Малфой и картошка (джен)

Победа над Волдемортом, при всей своей необходимости, обошлась семейству Малфоев очень дорого. Спасибо заступничеству Поттера, Драко был оправдан, а сам Люциус вместо Азкабана получил ограничение прав, запрет на пользование колдовством на пять лет и надзор Аврората. По сравнению с тем, чего они втайне боялись, это было прекрасно, но вплотную поступил совершенно неожиданный вопрос — на что жить? Министерство заблокировало все счета, а наличность выгреб еще обожаемый Повелитель, чтоб ему Мордред повстречался. Драгоценности Нарциссы давным-давно были заложены и перезаложены, семейные артефакты уничтожены либо конфискованы, а погреба опустошены прожорливыми соратничками и их союзниками. Фенрир со своей стаей сожрал все, что не приколочено. Даже от поголовья знаменитых белых павлинов остался только один, и тот по прихоти Долохова перекрашенный в камуфляж. Теплицы с редкими растениями были разрушены, сад почти полностью сожжен, пруды превратились в болото… Единственное, что сохранилось — розарий Нарциссы. Но розы, при всей их красоте, в пищу не годились. И когда в конце августа старенькая домовушка Кили, единственная из оставшихся в меноре эльфов, рыдая, доложила Люциусу, что на завтра не осталось ничего — ни крупы, ни муки, ни яиц и сахара, старший Малфой понял, что придется поступиться принципами. Работы в магической Британии для Малфоев не было, и в обозримом будущем не предвиделось, а семью надо кормить. Люциус переоделся в маггловские тряпки, приобретенные по настоянию Долохова, взял с собой долоховскую же фамильную лопату и, снова вызвав Кили, велел перенести его на поле, где магглы сажали картофель.

— Мерлин мой, — произнес он, зажигая фонарик, чтобы осветить фронт работ. — До чего я докатился! Люциус Малфой ворует картошку у магглов!

Нарушать кодекс Малфоев, запрещающий воровать, было тяжело и морально, и физически. Очень скоро Люциус отбросил дракклову лопату и, кривясь от боли в стертых ладонях и отвращения к самому себе, осмотрел накопанную картошку, которую бросал тут же, на землю. Как выяснилось, делал он это зря. Свет фонарика не позволял как следует осмотреться, и желтоватых клубней в пределах видимости было не так уж и много.

— Бог в помощь! — раздался позади него незнакомый мужской голос.

Люциус шарахнулся в сторону, нашаривая палочку, и вспомнил, что палочки у него больше нет. Мордредово Министерство, пропади оно пропадом! И что теперь делать? В маггловских драках он не силен, это Уолден или Долохов могли в свое удовольствие почесать кулаки, а он всегда был выше этого.

— Я… — начал он, поворачиваясь к непрошенному визитеру. Невысокого роста маггл, подобравшийся к нему совершенно незаметно, разглядывал накопанную картошку.

— А чего ты мешок-то не взял? — поинтересовался он, переводя взгляд с картошки на Люциуса. — В карманах, что ли, картошку потащишь? Так ведь много ли так унесешь…

— Я забыл… — растерянно проговорил Люциус, чувствуя, как неудержимо краснеет — как тогда, в пятнадцать лет, когда отец поймал его за просмотром маггловских журналов. С тех пор Люциусу краснеть не доводилось ни разу. Хорошо, что сейчас ночь, и багровый румянец стыда можно и не заметить.

— Бывает, — философски заметил маггл. — Первый раз мышкуешь, что ли?

— Что, простите? — переспросил Люциус.

— Ну точно, в первый раз. Да ты не тушуйся, приятель, жизнь она такая… полосатая. То черная полоса, то белая. А то и вовсе полная задница. Со всеми бывает. На вот, держи, — и он протянул Люциусу какой-то пакет. — Как знал, лишний прихватил. Давай, складывай свою добычу. — И странный маггл сноровисто стал собирать накопанную картошку.

Растерянный Люциус последовал его примеру, собирая в шуршащий маггловский пакет крупные, пахнущие сырой землей клубни.

— Зря ты, приятель, перчатки не надел, — сочувственно сказал маггл. — И руки небось сбил с непривычки, и в земле вывозился. Ты в следующий раз не забудь, а то ведь неудобно же. Я вот, когда в первый раз так мышковал, тоже все руки сбил. А что делать? Есть-то хочется. Я вот птица вольная — сегодня здесь, завтра там… Где картошечки накопаю, где яблочек нарву… Хотел вот яиц набрать, да в курятник не попал. Там такая собачка бегает, сам без яиц останешься. Ну вот, все собрали. Давай-ка ноги делать, а то застукают.

Маггл потянул Люциуса за руку, и тот покорно сделал несколько шагов.

— Лопату-то свою забыл! — маггл кивнул на долоховскую реликвию. — Вещдок, улика. Да и вещь хорошая, жалко. Ты, я смотрю, из «Детей цветов» будешь, вон причесочка-то у тебя характерная…

— Из кого? — оторопел Люциус. Настолько странные магглы ему раньше никогда не попадались. Да и попадались в основном во время рейдов, от которых он старался всеми силами отказаться. Любви к пыткам и убийствам он не испытывал, за что Долохов называл его «белоручкой», а дражайшая свояченица Беллатрикс — чистоплюем и хлюпиком.

— А, не знаешь? Хиппи это, я тебя за кого из них принял, а ты и не в теме… Ну, приятель, бывай. Может, еще и свидимся.

Маггл, дойдя до края поля, растворился в ночном мраке. Люциус несколько секунд глядел ему вслед, а затем негромко позвал:

— Кили!

— Хозяин Люциус? — домовушка появилась перед ним, вытирая заплаканные глаза морщинистой лапкой.

— Перенеси меня домой, Кили, — вздохнул Люциус. — И вот еще, забери картошку. Хозяин Люциус раздобыл завтрак.