Цена одной ошибки (джен)

Я сидела в гостиной, рассматривая фотографии маленькой девочки, которые занимали не одну полку. Где улыбаясь, где хмурясь, где пребывая в задумчивости… без сомнения, девочку любят и готовы носить на руках. Собственно, эту красавицу я и поджидала.

Задумавшись, я едва обращала внимание на тревожные и напряжённые взгляды сидевшего напротив мужчины. А взамен поглаживала набалдашник зонтика, который упирался наконечником в пол, и продолжала рассматривать те самые полки, пока капли воды стекали на ковёр. Ничего, потом высушу.

Наконец, на первый этаж спустилась мать девочки, а следом за ней — и сама Гермиона.

— Гермиона, это Минерва МакГонагалл. — Обладательница россыпи каштановых прядей старательно пряталась за спину миссис Грейнджер, но всё-таки с интересом поглядывала на мою шляпу. Конечно, не причудливый колпак, как у Альбуса, но для маглов и такой головной убор весьма необычен.

— И это правда, — доброжелательно улыбнувшись, я протянула руку девочке. Она с опаской её пожала, но в карих глазах мгновенно проснулась доверчивость. — Я заместитель директора школы Хогвартс. И пришла лично сообщить о твоём зачислении и сопроводить в Косую аллею за покупками.

— Мы уже не раз с вами говорили, но... просим ещё раз, миссис МакГонагалл... — Джейн почти умоляла, ухватив меня за рукав. — Ситуация сложная, её задержка... и связанные с этим проблемы... Пожалуйста, присмотрите за ней лишний раз. Будем очень признательны!

Обняв одной рукой жену за плечи, мистер Грейнджер согласно кивнул и в ожидании посмотрел на меня.

— Сделаю всё, что в моих силах. Обещаю. — Я взяла девочку за руку, и мы пошли к выходу. Ей одиннадцать, скоро исполнится двенадцать, а какой она ещё ребенок! Пусть и невероятно смышлёный для своего возраста — это заметно невооружённым глазом.

Выйдя во двор, мы обернулись и помахали встревоженным родителям, а затем отправились навстречу большому миру магии. И именно я открою этому ангелочку иную, волшебную сторону её будущей жизни.

* * *

— В том поезде приехал Невилл, — Альбус печально разглядывал вечернее небо. — Наш билет на спасение, когда Волдеморт вернётся.

С Астрономической башни прекрасно просматривался подъезжавший к Хогсмиду Хогвартс-эксперсс.

— Не вини себя — ты поступил правильно и не отвечаешь за поступки Петунии, — пытаясь успокоить, я положила руку ему на плечо. — Ты прекрасно это знаешь.

Он достал лимонную дольку, уже ставшую легендой Хогвартса.

— Думаю, мисс Грейнджер стоит с ним познакомить. Как считаешь?

Я легко согласилась. В конце концов, девочке нужны друзья.

Роковой момент. Наверняка именно он перевернул всё.

Но тогда этого не знал никто.

* * *

Я летела по коридору злющая как демон, пусть с виду и не скажешь. Меня буквально переполняла ярость. Опять, опять, чёрт возьми, эти склоки слизеринцев с моими львятами! И Северус, который не может приструнить своих змеек! Ну ничего, сейчас я ворвусь к нему в кабинет и выскажу всё, что думаю. Давно пора!

Поворачивая за угол, я не успела вовремя притормозить, и на уровне груди в меня влетел кто-то маленький и растрёпанный. Упав, ребёнок на мгновение задрал голову, и я с трудом признала Гермиону. Тут же вскочив, девочка уткнулась в мою мантию, используя её как салфетку, чтобы промокнуть залитые слезами щёки.

— Мисс Грейнджер! — аккуратно её отцепив, я немного замешкалась. Но затем решительно обошла стороной.

Позже найду её и сделаю всё возможное, но сейчас... Кроме гнева, я ничего не испытывала.

Ну не могла я сейчас её утешить!

Северус точно от меня получит! Я помчалась в сторону подземелий ещё быстрее — разве что пар из ушей не валил. Чтоб этих слизеринцев с их чистокровностью!

Это точно они. Никто другой так довести Гермиону просто не мог!

* * *

Этот пир наверняка надолго запомнят. На моей памяти ещё ни разу столы так не ломились от разнообразных яств. Да и приготовили это великолепие просто божественно. Ведь сегодня отмечали не только Хэллоуин — падению Тёмного лорда стукнуло ровно десять лет.

Но я чувствовала себя раздражённой и выжатой как лимон. И постоянно ловила на себе сверлящий взгляд Снейпа, который до сих пор пребывал в бешенстве.

Дети кушают, улыбаются и разговаривают. Они счастливы, но, увы, не увидят своего спасителя — и всё из-за какой-то... из-за какой-то маглы, которая не справилась с собственным гневом и не позаботилась о ребёнке своей сестры.

Кстати, а где вверенная мне девочка? Оглядев гриффиндорский стол, я не сумела её отыскать. Сердце словно ледяная рука сжала — неужели она до сих пор где-то плачет? Не стоило, ох, не стоило бросать Гермиону посреди коридора в таком состоянии. Что же я натворила!

Пир заканчивался, и я дала себе зарок найти её сразу же, как только Альбус всех отпустит. И в этот самый момент вбежал перепуганный Квиррелл, выкрикнул несколько слов и упал в обморок.

А в следующее мгновение я едва к нему не присоединилась.

Тролль. Бродящий по Хогвартсу тролль. И пропавшая первокурсница.

Наверняка за те мгновения, пока, с бухающим под рёбрами сердцем, я сбегала со ступенек у преподавательского стола, поседела окончательно.

— Вы видели мисс Грейнджер? — только в последний момент удалось ухватить за мантию перепуганную Парвати Патил.

— Нет. Но я слышала — её довел Долгопупс, и она заперлась в женском туалете и плачет, прося оставить её...

Недослушав, я рванула в сторону выхода из Большого зала напрямик сквозь поток паникующих детей.

Поворот, поворот, ещё один…

Мерлин, ну почему женская уборная так далеко?

На бегу бесконечно кляла себя на чём свет стоит. И всё-таки это были не слизеринцы! Представить не могу, как буду смотреть в глаза Грейнджерам, если с их дочерью что-то случится.

Дети жестоки, а по отношению к другим детям эта жестокость порой возрастает десятикратно. И причин может не быть вовсе — просто так. Не понравился человек — и пошло по накатанной. Оскорбления, издёвки, ненависть…

И пусть Гермиона не совсем обычная девочка (всё-таки задержка в развитии речи наложила свой отпечаток), она была умным и милым ребёнком. Да, плохо находила общий язык со сверстниками и держалась несколько особняком, ну и что? А вот поди ж ты — у детей, заметивших такую странность, словно свербит в одном месте.

Поворот, ещё поворот...

Вот она тянет руку, услышав очередной сложный для первокурсника вопрос. Внешне выгляжу беспристрастной, но за этой маской скрывается гордость.

Шаг, ещё шаг... Слегка переведя дыхание, опять срываюсь на бег.

Вот она читает книгу, а я вспоминаю, как опекаю её невидимой тенью — отваживаю слизеринцев и провожу воспитательные беседы с некоторыми неугомонными гриффиндорцами.

Честно говоря, успела к ней привязаться по-матерински.

И как я могла её бросить?..

Влетая в раскуроченный дверной проём, я уже представляла, какое ужасное зрелище меня поджидает, но всё равно оказалась неготова.

В дальнем углу, под обломками раковин, деревянных кабинок и выбитой кладки, изломанной куклой валялся первокурсник. На красно-рыжую макушку осела побелка, смешавшись с кровью.

А к нему жалась маленькая девочка, словно стараясь сделаться как можно меньше и скрыться за завесой пыли. А над ней навис здоровенный тролль, уже размахнувшись дубиной. Ещё миг, и он её опустит прямо на Гермиону.

— Авада Кедавра! — в отчаянии выкрикнула я, понимая, что толстую шкуру этого существа никакое другое моё заклинание не пробьёт. Выбора не было.

И оно сработало, заодно подтолкнув монстра в спину.

И это стало началом конца.

Про дубину то я и не подумала! А та вместе с троллем полетела вперёд и вниз... Под грохот серо-зелёной туши протяжный крик Гермионы тут же оборвался.

Я прикрыла рот рукой — немой вопль застрял в горле вместе со слезами.

Левитирующие чары не сумели удержать такую махину, не уберегли мою девочку.

Брызнули слёзы горечи и непонимания. Слезы разочарования и отвращения к себе. Останови я её в коридоре, помоги ей...

— Нет, нет, нет…

Тяжесть в груди давила и не давала дышать. И больно смотреть на тушу, убившую Гермиону Грейнджер и сына Молли Уизли.

— НЕЕЕЕЕЕТ!

И именно я открою этому ангелочку иную, волшебную сторону её будущей жизни.

Этот маленький комочек обнимал меня словно спасенный котёнок, а я отпихнула её, убежала, бросила...

Медленно сползла по стене. Теперь мой взор застилали не только слёзы — словно тёмная пелена окутала, а в сердце точно иглу вонзили.

Последний вздох.

Боль ушла.

А тут и мир потух.