Ошибка в расчётах (джен)

— Если бы на Рамерии смогли изобрести двигатель, чтобы лететь со скоростью света, мы бы были дома уже через девять лет, — сказал Ильсор, на минуту поднимая голову от чертежей, разложенных на столе в кают-компании.

Кау-Рук хотел уточнить, не этот ли двигатель сейчас изобретает главный техник, но сдержался. Это на Беллиоре было волшебство, а тут никакого волшебства, они — крохотная пылинка в бесконечном космосе, и точка.

— Увы, — сказал он. — Что есть, то есть, и мы с тобой проведём тут ещё восемь лет.

Немудрено, что Ильсор вспомнил о скорости света как раз на девятом году их полёта. Весь корабль безраздельно принадлежал им двоим, и порой от этого становилось жутко. Кау-Рук гнал от себя эту жуть, ему, менвиту с флегматичным и даже холодным характером это давалось легко. Куда там арзаку, который не смог бы обуздать своё воображение, даже если бы захотел! Порой он заставал Ильсора зачарованно глядящим на обзорный экран; в космосе легко было потеряться кораблю, а уж одинокой душе — и подавно.

Он таскал Ильсора в спортзал и показывал упражнения, он читал ему вслух, он разрешал себе шутить и дурачиться в краткие моменты веселья, но всего этого было мало.

Они оба почти не заговаривали о том, что их ждёт на Рамерии, оба и так прекрасно знали, что ничего хорошего. "Экипаж обуял непонятный сон", — это они и будут повторять на допросах. Штурман, по крайней мере. Возьми любого арзака и посмотри ему попристальней в глаза — и он расскажет всё как было. И на что они надеялись? На изумруды? Изумруды, добытые в экспедиции, принадлежат Верховному, их сразу же отнимут, и никому в голову не придёт оставлять их рабам.

Кау-Рук понятия не имел, что думает Ильсор и строит ли какие-то планы. Скорее всего, уже смирился с тем, что их ждёт провал, смирился с тем, что это последние годы их жизни, и они их проведут на огромном пустом корабле.

Порой хотелось разбудить любого члена экипажа, кого угодно, только бы переломить этот странный и вечный тет-а-тет. Арзака, конечно, будить кого-то из менвитов Кау-Рук боялся до такой степени, что при мысли об этом сразу чувствовал озноб. Тех напоили водой, которая отнимала память, а когда действие воды заканчивалось, человека нужно было заново учить всему, чему учится младенец. Что произойдёт, если не учить? Кау-Рук боялся, что те, кого он знал, уже не будут людьми, но ничего не говорил. Пусть разбираются, когда они прилетят. Может, всё и обойдётся.

Ильсор зашуршал листами, свернул их в трубочку.

— Можно усовершенствовать двигатели на ходу, — сказал он после молчания.

Кау-Рук отложил книгу, которую знал едва ли не наизусть.

— Серьёзно? — с ехидцей спросил он. — Чтобы они отказали, а мы зависли здесь невесть на сколько, пока нас не найдут наши и не пришлют другой корабль?

— Послушай, я всё продумал! — заговорил Ильсор. Он волновался, то и дело поправлял выпадающую из-за уха прядь. — Двигатели нужно перенастроить. Расширить систему подачи энергии. Это займёт немного времени. Зато мы выиграем целый год.

— Ты хочешь умереть пораньше? — не выдержал Кау-Рук. — Торопишься в пустыню?

Ильсор посмотрел на него так, что захотелось провалиться из кают-компании в оранжерею, а ещё лучше — сразу в грузовой отсек.

— Выслушай, — с нажимом произнёс он. — Нас будут ждать позже. Мы сядем там, где можно спрятать корабль, например, в горах или на каком-нибудь острове, и разбудим экипаж.

— А дальше? — спросил штурман, решив пока что оставить при себе вопросы маскировки при подлёте и посадке. Допустим, на корабль всё ещё нанесён состав, который делает его невидимым для радаров. Можно замаскироваться под падающий с неба болид, с конце концов, если речь о наблюдениях невооружённым глазом. Но что потом?

— Разбудим всех, построим укрытие. Спрячемся и будем делать вылазки.

— Предлагаешь использовать против Гван-Ло террор? Однажды нас просто найдут и перебьют. Но я согласен, это куда лучше, чем сесть на космодроме и сразу угодить в руки властям.

— Не просто террор, — сказал главный техник с таким видом, как будто уже давно всё предусмотрел и выполнил. — Мы лишим Гван-Ло его магической силы, его гипноза.

— Ты собрался выковырять ему глаза?! — изумился Кау-Рук. Это с образом Ильсора никак не вязалось, и он стал опасаться, как бы долгое одиночество не повредило его рассудку.

— Можно просто закапать капли, от которых нельзя будет сфокусировать взгляд и кого-нибудь заколдовать, — объяснил Ильсор.

— Ну ладно, допустим, ты проберёшься в его покои и каким-то чудом выполнишь эту затею, — сказал Кау-Рук, подумав. — Это безумный план, и поэтому он может сработать: ведь никто на такое не рассчитывает. Но что ты будешь делать с менвитами?

— Разбудим одного, да хотя бы Лон-Гора, и посмотрим, что будет. Если они в норме, то мы объясним им, что больше не хотим подчиняться, разоружим, а сами будем с изумрудами, — ответил Ильсор и стал связывать рулон чертежей специальной резинкой. — Если не в норме, то это, конечно, очень жаль, но...

Кау-Рук только вздохнул. Судя по всему, Ильсор вовсе не жалел о том, что сделал, готовый пожертвовать менвитской частью экипажа ради спасения своего народа. Что там, про заложенную под "Диавону" мину Кау-Рук помнил ещё довольно хорошо, как и свою реакцию на рассказ Ильсора о ней на третьем году полёта. Было странно видеть товарища таким безжалостным, но в этот момент Кау-Рук, пожалуй, готов был согласиться, что цель оправдывает средства.

— Хотя есть вариант гораздо проще — посадить "Диавону" прямо на резиденцию Верховного, — подсказал он с иронией. — И дело с концом.

Ильсор не поддался на подначку и только покачал головой.

— Мы не будем знать, в резиденции он или нет. Можно выбрать какой-нибудь праздник, когда он точно будет в определённом месте, но получится слишком много жертв, — сказал он так спокойно, будто не говорил о возможности убить разом несколько тысяч человек ради того, чтобы покончить с тираном. — Так что нам остаётся только затаиться и потихоньку внедряться в общество под чужими именами. Арзакам придётся постоянно и тайно держать при себе изумруды и много, очень много притворяться, как притворялся я. Кто-то должен попасть в штат прислуги в резиденции и оказаться так близко к Гван-Ло, чтобы суметь распылить средство ему в глаза. На всякий случай сделаем и капли, и спрей. Должно сработать.

— А потом что? — опять вопросил Кау-Рук. — Того, кто это сделает, убьют на месте. Или схватят и вызнают всё, что надо. Мы обречены.

— Нет, — возразил Ильсор. — Это же только часть плана. Я знаю, что, если не станет Гван-Ло, начнётся борьба за власть, но менвиты по-прежнему будут считать себя избранными и по-прежнему будут владеть гипнозом. Но для этого мы и добывали изумруды, так ведь? Нам нужно добраться до арзаков, которые прислуживают высокопоставленным лицам, раздать им изумруды, а потом в назначенный час они арестуют своих хозяев. Так мы захватим власть и отменим рабство.

— Кровопролития не избежать, — заметил Кау-Рук, решив про себя, что вот это куда больше похоже на продуманный план. Стало стыдно, Ильсор всё это время думал, а он — просто сдался и ждал конца, надеясь умереть на родине. Надеясь, что это лучшее, что может с ним случиться после того, как он перешёл на сторону арзаков.

— Его не избежать ни в каком случае, — заметил Ильсор, обратив на него тяжёлый взгляд. — Я просто стараюсь минимизировать потери. Без команды сверху окажутся парализованы армия и спецслужбы. Жертвы будут на местах, когда кто-то из менвитов решит защищаться. И то я надеюсь сразу же обратиться к обоим народам по всем каналам и сказать, что мы не собираемся устраивать резню, просто хотим, чтобы нас оставили в покое. И конечно, нужно срочным порядком раздавать изумруды оставшимся.

— А как воздействует беллиорский изумруд на менвитов? — полюбопытствовал Кау-Рук.

— А на тебя он как воздействует?

Штурман задумался.

— Никак.

— Может, это потому, что ты с самого начала не был сволочью, — объяснил Ильсор. — Тогда хорошо, если под воздействием изумрудов те менвиты, у которых они окажутся, немного придут в себя и осознают, как были неправы... Кстати, нам следует искать союзников среди менвитов?

— Они, несомненно, есть, — ответил Кау-Рук. — Сомневаюсь, что я один такой умный, кто не разделил идеи Верховного и отказался от гипноза. Но пытаться искать — чревато провалом, понимаешь сам, так ведь?

— Понимаю, — вздохнул Ильсор. — Ну что, покопаемся в настройках?

* * *

"Диавону" тряхнуло, если это можно было назвать так, находясь в космосе. Скорее, просто задрожал корпус, которому передалась вибрация двигателей, работающих на новой мощности, да на мгновение отключилась система, генерирующая на корабле гравитацию.

Ильсор вцепился в подлокотники кресла, и наушники от толчка едва не слетели у него с головы.

— Пристегнись! — рявкнул Кау-Рук, не отрываясь от управления, и Ильсор поскорее последовал его приказу.

Они перестраховались сотню раз, отработали свои действия в критической ситуации, дошли даже до варианта с аварийным разделением корабля, когда от "Диавоны" отпадало всё, что могло помешать, и оставались лишь рубка, двигатели, оранжерея и самое драгоценное — отсек криосна. Это был худший вариант, когда за неимением воды и провианта им самим пришлось бы лечь в анабиоз, поставив корабль на автопилот. Тогда ни о какой революции не могло быть и речи: сразу по приземлении они угодили бы в руки спецслужб, и всё было бы кончено, их ждал суд и смерть, а может быть, сразу смерть. Ильсор надеялся, что до этого не дойдёт.

"Диавона" постепенно набирала нужную скорость, и Ильсор следил за показаниями приборов, хотя краем глаза успевал посматривать на штурмана, который сжимал рычаг скоростей, готовый в любую секунду выключить двигатель вовсе, чтобы избежать самого плохого. Положа руку на сердце, перед взрывом двигателей меркло даже аварийное разделение.

— Кажется, получилось, — сказал Кау-Рук спустя несколько мучительных минут. — Двигатели работают исправно. Если ты прав, мы действительно выиграем год или около того. Теперь нам нужно выбрать место, где мы приземлимся, чтобы спрятаться.

— Это должно быть отдалённое место, но не настолько, чтобы нельзя было добраться до жилья, — задумался Ильсор и стащил с головы наушники, положил их на приборную панель. — Если бы "Диавону" можно было спрятать в пещере, я был бы только рад, но у нас нет таких огромных пещер, как та, что на Беллиоре. Можно спрятать в горах и замаскировать под скалу, но нас быстро найдут. На острове же легко окружить и перебить всех.

— Я бы предложил спрятаться под водой, но это выглядит настолько фантастично, что даже не знаю, — поделился штурман. — Оттуда будет сложно выбираться, да и найти город, чтобы затеряться в нём, — тоже...

— Зато мы бы залегли на дно в прямом смысле, — засмеялся Ильсор. От осознания того, что они обязательно что-то придумают, в теле появилась непривычная лёгкость. — Вот бы Гван-Ло удивился, если бы мы вынырнули перед его носом, когда он прогуливался бы по морскому берегу!

Штурман не засмеялся, его лицо стало сосредоточенным, и он посмотрел куда-то мимо Ильсора, а потом указал пальцем. Ильсор обернулся, и наушники, которые плыли по рубке, держась на шнуре, воткнутом в гнездо, стукнули его по носу.

— Гравитация-таки вырубилась, — упавшим голосом констатировал Ильсор. Вот откуда была лёгкость во всём теле! — Ладно, есть и хорошая новость: пока не починили, можно полетать.

Он хотел было отстегнуть ремень безопасности и подлететь под потолок, наслаждаясь непривычным ощущением, но в этот момент на приборной панели замигала красная лампочка.

— Критическое отклонение от курса, — произнёс автоматический голос системы управления. Он ещё не договорил, а Кау-Рук, склонившись над экраном, вывел на него звёздную карту, на которой мигала красная точка.

— Этого мы не предусмотрели! — бросил он, и Ильсор вжался в кресло, как будто мог этим сдержать невесомость. Хорошо ещё, что кресла были на магнитах — специально для таких случаев, чтобы не улететь вместе с ними в другой конец рубки!

— Ты можешь вернуться на прежний курс? — спросил он, поймав наушники. Если нет, то они либо промахнутся мимо Рамерии и погибнут, либо потеряют тот год, на который он так наделся. В конечном итоге смерть ждала их и так, и так.

— Пытаюсь! — процедил Кау-Рук. — Я пытаюсь развернуться!

Он ни в чём его не винил, и Ильсор был ему за это благодарен. Поговорят потом, если выберутся.

Звёздная карта мигнула, точки звёзд съехали в сторону, потом мигнула ещё раз — и точки собрались в сплошную сияющую кашу. Завыла сирена, оповещая об аварийной ситуации, на тело навалилась страшная тяжесть, и, опрокидываясь обратно в кресло, Ильсор успел подумать, что это, кажется, конец.

* * *

Он очнулся вторым, всё же не стоило сбрасывать со счетов, что Кау-Рук проходил тренировки, а Ильсор — нет. Оба были в крови — это полопались капилляры в носу. Ильсор поморщился, поднёс к виску дрожащую руку. Ещё немного — и они могли бы погибнуть.

— Курс восстановлен, — сказал автопилот и отключился.

— Так и должно было быть? — прохрипел Ильсор.

— Нет, — ответил Кау-Рук, вытащил носовой платок и стал вытирать кровь у него с лица. — Нам обоим точно нужно в медотсек, но бросать управление нельзя...

— Какой ещё медотсек! — рявкнул на него Ильсор, попытался подняться и снова упал назад. — Криокамеры, оранжерея! Запусти тестирование всех систем! Я справлюсь, я в порядке!

Он беспокоился сейчас за весь экипаж, который они могли погубить, и за менвитов, и за арзаков, не разделяя их. Это было странным после того, как понял, что готов пожертвовать менвитской частью экипажа.

Со второй попытки Ильсор выкарабкался из кресла и добрёл до выхода из рубки.

— Рацию возьми! — крикнул Кау-Рук, и Ильсор послушался.

С трудом он спустился по лестнице и заглянул в оранжерею. Оранжерея была сосредоточением жизни, они давали растениям свет, тепло и воду, а те в ответ — кислород. Погибнет оранжерея — погибнут и они. Как рискованно: малейшее отклонение от заданных условий — и гибель. Легче перейти пропасть по тросу, чем вернуться домой. Пожалуй, теперь он был уверен в этом и почти не надеялся на то, что они справятся, хотя эта внештатная ситуация закончилась благополучно.

— Не молчи, ты где? — ожила рация.

— В оранжерее, — ответил Ильсор, держась за косяк проёма. На первый взгляд, оранжерея не пострадала. — Тут порядок. Иду в отсек криосна.

Там тоже всё было нормально, не мигали красные лампочки, все спящие лежали на своих местах, как и прежде, и Ильсор позволил себе сползти на пол и отдышаться.

— И тут всё в порядке, — сказал он. — Выбрались. Ты как?

— Поднимись в рубку, — попросил Кау-Рук. Что-то в его голосе Ильсору не понравилось, и он не стал себя обманывать, а поспешил как только мог. На лестнице он споткнулся и ушиб колено, но встал, цепляясь за перила, и наконец ввалился в рубку.

— Можешь сказать, что ты нам усовершенствовал? — спросил штурман, поворачиваясь к нему. За его спиной на обзорном экране на Ильсора медленно наплывал сияющий шар — Сириус.

* * *

— Этого не может быть, — произнёс Ильсор, когда к нему вернулся дар речи. — Осталось ещё восемь лет! Такого не бывает! Я ошибся в расчётах!

— На восемь лет? И мы вдруг достигли сверхсветовой скорости, хотя это невозможно?

— Это точно Сириус? — недоверчиво спросил Ильсор, добравшись до кресла и упав в него. — Ты уверен?

— Совершенно точно, — подтвердил Кау-Рук. — Я что, Сириус не узнаю? Смотри, вон та точка — Рамерия.

— Ладно, у меня есть ещё одно объяснение: мы просто бредим от перегрузок, — сказал Ильсор. Он ощупал себя и убедился, что материален. Болело ушибленное колено. — Чего только в бреду не бывает!

— А я думал, ты скажешь, мол, как хорошо, что у нас вместо одного года целых восемь и мы можем свалиться на голову Гван-Ло прямо сразу или восемь лет готовить восстание! — огрызнулся Кау-Рук. Бесстрашный звёздный штурман был напуган до дрожи.

— Ничего не остаётся, — сказал он, некоторое время посвятив созерцанию Сириуса на экране. — Хотели вернуться поскорее — вернулись, а как мы это сделали, будем разбираться потом.

Ильсор сидел, шевеля губами и тоже глядя на родную звезду.

— Я точно где-то ошибся, — сказал он наконец. — И знаешь, космос ведь мало изучен. Учёные предсказывали появление в космосе путей, которые могут сократить расстояние... Нам, наверное, просто повезло, и при увеличении скорости мы попали в один из таких тоннелей.

— Все системы корабля в порядке, — доложил автоматический голос. — До выхода на орбиту Рамерии осталось сорок два часа.

Собирать срочное совещание не пришлось, оба члена экипажа и так были в рубке.

— Не будить! — сказал штурман. — Мы сами ещё не разобрались. А если с пробуждением будут проблемы, пусть с ними разбираются специалисты.

— Мой полковник, и на "Диавоне" специалистов — целый экипаж, — сказал Ильсор, хотя не особо горел желанием возражать в такой ситуации. Всё же командиром был Кау-Рук. — Но я с тобой согласен. Сначала сами поймём, что к чему.

— Понять — вряд ли сходу поймём, — ответил штурман. — А вот подкрасться из-за угла вполне можем!

Ильсор засмеялся, на душе у него стало немного полегче.

— Я попробую поискать по радиоволнам, вдруг поймаю какие-то переговоры, станет ясно, что происходит дома, — сказал он. — Надеюсь, Гван-Ло уже умер от старости или от злости, и нам не придётся прятаться.

С этими словами он надел многострадальные наушники и стал настраивать передатчик.

— А я, пожалуй, попробую взглянуть на Рамерию в телескоп, — подхватил Кау-Рук и тоже занялся делом. — Как хорошо, когда тебя никто не видит и не слышит, а ты видишь и слышишь!

Оба они были воодушевлены, несмотря на то, что волнение и последствия перегрузок давали о себе знать. Никто и не думал о медотсеке, не сейчас, когда родной дом становился всё ближе и ближе!

Ильсор крутил и крутил настройки, пытаясь найти волну, на которой в этот момент кто-нибудь переговаривался бы, но пока что не получалось, как вдруг в наушниках сквозь помехи прорвался женский голос, и Ильсор не поверил своим ушам: он не понимал ни слова.

Он прислушался, прижав наушники руками. Женскому голосу ответил мужской, женщина засмеялась, и связь прервалась. Ильсор даже приблизительно не смог бы сказать, был ли это просто разговор от безделья или рабочие переговоры, которые закончились на позитивной ноте.

Найдя другую волну, он услышал монотонный голос, видимо, это были какие-то инструкции или шла какая-то передача, и вот теперь ему показалось, что он смог разобрать несколько слов, правда, часть из них была на менвитском, а часть — на арзакском. И даже это не позволило ему понять, о чём речь.

Потом он поймал песню и обрадовался, что на Рамерии ещё остались песни. Пела девушка, ей вторил хор, и снова он ничего не понял, ни единого слова.

Ильсор обернулся, пытаясь понять, как сказать Кау-Руку, что происходит что-то из ряда вон, и бросил взгляд на обзорный экран. Сразу вспомнилось, как мелькали на нём устремленные в небо пушки беллиорцев, как проносились целые города.

Штурман как раз увеличил изображение, как только мог, и Ильсор поразился:

— Это что, звездолёт?! У нас же не планировалось ничего подобного! В любом случае, развитие техники шло бы совсем другим... Как он летает?! Я не понимаю!

Экран показал город, который больше всего походил на деревню, потом нечто, напоминающее целую стоянку звездолётов.

— Успеть такое за тридцать лет?! — ахнул Ильсор. — А где вообще Бассания? Где города? А это больше похоже на базу? Или всё же на город? Да она же размером с Волшебную страну! Когда они?..

Наушники зашуршали, и он, вспомнив о них, подал их штурману.

— Ты понимаешь, что там говорят?

— Нет, — признался Кау-Рук. — Послушай, у меня только одно объяснение тому, что здесь творится. Пока нас не было, Рамерию захватили более развитые чужаки.

* * *

— План меняется, — сказал Ильсор, который сидел в кресле с блокнотом, но ничего не записывал. — Мы опускаемся в безлюдном месте и ведём партизанскую деятельность. У нас другого выхода нет, мы можем только это.

— Это значит — бесславно погибнуть, — произнёс Кау-Рук, неотрывно глядя на экран. — Они более развиты, они справятся с нами безо всякого труда. Мы не знаем, какое у них оружие, и потом... — Он помолчал. — Но ты прав. Это наш долг — сделать всё, что мы можем. Пощады нам ждать не приходится: посмотри, они разрушили города, там сейчас только какие-то небольшие скопления зданий, а вокруг — леса. Нашей речи в эфире нет, значит, либо все носители обоих языков погибли, либо им можно говорить только на языке хозяев.

И он закрыл лицо, пытаясь не выдать свои чувства. Ильсор понимал его. Рамерийцев погубила их внутренняя вражда. Пока одни устанавливали превосходство над другими, из глубин космоса явились куда более опасные хищники и пожрали оба народа. Тогда в опасности и Беллиора, как скоро они до неё доберутся?

— Нам нужно знать планы врага, — сказал Кау-Рук. — Можешь подключить говорильную машину ко всем радиоканалам? Я займусь маскировкой, будем облетать Рамерию, пока не сообразим, где можно сесть и спрятаться.

— Главное — не попасться их звездолётам, — озабоченно заметил Ильсор. — Летай осторожно!

Следующие сутки они почти не спали, следили за порабощённой планетой, сменяя друг друга, и только изредка позволяли себе ненадолго задремать прямо за пультом управления.

Через сутки говорильная машина, которая работала сразу с несколькими каналами радио, расшифровала язык поработителей и смогла переводить. Ильсор и Кау-Рук слушали переговоры пилотов, которые управляли грузовыми и пассажирскими звездолётами, большими и маленькими, и скрипели зубами. Чужаки зацепились крепко и, судя по всему, надолго.

— А если так и надо? — спросил Кау-Рук на вторые сутки. — Нас даже не заметят, понимаешь? Любой из этих звездолётов просто сметёт "Диавону"... Куда, кстати, они летают? Курсируют из метрополии в захваченные колонии?

— Я больше не хочу быть рабом, — серьёзно сказал Ильсор. Под глазами у него залегала синева, измученный взгляд блуждал по экрану. — Мы не сдадимся без боя, да и вообще не сдадимся. Если ясно, что мы все станем рабами, придётся взорвать "Диавону". Плохо решать за других, но...

— Хуже разбудить и сообщить новости, — дрогнувшим голосом сказал Кау-Рук. — Пусть лучше ничего не почувствуют и не узнают.

Это было горьким решением, но оба знали, что это решение верное. Жаль было всех одинаково, перед общей опасностью меркло то зло, которое арзакам причинили менвиты. Что, интересно, захватчики сделали с Гван-Ло? Не помогла его магия, не помогла сила и бравада менвитов...

Наконец они выбрали подходящее для посадки место: рядом были горы и лес, была и вода — если придётся прятаться и партизанить, лучше и не найти. А "Диавону" можно было укрыть маскировочной сеткой.

Садились в молчании.

* * *

Теперь Ильсор был вооружён, и лучевой пистолет висел у него на бедре, хотя стрелять он умел откровенно плохо. По команде система маскировки "Диавоны" выбросила маскировочную сетку, укрыв весь корабль.

Вооружение Кау-Рук настроил как было ему нужно и проверил систему самоуничтожения корабля. Только спустя несколько часов, просканировав окружающий их лес, они выбрались на разведку.

— Там есть какое-то поселение, — сказал Кау-Рук, сверяясь с только что распечатанной картой.

Было дико красться по родной планете, которая стала вдруг чужой. Но разве они не это собирались делать, когда строили планы против Гван-Ло?

— Проверим, что там, и можно возвращаться, разбудим людей, введём в курс дела...

— И нападём? — спросил Ильсор, первым шагая по тропинке. Происходящее до ужаса напоминало то, что происходило на Беллиоре. Но на этот раз не было возможности бросить всё и улететь домой.

— Я не знаю, — сказал Кау-Рук. — Они ни с кем не воюют, а тут вдруг мы... Получается, теперь мы снова завоеватели. Если они так жестоки, что поработили Рамерию, договориться точно не выйдет, если мы уже нанесём урон.

— Нас могут проглотить просто потому что мы появились, — сказал Ильсор. Они шли по звериной тропе, и ветки приходилось отводить от лица. — Стой, кажется, пришли.

Очень осторожно они подкрались к границе поселения, прячась за кустами. Поселение состояло из нескольких небольших уютных с виду домов. Перед ближайшим из них стояло летательное устройство, но даже рассмотрев его в бинокль, Ильсор не смог бы сказать, как оно работает.

Вскоре к устройству подошла высокая темноволосая женщина, которая вела с собой двух детей. Они вошли внутрь, устройство поднялось вверх и заскользило над верхушками деревьев, вскоре скрывшись из глаз.

— Она не менвитка и не арзашка, — сказал Кау-Рук, который следил за женщиной внимательно. — Итак, они гуманоиды, как и беллиорцы, они очень похожи на нас, у них есть мужчины и женщины, и они заводят детей и живут в домах, которые ставят небольшими группами по всей стране, видимо, не привыкли жить в больших городах...

Он перевернулся на спину и смотрел вверх, на серебристое небо.

— Нужно сдаваться, — сказал Ильсор. — Убивать детей, пусть даже это дети захватчиков, я не стану.

— Я тоже, — признался Кау-Рук. — Иначе чем я лучше них? Интересно, убивали ли они наших детей...

— Если бы я был поработителем, я бы перебил взрослых, а детей воспитал бы как рабов, — заметил Ильсор. — И гипноза не надо. Ну что, пойдём назад? Хватит уже, пора разбудить кого-нибудь и по результатам решить, что мы будем делать дальше.

Они вылезли из своего укрытия и отправились к "Диавоне". Кау-Рук внимательно осмотрел местность вокруг корабля, но не нашёл никаких чужих следов.

— Я предлагаю потом связаться с завоевателями любым способом, — сказал он. — Если они проявят агрессию, то тут выбора не останется, будем драться до последнего.

— А если нет? — спросил Ильсор. — Я не заметил у них много вооружения, да и та женщина выглядела вполне мирно.

Они оба понимали, что, если завоеватели растеряли хватку и отнесутся к ним доброжелательно, то они, пылающие жаждой мести, окажутся в катастрофически неловком положении. А что если им предложат забыть обо всём и присоединиться к завоевавшему Рамерию народу?

— Я полагаю, мы откажемся устраивать кровопролитие, признаем поражение и вернёмся на Беллиору, чтобы защитить её, — озвучил Ильсор свои мысли. — Если наших народов больше нет, то и мы через несколько поколений растворимся среди беллиорцев, но тут уже ничего не поделаешь.

— Это будет горько, но мудро, — сказал Кау-Рук и повернулся, чтобы отдать автоматике команду открыть люк.

Люк открылся, вниз опустился трап.

— Кого разбудим первым? — спросил штурман.

Ильсор с тревогой взглянул на обступающий корабль лес: ему показалось, что он ощутил на себе чей-то взгляд.

— Лон-Гора, я думаю. На нём и проверим, всё ли в порядке после Усыпительной воды. Если да, то дальше он нам поможет.

— Согла... — начал Кау-Рук и замер за полшага до трапа, пошатнулся, колени у него подломились, и он упал лицом в траву, не выпуская пистолет.

— Кау! — закричал Ильсор и бросился к нему. Никаких ран или ожогов от лазерного луча на штурмане не было, вот только он лежал без сознания.

Ильсор выпрямился, выхватив свой пистолет и водя им по сторонам. Вокруг смыкался лес, никого и ничего, никаких врагов, ни примятой травы, ни сломанной ветки!

И тут у него в ухе ожил наушник передатчика, который сам настроился на ближайшие к нему переговоры. Вступила говорильная машина.

— Они явно гуманоиды, смотри!

— Ага, и что они там защищают? Откуда ты знаешь, может, в их звездолёте кладка яиц с потомством!

— Не мели ерунду, там, скорее всего, кто-то раненый!

Угрозы Ильсор не почувствовал, но всё равно выстрелил наугад. Луч прошил крону деревьев и ушёл в небо. Вслед за этим Ильсору ужасно захотелось спать, так сильно, что он поддался и опустился рядом со штурманом.

* * *

Сознание возвращалось к нему медленно, как после анабиоза. Едва придя в себя, Ильсор вспомнил, что теперь находится в руках завоевателей, и резко сел на постели. Он находился в светлой и уютной комнате, одет был в пижаму, а запястье его украшала тонкая полоска браслета. Ильсор с отвращением сорвал его и удивился тому, что это удалось. Значит, это не рабский знак и не устройство для слежения. Он обернулся к окну — решёток тоже не было.

Но что они сделали с Кау-Руком и что они сделали с экипажем "Диавоны"? Люк открыт, экипаж в криосне — беда!

Ильсор опустил на пол босые ноги, готовый бежать куда угодно, но уже понимая, что опоздал.

В стене отъехала панель, и в дверном проёме показалась женщина в светло-сером халате, надетом поверх лёгких брюк и рубашки, высокая, черноволосая, с большими выразительными глазами. Её взгляд прошёлся по Ильсору, окинул комнату, и тут она доброжелательно улыбнулась, совершенно выбив Ильсора из колеи.

Оружия при ней не было, и Ильсор догадался, что она, наверное, врач.

Женщина пододвинула стул к кровати, села.

— Теру! — сказала она.

— Теру, — откликнулся Ильсор. Было странным слышать такое знакомое слово "здравствуй" из уст завоевательницы. Они что, позаимствовали слова из языков завоёванных?

Женщина приложила руку к груди и сказала короткую фразу, Ильсор попытался вычленить имя, но не смог.

— Бренги? Брен-Ги? — переспросил он.

— Бренги-Ан, — поправила женщина, порылась в кармане и вытащила знакомый наушник. Ильсор поспешно сунул его в ухо.

— Меня зовут Бренги-Ан, — заново представилась врач, коснувшись собственного уха, на котором было закреплено какое-то незнакомое миниатюрное устройство.

Говорильная машина была жива и взялась за дело, значит, была цела и "Диавона". Ильсор немного успокоился.

— Я вызвалась заниматься вами, — продолжила Бренги-Ан. — Как ваше самочувствие? Судя по всему, вы перенесли сильные перегрузки при приземлении.

— Я в порядке, — отчеканил Ильсор. — Где мой спутник и где мой корабль?

— Ваш звездолёт там, где вы его оставили, — сказала Бренги-Ан. — А ваш спутник — в соседней комнате.

Лгала ли она? Ильсор решил пока что ей поверить.

— Как вас зовут? — спросила Бренги-Ан.

Он ответил, решив не юлить и быть честным с врагами.

— Вас назвали в честь великого... — начала Бренги-Ан и запнулась. — У вас болит голова?

— Нет, — соврал Ильсор. Голова всё же немного болела. — Вы вывели кого-нибудь из анабиоза?

— Нет, — ответила Бренги-Ан. — Это настолько устаревшая технология, что мы не стали ничего трогать, боясь испортить.

— Устаревшая, значит, — со скепсисом произнёс Ильсор, садясь поудобнее. — Уважаемая Бренги-Ан, мы располагаем тем, чем располагаем, увы.

Подразумевалась шпилька в сторону более развитой цивилизации, но Бренги-Ан либо не поняла, либо прекрасно владела собой.

— Итак, я хочу знать, что нас ждёт? — спросил Ильсор. Более тянуть было невозможно.

— Вас ждёт лечение и полный покой, ну, ещё прогулки на свежем воздухе, — улыбнулась Бренги-Ан. Ильсор некоторое время смотрел на неё, пытаясь найти следы насмешки, но не мог.

— Понимаю, — протянул он. — Ваше командование не поделилось своими планами. В таком случае, я могу увидеть кого-то из них?

— Командование? — переспросила Бренги-Ан. — У меня нет командования. Мы — сообщество равных, как завещал нам... — Она снова осеклась и замолчала. Взгляд у неё стал странным, как будто она силилась узнать в Ильсоре давнего знакомого, но не могла.

— Так у вас демократия? Вот как? Но что-то же вы решили насчёт тех, кто свалился вам на головы? — спросил Ильсор, начиная закипать. В её словах был резон: общество, соединённое узами на правах равных, конечно, оказалось сильнее, чем общество с рабовладельческим строем.

— Ну, сначала мы должны узнать ваше мнение по этому поводу, — сдержанно сказала она. — Или, может, вы хотите что-то спросить?

Ильсор схватился за голову, которая шла кругом.

— Хочу, — сказал он, отдышавшись. — Как называется эта планета?

Он спрашивал наудачу, всё ещё надеясь, что произошла чудовищная ошибка, но вряд ли в космосе могли найтись две планеты с совершенно идентичными очертаниями континента.

— Рамерия, — ответила Бренги-Ан.

— Допустим, а вы как себя называете?

— Рамерийцы, естественно.

Казалось, Бренги-Ан сама хочет что-то сказать или спросить и сдерживается усилием воли.

— Ну ладно, быстро вы, конечно, а что вы сделали с теми, кто здесь жил до вас?

Бренги-Ан потерянно осмотрела комнату.

— До нас здесь никто не жил...

— Правда? — ехидно спросил Ильсор. — А что вы сделали с менвитами и арзаками? Как вы справились с Гван-Ло?

— Мы не... — начала Бренги-Ан и в который раз прервалась на полуслове. Взгляд её был устремлён на Ильсора, глаза всё больше округлялись, грудь тяжело вздымалась.

— Эпоха Гван-Ло давно миновала, — медленно произнесла она, ловя каждое движение Ильсора. — Диктатор покончил с собой, когда понял, что его ждёт суд. Как называется ваш звездолёт?

— "Диавона", — ответил Ильсор. Скрывать было незачем. — Так значит, всё успели и без нас?

— "Диавона", — повторила Бренги-Ан и поднялась. — Простите, я должна посовещаться с коллегами.

Она вылетела за дверь так, что развевались полы халата. Ильсор подумал, подошёл к окну. За окном было поле и лес, садилось серебристое рамерийское светило.

— Но этого не может быть, — проговорил Ильсор. — Потому что такого не бывает!

За спиной стукнула дверная панель.

Кау-Рук тоже был одет в пижаму. Он стоял, держась за косяк, и на его лице было написано настоящее отчаяние.

— Что ты сделал с двигателями? — воскликнул он. — И ты, может, хочешь знать, какой сейчас год?

* * *

— Две тысячи лет! — проговорил Ильсор. Он сидел на кровати, обхватив голову руками, и раскачивался взад-вперёд. — Что я наделал! Где нас носило две тысячи лет и как это у меня получилось?

— Ты говорил, что можно сократить расстояние, а что пространство и время связаны, забыл? — спросил Кау-Рук. — Теперь мы не сможем вернуться!

Ильсор немного пришёл в себя; в стрессовой ситуации он соображал быстрее.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он. — Ты, впрочем, уверен, что мы не спим?

Вместо ответа штурман пребольно ущипнул его за запястье так, что остался синяк.

— Ой! — вскрикнул Ильсор. — Верю. Только что теперь делать? Мы же здесь никто, понимаешь? Мы — осколок прошлого! Как я сразу не догадался, что нет никаких завоевателей, это мы сами, рамерийцы! Вместе... Интересно, кто понял, что нужно ассимилироваться друг с другом?

— Кто-то да догадался, — мрачно сказал Кау-Рук. — Логично же: меньше предлогов для распрей.

Снова вошла Бренги-Ан. Теперь Ильсор смотрел на неё совсем другими глазами, уже понимая, что перед ним плод догадки революционеров из прошлого. В ней при желании можно было узнать и менвитские, и арзакские черты, и Ильсор подумал, что и в самом деле идея слиться в один народ была гениальна. Таланты и склонности к спорту и к искусству принадлежали всем сразу, никто не мог заявить о превосходстве своего народа. И имена. Они ухитрились скрестить даже имена! Он вспомнил рыжих и черно-бурых лис, о которых ему рассказывала фея Энни.

Не обращая внимания на то, что они оба явно встревожены её появлением, Бренги-Ан сказала:

— Итак, вы утверждаете, что вы — легендар... что вы — вождь арзаков Ильсор и звёздный штурман Кау-Рук. Так как у нас нет причин вам не верить, мы стоим перед сложной проблемой, как этического, так и физического характера. Я оповестила ведущих учёных в области медицины, истории, техники, астрофизики и древних языков, и через час состоится совещание. Прошу вас принять в нём участие.

Она и сама была взволнована.

— Вы хотели сказать — "легендарные исторические личности"? — спросил Ильсор, почти пропустив мимо ушей всё остальное. — Что же мы такого натворили?

Бренги-Ан замялась.

— Понимаете, в этом и состоит этическая проблема, — произнесла она. — Я и так уже обеспечила вас знанием о том, как было покончено с Гван-Ло... Что ж, об этом написано в учебниках, эту историю знают все. Но я больше ничего не могу вам сказать, пока мы не решили, как быть. Но у меня к вам есть одна просьба.

С этими словами она вытащила из кармана колбу, в которой лежала маленькая стеклянная палочка, и протянула её Ильсору.

— Прошу вас лизнуть эту палочку.

— Вы же не хотите его отравить? — встревожился Кау-Рук, готовый отнять колбу.

— Нет, что вы! — воскликнула Бренги-Ан. — Я кое-что понимаю в причинно-следственных связях: это значило бы убить нас всех.

Ильсор выполнил её просьбу.

— Так зачем это нужно? — спросил он.

— Мы должны быть точно уверены, — туманно ответила Бренги-Ан. — Я принесу вам одежду, и, если вы голодны, провожу в столовую.

— Думаешь, они решат нашу проблему? — спросил Ильсор, когда она ушла. Таинственность ему не понравилась.

— Решат, — уверенно кивнул Кау-Рук. — Она почти проговорилась, что ты сверг Гван-Ло и устроил новые порядки. Если мы не вернёмся, то этого не будет, но весь этот мир с полукровками и демократией всё ещё стоит.

— Понял. Парадокс, — ответил Ильсор. — А что если мир в эту самую минуту на ходу залатывает дыры, и в их учебниках уже написано, что Гван-Ло раскаялся и сам эти порядки учредил? А мы тогда никто и ничто и застряли тут навеки?

Штурман не смог ему ответить: в этом направлении он ещё не думал.

* * *

Им вернули их одежду, и за обедом, который по времени больше походил на ужин и который разделила с ними потрясённо молчащая Бренги-Ан, Ильсор пытался придумать тему для разговора.

— Что это за место? — спросил он наконец.

— Вас отвезли в один из домов, где обычно мои пациенты проходят реабилитацию, — охотно объяснила Бренги-Ан. — Так вышло, что я была первым врачом, который услышал просьбу о помощи для вас. Мой ассистент сейчас в кабинете, готовит всё для переговоров.

Ильсор подумал, что, наверное, в этот дом с минуты на минуту должны прибыть важные лица, и стал волноваться ещё больше.

— А звездолёты? — спросил Кау-Рук. — Мы видели такие звездолёты, которые не могли и представить. Вы можете о них рассказать?

— Некоторые из них наши, некоторые принадлежат беллиорцам, — пояснила Бренги-Ан. — Что же до того, как они работают, то этого я не могу вам сказать.

— Не знаете или не хотите? — переспросил Ильсор, который на этот раз слушал её внимательно.

— Не хочу, — честно призналась Бренги-Ан. — Во многом потому, что первые работы по принципу их полёта принадлежат вам.

Ильсор от изумления выронил вилку и уставился в окно, как будто ожидал вот-вот увидеть там звездолёт.

— Мне?!

— Именно вам, но большего сказать не могу.

— Вы правы, — заметил Кау-Рук. — Иначе причина и следствие поменяются местами, а это катастрофично. Значит, он должен сам догадаться. Но вы сказали, что некоторые звездолёты — беллиорские. Значит, беллиорцы преодолели отставание от нас? И за сколько же времени можно добраться от Рамерии до Беллиоры?

— За полчаса, — пожала плечами Бренги-Ан.

— Полчаса? — выдавил Кау-Рук. Ильсор был готов поспорить, что штурман испытывает зависть, граничащую с отчаянием.

— Вместе со взлётом, разгоном и посадкой, — добила Бренги-Ан. — Я была на Беллиоре, стажировалась у местных светил науки. Мне понравилось.

Ильсор хотел спросить, не слышно ли на Беллиоре про Волшебную страну, но сдержался.

Вскоре дверь отворилась, и на пороге показался молодой рамериец, который приветствовал гостей лёгким наклоном головы.

— Это и есть мой ассистент, Эн-Руни, — представила его Бренги-Ан. Эн-Руни смотрел на них во все глаза, но всё же не так, как Бренги-Ан. Интересно, сказала ли она ему, с кем они имеют дело?

Все четверо проследовали в кабинет, просторную светлую комнату, и Бренги-Ан пригласила Ильсора и Кау-Рука сесть в кресла. Сама она села в такое же и нажала кнопку на подлокотнике. Что-то зажужжало, снизу вырвались тонкие голубые лучи, которые ощупали её всю и замерли, обтекая её, словно вода.

— Это система, которая позволяет человеку, с которым вы хотите поговорить, увидеть вас у него в комнате, как будто вы и в самом деле у него в гостях, — сказала она.

Ильсор быстро разобрался с управлением, и его тоже осветили лучи.

— Мы подключимся к разговору, — пояснила Бренги-Ан, — и я представлю вас.

Ассистент уже покинул их, зато осветилась противоположная стена, и появилось изображение человека, целиком сотканное из синеватого света.

— Здравствуйте, доктор Бренги-Ан, — сказал он, явно волнуясь. — Я спешил, как только мог. Действительно, присланный вами образец полностью совпадает, сомнений нет... Но так же не бывает!

Его взгляд упал на Ильсора, и тот догадался, что новый собеседник видит его у себя в комнате.

— Это мой коллега, доктор Энгед-Тар, — представила его Бренги-Ан. — Он занимается генетикой.

"Чем?" — хотел переспросить Ильсор, но в этот момент вспыхнул новый источник света, в нём появилась женщина и набросилась на доктора Энгед-Тара:

— Возмутительно! Изуродовать национальное достояние! Важнейший мемориал на планете! Да как у вас рука поднялась?! Я лично займусь разбирательством и напишу о вашем так называемом вкладе в историю!

— Успокойтесь, Ильтен-До, — сказал другой голос. Ильсор едва успевал следить за новыми лицами. — Перед нами парадокс, который может стереть всю нашу историю, а вы беспокоитесь о древнем захоронении!

Вновь присоединившийся к беседе взглянул на Ильсора и почему-то добавил:

— Извините.

— Перед вами Ильтен-До, крупнейший специалист по истории эпохи правления Гван-Ло, — представила Бренги-Ан. — А это — Фро-Инасан, светило современной квантовой физики.

Ильтен-До была средних лет, со строгим лицом и длинными волосами и больше всего почему-то походила на школьную учительницу. Посмотрев же на Фро-Инасана, Ильсор едва не вздрогнул: левый глаз учёного светился красным светом, различимым даже сквозь синеву лучей. Видимо, это был протез.

— Здравствуйте, меня зовут Адаль-Ле, — услышал он и повернулся на голос. Его приветствовала совсем юная девушка, которая робко улыбалась им обоим. — Я специалист по древним языкам и надеюсь, что смогу вам помочь.

Тут он сообразил, что говорит Адаль-Ле по-арзакски, хотя у неё странный акцент.

— Итак, мы все в сборе, за исключением Квен-Ингориса, который предупредил, что задержится, — сказала Бренги-Ан. — Коллеги, перед вами Ильсор и Кау-Рук, которые не нуждаются в представлении. И наша проблема, как вы понимаете, в том, что они находятся здесь.

Ильсор почувствовал, как его сверлит красный глаз физика, как будто тот пытается ощупать его сквозь пространство и убедиться, что это не иллюзия.

— Нам прежде всего следует выслушать их самих, — сказала Адаль-Ле, на этот раз на менвитском. — Как вы сюда попали?

Ильсор и Кау-Рук рассказали, поправляя и дополняя друг друга.

— Клянусь, я только хотел увеличить скорость и потому по-другому распределил мощности двигателей! — заверил Ильсор прижимая руку к груди. Он сообразил, что два врача, лингвист и историк вряд ли поймут детали, разве что физик может понять, и потому не стал увлекаться подробностями. — Я хотел выиграть год или около того, я закладывал возможность увеличить скорость, просто никому об этом не сказал, приберегал на всякий случай. А потом этот провал — и всё.

— Как будто нас сжало и протащило куда-то, — добавил Кау-Рук. — И вот мы здесь. Сначала мы решили, что Рамерию успели захватить инопланетяне и разрушить все города. Мы даже хотели начать партизанить...

— Отвечу вам прямо, — сказал Фро-Инасан, — мы тут же заметили взявшийся ниоткуда звездолёт архаичной конструкции, но выбрали наблюдение, а не нападение. Ваша маскировка вам не помогла, мы проследили, куда вы сядете, и стали присматривать за вами уже на земле.

Ильсор приуныл: их передовые технологии и в подмётки не годились технологиям будущего, но с другой стороны, на то оно было и будущее.

— Что это за устройства, с помощью которых вы заставили нас уснуть? — поинтересовался Кау-Рук.

— Это новый способ ведения войны, который был изобретён в то время, когда ценность человеческой жизни стала абсолютной, — пояснила Ильтен-До. — Человек просто уснёт на некоторое время — значит, он проиграл. Но войны у нас уже давно не ведутся, а оружие мы носим по привычке и потому что у каждого есть право на него. Легче было усыпить вас и потом разбираться. Те, кто следил за вами, распознали у вас оружие древнее, предназначенное для убийства...

— Так нас возможно вернуть назад? — прямо спросил Ильсор. — Вы умеете путешествовать во времени?

— Путешествия во времени противоречат законам физики, — твёрдо ответил Фро-Инасан.

— Но мы же здесь, — возразил Кау-Рук.

— Вы путешествовали в будущее, — возразил Фро-Инасан. — Это возможно, если вы попали в область аномальной гравитации, в которой две тысячи лет прошли для вас как две секунды. Но путешествие в прошлое? Как вы повернёте вспять свет? Ведь время — это фактически скорость света. Вы ничего не сможете сделать, и, я боюсь, вам и экипажу "Диавоны" придётся остаться в нашем времени навсегда.

— Я не согласна! — решительно заявила Ильтен-До. — Мы все ещё в здравом уме, мы помним собственную историю, в конце концов, мы существуем!

Ильсор понял, что она догадалась про тот же парадокс, что и он.

— Мы знаем, что "Диавона" отсутствовала тридцать четыре года, что она вернулась и что её возвращение послужило катализатором для Великой рамерийской революции! — добавила Ильтен-До.

На неё едва не зашикали, и понятно, почему: она обеспечивала гостям из прошлого предзнание об их будущем.

— Из этого следует, — продолжала Ильтен-До, — что у нас всё-таки получилось их вернуть!

— Не могу с вами поспорить, по логике, вы правы, — задумчиво сказал Энгед-Тар. — У меня нет никаких причин сомневаться в том, что по крайней мере Ильсор вернулся в своё время. Но как?

— Нет никаких свидетельств того, что во время полёта "Диавона" проваливалась во времени! — сказал Фро-Инасан. — Мы вполне можем иметь дело не только с путешествием во времени, но и с путешествием между двумя квантовыми реальностями, таким образом, перед нами несколько иные Ильсор и Кау-Рук, чем те, которые на самом деле никуда не проваливались и спокойно вернулись домой!

— Мне кажется, вы усложняете картину, — заметила Адаль-Ле. — Хотя и не могу об этом судить. Впрочем, о путешествии "Диавоны" во времени вряд ли стали бы распространяться...

— Я понял! — сказал Кау-Рук, от волнения перегибаясь вперёд. — Мы нашли способ вернуться, потому что мы из того прошлого, которое для нас всё ещё будущее, помня о том, как мы вернулись, оставили нам для будущего ровно ту подсказку, которой мы воспользовались. Ну как вам?

— Логично! — согласился Ильсор. — Ведь были же вещи, известные всем? Я давал интервью? Оставил мемуары?

Учёные переглянулись.

— Боюсь, мы не можем дать вам их прочитать, — сказала Ильтен-До. — Как не можем и сообщить вам сведения касаемо вашей биографии.

— Это значило бы обречь вас на мучения до конца жизни, — проговорила, вторя ей, Адаль-Ле.

Ильсор на мгновение расстроился, но потом понял.

— Итак, я уже знаю, что ни в мемуарах, ни в интервью, ни в каких-либо других вещах оставлять подсказки бесполезно. Так где же?

Бренги-Ан с силой сжала подлокотники кресла.

— Вы понимаете, что сейчас, в будущем, конструируете прошлое? — спросила она.

— Нарушая законы физики, между прочим! — добавил Фро-Инасан.

— Неправда, — не сдался Кау-Рук. — Эта вещь создана в прошлом, ваш мир не может пошатнуться от принятого в этот момент решения, потому что мы придём именно к той догадке, которая уже материализована в этом времени!

— У меня голова кругом, — пожаловался Энгед-Тар. — Что же это может быть за подсказка?

— О чём я уже знаю, если учесть, что больше вы мне ничего не скажете? — воодушевился Ильсор.

Ильтен-До перевела взгляд на Энгед-Тара.

— Не может быть! — изумился тот.

— Это был его проект, — напомнила Ильтен-До. — Насколько мне известно из исторических источников.

— Да что же это? — спросил Ильсор, едва не подпрыгивая в кресле от нетерпения.

— Мемориал, — наконец ответила Ильтен-До. — Мемориал в честь освобождения. Он сделан в виде раскрытой книги, две половины символизируют арзаков и менвитов, которые вместе пишут их общую историю. Но книг много, в какой из них вы будете искать секрет путешествия во времени, учитывая, что мы считаем неправильным вооружить вас знаниями о современных технологиях, чтобы вы воплотили их в прошлом?

— Я согласен, ведь получится, что я не сам изобрёл, а подсмотрел у самого себя или у других, — сказал Ильсор. — Значит, при слове "книга" я должен вспомнить какую-то одну определённую книгу, и на данный момент я уже должен он ней знать...

Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— Книга... книга... — бормотал он. — Нет, не могу.

Вспыхнул свет, и раздался новый голос:

— Прошу прощения за опоздание! Я осмотрел "Диавону", сооружение потрясающее для своего времени, но нет никаких признаков ни "машины времени", ни выхода на сверхсветовые скорости!

Ильсор открыл глаза и посмотрел на нового собеседника.

— Квен-Ингорис? — уточнил он. — Очень приятно. Вы напомнили мне, что, возможно, мы ищем книгу, которая у нас уже есть — на борту "Диавоны"...

— Там нет ничего о путешествиях во времени! — возразил Кау-Рук. Ильтен-До взглянула на него почти что с нежносью.

— Так вы действительно так любите читать, как написано в мемуарах?

— Чьих мемуарах? — подозрительно спросил штурман и покосился на Ильсора.

— Не давайте мне предзнания, — напомнил тот.

— Что же, — сказала Бренги-Ан, — я так понимаю, что наша помощь тут бессильна, только Ильсор и Кау-Рук могут себе помочь. Итак, вы можете здесь оставаться, сколько пожелаете, потому что для вашего возвращения в прошлое неважно, сколько вы проведёте здесь. Экипаж "Диавоны" в анабиозе, ему ничто не повредит, они даже не поймут, что произошло. Мы ищем ответ!

— Экипаж! — вспомнил Ильсор. — Скажите, с ними всё будет в порядке?

— Вы про то сообщение, в котором говорится про непонятный сон? — спросила Ильтен-До. Видимо, она тщательно изучала все документы из той эпохи, которой занималась. — Да, с ними всё будет в порядке. Многие из менвитов присоединятся к вам, когда сбросят чары Гван-Ло, которые заставляли их творить зло и считать себя избранными.

— Чары... — задумался Ильсор. — А вы используете магию?

Учёные переглянулись.

— Нет, — засмеялась Адаль-Ле, — это пережиток давнего прошлого, которое закончилось с эпохой Гван-Ло. Было решено, что больше никакой магии, только научно-технический прогресс. Он помог открыть новую планету, а магия могла только порабощать.

Ильсор сделал вывод, что о Волшебной стране они не знают.

— И что же, все менвиты отказались от гипноза? — спросил он. — А умение гипнотизировать не передавалось по наследству? Или вы не замечаете, потому что вместе с гипнозом передался иммунитет к нему, ведь менвит менвита заколдовать не может?

— Нет, гипноз исчез, как только у Гван-Ло отняли его волшебную кни... — начала Ильтен-До и изумлённо ахнула. — Книга Гван-Ло!

— Если нельзя использовать науку, используем магию! — предложил Кау-Рук. — Ну серьёзно же!

— Мы не можем освобождать такую могущественную силу... — начала Бренги-Ан.

— Ага, значит, книга цела! — возликовал Ильсор. — Где же она?

— Она лежит в специальном хранилище, защищённая паролем, который никому не известен, — сказала Ильтен-До.

— Этот пароль придумывал я? — с напряжением спросил Ильсор.

— Не вы, фельдмаршал Баан-Ну.

— Попробуйте "Завоевание Беллиоры", это название его мемуаров! — воскликнул Ильсор. — Если мы вернулись, значит, пароль был простой.

— Не мемуаров, а серии фантастики для среднего школьного школьного возраста, — поправила Адаль-Ле. — Я в библиотеку, мне ближе всего.

* * *

— Ты готов? — спросил Ильсор, пристегнувшись и проверив, как работают наушники.

— Готов, — отчитался Кау-Рук. — Мы вернёмся, вот увидишь.

— Если они там правильно прочитают заклинание, — усмехнулся Ильсор. — До взлёта пять минут.

Они пробыли в будущем две недели, и к счастью, их сумели оградить от всеобщего любопытства. Они подолгу беседовали с Адаль-Ле и Ильтен-До. Те горели воодушевлением: конечно, где бы они ещё взяли живых носителей древних языков и живых свидетелей изучаемых событий?

Ильсор и Кау-Рук делились всем, что знали, прекрасно понимая их научный интерес.

— Ты не спросил, а они бы не сказали, — задумчиво произнёс Кау-Рук. — Хотя мне не хочется знать, когда и как.

— Когда и как мы умрём? — понял Ильсор. — И не думал спрашивать.

— Ты хоть что-то знаешь, — промолвил Кау-Рук. — Мемориал, ты же понял?

— Что там замурован мой прах? Конечно, понял. А ты заметил, что Бренги-Ан даже не подумала взять образец слюны у тебя?

— Заметил.

— Всё ещё хочешь стать испытателем новых звездолётов?

Кау-Рук посмотрел на экран, на котором медленно проступала звёздная карта, и признался:

— Всё ещё хочу. А тебя не беспокоит, что станет теперь с ними, в их будущем? Не воспользуются ли они книгой снова и снова, не поработят ли беллиорцев?

Ильсор откинулся на спинку кресла.

— Мой полковник, пойми, мы за них уже не отвечаем. Наша временная петля завершается. Дальше — всё. Дальше они сами будут решать.

— А ты?

— Что я?

— Ты уже решил, что будешь делать?

— Конечно, — улыбнулся Ильсор. — Мы победим Гван-Ло, отнимем книгу, убедим менвитов, что они ошибались...

— Ты так говоришь, как будто у тебя в кармане решение всех наших проблем, — с недоверием сказал Кау-Рук.

— Так и есть, — подтвердил Ильсор. — Это правда, оно в кармане. Как ты думаешь, зачем я вчера напросился с Квен-Ингорисом в хранилище?

И он вытащил из кармана маленький предмет, напоминающий лазерную указку.

— Смотри, направляешь на человека, нажимаешь кнопочку — и он засыпает. Представь, какого количества жертв мы избежим? Представь, как легко будет пробраться в покои Гван-Ло и закапать ему в глаза наши капли?

— Верни сейчас же на место! — заорал Кау-Рук, теряя самообладание. — Что ты наделал!

— Мой полковник, — сказал Ильсор, указывая на обзорный экран, — когда я взял эту вещь, мир остался на месте. Да и люки уже задраены. У нас вообще минута до старта, а ты думаешь о том, что я сжульничал!

— Ты сжульничал, — убито признал Кау-Рук. — И в полёте я точно надеру тебе уши, а пока не отвлекай меня!