Мужчина любит глазами (гет)

В благороднейшем и древнейшем семействе Блэк в тот вечер ничто не предвещало скандала.

День прошёл обычно. Утром — посещение Гринготтса, затем — встреча в Министерстве с нужными людьми, работа в кабинете, после — обед и послеполуденный отдых у камина. Всё как полагается. Даже присутствие в доме приятеля Сириуса, Джеймса Поттера, не нарушало заведенного раз и навсегда порядка вещей, тем более что мальчишки почти всё время проводили в комнате и выходили оттуда лишь к столу; наскоро проглотив завтрак, обед или ужин, они вновь запирались у себя до следующей трапезы. Чем там занимались подростки, Орион не вникал. На нервы не действуют — и хорошо. Главное, не пакостят. Сириус, привыкший с первого курса Хогвартса показывать характер, то и дело доставлял им с Вальбургой кучу неприятностей своими выходками. Чего стоило демонстративное поздравление беспутной племянницы Андромеды с рождением дочери через «Ежедневный пророк» от всего семейства! А еще от Розье, Малфоев и Лестрейнджей. Во всю первую полосу! Вальбургу тогда чуть удар не хватил, а уж когда она догадалась, чья это проделка, визжала точно банши. Еле-еле удалось замять компрометирующие Блэков слухи, распространившиеся среди почтенных чистокровных семейств быстрей, чем Адское пламя.

— Ну и карамболь же вышел, — хмыкнул под нос Орион, перелистывая очередную страницу «Ежедневного пророка» и прикидывая, каких еще сюрпризов ждать от неблагодарного мальчишки.

Парадокс, но этот мальчишка ему нравился. С характером! И не слюнтяй. Настоящий Блэк! Плохо только, что прёт напролом, не ища лёгких и, главное, выгодных путей. Ах, если б не этот Гриффиндор!..

В гостиную вошла Вальбурга — неизменно строгая, принципиальная и... неприступная, как скала. В неполные пятьдесят она по-прежнему была, как все Блэки, красива той властной гордой красотой, что способна пригвоздить к земле любого, вздумавшего полюбоваться ею в недобрый час. Вальбурга искренне верила, что принадлежать к династии Блэков — значит, быть чуть ли не королевской крови. И впрямь, тяжёлые смоляные кудри, испещренные редкими росчерками седины и уложенные в замысловатую прическу, непроницаемый взгляд больших серых глаз, поджатые губы могли принадлежать лишь истинной королеве. Украшенное кружевом и брошью гоблинской работы простое тёмно-синее платье из дорогого сукна подчёркивало неплохо сохранившуюся фигуру. Ничего лишнего — ни во внешности, ни в движениях.

«А она похудела... Или нет? Не помню, какой она была, когда мы последний раз... Это неправильно, если жена столько времени не подпускает мужа к себе и всё время уклоняется от выполнения супружеского долга. Неужели думает, что в сорок пять лет мужчина может обходиться без этого самого?.. И кто ей только такие мысли в голову вбивает?»

Он вздохнул, опустил газету и вопросительно поднял брови.

— Сегодня обещала быть Беллатрикс. К чаю в пять.

— И?.. — поморщился Орион. Он не слишком жаловал старшую племянницу за буйный нрав и болезненно-восторженный фанатизм, с которым она принялась служить Темному Лорду. Для чего нужно было допускать девчонку до ближнего круга? Чтобы эта чокнутая последний умишко потеряла? О том, на что способна Белла ради господина, думать не хотелось. Орион знал, что на всё. С одной стороны, он, конечно, целиком и полностью разделял идеи Лорда о подчинении волшебного мира власти чистокровных магов, с другой — его пугали методы, при помощи которых господин намеревался достичь своей цели. Одно дело — указать грязнокровкам их место, дать понять, что они — никто и звать их никак, что лучшее для них — подчиниться чистокровным и быть у них в услужении; совсем другое — «освобождение магии от «грязнокровных мразей» через уничтожение. Слишком уж радикально. Ни к чему это. А еще поведение Беллы в отношении Темного Лорда выглядело совсем уж неприлично: молодая женщина из древней чистокровной семьи буквально стелется перед чужим мужчиной, годящимся ей в отцы, компрометируя законного мужа. Ей бы наследников Рудольфусу рожать, а она что придумала? Может, конечно, между ними ничего нет, и Беллатрикс — просто преданная последовательница своего кумира, но слухи... слухи, будь они неладны. От них никуда не деться. Всем рты не заткнёшь, особенно репортёрам. Да и вообще, не женское это дело — Темная Метка и всё, что с ней связано, совсем не женское.

— Будь добр, предупреди своего сына и этого... Поттера, чтобы в её присутствии не вздумали выкинуть какую-нибудь гадость. Беллатрикс слишком близка к Темному Лорду и непременно доложит, что... — Вальбурга прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Тонкие изящные ноздри затрепетали от гнева. — Словом, не хватало еще, чтобы господин разочаровался в Блэках. А от бесстыдника Сириуса всего можно ожидать.

— Ну, пусть посидят у себя в комнате. Кричер доставит им чай и бутерброды прямо туда.

— Нет! — отрезала она, смерив мужа тяжелым взглядом сверху вниз. — Белла должна видеть, что лояльность проявляет вся наша семья и...

— Ты же знаешь, как Сириус относится к... ко всему этому.

— Мне плевать на его отношение! Он будет делать то, что полагается Блэку, пока живет в этом доме.

— Вот именно — «пока»! — пробормотал Орион, прячась за газетой. — Чую, твой разлюбезный братец сделает всё, чтобы Сириус надолго здесь не задержался.

— Что ты там бубнишь? — Вальбурга начала злиться. Хрустальная люстра над головами супругов мелко задребезжала. Орион поёжился. Он-то знал, какой бывает в гневе дражайшая половина и на что способна со своей магией. — Живо поднимайся и разблокируй камин. Твоя паранойя меня уже утомила.

— Береженого Мерлин бережёт, — вздохнул Орион, доставая палочку.

* * *

— Кричер, немедленно позови господина Сириуса к столу! И передай, что если не явится через минуту, пожалеет, что на свет родился.

Вальбурга поджала губы и тепло взглянула на своего любимца Регулуса, чинно восседавшего на положенном ему месте и благоразумно помалкивавшего.

Домовик низко поклонился хозяйке.

— Что прикажет благородная госпожа Вальбурга насчет мистера Джеймса Поттера?

Вальбурга и Беллатрикс переглянулись друг с дружкой и поморщились.

— А куда его девать? Зови.

Домовик согнулся еще раз, да так, что его уши коснулись пола, после чего исчез.

— Только его тут не хватало, — грудным низким голосом произнесла Белла, величаво откинув за спину длинный блестящий локон. — Ты, тетушка, много позволяешь этому поганцу Сириусу и идёшь у него на поводу. Ни к чему в доме Блэков столь подозрительные... гости.

— Не городи чепухи, Белла. Джеймс Поттер — чистокровный волшебник, из древней и уважаемой семьи, они род от самих Певереллов ведут. К тому же, его отец Флимонт по мужу приходится двоюродным племянником твоей двоюродной бабушке Дорее. Какая-никакая, а родня.

— Флимонт — сын паршивца Генри, что разглагольствовал о помощи магглам в первую мировую. Как мог наш славный предок Сигнус выдать любимую младшую дочь за кузена этого Флимонта? Да после того, что Генри Поттер нагородил в Визенгамоте самому министру Эвермонду, от их семейки вообще нужно держаться подальше. К тому же все Поттеры — гриффиндорцы. Одно клеймо на другом!

— Гриффиндор не делает волшебника с чистой кровью грязнокровкой!

— Кровь грязной, может, и не делает, — процедила сквозь зубы Беллатрикс, — а в предателей крови многих превратил!..

«Ну, женщины... Только тем и заняты, что кости перемывают кому-нибудь из родословной или Темному Лорду дифирамбы поют. Поболтать больше не о чем, что ли? — тоскливо думал Орион, с интересом поглядывая на великолепный пудинг, водруженный Кричером на большое серебряное блюдо. — О нарядах почирикали бы. Или о мужчинах».

Стоило вспомнить о Кричере, как он тут же материализовался из воздуха с еле слышным хлопком. Не успев появиться, домовик упал на колени и пополз к любимой госпоже на четвереньках, тоненько воя и стыдливо прикрывая глаза ушами.

— Что такое? — Вальбурга встала. — Кричер, где господин Сириус и мистер Джеймс Поттер? Я же предупреждала!

— Госпожа! Моя добрая благородная госпожа! Там... Там...

— Что случилось? — голос Вальбурги задрожал. — Что с ними?

— Кричер не может!.. Кричер не смеет говорить о таком!..

— Идиот! — Вальбурга на секунду прикрыла глаза. Орион заметил, как она побледнела. — Говори немедленно!

— Господин Сириус!.. Он такое сотворил! Кричер увидел и упал. Кричер должен был ослепнуть... Кричер должен был вырвать себе глаза, но не смотреть на это...

— Так, — Вальбурга кое-как взяла себя в руки, — толку от тебя, как от докси. С тобой я после разберусь, а пока оставайся здесь с хозяином Регулусом. Беллатрикс, за мной. А ты что рассиживаешься? — напустилась она на мужа. — Между прочим, это и твой сын тоже.

Орион пожал плечами и, отложив салфетку, отправился за взвинченными до предела дамами наверх.

«Что там такое увидел Кричер? Ну, Сириус, ну, сынок! Ведь предупреждал тебя, чтоб не выкидывал ничего предосудительного при кузине. Вот как опять выкручиваться перед ней?»

Через минуту Вальбурга и Беллатрикс уже стояли перед дверью комнаты Сириуса, пылая праведным гневом. Орион робко топтался сзади, не зная, что и подумать.

— Сириус, открывай! — гаркнула Вальбурга так, что стены задрожали.

Ответа не последовало.

— Тетя, — Беллатрикс упёрла руки в бока, — неужели не ясно, что эти двое Заглушающие чары поставили. Ни звука не слышно. Если бы они просто спали, стал бы Кричер так разоряться.

— Ты права, — скрипнула зубами Вальбурга, — не стал бы. Если только эти двое не уснули в совершенно непотребном виде. Этого еще не хватало! Кричер!

Легкий хлопок, и эльф распростерся у ног госпожи.

— Немедленно перенеси нас всех в комнату к этому... к этому... — она задыхалась от негодования.

«Если то, о чем подумали Вэл и Белла, правда, и я это увижу — сам убью его. Собственными руками и без всякой магии».

Через секунду родители и кузина увидели в комнате Сириуса Блэка-третьего такое!.. На несколько секунд все трое потеряли дар речи.

«Ну, слава Мерлину!» — счастливо выдохнул Орион, впившись заинтересованным взглядом в то, от чего его жена и племянница схватились за голову.

— Что вы себе позволяете, маман? — насмешливо спросил Сириус, тряхнув кудрями. — Где ваша хвалёная деликатность?

Побледневший как смерть Джеймс Поттер кубарем скатился с кровати и в мгновение ока отполз под письменный стол приятеля. От греха подальше.

Вальбургу Блэк прорвало не на шутку.

— Негодяй! Паскудник! Позорище моей плоти! Ты что натворил?! Как посмел развесить в доме предков эту похабщину?!

— Тетя! — Беллатрикс едва не визжала. — Куда вы с дядей смотрели? Это же... Это же магглы! Грязные магглы!

Орион будто и не слышал воплей жены и племянницы. Он застыл, как под Петрификусом, не в силах пошевелиться.

И немудрено: все стены комнаты сына были оклеены плакатами. И какими!.. У него, сорокапятилетнего мужчины, даже сам собой рот приоткрылся, как у ребёнка: с маггловского глянца на него масляно и в то же время дерзко пялились сногсшибательные красотки. Много красоток, самых разных: блондинок, брюнеток, шатенок, даже одна рыженькая затесалась. Волосы у девиц были тщательно уложены в затейливые причёски, позы — бесстыдно-приглашающие, лица искусно накрашены, а вот одежды на идеальных фигурках не наблюдалось вовсе. Так, немножко шелка, немножко кружев и... всё. Всё!

— Пап, только взгляни, какие цыпочки! — восторженно охнул Сириус, проведя языком по губам. — Ну, до чего аппетитные! Так прямо и съел бы!

— Я тебе съем, поганец! — напустилась на сына Вальбурга. — Откуда ты достал такое непотребство?! Говори!

— Тетя! — не унималась Белла. — Нужно немедленно убрать отсюда мерзких маггл. Ты понимаешь, чем такое попустительство может закончиться? Дядя, а ты что молчишь? Сделай что-нибудь!

Какое там! Орион стоял ни жив, ни мёртв. Он отродясь не видел ничего подобного: столько красавиц в одном месте, да еще и раздетых. Белла оказалась права: фото и, в самом деле, были маггловскими, и потому не двигались. Жаль, очень жаль! Как было бы славно, если б красотки могли потрясти своими...

— Орион, а ты что уставился на этот разврат?! Ты же отец, скажи что-нибудь?

Ответа не последовало.

— Та-а-ак, — протянула Вальбурга, злобно зыркнув на мужа, — с тобой всё ясно. Ты права, Белла, их нужно убрать отсюда и поскорее.

— Попробуйте, — радостно выдало «позорище плоти», разве что руки не потирая. — Только предупреждаю, убирать придется со всей стеной.

Вальбурга покачнулась, прикрыв глаза. Такой засады она даже от подлеца Сириуса не ожидала.

— Ты воспользовался Заклятьем вечного приклеивания?

— Маман, браво!

Вальбурга вновь обратилась к Ориону. В глазах у неё кипели злые слезы.

— Ну, что уставился?! Скажи лучше, что делать! Ведь эту вульгарщину с обоев теперь ни чем не соскоблить!..

— Тетя, — причитала Беллатрикс, — нужно содрать их отсюда любым способом! Не будут грязные магглы висеть в доме благороднейшего и древнейшего семейства Блэков! Не бывать этому!

— Мерлин, Орион, отомри, наконец! Неужели тебя не трогает, что дом твоих предков осквернен подобным бесстыдством? Моргана, теперь я понимаю, чем опасны проклятые магглы! Да за такое Авады мало! Это ж додуматься: позировать в таком виде! Позор! Какой позор!

— Тетя, нужно что-то делать! Да я лучше дом спалю Адским пламенем, но вместе с проклятыми магглами!

У Ориона шумело в ушах и ломило в паху, Сириус скалился, Джеймс Поттер благополучно отсиживался под столом, а вопли всё не стихали.

— Орион, ты хоть понимаешь, что происходит? Это ж груди! Голые груди и задницы!

— Дядя, приди в себя! В твоем доме развесили маггл! Жалких ничтожных маггл!

Орион и в самом деле пришел в себя. Действовать нужно было без промедления. Пока не откатило.

— А ну, замолчите обе! Разорались, понимаешь. Ну, груди... И что с того? Можно подумать, у вас обеих их нет.

— Дядя, — пролепетала Белла, не ожидавшая такого отпора, — да что с тобой? Это ж магглы... Грязные мерзкие магглы.

— Если вас так раздражают магглы, найдите мальчику голых ведьм! Мужчина любит глазами!

И подмигнул Сириусу. Надо же, а сын-то впрямь вырос. Скоро придется невесту подыскивать, а пока пусть позабавится. И сам он тоже с этих, как выразилась Беллатрикс, «грязных маггл» пользу поимеет.

После чего подхватил под локотки жену и племянницу и вытолкал их в коридор.

— Ты спятил! — взвизгнула Вальбурга. — Собираешься спустить ему такое?..

— Дядя, — Белла попробовала вырваться из сильного захвата Ориона, — в твоих интересах сделать так, чтобы к завтрашнему дню поганые магглы не оскверняли фамильный особняк, иначе...

— Слушай, дорогая племянница, — Орион снизил голос до вкрадчивого шепота, — а не пора ли тебе домой? У тебя, кажется, муж есть, а?

— Что? — Белла ожидала услышать что угодно, но не это.

— Орион, ты забываешься! — Вальбурга вскинула голову и выдернула руку. — Это и её дом. Беллатрикс — такая же Блэк, как и все мы.

— Ничего подобного! — гаркнул Орион. — Она — Лестрейндж, вот пусть и отправляется к законному супругу. А с тобой я сейчас тоже... по-другому поговорю.

— Дядя... — начала было Белла, но Ориона уже было не унять.

— Пошла вон! Живо! Мне за тобой еще камин запирать! Время терять...

Последние слова он пробормотал себе под нос.

— Ну, это вам выйдет боком! — Белла гордо вскинула голову и, подхватив подол платья, начала спускаться по лестнице. Каблучки её туфелек звонко отсчитывали одну ступеньку за другой.

Орион проследовал за ней, а ничего не понимающая Вальбурга пыталась остановить племянницу и даже не обратила внимания на странную походку мужа.

— Беллатрикс, подожди! Ты всё не так поняла. Дядюшка не то имел в виду.

Юная миссис Лестрейндж круто развернулась у самого камина и, прищурившись, взглянула на Ориона, от которого разве что дым не валил.

— Я всё поняла правильно! Поздравляю, тетушка! В кои-то веки... — стиснув зубы, пробормотала она, зачерпывая горсть Летучего пороха.

И через секунду исчезла в ярко-зеленой вспышке.

— Идиот! — напустилась на мужа Вальбурга. — Ты представляешь, что натворил? Да нам конец после такого! Про выходку Сириуса уж не говорю.

— Ничего не конец. Белла — умница и действительно поняла всё правильно.

Он, запечатав камин, обернулся и ощупал жену таким плотоядным взглядом, что Вальбурга поперхнулась и закашлялась.

Так Орион не смотрел на неё уже давно. Очень давно.

— Эй, постой-ка... Ты что задумал?

— Сейчас узнаешь... — зловеще прошипел он и, схватив её за руку, снова поволок наверх. К ней в спальню.

* * *

— Ты что наделал, ненормальный? — лениво пробормотала Вальбурга, тяжело дыша и облизывая губы.

— А что я наделал? — Орион приподнялся на локте, любуясь длинными черными волосами жены, змеившимися по белоснежной подушке.

Он наклонился к ней и принялся покрывать её лицо нежными, почти невесомыми поцелуями: вначале — лоб, глаза, прикрытые тяжелыми веками, высокие скулы, затем — нос, подбородок... Когда его губы ткнулись в длинную шею, уже начавшую покрываться мелкими поперечными морщинками, Вальбурга открыла глаза.

— Ты порвал мне платье, — она изо всех сил старалась заставить собственный голос звучать строго и возмущенно.

Получилось как-то... не очень.

— Я жутко соскучился, Вэл, и хотел поскорей увидеть тебя всю... — он улегся рядом с женой и тесно прижался к ней — близкой, теплой, желанной. Пусть не единственной (были в молодости грешочки), но самой родной и нужной. Той, рядом с которой, Орион знал это наверняка, он умрет. Неважно, от старости ли, болезни ли, от счастья или горя.

— Чего на меня смотреть? — пробормотала Вальбурга, надув губы, совсем, как маленькая девочка. — Мерлин, Орион, да что у тебя руки-то творят? — притворно плаксиво протянула она. — Никак не угомонишься. Небось, из-за этих проклятых маггл так завелся, а? Признавайся, распутник.

— Магглы — это просто картинки. А ты — рядом. На них можно лишь взглянуть, и всё. А тебя я чувствую... И трогаю. И целую, — он снова навис над любимой и немного неуклюже чмокнул её в голое плечо. — И знаешь, что, Вэл?.. Твои сисечки — самые красивые. Куда там этим магглам.

— Ну, ты и... наглец. Ни стыда у тебя, ни совести... — она едва заметно улыбнулась и сама потянулась к мужу с поцелуем.

«Все правильно! — с восторгом подумал он, откидывая одеяло, чтобы полюбоваться любимым телом еще раз. — Мужчины любят глазами, а женщины — ушами. Сейчас мы и тебя заведем, дорогая».