Дядя Бен, расскажи мне сказку... (джен)

В темные времена хорошо видно светлых людей.

Э. М. Ремарк

Оби-Ван Кеноби никогда не считал себя сентиментальным человеком… По правде говоря, в Ордене он редко когда ощущал себя живым человеком со своими желаниями и потребностями. Всё вытесняло Общее Благо и необходимость служения народу Галактики. Однако сейчас «Общее Благо» было втоптано в грязь вместе с самим Орденом.

Народ Галактики, которому джедаи верой и правдой служили не одну сотню лет, теперь обратился против них. И даже сочувствующие им не желали разделить их участь. Джедаи пали, эта битва осталась за ситхом, однако не все были повержены. Был ещё Йода, раздавленный поражением и ушедший в добровольное изгнание, и сам Оби-Ван, на руках у которого оказалось будущее и надежда галактики.

Однако чем больше времени проводил Кеноби в раздумьях, тем больше сомневался. Если вдуматься, то он больше ничего не должен был ни прекратившим существование Ордену и Республике, ни этой Галактике, объявившей его вне закона… Казалось бы, впервые за всю свою сознательную он был свободен от былых обязательств, однако, вопреки всему, оставалось ещё в нём чувство долга и ответственности… за судьбу этого отрекшегося от него и таких как он мира.

Потому что в его силах было что-то изменить, потому что именно ему доверили Люка Скайуокера — младенца, признанного главной надеждой Галактики на спасение и Ордена на возрождение… Сына человека, погубившего их, его ученика… Была в этом злая ирония, а вот был ли здравый смысл Оби-Ван не знал.

Честно говоря, ему сложно было тогда поверить, что маленький, тихо пищащий на его руках комочек может спасти Галактику от тирании Палпатина. Ребенок… Мессия… Не так ли они говорили об его отце? И что в итоге получили?

Здравый смысл говорил, что не нужно перекидывать ответственность за спасение мира на младенца. Это было неправильно — решать заранее его судьбу. Любая война — слишком грязное дело, чтобы впутывать туда ещё неразумных детей. В Альянс за восстановление Республики должны идти сознательно… Что, впрочем, и произойдет. Граждане Империи не дураки, они помнят Республику и потому в состоянии сделать верный выбор, если, конечно, они не трусы. Ну, а трусы Восстанию не нужны…

Оби-Ван Кеноби никогда не считал себя сентиментальным человеком… Однако сейчас, глядя, как над выжженной пустыней Татуина заходят солнца-близнецы, чувствовал, как предательски щиплет глаза. И дело было вовсе не в песке, который был здесь повсюду.

Близнецы, родившиеся на самом закате Республике и заре Империи… Люк и Лея — обоим им уготовано ведущее место в грядущей битве. Было ли правильным решение разлучить их? Было ли правильно втягивать их во всё это?

Было. Этим детям с рождения была уготована большая роль. Вопрос лишь в стороне… Оби-Ван любил успокаивать свою совесть тем, что Император и Вейдер воспитали бы из них настоящих чудовищ, что так как есть сейчас всё равно лучше… Но… Тень сомнения всё равно присутствовала. Ведь в конечном итоге им придется сразиться с последним врагом. И это будет их отец… Доводы, что в Вейдере не осталось ничего человеческого, что Энакин окончательно погиб в лавовом огне, мало помогали…

Несмотря ни на что какая-то часть Оби-Вана до сих пор отказывалась в это верить. Горящие безумным огнем глаза ученика будут преследовать его до самой смерти. Как и тяжкий груз вины, которую не заглушить ни чем. В его падение виновен он. Как учитель, как друг, как брат…

Именно поэтому он хотел отдать Люка Ларсам… Оби-Ван не мог смотреть в такие знакомые синие глаза, они служили бы постоянным напоминанием о том, что он не справился… Кеноби хотел отдать малыша родственникам, хотел издали проследить за ним, подтолкнуть к нужному решению… Незаметно внушить ненависть к Империи и… к его отцу. Это было само по себе ужасно и бесчестно, но… У него не было выбора. Этот мальчик не был рожден простым фермером или пилотом, а потому ему нужно проследить, чтобы тот выбрал правильную сторону.

Но все его планы обратились прахом, когда Ларсы отказались брать неродного племянника. Не помогло и внушение. Так Оби-Ван оказался посреди сурового, родного мира Энакина Скайуокера с его сыном на руках.

Определенно во всем происходящем была доля злой иронии. Когда-то он едва избежал агрокорпуса в Ордене, теперь спустя столько лет, став магистром, он вынужден был переквалифицироваться в фермера. Ребенка нужно было кормить, а джедая в мирном аграрии заподозрили бы в последнюю очередь.

Люк… Целых пять лет потребовалось ему, чтобы перестать видеть за мальчиком мрачную тень Энакина, чтобы перестать со страхом и болью смотреть в его глаза… Пять лет он убеждал себя в том, что на этот раз справится. Однако… С каждым годом он всё сильнее убеждался в том, что это будет непросто. Лгать мальчику, ставшему действительно родным…

Энакин попал под его опеку в девять лет с уже сложившимся характером, нравом и ценностями. Перевоспитать его было невозможно, хотя Оби-Ван честно пытался. Люк — другое дело. Он рос у него на глазах, Кеноби стал для него отцом… Хочется верить, не самым плохим, несмотря на Орденское воспитание.

Оби-Ван был привязан и к Энакину, но тут всё было куда хуже. Люк напомнил ему каково это снова быть живым, быть человеком… А не джедаем. Мальчик с успехом закончил то, что начал его отец — научил жить без оглядки на Кодекс, улыбаться и любить.

Теперь Кеноби мог с уверенностью сказать — привязанности Кодексом запрещены не зря. И дело вовсе не в показательном примере Энакина, а в нем самом… Тяжеловато выполнять долг перед Галактикой, когда в нём замешана твоя личная привязанность. Однако не улыбаться в ответ на солнечную улыбку мальчика казалось ему кощунством. Да и сам он не каменный. Увы…

Когда он отправлялся на Татуин, то думал, что его выжженную безжалостным огнём Мустафора душу засушат дотла уже нещадные солнца Татуина и что тогда ему будет легче лгать во спасение… Но всё вышло совсем не так.

Теперь сама мысль о том, что ему придётся когда-нибудь выставить Люка против его отца или Дарта Сидиуса, его пугала. Прежде всего своей неизбежностью и отсутствием других вариантов.

Оби-Ван запутался, предать его доверие было для него сродни второму Мустафару. Но что делать он не представлял… Люк был светом, чистым светом. А чистому свету во тьме не выжить. Пока он защищает его, но сам он не вечен. А значит, что Скайуокеру придется встретится с ней лицом... Рано или поздно. Ему придется рассказать правду. Остается лишь надеяться, что он его поймет.

— Дядя Бен! — позвал его бойкий мальчишеский голос. — Ветер усиливается! Кажется, надвигается буря…

— Я знаю, — с грустной улыбкой ответил Оби-Ван, глядя как заходят солнца. Буря надвигалась не только на Татуин, но и на всю Галактику.

— Красиво, — мальчик встал рядом, окинув мечтательным взглядом закат.

— Да, красиво, — просто согласился с ним он, кладя руки ему на плечи и слегка прижимая к себе.

Какое-то время они стояли молча, глядя как на небе зажигаются звёзды.

«Вот и Энакин, наверное, когда-то так же смотрел здесь на небо и грезил о неизведанных планетах и далеких мирах, об открытиях и звёздах… Теперь он, наверное, побывал уже на многих из них по долгу своей ситховой службы, однако от того восторженного малыша Эни, мечтавшего стать исследователем, в нём вряд ли что-то осталось… К сожалению, мечты имеют свойство сбываться совсем не так как мы этого хотим…»

— Дядя Бен, — вырвал его из грустных мыслей голос Люка. — Расскажи мне сказку.

— Сказку? — хитро прищурился Оби-Ван. Повторения истории он не допустит. Только не с Люком… — А про что?

— Про джедаев, конечно! — как само себе разумеющееся ответил малыш, выжидающее глядя на него своими чистыми, невинными глазками.

— Хорошо… — кивнул Оби-Ван. — Пошли в дом, уже поздно, да и буря близко…

* * *

— …А потом они втайне поженились…

— И жили долго и счастливо? — с надеждой спросил уже сонный Люк у сидящего на краешке постели Оби-Вана.

— Ну… — замялся Бен. — Она была сенатором, он — джедаем. Вряд ли бы у них получилось жить долго и счастливо, учитывая все факторы… Но умерли они в один день.

— Это, наверное, очень грустная история, дядя Бен. — слегка насупился Люк. Ему нравилось слушать сказки дяди Бена, ведь если закрыть глаза, то можно запросто представить себя на месте падавана Энакина или даже рыцаря Джина, а порой и магистра Оби-Вана…

— Ты даже не представляешь насколько, малыш, — с тяжелым вздохом признался Бен.

— А ты мне потом её расскажешь? — Люк решил во что бы то ни стало вытянуть из дядюшки продолжение истории.

— Обязательно. Но позже. А сейчас спи, — Оби-Ван поправил сползшее одеяло и, пожелав тому спокойной ночи, погасил свет.

Когда-нибудь ему придется рассказать эту историю. Но не сейчас. Пока пусть живет спокойно… Хотя, кого он обманывает? Скайуокер и спокойствие — вещи не совместимые... Кому как не ему это знать?