственное, что отделяет нас от пришельцев, — вступился за мнение Окуды Миронов.

— Никто и не собирается сливать данные нашей конторы направо и налево. Мы сумеем грамотно распорядится полученным, — высказался Мейерс.

— Допустим. А что с этим информатором? Думаешь, он будет благоразумен, получив в свои руки эти данные? — пройдясь из стороны в сторону, спросила Окуда.

Обстановка определенно накалялась.

— Он кто угодно, только не дурак, и пока что он нас ни разу не подвел. А главное, в сфере работы с информацией явно понимает как минимум не меньше нашего, — почти рявкнул Мейерс.

— Да, плевать мне на то, что он предугадал смерть Кида. Пока что он не вернул ни моего племянника, ни одного из твоих людей, Джоуи.

— Он этого и не обещал. Только информацию. Ее мы и получили, заметь, безо всяких на то условий, — я поспешил остановить движущийся к вопросу о доверии Харперу разговор, сам с трудом понимая, почему меня это задело больше, чем все вышесказанное.

— Допустим. Однако я не настолько его знаю, чтобы доверять ему полностью, парень. Ты бы тоже над этим подумал на досуге, — ответила мне Окуда.

— Зачем вообще передавать ему все? Отдадим что просит, а остальное разберем и самостоятельно распорядимся. Быть может, что-то при необходимости передадим ему, а что-то даже сами же и уничтожим от греха подальше, — высказал предложение Арихара. — Это компромисс.

— Дело говоришь, коротышка, — хмыкнув, сказал Мейерс. Арихара поморщился, услышав неприятное для себя прозвище.

— Меня такой вариант устроит, — заявил Ларсон.

— Эти данные могут здорово разобщить нас, если вдруг уже от кого-то из нас произойдет утечка, — высказался Миронов.

— Окуда и Миронов могут отвечать на непосредственную перевозку носителей. Так же можно выставить биометрическую аутентификацию на них на время, пока не придем к другому решению, — неожиданно предложил Фольер. — Все равно надо будет позаботиться о безопасности носителей.

— Честно говоря, мне такой расклад не по душе, но если Тим и Лин согласятся на такие условия, то да будет так, — сказал Ларсон.

— Черт, ладно. Иначе мы так никогда не придем к согласию, — устало вздохнув, ответила Окуда.

— Согласен. Но ты, Фольер, прав. Это временное решение. Нам все равно придется вернуться к этому разговору, — ответил Миронов.

Мы поделили разделы общей базы между собой в зависимости от уровня допуска каждого и графика дежурств и настроили инструментроны на автоматическую переадресацию скачиваемых данных с электронными подписями Альянса на носитель Лин и Тима и последующее полное автоматическое удаление скачанного из инструментронов.

— Я займусь данными первого уровня допуска, но мне потребуется помощь, — подумав, сказал Ларсон. — Наверное, твоя, Брандер.

— Что требуется? — коротко осведомился я.

— Завтра дежурный комендант базы — генерал Диккенс. Славный старикан, но периодически рассеян и крайне склонен к демагогии. Я буду в его прямом подчинении и могу организовать, чтобы он забыл деактивировать ключ на своем терминале или вовсе его потерял и чтобы мне по его просьбе пришлось обращаться к службе безопасности. Твоя задача будет выманить его из кабинета, поймать у дверей по моему сигналу и убедиться, что он будет отсутствовать на рабочем месте не менее пяти с половиной минут.

— Как я его выманю и чем мне его эти пять минут занимать? — искренне не понимая, что делать, спросил я.

— Позвони с парковки, скажи, что его аэрокар поцарапали, я не знаю. В конце концов, затей драку с одним из его адъютантов, он, как правило, идет вершить правосудие сам, но может и в кабинет вызвать, тут уж как повезет. Можешь попросить дежурного вызвать его на проходную, в любом случае тут уже терять особо нечего, — предложил Ларсон.

— Ну, допустим, вышел он, а дальше что?

— Займи его разговором. К примеру, тем, которым ты уже успел всех задолбать. Попроси его перевести тебя в горячую точку, можешь надавить на то, что он сам офицер. Такое он любит, и его точно понесет рассказывать байки из своей молодости, — пояснил Ларсон.

Харпер уведомил нас, что нанял судно и что нам следует прибыть на Иллиум желательно как можно скорее — Иллиум хоть и был зоной, свободной от влияния Совета коммерции, но так же не был подчинен Земле. Мы выбрали три разных рейса. Они отходили с небольшим интервалом по времени, но из разных доков, что давало нам возможность вызвать меньше подозрений. Я вылетал вместе с Ларсоном.

Когда я уже вернулся домой, то получил текстовое сообщение от Харпера, в котором он уведомил меня, что мне будет содействовать некий человек, на которого он вышел анонимно, и что найдет этот человек меня сам и окажет при необходимости помощь, но после я должен буду сбросить ему досье некой Марии Розетты Гальяно; так же Харпер попросил не уведомлять никого о личности данного человека.

Ночь я почти не спал. Встав утром, я засыпал в себя остатки хлопьев и запил их молоком. Их вкуса я почти не чувствовал, но, кажется, молоко было подкисшим.

Я не знал, с чего начать. Первым вариантом было воспользоваться моим ранним прибытием в штаб и изучить генеральскую парковку. Там я был впервые, однако не был удивлен, что на въезде был отдельный КПП и охрана. Туда можно было бы прошмыгнуть, но я не представлял, что мне следовало делать дальше, даже если предположить, что я не попадусь и не завалю всю операцию, не успев начать. Сомневаюсь, что этот Диккенс бы сорвался с рабочего места, если бы его колымагу слегка царапнули, скорее, послал бы разбираться водителя или адъютантов.

Я решил рассмотреть следующий вариант и пошел на проходную. Судя по плану, если вызвать генерала сюда, то, чтобы дойти обычным шагом из его кабинета, потребуется не меньше минут двух, что было неплохо для меня, но как его выманить, догадок у меня не было.

Я поймал себя на мысли, что задержался в зале проходной и меня могут запомнить, а это ни к чему, и поэтому решил подняться к себе и еще раз связаться и посоветоваться с Ларсоном, но меня неожиданно окликнул молодой капрал.

— Лейтенант, сэр. Разрешите обратиться? — осведомился темноволосый паренек с нагловатым, но почти не бросающимся в глаза проницательным взглядом, какой нечасто встретишь у лица в таком низком звании.

— Разрешаю. Кто такой? — спросил я.

— Капрал Олег Петровский, сэр, — представился он. — Один наш общий знакомый рекомендовал мне посоветоваться с вами насчет Марии.

— Я вас понял, — ответил я.

— Могу я чем-то вам помочь, сэр?

— Скоро мне очень хотелось бы побеседовать с генералом Диккенсом. Желательно здесь, — ответил я.

— Я могу это устроить, но дайте мне несколько минут на подготовку, сэр.

— Они у тебя будут. Действуешь по команде, капрал. Все ясно?

— Да, сэр, — спокойно ответил тот.

— Тогда вольно.

Я прошел в свой кабинет и принялся изображать, что занят делами взвода, параллельно сбросив доступные мне файлы на наш носитель, однако сосредоточен был лишь на инструментроне, который должен был просигнализировать мне о старте активной фазы.

Еще несколько недель назад мой кабинет казался мне слишком роскошным для лейтенанта, теперь же я считал его тесным коробком, где нельзя и трех шагов по прямой сделать.

Наконец оно. Сообщение.

«Время побеседовать».

Я сигнализировал Петровскому и выдвинулся к проходной; когда я подошел, капрал уже отходил от стойки рецепции и, проходя мимо меня, отдал честь и тихо произнес:

— Он уже идет. Остальное в ваших руках, сэр.

Прошло чуть больше трех минут, когда уже почти дряхлый на вид Диккенс наконец спустился к рецепции.

— Давайте сюда пакет, сержант, — недовольно скомандовал он сидящей за стойкой девушке.

Та мигом передала ему пакет с пломбой отдела внутренних расследований и планшет для росписи. Я решил перестраховаться и выиграть Ларсону запас по времени.

— Генерал, сэр. Разрешите обратиться? — вытянувшись по струнке и отдав честь, спросил я.

— Лейтенант Брандер, я полагаю, — с усмешкой ответил тот. — Простите, но сейчас у меня нет времени, запишитесь на прием на завтра или послезавтра.

— Сэр, я не могу больше торчать на штабной должности. Вы как боевой офицер должны меня понять.

Ларсон был прав. До этого безразличный взгляд Диккенса наполнился задумчивостью.

— Понимать понимаю, парень. В твоем возрасте был точь-в-точь как ты… Только симпатичнее, — хохотнул он. — Однако помочь, боюсь, не могу.

— Сэр, я еще молод и здоров, но уже опытен, от меня будет куда больше толку в горячих точках.

— Да уж. Я тоже их немало прошел, лейтенант, но женился и был вынужден осесть на кабинетной должности. Ты женат, парень?

— Нет, сэр.

— Зря. В твоем случае стоило бы. Я ведь, как ты, мотался по богом забытым землям, отстреливал всякую шваль и разве что в кошмарах видел для себя другую жизнь. Но как-то словил осколок под наколенник и попал в госпиталь в Рейкьявике, там, в городе, и познакомился с будущей супругой. Та незаметно для меня мое видение собственной жизни буквально перевернула с ног на голову…

Диккенса понесло, как и предсказывалось. А я только стоял, слушал, как дурак, и втихаря надеялся, что не доживу до возраста, когда стану такой же сентиментальной размазней.

— Ты все же подумай хорошенько, лейтенант, нужно ли тебе это? Если да, то записывайся, и обсудим, что можно сделать, — наконец исчерпав свой лимит историй, сказал Диккенс.

— Спасибо, сэр, — ответил я и отдал честь.

Диккенс зашагал обратно. Через минуту пришло сообщение от Ларсона, что все у него.

В моем шкафчике в кабинете я всегда держал небольшой вещмешок с гражданской одеждой и нессером. Собственно, большего мне обычно и не было нужно. Я, не оглядываясь, покинул здание штаба и направился к доку номер семь.

Я ушел с дежурства раньше положенного, однако, в силу специфики, а точнее, формальности моей работы меня никто не хватился. Пройдя рамку идентификационного контроля, я оказался в свежеотстроенном зале ожидания с выходом на трап челнока-лоукостера. Эта скромная посудина была подарком от наших новых друзей. Пройдя к своему месту, я обнаружил, что Ларсон уже прибыл на борт и даже переоделся в гражданское, что, как я запоздало сообразил, следовало сделать и мне. Я выключил активный режим инструментрона, оставив открытой только почту, и то по заблаговременно настроенному закрытому каналу, и молча сел рядом. Было ни к чему лишний раз подавать вид, что мы знакомы, да и случайно брошенная в разговоре фраза, попавшая не в те уши, теперь запросто могла сыграть против нас.

Рейс длился почти земные сутки. Ларсон сидел и что-то читал с планшета. Экстранет на борту не работал, да и режим инструментрона не позволил бы мне полистать новости или просто поглазеть на какую-нибудь не нагружающую мозг ерунду. В определенный момент я осознал, что мой желудок близок к исполнению арии умирающего кита. Благо на борту имелось множество различных автоматов по продаже разнообразной пищи и разнообразной мелочи. По моему билету мне полагалось право выбирать любую пищу из автомата, по цене суммарно не превышающую пять кредитов. Не пир, но перебить голод было можно. Я подошел к автомату и едва не выбрал нечто напоминающее мясные консервы с крупой.

— Это декстро-продукт, лейтенант, — выделив последнее слово интонацией, предупредил меня Ларсон.

Намек был понят. Расправившись с уже верно выбранным блюдом, я взял свой вещмешок и все-таки переоделся в гражданское, воспользовавшись кабинкой санузла.

Ларсон определенно нарочно закопался с доставанием своего небольшого чемодана, дабы мы вышли отдельно друг от друга.

Каждый из прибывших явно знал, куда ему надо и зачем. Я же не мог этим похвастаться. Выйдя из дока, я стал искать схему города. Ее я не нашел, зато увидел стойку информации и сидящую за ней азари. До этого момента мне еще не приходилось контактировать с данной расой.

Увидев, что я целенаправленно движусь к стойке, это существо по-дежурному улыбнулось, разглядывая меня, и осведомилось:

— Я могу что-нибудь для вас сделать, сэр?

— Мне нужно попасть в док Сигма, на борт «Тифон LR-4», — ответил я.

— Пара мгновений, — ответила служащая и опустила глаза в монитор. — На данный момент самым быстрым и комфортным способом для вас будет челнок-такси. Ближайшая станция находится буквально в трехстах метрах за углом на параллельной аллее. Быть может, вас проводить, сэр? Вы, похоже, тут впервые.

— Сам найду, — сухо ответил я. Меня не радовала перспектива светить своими счетами еще и тут. Существо за стойкой поникло. Я же выдвинулся к указанной станции.

Когда я подошел к парковке блестящих аэрокаров с фирменными логотипами, то обнаружил, что и тут Ларсон меня опередил — он кивнул на один из челноков и сел в него. Я последовал его примеру.

Лишь высадившись в доке Ларсон наконец обратился ко мне.

— Ты чего сразу в гражданку не переоделся, парень? Половина пассажиров на тебя глазела, ты же не колониальным рейсом направлялся.

— Не успел, да и голова уже не тем была забита. Как прошло с Диккенсом? — спросил я.

— Блестяще. Тут ты, конечно, молодец. Старик, пусть и ворча, но тут же сам понесся к проходной. К тому же времени ты мне дал с запасом, — со смешком ответил Ларсон.

— В данном случае мне здорово помогли. Наш информатор свел меня с одним смышленым пареньком. Это он выманил генерала, но не просто так, как несложно догадаться.

Ларсон вздохнул и спросил.

— Сколько?

— Нисколько. Нужно досье по некой Марии Гальяно, и все, — ответил я.

— Немного; однако об этом будешь говорить с Мироновым и Окудой сам.

— Так точно.

Остальные уже беседовали с довольно криминального вида индивидом. Тощее, но жилистое тело уже не самого молодого мужика, похоже, было покрыто характерными наколками с головы до пят. Насмешливые голубые глаза сощурились, остальная небритая рожа, вся в мелких шрамах, растянулась в неприятном оскале, который хозяин, видимо, считал улыбкой.

— Капитан Вейн, — представился он, подав руку сначала Ларсону, потом мне. — Господа, если все явились, то лучше отправляться прямо сейчас. Если вам требуется что-то еще, я слушаю.

— Отдельное непрослушиваемое помещение, — тут же сказала Окуда.

— Предоставим. Это все? — спросил Вейн с усмешкой. — Отлично, тогда отправляемся.

«Тифон» только с виду казался обычным покоцанным гражданским транспортом. Под открывающимися панелями было спрятано несколько небольших орудий, что сильно сказывалось на внутреннем пространстве судна. Капитан Вейн для совещаний на время рейса выделил нам собственную каюту с условием, что к окончанию его вахты ее занимать не будут.

Я, Ларсон, Миронов, Окуда и Арихара посвятили присутствующих в детали лично проделанной работы и несколько ушли в себя. Не каждый день приходится нарушать присягу организации, которой планировал быть верен всю жизнь, даже если как раз суть присяги ты не предавал.

Мейерс и Фольер, похоже, еще были на адреналине.

— Прощай, Альянс. Знать бы, кто мы теперь, — с невеселой усмешкой сказал Мейерс.

— Пока никто, но уже на полпути к созданию своей организации. Даже осознать трудно, — заметил Фольер.

— Потому что мы не приблизились к этому даже на четверть, Чарли, — ответил Арихара. — У организаций есть как минимум конкретные цели, штат сотрудников, название и логотип.

— Цели у нас есть. Причем, вполне определенные. Есть и штат. А без названия и логотипа как-нибудь обойдемся, — ответил Мейерс.

— Не скажи. Без знамени людей под него не соберешь. А они нам потребуются. К сожалению, для простого человека символы имеют очень большое значение, даже если он сам этого не признает, — заметил Арихара.

— Символы? Слушай, Тим, давно хотел спросить, что за чудовище у тебя, Брандера и Окуды на плече? — оживился Мейерс.

— Это «Счастливчик». Пережиток золотого века полка, — без энтузиазма ответил ему Миронов.

— Счастливчик? Странное имя для такого цербера, — усмехнулся Фольер.

— Возможно. А вот Цербер — довольно подходящее имя для такой организации, — едко заметила Окуда.

— Зря смеешься, Лин. Парни по-своему правы. Звучное запоминающееся название и герб нам не помешают, — ответил Ларсон. — А имя легендарного стража вполне нам подойдет. Тим, Брандер, вы что думаете?

— Мне хоть Медузой Горгоной, лишь бы все удалось, — ответил Миронов.

— А мне нравится. Новая жизнь и новый смысл старой наколке, — усмехнувшись, ответил я.

Полуразрушенная, но пригодная для ночевки база ожидала нас.

О восстановлении автономности комплекса речи пока идти не могло. Вейн выдал нам десяток неплохих генераторов для запуска систем жизнеобеспечения и древних, как азарийский матриарх, серверов в жилых блоках.

Надо отдать должное этому уголовнику, он никогда не появлялся, если был не нужен. До тех пор, пока ситуация не стабилизируется, мы были вынуждены держать его при себе, так как Вейн и его посудина были последней ниточкой, связывающей нас с остальным миром.

На мое удивление, Окуда и Миронов спокойно отреагировали на мой рассказ о знакомстве с Петровским.

— Быть может, стоило его позвать вместе с нами? — поделился соображением я.

— Я слышал об этот Петровском, Брандер. Этот парень взял на себя командование взводом на Шаньси и, в общем-то, с заявленной задачей справился, однако, командование его успехов не оценило, — сказал Миронов.

— Ну так тем более.

— Мне кажется, он не так просто там остался. Быть может, наш информатор, как раз специально завербовал того, кто сможет продержаться там дольше нас и быть нашими глазами, — предположила Окуда.

— Логично. В любом случае не стоит тянуть с выдачей «гонорара». Передадим через информатора на всякий случай, — заключил Миронов.

С запуском полуживой системы связи пришлось повозиться, благо среди ребят Вейна нашлась пара умельцев.

— Неужели вам все это оплатили? — между делом поинтересовался я.

— Я здорово должен вашему боссу. И он не из тех людей, с кем мне хотелось бы ссориться, — ответил наемник.

— Он мне не бос, — ответил я.

Вейн лишь криво усмехнулся и поспешил вернуться к делам, а мне и остальным дезертирам Альянса предстоял разговор с информаторами.

Мы сели в конференц-зале за круглым столом, в центре которого удобно располагался трехмерный проектор коммуникатора, однако, каждый из нас и теперь мог видеть лишь силуэт Харпера.

— Рад, что вы добрались без существенных затруднений, — стряхнув пепел, сказал он.

— Этот Вейн — что с ним делать? Ему точно можно доверять? — спросил Ларсон.

— Капитан Вейн лишен такого недостатка, как излишнее любопытство, однако я бы не рекомендовал посвящать его в подробности нашей работы, — ответил Харпер. — На данный момент Вейн — решение вашей проблемы с транспортом и обеспечением. В дальнейшем, я полагаю, нам удастся найти другое. Я получил файлы с досье. Зная же вашу предусмотрительность, смею предположить, это не единственное, что удалось достать.

— Пожалуй, мы воздержимся от комментариев, — ответила Окуда.

— В данный момент меня интересует ровно то, о чем я говорил, еще когда вы были на Земле, подполковник. Все остальное — безраздельно ваш трофей, и ваше право распоряжаться им, как сочтете нужным. Я лишь надеюсь, что вам удастся извлечь из него максимальную пользу, — выпустив клуб дыма, спокойно ответил Харпер.

— Что нам делать теперь? — поинтересовался Фольер. — Отсюда мы вряд ли сможем даже спугнуть турианца, переходящего дорогу в неположенном месте.

— В любом случае пока идет облава, вам лучше не покидать пределов Терминуса. В идеале — не высовываться за пределы базы, но если мы планируем усиливать свои позиции, то боюсь, буду вынужден просить о помощи одного из вас.

— Какого рода помощи? — спросил Ларсон.

— Я вышел на одного перспективного отставного офицера Альянса. Его зовут Раймонд Эш. Он имеет некоторый опыт работы наемником в новом мире и поэтому будет нам полезен. Я вышел на него анонимно, однако, он требует личной встречи с моим представителем, дабы убедится в серьезности наших намерений, — ответил Харпер.

— Ну, уболтаем мы этого Эша, дальше, что? — скептично спросил Мейерс.

— Получим надежные и длинные руки за пределами Прагии. Если мы хотим наладить финансирование, то без своих людей в розыске нам не обойтись, — пояснил Харпер. — Кто лучше справится с данной задачей, вам виднее, однако, изучив дело, я бы рекомендовал Брандера. Мистер Эш имеет склонность говорить исключительно на языке силы.

— Согласен, — не дожидаясь новых споров, вызвался я.

По оперативной информации Харпера, полученной часа через два, Эш находился на станции Омега. Вейн незамедлительно дал приказ команде готовить судно к вылету. Моей задачей было уговорить его собрать группу наемников под своим началом для работы на нас.

— Этого Эша не за просто так выперли, да и до Шаньси он не славился блестящей репутацией, — сказала мне Окуда. — Брандер, подумай еще раз, стоит ли вообще его привлекать. И уж тем более делать это самостоятельно?

— Если наш информатор нашел способ его контролировать, то он нам пригодится. А что до репутации… Как будто, к примеру, у меня она блестящая. Никто не без греха, — ответил я.

«Тифон» не мог похвастаться идеальной чистотой и порядком, однако, высадившись в грязном и вонючем доке Омеги, где шатался не самый благообразный контингент, я понял, насколько Вейн педант по сравнению с местными.

— Я сопровожу вас до клуба «Загробная жизнь» и буду ждать на борту, — сойдя со мной, пояснил он.

— Как я его найду?

— Представителей нашей расы там пока немного, не перепутаете, — со скалящейся ухмылочкой ответил Вейн и махнул рукой крогану на входе. — Этот свой.

Кроган отошел в сторону, дверь, шипя, отъехала за ним, открывая мне вид на коридор с ржавой обшивкой, но кучей неоновых ламп. Оттуда доносилась типичная клубная музыка с несложным, ритмичным, но навязчивым мотивом.

Инопланетники самого разного и преимущественно мерзкого вида пялились на меня.

Я остановился у входа, дабы осмотреть помещение и выискать Эша. На меня пялилась четырехглазая тварь, название которой я никак не мог вспомнить.

— Что вылупился? Глаз многовато лишних? — не выдержав такого тщательного рассматривания, спросил я.

Пришелец отвернулся. Я почувствовал, как мне на плечо легла чья-то небольшая рука, и повернулся.

— Ты чего такой злой, красавчик? День не задался? — спросила меня синекожая инопланетянка в облегающем и очень откровенном наряде.

— Мне нужен Раймонд Эш. Он тут?

— Я видела человека у стойки бара с другой стороны, и он явно не торопился, — ответило мне это существо и глуповато улыбнулось. — Потанцуем?

— Свободна, — коротко ответил я и направился к стойке.

Мою цель было видно издалека. Все-таки Вейн оказался прав, людей в этом клубе практически не было.

— Сержант Эш? — спросил я прежде, чем получил в голову локтем с разворота. От неожиданности я чуть было не шлепнулся на задницу, хорошо, что за спиной оказалась стена.

Едва я успел прийти в себя, как увидел, что мне в лицо что-то летит. Благо на этот раз успел чуть отклониться. В левое ухо ворвался звук бьющегося стекла. Я почувствовал, что по левой скуле и уху что-то царапнуло.

Чертов Эш решил использовать пивную кружку как кастет и едва не зарядил мне ей в лицо, как я понял мгновением позже. Я схватил Эша за шею, от души приложил башкой об стену, сделал подсечку и скрутил этого придурка уже на полу.

На мое удивление, Эш заржал и перестал сопротивляться.

— Ладно, все-все. Силен, бродяга, верю, — не переставая ржать, сказал Эш. — Отпускай.

Я отпустил, но на всякий случай отошел на шаг и не спускал с него глаз, готовясь к новой атаке. Эш, пошатываясь, встал с пола, явно привычным движением стер кровь из-под носа и сунул руку за барную стойку.

— Эй! — окликнул его бармен-турианец.

— Не жлобствуй, еще наморозишь, — ответил ему Эш и приложил кусок льда к переносице.

— Для чего этот цирк, сержант? — рявкнул я.

— Да расслабься, славный воин. Проверял, из какого ты теста. Вечно ко мне лезут всякие заумные шныри, у которых лишь ученая степень да любовь к этим тварям и никакого стержня в характере.

— То есть, по-твоему, характер измеряется силой удара?

— Либо способностью его держать. Здесь не Земля, а Терминус. Он не терпит идеализма… Надо же, хорошо вмазал. Особист? — со смешком спросил Эш.

— Десантура, — ответил я.

— Тоже дело. Так что вам нужно? — посерьезнев, спросил он.

— Чтобы ты делал то, что скажут. Думаю, тебе все и без меня расписали в подробностях, но если для тебя это так важно, то я и мои друзья не имеют ни ученых степеней, ни особой любви к братьям нашим по разуму.

— Хорошо. С чего начать? И будет ли задаток? — вытерев лицо также взятой из-под стойки салфеткой, спросил Эш.

— Собери толковое многозадачное отделение. Люди должны уметь работать в разных условиях, уметь искать и находить, а главное — не задавать лишних вопросов. Справишься?

— Конечно.

— Тогда задаток будет. Через неделю жду твоего отчета. Не советую опаздывать.

Эш проводил меня взглядом и снова сел на высокий барный стул, заказав при этом какую-то незнакомую мне жижу. Моя миссия была завершена, и было совершенно не обязательно задерживаться в этой клоаке, чем я и поспешил воспользоваться. Быть может, Эш и чувствовал здесь себя как дома, но по мне, тут человек никогда не сможет ощущать себя на своем месте. На меня пялились, два раза окликали и даже сделали пару-тройку не до конца понятных мне предложений. Если бы не положение фактически дезертира, устроил бы тут чертову кровавую баню, наплевав на все.

Вейн уже был на борту, но уведомил меня, что отправление будет через пару часов.

— И мне, и вам нужно восполнить запасы, — пояснил он. — Советую пока развеяться, сходить на рынок, пропустить стаканчик, на танцовщиц поглазеть, в конце концов. Чую, взаперти вам еще долго предстоит посидеть.

— Развеялся уже, да и не такой я ценитель антропологии и анатомии, чтобы пялиться на этих существ, а обычными женщинами тут и не пахнет, — с усмешкой заметил я.

— Не нравятся азари?

— Не нравятся сюрпризы. А про этих красоток я толком ничего не знаю.

— Ваше право, — пожав плечами, ответил Вейн.

Перекусив посредственными консервами, я засел смотреть какой-то старый фильм времен моего детства, где главный герой направо и налево отстреливал непонятных тварей, которые использовали людей как инкубатор для своих детенышей. Как же наивно смотрелся он теперь. Герою грозила смертельная опасность. Командование напутствовало его тем, что понимает риск, но никто не ограничивал его ни в средствах, ни в методах. Горькая ирония, несмотря на то, что фильм довольно примитивен.

«Тифон» отшвартовался, как раз когда я досмотрел этот «шедевр». Вейн передал мне ряд накладных, где обозначалось, что именно причитается нам, и спросил, не понадобится ли что-то еще в ближайшее время. Судя по тому, что при отъезде все работало стабильно и ни Миронов, ни Ларсон, ни Окуда не сказали мне ничего, причин дергаться не было.

По прибытии я решил, что лучше отчитаться сразу, в том числе из-за неполного доверия к Эшу.

— Он полный псих, — заключил я, обращаясь к силуэту на проекторе.

— Но псих результативный. Такому человеку можно поручить что угодно, не опасаясь за уровень его исполнительности, — ответил Харпер.

— Тут соглашусь. По-моему, даже если поручить ему поиметь крогана, он спросит лишь, сколько ему за это заплатят. Хотя если набить ему морду, то можно сойтись на лучшей цене, — ответил я.

— Успех с Эшем даст нам больше, чем вы думаете, господа. Лейтенант Брандер оказал нам всем неоценимую услугу. Однако у нас пока жестко стоит вопрос денег. И, боюсь, стабильно финансировать нашу авантюру без должной поддержки я долго не смогу.

— Наши средства также ограничены. Да и оперировать со счетами Альянса, думаю, не рискнет никто, — Миронов высказал, пожалуй, мысль большинства.

— Об этом речи не идет. Пока вырисовывается две стратегии поведения в данной ситуации. Первая — это сколотить еще пару-тройку групп наемников, натренировать их и жить с посреднических, рассчитывая на постепенное расширение дела. Второй — вложиться в перспективное предприятие, по возможности начать его контролировать и получить большую прибыль, а главное — быстрее.

— Зная вас, я могу предположить, что такое предприятие у вас уже на примете, — сказала Окуда.

— Да, совместный турианско-человеческий проект. Если не вдаваться в подробности, то турианцы по сходной цене предоставляют несколько устаревшие, но годные для доработки прототипы, люди же занимаются производством. Дабы существенно сэкономить, учредители пошли на неглупый, но рискованный ход, а именно — зарегистрировали предприятие в юрисдикции Траверса, что дает немало возможностей нам. На данный момент, по самым оптимистичным прикидкам, мне хватит средств и полезных знакомств на покупку чуть больше пятнадцати процентов акций. Этого нам хватит лишь на покрытие текущих расходов, связанных с нашим положением людей в бегах, но не более.

— Не юлите. Что вы предлагаете? — вздохнув, спросил Ларсон.

— Если удастся выкупить еще тридцать шесть процентов и оформить их на одно юридическое лицо, то мы получим не только колоссальную прибыль, но и полный контроль над предприятием, включая производство. А это значит не только управление компанией, но и спецзаказы как для внешних клиентов, так и для внутренних нужд. А учитывая, что это Траверс, нужда в ответственности и отчетности перед органами власти практически исключается. Если найти деньги, то вариант практически беспроигрышный. Даже если предприятие каким-то образом накроется, то мы всегда сможем вернуть деньги продажей технологий.

— Вопрос только в том, где эти деньги взять, — заключил Миронов.

— Я обещал не лезть в содержание информации, которую вы добыли перед отбытием. Однако, позволю себе заметить, что, пока мы новая и малоизученная раса, практически любые данные с этого носителя — это настоящее сокровище, даже те, что по вашему мнению могут быть неактуальны, — выпустив клуб дыма, предложил Харпер.

— Это уже слишком, — высказалась Лин.

— Я не настаиваю, а предлагаю надежный выход. Если не предпринимать ровным счетом ничего, то мы все сможем продержаться месяц-другой, но что будет дальше — сказать сложно. Не говоря уж о том, чтобы придерживаться старых мотивов и искать наших людей. Подумайте как следует.

— Нам нужно все обговорить… Между собой, — с уточнением заявил Ларсон.

— Разумно, но я надеюсь услышать ваше решение, каким бы оно ни было, в течение суток. Выкладки по приблизительным расценкам информации и стоимости акций я вам все же вышлю, дабы совещание было предметным, — открыв интерфейс инструментрона, ответил Харпер и отключил связь.

В мрачном и обшарпанном помещении конференц-зала повисла тишина. Миронов задумчиво буравил глазами стол, Окуда смотрела в стену, уперев подбородок в ладони, остальные лишь переглядывались, словно надеясь вычленить хоть какое-то общее мнение.

— Это неправильно все-таки, — высказался Миронов. — Кто знает, в чьи руки и в какой момент попадут эти сведения.

— Однако если мы просто будем сидеть тут, как крысы, весь этот побег станет бессмысленным, Тим. Если все так, как говорит информатор, то при должном обеспечении мы сможем контролировать ситуацию, если потребуется. Лин? — осведомился о мнении второго держателя носителя Ларсон.

— Если мы все-таки на это решимся, следует тщательно обдумать каждую цифру, что мы захотим выдать. Это будет сложно, — ответила она.

— Однако других активов у нас при себе нет и не предвидется. Если мы быстро сумеем оказаться на коне, то об Альянсе плакать не придется. В конце концов, история с Кидом ясно показала, что организации, которой мы все давали присягу, больше нет, — сказал я.

— Сейчас нельзя ослаблять Альянс без веской на то причины, — с сомнением заявил Миронов.

— Согласен… С Брандером, — ответил Ларсон. — Мы должны быть осторожны, однако, у нас нет и веской причины жертвовать нашими интересами во благо Альянса. У них определенно будут проблемы, но не настолько серьезные, как у нас, если мы не сделаем сейчас ничего, Тим. Отберите с Лин подходящие данные. Мы все пересчитаем и придем к решению. Если нейтральной и неактуальной информации хватит на то, чтобы решить наши проблемы, то этого будет довольно.

Миронов вздохнул, осмотрел лица присутствующих и ответил:

— Похоже, я в меньшинстве… Дайте нам несколько часов на обработку.

Я вышел во внутренний дворик проветриться.

— Странный какой-то твой информатор, — послышалось за спиной, и, обернувшись, я увидел Окуду перед собой.

— Вероятно, у него на это есть причины, — вздохнув, ответил я.

— Причины — это само собой, но тут скрывается нечто большее, чем осторожность. Вот так вот взять и отдать громадные ресурсы в пользование незнакомым дезертирам — не слишком ли щедро и неразумно для информатора?

— Я тоже думал об этом, но, с другой стороны, ему нет резона нас подставлять. Грязную работу для его темных делишек могли бы сделать и простые наемники, а он позвал именно нас, — предположил я.

— Ты тоже в чем-то прав, но я все равно переживаю, — опершись спиной на стену, сказала Лин.

— Жалеешь об уходе из Альянса? Только честно.

— Не столько о самом уходе, сколько о том, что будет с нами теперь, и о том, что связь с близкими теперь лучше и не пытаться восстанавливать. Ну, найдем мы этих пропавших, а дальше разбежимся кто куда. Назад пути нам уже не будет, мы ведь дезертиры, и что бы ни случилось, ни Альянс, ни семья не будут относиться к нам так, как прежде. Во всяком случае, ко мне. В лучшем случае примут в частную фирму охранять важных особ, а в худшем... Даже и говорить не стоит, — махнув рукой, сказала она.

— Что-нибудь придумаем. Уж чего, а наемником точно не пойду. Насмотрелся на них за последнее время, — вздохнув, ответил я.

— Тут довольно неубрано. И похоже, в силу наличия парной X-хромосомы, только меня это волнует, — резко сменила тему Окуда.

Я осмотрелся по сторонам. Действительно, чистотой и порядком наше новое обиталище блеснуть не могло. Растения проросли длинными корнями внутрь помещения — местная жестокая флора не терпит конкуренции человека на этой планете. От смотровых стекол остались только осколки. Сквозь трещины в потолке и стенах блока без конца текли струйки воды от непрекращающегося ни на минуту дождя, лишь иногда прерывающегося мелкой противной моросью. Влага и плесень легли толстым слоем поверх краски. Нам предстояло потратить немало времени и сил, чтобы придать этому месту первоначальный вид.

— С чего начнем? — поинтересовался я.

— В первую очередь надо избавиться от мусора, лейтенант. Как несложно догадаться, — с усмешкой ответила Окуда. — И с этим зеленым уголком надо тоже что-то делать, — она указала на него.

— У меня есть идея! — выйдя во двор, тут же включился в разговор Мейерс. — Я тут покопался в оставшихся от старых хозяев вещах и нашел пару баллонов с отравляющим аэрозолем. Не думаю, что эта дрянь испортилась. Потравим это дерьмо!

— Тут и правда слишком много зеленого, — присоединившись к нам, заметил Миронов. — Я с остальными тогда займусь уборкой внутри. Фольеру поручу заказать нам новые двери и окна для блока.

— А мне что делать? — вопросительно посмотрев на Миронова, спросил я.

— А тебя снова вызывал наш общий знакомый. Кажется, ему от тебя что-то нужно. Он просил не медлить с ответом, — вздохнув, ответил Миронов.

— Я тогда пойду. Посмотрим, что он скажет теперь.

Миронов одобрительно кивнул мне вслед.

Я вошел в еще не подвергнутый инициативе Окуды конференц-зал и набрал контакт Харпера.

— Старина Брандер понадобился в настоящем деле? Или ты просто по душам поговорить захотел? — с иронией спросил я.

— Ты хотел дело по своему профилю? Ты его получишь, — ответил он.

Впервые Харпер повернулся ко мне лицом. Теперь его глаза отчетливо излучали свечение намного ярче того, что я видел при нашей последней встрече в баре.

— Я заинтригован, продолжай.

— Мы начали скупать акции, но до нужного количества нам еще работать и работать, но есть более насущная загвоздка. Один турианский бизнесмен решил нас обойти. Он уже получил тридцать пять процентов акций, и его влияние в фирме продолжает расти. Если он получит контрольный пакет раньше нас, то наши старания будут равносильны выбрасыванию денег в шлюз. Надо убедить его продать нам свою долю.

— Но просто так он их не отдаст. Я прав? — не сомневаясь в ответе, все же спросил я.

— Дело за вами. Что хотите с ним вытворяйте, главное — не попадитесь, но подпись на документах мы должны получить, — тоном, не терпящим возражений, сказал Харпер.

— Предлагаешь мне рейдером стать? Джек! Ты во мне наемника или бандита разглядел? Я не буду таким заниматься! — не ожидая от самого себя, взбеленился я.

— А вот такие, как он и его коллеги, активно этим промышляют. Мы ответим ему тем же, — настаивал на моем участии Харпер.

— Я не хочу этого делать, — упрямо заявил я.

— На Шаньси ты бы не задумываясь такому, как наш клиент, мозги вышиб. Неужели ты подался в гуманисты и праведники, Брандер? — с едкой усмешкой спросил Харпер.

— Только ради общего дела и только один раз! Больше я в таких делах участвовать не буду. Понял? — с нажимом спросил я.

— Больше и не потребуется. Рад, что ты понимаешь, что все это лишь во благо нашей цели. Челнок я уже выслал. Тебя встретит Эш. Вы с ним уже успели познакомиться.

— Его только для полного счастья не хватало...

— Он знает свое дело. Просто так я бы его не тревожил.

— Парень как раз для таких грязных дел и создан, — согласился я.

— И еще. Не распространяйся особо об этом. Офицерам ни к чему знать о мелких неувязках в нашем деле.

— Не ради тебя, Джек, ради Миронова и остальных, — я ткнул пальцем в его изображение.

— Другого ответа я и не ждал. Удачи.

Поговорив с Харпером, я добрался до площадки челноков. Ливень сменился моросящим дождиком. Холодный ветер, казалось, продувал меня насквозь, от него не спасала даже плотная кожаная куртка.

Вдали в небе показался челнок. Я проводил его глазами до самой земли.

Из отъехавшей в сторону дверцы выскочил Эш.

— Ну что? Замерз? Прыгай ко мне, и полетели. Времени нету чайку теплого похлебать, — в своем стиле произнес он.

Я не хотел отвечать ему и просто забрался в челнок, устроившись поудобнее.

Большую часть пути мы летели молча. Эш все смотрел на меня с дебильной ухмылкой на лице. Он знал, что бесит меня, но ему это нравилось, и он не упускал возможности острить при любом удобном случае. Я, конечно, держался, чтобы не ударить его, но насколько меня еще хватит, одному всевышнему известно. Одно утешение — наш союз временный и мы должны были разбежаться. И на этот раз хотелось бы навсегда.

Прибыли в неназванное мне место мы глубокой ночью. Пилот высадил нас прямо посреди пустующей улицы в каком-то поселении. По левую сторону от меня был высокий забор, за ним возвышались крыши частных особняков, а справа — только чистое поле и огни городского освящения совсем на горизонте.

Я прошел за Эшем до аэрокара на углу улицы.

— Залезай, Брандер, — он открыл передо мной дверь аэрокара. Я забрался внутрь, и в темноте на меня что то прыгнуло. Я дернулся от неожиданности и уже рефлекторно потянулся к рукоятке пистолета, как Эш зажег лампочку внутри.

Буквально на мне сидело неведомое четырехлапое существо с большими глазами и противной наружностью. Я в недоумении посмотрел на Эша.

— Что это за херня с глазами?

— Это варрен. Наш путь внутрь. Правда, он лапочка? — спросил Эш и почесал брюхо этому существу. Херня заурчала, как собака.

Только сейчас я заметил, что на заднем сидении находился человек с планшетом в руках.

— Это наш с тобой ассистент. Он свое дело сделал. Осталось только пролезть в дом и заставить владельца особняка подписать нужные документы, — перешел к делу Эш.

— С чем придется столкнуться?

— Ну смотри, дай эту штуку сюда, — он отнял у ассистента планшет и показал мне изображение схемы камер и чертеж участка. — Система охраны у него довольно ничего так. Просто запрыгнуть не получится. Камеры, датчики движения, вооруженные телохранители и прочие понты.

— И какой у нас план?

— Забрасываем псину на участок, а потом просим забрать ее. Проходим на участок и кончаем охрану, а дальше, думаю, сам поймешь, — загибая пальцы на каждом пункте, ответил Эш.

— Что по охране?

— Четверо телохранителей. Двое смотрят периметр, один внутри на камерах, и один постоянно ходит с нашим клиентом. Я займусь теми, кто внутри, а ты разберись с охраной периметра.

— Ты уверен, что получится? План-то, надо сказать, на редкость дерьмовый, — критично отметил я.

— Знаешь, везде есть доля риска.

— Ладно, пойдем уже.

— Подыграешь мне, если что, Брандер. Сегодня мы с тобой актеры большой сцены, — усмехнулся Эш, вылезая на улицу, театрально раскинув руки.

Я прищелкнул глушитель к пистолету и спрятал его под курткой за спину, пока Раймонд пропихивал варрена в яму под забором. Затем мы подождали, пока животное активирует датчики, и Эш подозвал охранника к дверям.

— Что вам тут нужно? — грубым голосом спросил охранник-турианец, открыв ворота участка.

— Мы тут с другом гуляли с нашим варреном, а он забрался к вам на участок. Нельзя ли нам его забрать, пока он ничего не натворил тут у вас? — Эш приобнял меня, от чего меня бросило в дрожь.

— Это частная территория. Вам нельзя сюда. Сейчас я свяжусь, и вам притащат вашего варрена.

— Ой, вы знаете, он у нас пугливый. В чужие руки не дается и темноты боится. Еще покусает ваших ребят. Может, мы уж сами его заберем? Ну посмотрите на нас. Мы ведь не бандиты какие. Что вам стоит? — продолжал пудрить мозг охране Эш, манерно хлопая глазами, за что я едва не двинул ему промеж поросячьих глаз.

Я держался и тихо стоял, наблюдая за его мастерской игрой.

— Ладно, заходите. Забирайте свою псину и валите отсюда. Не хватало мне еще из-за вас получить от хозяина, — сплюнув, ответил охранник.

— Темно тут у вас, мы нашу собачку так до утра не найдем. Камеры имеются? Мы бы быстро его нашли, — предложил Эш.

— Первая дверь направо, — сухо ответил охранник.

— Спасибо, а ты, дорогой, пройдись по участку и поищи, — обратившись ко мне, сказал Эш.

— Мы пойдем с тобой, красавчик, — предупредил меня охранник. Следом вышел второй, и я в их сопровождении обошел здание вокруг.

Мертвая зона камер, судя по карте на планшете, была именно в том месте, куда мы завернули.

Я наклонился поднять уроненную из кармана карточку и пропустил телохранителей чуть вперед, после чего выхватил пистолет и произвел два выстрела в одного и еще несколько во второго. Они ничего не успели сделать. Мертвые тела турианцев лежали в паре метров друг от друга в темной луже крови.

Удостоверившись в том, что никто не заметил моих действий, я снова спрятал пистолет и спокойно вернулся обратно, к парадному входу в особняк. Зайдя внутрь, я направился в первую дверь, где должна была быть комната с камерами. Я аккуратно вошел. Напротив мониторов было два стула, на одном из которых сидел Эш, а на другом — турианец с перерезанным горлом.

— Я уже начал волноваться за тебя, милый — негромко произнес Эш с мерзким смешком.

— Все готово?

— Остался еще один. Он всегда рядом с объектом. Пойдем-ка тихо. Может, удастся застать их спящими… Быть может, даже вместе? — не выходя из образа, хохотнул Эш. Я как-то шутки не оценил.

Мы снова вышли в общий коридор и тихо выдвинулись к основной комнате. Там внезапно зажегся свет.

— Так, Брандер, планы меняются, — Эш перезарядил пистолет и быстрым шагом вошел в гостиную. Я — прямо за ним.

Последний из охранников, завидев Эша, потянулся за оружием. Эш, не сбавляя шага, пару раз выстрелил в телохранителя, который отскочил к стене и окровавленный сполз на пол.

Мы вдвоем нацелились на турианца-бизнесмена. Он замер на месте. Его глаза забегали, смотря то на меня, то на Эша.

— Слушай, урод, у меня нет желания с тобой возиться, так что давай так. Ты сделаешь что мы скажем, и все кончится, хорошо? — подошел к нему вплотную Эш.

Турианец не отвечал.

— Подпиши документы, и мы просто разойдемся, ладно? — я попытался направить диалог в более дружелюбную сторону.

— Вы хоть знаете, куда заявились? Вас завтра же найдут и скальпы снимут, — заявил турианец.

Эш растянул улыбку до ушей и с таким выражением лица засадил тяжелым ботинком в живот турианцу.

Щербатый согнулся, плюхнулся на пол и отполз к стене.

— Открывай сейф, — приказал ему Эш.

Я осмотрелся и нашел его. В стену рядом с турианцем действительно был вмонтирован сейф, хоть сразу и не поймешь, что это такое.

— Ну давай! — выкрикнул Эш, отвесив пинок под зад турианцу.

Тот подчинился и стал медленно набирать код. Все было под контролем, и я отвлекся на пару секунд. Турианец открыл сейф, но что было в нем, я не видел. Этот урод стоял прямо перед сейфом. Эш подошел поближе, как ублюдок, развернувшись, сбил его с ног и, вытащив из сейфа дробовик, выстрелил в моем направлении. Я только и успел что отпрыгнуть в сторону. Меня выстрел не задел, а вот обивку из спинки дивана разметало по всей комнате. Следующий выстрел был в сторону Эша. Тот кинулся в коридор и спрятался за углом. Я выкатился из-за дивана и пару раз пальнул в проем, через который уходил турианец.

— Гандон штопаный! Завалю! — держась одной рукой за разбитый кровоточащий нос, а другой — сжимая пистолет, крикнул Эш.

Послышался звон бьющегося стекла, и я кинулся догонять турианца.

Через разбитое окно я выпрыгнул во двор, где выскочивший из кустов варрен набросился и вцепился турианцу в руку.

Я оттащил от него животное и силой привел обратно в здание. Эш нервно ходил туда-сюда и размахивал рукояткой пистолета, рассекая воздух.

— А вот и наш герой, — ухмыльнулся он.

Я толкнул турианца к столу с документами.

Эш шибанул его мордой об стол.

— Твою мать, всю куртку заляпал, — осмотрел свою одежду я.

— Что, Брандер, запачкался? — вновь усмехнулся Эш.

— Вроде того. Следи за ним, я схожу ополосну хоть на всякий конспиративный.

— И веревку или скотч захвати. Этого буйного парня не так просто удержать, — нездоровый блеск в глазах Эша меня слегка насторожил.

Веревки не было, но вот клейкой ленты вроде скотча, только прочнее, у него было завались. Из гостиной послышался протяжный крик. Я выбежал наготове. Эш зажал одну руку турианца между своих коленей, а другую прижал к столу и отрезал один из пальцев.

— Только попробуй мне планшет заляпать, я тебя на фарш пущу! — сквозь зубы проговорил Эш.

Кровь растеклась по столу и капала на пол. Крик турианца сменился громким стоном и хрипом.

— Больно? Не-е-ет, это еще не все.

Эш перехватил здоровую руку турианца и резким движением дернул в сторону. Кость хрустнула, и он снова вскрикнул.

— Эш, может, хватит? — попытался остановить его я.

— Что, уродов этих жалко стало? Не забыл, как они наших друзей, родных убивали? Уж тебе-то грех меня останавливать!

— Нет... Просто он должен еще поставить свою подпись. Не увлекайся особо.

— Ну что? Будешь подписывать? — склонился над турианцем Эш. Тот лишь стонал от боли. — Что ж, ладно. Значит, пришло время посмотреть, что такое турианские зубы. У тебя их много. Долго будем вырывать. И болезненно... Прости, я не дипломированный специалист, — с издевкой сказал он.

Турианец замычал, схватил ручку и дрожащей конечностью без пальца поставил свою подпись на бумаге. Пара капель все-таки попали на планшет, за что турианец получил от Эша ногой в грудь.

— Ну ты и маньяк чертов. Теперь, может, свалим? — спросил я.

— Уберем следы нашего пребывания и уйдем. Давай-ка пока склеим этого красавца.

Я передал скотч, и Эш перетянул им руки и ноги турианца, заклеил рот и усадил на стул.

— Что делать будем с ним? Может, пристрелим? — предложил я.

— Рано. Хочу немного поэкспериментировать. Когда еще будет такая возможность? Сходи до аэрокара и принеси сюда канистру с горючим. Несчастный случай произошел. Дом богатого бизнесмена сгорел. Какая жалость, — обратился он к бизнесмену.

Честно говоря, от всего происходящего мне было не по себе. Я только и искал возможности выйти наружу хоть на пару минут.

Я уже был в коридоре, когда в дверь позвонили.

— Да какого хера? Брандер! Кого там принесло? — вскочил с места Эш.

Я завернул в комнату с мониторами.

— Черти какие-то. По четыре глаза и морда как задница. В броне и со стволами.

— Батарианцы, мать их. Эй ты, ублюдок! Какого хрена они сюда заявились? — содрал скотч со рта турианца Эш.

Турианец засмеялся сквозь стоны, на что Эш снова заклеил ему рот и пнул вместе со стулом на пол.

— Они не уходят, Эш. Что будем делать?

— Завалим ублюдков! — подобрав дробовик, словно выражая очевидную мысль, развел руками Эш и спрятался за колонной в гостиной так, что его было не увидеть из коридора. Я остался в комнате с монитором.

— Я открываю?

— Давай.

Я нажал на кнопку, и двери открылись. Через коридор в гостиную прошли четверо вооруженных батарианцев.

— Что за херня?! — вздрогнув от увиденного, воскликнул один из них.

Эш выскочил из своего укрытия и в упор разнес голову ближайшему батарианцу. Я вылез в коридор и выстрелил в затылок еще одному.

— На месте, сука! — ткнул в спину одного из оставшихся батарианцев Эш. — Стволы на пол!

Батарианцы покидали оружие.

— Кто из вас главный? — спросил Эш. Дальний от меня пришелец поднял руку. — Садись, — Эш толкнул его на диван и выстрелил в грудь второму из дробовика.

— Тише, мужики. Давайте поговорим спокойно. Это какое-то недоразумение, — предложил батарианец.

— Надо же, как интересно вышло, да? — улыбнулся Эш. — Вы кто такие?

— Турианец нанял нас, чтобы убрать конкурента по бизнесу, — кивнув на связанного бизнесмена, ответил он.

— Вот это поворот! Значит, мы его убирать, а он нас? Интересно. Брандер, подними-ка этого.

Я перешагнул окровавленные трупы, поставил стул обратно и усадил на него турианца.

— Как же от них воняет. Меня сейчас стошнит, — не мог выдержать я и отошел к окну. А ведь прошло всего ничего.

— А так оно даже и лучше. Теперь ничего жечь не надо. Спишем все на разборки бандитов.

— Нет! Не стре... — воскликнул последний наемник, прежде чем его пристрелил Эш. Он выдохнул и бросил дробовик на пол.

Я не мог все это видеть, просто стоял спиной и смотрел в окно на стремительно наступающий рассвет.

— Ну что, костемордый. Вот и твоя очередь подошла.

Эш взял свой пистолет в руку и пустил пулю промеж глаз последнему пришельцу в этой комнате.

— Пойдем отсюда уже. Сейчас сблюю, — торопил его я.

— А неплохо мы тут постреляли, а? В лучших традициях покерных клубов Омеги. Бери документы и вперед. Я сотру записи с камер и догоню. Светать начало, надо торопиться.

Я был рад, что Эш задержался, так как лишняя минута отдыха от него была в тот момент для меня бесценна. Пока мы добирались до дока, он только и делал, что пересказывал произошедшее и смаковал каждый момент.

Я представлял каких мотивов придерживался Харпер, нанимая этого психа, но желание пристрелить Эша как бешеного пса, закопать и забыть, как страшный сон, все же было сильным.

Добравшись до дока, я с удовольствием единолично занял каюту, сославшись на желание сходить в душ и вздремнуть. Отмывая руки и одежду от органических жидкостей, я лишь надеялся, что вся эта кровавая баня и общество Эша стоили результата.

Когда «Тифон» пришвартовался на Прагии, Миронов ждал меня на расчищенной общими стараниями коллег площадке.

— Информатор уже выходил на связь. Мы утрясли детали, но он просил, чтобы ты тут же связался с ним, когда прибудешь, — сказал он. И посмотрев мне в глаза, спросил: — Как все прошло?

— Нормально. Документ получен и подписан, — сухо ответил я.

— А рожа у тебя такая, будто ты для этого у турианцев смену в борделе отработал, — без обиняков ответил Миронов.

— Громила-шантажист — не самая привычная работа для офицера, Тим, — ответил я. — Пойдем свяжемся с информатором и покончим с этим.

Харпер ответил не сразу.

— Успешно? — коротко осведомился он.

— Да, все сделано, — ответил я.

— Тогда я вас поздравляю, господа. Контрольный пакет акций пока распределен по нескольким юридическим лицам. И на данном этапе у нас нет резона складывать все яйца в одну корзину. Каждое из этих лиц войдет в совет директоров и будет блюсти наши скромные интересы. В дальнейшем, если предприятие сможет подняться на другой уровень и обрастет полезными ресурсами, возможно, стоит взять на себя полный контроль. А пока довольствуемся манекенным акционерным обществом. Вскоре мы сможем вплотную приступить к расследованию. У меня появились новые данные. В ближайшее время их следует проверить, — закурив сигарету, поведал Харпер.

— Есть что-то о моей дочери? — нетерпеливо спросил Миронов.

— Не хочу вас заранее обнадеживать, но исходя из описаний, ваша дочь или девушка, похожая на нее, была замечена.

Харпер легким движением руки вывел проекцию нескольких фотографий. Лиц колонистов было совершенно не разобрать, но я видел, с каким усердием и беспокойством бегали глаза моих коллег, стремящихся найти знакомые черты.

— Это колония «Сигор», одна из немногих на Траверсе. Официально принадлежит турианской компании «Фидем индастрис», которая, как и все другие турианские корпорации, подчинена Иерархии. Фотографии сделаны меньше недели назад. Есть и более свежие, — сказал Харпер и вывел на экран новые фотографии, мало чем отличающиеся от предыдущих. — Как видите, ситуация не сильно меняется. Их зачем-то держат. Причем под «опекой» внушительного штата специалистов. «Сигор» — это небольшая крепость своего рода. Как бы мы ни хотели выдвинуться немедленно, без определенного количества обученных людей это нереально, и что более важно — точные координаты колонии держаться в секрете и потребуется еще какое-то время, чтобы их вычислить. Стоит потратить это время на набор и обучение людей.

— И мы возвращаемся к тому, что следует вербовать новобранцев, — вздохнув, сказал Ларсон.

— Но теперь у нас есть информация и некоторые денежные ресурсы. Остальным займется мистер Эш. Вейн привезет технику и все необходимое для быстрого восстановления базы. Боюсь, на вас ляжет необходимость привести базу в состояние, пригодное для содержания и обучения бойцов, — ответил Харпер.

— Это мы сделаем, — заверил Ларсон.

— Пока мы не ушли от темы финансирования, — подал голос Фольер. — Я и Арихара немного подняли информацию по предприятиям Земли. Их количество стало резко расти в силу новых открывшихся возможностей. Альянс, похоже, настроен по крайней мере частично пойти по пути Иерархии и активно вкладывается в предприятия, где делают заказы.

— Ваше предложения, господа? — стряхнув пепел, сказал Харпер.

— Нам нужен доступ к двадцати процентам наших доходов. Если вложимся в предприятия под протекцией Альянса на ранней стадии, то сможем не только увеличить прибыль, но и получить доступ к военным разработкам и при желании реализовывать новые технологии даже раньше Альянса на полностью контролируемом нами предприятии или переманивать специалистов, — пояснил Арихара.

— Промышленный шпионаж — рискованное дело, лейтенант. Однако в связи с открывшимися возможностями, развитие рынка, особенно в сфере военных разработок, сейчас будет особенно быстрым. И игра, пожалуй, стоит свеч. Я буду рад разделить с вами риски по распоряжению нашими финансовыми активами, но все же вынужден настоятельно призвать вас к осторожности. Новый мир — новые правила. В экономике даже больше, чем в чем-либо другом.

Харпер отключился, оставив нас с мыслями о предстоящем.

Помню, как один до ужаса нудный старик-проектировщик на Шаньси разве что не броневиком ездил мне по мозгам на тему того, как было трудно, когда колонию только основывали. Возвращая Прагии былой функционал даже с помощью многочисленной техники, я начал понимать этот болтливый мешок с песком.

Окуда, оказав посильную помощь в восстановлении быта, переключилась на помощь Фольеру и Арихаре. Миронов и Ларсон взяли на себя организацию безопасности и установку орудий, а я и Мейерс в основном следили за дронами, восстанавливающими блоки и территорию. В отличие от меня, у Мейерса мастерски выходило добиваться от этих консервных банок именно того, что нужно.

Колонисты ни у кого не выходили из головы. Но Харпер определенно был прав. Соваться к щербатым без людей было и нам самоубийством, и пленникам подставой.

Спустя несколько недель «Тифон» наконец решил порадовать нас не стройматериалами или новыми заумными ведрами с чипами, а свеженьким мясцом. Новобранцы. Приближение к началу действий, из-за которых мы вообще ввязались в эту историю, определенно поднимало мне настроение настолько, что даже Эш не способен был его испортить. Каждый из нас имел дело с обучением и установкой дисциплины в новом личном составе, но тут все было по-другому. Среди этих ребят могли быть те, кого выперли со службы за дело, те, кто совершенно отвык подчиняться старшим, и те, кто до конца не вдавались, зачем их завербовали. Обо всем этом и Миронов, и Ларсон, и даже Харпер не уставали мне напоминать.

«Турбины» двигателей «Тифона» еще не остановились, когда мы все вышли в свежеотремонтированный док, дабы встретить наших новичков.

Узкий трап тихо коснулся бетонной стяжки, проложив путь на твердую землю. Дверь с тихим шипением отъехала. Из салона послышался зычный голос Эша с туповатым смешком:

— На дефиле, дамочки… От бедра и улыбаемся.

Наконец показался и его силуэт.

— Гляньте, какой цветник я вам привез, господа, — вместо приветствия обратился к нам Эш. — Лин, не ревнуй, ты у нас вне конкуренции.

Следом за Эшем, обежав глазами помещение, мелкими шагами спустился довольно ожидаемый от Эша персонаж. Не высокий, но коренастый мужик, стриженный под ноль. Характерные татуировки на лице и руках выдавали в нем завсегдатая исправительных учреждений. Какие-то инициалы на латинице на руке и точно такие же, но каллиграфическим почерком, в углу лба над левой бровью, перстни, три пятна в форме слез около века и хорошо прорисованная паутина со скрещенными посередине штурмовыми винтовками. У него ничего не было с собой. Хотя слегка оттопыренные карманы кожаного жилета и брюк говорили как минимум о том, что у него имеется боезапас к пистолету, лежащему в потертой кобуре на бедре.

Следом за ним вышел несколько менее колоритный, но все же занятный малый. Абсолютно ничего не выражающее и не приметное лицо, почти стеклянный взгляд черных глаз и классический армейский полубокс. Этот парень шел широким шагом, держа дистанцию в метр от впереди идущего. Похоже, что такое армия или хотя бы приличная наемничья контора, он знал неплохо. За спиной у него болтался типовой полупустой баул.

В том же порядке за ним вышел тощий и высокий, как каланча, молодой парень. Он был облачен в очень поношенную, но чистую и опрятную полевую форму пехоты Альянса, правда, со снятыми знаками отличия. Как и первый вышедший новобранец, этот не имел даже нессера в руках, но зато нес новенький кроганский дробовик с пристегнутым к нему дешевым штыком. Было очевидно, что этот голодранец такое оружие купить вряд ли мог.

Узкий трап заставлял выходить по одному. Это позволяло рассмотреть каждого, но здорово задерживало выгрузку и утомляло. А в итоге оказалось, что Эш привез почти взвод.

Не все выгружающиеся были хоть приблизительно похожи на военных. Среди них определенно были дружки зека и просто зеленые юнцы из колоний.

Один из таких привлек мое внимание. Новенькая с иголочки форма из-под станков какой-то милитаристской текстильной компании. Столь же выпендрежный набитый под завязку рейдовый рюкзак. Турианская штурмовая винтовка с кучей обвеса, два пистолета по бокам и визор на пол-лица. Зачем все это было напяливать на борту корабля, мне было не понятно. Рваный темп шага и разве что не наступание на пятки впереди идущему выдавали еще и отсутствие опыта строевой службы. Невысокий рост юный милитарист с успехом компенсировал бодибилдингом. И мне хотелось верить, что хотя бы им, а не стероидами. Чуть выпученные зелено-желтые глаза в купе с лесной полевой формой довершали образ, делая это чудо похожим на лягушку, обвешанную оружием и амуницией.

Замыкал эту процессию молодой, довольно худой и низкий темнокожий паренек. В отличие от идущего за несколько человек «Лягушонка», он уверенно держал строй, однако что-то с улыбкой увлеченно рассказывал впереди идущему.

— Тпру, — с издевкой, как возничий, остановил процессию Эш. — Стройся по пятеро.

Сразу стало видно служивших… Хоть кому-то. К счастью, их было большинство.

— Итак, детишки, знакомьтесь. Это господа Ларсон, Окуда, Миронов, Фольер, Арихара, Мейерс и Брандер, — последовательно представил нас Эш. — Теперь они вам будут и за маму, и за папу. Поэтому слушать их внимательно и с уважением. Передаю слово.

— Господа. Думаю, вас уже ознакомили с нашими целями и задачами. И ни для кого не секрет, что они крайне многопрофильны, потому вы все пройдете обучение. Не только с целью получения боевых навыков, но и чтобы научиться работать друг с другом… Офицер Брандер и офицер Мейерс — опытные профессионалы своего дела и отличные инструкторы. Прислушивайтесь к их советам и замечаниям, — явно не сразу определившись с тем, как нас представить, сказал Ларсон. — На размещение вам отведено три часа. Далее инструктаж. А сейчас следуйте за офицерами.

— Офицеры? — шепотом я спросил я Мейерса.

— А как еще? Назови он нас лейтенантами, а себя полковником, выставил бы нас «духами» перед теми, кто в более высоком чине уволился. К примеру, тут бывший наемник есть в чине майора и дезертир в звании капитана, — пояснил Мейерс.

Все офицеры, кроме нас с Мейерсом удалились. Эш тоже остался, но теперь о чем-то говорил с Вейном.

— В линию по двое и за мной, — скомандовал я.

Снова толкотня на минуты полторы, прежде чем это разномастное стадо баранов выстроилось.

Помещение, определенное под казармы, было полностью отремонтировано и по инфраструктуре теперь могло вполне служить мечтой минимум новичка из рядового состава. Шесть довольно просторных комнат на пять человек даже имели отдельные санузлы. Наполнение рекреаций мы решили доверить новобранцам, исходя из их интересов. Даже столовая была не хуже альянсовской офицерской. Казалось бы, проблем возникнуть было не должно.

Но отсутствие проблем — дело решаемое. Как вспомню первые годы службы и тот контингент, что проходил подготовку наровне со мной, аж в дрожь бросает. Наш командир взвода все свое жалование тратил на алкоголь и успокоительное. Только вот у нас ни первого, ни второго еще не имелось.

— Тяжелая неделька нам предстоит. Вероятнее всего, не одна, — похлопав меня по плечу, сказал Мейерс. — Довелось мне однажды побывать инструктором.

— И как ощущения? — обернувшись, обратился к нему я.

— Представь, что самых бесполезных и необучаемых индивидов со всей галактики собрали в одном месте, а тебя приставили ими командовать. Жуткое зрелище. Хотя, может, в этот раз будет иначе.

— Хочется верить, — улыбнувшись, сказал я. — Ладно, мне еще кое-что надо сделать. Увидимся, — попрощался я и отправился в комнату связи.

В течение получаса я безуспешно пытался выйти на связь с Харпером. Может, он был занят, а может, просто не хотел, чтобы его беспокоили. После той ситуации с конкурентом я начал сомневаться в благородных намерениях Харпера. С одной стороны, я понимал, что эти акции были нам позарез нужны, но брать их таким способом было как минимум слишком. Всей душой не люблю пришельцев, а в большей степени как раз турианцев, однако чем мы лучше них, если так поступаем? Меня мучила совесть, и я думал, что разговор с Харпером меня хоть немного успокоит. При всей мутности персоны он обладал редчайшим даром убеждения.

Долгое по ощущениям ожидание прервалось. На терминал поступил входящий вызов.

Я не глядя принял его. Это был Харпер — кто же еще. Больше никому не был известен этот адрес.

— Хотел поговорить, Брандер? — прозвучал уже ставший за столько времени родным голос Харпера.

— Джек, я хочу поговорить о тебе. Мне кажется, мы делаем что-то неправильно. Когда мы встретились впервые, ты был другим человеком. Сейчас готов весь мир испепелить ради своих целей. Я уже начинаю сомневаться в своем решении поддержать тебя.

— Мы делаем это ради человечества, а не ради меня или кого-либо еще, — ответил Харпер. — Ты сомневаешься в целесообразности блага нашей расы? Ты думаешь, что Альянс сможет обеспечить безопасность нашего вида? Брандер, мы оба были на Шаньси. Мы видели, чем все кончилось. Сколько наших людей погибло напрасно? Для того чтобы на костях наших людей наши же горячо уважаемые генералы пожали уродливую турианскую лапу и все кончилось? Ты помнишь генерала Десоласа? То, что ты видел, — лишь малая часть того, на что он способен.

— Почему Десолас? Зачем ему это? Война же закончилась.

— После нашего освобождения на Арктуре я сразу же отправился на Иллиум. У меня были кое-какие зацепки. Со мной отправилась та девушка Ева. Нас схватили люди Десоласа и отвезли на Палавен в один из турианских храмов. В подробности вдаваться не буду. Десолас обезумел. Его охватило желание создать армию непобедимых, покорных уродов для своих целей. Вероятно, он хотел получить поддержку Примарха и продолжить войну. Я не знал наверняка, но в любом случае его дела не несли ничего хорошего людям, — сказал Харпер, поднялся с кресла и прошел пару шагов вперед.

— И что было дальше? — заинтересованно спросил я.

— Там произошел конфликт. Ева погибла, а я и Сарен сбежали из турианского храма перед взрывом. Тогда мы думали, что Десолас погиб. Оказалось иначе.

— Хочешь сказать, что он желает продолжить войну? — недоуменно спросил я.

— Его необходимо уничтожить. Но для этого нам понадобятся ресурсы. Деньги, оружие, люди. Все, что мы делаем — это благо для людей. Помни об этом и поменьше думай о второстепенных приоритетах. Сейчас мы должны спасти колонистов. И для этого нам нужны свежие силы. Как проходят тренировки новобранцев?

— Мейерс как раз занят ими. Мы подготовим их и сообщим, когда все будет готово. Ждем информацию о колонистах.

— Похвально, Брандер. Продолжайте работу. Я свяжусь с вами позже, когда смогу выяснит что-нибудь еще.

Разговор закончился, и тогда у меня было только одно желание — лечь спать и на следующий день со свежей головой приступить к делам. Я на последних силах добрался до своей комнатки и, не раздеваясь, упал на кровать, почти мгновенно заснув.

— Поднимайся, лейтенант, — стукнув ногой по кровати, скомандовал Миронов, от чего я вскочил и выпрямился перед старшим по званию.

Армейские привычки никуда не деваются.

— Доброе утро, майор, — поприветствовал его я.

— Я тебя обыскался. Там новобранцы без присмотра. Ты бы поторопился. Мейерс сказал, что они даже при нем умудрились покалечить друг друга, а сейчас и вовсе никто за ними не смотрит.

— Уже иду, — не до конца проснувшись, ответил я.

Схватив планшет с тумбочки, где у меня были записаны задания для новобранцев на случай, если чего забуду, и надев ботинки, я вышел из комнаты и отправился на посадочную площадку, где меня должны были ждать новички.

С каждым шагом я все отчетливее слышал гул голосов, вещающих на повышенных тонах. Вспомнив о словах Миронова, я ускорил шаг.

Новобранцы собрались вокруг троих людей. Один из них стоял на коленях, а двое других чего-то от него добивались под одобрительные возгласы толпы.

Я узнал нескольких из них. Татуированный, здоровый мужик и тот парень в новой броне издевались над дезертиром из Альянса. Я подскочил и потребовал прекратить это.

Татуированный отошел в сторону и убрал в карман складной нож. Его сообщник последовал примеру и отошел к толпе.

— Поднимись, боец, — приказал я дезертиру.

Он осторожно встал во весь рост и уставился на меня.

— Что здесь происходит? — спокойно спросил я. Все молчали. — Что здесь произошло?! — я повысил голос. — Отвечай, солдат! Твое имя?

— Рядовой Колман, сэр! — по форме ответил тот.

— В чем причина конфликта, Колман?

— Ни в чем, сэр.

— Эй, подойдите сюда, — я подозвал остальных участников. — Ваши имена?

— Сержант Харли, — низким хриплым голосом ответил татуированный.

— Рядовой Дейтон, — ответил третий.

— Может, вы расскажете, чего хотели от него? Если нет, то весь взвод ждет взыскание. О себе не думаете, хоть товарищей пожалейте.

— Он вор, сэр, — ткнул пальцем в дезертира Харли. — И должен поплатиться за свои дела.

— Это правда? — обернувшись к взводу, спросил я. Все молчали, опустив головы. — Спрашиваю последний раз!

— Да, сэр, я видел, как он брал чужие личные вещи, — выглянув из шеренги, ответил темнокожий парень.

— Ну, раз так, то мне необходимо принять меры.

Я подошел к Колману, посмотрев ему в глаза. Похоже он совсем не чувствовал вины за свои дела и смотрел на меня наглым, надменным взглядом.

Я слегка повернулся, сделав вид, что ухожу, и с размаха ударил Колмана по лицу. Тот отклонился назад и потерял равновесие, схватился за губу и присел на одно колено. Я ударил его ногой по голове, от чего он окончательно упал и согнулся.

— В медпункт его, — приказал я. — Надеюсь, все поняли, что бывает за нарушение дисциплины.

Татуированный одобрительно кивнул и встал к остальным.

— Спасибо, сэр, они бы точно его убили, — поблагодарил меня темнокожий.

— Твое имя?

— Второй лейтенант Дайрон. Я пилот летуна.

— Хоть кто-то тут умеет обращаться с техникой. Ты что-то хотел?

— Мне бы побольше времени на обслуживание моего аппарата. Эти тренировки слишком уж выматывают.

— Ты служил в армии, Дайрон?

— Так точно, сэр, два года был пилотом Альянса.

— Значит, курс молодого бойца для тебя не обязателен. Почему ушел?

— Знаете, жалование там так себе, а вот ответственности и бюрократии по горло. А тут совсем другое дело.

— Ладно, свободен. Занимайся летуном. Скоро он нам понадобится, — ответил я.

А остальных я решил загонять по полной, чтобы больше не было сил на разборки между собой. В моем списке были физические упражнения, потом стрельба и отработка командных действий. Я сделал упор на первый пункт, и к полудню парни сильно измотались. Снова начался тропический дождь, идущий стеной, и я решил приостановить это дело, рассудив, что устать до предела они еще успеют.

До самого вечера мы упражнялись в стрельбе. Я попутно давал ребятам наставления и смотрел на эффективность их стрельбы.

К моему удивлению, все было не так плохо. Они, конечно, не были профессионалами, но было видно, что оружие в руках они держали не впервые. Настроение вновь улучшилось после утреннего инцидента, и я решил отпустить солдат по личным делам аж за час до ужина.

Всю неделю мы с Мейерсом тренировали наших новобранцев, меняясь через день. Больше серьезных инцидентов не было. Все, что мы могли дать нашим солдатам за это время, они в целом неплохо усвоили. Проверить наверняка это можно было только в бою, но прогнозы вполне обнадеживали.

В тот день я на посадочной платформе вел инструктаж по высадке в различных условиях и подводил итоги прошедших дней.

— Брандер, — окликнула меня Окуда. — Можно тебя на минутку?

Я подошел к ней.

— Призрак готов сообщить нам о колонистах, — так, чтобы мог слышать только я, сказала она.

— Я скоро буду, Лин. Дай мне пару минут.

— Не задерживайся, — ответила Окуда и ушла обратно.

Эх, хорошая погода была в тот день. Безоблачное небо и яркое неопаляющее солнце. Нечастое явление в этой дыре.

Беседа с Харпером заставила нас воспользоваться летной погодой. Выйдя из конференц-зала, я активировал сигнал тревоги, дабы заодно проверить реакцию своих протеже.

Результат был впечатляющим. Меньше чем через две минуты личный состав уже стоял ровной шеренгой передо мной.

— Взвод, в ближайшее время нас ожидает боевой вылет. Еще раз вспомните и не вздумайте забывать все, чему вас обучили, и будьте готовы. Разойтись! — скомандовал я.

Офицеры собрались в конференц-зале. Я вошел вслед за Окудой. Мейерс и Арихара оживленно беседовали о чем-то. Миронов смотрел в потолок, ожидая отсутствовавших. Не было только Фольера — он был далек от наших армейских дел и не желал лишний раз совать в них свой нос.

Я не мог поверить, что сейчас Харпер подключится и наконец расскажет нам обо всем, спустя все то время, что мы провели здесь от самого побега с земли. Все, ради чего мы начали это дело, скоро должно было закончиться. Мы должны были спасти этих колонистов, сделать то, чего не сделал Альянс. Я наконец должен был увидеть, ради чего поступался принципами, и перестать сомневаться в правильности того, что мы сделали. Харпер был прав. Все это нужно было лишь ради спасения людей.

Передатчик слегка затрещал. Последние дни он стал несколько барахлить и даже временами создавать помехи.

— Господа офицеры, рад сообщить, что один из источников предоставил точные координаты места, где держат пропавших колонистов. Это небольшой частный исследовательский центр в системах Терминуса на планете Святилище, — вопреки обычаю, сразу перешел к делу Харпер.

— Что там с обстановкой? — спросил Миронов.

— Источник зарегистрировал сто шесть особей. Людей среди них нет. Как минимум четверть из них составляют наемники. Тяжелые турели не замечены, хотя исключать их присутствие неразумно, но на одной из посадочных площадок совершенно точно находится модифицированный челнок с усиленным комплектом вооружения. Внутри базы находится небольшой арсенал. Если противник сумеет закрепиться у него, то дальнейший захват станет невозможен.

— Как быть с остальными работниками? — поинтересовался я.

— Все те, кто там находится, — это наемники, головорезы и ученые, которые проводят незаконные и неэтичные во всех отношениях эксперименты. Они исследуют людей. Возможно, создают генетическое оружие или того хуже. Жалость здесь неуместна.

— Хорошо, спасаем колонистов, а кто мешает — в расход, — уточнил Миронов.

— Мне нужен начальник исследовательского отдела и все его наработки. Эта информация далась мне нелегко, и надо бы отбить затраты. Доставьте ученого и данные о его исследованиях на Прагию.

— Понял тебя, — ответил Миронов, скрестив руки.

— Вы серьезно решили там всех нахрен положить? Тим, Джоуи? Лин? Вы хоть себя слышите? Понимаете, на что соглашаетесь? — возмутился я.

— А ты помнишь Шаньси? — повернувшись ко мне, сказал Миронов.

— Шаньси, Шаньси. Как же вы уже задрали с ним! Вы что угодно им оправдаете!

— Успокойся, Брандер, мы отдаем себе отчет, что такие методы ненормальны. Но есть ли у нас другой выход? Или считаешь, что лучше оставить наших людей там, чтобы всякие уроды ставили на них опыты, как на крысах? — схватив меня за рукав, сквозь зубы проговорил Миронов.

— Вы... Мне все сложнее вас понимать. У нас каждый новый шаг каждый раз пробивает планку по жестокости предыдущего. Неужели я один не считаю, что это разумно?

— Жду от вас отсчета в ближайшие дни, майор, — завершил разговор Харпер.

Я догнал выходящего из зала Миронова, который обычно, казалось бы, мне верил больше других, и утянул его за угол подальше от ушей коллег.

— Тим, с каких пор ты стал подчиняться Призраку? — негромко спросил его я.

— Я никому не подчиняюсь. Он дает нам информацию, а мы достаем ему то, что просит. Мы лишь сотрудничаем.

— Да мы настоящие наемники, — недовольно подметил я. — Сколько еще это будет продолжаться? Сколько еще конкурентов Призрака нужно устранить для того, чтобы согласно его же сведениям, человечеству ничего не угрожало?

— Ты не в себе, Брандер. Отдохни, все обдумай и будь готов к вылету. Ты знаешь меня и всех, кто тут сейчас. Я бы не ввязался во все это без полной уверенности в оправданности и целесообразности своих действий. Это нелегко понять, а принять еще тяжелее. Мы спасем наших людей и сделаем все ради нашей расы. Ты поймешь это. Потом.

— Мне не нравится, что вы с Призраком так сдружились. Аккуратнее с этим парнем. Он умеет становиться тем, кому ты поверишь, — предупредил я Миронова.

— Я не слепой, Брандер. Но пока придерживаемся плана. Собери людей и подготовь их к вылету, — повторил вводную тот.

«Не знаешь, что делать — подчиняйся приказу». Эту ерническую поговорку часто повторял один из моих инструкторов. Недолюбливали мы с ним друг друга. Я считал его скользким гадом, а он меня конченым дебилом. Смех смехом, а в сознание это правило въедалось покруче красок татуировки в кожу.

Чуть постояв и потупив в стену, я отправился к себе.

Сон долго не шел. Мне казалось, что я уже давным-давно профессионально перерос все эти моральные терзания и сомнения относительно рабочих моментов. Всегда был четкий вектор задачи к цели, идущий либо от приказа сверху, либо от собственных решений. И теперь я был морально готов принять пресловутое «правильное» решение. Но проблема была в том, что я не мог придумать какое. Видимо эта сволочь-инструктор был по-своему прав.

Еще в середине обучения новобранцев мы выбрали тех, кому доверим командовать отделениями. С кандидатурой бывшего майора, а позднее наемника Круза, я спорить не стал. Немногословный отставник всегда четко выполнял поставленные задачи, проявляя при этом завидную способность просчитывать свои и чужие действия на несколько шагов вперед. Офицер, есть офицер. И единственные опасения относительно него у меня были связаны лишь с субординацией. Этот парень в легкую просчитывал ловушки, которые я придумывал, составляя легенды и планы учений, а потому в его глазах мог выглядеть недостаточно авторитетно.

По поводу кандидатуры Харли я до криков спорил с Мейерсом и Ларсоном. Да он умел держать людей. По-своему даже лучше Круза, но уголовник, есть уголовник. И сходу оказывать ему такое доверие меня не тянуло. Джоуи говорил что-то по поводу того что, если облажается, то вылетит и дело с концом, но меня это не убеждало. Мы увидели его сильные стороны, как бойца и потенциал, как лидера, но ничего такого, что показало бы его, как надежного человека достойного вести за собой других. Однако Ларсон и Мейерс настояли именно на нем.

Окуда и Дайрон отвечали за выброску. Миронов и Ларсон планировали подавление точек сопротивления и прикрытие высадки артиллерией. Я и Джоуи должны были спланировать непосредственный захват базы силами десанта. Для этого пришлось было привлечь наших сержантов.

Крус внес несколько мелких, но конструктивных дополнений по поводу оснащения наших бойцов. В частности предложил взять побольше щитов и экипировать людей оружием ближнего боя с шокером, так как в замкнутом и довольно тесном пространстве противник мог бы запросто решить ситуацией.

Харли и вовсе уговорил Джоуи дать ему пару людей, дабы он мог воспользоваться опытом домушника и влезть в помещение основного блока базы через балкон, как раз неподалеку от арсенала.

Третьим сержантом к моему немалому неудовольствию был выбран Эш. Он с радостью принял предложение, но попросил о возможности комплектовать отделение лично. Миронов без споров отдал ему досье новобранцев.

По совету Ларсона и настоянию Джоуи, инструктировать, подготавливать и читать речи людям, мы доверили новоявленным сержантам, которым подобный опыт приобрести или освежить было гораздо нужнее, чем нам.

Вейн долго о чем-то договаривался с Окудой и Дайроном, но вылет все же свершился ровно в назначенное время. Пунктуальность. Хоть какой-то положительный момент, вынесенный из Альянса.

Ларсон, Миронов, Окуда, Орихара и даже Фольер сочли своим долгом лично поучаствовать в операции. Странно это было. Хоть и относительно. Только я пока замарал руки, однако, все мы пожертвовали почти всем, что имели ради возможности, которую нам мог дать этот момент. Никто не захотел оказаться в стороне.

Наверное не только меня тянуло это обсудить с Окудой, Тимом или Мейрсом, но в присутствии чужих ушей за каждым углом в виде новобранцев никто не стремился поднимать тему, того добьемся ли мы выполнения наших прямых целей, которые новичкам естественно не озвучивали. Миронов искал дочь, Окуда племянника, Мейерс своих людей, но остальным это было знать совсем не обязательно.

Раймонд, то и дело сновал туда-сюда и подбадривал бойцов, обещая им реки турианской крови. Харли смотрел на него с плохо скрываемым отвращением. Остальные же, похоже, рассматривали его слова, как утрированные подбадривающие шутки. Странный парадокс.

Вейн скомандовал приближение к орбите «Святилища», что означало оперативную погрузку в челноки одних и готовность к артподготовке других.

Первый гулкий взрыв в отдалении вызвал смешок и задорный возглас Эша, который должен был со своим отделением высадится первым:

— Бууум! Первый ростбиф готов, твари костемордые! Папочка на подходе! Что такие кислые, дамочки? — обратившись к «Лягушонку» и еще одному из своих людей спросил он. — Веселей! Мы нападаем, а не они!

Аппарель опустилась и группа Раймонда в несколько секунд выгрузилась и двинулась в обговоренном направлении, а челнок развернулся уже для заброски основной группы.

Едва мы подошли в зону планируемой высадки, в салоне раздался оглушающий звук удара. В ушах зазвенело, те, кто не был пристегнут, попадали на пол.

— Мать вашу! Офицер, эта сволочь по мне гасит! Я пытаюсь уворачиваться, но парней так не высажу! — прокричал в приемник Дайтон.

— Спокойно, делай что делал, Вейн нас прикроет, — ответила ему Окуда и села за второй штурвал. — Я возьму управление.

Она совершила пару резких виражей, от которых еще несколько бойцов, так и не наученных горьким опытом, снова повылетали с кресел. Я же и несколько рядом сидящих отделись синхронным ударом затылками в касках об стенку челнока. Однако звуков удара больше не последовало.

— Открываю аппарель, пойду низко. Будьте готовы! — скомандовала Окуда.

— Ты сдурела, Лин? — искренне удивился я.

— Брандер, уж от тебя такой нерешительности не ожидала. Вы спрыгнете прямо в энергостанцию, есть где закрепиться. Десять секунд, парень! Готовьтесь! — едко ответила мне она.

— К аппарели! — скомандовал я, и группа тут же построилась в обговоренном порядке.

Я сиганул в первой тройке, вместе с Мейерсом и Крузом. Сапоги с амортизаторами смягчили удар, и я тут же откатился за крепкий шкаф какого-то оборудования.

Нас ждали, но определенно не тут. Сами того не ожидая, но мы зашли обороняющимся во фланг. Оставалось надеяться, что Лин выбросит группу Харли не в эпицентре сопротивления.

Я и мое отделение закрепились и открыли по противнику плотный огонь. Наемники быстро сообразили и начали стрелять в ответ.

— Продолжаем движение! — рявкнул Мейерс и, показывая на собственном примере, рванул на десять метров вперед до колонны.

Стоявший рядом со мной юный и уже бывший колонист, поколебавшись, дернулся вслед за ним.

— Стой! — уже почти схватив юнца за шиворот, скомандовал я. Тот на мгновение замешкался и почти оглянулся, за что тут же получил от турианского снайпера точный выстрел в бронированное стекло шлема. Я высунул руку и затащил солдата обратно, надеясь, что выстрел пришелся по касательной. Зря. Лицо парня в шлеме, до этого розовощекое и покрытое неровным пухом, теперь напоминало миску с фаршем.

Двумя группами мы быстро прижали наемников, и их силы с каждой секундой все иссякали. Последнюю группу обороняющихся в том районе мы закидали гранатами, и наша группа заняла новые позиции.

Минуты три, и опорная точка была взята. Один погибший — небольшая цена за это с точки зрения военного регламента, однако, это было только начало.

Меньше чем через минуту высадился резервный взвод под командованием Ларсона и занял станцию. Миронов, Арихара и Фольер к этому моменту уже установили несколько автоматических турелей по периметру и ждали нашего сигнала для прорыва вовнутрь основного здания базы «Ледокол».

Мы же ждали сигнала от групп Эша или Харли.

Эш молчал. Это заставляло рисовать не самые радужные предположения. Однако не стану скрывать, что я был рад даже предположению, что мы избавились от этого ублюдка.

Силы наемников-туриацев таяли, как снег, попавший в разогретую духовку. yо и у нас были потери.

Наконец на связь вышел Харли.

— Проход через балкон заблокирован. Потребуется взрывчатка, сэр.

— Чем заблокирован?

— Банально встроенным экраном блока, но он не поддается «отмычке», сэр. Такое ощущение, что его чем-то подперли, — доложил Харли.

— Черт. Попробуем прорваться сами. Пытайтесь отпереть балкон. Что с Эшем?

— Последний раз я видел и слышал его перед высадкой.

— Стоп. Он высадился не так далеко от вас и должен был выйти с вами на связь.

— Тишина, сэр, мы сами ждали от него вестей.

— Отходите и соединитесь с командой Арихары, Харли, — скомандовал Мейерс.

Теперь оставалось брать блок только грубой силой.

— Миронов, зачищай периметр к черту, — вздохнув, запросил удар я.

— Харли успел отойти?

— Успеет. Бейте, пока они там не закрепились, — ответил я.

— Принято. Двадцать секунд. Будьте готовы, — сказал Миронов.

Турианцы словно понимали безвыходность своего положения и сражались все ожесточеннее. Они ушли в глухую оборону и из всех стволов обстреливали наши позиции. Боеприпасов они на нас явно не экономили. Грохот стоял жуткий, и было не поднять головы. В паре сантиметров от меня вражеские пули врезались глубоко в стальную стену. Я все ждал, что турианцы уйдут в основной блок базы с арсеналом, однако они отступали, но не отходили в укрепление. По всей видимости, они собирались сражаться до конца… Как и мы на Шаньси. Только у нас не было турианских колонистов, разве что.

Артподдержка ударила точно в радиусе ста метров от дверей «Ледокола», подняв тучу пыли и разметав все вокруг, оставив лишь выжженное поле. Впервые я увидел, как турианец может разлететься на мелкие кусочки. Противник, а точнее то, что от него осталось, этого точно не ожидал, но и мои бойцы подрастерялись.

— Не спать! Занимаем позиции! — вовремя рявкнул Мейерс и рванул вперед, отрезая оставшихся от входа.

Я заметил, что дверь повреждена и что даже того небольшого запаса взрывчатки, что у меня был, вполне хватило бы на взлом.

— Мейерс, я на ворота! Прикрой! — крикнул я.

— Понял! Дитц, Миллер, установить турель в этом квадрате, живо! — ответил он.

— Круз, не подпускайте этих тварей ко мне, пока мы взрываем ворота! — отдал приказ я.

Все же мне стоило послать кого-то для подрыва: мои руки непривычно дрожали, и я хуже обычного допирал, куда и как размещать снаряды, заряды и прочее.

— Брандер! Альцгеймера в помощь, мать твою! Ты что копаешься?! — пожалуй, справедливо заметил Мейерс.

— Я почти. Дай мне минуту, — ответил я, соображая, куда лучше разместить готовый снаряд. Поняв, что его силы должно хватить при любом раскладе, я прицепил к нему «липучку» и приклеил почти точно в середине проема.

— Брандер! Они уже вряд ли нас снесут, но сидеть под огнем чревато потерями, знаешь ли! — едко и недовольно сообщил мне Мейерс.

— Я все уже! Готовьтесь.

— Да неужели. Взрывай давай!

Я в пару прыжков оказался за стойкой КПП и нажал затертую кнопку детонатора.

Прогремел взрыв. Я увидел, как двух людей Круза сбило с ног, но дыра, образовавшаяся в двери, открывала нам путь внутрь.

Мейерс удостоверился, что снаружи больше не опасно. Группы собрались у новообразовавшегося отверстия и ждали дальнейших указаний. Как только дым рассеялся, Мейерс приказал первой группе начать проникновение, в то время как вторая должна была охранять периметр снаружи.

Я оказался в составе штурмовой группы. Наш отряд аккуратно двигался вглубь базы, осматривая каждую щель на наличие живых или мертвых наемников и колонистов. Внутри было темно, и нам пришлось включить фонари. Мои люди полностью осмотрели первый этаж и ничего не нашли, а дальше дорога вела нас вниз по лестнице.

— Двое вперед, остальные следом. Двое остаются на этом этаже.

Бойцы принялись выполнять приказ. Мы спустились ниже и попали в узкий и такой же темный коридор, ширины его хватило бы, чтобы в нем с трудом могли разойтись два человека. Тут мы были легкой мишенью. Всего пара противников с разных сторон коридора, и он мог бы стать нашей могилой. Я подгонял своих людей, дабы скорее пройти опасное место. К счастью, мои опасения не подтвердились, и мы спокойно преодолели один узкий коридор и сразу оказались в проходной комнате, которая с одной стороны заканчивалась несколькими генераторами, а с другой — дверью, не работающей без электричества.

— Проверить энергию, — приказал я одному из бойцов.

Он провел несколько манипуляций с генераторами, и свет вновь загорелся. В центре автоматической двери зажегся зеленый кружок, и она резко открылась. Прямо за ней стоял вооруженный человек в броне. Увидев нас, он растерялся и замер в недоумении. Несколько стволов сейчас были готовы плюнуть в него очередью.

— Огонь! — крикнул я своим. Человек кинулся назад, и дверь снова закрылась. Большинство выстрелов пришлось как раз на нее. Не уверен, что мы смогли пробить тому человеку даже щиты. Из-за стены послышался какой-то треск. Свет снова выключился, одновременно с этим дверь разнесло взрывом, и враг открыл по нам беспорядочную стрельбу. Мы попадали на пол. Кто успел, то отошел в прошлый коридор, но большинство остались тут.

— Группа два! Мы под обстрелом! Несем потери! — прокричал я в рацию. — Двое наших погибли.

— Высылаю помощь, — ответил Мейерс.

В кромешной тьме, где ориентиром служили лишь вспышки от выстрелов, было совсем тяжело ориентироваться. Закрытое помещение, никаких способов зайти во фланг. Все, что мы могли, — это почти вслепую вести огонь.

У противника в ход пошли светошумовые гранаты. Вражеская пуля пробила шлем еще одному из наших.

— Сэр, командуйте! — окликнул меня один из бойцов.

— Гранаты! Все, что есть, в расход! По моей команде!

Прижатые огнем солдаты приготовились к броску. Я все ждал, когда прибудет группа Мейерса, ибо наших сил уже не хватало. Мы не глядя отстреливались просто для того, чтобы не дать врагам пойти на прорыв.

— Группа два, мне нужен заградительный огонь, — дал я указания прибывшему подкреплению. — Приготовиться, гранаты!

Прибывшая группа подавила обороняющихся, а мои люди забросали помещение гранатами. Несколько последовательных взрывов, и шум боя затих.

Пара человек вошли через отверстие и осмотрели комнату.

— Чисто, враг устранен, — отчитались они.

Внутри было несколько частично обугленных тел вражеских солдат с множественными пулевыми отверстиями в броне. Я снова услышал щелчок, и свет включился. По всей видимости, это была комната управления. Тут на панели была куча всяких кнопок регулирования энергии, вентиляции и всей технической части базы.

— Что у нас там? — обернулся я к солдату второй группы. Он снял шлем и оказался Мейерсом.

— Пятеро неизвестных. Один человек и четверо турианцев. Все мертвы. Трое из твоих погибли.

— Вы вовремя, Джоуи, еще бы минута, и они нас перебили.

— Позже поблагодаришь, мы еще не закончили, — снова одел на себя шлем он.

— Вы слышали? Мы еще не закончили, — поднял я расслабившихся людей.

Мы продолжили обследовать базу. Обошли еще десяток технических помещений.

— Сэр, мы нашли их, — донеслось из рации.

— Кого? Колонистов? — переспросил я.

— Да, они в южном крыле, — передали каким-то нездоровым голосом.

— У вас все хорошо?

— Вам лучше самим взглянуть, сэр.

Я проследовал по голографическому указателю в сторону южного крыла и, свернув в основное помещение, увидел то, что даже меня заставило на несколько мгновений впасть в оцепенение. Я не сразу смог заставить себя переступить порог.

— Что произошло? — я окликнул солдата, осматривая многочисленные тела. На полу лежало больше десятка людей в гражданской одежде. Все они были в неестественных позах. Отчетливо было видно, что умирали они в жутких мучениях. Губы и ноздри каждого были почти выжжены, из глазниц виднелись кровавые потеки.

— Они мертвы, сэр, — заметил очевидное боец.

— Колонисты? — спросил я.

— Так точно, все гражданские.

В груди что-то сжалось. Как же так? Опять все просрали. Прямо как на Шаньси. Мы ведь все предусмотрели и должны были быть даже раньше, чем просто вовремя. В этот момент я утратил то, что заставило меня наплевать на присягу и предать Альянс. Веру. В себя, Джека или нашу команду — я еще не понимал. Я сделал все, что только мог, и этого оказалось недостаточно. Все, что мы сделали, привело лишь к хаосу, на борьбу с которым мы и поднялись. Мы не служили человечеству, а методично и бессмысленно разрушали чужие жизни.

— Что с ними случилось? — переформулировал я вопрос.

— Они были мертвы, когда наш отряд вошел. Никаких следов стрельбы. Они погибли не от винтовок наемников, — опять «сочевидничал» боец.

— А от чего тогда?

— Не могу знать, — ответил тот.

Еще бы он знал. Дальше мокриц в стволе винтовки культура его мышления точно не простиралась.

— Но ведь должно быть хоть что-то? Камеры? Свидетели? — уже на немного повышенных тонах спросил я.

— Камеры не работали без электричества. Последними выжившими были наемники в комнате управления. Комплекс защищен. Больше никого нет, — ответил другой подошедший боец.

— Твою мать, — я тяжело вздохнул и присел на пол, сползя по стене.

— Группа два — грузите тела, группа три — собрать файлы из исследовательского комплекса, — передал по рации Мейерс и подошел ко мне. — Не время, Брандер. От этого только хуже и тебе, и всем. Твои люди смотрят, — заметив мой огорченный вид, подметил он.

— Сколько можно, а? Почему все только хуже?

— Тебе надо успокоиться. Вернемся обратно, и сходишь развеяться, — присел рядом Мейерс.

— Кстати, где Эш? Чтоб его! Держу пари — эта тварь-то выжила.

— Он со своими людьми отправился за тем ученым. Через шахту, — ответил Мейерс.

— Значит, был другой вход. А мы шли напролом?

— Мы должны были отвлечь наемников, чтобы Эш смог пройти.

— Джоуи, мне все это не нравится. Миронов не слушает. Может, хоть ты окажешь на него большее влияние?

— Давай вернемся обратно на Прагию, а там все и решим, — потянув меня за руку, нехарактерным для него успокаивающим тоном сказал Мейерс.

Я молча поднялся и пошагал на выход, отталкивая от себя дурные мысли. Шел, не замечая никого вокруг. Меня пару раз вызвали по рации, после чего я выключил ее и пошел дальше. Добравшись до прибывшего челнока, сел на скамью и на мгновение закрыл глаза. Головная боль, что началась после последней стычки с наемниками, чуть приутихла. Я расслабился и вырубился.

Не знаю, сколько я пропустил, но когда открыл глаза, мы уже были на полпути к Прагии. Солдаты, сидящие рядом, о чем-то беседовали и смеялись, а я пытался собраться с мыслями. После короткого дневного сна я был слегка помятым и заторможенным, и происходящее вокруг доходило до меня с небольшим опозданием.

Первым делом я включил рацию.

—Брандер на связи. Что я пропустил?

— Ну надо же. Кто же поцеловал нашу спящую красавицу? — с усмешкой ответил в рацию Эш.

— Как прибудем на базу, всех собираю в конференц-зале. Отчитаемся Призраку и решим, что дальше делать, — оповестил Миронов.

— С каких пор мы отчитываемся? Призрак успел стать нашим босом? — упрекнул я.

— Не по общему каналу, Брандер. Все обсудим по прибытии, — ответил Миронов.

Ну, после, так после, только и оставалось смириться мне.

Даже не знаю, что меня больше сейчас тревожило. Очередной провал или то, что Миронов спелся с Харпером и теперь слушает его, как родную мамочку. Я задался целью непременно расспросить его об этом по прибытии. Пора было заканчивать эти игры. Да и в целом был уговор — ему помощь с делами, а нам — информация по колонистам. Теперь они мертвы, и дальше мы уже сами по себе.

— Две минуты до прибытия, — оповестил пилот челнока.

Я размял шею, протер глаза и приготовился к высадке. Как только аппарель открылась, то самым первым выскочил на посадочную площадку и, поворачиваясь во все стороны, пытался найти Миронова. Он подлетел чуть позже. Вместе с ним высадились Окуда и Мейерс. Миронов спустился на землю с важным видом и жестом показал мне идти за ним. По дороге в конференц-зал никто из нас четверых не сказал ни слова. Все были погружены в свои мрачные размышления.

Рассевшись по местам, мы дождались остальных офицеров. Последним зашел Эш, из-за чего я непроизвольно скривился. Миронов махнул рукой, мол, все нормально, и активировал средство связи. Харпер ответил почти сразу.

— Мне только что поступили ваши данные из лаборатории. Полагаю, все прошло успешно? — начал было он.

— Не совсем. Колонистов спасти не удалось, — как-то странно безэмоционально ответил Миронов.

— Ты так спокойно об этом говоришь, Тим, можно подумать, ничего не случилось, — возмутился я.

— Брандер, в нашей работе эмоции не лучший помощник. Я и не такое повидал. И ты, кстати, тоже, — сказал он.

— Ты бы так же сказал, если бы там была твоя дочь? — я решил спровоцировать конфликт.

— Но ее там не оказалось... К счастью, — Миронов на секунду взглянул на голограмму Харпера и вновь на меня.

— Соболезную, но спасти всех невозможно, — сказал Харпер. — Но мы можем сделать так, чтобы больше этого не произошло.

— О чем это ты?

— Те, кто был на той базе, — всего лишь наемники. Они лишены воли и собственного мнения. Ради денег они готовы на все, но по своей воле действовать бы не стали, дабы избежать проблем с заказчиком. Я более чем уверен, что приказ об убийстве колонистов отдал лично генерал и Спектр Совета Десолас Артериус. Без его воли такое бы вряд ли произошло.

— Ты предлагаешь убить Десоласа? — хотел понять я.

— Я предлагаю заявить миру о нас. Заявить миру о том, что люди намного сильнее и решительнее, чем остальные считают. Мы подготовим операцию и манифест и поставим галактику перед фактом. Заставим всех считаться с нашим мнением. Цербер станет воплощением мощи и сопротивления человечества. Однажды Цербер и станет человечеством. Это будет долгий и тяжелый процесс, но мы обязаны его пройти, чтобы таких ситуаций, как сегодня, больше не происходило. Люди будут нас уважать, а пришельцы — бояться даже оказаться рядом с зонами наших интересов.

Все внимательно слушали Харпера, а я слегка растерялся. Он говорил правильные вещи, но я почему-то не мог слушать и открывать перед собой истину, как то было раньше. Каждое его слово излучало силу и уверенность. Все присутствующие тут без раздумий пошли бы за ним хоть в преисподнюю, но я уже не хотел ему подчиняться, будь даже он сто раз прав. Хотелось закрыть уши и убежать, только бы не поддаться его одурманиванию.

Дальнейшие его изречения я всячески пытался пропустить мимо ушей. А он все говорил, и офицеры, словно завороженные, слушали. Я чувствовал себя неуютно. Было странно видеть их такими.

С каждым днем я все меньше понимал соратников, с которыми, казалось бы, был знаком полжизни.

Когда разговор завершился, никто не спешил расходиться. Я сразу дернул Миронова за угол.

— А ведь не случайно твоей дочери там не оказалось? Харпер ее вытащил? — прижав Миронова к стене, спросил я.

— Были бы у тебя дети, ты бы понял, — он оттолкнул меня.

— Вы с Призраком сильно уж сдружились. По гроб жизни теперь ему будешь обязан за спасение?

— Ты хочешь меня в чем-то упрекнуть? Тогда говори прямо, лейтенант.

— Тим, он очень странный тип. Мы должны были разойтись с ним еще после того, как он дал нам информацию о колонистах. А теперь он планирует для нас будущее. Я не этого хотел, когда все начиналось. А как остальные на это посмотрят? Они знают о его услуге для тебя?

— Я осторожен. Не надо строить из себя умника. Я контролирую ситуацию. Призрак лишь дает нам информацию — и бесплатно. И не забывай, без денег всего этого бы не было. А финансовые вопросы решаются не только стараниями Фольера.

— Призрак. Ты даже имени его не знаешь. А веришь так, будто вы всю службу плечом к плечу прошли.

— Брандер, если ты не перестанешь нести бредятину, то придется тебя отстранить. Ты расстроен, устал, но не веди себя как истеричка. В конце концов, ты все еще солдат.

— По краю ходишь, Тим. Это не кончится хорошо, уж поверь.

— Все будет нормально, если ты перестанешь нагнетать. Отдохни сегодня, а завтра решим, что нам делать дальше.

Спалось на редкость хреново. Тревожные мысли приносили беспокойный прерывистый сон и сумбурные и неприятные сновидения. При всей моей выработанной годами неприхотливости к еде она показалась мне пресной и безвкусной. Я ловил себя на мысли, что меня раздражает абсолютно все, что я вижу, и еще немного — и я начну срываться на людей. Я не поставил будильник, и меня никто не разбудил, из-за чего я отчитал дежурного, на что тот сослался на приказ Мейерса.

На мое счастье, Ларсон объявил собрание всего через пару часов после того, как я проснулся.

Не знаю, раскрывал ли кому Миронов детали нашего разговора, но когда я прошел в конференц-зал, то тут же поймал на себе напряженные взгляды коллег.

— Итак, Лин, Чарли, рассказывайте, что раскопали, — начал Ларсон.

— Генерал Десолас Артериус. Спектр Совета. Подобраться к такой важной птице пока не представляется возможным. Нужно больше данных о его текущих операциях и контактах вне работы, — доложила Окуда.

— Ну не может же быть, что он домой даже не возвращается? — с сомнением спросил Миронов.

— Дом Десоласа для человека в кубе неприступен. На Палаван и одному человеку попасть сложно, а группе и с оружием и вовсе нереально, — пояснил Фольер. — Из стабильно посещаемых Десоласом мест пока выявлен только военный госпиталь санаторного типа в колониях. Десолас появляется там раз в месяц, общается с военными и персоналом, иногда выделяет средства. Очевидно, это один способов поддерживать свой авторитет среди расы. Десолас — не последний в турианской иерархии.

— Хорошо, что известно о его отношениях с Советом? — спросил Ларсон.

— Споры иногда возникают, но авторитет Десоласа как для Совета, так и для Спектров неоспорим.

— Стоп. Мы ведь хотим ликвидировать Десоласа? Так в чем причина отказа от варианта с госпиталем?

— Брандер, ликвидация Десоласа — это способ громко заявить о себе. Если провалимся или хотя бы дадим сильно пустить себе кровь, то покажем свою несостоятельность. А это будет даже хуже, чем если прямо сейчас высадится турианская Кабала и нас перебьет, — пояснил мне Ларсон.

— А мы и не провалимся. Госпиталь, да еще и санаторий. Это наш шанс.

— Ближайшая дата записи Десоласа через, считай, неделю. Мы не успеем подготовиться. У нас нет столько людей и техники, чтобы с наскока взять военный объект, — с нажимом сказала Окуда.

— Это санаторий, а не военная база, Лин. И зачем нам брать всю базу ради одного? Прорвемся, пристрелим Десоласа и слиняем. Делов-то? — предложил я.

— Человеку? В турианский военный госпиталь? Брандер, ты точно выспался? — спросила меня Окуда. — То, что там, возможно, цветочки по территории высажены, не делает его гражданской зоной. Его будут охранять точно так же, как и любой другой военный объект.

— Значит, нападения, тем более от нас, они ждут меньше всего, — предположил я.

— Нет, Брандер. Они ждут нападения. Да, не от нас, но от этого они холостыми стрелять не станут, — сказал Ларсон. — Нужно найти еще варианты. Свяжемся с Призраком, быть может, у него есть источники, приближенные к Десоласу, или хотя бы просто более полная информация о его передвижениях.

— Призрак, Призрак. Мне кажется вы уже забыли, что значит решать проблемы самостоятельно.

— Да нет, Брандер, это, похоже, ты забыл, что мы все в одной связке и нам нельзя совершать ошибок.

— Подойдем к госпиталю как пираты. И если проколемся, то спишут на них, если все выгорит, то заявим о себе, — предложил я.

— А люди? Ты подумал о том, что тащишь их на бойню только из-за своего нетерпения? — с упреком спросил Окуда.

— А вы не думаете, что после той бойни, что увидели они, будет неправильным заставлять их думать, что мы снесем такое и не ответим? — осведомился я.

— Мы ответим, но тогда, когда будем знать достаточно, чтобы все спланировать, — сказал Миронов.

— Планируйте, а я пока предприму попытку.

— Мы не выделим тебе людей, Брандер, — встав и уперев кулаки в стол, сказал Ларсон.

— Мне хватит добровольцев. Вы же не станете препятствовать их воле. У нас же не Альянс, — ответил я.

— Лейтенант, я не могу дать на такое добро, — сказал мне Ларсон.

— Но и препятствовать вы не можете. Если хотите снизить риски и потери, помогите собрать информацию о госпитале и Десоласе.

— Не надо ставить нас перед фактом, парень! — рявкнула Окуда.

— А как по-другому? Если вы и слышать ничего не хотите! Планируете-планируете и все ждете, пока Призрак кивнет и погладит по головке! Хватит! Десолас убил наших людей, и предпочтительнее, если он будет убит на своей же территории. Это лучший манифест, на который мы способны.

— Способны ли? — с сомнением спросила Окуда.

— Время покажет. Я соберу людей и отберу добровольцев, — сказал я и проследовал на выход.

Похоже, коллеги настолько офигели, что даже не стали меня останавливать или окликать.

Вероятно, совещание продолжилось, так как, пока я собирал весь личный состав в ангаре, никто не вышел из конференц-зала. Гордость мешала мне зайти туда и осведомиться, что у них там происходит.

Состав выстроился, но большинство удивленно переглядываясь, видя из офицеров только меня.

Самое сложное в любой речи — это начать и грамотно закончить. А уж в такой речи, какую должен был произнести я, и подавно.

Я смотрел на всю эту толпу и внутренне мялся, как последний сопливый капрал перед отделением. Наконец собравшись, я выдавил:

— Бойцы.

Фраза, обращенная к солдатам, тут же прервала переглядывания и перешептывания.

— Не мне вам рассказывать, что вы видели вчера. Вы не хуже меня понимаете, что этот удар почти столь же значителен, сколько и «инцидент на Шаньси», как это теперь принято называть. Единственная разница между этим случаями — это гласность. Хотели щербатые или нет, но об их преступлении узнал весь известный им мир. И даже то гнилое сообщество не потерпело наглого открытого геноцида. Теперь они изыскали новый способ нас изводить. Из тени, скрываясь и от нас, и от своих же, боясь ответить за свои действия. Мы не можем оставить такой удар без внимания. Мы знаем имя того, кто отдал приказ об уничтожении наших людей. Знаем имя виновного. Знаем, где его найти. Его зовут генерал Десолас Артериус. Совет выродков поставил его исполнителем своей воли и назвал Спектром, что делает его не в меньшей степени виновным. Мои коллеги считают, что нужно выжидать, дожидаться удобного случая, который не известно, выпадет ли вообще. Я же считаю иначе. Нам следует ответить. И сделать это оперативно и громко. Иначе смерть этих людей будет вдвойне несправедливой. Их не уберег Альянс, и, к сожалению, не уберегли мы. Все, что мы теперь можем сделать, — это добиться посмертной справедливости для них и предпринять все, чтобы подобное не повторилось. Я предлагаю напасть на турианский объект, где генерал будет примерно через неделю, и убить зверя на его же территории. Мои коллеги меня не поддерживают, и потому я не имею право вам приказывать. Однако я все еще могу спросить вас. Найдутся ли те, кому не все равно, что случилось с людьми, которых мы все видели вчера, найдутся ли те, кому не все равно, что будет со всеми остальными завтра? Найдутся ли среди вас готовые принять участие в этой акции не по приказу, а добровольно? Если да, то попрошу вас остаться еще ненадолго, а остальных я не задерживаю.

Всю эту неделю я тщательно обдумывал свой план. На этот раз у меня просто не было права провалиться. На многоуважаемых офицеров отныне надежды не было — они окончательно примкнули к Харперу, хоть не признавались в этом даже себе. Только Миронов, но у него на то были свои причины. Харпер сделал все как нельзя удачно, поставив именно на Миронова. У того был неоспоримый авторитет, и офицеры нашего полка всегда прислушивались к его мнению, а он тем временем получал указания от Харпера, которому теперь многим был обязан. Даже если бы я прямо сказал всем, что думаю, то меня просто бы отодвинули в сторону и продолжили бы слушать этого манипулятора. Я понимал, на что иду и насколько это было рискованно. То, что я планировал сделать, обещало в край испортить отношения с коллегами, но кто-то ведь должен был положить конец этой истории. Для начала следовало разобраться с Десоласом и громко заявить о Цербере, собственно, как все и хотели. Ну а потом отдать информацию о Харпере кому следует. А дальше история должна была закончиться без моего прямого участия. Миронов и остальные выйдут из-под чар Харпера и вернут себе способность мыслить самостоятельно и адекватно. Этот шаг точно не входил в число тех, чем я мог бы гордиться, но другого выхода я не видел.

Днями и ночами напролет я изучал информацию о Десоласе и том сраном госпитале: планы строений, местоположение постов охраны, расположение входов, выходов и подвалов, местность вокруг. Рассмотрел не меньше сотни возможных вариантов развития событий.

Когда план был полностью проработан, оставалось самое сложное — реализовать его. А тут без сторонней помощи мне было не справиться. Нужно было на время нейтрализовать остальных и выиграть мне возможность собрать бойцов и улететь с планеты. Из тех, кому я мог доверять, в этом деле был, как ни странно, гребанный псих Эш. Он единственный был в теме всех наших дел, но не являлся одним из наших. К тому же, как бы мне он ни не нравился, но парень знал свое дело и умел держать язык за зубами. Главное было его заинтересовать.

Подловить Эша без свидетелей оказалось не самым простым делом. После пары попыток мне удалось это в одном из коридоров. Я предложил отойти на разговор в сторонку.

— Чего тебе? Я, знаешь ли, парень приличный, — саркастично скривившись, произнес Эш.

— У меня есть к тебе одно дело, о котором хорошо, если будем знать только мы двое, — оглядываясь по сторонам, попросил я.

— Надо же. Ты бы хоть цветочки, что ли, захватил, — хохотнув, ответил он, но, заметив, что я не настроен на шутки, спросил: — Что, лейтенант, какие-то темные делишки за спиной у всех?

— Ты ведь уже наслышан о моих разногласиях с коллегами? Я хочу разобраться с ублюдком-турианцем, а остальные тянут и ждут указаний свыше.

— Смотря что мне за это будет, красавчик.

— Ну, знаешь, после того как мы завалим Десоласа, о нашей конторке станет известно всей галактике, а за лидерами начнется охота. Я единственный из всех нас, кто знает о Призраке больше, чем просто его псевдоним, который мы, по сути, дали ему сами. Когда все закончим — расскажу тебе все, что знаю, а дальше делай с этой информацией что захочешь. Сам понимаешь, стоить это будет немало и твое участие — более чем выгодное вложение.

— Что нужно делать? — заинтересовался Эш.

— Нужно отвлечь и придержать офицеров на Прагии, пока челноки с солдатами не улетят с планеты. Есть идеи, как это сделать?

— Забыл, с кем разговариваешь? — улыбнулся он. — За деньги я что угодно могу, пупсик.

— Так что будем делать?

Эш на секунду задумался.

— В нужный момент собери всех в конференц-зале, я поставлю тумблеры дверей на аварийный режим, а когда отрублю электричество, механизмы дверей загерметизируют помещение. Они не смогут открыть двери, пока система не перезагрузится, а для этого нужно время. Если не будешь тормозить, то должен успеть.

— Хорошо, я соберу всех.

— Придется мне отправиться с тобой, ибо твои разозленные друзья вряд ли оставят меня в живых, ковбой, — снова улыбнувшись, сказал Эш и похлопал меня по плечу.

Мы вернулись в коридор и как ни в чем не бывало разошлись в разные стороны, каждый по своим делам.

Я втайне от остальных еще раз переговорил с солдатами и приказал им быть наготове. Время подходило все ближе, и пора было собирать командирский состав в назначенном месте. Эш был на месте. А вот я совсем не был готов. Стук сердца отдавал прямо в голову, а на лбу выступили холодные капельки пота. Я безумно волновался. Боялся, что в последний момент кто-то догадается о моем плане и все пойдет под откос. Доверять Эшу свою тайну было делом очень сомнительным, но больше никто не мог мне помочь, да и ему было ради чего промолчать. Каждый день мои знания о Харпере дорожали, и Эш понимал это даже лучше меня.

— Внимание всем офицерам, срочно проследовать в конференц-зал. У нас ЧП, — передал я по рации. Почти в этот же момент на всем ходу в меня врезался Арихара.

— Брандер, что случилось? — прищурил и без того маленькие глаза он.

— Все объясню, давай в конференц-зал.

Он прошел мимо, не отводя от меня взгляда, и вскоре скрылся за дверью. Я дождался, пока все соберутся, и дал знак Эшу.

Внезапно дверь конференц-зала открылась, и оттуда с недовольным взглядом вышел Миронов.

— Брандер, что ты снова устроил? — подошел он ко мне.

— Лейтенант, я начинаю, — донеслось из моей рации от Эша.

— Что? Что за хрень? — уставился на меня Миронов. Я запаниковал, и единственное, что придумал в тот момент, — это взять и толкнуть Миронова обратно в помещение. Он отшатнулся на пару метров и упал на спину, после чего дверь закрылась и зеленый значок на ней погас.

— Брандер! Какого хера?! — послышался за дверью едва различимый крик Миронова.

— Вы все отстранены, — ответил ему я.

— Брандер, ты больной псих! Открой дверь, скотина!

— Кто-то должен закончить все это, — сказал я и повернулся в сторону казарм солдат.

— Придурок, ты хоть понимаешь, что сделал?

За все той же дверью послышались несколько выстрелов и гулкий звук ударов по железу.

— Внимание, общий сбор. Всем построиться на посадочной площадке. Вылет через пять минут. Пилотам занять места на челноках и летуне, — передал я по общей системе оповещения базы.

Эш, немного запыхавшись, догнал меня.

— У нас не так много времени. Чем быстрее свалим, тем меньше шансов пересечься с твоими дружками, — сказал он.

— Уже вылетаем.

Мы добрались до челноков, я скомандовал погрузку, и в считанные секунды солдаты заняли свои места. Я прыгнул в последний челнок. По очереди мы поднимались в небо. Первый, второй, третий и наш. Пока мы не набрали высоту, аппарель была открыта, и с высоты двадцати метров я наблюдал за пустующей базой, окруженной непролазными джунглями.

Мы поднялись еще выше, и наш борт встал на курс. Видимо, энергосистема перезагрузилась, так как темный силуэт показался на посадочной площадке, и в его руке несколько раз мелькнул огонек. Вероятно, он вел по челноку неприцельную стрельбу из пистолета.

— Ох, еле успели, — с облегчением произнес Эш, глядя на силуэт сквозь визор. — Твои дружки бы нам точно жопу на британский флаг порвали за этот фокус… Не говоря уж о том, что мы собираемся сделать.

Я ничего ему не ответил.

Казалось, вот он и настал. Момент истины. Еще каких-то пара часов, и генералу Десоласу и нашим делам с Харпером настанет конец. Я был как никогда уверен в своей правоте. Мне было неважно, что случится дальше. Десолас должен был умереть. Впервые Цербер получил шанс сделать хоть что-то действительно важное для людей. Этот турианский урод представлял для нашей расы более осязаемую угрозу, чем весь Совет Цитадели вместе взятый. Я все это начал, я был обязан положить всему этому конец.

Мы добрались до поверхности планеты.

— Проверка связи. Доложить о готовности, — передал я.

— Группа Альфа готова, — сигнализировал первый борт. Следующие борты не замедлили доложиться.

— «Браво» готова.

— «Чарли» готова.

— Летун готов.

— Я отметил точку сбора. Начинаем высадку.

Челноки зависли в паре метров над землей, все три группы высадились, и солдаты стали ждать дальнейших указаний. Я прошел в центр толпы и активировал на инструментроне изометрическую карту местности с пометками плана действий, которые подготовил ранее.

— Внимание на карту, — сказал я и провел пальцем по голографической модели здания госпиталя. — Госпиталь состоит из двух больших корпусов, соединенных переходом. В задней части территории находится морг. Группы «Альфа» и «Браво» заходят с двух сторон. Группа «Чарли» закрепляется на этом холме и просматривает дорогу. Есть информация, что к турианцам может подойти подкрепление. Десолас с недавних пор обзавелся охраной: боевым вездеходом и десятком телохранителей. Штурмуем и сваливаем. Быстро и чисто. Вопросы есть? — повисло молчание. — Тогда выдвигаемся. Летун, как слышно? — связавшись, осведомился я у Дайтона.

— На позиции, сэр.

— Мы выдвигаемся.

Было раннее утро по местному времени. Начинало светать. Уставшие патрульные с ночной смены еще только начинали меняться с до конца не проснувшимися новыми охранниками. Десолас прибыл еще вечером прошлого дня. Его броневик стоял на парковке аэрокаров. Никогда не видел такую турианскую военную технику вблизи. На Шаньси мы всегда стреляли по лазерному или тепловому наведению, и ракеты делали всю работу за нас. Я ожидал увидеть технику какой-то причудливой формы и невиданных технологий, но, кажется, военная техника во всей галактике выглядела почти одинаково. Турианский БТР не сильно отличался от наших. Шесть колес, крупнокалиберное орудие на корпусе и почти идентичный дизайн. Разве что он был более широкий и низкий, нежели наши торпедовидные корпуса.

Мы тихо продвигались все ближе и ближе к госпиталю. Солнце светило все ярче, с каждой минутой делая наши позиции все заметнее. Наша группа подошла почти вплотную. Когда все заняли позиции, я дал отмашку для начала штурма. Ракета влетела в ворота, громким гулким взрывом открывая нам путь на внутренний двор. Не прошло и пары секунд, как турианский патруль закрепился у броневика и открыл по нам огонь. Завязался бой. Поднятые по тревоге охранники госпиталя уже заняли первые этажи и отстреливались из окон.

Прорваться сходу не вышло.

— Группа «Браво», доложить обстановку! — крикнул я в рацию.

— Это группа «Браво», противник занял круговую оборону. Ведем обстрел, — я узнал голос Эша.

— Подавить огнем противника у транспорта. Группа «Альфа», перегруппироваться у ворот, — скомандовал я и вместе с остальными под прикрытием плотного огня стал быстрыми перебежками продвигаться ближе к цели.

Несмотря на обстрел броневика, турианцы смогли забраться внутрь и применить пушку. Я обернулся в сторону прикрывающих. Выстрел тяжелого орудия попал в метре от одного из солдат и отбросил его назад, оторвав правую руку.

— Уничтожить транспорт!

— Никак нет, сэр! Мы на траектории огня, — ответил мне Крус.

— Несем потери, сэр! — доложил Харли. — Запрашиваем поддержку.

Всеобщая паника и засоренный неразборчивыми криками солдат эфир сбили меня на мгновение. Я прислонился к толстой стальной стене, которая осталась у ворот после взрыва, и стал вызывать летуна.

— Запрашиваю поддержку. Цель — боевая машина противника, наведение невозможно.

— Вас понял, сэр. Захожу на цель.

Проскочив мимо нас на бешеной скорости, летун пустил несколько ракет в броневик противника. Машина загорелась, и из нее повалил черный дым.

— Цель поражена, — подтвердил я.

— Это группа «Браво», — снова отозвался Эш. — Мы заняли морг.

— Отлично, «Браво», продолжать штурм.

Наш отряд перевел свой огонь на обороняющих первые этажи турианцев. Толстые стены госпиталя было не пробить винтовками, и узкие по сравнению с нашими окна были отличным укрытием. Мой же личный состав сражался практически на открытой местности с минимумом укрытий и терял все больше людей.

— «Альфа», доложить о потерях.

— Семеро убиты, сэр.

— Летун, требуется огневая поддержка. Даю наводку на цель!

Наш истребитель дал ракетный залп по врагу в паре с тяжелым пулеметом, установленным на носу. Первые два этажа были усеяны трупами, которые было видно даже снаружи через огромные неровные отверстия от взрывов и пулеметного огня.

— Заходим! Вперед! — дал я команду на штурм здания.

Уже в первом коридоре нас встретили прицельным огнем. Турианцы завалили проходы мебелью с обеих сторон, не давая нам возможности закрепиться в здании. Охранников почти не осталось. Большинство обороняющихся были в гражданской или больничной одежде, но, несмотря на это, держались как силы каких-нибудь боевых подразделений. Я был в первых рядах. Сражался, как и все остальные. Пуля одного из обороняющихся прошла почти по касательной и пробила шлем бойца, что шел от меня по левую руку. Кровь брызнула на лицевую часть моего шлема, закрыв весь обзор. Я попятился назад, споткнулся обо что-то и упал на спину. Я наскоро протер стекло шлема. Один из солдат помог встать на ноги.

— Взорвите все тут нахер! — рявкнул я.

Мы достали несколько гранат и забросили в завалы мебели. Последовало несколько взрывов. Мы, не дожидаясь, пока дым рассеется, пошли вперед. В конце коридора нас ждали турианские врачи и пациенты. Нас подловили на короткой дистанции, завязался рукопашный бой. Уроды накинулись на нас кто с чем. Кто-то разбивал шлемы солдат прикладами и рукоятками пистолетов, а самые отчаянные — и вовсе голыми лапами. Я не подпускал турианцев близко, отстреливал в паре метров от себя. Несмотря на ожесточенные попытки пришельцев отбиться, мы смогли не увязнуть и положить их быстро.

Стрельба во всем корпусе начала затихать, но Десоласа мы все еще не могли найти. Среди мертвых его не было.

— Сколько человек осталось? — начал подсчет выживших я.

— Двенадцать. Из тридцати, — доложил мне Крус. В его голосе чувствовалось недовольство, но он не стал предъявлять мне претензии.

— Продолжаем зачистку. Мне нужен Десолас.

— Понял, сэр, — кивнув, ответил Крус и, перезарядив винтовку, повел еще нескольких человек по лестнице вверх. Между перилами проскочила граната, брошенная с верхних этажей. Она почти моментально взорвалась, задев еще троих наших. Очевидно, тот, кто ее кинул, ждал нас и подгадал взрыв.

— Это Эш, нашел его. Верхний этаж. Он с парой солдат закрылся так, что не подобраться, — доложил Раймонд.

— Летун, верхний этаж левого корпуса! — не задумываясь, скомандовал я Дайтону.

— Понял, работаю, — ответил тот.

Я услышал знакомые звуки выстрелов и грохот, исходившие от летуна, после чего все стихло.

— Лейтенант, это группа «Чарли». Турианцы прислали подкрепление. Их тут целый батальон. Несем большие потери, черт… — голос Харли сменился помехами, которые вскоре стихли. Я подскочил к окну.

— Дайте мне винтовку с оптикой.

Кто-то их моих кинул ее мне в руки. Я заглянул в прицел. В нашу сторону двигались силы турианской пехоты с батальон и несколько боевых машин.

— Летун, прикрой отступление, — скомандовал я.

— Будет сделано, — ответил Дайтон.

— Отходим. Эш, вызывай челноки.

— Э, Брандер, извини, но я наемник, а не самоубийца. Приятно было с тобой работать, — ответил мне он.

— Эш! Мать твою, ты что делаешь?

— Жопу свою спасаю! Ты этим явно озадачиваться не собираешься! — ответил мне он.

— Черт, я сбит! Я сбит! — проорал Дайтон.

— Катапультируйся, мать твою! — крикнул в эфир я.

— Не успеет, слишком низко, — сказал мне Крус.

Полыхающая туша летуна впечаталась в здание госпиталя и рухнула на землю, оставив пробитую стену и облако пыли, смешанной с дымом.

И вот тут меня охватила дикая паника. Нас тут осталось шестеро человек против нескольких сотен турианцев. Эш бросил нас. Дайтон сбит.

— Что нам делать, сэр? — осведомился Крус.

— Занять оборону, — тихо процедил я сквозь зубы.

— Вы серьезно? — удивленно переспросил Крус.

— Вернулся на свою позицию, боец! — я направил на него винтовку.

Он послушно встал у окна, сменив обойму. Сам я уселся покомфортнее в коридоре, который вел к главному выходу, установил сошки винтовки на стул, чтобы было удобнее стрелять, и стал ждать. Не было ни выстрелов, ни взрывов. Ничего.

Турианцы окружили здание. Мои люди практически сразу сдались им. А я сидел все в том же коридоре, дожидаясь своего последнего шанса завалить перед смертью еще хоть парочку уродов. Первые трое противников вошли. Я дал очередь и срубил одного из них. Мне под ноги прилетела граната. Я отшвырнул ее от себя, прежде чем она взорвалась, но осколки пронзили мою броню. Правую ногу и часть лица ужасно жгло. Я сорвал с себя шлем и бросил на пол. Выстрел. Все вокруг потемнело. Боль стихла, но я не мог открыть глаза, только слышал неразборчивые разговоры турианцев, пытаясь прийти в себя. Но я даже пошевелиться не мог. Бой был определенно для меня закончен. Мучало чувство дежавю.

По моим расчетам, в отключке я был не меньше двух суток. Когда я открыл глаза, то понял, что в каком-то смысле чувство дежавю было справедливым. Знакомый стиль интерьера. Серые стены, длинноватая для меня кровать и яркий свет.

Я пошевелил пальцами на руках и ногах. Все было на месте. Попытался сесть. Почти удалось. Меня замутило, и я лишь чуть приподнялся, приняв полусидячее положение. Ощупав лицо, я понял, что получил большой, но не очень сильный ожог, который на тот момент уже успел подзажить.

Спустя несколько часов ко мне зашли три урода. Два охранника и один в форме офицера-медика. Этот коновал-любитель молча осмотрел меня, ввел пенициллин под пристальным взором охранников и так же молча покинул мою камеру.

Дважды с интервалом часов в пять ко мне приходили охранники, оставляли еду и воду и уходили.

Вариант заморить себя голодом был вполне себе, но я не решался его реализовывать, пока не смогу с уверенностью сказать, что понимаю, что происходит.

Ко мне еще раз зашел медик. Он быстро осмотрел меня и кивнул охранникам. Те бросили мне что-то вроде тапок, дав надеть, нацепили на меня наручники и потащили куда-то.

Прогулка оказалась совсем недолгой. Меня завели в небольшое помещение с парой стульев, столом и небольшой тумбой под ним, усадили на стул и пристегнули к нему.

— Дальше я сам. Ждите снаружи, — сказал знакомый до боли мерзкий турианский голос.

Я едва сдержался, чтобы не завыть. Столько жертв, трудностей, стараний. Я, считай, разорвал отношения с соратниками и остался один, положил кучу отличных парней и еще нескольких обрек на плен. А сука-Десолас сидел передо мной живее всех живых. Трудно передать, что творилось в моей башке тогда, и я никому бы не пожелал такое испытать.

Я зачем-то дернулся вперед, но руки были пристегнуты наручниками к нижней перекладине стула, поэтому я чуть не воткнулся опаленной харей в стол.

— А на тебе все как на собаке заживает, — подметил я.

— Да и ты живее всех живых, — усмехнулся Десолас. — Брандер-Брандер. Я уже думал, что ты меня ничем не удивишь и что хоть какие-то выводы со времени нашей прошлой встречи ты сделал, — вздохнув и иронично поцокав языком, сказал он.

— Я и сделал, тварь ты щербатая! — рявкнул я.

— Какие? Что если не включать голову, то последствия глупостей рассосутся сами? Нет, согласен в твоем случае можно было прийти к таким выводам, но поверь мне, следующего раза не будет. Один раз за тебя впрягся старина Уильямс, сейчас оставить в живых тебя приказал я. Что будет с тобой дальше, представить страшно.

— Я тебя не боюсь, генерал, — сквозь зубы процедил я.

— Себя бы побоялся, придурок. Уверен, даже если я тебя сейчас просто отпущу, дам пропуск на выход и куплю билет до дома, ты все равно найдешь, чем спровоцировать охрану, — с жестким сарказмом ответил Десолас. — Как ни сложно догадаться, у меня к тебе разговор.

— Что-то я не в настроении беседовать.

— Хорошо, а если я освежу твою память и напомню, что помимо тебя тут загорают твои люди, это переменит твое необщительное настроение, интроверт ты наш? — спросил меня Десолас, — Да и если бы я хотел выпытать что-то о секте, куда ты пристроился, я бы уже давно это вытряс из них,

— Ну да, конечно.

— Твои замы держатся, еще пара колеблются, но пока не колются. Но есть еще один фрукт. Бывший капрал Колман. Уже разве что свои услуги как… хм… гетеры не предлагал. И то, думаю, до этого недалеко. Лишь бы мы его не трогали.

Колман. Надо было вбить эту крысиную рожу в плац, когда я только поймал его на воровстве. Однако эта тварь была настолько незаметной, что я даже забыл про него. Видимо, зря.

— Что тебе от меня надо?

— Ответ на очень простой вопрос. Почему ты хотел меня убить?

— Потому что ты зарвавшаяся человекофобская тварь, которую нужно остановить.

— Смелое заявление, парень. Однако чем я заслужил такое внимание? Наш консул Совета, примарх, просто другой Спектр турианец. Вариантов куча, и каждый из них как минимум не хуже меня, а большинство достать гораздо проще.

— Однако на себя ты указал сам, Артериус.

— Чем конкретно?

— Ты еще спрашиваешь… Я многое повидал в жизни, генерал, но то, что ты сотворил в «Леднике», словами описать нельзя. Мне случалось показательно убивать пиратов, даже намеренно с повышенной жестокостью, чтобы отбить желание у других, но перетравить, как крыс, гражданских…

— То есть ты считаешь, что это я отдал такой приказ? — уточнил Десолас.

— Вот только не надо со мной играть.

— Я и не собирался. А вот некоторые зафиксированные факты приведу, — доставая планшет, сказал он. — Ты в курсе, откуда появились у нас эти гражданские?

— Вы их выкрали?

— Сложно назвать это кражей. Они военнопленные, но, как бы глупо это ни звучало, не просто военнопленные. Эти люди добровольно сотрудничали с нами. В основном, испугавшись нас, они сами предлагали помощь или же легко соглашались ее предоставить по первому же предложению. К примеру, тот медик, что лечил тебя после Шаньси. Для вас они не без причин предатели, трусы, оппортунисты. Мы не знали, что с ними делать после войны. Путь домой после всего им был заказан. И что нас действительно волновало, так это то, что они успели многое увидеть. Мной было найдено решение, Брандер. На время отправить их в своеобразный карантин, пока сведения, что были у них, не устареют, а наши отношения с людьми либо не наладятся, либо не испортятся совсем, и тогда тех человечков можно было бы использовать как разменную монету. Пленных-дезертиров наняли для работ в отдаленной колонии согласно их же специальностям. Тяжело с ними было. Переучивать их и пытаться вылепить из них что-то хоть немного полезное, было, знаешь ли, нелегким занятием. Тут у меня и подписанные акты о сотрудничестве имеются и даже пара видеозаписей, доказывающих мои слова. Ты ознакомься, Брандер, — пододвинув мне планшет, сказал Десолас.

— Мне плевать, что они сделали. Они были людьми. И если и есть за что их судить, то это должны были сделать мы, а не вы, — ответил я.

— Вот мы и перешли к самому интересному. У нас сохранились видеозаписи, где запечатлено нападение на «Ледник». Бумажки, как я вижу, ты читать не любишь или просто не умеешь, но вот на просмотре этого я настаиваю, тут образования не нужно.

Ткнув конечностью по экрану планшета, Десолас запустил ролик. На нем было запечатлено техническое помещение «Ледника», в углу была дата нашей высадки. Ничего не происходило.

— Терпение. Еще пару секунд, — спокойно пояснил Десолас.

На видеозаписи мелькнула чья-то тень. В помещение вошли трое. Эш, Лягушонок и еще один парень, фамилию которого я, к сожалению, не запомнил.

— Постой на шухере.

Лягушонок развернулся и встал у проема с винтовкой наизготовку.

— А ты подержи, — Эш снял со спины небольшой бронированный кейс и подал его третьему парню.

Тот закинул винтовку за спину и взял в руки предмет. Эш выстрелил ему в лицо в упор и, развернувшись, выстрелил не успевшему обернуться Лягушонку в затылок.

— Благодарю, — с мерзким смешком сказал Эш, вытаскивая из рук мертвого бойца залитый кровью кейс.

Эш открыл кейс и достал оттуда какой-то баллон, надел респиратор, свернул пломбу баллона. Затем открыл стойку с фильтрами системы воздухообеспечения, закинул баллон туда и кого-то вызвал через инструметрон.

— Все сделал. Запускать? — осведомился Эш.

— Да, сейчас же. Группа Брандера уже на подходе, газ должен прекратить свое действие, когда они войдут. Будь осторожен, — ответил опять же знакомый мне голос.

— Принято, — спокойно ответил Эш и нажал что-то на инструментроне.

— Смотри дальше. Как думаю, ты догадываешься, газ отнюдь не веселящий, — сказал мне Десолас.

— Хватит, — отводя взгляд, сказал я.

— Уверен? — спросил он.

— Да.

— Ладно, сам попросил, — сказал Десоласи отрубил ролик.

Доказательства были неоспоримыми. Это точно был Эш, и он точно говорил с Харпером. Я не могу сказать, что мне было в это трудно поверить. Самое паскудное, что, зная этих двоих, особенно Эша, поверить в подлинность увиденного не составляло труда.

— Теперь у меня вопрос к тебе, Брандер. Какого хрена ТЫ убил этих людей?

— Я? Ты сбрендил, костемордый? — рявкнул я.

— А кто еще? Я знаю точно, что этого ушлепка нанял ты, знаю, что ты оказался на «Леднике» по приказу того же человека, что распорядился отравить сотрудников базы. Возникает вопрос. Кто больше виноват? Я или ты, Брандер. Из нас двоих только я не плясал под дудку Призрака.

— Я шел спасать их из вашего плена.

— Ну, что ж. Своего ты добился. Они больше не в плену.

Повисла тишина. Это было гораздо хуже любых даже самых зверских пыток — сидеть в нелепом положении с притянутыми к низу руками и беспомощно лицезреть, как рушится все, ради чего ты жил, убивал и готов был умереть. Все содеянное, даже самое страшное, оказалось ступеньками лестницы к тому, что я хотел остановить. Чего я ожидал от очевидного врага, которого можно и нужно было презирать и боятся. Никакой пресловутой серой хрени и большего или меньшего зла. Лишь мы и враг. Теперь же оказывалось, что все это время я был тем самым злом.

— Не думай, что я не понимаю твоих мотивов, лейтенант. Я, ты и Призрак. Мы все были солдатами и все в сущности ими остались. Каждый из нас способен почти на все ради благополучия своей расы. Однако не следует забывать, что и созидание может перерасти в разрушение, если перейти черту. Я почти уверен, что ты это еще помнишь. А вот помнит ли это твой дружок, вопрос интересный. Ты видел, что он сделал. И я не особо понимаю, почему ты вообще пошел именно за ним.

— А за кем еще? Альянс сначала просто бездействовал, а когда мы нашли информацию и наш человек попытался ее передать, то его просто убили.

— Верно. А хочешь знать кто?

Я не этого хотел слышать.

— В данном случае Харпер даже тратиться не стал. Провернул все лично. Ведь кроме вас никто больше не знал об этом, а до Альянса ваш друг так и не дошел.

— Не надо, — устало ответил я.

— Вот это ты зря Брандер. Всегда следует проверять информацию, особенно такие громкие заявления, — присев на стол, сказал Десолас.

— Я сказал не надо, — опустив голову, ответил я.

Как в детстве, хотелось проснуться и осознать, что все это лишь дурной сон.

— Он создал целую организацию твоими руками, Брандер. И умудрился сделать так, чтобы ты остался пешкой.

— Что теперь со мной будет?

— С тобой? От тебя зависит, человек.

— Хватит философствовать, чтоб тебя! — не поднимая головы, раздраженно прошипел я.

— Я тебя отпущу, Брандер.

Я поднял глаза на него.

— Ты не ослышался. Я тебя отпущу. Более того, отпущу даже твоих людей.

— Какое условие?

— Условие? Никакое. Однако у моего народа есть одно понятие, на общем оно непроизносимо. Наиболее близкий вам по смыслу эквивалент — джентльменское соглашение. Я отпускаю тебя и твоих людей, но ты должен нейтрализовать Призрака. Убить, сдать Альянсу или просто настроить против него своих соратников — решать тебе. Если все оставить как есть, то рано или поздно начнется война, а это не нужно ни тебе, ни мне.

— А если я откажусь или у меня не выйдет?

— Я уже говорил, какие будут последствия. Уж поверь, как бы то ни было, истинными зачинщиками будем не мы. Твое слово? — придвинувшись, спросил Десолас.

— Согласен, — вздохнув, ответил я.

— Прекрасно. Вас доставят на Иллиум. Дальше крутитесь сами. И помни о нашем соглашении, человек.

Мне выдали одежду, вернули личные вещи и проводили до местного дока. Там под конвоем уже стояли мои оставшиеся в живых люди. Я осмотрел небольшую шеренгу.

— Где Колман? — спросил я у конвоиров.

— Произошел инцидент. Спросите у своих зверей, — с пренебрежением ответил мне мой провожатый.

— Крус, Харли? — спросил я.

— Упал и ударился башкой об стену три раза, почему-то затянул вокруг шеи свои же портки и зачем-то сильно потянул их вверх. В результате задохнулся. Странный парень. Хотя, говорят, разглашать информацию, связанную с работодателем и коллегами, на редкость плохая примета и всегда карается свыше, — едко «завуалировав», пояснил мне Харли.

— Ясно.

— Не хотите дать пояснения случившемуся, сэр? Люди ждут, — не особо довольно сказал Крус.

— Очень хочу. Но не здесь. Думаю, не надо объяснять почему, — ответил я. — Построиться и шагом марш на посадку.

Дорога до Иллиума дала мне возможность немного отдохнуть и хоть как-то собраться с мыслями. Не так-то просто было продумать, как объяснить, что произошло, людям, которые определенно перестали верить в то, что ты сам верить не хочешь.

Я отправил с инструментрона сообщение Вейну.

»Планы пришлось скорректировать. Жду на Иллиуме. Есть крайне важная информация. Все объясню по прибытии».

Честно говоря, не хотелось связываться с ним после того, как он удрал с Эшем, но с другой стороны, особого выбора у него и так не было, а Эш умел быть убедительным.

Ответ пришел минут через пятнадцать.

»Буду через восемь часов. Офицеры в ярости. Мой личный совет — лучше беги. После того, что ты отчебучил, тебе будет сложно убедить их не подвешивать тебя на плацу за яйца».

Трудно было не согласиться с такой формулировкой.

Препирательства с Крусом и Харли вполне «скрасили мой досуг» до появления Вейна в доке. В итоге мы сошлись на том, что все вопросы, в том числе финансовую сторону, решим по прибытии на Прагию, коллегиально. Не в моих правилах было откладывать проблемы в долгий ящик, но теперь решать все обещанием золотых гор солдатам без одобрения на то коллег было бы слишком опрометчиво.

— Ну ты даешь, мужик, — вместо приветствия сказал мне Вейн, сходя по трапу. — Рассказывай, где остальные и чем все в итоге закончилось.

— Это все, кто есть. И пока это все, что я готов рассказать.

— Ладно. Предлагаю один раз. Я везу тебя куда скажешь и не афиширую это остальным.

— Нет, спасибо. Я должен с ними поговорить.

— Извинениями тут не отделаешься. Учитывая численность тех, кто все-таки вернулся, тем более.

— Дело не в извинениях. Все гораздо важнее.

— Я понял. Прошу на борт, — не став допытываться, сказал Вейн.

И снова дорога. На этот раз Вейн не стал предлагать мне отдельное помещение. Хотя, вероятно, попроси я его, он бы не отказал.

Бойцы о чем-то беседовали между собой и периодически поглядывали на меня. Если такое творилось среди личного состава, понятное дело, мне было страшно представлять, что ожидало меня по прибытии.

Едва я сошел на трап, как передо мной внизу материализовались коллеги с оружием, направленным в мою сторону. Тут же я почувствовал, как мне в затылок уперся ствол пистолета.

— Извини, Брандер. Я предупреждал, — сказал Вейн.

— Ничего, я понимаю.

— Подними руки, — спокойно попросил он.

Я подчинился.

— Вперед, — скомандовал он.

Я медленно спускался по ступеням, пока буквально не уперся в винтовку Миронова.

— Назови мне хоть одну причину не спускать курок прямо сейчас, — вкрадчиво сказал он.

— Вейна заденешь, — ответил я.

— Я жду, — словно не заметив моей реплики, добавил Миронов.

— У меня информация о колонистах и Киде, в корне меняющая роль нашего информатора, Тим. Я не приперся бы сюда, если бы это не было важно.

— Говори, — потребовал Ларсон, целясь мне промеж глаз наградным Браунингом-2111.

— Уверен? — спросил я, намекая на множество чужих глаз.

— Ладно. Тим? — сказал Ларсон, и Миронов отошел на пару шагов, давая мне возможность пройти. — Держи руки так, чтобы мы их могли видеть, парень.

— Хорошо. В конференц-зал?

— Да. Вперед.

Когда мы дошли, мне открыли дверь и указали стволом на кресло.

— Руки держи на столе, лейтенант, — холодно сказал мне Миронов.

— Тим, если бы я хотел вас убить, то либо это сделал, либо уже лежал где-нибудь с дыркой во лбу.

— Что произошло?

— Эш еще не рассказывал?

— Мы хотим услышать твою версию, — сказала мне Окуда, сев напротив и положив табельное на стол.

Мой полный рассказ занял не меньше часа.

— Даже если все, что ты сказал, правда, с чего нам верить тому, что говорит тот, кого мы собирались ликвидировать, тот, кого ты отправился убивать? — спросила Окуда.

— Я видел доказательства. Они неоспоримы. И все сходится. Даже слишком, Лин. Неужели ты мне не веришь?

— Брандер, не знаю, как остальные, но я верю, что ты в это веришь, так как сочинить настолько складную историю ты не состоянии. Однако твой новый приятель не снабдил тебя никакими доказательствами.

— Согласен. История складная, но ничем не подкрепленная, — сказал Миронов.

— У Призрака доказательств тоже не было. Однако ему вы поверили, — парировал я.

— Во многом благодаря тому, что ты за него поручился, Брандер, — припомнил мне Ларсон.

— Вы поверили мне тогда, и я ему верил, пока не увидел те сраные файлы! Думаете, мне приятно признавать, что я работал и до сих пор работаю на террориста? Неужели вам плевать на то, что все, чем мы пожертвовали, было не во благо человечеству? Неужели вам уже все равно, из-за чего мы все здесь оказались? Быть может, Тим и решил свои проблемы, но ты, Лин, нашла своего племянника, а ты, Джоуи, хоть напал на след своих людей?

— Это серьезные обвинения, Брандер. Если дело обстоит так, как ты говоришь, то это все меняет. Однако пока доказательств нет, нам нет резона резать дойную корову, — сказал Миронов.

— Эта дойная корова держит нас за задницу. Глупо это не признавать. Слово Призрака для нас всегда решающее. Если я найду его и его базы данных, то он станет не так уж нам нужен. А если я прав, то на террориста я работать не намерен. Что он подобьет нас сделать в следующий раз, быть может, как раз обстрелять с орбиты строение с теми, кого мы ищем?

— Брандер, ты уже дискредитировал себя. Положил кучу бойцов, провалил задание и еще требуешь ликвидации того, кто нас еще не подводил.

— Да это так. Я не послушал вас, провалился и подвел всех нас. Однако я тут, Тим. Сижу прямо перед тобой. Я не прячусь. Уверен, если бы ты мне совсем не верил, то давно бы уже выстрелил. Свою дочь ты спас, не мешай сделать то же другим. Если все правда и в закромах Призрака имеется информация об остальных, я вытащу ее на свет божий. Это всех нас освободит, и мы сможем наконец заняться тем, чем собирались.

— Предлагаешь связаться с ним и потребовать выслать все, что он имеет, а заодно доказать, что он невинен как овечка? — с насмешкой спросил Мейерс.

— Я должен поговорить с ним. Лично. Как в тот раз перед тем, как я побеседовал с Тимом, а он собрал всех вас. И он либо докажет свою невиновность, либо умрет.

— Даже если представить на секунду, что я согласен на эту авантюру, я не дам тебе и вшивого дегенерата со шваброй под это дело, Брандер. Хватит, — сказал мне Ларсон.

— Мне и не нужно. Только выяснить, где он, и забросить меня туда, — сказал я.

Повисло неловкое молчание.

— Чем я заслужил такое недоверие? Я прокололся всего раз. А перед этим вместо вас марал руки, вместе с вами проливал свою кровь и точно так же, как и вы, отказался от всего, чтобы найти ваших людей.

— Если верить тебе же, то прокололся ты дважды, — сказала мне Окуда.

— Так помогите выявить и устранить хотя бы одну ошибку.

— Ладно. Как ты предлагаешь искать своего приятеля? — недоверчиво спросила Окуда.

— В данный момент это несложно. Когда мы последний раз говорили, то он определенно был на «Леднике». Вероятно, он еще там. Так зачем терять время? — спросил я.

— Когда ты сказал подобное в прошлый раз, то мы лишились большей части людей, — заметил Ларсон.

— В этот раз рискую только собой.

— Знаете, а я бы дал Брандеру возможность ответить за базар. Уж лучше подтвердить или

опровергнуть эти сведения сразу, чем ждать, пока какая-нибудь турианская шобла подловить нас на разногласиях, — неожиданно предложил Мейерс.

— Согласен, — ожидаемо поддержал друга Арихара.

— Я не уверена, что это разумно, — высказалась Окуда.

— Во всяком случае, это решит вопрос с Брандером. Держать его здесь взаперти или просто выдворить было бы неразумно. А что-то делать нужно, — внес аргумент Фольер.

— Ларсон, Тим? — спросил я.

— Я согласен при условии, что пойду с тобой и все увижу своими глазами, — неожиданно предложил Миронов.

— А вот на это уже не согласен я. Брандер все это затеял, пусть все и разгребает, Тим. Я голосую за.

— Итого четыре за и двое… Будем считать, воздержались, — подытожил Фольер.

— Брандер, готовься. Я отправлю борт через полчаса. И моли кого хочешь, чтобы ты оказался прав, парень, — дал мне последнее напутствие Ларсон.

Уже на борту Вейн выдал мне новую броню и винтовку. Также я все-таки выпросил помещение, чтобы отдохнуть. Сон не шел, и я думал, чем бы себя занять. Неожиданно посмотрев на инструметрон, я вспомнил, что у него есть функция видеодневника. Идти до «Ледника» оставалось не менее полусуток, и я уверенно нажал клавишу записи.

* * *

«Грузовой отсек крейсера „Намибия“.

Тихий гул потрепанной посудины слегка действовал на нервы. Высадка все откладывалась и откладывалась…»

Рано или поздно это должно было произойти. Я заставил кувалду огранять алмаз. Бриллиант в итоге вышел, но вот инструмент дал трещину.

Брандер. Я не ошибся, когда, планировав все это, поставил на него. Прямой, как палка, бескомпромиссный, смелый и честный вояка. Такому сложно не верить. По крайней мере, в искренность его мотивов и его решимость. Без этого «переходника» сходу включить в работу людей с куда более сложным и развитым мышлением было бы практически невозможно.

Он начал задавать вопросы слишком поздно. Моей ошибкой была неуместная вера в то, что он сумеет до конца понять суть и цели того, что делает, а главное — принять это. Следовало избавиться от него раньше. Нет, не обязательно убить. Хотя в данном случае цель бы оправдала средства. Можно было отправить его на «почетную пенсию», сделав ему новые документы с ветеранским пособием и каким-нибудь дополнительным процентом в виде доли в предприятии. Можно было сдать его Альянсу. Что из этого он воспринял бы болезненней — вопрос неоднозначный.

Я знал, что он идет. И знал, что, что бы он ни говорил коллегам, меня он будет случать в лучшем случае вполуха. Однако после всего того, что он сделал для Цербера, шанс он заслужил. Офицеры, выслушав меня, приняли решение, что и я этот шанс заслужил, и предупредили меня о намерениях Брандера. Хотя в их группе определенно намечался раскол. Окуда, Мейерс и Миронов явно приняли такое решение под давлением большинства и скрепя сердце. И я пометил себе пункт разделить их на разные непересекающиеся ячейки. Это повысило безопасность работы организации как с точки зрения воздействия извне, так и в смысле понижения вероятности внутренних разборок.

Я отозвал охрану. И наблюдал за происходящим через мониторы видеонаблюдения.

Спустя какое-то время они все с интервалом в пару секунд погасли. В этот раз Брандер позаботился и о резервных источниках. Но о датчиках движения он знать не мог. Я потушил сигарету и вывел план строения на инструментрон. Датчики по очереди сигнализировали о перемещениях Брандера из одного помещения в другое. Несложно представить, настолько Брандер был растерян, не увидев вообще никого. Он медленно приближался к кабинету руководителя базы.

Я вставил в пистолет магазин с дезинтегрирующими патронами и положил его прямо перед собой на стол.

Маячок над проемом мигнул, спикер пиликнул, и дверь отъехала в сторону.

Передо мной стоял лейтенант Бенджамин Брандер. Светло-русый ежик коротко стриженных волос, ярко-голубые глаза, косая сажень в плечах, пара шрамов на квадратном лице и новенькая блестящая броня. В тот момент он выглядел так, словно сошел с агитационных плакатов вербовщиков Альянса.

— Ты хотел поговорить? — спросил его я.

Вместо ответа он направил на меня ствол винтовки. Я оказался быстрее.

Выстрел. Электрический треск дезинтегратора. Брандер упал. Но по сдержанному стону стало понятно, что он еще жив.

— Черт, промазал. Но оно, пожалуй, и лучше, — заметил я. Подошел, отбросил винтовку Брандера в другой конец помещения и присел рядом. — Твои друзья очень попросили, чтобы я с тобой поговорил.

— Тогда зачем выстрелил? — хрипя и с большим усилием спросил он, опершись спиной о стену.

— Не я начал размахивать оружием, а с пулей промеж глаз особо не поговоришь. Мне передали, какие именно претензии ты ко мне имеешь.

— Суки… — просипел Брандер.

— Да нет. Они всего лишь разумные и преданные делу люди.

— Они простили тебе колонистов и Кида? Что ты им наплел?

— Правду. Кида мне жаль. Поверь, жаль не меньше твоего, но по-другому раскачать и поднять тебя и остальных было просто невозможно. Вы ругали Альянс, но являлись его частью на все сто процентов. Включая подход к решению проблем. Сидеть, строчить просьбы и жалобы, перерывать общую базу и молить, чтобы начальство снизошло отдать приказ. Смерть Кида не бессмысленна, Брандер. Все произошло, как и планировалось. И теперь нам есть чем ответить другим расам. Есть силы не идти на сомнительные компромиссы и не поступаться своими изначальными интересами.

— Все равно… Ты убил невинного человека, чтобы манипулировать нами…

— Я убил одного, чтобы создать щит для миллионов. Ты когда-нибудь слышал об инциденте на Энаэль или о том, что сделали с кроганами? Ни ты, ни я не хотим такого будущего для людей. Единственный способ такого избежать — это заставить пришельцев считаться с нами. Это то, за что погиб Кид. Это и есть Цербер.

— А колонисты? Они тоже часть щита, ублюдок? — сжав челюсти, спросил Брандер. Его лицо становилось все серее и серее, а лужа крови вокруг росла.

— Нет. Тут совсем другая история. Уж не знаю, как тебе это преподнес Десолас, но эти люди нас предали.

— На войне и не такое бывает. Ты знаешь это не хуже меня.

— Война прошла, а эти люди не перестали быть предателями. Я мог бы понять, если бы они просто работали на турианцев, хоть это и было лишь прикрытием. Но их готовили на внедрение к нам.

— Лжешь! — тут же вскинулся Брандер.

— Нет, не лгу. И думаю, ты тоже начинаешь это понимать, Брандер. Что еще тебе наплел Десолас? Что я спятил на почве ненависти ко всем пришельцам?

— Что ты развяжешь войну. И тут я верю ему.

Рука Брандера, зажимающая рану, начала дрожать. Силы определенно покидали его.

— Отчасти ты прав. Я пойду на прямую агрессию, но только в том случае, если это будет необходимо и я буду уверен, что у нас есть силы для победы. Ты тоже бы развязал войну, но уже без оглядки на эти два фактора. Как с Десоласом. Вместо того, чтобы послушать друзей, ты ломанулся на турианский военный объект и потащил за собой людей. Чем ты лучше меня, раз ни на секунду не задумался, что рискуешь всем ради банальной мести?

— Я никогда не обманывал тех, с кем работаю, — ответил мне Брандер.

— И где они теперь? В этом наше отличие. Если я и жертвую кем-то, то делаю это осознанно и с вескими на то причинами. Ты же можешь положить хоть всех до одного, кем тебе доверили командовать, просто из глупости и нежелания думать дальше, чем на шаг вперед. Кто из нас быстрее бы привел людей к войне? Десолас тебя просчитал. Показал ровно то, что тебя убедило. Я далеко не ангелок с крылышками, лейтенант. И странно, что ты не обращал на это внимание раньше. Я способен играть грязно, когда это требуется, манипулировать людьми, расставлять приоритеты, руководствуясь стратегией, а не сиюминутным гуманизмом. Но я нужен Церберу именно такой. Твои друзья это понимают и хотели, чтобы я донес это до тебя. Еще немного, и ты вырубишься от кровопотери… Что же мне с тобой делать, парень? — присев на корточки рядом, спросил я.

Определенно, я сделал это зря.

Неожиданно Брандер активировал заготовленный в инструментроне нож и махнул им наотмашь, так что я еле успел увернуться, отпрыгнув назад и едва не впечатавшись в угол стола затылком, но лезвие успело чиркнуть чуть ниже моей переносицы. И я в доли секунды навел на Брандера ствол пистолета и нажал на спусковой крючок. За меня сработали рефлексы. В этот раз пуля легла чуть выше и точно в сердце.

— Твоя смерть не будет напрасной Брандер. Я обещаю, — я склонил голову перед трупом.

Не хотел решать эту проблему так, но он не оставил мне выбора. Брандер был последним из моих людей, кто знал меня и мое настоящее имя. Теперь я «Призрак».

 — Начать запись, — я дал голосовую команду компьютеру. — …Звезды кажутся нам теплыми и привлекательными, местами для исследований и обогащения, но нам всегда будут не рады те, кто пришел туда раньше нас. Они не захотят делиться… Грядут тяжелые времена для человечества. Мы должны ответить на любой вызов. Заглянуть в самые темные места галактики и осветить их. Это необходимо не только для развития, но и для выживания человечества. Мы можем и будем отстаивать свое место среди звезд. Это мой манифест. Надеюсь, вы примкнете к моему движению… Остановить запись.