Трое в лодке (гет)

Я шагала по узеньким мосткам соляной шахты, проклиная все на свете, а в первую очередь — свое неуемное любопытство. На кой черт я согласилась сюда ехать? Фотки были красивые, вот и смотрела бы их дальше! Не-ет, хочется все увидеть своими глазами. Поэтому я шла по сомнительным дощечкам, под которыми поблескивал в свете фонарика густой рассол. Моя группа резво унеслась вперед; я ее видела, но в некотором отдалении. Считается, что в этой части шахты безопасно, можно друг друга не страховать, и все брели как попало.

А потом я увидела восхитительный грот! Или зал. Или как это можно назвать в шахте? И почему наши прошли мимо, не свернули в него? Значит, у меня будут уникальные фотки, е-е-е! Я поправила фотоаппарат и шагнула в расселину, ведущую в грот. Под ногой что-то хрустнуло. Соль, наверное. Я сделала еще шаг и...

Очнулась я от пощечины и вопля "Жрать давай, скотина ленивая!" Открыла глаза, увидела перед собой небритого мужика самого похмельного вида, снова заносящего руку для удара, и заорала. Не зря мне мама говорила — в случае опасности кричи. Первый раз я убедилась в правильности этого метода в темном переулке, когда от меня какой-то хулиган чего-то хотел: то ли сумочку, то ли чего еще. Я заверещала так, что он заозирался и убежал быстрей меня.

Этот мужик оказался покрепче, только отступил на шаг. Я набрала в грудь побольше воздуха и выдала второй вопль. Честное слово, стекла задрожали! Мужик выругался, обозвал меня ведьмой и, покачиваясь, ушел, хлопнув дверью. Помогло!

Я осмотрелась. Вот те на — где это я? Была в шахте, а теперь в неприятном темном доме. Как-то тут все... не по-нашему. Не успела я это хорошенько обдумать, как заметила маленького мальчика, выглядывающего из-за угла. Он увидел, что я смотрю на него, выбежал и обнял мои ноги. Собственно, докуда достал, там и обнял. Малыш был такой несчастный, что у меня даже сердце ёкнуло. А когда он сказал "Мамочка, мама" и всхлипнул, я просто села на пол и тоже его обняла. Такой худенький, такой тепленький... Сердце запрыгнуло куда-то в горло. Вот как ему сказать, что я не мама?

Краем сознания я понимала, что все очень странно, и отмечала особо интересные моменты (например, что я — это не я, и что мои, так сказать, собеседники говорят по-английски), но руководил мной основной инстинкт. Не знаю, кто что подумал, но речь идет о самосохранении.

Вдруг пьяный придурок вернется? От этой мысли становилось жутко, я никогда раньше не имела дела с домашним насилием. Да вообще ни с каким насилием. Поэтому я бросила все силы на установление контакта с дитём и поиск денег и документов: потому что как бежать в безопасное место — с пустыми руками, что ли? Контакт с ребенком был, мальчик считал меня мамой. Остальное мы тоже нашли, хотя денег могло бы быть и побольше.

Судя по документам, звали меня теперь Эйлин Снейп. И я была — ничего себе, как круто! — гражданкой Великобритании. А еще женой того буйного алкаша, матерью мальчика и ведьмой посредственной наружности. Северус, мой сын, мне даже волшебную палочку принес и подсказал пару заклинаний. И они получились!

Замечательный сон! Люблю такие, с волшебством, с экшном. А главное, как все натурально!

Что ж, хорошему сну нужно соответствовать. Я складывала полученную информацию на воображаемую полочку в голове, а одежду и некоторые ценности — в сумку. Попозже все разберу. Собравшись, я взяла малыша за руку и повела за собой. Так, теперь сообразить: махать надо палочкой или просто рукой? Попробовала для начала рукой — получилось! Приехал совершенно бешеный автобус, в который мы погрузились и с относительным комфортом доехали до места назначения. И вот теперь, когда умотавшийся Сев заснул после сытного ужина, я села разбирать барахло на той воображаемой полке.

Некоторые вещи осознать сложно, поэтому приму их пока как факт: я оказалась в чужом теле и — барабанная дробь! — в книжке. А что, я с детства помню мультик "Вовка в Тридесятом царстве", там пацан тоже в книжку попал. Но ему было проще: во-первых, у детей снижена критичность мышления, во-вторых, сказки, в которые он попадал, были ему знакомы. Меня же хватило только на то, чтобы понять — это книжка про магию и Гарри Поттера. Кажется. А еще я начала сомневаться, сон ли это.

Хорошо, допустим невероятное — что это не сон — и подумаем, что делать. Информации мало! Я про Поттера только кино смотрела когда-то давно и совсем немного — первые два или три фильма. Но совсем недавно я прочитала некую фанатскую писанину по этим книгам. Подружка попросила перевести ее с английского, а заключалась она в приключениях Северуса Снейпа, шпиона и зельевара. Нет, ну вы поняли? Того самого, который сейчас мой сын и тихонько посапывает у меня под боком. Там он был взрослым, конечно, и каким-то несчастливым.

Читала я это буквально на днях, поэтому помню все хорошо и легко смогла сориентироваться в непонятной ситуации: вызвать Ночного Рыцаря, доехать до Хогсмида и поселиться в гостинице. Сначала мы с Севом пришли в "Три метлы", но, сравнив их цены и наши финансы, я выбрала "Кабанью голову". В фанатской истории "Голова" была описана крайне непривлекательно, а в реальности оказалась вполне приличной. Единственное — я, кажется, ляпнула лишнего, когда здоровалась с хозяином. "Здравствуйте, мистер Дамблдор" — сказала я. Он посмотрел на меня совершенно убийственно и спросил, чего я хочу. Я честно ответила, что комнату и ужин. И честно заплатила. Только потом вспомнила, что в той писанине он вроде как не афишировал свое родство с директором Хогвартса Дамблдором. Кстати, а он уже директор или еще нет? Про это время я совсем ничего не знаю.

Обдумывая все еще раз, пришла к выводу, что попала сюда случайно, вместо подружки. Она тоже была в той шахте, шла впереди и, по идее, должна была сунуть свой любопытный нос в красивый грот. Высшие силы, или кто там вершит судьбы, просто не учли тот факт, что она увлеклась парнем из нашей тургруппы и, очевидно, смотрела в его прекрасные глаза, а не по сторонам. Так что сомнительное счастье помогать Снейпу досталось мне, хотя мечтала об этом она!

Побег именно в волшебный мир я выбрала по нескольким причинам. Первая — я ведьма! И надо этим успеть попользоваться, пока меня не выкинуло обратно или я не проснулась. Вовку из Тридесятого царства выкинуло, значит, и меня может. Вообще, мысль о Вовке мне здорово помогала, я совсем не нервничала только благодаря ей. Если у меня будет все так же, то я вернусь обратно в тот момент, когда пропала, а мои приключения окажутся "понарошковыми". Значит, не стоит беспокоиться о родителях. Ведь если бы со мной что-то действительно случилось... Даже думать об этом не хочу! Я единственный и любимый ребенок в семье, мама и папа просто не переживут такого.

Вторая причина — волшебники маглов ни в грош не ставят, стало быть, сына у меня не заберут и папаше не вернут. Ведь черт его знает, какие тут в Англии законы в шестидесятых. Вдруг безработным матерям детей не оставляют? А я как-то сразу прикипела к мысли, что сын — мой, вот прямо в тот момент, когда он повис на моих ногах. Материнские инстинкты входят в комплект, да?

Между прочим, нужно искать источник дохода. Интересно, Аберфорту горничная не нужна? Вряд ли я могу рассчитывать на высококвалифицированную работу... Особенно при знании всего двух заклинаний, которым меня научил трехлетний ребенок.

Я получше укрыла спящего малыша и пошла на разведку. Сначала проверила тупиковый конец коридора: надо же знать, не буйные ли у меня соседи. Ничего не услышала, направилась в сторону лестницы, как вдруг... Я едва ли не перекрестилась, ей-богу, когда кто-то пробормотал по-русски: «Николай Иваныч, я точно успею в срок! Сам не знаю, как туда попал, у меня даже родственников за границей нет!»

Я замерла, не веря своим ушам. Потом подошла поближе, но было снова тихо. Эх, была не была, постучу; вроде еще не поздно. Тихонько поскреблась в дверь. Тишина. Постучала погромче, постояла несколько секунд, еще постучала. Наконец дверь приоткрылась и из нее выглянул... фактически, старик, но назвать его так язык не поворачивался. Пожилой господин с длинной бородой с проседью. Его представительный вид несколько портила взлохмаченность и помятая одежда — развеселый сиреневый халат в серебряных звездах.

— Что вам нужно? — спросил он.

Во встревоженном взгляде его ярких голубых глаз было что-то пугающее, и больше всего мне захотелось извиниться и уйти. Но ведь не для этого же я сюда пришла, правильно? Поэтому набралась смелости и ответила:

— Простите, но я услышала, как здесь говорили по-русски.

Он вцепился пальцами в дверь (я заметила, как побелели костяшки) и сбивчиво произнес:

— Вам... вам показалось.

— Нет, я точно слышала! — уперлась я. Чего он мне врет прямо в глаза!

— Кто вы?

А он не больно-то вежлив! Хотя и я тоже — лезу к человеку, настаиваю на своем.

— Меня зовут... Эйлин Снейп, — надеюсь, он не заметил мою маленькую заминку. — А вас?

Пришлось спросить, потому что отвечать он вроде и не собирался.

— Альбус Дамблдор, — представился он тоже после паузы.

Вот это да! Пойду-ка я лучше...

— Видимо, я и правда ошиблась, — пробормотала я, отступая на шажок, потом еще. — Просто мне послышалось... Hу, что по-русски... Я пойду, простите.

И я уже бодро зашагала по коридору. Только у Альбуса оказались настоящие хищнические повадки: он увидел беззащитную спину и бросился в погоню. В середине коридора он схватил меня за руку, развернул к себе и уставился в глаза. Сначала мы просто смотрели друг на друга, а потом все произошло прямо так, как было описано в фанатской повести: перед глазами замелькали кадры воспоминаний. Сев, автобус, муж-алкоголик, шахта, моя квартира...

Он дошел до воспоминаний о командировке в Москву, радостно воскликнул что-то неразборчивое и стиснул меня в объятиях. В голове неприятно звенело и даже заглушало окружающие звуки.

Дамблдор потащил меня в свою комнату, еще раз обнял и усадил в кресло. Сам, с улыбкой во все тридцать два, устроился на стуле напротив.

— Голова болит, — пожаловалась я.

Он с несвойственной его возрасту скоростью метнулся по комнате и сунул мне в руку небольшой флакончик:

— Пей. Если не поможет, попрошу еще у Аберфорта.

Я выпила. Вкус был знакомым, но идентифицировать его я не смогла. Наверное, Эйлин знала, что это такое. Альбус смотрел испытующе и чуть ли не подпрыгивал от нетерпения.

— Как ты? Помогло?

— Ага, — стало легче, но как себя вести, я совершенно не понимала.

— Ты значит тоже, да? — задал он замечательный вопрос.

— Тоже? — переспросила я.

— Ну да, тоже! Тоже не отсюда, а из другого пространства и времени? — он смотрел на меня с такой жадностью, что я машинально передернула плечами, будто стряхивая что-то липкое.

— Ну... да... — промямлила. — А вы?

— И я! — он продолжал сиять, как начищенный пятак. — Ты тоже из Советского Союза, да?

Вот это номер!

— Почти... — все же откровенничать было страшновато.

— Я видел Кремль! — радостно возвестил он; так захотелось ехидно сказать "да неужели!"

— У тебя в воспоминаниях, — пояснил он и вдруг нахмурился: — Ты же не шпионка?

Я помотала головой, подавив желание закатить глаза, и задала вопрос, который уже какое-то время крутился на языке:

— И вы из будущего? А из какого года?

— Из шестьдесят четвертого. А ты?

Ха, из будущего! Тоже мне, путешественник во времени на год назад. Зато понятно про Союз и про шпионов.

— А я из две тысячи шестнадцатого.

Он подпрыгнул на стуле и взмахнул разноцветными рукавами:

— Вот это да! Из светлого будущего! Мы построили коммунизм? — он уставился на меня, как на мессию.

Я сделала сочувственное лицо и помотала головой.

— Как?.. — мохнатые брови вздернулись домиком. — Еще не успели? Так долго?

Я вздохнула и поинтересовалась, хочет ли он знать правду, даже если она ему не понравится. Он толкнул прочувствованную речь, что конечно, хочет, он-де стойкий советский человек и готов ко всему.

— Тогда я проверю, как спит ребенок, и все расскажу. Это не быстро.

Он увязался за мной. Мы проверили Сева, и Альбус предложил позвать домового, чтобы тот покараулил спящего мальчика. Я не отказалась, конечно.

Дальнейшая наша беседа проходила за чашкой чая и под постоянное вскакивание Альбуса с места, беготню по комнате и едва ли не выдирание волос и бороды. Под конец он выдал:

— Я знаю, зачем мы здесь — чтобы построить коммунизм с помощью магии!

Он замер с поднятым пальцем, а я — с открытым ртом. Пожалуйста, нет, я не умею строить коммунизм!

— А мне кажется, что мы тут для другого, — осторожно начала я; надо его как-то подвести к более реальной мысли. — Вот зачем в книгах кто-нибудь куда-нибудь попадает? Чтобы самому чему-то научиться или помочь тем, кто не может справиться с какой-нибудь напастью.

Первый вариант для меня лично основан на мультиках, например, про пресловутого Вовку или Нехочуху, а второй на фильмах, но тоже детских. Точно помню один про Новый год, там мальчик и девочка в сказке оказались и побеждали Кощея. Победили, разумеется. По мне так это проще, чем построить светлое, но ни для кого не ясное будущее. Ломать не строить, да ведь?

— Здесь скоро появится или уже появился такой Гитлер местного разлива, — я старалась оперировать понятиями, в моем представлении близкими советскому человеку. — Из-за него в одной книге погибают и Альбус, и Северус Снейп, и еще много-много всех. Так вот сам посуди: ты — Альбус, я — мама Северуса. Значит, с кем нам актуальнее всего бороться?

Тут он потребовал пересказать ему книгу, и я едва не охрипла и прониклась большим сочувствием к Шахерезаде: так утомительно рассказывать длиннющую историю и попутно отвечать на бесконечные вопросы!

— Мы его победим! — уверенно заявил Альбус в конце концов. — Структурируем твою информацию, найдем, что нужно, в здешних архивах, задействуем мои связи. Аберфорт поможет.

— Ты же директор Хогвартса? — наконец спросила я, проведя логическую цепочку Аберфорт — "Кабанья голова" — спящий Альбус; он утвердительно кивнул. — А почему ты спал здесь?

— Мне там неуютно, — пожаловался он. — Портреты живые, привидения, много знакомых, которых я не помню, сама понимаешь. А тут Аберфорт, он тоже из наших. Не в смысле — советских, а тоже пронзивших пространство и время. Он индеец, представляешь!

— Настоящий? — зачем-то спросила я.

— Ага. Он, знаешь, в войну шифровальщиком работал.

— Здорово! Читала о таких. А как он сюда попал?

— Он после войны вернулся в свое племя и стал кем-то вроде учителя... м-м-м... ну вроде НВП...

— Что такое НВП? — влезла я.

— Начальная военная подготовка, у вас что, нет такой? — Альбус воззрился на меня изумленно и как-то радостно. — Здорово, если можно не готовиться к войне! Все-таки не такое уж плохое это ваше будущее.

— У нас ОБЖ — безопасность жизнедеятельности. Давай дальше!

— И вот он планировал со школьниками поход, стал проверять пещеру и попал под обвал. Очнулся здесь.

Тоже пропал под землей, как я!

— Альбус, а ты где был, перед тем как здесь оказался? — у меня даже голос дрожал; пора нервишки лечить.

— Я тоже в пещере! И на кой черт я в эту пещеру сунулся, лазал бы по горам лучше! — он стукнул кулаком по столу; понятно — вместе будем лечиться.

— По каким горам? — я спросила на автомате, думая о своем.

— На Кавказе. Мы туда с ребятами каждое лето ездим, еще с института. Фольклор собираем.

— Фольклор? — я немного развеселилась, услышав почти цитату из любимого фильма.

— Ну да, фольклор. Сказки, песни, легенды, тосты.

Вот тут я уже просто неприлично расхохоталась:

— Тебя не Шурик случайно зовут?

Он надулся; это очень забавно смотрелось в исполнении почтенного старца:

— Мне больше нравится Саша, а что?

— А подружки Нины у тебя там не было, случайно? — я просипела, сдерживая хохот; как-то нехорошо по отношению к человеку получается, но до чего ж забавно! — Которую похитили в обмен на баранов?

— Была Вера, ее и правда один несознательный элемент хотел на отару обменять, но кто ж ему позволит? Мы ведь не в дикие времена живем! А ты откуда знаешь? — он прищурился и попробовал поймать мой взгляд.

Нет уж, никакой легилименции больше! Вот если бы он мне свои воспоминания показал... А то мучайся теперь — вымышленный он персонаж из Мира кино (а что, Мир магии есть ведь) или просто его прототип.

— Потом расскажу, — я перевела дыхание и стерла навернувшиеся от сдерживаемого смеха слезы. — А Аберфорт нам поможет?

— Конечно, поможет! Он хороший мужик, хоть и непростой. И мы ведь с вами теперь в одной лодке.

— Трое в лодке, не считая... — я задумалась, кого бы нам не считать, а Альбус закончил:

— Не считая козла!

— Какого козла? — он меня с ума сведет своими заявлениями.

-Так Аберфортова. Скоро увидишь его. Пойдем, поговорим с ним, — и он потянул меня из комнаты, а я очень постаралась не поинтересоваться, зачем нам говорить с козлом. Лучше всего бы прозвучало «с этим козлом».

А он давно здесь? — спросила я, пока мы спускались вниз.

— Тридцать лет.

— Ско-олько? — у меня глаза разве что на лоб не полезли.

Так это что, тут можно на всю жизнь застрять?!

Внизу мы первым делом увидели как раз козла. Он почесывал шею о барную стойку, блаженно прикрыв глаза. Потом показался Аберфорт, проигнорировал все знаки, подаваемые Альбусом, и молча распахнул заднюю дверь. Козел спокойно, с достоинством вышел и, честное слово, мне не показалось, Аберфорт сказал ему «иди к себе». Затем наполнил пару стаканов для потертого посетителя и наконец-то обратил внимание на нас. Так же молча он открыл другую дверь и жестом пригласил нас туда.

— Аберфорт, она тоже как мы! — с порога начал Альбус.

Тот остановил его — снова жестом — и помахал возле закрытой двери палочкой.

— Заглушка, — с пониманием кивнул Альбус и немного сник: — А я совсем забыл о ней, когда спать ложился. Но зато Эйлин услышала, что я говорю во сне по-русски, и пришла!

Он уже снова стал довольным, Аберфорт же разглядывал нас обоих с явным неодобрением.

— И как ты узнал, что она такая, как мы? — спросил он «брата», при этом глядя в упор на меня.

Я поджала губы, а мой неожиданный соотечественник охотно пояснил:

— Я проник в ее воспоминания.

— А ребенка где взяла? — это уже мне.

Не то что бы я ожидала от индейца-трактирщика изысканных манер, но хоть какую-то вежливость ведь можно соблюдать, поэтому проворчала:

— Это что, допрос?

— Пока нет, — абсолютно ровно ответил Аберфорт. — Просто знакомство.

Альбус переводил встревоженный взгляд с него на меня и обратно, и явно собирался что-то сказать, но я его опередила.

— Ничего себе — знакомство! — я уперла руки в бока и нахмурилась.

Страшно мне не было, потому что я все еще не воспринимала ситуацию серьезно. Нет, ну какое тут серьезно — маги, волшебные палочки, козлы, индейцы?

— Один мне чуть мозг не сжег, другой устраивает допрос! Ведь понятно же, что если я попала в чужое тело, то к этому телу что-то да прилагалось! Вот к Эйлин прилагался ребенок! И куда я его, спрашивается, должна была деть? — совсем разбушевалась я, ужасно смутив Альбуса заявлением о почти сожженном мозге.

Аберфорт же вызывал в голове строчку из песни: «настоящему индейцу завсегда везде ништяк». Подумаешь, орет какая-то баба как ненормальная, эка невидаль, не шевелить же по этому поводу лицевыми мышцами.

— Завтра пойдем в Хогвартс, воспользуемся Омутом Памяти. Я тоже буду смотреть воспоминания, — подытожил "индеец" и встал. — Спокойной ночи.

Он вышел, а мы с Альбусом переглянулись и одновременно заговорили:

— А ты здесь уже сколько?

— Я же говорил, что он индеец.

Альбус почесал маковку:

— Я — четыре дня. И меня он проверял без Омута Памяти, а так, жег мозг. Джентльмен, хоть и индеец!

Он поднял палец кверху, а потом уже попросту сказал, без пафоса:

— Ну давай что ли спать пойдем, а завтра будем разбираться, — он заразительно зевнул.

Я тоже зевнула, неприлично широко, и согласно кивнула. Даже если они собираются разбираться со мной, а не просто в целом, лучше выспаться.

Утром меня разбудил зашебуршавшийся Сев. Он был бодр, любопытен и явно голоден. Едва не вывихивая челюсти от зевоты, я умыла дитенка, привела в относительный порядок себя, и мы пошли вниз. В таверне было пусто, поэтому мы направились туда, где предполагался двор. Двор был, а в нем тот же гордый козел, шесть коз, которые доились в блестящие ведра при помощи каких-то маленьких автоматических устройств, штук восемь козлят и Аберфорт, с философским видом грызущий травинку.

— Завтрак через двадцать минут, — обронил он, следя глазами за Севом, который с радостным писком бросился к козлятам.

— Хорошо, спасибо. А козы тоже ходят там, где посетители? — стало интересно мне.

— Нет, только козел.

Я немного подождала, когда он пояснит такую дискриминацию, не дождалась и снова влезла:

— А почему?

— Потому что ему можно, а им нельзя.

Я с подозрением уставилась на него, пытаясь понять — он издевается или правда считает, что объяснил?

— Почему только ему можно?

— Он мой тотем, а они просто стадо, — не скажу, что он отвечал неохотно, просто очень спокойно и размеренно.

— Здорово! А я думала, что тотемами бывают только... ну... хищники, что ли.

Аберфорт покачал головой с таким видом, что я даже покраснела и попыталась скрыть неловкость за следующим вопросом:

— А что вы с ним делаете, с тотемом?

Он одарил меня очередным взглядом в духе «бестолковая белая скво», и я поняла, что моя попытка провалилась. К счастью, доение закончилась, он ушел, я присоединилась к счастливому Севу, а к нами добавился Альбус.

— Познакомься, Сев, это дядя Альбус. А это мой сын Северус, — представила я их друг другу.

Сев прищурился, оглядел «дядю» с ног до головы и выдал:

— Дедушка Альбус.

Краем глаза я заметила, как вытянулся лик Альбуса, и без того вполне продолговатый, и поправила малыша, стараясь не смеяться:

— Дядя Альбус, сынок.

Сынка в его три с половиной года тонкости обращения не волновали, поэтому он беззаботно прочирикал:

— Больше на дедушку похож. А прошло уже двадцать минут? — и поддержал свой вопрос громким бурчанием в животе.

Мой живот проявил солидарность с детским, Альбусов нас тоже поддержал, и мы направились на обещанный завтрак. За столом Сев вел себя очень аккуратно и сдержанно, из несоответствующего возрасту аристократизма выбивались только любопытные взгляды, окидывающие все подряд и более всего — Аберфорта. А ведь он в промежутке между шифрованием и трактиром учил детишек, может, любит их? Пацану была бы полезна мужская компания.

В Хогвартс мы пошли все, вчетвером. Тащились по какому-то сомнительному подземному ходу, но, на удивление, даже не испачкались. Потом ждали в небольшой комнатке, пока Альбус притащит расписную каменную купель, оказавшуюся Омутом Памяти. Меня научили отправлять в него воспоминания, что я и провернула с грехом пополам с десятой попытки. Затем Аберфорт окунул туда голову и завис на какое-то время, за которое Сев успел сломать непонятную блестящую штуку и шепотом спросить, добрый ли дедушка Альбус. Альбус от штуки отмахнулся, но ее куски сложил себе в карман. Понятно, он знать не знает, что это, и нужная ли была вещь. Вскоре Аберфорт вынырнул, позадавал мне еще вопросов и наконец-то одобрил мою персону.

Обратно мы опять вернулись всей честной компанией. Мне кажется, наш директор отлынивает от работы! Или у него выходной?.. Как бы то ни было, он бросился меня просвещать насчет этого места, в которое мы все дружно выпали из-под земли.

Ребенка я сдала на воспитание Аберфорту; не удержалась и посоветовала Севу поиграть с дядей в индейцев. Малыш точно знал, кто это такие, потому что глазенки у него засверкали и он бегом поскакал искать "дядю Абера". К вечеру мы наблюдали двух индейцев, большого и маленького. И если большой оставался таковым изнутри, то мелкий был ну очень похож снаружи, особенно верхом на козле и с воткнутым в черные волосы разноцветным пером.