Исцелить разбитое сердце (гет)

Свидание. Часть 2

— Плагг, не мог ты есть побыстрее? Мы же спешим. Думаешь, все сделается само собой?

Адриан с тревогой глядел на своего квами. Он использовал Катаклизм во время боя, поэтому Плаггу необходимо было перекусить своим дурнопахнущим сыром, что тот так обожает и явно не торопится прикончить, причмокивая и растягивая удовольствие. Квами ухмыльнулся.

— Ты ей соврал.

— Неправда! Ну, почти, не… соврал… иметь свидание и быть почти уверенным, что буду иметь — это то же самое! Пойдем, Плагг!

— Нет, ты соврал! Ты даже ее не пригласил. Почему ты так уверен, что Маринетт примет тебя, после того как отказала самому Адриану Агресту?

Адриан замер на мгновение, осознавая всю абсурдность ситуации — он был Адрианом настолько же, насколько был и Котом Нуаром, и прямо сейчас он доказывал крошечному, парящему в воздухе котообразному, одержимому сыром созданию, что Маринетт отказалась от свидания с ним, потому что влюбилась в него же. Адриан оперся о стол, и опустил голову на руки, улыбаясь, как безумно влюбленный придурок, которым он и являлся.

— Она любит меня, Плагг. Она так и сказала мне, то есть Адриану, что любит меня. Она точно согласится. А сейчас пошли или я не смогу пригласить ее ни на какое свидание. Мне еще нужно перенести все в новое место.

* * *

Маринетт лежала на спине, все еще находясь на крыше, и смотрела в небо. Слезы уже давно высохли, но не потому что ей стало лучше или боль ушла. Нет, не поэтому. Она просто выплакала все слезы. Сердце устало быть вновь расколотым на тысячи кусочков. Это была не первая ее несчастная любовь, но худшая из двух. По крайней мере, когда она признавалась Адриану, то не питала лишних надежд. Но с Нуаром все по-другому — она знала, что он любит ее, любит Ледибаг. Он говорил это ей столько раз; он плакал, что она разбила ему сердце, они целую неделю готовились вернуть сердце Ледибаг. Что пошло не так? Был ли он так жесток? Маринетт закусила губы — она не должна была доверять ему, его глупому флирту. Она должна была догадаться, что он сердцеед. Голова шла кругом от всех мыслей, а эмоции будто пропали, онемев от парализующей изнутри боли. Она просто смотрела в небо, провожая взглядом птиц, и желая улететь вместе с ними куда-нибудь далеко-далеко отсюда и забыться, забыть обо всем.

Тикки наблюдала за ней, тихо сидя возле подопечной. Она хотела утешить Маринетт, но не могла придумать как. Она боялась заговорить, боялась сделать все еще хуже, но решила, что хуже уже быть не может.

— Маринетт, послушай. Может, просто он не пригласил Ледибаг, потому что он хотел пригласить тебя, я имею в виду — Маринетт. Просто подумай. Все эти цветы, подарки, послания. Как он тебя называл. Он поцеловал тебя! Ты говорила мне, что почувствовала, как…

— Ах, Тикки… Пожалуйста, хватит. Он не хотел звать меня. Ты разве не помнишь, как он прямо сказал мне идти на свидание с Адрианом? Он лгал мне, использовал меня, причинил мне боль, и я ненавижу его за это! Я правда ненавижу его!!!

— Маринетт…

— Тикки, пожалуйста. Я знаю, ты хочешь помочь, но… просто оставь меня сейчас…

Квами тяжело вздохнула. Что еще она могла сделать для своей любимой девочки? Ей больно, и ей кажется, что нет никого, кто сможет ей помочь. Тикки понимала, что она не та, кто нужен Маринетт прямо сейчас.

Время шло, медленно и мучительно. Солнце клонилось к горизонту, напоминая о том, что день подходит к концу. Улицы становились тихими и пустыми. «Время лечит», — подумала Тикки. — «Я не смогу помочь ей, но время сможет…»

Внезапно, красная квами услышала шаги и быстро юркнула в кошелек Маринетт, которая, как казалось, даже не удосужилась, или, вероятно, не хотела замечать чужое появление. Прежде чем квами успела сообщить ей о злоумышленнике, фигура в черной коже прыгнула на крышу, оказавшись прямо перед Маринетт.

Кот присел возле девушки.

— Вау, Маринетт! Удивительное место ты нашла! Я почти три часа пытался найти тебя, не считая получаса, который я провел, ожидая возле твоего дома. Почему ты…

Кот замер, увидев лицо Маринетт. Она была заметно расстроена, зла, ее глаза распухли от слез, а губы были сжаты в тонкую линию, словно она всеми силами пыталась сдержать себя от разговора. Он не мог поверить своим глазам, его Маринетт, всегда счастливая и веселая, стала почти неузнаваемой: по-прежнему милая и красивая, но полностью отчужденная и потухшая. Такой он ее никогда не видел.

— Маринетт…

Она не смотрела на него, и ни единый мускул на ее лице не дрогнул, когда она проговорила сквозь сжатые зубы:

— Оставь. Меня. В покое.

Он опешил. Что происходит? Что случилось? Кто или что могло так расстроить его прекрасную принцессу? Адриан должен был это выяснить, найти этого человека и научить его хорошим манерам, а еще лучше дать ему по морде. Он будет мстить за свою принцессу! Он защитит ее! Никто не смеет причинить ей боль, а потом ходить по Земле безнаказанным!

— Маринетт, что случилось? Кто расстроил тебя? Скажи мне, моя принцесса, кто и что сделал это с тобой?

— Я сказала: оставь меня в покое, Кот!

— Маринетт..?

Это стало последней каплей. Гнев закипал внутри нее с новой силой. Пока он не пришел, она думала, что этот мальчишка не сможет причинить ей боли больше, но она ошибалась. Этот лживый, эгоистичный, невежественный Кот мучил ее снова, будто того ему было мало. Ее сердце уже разбито на тысячи кусочков, но теперь каждый из них приносит ей новую мучительную боль. Как он посмел прийти к ней и сидеть здесь, будто ничего не произошло? Маринетт встала на ноги и посмотрела на него с таким гневом, который он никогда бы не подумал увидеть на ее красивом личике.

— Что случилось?! Ты!!! Ты случился! Лжец! Ты использовал меня! Ты врал мне и использовал меня! Я ненавижу тебя, Нуар, слышишь! Я ненавижу тебя!!!

Слезы вновь полились ручьями по ее лицу. Маринетт затряслась от нахлынувших чувств, которые затопили ее израненное сердце. Она ненавидела его, и одновременно она любила его. Она хотела ударить его и причинить ему боль, и она хотела, чтобы он обнял ее и целовал, целовал снова и снова, и снова. Но она не знала, как справиться с этим; она не была готова.

Маринетт спрятала лицо в ладонях и всхлипнула.

— Зачем, Кот? Что я тебе такого сделала, чтобы заслужить это?

Кот смотрел на нее с выражением шока на лице. Его сердце замерло. Нет, нет, нет! Это не мог быть он. Он никогда бы не причинил вреда Маринетт! Он ЛЮБИТ ее! Но она выглядела такой несчастной и настолько уверенной в своем гневе. Она ненавидит его? Нет, она не может, он отказывался в это верить. Она не может! Она только утром сказала Адриану, что любит его. Что произошло за это время? Что он опять натворил? Он знал, что должен остановить ее слезы, должен вернуть ее улыбку.

Он встал и придвинулся ближе.

— Что я сделал, Маринетт? Скажи мне, принцесса… Маринетт, пожалуйста…

Она подняла на него изнеможденный взгляд.

— Не смей называть меня принцессой, Кот! Я не хочу слышать это от тебя никогда! Что ты сделал? А то ты не знаешь! Ты лгал мне, Нуар. Ты лгал мне все это время. Ты говорил мне, что собираешься пригласить Ледибаг на свидание, но ты этого не сделал. Ты использовал меня! Все, что я говорила тебе — ты делал это для другой девушки. Ты поцеловал меня! Ты поцеловал меня и дал мне надежду, что, может быть, ты что-то испытываешь ко мне, а затем ты отослал меня к Адриану, как ненужный мусор. Я не должна была доверяться тебе. Я должна была догадаться, что твои ухаживания это…

Она не смогла закончить — слова застряли в горле. Слезы снова катились градом, и ничто не могло заглушить боль в сердце. Кот стоял, как истукан, смотрел на нее, пытаясь осознать все, что она вывалила на него. Его не волновало, что она откуда-то узнала о его фиаско с Ледибаг, и он был уверен, что не было никакой другой девушки, но поцелуй... Поцелуй был настоящим. Ненужный мусор? О чем она говорит? Она так расстроена, что он не пригласил Ледибаг?

«Сейчас или никогда, — решил Адриан, — время быть честным. Время показать ей, сказать ей все, заставить ее увидеть и услышать».

Адриан подошел еще ближе. Он стоял перед ней, так близко, что чувствовал бьющую ее дрожь, тепло ее дыхания. Он нервничал, как никогда в своей жизни. Парень отвел ее дрожащие руки от заплаканного лица и начал ласково вытирать слезы. Она подняла голову и увидела его встревоженные, напуганные, но все еще прекрасные глаза. Ох, как она хотела просто убежать от него прочь, чтобы спрятаться и никогда не возвращаться, но почему-то не могла. Эти глаза не отпускали ее — они дурманили, парализовали каждую мышцу в теле, связывая ее невидимой нитью. Она любила этого идиота так сильно, что ранило ее больше, чем все горе, что она пережила за сегодня. «Как такое возможно, — думала она, — как я могу все еще испытывать к нему чувства после всего, что произошло?». Кот смотрел на нее, задумчиво поглаживая ее щеку. Он взял ее руки в свои и прошептал:

— Мне правда очень жаль, Маринетт, что я причинил тебе всю ту боль. Я хочу, чтобы ты знала, у меня никогда не было и намерения ранить тебя, а некоторое из того, что ты назвала — вообще не было. Я бы никогда не ранил тебя нарочно. Может, я немного и приврал, но я никогда не подумал бы даже использовать тебя. Я поцеловал тебя абсолютно искренне. И у меня была веская причина не приглашать Ледибаг на свидание. Ты хочешь знать — какая?

Адриан обхватил ее руками. Прижав к себе как можно ближе, заставляя уйти нервную дрожь, бьющую девушку. Она не вырывалась. Крепкие, но нежные объятия дарили Маринетт привычный уют, ощущение безопасности и тепло, которое она жаждала после всех своих страданий. Она просто хотела почувствовать себя снова любимой, и если это означало позволить ему обнимать ее, то пусть так и будет.

— Почему, Кот? Почему ты не пригласил ее?

Адриан наклонился к ее уху и прошептал:

— Я скажу тебе, если ты ответишь на мой вопрос.

Он нежно прикоснулся губами к ее подбородку, и Маринетт застыла, чувствуя жар поцелуя. Он целовал ее снова и снова, двигаясь ниже по шее, заставляя кожу гореть от медленных мучительных поцелуев по шее и плечу. Маринетт стояла, словно в полудреме, пьянея от его поцелуев. Голова шла кругом. Она закрыла глаза. Она хотела остановить его, зная, что в ту же секунду, что он послушается ее, она будет умолять его продолжить. Время от времени она слышала его шепот между прикосновениями:

— Ты хочешь знать, Маринетт?

— Да, — прошептала она, — задавай вопрос. Я хочу знать.

Он немного приподнял голову, прямо смотря в эти великолепные голубые глаза и тихо сказал:

— Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты отказалась идти на свидание с Адрианом. Я бы сказал, что знаю — ты отказала ему лично.

Он вернулся к ее подбородку, целуя ее, отправляя девушку в полуобморочное состояние. Ее кожа горела, каждая мышца тела была напряжена, за исключением коленей — которые предательски подгибались. Она оставалась стоять только потому, что Кот держал ее. Она тонула. И едва слышала шепот у самого уха:

— Почему, Маринетт? Почему ты отказала ему?

Поцелуи, снова и снова, горячие, страстные, мягкие, везде, но только не в губы. Он дразнил ее, он снова играл в свою игру. Ее губы, они тосковали по нему, по его поцелуям, они молча умоляли, хотя бы малейшего прикосновения, но он отказывал каждый раз, когда оказывался около них. Он целовал уголки, и снова возвращался к щекам, шее, везде, но только не губы.

— Почему, Маринетт? Почему?

Он все продолжал спрашивать ее между поцелуями. Он опять дотянулся до ее губ, дыша в них, едва задевая своими — столь мягкими и желанными, он поцеловал ее в уголок рта. Маринетт больше не могла этого выносить. Она хотела его поцелуй, она хотела, чтобы он, наконец, узнал, что…

— Потому что я люблю ТЕБЯ, глупый кошак! Я отказала, потому что люблю тебя...

Он откинул голову и посмотрел ей прямо в глаза. Его собственные, удивительно зеленые, буквально кричали то, что он собирается произнести вслух. Они предавали его, давая девушке понять, что она сейчас услышит. Кот аккуратно убрал выбившиеся пряди волос с ее красного от смущения лица и прошептал в ответ:

— Я тоже тебя люблю, Маринетт.

Ее губы наконец-то были удовлетворены. В этом поцелуе было все — страсть, желание, тоска. Нуар прижал Маринетт к себе, совершенно не оставляя места между ними. Она положила руки ему на шею, играя со светлыми кончиками волос, и притягивая его еще ближе. Жар, желание… С каждым движением его губ она все больше погружалась в океан сладостного исступления. Маринетт снова потеряла себя в нем, полностью потеряла…

Парень немного отпрянул, пытаясь восстановить дыхание, и нежно прошептал:

— Я мог бы целовать тебя весь день, принцесса, но, к несчастью, мне нужно идти…

Не ожидавшая такого поворота, Маринетт отшатнулась в неловком удивлении.

— Куда?

— У меня же свидание. Разве ты не знала этого? Я закончил подготовку к свиданию и хочу, чтобы моя девочка смогла увидеть все, что я для нее приготовил, пока солнце еще не село.

Маринетт почувствовала новую волну боли, видимо, от того, что в сердце начало опять раскалываться. Слезы снова начали собираться в уголках глаз. Зачем она вновь поверила ему? Теперь она могла винить в этом, только саму себя. «Мне нужно было бы знать лучше…» — у нее не было сил, чтобы кричать на него вновь, да и был ли в этом смысл? Он только что сказал, что любит ее а теперь собирается на свидание с кем-то другим? Лучше бы она не верила ему вновь.

— Иди, Кот… Иди и, пожалуйста, не возвращайся. Я не хочу тебя видеть снова.

Маринетт повернулась к нему спиной и обхватила себя руками. Никогда ей не было так холодно.

Боль, отразившаяся на ее лице, разрывала его душу на части. «Нет, нет, нет! Не плачь! Черт! Я опять это сделал! Когда же я исправлюсь…?» Улыбка исчезла с его губ.

— Я не могу пока уйти, Маринетт. Я еще не пригласил эту девушку.

Кот вновь оказался перед ней. Он взял ее руку в свою еще раз, встал на колено и произнес прямо в слезящиеся глаза:

— Окажешь ли ты мне честь и станешь моей валентинкой?

Маринетт ахнула. Она выдернула руку и от шока зажала рот.

— Я? Ты хочешь, чтобы я… Но я думала… но я же… Почему ты хочешь быть со мной, когда у тебя есть Ледибаг?

Кот встал с колена, взял ее лицо в ладони и посмотрел прямо в глаза.

— Маринетт, я люблю тебя. Мне плевать, что ты думаешь о себе или что другие думают о тебе, и тебе не советую заморачиваться. Важно то, что я люблю тебя. Зачем мне приглашать кого-то другого, включая Ледибаг, когда я могу пригласить тебя? Ты — лучшее, что случалось со мной в моей жизни, и да, сегодня я хочу быть с тобой. А теперь скажи мне — ты хочешь быть со мной?

Маринетт не верила своим ушам и глазам. Все это время она верила, что она обычная, скучная Маринетт, на которую не обратит внимания ни один парень. Она не могла и мечтать, что завоюет сердце хоть кого-то, а сейчас перед ней стоит герой Парижа, безумно привлекательный Кот Нуар, умоляя стать его Валентиной. Несмотря на то, что она четко и ясно слышала его слова, она не могла в это поверить. Может удача все таки иногда улыбалась и ей?

— Больше всего на свете, Кот.

Нуар засиял. Он проворно поднял ее на руки, что Маринетт и не успела среагировать (не то чтобы она этого не хотела), как ее ноги оторвались от земли. Она обняла парня и нежно прошептала ему на ухо:

— И куда ты отведешь меня, мой принц?

Кот тихонько усмехнулся.

— Без спойлеров, моя принцесса. Закрой глаза и просто доверься мне.

Так она и сделала. Он осторожно сжимал ее, совершая мягкие прыжки по крышам Парижа, и Маринетт ощущала, что нет другого места, где она бы хотела сейчас быть, где она будет чувствовать себя более защищенной, более любимой или более желанной.