О храбрых детях и Драконе (джен)

Слепой старик отпил из глиняной кружки теплого молока с травами и продолжил свой рассказ:

— …и там, на самой вершине, за гребнем из острых камней, живет самый мудрый дракон, который все может.

— Совсем все? — восторженно пискнул детский голосок слева от него и старик кивнул, пряча улыбку в бороде.

— Да.

* * *

— А он точно знает?

— Конечно, это самый главный мудрый дракон.

— И он знает, где наши мама с папой?

— Илли, я уже говорил тебе! Не буду повторять!

Но маленькая светловолосая девочка лет четырех, цепляющаяся за руку такого же светловолосого мальчика на пару лет старше, не унималась.

— И он знает, как их найти? Почему тогда к нему не ходят?

— Уважают, наверно, вот и не ходят по пустякам. Руку давай, тут высоко, ты сама не залезешь.

Дети уже прошли долину без единого деревца, покрытую густыми, подсушенными солнцем травами, и подобрались к поднимающейся к небу пологой горе из серого, с песочными прожилками, камня.

Такой неожиданный переход от покрытой зеленью долины к совершенно голой скале мог кому угодно показаться странным, но только не этим детям — они же шли к дракону!

Мальчик уже взобрался на первый крупный острый камень на их пути и, присев, протянул руку сестре. Илли чуть смущенно улыбнулась, сунула тряпичную куклу, которую до этого несла прижатой к груди, за веревочный пояс, прихватывающий на талии грязно-серую и штопанную-перештопанную мужскую рубашку, заменявшую ей платье, и обеими ладошками крепко взялась за руку.

— Ой! — пискнула она, неожиданно оказавшись на камне, рядом с пыхтящим от натуги братом. — Спасибо, Мика. А у нас точно важное дело?

— Важное, — подтвердил ее брат и кивнул. — Очень важное.

Дети долго поднимались по камням, Мике приходилось выискивать пути, по которым смогла бы пройти и его маленькая сестра. Солнце, поначалу светившее им в спину, сейчас уже миновало зенит и медленно клонилось к закату. Останавливались дети дважды. Оба раза чтобы попить воды из маленькой фляги и съесть по кусочку черствого хлеба. Больше припасов у них с собой не было.

Илли все чаще спотыкалась и даже два раза упала, рассадив ладонь и оба колена. Мика и сам уже еле шел, но пока держался, делая вид, что ни капли не устал. Ему то и дело приходилось перетягивать сестренку через неприступные для ее ножек преграды из острых страшных камней и руки его уже давно дрожали от напряжения. Хорошо, что тот самый пик, за которым — как все знали — живет дракон, уже совсем близко. Мика поднял голову, взглянул на гряду острых высоких камней, похожих на ряд звериных клыков, и устало улыбнулся. Рукой подать!

Все это время молчавшая Илли не выдержала:

— Нам долго еще идти? — плаксиво спросила она.

— Не ной, — злясь не столько на нее, сколько на желание остановиться и сделать еще один привал, одернул сестру Мика.

— Я не ною! У Лики просто ножки устали.

— Пф, девчонка! У куклы не могут устать ноги, они тряпичные.

— Нет, устали! — не сдавалась Илли, и в ее голосе уже слышались самые настоящие слезы.

— Ладно… — Мика остановился и вздохнул. Глянув наверх — на самый острый пик, — он присел и подставил спину. — Влезай.

Нести сестренку оказалось ненамного сложней, чем перетягивать ее через камни. Уставал Мика быстро и останавливался чаще, но это ничего, они уже почти пришли.

Вниз дети не смотрели. Там была долина, а за ней простирался лес, на краю которого притулилась небольшая деревенька домов на двадцать, — и возвращаться в нее они не собирались. Там были чужие люди и не было ничего, что они смогли бы назвать своим. Зато впереди их ждал дракон, который все знает и все может.

Тяжело дышащий Мика с трудом выбрался на почти ровную узкую дорожку перед похожими на клыки камнями, и снова взял вставшую на ноги Илли за руку. Дети обменялись испуганными и полными надежды взглядами. Совсем скоро все решится, им надо только зайти за самый первый и самый высокий клык.

Дракон появился перед братом с сестрой будто внезапно — вот его не было, а вот они сделали шаг из-за светло-серого камня, смотрящего в небо острой вершиной, и он есть. Оказался дракон точно таким, каким его описывали старейшины. И даже — на взгляд Мики — лучше. Огромный — выше самого большого дома, — покрытый темно-коричневой лоснящейся чешуей и с гребнем из черных, таких гладких и блестящих, будто отлитых из дорогого стекла, шипов на голове — он горделиво сидел боком к детям на хвосте и, сложив передние лапы на груди, задумчиво смотрел вдаль. Вокруг его тела — на камнях и чахлой траве — расслабленно лежали перепончатые и такие же коричневые, но чернеющие к краям, огромные крылья.

В углу клыкастой пасти дракона торчала большая деревянная трубка и Мика с восторгом смотрел на густой белый дымок, курящийся над ней и складывающийся в причудливые фигуры. Рядом, прижавшись к его боку, сопела Илли.

Неожиданно большой, сверкающий как расплавленный металл, желто-зеленый глаз дрогнул, и дракон посмотрел на детей.

Илли тонко пискнула и спряталась за брата, глядя на дракона огромными круглыми глазами, в которых поровну смешались испуг и восторг. А Мика только вздрогнул и слегка подался назад, но не отступил — было некуда — наткнулся на стоящую за спиной сестру.

Пока дети рассматривали дракона, дракон рассматривал их в ответ. Он все так же сидел на хвосте и все так же выпускал из ноздрей тонкие струйки дыма, лишь черный зрачок подрагивал — и только так можно было догадаться, что хозяин этих гор заметил маленьких посетителей.

Один из шипов на голове дракона украшали широкие золотые кольца, в которые не только Илли, но и Мика смог бы, наверно, просунуть руку, а к самому нижнему кольцу на блестящую веревочку были подвязаны два красивых пера какой-то большой птицы — песочное и коричневое. Из-за трубки и этих перьев, которыми играл свежий горный ветер, дракон не казался опасным, он походил на добродушного соседского дядьку, тайком от тети подкармливавшего их с Илли сладкими пирожками, и Мика решился:

— Давай! — потребовал он у спрятавшейся за его спиной Илли, с любопытством выглядывающей между боком и рукой Мики, и девочка скинула с плеч маленькую котомку. Взяв ее из рук сестры, Мика на два шага подошел к дракону, при этом прицепившаяся за его рубашку Илли семенила следом, не желая отпускать брата, развязал горловину и высыпал на белый почти плоский камень мамины голубые бусы, несколько медных монет, украденную у тетки серебряную чеканную чашку и свистульку, вырезанную отцом.

Дракон вынул трубку из пасти, выпустил струйку дыма и громовым голосом спросил:

— Это что?

— Подношение, — пискнула из-за Мики только позавчера выученное слово Илли, и спряталась за брата вся, для верности уткнувшись лбом ему в спину.

— Подношение… — так задумчиво повторил дракон, будто пробовал слово на вкус. Он снова пыхнул трубкой и, изогнув шею, склонился к рассыпанным детьми вещам. Рассмотрев их, он приблизил пахнущую сладким дымом морду к лицу Мики.

— И зачем мне ваше подношение? Чего вы хотите за него?

— Скажи… где наши мама с папой? — снова пискнула Илли, прижимая к сердцу перепуганную Лику и мысленно уговаривая ее не бояться.

Драконья голова метнулась за спину Мики и уставилась правым глазом на дрожащую девочку, крепко зажмурившуюся от страха. Дракон моргнул и снова вернул свое внимание мальчику.

— Почему я должен знать, где ваши родители? — искренне удивился он.

И в этот раз брата опередила Илли:

— Потому что ты самый мудрый и самый добрый дракон. Ты все знаешь и все можешь.

— Хммм, — глубокомысленно произнес дракон и его громадная голова взметнулась вверх. Мика выдохнул с облегчением и украдкой вытер пот со лба.

Дракон привстал, перебрал лапами и снова уселся на камни, но теперь напротив детей. Уложив вокруг тела крылья, он сунул трубку в пасть и несколько минут попыхивал ею, с интересом поглядывая на маленьких просителей.

— Кто вы?

— Я Микаэль, а она Илана, — представил их Мика и отступил в сторону, показывая на сестру.

Илли, лишившись преграды между собой и драконом, быстро-быстро заморгала и втянула голову в плечи. Но вдруг замерла, глянула на прижатую к груди куклу, потом на морду с интересом смотрящего на нее дракона, и снова на куклу. Немного помявшись, девочка шагнула вперед и подняла вверх руку.

— А это Лика. Ее мама сшила.

Снова на миг прижав куклу к груди, Илли присела и положила ее на белый камень, к остальным подношениям.

Дракон тяжело вздохнул.

— И почему вы ищете своих маму с папой? — совсем тихо, не громче человеческого голоса поинтересовался он.

— Нам сказали, что они ушли очень далеко и больше никогда не вернутся, — ответил Мика. — А злые люди — и тетя тоже — говорили, что они умерли, только это не правда! И еще сказали, что теперь мы должны жить у тетки и дядькой. Но мы им не нужны. Меня хотят отправить подмастерьем к плотнику, в город, а Илли совсем маленькая, она ничего еще не может, поэтому ее продали в монастырь, послушницей, чтобы она не ела зря теткин хлеб. Но если Илли увезут, я ее больше никогда не увижу!

Пока Мика говорил, дракон все сильнее хмурил тяжелые наросты бровей, становясь сразу опасным и злым, и Мика, испугавшись, что тот сердится на них, поторопился закончить:

— Пожалуйста, ты же самый добрый и мудрый дракон, помоги нам найти родителей!

Дракон снова тяжело вздохнул и опустил голову так, чтобы его правый глаз смотрел на Мику, а левый на Илли.

— Я не могу сказать, где ваши родители — на небе слишком много звезд. И вернуть их не могу, — печально произнес он, моргнул и его голова снова взметнулась вверх.

Мика тут же сник, а Илли, всхлипнув, прижала кулачки к груди и повернулась к брату.

— И что нам теперь делать?

Мика расстроенно покачал головой. Раз им не может помочь даже самый мудрый и добрый дракон, то не сможет никто. Неожиданно детям стало зябко от все ближе подступающего вечера и гуляющего среди камней ветра, а приведшую их сюда надежду сменила тоска от близкой разлуки… Однако, раздавшийся над головами брата с сестрой спокойный глубокий голос заставил их замереть и удивленно переглянуться.

— Но, если вы захотите, я могу стать вашим папой.

Илли первая пришла в себя.

— И ты не будешь нас бить за то, что мы маленькие? — с недоверчивой надеждой в голосе спросили она.

— Нет, — в очередной раз вздохнул дракон, — не буду.

— И не будешь нас ругать, когда мы будем хотеть есть? — не унималась малышка.

Дракон поперхнулся дымом и как-то странно посмотрел на детей. Еще тяжелее обычного вздохнув, он покачал головой и отчего-то печально ответил:

— Нет.

— А наших маму с папой… точно не вернуть? — совсем тихо спросила Илли.

Дракон посмотрел на стоящего в паре шагов от сестры Мику и снова покачал головой.

— Точно, маленькая, этого даже я не могу.

— Тогда… — Илли оглянулась на брата, — тогда мы согласны. Правда, Мика?

— Да! — выступил вперед брат. И в ту же секунду, с подозрением, прищурился. — Но как ты будешь о нас заботиться и целовать Илли в лоб на ночь? Ты ведь такой большой.

Детям показалось, что дракон улыбнулся. А может, не показалось. Он вынул трубку из пасти, неспешно выбил ее о камни и отложил на траву, а в следующий миг перед Илли и Микой стоял высокий мужчина в черном, расшитым серебром камзоле.

Он ничем не напоминал дракона — человек и человек. Только глаза остались прежними — желто-зелеными, сверкающими, будто расплавленный металл, и с вертикальным зрачком, да ветер поигрывал двумя перышками, подвязанными над его левым ухом к длинным, спадающим до середины спины черным волосам. И вот теперь дракон совершенно точно улыбался.

* * *

К небольшому деревянному дому, окруженному давно запущенным садом и парой аккуратных грядок, медленно приближался высокий, одетый в черное мужчина. На одной его руке сидела маленькая светловолосая девочка, она то и дело клевала носом, а когда просыпалась, теребила два подвязанных к черным волосам мужчины пера. За вторую его руку крепко держался мальчик. Такой же светловолосый, как и девочка, но лет на пару старше. Он то устало зевал, то спотыкался, но упрямо мотал головой каждый раз, как мужчина хотел и его взять на руки, и только время от времени с затаенной гордостью поглядывал на идущего рядом с ним человека.

Мика теперь точно знал, что слепой старейшина не ошибся, а его новый папа, пусть он и не смог вернуть их с Илли настоящих родителей, и правда самый мудрый и добрый дракон.