Тот, кто ненавидел (джен)

Всегда ненавидел их. Боялся и ненавидел. Живут они в деревне, а вроде как и не в ней, на отшибе; чем живут, как живут — непонятно, на праздники не ходят, с добрыми людьми не дружат, в гости не зовут никого. Сами-то порой и зайдут запросто, по-соседски, а вот в их дом никому ходу нет, и что там творится — неведомо. А значит, верить им нельзя. Живут они здесь, а все равно — не свои, чужие. Одно слово — звери.

И не он один не любил, не он один боялся. Были еще такие, кто пальцем вслед показывал, в спину глядел недобро. Да только открыто, в лицо-то им никто слова сказать не смел, ни возразить, ни обругать. Знать, больше в них было страха, чем злости.

А вот в нем было больше злости и стыда за свой страх — недостойный, нечеловеческий. Долго думал, долго силы копил и решался, а все-таки наконец осмелился. Как вышли они на площадь в базарный день, при всем честном народе кинулся к ним:

— Убирайтесь из нашей деревни! Вы волки! Волки! Не место волкам среди людей.

Обернулся к нему старший из Волков, подошел ближе и сказал:

— Хочешь, чтобы убрались мы? Выгони, попробуй. Одолей хотя бы меня.

Как ни силился он с собой совладать, как ни хотел вызов принять, а не смог. Задрожали колени, подломились ноги от взгляда звериного, и рухнул он как подкошенный да так и остался лежать, пока не подняли. А Волк развернулся и ушел. И все они ушли.

Долго над ним потом потешались, долго пальцами вслед показывали: вот, мол, тот самый, который кричал "Волки". А он ничего, терпел. Злость свою копил, обиду запоминал, чтобы вывести нечисть из деревни, чтобы землю свою очистить.

В другой раз иначе сделал. Нож взял, огонь взял да знак священный, матерью покойной заговоренный. Взял и пошел к волчьему дому.

— Волки! — закричал. — Не место вам среди добрых людей. Убирайтесь, а не то сожгу ваш дом и вас вместе с ним.

Услышали люди, стали вокруг собираться. Кто дураком кличет и пальцем у виска крутит, кто одуматься просит, кто молодцом зовет, но только шепотом. Отворилась дверь дома, вышла к нему Волчица и спрашивает:

— Али ты совсем дурной, совсем неразумный? Давно живем мы на этой земле, зла никому не причинили. Коли вспомнит кто, что видел зло от нас, так скажите, мы готовы ответ держать. Целы ваши дома, целы стада и люди целы, потому что мы здесь живем. Зачем нас гонишь, неужели зла своему дому желаешь?

— Не место зверям лесным среди людей. Колдуны вы, колдуны и волки. Так убирайтесь! — замахнулся он на Волчицу ножом, да только так и не ударил: крепко она его за руку взяла, и когда успела только? Тут вышли все Волки и сказали:

— Пожалели мы тебя в прошлый раз, а в этот жалеть не станем. Нет больше над тобой защиты нашей, нет для тебя больше Волков. И тебя для нас больше нет.

И с тем его отпустили.

Утром вывел он овец пастись, глазом моргнуть не успел, как окружили его стадо волки. Глаза горят, сами рычат да зубами лязгают.

— Волки! — закричал он. — Помогите! Здесь волки!

Но никто его не услышал и на помощь не пришел. Перерезали волки все стадо — и ушли, как не было их. Вернулся он в деревню, собрал всех на площади и сказал:

— Волки стадо мое перебили, пусть теперь держат ответ.

— Были мы здесь этим утром, не веришь нам — у людей спроси, — ответил ему Волк. — Все нас видели, все знают, что снова ты напраслину возводишь. А что от зверей лесных тебя беречь не стали, так не того ли ты сам хотел?

В тот же день ушел он из деревни навсегда. Не зря, значит, боялся Волков. Не зря ненавидел.