Первосортный коктейль притворства по Гэмпу (Gamp's Finest Blend of Pretend) (гет)

Одним из неписаных, но часто подчёркиваемых правил среди участников Отряда Дамблдора было то, что выручай-комната — не чулан для мётел. И нечего ошиваться около неё лишний раз. Разве что кто-то умудрится придумать, как превратить её в вожделенный чулан.

Воображение большинства посвящённых рисовало заманчивые картины ставших доступными невиданных возможностей после “открытия” комнаты, которая воплощала собой одну из самых больших потребностей переполненных гормонами молодых людей — безопасное и приятное место для поцелуев, обжимашек или даже чего-то большего. А если у вас нет парня или девушки? Те же самые требования предъявляются к месту, когда появляется нужда получить удовольствие и разрядку от собственной руки. Ведь ни для кого не секрет, что работа с палочкой требует особой сосредоточенности, а если все мысли о том, что тебя вот-вот застукают, то и удовольствие выходит так себе.

Но кнут — потребность выжить и уметь для этого защищаться — оказался важнее любых пряников. В конце концов попасть в неловкое положение в настоящем чулане несравнимо с опасностью раскрыть тайну выручай-комнаты Амбридж или Филчу и остаться беззащитным перед грозящей всем смертельной опасностью после возрождения Волдеморта. А риск лишиться комнаты резко растёт, если ей станут пользоваться все, кому не лень, по любому поводу и в любой момент, когда им приспичит. Все с этим в конце концов согласились и пообещали не использовать выручай-комнату для отличных от встреч Отряда Дамблдора целей.

Давать обещания легко, но их очень и очень трудно сдержать. Особенно те, которые не подкреплены магическими клятвами: крепость духа легко сдается под напором соблазнов тела.

Одолеваемые соблазнами, Фред и Джордж, в кои веки раз не сговариваясь, попытались воссоздать в комнате хорошо знакомый им типичный чулан для мётел, где они частенько прятались от Филча. Но все их усилия провалились — и при одиночных попытках, и вместе с подругами. Количество страстных пожеланий и проходов туда-сюда мимо гобелена с троллями всё никак не превращалось даже в одно-единственное появление заветной двери, за которой их игрищам, и, право слово, отнюдь не в прятки, не смогли бы помешать ни Филч, ни его вездесущая миссис Норрис.

Прознав про неудачи упомянутых попыток и хорошенько отчитав нарушителей, Гермиона Грейнджер выдвинула теорию, что если верить “Истории Хогвартса”, что замок развил нечто вроде магического сознания, то и выручай-комната может оказаться достаточно разумна для правильного выбора того, что действительно нужно кому-то больше всего. Причём вне зависимости от субъективного (впоследствии Гермиона объяснила Гарри и Рону значение этого и других слов) прихотей желающих и их бормотания при попытке открыть дверь. Ученики должны оставаться в живых и учиться, поэтому Хогвартс предоставляет помещение для кружка ЗОТИ и отказывается выполнять запросы на любовные гнёздышки.

“Никаких вам пoeбoнчиков!” Подразумевая, “в выручай-комнате”.

Но когда сегодня Гарри Поттер возвратился в башню Гриффиндора от Снейпа после первого урока так называемых “дополнительных зелий” мысль о пoeбoнчиках даже не пришла Гермионе в голову. Не потому, что она никогда не мечтала потискаться или — того больше — перепихнуться с лучшим другом. Подобные желания посещали её разок-другой — или сотню-другую раз, если быть честной.

К тому же недавно она поняла, что почва для таких намерений не такая уж и зыбкая. Сразу после устроенного ей разноса сразу всем — для профилактики — посвящённым в тайну выручай-комнаты гриффиндорским парням она специально подслушала, как её софакультетники сошлись во мнении, что лохматая заучка — страшный и не знающий жалости даже к своим человек. Но особо её порадовали слова Гарри, сказавшего, что всё равно она — наш человек. “К тому же не нытик”, — с непонятной остальным досадой добавил он чуть погодя. Гермиона не стала дослушивать принявшего эти слова на свой счёт Рона — она-то знала, что Гарри имел в виду не его, а Чо Чанг, с которой он, причём по инициативе самой Чо, пытался построить романтические отношения. Но её постоянные спутники — слезливость и внезапные приступы плохого настроения — сильно подкосили желание Гарри видеть красивую китаянку своей девушкой.

Сегодня же у Гермионы не получилось думать о Гарри в фривольном ключе просто из-за его вида. Таким сломленным и побеждённым он не выглядел никогда. Гермиона ещё по опыту приглушения депрессии Гарри на зимних каникулах и последующей переписки с родителями поняла, что её друг никогда при ней по-настоящему не выговаривался и переживал свои проблемы молча.

Наверное, ей пришло время не просто подставить дружеское плечо, а попробовать психотерапию, практическое пособие по которой она получила неделю назад. Ей надо успокоить, расслабить и разговорить Гарри. Да и кто, кроме неё, способен сейчас на подобное? И, естественно, нужно место, где он мог бы выговориться ей без опасения быть подслушанным посторонними.

Ограничившись словами “Идём со мной”, она с решительным выражением на лице потащила Гарри прямо к выручай-комнате. Ограничение пользования ей занятиями Отряда Дамблдора бессмысленно, если лидер их кружка навсегда останется развалиной.

Гарри не протестовал и не возмущался, то есть не показывал ни одной из лавиной прущих из него в этом бурном году эмоций. Он даже не поинтересовался, что они делают, позволил ей привести себя на место и самой высказать выручай-комнате их величайшую потребность. Когда она задумывалась, её иногда пугала степень доверия Гарри к ней.

Наверняка он ожидал появления тренировочного зала. Там можно и поговорить, и снять напряжение уничтожением манекенов-мишеней. Но по другую сторону двери их обоих ждало нечто неожиданное. Потому что комната поняла их самую большую нужду, невзирая на недогадливость и боязнь признаться в ней самих просящих.

 

 

— Получилось! — увидев появившийся вход, прошептала Гермиона.

Но при взгляде в едва приоткрытую дверь у неё перехватило дыхание, и она застыла, как вкопанная.

— Гениально! — заявил Гарри, с любопытством вытянув голову ей через плечо и нечаянно навалившись на неё сзади. Как воспитанный человек и настоящий друг, он одновременно положил руки ей на плечи и придержал от падения вперёд.

Не стоит ставить им в вину, что в тот момент они оба не уделили этой близости надлежащего внимания, поскольку всё оно оказалось приковано к открывшемуся за порогом виду. Там виднелось приличных размеров помещение с мебелью, покрытым ковром полом и неожиданно низким потолком.

Стол для настольного тенниса помешал двери полностью распахнуться внутрь. Диван и пара соответствующих ему мягких кресел с округлой низкой спинкой и подлокотниками стояли справа, перед хорошо укомплектованным развлекательным центром. Вдоль левой стены располагалась барная стойка с бронзовым поручнем, висящими над ней за ножки бокалами и высокими табуретами с круглыми сиденьями вдоль неё. Мишень для дартса и игровой автомат Пэкмэна располагались у дальней стены по обе стороны от дверного проёма, в котором виднелась ведущая наверх лестница с ковровой дорожкой.

Ни первый, ни последующие взгляды не обнаружили ничего, явно относящегося к волшебному миру.

— Ну что, мы заходим? — спросил Гарри.

— Гм.. Ладно... Полагаю, да, — наконец сдвинувшись с места, забормотала его подруга по пути вокруг теннисного стола.

— Ух ты, Гермиона! Колись, о чём ты думала, когда ходила туда-сюда?

— М-м, я... Я думала о месте, где мы можем расслабиться и вести себя как обычные подростки.

— Да уж, — неверяще покрутил головой Гарри, — если под обычными ты подразумеваешь маггловских, тогда... Блеск! Это невероятно! Это восхитительно! Это...

— Это мой подвал! — удивлённо возвестила Гермиона.

— Твой... Что?

— Подвал моего дома... Дома моих родителей. Там, в Уэйбридже, — всё ещё не веря собственным глазам, но по привычке стараясь впихнуть в друга побольше полезных сведений, затараторила Гермиона.

— Правда?

— Вплоть до мельчайших деталей. Представляешь, да? Тут даже мамина сумка с вышиванием рядом с её креслом... И папино седалище... Мои любимые видеокассеты на полке! — Всё больше возбуждалась она с каждым новым подтверждением своей догадки.

Не оборачиваясь, Гарри захлопнул за собой дверь, а потом следил взглядом, когда она показывала на очередной знакомый предмет. И дождавшись тишины, спросил:

— Значит, комната перенесла нас в дом твоих родителей?

— Нет, глупости. Я уверена, что комната воспроизвела знакомую обстановку. Для меня... То есть, для нас.

— Но как?!

— Магия?

— Ладно, хорошо, магия. Но каким образом?

— Так... Если комната может читать мои мысли, то нетрудно представить, что она точно также может просмотреть воспоминания и использовать полученную информацию об обстановке и мебели.

— Умргх... — простонал Гарри. — Ты специально упомянула чтение мыслей, чтобы напомнить мою роль специально приглашённой звезды в сегодняшнем выпуске сериала “Пытки со Снейпом”?

Передёрнувшись, Гермиона крепко обняла своего лучшего друга.

— Ох, прости меня, Гарри. Как я могла забыть? Он что, лазил тебе в голову?

— Пытался... Ладно, нормально всё.

— Очевидно, что не нормально. Я надеялась, что здесь мы сможем отвлечься, расслабиться... Чего тебе хочется вот прямо сейчас?

И какой может быть ответ парня обнимающей его симпатичной девчонке? Ведь невозможно же ответить одновременно честно и пристойно. Даже произнесённые вслух в других обстоятельствах как бы приличные и наверняка известные Гермионе литературные и медицинские термины именно сейчас прозвучат похабно. А расхлёбывать неизвестные по форме, но предсказуемые по сути последствия ему придётся всю оставшуюся — увы, очевидно недолгую — жизнь. И Гарри выбрал менее скандальный вариант, кивнув на бар:

— Угостишь меня выпивкой?

— Гарри! У тебя не получится!

— Почему? Ты сама предложила отвлечься, — быстро сказал он. — После мозголомных снейповых издевательств меня здорово тянет одурманить себя и забыться.

— Нет, я не об этом. Здесь не получится напиться по-настоящему.

— Почему это? Твой отец запер всё спиртное или что-то ещё случилось?

— Ну да, запер, но...

— Тогда беспокоится не о чем. — высвободившись из объятий, Гарри зашёл за стойку и вытащил маленький складной нож из кармана. — Классный случай испытать рождественский подарок Сириуса.

— Гарри! — возглас отвлёк его и заставил отвернуться от бутылок, призывно маячащих за стеклянными дверками.

Гермиона подошла к стойке и забралась на табурет прямо перед ним.

— Что ещё? Ты хочешь попросить комнату призвать папу, чтобы я смог получить его разрешение?

— Нет, я не об этом.

— Тогда что тебя волнует?

— Меня смущают принципиальные исключения из Закона элементарных преобразований Гэмпа.

— Ча-во?

— Не тупи, Гарри. Закон Гэмпа. Ты же знаешь? Пусть чёрт те что вокруг, но в этом году мы сдаём СОВы!

— О-о-о, конечно... Расслабиться по Грейджер не значит забыть о СОВах! Этого нельзя позволить никому, а уж подростку? Как же ты могла позволить мне забыть о них?

— Как — я — могла — позволить — тебе?..

— Расслабься, Гермиона, — поддразнил её Гарри. — Я знаю про закон Гэмпа.

— Тогда тебе необходимо знать, что некоторые вещи нельзя наколдовать из ничего. Пищу, деньги... Любовь...

— Слушай, я не голоден, и деньги мне не нужны, — заявил Гарри, но смена тона на последнем её слове не ускользнула от него, и он договорил. — Насчёт любви... Я, конечно, не отказался бы от кусочка, да уж больно опасно... — И под вдруг ставшим пронизывающим взглядом Гермионы пояснил: — Когда единственная симпатичная девушка в комнате — отменно владеющая палочкой лучшая подруга, любовные поползновения... Чреваты, вот! Вдруг сочтёшь плохим мальчиком и заколдуешь?

— Гарри!

— Молчу-молчу! — выставил обе руки в защитном жесте Гарри. — Так, значит... Хочу выпить... Можно даже сказать — мне необходимо выпить. Это не еда, так? Ведь отличают, когда говорят еда и питьё?

— Какая разница? Спиртное, в отличие от воды, насыщает.

— А как ты тогда объяснишь заклинание “фонтан вина”?

— Что-что?

— Заклинание, после которого из кончика палочки льётся вино. Его использовал в прошлом году Олливандер на церемонии взвешивания палочек.

— Погоди, — ненадолго задумалась Гермиона. — Вполне возможно, что вино просто призывалось откуда-то.

— Но тем не менее, оно всё равно появлялось как-бы из ничего, так? Настоящее, хмельное.

— Допустим. Но это не значит, что...

— Гермиона, ну что плохого может случиться?

— Да что угодно! Я уже боюсь загадывать рядом с тобой. У тебя всё не как у людей.

— Ха-ха, очень смешно. Слушай, ведь если алкоголь не настоящий, то когда мы выйдем, он просто исчезнет из желудка. Или из мочевого пузыря, если мы задержимся здесь. Никакого похмелья, вреда или нарушения правил.

— А если всё настоящее, и мы по-настоящему напьёмся?

— Так этого я и хочу, — пожал плечами Гарри. — А последствия? Помнишь, Добби говорил, что комната снабжает его отрезвляющим зельем для Винки? Кто нам мешает последовать их примеру?

— Но там ещё кровать прилагалась, чтобы проспаться после лечения... Где ты тут видишь кровать?

Гарри захихикал.

— Какая хитромудрая подруга мне досталась! Всегда готова поймать птицу обломинго и тут же подарить её лучшему другу. Кровати она не видит. Тебе не кажется, что если бы сокровенных желания были слегка... иными, вместо подвала мы бы попали, ну скажем, к тебе в спальню.

— Гарри!

— Что? Я же согласен с тобой насчёт кровати... Хотя...

— Хотя что?

— А там вон диван, разве не раскладной? — с хитрецой спросил Гарри и ткнул пальцем ей за спину.

Глубокий румянец девушки стал самым красноречивым ответом.

Усмехнувшись ещё раз, в очередной раз победоносный мальчик-который-выжил отогнул лезвие ножа-отмычки и повернулся к ближайшей дверке. Вздохнув и покачав головой, Гермиона слезла с сиденья и обошла стойку сбоку.

— Здесь смотри... Самое лучшее папа держит с этой стороны.

Гарри фыркнул, но последовал совету и открыл указанный ей шкафчик.

— Что? — с вызовом заявила Гермиона. — Раз уж комната предложила нам повеселиться, то стоит выбирать наилучшие из доступных аттракционов.

Рассмотрев бутылки на полках, Гарри издал тихий и протяжный свист.

— Тебе что-то понравилось?

— Угу, нет... Э-э-э, может быть.

— Потрясающе чёткий ответ, — хихикнула Гермиона.

— Извини, просто опознал некоторые этикетки. У твоего отца замечательная коллекция солодовых виски. Долго выдержанных, к тому же.

— Гарри, это не виски моего отца. Это всего лишь копия, точнее воссозданная выручай-комнатой искусственная имитация коллекции моего отца.

Гарри мрачно хохотнул и сполз спиной по стойке, усевшись в итоге на пол.

— Что такое?

— Как у моего дяди. У него тоже искусственная имитация.

— Как так?

— Когда дядя Вернон установил дома похожий бар, то нашёл компанию, продающую желающим пустые бутылки из-под самого лучшего и дорогого виски. Есть же те, кто пьют только эксклюзивное и дорогое, чтобы обязательно известная среди знатоков марка и выдержка не меньше двадцати лет. Сотня фунтов за такую бутылку — это ещё дёшево!

— Он что, купил только бутылки?

— Не-а... Пробки тоже.

— Так он ради хвастовства? Смотрите, мол, что я в своё время пил!

— Нет, конечно, — усмехнулся Гарри. — Сначала он залил их самым дешёвым виски и лишь потом выставил на всеобщее обозрение.

— Чтобы выглядело как со вкусом подобранная и дорогая коллекция?

— Точно... Показуха — наше всё.

— Но как же вкус? Почему его не разоблачили?

— Никаких проблем, на самом деле. Друзья и соседи что ли? Никто из них никогда не пробовал по-настоящему выдержанного виски, а большинство не в состоянии отличить не то что сорта, а даже ржаное от ячменного. Все они такие же позёры, как и мой дядя. Глоточек сделают и принимаются рассуждать о “пикантной прокопчёности” или о “благородном оттенке и зрелости фруктового взвара”. Или ещё о какой-либо подобной ерунде.

Смех Гермионы над попытками Гарри спародировать дядю и его собутыльников прозвучал как звонкий колокольчик.

— И что, никто не поймал его за руку?

— Не-а, — ухмыльнулся Гарри. — При нужде дядя хитрован ещё тот. Когда он приглашал на обед начальника или важного клиента, то всеми правдами-неправдами вызнавал его предпочтения и обязательно добывал бутылку дорогого виски. И предлагал гостю как свой любимый сорт. Козёл козлом, но у него срабатывало всегда.

— Невероятно! — восхитилась Гермиона.

— Ладно, дядя там, а мы здесь... Порекомендуешь чего? — протянул руку в сторону коллекции Гарри.

— Не знаю... Папа любит их все, — улыбнувшись, покачала головой Гермиона. — Но на мой вкус они крепковаты.

— Ого, здесь ты меня обула, оказывается?

— Что?

— Так ты сочиняешь? Или родители взаправду позволяют тебе пить виски?

— Ай-я-яй, Гарри, — поцокала языком и тряхнула пышной шевелюрой Гермиона. — Какая невнимательность. Я упомянула про вкус, а не про согласие родителей.

Мальчик-который-выжил выгнул брови дугой и наклонил голову вбок, изображая комический ужас от проявившейся греховной стороны боевой подруги. И не сказать, что в шутку — за годы совместной учёбы и дружеского общения он вроде бы должен был привыкнуть к подобным переходам, но всё равно, каждое включение авантюрных наклонностей Гермионы случалось внезапно.

Горестно вздохнув и покачав напоследок головой, он вернулся к нельзя сказать, что самой насущной, но точно более решаемой проблеме:

— Итак... С чего вы тогда посоветуете начать, мисс Грейнджер?

— Ты мне доверяешь? — улыбнулась она.

— Полностью.

— Тогда, сэр, займите место клиента, — обещающе улыбаясь, Гермиона повесила школьную мантию на поручень и решительно вытолкала Гарри из-за стойки. С огорчённым выражением лица тот взгромоздился на покинутый подругой табурет, поставил локти домиком на стойку и опёрся подбородком на раскрытые ладони.

 

 

Поразительно, как естественно и по-хозяйски повела себя за стойкой Гермиона. А немедленно надетый фартук с нагрудником и перекинутое через плечо полотенце для протирки стаканов придавали законченный вид её образу заправского бармена.

— Нуте-с, глянем... Сироп уже готов, — раскрыв дверь встроенного холодильника, заявила подруга. — Ты как? Я могу смешать коктейль-другой на скорую руку. Будешь?

— М-м... Делай, как тебе легче, — машинально ответил не привыкший к изыскам Гарри.

Кивнув, Гермиона вытащила из холодильника и расставила перед собой бутылку лаймового сока, полный лоток льда, ёмкость с сиропом, у которой она тут же сменила крышку без отверстий на другую, с носиком. Как и откуда рядом с ними появились шейкер, бутылка купажированного шотландского виски, мерный стаканчик, разделочная доска и острый нож ускользнуло от внимания Гарри полностью.

— Знаешь, а я тебя такой никогда не видел. Ты выглядишь очень... По-домашнему. Вот.

— Так я и есть дома, в своём подвале... Где-то так, примерно... — отвечая, Гермиона заполнила шейкер льдом наполовину и в одно движение вылила туда же наполненный виски мерный стаканчик.

— Ты же понимаешь, о чём я.

Она сосредоточенно кивнула, отмерила сок и тоже вылила его в шейкер.

— Ой... Экая я!

— Что?

— Ерунда, сглупила слегка. Практики давно не было, вот и забыла, что сначала готовятся стаканы, — Гермиона достала из холодильника свежие лайм и апельсин вместе с мараскиновой вишней в высокой банке.

— Невероятно! Родители. Дантисты. Медики. И так запросто позволяют малолетней дочери делать алкогольные коктейли?

— С лета после первого курса, — Гермиона развалила пополам апельсин, отрезала круглую дольку, разделила её пополам и нанизала половинки на пластиковые шпажки. Потом та же участь выпала на долю пары отловленных вишен.

— Мне хотелось продемонстрировать им свои достижения, но сам знаешь, магию несовершеннолетние показывать не могут... А смешивание коктейлей весьма похоже на приготовление зелий, правильно?

— Готовка тоже похожа.

Гермиона фыркнула.

— Угу, давай не будем о моих жалких потугах на кухне, — её руки тем временем принялись аккуратно срезать и распрямлять полоски кожуры лайма.

— Кстати, а откуда взялись эти фрукты?

— Из холодильника? — подруга достала пару бокалов для коктейля и натёрла края кожурой.

— Из Гэмповского?

— А, точно... Я поняла тебя, — задумчиво произнесла Гермиона.

Вытащив из стойки сахарницу, она по очереди макнула стаканы ободками в сахар, взглядом удостоверилась в равномерности оправы из сладких песчинок, наполнила их кубиками льда и поровну разлила содержимое шейкера. Гермиона продолжила молчать и при установке опирающихся друг на друга долек апельсина и вишен на шпажках в стаканах. И лишь немного поколебавшись при выборе, какой стакан отдать Гарри, сказала:

— Предлагаю считать это не едой, а Гэмповским “гарниром”.

— Как бы и нашим, и вашим, и пусть никто не уйдёт обиженным, — усмехнулся Гарри.

— Жалобы можешь адресовать профессору МакГоннагал. Лично.

— Вот так прям щас и сразу? Не, я пока ещё ни в одном глазу, — продолжил улыбаться Гарри и, взяв придвинутый ему коктейль, отсалютовал стаканом Гермионе. — За тебя?

— За нас, — улыбаясь, поправила она и чокнулась с ним.

— Очень кстати, — ухмыльнулся Гарри и, сразу сделав большой глоток, почмокал губами. — Бесподобно! Без сомнения заслуживает наивысшей оценки, мисс Грейнджер!

— Благодарствую.

— Как это чудо называется?

— “Шотландский квашеный”.

— Удивительно, я не ощущаю спиртного.

— На то и расчёт, — улыбнулась Гермиона. — Не волнуйся, после пары-тройки бокалов не заметишь, как наквасишься.

— Личный опыт?

— Может быть.

— Конечно же, — фыркнул Гарри. — мы ничего не почувствуем, если это всего лишь Гэмповский купаж, притворившийся первосортным коктейлем, так?

Гермиона сморщила носик, покачала головой, поставила на стойку пару ликёрных рюмочек и наполнила их чистым виски.

— Есть лишь один способ проверить, — отсалютовала она Гарри одной из них.

Гарри посмотрел на неё с изумлением, медленно кивнул и последовал её примеру.

— Ну что, опять за нас? — спросил он, уже как бы по традиции чокаясь с подругой.

— Да, пью за нас, — ухмыльнувшись, Гермиона проглотила содержимое рюмки одним глотком, но тут же вздрогнула и закашлялась.

— Дх-а, — прохрипел Гарри. — Настоящий спирт ни с чем не перепутаешь.

— Именно.

— Я, пожалуй, предпочту ваши коктейли, мисс Грейнджер.

— Не могу не согласиться с вами, мистер Поттер.

Глоток коктейля смягчил резкость чистого виски, и Гарри принялся с удовольствием наблюдать, как Гермиона готовит ещё две порции Гэмповского “гарнира”.

— А у тебя и вправду хорошо получается.

— Да ерунда это, — пожала она плечами, давая понять, что её достижения немного стоят. — Много проще, чем смешивать зелье. А ещё при этом профессор Снейп не стоит над душой.

— Фу-у-у!

— Прости.

— Неважно... Ну что, между первой и второй перерывчик небольшой?

— На том стоим. Особенно, если душа просит, — с энтузиазмом откликнулась Гермиона. — Мастерство нуждается в подтверждении другими.

— В таком случае, вдруг тебе удастся смутить меня ещё каким-либо скрытым талантом?

Приподняв бровь, Гермиона лукаво улыбнулась.

— Может быть, — наконец отловив ещё одну алую вишню, сказала она.

С растущим интересом и не менее растущим удивлением Гарри наблюдал, как подруга втянула в рот ягоду вместе с плодоножкой. С каждым движением языка и челюсти её лицо принимало всё более сосредоточенное выражение, совершенно как во время работы над домашним заданием. Любопытство заставляло гадать, что в точности происходит за сжатыми губами, пока те не расплылись в улыбке. Гермиона приоткрыла рот и гордо продемонстрировала вишнёвую плодоножку на кончике высунутого языка.

Только теперь она была завязана узлом.

Захлебнувшись от хохота, Гарри хлопнул ладонями по коленям и зааплодировал, невольно фантазируя об иных применениях умелого язычка Гермионы. А также гадая, уж не продемонстрировала ли она подобный талант не только ради смеха, а ещё и с иной целью?

 

 

Как и предсказывала Гермиона, опьянение настигло их на третьем бокале.

Виски развязало язык, и Гарри как на духу выложил ей все подробности первого урока “дополнительных зелий”. Гермиона выступила в роли внимательно слушающего и искренне сочувствующего жизненным перипетиям посетителя и — самое главное — молчаливого бармена. Очевидно, что ей легко верилось в мелочную мстительность зельевара.

Признавшись, что знакома с окклюменцией только в общих чертах, Гермиона не могла ничего сказать о правильных способах обучения. Но метод Снейпа показался ей таким же усечённым и обидным, как и его “преподавание” зелий: никаких объяснений основ, а сразу — “Очисти своё сознание!” Или — “Рецепт на доске, варите!”

За третьим стаканом Гермиона пообещала Гарри исследовать вопрос ещё до его следующего как бы урока.

— Спасибо... Я всегда могу рассчитывать на тебя, — с чувством выпалил Гарри.

— А я — на тебя, — расплылась в улыбке девушка. — Ещё по одному?

Парень глянул на дно стакана, как в подзорную трубу, и покачал головой.

— Пожалуй, перерывчик не помешает, — махнув в сторону початой бутылки виски, Гарри добавил. — А мы немало уговорили, правда?

— Могём, когда хотим! — с восторженно блестящими глазами поддакнула Гермиона.

— Как думаешь, твой отец заметит?

— Наверное, — хихикнула она. — Но... Эй! Ему не в чем меня обвинить! Его английская дочь целиком и полностью сейчас обитает в Шотландии, а все его шотландские виски находятся в Англии!

— Это ты здорово придумала, — рассмеялся Гарри. — Так... А мы где сейчас?

— В созданной выручай-комнатой копии подвала моего дома, дурачок.

— А, точно. Ты захотела место, где есть то, в чём мы нуждаешься больше всего. Так, подумаем... Чулан с диван-кроватью?

— Нет, Гарри. Место, где мы сможем расслабиться.

— Ну да, на большой кровати расслабиться самое оно.

— Ш-ш-ш! — слегка упрекнула его Гермиона. — Я хотела место, где мы могли успокоиться и вести себя как наши обычные сверстники.

— Значит обычные подростки не утруждают себя раскладкой в кровать, а тискаются прямо так? Теснота — тоже друг молодёжи?

— Вы неисправимы, мистер Поттер.

— А может, это хорошо?

Гермиона вгляделась в Гарри... Внимательно вгляделась. И улыбнулась.

— Иногда.

— А сейчас — тот самый случай?

Гермиона усмехнулась и соскользнула с табурета.

— Извини, мне нужно отлучиться.

— Ты куда собралась?

— Мне нужно, — объяснила она. — Туда, куда принято ходить обычным подросткам с полными мочевыми пузырями.

— Ну что, обратно в башню, значит?

— Не глупи, — Гермиона успокаивающе потрепала его по плечу. — Уборная наверху у лестницы... Я быстро.

Гарри смотрел, как стремглав взлетела вверх по лестнице его лучшая подруга, даже не подумав напомнить ей её же собственные слова о декоративности обстановки вокруг. Слишком хорошо он знал её отвратительную привычку постоянно игнорировать сигналы природы, увлекаясь чем-то интересным. А когда уже становилось невмочь и реально нужно убегать, она уже не реагировала ни на какие слова.

Кроме того, ему пришло в голову, что нет особой разницы что имитировать — подвал или весь дом, а скопировать работающую уборную гораздо проще, чем работающий электрический холодильник.

В отсутствии отвлекающей его вопросами или талантливым язычком Гермионы, Гарри решил проверить собственные мысли и присмотреться к обстановке. Он быстро убедился в потрясающем, воистину чудесном качестве подробностей. Гарри не мог, конечно, утверждать, что знает границы возможностей магии, не мог даже вспомнить четвёртое и пятое исключения из закона Гэмпа, но уровень детализации оказался очень хорошим. Даже чересчур.

Гарри взял телевизионный пульт, и после нажатия большой зелёной кнопки на экране появился диктор новостей Би-Би-Си. Переключение каналов работало, как если бы антенна действительно находилась в Уэйбридже.

Уступая всё ещё неудовлетворённому любопытству, Гарри включил приёмник и, потихоньку крутя ручку настройки, услышал передачи не менее, чем дюжины радиостанций.

Выключив аппаратуру, он перешёл к Пэкмэну. Ему ни разу в жизни не случилось поиграть на игровом автомате: даже если удалось бы уйти из дома иначе, чем в школу или по заданию тёти Петуньи, полное отсутствие собственных денег рубило на корню подобное желание. Но дома ему удавалось подсмотреть за Дадли, который играл в Пэкмэн на телевизионной приставке. Захмелевшему разуму оказались неинтересны как разница между вариантами игр, так и слежка за появлением и исчезновением цветных призраков. Вместо этого глаз зацепился за кабель из автомата до розетки внизу стены. Вытащив вилку, Гарри глубокомысленно кивнул: заставка на экране погасла.

— Алло, что ты там мудришь с моей игрой?

Гарри бросил взгляд через плечо и застыл, поражённый переменами в облике подруги.

— Я это... Как оно... Пытался понять, чем он питается — магией или электричеством.

Гермиона фыркнула и покачала головой. А потом просто встала и любовалась его реакцией на свой новый наряд.

Судя по расплывшейся в улыбке физиономии, ей понравилось увиденное, причём не меньше, чем Гарри понравилось то, что рассмотрел он.

Протянув ему футболку и спортивные штаны, Гермиона разъяснила:

— Добыла в папином гардеробе, но тебе должно подойти. Ты же не против переодеться во что-то более удобное?

Машинально взяв протянутые вещи, Гарри то ли фыркнул, то ли хрюкнул, смущаясь и потихоньку краснея всё больше и больше. Но всё равно он оказался не в силах оторвать взгляд от её наряда: пижамных штанишек в обтяжечку и, можно сказать, прилипшей к коже кофточки. Любопытство забыло про трансфигурацию и помогало воображению представлять а-натюрель то, что чётко различалось и даже выпирало сквозь ткань.

— Ты ограбила младшую сестру? — наконец выдавил Гарри.

— Язык очнулся раньше мозга? — понимающе усмехнулась Гермиона. — Ты прекрасно знаешь, что я — единственный ребёнок. Или ты так возмущаешься моим нарядом?

— Да ни в жисть!

— Вот и умничка, — сладко улыбнулась девушка. — Я тебя не слишком смутила? У меня безвыходное положение, — Гермиона скорчила постную рожицу, — все нормальные пижамы уехали со мной в школу, а оставшиеся здесь мне малы... Кажется.

— Я совершенно не против, и... — Жалкая попытка отшутиться сорвалась вместе с голосом. Пришлось кашлянуть. — А?.. Значит, наверху не только уборная?

— Да, весь наш дом здесь... Грандиозная магия! Правда, Гарри?!

— Э... ага, точно. Люблю магию, — отвечая, Гарри приложил спортивные штаны к поясу.

— Слишком узкие? — участливо спросила Гермиона, не поднимая взгляда выше пояса.

Пожав плечами, Гарри не решился убрать от себя примеряемые штаны, таким незамысловатым образом силясь скрыть свою неприлично оттопырившуюся ширинку от любопытствующего взора.

— Сейчас вернусь, — пробормотал он, бросившись мимо неё к лестнице.

— Не спеши, — лучась улыбкой, бросила Гермиона ему вслед.

 

 

Бедность обстановки — унитаз и раковина — туалетной комнаты рядом с лестницей вновь разбудили подозрения Гарри, что вокруг отнюдь не магия выручай-комнаты. Потому что выручить его сейчас мог только холодный душ. Очень холодный душ.

Потом ему пришло в голову, что ходила мимо гобелена Гермиона, и Гарри стал гадать, неужто с самого начала она задумала возбудить его? Ей что, так уж не терпелось полюбоваться на его смущение и вид оттопыренной в паху ткани?

Не может быть... Или может?.. Наверняка есть объяснение и для этого, и для небрежно — для такой чистюли и аккуратистки — сваленной кучей в углу одежды.

Когда в ворохе из шерстяного свитера, шёлковой кофточки и брюк Гарри высмотрел бретельки и половину чашечки чёрного бюстгалтера, то задался вопросом — специально ли Гермиона вернулась вниз без лифчика и оставила здесь доказательство этого факта? Или есть другое объяснение? А что означает, что он сам оказался не в силах противится искушению узнать не прячутся ли внутри кучи ещё и её трусики?

Увы, но интересующий предмет белья отсутствовал, и данный факт слегка охладил разгорячённую голову Гарри... До поры, пока в неё не ворвалась идея похлеще, от которой всё его тело бросило в жар — а вдруг на Гермионе вообще не было трусиков?!

Тут же всколыхнулась совесть: думать так о лучшем друге — нехорошо. Даже возмутительно! И непростительно! Это не его дело! Но ещё хуже, что его естество от подобных фантазий возбудилось до состояния камня. И даже на этом дело не закончилось.

Самым плохим оказалось всплывшее намерение снять возбуждение стандартным способом — погоняв шкурку туда-сюда. Благо, Гермиона в провокационной пижамке так и стоит прямо перед глазами. А если добавить к образу облизывающий розовые губки талантливый язычок, то...

Но слишком уж это место похоже на её дом. Пусть до сих пор комната не создавала живых существ, но всё когда-то случается в первый раз. Про выпивку и фрукты до недавнего времени тоже ведь ничего не было известно. А вдруг — чур меня, чур — родители управительницы комнаты могут внаглую игнорировать и закон Гэмпа, и исключения из него?

Ужас быть застуканным мистером и миссис Грейнджер сработал как ушат холодной воды и вызвал такой прилив адреналина, что тестостерон был просто вынужден сдать многие недавно завоёванные позиции. Шустро скинув свою одежду, Гарри бросил её в кучу к вещам Гермионы и натянул выданные ей футболку и штаны. Беглый взгляд в зеркало не снял всех страхов — мистер Грейнджер очевидно не страдал лишним весом, и в более облегающей одежде оттопыренность в паху стала заметнее.

При попытке задавить пошлые мысли возникла на удивление простая мысль — он ни разу не носил при Гермионе нормально сидящей одежды. Вдруг её желание сделать приятно и ему, и себе создало эти вещи в гардеробе её отца?

Наконец успокоившись и воспользовавшись туалетом по прямому назначению, Гарри вышел в коридор. Света не было, а в темноте много не разглядишь, но он почти сразу мог сказать, что первый этаж “дома Гермионы” оказался прямой противоположностью жилищу Дурслей. И это было хорошо.

Возник соблазн исследовать комнаты наверху или проверить, какими Гэмповскими “гарнирами” может порадовать кухонный холодильник. Но шарить в чужих вещах без разрешения, даже при отсутствии владельцев — неприлично. А ведь хозяйка была — снизу доносились очень интригующие звуки “вакка-вакка-вакка”.

Спустившись вниз по лестнице, на предпоследней ступеньке Гарри наклонился и глянул одним глазом на происходящее, чтобы не потревожить Гермиону в середине игры. Осторожность оказалась напрасной — подруга вся ушла в наблюдение за экранным Пэкмэном, которым она управляла изящными движениями правой руки на джойстике. А высунутый из уголка рта кончик языка, как ему хорошо было известно, намекал на большие неприятности тому, кто осмелился бы прервать её транс.

Так и есть, Гермиона даже не заметила его возвращения, пока не очистила очередной лабиринт. Пошевелила пальцами, разминая кисть, и перевела дух.

— О, а тебе идут “обновки”. Подождёшь? Мне немного осталось.

— А? — Гарри пришлось отвлечься от невольного залипания на наряде Гермионы. — Да, конечно.

— С лета не играла, — объяснила она, пока загружался следующий уровень. — Даже не думала, что пройду так далеко, но... Мастерство и мускульную память не пропьёшь!

— Ты уже выигрывала? Все уровни проходила?

Кивнув, Гермиона вновь прикипела к экрану.

— Выиграть можно... Если правильно оценивать ситуацию и не совершать ошибок.

— Часто играла?

Подтверждающе хмыкнув, Гермиона больше не отвлекалась. А пройдя ещё два уровня, победно улыбнулась и вскинула руку.

— Ура! Я не разучилась! — воскликнула она.

— Впечатляюще. Особенно для игрока под мухой.

— Точно, — с серьёзным видом кивнула Гермиона. — Я ещё не играла, налакавшись коктейлей.

— Ну ты даёшь, — покачал головой Гарри. — Ничего не понимаю, или мне чудиться, но похоже, что к врушке и бунтарке добавились выпивоха и игроманка?

— Вот как? А ты, стало быть, предпочитаешь привычного книжного червя?

— Нет-нет, что ты?.. Просто... Не ожидал, что ты ещё и... такая....

Гермиона многозначительно прошлась взглядом по своему одеянию, и уголки её губ дрогнули в улыбке.

— Ты про игру или про выпивку?

— Гм... Да... Про этих... обоих...

 

 

Гермиона хмыкнула, но решила притормозить с кокетством. Как бы не пожалеть потом, а то ведь можно дошутиться до полной потери контроля. С обеих сторон.

— Хочешь сыграть? — показала она рукой на джойстик.

— Спасибо, — криво усмехнулся Гарри, — но это точно будет сплошной ужас и разгром. К тому же игра одиночная.

— Лучше играть со мной, чем с самим собой? — опять не удержалась от двусмысленной шпильки Гермиона.

— Не обязательно. Мне бы очень понравилось смотреть, как ты играешь... Даже сама с собой.

— О, мсье — эстет, и знает толк в зрелищах.

— Несомненный полный успех и восхищение публики тебя устроят?

— Посмотрим... Настольный теннис? — Гермиона опять притормозила откровенное поддразнивание.

— С удовольствием, — встал с одной стороны стола Гарри.

— Только предупреждаю, тут я почти ноль.

— Пэкмэн нравился гораздо больше?

— Играть было не с кем, — призналась Гермиона, взяв в руки ракетку и шарик.

Она не врала. Впрочем, навыки Гарри оказались не лучше, и матч получился равным. Но быстро стало ясно, что их обоих совершенно не волновал результат: спокойный разговор раскрепостил Гермиону и позволил ей поделиться детскими переживаниями.

— До Хогвартса у меня не было друзей. Папа с мамой закупили всё и обустроили этот подвал, чтобы я приводила сюда друзей-приятелей... Увы, не случилось.

— Случилось, — возразил Гарри.

— Ты о чём?

— Ну... Ты же привела меня сюда, верно?

— Гарри, — вздохнув, Гермиона не попала по шарику. — Это не мой подвал.

— Ладно-ладно. Выходит, видеоигры и пинг-понг не входят в принципиальные исключения, — поддразнив её, Гарри положил ракетку на стол и кивнул в сторону телевизора. — А как насчёт видеокассет? Проверим?

— Тебе на самом деле интересно, или ты так завуалированно признаёшь поражение?

— Сдаюсь на милость победителя, — пошутил Гарри, подняв руки вверх. — Ставь любимый фильм и присаживайся ко мне под бочок на диван. Посмотрим, и если кина не будет, можем во что-нибудь ещё поиграть.

— И во что же ты планируешь поиграть ещё? — выгнула брови дугой Гермиона.

— В бутылочку? — энергично подвигав бровями, спародировал её Гарри. [1]

— Гарри!

— “Твистер” нагишом? [2]

— Размечтался.

— Что поделаешь... А ты разве не мечтала сыграть вот так?

— Не путай свои мечты с моими!

— А вдруг они совпадают? — рискнул Гарри.

Уже раскрывшая было рот Гермиона осеклась. Вопрос требовал серьёзного ответа.

По крайней мере, Гермиона надеялась на это.

Чтобы выиграть время, она подошла к своей коллекции кассет. Естественно, они стояли на привычном месте и в привычном порядке. Без всякой задней мысли о выборе она спросила:

— Ты смотрел “Человека-паука”, Гарри?

— Нет, но звучит здорово.

— Хорошо, — она включила телевизор, вставила кассету и запустила просмотр.

Магнитофон заработал, и на экране появились первые кадры фильма.

Предыдущая пикировка вроде бы потеряла смысл, но предложение Гарри в самом её начале было стоящим, и Гермиона уселась рядом с ним на диване. Но её не устроило, что раскинутые по спинке дивана руки парня остались там даже после того, как она прислонила голову к его плечу.

Решив, что Гарри то ли опасается, то ли в нём слишком много благородства даже себе во вред — уж не говоря, что во вред и ей тоже — она стащила его руку вниз, чтобы та обхватила её за плечи. И некоторое время удерживала для уверенности, что Гарри не собирается вернуть её назад. Очевидно, тот не нуждался в таком количестве убеждения, и обнявшейся парочке очень быстро стало весьма и весьма удобно и приятно.

Вплоть до двадцатой минуты просмотра, когда Гермиона запаниковала по поводу выбора фильма.

С первого взгляда она полюбила “Человека-паука” за смешение жанров, точнее, за удачное соединение двух её любимых тем: “Мальчик влюбляется в соседскую девочку” и “Великий герой поневоле”. Но “самая умная ведьма класса” только сейчас спохватилась, что не приняла во внимание пару проблем. Во-первых, рыжие волосы у любимой Питера Паркера могли напомнить о Джинни Уизли. Не то, чтобы Джинни сейчас стремилась привлечь внимание Гарри, ведь Чо в своё время обошла её. Но младшая из Уизли сама призналась Гермионе, что до сих пор лелеет мысли заполучить мальчика-который-выжил, и Гермиона не желала, чтобы во время просмотра фильма мысли Гарри убегали от тёплой и не менее женственной давней подруги под боком.

Но больше всего её беспокоила идея в конце фильма. Да, Питер исполняет предназначенное... И уходит от любимой девушки, бормоча ерунду про жертвоприношение ради предназначения. Только во втором фильме ЭмДжей не позволила ему снова уйти!

Что же ей делать? Попробовать сменить “Человека-паука” на фильм с темноволосой героиней? Заставить Гарри посмотреть ещё и вторую серию? А он не уснёт? Есть гриффиндорский вариант — признаться своему лучшему другу в желании стать больше, чем лучший друг, и будь что будет!

Но кто сказал, что признаться можно только впрямую и только словами?

Гермиона склонилась головой на грудь Гарри и прижалась поплотнее.

— Мур-р-р-р... Хорошо-то как.

— Да, это... Гениально... — Гарри делал вид, что он ни при чём, а рука сама машинально перебирает её локоны. — Даже не знаю, как отблагодарить тебя за всё.

— На здоровье. Только не думай, что тут целиком моя заслуга.

— А чья?

— Выручай-комнаты. Она не только уловила твоё и моё желание поднять тебе настроение, но и уловила мою давнюю мечту, которую я всё не видела возможности исполнить.

— И о чём же мечта?

— Побыть, почувствовать себя обыкновенной, когда ты рядом.

— Понятно... Но я думаю, ты совсем не обычная, а исключительная.

— Большое спасибо, Гарри... Я тебя тоже очень и очень выделяю.

Гарри кивнул, а потом явно рискнул — она услышала сбой в работе сердца — и “невинно” чмокнул её лоб.

— Значит... Как пара обычных подростков?

— Верно.

— А не огласит ли мисс всё знающая Грейнджер заранее составленный ею перечень того, чем обычно занимаются подростки?

— Гарри! — прошипела Гермиона и шлёпнула его по груди.

— Чуть что — Гарри... Ты сама не стесняйся, а я помогу. Что там было? Мы совершили налёт на бар твоего отца, поиграли на автомате и в настольный теннис, посмотрели кино... Чем ещё заняться парочке безнадзорных подростков... в подвале дома твоего?

— Имеешь в виду, кроме “Твистера” голышом?

— Я пошутил, ты же знаешь.

— Значит, я бы сильно упала в твоих глазах, если б согласилась. Так?

— Э-э... Не похоже, что у вас где-то тут заныкан коврик для “Твистера”.

— Увы, — усмехнулась Гермиона и покачала головой. — Придётся тебе для обжимашек довольствоваться тесным диваном.

— Ты... сер-ис-с’о? — поперхнулся и наполовину прошипел Гарри.

— Нет, Сириус — твой крёстный, — подразнила его Гермиона.

— Ты знаешь, о чём я.

Гермиона кивнула, остановила фильм и неожиданно ловко забралась к нему на колени. Обхватив Гарри за шею так, что они почти касались носами друг друга, она прошептала:

— Я достоверно знаю, что поцелуи входят в список занятий обычных подростков.

— Тогда... Тогда мы должны усердно выполнять предписанное, не так ли?

Девушка согласно угукнула, закрыла глаза и нашла своими губами его губы.

 

 

Довольная улыбка блуждала на лице Гарри Поттера во время пробуждения на следующее утро. Может быть, он улыбался всю ночь. А с какой стати хмуриться, если лежишь на удобной постели, обнимаешь со спины симпатичную девчонку, а ладонь залезшей ей под рубашку руки заполняет один из холмиков её груди.

Но открыв глаза, Гарри немедленно заметил очень хорошую причину убрать улыбку с лица.

Он также попытался убрать и компрометирующую его руку из-под кофточки, но это не понравилось вцепившейся в неё Гермионе.

— Оставь, — пробормотала она спросонья, пытаясь затянуть его ладонь обратно. — Так лучше.

— Э-э... Гермиона? Ты проснулась?

— Нет, сплю.

— Гермиона?

— Да, Гарри.

— Быть застуканным отцом девушки с рукой под её рубашкой входит в твой список обязательных событий в жизни обычных подростков?

— Возможно... А что?

— Потому что вы оба можете отметить этот пункт выполненным, — произнёс бодрый мужской голос.

Медленно открыв глаза, Гермиона улыбнулась сидящему перед ними человеку.

— Доброе утро, папочка.

— С добрым утром, Гермиона... Тебя не затруднит представить мне своего друга?

— Гм, да, конечно. Папа? Это — Гарри. Гарри? Это — мой папа.

— Да, я так и понял, — Гарри наконец освободил руку из хватки Гермионы и сел. — Доброе утро, сэр.

— С добрым утром, мистер Гарри, если я не ошибаюсь, Поттер?

— Да, сэр.

Гарри был озадачен, и вовсе не потому, что ещё окончательно не проснулся. Отец Гермионы смотрел на него молча, но в его взгляде не ощущалось положенного родителю недовольства сценой “парень бесстыдно лапает мою дочь”. И оная дочь спокойна как удав.

— Гермиона?

— Да, Гарри?

— Мы на самом деле попали в подвал вашего настоящего дома. Так?

— Угу.

— И когда ты обнаружила?

Гермиона потянулась и сладко зевнула.

— Когда я позвонила маме с папой вчера вечером.

— Это когда ты ходила наверх?

— Угу. Попросила разрешения оставить друга переночевать.

— И тебе разрешили?

— Тот факт, — хмыкнул мистер Грейнджер, — что этот друг — парень, возможно, не был доведён до нас изначально должным образом. [3]

— О, — только и смог выдавить Гарри.

— Я пойду наверх и помогу твоей маме с завтраком, — встал с кресла мистер Грейнджер. — Ждём вас там через несколько минут. Не возражаете?

— Хм... Хорошо, папочка. До скорой встречи.

Дождавшись стука двери наверху, Гарри почти шёпотом спросил:

— Почему я всё ещё жив?

— Я попросила, чтобы папа сразу никого не убивал.

— По телефону?

— Угу.

— Значит, разговор убедил тебя, что ты оказалась дома... А когда стала подозревать?

— Где-то между первым и вторым “шотландским квашенным”.

— Ого как рано. Был намёк?

— Куча разных... Половину ты сам упомянул.

— А мне почему не сказала?

— Притворялась. Это оказалось так забавно... Ладно, извини... Надо было сказать тебе раньше. Но всё шло так идеально, и если комната смешала нам такой вот коктейль... Как раз когда я прочувствовала идеальность, то заподозрила.

— Что-то ещё подвигло тебя на подозрения?

— Тщательное обдумывание своих пожеланий при открытии комнаты.

— Ты же сказала, что хотела попасть туда, где мы могли бы расслабиться...

— И вести себя, как обычные подростки, — согласилась Гермиона. — А теперь подумай и скажи мне, Гарри, есть ли где-нибудь в волшебном мире место, где ты мог бы вести себя как обычный парень? Забыть про палочку и прочую магию?

Гарри задумался ненадолго, усмехнулся и покачал головой:

— В яблочко, Гермиона.

— Спасибо, но заслуга принадлежит комнате, которая поняла меня — нас! — лучше, чем мы сами смогли бы выразить словами.

— Поэтому вместо создания копии твоего дома, она выдала нам дверь сюда.

— В этом есть смысл, не находишь?

— Я даже надеюсь, что он правильный... И что нам теперь делать? — поинтересовался Гарри.

Подруга пожала плечами и сымитировала Дамблдора:

— В чём разница между тем, что легко, и тем, что правильно?

Бросив тоскливый взгляд на портал в волшебный мир, Гарри развернулся и направился к лестнице.

— Сейчас к этой разнице добавится один сбитый с толку отец, и мы ощутим её на собственной шкуре, — пошутил он, начав подниматься по ступеням.

 

 

Гермиона последовала за ним. Она не беспокоилась... Мама предупредила, что папа может попытаться нагнать страху, как положено “ужасно любящему дочь отцу”, но пообещала придержать его коней на коротком поводке. Если, конечно, они не устроят что-то совершенно непотребное у него на глазах.

Ухмыльнувшись, Гермиона поставила галочку напротив пункта “знакомство с родителями” в списке дел для обычных подростков. А упёршись взглядом в филейную часть Гарри, не смогла удержаться и расплылась в улыбке от уха до уха. В голове сами собой стали всплывать весьма малонравственные пункты из перечня пока ещё не познанных. Чей статус непременно изменится на “опробовано”. Особенно если выручай-комната продолжит подыгрывать им.

_______________________

[1] Множество комических персонажей голливудских фильмов двигали бровями с целью показать своё желание пообщаться потеснее. Типа намёк.

[2] Твистер — см. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B2%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B5%D1%80_(%D0%B8%D0%B3%D1%80%D0%B0)

[3] В английском языке у подавляющего большинства существительных отсутствует род. Слово "friend" может означать "друг", а может — "подруга".