Как Дадли встретил Салли (джен)

Первым проснулся слух.

Что-то жужжало совсем рядом — еле слышно, монотонно, и Гарри почему-то представил зуммер на калитке на Тисовой аллее. На долю секунды ему показалось, что кто-то пришёл в гости к Дурсли и вот-вот раздастся сладкий голос тёти Петуньи: «Проходите, как дела, мы вас заждались!» Но ему нельзя входить в гостиную, чтобы не испугать гостей своими «штучками». Зуммер, зуммер… Что-то он слишком долго жужжит. И тётя не отзывается. Ему снова семь лет, он один в доме, заперт в своей комнате, а все уехали выбирать Дадли подарки к началу учебного года…

Гарри обрадовался, осознав, что это был всего лишь осколок сна. Его детство не пахло оладьями и какао, не оглашало улицы велосипедным звонком, не крутилось каруселью на пирсе, но, к счастью, наполнилось новым смыслом в одиннадцать. Он поднял голову на жужжание и сощурился: жирная зелёная муха билась в замазанное желтой краской окно.

Затем включилось обоняние. Пахло тиной и побелкой, старым, нежилым помещением, в котором варили доксицид, долго держали картошку или недавно кто-то умер. Сильней всего несло от дивана, на котором он лежал, так что Гарри стал склоняться к последнему варианту.

Окончательно придя в себя, он быстро сел, ощупал карманы и, не обнаружив палочки, поправил очки и осмотрелся. Где он? Мрачная комнатушка футов десять на тринадцать, вероятно, подвальная, потому что окно расположено на уровне земли — впрочем, сквозь него всё равно ничего не видно (какой идиот замазал стекло краской?). Старый дощатый пол, не отягощенные уходом стены, диван позапрошлого века. К комоду лучше не прикасаться — рассыплется, скамья забыла, какого она цвета, стол засален и пуст, если не считать графина с водой и стакана.

Гарри вскочил, подошёл к столу и бесстрашно выпил стакан воды, решив, что, если его до сих пор не убили, то и травить не станут, а затем продолжил осмотр помещения. Теперь больше всего его интересовала уборная, которая обнаружилась за дверцей в углу. Справив нужду, Гарри полностью сконцентрировался на главной задаче — выяснить, где он, что ему угрожает и как отсюда выбраться.

Подергав как следует дверь, он уже собирался исследовать пол, стены и потолок, но всё же решил сначала рискнуть аппарировать — за два года аврорской службы он научился это делать без палочки. Правда, в данной ситуации аппарация нарушала одно из главных правил безопасности, которые им вдалбливали в школе авроров: не перемещаться до выяснения местоположения. Вдруг ты находишься на Гебридских островах или вовсе в Австралии? Переноситься в Англию в такой ситуации было равносильно самоубийству, но Гарри отчего-то был уверен, что за замазанным краской окном расположились знакомые ему холмы Бодмин-Мура. Он глубоко вдохнул, сосредоточился на своей комнате в Гриммо и произнёс заклинание.

Сначала его подбросило как на батуте, а затем втянуло в холодную яму; это был полёт в никуда, заранее обречённый на падение. Приземляясь на пол, Гарри сгруппировался, в животе крутанулся быстрый вихрь, и выпитая вода попросилась наружу. Антиаппарационный щит оказался весьма надёжным. Чёрт возьми, подумал Гарри, его не просто так посадили в эту коробку.

Сдержав рвотный позыв, Гарри встал на ноги, ещё раз обошёл комнату по периметру, сел на лавку и задумался. Если бы ему оставили куртку, он бы привёл в действие тревожную улитку, придуманную Джорджем — копии таких улиток прятались во внутренних карманах формы всех авроров. Но куртки не было, из чего Гарри сделал вывод, что недруг, пригласивший его в гости, либо был в курсе новой системы сигналов Аврората, либо просто решил его заморозить, ибо, несмотря на июль (а Гарри надеялся, что не пробыл в беспамятстве дольше нескольких часов), в комнате было более чем свежо.

Испробовав на стакане весь свой арсенал беспалочковых заклинаний (в количестве трёх штук), Гарри понял, что всё намного серьезней, чем он полагал — магия не работала, в этой дыре он не мог колдовать, а это бывает, насколько он мог вспомнить, лишь в нескольких случаях… Он наморщил лоб, ругая себя за то, что на тренировках в Аврорате регулярно изменял теории с практикой: надрать задницу старшим аврорам, отразить Бомбарду, погоняться на метле за Роном — это всегда пожалуйста, а вот во время инструктажа Робардса его то клонило в сон, то заносило в фантазиях о Джинни. Слишком уж у Робардса монотонный голос, слишком уж мало Гарри приходилось спать, особенно когда у Джинни случались перерывы в сборах. Он полагал, что теорию всегда можно потом прочесть в книжках, а ещё можно спросить совета у Гермионы — только это было раньше, теперь у них с Гермионой разные учебники и разные теории, а привычки, они… остались прежними.

Кое-что из теории он помнил: если магия не действует, то вы находитесь в зоне, где… Они даже проходили сборы в одном из таких мест, в Вистманском лесу. Находитесь в зоне, где многократно применялась тёмная магия, или в доме, на который хозяин наложил запретное заклятие. Или запрещённое. Или исключающее… И Робардс даже рассказывал на занятиях, как с этим бороться.

Большая жирная муха противно жужжала и билась в стекло. Гарри вздохнул. Всё равно без куртки и палочки у него ничего не выйдет, так что лучше зайти с другого боку. Что это за комната, и как он в ней оказался? Последним воспоминанием свободы был неприглядный дом в магической деревушке безлюдного Бодмин-Мура и болезненный, слабый и безобидный с виду мистер Перкс, которого Гарри отыскал по просьбе Дадли.

Письмо. Всё началось с письма, пришедшего в почтовый ящик на Гриммо и пролежавшего там несколько дней, потому что Гарри в последнее время редко проверял маггловскую почту. Письмо было от Дадли, и Дадли просил о помощи — что само по себе казалось странным. Они не виделись два года, с тех пор как закончилась война и Гарри поступил в Аврорат, и он мог сказать положа руку на сердце, что совершенно не страдал от разрыва родственных уз. У него давно, уже много лет, была другая приёмная семья.

Конечно же он не стал рассказывать о письме ни Рону, ни Джинни, потому что их реакция была предсказуема. «Просьба о помощи? От кого? Да шли ты его лесом, Гарри», — сказал бы Рон. А Джинни… Джинни бы люто выругалась. Она не раз говорила, что никогда не простит Дурсли чуланное детство Гарри и что однажды доберется до Дадли и вмажет ему своей спортивной ногой в пах.

Узнав о проблеме Дадли, Гарри поковырялся в растрёпанных чувствах своей души и не обнаружил в ней желания отомстить. Конечно, поделом ему, но… как его угораздило? И какова вообще вероятность того, что столь ненавистная магглу магия будет подстерегать его на каждом шагу?

Гарри понимал, почему Дадли написал ему: он ни с кем больше не мог поделиться своей проблемой (особенно с родителями), потому что она была весьма деликатного рода — тётя и дядя пришли бы в ужас, узнав о тайной жизни любимого и единственного сына. В письме Дадли просил прощения, писал, что он в отчаянии… Нет, Гарри не мог ему отказать. И вот теперь по вине братца он отказался в этой странной комнате.

Гарри был уверен, что прямолинейный и грубоватый Дадли не смог бы так искусно поставить ему ловушку, как и не смог бы спеться с магами — нет, в это было невозможно поверить! Хотя… почти так же невозможно, как представить его влюбленным в ведьму.

Судя по темнеющему окну, приближался вечер, и Гарри очень надеялся, что скоро его терпеливое ожидание окупится. Кто-нибудь придёт в комнату и расскажет, что происходит. И принесёт ему еды. Пусть даже этот кто-то выдвинет свои требования, и тогда можно будет думать о чем-то определённом. А так всё, о чём он мог думать, это еда, перепуганный Дадли, разлука с уехавшей на сборы Джинни и два выходных, во время которых на работе его никто не хватится.

Гарри на всякий случай еще раз обошёл комнату, налёг на дверь, простучал стены и пол, заглянул под диван, проверил ящики ссохшегося комода и подошёл к окну, чтобы проверить, нельзя ли применить грубую силу и выбить стекло, но оно было словно из металла.

Мерзкая, огромных размеров муха бросила попытки вырваться на свободу и стала остервенело кружить вокруг его лица. Гарри несколько раз от неё отмахнулся, но муха неутомимо целилась ему в лицо и вообще вела себя странно, будто решила атаковать своего сокамерника. Наконец ему удалось отбросить её ладонью, и он тихо выругался: муха была твердая и горячая, как разогретая на солнце пуговица.

Наклонившись над подоконником, Гарри стал с любопытством её рассматривать. Муха была чёрная, с чешуйчатыми лапками и ярко-зелёными крыльями, слегка перекосившимися после удара. Покрутив своими выпуклыми глазами, она закачалась и вдруг, повернувшись к Гарри, сорвалась с места и бросилась в атаку. Гарри не ожидал от неё такой прыти и не успел прикрыть лицо рукой — сначала он почувствовал жжение в носу и попытался чихнуть, но жжение только усилилось; затем что-то острое стало царапать ему горло и пищевод; Гарри закашлялся, слёзы брызнули у него из глаз, а боль и жжение опустились и распространились по желудку — в нём словно заметался колючий клубок. От отчаяния Гарри бросился к графину и стал жадно пить воду.

Это помогло, и он, тяжело дыша, сел на лавку и прислушался к собственному организму, пытаясь осознать, что это было. И в тот самый момент, когда он с содроганием представил, как мерзкое издохшее насекомое выходит из него естественным путём, у него зачесалась спина, возник неприятный зуд во всём теле; взгляд Гарри упал на ладони, и ему показалось, что кожа на них словно зашевелилась. Ещё секунда — и сквозь кожу стали пробиваться тонкие зелёные иголочки. Вытянув руки перед собой, он какое-то время в немом ступоре наблюдал за странным превращением, происходящим с его телом, но когда его глаза полезли из орбит, а на предплечьях стали появляться зеленые чешуйки, сердце Гарри провалилось от страха, а из груди вырвался вопль такой силы, что ему позавидовали бы все мандрагоры из парников миссис Спраут.

* * *

Получив письмо от двоюродного брата, Гарри в то же утро зашёл в ближайшую телефонную будку и позвонил по указанному в письме номеру. Дадли, удивленно пыхтя на другом конце провода, поблагодарил его и попросил о встрече в Глостере.

— Я учусь в глостерширском колледже — ну, как учусь… больше боксирую, — уточнил он. — Ты же умеешь быстро перемещаться, ну, по-своему, то есть, по-вашему… Раз — и ты здесь. Мне до Лондона далеко, но дело не в этом. Салли живёт тут, а я не хотел бы уезжать далеко от её дома.

Гарри не стал пояснять, что для перемещения «по-своему» ему желательно в деталях представлять, куда он будет перемещаться, и согласился встретиться с Дадли вечером в кафе «Холмы юга». А позже, уже на работе, отыскал в сети летучего пороха ближайший к центру Глостера камин, завершил свою смену тремя предельно короткими отчетами и отправился на встречу прямо из Министерства.

* * *

С лежащей на столике фотографии, которую ему с печальным, но гордым видом передал Дадли, на Гарри смотрела светловолосая худая девушка в коротком синем платье, с вытянутым лицом, тонким, длинным носом и широкой улыбкой. Гарри не сразу узнал Салли-Энн и не смог вспомнить ни её фамилию, ни с какого она факультета. Они учились вместе несколько лет — кажется, до четвертого курса — пока родители не перевели её на домашнее обучение.

— Перкс. В школе её фамилия была Перкс, но теперь она Халлидэй, по матери. У них небольшая гостиница в Дурсли.

— Где-где? — удивленно переспросил Гарри, отрывая взгляд от фото.

— Это такой городок на юге Котсуолдс, здесь недалеко. С него всё и началось…

— Неужели? Так и называется?

Дадли кивнул.

— Вполне приличный городок. Двадцать третьего апреля я выиграл чемпионат колледжа по боксу, и друзья предложили отметить это событие в Дурсли — разве это не здорово? Дурсли празднует победу в лучшем пабе города Дурсли, — Дадли гордо поднял коротко стриженную, почти бритую голову, но почти сразу сник. — Там мы и познакомились с Салли.

Гарри снова покрутил в руках фото и спросил:

— Как давно, ты говоришь, она пропала?

— Уже пять дней. Три дня назад я написал письмо и уже не думал, что ты ответишь — я даже собирался купить в одном птичьем питомнике сову…

— Вряд ли она согласилась бы лететь ко мне, — сдерживая улыбку, ответил Гарри. — Я позвонил тебе сразу, просто я редко проверяю обычную почту. Скажи, а мать Салли не заявляла в полицию?

— Миссис Халлидэй? Нет, что ты! Она боится привлекать внимание к Салли — ну, сам понимаешь… Что она скажет полиции? Что её дочь — волшебница?

Гарри отхлебнул эль из кружки.

— Но почему она уверена, что исчезновение Салли связано с магией? Разве у магглов мало происшествий? Что ни день то грабеж, убийство или изнасилование — я на работе читаю маггловские сводки, — поймав испуганный взгляд Дадли, он добавил: — Прости, я не то имел в виду.

— Миссис Халлидэй уверена, что это всё из-за её бывшего мужа, отца Салли. Она говорит, он страшный человек. Его зовут Бойд Перкс, и он из ваших, то есть, я хотел сказать, — Дадли неловко скривился, — он маг. Миссис Халлидэй развелась из-за его делишек и уехала, но не смогла забрать с собой Салли — разве это не ужасно? Салли жила с отцом, пока ходила в школу, но пять лет назад ушла — точнее, сбежала к матери. Он пытался отыскать их, расспрашивал её родственников, но ничего не узнал, потому что миссис Халлидэй перестала общаться со своей семьей с тех пор, как вышла замуж. И фамилию поменяла, — Дадли сжал свою красную, слегка искривлённую переносицу двумя пальцами и умолк.

— Она считает, что Салли угрожает опасность со стороны отца-мага, так? — спросил Гарри после паузы.

— Да, и я тоже так думаю. Салли рассказывала мне о нём, и об учебе в этой вашей школе, и о войне, и о тебе, Гарри… Но она знает моё отношение к этим штучкам, поэтому наверняка рассказала не всё.

— Хорошо, — Гарри отставил в сторону пустую кружку. — Давай тогда обо всем по порядку и подробно. Начни с того, как ты выиграл чемпионат колледжа по боксу — кстати, поздравляю.

— Спасибо, — пробормотал Дадли, слегка расслабляясь, и отчаяние в его голосе отступило.

— За Дадли! — проревело несколько нетрезвых голосов. — За Дурсли!

По пабу пронеcся гогот, раздался звон кружек, но в общем шуме на компанию веселящихся юнцов никто не обратил внимания. Дадли улыбался и пил понемногу, потому что у него, несмотря на победу, был спортивный режим. Его ждал чемпионат Девоншира, а потом, если повезёт, чемпионат среди колледжей Англии. Родители с ума сойдут от гордости!

Краем уха слушая болтовню друзей, он наблюдал за молодой барменшей — как ловко она двигалась за стойкой, как мило улыбалась, разливая пиво, как терпеливо вот уже полчаса выслушивала трёп недовольного посетителя в высоких сапогах и клетчатой рубашке. «Ковбой хренов», — подумал Дадли и не ошибся: мужчина несколько раз громко выругался с явно заокеанским акцентом. А потом вдруг стукнул кулаком по стойке, вытянул руку вперёд и схватил молоденькую барменшу за ворот блузки — та испуганно вскрикнула и взмахнула руками… Друзья даже не успели понять, отчего Дадли так быстро сорвался с места, а пьяный ковбой уже полировал щекой барную стойку.

Так он познакомился с Салли.

Миссис и мисс Халлидэй содержали небольшой паб под названием «Кромка» с комнатами на втором этаже на главной улице городка под названием Дурсли. Дадли решил, что это знак судьбы.

У Салли была самая очаровательная улыбка на свете, лёгкая походка, смешная чёлка и тонкие руки, одинаково ловко разливающие пиво, отсчитывающие деньги и моющие посуду. Салли любила помалкивать, а Дадли любил сидеть в пабе, пить сок и смотреть на неё. Каждый вечер после лекций и тренировок он садился в свою новенькую, подаренную отцом машину и мчал за пятьдесят миль, чтобы поглазеть на Салли. Ждал закрытия паба, говорил «до свидания» и отправлялся назад в кампус. С тех пор, как начались его ежедневные визиты к Салли, учеба не лезла в голову, и даже на ринге его внимание рассеивалось. Он целых три дня накануне важного боя не ездил в «Кромку», пытаясь выбросить глупости из головы и усиленно тренироваться, но всё равно проиграл бой Джону Диллингэму из Оксфорда и не попал на чемпионат Англии.

Переодевшись после боя, Дадли запрыгнул в машину, решив напоследок навестить Салли и раз и навсегда покончить с досадной помехой на пути к своим спортивным триумфам.

— Привет, — радостно помахала она, завидев его на пороге, — а я тебя потеряла. Думала, ты больше не придёшь. Как дела?

— Я важный бой проиграл, — мрачно сказал он, но при виде сочувственной улыбки Салли боль поражения вдруг перестала казаться острой.

В тот вечер Дадли нарушил режим и бессовестным образом напился, а наутро очнулся в одной из комнат на втором этаже «Кромки». Ему принесли аспирин и сок, его накормили сандвичами за счет заведения, а потом всё воскресенье они с Салли гуляли по холмистым окрестностям и говорили, говорили.

С Салли было легко. Она смотрела на Дадли с уважением и заявила, что с ним чувствует себя в безопасности — с той самой минуты как им был повержен наглый ковбой в высоких сапогах. Она внимательно слушала его сбивчивые рассказы про бокс и бизнес — Дадли, увы, не был великим оратором, и если раньше ему это ни капельки не мешало, то теперь каждая пауза в поиске нужного слова заставляла его краснеть и запинаться ещё больше. Вечером она впервые позволила подержать себя за руку и на прощанье попросила Дадли непременно приходить ещё, а он вдруг удивил сам себя и заявил, что колледж ему осточертел и он хоть завтра готов устроиться в «Кромку» охранником или вышибалой.

— Нет-нет, что ты, не нужно, — сказала растроганная Салли. — У нас тут хорошие ребята, меня в обиду не дадут. Просто приходи в гости.

И Дадли стал приходить к ней в гости каждый день. Он не помнил, когда учился, спал и ел; к началу лета он с закрытыми глазами мог проделать на машине путь от кампуса в Глостере до «Кромки»; он стал врать родителям, что не может приехать домой, потому что постоянно тренируется; он спускал все карманные деньги на розы и конфеты, пока Салли не заявила, что любит ромашки и скоро лопнет от шоколада — тогда перед каждой встречей он стал останавливать машину в миле от паба, чтобы сорвать для неё букет. Дадли терпел насмешки друзей, которые говорили, что Салли строит из себя невинную деву и водит его за нос — а его устраивали вечерние беседы за барной стойкой, пока не уйдёт последний посетитель, и короткие прогулки до машины, потому что он боялся продолжения, совершенно не представляя, как можно наяву делать с таким хрупким и нежным созданием как Салли всё то, что ему грезилось на лекциях и снилось по ночам.

Его мир самым неожиданным образом рухнул десятого июня, ровно за неделю до экзаменов.

У Дадли закончились семинары, и он поехал в «Кромку» с самого утра, надеясь сделать две очень важные вещи — рассказать Салли о своих чувствах и пригласить её в Лондон познакомиться с родителями. Помня о своём косноязычии, он продумал заранее серьезную речь и, подъезжая к пабу, в который раз проговаривал:

— Салли, ты самая очаровательная девушка на свете. Ты стала мне больше, чем друг, твоя мама относится ко мне, как к члену семьи. Я знаю, что твои родители разошлись и это тебя расстроило, но для меня семья — это святое. У меня замечательные родители, и я уверен, ты им очень понравишься — они будут в восторге, когда узнают тебя поближе. После экзаменов я хочу пригласить тебя…

С этими словами Дадли вылез из машины и направился на задний двор, чтобы зайти в паб с черного хода, минуя посетителей, но, не дойдя нескольких шагов до кустов шиповника, остановился и обомлел: Салли — его Салли — стояла у поломанной ветром ограды, вытянув перед собой руку с палочкой, и сосредоточенно махала ей, произнося непонятные Дадли слова. Упавшие прутья, вопреки законам физики, стали сами подниматься с земли и складываться ровными рядками на край ограды. Когда на земле не осталось ни одного прутика, Салли направила палочку в сторону навеса и громко сказала:

— Акцио, секатор!

Присев и немного отдышавшись за кустами шиповника, Дадли, не чувствуя ног, вернулся к машине, сел за руль и, не оборачиваясь на приветственный крик миссис Халлидэй, нажал на газ. Он совершенно не помнил, как оказался в кампусе, и пришёл в себя только в своей комнате, где проторчал четыре дня, поглощая пончики, не отвечая на расспросы соседа и тупо пялясь в толстенную книгу по макроэкономике.

На исходе четвертого дня, когда сосед Дадли пригрозил, что позвонит его родителям, но прежде позовёт профессора Салливана, жутко дотошного и занудного психолога, Дадли захлопнул учебник и сказал, что всё в порядке, просто они с Салли расстались. Закусив это признание внушительным куском подсунутого ему под нос пирога, Дадли выглянул в окно, полюбовался чудесным закатом и спросил:

— Вискарь есть?

Несмотря на алкогольный дурман, в ту ночь он спал беспокойно: ему снился Гарри, снились незнакомые люди в мантиях, исчезающие на глазах — раз, и нет их; черные летающие мешки нависали над лицом и грозились выпить его душу; кто-то огромный с бородой махал палочкой, из которой вылетали зелёные искры; совы ухали и колотили клювами в окно, не давая спать… Дадли проснулся утром в одежде, с головной болью и жутким привкусом во рту. Соседа по комнате не было, но кто-то усердно колотил в дверь.

— Дадли! — раздался женский голос. — Дадли, ты здесь? Пожалуйста, открой! Я хочу кое-что тебе объяснить… Дадли! Это я, Салли.

Как будто он мог её не узнать! Смешно.

Она постучала несколько минут и ушла, а Дадли выпил обезболивающее, дополз до душа и вышел оттуда новым человеком, который поклялся себе по-настоящему засесть за учёбу, оставив в прошлом любовную дурь, лгуний и магию.

На полу за дверью лежал сложенный вчетверо лист бумаги, на котором было написано карандашом: «Пожалуйста, приезжай!» Дадли разорвал лист на мелкие кусочки и выбросил в окно, но макроэкономика уже не лезла в голову.

Он приехал в «Кромку» около десяти вечера.

Увидев его на пороге, Салли пролила пиво и помахала ему рукой, но Дадли не ответил на приветствие. Когда он сел за барную стойку рядом с двумя местными завсегдатаями и спросил, не нальет ли ему мисс пинту фирменного эля, губы Салли задрожали, и она отвернулась, прикрыв лицо полотенцем.

— Эй, Дадли, ты чего? В чем прикол? — с угрозой спросил Том, за что тут же получил в челюсть.

— Совсем сбрендил? — завопил его дружок Пит, спрыгивая со стула и принимая боевую стойку. — Думаешь, боксер, так всё можно? Девчонок наших будешь обижать, хлыщ лондонский?

Дадли был не в форме, а потому очнулся через пару секунд на полу. Миссис Халлидэй стояла посреди паба, размахивая передником и грозясь вызвать полицию; Салли сидела возле него и трогала его лоб.

— Салли, прости, — выдавил он, глядя в её покрасневшие глаза.

— Как ты? Не больно? — спросила она.

Дадли помотал головой, и Салли улыбнулась ему своей широкой улыбкой.

После закрытия паба они проговорили до утра, сидя на подоконнике в тёмном зале паба, и Салли всё ему рассказала. Что она волшебница, сбежавшая из магического мира. Что её не нужно бояться. Что её отец — маг, натворивший много нехороших дел. Что всё это страшная тайна, которую она не должна разглашать магглу, но решила доверить Дадли…

— Ты знаешь Гарри Поттера? — спросил он, выслушав ее сбивчивое признание.

— Конечно, кто же его не знает! Мы учились на одном курсе, но потом, когда вернулся один опасный волшебник, отец забрал меня из школы. А Гарри… Он победил этого волшебника, хоть сам при этом чуть не погиб, — Салли вдруг умолкла и сделала большие глаза. — Но откуда ты…

— Гарри — мой двоюродный брат, — выпалил Дадли, наслаждаясь произведённым эффектом. — Мы росли вместе.

Несколько секунд Салли сидела молча, глядя на него открыв рот.

— Вот это да! А вы совсем не похожи. Кажется, Гарри говорил в интервью, что у него было трудное детство, — сказала она.

— Поверь, у моей семьи жизнь тоже была непростой, — мрачно заметил Дадли.

— Значит, ты знаешь про магию?

— Лучше бы не знал.

— О, — с пониманием вздохнула Салли. — Я тоже видела не лучшую её сторону. Надеюсь, ты не сталкивался с тем, с чем сталкивалась я.

Дадли пожал плечами.

— Не знаю. Совы, забрасывающие дом письмами. Моя тётя, раздутая, как воздушный шар. Люди, вываливающиеся из камина. Торт, падающий на голову гостям, — решив не упоминать про поросячий хвостик, он продолжил: — На меня один раз напал этот… чёрный, как привидение.

— Дементор? — Салли поёжилась. — Я их ужасно боюсь.

— Кажется, так его назвал Гарри.

— Я понимаю, почему ты не любишь магию. Я видела, как с её помощью мучают и даже убивают, — прошептала она, беря Дадли за руку. — Но ты не переживай, моя магия совсем другая. Я использую только бытовые заклинания, они совсем не опасны. С другими магами я не общаюсь и не собираюсь, — она крепко сжала его ладонь, — и у нас с тобой, оказывается, гораздо большего общего, чем я думала.

Дадли вздохнул и озадаченно потёр лоб. Что ему нравилось в Салли, так это её способность во всем находить хорошее.

— Верно, но… боюсь, моим родителям это не понравится. Они только успели привыкнуть к тому, что мир стал нормальным, как тут такое дело… — он стушевался, заметив, как напряглась Салли. — То есть это не значит, что ты ненормальная, я имел в виду, что их жизнь стала обычной, а ты необычная, то есть…

— Не надо, — Салли выпустила его ладонь и, отклонившись назад, оперлась о подоконник. — Я понимаю. Если хочешь, мы не поедем к твоим родителям. Но обманывать их я не стану.

Дадли очень не хотелось, чтобы Салли подумала, будто он испугался магии или, что ещё ужасней, своих родителей.

— Нет, поедем. И им придётся смириться, что их единственная невестка — волшебница.

— Невестка? — Салли рассмеялась.

— Ну, — густо краснея, сказал Дадли, — я имел в виду, будущая или… когда мы будем готовы… если ты согласишься…

Она снова пришла ему на помощь:

— Допустим, соглашусь — а как твои родители отнесутся к тому, что их единственные внуки пойдут учиться в школу чародейства и волшебства?

— Они этого не переживут, — испуганно пробормотал Дадли, представив себе лицо отца при оглашении подобной новости. — Но это неважно. То есть… Чёрт. Я не желаю смерти родителям, я хотел сказать, что они меня любят и согласятся на всё ради моего счастья.

И на этом их искренний диалог прервался, потому что они поцеловались.

* * *

— Расскажи мне о Гарри.

Дадли вздохнул, стараясь не выдать раздражения. Салли не в первый раз спрашивала его о брате, и каждый раз ему было все трудней отвечать на её вопросы. «А во что вы играли в детстве? Как учились в младшей школе — наверное, были не разлей вода? Гарри был хлипким, да — а ты его выручал? Он показывал тебе по секрету свою магию? Куда вы ездили на каникулах?»

У Дадли складывалось впечатление, что Гарри интересует её больше, чем он сам — и он решил рассказать Салли всю правду. Или почти всю. О том, как его родители боялись магии. Как их насильно заставили взять Гарри в семью. Как им пришлось спешно уехать из собственного дома, потому что этого потребовали волшебники. О том, что они с Гарри не были друзьями — наоборот, из-за него жизнь в доме стала невыносимой. Они все словно по раскалённым углям ходили, то и дело ожидая нашествия непрошенных гостей, как инопланетян.

Закончив тираду, Дадли немного испугался, что Салли обидится из-за столь нелестного сравнения.

— Ой, — пробормотала она в ответ. — Значит, вы с ним больше не общаетесь?

— Не знаю, где Гарри, — признался Дадли, — и знать не хочу. И давай не будем больше о нём!

— Всё-таки он твой брат. Разве тебе не интересно, как сложилась его жизнь?

В её глазах было столько искреннего недоумения, что Дадли попытался изобразить раскаяние.

— Мне всегда было его немного жаль, сирота, и всё такое… Но мама хорошо знала, что такое магия, потому что росла с «волшебной» сестрой. Она нас предупреждала: от Гарри только и жди подвоха, что-нибудь да натворит. Однажды, когда мы были маленькими, он в террариуме убрал стекло, и на меня чуть не напала змея — как ты думаешь, это понравилось моим родителям? Из-за него вся моя семья могла погибнуть, как погибли его родители. В семнадцать Гарри ушёл из дома, но, если честно, мы бы не расстроились, если бы он исчез из нашей жизни намного раньше, — закончил Дадли уже без тени сострадания.

Они сидели на травянистом склоне и любовались чудесной долиной Котсуолдса, но настроение у Дадли было паршивое, несмотря на то, что он сдал все экзамены и Салли была рядом. Через два дня они собирались ехать в Лондон знакомиться с родителями, и это вызывало у него затяжной мандраж. Хорошо, что Салли узнала правду. Он не хотел больше притворяться, что Гарри ему дорог. Воспоминания о нём раздражали — и не только потому, что с ним были связаны неприятные моменты детства, когда родители кричали и спорили, но и потому, что Дадли по неясным причинам чувствовал себя виноватым. Гарри Поттер — это неприязнь, раздражение, досада, страх и чувство вины. Кому захочется ворошить прошлое, чтобы снова всё это испытать?

— Прости, что я тебя расстроила, — тихо сказала Салли. — Я не пытаюсь никого винить или оправдывать и понимаю, что вам было тяжело — магглам вообще очень трудно уживаться с волшебниками, но у Гарри, возможно, не было выбора. В школе ему нелегко пришлось. Тот-Кого… Волдеморт — один тёмный маг — вернулся. А чтобы обрести назад тело, он совершил ритуал и использовал кровь Гарри, а ещё он убил другого школьника у Гарри на глазах, — она посмотрела на нахмуренного Дадли. — Не знаю, что сейчас происходит в магическом мире, но раньше я тайком от мамы ездила в магическую деревню и покупала «Ежедневный пророк». После победы о Гарри писали в каждом номере. В магическом мире он герой. Кажется, он работает аврором.

— Кем?

— Копом.

— Черт возьми, Гарри — коп, — усмехнулся Дадли. — Никогда бы не подумал, что у него хватит смелости стать копом.

— Мне кажется, ты его плохо знаешь, — Салли улыбнулась. — А еще мне кажется, вы с ним похожи.

— Неужели?

— Во время войны Гарри знал, что должен умереть, чтобы победить, и всё равно пошёл сражаться. Думаю, ты тоже так бы поступил.

Неуверенно кивнув, Дадли почесал свой коротко стриженный затылок и уставился вдаль, на пологие холмы Котсуолдса. На самом деле он считал довольно глупым рисковать собой ради каких-то иллюзорных идей, но он не стал разуверять Салли в своей смелости. Всё-таки она молодец! Умеет его приободрить. Обрадовавшись, что разговор о Гарри закончился на такой приятной ноте, он смело обнял Салли за плечи и поцеловал в макушку.

Ну и что, что она волшебница? Она так же не любит магов, как сам Дадли и его родители, она не пользуется совиной почтой и не летает через камин, она даже не сдала, слава Богу, экзамен по, как её… портации. Дадли не хотелось бы иметь жену, которая умеет сваливаться на голову прямо с неба. Зато Салли может использовать заклинания для ведения домашнего хозяйства — а это, как ни крути, большой плюс для семейной жизни. Убрать пыль, сложить одежду, помыть машину… Он так и представил, как по взмаху её волшебной палочки грязные носки вереницей летят в стиральную машину, бекон сам нарезается, чинится протекающая крыша… Дадли был уверен, что убедит маму полюбить Салли, а мама позже уговорит отца. У неё это отлично получается.

И всё это без главного аргумента в пользу Салли: она самая милая, добрая и красивая девушка на свете. И никакая магия это не изменит!

* * *

— И что? До Лондона вы не доехали? — спросил Гарри, когда пауза в рассказе Дадли стала его тяготить. — Как она пропала?

— Пять дней назад утром Салли вышла за покупками, и больше миссис Халлидэй её не видела.

— Все вещи на месте?

— Вроде да.

— А палочка?

— Пропала.

— Салли брала с собой палочку, когда ходила за покупками? — удивился Гарри.

— Нет, что ты! Она пользовалась ею очень редко, когда никто не видел.

— Хм. Возможно, миссис Халлидэй права, — Гарри постучал пальцами по столу и спрятал фотографию Салли в карман куртки. — Я бы хотел с ней поговорить и узнать больше про отца Салли — где он живет, чем занимается.

— Конечно, — Дадли угрюмо глянул на карман, в котором скрылась фотография. — Только она не знает, где сейчас мистер Перкс. Он несколько лет скрывался от этого вашего страшного тёмного мага, а ты хочешь, чтобы его нашла бывшая жена?

— Если женщина чего-то хочет, её сложно остановить, — сказал Гарри со странной улыбкой. — В любом случае, я поговорю с миссис Халлидэй и попробую найти мистера Перкса по своим каналам. Надеюсь, это будет сделать несложно. Сейчас ему уже незачем скрываться. Я тебе позвоню.

Уже на выходе из кафе Дадли вдруг остановился, вспоминая что-то важное.

— Да, Гарри, а как ты вообще? — спросил он. — Как работа? Не женился?

— Я в порядке. Работы много, и у меня есть девушка.

— А, понятно. А здоровье? У тебя раньше болел шрам.

— Больше не болит, — сухо заметил Гарри.

— А, ну ясно… А слава героя тебя не мучает?

— Мучает. Послушай, Дадли… Ты знаешь настоящую фамилию миссис Халлидэй?

— Нет.

— Жаль. Потому что её родственников тоже надо бы проверить.

Дадли не решился продолжить светскую беседу, и они с Гарри расстались у дверей кафе, как два посторонних человека, которые встретились по делу и, покончив с ним, навсегда расстанутся без сожаления.

— Мистер Поттер! Посмотрите на меня, мистер Поттер! Ну вот, уже лучше. Я вам дал противоядие. Не волнуйтесь, все будет в порядке, вы не успели превратиться. Эти гибридные мухи… Как их ни запирай, все равно парочка нет-нет да и вырвется на волю. Вы меня слышите, мистер Поттер?

Гарри приоткрыл глаза и увидел перед собой худое, землянисто-серое лицо, обрамленное тёмными космами, с безумно горящими глазами и большим ртом, изогнутым в кривой улыбке.

— Полежите до утра, и все пройдёт. Вовремя вы меня позвали — только не обязательно было так кричать, опасности никакой нет. Превращение в муху не страшнее, чем любое другое под оборотным, уверяю вас, разве что необычней. И если уж говорить про анимагов, то их вторая форма тоже бывает очень странной. Возьмём, например, жуков. Думаете, никто из магов не превращается в жуков? А-ха-ха… Я даже знал одного богомола. Но это так непрактично — надо всё время быть начеку. Тут уж и птица тебе враг, и кот — того и гляди сожрут. Но вы, полагаю, не имеете анимагической формы, мистер Поттер, — я прав?

Гарри тихо промычал и поднял правую руку — чешуйки исчезли, но кожа осталась зеленоватой.

— Мистер Перкс, скажите, что вам нужно?

— Всё утром, мистер Поттер, всё утром. Не волнуйтесь, вам ничто не угрожает. Мне просто нужно с вами поговорить о вещах, которые вы не стали бы обсуждать без принуждения. Да, каюсь — я поступаю нехорошо и, возможно, даже преступно, но, когда вы узнаете о моей проблеме, то не удивитесь, что мне на это плевать. Я так долго пытался решить её своими силами, но когда вы сами постучали в мою дверь, я понял, что это знак. Вас прислало мне само провидение — не зря я целую неделю пил Феликс Фелицис! Сначала Салли нашлась, а теперь вы здесь…

— Чего вы хотите? — спросил Гарри, понимая, что легко одолел бы этого старика и без палочки, если бы смог встать.

— Чтобы вы быстрей поправились и забыли о недоразумении с моей гибридной мухой. Кстати, как вам моё изобретение, а? На раз выводит из строя. Не надо ни с кем драться — в нужный момент запускай муху через вентиляцию в комнату, где спит твой враг, и всё. Без антидота он будет большим, беспомощным насекомым, а-ха-ха… Простите. Это я к слову. Я никого не собираюсь превращать в мух. Но если вдруг Аврорат захочет купить у меня несколько штук…

В этот момент ухо Гарри уловило отдалённый женский крик.

— Вы еще не в форме, — поспешно сказал старик. — Я приду утром. Еда на столе.

Он исчез, а Гарри против воли закрыл глаза и провалился в сон.

* * *

— Простите, мистер Поттер, что держу вас под прицелом. Я слабый человек, а вы сильный аврор, так что мне приходится соблюдать меры предосторожности. Я не стал вас связывать, заметьте. Я не молод, но реакция у меня хорошая. Поэтому прошу вас сидеть спокойно и не нервничать. Ваша палочка у меня, и я вам её верну. Позже. Но учтите, в этом доме могу колдовать только я сам. Так что оставьте свои аврорские штучки.

— Что вам нужно? — выделяя каждое слово, спросил Гарри.

Второе пробуждение в этой норе понравилось ему ещё меньше, чем первое: едва очнувшись ото сна, Гарри встретил тяжелый взгляд тёмных глаз, сверлящих его в утреннем сумраке. Мистер Перкс сидел на скамье и, наставив палочку на Гарри, ждал его пробуждения. Поход в туалет, быстрое умывание и завтрак под прицелом палочки не добавили приятных ощущений. Несмотря на голод, Гарри не мог впихнуть в себя бутерброд, но Перкс отказался что-либо обсуждать, пока он не поест. А теперь они сидели по разные стороны стола — Гарри на диване, Перкс на лавке — и вели разговор, который должен был всё наконец прояснить, но на самом деле всё ещё больше запутал.

— Мистер Поттер, я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

— Я вас слушаю, — Гарри нетерпеливо поёрзал, и под ним противно скрипнули пружины. Он понятия не имел, что интересует этого странного старика, полагая, что тот немного сбрендил, причем давно. И первый же вопрос Перкса косвенно подтвердил это предположение.

— Скажите, как поживает ваша душа?

— В каком смысле?

— Не болит? Не ноет?

— Спасибо, мистер Перкс, я в порядке, — спокойно ответил Гарри, решив выбрать тактику, подходящую, по его мнению, для общения с душевнобольными: во всем соглашаться, быть вежливым, пытаться выудить информацию. — А ваша?

— О, как же вы зрите в корень! — удивленно воскликнул Перкс. — Но мой вопрос вовсе не праздный. Значит, у вас всё хорошо… И вам не снятся кошмары?

— Крайне редко.

— Хм-хм… А раньше, до того как… до Битвы?

— К чему вы клоните?

— Скажите, когда вы были крестражем Волдеморта, что происходило с вашей душой?

Опешивший Гарри внимательно посмотрел в серо-землистое лицо Перкса и подумал, что тот совсем не прост. Его глаза блестели возбужденно, но не безумно.

— Каким крестражем?

— Не надо, прошу вас. Я знаю, как Волдеморт пытался обрести бессмертие. Я знаю про крестражи гораздо больше, чем вы думаете, но хочу узнать еще больше. Из первых рук.

— Могу я спросить, зачем?

— Поверьте, мистер Поттер, у меня в мыслях нет ничего криминального.

— Почему я вам должен верить?

— Вам придётся, — мрачно сказал Перкс и повел палочкой. — Я понимаю, вы аврор и не хотите, чтобы по вашей вине совершилось преступление. Так вот, уверяю, ваша информация пойдёт только во благо.

— Кому?

— Всем. Вам, и мне, и ещё одному человеку, — Перкс криво улыбнулся и добавил более дружелюбно: — Хорошо. Вижу ваш упрямый взгляд. Я расскажу вам часть своей истории, а потом задам вопросы. Может, узнав обо мне больше, вы станете мне доверять?

Гарри сомневался, что сможет доверять человеку, взявшему его в заложники и (предположительно) похитившему собственную дочь, но своим поведением он добился цели — разговорить Перкса. Поэтому он кивнул и, небрежно подперев рукой щеку, сделал вид, что расслабился.

— Всё началось в Хогвартсе. Да-а-а, — загадочно протянул Перкс, — всё так или иначе начинается в детстве. Вам это наблюдение может показаться тривиальным, но школа нас всех сильно изменила, особенно таких, как я, магглорождённых. Вы ведь тоже выросли среди магглов, так что вы меня отлично поймете. Окунувшись в мир магии, хочется хлебнуть её сполна, ею невозможно насытиться — у вас не было в юности похожего чувства? — не дождавшись ответа, он продолжил: — Кстати, я учился на одном курсе с хорошо знакомыми вам людьми, с Молли Пруэтт и Артуром Уизли.

Гарри удивленно повел бровями, и Перкс улыбнулся — его широкая, кривая улыбка прибавила немало морщин на сероватом лице. Внешний вид Перкса не вязался с его словами — Гарри был уверен, что Молли и Артур выглядят лет на десять моложе этого старика. Впрочем, зубы у него были белые, волосы густые и тёмные, а руки довольно сильные. Но лицо, а особенно глаза… Что-то в них было не так.

— Это я так, к слову, моя история с ними не связана, — продолжил Перкс. — Мы были на разных факультетах, да и… Так вышло, что в школе я имел мало общего с чистокровками. Лет в тринадцать я стал задумываться над тем, что не приходило им в голову: как много нам может дать магия и как слабо мы используем её потенциал. Она может лечить, обогащать, продлевать жизнь. Тогда я не думал о том, что обогатиться легче всего за чужой счёт, что вылечить можно далеко не все болезни, а продлевать нужно только счастливую жизнь… Признаюсь, ещё в школе я попробовал делать и первое, и второе, но больше всего меня увлекло третье. Кто об этом не мечтает, особенно в молодости? Стать бессмертным, неуязвимым — причем для достижения великих целей? Стать многовековым правителем двух миров, объединить их — да, я мечтал об этом, потому что мои родители были магглы, — Перкс сощурился. — Неплохо для тринадцатилетнего мальчишки?

— Неплохо, — подтвердил Гарри. — Знакомые идеи. О бессмертии и неуязвимости.

— Да, вы их узнали. Конечно! Кстати, я тоже был знаком с Томом, — сказал Перкс, — мы встречались в первую магическую войну, но я никогда не был его сторонником. Если хотите знать, меня в этом подозревали, но доказательств не нашли, потому что их не было. Я сам пожелал встретиться с ним, и это было просто, потому что после школы я подрабатывал в «Горбин и Беркс», а у Тома там сохранились связи. Его уверенность и спокойствие впечатляли… Он безоговорочно верил в две вещи: в свои силы и в бессмертие. Но потом, десять лет спустя, всё изменилось — он был уже не тем, совсем не тем. Всему виной, я полагаю, крестражи. Они опасны, губительны — и не только для души, но и для тела. Если бы я знал об этом раньше!

Перкс недовольно поморщился и слегка подался вперед. Кончик его палочки был в футе от лица Гарри.

— Я узнал про крестражи намного раньше, чем встретился с Томом. Библиотека Хогвартса — страшное место, вам не кажется?

Гарри неуверенно пожал плечами. Он провел в библиотеке много скучнейших часов своей жизни, но там же они с Роном и Гермионой сделали несколько интересных открытий. Впрочем, он предпочёл промолчать, чтобы не прервать откровения Перкса.

— Запретную секцию следует лучше оберегать от юных умов — вот что я хочу сказать, — заявил Перкс. — Мне было пятнадцать, когда я прочёл о крестражах в одной древней книге — «Тайны наитемнейшего искусства», а потом оказалось, что её когда-то читал Том. И я вовсе не уверен, что другие дети не видели этой книги. Просто многим из них — особенно чистокровным — с детства вдалбливали, что есть магия, от которой лучше держаться подальше, у них было слишком много правил, страхов и рамок. Лишь единицы погружались в магию с головой, не деля её на тёмную и светлую. Такие маги считали, что эти две стороны отличить невозможно, так же как нельзя отличить добро от зла или истину от лжи. У них слишком много граней… — Перкс внимательно посмотрел на Гарри. — Теперь, если я скажу, что одному из таких магов срочно нужна ваша помощь — вы ответите на мои вопросы?

Перкс умолк.

— Вы хотите создать крестраж? — спросил Гарри.

— Нет, вовсе нет! Как раз наоборот.

— Что значит наоборот?

— Избавиться от него.

Гарри посмотрел на Перкса с недоверием.

— Если вы читали ту книгу, то наверняка знаете, что маг, о котором идёт речь, совершил убийство. Вы просите меня помочь преступнику?

— Мистер Поттер, если бы всё было так однозначно… Человек, переживший войну, должен понимать, что такое убийство на войне. Да и в мирное время существует самооборона. Вот вы, например, во время войны или на службе никогда никого не лишали жизни — случайно? Разве вам не приходилось убивать?

Гарри мрачно посмотрел на Перкса, не зная, что сказать. Своими философствованиями тот застал его врасплох.

— Представьте себе, мистер Поттер, что волшебник, которому пришлось обороняться, ради спасения своей жизни — а может, и жизни близких людей — воспользовался ситуацией и, обладая нужными знаниями, совершил убийство, случайно создав при этом крестраж.

— Случайно? — воскликнул Гарри. — Это невозможно. Крестраж создается намеренно, через определенное заклинание.

— Хорошо, случайно — не то слово. В порыве страха и гнева, защищая себя, он решил уничтожить убийцу — допустим, Пожирателя смерти — но за мгновение до этого понял, что это его шанс. Выбрал объект для крестража, произнёс заклинание…

— Невероятно, — сказал Гарри.

— И, тем не менее, это правда.

Гарри хотел добавить, что убийство всё равно останется убийством, что Пожирателя смерти можно связать или оглушить, но Перкс прервал его мысли:

— Допустим, тот маг больше не нуждается в крестраже и хочет от него избавиться. Знаете ли вы, как это сделать?

— Это непросто, — сказал Гарри. — И очень болезненно. Но возможно. Один мой… друг рассказал мне, что создатель крестража может уничтожить его заклинанием, если искренне и полностью раскается в содеянном.

— Всей душой? — с неожиданной иронией спросил Перкс.

— Именно.

Перкс засмеялся, хрипло, с подсвистом.

— Вы издеваетесь, мистер Поттер? Передайте вашему другу, что он круглый дурак. У создателя крестража душа расколота, располовинена, разрезана на части… Она не умеет каяться! А если крестражей несколько, то тот огрызок души, который ещё теплится в теле, не может испытывать ни жалости, ни сочувствия. Какое раскаяние? Это глупая иллюзия… Вы думаете, душа, как сосуд с водой — отлил половину, и осталась такая же вторая половина? Так вот, ничего подобного. Есть вещи, которые нельзя делить, не разрушив их сущности. Они существуют только целиком. Этого не говорится ни в одной из книг, написанных умниками, сильными лишь в теории. При создании крестража первым уходит то, что делает душу уязвимой — сочувствие и способность любить. Душа становится легче и сильнее — и черствее. Она никогда не сможет полностью раскаяться.

— Крестраж можно уничтожить клыком василиска…

— Вы мне еще про меч расскажите, — сердито прошипел Перкс. — Меня интересует не то, как разрушить крестраж, а то, как восстановить душу.

— Вы обратились не по адресу, — холодно ответил Гарри, всё сильнее чувствуя исходящую от Перкса угрозу. — Откуда мне знать? Я же не раскраивал свою душу.

Перкс снова умолк, сильней сжав палочку и поиграв желваками.

— Хорошо. Тогда я задам другой вопрос. Вы были живым крестражем и остались целы после смерти Волдеморта. Как вам это удалось?

Гарри старался как можно реже вспоминать о том дне, когда ему пришлось умереть и воскреснуть, не хотелось ему этого делать и сейчас.

— Это долгая история, — неохотно сказал он.

— Мы не спешим, — ответил Перкс, и его глаза возбужденно блеснули. Что-то знакомое в их блеске пугало Гарри — нет, они не были красными, как у Волдеморта, но у этих двух взглядов было определённо что-то общее. — Больше всего меня волнует, что вы при этом испытывали? Страх?

Гарри молча кивнул.

— Отчаяние?

Гарри снова кивнул.

— Боль?

— Да, — сказал Гарри.

С каждым его ответом Перкс выглядел всё более подавленным.

— Сильней, чем от Круцио?

— Возможно.

Перкс нахмурился и на секунду закрыл глаза, и этого оказалось достаточно.

Гарри бросился вперёд, выдернул палочку из рук Перкса и, резво перемахнув через стол, повалил Перкса на пол лицом вниз. Тот не успел сообразить, что произошло, а Гарри уже скрутил ему руки за спиной, прижал их коленом и стал быстро расшнуровывать свой ботинок. Магия магией, но грубую мужскую силу никто не отменял. Шнурок был не самым надежным, но вполне подходящим средством для связывания. Для начала. Перкс, не ожидавший такого коварного нападения, громко и недовольно засопел. Затем Гарри вынул из пояса брюк ремень и связал ему ноги.

— Инкарцеро, — на всякий случай произнес он, тыча в Перкса его собственной палочкой, но ничего не произошло.

— Я же предупреждал, — хрипло сказал Перкс, — что здесь колдовать могу только я. У тебя ничего не выйдет.

— Алохомора! — крикнул Гарри, наведя палочку на дверь.

— Ты не выберешься отсюда без меня, — злорадно усмехнувшись, Перкс перекатился на спину и злобно уставился на Гарри. — Будем куковать здесь вместе, ха-ха-ха…

Не успел затихнуть его смех, как за пределами комнаты, где-то в глубине дома, снова раздался женский крик. Гарри прислушался, засунул палочку в карман и повернулся к Перксу.

— А как же ваша пленница? Она тоже будет куковать, но одна? Интересно, как долго она продержится без еды? У меня здесь хотя бы есть графин с водой, а что есть у нее? Впрочем, вам, наверное, всё равно — одной жертвой больше, одной меньше.

Перкс напрягся и перевел глаза на дверь.

— Ты не понимаешь, чурбан… Тебе не выбраться без моей помощи из этого дома! — вырвалось у него.

— Скоро меня хватятся, друзья найдут письмо от моего брата, встретятся с ним, узнают о вас и придут сюда. На это уйдет не больше суток.

— Какое письмо, какой брат… Ты думаешь, мы всё ещё у меня дома? — Перкс снова засмеялся, брызгая слюной. — У тебя есть свой офис, а у меня свой. И о нём никто не знает.

— По жучку в вещах в Аврорате определят моё местоположение…

— Твои вещи находятся не здесь. Я предположил, что в штаны аврорам вряд ли засунут жучок, а твоя куртка и палочка далеко отсюда. Развяжи меня, Поттер, говорю, я не причиню тебе вреда.

— Уже причинили. Я чуть не превратился в муху…

— Это всего лишь временное превращение, страшилка. Мухи живут недолго, как только муха погибает, тело принимает нормальную форму.

Из глубины дома раздался стук и женский голос, и на этот раз Гарри четко смог разобрать два слова: «Отец, пожалуйста!» Очевидно, Перкс их тоже услышал.

— Ваша дочь пострадает, если вы не выпустите меня. Не знаю, что с вами, мистер Перкс, — если вы больны, вас отправят на лечение в Мунго. Я прослежу, чтобы вам помогли лучшие колдомедики. Если вы не успели совершить ничего ужасного, вам ничто не грозит. Но если с Салли что-то случится…

— Ты встречаешься с Салли, — сказал Перкс, — может быть, даже любишь её... И поэтому ты должен немедленно развязать меня. Я не желаю ей вреда, я хочу ей помочь…

— Скажите, как открыть дверь, — угрожающе сказал Гарри. — Иначе хуже будет.

Старик отвернулся и умолк. Гарри наклонился к нему, проверил прочность пут, а затем подошёл к двери и попытался её выбить плечом. Дверь не поддалась ни на йоту.

Он уже стал раздумывать, не использовать ли лавку в качестве тарана, как за дверью вдруг раздались шаги и испуганный голос спросил:

— Кто здесь?

— Аврорат! — прокричал Гарри.— Откройте дверь!

Несколько секунд всё было тихо, затем в замке что-то щёлкнуло, дверь подалась вперед и распахнулась. На пороге комнаты стояла растрепанная молодая девушка в мятом сером платье. Она изумленно взглянула на Гарри и воскликнула:

— Гарри? Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя по просьбе Дадли. А что здесь делаешь ты?

Девушка перевела тревожный взгляд на тело на полу, Перкс повернул голову, и их глаза встретились.

— Понятия не имею, — испуганно прошептала Салли, — но я очень хотела бы выбраться отсюда…

— Салли, не глупи, ты знаешь, что я не причиню тебе вреда, никогда, — пробормотал Перкс, пытаясь приподняться.

— Гарри, пойдём отсюда… Помоги мне выйти из этого дома, пожалуйста, — в её голосе зазвучали слёзы. — Ни двери, ни окна наружу не открываются!

— А я вас предупреждал. Развяжите меня и отдайте палочку, поговорим спокойно, и все наши проблемы решатся, — прохрипел Перкс, но Гарри не стал его слушать. Он кивнул Салли, и они вышли из комнаты.

Гарри чувствовал себя невероятно глупо. Салли смотрела на него, как на манну небесную, как на спасителя, который вот-вот что-нибудь придумает и вытащит её из западни, а сам он от отчаяния дошёл до того, что призвал Кричера. Но, увы, эльф не появился. Этот проклятый дом был защищён от магии, и Гарри не представлял, что делать. Они с Салли попытались открыть или высадить окна, включая крошечное мансардное, и двери, включая входную, но всё было напрасно. Конечно, можно было обследовать все комнаты в надежде на чудо — или вернуться в подвал и попытаться договориться с Перксом. Но этот вариант Гарри приберег на крайний случай.

Спальня в дальнем конце коридора, в которой пять дней под замком провела Салли, не представляла интереса для спасения: в ней не было ничего, кроме одежды и обычных предметов мебели.

— Как ты открыла дверь? — спросил Гарри, разглядывая замок.

— Шпилькой для волос, — призналась Салли. — Я знаю, это киношный вариант, но он в конце концов сработал. Кстати, шпилька не моя, их тут много — значит, как минимум одна женщина здесь бывает.

— Или бывала, — мрачно заключил Гарри, заглядывая напоследок под кровать. — Тут мы ничего не найдём.

Он проверил пол и стены в длинном коридоре; пример Гриммо его научил: никогда не знаешь, где может быть спрятан ответ, но, кроме многолетней пыли, ничего не обнаружил. Остальные две двери из коридора, кроме входной, вели в крошечную кухню, в которой давно ничего не готовили, и в большую комнату, похожую на лабораторию, куда Салли поначалу отказалась входить.

— Вряд ли мы там найдём что-нибудь полезное, — замявшись у порога, сказала она.

Из комнаты доносились странные звуки и несло тиной.

— Нужно попытаться, — ответил Гарри. — Ты же не хочешь сдаться на милость отца?

Салли тяжело вздохнула и, пригнувшись в низком проёме, шагнула следом за Гарри в просторное помещение, освещённое дюжиной безвосковых свечей. По центру комнаты стоял длинный стол, заставленный всяким хламом, среди которого Гарри с содроганием заметил клетку с сотнями зелёных мух — они издавали неприятный гул, беспомощно стуча в стенки из мелкой сетки. Ему оставалось надеяться, что сетка достаточно прочна и что ни одна муха не ускользнула от внимания Перкса и не вырвалась на свободу — что за антидот ему дали с утра, осталось для Гарри загадкой. Стараясь ничего не трогать, они с Салли обошли стол, поглядывая на пустые, до блеска начищенные котлы и коробки, колбы, мешочки с ингредиентами для зелий.

— Твой отец зельевар? По нашим сводкам он проходил как продавец антиквариата.

— Раньше он варил и продавал зелья, — сказала Салли, принюхиваясь к неприятного вида куриной лапе, висящей на балке под потолком. — К нему приходили довольно странные покупатели. А вообще он сам всегда называл себя изобретателем.

Лаборатория оказалась самым ухоженным местом в доме и, судя по дивану в углу, она же служила Перксу спальней, хотя Гарри не мог представить, как Перкс умудрялся спать под жужжание мух.

— Знаешь, Гарри… Я бывала здесь, но очень давно, совсем маленькой, — сказала Салли, брезгливо разглядывая стоящие на стеллаже банки с шевелящимися насекомыми.

Гарри резко к ней повернулся.

— Что ж ты раньше молчала? Ты знаешь, где мы? Где находится этот дом?

— Не помню. Но я узнаю эту комнату, стеллажи — я здесь точно была, и не раз, и… здесь произошло что-то ужасное, Гарри. Давай уйдём отсюда, у меня дурное предчувствие! — Салли выглядела не на шутку испуганной.

— Как далеко ты собираешься уйти? — спросил Гарри, и Салли тяжело вздохнула. — Лучше нам остаться вместе и всё здесь осмотреть. Если мы и найдём что-нибудь интересное, то в комнате твоего отца.

— Но что ты собираешься здесь найти? Зелье, которое поможет нам вылететь в трубу? — она указала на странного вида агрегат с толстой металлической трубой, стоящий на столе. — Да я даже прикасаться к этим вещам не советую.

— Улики. Объяснение поступкам твоего отца. Что-нибудь, что поможет нам выйти из этого дома.

— Гарри, разве ты не понимаешь, что мы в ловушке?

— И хотим как можно быстрей выбраться.

Он с раздражением глянул на Салли, в очередной раз убеждаясь в том, как мало другие девушки походили на Джинни и Гермиону. Джинни казалась ему совершенно бесстрашной — во взрослой, профессиональной команде, где было много парней, её прозвали «Рисковая Джин». Гермиона, даже если чего-то и боялась, то не подавала виду — ну, если не считать тролля на первом курсе и полетов с Роном на метле прошлым летом. Да, она кричала так, что Рон потом два дня плохо слышал левым ухом. Джинни в трудной ситуации всегда поддерживала его, а Гермиона давала дельные советы. Если бы с ним сейчас были друзья, подумал Гарри, они наверняка бы уже нашли выход. Конечно, он не отказался бы и от помощи команды авроров… Подобный ход мыслей был непродуктивным, так что Гарри вздохнул и настроился на самостоятельное решение проблем.

— Хорошо, Салли, ничего не трогай, просто обойди комнату и скажи, если увидишь что-нибудь интересное.

— Интересное? Тут всё ужасно… Засушенные жабы. Банка с паучьими лапами. Ой, а тут кто-то шевелится!

Гарри подошёл к большому деревянному ящику, стоящему в углу, и поднёс ухо к крышке. Внутри что-то шуршало.

— Допустим, это крысы или змеи — да мало ли кто, мы не станем его открывать, — уверенно сказал он, и Салли, схватившая его за рукав рубашки, ослабила хватку и вздохнула с облегчением. — Салли, продолжай осмотр.

Она молча кивнула и, спрятав руки за спину, направилась к полке за диваном. Не успел Гарри проверить сундуки, стоящие под столом, как снова раздался её возглас:

— Ой! Гарри, смотри!

— Что?

Стукнувшись головой о нижнюю часть столешницы, Гарри бросился к Салли, но она сияла от восторга.

— Моя палочка!

— Молодец! Вот видишь. Где она была?

— Здесь, на полке. Но больше там ничего нет, — она вытянула руку и, указав на стул, с надеждой, почти умоляюще, произнесла: — Акцио, стул!

Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Гарри вздохнул и снова полез под стол.

— Если найдёшь и мою палочку, буду тебе очень благодарен. А пока ищи дальше. У тебя это лучше получается, чем у меня.

— Здесь ещё есть бумаги… Много бумаг — кажется, записи отца. Как ты думаешь, можно к ним прикасаться?

— Вряд ли отец расставил ловушки в собственной лаборатории, — ответил Гарри из-под стола. — Возьми их и полистай, может, найдешь что-нибудь полезное.

Салли уселась на диван, положила рядом с собой несколько толстых журналов и стала их просматривать. Гарри за это время обнаружил неполный ящик огневиски (если не врали этикетки) и коробку со старыми ботинками разных размеров.

— Не знаю, тут сплошные цифры и латинские названия. А вообще… в левой колонке даты, потом имена, потом, кажется, суммы, а справа названия и снова даты — ага, тут написано «заказ». Даты, когда заказано и куплено. Только вот что? Зелья? Изобретения? Если честно, я не хочу знать… Гарри, я уверена, это что-то незаконное.

Гарри снова вылез из-под стола, взял один из журналов и прочитал на обложке:

— Йодль-фердль-квендль… Что? Это даже на шифр не тянет. Белиберда какая-то, — пробормотал он, почесав затылок. — В любом случае, вряд ли в этих записях есть ключ к выходу. Хотя для Аврората они, возможно, представляют ценность, — он вернул журнал на полку и сказал: — Салли, попробуй всё-таки вспомнить, где находится этот дом. Ты наверняка не сидела взаперти, когда приходила сюда в детстве. Что было снаружи? Сад? Поле? Деревня? Лес? Холмы? Были ли рядом другие дома? Играла ли ты с детьми?

Она отложила журналы и озадаченно нахмурилась.

— Отец привозил меня сюда втайне от мамы, когда ему срочно нужно было работать, а меня не с кем было оставить. Мама всегда была против его экспериментов, она хотела, чтобы он нашёл нормальную работу…

— И что ты здесь делала?

— Сидела на диване, он тогда стоял в углу, вон там, — Салли махнула рукой в сторону стеллажа, — играла с живыми прищепками, змейками…

— А твой отец?

— Работал и просил не отвлекать его. Иногда к нему приходили другие маги. Я помню, что он с ними спорил и даже ругался, но, увидев меня, они обычно умолкали. Всегда, кроме одного раза, — Салли нервно поерзала на диване. — Да, я помню! Тогда дело дошло до драки — один маг долго чем-то грозил отцу, потом они достали палочки, я помню крики, заклинания и… Тот маг не видел меня, потому что я спряталась за напольной вазой — кстати, вон она! — возбуждённо воскликнула Салли, указывая на огромную медную вазу, лежащую на верхней полке стеллажа. — Да, точно! Когда тот маг и отец стали кричать, мне стало страшно, я спряталась за вазой, закрыла глаза, и меня здорово тряхнуло — кажется, я упала… Помню вспышку и боль. Знаешь, Гарри, именно из-за того случая я больше не хотела приходить с отцом сюда.

— Почему?

— Я стала бояться этого места. И отца немного тоже. С того дня он стал другим: молчаливым, сердитым. Он перестал шутить, больше не делал для меня живые игрушки. Они стали ссориться с мамой. Но всё равно я его любила. Спустя несколько лет, когда мама ушла, отец уговорил меня остаться с ним, сказал, что мы оба волшебники… «Ты должна закончить школу, научиться управлять магией. Ты не сможешь жить среди магглов. Твоя мама боится магии, она никогда не примет тебя такой, какая ты есть…», — Салли печально вздохнула.

— А потом? — спросил Гарри.

— Я пошла в Хогвартс, и всё было неплохо, но потом… Ты лучше меня знаешь, что началось, когда Волдеморт вернулся. Отец постоянно срывался, мы с ним больше не ладили. Думаю, он имел какие-то дела с Пожирателями. И я сбежала к маме. Мы переехали и прекрасно жили вместе почти пять лет, пока неделю назад отец не нашел меня и не притащил в этот дом. Знаешь, Гарри, он сильно изменился внешне — постарел, похудел… Я его с трудом узнала. Он попросил меня вернуться домой, но я естественно, отказалась. Мой дом давно в Девоне! Но разве его это волнует? Он стал обвинять меня в том, что я сбежала, что я вся в мать, бросила отца, не оставила даже адреса. Сказал, что давно ищет меня, что я ему нужна... Похоже, его совсем не волнует, что нужно мне!

— Как он нашел тебя?

— Не знаю. Я увидела его на улице возле паба, когда вышла в магазин. Согласилась поговорить, потому что боялась за маму. Не хотела, чтобы они встретились. Как только мы оказались в безлюдном месте, он перенес меня в Бодмин-Мур, а потом сюда. Запер в комнате. Не отвечал на вопросы. Вчера я услышала крики и поняла, что в доме ещё кто-то есть. Но я и не думала, что это можешь быть ты, Гарри! Господи, что ему от нас нужно?

Гарри вдруг осенило, и он стукнул себя по лбу.

— Ну конечно!

— Что? — спросила она.

— Нет, не может быть.

— В чем дело, Гарри?

— Салли, — мрачно сказал он, — кажется, я знаю, что произошло тогда в этой лаборатории. Я знаю, зачем ты здесь.

— Зачем?

— Я не уверен, но… Ты нужна отцу, чтобы он мог исправить свою ошибку.

— Гарри, не пугай меня, — её голос дрогнул. — Проклятая магия… Почему она не оставит меня в покое?

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — с деланной радостью сказал Гарри. Женские слёзы напрягали его не меньше, чем гибридные мухи. — Возможно, отец действительно хочет тебя спасти.

— От чего?

— Я не уверен, поймешь ли ты…

— Гарри, скажи мне!

Он немного помедлил, раздумывая, как лучше всё объяснить, и решил начать с главного.

— Салли, я думаю, что ты его крестраж.

— Что? Что это значит?

Гарри вздохнул.

— Это значит, что твой отец будет беречь тебя как зеницу ока. Но об этом мы поговорим потом, потому что у меня появилась идея, как отсюда выбраться, — он отдёрнул приоткрытую ширму, возле которой стоял, и за ней открылась высокая ниша с каменным порожком. — Вылететь в трубу, говоришь?

— Что там? — спросила она.

— Камин. И, надеюсь, он здесь не для обогрева.

— Дракклова задница, — Гарри первым нарушил долгое молчание. Усевшись за стол в крошечной кухне, они с Салли обедали найденным на подоконнике печеньем и запивали его тыквенным соком.

— Ничего страшного, вдруг мы его ещё найдём, — апатично сказала Салли, видимо, пытаясь утешить не столько Гарри, сколько саму себя.

Он в этом сильно сомневался. Какой идиот станет держать летучий порох вдали от действующего камина? Вывод напрашивался сам собой: либо камином давно не пользовались, либо через него можно было только прийти в лабораторию, но не выйти. Насколько могла вспомнить Салли, покупатели действительно приходили к Перксу через камин — тогда он ещё не был завешен ширмой, но вот как они уходили? Кроме того, оставался открытым вопрос, в какой части Англии они могли находиться. Все попытки Гарри связаться со знакомыми каминами закончились провалом. Ни Гриммо, ни Нора, ни, естественно, Министерство не были частью местной каминной сети. Он назвал несколько дежурных адресов из разных частей Британии, служивших для подстраховки авроров, но его крики в прямом смысле вылетели в трубу. Они с Салли перебрали все знакомые им камины в надежде связаться хоть с кем-то из знакомых, но всё было напрасно. Дом словно испытывал их терпение, но альтернатива вернуться в подвал и поговорить с Перксом по-прежнему казалась Гарри неприемлемой.

Салли сидела за столом, задумчиво подперев щёку ладонью. После того, как они снова обыскали весь дом в поисках летучего пороха, Гарри пришлось выдержать допрос с пристрастием и подробно рассказать ей о крестражах. Он не ожидал от Салли такого напора — впрочем, после активных расспросов она сдулась и теперь с удручённым видом выдавала вслух свои невесёлые мысли.

— Мой отец специально кого-то убил. Он расколол свою душу и разместил в меня половину. И всё это, чтобы стать неуязвимым. Мне было пять лет…

Гарри понимал, как это ужасно — вдруг узнать, что внутри тебя есть нечто чужеродное от человека, которого ты ненавидишь и боишься. Носить в себе даже малую частичку души Волдеморта было подобно отраве или болезни. Но осознавать, что использовать тебя в качестве живого сосуда мог близкий человек, было вдвойне горше.

— Я не понимаю, — Салли печально покачала головой, — часть его души сидит во мне столько лет, а я даже не почувствовала.

— Салли, я могу ошибаться, — пошёл на попятную Гарри. Он уже пожалел, что не оставил свои догадки при себе, потому что настроение Салли ему совсем не нравилось. — Возможно, твои детские воспоминания никак не связаны с крестражем. В конце концов, твой отец сказал мне, что хочет помочь другу, он ни слова не говорил о тебе.

— Ага, зачем тогда он спросил тебя о живом крестраже… Гарри, разве так можно?

— Послушай, — попытался приободрить её Гарри, — главное, что теперь он хочет вернуть всё, как было, для этого и нашёл тебя.

— И притащил сюда против воли и запер в комнате. Почему он не мог всё честно рассказать? Он не понимает, как волнуется мама? И Дадли тоже…

Дадли. Лучше поговорить о Дадли.

— Когда ты пропала, твоя мама сразу поняла, что к чему, а Дадли бросился тебя искать. Я рад, что он ко мне обратился, — соврал Гарри, — только пока от меня мало толку, — а вот это была истинная правда. — Лучше расскажи, как ты познакомилась с моим братом?

Салли расправила плечи, криво улыбнулась и загадочно посмотрела на окно, замазанное жёлтой краской. Её улыбка очень напоминала улыбку Перкса.

— Это случилось двадцать третьего апреля.

Надо же, какая точность, подумал Гарри, у неё тоже пунктик на датах. Или они с Дадли оба ведут отсчет.

Ему пришлось заново выслушать драматичную историю развития дружбы Дадли и Салли, содержащую не самый лестный экскурс в его собственное детство. Салли позабыла о крестражах и засияла от счастья. Она перечислила все победы Дадли на ринге и все предметы, которые он изучал в колледже; рассказала, как красиво он за ней ухаживал и сколько подарил букетов, описала его бескорыстие, благородство, смелость и широту взглядов, горячо убеждая Гарри, что далеко не каждый маггл на месте Дадли согласился бы встречаться с волшебницей. Её очень впечатлило, что он отважно бросился её искать и для этого перешагнул через себя и связался с ненавистным ему магическим миром в лице Гарри.

От усталости Гарри стал пропускать её слова мимо ушей и отвлекся на размышления о том, как часто люди глупеют от любви и перестают реально смотреть на вещи. Бескорыстный, благородный Дадли… Гарри подумал о Джинни, которая ошибочно считала его самым красивым, надёжным, добрым и бескорыстным мужчиной на свете, а затем стал примерять эту идею на Рона и Гермиону и пришёл к выводу, что любовь не повлияла на их умственные способности, а пошла им только на пользу: они, как и раньше, прекрасно замечали и бурно обсуждали недостатки друг друга. По крайней мере, прозрение не застанет их врасплох…

— …хотела сообщить ему, где я, чтобы он не волновался. Ой! — воскликнула Салли, и они оба замерли, прислушиваясь к новому, незнакомому звуку: странный, пугающий гул шёл словно из-под земли. — Что это было? — спросила она, когда гул стих.

— Понятия не имею, — ответил Гарри.

— Такое впечатление, что рядом дом сносят.

Гул повторился.

— Может, гроза? — неуверенно предположил он. Жизнь подбрасывала новые проблемы, а он ещё не разобрался со старыми. Они выждали несколько секунд.

— Что мы будем делать? У тебя есть план? — спросила Салли, но Гарри не успел ответить, потому что стены затряслись, а в буфете зазвенела посуда. Они вскочили по разные стороны стола и прислушались.

— Что за чертовщина? — воскликнул Гарри, чувствуя, как дрожит пол.

— Похоже на землетрясение, — ответила Салли. — Надеюсь, наши тела не будут навеки погребены в развалинах этого дома?

— Без паники. Мы же не в Гималаях, — сказал Гарри, подозрительно прислушиваясь к тишине и не ожидая от неё ничего хорошего. Он оказался прав: пол задрожал с новой силой, гул снаружи явно приблизился.

— Гарри, кажется, я знаю, где мы, — испуганно пробормотала Салли, делая большие глаза.

— Ну?

— Я вспомнила! Вспомнила, что было снаружи дома.

— Дай угадаю: горы? — скептически заметил он.

Она помотала головой.

— Нет. То есть да. То есть всё ещё хуже.

— И что это?

— Конечно, как я могла забыть…

Гарри считал себя вполне терпеливым, но сейчас его одолевало желание подойти к Салли и хорошенько её тряхнуть. В экстренной ситуации каждая секунда была дорога.

— Ну? Что было снаружи?

— Курящий старик.

— Кто? — удивлённо переспросил он.

— Вулкан. Гарри, это был вулкан.

Мысли понеслись в голове с бешеной скоростью, и первая была самая бесполезная: «Почему я так плохо учил географию?» Пол снова задрожал, теперь снизу чувствовались равномерные толчки.

— Вулкан… Как далеко от дома?

— Гарри, мне было пять лет! Думаешь, я умела прикидывать расстояние в милях?

— Мерлинова борода… Что же делать? — он нервно взъерошил волосы. — Салли, ты не помнишь, где в Британии есть вулканы?

Она посмотрела на него, будто он сбрендил, и дипломатично сказала:

— Мы точно не в Британии.

— А ближайшие?

— Их не так много, — Салли оперлась о стол и задумалась. — Италия? Хотя нет, судя по холоду в разгар лета, это вполне может быть Исландия.

— Исландия? Это же чёрт знает где! — воскликнул он.

— Гарри, от Шетландских островов до Исландии ближе, чем до Франции. Но как это нам поможет? Интересно, — с горечью добавила она, — если маг вместе со своим крестражем расплавится в лаве, его душа восстановится?

— Исландия, Исландия… Если хочешь знать, в Исландии имеется как минимум одна база авроров, и там есть камин, только название у него ужасное, — возбуждённо сказал Гарри. — Там вообще все названия длинные и ужасные, а камин этот называется… Чёрт возьми, я же учил, я помню… Фьордлик-йоглик… Да, что-то вроде того, — уже на бегу добавил он, мчась назад в лабораторию. — Фьордлийогль! Салли, если нам повезет и этот камин не бутафорский, если мы действительно в Исландии, если вулкан не разнес там всё к дементорам, если дежурные авроры на базе не спят — что маловероятно, потому что при таком грохоте фиг уснёшь…

Он слышал, как Салли бежит следом, и оглянулся уже возле ширмы: она смотрела на него с надеждой, тяжело дыша от бега.

— У нас нет летучего пороха, — напомнила Салли.

— Я только поговорю. Если камин в сети, получится…

Гарри отодвинул ширму, засунул голову в камин, выдохнул и чётко проговорил:

— Фьордлийогль!

Сначала ничего не произошло, но потом перед глазами замелькало, сквозь гул и треск послышался шум голосов, и наконец Гарри увидел большой зал, в котором метались и кричали люди. Часть из них была в синей форме. Недалеко от камина стоял молодой мужчина в мантии и, размахивая палочкой, наводил чары.

— Мистер! Мистер! — завопил Гарри. — Нам нужна помощь! Мы застряли! — его голос потонул в шуме, никто не обращал на него внимания. Вдруг молодой маг в мантии повернулся к камину и, наставив на него палочку, что-то сказал на непонятном языке.

— Мистер! Помогите нам! — снова крикнул Гарри.

— Каминная сеть небезопасна! — сердито воскликнул мужчина по-английски. — Эрайвайёкюдль проснулся! Эвакуация по плану А, сейчас же освободите камин, я его запираю: раз, два…

— Подождите! — закричал Гарри. — Я Гарри Поттер, из Лондонского Аврората! Мне нужна помощь!

— Мистер Кто-вы-там, каминная сеть вот-вот будет отключена! Вы что, хотите, чтобы вам оторвало голову? Эвакуируйтесь по плану А, через портал «Синий вулкан», активация словом Эрайвайёкюдль.

В этот момент в комнате кто-то завопил, зал затрясся, и Гарри почувствовал, как его шея сжимается в тиски; стало темно и невыносимо душно, всё поплыло перед глазами; он замахал руками и подался назад, пытаясь вернуться в злополучный дом, но камин его не пускал. Наконец кто-то с силой дернул его за ноги, Гарри словно вынырнул из вязкой полыньи, судорожно вдохнул и открыл глаза.

— Прости, ты не ударился? — спросила встревоженная Салли. — Мне показалось, тебе нужна была помощь.

— Спасибо, — пробормотал Гарри, садясь на полу и потирая ушибленное плечо. Для своей хрупкой комплекции Салли проявила недюжинную силу. — Эрайвайёкюдль!

— Что-что? Гарри, ты в порядке?

— Салли, запомни, а лучше запиши: Эрайвайёкюдль…

— Эрай-вай что?

— Ё-кюдль!

— Хорошо, я запомнила. Эрай-вай-ёкюдль, — успокоила его Салли и с тревогой спросила: — Ну что, сработало?

— Э-э-э… почти, — Гарри поднялся, готовый к решению новой задачи. — Салли, мы должны срочно эвакуироваться через портал «Синий вулкан».

— Хорошо. А как?

— Думаю, в Исландии во всех домах волшебников предусмотрены порталы для экстренной эвакуации. Мы с тобой два раза облазили этот чёртов дом. Тебе ничего такого не попадалось?

— Какого?

— Ну, не знаю, — Гарри сделал непонятный жест рукой, — похожего на синий вулкан. Он должен быть на виду — если твой отец, конечно, не наплевал на местные правила.

— Эм… Может быть вот это? — спросила Салли, указывая на небольшую тёмно-синюю пирамиду, стоящую на каминной полке.

Гарри повернулся, схватил пирамиду, сдул с неё пыль и заметил, что у пирамиды красный верх — она и правда напоминала макет вулкана. Перевернув её жерлом вниз, он с интересом уставился на нижнюю грань, а затем протянул её заинтригованной Салли: на основании было написано: «Эрайвайёкюдль».

— Ну что? — спросил он, чувствуя, что в комнате за несколько минут стало намного теплее. — Ты готова?

Салли посмотрела в пол, напряженно закусила губу, а потом подняла глаза на Гарри. Он понял её без слов.

— Пойдём быстрей, здесь становится жарко, — засунув пирамиду под мышку, он быстрым шагом направился к выходу из лаборатории.

Дверь в подвал была по-прежнему заперта. Гарри повернул дверную ручку и осторожно заглянул внутрь, ожидая подвоха — он был уверен, то Перкс давно освободился от шнурка и ремня. Из комнаты пахнуло жаром. Перкс, сидевший на диване, повернулся на звук и выпалил:

— Где Салли? — она с опаской выглянула из-за плеча Гарри, и Перкс добавил: — Вы что, оглохли? Где вас носит? — заметив пирамиду в руках Гарри, он указал на неё пальцем и вдруг весь затрясся. Губы Перкса посинели, он стал медленно оседать на пол. — Эрайвай… — успел пробормотать он, прежде чем его глаза закатились, и рухнул вниз.

— Отец, что с тобой? — закричала Салли, вбегая в комнату. Она бросилась к отцу и стала тормошить его, причитая: — Гарри, что с ним? Ай, пол горячий! Гарри, сделай что-нибудь!

Снаружи загрохотало, за окном стало темно, как ночью, и Гарри, недолго думая, схватил Салли за руку, вытянул перед собой синюю пирамиду и сказал:

— Эрай-вай… Дракклова задница… Эрайвайёкюдль!

К их радости, портал сразу засветился, сообщил что-то важное на незнакомом языке, и все трое эвакуировались в безопасное место строго согласно плану А.

— Vandlega! Vandlega!* — прокричали у Гарри над ухом.

В небольшой лощине, зажатой с двух сторон безлесными холмами, куда прибывали маги, было шумно и суетливо. Многие эвакуировались целыми семьями, и у каждой группы имелась своя синяя пирамида. Земля больше не дрожала, но в воздухе повис еле уловимый запах дыма. Гарри поднял голову: в небе со стороны правого холма висела пепельная туча, напоминающая огромного дементора. На траве у его ног сидела Салли и пыталась привести в чувство отца.

— Skraning!** — донеслось слева, и Гарри, повернувшись на голос, увидел неподалёку, за низкой ивой, небольшую палатку, а возле неё знакомого молодого аврора в синей форме. Именно он несколько минут назад приказал голове Гарри, торчащей из камина, эвакуироваться по плану А.

— Подожди здесь, только никуда не уходи, — сказал он Салли и достал из узкого кармана, пришитого вдоль голени на аврорских брюках, палочку Перкса. — Люмос!

Палочка раздумывала всего несколько мгновений, а затем выпустила сноп искр. Гарри выдохнул с облегчением и бросился к палатке.

— У нас раненый, — сказал он, подбегая к молодому аврору.

— Вы не местные? — спросил тот по-английски.

— Мы из Британии.

— Сколько вас?

— Трое.

— Что с раненым?

— Не знаю, с ним сейчас дочь, но, кажется, ему нужна срочная помощь.

Аврор подозрительно оглядел Гарри с головы до ног и остановил взгляд на его форменных брюках.

— Как вас зовут?

— Гарри Поттер.

— Хельга! — крикнул аврор, и из палатки показалась полная медиведьма с румяным лицом; её белая шапочка сползла на бок, кудри растрепались. — Хельга, Гарри проводит вас к раненому, только не забудьте всех зарегистрировать, — сказал он и тут же отвлёкся на пожилого мага в жёлтой мантии. — О, Олафур!

Дальше пошла быстрая тирада по-исландски, из которой Гарри не понял ни слова — впрочем, ему было не до знакомств или выяснения отношений. Пробравшись сквозь шумное семейство, создавшее очередь у стола регистрации, они с Хельгой побежали к лежащему на земле Перксу — тот уже открыл глаза, поднял голову и попытался сесть.

— Что с вами, мистер? — спросила медиведьма, проворно для своего веса опускаясь на колени. Шапочка с её головы упала в грязь, Перкс её поднял и, делая вид, что хочет её очистить, потянулся за своей палочкой, которую держал Гарри. Гарри возмущенно надул щёки, выпустил Тергео и сам передал шапочку Хельге.

— Просто перенервничал, ничего серьезного, — сказал Перкс. — Простите, что побеспокоили. У вас, наверно, дел невпроворот, а тут бестолковый старик с панической атакой. Не люблю вулканы, знаете ли.

— Как вас зовут?

— Бойд Перкс.

Хельга с суровым видом надела шапочку, вынула из сумки лекарство и сказала тоном, не терпящим возражений:

— Откройте рот, Бойд, это вас успокоит.

Перкс подчинился, она влила ему в рот несколько капель, спрятала склянку и, поднявшись на ноги, спросила:

— Какой номер вашего портала?

— Сто шестой, — Перкс указал на лежащую в траве синюю пирамиду и попытался встать. Салли бросилась ему на помощь, но он лишь недовольно отмахнулся.

— Вы точно в порядке? — спросила Хельга, вглядываясь в его серое лицо. — Мне не нравится ваш вид.

— Я в порядке, — ответил он и покачнулся.

— Вы что, пьяны?

— Есть немного, — рассмеялся Перкс.

Гарри и Салли переглянулась.

— Отец, но ты же не… — начала Салли.

— Что это такое? Приходится тратить драгоценное время на всяких пьянчуг! — воскликнула Хельга и фыркнула так громко, что её большое тело задрожало от возмущения. — Думаете, кроме вас мне здесь некому помогать?

Она уже собралась уходить, но в разговор вмешался Гарри:

— Мисс, простите, как нам связаться с Англией? — и вежливо добавил: — Я из Лондонского Аврората.

— Портключи для иностранцев организуются каждые три часа. Если поторопитесь, успеете на ближайший до Глазго. Обратитесь к Йоханне.

— Йоханне? Как её фамилия? — спросил Гарри.

— У неё нет фамилии, — ответила Хельга. — В Исландии ни у кого нет фамилий. Кроме иностранцев, конечно. А вы что, на задании?

Гарри помедлил с ответом всего секунду.

— Нет, по частному делу.

— Мы впервые в Исландии, любовались красотами, гостили у отца, а тут такое, — встряла Салли, но Хельге было не до их семейных историй.

— Не стойте тут, если не хотите, чтобы кто-нибудь приземлился вам на голову. Поляна не резиновая, — перебила она и поспешила к палатке, ворча себе под нос.

Гарри подошёл к пошатывающемуся Перксу и на всякий случай принюхался. Алкоголем от него не пахло, только умиротворяющим бальзамом. Либо его действительно качало от слабости, либо это был очередной спектакль, как с шапочкой и палочкой. Взяв Перкса за локоть одной рукой, Гарри почувствовал, как палочка стала скользить в ладони, словно норовила выскочить и сбежать к хозяину. Что за чертовщина? Сжав покрепче кулак, он сказал вполголоса:

— Сейчас, мистер Перкс, мы поговорим с Йоханной и отправимся в Глазго, а оттуда… Где, говорите, мои куртка и палочка?

— У меня дома, в Бодмин-Муре, — спокойно ответил Перкс, косясь на палочку.

— Отлично. Значит, оттуда — в Бодмин-Мур, — стараясь не привлекать к себе внимание, Гарри потащил Перкса к палатке. — Я всё ещё надеюсь разобраться с нашими проблемами частным образом. Но если вы выкинете какой-нибудь финт, — он сурово глянул на Перкса, но тот, несмотря на насмешливо-гордый вид, еле волочил ноги, — мы отправимся прямиком в Лондонский Аврорат.

— Не надо в Аврорат, — пробормотала семенящая следом Салли.

— Я вас понял, — сказал Перкс, сердито блеснув глазами. Кожа на его лице казалась натянутой и тонкой, как пергамент.

— И никаких панических атак, — предупредил Гарри.

— Это другое, — усмехнулся Перкс, опираясь на Гарри всем весом. — Нет такого вулкана, который бы меня испугал.

Волшебники по-прежнему прибывали на поляну, но особого волнения среди них не наблюдалось, так что Гарри решил, что для большинства исландцев ситуация была вполне обыденной: извержение, портключ, эвакуация, вся семья в безопасном месте. Если им повезет, их дома останутся целыми, и они скоро вернутся домой. Интересно, подумал он, что делают те, кого извержение застало в дороге или вне дома? И как эвакуируются магглы? В поле зрения Гарри находилось не более двадцати человек. После прибытия они сразу направлялись к столу регистрации, называли номер портключа, заходили в палатку и исчезали, из чего Гарри заключил, что внутри палатка была огромной или же в ней имелся многосетевой портал. При Лондонском Аврорате тоже имелись передвижные пункты экстренной помощи на случай наводнения или пожара (слава Мерлину, вулканов в Англии не водилось), но Гарри за два года работы ни разу не довелось ими воспользоваться. Ему было любопытно увидеть, что для эвакуации придумали исландцы.

— Сто шесть, Бойд Перкс с семьей, пострадавших нет, — пробормотал Перкс у стола регистрации. Девушка сделала пометку, кивнула и указала на вход в палатку. Гарри раздвинул края плотной ткани, и они втроем зашли внутрь.

То, что он увидел, превзошло все его ожидания.

Внутри палатка была внушительных размеров и имела форму неровного конуса, из вершины которого струился свет, по бокам от входа стояли столы и несколько кроватей, и возле одной из них суетилась Хельга, но всё это Гарри отметил лишь краем глаза. На самом деле его внимание привлекло другое: в самом центре палатки зияла огромная чёрная дыра, похожая на жерло потухшего вулкана — в ней, пожалуй, мог бы уместиться небольшой дом. Один из краёв дыры был ниже других; возле него стояли четверо волшебников, которым что-то втолковывала молодая девушка в форме. В руках волшебники держали большие жёлтые круги, вроде спасательных на воде. Из дыры доносились глухие, неприятные уху крики. Гарри глянул на Перкса: тот, несмотря на слабость, с живым интересом осмотрел палатку и скептически поднял одну бровь; Салли глазела перед собой, открыв рот от удивления.

Наконец девушка в форме достала палочку, произнесла незнакомое Гарри заклинание, и внутри дыры тускло засветилась дорожка, резко уходящая вниз. Четверо волшебников уселись на свои круги один за другим; дождавшись команды, первый оттолкнулся ногами и уверенно ринулся вниз; через секунду за ним поехал второй, потом третий, а вот четвертый замешкался и стал с испуганным видом задавать девушке вопросы. Она нетерпеливо закивала, а затем, глянув на постепенно гаснущую дорожку, подтолкнула его круг к спуску, и волшебник с криком полетел следом за остальными.

— Эй, Гарри, всё в порядке?

Гарри обернулся. Позади него стоял всё тот же знакомый аврор.

— Да, спасибо.

— Меня зовут Гуннар. Не хотите связаться со своим Министерством? — он снова глянул на форменные тёмно-серые брюки Гарри, выдававшие в нём коллегу-аврора. — Там, наверно, беспокоятся. В этот раз извержение очень сильное.

Гарри сжал локоть Перкса и помотал головой. Ему было странно оставаться неузнанным; последние два года слава преследовала его по пятам, как назойливая девица. Он был уверен, что сам справится с Перксом и сомневался, что кто-то хватится его раньше, чем завтра утром, в его рабочую смену в Аврорате. Джинни уехала на недельные сборы, Рон собирался работать допоздна, помогая Джорджу во «Вредилках», а Кричер не имел дурной привычки поднимать шум при отсутствии хозяина.

— Я здесь по частному делу, приехал в гости. Нам бы портключ до Глазго. Хотя… — он искоса глянул на внешне безучастного ко всему Перкса и задумался о подстраховке, — я напишу сообщение и попрошу вас передать его завтра нашему Главному Аврору, мистеру Робардсу.

— Хорошо, напишите, что нужно, вон за тем столом, записку отдайте мне, а потом идите к Йоханне, — сказал Гуннар, указывая на девушку у края чёрной дыры. — Только побыстрей, международные порталы открываются строго по часам.

— Это портал? — спросил Гарри.

— Многоразовый подземный портал, переносит на любое расстояние. Очень удобно для отдалённого северного острова. Странно, что на вашем острове такими никто не пользуется, — Гуннар хмыкнул и, услышав снаружи палатки тревожные голоса, направился к выходу.

— Нам придётся прыгать в яму, сидя на этой жёлтой штуке? — испуганно спросила Салли, после того, как Гарри написал и отдал Гуннару записку для Робардса с корнуоллским адресом Перкса.

— Да, Салли, слушай внимательно инструкции и ничего не бойся. Считай, что это горка в парке развлечений, — сказал Гарри, глянув на Перкса. Тот по-прежнему выглядел бледным и еле волочил ноги, но Гарри не расслаблялся, полагая, что нужно держать ухо востро. — Из Глазго мы сразу перенесёмся в Бодмин-Мур, я возьму свою палочку и вещи, а дальше видно будет.

— Может, лучше переждём здесь, — пробормотала Салли, но Гарри её уже не слушал. Они с Перксом подошли к Йоханне, Гарри назвал пункт назначения, и она, быстро выдав всем троим круги, попросила их поспешить.

— Я могу перемещаться вместе с другом? — уточнил Гарри. — А то ему нехорошо.

— Конечно, но постарайтесь не выпасть из круга, это опасно, — ответила Йоханна. — Энгоргио!

Круг Гарри расширился, и они с Перксом уселись на мягкое дно спиной друг к другу, выставив ноги наружу. Ощущения от такого соседства были весьма неприятные, но Гарри боялся отправлять Перкса одного. Во-первых, они так и не выяснили, что за внезапная болезнь на него напала, и Гарри не хотел, чтобы Перкс вывалился из круга и затерялся где-нибудь между Исландией и Шотландией. С другой стороны, он не мог гарантировать, что всё это не было спектаклем и что Перкс не сбежит при первой возможности.

— Готовы? — спросила Йоханна.

Гарри кивнул, Перкс пожал плечами, Салли, сидящая впереди на своем круге, испуганно прошептала что-то невразумительное.

— Прибытие в Глазго в течение минуты. Если задержитесь, не переживайте, во время землетрясения дорога может занять больше времени. Крепко держитесь за круг. Приятного перемещения! — воскликнула Йоханна, взмахнула палочкой и перед ними загорелась ведущая в яму дорожка. Она так круто спускалась вниз, что у Гарри захватило дух, словно он был на русских горках. Он не боялся полётов — наоборот, ощущение парения и свободы его пьянило — однако путь по подземному порталу не представлялся ему приятным. — Вперёд, — крикнула Йоханна, и Гарри, оттолкнувшись ногой от пола, подвинул круг на самый край ямы и соскользнул в бездну следом за жёлтым кругом Салли.

Уже проваливаясь вниз, он услышал за спиной истошный вопль, что-то вроде: «Стоп! Стоп!», но выяснить, в чем дело, не было никакой возможности: они втроем мчались по тёмному коридору вдоль горящей линии, которая, как ниточка, связывала их с Глазго. Падение было весьма условным: их не заносило на поворотах, не было свиста ветра в ушах, сердце в груди не падало, и у Гарри скоро создалось впечатление, что это горящая дорожка бежит под ними, а не наоборот.

Как и обещала Йоханна, перемещение оказалось долгим, но уже через несколько секунд Гарри опомнился, отвлекся от новизны ощущений и стал следить за Перксом, и как раз вовремя, потому что тот, заприметив свою палочку, выпустил кольцо на круге, за которое им приказали держаться, и потянулся к карману Гарри. И в этот момент светящаяся линия погасла.

Впереди раздался крик Салли. Гарри почувствовал, как напрягся Перкс, круг заметно тряхнуло, потом ещё раз и ещё, и Гарри наконец ощутил знакомое чувство скручивания в животе, возникающее при перемещении по порталу. Без светового сопровождения круг бросало из стороны в сторону; они словно сбились в пути во время падения в пропасть. Ему хотелось успокоить истошно вопящую Салли, но он сам не на шутку перепугался. Очевидно, с перемещением что-то пошло не так, и крики «стоп» при их отправке из палатки были не случайны.

— Что происходит? — спросил Гарри у Перкса, которого не было видно в кромешной тьме.

— Вулкан, — крикнул тот, — нас не пускает вулкан.

Это ни капельки не приободрило Гарри. Ему ничего не оставалось, как крепче вцепиться в кольцо и ждать, когда их выплюнет эта чёртова дыра. После нескольких секунд тряски и грохота вперемешку с воплями Салли (она жива, и это радует, подумал Гарри) впереди появился просвет, который стал быстро приближаться и расширяться, и наконец их круги вынесло наружу, точно шлюпки океанской волной.

Приземление прошло мягко, но то, что они увидели, заставило даже Гарри открыть рот. Вот это эвакуация по-исландски! Он назвал бы такую эвакуацию «из задницы тролля в пасть дракона». Они втроём вылезли из кругов, встали рядом и молча уставились перед собой.

Вулкан был страшен и величественно-красив. Ветер уносил чёрный пепел, вырывающийся из жерла, в противоположную сторону, а вот лава, наоборот, стекала прямо к ним по левому склону, огибая огненным потоком огромную скалу. Вероятно, эта скала и спасла им жизнь.

Очнувшись от гипноза великолепного зрелища, Гарри почувствовал, как ему жарко.

— Господи боже мой, — прошептала стоящая рядом Салли. Выглядела она ужасно: всклокоченные волосы прилипли к вискам, нижняя губа прокушена.

— Ты в порядке? — спросил Гарри.

Она неуверенно кивнула и спросила:

— Гарри, что дальше?

— Сейчас мы выберемся отсюда. Думаю, что смогу вернуть нас на поляну, — Гарри достал палочку и повернулся к Перксу, который выглядел намного бодрей, чем раньше. — Давайте руку!

— Подождите! — воскликнул Перкс. — Вы что, ослепли?

Он указал рукой на большой пологий холм слева от подножия вулкана, полностью окружённый лавой и темневший, словно остров в океане огня. На холме просматривались дома и небольшая церквушка, а также вереница машин, стоящих друг за другом, как игрушечные фигурки. Вокруг машин и домов было заметно движение: это суетились попавшие в ловушку вулкана магглы.

— Вот вам и радио, и метеопрогноз, — добавил Перкс и выругался по Мерлину.

— Может, они ждут вертолет? — предположила Салли. — Хотя нет, вертолёты боятся пепла. Что же делать?

— Мы не сможем сами эвакуировать деревню магглов. Вернёмся на поляну и доложим всё аврорам. Они сообщат местным спасательным службам, — сказал Гарри.

В этот момент земля дрогнула, и вулкан выплюнул очередную порцию пепла и лавы. Они были защищены огромным скальным выступом, направлявшим поток лавы в сторону, а вот у деревни на холме, похоже, оставалось мало шансов.

— Мы не успеем, — сказала Салли и закрыла рот рукой.

— Дай мне палочку, — воскликнул Перкс, протягивая Гарри руку, — я всё улажу.

— Интересно, каким образом? Усыпите вулкан? Остановите потоки лавы?

— Перенесусь на холм и что-нибудь придумаю, — уверенно ответил Перкс.

— Отец, у тебя не хватит сил, ты же болен, — возразила Салли.

— За этим склоном был мой дом, из которого мы бежали. Я знаю здесь каждый камень. Давай сюда, глупый мальчишка! — Перкс ринулся к Гарри и попытался выхватить у него из рук палочку; Гарри сжал кулак и стал отталкивать Перкса; Салли бросилась к ним, чтобы предотвратить драку, и в это время Перкс, держась за середину палочки, произнёс заклинание, и они втроём аппарировали.

Если до этого Гарри было просто жарко, то теперь каждый вдох обжигал лёгкие. Оттолкнув Перкса, он наложил несколько охлаждающих и посмотрел вокруг. На вершине холма, куда они перенеслись, было несколько машин, повсюду с криками носились люди. Из окна ближайшего минивэна выглядывала перепуганная девочка с завязанным платком ртом. На их появление никто не обратил внимания. Земля непрерывно дрожала.

— Дай сюда, придурок! — выкрикнул Перкс. Его глаза так бешено горели, что Гарри отдал ему палочку. Салли схватила Гарри за локоть и с надеждой посмотрела на отца.

Перкс с решительным видом направился к краю склона, у подножия которого текли ручьи лавы. Гарри и Салли молча последовали за ним. Вытянув шею, Гарри заметил, что с одной стороны, возле груды валунов, огненный поток был не такой сильный. Перкс остановился на самом краю, вытянул руку и стал накладывать чары. Через несколько секунд слабый поток лавы поменял направление, развернувшись от холма. Чем-то вроде бомбарды Перкс снёс часть валунов, открывая в них небольшой проход, ведущий к далекой, не тронутой вулканом петле дороги.

Люди на холме засуетились, послышался гул моторов и новые, более оптимистичные крики. Какой-то мужчина, увидев их на склоне, замахал руками и со всех ног побежал к грузовику. Жители деревни организовались очень быстро. Перкс, весь красный от жара, продолжал накладывать незнакомые Гарри заклинания, перемежая их с охлаждающими, которые почти не помогали, а Гарри стоял рядом и смотрел на всё с нарастающим чувством никчемности и ущербности. Он же аврор… Если бы у него была послушная палочка, он бы тоже смог помочь! По проходу между валунов потянулись машины, и скоро на вершине холма стало пусто.

Вдруг раздался сильный подземный толчок, и холм раскроило надвое. Стоящая неподалеку церквушка наклонилась и стала сползать вниз; из трещины в земле потекла лава, грозившая догнать последнюю из удаляющихся машин. Перкс повернулся и вытянул руку, но споткнулся о камень и чуть не упал. Салли и Гарри бросились к нему с двух сторон, он успел вытянуть руку и выпустить «Протего», а потом весь затрясся и закатил глаза. Гарри подхватил Перкса, краем глаза отмечая, что на пути лавы образовался щит, и машина проскочила.

— Ай, — вскрикнула Салли, хватаясь за сердце. — Горячо… Больно и горячо…

— Потерпи немного! — воскликнул Гарри.

Он уже хотел забрать у Перкса палочку, чтобы вернуться в зону эвакуации, но тот перестал трястись, вздохнул с облегчением и сказал:

— Сначала в Торсхавн, а оттуда можно и в Англию. Держи Салли! — и произнёс заклинание.

Прежде чем аппарировать, Гарри успел повернуть голову к вулкану и мысленно сказать: «Прощай, Эрай-вай — как там тебя… и чтоб тебя!»

*Осторожно (исл.)

**Регистрация (исл.)

Гарри почувствовал себя намного уверенней, надев форменную куртку с сигнальной улиткой и получив назад свою палочку. Он не мог поверить, что с момента его первого появления в Бодмин-Муре прошло чуть больше суток. За это время в его жизни произошло больше событий, чем за последние несколько месяцев — и это с учётом того, что он участвовал в нескольких операциях по задержанию бывших Пожирателей. Пленение, превращение в муху, странная лаборатория, землетрясение, падение в чёрную дыру, вулкан, спасённая деревня, тройная аппарация с полуживым Перксом и перепуганной Салли — не говоря уже о подозрениях, связанных с живым крестражем… Всё это было слишком для неполных двух суток, а ему даже не удалось нормально отдохнуть. И теперь, когда Гарри убедился, что дома его даже не успели хватиться, на него навалилась невероятная усталость, которую нужно было побороть, чтобы разобраться с Перксом.

Как только они аппарировали в Бодмин-Мур, Салли пришла в себя и отправилась на станцию, чтобы позвонить домой. Сообщив матери и Дадли, что с ней всё в порядке, она вернулась, чтобы поговорить с отцом.

Гарри понимал, как ей неуютно и страшно, как она должна сердиться на отца, и всё-таки в её отношении к Перксу чувствовалось больше сочувствия и заботы, чем обиды. Они сидели втроем в неухоженной гостиной — Перкс в большом кресле, Салли и Гарри на диване напротив. Между ними на журнальном столике стояли стаканы с тыквенным соком, пустые тарелки с остатками бутербродов и лежала палочка Перкса, брошенная сразу по возвращении. Похоже, Перкс не собирался ни бежать, ни сопротивляться. Он, в отличие от Гарри и Салли, почти ничего не ел и выглядел измождённым, лишь его глаза по-прежнему лихорадочно блестели.

— Пожалуйста, не арестовывай его, — прошептала Салли, наклоняясь к самому уху Гарри.

— Сначала мы его выслушаем, а там решим, — уклончиво ответил он. Она не понимала, о чём просила.

Перкс молчал, погружённый в свои мысли. Разговор начала Салли — очевидно, ей не терпелось узнать правду, поэтому она начала с главного:

— Отец, скажи, это верно, что я твой… — она замялась, боясь произнести последнее слово, будто оно было неприличное, — крестраж?

Перкс откинулся в кресле, тяжело вздохнул и произнёс:

— Как же я устал.

— Мы тоже устали, мистер Перкс, — раздражённо сказал Гарри. — Если вы не готовы обсуждать свои проблемы, то… — Салли взяла Гарри за руку, умоляя молчать.

— Знаете ли вы, что такое жажда бессмертия? — после паузы спросил Перкс, глядя в пустоту. Его серое лицо с темными кругами под глазами выражало разочарование и безмерную усталость. — Вы хотите жить, вы полны сил, но уже в молодости понимаете, что этой жизни, какой бы долгой она ни была, вам будет мало, вам её не хватит, чтобы насладиться, чтобы познать этот мир, чтобы научиться всему, чему хочется научиться, чтобы реализовать себя, изобрести новое… — он говорил быстро, слегка прерывисто, но его низкий, хрипловатый голос брал за живое. — Знаете, сколько магических открытий я сделал за свою жизнь? Гибридные мухи это баловство. Я уверен, что со временем смог бы доработать и создать… Неважно, — он ненадолго умолк. — Время, время… Я не пытался получить бессмертие, я пытался обмануть время. Но оно всегда оказывается хитрее.

За окном потемнело от грозовых туч, Гарри пустил Люмос в стоявшую на столике безвосковую свечу и подумал, что Перкс или прирождённый оратор или отрепетировал эту речь заранее.

— Сначала бессмертие и неуязвимость привлекали меня, потому что позволяли бесконечно долго познавать и изобретать. Но потом… Мои родители были магглами, они не любили магию. До конца жизни они так и не смирились с тем, что я не такой, как все, что я ненормальный. Магия для них была как зараза. И мне очень хотелось переубедить их. Показать, что магия может работать на благо магглам. Что она может предотвращать катастрофы и войны, продлевать жизнь. Только вот моя мать умерла молодой от болезни сердца, а отец спился с горя. Им моя магия никак не помогла. В последние годы мы почти не виделись, мы не ладили, — Перкс с мрачным видом покачал головой. — Они не понимали меня. Никогда. Даже побаивались. Как и ты, Салли. Как и твоя мать.

Салли хотела возразить, но лишь вздохнула. Гарри помнил, что она ранее сказала ему про отца: он стал другим. Она боялась его, но так было не всегда.

— После смерти родителей я стал искать маховик времени. Но не для того, чтобы вернуть их, нет. Я возомнил себя спасателем мирового масштаба, — Перкс горько усмехнулся. — Заманчиво, правда: узнать о произошедшей катастрофе, теракте, землетрясении, извержении вулкана, вернуться в прошлое всего на полчаса и всех предупредить. Не дать водителю свернуть в пропасть, не дать террористу нажать на кнопку. Вот только маховик времени мне найти не удалось. К счастью, я вовремя понял, что с перемещением во времени шутки плохи: того и гляди застрянешь в прошлом или изменишь будущее так, что потом сам его не узнаешь. Нет, маховик это ловушка, подумал я. Надо искать что-то другое.

Пламя свечи играло на сквозняке, бросая причудливые блики на кресло и лицо Перкса. Он сделал несколько глотков воды и продолжил:

— Чёрт возьми, я столько всего задумал, но ничего по-настоящему стоящего так и не совершил. Хоть и изобрел много интересного… Я забыл про маховик и вернулся к идее с крестражами. О них я узнал ещё в школе. За несколько лет я прочёл о них всё, что смог найти. Но для создания крестража нужно было совершить убийство, а я никого не хотел убивать. Сама идея казалась мне неправильной, хотя в голове всё время вертелась мысль — если избавить мир от одного ничтожного, мерзкого человека, чтобы создать крестраж, это не так уж страшно. Я не собирался ничего делать, но подсознательно… Что-то есть неправильное в мыслях о бессмертии, они будто грызут тебя изнутри. Чем больше я думал о том, сколько лет мне понадобится для новых изобретений, тем реальней и проще казался мне процесс создания крестража. А потом ко мне заявился Брэйди Гарбхан. Чёртов ирландец! Благодаря ему я когда-то лично познакомился с Томом. Он имел с ним дела ещё в первую войну. У него даже метка была, я видел.

Перкс снова умолк и закрыл глаза. Салли сидела не дыша. Гарри замер, с нетерпением ожидая продолжения истории.

— Я всегда был хорошим зельеваром. Чтобы содержать семью, я продавал зелья и изобретения, часть из них… да чего уж там, почти все они были запрещенными: одни из-за сомнительных компонентов, другие из-за тёмной магии. Брэйди был постоянным покупателем. Он хорошо платил и не задавал лишних вопросов. Но в тот раз он перегнул палку. Потребовал, чтобы я сделал для него один яд. Я отказался, он пригрозил, что сдаст меня, что я попаду в Азкабан. Сказал, что у него есть свои люди в Министерстве… Я не хотел, чтобы Люси узнала о моих делах — это было равносильно разрыву, а у нас и так была куча проблем. Брэйди стал угрожать, я достал палочку… Мы выпустили пару заклинаний, и сначала он не принял меня всерьёз — подумаешь, какой-то зельевар…Но я умею драться, мне приходилось защищаться от таких, как он. Я не раз придумывал, какой предмет лучше выбрать для крестража, но в тот момент под рукой не было ничего стоящего, действовать надо было быстро… Медная ваза показалась мне лучшим вариантом, — Перкс повернул голову и посмотрел на Салли. — Я и не предполагал, что ты спряталась за ней, что моё заклинание отскочит… Если честно, я вообще забыл, что ты сидела в лаборатории! Я не сразу понял, что произошло, долго пытался отыскать крестраж в вазе, думал, у меня ничего не вышло, но потом оказалось… Я создал живой крестраж.

— Я помню. Помню, как это было, — сказал Салли.

— Сначала я сам испугался. Но всё оказалось не так ужасно. Ты не пострадала, и я подумал: будь что будет. Когда Люси ушла, я уговорил тебя остаться. Но потом в школе стало небезопасно, и я запаниковал. Убит ученик, Том воплотился… В опасности был мой крестраж.

— Не дочь, а крестраж? — удивленно воскликнул Гарри.

— Ты думаешь, Гарри, как я мог так рассуждать? Ты не знаешь, что такое жить с половиной души. Это меняет тебя, это меняет всё: восприятие мира, отношение к людям. С расколотой душой ты уже не тот человек. Одни эмоции притупляются, другие обостряются… Причем обостряются не самые лучшие. Жаль, я понял это слишком поздно, — он снова перевел взгляд на Салли, словно ища поддержки. — Салли, когда ты решила вернуться к матери, я не стал возражать. Сделал вид, что против, но на самом деле… Я всего один раз встречался с Томом и сразу понял, кто он. Я был знаком с его «помощниками» и «соратниками» — они умели брать своё, бить в слабые места… Но я-то был неуязвим! Они не могли убить меня, хоть и не знали об этом. Но если бы со мной рядом была ты, они начали бы с тебя, а погубив тебя, погубили бы и меня. К счастью, мой крестраж был далеко, в безопасном месте, и я сам не представлял, в каком! Я не смог бы выдать тебя даже под сывороткой правды.

— Когда ты нашёл меня? — спросила Салли.

— После войны. Не сразу, с трудом, но нашёл. Я знал, где вы с матерью живете, что у вас всё хорошо. Я радовался: мой крестраж жив-здоров! Можете смеяться над моим цинизмом, но этот так: со временем дочь стала для меня крестражем. Важным, ценным, дорогим объектом, который нужно оберегать, но который невозможно любить, потому что с расколотой душой такие чувства — ненужная роскошь.

— Вы не можете любить? — спросил Гарри. — В этом ваша проблема?

Перкс поморщился, нервно потёр лоб и продолжил:

— Я угодил в ловушку. У меня был ассистент, который испытывал на себе мои изобретения. Но он ушёл, когда получил, что хотел — что мне оставалось делать? Я стал испытывать их на себе. Сначала всё шло прекрасно, но потом… Я работал над уникальным зельем. Просто чудесным! Оно даёт возможность долго обходиться без сна и не уставать. Но я ошибся. Чёрт возьми, я ошибся, поторопился, попробовал его раньше времени…

— И что произошло? — с нетерпением спросила Салли.

— Я не сплю больше года.

— Что? — она от удивления подпрыгнула на диване.

— Сначала я был доволен, представлял, каким богатым стану, когда продам зелье, но потом, когда понял, что его действие не заканчивается, как положено, через неделю, протянул ещё месяц… Эйфория прошла.

— Вы обращались к колдомедикам? — спросил Гарри. Ситуация казалась ему маловероятной. Сколько времени человек может выдержать без сна? Несколько суток? Неделю? Он даже слышал о пытках бессонницей, но чтобы больше года…

— Я не хотел, чтобы о зелье узнали раньше времени, — ответил Перкс. — Боялся, что кто-то сможет его доработать и украсть. Но потом понял, что колдомедики мне не помогут. Я пытался вернуть сон всеми способами. Все известные сонные зелья не работали, и я стал отключать себя заклинаниями. Но и они помогают ненадолго, максимум — это час забытья, от которого устаёшь ещё больше, чем от бодрствования. Я перепробовал всё, пока неделю назад не нашёл рецепт спасения. Релакто Морфеус. Погружает в сон на несколько дней и нейтрализует все предыдущие воздействия.

— Никогда о таком не слышал, — признался Гарри.

— Естественно… Но есть одна проблема. Для его применения мне нужна моя душа, целая и неделимая. Сон — это, — Перкс повел рукой в воздухе, — тонкая материя, которая касается не только тела. Я должен желать уснуть всем телом и всей душой. Всей душой! Иначе оно не работает. Не помогает, чёртово заклинание… Я всего лишь хочу спать, — раздраженно добавил он. — А вы бы не хотели, если бы тринадцать месяцев страдали от бессонницы?

Гарри и Салли сидели молча, пораженные таким неожиданным поворотом.

— Мне не нужно бессмертие, в котором я постоянно хочу спать, мне нужна моя душа. Вот так-то, — подытожил Перкс уже более спокойно и снова откинулся в кресле.

— И вы решили выяснить, как можно восстановить душу? — спросил Гарри. Ситуация окончательно прояснилась, и теперь он был более расположен помочь Перксу.

— Я знаю, как это сделать. Меня не пугает, что процесс восстановления болезненный, — Перкс снова глянул на дочь. — Но я не хочу навредить тебе, Салли. Что будет с живым крестражем? Нигде, ни в одной книге это не говорится. Грёбаные писатели — понапишут всякую ерунду, а главного и не скажут. Десять способов уничтожить крестраж… Уничтожить! А что делать с живым? Кто мне ответит? Поэтому, Гарри, когда ты появился на пороге моего дома, я понял, что это мой шанс. Ты должен знать о живых крестражах больше других.

— Да, но… Зачем вы сразу применили силу? — спросил Гарри.

— А что мне оставалось делать? Я решил, что ты и есть тот жених, о котором Салли так сокрушается и не хочет говорить, вы же учились вместе... А теперь ты знаменитость. И к тому же аврор. А я, скажем прямо, не самый законопослушный маг. Что бы ты сделал, узнав о крестраже? Захотел бы отомстить за свою девушку. Ты засадил бы меня в Азкабан, где я бы сидел вечно и не мог заснуть.

— Отец, я думаю, ты должен извиниться перед Гарри, — сказала Салли. — Он, конечно же, попытается тебе помочь — правда, Гарри?

— Я перед всеми, кругом виноват, — пробормотал Перкс. — Но больше всего перед тобой, Салли. Как бы я ни извинялся, это не решит моей проблемы.

Гарри подумал, что извинение Перкса выглядело не очень-то искренним, но в его состоянии это было простительно.

— Хорошо, — Гарри сосредоточенно потер переносицу. — Я расскажу вам про один способ восстановить душу с живым крестражем, — Салли восхищённо вскрикнула, и он снова почувствовал себя манной небесной. — После войны мы с Гермионой перечитали все книги, где говорится о крестражах, и нашли такое описание воссоединения души: нужно спасти чью-либо жизнь взамен той, которую вы отняли.

Перкс с сомнением покачал головой.

— Мои зелья и изобретения помогли многим людям. Возможно, некоторым они спасли жизнь. Например, мой ассистент…

— Всё не так просто, — перебил его Гарри. — Вы продавали зелья за деньги?

— Мне же нужно было на что-то жить!

— Вы должны спасти жизнь, — пояснил Гарри, — искренне этого желая, без корыстных намерений и имея при себе крестраж.

— Как ты себе это представляешь? — удивлённо спросил Перкс. — Я должен бегать по больницам в поисках умирающих, мечтая их спасти, таская с собой Салли?

— Понятия не имею, — честно ответил Гарри. — Я всего лишь повторяю, что прочёл в книге. Я же не создавал крестражей! Хоть мне и приходилось их уничтожать. А что касается сна… Вы не хотите обратиться в Мунго?

— Конечно нет, — усмехнулся Перкс. — Зачем? Там работают не самые лучшие колдомедики.

— Хм… А как вы вообще держитесь на ногах?

— Бодрящее зелье, стимулирующая настойка, животворный эликсир, тонизирующий отвар…

— И «Отключись» не помогает?

Перкс раздражённо хмыкнул.

— Гарри, за кого ты меня принимаешь? «Отключись» — это ерунда, — он неожиданно резко наклонился вперёд, схватил лежащую на столике палочку и направил её на себя. — Релакто Морфеус!

Гарри рефлекторно вскинул руку, но обороняться не было нужды. Перкс с досадой вернул свою палочку на столик и проворчал:

— Это самое совершенное заклинание сна. Ни «Долгий Сон», ни «Вечная Дрёма», ни «Отключись», ни «Летаргус» — ничто не берет моё замечательное зелье. Как только я его доработаю, — он выразительно зевнул и продолжил, — оно будет нарасхват. Это я точно знаю. Даже вы, авроры, побежите покупать его у меня, — положив голову на спинку кресла, Перкс добавил медленно, вполголоса: — Все, кто не хочет тратить время на такую глупость, как сон… прибегут ко мне… и станут покупать… зелье Перкса… — он закрыл глаза и умолк.

— А вам не кажется, что бороться со сном — то же самое, что пытаться обмануть время? — с иронией спросил Гарри.

Перкс не ответил.

— Мистер Перкс!

— Ой, что с ним? — Салли подхватилась и, потрепав отца за плечо, позвала: — Отец! Ты меня слышишь? — она испуганно посмотрела на Гарри. — Кажется, ему опять плохо. Что же делать? В прошлый раз само прошло, но сейчас мы должны отправить его в Мунго. Гарри, что ты молчишь?

В этот момент Перкс громко и выразительно всхрапнул.

— Думаю, Мунго будет лишним…

— Гарри, что это значит? Он спит? Заклинание сработало?

С недоумением почесав в затылке, Гарри встал, приблизился к Перксу, хорошенько потряс его и несколько раз окликнул. Перкс, не открывая глаз, устроился поудобней в кресле и ровно засопел. Гарри поднял палочку.

— Нет, не нужно его будить! — воскликнула Салли.

— Мобиликорпус, — сказал Гарри и переместил Перкса на диван. — Конечно, не нужно. Дадим человеку отдохнуть. Он больше года не спал.

— С ума сойти… Гарри, у меня голова кругом. Что с ним? Почему он уснул? Закончилось действие зелья?

Гарри задумчиво посмотрел на спящего Перкса, затем перевёл взгляд на Салли и снова поднял палочку.

— Что? — испуганно спросила она.

— Нужно кое-что проверить. Не волнуйся, это безопасно. Стандартная процедура для всех авроров, — Гарри очертил круг вокруг её тела и стал проговаривать заклинания. После всех заданий, сопряжённых с риском, авроры в целях безопасности должны были проверять друг друга на тёмную магию и отсроченные заклинания. — Салли, я ничего не нахожу, — с недоумением сказал он. — Твоё тело в безопасности, оно не подвергается магическому влиянию. Если бы в тебе был крестраж, я бы заметил.

— Это точно? — спросила Салли.

— Точнее не бывает.

— Ничего не понимаю… Отец нас обманул? Он всё это придумал? Но зачем? — она отчаянно заморгала.

И тут Гарри осенило. Вулкан, деревня, спасённые магглы, Салли была рядом….

— Нет. Я думаю, произошло кое-что другое, — уверенно сказал он. — В это трудно поверить, но оно работает!

— Что работает?

— Уничтожение крестража. Восстановление души.

— Во мне больше нет этой штуки?

Он покачал головой.

— И отец спасен?

— Вероятней всего. В тот момент, когда вам в деревне вместе стало плохо…

Она побежала на кухню, налила себе стакан воды и залпом выпила половину.

— Да, мне было горячо, вот здесь, — она указала на грудь, — но теперь всё в порядке… Ничего не болит! Гарри, ты не представляешь, какое это облегчение — освободиться от крестража, — Салли выглядела так, словно собиралась затанцевать от счастья.

Гарри промолчал. Он представлял. Только его избавление было несколько иным.

— Отец сказал, что от этого Морфиуса несколько дней спят, так? Спасибо тебе огромное! — она схватила Гарри за руку. — Теперь ты можешь спокойно идти домой. Мы и так тебя задержали, точнее… подвергли опасности. Гарри, если бы не ты, — она быстро обняла его. — Ой, я должна скорее всё рассказать Дадли!

— Эм… Мне кажется, это плохая идея.

Салли неловко отступила назад и посмотрела на Гарри.

— Почему?

— А как ты думаешь?

— Да, наверное, ты прав… Я просто скажу ему, что отец был болен, а теперь поправляется. Дело в том, — Салли широко улыбнулась, — что Дадли скоро будет здесь. От Дурсли до Бодмин-Мура на машине часа три езды. Я встречу его на станции — он не сможет сам найти этот дом.

Гарри с улыбкой кивнул. Городок Дурсли…

— Ой, мне нужно привести себя в порядок, — спохватилась Салли. — Как ты думаешь, я могу воспользоваться ванной? Это безопасно? Ой, что с моим платьем? — она впервые обратила внимание на свою одежду. — Придётся почистить — к счастью, палочка при мне, и бытовую магию я отлично помню!

Она умчалась в ванную комнату, и через секунду оттуда донесся вопль ужаса.

Гарри успел пробежать почти весь коридор, ожидая увидеть как минимум живого тролля, когда Салли прокричала:

— Ничего, прости! Это моя причёска! Какой кошмар!

Затормозив у двери в ванную, Гарри упёр руки в бока, глубоко вдохнул и подумал, что есть вещи, к которым невозможно привыкнуть: если кричит женщина, значит, произошло что-то страшное… Впрочем, пусть лучше они вопят от страшных причёсок.

Он вернулся в гостиную и остановился у окна. Вид открывался замечательный: тёмная туча пронеслась мимо, низкое солнце тускло сияло над вересковой пустошью, дикий, неухоженный сад радовал метровыми сорняками. Гарри смотрел в окно и думал о том, что ему делать с мирно храпящим Перксом. Фактически Перкс был преступником. Он похитил собственную дочь, напал на аврора, а пятнадцать лет назад вообще совершил убийство. Не говоря уже о том, что он много лет продавал свои странные изобретения.

До сих пор в минуты важных решений Гарри представлял, что рядом с ним находятся его друзья. Что сказал бы ему Рон, успевший побывать в шкуре аврора, но предпочитающий работу во «Вредилках»? Он бы сказал: «Сто лет назад Перкс прихлопнул бандита, бывшего Пожирателя? Пф-ф-ф… Клёво будет посмотреть на его изобретения. Надо познакомиться с этим чуваком поближе!» Гарри так и слышал насмешливый голос Рона: «Что? Дадли угораздило влюбиться в волшебницу? Ха-ха… Есть на свете справедливость!»

А еще Гарри видел осуждающий взгляд Гермионы. «Это не нам решать, — строго сказала бы она. — Перкс нарушил закон и должен за это ответить. Создать живой крестраж? Это ужасно!»

Затем он попытался представить, что сказала бы Джинни: «Бр-р-р… Этот Перкс напоминает мне Снейпа. Социально опасный тип с манией величия. Бедная Салли!»

А что другие Уизли?

«Бойд Перкс? Тот самый, с которым мы вместе учились? Похитил собственную дочь у матери? Я бы ему показала!» — возмутилась бы Молли. А следом за ней Артур: «Связался с бандитами, чтобы прокормить семью? Сколько у него детей было? Одна дочь? М-м-м…»

«Интересно, какие это связи в Министерстве были у того убитого бандита?» — спросил бы Перси.

Джордж бы предложил смотаться в Исландию в лабораторию Перкса; Чарли бы поинтересовался, каких ещё тварей вывел Перкс; Билл бы порассуждал на тему раскаяния и искупления, но не стал бы давать конкретных советов; Флёр бы прищелкнула языком и сказала, что Билли, как всегда, прав.

А Невилл? Что посоветовал бы ему Невилл? Арестовать Перкса или взять ситуацию под контроль? Гарри с ужасом подумал, что Перкс для него — почти что член семьи, если принимать во внимание отношения Дадли и Салли… «Я не оправдываю его, но, когда твоя семья в опасности, ты пойдёшь на всё, чтобы защитить её», — сказал бы Невилл. Да, вероятно, так.

Интересно, а Луна? «Всё, что мы теряем, обязательно к нам вернётся, только не всегда так, как мы ожидаем, — сказала бы она. И добавила бы для Гарри: — Опасно принимать решения, руководствуясь лишь рассудком».

Гарри почувствовал большое облегчение, мысленно пообщавшись с друзьями, и понял, что склонен согласиться с последним воображаемым советом. В голове прояснилось, и даже усталость куда-то пропала.

Чтобы Перкс не сбежал, он на всякий случай наложил на него Инкарцеро и забрал его палочку. Перкс не пошевелился.

План Гарри был прост: метнуться на Гриммо, привести себя в порядок, успокоить Кричера, проверить, не искал ли его кто-нибудь по важному делу, вернуться в Бодмин-Мур, на время передать пост наблюдения Салли. Выспаться, отработать свою смену, выяснить всё о погибшем ирландце Брэйди Гарбхане, понять, что светит Перксу в случае чистосердечного, взять несколько внеплановых выходных.

И только потом посовещаться с друзьями и послушать, что они скажут на самом деле — Гарри прекрасно понимал, что не сможет долго держать при себе историю о гибридной мухе, о восстановлении души, о вулканах Исландии и о том, как Дадли встретил Салли. А ещё он мог бы провести среди смелых соревнование на скорость произнесения «Эрайвайёкюдль».