Третий шанс (джен)

Гарри сидел на ступеньках главной лестницы и плакал. Всё, что ему было дорого — разрушено. Все, кого он любил — мертвы. Всё, к чему он стремился, о чём мечтал, чего ждал — недостижимо. Лорд Волдеморт уничтожил мир, в котором он хотел жить.

Время на раздумья истекало, а Гарри так и не мог решиться и сделать последний шаг. Если раньше он не хотел умирать потому, что должен был защитить дорогих людей и привычный мир и исполнить пророчество, то сейчас, когда Рон, Гермиона, Ремус и другие были мертвы, он наоборот не хотел жить. Стало всё равно, что станет с миром после, ведь для него тот утратил свою ценность.

Где-то на периферии сознания билась мысль, что в расстроенных чувствах нельзя принимать столь ответственных решений, но Поттер лишь отмахнулся. Плевать.

Встав, он стёр мокрые дорожки с щёк и глубоко вздохнул.

— Я гриффиндорец, — прошептал Гарри, делая первый шаг навстречу смерти. — Я не побегу от предначертанного.

Удивление на лицах Пожирателей смерти, когда он явился на назначенную Волдемортом встречу, даже не тронуло его. Как и полные дешёвого пафоса речи Риддла. Хотелось, чтобы всё побыстрее закончилось.

И самопровозглашённый Лорд исполнил его молчаливую просьбу — в грудь ударил ярко-зелёный луч.

— Гарри Поттер, — мягкий женский голос заставил Гарри очнуться и поднять глаза.

Вокруг расстилался туман, не давая определить, где он находится, а рядом стояла…

— Смерть, — подсказала незнакомка, склонив голову в приветствии. — Ты не ошибся, мальчик.

Гарри сел, удивившись, что ничего не болит, а потом и встал.

— Рад вас видеть, — несмело улыбнулся он.

Смерть будто даже растерялась.

— Редко я слышу подобное из уст восемнадцатилетних детей, — наконец произнесла она. — Но слышать, конечно, приятно.

— Я ведь умер, да? — смущённо потупившись, спросил Поттер.

— Можно и так сказать. Но ты можешь вернуться.

— Нет, спасибо, — тут же покачал тот головой. — Там меня ничто не держит.

— У тебя есть вещь, принадлежащая мне.

— Мантия-невидимка? — догадался Поттер, доставая из кармана наследство отца.

— Верно. Если ты согласишься отдать её мне, я дам тебе второй шанс.

— Второй шанс? — эхом повторил Гарри, сердце которого сжалось в безумной надежде всё исправить.

— Верно. В обмен на мантию, ты вернёшься во времени…

— Я согласен!!! — не дослушивая, заорал Поттер.

Смерть хмыкнула и хлопнула в ладоши.

* * *

Гарри резко сел… и тут же взвыл от боли, стукнувшись обо что-то темечком. Ощупав место ушиба, он поднял руку, пытаясь определить, где оказался, и наткнулся на скошенный потолок.

— Чулан, — констатировал он шёпотом.

Дёрнув выключатель, он осмотрелся и со вздохом констатировал:

— Мне нет одиннадцати.

Где-то в доме послышался шум, свидетельствующий, что Дурсли проснулись, и Гарри вышел в коридор, не дожидаясь криков.

Умывшись в раковине на кухне, он включил электрический чайник и принялся делать бутерброды. Так что к тому моменту, когда тётя спустилась на первый этаж, половина завтрака была готова.

Хмыкнув, Петунья молча достала из холодильника дюжину яиц и бекон и положила их перед Поттером.

— Мы собираемся в зоопарк, — сообщила она, наблюдая, как племянник жарит яичницу. — Если ты дашь слово…

— Я не поеду.

Миссис Дурсль удивлённо уставилась на него.

— Вот как?

— Нужно подстричь лужайку, — кивнув в окно, пожал плечами Гарри. — Да и не хочется мне, чтобы Дадли пинал всю дорогу.

Поездка в зоопарк состоялась незадолго до прихода письма из Хогвартса, так что Гарри определился с годом — девяносто первый. Дышать стало легче. Всего через пару месяцев он увидится с друзьями, сможет обнять их, рассказать о невероятной встрече с самой Смертью…

— Гарри.

Голос Петуньи вырвал из грёз.

— Да, тётя?

— С тобой всё нормально?

— Да, тётя. Я понимаю, что вы меня боитесь. Не хочу портить Дадли праздник.

Миссис Дурсль не нашлась, что сказать, и, пока на кухню не спустились Вернон с сыном, они сидели в тишине.

Гарри вправду не хотел нагнетать конфликт, а чем закончился прошлый поход в зоопарк, он помнил отчётливо. Да и ему было о чём подумать.

Воспоминания никуда не делись. Гарри больше не был наивным малышом, спешащим в сказку. Ему было восемнадцать лет, и что такое взрослая жизнь, он знал слишком хорошо. С момента попадания в магический мир Гарри постоянно подвергался опасности. Настоящей или подстроенной директором для тренировки его силы духа, но реальной. И рядом всегда были друзья. Но если его жизнь была ценна, то их — разменная монета.

Сколько раз они оказывались на волосок от гибели, стремясь защитить его — не сосчитать. Сколько раз жертвовали собой, подставляясь под удар, чтобы он смог выполнить свою миссию. Сколько раз оказывались в Больничном крыле… Допустить повторения этого он просто не мог.

Вывод казался чудовищным в своей жестокой логичности, но…

«Если для того, чтобы защитить вас, я должен отказаться от дружбы — пусть так и будет!»

Гарри слишком хорошо знал Рона и Гермиону, чтобы допустить мысль, что они останутся в стороне. Но, если он не будет их другом…

Хотелось отказаться от всех испытаний, проверок и лишений, что приготовила ему судьба, но на такое малодушие Поттер не был согласен.

«Да и пророчество…»

Гарри понимал, что его судьба предрешена, и Дамблдор не позволит ему сойти с предначертанного пути, но вот тянуть за собой друзей он не станет.

К приходу письма из Хогвартса Поттер составил план действий на ближайшие годы и смирился с тем, что в этой жизни друзей у него не будет.

* * *

Поход в Косой переулок проходил по точно такому же сценарию, как и в прошлый раз. Восторженность посетителей «Дырявого котла» его совершенно не тронула, наоборот, разозлила:

«Где были все эти люди, когда меня запирали в чулане, пороли и лишали еды? — думал Гарри, растягивая губы в приличествующей случаю робкой улыбке. — Зачем Хагрид так громко назвал моё имя? Это не случайность, он специально привлёк ко мне внимание. Что это? Желание похвастать доверием Дамблдора, поручившего ему сопровождать героя, или же таков был приказ директора?»

В банке Гарри обратил внимание, что его ключ от сейфа Хагрид даже и не подумал отдавать законному хозяину, и неожиданно это разозлило.

— Хагрид, а куда ты дел мой ключ?

— Спрятал надёжно, — похлопывая себя по нагрудному карману, добродушно улыбнулся великан.

— Но это же мой ключ, — справедливо возразил Поттер, — пусть будет у меня.

— Э-э-э… не положено, — резко отказал тот, удивив Гарри до глубины души. — Не нужен он тебе.

— Но, Хагрид, — не в силах поверить, что его первый друг в магическом мире, в чьей доброте и честности он ни разу за семь лет не усомнился, только что смотрел на него со злобой, Гарри растерянно застыл на месте, — это мой ключ!

— Мал ты ещё, — отрезал тот и тут же заулыбался. — Ты ж взял деньги на учебники, зачем тебе ключ-то?

— Потому что он мой, — буркнул Поттер, опуская голову.

Великан то ли не услышал, то ли предпочёл сделать вид, что не услышал, но разговор на этом прервался.

Оставив Гарри перед дверями книжного магазина, Хагрид отправился «пропустить стаканчик». Провожая глазами удаляющуюся спину, Поттер впервые задумался, что Дамблдор манипулировал им не только на седьмом курсе, когда с помощью Снейпа заставлял пойти на смерть, но и раньше мог незаметно подталкивать к нужным ему решениям.

Механически совершая покупки, Гарри, тем не менее, приобретал не то, что поражало детское воображение. Так, вместо огромного сундука, таскать который он замучился за годы учёбы, он купил маленький чемоданчик с чарами расширения пространства, а вместо книги про квиддич — единственной вне школьного списка, которую он купил в прошлый раз, — набрал литературы на целый книжный шкаф.

Первая знаменательная встреча состоялась в магазине мантий.

— Тоже в Хогвартс? — поинтересовался Малфой.

Не в силах вымолвить ни слова, Поттер кивнул. Драко принялся болтать, то и дело обращаясь к нему с вопросами, но Гарри смотрел на него по-новому. То, что в одиннадцать лет показалось ему заносчивостью, в восемнадцать выглядело абсолютно иначе. Малфой стеснялся! За пространными рассуждениями он скрывал неуверенность и искреннее желание понравиться.

— А ты знаешь, на какой факультет попадёшь? — не догадываясь о мыслях Поттера, продолжал разливаться Драко. — Я хочу на Слизерин…

— Слизеринцев не любят, — впервые подал голос Гарри. — Не хочу, чтобы меня все возненавидели. Уж лучше Равенкло.

Драко растерянно моргнул.

— Вся моя семья училась в Слизерине.

— А моя — в Гриффиндоре. Ну и что? Шляпу можно уговорить!

Малфой задумался так глубоко, что спохватился лишь в дверях, когда примерки были закончены, его вещи упакованы, а сам он уже почти вышел из магазина.

— Надеюсь встретить тебя в поезде и продолжить разговор.

Гарри с улыбкой кивнул. Ненависти не было.

* * *

Оставшиеся покупки прошли без шокирующих откровений, и вскоре Поттер уже ехал домой. Разговор с Дурслями прошёл трудно, но Гарри знал, что должен хотя бы попытаться убедить тех прекратить глупую войну.

— Знаю, вы боитесь всего того, что со мной происходит. Я и сам до недавнего времени боялся. Но поймите же, мне нужно учиться управлять своей силой. Никто из нас не хочет, чтобы однажды я утратил контроль и уничтожил всё вокруг! Дядя, тётя, вспомните, странности случались, когда я пугался или злился. Не третируйте меня, и ничего этого не будет!

Поттер, конечно, понимал, что слова ненавистного племянника не то, что может повлиять на отношение Дурслей к волшебству, но надеялся, что они хотя бы задумаются. И оказался прав. Нападки и оскорбления прекратились. Любить его не начали, но и унижать перестали, просто выдавали список поручений и оставляли в покое.

Не желая повторять прошлые ошибки, Гарри читал учебники, особенно зельеварение, и купленные книги внимательно и вдумчиво, а что-то даже конспектировал. Естественно, заклинания первого курса не представляли для него ни малейшей сложности, но вот нумерология и древние руны были новыми предметами, и он старательно заучивал параграфы, опасаясь, что в школе снова станет не до учёбы: тролли, василиски, Турниры и разные версии Волдеморта спокойной жизни не обещали.

Первое сентября наступило всё-таки внезапно. Дядя Вернон подвёз Гарри до вокзала, и тот поспешил на магическую платформу. Поскольку в этот раз Поттер не тратил время на сомнения, не шутка ли дробный номер, по дороге он не встретил Уизли — чему был только рад. Увидеть лучшего друга хотелось до такой степени, что он боялся расплакаться при встрече.

Заняв купе, Гарри поставил чемодан рядом и стал смотреть в окно. Волшебники постепенно прибывали, становилось шумно. К нему периодически заглядывали студенты, но, увидев, что купе занято, исчезали в коридоре. Поезд тронулся, а к нему так никто и не подсел. Мелькнула мысль самому отправиться на поиски Рона и Гермионы, но Гарри её отбросил — он не был готов вести себя как одиннадцатилетка.

В лодке через Чёрное озеро он плыл с Забини и Макмилланом, а рыжую шевелюру увидел только в той комнате, куда первокурсников завела МакГонагалл.

— Советую сосредоточиться, ведь он распределения зависит вся ваша жизнь, — строго велела Минерва и удалилась.

Предположения Рона о сражении с троллем вызвали смех у чистокровных волшебников; в прошлый раз Гарри не видел, с каким презрением многие смотрят на Уизли, зато сейчас отчётливо понял, что дело не в бедности или фамилии — дело в самом Рональде. Гарри по себе знал, что такое донашивать чужую одежду, но он никогда не позволял себе ходить в грязном, Рон же…

Помотав головой, Поттер выбросил ужасные мысли: Рон его лучший друг, и точка.

Распределяющая Шляпа не изменилась, как и реакция учеников на его имя. Гарри неуверенно вышел вперёд и позволил МакГонагалл надеть на себя Шляпу. После секундного раздумья, не успел он и слова сказать, Шляпа громогласно выкрикнула:

— Равенкло!

«Ну, хоть не Слизерин», — немного расстроенно вздохнул Поттер и направился к столу своего нового факультета.

В остальном распределение полностью совпало с прошлым разом: друзья попали в Гриффиндор, враги — в Слизерин.

* * *

В первые дни Поттеру не удавалось завести знакомство с Роном и Гермионой, было много насущных проблем. Но, видясь с ними на нескольких совместных уроках, Гарри предвкушал эту встречу, мечтал о ней… реальность его сильно разочаровала.

Идя на обед, Гарри разговаривал с Теодором Ноттом о теории зельеварения, когда на них налетел Уизли. Поттер даже рот открыть не успел, как Рон обозвал его предателем, тёмным магом и слизеринской подстилкой.

— Ты чего? — пролепетал шокированный Гарри.

— Лучше бы ты не выживал! — выкрикнул Рон и продолжил путь.

— Не обращай на него внимания, — положив ему руку на плечо, посоветовал Нотт. — Он какой-то странный. Орёт на всех, постоянно обзывается… По-моему, ему не помешало бы провериться в Мунго.

Гарри посмотрел на Нотта с раздражением, и тот пожал плечами и ретировался, а он ещё долго стоял посреди коридора, пытаясь понять, что только что произошло и почему Рон повёл себя как… Да никто себя так не вёл!

О дружбе с рыжим пришлось забыть, каждый раз, стоило Поттеру оказаться поблизости, Уизли шипел оскорбления, а однажды, когда профессор Спраут поставила их в пару, даже закатил скандал, напрочь отказавшись работать вместе. Было обидно, но Гарри успел понять, что этот Рон ему совершенно не нравится, и единственной причиной, почему он пытался сблизиться, были воспоминания о прошлой жизни.

«Значит, тут всё не идентично прошлому, — думал Поттер, лёжа за задёрнутым синим пологом. — Сначала притворство Хагрида, теперь Уизли… Неужели и Гермиона окажется не такой, как я её помню?»

Почему-то невозможность вновь сдружиться с Рональдом Гарри воспринял почти спокойно, а вот мысль, что Гермиона станет чужой — пугала. Но, несмотря на страстное желание снова стать часть Золотого Трио, что-то останавливало его от первого шага навстречу. Он не понимал сам себя, но каждый раз, когда с губ готово было сорваться: «Привет, Гермиона», на него будто Силенцио накладывали, и всё, что он мог, глупо улыбаться. Внутренний голос подсказывал не спешить и предоставить всё на волю случая, и Гарри не оставалось ничего иного, как уступить.

«Я спасу её от тролля, и мы подружимся, — уже засыпая, подумал Поттер и улыбнулся. — В прошлый раз Гермиона сама решила с нами дружить, наверное, в этот будет так же».

И успокоенный этой мыслью, он наконец погрузился в беспокойный сон.

* * *

События разворачивались по знакомому сценарию, и, когда на Хэллоуин Гермиона не появилась на праздничном ужине, Гарри поспешил к злополучному туалету для девочек.

— Поттер!

Голос Флитвика прозвучал, когда Гарри почти добрался до выхода из Большого зала. Пришлось остановиться.

— Сэр?

— Вам чётко было сказано: отправляться в гостиную со старостами. Куда вы спешили?

Придумать ответ Поттер не успел, его подхватили под руку и повели в башню Равенкло. Все попытки освободиться провалились. Поняв, что вход в гостиную зачарован, и помочь Гермионе он не сможет, он поделился наблюдениями со старостой…

— Скажи ты чуть раньше, девчонка бы не пострадала, — недовольно сообщила староста на следующий день. — Тролль знатно её покалечил, да и напугал до заикания. Жить-то она будет, но когда поправится — неизвестно.

На глаза навернулись слёзы, так что пришлось Поттеру прятаться в спальне.

«Мало того, что сам помочь не смог, так ещё и из-за моей гордыни и желания стать в глазах Гермионы героем она чуть не погибла, — тщетно стараясь успокоиться, думал Гарри, сжимая кулаки. — Больше я не стану геройствовать! Чуть что — сразу пойду к Флитвику!»

О состоянии Гермионы старостам ничего не было известно, так что пришлось Поттеру идти с вопросом к декану, однако Флитвик ничем не смог помочь.

— Я лишь знаю, что девочку забрали из Мунго родители.

Гарри ждал возвращения лучшей подруги со смешанными чувствами. С одной стороны, не сообщи он старостам, Гермиона бы погибла, но с другой — он винил себя за задержку, из-за которой она пострадала. Не в силах выбрать, с чего начать разговор — с извинений или хвастовства, — Гарри даже немного радовался, что Гермиона ещё не вернулась… Пока не узнал, что она не вернётся никогда.

— Но она же волшебница! Ей нужно учиться…

— Уже нет, мистер Поттер, — сухо ответила МакГонагалл. — По требованию родителей мисс Грейнджер её магию связали, лишние воспоминания уничтожили, а палочку переломили.

Оглушённый новостью, Гарри даже не заметил ухода профессора.

«Маггла. Даже не сквиб… Никогда не вернётся… — мысли причиняли почти физическую боль. — А всё из-за моего желания подружиться!»

Замкнувшись в себе, Гарри механически ходил на занятия, делал уроки, отвечал профессорам — все мысли крутились вокруг «второго шанса».

Очнулся он только после скандала вокруг потерянных баллов, когда весь Гриффиндор объявил Рону и Невиллу бойкот. Поинтересовавшись подробностями, Гарри с удивлением выяснил, что сценарий снова пошёл не по знакомому руслу. Хагридова Норберта спасали Уизли с Лонгботтомом, а Малфой вовсе не пытался им помешать, когда попался ночью в компании гриффиндорцев — помогал. Что-то явно шло неправильно.

Больше не откладывая разговор с Флитвиком, Гарри поспешно рассказал о подозрительном поведении Квиррелла… но от него лишь отмахнулись.

— Мистер Поттер, профессор Квиррелл вам, возможно, не нравится, но это не повод придумывать страшилки.

Как Гарри ни пытался объяснить, что он ничего не придумывает, Флитвик лишь досадливо кривился.

Однако к концу недели профессор ЗОТИ пропал из школы. Гарри ждал вызова от директора — ведь того наверняка заинтересовало, как первокурсник смог разоблачить Волдеморта, но время шло, а на него по-прежнему никто не обращал внимания.

* * *

На Рождество Гарри решил вернуться к Дурслям — хотел найти Гермиону, но в последний момент передумал.

«А что я ей скажу? Она ничего не помнит о Хогвартсе, о магии, и тем более о нашей дружбе… С магглами она, по крайней мере, будет в безопасности».

Учебный год закончился без эксцессов. Гарри понятия не имел, какая судьба постигла Философский камень, но улыбка Дамблдора ни разу не померкла, а значит, всё было нормально.

Твёрдо решив не повторять своих ошибок, Гарри вёл себя примерно, не ссорился с Дурслями, ждал появление Добби и обдумывал, как заполучить дневник Риддла до того, как Джинни доберётся до василиска. Однако сценарий прошлой жизни был нещадно отредактирован.

Домовик не появился, в Косой переулок Гарри смог попасть лишь в последний день каникул, барьер на вокзале не был закрыт, а Джинни вовсе не смотрела на него влюблёнными глазами: мазнула взглядом и прошла мимо.

До самого Хэллоуина Гарри следил за Джинни, надеясь заполучить опасный артефакт, но Рон позаботился о том, чтобы «предатель Поттер» не мог приблизиться к сестре. Пришлось ждать нападения на миссис Норрис.

Вот только на этот раз пострадала не кошка, а Филч.

— Профессор Флитвик, это была Джинни Уизли!

Полугоблин даже закашлялся от возмущения.

— Мистер Поттер, я начинаю думать, что профессор Снейп был прав на ваш счёт. Ваша жажда внимания переходит все границы!

Гарри неверующе уставился на декана.

— Но сэр!

— Ступайте, мистер Поттер, я не желаю в очередной раз выслушивать ваши бредовые теории заговора.

Гарри попытался переубедить декана, но заклятие немоты положило конец его потугам.

— Минус пятнадцать баллов с Равенкло! — припечатал Флитвик.

Было обидно до слёз. Он пытался защитить людей, спасти всех от василиска, а декан…

«Ну не зря же в прошлой жизни мы всегда действовали скрытно», — утешился Гарри, решив больше не надеяться на помощь взрослых.

Вот только Флитвику, в отличие от МакГонагалл, было не плевать на своих студентов: он тщательно следил, где они находятся после отбоя, и лично запечатывал вход в башню Равенкло. А попытки проникнуть в Тайную комнату днём и подстеречь Джинни привели к потере кучи баллов и Пенелопе Кристалл в качестве сопровождающей «непонятливого младшекурсника». А отсутствие мантии-невидимки делало и так непростую задачу попросту невозможной.

Список жертв василиска претерпел некоторые изменения. Так, к Колину Криви и Джастину Финч-Флетчли добавились Элоиза Миджен, Дерек МакКалум и Ванесса Хост, а вместо Пенелопы Кристалл и Гермионы пострадали близняшки Патил… Поймать Джинни так и не удавалось.

Как и в прошлой жизни, о нападениях василиска все молчали. От постоянного внимания Гарри Джинни злилась и, в конце концов, уговорила братьев его проклясть. К тому моменту, когда Поттер покинул Больничное крыло, ситуация разрешилась без его участия: пострадавших отправили в Мунго, преступником объявили какого-то Нестера Данбара с Пуффендуя, и Хогвартс зажил прежней спокойной жизнью.

Гарри окончательно перестал понимать, что происходит.

* * *

Как Гарри ни ломал себе голову, разобраться в новой реальности не мог. Всё лето он прождал сообщений о побеге Сириуса, однако пресса молчала, а сам Блэк не появлялся. Люпин не стал учителем, дементоров не прислали охранять Хогвартс… Третий курс прошёл как в тумане.

На Чемпионат мира по квиддичу Гарри не поехал: как оказалось, в новой жизни он не завёл не то что друзей, даже приятелей, с которыми можно было бы отправиться на общественное мероприятие. Так что о нападении Пожирателей смерти он узнал из «Ежедневного пророка».

Первым делом, прибыв в школу, Гарри отправился к директору. Пароль от кабинета он, разумеется, не знал, и пришлось просидеть перед горгульей не один час, но всё снова было напрасно. Его обвинениям не поверили, в нём самом явственно разочаровались, а отношения с Грюмом были безнадёжно испорчены.

Зато в чемпионы Гарри на этот раз не попал.

Окончания Турнира для возрождения Волдеморт ждать не стал: похитил Гарри прямо из школы с помощью слизеринца-старшекурсника и без лишнего пафоса предложил присоединиться к нему.

От изумления Гарри даже не сразу смог ответить гневным отказом.

— Да как ты смеешь предлагать мне!..

— Авада Кедавра, — лениво хмыкнул Волдеморт, явно не желая слушать оскорбления в свой адрес.

* * *

— Гарри, Гарри, ты так и не поумнел.

Грустный голос вырвав Поттера из забытья. Подобравшись, готовый в любую секунду атаковать, он приоткрыл один глаз… И изумлённо вскочил на ноги.

Вокруг расстилался знакомый туманный пейзаж, а перед ним стояла…

— Смерть, — кивнула старая знакомая.

— Рад вас видеть, — искренне улыбнулся Гарри.

Смерть рассмеялась.

— Вот скажи мне, мальчик, зачем ты с методичной упорностью наступал на каждые грабли, что повстречались тебе в первой жизни?

Гарри потупился.

— Я хотел спасти друзей…

— У тебя не было друзей, Поттер, — безжалостно напомнила Смерть. Гарри ещё ниже опустил голову, и она сменила тон: — Тебе предоставили шанс заново прожить жизнь. Избавили от проблем, с которыми ты столкнулся в первый раз, от цепей, которые сковывали тебя всю жизнь… И что сделал ты? В отсутствии кандалов ты просто обмотал себя теми же цепями. Зачем? Ты спас кого-нибудь? Нет. Стал счастливее? Снова нет. Так ради чего?

— Простите, — прошептал Гарри, зажмурившись, чтобы не дать слезам пролиться.

— Глупый ребёнок, — ласково потрепала его по волосам Смерть. — Ты помнишь, что Бузинная палочка принадлежит тебе?

— Я не хочу снова…

— Не перебивай!

— Простите.

— Я дам тебе третий шанс, Гарри Поттер. Шанс, упустить который ты просто не имеешь права. В обмен на Бузинную палочку ты станешь, наконец, счастливым!

— Но…

Договорить он не успел — реальность размылась, и он провалился в темноту.

* * *

— Гарри, солнышко, пора завтракать.

Гарри распахнул глаза, неверующе уставившись на склонившуюся над ним женщину. Тёмно-рыжие волосы, ярко-зелёные глаза, ласковая улыбка…

— Мама… — хрипло произнёс он, не в силах поверить, что Смерть сделала ему такой подарок.

— О, Гарри! Джеймс! Джеймс! Гарри сказал «мама»! Джеймс, ты слышишь?! Наш малыш заговорил!

— А теперь он скажет «папа», правда, сынок? — смеющийся Джеймс Поттер влетел в комнату и, в одно мгновение преодолев расстояние до кровати, подхватил Гарри на руки.

— Папа… — безуспешно сглатывая комок в горле, протянул Гарри и разрыдался от счастья.

Родители засуетились, а Гарри смотрел на них и клялся никогда — никогда! — не совершать прежних ошибок и выполнить приказ Смерти: стать, наконец, счастливым.