Проклятый (джен)

Мёр­твые яв­ля­лись к Бру­но каж­дый день — ма­ячи­ли за спи­ной, наб­лю­дая за ал­хи­мичес­ки­ми эк­спе­римен­та­ми; си­дели ря­дом, ког­да он де­лал по­мет­ки в за­писях; скло­нялись к пос­те­ли в миг его отхо­да ко сну. Бру­но чувс­тво­вал се­бя глуп­цом, вспо­миная, как бо­ял­ся их при­сутс­твия в на­чале. Те­перь-то он жаж­дал их по­яв­ле­ния, стре­мил­ся вновь ус­лы­шать приз­рачные го­лоса из сво­его счастли­вого ми­нув­ше­го, что­бы вспом­нить про утоп­ленное в кро­ви, сож­жённое, рас­топтан­ное прошлое.

Бру­но смот­рел на лю­дей, на­селя­ющих чу­жую для не­го стра­ну, и по­нимал, что при­нёс бы их всех в жер­тву де­монам Пре­ис­подней, ес­ли бы это по­мог­ло вер­нуть к жиз­ни от­ца, мать, дру­зей. Вот толь­ко Бру­но, изу­чив­ший мно­жес­тво фо­ли­ан­тов по тём­ным ис­кусс­твам, ве­дал, что вос­создать из пра­ха не­воз­можно ни­чего. Он уп­ря­мо про­дол­жал своё су­щес­тво­вание в прок­ля­том, гни­ющем за­живо те­ле. Сер­дце Бру­но би­лось, раз­но­ся по жи­лам яд мес­ти. Она при­дава­ла ему си­лы. Бру­но сме­ял­ся над слу­хами о том, что месть ме­ня­ет че­лове­ка, при­водя его к мо­гиле. По­ка су­щес­тво­вала эта страна, он не мог поз­во­лить се­бе ос­ту­пить­ся и по­гиб­нуть. По­ка мёр­твые, при­ходя­щие к не­му, не узрят ка­ру по­том­ков тех, кто по­винен в их смер­ти, он обязан был про­дол­жать плес­ти па­ути­ну мес­ти. Бруно так и не осоз­нал, что приз­рачные го­лоса дав­ным-дав­но смол­кли. Кро­ме чувс­тва мес­ти у него ничего не ос­та­лось.

В са­мом кон­це бы­ла ть­ма. Нас­толь­ко гус­тая, что ды­шать ста­нови­лось труд­но. Она оп­ле­тала не толь­ко те­ло, но и ду­шу, слов­но па­ути­на. В то мгно­вение Бру­но ощу­щал се­бя на­секо­мым, в ко­торое уже вли­ли пи­щева­ритель­ный сок, рас­тво­ря­ющий внут­реннос­ти. Впро­чем, за дол­гое су­щес­тво­вание он при­вык к по­доб­ной бо­ли — вер­ной спут­ни­це в жиз­ни и, по­хоже, в пос­мертии.

Мед­ленно, но ть­ма от­сту­пала.

Язык не по­вора­чивал­ся наз­вать ком­на­той ту ка­мор­ку, в ко­торой он ока­зал­ся. Тес­ная, душ­ная, за­пол­ненная пот­рескав­ши­мися и гряз­ны­ми зер­ка­лами. В каж­дом из них от­ра­жал­ся не сам Бру­но, но мгно­вения из его прош­ло­го. Вос­по­мина­ния му­чили его силь­нее, чем лю­бая боль, но прок­ля­тые зер­ка­ла не­воз­можно бы­ло раз­бить.

Бру­но вспо­минал свою жизнь, ис­пы­тывая омер­зе­ние от то­го, что ви­дел, и же­лал это прек­ра­тить. Ад — это зло­вон­ные бо­лота и ис­су­шен­ные пус­ты­ни, пла­мя и лёд, но не зер­ка­ла, в ко­их от­ра­жа­ют­ся са­мые омер­зи­тель­ные и уни­зитель­ные мгно­вения жиз­ни. Быть мо­жет, это и не Ад вов­се? Но сколь­ко бы Бру­но ни пы­тал­ся по­нять, мёртв он или поп­росту ли­шил­ся рас­судка, так и не смог сде­лать это­го до тех пор, по­ка не по­явил­ся он…

Ге­орик За­бериск собс­твен­ной пер­со­ной. Нет, де­мон с ли­цом это­го жал­ко­го и вы­соко­мер­но­го че­лове­чиш­ки. Он прос­то смот­рел на Бру­но гла­зами, на­пол­ненны­ми той са­мой ть­мой, ко­торая бы­ла кон­цом, и че­го-то ждал.

— Где я? — глу­пый, но та­кой за­коно­мер­ный воп­рос.

— В Аду, — пос­ле­довал от­вет.

— Но ведь… — гор­ло сда­вило, слов­но на шею ему на­кину­ли пет­лю, и до­гово­рить Бру­но не смог.

— Мес­то в Аду сто­ит зас­лу­жить, и по­пасть в не­го мо­жет лишь тот, кто жил, — де­мон сдул не­види­мую пы­лин­ку с тём­но­го кам­зо­ла. — От­веть мне, Бру­но Гле­нинг, а жил ли ты ког­да-ни­будь?

В его Аду не су­щес­тво­вало ни де­монов, ни веч­ных кос­тров, ни ле­дяно­го озе­ра для пре­дате­лей. За­то он был по­лон зер­кал.