Северус Снейп и загадочное одеяло (джен)

Смахнув катящиеся из глаз слезы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи.

— Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнес Дамблдор и склонил голову. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась.

Дамблдор повернулся и пошел вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щелкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чем не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на сверток, лежащий на пороге дома номер четыре.

— Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и уже было собрался трансгрессировать, как вдруг тихим, но быстрым шагом отправился обратно к дому номер четыре. Он снова наклонился над свертком, притронулся рукой к старому клетчатому одеялу и прошептал: «Невероятно!». В этот момент ребенок тихо заплакал, и профессор Дамблдор, отойдя от крыльца на пару шагов, исчез.

— Минус десять очков Гриффиндору, Уизли! И если Вы еще раз осмелитесь на моем уроке без спросу лазить по шкафам с ингредиентами для зелий, я самолично, без консультаций с профессором МакГонагалл, наложу на вас взыскание, на что имею полное право как преподаватель и…

— И Пожиратель смерти, маскирующийся под раскаявшегося волшебника, — громко крикнул Билл Уизли.

Класс замер. Замер и Северус Снейп. Он сделал шаг назад, внимательно посмотрел на Билла. Ничего хорошего явно не ожидалось, как вдруг дверь в кабинет открылась.

— Северус, извините, профессор Снейп, — позвала его Минерва МакГонагалл. — Вас вызывает директор.

Снейп бросил на Билла полный ненависти взгляд и вышел из аудитории.

Его назначили преподавателем зельеварения и ответственным за Дом Слизерина в начале декабря. Ученики и учителя Хогвартса были крайне удивлены новому декану. Ведь ходили слухи, что Северус сразу же после окончания школы примкнул к Волдеморту. Теперь, когда Темный Лорд исчез, многие Пожиратели изображали из себя невинных овечек. Но чтобы с такой биографией попасть на высокую должность в Хогвартсе… Однако директор на первом же собрании учителей заявил, что Снейп верен ему и школе, и все слухи на его счет следует забыть как страшный сон.

— Северус, проходите. Желаете чая?

— Спасибо, сэр, обойдусь. Я так понимаю, дело срочное, раз вы вызвали меня в середине урока?

— Не то, чтобы срочное, мальчик мой, но очень странное, — Альбус Дамблдор подошел к одному из шкафов, достал оттуда старое клетчатое одеяло и положил его на стол.

— Скажите, Северус, в ту ночь, когда Волдеморт убил Джеймса и Лили, вы одним из первых появились в их доме. Не видели ли вы вот это одеяло на кровати маленького Гарри?

— Зачем… Зачем вы мне напоминаете про ту ночь? — процедил сквозь зубы Снейп. Его руки задрожали.

— О, Мерлин! Северус, простите меня. Я со своей стариковской памятью все забываю, что вам пришлось пережить. Но все-таки, постарайтесь вспомнить.

— Сэр, в ту ночь я не мог видеть ничего, кроме мертвого тела Лили. Боюсь, что ничего вам не могу сказать по этому поводу.

— Что ж, это хорошо. Значит, вы с ним ничего не делали.

— Профессор? С кем — с ним?

— С чем, — усмехнулся Дамблдор. — Вот с этим одеялом.

— Я не понимаю вас, — удивленно сказал Снейп.

— Дело в том, что именно под этим одеялом спал маленький Гарри в ту ночь. И Хагрид привез его к дому дяди и тети, укутанным в это одеяло. Я тоже был там, оставлял письмо. Когда я собирался отправляться обратно, мое внимание что-то привлекло. Я почувствовал, что от свертка идет какая-то непонятная энергия, и она связана не с малышом. Я вернулся и понял, что, во-первых, одеяльце пропитано неким зельем, совершенно безопасным, но структуры я до конца не разобрал, а вот, во-вторых... Я даже не знаю, как описать это словами...

— Хотя бы в общих чертах, сэр, — в глазах Снейпа появилась заинтересованность.

— Словно воздействие на это одеяло было оказано кем-то, кого не может быть.

— Вы имеете в виду... его?

— Нет-нет. Как же вы привыкли называть Волдеморта, — Снейп поморщился, — разными эпитетами. Теперь любое обобщение будет заставлять думать о нем. Нет, я имею в виду, что мне показалось, будто к этому одеялу прикасался некий неизвестный ни мне, ни кому-либо из живущих волшебник. Я бы даже сказал, невозможный волшебник.

— Профессор, я все равно слабо понимаю. Неизвестный волшебник, следы зелья…

— Вот я и сам не могу понять, в чем дело, мальчик мой. Какое-то странное необъяснимое предчувствие. Я хотел забрать это одеяло с собой, но на улице было зябко, малыш бы замерз. Пришлось просить о помощи Арабеллу.

— Кого?

— Арабелла Фигг, женщина-сквиб, живет неподалеку от нового дома Гарри, общается с его дядей и тетей. Несколько недель назад ее попросили последить за малышом, пока взрослые были в отъезде, и она по моей просьбе подменила одеяло на точно такое же. А это передала мне. Взгляните на него, Северус. Вы превосходный зельедел, может быть, и увидите что-то, чего не вижу я.

Растерянный, но польщенный Снейп взял одеяло в руки, развернул его, внимательно посмотрел, затем резко втянул носом воздух.

— Профессор, от одеяла идет очень тонкий запах Полувидима.

— Это такое зелье, вроде невидимых чернил у магглов, я не ошибся, Северус?

— Именно. После нанесения на поверхность, в течение примерно полугода сохраняется очень тонкий запах, напоминающий аромат цветущего вишневого дерева. Случайно внимания не обратишь, если не ищешь. Но кому понадобилось испачкать одеяло в Полувидиме? Лили никогда не была сильна в зельях и вряд ли бы хранила дома этот ингредиент. Про Джеймса Поттера… лучше промолчу. Постойте, профессор, вы сказали невидимые чернила?

— Именно, мальчик мой!

— Какое-то послание? На одеяле?

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошли Минерва МакГонагалл и Билл Уизли.

— Профессор, простите, что отвлекаю вас, но я знаю, что Снейп здесь. Так вот, наш новоиспеченный зельевар угрожает ученикам! Билл сам бы никогда не пришел ко мне, но его одноклассница примчалась и сказала, что Снейп снял с мальчика из моего Дома тридцать очков и угрожал ему лишь за то, что он на уроке взял нужные для выполнения задания компоненты сам, не спросив профессора.

— А мистер Уизли не рассказал вам, как при всем классе назвал меня Пожирателем смерти? — вспыхнул Снейп.

— Так! — вмешался в разговор Дамблдор. — Во-первых, с этого момента, если кто-то еще в школе назовет профессора Снейпа Пожирателем смерти или как-то в этом роде, наказывать этого ученика или учителя буду я. Во-вторых, профессор Снейп, вы у нас человек еще новый, к делу относитесь ревностно, но все же не стоит наказывать учеников, особенно из других Домов, за то, что они тянутся к знаниям в прямом смысле этого слова. Данный конфликт предлагаю решить следующим образом. Северус, вам же нужен был некий препарат. Пусть юный Уизли принесет его, раз уж он знает, что где лежит в шкафах аудитории зельеварения.

— Что ж… Уизли, будьте так… любезны. В третьем шкафу слева от входа стоит люб… Нет! Во втором шкафу справа от входа стоит флакон с жемчужной пылью. Принесите его, а также котел, на четверть наполненный водой.

Ошарашенные МакГонагалл и Уизли вышли из аудитории.

— Вы очень догадливы, профессор, — ухмыльнулся Снейп. — Нам действительно нужна растворенная жемчужная пыль, чтобы проявить следы Полувидима. Проще всего, конечно, было, использовать любовное зелье, но пусть уж лучше школьники не знают о том, что оно есть в готовом виде.

Дамблдор добродушно рассмеялся. Через десять минут в кабинет вошел Билл и принес требуемое. Снейп высыпал в котел жемчужную пыль, потряс его, опустил туда на минуту одеяло.

— Да, действительно, послание, — прошептал Дамблдор. — Но от кого… И, главное, кому?

Наискосок через все одеяло, почерком, похожим на детский, было написано: «Папа, помоги! Годрикова Лощина. 31/10/81»

— Судя по всему, надпись сделана в день сме… В день исчезновения Волдеморта, — сказал Снейп. Обращение к отцу. Но отец Лили умер год назад.

— Отец Джеймса, Флимонт, умер примерно в то же время от драконьей оспы, — сказал Дамблдор. Да и вряд ли бы Джеймс и Лили сделали такую надпись. Джеймса Волдеморт убил прямо у входа в дом, а Лили защищала Гарри, наложила материнские чары, вряд ли бы она стала тратить время на то, чтобы писать такое «письмо в никуда». Кто еще был в доме? Вы, Сириус Блэк (при упоминании его имени Снейп стукнул кулаком по столу), Хагрид. Ведь никто не мог написать это послание.

— Сэр, а что если это было написано утром, еще до того, как Тём.. простите, В-волдеморт пришел к ним в дом?

— Не знаю, мой мальчик, не знаю. Меня смущает тот факт, что я чувствую это присутствие «невозможного волшебника» каким-то стариковским, что ли, чутьем. И даже не знаю, кто мне более интересен, получатель или отправитель этого письма. Однако мы засиделись. Идите, Северус. Вы мне очень помогли. Я буду думать об этом странном одеяле. И вы тоже подумайте.

Снейп вышел из кабинета Альбуса Дамблдора. Да, после разговора со стариком воспоминания о Лили снова заставили его сердце болеть, но загадка с одеялом немного сглаживала боль. Однако никаких идей об авторе послания в голову не приходило. Уже когда он засыпал, в голову пришла жуткая мысль: «Ведь если мы забрали одеяло, письмо не дойдет до получателя».

— Сэр, что бы вы мне ни говорили, это возмутительно, — Снейп попытался приподняться с больничной койки, но у него это не вышло.

— Лежите, мальчик мой, лежите. Вы еще очень слабы, — Дамблдор положил ему руку на лоб.

— При всем уважении к вам… Эти три шалопая, Поттер, Грейнджер и Уизли, буквально избили меня, пусть и заклинаниями. Местные звезды, спасители невинного Блэка, конечно же! Но, простите меня, я преподаватель! Вы словно провоцируете их не уважать старших! И после этого говорят, что на Гриффиндоре растят только честных, смелых и светлых! Да ни один слизеринец такого себе бы не позволил. А потом… вы мне еще рассказываете эту историю про маховик с такой гордостью. Я в течение года упрашивал вас выделить один экземпляр маховика для своего студента, для Теодора Нотта. Ведь он очень талантливый третьекурсник, занялся изучением тайн времени. «Что вы, Северус, маховик — не игрушка для тринадцатилетнего ребенка, это очень опасный предмет», — передразнил Снейп Дамблдора. — И в то же время, два других тринадцатилетних ребенка, Грейнджер и Поттер, берут маховик, укутываются в мантию-невидимку, как в одеяло, и отправляются менять прошлое. А если бы они…

Дамблдор, который все это время выслушивал Снейпа с полуулыбкой на лице, вдруг резко хлопнул в ладоши.

— Стоп! Северус, что вы сейчас сказали?

— Что мой студент Теодор Нотт…

— Нет-нет, я про Поттера и Грейнджер. Взяли маховик времени, укутались мантией-невидимкой, как одеялом… Вы ведь помните одеяло, профессор Снейп?

— То самое, с посланием отцу, — Северус перешел с громкого возмущения на шепот.

— Да-да. Мы ведь не разговаривали о нем почти тринадцать лет.

Снейп ухмыльнулся. На самом деле, он в первые годы периодически интересовался у Альбуса, удалось ли тому что-то узнать. Альбус отмалчивался. А потом эта тема и вовсе сошла на нет.

— То есть, вам сейчас пришло в голову, что надпись на одеяле сделал кто-то из другого времени? Но ведь это малореально. Маховики не могут переносить человека более чем на несколько дней назад во времени. Автор письма должен был перенестись не позднее, чем из 5 ноября 1981 года. И кто бы это мог быть?

— Северус, дорогой мой, это современные маховики не могут переносить человека в далекое прошлое. Кто знает, как разовьется магическая наука через двадцать или пятьдесят лет? Может быть, именно ваш студент Нотт изобретет новый тип маховика, позволяющий путешествовать на годы, а то и столетия назад. Как думаете?

— Я думаю, что тогда мне ясен автор этой надписи. Это Гарри Поттер из того самого далекого будущего. В его стиле попытаться вмешаться в ход времени и оставить предупреждение родителям.

— Сомневаюсь, Северус. Во-первых, зачем Гарри писать на одеяле «Годрикова Лощина», если его родители и так жили там. А потом, вы же сами говорили, что Поттеры-старшие были не сильны в зельях, так что оставлять послание Полувидимом — не самая лучшая идея. Послушайте, Северус, а что если это послание для вас?

— Что значит, для меня?

— Вы еще так молоды. У вас будут жена, дети. Со временем. А вдруг это ваш ребенок из будущего оставил письмо вам таким образом. Он знал, что мы его прочтем.

— Профессор Дамблдор, единственная женщина в этом мире, с которой я мог бы быть, мертва уже много лет. Да и потом, если даже теоретически представить, что у меня будут дети, как я им могу помочь в Годриковой Лощине, в день смерти Лили? Хотя… Сэр, я понял! Это действительно мой ребенок написал послание! В будущем должны появиться подобные маховики, обязательно должны! И мой… наш с Лили сын или дочь, оставят это послание, возможно даже по моей просьбе! Я отправлюсь в Годрикову Лощину, спасу ее, пусть и вместе с младшим Поттером, вытащу оттуда, мы пришлем к дому Поттеров отряд мракоборцев, думаю, что несколько смертельных заклятий одновременно убьют даже Темного Лорда! А Лили будет спасена! — выпалив все это на одном дыхании, Снейп упал на подушку и даже не заплакал, а завыл как брошенный пёс.

— Мальчик мой, простите, я разбередил вашу рану, — грустно сказал Дамблдор. — К сожалению, это невозможный вариант. Время нельзя менять просто так. Ведь когда я давал маховик Гарри и Гермионе, это было уже предначертанным событием. Мистер Поттер видел самого себя и патронуса на озере, когда на него напали дементоры. Если бы вы действительно могли спасти Лили таким образом, то это бы уже было так. Не было бы вот этого разговора в больничном крыле. Время — очень сложная и опасная вещь для того, чтобы с ней играть. Это магглы любят фантазировать на тему его изменения, выпускают всяческие… кинофильмы: про паренька на летающей машине, тысячелетнего старика в синей полицейской будке, которые летают то в прошлое, то в будущее и спасают мир от неприятностей. Мы же, имеющие настоящий доступ к движениям временной материи, прекрасно знаем, что делать так нельзя ни в коем случае. Ну, пожалуй, я слишком заболтал вас, Северус. Вам нужно поправляться, а лучшее условие для этого — полный покой.

Дамблдор встал и тихо вышел из больничного крыла. Северус Снейп смотрел в потолок и думал. Думал о своем невозможном будущем. Он слабо понял, что там Дамблдор говорил о каких-то фильмах, но не отказался бы от визита тысячелетнего старика в синей будке, который перенес бы его в 1981 год.

Через три дня, когда уже все ученики и большинство учителей разъехались по домам, поправившийся Северус пришел в кабинет к Дамблдору.

— Профессор, все же я считаю, что это Поттер оставил послание. И хочу убедиться в этом. Вот домашняя работа Поттера, а вот записка, которую он пытался передать на моем уроке. Давайте сличим почерк.

— Ну что ж, Северус, если вы так настаиваете… — Дамблдор достал из шкафа одеяло.

— Почерк очень похож, — сказал Снейп после некоторого изучения. — Но все же… Поттер пишет цифру восемь петелькой, а здесь, на одеяле, два кружка. И заглавная «Г» в записке и на одеяле отличаются. А ведь и то, и другое написано быстрым почерком.

— Интересная записка, кстати — сказал Дамблдор. — «Гермиона, может мне стоит поговорить с Драко один на один? Каким бы он ни был, в истории с Клювокрылом, нужно попробовать найти временный компромисс». Я так понимаю, речь идет о юном мистере Малфое?

— Ну да, других учеников по имени Драко в классе нет. А я даже не читал эту записку, просто бросил в ящик стола. Поттер еще буркнул: «Ну, значит, не судьба».

— Эх вы, Северус, а ведь мальчишки могли и прекратить эту глупую вражду. А теперь так и будут на ножах до старости.

— Ну уж… Скорее я умру на руках у Гарри Поттера, чем эти два студента смогут даже просто здороваться. Однако, увы, послание оставил не Поттер. Но кто же, кто?

— Знаете, Северус, давайте отложим эту загадку в долгий ящик. Очень долгий. Мои мысли сейчас, после побега Петтигрю, хотя его следует называть Хвостом, о другом. Помните, вы мечтали о том, что несколько одновременных убивающих заклятий уничтожат Темного Лорда? Боюсь, что это не так. Скажите, мой друг, что вам известно о крестражах?

Снейп отшатнулся.

— Не может быть… Вы считаете, что он…

— Да. Помните историю с дневником Тома Рэддла? — Дамблдор положил на стол проткнутую клыком книжицу.

— Но если это был крестраж, то беспокоиться не о чем. Он уничтожен.

— А с чего вы взяли, что крестраж всего один?

— Что… Да кем же надо быть, чтобы разорвать свою душу на несколько частей?

— Северус, не задавайте мне этот вопрос. Спросите об этом у Волдеморта. Боюсь, что уже скоро у вас появится такая возможность.

Снейп задрожал.

— Волдеморт вернется, — мрачно сказал Дамблдор. — Какой бы чудаковатой ни была Сибилла, но ее пророчество верно. Поэтому не до одеяла нам с вами сейчас. Ах да, по поводу вашего студента, Нотта. Я нашел возможность выделить ему маховик для учебы. Но только под вашим наблюдением.

— Вот, выпейте это зелье, профессор, — Снейп подал Дамблдору бокал. — Оно, конечно, замедлит действие кольца, но полностью его воздействие не обратить.

— Как вы думаете, сколько мне осталось, Северус? — спросил Дамблдор, осушив чашу одним махом.

— Боюсь, что не более года.

— Что ж, у меня будет время привести дела в порядок.

— Профессор, вы уверены, что все маховики времени уничтожены? Ведь можно было бы вернуться на несколько дней назад и как-то исправить эту ситуацию.

— Абсолютно уверен, мальчик мой. Да и потом, вы же помните наш давний разговор. Нельзя шутить со временем.

— Но ведь можно все продумать. Я могу поговорить с Теодором Ноттом. Мне кажется, он в состоянии создать новый маховик.

— Нет! Ни в коем случае Северус! Все должно быть так, как должно быть. И прошу, предупредите вашего студента, чтобы прекратил занятия с изучением времени. Новый министр наложил табу на изготовление и использование маховиков. Неприятности сейчас никому не нужны.

— Раз уж мы вспомнили об этом, профессор. Ничего не ясно по поводу этого одеяла?

— Северус, боюсь что ничего. Мне и некогда было думать об этом в последние годы. Да и потом — вдруг это вообще была шутка Джеймса, которому попал в руки Полувидим. Или он просто тренировался в его использовании.

— Угу, на одеяле сына, словно других предметов в доме не было. Альбус, может быть, вы просто сдаетесь, не находя решения?

— Может быть и так, — немного раздраженно произнес Дамблдор. — Но в любом случае, это одеяло сейчас должно волновать нас в самый последний момент. Неизвестно, для кого было это послание, но с 31 октября 1981 года прошло уже много лет. Адресат не найден. Да, мальчик мой, я ломал над этим голову, но все же пришел к выводу, что кто бы это ни написал, послание не должно было дойти до получателя.

— Что ж, вам виднее, профессор, — сказал Снейп и вышел из кабинета.

Снейп дошел до своей аудитории, сел за стол и задумался. Почему Дамблдор стал настолько нетерпим к теме этого послания? Зная старика уже много лет, Северус Снейп все больше убеждался, что тот снова что-то от него скрывает. «Ладно, время все расставит по своим местам», — прошептал он.

* * *

Снейп вышел из дверей особняка Малфоев и спешно направился к воротам. Несмотря на годы в шкуре двойного агента, в момент убийства Чарити Бербидж он старался не смотреть в глаза Волдеморту, ибо тот бы учуял ненависть в его взгляде. «Контролируй себя, Снейп. Ты обязан довести дело Дамблдора до конца». Он достал пачку маггловских сигарет (после гибели Альбуса он как-то пристрастился к этой привычке, табак хоть немного успокаивал, а таскать с собой трубку и ухаживать за ней не хотелось), закурил. На дорожку выскочил павлин.

— Кыш, хвостатый, — буркнул Снейп. Павлин собрал свой огромный красно-зеленый хвост и ретировался.

В такие же цвета были окрашены клетки на одеяле Гарри, — вспомнилось Снейпу. Интересно, как это столь идейные гриффиндорцы укутывали своего сыночка во что-то зеленое?

И почему же Дамблдор отказался от попыток докопаться до истины? Неужели наш всезнающий старик был настолько гордым, что предпочитал нерешаемые задачки прятать «в долгий ящик», дабы никто не узнал, что он не такой уж и всезнающий? Уже у ворот Северуса снова посетила та же мысль, что и много лет назад: «Ведь мы забрали одеяло и прочли послание, которое, скорее всего, предназначалось не нам». Да, в скором времени будет штурм министерства, но он должен найти время, чтобы вернуть все на свои места. Благо, Полувидим у него с собой есть. Главное, успеть до дня рождения Поттера.

* * *

Завернувшись в одноразовую мантию-невидимку, июльским утром Снейп стоял у дома номер четыре по Тисовой улице. Он проводил взглядом Вернона Дурсля, который отправился на работу. С ним разговаривать было бесполезно.

Следующей из дома вышла Петуния. Снейп бесшумно проскользнул за ней в гараж, изловчившись, сел на заднее сидение машины. Всю дорогу он старался дышать как можно реже и тише. Наконец, они доехали до огромного супермаркета. Петуния загнала машину на подземную парковку, затормозила.

— Будь добра, оставайся на месте, — произнес Снейп

Петуния закричала от неожиданности, резко обернулась назад. Увидев Снейпа, она чуть ли не зашипела:

— Ты… Думаешь, я забыла кто ты такой?

— А ты совсем не изменилась с момента нашей последней встречи, — ухмыльнулся Снейп. — Но я не отношения выяснять пришел. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? Ты думаешь, я буду помогать человеку, который по факту украл у меня сестру? Ведь это ты надоумил ее заниматься этими фокусами!

— Успокойся. Ты прекрасно знаешь, что надоумить заниматься, как ты выразилась, фокусами, нельзя. Ты сама украла у себя сестру, Петуния Эванс. Своим недоверием, нежеланием принимать ее такой, какая она есть. И если тебе дорога хотя бы память о ней, ты мне поможешь.

— Ты же в курсе, что твои… волшебники выселяют нас из дома. Нам придется переехать в другой город.

— Ради того, чтобы вы остались живы.

— Да уж скорее Гарри Поттер. Мы так, сбоку припека.

— Смотрю, ты тоже его недолюбливаешь.

Петуния помолчала минуту.

— Я очень люблю этого мальчика, — прошептала она. — Как сына. Как последнюю память о Лили. Но... но...

— Но твой характер и влияние мужа не позволяют признаться в этом ему и себе самой.

— Прекрати. Что ты хочешь?

— Если ты любишь этого мальчика, если тебе дорога память о сестре, то будь добра, скажи, куда делось то одеяло, в котором Гарри Поттера подбросили к вам на крыльцо?

— Да никуда оно не делось. Он пока был маленьким, им укрывался. Я сказала ему, что это от родителей, так он потом хранил его как зеницу ока.

— Отлично. Только хранил он подделку. Арабелла Фигг украла настоящее одеяло еще в 1981 году, — ответил ей Снейп.

— Вот ведь старая ведьма. И зачем ей оно?

— Как говорил Дамблдор, слишком долгая история. Так вот, Петуния, я не думаю, что ты в ней что-то поймешь, прости уж. Но будь добра, вот тебе… — Снейп немного замялся, — то самое одеяло, в которое был укутан малыш в ту ночь. Найди время, когда Поттера не будет дома, и замени его. Это крайне важно для удачного завершения всех… фокусов.

— Попробую, но не обещаю. Послезавтра мы уезжаем, а Гарри практически не выходит из дома.

— А ты пообещай мне, Петуния. Даже поклянись, что сделаешь это, — прошептал зловеще Снейп. — Ты же хотела быть как сестра, не скрывай этого. Так вот, если ты сделаешь это, ты станешь достойна нашего мира. Ты очень многое разрешишь.

Петуния заплакала. Сквозь слезы она произнесла: «Да, хорошо, Севрик».

— Северус, — поправил ее Снейп, вышел из машины и исчез, как будто его тут и не было.

* * *

Тридцать первого августа Северус Снейп переступил порог кабинета директора Хогвартса.

— Желаете заменить пароль, сэр? — спросила его Горгулья.

— Да, — ответил Снейп. Новый пароль — Дамблдор.

— Так и будет.

Снейп начал разбираться в столе. В самом нижнем ящике он нашел конверт, на котором рукой Дамблдора было написано: «Северусу». Он торопливо вскрыл конверт.

«Мальчик мой, мы с тобой обсудили, казалось бы, все вопросы, касаемо твоего будущего директорства и борьбы. Но все же одну вещь я тебе не успел сказать. То самое одеяло. Прости, но я скрывал от тебя свои мысли, слишком опасными они мне казались. Так вот, я пришел к выводу, что эту надпись на одеяле оставил сын Гарри для него самого. Ты, возможно, удивлен, мы ведь оба знаем, что Гарри Поттер должен умереть. Но это может случиться как через год, так и через много лет. И кто знает, может быть у Волдеморта в руках окажется этот сверхсильный маховик времени, что позволит ему перемещаться в любую точку прошлого. У Гарри ведь может появиться сын или дочь, которых захватит Темный Лорд. И вполне возможно, что он отправится туда, где все и началось. А ребенок оставит послание для отца, ибо это одеяло — вещь, которую Гарри с младых ногтей бережно хранит. Именно поэтому мне показалось, что к одеялу притронулся невозможный волшебник. Ведь в 1981 году он по факту был еще не рожден. Это всего лишь догадка, Северус, но постарайся изыскать возможность, найти такое же одеяло, повторить на нем послание и всеми правдами и неправдами передать его Поттеру. Это всего лишь догадка, но ничего более разумного мне в голову не пришло».

«Надо же, Альбус Дамблдор, я в кои-то веки опередил тебя», — подумалось Снейпу. Хотя эта версия совершенно не вызвала у него доверия. Ребенок Поттера, Волдеморт с маховиком времени. Нет, это чушь. Что-то подсказывало Снейпу, что эта война завершится гораздо быстрее, и познать радости отцовства Поттер, увы, не успеет. Таков план Дамблдора — Мальчик-который-выжил должен умереть ради всеобщего блага. Но в любом случае просьба старика уже выполнена, все на своих местах, можно не волноваться.

— Ну что, дети, — улыбнулся Гарри. — Завтра в Хогвартс, и поэтому пришло время преподнести традиционные подарки. — Он держал в руках мешок, словно Санта-Клаус.

— Джеймс Поттер, как новому старосте школы, вручаю тебе самопишущее перо. Так ты сможешь оперативно записывать всё, что нужно исправить, не полагаясь на свою память.

— Ну спасибо, пап, — рассмеялся Джеймс.

— Лили Поттер, тебе как отличному игроку в квиддич, я дарю защитный шлем, чтобы твоя светлая голова не была повреждена бладжером. Хотя мне очень не нравится это нововведение в правилах — играть в шлемах. Никакого азарта.

— Спасибо, пап. Ух ты, "Нимбус плюс" — это же шлем мечты. Меня все устраивает.

— Скорпиус Малфой, ты лучший друг моего сына и важный человек для всей нашей семьи, и поскольку ты живешь у нас на каникулах, без подарка ты не останешься… — Гарри достал из мешка бутылку огневиски, смутился. — Ой, нет, это твоему отцу, отдам ему завтра на вокзале.

— Только не напейтесь как на Рождество, — вставил Альбус. — Я помню, как вы с дядей Драко пошли ловить снитч и оба грохнулись с метел.

Все кроме Гарри засмеялись, тот покраснел.

— Ну ладно. Так вот, Скорпиус, я знаю, как ты относишься к Розе. И как она тебя недолюбливает. Чтобы твоя хитрая слизеринская голова не додумалась подмешать ей в чай любовное зелье, я вручаю тебе другое снадобье, единственное, надо сказать, которое я умею готовить. Это Феликс Фелицис — зелье удачи. Редкая штука. Выбери удачный день, выпей его, и тебе обязательно повезет.

— Спасибо, мистер Поттер, — теперь густо покраснел Скорпиус.

— А тебе, Альбус Северус Поттер, я вручаю тот же подарок, что и в прошлом году, с надеждой, что в этот раз ты его примешь достойно, — и Гарри протянул сыну старое красно-зеленое одеяло.

— Приму, папа. Спасибо, — сказал Альбус и развернул его. Сделанная им надпись была на месте.

— Хм, — сказал Скорпиус. — Мне казалось, что ты ставил знак восклицания после слова «Помоги». А здесь точка.

— Наверное, палочка стерлась от времени, — ответил Альбус.

— Не обращайте внимания на такие мелочи, — сказал Гарри. — Альбус, я рад, что мы оба изменились, стали лучше понимать друг друга. Но, чтобы ты не думал, что я упорно продолжаю тебе дарить это одеяло… Ты же учишься играть в квиддич… Твоя новая метла стоит на кухне. Не "Нимбус-2020", конечно, но для начала сойдет.

— Спасибо, пап, — Альбус бросился на шею к отцу.

* * *

— Альбус, не спишь?

— Пока нет.

— Слушай, мне все-таки кажется странной эта точка на одеяле. Должны же были какие-то контуры остаться.

— Скорп, ну может, я и вправду там поставил точку, мы все делали второпях.

— И знаешь, я не стал говорить в гостиной, но… почерк тоже не очень похож на твой. Словно это другая надпись.

— Скорпиус Малфой, спи уже, ради Дамблдора! Тебе показалось. Я писал быстро, порошком по одеялу, не до чистописания было.

— Можно сегодня я буду спать ради Снейпа, — рассмеялся Скорпиус.

— Да пожалуйста, думаю, ему будет приятно… там.

— Доброй ночи, Альбус

— И тебе, Скорпиус.

Скорпиус Малфой засыпал. Мысли об одеяле быстро покинули его. Он думал о Розе Уизли и зелье удачи, которое ему подарил Гарри Поттер.