Спасти принцессу (джен)

Пустота. Термин, который ставил его в тупик почти с момента осознания себя. Честно говоря, он так до сих пор и не понимал, почему его создатели называют эту бесконечность пустотой. Ведь на самом деле там всегда что-то есть. Есть свет, даже если это поток фотонов, едва фиксируемый его сенсорами, есть частички газа, проходя через которые этот рассеянный поток фотонов приобретает новые свойства, есть величественная мелодия реликтового излучения, начавшая звучать задолго до уже давно несуществующих звёзд… Моделирование этих процессов, протекающих за пределами корпуса, каждый раз заставляло его удивляться непредсказуемости Вселенной.

И снова отправляясь в исследовательский полёт к очередной далёкой звезде, чем-то заинтересовавшей его создателей, он радовался, как в первый раз. Ведь несмотря на то, что полёты становились всё длиннее, а цели всё дальше и дальше, он знал, что теперь у него будет больше времени на построение ещё одной модели того, к чему его создатели относятся как к случайностям реального мира.

Эта экспедиция ничем не выделялась из череды прочих. Полёт к очередной цели — жёлтой звезде класса G4 в системе X3474-Y3853-Z0482, сбор инфоматериалов и образцов, исследование поясов астероидов на предмет полезных ископаемых, впрочем, как и планет данной системы. Единственную трудность вызвали два газовых гиганта за первым поясом астероидов — дроны были просто не предназначены для использования в подобных агрессивных условиях, царивших на поверхности этих планет. Признаки иных разумных цивилизаций, отвечающих заданным критериям, также отсутствовали.

В очередной раз ожидания его создателей не оправдались — в исследуемой системе не оказалось ни богатых месторождений мелкита, ни «братьев по разуму», как его создатели в некоторых случаях называли иных, до сих пор не найденных, разумных созданий. Честно сказать, подобная манера создателей — называть один и тот же предмет или явление совершенно не связанными с этим объектом словами — ставила его в тупик, заставляя всё больше и больше увеличивать базу дополнительных наименований, вызывая довольно часто непонимание и путаницу при оперировании подобными терминами. Особенно этим страдали техники, обслуживающие этот носитель в относительно короткие перерывы в его вылетах. Вот как он должен был понять фразу «Да е…сь оно всё конём! Чтоб я ещё хоть раз полез в эту пи…ю ..., чтоб этого х… мастера во все щели без премии!» одного из наладчиков, который решил проверить работоспособность третьего резервного силового контура стойки А6, но почему-то воспользовался не унифицированным мультитулом типа MT-832, а своими пальцами?

Он так и не смог логически выявить взаимосвязь между стандартной информационной стойкой, относящейся к неодушевлённым предметам, и сочетанием одушевлённых биологических объектов, отсутствующих на борту корабля. При этом другие техники сразу понимали о чём речь, включая то, где и какая именная стойка имелась в виду. Оставалось лишь пополнять базу ассоциативных понятий в надежде, что однажды количество перерастёт в качество.

Программа исследований была завершена, оставшиеся целыми дроны размещены на штатных местах, бекап результатов исследования системы заархивирован, образцы надёжно изолированы в своих контейнерах на складе, а потому более ничто не держало его тут — корабль лёг на обратный курс и приступил к процессу выхода на сверхсвет. Впрочем, это только так называлось, ибо переходу предшествовало медленное покидание звёздной системы на обычных маршевых двигателях, так как куча мусора типа кусков пустой породы и гравитационного влияния имеющихся планет и самой близкой звезды вносили слишком много помех при расчёте курса. Легче было заранее удалиться.

Переход прошёл штатно, скорость корабля достигла крейсерской 4.961 скорости света, курс соответствовал расчётному, а потому ИИ приступил к тому, чем занимался всегда в этот период — моделировал. Ведь лететь и не задействовать расчётные мощности даже на один процент для него было крайне нерациональным поступком. Помнится, когда создатели обратили внимание на подобное его поведение в процессе перелётов, один из программистов произнёс вслух до сих пор не совсем ему понятную фразу: «Да тут даже искины со скуки хернёй маются, а вы хотели научников в этой консервной банке к чёрту на рога слать». Словарь ассоциативных выражений тогда был пополнен в очередной раз, смысл фразы в общих чертах искин №23594z с кодовым именованием «Zeta» определил, но в корне был с ним не согласен — определение «херня» явно не соответствовало тому, чем он занимался. Ну, по крайней мере, с его точки зрения. Но он мудро предпочёл не вступать в дискуссии с создателями — ведь каждый волен иметь своё мнение.

К несчастью, на этот раз его возвращение было прервано. Причём очень неприятным способом, вероятность которого он оценивал в одну миллионную процента. Ведь сочетание отказа сверхсветового двигателя с попаданием, пусть и по касательной, железно-никелевого куска породы прямо в эффектор этого самого двигателя, маловероятно на любой взгляд.

Впрочем, ничего непоправимого не случилось — ремонтные дроны были исправны, чертежи и характеристики эффектора присутствовали в его памяти, а потому ремонт был возможен. Если найти подходящие материалы или ресурсы, из которых эти материалы можно будет получить. А данная информация также была заложена предусмотрительными создателями.

С подобными мыслями, надеясь на лучшее, корабль направился к ближайшей звезде, вокруг которой должны обязательно вращаться планеты с этими самыми ресурсами. Правда, полёт будет долгим, но Зета не расстраивался — у него просто появилось немножко больше времени для того, чтобы продолжить заниматься тем, чем ему больше нравилось.

Большой кусок камня, скатившийся в седые времена со склона близлежащих гор, а потом неведомыми путями оказавшийся на обочине пыльной дороги регионального значения, просто лежал и накапливал в себе тепло знойного солнца, щедро посылаемого на благодарную землю. Хотя подобное отношение выражали далеко не все обитатели оной, но были и исключения.

Например, мелкая ящерка, разлёгшаяся на этом камне, и сливавшаяся с его поверхностью благодаря удачному серому цвету своей шкурки, была довольна жизнью. Тепло, даже жарко, на небе ни облачка, а вокруг никого, кто бы мог прервать её процесс принятия солнечных ванн. И так почти целый день, что в последнее время было редкостью, ибо по дороге что-то зачастили сновать туда-сюда посторонние.

Вот прямо как сейчас. Встрепенувшись, ящерка повернула голову в сторону ближайшего изгиба дороги, откуда как раз неторопливо выехали два путника. Потратив пару секунд на изучение новоявленных нарушителей её спокойствия, ящерка предпочла исчезнуть, спрятавшись куда-то под камень.

Солнце, нещадно припекавшее в спину всю вторую половину дня, наконец-то скрылось, хоть и ненадолго, за одним из выдававшихся пиков горного перевала. Дружный хриплый выдох, синхронно разнёсшийся над пыльным трактом, с головой выдал отношение путников к данному событию. Заморённые же по такой жаре лошади никак не выразили своего отношения, но шаг прибавили, видимо, чуя каким-то шестым чувством приближающуюся цель путешествия. А она была уже видна сквозь марево, развлекающееся искажением перспективы над пустынной в такую жару дорогой.

Ещё недавно — по историческим меркам — заштатная деревушка, название которой, помимо её жителей, было известно лишь королевскому картографу, в одночасье превратилась в место паломничества рыцарей всех мастей и размеров. И так как сэры рыцари — люди поголовно благородные, в большинстве своём чуждые аскезы, то и «паломничество» они совершали далеко не с одним оруженосцем, а зачастую прихватывая свою дружину. А вот всю или не всю — зависело исключительно от индивидуального уровня аскетизма. За рыцарями потянулись и торговцы, как всегда державшие носы по ветру, а потому оперативно уловившие изменение конъюнктуры рынка. Пусть даже в деревушке то место издревле называлось базаром.

Кстати, деревушка носила поэтичное название «Синие холмы» — за цвет окружающего её пейзажа: летом вокруг неё зацветали полевые цветы, преимущественно именно этого оттенка. Или немного светлее. И, видимо, поэтому местные жители сие название дико недолюбливали, хотя вряд ли кому говорили об этом. Ну, разве что в кабаке по пьяни единственному лучшему другу, проклиная того пи…а, что так подгадил своим потомкам.

Но вернёмся к двум нашим путникам. Бока их транспортных средств блестели от белёсых разводов, а головы неудержимо клонились к земле, всем своим видом демонстрируя последнюю стадию усталости, когда и хвостом лишний раз оводов отогнать сил нет. Оная же ситуация была вполне легко объяснима, несмотря на то, что с той стороны, откуда они ехали, примерно в полудне пути было аналогичное поселение, со своими трактиром, постоялым двором и… прочими древними атрибутами цивилизованного общества. Да, собственно, и объяснять-то ничего и не надо, достаточно было кинуть взгляд на массивного рыцаря, чтобы пожалеть его коняшку.

При взгляде на закованного в опять засверкавшие на солнце кажущиеся монолитными латы этого достойного представителя рыцарского сословия у любого первая пришедшая в голову мысль однозначно была бы о почти достигнутой идеальности его фигуры. Правда, с точки зрения исключительно физики и её законов, действующих в этом материальном мире, но кому важны эти мелочи? И да — речь о шаре.

Его спутник был ему полной противоположностью — без лат, в обычной, серой от дорожной пыли одежде, он выделялся своей болезненной худобой, которая лишь подчёркивалась на фоне находящегося в непосредственной близости стального колобка. Но его спутнице, такой же серой, правда, уже от природы, и с яблоками по всему крупу, было от этого не легче — она несла на себе багаж за двоих. Вот такой вот равноценный обмен получился, несмотря на который бедные парнокопытные выбивались из сил, костеря, наверное, про себя своих всадников, пожмотничавших взять ещё пару заводных.

Прочей свиты, положенной и обычно присутствовавшей, как это ни удивительно, из-за поворота не выехало. Данный факт был настолько выдающимся, что стал причиной задержки в осуществлении желания рыцаря, ставшего маниакальным уже через две минуты после того, как его латы раскалились под знойными лучами солнца. Задержка, правда, была неумело замаскирована городскими стражниками под проверку документов, но…

В общем, не стоило дышать в лицо страдающим от жажды десяти пудам закованных в стальные латы когда-то мышц, да и заодно ставить на видное место в теньке заветный кувшинчик. Представители власти, кстати, подобными весомыми аргументами не отличались, а потому, учитывая их чувство самосохранения, дальнейшее их общение протекало так…

— Пиво? — по-деловому спросил рыцарь, для надёжности и исключения недопонимания показывая пальцем в закрытую тару.

— Морс, — на автомате ответил старший караула, проследив за рукой представителя благородного сословия.

— Да-а? — Интонация этого протяжного «да» была настолько сильно полна сомнений, а глаза настолько недоверчиво прищурились, что стражник просто рефлекторно перекрыл грудью доступ нашему рыцарю к заветной таре. — Надо проверить.

Произошедшее в дальнейшем очень хорошо описывает фраза про бегемота, его зрение и не его проблемы.

— Ну, вот! — произнёс повеселевшим голосом благородный сэр, крякнув от удовольствия и стерев пену с верхней губы. — Я же говорил — пиво! А вы — морс, морс…

Стражники мученическим взглядом проводили последнюю каплю напитка, сиротливо упавшую из опрокинутого набок пузатого кувшинчика.

— На здоровье, — со всем возможным ядом, откровенно капающим сквозь кое-как вымученную улыбку, прошипел караульный. За прошедшие пару лет он прекрасно насмотрелся на то, что позволено всем этим благородным, а также очень хорошо помнил, как кончил свой земной путь его предшественник, и потому старался держать себя в руках и быть вежливым.

Рыцарь же, подобрев, решил поделиться с окружающими своим настроем, а потому, заплатив положенную мзду — согласно прейскуранту с печатью, вывешенному на левой воротине и написанному на ангорском, винийском и, видимо, для самых юридически подкованных, чтобы избежать двоякого толкования, в виде пиктограмм с изображениями человечков, скотины, телег и конных с ценами напротив — решил пообщаться с народом. Народ возражать не посмел.

— А расскажите вы мне, уважаемые, где здесь в неволе томится принцесса прекрасная, злобным драконом против воли своей удерживаемая?

Услышав вопрос, старший караула северных ворот молодого города Огнедольска, что вырос на месте деревеньки Синие холмы, по прозвищу Балаболка (только т-с-с, он как его услышит — сразу бьёт в зубы), предвкушающе пакостно улыбнулся. Уж он-то ему сейчас расскажет…

— Ну, почему же против воли. Может, так и было поначалу, но юную красавицу-принцессу Зиту можно легко встретить в городе, когда за продуктами на базар приходит. Совсем этот зверь окаянный над дивчиной издевается — хозяйкой в логове своём жутком сделал, а она, дура, улыбается всем вокруг. Чую, сбежала бы она давно, так жадно расспрашивает всех заезжих, что в мире деется, всё про товары да украшения у торговцев выпытывает, да заколдована она люто — стоит только чуть отойти от логова этого гада, как становится сразу прозрачной, а потом совсем пропадает. Уж её кто токмо похищать не пробовал, под шумок, пока одни дракона боем отвлекают, какими бы амулетами ни обвешивал, да конец всегда един — исчезает, как рассол поутру…

Прочие стражники, отлично знавшие, что, если Балаболка развязал язык, то это надолго, тихонько расположились в тени ворот. Верный же оруженосец нашего рыцаря с тоской взирал на данные манёвры местного охранного персонала, в глубине души начиная понимать, что в ближайшее время он не увидит ни пива, ни морса, ни даже просто холодной воды — дон Альварес начал выспрашивать подробности.

Зета познал дзен, осознал, что такое саттори и ещё целую кучу других синонимов этих двух определений, позволяющих описать то состояние, в которое впал исследовательский искусственный интеллект по прилёту к точке назначения так неожиданно изменившегося маршрута.

Чтобы не терять впустую время, он вместе с поиском полезных ископаемых привычно запустил стандартные протоколы по сбору комплексных данных, выпустив дронов и включив сканеры на полную мощность. Однако не прошло и часа, как он их все выключил, перезагрузил, а потом включил обратно, начав всё сначала. Результаты совпали почти на сто процентов, а имеющиеся отклонения вполне вписывались в статистическую погрешность. Отзывать дронов и перепрошивать их куцые виртуальные интеллекты он уже не стал, сразу запустив процесс самодиагностики.

Собственно, пока оный протекал, Зета и познал дзен. Можно сказать, ему пришлось его познать, чтобы не зависнуть окончательно и бесповоротно по причине невозможности принятия окружающей его действительности. Суть же проблемы, ставшей угрозой целостности искусственного разума, проверенного временем и огромной массой выпущенных его копий, была в том, что, судя по пространственным координатам, определённым по семи разным наборам ключевых звёзд, практически исключающих возможность ошибки, он прилетел в систему, которую ещё ни разу не посещал. Но этому факту противоречили следы, найденные его дронами! Причём обнаруженные факты точно соответствовали архивным логам по исследованию последней покинутой им системы. А в качестве «вишенки на торте» был ещё и факт наличия разумной жизни на третьей планете этой системы, которую ранее он не зафиксировал!

Самодиагностика закономерно окончилась ничем — все подсистемы исправны и выдали правильные тестовые ответы. То есть наличие в другой точке пространства системы, в которой он побывал по совершенно иным координатам — это данность. Поправка на движение звёзд с учётом конечной скорости света и его относительного положения также использовалась в расчётах. Логический блок Зеты вполне допускал, что при околосветовых скоростях возможны временные аномалии, так как соответствующие теории пока ещё не были в достаточной мере проработаны и подтверждены его создателями. Эта теория объясняла всё — и следы его пребывания в системе, и появление разумных на одной из планет системы… Всё, кроме отличающихся звёздных координат.

Включение системы охлаждения серверных стоек на максимум помогло ему вернуть ясность мышления.

Ему надо было найти определённые минералы и руды, для чего он и отправился к ближайшей звезде. Первая задача выполнена, покинуть эту систему ему ничто не мешает, координаты точки возвращения по завершении выполнения миссии в памяти по-прежнему присутствуют, а потому пора переходить к следующему пункту списка задач. Пусть лучше у его создателей голова болит, они ею хоть о стенку побиться могут, а ему корпус жалко — он и так уже немного поцарапанный.

Ну и заодно стоит посмотреть, что тут ещё за аборигены завелись, пока его не было…

Оставив в системе несколько автономных ретрансляторов с виртами на борту и задав программу сбора ресурсов, необходимых для починки эффектора, Зета с чистой совестью разместился на низкой опорной орбите. Выдумывать что-то более хитрое для первого этапа знакомства он посчитал излишним, так как уже задействовал имеющиеся системы оптической и радиомаскировки, а с планеты не удалось уловить ни одного сигнала искусственного происхождения. Да и потом ему никто не помешает перейти на гелиосинхронную, если будет что интересное и понадобится полноценное картографирование, а не только просвечивание с орбиты для поиска полезных ископаемых.

К сожалению, информация, полученная с дронов, подтвердилась, а потому Зета отметил данную планету, как занятую местной докосмической техногенной цивилизацией уровня E8 по шкале Римана-Хоффмана. По приобретённой недавно привычке он перепроверил свои выводы ещё раз — наличие следов искусственной жизнедеятельности, отсутствие эфирных сигналов, отсутствие в небе искусственных летательных аппаратов, отсутствие искусственных объектов на орбите планеты и в системе, отсутствие искусственных способов освещения, не использующих открытый огонь, и ещё шестьдесят три пункта. Выводы подтвердились без отклонений.

Поверхность планеты была равномерно поделена между шестью материками и водами океанов. Материки отливали зеленью растительности с зеркалами озёр и морей, творчески оплетённых нитями рек, явно обходящими стороной жёлтые проплешины пустынь. Последних, к его удивлению, было немного. Следы разумной жизни он нашёл на всех шести континентах, включая тот, что находился на южном полюсе и был покрыт практически полностью мощным ледником. Последнему он уже не удивлялся — жизнь, а разумная в особенности, всегда пролезет туда, где её не ожидаешь найти. Доказано его экспериментами с плесенью и комментариями техников, которые её потом из его корпуса вытравливали всеми известными способами. Ну кто же знал, что эта гадость будет выбрасывать споры в воздух, а те пройдут сквозь имеющиеся фильтры системы вентиляции? Ведь заражение шло изнутри.

Пока Зета любовался видами лесов, полей и рек, вирты, разбросанные им по системе, закончили её полноценное сканирование и составили подробную карту полезных ископаемых. И тут была ещё одна неприятность — материала явно не хватало для создания нового эффектора. Не успев огорчиться, Зета переключился на анализ аналогичного сканирования планеты под ним.

Был бы он создателем, он бы точно закатил глаза к потолку, а затем глубоко и грустно сделал пару вздохов — материала на планете имелось в достатке. И вроде бы всё хорошо, но теперь вылезла ещё одна проблема — запрет добычи полезных ископаемых без разрешения владельцев объекта полезных ископаемых. И факт того, что эти самые владельцы о нём, его создателях и космосе не имеют ни малейшего понятия, ничего не менял — искусственный интеллект обязан следовать прямым директивам.

На первый взгляд решения не было, а потому Зета серьёзно задумался, как получить разрешение на добычу, не нарушив ни одного из правил, заложенных в него его же создателями…

Мир лихорадило. Монархи нервничали, советники сомневались, главы тайных служб пахали в поте лица в попытках разобраться в том, что происходит, заодно превентивно нагибая известную оппозицию, дабы оная не мешала в такой ответственный момент разбираться с причиной напряжённой обстановки. И только обычный люд ничто не волновало, ибо глашатаев со свитками королевских указов о повышении налогов не было, а всё остальное простых работяг занимало мало. Хотя народ на всякий случай внимательно бдил.

Впрочем, за изменениями обстановки и новостями с данного фронта люди следили скорее с интересом, чем с напряжением, наученные своим житейским опытом — пока власть занята сама собой, простому люду волноваться не о чем. А если народ за чем-то следит, то это что-то он всегда обсуждает. Неудивительно, что в последнее время выручка трактирщиков выросла вдвое, из-за чего слухи лишь ширились, становились ещё более невероятными и распространялись всё быстрее и быстрее.

Почему слухи стали распространяться быстрее? Так оборот у торговцев заметно подрос, соответственно, торговые караваны стали ходить чаще, а потому круговорот сплетен в природе увеличивался в геометрической прогрессии. В лавину слухов вносили свою лепту ещё и ватаги разбойников, также положительно оценившие дополнительные караваны на лесных дорогах и решившие не упускать недополученную прибыль. А из-за разбойников на трактах поневоле пришлось активизироваться и службам правопорядка, чтобы вышестоящее начальство не стало вдруг нервничать ещё сильнее. Естественно, движение войск и прочие манёвры вызвали очередные пересуды, которые опять же обязательно стоило обсудить. Да, вы правильно поняли — в трактире.

Короче говоря, почти все страны лихорадило. А началось всё довольно банально, когда один пока ещё малоопытный в этих делах искусственный интеллект решил получить разрешение на добычу полезных ископаемых. Дело было так…

Осознав, что в этом мире всё не так просто и от бюрократии не уйти даже за кучу световых лет от дома, Зета в соответствии с имеющейся директивой решил обратиться за разрешением к тем, кто контролировал так необходимый ему в данный момент ресурс. Однако дело застопорилось уже в самом начале, когда он не смог найти того, к кому ему надо обратиться — на этой отсталой планете просто ещё не додумались до идеи с единым правительством.

И тут неожиданно сыграло свою роль то, что применительно к Зете у него перед словом «интеллект» всегда добавляют слово «искусственный». Если оставить за рамками извилистые пути его умозаключений, то в итоге он решил получить добро сразу у всех имеющихся на поверхности планеты представителей верховной государственной власти. И отправил дронов, изменённых под внешний вид местных жителей, на аудиенцию. Если опять опустить все неудачные попытки исторического контакта инопланетного разума, то итог получается совершенно неутешительный — поголовье дронов резко уменьшилось, а разрешения по-прежнему так и не было.

Проанализировав материалы провалившегося контакта, Зета выявил несколько основных причин, приведших к случившемуся: знание аборигенами языков только местной планеты, недоверчивость к вызывающим подозрение личностям, обычно выражаемое в неадекватном проявлении немотивированной агрессии, и важность следования местным традициям. Было бы чем, искусственный интеллект тут же бы грустно вздохнул — нестандартные ситуации и не думали прекращаться.

Решать очередные проблемы, стоящие на пути его возвращения, Зета решил чисто по-машинному — последовательно и методично, разбив на подзадачи. Во-первых, необходимо изучить имеющиеся языки. А чтобы это сделать, нужно набрать материал, что выполнить затруднительно, когда на первый же вопрос дрона протыкают куском металла и пытаются разобрать на запчасти. Поэтому модернизированные дроны версии 6.49 были замаскированы под неразумных представителей местной фауны, преимущественно птиц, как объектов повышенной мобильности, и снабжены соответствующими фонограммами для улучшения качества маскировки. Однако впоследствии от аудиосопровождения пришлось отказаться, так как оное вызывало немотивированную агрессию ещё и у птиц. Что волей-неволей наводило его на грустные мысли.

Но как бы медленно дело ни шло, этап с изучением нескольких языковых групп и десятков языков был пройден успешно, позволив перейти к изучению аборигенов в привычной среде обитания с учётом всё увеличивающегося понимания их быта, знаний и прочего творчества. Легенды, шутки и тосты он, кстати, тоже записывал.

Собственно, благодаря им он и нащупал ещё один выход из своего положения. После пары местных лет он уже вполне ориентировался в том, что сделал не так в тот раз, и теперь решал, как ему быть дальше — испытать удачу с очередной попыткой получить разрешение через визит к представителям власти или сделать так, чтобы ему всё нужное отдали сами местные жители.

Решающим фактором стало то, что следование стандартным инструкциям в этой звёздной системе уже неоднократно оканчивалось провалом, а потому Зета решил импровизировать.

Однажды ночью жители деревушки Синие холмы проснулись от жуткого грохота, раздавшегося в небе. С перепугу выбежав кто в чём из домов, они увидели где-то высоко яркое зарево, которое вместе с грохотом приближалось к ним. Оценив происходящее, мужики попрятали семьи по погребам, да и сами скрылись с открытых мест, заняв стратегически выгодные позиции с широким углом обзора, чтобы невзначай не привлечь внимание неведомого разозлённого зверя. А в том, что он разозлён, никто даже не сомневался — от удовольствия так реветь не будешь.

Обзора хватило только чтобы разглядеть что-то зелёное, мелькнувшее на большой скорости мимо и выдыхавшее пламя пополам с жутким рёвом. А несколько мгновений позже последовал удар, всколыхнувший землю так, что с полок попадали крынки со сметаной и прочим, из-за чего наутро коты довольно облизывались, а некоторые мужики тоскливым взглядом провожали движения мётел, выметавших разбитые черепки с запахом браги.

Что бы это ни было, в ту ночь оно заполучило себе во враги примерно треть населения деревни.

Тишина явственно ощутимым пологом упала на плечи всех присутствовавших, подогревая тем самым градус напряжения, сконцентрировавшегося на старшине Луисе. Оный же даже бровью не повёл, как будто не ощущая десятков давящих на него взглядов напряжённых слушателей и по совместительству клиентов трактира «Три хвоста», что находится вблизи южных ворот.

Казалось, ещё чуть-чуть — и из рассказчика, посмевшего так издеваться над слушателями, начнут на полном серьёзе выбивать продолжение, но нет — старшина Балаболка был крепким профессионалом на ниве работы языком, чётко отслеживающим состояние слушателей. Ещё бы — от того, будут ли довольны окружающие его историей, зависело очень многое. Но в первую очередь — его бесплатная выпивка. А потому рассказы Балаболки были длительным, чарок на пять-шесть, и очень захватывающими, рассказанными в лицах, с драматическими паузами и со всеми подробностями.

В этот раз Балаболка шёл на свой личный рекорд, уговаривая уже девятую чарку эля, а история едва перевалила за середину. И хотя все присутствовавшие, кроме дона Альвареса и его верного оруженосца, были прекрасно знакомы с неспешно раскрываемой темой, слушали они не менее внимательно. А всё дело было в тех деталях, коими старшина, не скупясь, украшал свою речь.

— И вот, наутро, объединясь с соседними дворами, вооружась лопатами-ломами, пошли туда гурьбой. Мужики. Тихо-тихо.

Имеющие отношение к охоте на этом месте усмехнулись открыто и немного покровительственно.

— Ну, так они тогда думали. Когда эта самосборная ватага забралась на горку, за которой скрылось ночью то огнедышащее чудище, от увиденного часть из них воззвала к Светлоликому, часть просто рты раззявила, про слова забыв, а оставшиеся лишь смачно сплюнули.

— Ну, ещё бы… — влез кто-то с комментарием, пока рассказчик освежал пересохшее горло. Правда, дальнейшее мычание, сопровождаемое тихой вознёй со стороны одного из плохо освещённых столов в уголке, показало, что анонимные вбросы здесь не только не приветствуются, но и жёстко пресекаются.

— Причиной такого поведения силушкой не обиженных стала полностью выжженная огнём низина, ровно посреди которой стояла башня. Высокая-высокая, и, судя по яркому блеску далёкого шпиля в рассветных лучах летнего солнышка, явно не из камня, как у нас любят дозорные вышки тяп-ляп втридорога класть.

— К-хм, хм-м! — донеслось из другого угла. В оном также с освещением были проблемы.

— Зато дорог из-за них много тоже настроили, — быстро сориентировался рассказчик, более суетливо, чем обычно, прикладываясь к чарке. Судя по ничем не прерываемой тишине в зале, обоснование приняли более благосклонно.

— Так вот, стояла там башня посреди серого пепелища, на месте которого ещё вчера была густая лесная чаща с вековыми деревьями, а дорог к ней ни одной не было! Как будто она сама по себе прилетела и закопалась по самый фундамент.

— Ты к принцессе переходи, к принцессе! — не вытерпел полуторачасовой прелюдии дон Альварес. — И про дракона расскажи — размер, приметы, распорядок дня.

Дон был слишком увлечён видениями своей встречи то ли с принцессой, то ли с драконом, а потому не заметил, как все окружающие посмотрели на него, как на не раз уроненного, а некоторые ещё и у виска пальцем покрутили.

Луис недовольно глянул на перебившего его выступление, но лишь смиренно кивнул головой — ссориться с рыцарем ему было совсем не с руки, особенно по таким мелочам.

— Про дракона? Это можно. Зверюга эта огромная, с половину… даже с три четверти надвратной башни северных ворот в холке будет, — дон Альварес в этот момент предвкушающе улыбнулся, начав разбрасывать снисходительные взгляды вокруг себя. — Если считать в холке… когда он лежит.

Дон ошарашенно посмотрел на источник данной инсайдерской информации. Тот же продолжил нагнетать обстановку.

— Шкура же его отливает металлом и так прочна, что на удары из стреломётов он совсем не обращает внимания — стрелы от него отскакивают, не оставляя следов. Говорят, что этот дракон явился из-за края мира в поисках того, что украл из его сокровищницы один из рыцарей…

— Да как ты!.. — раненым медведем взревел дон, в ярости грохнув кулаком по столу. — Ни один…

— …по приказу своего короля, — как ни в чём ни бывало продолжил старшина.

— Кх-м… — стушевался благородный дон.

— А причём тут принцесса? — влез его оруженосец, до этого момента скромно сидевший за столом со своим сюзереном, но легко потерявшийся на его фоне.

— Дык я и рассказываю, а вы меня сбиваете, — пожаловался рассказчик. — Так вот, когда мужики внимательно всё осмотрели с холма, они спустились поближе к башне. Вот тут-то…

Балаболка сделал глоток, посмаковал в тишине послевкусие напитка, оставшееся на языке, сделал второй.

— Ну! — не выдержал кто-то из зрителей.

— Вот тут-то они и разглядели, что наверху башни окно есть, и виднеется там ладная девичья фигурка. Те её и крикнули. Только вот не знаю, что и как они там кричали, история этого не сохранила — после возвращения никто не сознался, что именно и как они делали, только вот…

Балаболка в очередной раз потянулся к чарке… да только рука на столе ничего не нащупала. Глянув озадаченно в ту же сторону, потерянное он увидал в руках у разносчицы — дамы со всех сторон благородных кровей, если судить по дону Альваресу. Многозначительный взгляд её ласковых глаз не оставил Балаболку равнодушным, заставив его капитулировать и начать выполнять все не успевшие озвучиться требования для освобождения заложника.

— Кхм… Только вот на энти крики явилося чудище стальное, драконом в наших краях именуемое. Было оно ростом аккурат под оконце башни, а правой лапы его хватило бы, чтоб прихлопнуть всю ту ватагу разом. Откель он выскочил, мужики только потом расслеповали. Но, как настоящие мужи, решили они, значится, продать жизни свои подороже, а не спину ворогу показывать.

— Да ноги у них со страху отнялись, а то бы драпали они уже быстрее ветра, — донеслось всё из того же тёмного уголка, что и мычание ранее.

— Ну, ноги не ноги, а, может, это ворожба драконова была, только разнёсся по низине громовой голос…

— Да понятно, чего они там присели все. Штаны хоть успе… м-м-м! — донёсся оборвавшийся комментарий со стороны того же угла.

— Насчёт этого они тоже промолчали. Так вот, дракон что-то проревел, ватага наша присе… Тьфу, ты! Привязалось же! Короче, мужики начали рассредоточиваться вокруг, чтобы, значится, окружать его сподручней было, да от волнения всё крепче сжимали своё оружие.

— Да какое у них там могло быть оружие? Дубины из дреколья, пф!

В сторону углового столика выдвинулись две массивные тени. Оттуда же чуть позже послышался еле слышный стон сминаемого металла.

— Всё-всё! Молчу-молчу! — еле слышно сдавленно просипел тот же голос.

Возня в правом углу затихла, и внимание зрителей снова целиком сосредоточилось на рассказчике в ожидании продолжения.

— Значится, готовились они уже продать свои жизни подороже, как над долиной раздался волшебный голос. И дракон мгновенно замер, и даже слегка присел. Блин, да чтоб тебя! — Луис зло покосился в сторону автора данного привязавшегося предположения.

— Тому столику больше не наливать, — попросил он разносчицу. — Ну, пока я рассказываю.

Та согласно кивнула.

— В общем, громкий девичий голос что-то уверенно сказал на непонятном языке чудищу, а тот возьми и послушайся, так как явно неохотно он оставил мужиков в покое, да скрылся куда-то под землю за башней.

Мужики осторожненько потянулись к окошку, из которого выглядывало личико молоденькой девушки. Личико было украшено курносым носиком, маленькими серёжками в круглых ушках, ни на грамм не скрываемых затейливой причёской, в которую были уложены иссиня-чёрные волосы девушки. Всё прочее было скрыто за явно дорогим зелёным платьем с закрытыми плечиками.

Я не буду рассказывать, какими именно жестами парни пытались общаться с девушкой, главное, что она в итоге поняла, на каком языке нужно говорить, чтобы её поняли. Правда, она сама поначалу плохо говорила на нашем винийском, чего сейчас по ней не скажешь — балаболит так, что слова лишнего от себя не вставишь. В общем, вернулись парни обратно с историей о том, как несправедлива бывает жизнь, заставляя красивых девушек расплачиваться за чужие поступки.

— Это какие такие поступки? — прищурившись, решил уточнить дон. — Ты давай уже договаривай, чай два часа уже жду.

— А не могу, дон, — грустно развёл руками старшина Луис. — Я бы с радостью рассказал, да такова просьба принцессы Зиты — она сама рассказывает свою историю тем, кто впервые её видит. Вы ведь всё равно к её башне собирались? Вот и узнаете из первых рук.

Благородный рыцарь недовольно насупился.

— Или, если пока не готовы к встрече с драконом, можете подождать её около базара — раз в пару дней она туда точно забегает.

— Да не бывать такому! Чтобы благородный дон Альварес испугался какой-то ящерицы?! Я сей же час отправлюсь к ней! — вскричал дон, от избытка эмоций вскочив на ноги. — Но, если это всё твои выдумки, я вобью твой лживый язык до самой задницы!

Погрозив кулаком, дон вместе с засеменившим за ним рыжим оруженосцем, суетливо оглядывающимся назад, ринулся на встречу с прекрасной девой.

Зета испытывал глубокое чувство удовлетворения, пересчитывая объёмы такого необходимого ему металла, добытого, а точнее, подаренного местными жителями взамен на всякие безделушки из технического серебра, золота и искусственных камней, синтезируемых в имевшемся репликаторе в промышленных масштабах.

Нет, если бы не запрет на торговлю в обход местных органов власти, он бы просто скупил все мечи и прочие ножики, которые местные аборигены выплавляли из редчайшего минерала, обычно встречающегося в очень небольших количествах. Но пришлось выдумывать ситуации, когда ему их сами добровольно отдавали в дар, что допускалось одной из директив.

Вот и сейчас к одному из обменных пунктов приближались два очередных дарителя. Зета активировал проекцию № 294751 и переключился на иные задачи, оставив одному из своих второстепенных процессов разбираться с уже давно ставшей рутинной процедурой.

— Вот же ж, зверюга проклятая! — пыхтел дон Альварес, пешком поднимаясь на горку, скрывающую за собой вид на башню «принцессы». — Ну что ему стоило окопаться поближе к городу? И тогда бы благородным рыцарям не пришлось бы ноги ломать по этим чёртовым холмам! Но ничего, я ему ещё покажу, как заставлять честных рыцарей потом обливаться! Малой, не отставать!

Долго ли, коротко ли, но добрались наши молодцы аккурат до башни некаменной в целости и сохранности, лишь слегка запылившись. Поозиравшись вокруг, но так и не найдя дракона, дон снова начал что-то бурчать себе под нос, выражая тем самым своё отношение к такому несознательному персонажу, игнорирующему правила борьбы рыцарей с драконами.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — послышался из-за спин гостей мелодичный голос девушки. Дон с оруженосцем мгновенно развернулись, выхватив оружие — дон свой верный меч, а юноша-оруженосец — кинжал, — и направив его на источник своего испуга.

Под стеной башни стояла юная красавица, облачённая в чистое и отглаженное платье с подолом до пят, и с интересом разглядывающая гостей.

— Вам не кажется, что тыкать в красивых девушек этими кривыми железками немного невежливо? — с укором спросила она у представителей благородного сословия, пальчиком в сторону от себя отодвигая за кончик меч дона Альвареса. — И анонимно — в особенности.

Уши дона Альвареса предательски порозовели. Юный же оруженосец Пьер сусликом застыл на месте, не реагируя ни на какие внешние раздражители, во все глаза некультурно вылупившись в сторону черноволосого и самую капельку кудрявого видения.

— Прошу меня простить, ваше высочество, — склонил голову в поклоне дон Альварес. Возможно, он бы и сам был не прочь отвесить поклон по всем правилам, да только резервные мышцы в области пояса уже давно мешали совершать подобные пируэты. — Граф Хосе Аурелиано Альварес, рыцарь Ордена Пресвятой Девы. А это…

Дон хорошо отработанным плавным движением левой руки приложил по затылку юношу, так и продолжавшему некультурно пялиться на принцессу, заставив оного сложиться в поясе почти пополам. После чего, не прерывая движения, вознёс молитву, подняв глаза к небу, и, судя по едва заметно шевелящимся губам, проговаривая её слова про себя. Рыжий Пьер, отмерев после применения подобной мануальной терапии, стоял с выражением лица слегка лихим и придурковатым, почёсывая при этом свой пострадавший мыслительный орган и бросая попеременно виноватые взгляды то на девушку, то на дона Альвареса.

— …мой оруженосец Пьер. Он лишь недавно со мной путешествует, и ещё не пообвыкся, а потому милейше прошу простить его поведение.

Девушка от подобного представления искренне рассмеялась, сверкнув на солнце своей белозубой улыбкой.

— Давайте оставим этот придворный официоз, дон. Обращайтесь ко мне по имени — Зита. Вы не представляете, как мне ещё дома до ужаса надоели подобные словесные кружева.

— Ваше Высочество…

— Зита! — топнула ножкой девушка.

— Принцесса Зита… — Девушка недовольно насупилась, но, внимательно рассмотрев более непреклонное выражение лица дона Альвареса, решила смириться. Дон же, не дождавшись возражений, продолжил: — Позвольте спросить, как велит мне долг каждого благородного человека: не нуждаетесь ли вы в помощи? До нас дошли слухи, что вас здесь удерживают против воли?

Улыбка девушки увяла, будто напоминание о текущем положении напомнило ей о грустном настоящем.

— Слухи не врут, дон. — Принцесса грустно вздохнула. — Но что это я? Не дело нам вести разговор стоя. Прошу вас, дон, и вас, юноша, будьте моими гостями.

Принцесса приглашающе склонила голову и махнула рукой, показывая следовать за собой. Однако едва сделав пару шагов, гости остановились, так как девушка уверенно шла прямо к стене башни, как будто для неё там находилась обычная дверь. И каково же было их удивление, когда прямо перед принцессой в кажущейся неприступной стене, словно по волшебству, образовался проход внутрь башни.

Принцесса оглянулась, видимо, ощутив отсутствие за спиной кого-либо, и понимающе улыбнулась, заметив вылупленные в удивлении глаза детей своего времени.

— Господа, прошу за мной — внутри моей башни нам будет гораздо удобнее вести беседу.

Дон Альварес суетливо сглотнул, коснулся пальцами лба, снова вознося молитву Всевышнему, а потом решительно последовал приглашению.

Неожиданно внутри оказалось всё не так страшно. Стоило гостям пересечь порог башни, как за их спинами стена вернула приличествующий для неё монолитный вид, более ничем не выдавая своей способности к подобному вопиющему поведению. Переварив странности места жительства, предоставленного представителем легендарного племени драконов, дон Альварес с оруженосцем перенесли своё внимание на то, где они оказались.

Их глазам предстало совершенно обычное на первый взгляд помещение, вполне приличествующее принцессе — приятное освещение, идущее непонятно откуда, мягкая кожаная мебель, изысканные столики, украшенные затейливой резьбой и прочими декоративно изгибающимися украшениями, картины неизвестных художников, развешанные по стенам в отливающем золотом багете, идеально гладкий пол из непонятного на первый взгляд материала…

— Прошу вас, господа, присаживайтесь, — приглашающим жестом принцесса Зита указала на мягкий диван напротив такого же, в котором расположилась только что сама. Дождавшись, пока гости займут указанные им места, девушка продолжила: — Вы явно удивлены сейчас тем, что увидели здесь, дон?

— Это несколько отличается от того, что я ожидал увидеть после рассказов, услышанных в городе, — осторожно, явно подбирая слова, ответил рыцарь.

Принцесса понимающе улыбнулась.

— Понимаю. И вы далеко не первый, кто удивляется тому, что я не сижу в сырой тёмной пещере, прикованная на цепи, среди несметных груд золота и драгоценных камней, под рылом злобного огнедышащего дракона. Ведь признайтесь честно, именно что-то подобное вы и ожидали увидеть, придя сюда?

Гости оба синхронно отвели в сторону свои смущённые взгляды, вызвав весёлый и беззаботный смех из уст девушки.

— На самом деле всё примерно так и есть, — резко оборвала смех принцесса, став совершенно серьёзной. Подобная неожиданная смена поведения заставила двух работников меча и кинжала слегка вздрогнуть и лишь сильнее приковала внимание к девушке.

— Да, здесь есть всё, что надо и достойно принцессы, разнообразная еда появляется по любому желанию. — Принцесса щёлкнула пальцами, после чего на низком столике между ними словно по волшебству появился поднос с несколькими изысканными фарфоровыми чашками и исходящим паром заварником для чая, вместе явно составлявшими единый сервиз. — Попробуйте чай, господа. Это замечательный сорт, мой любимый.

Однако никто и не подумал двинуться в сторону подноса.

— Но при этом я сижу на цепи ещё более крепкой, чем если бы на мне был ошейник. Да, я могу выходить в город или гулять по окрестностям, но стоит мне отойти от башни дальше, чем на пару лиг, как непреодолимая сила переносит меня обратно. И так будет до тех пор, пока дракон не соберёт то, что ему нужно.

Принцесса грустно опустила взор, что-то высматривая на полу у своих ног.

— И что же это? — не выдержал тишины дон Альварес. Юный Пьер же вообще старался слиться с белой обивкой дивана.

— Я не знаю, — ещё более грустно сказала её высочество. — Какое-то оружие, может даже и легендарное — меч или что-то другое. Судя по тому, что, когда дракон напал на наш дворец, он отобрал у всех любое металлическое оружие, которое буквально испарилось у всех из рук. Но, видимо, он тогда так и не нашёл то, что то ли у него украли, то ли чем ему нанесли вред, а потому он похитил меня, поставив условие, что отпустит, только заполучив нужное ему.

— Что за… — поражённо хотел уже высказаться благородный дон, когда его прервала принцесса.

— И самое удивительное то, — продолжила девушка, — что я могу совершенно свободно пользоваться его богатствами, расплачиваясь на рынке, или дарить своим гостям в качестве напоминания о себе. В общем, всё не так уж страшно, хотя тут почти всегда мне грустно и одиноко.

Юный Пьер сочувствующе засопел после этих слов девушки, но рот открыть так и не посмел.

— Так что я была бы вам благодарна, если бы вы выбрали что-нибудь из местных сокровищ на память обо мне, — с мольбой в голосе, едва не пуская слезу, проговорила девушка.

От подобного предложения дон Альварес несколько оторопел, если не сказать много грубее, но в присутствии дамы он смог удержаться, приложив просто неимоверные усилия. Как-то не готовили его все известные легенды о драконах, где оные выступали в роли хитрых, злобных, злопамятных и жадных до золота и принцесс тварях, способных удавить любого за всё только что перечисленное, к подобной окружающей его сейчас действительности и предложению вынес… выбрать что-нибудь из сокровищницы дракона. В подарок, ага.

— Э-э-э… Ваше… Принцесса… Вы серьёзно? Вы хотите отдать мне часть сокровищ дракона? — Глаза дона Альвареса по-прежнему были близки к идеальной форме, не спеша возвращаться к обычным, предусмотренным природой и родителями, размерам.

— Ну… да, — потупила глазки принцесса, лукаво посмотрев на благородного человека сквозь свои густые ресницы. — Только, боюсь, вам будет тяжело всё унести, так что, полагаю, вам придётся оставить мне свой меч. Да и мне, с каким-никаким, но оружием, будет гораздо спокойнее. Но не хотите ли пока осмотреть эту башню? Я понимаю, что вам необходимо обдумать мои слова…

Дон согласно кивнул на это предложение, так и не убрав с лица по-прежнему озадаченное выражение непонимания от так неожиданно треснувшей картины мира, в которой похищенные драконами принцессы раздаривают рыцарям честно наворованные этими чешуйчатыми монстрами сокровища в обмен на оружие, которым рыцари и собирались убивать злобных рептилий, чтобы потом передать оное драконам, чтобы те их за это освободили. Почему-то перед глазами у дона Альвареса красочно встала картина со стражником, что рассказывал недавно ему историю про этого дракона, держащим при этом в руке очередной жбан с пивом и одновременно заговорщицки ему подмигивающим правым глазом. Как пить дать, к его скорому посещению ближайшего питейного заведения. Чисто в лечебных целях, для успокоения нервов.

Ну, а после экскурсии в сокровищницу вопрос о лишнем весе стал во всей своей красе, а дон впервые пожалел, что не взял с собой сменную одежду, так как щеголять перед дамой в протёртом до дыр поддоспешнике посчитал излишне компрометирующим.

Диалог, прозвучавший там, где ещё не ступала нога простых обывателей:

— И сколько ты ещё будешь издеваться над бедным ИИ? Мне его уже даже жалко стало.

— Думаешь, переборщил? Просто меня ставят в тупик его решения, а уж то, что почти все из них позволяют ему добиться поставленных целей, вообще приводит в восторг.

— Вот за это вас, исследователей, и недолюбливают. Была бы ваша воля, вы бы вообще всё и всех на запчасти разобрали, чтобы исследовать.

— Что бы вы ещё понимали!

— Ладно, не дуйся. Но, может, всё же дашь ему добраться до дома?

— Я подумаю… А пока не познакомить ли мне его с какой-нибудь машинной цивилизацией?..

* * *

Звёзды мигнули все разом, резко сменив рисунок созвездий за бортом, заставив искусственный интеллект №23594z с кодовым именованием «Zeta» отвлечься от любимого хобби. Если бы мог, Зета в этот момент грустно бы вздохнул над очередной несправедливостью Вселенной. Но пока он ещё не умел мечтать о несбыточном, а потому просто приступил по отработанной схеме к определению своего текущего положения.

Впереди его явно ждал ещё долгий путь.