О неожиданных последствиях нехороших увлечений (джен)

Все началось с урока ЗОТИ на четвертом курсе, точнее с того момента, когда лже-Грюм наглядно продемонстрировал действие Непростительных.

Самое сильное впечатление, разумеется, оставила Авада Кедавра. Просто «пыщ» — и ненавистный паук упал, как будто и не шевелился только что, высматривая своими мерзкими глазками, в какую сторону броситься. Это было потрясающе.

Круциатус хоть и доставил толику удовольствия — «так эту дрянь, так!» — но выглядел жутко. Судорожное дёрганье лапок вызвало только отвращение и брезгливое любопытство. Потом к ним добавился еще лёгкий стыд от того, что Рон так и не испытал никакого сочувствия, хотя вроде бы стоило. Вот Гермиона и Невилл просто в шоке были от пыточного, а в себе он ничего подобного найти не смог.

Но самые противоречивые чувства оставил Империус.

Рон старался не думать о нем, не вспоминать ни дурацкие прыжки однокурсников на следующем занятии, ни эйфорию, застилавшую сознание, когда он сам оказался под действием заклятья. Вроде получалось, но всякий раз, ругаясь с Гермионой или с ненавистью глядя на ухмылявшегося Снейпа, он как наяву видел того, самого первого, паучка, который плясал на столе под взглядом лже-Грюма, словно безвольная марионетка.

Рону начало сниться, что он управляет людьми. Как правило, это был Малфой со своими прихвостнями, которые прямо в разгар обычной стычки становились ему послушны и выставляли себя полными идиотами перед всем Хогвартсом. Поутру Рон злился, вспоминал про Азкабан, про храбрость, честь и борьбу со злом, а вечером ложился спать и снова видел эти жуткие и чудовищно приятные сны. Иногда в них под его власть попадали профессора, изредка — близкие, после них Рон чувствовал себя откровенно плохо. Он не хотел ничего такого, просто сознание не переставало подкидывать образы людей, которые его слушают. По-настоящему.

К концу года он не выдержал. Друзья были настолько заняты турниром и собой, что сбежать от них оказалось совсем не сложно. Он легко выбрался из Хогвардса и дошел до границы Запретного леса, поминутно оглядываясь и держась подальше от теплиц и хижины Хагрида. В очередной раз оглядевшись, Рон сжал в скользкой от пота ладони палочку и еще раз напомнил себе, что Непростительные караются только при использовании на людях, а он просто решил попрактиковаться в ЗОТИ. Направив дрожащую палочку на мелкую птичку, он впервые в жизни произнес: «Империо».

* * *

— Итак, Рон, ты идёшь и отвлекаешь Амбридж… Джинни, Полумна, пора очищать коридор… Мы наденем мантию-невидимку и двинемся, когда путь будет свободен…

Гарри и Гермиона прятались в нише за уродливым бюстом какого-то волшебника, когда мимо промчался Рон с вытаращенными глазами. План явно не сработал. Они бросились вдогонку.

— Рон!

— Гарри... Я... — лицо у Рона было абсолютно белое с некрасивыми ярко-красными пятнами на щеках. Он зажмурился. — Я сделал что-то страшное.

— Амбридж тебе не поверила? Что случилось?

— Рон, успокойся.

— Она... Я её... Меня посадят в Азкабан.

Через несколько минут они уже стояли в кабинете профессора ЗОТИ. Гермиона заперла дверь, повернулась к друзьям и вздохнула, взглянув на Амбридж. Та сидела удивительно тихо и неподвижно.

— По крайней мере теперь мы можем без помех воспользоваться камином.

* * *

Одинокий темноволосый подросток, в котором без труда можно было узнать Гарри Поттера, медленно шел по Залу Пророчеств, не глядя по сторонам. Мимо тянулись бесконечные стеллажи, уставленные маленькими прозрачными шариками. В синем свете свечей можно было различить серебристые таблички у длинных проходов, дальние концы которых терялись во тьме. Мальчик свернул у ряда номер девяносто семь и так же неспешно двинулся вдоль полок. Некоторые шарики на них неярко светились через слой пыли. Дойдя до конца ряда, он остановился и безразличным взглядом уставился в стену, затем опустился на колени и закрыл лицо руками. Когда ему в шею уперся кончик палочки, он даже не вздрогнул.

— Отлично, Поттер, теперь медленно встань и возьми пророчество.

— Пророчество? — в равнодушном голосе не слышно было ни удивления, ни страха перед темными человеческими фигурами, появившимися не пойми откуда.

— Да, шарик, на котором написано твое имя, — Люциус Малфой свободной рукой махнул в сторону одной из полок.

— Где Сириус?

— Где Сириус? — передразнил его грубый женский голос.

— Скажите, где он!

— Пора бы тебе понять разницу между сном и явью, Поттер, — сказал Малфой. — Возьми пророчество, иначе мы пустим в ход палочки.

Мальчик медленно встал на ноги, продолжая смотреть вниз. Он казался полностью раздавленным.

— Зачем оно вам?

— Ты шутишь, Поттер? Никогда не задавался вопросом, почему Лорд хотел убить тебя, когда ты был еще ребенком?

Несколько секунд они стояли неподвижно. Затем откуда-то вылетели сразу несколько заклинаний, попавших в ближайший стеллаж. Тишину разорвал звук ломающегося дерева и бьющегося стекла. Несколько полок разлетелось на куски, из разбитых шариков появилось множество полупрозрачных фигур, которые все одновременно начали что-то говорить. Воспользовавшись замешательством, мальчишка бросился бежать, но вскоре уже корчился под Круцио на полу.

Через некоторое время только медленно оседавшая пыль да разбитые полки напоминали о разыгравшейся сцене.

* * *

Собравшиеся в Выручай-комнате ребята с интересом рассматривали маленький прозрачный шарик. В стороне от них Рон неуверенно обратился к Гермионе:

— Спасибо. Я даже не думал...

— Очевидно, что не думал. Надеюсь, этот урок пойдет тебе на пользу, Рональд! Нам просто повезло, что там на самом деле оказалась ловушка.

— Да я в жизни больше не буду использовать Непростительные! — моментально вскинулся Рон и, сбавив тон, негромко добавил: — Я и не знал, что у тебя осталось Оборотное с того раза.

Тем временем на полу перед Лордом медленно приходил в себя худенький темноволосый мальчишка. За ним молча застыли провалившие задание Пожиратели. Даже Беллатрикс не рисковала подать голос, довольствуясь взглядами украдкой на своего господина.

Мальчик привстал, часто заморгал и неожиданно тонким голосом взвизгнул:

— Что вы себе позволяете!

Его фигура начала стремительно оплывать.