В гостях у страха (гет)

Тьма… Густая, непроглядная, кромешная тьма воцарилась кругом, от пола и до потолка. Ни малейшего дуновения, ни глоточка чистого воздуха, только застоялый, затхлый "аромат" прели, намертво въевшийся в каменные стены. Где-то изредка раздавались шорохи и странные звуки, и редкие капли с громкими шлепками падали оземь. Эхо падения разносилось в разные стороны, чтобы навеки сгинуть в склизком мху, облепляющим стены, возвращая пространству жуткое безмолвие.

Но что это? Где-то в глубине туннеля раздались осторожные шаги, хруст камня под ногами встревожил мертвую тишину. Шаги всё ближе, ближе и ближе, и вот из темноты выскочил кружочек света. Рассекая мглу, он пометался вправо-влево и неожиданно замер в одной точке, у человека в руке: тот явно подустал, потому так тяжко и прерывисто дышал. Наконец, он перевёл дух и посветил слева-справа от себя, выхватывая то неровности дна, то угрюмые в сумраке стены и свод туннеля, не замечая растущую над головой каплю. Такая тяжелая и увесистая, подчиняясь тяготению Земли, она сорвалась-таки со слезливого потолка, сбивая с замшелой крепи маленькое существо. Не ожидая подвоха, потеряв точку опоры, оно спикировало вниз, отчаянно перебирая ножками, приземлилось на что-то мягкое, теплое и съехало по шелковистой коже, безуспешно пытаясь уцепиться. Человек вздрогнул от испуга и неожиданности, тонкий луч подпрыгнул и, описав дугу, уткнулся в каменистую осыпь.

— Вот черт! — в мелодичном, грудном сопрано явственно прозвучали нотки отвращения и недовольства; изящные пальцы нервно извлекли из-за отворота склизкую мокрицу и с щелчком, брезгливо раздавили её.

— Проклятье!

Шёлковый шарфик коснулся затылка, в несколько приёмов оттирая слизь и членики, но неприятное ощущение на коже никуда не делось. Женщина негромко чертыхнулась, встряхнулась, что было сил, и лучик, весело заскользив по замшелым стенам шахты, уткнулся в гнилую деревянную крепь, угрожающе нависшую под сводом, затем скользнул вдоль поржавевшего рельсового пути, пока не уперся в развилку туннелей. Помахивая фонариком из стороны в сторону, его обладательница явно выбирала нужное себе направление, затем подсветила свое запястье, что венчали большие мужские часы. Время, кажется, поджимало её, и Кейт, скрипнув зубами, что-то сердито пробормотала.

Снова перевела дух, осмотрелась, чтобы принять решение. Просторная вначале шахта, что привела её сюда, широкой частью круто заворачивала вправо, а узким, шириной с вагонетку ходом — влево. Чуть далее от входа штрек оказался заваленным, и Беккетт, не раздумывая, свернула направо. Под ногами опять захлюпала вода, захрустели камешки под каблуком, а тем временем свод туннеля, плавно поднимаясь, уходил во мглу. Поневоле ощутив некую степень свободы, Кейт даже вздохнула полной грудью.

— Неплохо! — сдержанно рассудила она и ускорила было шаг, как вдруг под ногой что-то задёргалось и с рассерженным писком кинулось в сторону.

— Чёрт! — вздрогнула Кейт, с отвращением отдёрнув ногу, и навела фонарь на источник шума. Зрелище оказалось пренеприятным, если не сказать — жутким: в световое пятно попала огромная крыса, размером примерно с кошку. Она уселась на обломок замшелой деревяшки, примерно на уровне живота Кейт, и неподвижно свесила свой мерзкий чешуйчатый хвост. В ярком свете фонаря крысиный мех отливал черно-коричневым, а характерно задранная мордочка говорила, что животное настороже. Что-то в этом враждебное было: полная его неподвижность, и только усы, тонкие, длинные усы непрерывно дёргались, ощупывая пространство вокруг себя. Присмотревшись, Беккетт заметила, что глаза крысы были сродни бусинкам: красноватые, хищные огоньки, что тлели во мраке, отслеживая её малейшее движение.

— Эй, ты! А ну кыш! — неприязненно поморщилась Кейт и громко, сильно топнула: крыса тут же обиженно пискнула и мгновенно растворилась в темноте. Чтобы вернуться спустя мгновение, но Беккетт уже зашагала дальше. Уже больше двух часов она блуждала по штрекам и гротам, и к ногам будто привязали по свинцовой чушке, а потные подмышки извёл нестерпимый чёс. Самое тяжёлое, что очень и очень хотелось пить, и если бы не жуткая сила воли, то небольшая фляга во внутреннем кармане куртки уже давно бы опустела. И ещё неизвестно, как долго продлятся поиски, и когда она наконец-то найдёт того, кого так надеется застать живым, каждая капля будет на вес золота. Сейчас время играло против неё, но Беккетт упрямо надеялась на лучшее, даже если казалось, что надежды практически нет.

«Дождись меня, Рик! Ну, пожалуйста!» — молила про себя Кейт, перешагивая через выпавшие со свода обломки, мешающие пройти. Фонарь пришлось взять в зубы и, погружая пальцы в омерзительно склизкий мох, иногда помогать себе обеими руками. Уже саднили сломанные ногти и сбитые коленки, но Беккетт упорно продиралась вперёд, пока не встала на ноги. С облегчением вздохнула, но едва сделала первый шаг, как ввалилась ногой во что-то мягкое, податливое и едва не упала. Раздался неприятный, будто пластиковый хруст, и Беккетт мгновенно отпрянула. С замирающим сердцем посветила себе под ноги и увидела бесформенную тряпку, в которой едва разобрала одежду. Когда же Беккетт, присев, аккуратно разворошила поистлевшие лоскуты, то обнаружила под ними груду костей.

«Человеческие! Неприятная находка, с намёком!» — от нехороших предчувствий сердце сжалось ещё сильнее, особенно когда руки Кейт нашарили под гнилой тканью человеческий череп. Потемневший от времени, он глупо пялился на неё своими пустыми глазницами, и Беккетт, внимательно осмотрев жутковатую находку, встала на ноги с нескрываемым облегчением: размеры черепа не соответствовали параметрам черепушки Касла.

— Пфф! — на висках проступили обильные капли пота, и тыльной стороной ладони Беккетт попыталась их стереть, но лишь только размазала: за время пребывания под землей Кейт вымокла до последней нитки. И снова посветила на часы, как вдруг за спиной раздался какой-то шорох, и Кейт развернулась, держа фонарь перед собой. Луч ударил во тьму, скользнул по осклизлым стенам и опустился на дно тоннеля. И Беккетт вновь почувствовала в сердце леденящий холодок: перед ней на задних лапках расселись крысы. Наглых и уверенных, их было около десятка, и будучи полукругом, молча, сверлили они человека премерзкими блестящими глазками, и размерами крысы были не меньше, чем увиденная накануне. Явной агрессии крысы пока не проявляли, но одного их присутствия оказалось вполне, чтоб покрыться липкой паутиной страха. Мелкая, предательская дрожь рассыпалась по всему телу Кейт, на душе стало неуютно и засосало под ложечкой.

— Чёрт! — чтобы успокоиться, Беккетт вдохнула поглубже и поспешно отвернулась. Переложила фонарь в левую руку, кончиками пальцев другой ощупывая ребристую рукоятку пистолета под клапаном кобуры. Знала, что должно стать легче, пока она пробивается вперёд, к НЕМУ. И лучше бы стараться не думать об этих жутких тварях, что сверлят умными, внимательными взглядами её спину и, принюхиваясь к живому человеческому запаху, дробно подёргивают усами.

— Ка-асл!

Её голос эхом разнёсся по коридору и, многократно отразившись от стен, исчез где-то во мраке, а Кейт стояла и до звона, до боли в ушах напряжённо вслушивалась в тишину.

— Ка-асл!!

На миг ей показалось, что тьма вокруг стала ещё плотнее и гуще, отчего страх в внутри нее стал ещё сильнее. Но кто же, если не она? И Беккетт устремилась вперёд. Она шла и считала шаги до пятого десятка, чтобы снова закричать, что есть сил, уповая на желаемый результат. А по сути, приходилось только ждать, утомительно и долго. И голос-то её уже охрип, и жажда привязалась — не отгонишь, а небольшой глоток из фляги принёс лишь временное облегчение.

Побулькав ей над ухом, Беккетт сунула флягу за пазуху, а потом из бокового кармана куртки достала какой-то предмет и стала его рассматривать так, словно видела впервые. Это был человечек, изобретательно и с любовью сплетённый из веточек ивы. Фигурку опоясывала тонкая шёлковая ленточка. Положив человечка на ладонь, Кейт нежно коснулась своим тонким пальцем упругих прутиков-ножек, бережно очертила контур головы и замерла, прижимая пальцем в районе груди. Тут же нахлынули приятные воспоминания, и Кейт с закрытыми глазами несколько раз глубоко вдохнула и крикнула, что было сил:

— Ка-а-асл!

Эхо снова полетело вдаль, но уже не заглохло, а как будто раздвоилось. Кейт встрепенулась, напрягая слух, и снова крикнула. От радости её сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она услышала отклик! Он был невнятный, пропадающий и тихий, но он был!

— Ка-асл!

Вернув фигурку в карман и наплевав на осторожность, Кейт торопливо зашагала по тоннелю, силой воли подавляя в себе страх. Нет, она не шла, а практически бежала, спотыкаясь обо всё подряд и разбрызгивая лужицы. Её ботинки промокли насквозь, ноги молили о пощаде, дыханию не хватала воздуха, а Беккетт мчалась вперёд и вперёд…

— Ка-асл!

— Беккетт!

Это отклик прозвучал так близко и так явственно, что Кейт от радости чуть не сошла с ума. Продолжая выкрикивать его имя, Кейт вбежала за поворот штольни и увидела в мрачной глубине её неяркое, мерцающее пятно света.