Ежевика для штырехвоста (джен)

Где-то в далекой галактике

Возле тарелки с булочками лежала записка. Привычная такая записка, надиктованная папой на машинку, и написано в ней было тоже привычное:

«Алиска, мы отправились искать акромантула. Присмотри, пожалуйста, за животными, справочник по уходу у меня на столе. Громадная просьба: не открывай клетки — с тебя станется. Папа».

Алиса съела булочку, запила ее айвовым компотом и отправилась в отцовскую каюту.

На столе действительно лежал справочник. Однако это был не проектор с голографическими изображениями, не коробка с диктофонными записями, не типографский атлас с яркими иллюстрациями и подробными описаниями, а старинный фолиант, которому самое место в историческом музее. Большой такой, чуть ли не в четверть папиного стола, оправленный в алую тисненую кожу, с золотыми уголками и золотым же изображением единорога.

Алиса наморщила лоб, вспоминая, что она знает о планете, жители которой до сих пор пользуются вот такими, как говорит Зеленый, «совершенно допотопными» носителями информации. Знала она немного. Планета под номером 1496 была первой остановкой на пути поисковой экспедиции, располагалась в системе Златовласки, имела пригодную для дыхания атмосферу, а также флору земного типа и богатейшую фауну, что для профессора Селезнева было фактором первостепенной важности. Планета находилась очень далеко от Земли, и ее правительство почему-то категорически не желало вступать в Галактический Союз, но тем ценнее и экзотичнее должны были быть привезенные оттуда животные. Правда, ловить всех зверей и птиц подряд или выбирать самому папе не разрешили, а дали список из пяти пунктов и указали местность, где эти животные водятся. Зеленый, как обычно, ворчал, что животных в список включили по принципу «На тебе, небоже, то, что нам не гоже», но папа был рад и тому, что есть — раньше с этой планеты вообще никому и ничего не удавалось вывезти.

Первый день поисков уже прошел, однако о его результатах Алиса ничего не знала — вчера вечером она уснула раньше, чем взрослые вернулись на «Пегас». Зато сегодня у нее будет целый день для того, чтобы не только познакомиться с новыми обитателями зоопарка, но и попробовать с ними подружиться.

Алиса встала коленями на стул и открыла тяжелую обложку. Титульный лист, густо усыпанный изображениями птиц, рыб и зверей, сообщил, что книга называется «Фантастические звери и места их обитания», а написал ее некий Ньют Скамандер. Книга была на английском языке, и это было, несомненно, плюсом. Алиса еще не забыла, как однажды папа в спешке подсунул ей справочник на кроманьянском, и ей пришлось основательно потрудиться, чтобы перевести текст сначала на брастакский, а потом уже с брастакского на космолингву, потому что ни кроманьянско-русского словаря, ни кроманьянско-английского, ни даже кроманьянско-космолингвы в папиной библиотеке почему-то не нашлось.

Однако были в этом справочнике и минусы: буквы на листах пергамента оказались заковыристыми и трудноразбираемыми, а рисунки точь-в-точь похожими на те каляки, которыми трехлетняя Алиса однажды изрисовала половину стены в папином кабинете.

Вот большая картофелина на хлипком, вполне человеческом, тельце — это, оказывается, садовый гном. Интересно, с какой стати этот Скамандер причислил гномов к зверям? Это ведь совсем не животные, а очень даже люди, просто совсем маленькие, ростом с котенка. Они добрые и смелые и очень хорошо разбираются в горном деле и драгоценных камнях. Как гном Веня, например, из Заповедника сказок. Жаль, если на этой планете гномы неразумны. А может, они просто выродились или, как говорит папа, дегенерировали, потому и живут не под землей, а в саду? Только как они там зимой без одежды обходятся? Мерзнут, наверное, бедняги... Жаль, что гнома не включили в список: можно было бы сшить для него одежду и попробовать научить его разговаривать. Выучил же Геракл некоторые слова? Выучил, а ведь раньше считалось, что питекантропа вообще нельзя научить разговаривать. Правда, словарь у него образовался специфический — вымогательско-кулинарный, но ведь у гномов совершенно другой образ мышления, чем у питекантропов, так что и у садового гнома все должно было бы получиться. А не научился бы разговаривать — тоже не беда, Алиса отнесла бы его в Заповедник, к тетушке Дагмаре и другим гномам. Те с удовольствием нашли бы для сородича с другой планеты дело по душе. А уж раскручивать и выбрасывать за забор, как написано в справочнике, точно бы не стали.

Алиса посмотрела на часы — не пора ли обитателям зоопарка обедать — и перевернула страницу.

Это у нас пятиног, гибрид хромого паука и старомодного пуфика. Вот бы покататься на таком... Только ведь не покатаешься: коварная природа этой планеты разместила зубы пятинога как раз на том месте, где у нормальных пуфиков размещаются сидения. Вот так сядешь ненароком на спящего пятинога, а потом без мягкого места останешься.

А это лунный телец — застенчивое существо, выходящее из укрытия только в полнолуние. Ну, этого папа точно ловить не будет, даже если разрешат: по полнолуниям в Космозо и без этого тельца весело живется. А поющие лунные волки и танцующие лунные тельцы — это уже не зоопарк, это цирк какой-то получится.

Вот штырехвост — демон, похожий на поросенка, с длинными ногами и коротким толстым хвостиком. Он пробирается в свинарник и кормится вместе с остальными поросятами.

Демон, похожий на поросенка? Алиса посмотрела на картинку и фыркнула. Какие странные жители на этой планете. Демоны ведь совсем другие — большие, огненные, страшные... в общем, они ничуть не похожи на поросенка, которого, судя по рисунку, от самого рождения ни разу не кормили. Теперь понятно, почему Зеленый так возмущался: это же не обитатель зоопарка, а ходячий повод для галактического скандала на тему "Жестокое обращение с животными в Космозо".

А вот и тот самый акромантул... Алиса всмотрелась в изображение и разочарованно хмыкнула. Самый обычный земной паук, просто размером с хороший грузовик. Опасное животное, но папа справится. Он же не один, с ним Полосков и Зеленый, так что беспокоиться не о чем.

Алиса слезла со стула, стащила со стола тяжелую книгу и направилась в отсек, где содержались пойманные животные.

В первой клетке спал крупный лохматый зверь серовато-лиловой масти. Алиса присмотрелась внимательнее. Интересное животное: то ли буйвол, то ли верблюд, с горбом на спине и двумя длинными, острыми рогами. Табличка сообщала, что это животное называется дромарог, что кормить его надо всего лишь один раз в три дня и делать это очень осторожно, потому что дромарог отличается крайне недружелюбным характером. Словно подтверждая написанное, дромарог поднял голову и в упор посмотрел на Алису маленькими злыми глазками.

Алиса в ответ показала ему язык и отошла ко второй клетке.

Вторая клетка была густо зарешечена, словно в ней держали ящерицу или какого-то мелкого грызуна. Внутри слышалось деловитое шуршание, а на полу то тут, то там виднелись кучи свежевырытой земли.

«Нюхлер, — сообщала табличка. — Питание: №4 х 3 х 200». Это означало, что зверька надо кормить двухсотграммовыми порциями трижды в день смесью номер четыре, то есть своеобразной кашей из насекомых, червей, грибов, ягод, орехов и всего прочего, что составляет рацион обычного земного барсука или енота. Алиса довольно кивнула: очень хорошо, когда инопланетный зверек может питаться взятыми с Земли кормами. А то, когда в Космозо везли с Блука кристаллических жуков, половину грузового трюма пришлось затрамбовать ветками соляного кустарника, и Зеленый всю дорогу ворчал, что едкая соль, появляющаяся каждое утро на колючих листьях, проест в его любимом корабле дырку.

Достав брикет нужной смеси и положив его размораживаться, Алиса заглянула в справочник. «Нюхлер — мохнатый длинноносый черный зверёк с плоскими, как лопаты, передними лапами. Живёт в норах и обожает все блестящее. Нюхлеров приручают и обучают их находить в земле сокровища».

Сокровища?

Алиса на миг задумалась, а потом присела, сняла с комбинезона значок с голографическим изображением метеоритного дождя и помахала им перед клеткой. Не прошло и трех секунд, как по ту сторону решетки что-то мелькнуло, и в окошке между прутьями показался чей-то длинный любопытный нос.

— Ну, давай знакомиться. Меня зовут Алиса. А тебя? — весело сказала девочка.

— Ф-фыр-р-р, — ответил нюхлер. Кончик его носа нетерпеливо подрагивал.

— Вот как? — подняла брови Алиса. — У меня уже есть один знакомый археолог по имени Ррр, теперь будет знакомый кладоискатель по имени Фыррр.

— Ф-фыр-р-р, — согласился нюхлер, и его нос потянулся к значку, словно мохнатое щупальце.

— Ах ты, хитрюга... — рассмеялась Алиса. Она поднесла руку ближе к прутьям и едва успела ее отдернуть — нюхлер с невиданной скоростью выхватил значок, чуть не ухватив Алису за пальцы, и тут же исчез — наверное, убежал закапывать свою добычу. Алиса помахала ему вслед рукой и поднялась на ноги. Ее ждало очередное знакомство.

Следующий обитатель зоопарка сверкал и переливался всеми цветами радуги. Алиса даже рот приоткрыла, до того красивое зрелище он собой представлял. Огненный краб — так назывался этот красавец — был похож на большой глобус, на котором все материки, моря и острова были выложены драгоценными камнями. Алиса вплотную подошла к разделяющему их с крабом стеклу и залюбовалась переливами красок на панцире. Он был похож на большой калейдоскоп, только вывернутый наизнанку. Интересно, а в темноте этот краб светится или нет? Наверное, светится — его же не зря называют огненным.

Алиса нажала выключатель. Лампа, освещающая обиталище краба, потухла. В тот же момент краб приподнялся, и в сторону Алисы из-под панциря ударила мощная струя пламени.

Девочка от неожиданности отшатнулась и шлепнулась на пол.

— Ах вот ты как... — сказала она, поднимаясь на ноги. — Так вот ты какой, оказывается, огненный краб. Если будешь себя и дальше так вести, я попрошу папу, чтобы он на пару дней отправил тебя к бабушке. Вот как возьмет она тебя на дискотеку «Тем, кому за восемьдесят», как подвесит под потолком вместо зеркального шара да как раскрутит, сразу научишься вести себя прилично.

Краб не ответил. Впрочем, Алиса и не ждала от него ответа. Она снова включила свет и пошла знакомиться дальше.

В последней занятой клетке сидел... Алиса протерла глаза и посмотрела еще раз. В железной клетке для крупных млекопитающих спиной к Алисе на табурете сидел человек. Самый настоящий человек — с руками и ногами, одетый в теплые мохнатые штаны и такую же куртку. Человек весело насвистывал себе под нос и коротким ножом вырезал из деревянной чурки что-то похожее на ложку.

Алиса не поверила своим глазам. Ничего себе... Сначала гном, теперь человек. Да что же это за планета такая? И куда смотрел папа? Неужели он не видел, что везет на "Пегас" совсем не животное? А остальные куда смотрели? Они что там, совсем с ума посходили: людей в зоопарке держать! Алиса подпрыгнула, чтобы нажать на пластину замка и выпустить человека из клетки, но тут взгляд ее наткнулся на табличку с надписью «Штырехвост».

Что-о-о? Штырехвост? Это что, тот самый демон, который похож на поросенка?

Алиса недоверчиво посмотрела на табличку. Потом на человека. Потом снова на табличку. Снова на человека. Ничего не изменилось. В клетке сидел человек, а на табличке было написано «Штырехвост».

Алиса подошла к клетке и постучала по решетке.

— Простите, — вежливо сказала она. — Можно вас на минуточку?

Человек обернулся, и Алиса ойкнула от неожиданности. Лицо у него оказалось вовсе не человеческим. Вернее, не совсем человеческим, потому что вместо носа на нем красовался свиной пятачок. Черная лоснящаяся кожа и короткая бородка делала штырехвоста до ужаса похожим на черта из старого, еще советского фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки».

— Вы кто — черт? — выпалила Алиса и тут же прикусила язык. Невежливо получилось. Может, у человека комплексы какие-нибудь в связи с такой внешностью, а тут она со своей бестактностью.

— Никакой я не черт, — сварливым голоском произнес штырехвост. — Я демон, разве не видишь? Тебе даже два раза написали: раз в книжке и раз на табличке. Или ты читать не умеешь?

— Умею, — сказала Алиса. — Просто не понимаю, что демон делает в клетке для животных.

— Живет, — с достоинством ответил штырехвост. Он обвел рукой клетку, больше похожую на обычную комнату: стол, кровать, тумбочка, навесная полка с книгами. — И хорошо живет, надо сказать. Мягко спит, сладко ест. Не охотится на него никто, что тоже немаловажно.

— Вы же разумное существо, а не животное, — строго сказала Алиса. — Почему вам не выделили каюту в жилом отсеке?

Штырехвост усмехнулся.

— Э-эх, маленькая ты еще, — сказал он, смерив Алису взглядом с головы до ног. — Демон я. Не понимаешь, что ли?

— Нет, — честно сказала Алиса. Она действительно не понимала. Демон — это мифологическое, почти сказочное существо, но это совершенно не значит, что его надо держать в клетке, как того же нюхлера.

— Вот что такое демон, по-твоему? — спросил штырехвост тоном строгого учителя.

— Согласно легендам — это падший ангел, — не задумываясь, ответила Алиса. Они уже проходили в школе лермонтовского «Демона», поэтому ответить на вопрос было несложно. — Это дух, который бродит по свету и творит зло. «Он сеял зло без наслажденья», — процитировала она запомнившуюся строчку. Именно из-за этой строчки у нее с Пашкой Гераскиным когда-то разгорелась жаркая дискуссия. Пашка доказывал, что Демон сеет зло без наслаждения просто потому, что ему за тысячи лет все надоело, и в подтверждение своих слов тыкал пальцем в строчку «и зло наскучило ему». Алиса же утверждала, что Демон не хотел творить зло, потому что сохранил в себе искорку добра, о чем ясно говорят строки «...мечты о прежнем счастье» и «...и вновь постигнул он святыню любви, добра и красоты!»

Дискуссия закончилась тем, что Пашка, увлекшись спором, нечаянно ткнул книжкой в экран видеофона, и тот сломался. Поэтому каждый из них так и остался при своем мнении относительно причины безобразного поведения Демона.

— Во-от! — назидательно протянул штырехвост, подняв руку с ножом. — Ты верно сказала о демоне: «творит зло». Это сейчас я такой тихий, потому что меня привели в тепло, накормили и поселили в приличном месте, а когда я обвыкнусь и немного отъемся, моя глубокая внутренняя натура возьмет верх и позовет меня творить всяческие пакости. Ты вот книжечку возьми и посмотри. Возьми-возьми, я подожду, мне торопиться некуда.

Алиса подошла к столу, на котором оставила книгу, нашла нужную страницу и наскоро ее просмотрела.

— Чем дольше штырехвост остается незамеченным и чем крупнее вырастает, — вслух прочитала Алиса, — тем дольше продолжается неурожай в пораженном им хозяйстве, болеют животные и растения.

— Вот-вот! — штырехвост снова поднял руку. Похоже, это для него привычный жест, и не будь у него в руках ножа, он бы назидательно поднимал палец, словно прабабушка в воспитательном настроении. — Это хорошо, если я просто в кладовую заберусь и перепорчу там все, а если куда поважнее? Это же летающий корабль, я верно понял?

Алиса кивнула.

— Ну, вот представь, что я заберусь туда, где собраны эти ваши корабельные механизмы, и что-нибудь там сломаю. Далеко ли вы после этого улетите?

— Наверное, надо будет сказать папе, чтобы отправил вас обратно, — озабоченно сказала Алиса. — Нам совсем не нужно, чтобы наши животные разболелись из-за того, что вы у нас тут отъедитесь и крупно вырастете. Отъедайтесь лучше у себя дома, в свинарнике или где вы там паразитируете и поражаете хозяйства.

— Какая злая девочка, — штырехвост укоризненно покачал головой. — Злая, жадная и невнимательная. Ты же сама только что прочитала: «чем дольше штырехвост остается незамеченным». Разве ты меня до сих пор не заметила? Так смотри, вот он я!

Штырехвост развел руки, демонстрируя себя во всей красе.

— Наверное, это потому, что ты еще маленькая, — утешительным тоном сказал он. — Да ты не тушуйся, подрастешь — поумнеешь.

— Мне одиннадцать лет, — сказала Алиса, чуть нахмурившись. — Я уже взрослая.

— А мне четыреста восемнадцать, — клыкасто усмехнулся штырехвост. — Сумеешь сама посчитать, во сколько раз я тебя старше? Или тебе щепочек настрогать, чтобы считать было удобнее?

Алиса окинула штырехвоста подозрительным взглядом.

— Что-то не похожи вы на настоящего демона, — сказала она. — Демоны — они внушительные такие, грозные, за человеческими душами охотятся. А у вас одни пакости на уме. Мелкий бес вы, вот кто, а вовсе не демон!

— Мелкий бес? — штырехвост вскочил с табуретки, и Алиса инстинктивно отступила на шаг — мало ли что стукнет в голову этому поросячьему самозванцу. — Это я-то мелкий бес?

Он бросил нож на стол, взмахнул рукой, и Алиса почувствовала, что волосы у нее на голове дружно зашевелились. Она вытащила из кармана зеркальце и взглянула в него, ожидая увидеть на голове что угодно, вплоть до шевелящихся змеек Медузы Горгоны, но оказалось, что штырехвост всего-навсего завил ее вечно растрепанные пряди в тугие пружинки диаметром с карандаш.

— Вот это мелкий бес! — штырехвост ткнул пальцем в новую прическу Алисы. — А я — демон. У тебя в книжке именно так написано. А если в книжке написано, значит, так оно и есть.

— А почему в книжке не написано, что вы умеете превращаться в человека? — поинтересовалась Алиса.

Демон посмотрел на нее, как иногда сама Алиса смотрела на питекантропа Геракла.

— Потому что это наша самая большая тайна, — внушительно произнес он.

— Но почему? — не унималась Алиса. — Вы владеете магией, умеете превращаться...

— А ты сама подумай, — сказал штырехвост. — Люди злы и суеверны, и это хоть и не добавляет им ума, зато придает силы. Вот представь, например, что может случиться, если я во всей своей красе, — он указал на свое лицо, — поздним вечером постучу в какое-нибудь окно в поисках ночлега.

Алиса представила и ей стало жалко. Всех жалко — и хозяина, углядевшего темной ночью за оконным стеклом мохнатый свиной пятачок, и штырехвоста, вынужденного из-за своей внешности столетиями болтаться по миру в поисках ночлега и пропитания.

И вдруг она кое-что поняла.

— И моему папе вы тоже ничего не сказали, — сказала она полувопросительно-полуутвердительно.

— А кто у тебя папа?

— Он директор московского космического зоопарка Космозо, — с гордостью сказала Алиса.

— Это такой рыжий и с бородой? — поинтересовался штырехвост.

— Нет, — Алиса покачала головой. — Рыжий и с бородой — это наш механик, Зеленый. А папа — он высокий такой.

— Впрочем, какая разница... — штырехвост отложил нож и чурку и вдруг начал изменяться. Через миг посреди клетки стоял длинноногий поросенок с коротеньким толстым хвостиком и узкими черными глазками.

— Вот в таком виде я здесь появился, в таком виде и буду жить, — произнес он почти не изменившимся голосом. Наверное, за четыреста с лишним лет научился подстраивать поросячьи голосовые связки под человеческую речь. — А как ты догадалась, что твой отец ничего обо мне не знает?

— По записке, — ответила Алиса. — И по табличке. Если данные в справочниках неполные или не соответствуют действительности, папа обязательно вкладывает в справочник листок со своими пометками. И на табличке обязательно пишет, и мне в записке. Например, в справочнике по панкераггийским животным не указано, что хлеб для баррукицы — это смертельный яд. Об этом не написали просто потому, что на Панкерагги не знают, что такое хлеб. А вот продавец на Блуке это знал и сказал папе. А папа сказал всем нам и на табличке большими буквами написал, чтобы мы с Зеленым случайно эту баррукицу булкой не угостили. А вот про вас папа не написал ничего. Ни на табличке, ни в записке, ни в справочнике. Значит, папа видел вас только вот в таком облике.

Она кивнула на поросенка.

— Догадливая, — поросенок смешно ощерил зубы и принялся снова превращаться в человека. Вернее, в демона. — Но, я надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами?

— Умею, — сказала Алиса, — только это ничего не значит. Отсек оснащен видеокамерами, так что наш с вами разговор записан весь до последнего слова.

— Записан? Кем? — штырехвост приблизился к решетке и оглядел коридор. — Здесь же больше никого нет!

Алиса поняла, что слово «видеокамера» демону было незнакомо.

— Такими специальными маленькими демонами, — с самым серьезным лицом ответила она. — Они следят за тем, чтобы я вовремя и правильно кормила животных, а также зорко наблюдают за моей безопасностью. И если кто-нибудь попробует мне навредить или сбежать из клетки, они тут же поднимут тревогу.

Штырехвост нахмурился и почесал в затылке, явно обдумывая услышанное.

Алиса улыбнулась своей маленькой хитрости.

— Объясните мне еще одну вещь, пожалуйста, — попросила она. — Если вас привезли сюда в вашем поросячьем облике, откуда здесь взялись стол, кровать и книжная полка? У нас на «Пегасе» я таких вещей не видела.

Говоря это, Алиса немного слукавила. «Пегас» был завален таким количеством самых разнообразнейших вещей, что на то, чтобы их все пересмотреть, Алисе понадобились бы месяцы, а то и годы. Кроме вещей самой экспедиции, на корабль загрузили множество посылок для обитателей научных баз и исследовательских станций, расположенных по пути следования. Папа говорил, что «Пегас» похож на что угодно — на Ноев ковчег, на плавучую ярмарку, на магазин «Универсам» и даже на склад торговой базы, но только не на штатный корабль Московского Космического зоопарка. Однако чем бы ни был загружен «Пегас», такой старинной кровати с клетчатым пледом, грубо вытесанному столу и корявой полке с десятком старинных книг на нем просто неоткуда было взяться.

Вообще-то, это могли быть и личные вещи штырехвоста. Алиса знала, что вместе с редкой птицей ученые часто забирают в зоопарк и ее гнездо, а вместе с животным, если удастся найти его нору, то и подстилку, и запасы еды — для того, чтобы меньше травмировать психику животного резкой переменой среды обитания. Но мысль о том, что в лесу, или где там папа поймал этого демона, могла обнаружиться настоящая человеческая мебель, была попросту абсурдной. Да и папа, увидев в обиталище поросенка полку с книгами, сразу бы заподозрил, что дело нечисто. Бывают же археологи, похожие на котят, так почему бы и не быть, например, ихтиологам, похожим на поросят?

Штырехвост, уже успевший снова разместиться на табурете и приняться за работу, отложил нож и небрежно взмахнул рукой. Пространство в комнате затуманилось и превратилось в стандартную клетку для поросят с кормушкой, поилкой и кучей соломы на полу.

— Как вы это сделали? — требовательно спросила Алиса. — Это гипноз или волшебство?

— Это называется трансфигурация, — ответил штырехвост. — Ты слышала когда-нибудь об этом разделе магии?

— Моя двоюродная бабушка Лукреция состоит в Галактическом братстве магов и волшебников, — сказала Алиса. — Она когда-то работала иллюзионистом в цирке, но умеет творить и самое настоящее волшебство. Например, превратить подзорную трубу в букет фиалок и наоборот.

— О-о, — уважительно произнес демон. — А сама в кого-нибудь превращаться она умеет? — поинтересовался он.

— Ни разу не видела, — немного подумав, призналась Алиса. И тут же спросила: — А вы умеете превращаться в кого-нибудь другого, кроме поросенка?

— Нет, — ответил штырехвост. — А зачем? Мне и этого хватает. Правда, с завтрашнего дня я, наверное, уже не смогу принимать человеческий облик, так что если тебя еще что-нибудь интересует, спрашивай сейчас — в облике поросенка мне трудно подолгу разговаривать.

— Почему вы не сможете принимать человеческий облик? — спросила Алиса. — У нас на корабле микроклимат неподходящий или вы черпаете силу из родной земли, как былинный герой?

— Черпаю, — усмехнулся штырехвост. — Только не из земли, а из ее плодов. Если конкретно, то из ежевики. У нас ее мно-ого растет. Но мне одной ягодки в день хватает. Съел ягодку — и можешь превращаться в человека. А если не съел — то бегай весь день поросенком.

— Но ведь ежевика созревает только летом, — сказала Алиса. — Вы ее консервируете или сушите, чтобы на весь год хватало?

Штырехвост посмотрел на нее, как на несмышленыша.

— Ты еще скажи «варенье варите», — наконец ответил он. — В чем я тебе посреди леса ее законсервирую? В дупле или в желудевых шляпках?

— То есть три четверти года вы живете в животном облике, а человеческий облик можете принять только летом, когда созреет ежевика? — уточнила Алиса, сделав вид, что не расслышала.

— Правильно понимаешь, — кивнул штырехвост. — Поэтому лето для нас — самое золотое время. В лесу ведь все есть: и грибы, и ягоды, и орехи. И шалашик построить можно, и костер разжечь. А вот на зиму мы стараемся прибиться к человеческому жилью, чтобы провести зиму в тепле и сытости. Только не всегда получается, — он вздохнул. — Сама же видишь, что принять меня за поросенка может только или подслеповатая хозяйка, или совсем глупая, а таких в последнее время днем с огнем не найдешь. Сейчас уже не те времена, что раньше были: хозяйки грамотные пошли, у всех очки есть. Потому я даже обрадовался, когда ваши звероловы на меня сеть набросили. Все ж таки не под кустом теперь зимовать придется.

Он взмахнул рукой, и клетка снова преобразилась, превратившись в жилую комнату.

— Прямо таки и обрадовались, — недоверчиво сказала Алиса. — Вы же не знали, кто вас поймал и зачем. А вдруг бы из вас шашлык решили сделать или жаркое?

— Из меня жаркое? — рассмеялся штырехвост и похлопал себя по тощим бокам. — Это же какими голодными должны были быть эти звероловы... Нет, я не боялся, что меня съедят. К тому же, я в любой момент мог бы превратиться и испепелить этих звероловов, — заявил он. — А затем развеять их пепел над морем.

Однако прозвучало это заявление почему-то крайне неубедительно, и штырехвост, похоже, сам это понял.

— Но я услышал их разговоры и понял, что есть меня никто не собирается, — поспешно закончил он.

А вот это уже было похоже на правду, потому что папа, как настоящий ученый, знал, насколько важно успокоить пойманное животное, чтобы оно, трепыхаясь и паникуя, ничего себе не сломало. И пока Зеленый делал усыпляющий укол, папа наверняка разговаривал со штырехвостом и тоном доброй бабушки рассказывал, как хорошо тому будет жить в Космозо, какая у него будет удобная клетка и чем вкусным его там будут кормить.

— Только как же вы теперь без ежевики? — сочувственно спросила Алиса. — Наша экспедиция ведь только началась, и домой мы вернемся не скоро. А ежевику мы, по-моему, с собой не брали.

— А-а, как-нибудь обойдусь.

Демон махнул рукой, но Алиса ясно видела, что он расстроился. Еще бы: на календаре середина июля, самый разгар ежевичного сезона, и штырехвосту, должно быть, хотелось еще хотя бы месяц-другой провести на двух ногах, а не на четырех копытах.

— Вот что, — решительно сказала Алиса. — Я сейчас пойду и хорошенько пороюсь в наших кладовых. Не может быть, чтобы на таком большом корабле, как «Пегас», не нашлось хотя бы маленькой баночки консервированной или замороженной ежевики.

— Пойди-пойди, — обрадовался штырехвост. — Одна ягодка в день, мне больше и не нужно.

Однако, как выяснилось, в огромнейших запасах космических путешественников было все что угодно — лимонад, апельсины, вишневый сок, мангодыневый компот, айвовое варенье и даже сухое мороженое из мангустина — но только не ежевика. Может, попросить папу, чтобы он набрал для штырехвоста хотя бы маленькое ведерко?

Алиса набрала на видеофоне код папиного браслета. Несколько гудков — и на экране появилось смазанное изображение. Что-то тряслось, дергалось, а из динамика послышался запыхавшийся папин голос:

— Алиса, это ты? Что-то случилось?

Где-то вдалеке зычно рыкнул Зеленый:

— Селезнев, осторожно! Он идет на тебя!

— Нет-нет, папа, все в порядке! — поспешно воскликнула Алиса и отключила связь. Похоже, что папе сейчас явно не до ежевики...

Но что же теперь делать? Папа говорил, что правительство планеты выдало разрешение на вывоз всего лишь пяти животных. И если они сейчас поймают этого самого акромантула, вполне вероятно, что «Пегас» снимется с места сразу же после водворения акромантула в клетку, а бедняга штырехвост до самого возвращения на Землю будет обречен на пребывание в поросячьем виде. Потому что планеты земного типа в этой части Вселенной встречаются так же часто, как крумсы-альбиносы.

Значит, надо действовать самой и прямо сейчас.

Алиса отнесла демону большую миску борща со сметаной, покормила остальных обитателей зоопарка, взяла прозрачное пластиковое ведерко с крышкой и направилась к ангару. Войдя внутрь, Алиса порадовалась, что папа с Зеленым и Полосковым взяли тяжелый катер, специально приспособленный для перевозки крупных животных, а ей оставили маленький, трехместный, идеально подходящий для путешествия за ежевикой.

— Куда летим? — поинтересовался приятным голосом катер.

— Туда, где есть много спелой ежевики, — ответила Алиса. — В естественных условиях, конечно, — спохватившись, добавила она. Не хватало только на чужой планете посадить катер на крышу склада с консервами — скандала не оберешься.

— Одну минуту, — сказал катер и умолк. Прошла минута, затем другая, но Алиса и не думала волноваться — она знала, что катеру, вернее, его бортовому компьютеру, вполне можно доверить выбор оптимального маршрута.

И катер не подвел. К концу третьей минуты раздалось легкое позвякивание, и тот же голос сообщил:

— Объект «Ежевика» обнаружен. Время прибытия на место — двадцать часов сорок минут по местному времени и десять тридцать по общегалактическому. Пристегните ремни, мы отправляемся.

Алиса устроилась поудобнее и включила музыку. Через двадцать пять минут катер приземлится в каком-нибудь перелеске, и она наберет полное ведерко спелой душистой ежевики, чтобы хватило всем — и штырехвосту, и папе, и Зеленому с Полосковым. Уж если лакомиться чем-нибудь вкусненьким — так всем вместе.

* * *

Усадьба Люциуса Малфоя

Северус Снейп шел по узкой полузаросшей тропинке между кустов дикой ежевики. Длинные полы мантии, словно издеваясь, путались вокруг лодыжек и цеплялись за колючие плети. Бледная луна, мелькая среди густых тисовых ветвей, раздражала глаза и делала и без того узкую тропинку практически непроходимой. Почему Северус Снейп не пошел к дому по подъездной дорожке, как все остальные его соратники, а полез в эти непроходимые кущи — не смог бы объяснить даже он сам. Но он упрямо пробирался сквозь густо усыпанные созревающими ягодами кусты, рискуя опоздать на собрание, оцарапать лицо и испачкать мантию, нарваться на «Круцио» от Лорда и ехидные насмешки от Беллатрикс, встретить болезненно недоумевающий взгляд Люциуса и равнодушные, потухшие глаза Нарциссы. И, действительно, зачем хозяйке волноваться: ну, подумаешь, на одно грязное пятно в доме станет больше, все равно от прежнего Малфой-мэнора остались одни жалкие воспоминания. А вскоре такая же судьба может ожидать и всех его обитателей. Жалкая и незавидная судьба, насквозь пропитанная страхом и ненавистью к самому себе.

Темная громада дома неумолимо приближалась. Северус сорвал тяжелую ягоду и бросил в рот. Знакомый вкус заставил и без того стиснутое в кулак сердце сжаться еще сильнее. Дикая ежевика росла в окрестностях Малфой-мэнора тысячи лет назад и, несмотря на все старания домовых эльфов, будет расти еще тысячу. А вот сможешь ли ты, Северус Снейп, после сегодняшнего вечера еще хоть раз в жизни вдохнуть ее густой аромат, покатать на языке вяжущую кислинку, по-детски вытереть пальцы о листья и тщательно облизать губы, скрывая от Нарциссы следы совершенного «преступления».

Северус невольно улыбнулся. Для Нарциссы Малфой ежевика была личным врагом. Ни высокий пырей, ни упрямый шиповник, ни прочие плебейские растения, забивающие клумбы и заплетавшие дорожки поместья, не вызывали в ней такой исступленной ненависти, как эта безобидная ягода.

История войны Нарциссы с ежевикой началась больше двадцати лет назад. Вскоре после свадьбы новоявленная миссис Малфой обеспокоилась тем, что дикая ежевика, окружающая поместье, самым наглым образом проникла внутрь ограды и заполонила дальние уголки сада. И все было бы ничего, но наглая захватчица явно намеревалась через некоторое время расширить сферу своего влияния и покуситься на святое, то есть на нежно любимые Нарциссой клумбы с розовыми кустами.

На борьбу были подняты все эльфийские силы Малфой-мэнора, однако упрямый кустарник вовсе не собирался сдавать свои позиции. На месте каждого выкорчеванного куста вырастали два. Ежевика не поддавалась ни самым изощренным заклинаниям, ни галлонам ядовитых зелий, вылитых под ее корни. И Нарцисса в прямом смысле этого слова заболевала, когда видела, как между ее нежно лелеемыми розами снова и снова пробиваются упрямые колючие ростки.

Впрочем, следовало признать, что противоборствующие стороны друг друга стоили. Однажды Люциуса угораздило вернуться домой раньше обычного, и он чуть не потерял дар речи, увидев, как его нежная утонченная супруга разъяренной фурией мчится вдоль ежевичных зарослей, размахивая палочкой, словно бичом, и выкрикивая проклятия не хуже своей тетушки Вальбурги. Люциус благоразумно решил не обнаруживать своего присутствия и провел остаток вечера в компании лучшего друга, заливая полученную душевную травму своим же собственным коньяком. Вечером он как ни в чем не бывало явился домой и был привычно обласкан тихой, нежной и домашней супругой.

Однако потрясшее беднягу Люциуса превращение «лунной фиалки», как называли юную Нарциссу в обществе, в «мимбулус мимблетонию» все же имело и положительный момент: Люциус собственными глазами убедился, что все слухи о подменышах — гнусная ложь, и его жена, несмотря на нестандартный окрас, все же истинная Блэк. С тех пор Люциус не уставал благодарить Мерлина и Моргану за то, что фамильное буйство Блэков приобрело в Нарциссе несколько другие формы, чем в ее очаровательной сестрице. И тем не менее, заходя летом из сада в дом, никогда не забывал тщательно очистить руки и одежду от предательских черных пятен. Во избежание, так сказать.

С появлением в Малфой-мэноре Темного Лорда все изменилось. Пышность убранства уступила место строгому аскетизму, некогда светлая гостиная скрылась в полумраке, освещаемая по вечерам лишь ревущим пламенем огромного камина. Розовые кусты, за которыми больше никто не ухаживал, украсились отцветшими бутонами, а никем не сдерживаемая теперь ежевика раскидывала свои плети все ближе и ближе к крыльцу. Если так пойдет и дальше, скоро Малфой-мэнор может превратиться в трагическую пародию на замок сказочной спящей красавицы. Как там говорилось в сказке: «И все это так тесно переплелось ветвями, что ни человек, ни зверь не мог бы пробраться сквозь такую чащу. И только издали, да еще с горы, можно было увидеть верхушки башен старого замка...»

А хозяйка замка уже превратилась в спящую красавицу. Ее голос тих и безжизненен, взгляд вечно потуплен, руки безвольно опущены. По собственному дому она двигается бесшумно, словно тень, и смотреть на нее такую, угасшую и почти бестелесную, откровенно больно. Больно и страшно. Страшно потому, что иногда ледяная броня Нарциссы все же давала сбой. Северусу однажды удалось перехватить ее взгляд, брошенный на Темного Лорда. В нем было столько лютой ненависти, что Северус едва удержался от того, чтобы не отшатнуться. Насколько у Нарциссы еще хватит терпения и выдержки, одному Мерлину было известно. И насколько ей хватит успокоительного зелья, Северус тоже не знал, потому и прихватил вместо запрошенных Люциусом двух флакончиков целых пять. Кто знает, чем закончится этот вечер, и сможет ли он еще когда-нибудь пройтись по этой тропинке, наслаждаясь одуряющим запахом спелой ежевики...

Северус сорвал еще одну ягоду и бросил в рот. В кустах что-то зашелестело, но не успел Северус схватиться за палочку, как за спиной раздался душераздирающий вопль:

— Ма-ау-у-у!

Северус дернулся от неожиданности и резко обернулся.

— Люмос! — воскликнул он, направляя луч света в шуршащую темноту.

Но там уже никого не было.

— Мордред знает что, — в сердцах пробормотал Северус. — Сначала павлины, потом Нагайна, теперь какие-то одичавшие книззлы... Если так пойдет и дальше, скоро в окрестностях Малфой-мэнора громамонты бегать начнут.

Он развернулся на каблуках и направился к дому. Тропинка плавно змеилась, словно сытая Нагайна. Северус вместе с ней совершил очередной поворот и оторопел: в нескольких ярдах перед ним стоял кот. Самый настоящий кот — упитанный, пушистый, угольно-черный даже на фоне ночных зарослей. Только вот стоял он на задних лапах и размером был чуть ли не с первокурсника, до чего никакому книззлу никогда не дорасти. И самое удивительное — на голове у него была маггловская шляпа.

Северус нажал указательным пальцем на левый глаз. Это было старинное правило распознавания галлюцинаций, которое он еще в детстве вычитал в одной из отцовских книг. Достаточно надавить пальцем на глазное яблоко, и все реальные предметы — в отличие от галлюцинаций — раздвоятся.

Кот раздвоился.

На всякий случай Северус нажал пальцем на правый глаз. Видение не исчезло, а наоборот, переступило с лапы на лапу и потянуло к себе ветку ежевики. Северус присмотрелся и с силой зажмурился, будучи не в силах осмыслить представшую его взгляду картину.

Кот собирал ягоды.

Нет, Северус, конечно же, знал, что на свете бывают животные с самыми необычными вкусовыми предпочтениями. В детстве у него был кот, который с удовольствием грыз сырую картошку, а за шкурку от дыни мог пройти на задних лапах через всю кухню. У одних соседей была собака, которая умела щелкать орехи, а у других — обожала сырую морковку. Так что Северус вполне бы мог поверить в существование крупного кота, который ест ежевику. Однако этот кот не ел ее прямо с куста, как можно было бы ожидать, а собирал ее. Лапами. В ведро.

Одной лапой кот нагибал ветку над стоящим перед ним ведром, а второй проводил по ней, словно музыкант по струнам лиры или арфы, и ягоды дождем сыпались в широкое горло ведра.

Северус невольно попробовал повторить его движение. Как и следовало ожидать, у него ничего не получилось. Ведь каждый, кто хоть раз пробовал собирать ежевику, прекрасно знает, что ежевика — это не малина, сама с куста не упадет, ее только срывать надо. Но кота, похоже, этот общеизвестный факт не смущал. Широкая лапа размеренно скользила вдоль колючих плетей, и, судя по звуку падающих ягод, ведро стремительно наполнялось.

Кот что-то забормотал себе под нос. Северус прислушался.

— Летают тут всякие, — ворчал кот, ловко обирая одну ветку за другой, — а нам потом работай сверхурочно. Прилетела, всех переполошила, бегай вокруг нее, травками отпаивай. Токсикоз у нее, видите ли. Беременная она. И что теперь, что беременная? Может ей еще и персиков захочется или апельсинов — мне что, среди ночи в Китай за ними бежать? Или в Италию?

По спине Северуса пробежали мурашки. Наверное, он попросту сошел с ума. Он ведь тоже не железный, и лошадиные дозы зелий, благодаря которым он только и держался на ногах и в здравом уме, рано или поздно должны были отразиться на его психике. Только вот почему расплата пришла к нему в таком странном виде? Что за выверт преподнесла ему его измочаленная психика? Откуда в ней кот, рассуждающий о токсикозе?

Словно для того, чтобы озадачить Северуса еще больше, кот тихонько запел:

— Баю-баю, люли-лю,

Я дракона накормлю.

Для него я поутру

Ежевики наберу...

Это уже не лезло ни в какие рамки. Поющий кот собирает ежевику для дракона. Причем, почти ночью, а вовсе не «поутру».

Северус тряхнул головой. Может, это ежевика на него так действует? Раньше ни зелья, ни заклинания, призванные уничтожить ее на месте, не влияли на качество ягод: все-таки Нарцисса в своем воинственном порыве знала меру и не использовала слишком уж ядовитые составы — мало ли кому вздумается полакомиться ягодой, несмотря на ее запрет. Но похоже, что количество вылитой под корни отравы со временем все-таки перешло в качество. Если же приплюсовать к этому количество и качество зелий, которыми был пропитан организм самого Северуса... Интересный эффект, однако. Почти такой же Северусу однажды пришлось наблюдать после эксперимента с некими экзотическими травками. Только тогда ему не коты мерещились, а Поттеры. Вернее, не мерещились, а двоились. В смысле, Поттер двоился. За ужином. После этого Северус спрятал пузырьки с получившимся зельем в самый дальний угол шкафа и постарался забыть об увиденном, как о ночном кошмаре. А теперь он словно вернулся в тот день, только вместо двух Поттеров перед ним стоит один кот. Правда, самому Северусу от этого ничуть не легче.

Что же будет дальше, когда ведро наполнится доверху? Что сделает кот? Развернется и уйдет или раскроет пасть и проглотит эту самую ежевику вместе с ведром, как это делает Нагайна со своими жертвами?

Северус передернулся, но даже не подумал отвести от кота взгляд. Уж если сходить с ума, то до конца. Может, этот кот после ежевики сожрет и самого Северуса? В его воображении, естественно. А в реальной жизни посланные Темным Лордом на поиски пожиратели обнаружат на тропинке остывающее тело своего сотоварища, скончавшегося от сердечного приступа. Или от инсульта — это уж как повезет. А что — неплохой исход, по крайней мере, более приятный, чем смерть под Круциатусом или в зубах чешуйчатой бестии. И тогда пропади они все пропадом: и Дамблдор, и Волдеморт, и Поттер вместе со своим предназначением. Пусть сами разбираются. Без него. Хватит...

Кот тем временем наполнил ведро доверху, поднял его за дужку почти что к своему носу и повернулся к застывшему посреди тропинки Северусу.

— Тик-так, — сказал он, покачивая ведром, словно маятником. — Тик-так.

Ведро вдруг превратилось в старинные часы на цепочке, а сам кот принялся стремительно светлеть. И не успел Северус моргнуть, как перед ним появился огромный белый кролик в клетчатом жилете.

Он поднес к глазам часы и вдруг завопил:

— Ах, боже мой, боже мой! Как я опаздываю!

Миг — и перед Северусом снова стоит черный кот, держащий в левой лапе дужку ведра. Правую лапу он поднес к голове и прощальным жестом чуть приподнял шляпу.

— Доброй ночи, сэр, — произнес он, явно обращаясь к Снейпу.

Снейп, уже ничему не удивляясь, вежливо кивнул.

Кот расплылся в широкой улыбке и принялся медленно таять. Северус знал, как это будет: сначала исчезнет ведро, потом лапы, за ними туловище, за туловищем голова. Останется только улыбка, но через несколько секунд исчезнет и она.

Однако он ошибся: кот растворился в темноте сразу и целиком. Только вот шляпа и ведро исчезать почему-то не пожелали. Они повисли в воздухе, придавая ситуации высшую степень абсурдности. Но тут в темноте снова возникли две кошачьи лапы, подхватили непослушное имущество и беззвучно исчезли.

Снейп прислушался к тишине и осознал, что остался на тропинке совершенно один.

— Все страньше и страньше... — задумчиво произнес он и, засветив Люмос, неторопливо направился к дому. Тропинка совершила еще один изгиб, и перед глазами Снейпа предстала девочка. Да, это точно была девочка, несмотря на мальчишескую одежду, напоминавшую серебристый комбинезон. Первый-второй курс, не больше. Светлые волосы, короткая стрижка. На рукавах были прикреплены два тонких маггловских фонарика, которые позволяли девочке ловко, хотя и не так ловко, как коту, собирать ежевику в прозрачное ведерко.

Девочка заметила появление Снейпа и повернулась к нему.

— Добрый вечер! — вежливо сказала она.

— Что вы здесь делаете, мисс? — строго поинтересовался Снейп. — Здесь же... — он чуть не сказал «опасно», но затем решил, что галлюцинации никакая опасность грозить не может, — частные владения.

— Я знаю, сэр, — чуть виновато ответила девочка. — Но мой катер почему-то выбрал для приземления именно это место, и мне не оставалось ничего другого, как набрать ежевики прямо здесь. Я думаю, хозяин не очень огорчится, если я наберу немного ягод для штырехвоста. Ему это жизненно необходимо.

Северус даже не удивился. Ягоды для штырехвоста? А почему бы и нет? Ест же это свиноподобное существо то, что обычно едят свиньи, так почему бы ему и не полакомиться ежевикой? Совершенно житейское дело. А вот катер, который приземлился, хотя ему по всем маггловским законам положено пристать к берегу — это уже интереснее. Но, может, это некая разновидность летающего корабля из Дурмстранга? Вполне возможно...

— Кто вы, откуда и зачем сюда прибыли? — спросил он, направив луч Люмоса прямо девочке в лицо. Однако та даже не подумала отвернуться.

— Меня зовут Алиса, — ответила она.

Ну да, Алиса... Кто бы сомневался. Если тебе на ночной тропинке повстречался Белый Кролик, вполне можно ожидать, что за следующим поворотом из кустов появится и Алиса. Правда, одежда у Алисы оказалась не совсем из той эпохи, вернее, совсем не из той, но кого следует в этом обвинять, если только не свое больное воображение?

— Мы прибыли... очень издалека, — чуть запнувшись, сказала девочка. — Мой папа собирает редких животных для зоопарка. Ваше правительство дало разрешение, — важно уточнила она, — так что мы действуем официально.

— И неофициально воруете ежевику в чужом саду, — констатировал Снейп. Все-таки многолетняя преподавательская деятельность не прошла для него даром.

Но девочка, против его ожиданий, ни на миг не смутилась.

— Но ее же здесь много, — с искренним возмущением ответила она. — И если надо будет, я заплачу. А штырехвост без ежевики не сможет превратиться в человека. Вы представляете, что значит для разумного существа провести несколько месяцев в обличии свиньи?

— Представляю, — чуть не брякнул Снейп. Его существование иногда являло собой еще более удручающую картину. Но вслух он, конечно же, этого не сказал.

— Тогда вы как порядочный человек сохраните мой визит в тайне, — важно заявила девочка, расценив его молчание, как знак согласия. — Договорились? — она протянула Снейпу измазанную черным соком ладошку. Северус протянул руку, ожидая встретить пустоту, и вздрогнул: его пальцев коснулась самая настоящая, живая и теплая детская ладонь.

От неожиданности он отдернул руку.

— Значит, договорились, — девочка тряхнула светлыми волосами и улыбнулась. — А вас как зовут?

— Северус Снейп, — непослушными губами ответил Северус, все еще не понимая, почему его галлюцинация оказалась не только зрительной и слуховой, но и осязаемой.

— Было приятно познакомиться с вами, мистер Снейп, — кивнула Алиса. — Мне пора, папа, наверное, уже вернулся. У вас очень красивая планета, — тоном хорошо воспитанной девочки добавила она. — Надеюсь, что мы с вами еще увидимся.

— Не думаю, — с содроганием в голосе ответил Северус.

Девочка удивленно подняла брови.

— Всего доброго, мисс! — поспешно сказал Снейп и, обогнув девочку по максимально возможной на узкой тропинке дуге, быстрыми шагами направился к дому.

— Всего доброго, мистер Снейп, — донеслось ему вслед, но Северус даже не обернулся. Мысли его были заняты более насущными вопросами, чем девочка с ведерком ворованной ежевики.

Сколько продлится его странное состояние? И если оно продлится достаточно долго, то кого он увидит во главе стола в гостиной Малфой-мэнора? Синюю гусеницу? Мартовского Зайца? Червонную Королеву? Или еще кого-нибудь из персонажей старой маггловской сказки, которая этим вечером из-за странной прихоти поврежденной психики овладела его сознанием? Хотя нет, Червонная Королева, которая в сказке рвалась отрубить голову каждому встречному, будет традиционно сидеть за столом вместе со всеми и преданно поедать глазами своего короля...

Вот бы этого самого «короля» напоить зельями, накормить ежевикой и полюбоваться на то, как он общается с только ему видимыми персонажами. Интересно, читали ли детям в этом приюте сказку о девочке Алисе?

Вдали мелькнуло белое пятно.

«Шалтай-Болтай», — подумал Северус и направил луч света в его сторону, однако тут же опустил палочку и беззвучно выругался: пятно оказалось белым павлином, неторопливо шествующим по лужайке.

— Ну, Л-люциус... — сквозь зубы промолвил Северус и проглотил смачный эпитет. До дома оставалось совсем недалеко, но Северусу казалось, что сегодня его путь никогда не закончится.

— И чего мне следует ожидать за следующим поворотом? — думал он, нервно поводя лучом света по тропинке впереди себя. — Вернее, кого? Белого короля? Бармаглота? Моржа и Плотника? Или двух одинаковых болванов?

От внезапного воспоминания, вдруг возникшего перед глазами, Северус едва не споткнулся. Два Поттера? Нет, такого зрелища он бы не пожелал и Темному Лорду. Хотя... Забавно было бы, примерещись Повелителю сразу два... нет, лучше три... а еще лучше, сразу четыре Поттера. Чтобы они окружили его сразу со всех четырех сторон света и покромсали годриковым мечом на мелкие кусочки.

Кстати, это идея... Северус даже остановился, осененный внезапно пришедшей ему в голову гениальной мыслью. Сегодняшнее собрание в Малфой-мэноре явно будет посвящено вопросу похищения Поттера из-под самого носа Ордена Феникса. И хорошо было бы организовать это похищение так, чтобы Темному Лорду пришлось гоняться не за одним белым кроликом, тьфу ты, за Поттером, а за добрым десятком Поттеров. Оборотного зелья в лаборатории хватит, чтобы превратить в Поттера чуть ли не всех членов Ордена, так что...

«Стоп, Северус, угомонись, — вдруг сказал он сам себе и остановился, чтобы успокоить разбушевавшуюся фантазию. — Эту идею ты сможешь обдумать и завтра. И посоветоваться с Дамблдором насчет ее осуществления ты тоже успеешь. При одном условии, конечно: если сегодня вернешься домой живым. Поэтому немедленно угомонись и возьми себя в руки. Сегодня тебе надо выжить. Обязательно надо».

Северус закрыл глаза и несколько минут стоял, приводя в порядок мысли и выравнивая дыхание. Наконец он почувствовал, что готов двигаться дальше. И тут в нескольких шагах от него снова что-то зашелестело.

Северус в который раз за вечер поднял палочку и чуть не застонал от облегчения, увидев перед собой не Безумного Шляпника, не птицу Додо и не Белого Рыцаря, а самого обычного, живого и настоящего Пожирателя Смерти. Похоже, что одурманивающее действие ежевики сошло на нет.

Неожиданно возникший из-за кустов Яксли, похоже, тоже был весьма удивлен встречей, потому что его палочка была недвусмысленно направлена прямо в центр груди Северуса. Пару секунд они оба простояли, наставив палочки друг на друга, но затем сориентировались и, убрав палочки под мантии, торопливо двинулись к дому.

— Есть новости? — спросил Яксли.

— Самые лучшие, — ответил Северус.

И это была чистая правда.

___________________________________

Кот в шляпе, собирающий ежевику для драконицы, — мистер Штерн, персонаж фанфика «Не так страшен драккл, как его бабка». История с ежевикой описана в восемнадцатой главе указанного фанфика.