На борту "Принцессы" (гет)

Порт-о-Соул! Край авантюристов и предприимчивых торговцев, переселенцев и искателей приключений. Он представлял из себя хорошо укреплённый и не лишённый красоты крупный город, белоснежные здания которого утопали в изумрудно-зелёной зелени Нового материка. Нужно отметить, что расположен Порт-о-Соул очень удачно, находясь в центре своеобразной природной «подковы»: вход в его гавань возможен лишь между двух скалистых оконечностей, на которых грифоны, некогда владевшие Порт-о-Соулом, возвели мощные форты. Кроме того, со стороны материка город защищён непроходимыми лесами и болотам, текущая через которые речка ведёт к небольшому, но отлично обустроенному форту. В общем же, безопасность Порт-о-Соула находится на высоком уровне. Гарнизон города сейчас насчитывал почти тысячу пони, из которых половина — единороги, треть составляют земнопони, а остальные набраны из рядов пегасов и фестралов. Форты снабжены десятками мощных и дальнобойных орудий, а их стены имеют двойной ряд брёвен, которые не так-то легко пробить. В гавани или возле города постоянно находятся военные суда под командованием адмирала Фоукинса, грифона, перешедшего из Фанблейна на службу принцесс Эквестринских и протектората Кристальной Империи.

Конечно, Фанблейн несколько раз пытался отбить у Эквестрии этот город, а лошади из Седельской Арабии и зебры Зебраники совершили не один рейд с целью захватить поселение, но у них ничего не вышло. Дело в том, что не только крепкие стены фортов охраняли Порт-о-Соул. Принцесса Селестия поставила на его защиту корабли-«амбары» — прибрежные суда, строящиеся в Эквестрии вместе с низкобортными барками-«сифайрами», шхунами и яхтами ещё до открытия Нового Материка. У «амбаров» имелся очень узкий нос, соединённый тонкой перемычкой с корпусом, по форме действительно напоминающий гигантский амбар — в сочетании с невысокими мачтами на носу и на корме, такой корабль не годился для перевоза грузов в неспокойном Южном море. С другой стороны, его корпус (если укрепить нос) был практически неуязвим для ядер, и уничтожить такой корабль можно было лишь плотным и продолжительным огнём. Неся до двадцати-тридцати орудий на каждом борту, бывшие транспортники превратились в плавучие форты, и прорваться сквозь них корабли противников Эквестрии уже не могли. По совету Фоукинса Селестия также создала постоянный флот Порт-о-Соула, в который входили три фрегатами, два барка, один бриг и два шлюпа. Такой достаточно мощный флот в сочетании с наземными фортами и «амбарами» сделал Порт-о-Соул самым защищённым поселением Эквестрии в Южном море — ни одна колония на Северных островах, и даже поселение Кристалл на острове Винтернот, не могли с ним сравниться.

Сейчас принцесса Луна стояла на полубаке своего 100-пушечного линейного корабля «Рассвет», удерживая при помощи магии подзорную трубу, через которую она и разглядывала город. Единственный оплот Эквестрии на территории Нового материка производил на неё впечатление нерушимой твердыни. Грозные орудия фортов смотрели в открытое море, патрульные шлюпы и барки бороздили воды возле материка, а могучие фрегаты были готовы по первому же их сигналу выйти в бой, чтобы обратить в пыль и обломки любой вражеский корабль. На Винтерноте Луна видела хорошо укреплённые города, а на Северных островах, называемых также Мэйном, принцесса стала свидетельницей мощи кораблей Эквестрии, но Порт-о-Соул со своими фортами и кораблями превосходил все другие колонии. Возможно, в этом была заслуга и его губернатора, Фэнси Пэнтса.

Этот единорог обладал объёмистым брюшком, хорошими манерами и острым умом. Удивительно, но пост не произвёл на него такого уничтожающего влияния, которому оказывался подвержен каждый второй губернатор: Фэнси Пэнтс после двух месяцев взяток и казнокрадства неожиданно ступил на путь честного пони. Он всеми силами и законными средствами пытался укрепить город как в военном, так и в экономическом плане. Правда, был и у него один грешок, о котором принцессы знали, но старательно закрывали глаза: дело в том, что Фэнси Пэнтс договаривался с пиратскими капитанами. На условиях, что те не станут атаковать корабли Эквестрии и Кристальной империи, а весь груз будут передавать во владение Порт-о-Соула, Пэнтс давал им защиту, возможность ремонта и набора команды, и всё это без получения «каперской грамоты». В своё время Селестия наверняка наказала бы губернатора за такое своеволие, но принц Шайнинг Армор, правитель Кристальной Империи, уговорил её не делать этого. Пэнтс своими действиями уберёг от пиратских атак множество судов пони, а сами пираты с большим усердием нападали на корабли Арабии, Зебраники и Фанблейна. Селестия вздохнула, что-то пробормотала вполголоса, и согласилась на доводы принца, но всё же не смогла до конца простить Пэнтсу его поступков. Поэтому-то Луна и направлялась в Порт-о-Соул — кроме всего прочего, она должна была проследить за губернатором и его действиями. В Южном море развелось множество пиратов и избежать связей с ними было невозможно, но если Пэнтс оказывает покровительство негодяям, действующим против пони… Что же, его будет ждать суровое наказание. Но, по правде сказать, сама Луна такого не могла и допустить, но поездка в Южное море всё равно давно привлекала её, а здесь ещё и такой повод! Она предвкушала, как вечером выйдет на балкон губернаторского дома, попивая пальмовое вино и закусывая здешними фруктами, вдохнёт приятный морской воздух и насладиться видом того, как её сестра опускает солнце за горизонт… Кроме того, она и до большой войны знала Фэнси Пэнтса. Он был очень приятным пони, и провести время в его обществе принцесса Луна была не прочь.

— Любуетесь видом побережья, принцесса? — услышала кобылица чей-то негромкий голос, отвлёкший её от созерцания города.

Кобылица повернулась. За её крупом, как оказалось, стояла капитан «Рассвета» — молодая пегаска Спитфайр, некогда участник спортивной команды «Вондерболт», а ныне безжалостная морская волчица, превосходно зарекомендовавшая себя в войне.

— Красивое место.

— Кровавое, — скривилась пегаска. — Его защищали триста грифонов. Мы с Соарином и принцем Армором атаковали Порт-о-Соул на восьми кораблях, имея в команде тысячу пони. В результате на песке остались четыреста трупов, плюс ещё и много погибших было на наших судах.

— Это были необходимые жертвы. К сожалению.

— Я не могу с вами не согласиться. И слава вам и вашей сестре, что вы укрепили Порт-о-Соул, чтобы не допустить ничего подобного.

Они замолчали, но ненадолго. Спитфайр внезапно попросила Луну одолжить ей подзорную трубу, и стала внимательно рассматривать берег. Её мордашку украсила странная гримаса, в которой смешалась гордость и радость.

— Фэнси Пэнтс выстроил солдат нас встречать? — спросила Луна.

— Нет, принцесса. То есть да, но я не потому так рада… Вы посмотрите сами! — она отдала «стекло» аликорну и отошла в сторону. — Видите трёхмачтовый корабль? Это барк «Причуда», корабль капитана Холстера, «hunter-ship». Охотник на пиратов, то есть. Двадцать четыре орудия и сто двадцать яростных пони в экипаже! И между прочим, Холстер — один из самых удачливых капитанов в этих морях, учитывая, что он уже несколько раз приводил в порт пиратские суда!

— Он идёт приветствовать нас?

— Конечно! Посмотрите повнимательней, принцесса — там сам Фэнси Пэнтс на палубе!

Поняв, что его увидели с линкора, барк чуть развернулся и дал холостой залп-салют из бортовых орудий. Луна поморщилась от грохота его пушек, но куда больший дискомфорт она испытала, когда линкор ответил одним-единственным выстрелом. Чихая и жмурясь, принцесса быстро подошла к капитану, которая как раз в этот момент распоряжалась парусами: пегасы, единороги и земнопони карабкались на мачты, убирая лишние.

— Ради всего светлого, прекратите вы пальбу! — попросила капитана принцесса. — У меня уже голова разболелась от этого грохота!

— Пальбу? — недоумённо переспросила кобылка. — О, да вы пальбу не слышали! Это же так, просто салют был, принцесса, обычное военно-морское приветствие. Настоящая пальба и громче, и страшнее.

— А почему мы убираем паруса?

Спитфайр хмыкнула и вытянула правую переднюю ногу в сторону чужого корабля.

— Смотрите на флаги барка, принцесса. Они сигналят нам о том, что спускают шлюпку! Мы снизим скорость и подберём её, а затем войдём в Порт-о-Соул. Думаю, нам для этого и трети парусов хватит — всё равно здесь не слишком удобные воды для маневрирования таким большим кораблём.

— А зачем им спускать шлюпку?

— Думаю, что Фэнси Пэнтс воспользовался барком как раз для того, чтобы уже в море встретить вас, принцесса. Не брать же им нас на абордаж ради этой цели!

На несколько минут «Рассвет» сошёл с курса и лёг в дрейф, но лишь для того, чтобы одномачтовый баркас, отошедший от барка, причалил к его левому борту. При помощи матросов на корабль быстро поднялись несколько пони — белый единорог с красиво уложенной гривой и моноклем в правом глазу, коричневый единорог с пепельно-серой гривой, одетый в мундир цвета морской волны, и ещё достаточно юный земной пони, одетый в синий камзол и несущий на голове синюю треуголку. Оба этих жеребца несли на правом боку оружие: при помощи системы ремней к боку единорога были привязаны ножны с офицерской шпагой, а к боку земного пони — абордажная сабля, «цутласс», всунутая в деревянные ножны. Судя по отсутствию нашивок и такому простому оружию, у жеребца или не было ранга вообще, или же он находился только на первых ступеньках своей карьеры. Это обстоятельство несколько смутило Луну. Дело в том, что этот пони показался ей очень знакомым, хотя она и не могла припомнить, где именно с ним встречалось. Ещё больше удивляло принцессу то, что она забыла жеребца с таким необычным окрасом! Его недлинная грива светло-коричневая цвета была под стать таким же коричневым пятнам на теле: одному большому пятну на крупе, большому пятну на груди, округлому пятну, обрамляющему левый глаз, и пятну на задней левой ноге, начинавшегося от хорошо выраженного копытца и сравнительно немного поднимавшегося вверх. Такие пятна и их расположение совершенно несвойственны для пони, и именно потому принцесса изо всех сил пыталась вспомнить, кому же они могут принадлежать.

К счастью, Фэнси Пэнтс сам пришёл к ней на помощь:

— Приветствую вас, принцесса Луна, во вверенных мне водах, — громко сказал он. — Позвольте представить вам также капитана Холстера и энсина Пипсквика, любезно согласившихся доставить меня прямо к вам.

«Пипсквик! Так вот кто это!» — подумала в тот момент принцесса. Конечно же она его не узнала — прошло больше пятнадцати лет с тех пор, как она видела его в последний раз. Вот каким жеребцом вымахал! В высоком, но немного худощавом земнопони с маленькими умными глазами, наделённом приятными чертами морды, трудно было узнать лупоглазого жеребёнка, ещё с юных лет увлекающегося темой пиратства.

— Это большая честь для нас, принцесса, — заявил коричневый единорог, деликатно целуя одетое в серебряные накопытник копыто Луны. — К сожалению, мы лишь доставляли губернатора Пэнтса на борт вашего корабля, и нам пора откланиваться. Я надеюсь, вы не посчитаете эту спешку как неуважение к вам!

— Вы уже уходите? — удивилась принцесса. — Почему же так скоро?

— В водах к северу от нас, примерно на половине расстояния до Винтернота, должно сегодня проплыть зебринское торговое судно, — негромко ответил Пипсквик, наклонив голову. В отличие от Холстера, наделённого хриплым баском, он обладал достаточно приятным голосом. — А мы в свою очередь обязаны его перехватить. Поэтому мы вынуждены сейчас же вернуться на корабль, и взять курс на север, принцесса Луна.

— А вы повзрослели, энсин Пипсквик, — улыбнулась ему кобылиц. — Я помню нашу первую встречу на Дне Кошмаров. Ты тогда был совсем жеребёнком.

Пипсквик растерянно поглядел на капитана и Луна даже сквозь шерсть заметила, что мордашку жеребца заливает краска. Он кашлянул, махнул хвостом, но всё же выдавил из себя подобие улыбки и ответил:

— Я тоже её помню, принцесса. Надеюсь, я не обидел вас тогда своими глупыми словами?

— Что вы, Пип! Мне было очень приятны твои слова! И глупости в них не было ни капли!

— Я очень рад этому, принцесса.

— О, сестра ты моя Лучезарная! Пипсквик, мы с тобой с малых лет знакомы! К чему этот официальный тон? Вы ведь не Фэнси Пэнтс, — она насмешливо посмотрела на белого единорога. — Который прекращает «выкать» только тогда, когда я грожусь отправить его на луну.

— Хорошо принцесса, я учту ваши слова.

Луна уже хотела открыть рот для того, чтобы пожурить Пипсквика за «вы», но тут Холстер осмелился напомнить о деле.

— Простите, принцесса, но нам пора. По данным нашей разведки, транспорт появится уже через один час сорок минут, поэтому нам следует поспешить. Ветра в этом регионе переменчивы — он может опоздать, а может словить устойчивый ветер и опередить нас.

— Конечно, конечно, не смею вас задерживать, — спохватилась Луна. — Счастливого пути и удачной охоты. Во славу Эквестрии.

— Благодарим вас, принцесса, — преклонился Холстер. Вконец растерявшийся Пипсквик повторил его жест с большим опозданием. — Мы рады оказанной нам чести поздравить вас с благополучным прибытием в Порт-о-Соул.

После новых взаимных поклонов, оба офицера развернулись и направились к борту, чтобы вернуться на свой баркас. Перегнувшись через бульварк, Луна увидела, как одномачтовое судёнышко с несколькими матросами на борту и двумя офицерами медленно отходит в сторону барка. По сравнению со всеми шлюпками, видимыми Луной ранее, баркас показался ей настоящим маленьким корабликом. Этот кораблик на полной скорости направился в сторону барка, но то, как он причалил к его борту, принцесса не увидела. «Рассвет» медленно возвращался на прежний курс и хвастливый голос Фэнси Пэнтса звучал над его палубой: единорог вовсю расхваливал красоты своих владений. Вздохнув, принцесса Луна повернулась к нему и сделала вид, что внимательно слушает хвастливую речь…

* * *

Вернувшись на палубу «Причуды», Холстер развил бурную деятельность. Для начала он выстроил на квартердеке всю команду и заявил о том, что сама принцесса Луна благословила их на «бой и победу». Затем он перебежал ещё дальше на корму и вскоре его хриплый бас разносился над кораблём и командой, заставляя все сто восемнадцать пони заниматься делом: кто-то прочищал стволы орудий и проверял надежность крепких тросов, которыми они были привязаны к бульварку, кто-то (в основном из числа пегасов и фестралов) занимался парусами и такелажем в целом. Кроме того, на шкафуте, то есть между фок-мачтой и грот-мачтой, установили небольшой столик с картой Южного моря. Во внутренних помещениях царил обычный для военного корабля порядок: матросы вооружались саблями, рапирами и абордажными топориками, другие прикрепляли к портупеям пистолет или сразу пару, некоторые единороги спешно вооружались мушкетонами, а пара пегасов даже взяли под крылья магические ружья. Пипсквик присоединился к солдатам, достав для себя накопытный пистолет. Это оружие может сыграть свою роль в абордаже, который неминуемо произойдёт, если Холстер не захочет потопить корабль зебр.

Признаться, сам Пипсквик с удовольствием расстрелял бы зебринского торгаша с дальней дистанции. Тот, кто поторопится осудить жеребца за такую жестокость, должен учесть, что у него были свои счёты с полосатыми. Семья Пипсквика, испытывая постоянную нехватку денег, уехала из Эквестрии навстречу собственному счастью в те дни, когда Южное море ещё не было охвачено войной. Отцу хватило средств на маленькую плантацию сахарного тростника, но однажды зебринский приватир, большой военный галеон, зашёл на остров и орава пиратов с дикими воплями кинулась грабить и убивать. Пипсквик в то время находился на одном из островов Мэйна, проходя военную службу, и только поэтому смог уцелеть. Но никогда из его памяти не исчезнет вид сожжённого города, изуродованные тела пони, стоны раненных, изнасилованных и тех, чьих родственников и друзей заковали в кандалы, отправив на борт галеона. Тогда Пипсквика и заметил Холстер, приняв его в свою команду… А потом был страшный бой с барком врага и кровавая месть, в ходе которой они освободили четырнадцать кристальных пони, восемь обычных, набрали груза, а Пипсквик получил первое офицерское звание.

— Внимание! — внезапно услышал энсин голос с верхней палубы. — Мы вышли в открытое море и взяли курс на северо-восток! Всем быть готовым к встрече с противником! За принцесс и Эквестрию — вперёд!

Энсин грустно ухмыльнулся, ловким движением передней ноги поправил цутласс и поднялся по трапу. Холстер находился на юте, на корме, его рог ярко горел и усиленный магией голос отдавал чёткие приказания. Все орудия «Причуды» уставились в море их канониры — в основном земные пони с единорогами, земнопони стреляют, единороги перезаряжают — замерли возле них каменными изваяниями. Матросы наоборот, занимались тем, что бегали туда-сюда, раскладывая в общедоступных местах горки зажигательных гранат, или оставляя под специальными навесами ящички с патронами. Двое пегасов осторожно принесли и спрятали под защиту грот-мачты горшочки с кожаными крышками: в них находились маленькие обёртки с порохом, которым могли воспользоваться мушкетёры. Всё это указывало на то, что Холстер надеялся захватить зебр абордажем. Кроме того, только половина орудий с каждого борта, то есть шесть из двенадцати, заряжались ядрами: остальные снаряжались картечью. Пипсквик при виде всего этого почувствовал знакомое волнение. Нет, абордажа он не боялся, и то, что ему придётся собственнокопытно убивать врагов, жеребца не смущало. Он не любил в абордаже всего одну вещь — тот момент, когда его корабль идёт в атаку на противника, не в силах ответить ему в ответ. Ведь главная цель при абордаже — сблизиться с противником как можно быстрее, поэтому на краткие мгновения «Причуда» окажется неспособной дать отпор врагу. Погибнуть от ядра, не добравшись до неприятеля — вот единственная смерть, которая пугала Пипсквика.

Он вздохнул и поднялся к капитану. Холстер, стоя бок о бок с рулевым, внимательно смотрел на горизонт. Он ни слова ни сказал Пипсквику, да энсин и не ждал от него слов. Встав позади жеребцов, Пипсквик повернулся к югу и стал смотреть туда, где ещё была видна узкая полоска земли — Порт-о-Соул.

…Прошёл почти час после того, как Порт-о-Соул растворился в линии горизонта. Напряжение на корабле достигло предела — они курсировали возле трёх диких островов, из-за своего положения получившие неброское название Треугольник, поджидая зебр словно древесный волк неосторожного пони. Холстер знал, что дальше к северу лежат острова Мэйна, десять крупных и почти полсотни мелких островов, на которых есть поселения пони Эквестрии, Кристальной Империи и грифонов. Там зебры проплыть не рискнуть. К западу и востоку, ближе к Винтерноту, лежали владения Седельской Арабии, а лошади питают к зебрам отнюдь не лестные чувства. Наконец, северное направление охранялось флотилиями Порт-о-Соула. Враг мог проплыть только здесь, между этих островов или рядом с ними — но почему же его до сих пор нет? Неужели они опоздали?

Пипсквик как раз думал над этим вопросом, когда с верхушки фок-мачты раздался дикий вопль пегаса-вперёдсмотрящего:

— Клянусь перьями, вижу зебринский корабль! Юго-запад, курс… Северо-восток, и даёт он около семи узлов!

Холстер перескочил на нос с такой скоростью, что едва не сбил попавшихся ему на пути матросов.

— Двухмачтовый торгаш, идёт намного левее нас! — крикнул он оттуда. — Поднять все паруса! Я не дам ему уйти!

Пипсквик при этих словах тоже кинулся на бак, на ходу умудрившись зубами выцепить из-под мундира небольшую подзорную трубу. Ловко поднявшись на задние ноги, жеребец перехватил трубу в копыта, поднёс её к глазу и навёл в ту сторону, куда смотрел его капитан. Увиденное зрелище жеребца потрясло. Он отвёл трубу от глаза, поморгал и снова приложился к ней, но ничего не изменилось.

— Сэр! Что это значит?! — воскликнул тогда жеребчик. В ответ Холстер лишь сдавленно кашлянул, что выражало высшую степень удивления.

Кораблей оказалось целых два два. Торгаш шёл, немного накренившись на левый борт, в его правом борту зияли пробоины, а части немногочисленных орудий и вовсе не было видно. В носу широкая дыра, а по палубе бегают вовсе не зебры… Но и это не самое удивительное — позади этого корабля ковылял ещё один. Бриг, потерявший грот-мачту и половину фок-мачты, со следами пожара на носу и несколькими дырами в бульварке. На палубе вскоре стали видны и его владельцы, засуетившиеся при виде барка. Грифоны!

— Они перехватили зебр, — прорычал Холстер. — После боя захватили их корабль и теперь уходят к своим берегам.

— Что будем делать, капитан?

— Грифоны — такие же враги Эквестрии и Кристальной империи, как и зебры! Мы будем их атаковать!

— У них два корабля, сэр.

— И оба серьёзно повреждены. Бриг потопим из пушек, а торгаша возьмём на абордаж! Или у вас есть другое предложение, энсин?

— Постойте, сэр! Посмотрите — у этого брига серьёзный недостаток в команде. По-моему, они оставили только нескольких грифонов, для того, чтобы управлять парусами.

— И что из этого?

— Разрешите мне взять его на абордаж, сэр!

Холстер с удивлением посмотрел на жеребца. В глазах Пипсквика горели лихорадочные огоньки, копыто нетерпеливо било по палубе.

— Интересно. И как вы предлагаете это сделать?

— Дайте мне баркас и двадцать пони, сэр! У этого негодяя невысокая скорость, и мы доберёмся до него раньше, чем он сможет нас хотя бы повредить!

— Нет. Это опасно, а при взятии на абордаж торговца мне понадобятся все пони.

— Сэр, команда этого брига может состоять не больше чем из восьмидесяти грифонов. Кроме того, они кое-кого потеряли в схватке, а зебр я на палубе не вижу. Даже если мне придётся столкнуться всего с двадцатью грифонами, у вас так или иначе будет численное превосходство. А в случае чего вы придёте мне на помощь!

— Наш баркас переделан из старой лодки. В нём не хватит места для двадцати пони, а при его спуске на воду мы потеряем скорость, — заколебался единорог.

— Так прикажите спустить его сейчас же! А места хватит, пусть мы и будем в тесноте! Всё-таки не каждый из нас весит целую тонну, сэр! Выдержать двадцать пони он вполне сможет, а кроме ружей и пары-тройки вёсел мы больше ничего не возьмём!

Холстер не был слишком самонадеянным пони, и отказываться от двадцати сабель и ружей ему не хотелось. Но энсин был прав — бриг мог или уйти, или ударить его команде с тыла из пушек. Баркас же, рассчитанный в общем-то на шестнадцать пони и два фальконета, мог вполне выдержать и двадцать, тем более, что поплывут они без припасов. Разбитый бриг не сможет развить достаточную скорость и уйти от баркаса, особенно если пони будут использовать не только парус, а ещё и вёсла. И всё же он колебался. Для всех пони в такой тесноте первое же попадание ядра станет последним…

— Бриг поворачивает к ветру, торгаш тоже! — раздался голос с мачты. И Холстер решился.

— Баркас на воду! — крикнул он. — Двадцать пони при оружии заступают в команду к энсину Пипсквику и атакуют бриг! Мы идём за торговцем! Быстро, быстро, чейнджлинг вас раздери!

Не успели зебры ещё понять, что происходит, как от «Причуды» под единственным парусом отплыл баркас. Восемь земных пони, сидевших по бортам, налегли на вёсла, шестеро единорогов сгустились на носу с огнестрельным оружием, шесть пегасов готовили оружие, собираясь перелететь на палубу брига, когда шлюпка подойдёт поближе. Сам Пипсквик, двадцать первый член команды, замер на корме и наблюдал за тем, как маневрирует бриг. Противник ещё мог попытаться изменить курс и уйти, но вид одномачтовой лодчонки по-видимому обманул грифонов и корабль становился к ним бортом, намереваясь дать залп из орудий. А может, его капитан не решился бросить торговца, ведь «Причуда» имела все шансы на то, чтобы догнать его и захватить. Так или иначе, «Адмирал Скалакс» — такое название золотом горело на носу брига — развернулся к ним и приготовился отправить пони на дно.

— Левее, левее! — прокричал энсин одновременно с оглушительным грохотом выстрела. Он был на удивление спокойным и лишь короткий хвост, мотавшийся из стороны в сторону, выдавал его взволнованность.

Бриг даже пошатнулся от собственной отдачи. Пипсквику в некотором роде повезло — враг имел на этом борту всего пять орудий, первое с кормы, судя по всему, смогли уничтожить зебры. Его ядра попадали справа от баркаса, обкатив команду брызгами, но не причинив никакого вреда пони. Тут же пегасы взметнулись в небеса и устремились к противнику. Громыхнул ружейный залп и какая-то кобылка со стоном упала в воду, но остальные пятеро пони налетели на врага и в воду стали падать уже грифоны. Пипсквик впервые в жизни пожалел, что родился земнопони, а не пегасом.

— Быстрее! Быстрее! — кричал он.

Баркас подошёл как раз вовремя — трое оставшихся в живых пегасов смогли не подпустить противника к орудиям, но им вот-вот настал бы конец, если бы в этот момент абордажные кошки и крючья не впились бы в борт брига. Единороги первыми дали залп и влезли на палубу, за ними ввались земные пони, а следом вскарабкался и Пипсквик.

Грифонов оказалось немногим меньше — семнадцать птиц, из которых трое ранены. Ещё четверо лежали в различных позах на палубе. Пипсквик схватил в зубы клинок и бросился в бой. Его лезвие встретилось с острой саблей, которую держал в передних лапах красавец-грифон, одетый в чёрный доспех-панцирь. От удара враг не устоял на задних лапах и повалился на спину, а Пипсквик навалился на него и вонзил лезвие в грудь врага. Рядом произошла похожая картина — могучий земнопони навалился на противника и опрокинул его на спину, но тот вывернулся и выстрелил в живот пони из пистолета. В стороне единорожка с необычной густой синей гривой схватила магией клинок убитого жеребца и успела распороть грифону живот до того, как тот поднялся.

— Бейте их! — выкрикнул Пипсквик, на секунду выпустив цутласс и вновь его схватив.

В стороне раздалась пальба и взрывы — это «Причуда» атаковала торговца. Не обращая на них внимания, Пипсквик снова погрузился в битву, раздавая удары налево и направо. Драться с грифонами было непривычно, но и те не ожидали такого напора от пони. Особенно крепко помогли единороги, чьи клинки, удерживаемые магией, постоянно окрашивались свежей грифонской кровью. Не прошло и пяти минут с того момента, как пони взобрались на борт брига, как его палуба уже была полностью очищена от грифонов.

Пипсквик убрал цутласс и посмотрел на пони. Их осталось четырнадцать, считая ту пегаску, которую ранили на подлёте — прижимая к телу раненное крыло, она взобралась на палубу брига тогда, когда сам Пипсквик пронзил последнего грифона. Чуть в стороне раздавалась звуки битвы — это команда Холстера разбиралась с грифонами. Судя по всему, помощь там не требовалась.

— Корабль наш! — громко крикнул Пипсквик и пони радостно завопили, но жеребец взмахом копыта обрубил крики. — Холстер ещё борется. Вы двое, — он повернулся к жеребцу и кобылке-пегаске, не той, что взобралась на борт, а к другой. — Берите ружья и летите ему на помощь. Грей, — он посмотрел на зелёного жеребца-единорога с короткой гривой цвета болотной травы. — Займись раненными. Мерки, поднимите флаг Эквестрии на грот-мачте. Остальные избавьтесь от тел грифонов и развернитесь к торговцу. А вы двое… — он посмотрел на пару жеребцов-земнопони. — Со мной в трюм. Может, тут ещё кто остался!

Радостный крик заставил его обернуться. На фоке, гроте и бизань-мачтах барка, а также на фок-мачте и грот-мачте торговца взметнулись флаги Эквестрии. Победа!

— Отсалютуйте Холстеру флагом, — быстро приказал Пипсквик. Наклонив ножны так, чтобы выхватить цутласс при первой же необходимости, Пипсквик в сопровождении двоих жеребцов проворно стал спускаться в трюм.

Пипсквик и сам не представлял, насколько окажется верным его предположение, что на корабле «кто-то остался». Вообще-то он опасался встретиться с грифоном, однако уже в первом трюмном помещении, оказавшимся продуктовым складом, всех троих жеребцов ждал сюрприз. В дальнем углу от ящиков, на грязном полу скорчилась совсем ещё молодая зебра. Её передние ноги были связаны на груди, в рот была впихнута грязная тряпка, а глаза завязаны поблекшим платком. Пипсквик замер, с удивлением разглядывая пленницу. Судя по тому, что на зебре был песочно-жёлтый мундир, она принадлежала к команде захваченного грифонами корабля. Услышав стук копыт, пленница дёрнулась и повернула мордашку в сторону Пипсквика.

— Что будем делать с ней? — спросил один из земных пони. Пипсквик сжал зубы.

— Для начала… Снимите кляп, — выдавил он из себя приказ, который не хотел отдавать. Зебры… Из всех зебр Пипсквик хорошо относился лишь к Зекоре, но тронуть хоть копытом связанную полосатую ему не позволяли ни честь мундира, ни совесть жеребца. Земнопони быстро выполнили приказ, вытащив кляп и сняв платок, и зебра посмотрела на Пипсквика испуганными заплаканными глазами.

— Кто… Кто вы? — негромко спросила она.

— Меня зовут Пипсквик, энсин военно-морского флота Эквестрии и Кристальной империи, и капитан этой развалюхи, которую мы захватили у грифонов, — ответил жеребец. — А вы кто?

— Я… Меня зовут Зани, я…

Один из земнопони внезапно дёрнулся так, словно его в круп ужалила оса.

— Капитан, ради света, посмотри на её круп!

Пленница дёрнулась, пытаясь перевернуться на другой бок, но Пипсквик уже подскочил к ней и копытом прижал к полу. Увиденное заставило его заскрежетать зубами — на крупе у зебры, прямо поверх кьютимарки, было выжжено клеймо: круг с верёвочной петлёй в середине.

— Пират, — прорычал Пипсквик. Быстро повернувшись, он выхватил цутласс из ножен и был готов уже опустить его на шею зебры, когда та громко взвизгнула.

— Что вы делаете?!

Пипсквик быстро перехватил оружие в копыто и опёрся на саблю. По его морде, искажённой злобой, гуляла ядовитая ухмылка. Затем он взял оружие в зубы, но лишь затем, чтобы всунуть его обратно в ножны.

— Думаю, ты права. Пусть лучше губернатор Порт-о-Соула повесит тебя в назидание другим — тогда хотя бы твой труп принесёт благо.

— Но… — она заметно дрожала. — Вы ошибаетесь…

— Ошибаюсь?! — прошипел Пипсквик и его копыто опустилось прямо на клеймо. — А это тоже ошибка?

— Да! Выслушайте меня, сэр! Вы ведь производите впечатление благородного жеребца…

— Мне некогда тебя слушать! Ты, кольт, возьми-ка эту тряпку и…

— Я больше не пират! — в отчаянии выкрикнула зебра.

Пипсквик посмотрел на неё таким взглядом, что полосатая вздрогнула. Обычную зебру он ещё мог бы пощадить. Но не пирата.

— Но ты была им.

— Я никогда не нападала на пони! Я была в команде у капитана Риби Клауда!

Пипсквик замер. Капитан Клауд был знаменитостью в Эквестрии, хотя принцессы и высокопоставленные командиры относились к нему настороженно. Несколько лет назад, получив звание и новый корабль, Клауд покинул Винтернот и принялся воевать с зебрами и грифонами, наплевав на все приказы Адмиралтейства, потому что «они стесняют и мешают». То есть, став капером, пиратом для врагов и солдатом для друзей. В чём-то он был прав — действуя как пират, он нанёс зебрам и грифонам больший урон, чем обычный капитан флота, а как солдат, находился под защитой Эквестрии. Позднее он стал торговцем, а затем остепенился на одном из островков Южного моря и стал спокойно доживать свой век. В команду его барка «Бесстрашного» входили представители различных видов — грифоны, алмазные псы, пони, кристальные пони, фестралы и зебры, пегасы и единороги, даже пара лошадей и один сварливый дракон…

— Не верю. Клауд воевал против зебр.

— И не только, — торопясь, проговорила кобылка. — А я сама никогда не испытывала особо тёплых чувств к зебрам Мэйна. По сравнению с Зебринскими зебрами они просто чудовища! Даже драконы благороднее!

— И как же ты оказалась на их торговом корабле?

Пипсквик внимательно посмотрел в большие глаза Зани, но они оставались абсолютно спокойными и ни капли лжи в них Пипсквик не заметил.

— Я просто зарабатывала себе на жизнь, сэр, ведь мне после расставания с Клаудом не удалось завязать с пиратством. Потом тюрьма, пытки и обещание больше не воевать против зебр… Эх, с таким клеймом, как у меня, особой работы не найдёшь, но я смыслю в кораблевождении и записалась в команду торговца. Сегодня на рассвете мы вышли к Новому материку из порта Земно, что неподалёку от вашего Мэйна. Однако через несколько часов нас нагнал этот бриг. Клянусь вам, это было самое поразительное зрелище, которое я только видела! На этом корабле по моим подсчётам должно быть не больше двадцати-тридцати членов экипажа, но на нём находилось не меньше восьмидесяти грифонов! Только благодаря этому нам удалось ещё около часа бегать от него и минут сорок вести перестрелку. Затем нас взяли на абордаж и… Они убили почти всех членов экипажа, кроме меня и капитана.

— Почему оставили в живых капитана я ещё могу понять, но почему пощадили тебя? — с недоверием в голосе спросил Пипсквик.

— Капитан Пипсквик…

— Я всего лишь энсин.

— Без разницы, капитан. Вы можете попросить этих джентльпони выйти отсюда?

Пипсквик поморщился.

— У меня нет секретов от моей команды.

— Ну как хотите… Только вот сейчас я всё равно говорить не могу, потому что копыта вот-вот отвалятся, — она вздохнула и посмотрела на свои связанные копытца. Пипсквик расценил этот жест правильно — вытащив цутласс, он в два быстрых и умелых удара разрезал путы, и кобылка села перед ним, потирая копытами свои ножки. Все три жеребца наблюдали за этим с неодобрением, а Пипсквик на этот раз даже не убрал цутласс обратно в ножны, лишь положил его под ноги. Сейчас энсину казалось, что зебра специально тянет время, чтобы иметь возможность улизнуть, и его интерес к разговору стал угасать.

— Попробуешь сбежать — проколю, — хмуро пообещал он.

— Бежать? Куда, сэр? Да и кроме того… Знаете, почему я осталась в живых? Потому что я сказала капитану грифонов, что знаю, где Риби Клауд спрятал «Розовый Галеон».

Пипсквик и глазом не повёл, хотя внутри у него вдруг ясно вспыхнула картинка сорокапушечного галеона Зебраники, имеющего по бортам от носа и до кормы по две розовых линии. Да, Риби Клауд был капером, но не дураком. Часть своего награбленного он отдавал в пользу казны Эквестрии, часть делил между собой и командой, а кое-что прятал по всему Южному морю на «чёрный» день. По слухам, в Южном море остаётся сегодня не меньше полусотни кладов, из которых треть запрятал сам прославленный пират. Земнопони за спиной Пипсквика принялись восторженно переговариваться.

— Я богатства не ищу, — гордо сказал энсин. — Я служу Флоту и с пиратами переговоров не веду.

— Речь не только о вас, сэр! Сэр! Я… Вы обогатите Эквестрию, получите новое звание, и спасёте меня от виселицы! Этот корабль — доброе быстроходное судно с прекрасным вооружением и крепкими бортами. Даже если вы его и помяли в битве, то по-моему, ремонт не будет слишком продолжительным и дорогим. Набрав в команду тридцать пони, вы обеспечите корабль командой, но и оставите место для сокровищ. Имея такое судно, вы получите ранг лейтенанта, ведь энсину не положен корабль. Далее вас отправят патрулировать, допустим, северную часть Нового материка. И всё! Мы отправимся за сокровищем, набьём трюмы и вернёмся в Порт-о-Соул! Вы получите славу, деньги и почёт, а я — возможность зажить среди пони и заниматься честным трудом!

— Что-то больно у тебя всё просто, — скривился Пипсквик.

— Поверьте мне на слово, сэр, и уже к ночи вы получите доказательства. А как только вы их получите, то приходите ко мне, и я расскажу вам всё, что знаю о «Розовом галеоне». Я клянусь своей жизнью и шкурой, что мои слова про звание, корабль, богатство и почёт — чистейшая правда.

— Новое звание мне мой капитан даст и так. И корабль. А почёт и богатство я сам заслужу, с Холстером или без него, — покачал головой Пипсквик. После этого он обернулся к своим жеребцам. — Я отправляюсь на "Причуду". А вы принесите этой полосатой бестии кружку воды и немного хлеба, если только найдёте его у грифонов. И запомните — в трюме никого не было, а мы изучали груз. Ясно?

— Да, сэр! — с улыбками на мордах в один голос гаркнули пони.

Пипсквик опустился на мягкое кресло прямо против Холстера, который тем временем присел за свой стол и двумя глотками расправился с пуншем. Энсин молчал, решив, что капитан должен сам начать разговор, и долго ждать ему не пришлось.

— Так что вы хотели мне поведать? — спросил единорог.

Пипсквик слегка прокашлялся — ему редко удавалось поговорить с капитаном вот так вот, с глазу на глаз, и каждый раз подобные встречи очень сильно действовали на жеребца. Быстро посмотрев по сторонам, пони остановил свой взгляд на большой карте Южного моря и почувствовал, что пора отвечать.

— Эта зебра... Зани... Она утверждает, что некогда состояла в команде самого Риби Клауда.

— Это очень интересная информация. Я думаю, мы учтём её при вынесении приговора, — нетерпеливо отмахнулся Холстер. — Ты меня не для этого позвал поговорить, Пип. Что там насчёт корабля?

— Насчёт корабля... — Пипсквик постучал копытом по столу. — Пусть меня дракон сожрёт, но, клянусь своим хвостом, этот бриг — один из тех кораблей класса «Повелители моря», что создают зебры и сегодня. Если бы у грифонов была хоть капелька мозгов, то они не стали бы перегружать такой корабль экипажем, и, как следствие, не попали бы под огонь пушек транспорта зебр. Его превосходство над другими кораблями — не пушки и не толстый корпус, а скорость и маневренность, сэр!

— И что ты хочешь сделать? Стать его капитаном и вместе со мной гонять зебр? — спросил Холстер, смотря прямо в глаза Пипсквика. Тот даже рассмеялся — глупо было пытаться скрывать свои истинные мысли от этой лисицы в шкуре пони.

— Сэр, я хожу в море с вами уже почти год. Думаю, что после сегодняшнего дня, если вы не сочтёте это предложение за наглость, вы бы могли подать губернатору Порт-о-Соул прошение о назначении мне ранга лейтенанта. Патент наверняка имеется у его превосходительства Фэнси Пэнтса, а нахождение в доме губернатора самой принцессы Луны ускорит принятие решения.

— Чейнджлинг меня укуси, Пипсквик, если ты не прав! — рассмеялся единорог. — Так значит, тебе нужен этот корабль? Чейнджлинги и их королева, это мне по душе! Такими темпами мы с тобой станем настоящей патрульной флотилией!

— Я как раз думал об этом, сэр! — торопливо заговорил земнопони. — С двумя кораблями мы сможем выполнять больше миссий Адмиралтейства и лучше послужим Эквестрии! У нас будет больше орудий, а скорость этого шлюпа позволит нам наносить по-настоящему молниеносные удары, задерживая конвоируемые корабли или отвлекая внимание...

— Спокойней-спокойней, Пип, остынь! — замахал копытами Холстер. — Я думаю, твоё повышение не будет большой проблемой. Кроме того, как мне кажется, принцесса Луна благоволит тебе?

Пипсквик смутился.

— С чего вы взяли, сэр? Мы не виделись с ней больше десятка лет...

— И при этом она тебя отлично помнит. Это хороший знак, мой юный друг. Но давай-ка мы сейчас поговорим о другой кобыле — что ты там насчёт зебры лепетал?

Признаться, юный жеребец был рад перемене темы. Её Высочество принцесса Луна и вправду проявила какое-то странное любопытство к персоне Пипсквика, и тому вовсе не хотелось обсуждать со своим капитаном, чем это могло быть вызвано. Поэтому он выдержал паузу и придал своему голосу безразличные нотки, скрывая за их завесой то, что породили в его душе неосторожные слова капитана:

— Как я уже сказал, сэр, эта зебра когда-то входила в команду Риби Клауда, сэр. Она заявляет, что пыталась заработать себе на жизнь честным путём, что и привело её на борт торговца. Во время нападения грифонов она заявила о своей личности и её решили оставить в живых — они надеялись, что она расскажет им о том, где Клауд спрятал награбленные богатства.

— Она сама вам это сказала? И вы поверили ей? — спросил Холстер таким презрительным тоном, что даже Пипсквик, который по уже сказанным причинам не питал к зебрам особого дружелюбия, поморщился и добавил яда в голос:

— Вы можете взглянуть на следы от верёвок, сэр. Поверьте, они глубоко впились ей в кожу!

— Меня нисколько не интересует целостность шкуры этого пирата. Впрочем, если она и вправду состояла в команде Клауда, то это будет несложно проверить, а её показания насчёт сокровищ помогут ей избежать даже серьёзного тюремного заключения.... Думаю, всё, что ей светит у нас — полгода без ссылки и с возвращением всех званий, если они у неё когда-нибудь были.

— Сомневаюсь в этом, сэр... Но почему полгода?

— Увы, большего ей не дать.

— Я...

Пипсквик хотел сказать, что вовсе не это имел ввиду. Полгода тюрьмы за то, что она служила Эквестрии, пусть и обходя закон? Нет, Пипсквик не любил ни зебр, ни пиратов, но Риби Клауд был капером, и значит, вся его команда — каперы! За что же Зани может угрожать такое наказание? И он обязательно задал бы этот вопрос, если бы вовремя не подумал, что таким образом навредит себе. Да и к тому же, кто знает, чем эта зебра занималась до вступления в команду Риби Клауда! Может, так же грабила и убивала, плавая юнгой на каком-нибудь пиратском судне? Правда, судя по её возрасту, она в те времена навряд ли была старше двенадцать лет и потому не могла принимать участия в зверствах своей команды, но... Не стоит забывать, как подлы и низки зебры здесь, в Южном море!

— Я думаю, это достаточное наказание за её преступления, — проговорил жеребец, стараясь не смотреть в глаза капитану.

— Ну да, ну да, — кивнул Холстер. — Что же, если с этим разобрались, то у меня остаётся ещё один вопрос. У "Причуды" почти нет потерь в абордажной группе. Вам хватает матросов для управления шлюпом?

— Как я уже сказал, серьёзных повреждений он, по-видимому, не получил. Тем не менее, от помощи я не откажусь, сэр. Нам необходимо поставить временные мачты и заделать небольшие пробоины, очистить палубу, убрать обломки и позаботиться о раненных.

Холстер думал недолго.

— Хорошо. Берите десять матросов по своему выбору.

С этими словами он снова разлил по стаканам пунш. Пипсквик встал, беря стаканчик в копыто.

— За удачу, лейтенант! — громко сказал Холстер.

— За Эквестрию, капитан! — откликнулся жеребец.

Они выпили, после чего Пипсквик попросил разрешения уйти. Холстер взмахом копыта отпустил энсина, а сам снова приложился к пуншу: хмельные напитки были его большой слабостью, да и к тому же, сегодня он мог позволить себе чуть-чуть выпить. Ведь сейчас в кильватере "Причуды" шли два корабля, один из которых — возможно! — станет частью его собственной эскадры. Назначение Пипсквика лейтенантом сыграло бы и ему на копыто: с двумя кораблями Холстер смог бы быстро добиться нового звания, да и налёты на зебр станут более эффективными.

Тем временем будущий лейтенант поднялся на палубу и осмотрелся. После боя найти даже десяток матросов, готовых к работе, трудновато: кто залечивает раны, кто чинит корабли, кто чистит оружие... Впрочем, некоторые пони заметили Пипсквика и обернулись к нему, ожидая приказа. Пипсквик топнул копытом, призывая всеобщее внимание. Ему повезло — стоило лейтенанту лишь крикнуть о том, что ему требуется десяток пони, как трое единорогов, пятеро земных пони и пара пегасов немедленно вышли к нему. Спустившись в шлюпку, Пипсквик помахал копытом оставшимся на "Причуде" и приказал править к захваченному шлюпу.

— Эй, кэп! — услышал жеребец, когда ему с корабля сбросили канат. — Вы как раз вовремя, сэр! Тут у нас небольшая проблемка образовалась...

— И какая же? — громко спросил Пипсквик.

— Тут зебра... Она выбралась из трюма.

— Проклятие... — прорычал пони так тихо, что его не услышал ни один пони в баркасе. — Хорошо ещё, что она не угнала мой корабль...

Он первым взобрался на борт и грозно посмотрел на свою команду, выстроившуюся на шкафуте. Рядом с пони стояла Зани, потупив взгляд, но при этом чуть улыбаясь и помахивая хвостом. Пипсквик одарил её самым злобным взглядом, на который был способен.

— И что это значит? — фыркнул жеребец. — Я же приказал вам оставаться в трюме!

— Простите, энсин...

— Будущий лейтенант, — быстро перебил её Пипсквик и улыбнулся — неискренне, но давая тем самым понять, что остался хозяином на корабле. Зебра в ответ лишь кивнула.

— Просите, лейтенант Пипсквик, но мне показалось, что вам нужна помощь, — спокойно ответила зебра. — Ваши моряки не справляются с повреждениями этого корабля, а лежать в воде я не хочу... И как вы не заметили течи в носовой части судна?

Пипсквик был разозлён. Очень. Но когда он продолжил, тон его чуть смягчился:

— Повреждения — не ваше дело. Вы могли бы рассказать о носовой пробоине тем пони, которых я назначил охранять вас.

— Так или иначе меня бы обнаружили, мистер Пипсквик, поэтому я и решила, что мне стоит выйти на палубу и принять командование над вашими пони. Я понимаю, что вы хотели помочь мне, решив не выдавать вашей команде, но сейчас мне приходиться помогать вам... Кхм... И должна вам признаться, они недолго смотрели на мои полоски, когда я сообщила, что вы лично разрешили мне остаться на борту!

— Она возглавила нас с нашего же согласия, — вставил один из тех пони, с которыми Пипсквик спускался в трюм.

— Да-да, — нетерпеливо отмахнулся от него Пипсквик и повернулся к Зани. — Так вы взяли на себя ремонтные работы? Я попрошу учесть это, когда мы прибудем в Порт-о-Соул. А что там с пробоиной?

Кобыла неожиданно поднялась на задние ноги и приложила копыто к голове.

— Разрешите доложить, сэр! В носовой части шлюпа устранена дырка с хорошее копыто. В данный момент мы установили помпы, на них заняты четверо пони. Ещё двое обеспечивают наш курс, остальные под моим командованием занимаются созданием временных мачт. К сожалению, мы пока не могли заняться более мелкими повреждениями левого борта, поэтому, если вы не сочтёте это за самодеятельность, я рекомендую вам сбросить скорость до пяти узлов во избежание расширения существующих пробоин. Так же я попрошу вас выдать мне пятерых пони и разрешить заняться ремонтом.

Пипсквик внимательно рассматривал членов своей команды. У всех пони на мордах читалось полное согласие со словами зебры.

— Хорошо... Временный первый помощник, — кисло улыбнулся жеребец. — Выполняйте свою работу, а потом поднимайтесь в мою каюту с докладом о повреждениях — он необходим для судоверфи.

— Есть, сэр!

— Но сначала — просигнальте на «Причуду», на барк, что мы ложился в дрейф для ремонта. Пусть подождут нас полчаса.

Отдав такое приказание, Пипсквик резко повернулся направился к кормой каюте, предоставив зебре и дальше управлять ремонтом его корабля. Пожалуй, это было достаточно опрометчиво, но... Зачем мешать кому-то, кто хорошо выполняет свою работу?

* * *

Только через два часа после того, как начался ремонт шлюпа, Порт-о-Соул давал салютный залп: грохот орудий разнёсся над морем, и «Причуда», идущая впереди своей маленькой эскадры, ответила на них холостой пальбой из своих орудий. Пипсквик в этот момент вздохнул с облегчением — всё-таки из трёх кораблей, идущих под командованием Холстера, два серьёзно повреждены, поэтому ещё совсем недавно они могли стать добычей для зебринских или любых других пиратов. Теперь он мог позволить вернуть себе командование, которое в последнее время принадлежало зебре. Пока торговый корабль отворачивал к специальному причалу, Пипсквик сам встал за штурвал шлюпа и повёл его к южным верфям. В глазах у пони загорелся лихорадочный огонёк — едва корабль бросил якорь, как жеребец уже побежал в сторону главного здания судоверфи и настоящим вихрем ворвался внутрь. Сидевший за длинной деревянной стойкой немолодой пегас посмотрел на пони с ужасом и удивлением.

— Вы меня грабить собрались? — выкрикнул он на всё своё просторное помещение.

Пипсквик не обратил внимания на его тон. Присев перед ним на обитый тканью табурет, пони несколько секунд разглядывал модели парусников, выстроившихся на полках большого шкафа, и только после этого протянул пегасу листок.

— Мне нужна ремонтная команда, материалы, припасы и орудия по этому списку. Счёт — в Адмиралтейство.

Пегас с сомнением посмотрел на форму Пипсквика. На его морде появилась неприятная улыбка.

— А для энсина не слишком ли крупный список?

— Вы разговариваете с будущим лейтенантом Флота, — с достоинством ответил жеребец, чем стёр нахальное поведение пегаса. — Список заверен капитаном Холстером.

— Я предоставлю вам все материалы к вечеру, сэр.

— Благодарю вас, — кивнул Пипсквик и поднялся. — До встречи.

Он повернулся и вышел из здания судоверфи. Посмотрев в сторону громадных складов с материалами и припасами для нужд кораблестроения, пони пошёл на свой корабль. Там за время его отсутствия разгорелся настоящий скандал — про это Пипсквик узнал, едва поднявшись на палубу. Оказалось, Холстера кто-то укусил в круп, и он уже прислал на борт шлюпа двух крепких жеребцов с приказом арестовать Зани. Зебра как раз отдавала последние распоряжения по ремонту судна, поэтому появление пони из команды Холстера вызвали недовольство не только у самой Зани, но и у подчинённых Пипсквика.

— Сэр! — крикнула Зани, заметив Пипсквика. — Что тут происходит? Эти двое джентльпони уверяют, что пришли арестовать меня!

Пипсквик сжал зубы. Если бы зебра не стала помогать с ремонтом, появление этих пони прошло бы незамеченным для большей части команды — поохали бы, увидев зебру, и успокоились. Теперь же Пипсквику вот так придётся «отблагодарить» Зани за хорошую работу. Это выглядело просто... Нечестно, что ли...

— Увы, Зани, но капитан Холстер приказал арестовать вас и отправить на временное заключение. Со своей стороны могу заявить, что я сделаю всё, чтобы эта ошибка была как можно быстрее исправлена, — ответил жеребец, и быстро добавил. — Холстер не учёл некоторых обстоятельств, о которых я ему расскажу.

В ответ Зани одарила земнопони таким презрительным взглядом, какой Пипсквик ещё ни разу в жизни не испытывал. Когда же зебра ответила, в её голосе не было особой надежды — просто тусклые слова, прячущие обиду.

— Надеюсь на это, господин будущий лейтенант. Надеюсь, мой арест принёс вам пользы.

Пипсквик посмотрел на зебру и всё понял. Она подумала, что он специально сделал так, чтобы Холстер приказал арестовать её. Конечно же, захватить корабль и привести в порт пирата — хорошее начало для карьеры лейтенанта.

— Я поговорю с Холстером как можно быстрее, — негромко сказал Пипсквик, когда зебру повели к сходне.

— Сэр! — внезапно крикнули за его крупом. — Капитан Холстер приказывает вам сойти на берег!

Пипсквик посмотрел вслед Зани — та уходила, даже не оглядываясь. Вздохнув, жеребец повернулся к своим пони и посмотрел на них.

— Стоунборн, — сказал он, остановив взгляд на молодом коричневом земнопони с негустой гривой и хвостом. — Вы должны заняться ремонтом. Верните целостность корпусу и восстановите мачты, затем займитесь погрузкой припасов. Если будет трудно, наймите здешних беспризорников, они всегда околачиваются...

— Возле южных складов, — негромко сказал пони. — Простите, кэп, что перебил вас, но я сумел в своё время возглавить ремонт "Причуды" и уверяю — вам не о чем беспокоится.

Пипсквик кивнул. Повернувшись, он спустился на землю и покрутил головой, выискивая "Причуду" — та причалила с правой стороны от шлюпа и по её сходням уже спускался сам Холстер в сопровождении нескольких пони. Пипсквик поправил шляпу, поудобнее перевесил цутласс и побежал навстречу капитану.

— Ну, готовы, лейтенант? — добродушно рассмеялся единорог, когда Пипсквик подошёл к нему. — Пойдёмте, наймём подводу и поедем к губернатору.

Повозку они нашли быстро — возле пристани обычно дежурили десятки извозчиков, ожидающих матросов и офицеров, отправившихся на берег. Выбрав небольшую карету, запряжённую двумя земнопони, Холстер и Пипсквик забрались в неё и пони побежали по улицам Порт-о-Соула.

В архитектуре Порт-о-Соула угадывались характерные для грифонов черты: белые дома обычно были в высоту не больше двух этажей, и представляли собой многоквартирные коробки. Среди них иногда появлялись яркие домики пони, возведённые ими уже после освоения Порт-о-Соула, но всё-таки грифонские здания встречались гораздо чаще. Точно так же тут и там встречались каменные статуи грифонов, мантикор и зебр, когда как изваяния принцесс или знаменитых пони пока можно было увидеть лишь на главных улицах и площадях. Увы, но Пипсквик сейчас почти не смотрел по сторонам — все его мысли оказались заняты Зани.

— Сэр... — негромко сказал он, привлекая внимание Холстера.

— Да, господин будущий лейтенант?

Такое пафосное обращение Пипсквика смутило, но он всё же нашёл в себе силы продолжать.

— Эта зебра... Я оказался обязан ей.

— Пиратке?

— Она возглавила ремонт моего корабля, сэр.

— Подумаешь... — зевнул Холстер.

Пипсквик обратил внимание на показное поведение капитана и решил подойти с другой стороны.

— Мне кажется, эта зебра действительно состояла в команде Клауда, — негромко сказал он. — Нам стоит допросить её, а не отправлять в камеру.

— Тебе она что, понравилась, Пип? — добродушно рассмеялся капитан.

— Я просто думаю о кладе Клауда. Если мы обратимся к нему по поводу Зани, он может снарядить экспедицию и выкопать их раньше нас. Всё-таки он был капером и защищал эквестринских пони ради собственной выгоды.

— Не волнуйся. Если зебра и вправду знает о сокровищах, то ей это поможет избежать наказания, а нам — найти отыскать сокровища капитана Риби Клауда. А пока сосредоточься-ка на встрече с принцессой Луной, мой юный друг.

Пипсквик замолчал — и так ясно, что большего он не добьётся. Да и к тому же, Холстер абсолютно прав: зебра пират, захвачена на борту вражеского судна и то, что она решила вдруг отремонтировать корабль, объяснялось простым нежеланием попасть в копыта Холстера — Пипсквик себя-то повёл с пленницей достаточно вольно. Лучше об этом не думать и действительно приготовиться ко встрече с принцессой.

Тем временем они выехали на широкую дорогу, ведущую к дому губернатора: белоснежному высокому зданию с розовыми кристаллами под окнами и зелёными лианами на стенах. Единороги, дежурившие у ворот, велели офицерам спешиться и, проверив их своей магией, пропустили на территории резиденции. Пройдя по фруктовому саду, пони поднялись по мраморным ступеням и остановились возле громадных— золотых дверей.

Пипсквик, в отличие от Холстера, ещё ни разу не бывал в доме Фэнси Пэнтса, поэтому появившийся на пороге чейнджлинг в чёрном костюме заставил пони отшатнуться.

— Мистер Инстейн, хозяин свободен? — спросил Холстер.

— Фэнси Пэнтс готов к приёму гостей. Но с ним сейчас принцесса Луна.

— Доложите ему о моём прибытии.

— Сию минуту. А... А этот пони с вами?

— Конечно же, — кивнул Холстер.

— Тогда действительно сию минуту, сэр. Подождите меня в гостиной.

Старательно почистив копыта об специальный коврик, пони прошли внутрь и только тут Пипсквик до конца осознал, какие выгоды ждут губернатора Порт-о-Соула. Гостиная в доме Фэнси Пэнтса оказалась по площади больше, чем весь дом Пипсквика, и это при том, что все стены были заставлены мебелью. Сев вместе с капитаном в мягкие кресла и смотря на выстроившиеся на столе модели парусников, Пипсквик почувствовал себя просто крошечным жеребёнком. Впрочем, сидеть долго ему не пришлось.

— О, у нас гости! Добрый день, капитан! Добрый день, Пипсквик!

Жеребец обернулся на знакомый голос — принцесса Луна, одетая в синее платье с голубыми цветами появилась в другом конце гостиной, загораживая собой Фэнси Пэнтса. Пипсквик тут же вскочил на копыта и поклонился ей, на что принцесса ответила лучезарной улыбкой.

— Опять эти ваши манеры, мой друг, — произнесла она. — Оставьте формальности, пожалуйста.

— Вы всё-таки правительница Эквестрии, принцесса.

— А вы всё-таки её защитник, — заметил Фэнси Пэнтс, выходя из-за крупа принцессы. — Так вы уже перехватили зебринский корабль?

При этих словах Холстер поднялся с места и тоже вступил в разговор.

— И не только, сэр. Разрешите представить вам доклад?

— Я тоже хочу его услышать, — вдруг заявила Луна.

Оба единорога вздрогнули при этих словах.

— Принцесса, простите, но доклад единороги обычно подают в мыслительной форме магическим путём. А таким образом вы можете увидеть некоторые... Неэтические вещи.

— Я потерплю, — фыркнула Луна. — Поверьте, после того, как на мой корабль напал зебринский "Зариоу", меня уже ничего не напугает.

Холстер хмыкнул и пустил магию в рог. Пипсквик отошёл в чуть сторону, с завистью наблюдая за тем, как вспыхивают рога принцессы Луны и Фэнси Пэнтса. Их свечение образовало в воздухе между пони сверкающее облачко, внутри которого сейчас происходили недавние события.

— Очень интересно... — задумчиво проговорил Фэнси Пэнтс через несколько минут, когда облако внезапно потускнело и пропало. — Я одобряю вашу инициативу починить шлюп и добавить его в вашу эскадру. Но вот... Мистер Пипсквик!

Земнопони ждал этих слов и поэтому тут же встал перед губернатором. Фэнси Пэнтс не спешил — сняв с глаза монокль, он вытащил магией платочек и протёр его, затем вставил на место и принял такой скучающий и надменный вид, что Пипсквик просто не смог удержаться:

— Да, сэр?

— Я могу оформить для вас патент, энсин. Но вот согласится ли его подписать принцесса...

— Я соглашусь, — заметила Луна. — И клянусь светом, Пэнтс, что у вас за маска на морде? Вам напомнить анекдот про чейнджлинга и лампочку?

Пэнтс фыркнул и от этого весь его надменный вид тут же исчез.

— В таком случае, мистер Пипсквик, с этой минуты вы можете считать себя лейтенантом военно-морских сил Эквестрии, — с улыбкой сказал губернатор. — Теперь вы имеете право командовать шлюпом после его ремонта и внесения в реестр. Кстати, я так и не услышал его названия?

— Простите, сэр, но я об этом не думал. Его название стоит сменить.

— Не забудьте про это, внося судно в регистр.

— А что там насчёт зебры... Зани? — поинтересовалась Луна.

* * *

— Посидишь пока тут!

Зани фыркнула и поднялась с грязного пола тюремной камеры под грохот закрывшейся решётки.

— Уроды, — прорычала она.

Зебра огляделась по сторонам. Её камера оказалась небольшой и тёмной — впрочем, как и все другие камеры в тюремных подземельях Порт-о-Соула. Мерзко... Неприятно... И что самое худшее — зебру не покидало ощущение, что она попала из огня в полымя. Что теперь её ждёт в Порт-о-Соуле, где каждый пони совершенно забыл, какими зебрами могут быть хорошими за пределами Южного моря?

— Скучаешь? — услышала она чей-то голос.

В соседней камере сидел синий трёхногий земнопони: даже при неярком освещении было видно, что его левая передняя нога заменена на деревянный протез. Грива пони была короткой, хвост же и вовсе обрезан донельзя...

— Скарроу? — удивилась зебра. — Это ты, старый прохвост?

— А кто же ещё? — оскалился пони.

Пипсквик был смущён от носа и до кончика хвоста, поэтому заливавшая его мордашку красная краска была видна даже сквозь шерсть. Дело в том, что, не желая сразу отпускать старого знакомого, принцесса Луна пригласила его в свою комнату в губернаторском доме: белоснежное просторное помещение, заставленное великолепной мебелью, с огромными окнами, и широком входом на балкон. Чтобы понять размеры комнаты, достаточно сказать, что на балконе Пипсквик почувствовал себя так, как будто бы вновь шёл на абордаж на своём баркасе, а сам балкон в длину был втрое меньше комнаты. Впрочем, самому жеребцу недолго пришлось сравнивать — Луна позвала лейтенанта. Вернувшись, тот увидел, что принцесса, скинув накопытники и одежду, а сверкающую диадему положив на стол, прилегла на свою кровать, и теперь внимательно посмотрела на земнопони. Под её взглядом тот неловко переминался с ноги на ногу, смотря не на принцессу, а на свою треуголку, лежавшую на стуле в углу комнаты.

— Ты всё же очень возжеребцал, Пипсквик, — сказала вдруг она, заставив новоиспечённого лейтенанта наконец-то замереть на месте. — Я помню тебя совсем другим... Каким же ветром тебя занесло на борт военного корабля в Южном море?

— Бедность, — немного сковано ответил земнопони. — Вы же знаете, моя семья была очень небогатой. А возжеребцал я после смерти родителей.

— Оу, прости… — помрачнела принцесса. — Я и забыла про то… Что сделали зебры.

— Зато я никогда не забуду, — прорычал Пипсквик, но тут же опомнился. — Простите, принцесса, этот тон, просто…

Кобылица жестом копыта заставила его умолкнуть. По её миловидной мордашке пробежала лёгкая улыбка.

— Прекрати звать меня «принцесса», Пип! Иначе я буду обращаться к тебе только как «господин лейтенант»!

— Простите, принц… То есть, повелительница.

Луна смачно ударила себя копытом по лбу и вдруг звонко рассмеялась.

— Пипсквик, как-никак, я сейчас — высшая власть на этом острове. Если ты ещё раз обратишься ко мне на «вы», «принцесса», «повелительница» и тому подобное — попрошу губернатора бросить тебя в тюрьму, чтобы отучить от этой субординации! Для тебя я просто Луна! Вспомни, только благодаря тебе я не разрыдалась в ту Ночь Кошмаров! И вспомни наши с тобой встречи в Кантерлоте!

— Я помню, принц… Луна! — воскликнул Пипсквик. — Просто вы… Ты всё же правительница Эквестрии, а я простой пони. И столько лет уже прошло...

— Так и я сейчас не в Эквестрии! — заметила пони. — А годы не имеют значения, если любишь искренне и сильно.

Во взгляде Луны отразились искорки весёлости. Эта весёлость тёплой волной перешла и к Пипсквику, прибавив ему уверенности и чуточку наглости. Такую чуточку, что он даже осмелился ответить в несколько свободном тоне:

— Зато у тебя тут есть власть кидать пони в тюрьму за хорошие манеры!

— Ты невыносимый и неисправимый кольт! — фыркнула Луна, притворно сердясь. — И вообще, у тебя ужасный вид. Почему ты таскаешь на боку эту кочергу? Неужели тебе не по душе шпага или рапира? Они выглядят намного изысканнее! Тем более, для офицера!

— Эта «кочерга» некогда доказала мне, что шпага или рапира — ничто против пирата, вооружённого абордажной саблей, — несколько грубовато ответил Пипсквик, хотя этот тон на самом деле был спровоцирован не вопросом Луны, а нахлынувшими воспоминаниями. — Он спасал мне жизнь, и не раз.

— Спасал жизнь? — заинтересованно переспросила принцесса. — Интересно… Не возражаешь, если я загляну к тебе в память и посмотрю, как это случилось?

— Я могу вам всё рассказать и устно… Прости-прости, рассказать всё устно тебе.

— Нет нужды утруждать язык и память, — заметила Луна. — Насколько я знаю, даже пегасы и земнопони-губернаторы принимают доклады по большей части в форме воспоминаний.

— Но капитаны обычно свои доклады редактируют, отбирая только корректные воспоминания. Боюсь, что я ещё не овладел этим искусством…

Луна как-то подозрительно посмотрела на Пипсквика и её улыбка стала ещё шире. Жеребец окончательно смутился, но следующий вопрос заставил его гордо вскинуть голову и ударить копытом по полу. А вопрос был такой:

— Неужели ты боишься?

— Я ничего не боюсь! — гордо ответил Пипсквик. — Я просто опасаюсь, что вид совсем не отредактированных воспоминаний оттолкнёт тебя.

— Поверь мне, после того, как нам с сестрой предоставили доклад о захвате Порт-о-Соула, меня уже ничто не удивит и не напугает.

Пипсквик хмыкнул и подошёл к принцессе. Её длинный рог сверкнул синеватой магией и принцесса коснулась его кончиком лба Пипсквика. На пять секунд в комнате воцарилось молчание — и за эти пять секунд перед внутренним взглядом принцессы Луны проплыло одно из самых ярких воспоминаний Пипсквика. И одно из тех, какие он вспоминать не хотел.

* * *

— Ну дайте мне только подойти к вам, недоноски полосатые! — бушевал Холстер, яростно махая хвостом.

Зебры поливали их корабль огнём, стреляя с невообразимой скоростью. Пипсквик стоял возле капитана, сжимая в зубах зубоять шпаги и с ужасом наблюдая за тем, как нос и палубу «Причуды» уродуют ядра противника. К счастью, потерь в пони пока не было — практически все члены экипажа «Причуды» спустились под палубу, а рулём корабля управлял сам капитан, которого Пипсквик не решился оставить одного. Но сейчас всё его тело наполняли страх и сожаление за такое решение — канониры зебр стреляли не переставая, стремясь потопить «Причуду» до того, как та возьмёт его на абордаж. Уже рухнула фок-мачта, три орудия превратились в развороченные куски металла и дерева, в борту появились пробоины — но хлебая воду, «Причуда» всё-таки врезалась обломком бушприта в борт барку. От удара палубы обоих кораблей вздрогнули и Пипсквик едва устоял на копытах.

— Всем на палубу! — заорал в этот момент Холстер. — На абордаж!

Пипсквик проскакал на шкафут и влился в разношёрстную (во всех смыслах слова) толпу матросов, которые закидывали на палубу барка абордажные крюки, связывая корабли друг с другом. Зебры проявили отличную подготовку — вместо того, чтобы лихорадочно бегать по палубе, пытаясь топорами и саблями предотвратить неизбежное, команда барка собралась на палубе и изготовилась к стрельбе. Зебры с мушкетами расположились лёжа и стоя на задних ногах, причём несколько полосатых, вооружённых магическими ружьями, стали в первых рядах. Расчёт оказался верен — первыми на палубу зебринского барка прыгнули единороги, закрывшиеся магическими щитами… И тут же павшими от зелёных молний, с лёгкостью пробивших их защиту. Не успели трупы первых атакующих упасть на палубу, а выстрелившие зебры уже схватились за холодное оружие, в то время как ещё не стрелявшие дожидались второй волны. Пипсквик сам кинулся в бой вместе с остальными и от пальбы в упор у молодого земнопони заложило уши. В ту секунду весь страх куда-то испарился — Пипсквик лишь крепче сжал оружие и ворвался в гущу зебр… Даже не заметив, что все бегущие вместе с ним пони мертвы. Он вонзил шпагу в живот одному мушкетёру, ударом копыта сбросил за борт второго и развернулся как раз вовремя, чтобы отразить удар могучего полосатого жеребца. Тем временем третья волна атакующих переметнулась на борт зебринского барка. Выстрелов больше не было — с остервенением и воплями пони и зебры схватились друг с другом, размахивая саблями, рапирами, боевыми топорами, алебардами, прикладами или просто копытами. Магия при этом использовалась только для удержания того или иного оружия.

Несмотря на потери, наличие у пони пегасов и единорогов быстро уравняло шансы. Битва распалась на отдельные поединки, ведущиеся по всему кораблю. Враг Пипсквика сражался упрямо — этому жеребцу нельзя было отказать в упорности. Но куда хуже было то, что его вес идеально сочетался с внушительного вида абордажной саблей, цутлассом. Это грубое оружие подразумевало под собой жёсткий стиль боя, против которого шпага Пипсквика просто ничего не могла сделать. Он отступал, стремясь сохранять дистанцию и не давать противнику навалиться на него всем телом, то есть, использовать преимущество в весе. Противник же прекрасно понимал, что умения Пипсквика не выходят за рамки обычного «джентльпоньского» фехтования, и пиратской закалке он не сможет ничего противопоставить. Зебра наносил сильнейшие рубящие удары, заставляя Пипсквика отступать всё дальше, а затем, улучшив момент, накинулся на него со всей своей уничтожающей мощью. Лезвие цутласса ударило сверху вниз, Пипсквик успел блокировать удар шпагой и тут же с криком отлетел в сторону. Разломленная пополам шпага лежала у ног зебры, который гнусно ухмыльнулся и зашагал к Пипсквику.

Пипсквик совсем растерялся. В поисках какого-нибудь оружия он начал осматриваться по сторонам и вдруг его взгляд зацепился за убитую зебру-кобылу, павшую с яростной улыбкой на отнюдь не красивой морде. Рядом с нею лежал окровавленный цутласс, который лейтенант тут же и подхватил копытом. В своё время он изучал стиль боя со стойкой на задних ногах, и мог вполне уверенно чувствовать себя в таком положении. Поэтому пони быстро вскочил и приготовился отражать новую атаку.

Изменения оружия и стойки ничуть не повлияло на зебру. Он всё так же медленно и развязно направлялся к Пипсквику, не обращая внимания на бушевавшую вокруг него схватку, победителя которой сейчас было невозможно предугадать. Перешагнув через раненного пегаса и ударив его задним копытом в морду, жеребец остановился перед Пипсквиком.

— Сдавайся и будешь пощажён! — храбро крикнул Пипсквик, на что полосатый жеребец ответил короткой улыбкой. Внезапно он кинулся на Пипсквика, отведя голову так, что клинок оказался параллелен его телу. Пипсквик перехватил копытохват цутласса между передних копыт и обрушил его на врага в тот момент, когда зебра мотнул головой — их клинки встретились и разошлись в разные стороны, в то время как пони и зебра повалились на палубу. Зебра, оказавшийся сверху, ударил Пипсквика зубояткой в грудь, но молодой жеребец извернулся и сам ударом задней ноги выбил несколько зубов у жеребца вместе с саблей. Копытокинез его левого копыта по-прежнему удерживал цутласс, и пока зебра потрясал головой, земнопони вонзил клинок тому в грудь наискосок, разорвав грудную клетку и пропоров сердце. Зебра харкнул кровью, пошатнулся и с протяжным хрипом придавил Пипсквика к палубе.

Пони лихорадочно забился под телом врага — ведь бой не окончен, ему нужно быстрее освободиться, чтобы помочь другим! Потное и вонючее тело полосатого казалось неподъёмным и земнопони уже взмылился, когда вдруг чья-то магия подхватила труп и откатила его с Пипсквика. Капитан Холстер, чей изодранный мундир был покрыт кровью и зебр, и его самого, сделал шаг к Пипсквику и подал тому копыто.

— Отличная работа, господин будущий энсин. Ещё один такой поход — и я произведу тебя в первое офицерское звание, — добавил он с измученной улыбкой.

Пипсквик поднялся, ещё не понимая, что натворил. Судя по тому, что зебры бросили оружие и бой прекратился, Пипсквик только что победил капитана зебринского барка…

* * *

— ...И с тех пор вы не расстаётесь с этим оружием? — удивлённо спросила принцесса.

— Да, принцесса Луна, — кивнул Пипсквик, с безмолвного соглашения принцессы присаживаясь на край кровати. — Я никогда не променяю его на шпагу, даже если мне выпадет шанс предстать перед Селестией.

И он с любовью посмотрел на ножны своего цутласса.

— А ты не боишься насмешек? Лейтенант, но с такой дубиной…

— Дубиной будет тот, кто осмелится смеяться надо мной, — спокойно ответил Пипсквик. — Поверь, Луна, я смогу ему доказать, что с цутлассом шутки плохи.

Принцесса наклонила голову на бок и, как показалось Пипсквику, насмешливо посмотрела на жеребца.

— Ну да, ну да. А если я скажу, что этот меч похож на дубину?

Пипсквик смущённо отвёл взгляд, не находя ответа на такой простой вопрос.

— Так что вы сделаете, лейтенант?

— Я… Я не знаю… Но ведь вы… Ты… Вы ещё не задали этот вопрос.

— Уже задала. Что ты будешь делать со мной? Вызовешь на дуэль? — и кобылка с тихим смехом при помощи магии вытащила из ящика кровати богато украшенные ножны, в которых покоилась сверкающая шпага, чей серебряный эфес был украшен рубинами и изумрудами. Кобылка ловко выхватила оружие и поднесла его к горлу Пипсквика, но её смех подтверждал, что всё это лишь часть игры. Пипсквик отодвинулся, сползая с кровати, но шпага неумолимо приблизилась и жеребцу пришлось отходить. Он отступал до тех пор, пока не упёрся крупом в стену. Луна в свою очередь соскочила с кровати и направилась к лейтенанту, одновременно поднимая шпагу — Пипсквику пришлось подняться на задние копыта, и всё равно острый клинок находился у самого его горла.

— Так что будем делать, лейтенант? — повторила Луна, подходя ещё ближе, но всё же чуть отодвигая шпагу.

— Сдамся, — нашёлся вдруг земнопони. — Теперь я ваш верный слуга, принцесса Луна.

— Какой же ты всё-таки непослушный пони! Опять «ваш»! — нахмурилась принцесса и её шпага описала полный круг вокруг Пипсквика, как бы случайно зацепив остриём клинка его мундир. Одежде это не повредило, но Пипсквик невольно дёрнулся. — О, так получается, ты теперь мой пленник? По военно-морским законам, вы должны отдать мне своё оружие, лейтенант. И ещё кое-что...

Шпага повернулась к Пипсквику боком и внезапно её лезвие снова оказалось у его шеи, прижавшись к ней так, что жеребец ни сглотнуть, ни сказать что-либо не мог. Луна же приблизилась на такое расстояние, что Пипсквик с удивлением учуял запах её гривы: он был такой, какой почувствуешь лишь летней ночью, когда после жаркого дня наконец-то проходит дождь. А шпага внезапно отпустила жеребца, но не успел он этим воспользоваться, как принцесса Луна резко потянулась вперёд и поцеловала жеребца прямо в губы. Пипсквик протестующе замычал, но уже через пару секунд полностью отдался на милость своей победительницы… Нужно сказать, искра между ними пробежала ещё тогда, когда юный Пипсквик поступал в картографическое училище, призванное обеспечить только что построенные корабли для исследования Южного моря надёжными экипажами. Земнопони, безо серьёзного образования и звенящих битов в кармане, путь в училище был закрыт, но Луна, помня поведение Пипсквика во время Ночи Кошмаров, лично поучаствовала в его судьбе. А потом была их встреча в королевском дворце Кантерлота, закончившаяся лёгким поцелуем и долгим разговором. Они встречались ещё несколько раз — но вскоре Пипсквик с семьёй уехал из Эквестрии, затем зебры объявили войну всем колонистам Южного моря, и пути простого земного пони с принцессой-аликорном разошлись до сегодняшнего дня.

— Надеюсь, за это меня в тюрьму не кинут? — притворно-испуганно спросил он, когда Луна наконец-то отодвинулась от жеребца.

— Посмотрим, — ответила кобылица, убирая шпагу в ножны. — Раз уж ты упомянул о тюрьме, то давай-ка мы и поговорим об этом.

Она опять вернулась на кровать, но не легла, а лишь опёрлась о неё. Пипсквик, охваченный ещё впечатлением от её поцелуя, не придал значения только что прозвучавшим словам, но теперь сказанное Луной приковало всё его внимание.

— Пип, ты ведь уже лейтенант, а значит, имеешь право действовать самостоятельно. Я могу уладить вопрос с Холстером насчёт этого, и насчёт того, чтобы он выпустил из тюрьмы эту зебру… Зани.

— Вы её знаете лично?

— Пип!!!

— Ты.

Луна смерила его внимательным взглядом и ответила.

— Да, я знаю… Знала её лично. Она была в команде Риби Клауда, и вместе с ним спрятало его главное сокровище. Понятно, почему грифоны оставили её в живых.

— Но с чего вы взяли, что она или сам Клауд не выкопали это сокровище?

— А потому, что… Во-первых, это сокровище нужно не выкапывать, а искать. Во-вторых, это сокровище вовсе не ящик с битами или драгоценными камнями, а нечто более ценное. Я пыталась найти в памяти Риби Клауда хотя бы намёк на то, где он спрятал его, но… — она сокрушённо покачала головой. — Этот жеребец умеет защищать собственную память. Ни во сне, ни наяву выяснить его тайну мне не удалось, а требовать её выдать я не могу. Единственная, кто знала эту тайну — его помощница Зани, но она оставила Клауда и отправилась на Новый материк.

— И что же это за тайна?

Принцесса ответила не сразу. Блестящими глазами она посмотрела на жеребца, словно бы пытаясь проникнуть в самую его душу. То, что она выяснила при поцелуе, полностью подтвердилось, и кобылка решилась заговорить откровенно.

— Я помню тебя как моего первого друга после возвращения с луны. Я долгое время не хотела никому открывать этот секрет, хотя Селестия и начинала уже нажимать на меня. Я отправилась в Южное море не только потому, что мне надо было проведать Фэнси Пэнтса. Я должна нанять капитана, который смог бы отыскать… Компас майора Заграя.

Лейтенант Пипсквик нахмурился, напрягая свою память. Заграй. Шаман, использовавший свои силы для создания особого компаса — Путеводителя, способного обнаружить любую цель, от гружённого золотом галеона зебр, режущего волны Южного моря, до временного пиратского логова, разбитого на одном из необитаемых островов. Стоит лишь сказать, что необходимо отыскать… С таким компасом он атаковал корабль за кораблём, отыскивал клады и стяжал себе славу. Но однажды на Заграя напал пиратский корабль и захватил шамана в плен вместе с компасом. По слухам, капитан того корабля, жестокий пират О'оленье, лично повесил Заграя за все его злодеяния, а Путеводитель испепелил своей магией.

— Я думал, его уничтожили?

— Его украли, и сделал это тогда ещё совсем молодой юнга Риби Клауд, — покачала головой Луна. — Позже он спрятал его, чтобы никто не смог воспользоваться Путеводителем, но Зани знает, где именно он находится. Сначала я не хотела выдавать своих намерений кому-либо, потому что искушение использовать этот артефакт во зло будет слишком велико Мне нужно было найти пони, который отправился бы на поиски Зани, и привёл бы её ко мне. Но теперь, когда она у меня в копытах, мне нужен капитан, способный отыскать Путеводитель и удержаться от того, чтобы присвоить его себе. Таких пони всего пятеро, и ты — один из них. Знаешь… Признаюсь, я залезла в твою память чуть больше, чем это было необходимо.

Пипсквик поморщился.

— И что же из этого?

— А то, что благодаря этому я поняла — ты идеально подходишь для выполнения моего задания. Я поговорю с Холстером и попрошу его дать тебе свободу действий… Допустим, для поиска пиратского сокровища. Конечно же, не говоря ему, какое именно сокровище ты ищешь.

Земнопони решительно покачал головой и притопнул копытом:

— Нет. Я не могу обманывать своего капитана и командира.

— На мой взгляд, Холстер для тебя не просто капитан, — заметила Луна. — Он ведь принял тебя под своё командование после того, как зебры… Разграбили твоё поселение. Дал тебе шанс отомстить и в то же время показал тебе, ради чего нужно совершать месть.

Пипсквик коротко вздохнул и отвёл взгляд.

— Да, именно поэтому. Думаю, тебе нужно поискать кого-нибудь другого на роль искателя сокровищ.

— Пока мне подходишь именно ты, — не согласилась кобылица. — Тебя не подкупить званием или деньгами, ты доволен своим положением, предан Эквестрии, Селестии и мне самой. И ты справился со своей ненавистью к зебрам, заступившись за Зани.

Этими словами Пипсквик был просто изумлён. Он и подумать не мог, что Луна прочитала в его памяти и это.

— Заступившись?

— Хотя бы мысленно, — подмигнула ему принцесса. — Я же сказала, что залезла в твою память больше, чем требовалось.

— Фу… Фу-фу! Теперь ты будешь должна мне ещё один поцелуй!

— О, куда мы разлетелись, пегасик по земле ходящий! — звон в голосе подсказал Пипсквику, что Луна вовсе не против его предложения. — Я поцеловала тебя только ради того, чтобы проверить, насколько остыли твои чувства ко мне.

— Остыли? Ты же знаешь, любовь для пони — нечто большее, чем просто чувство, — хмыкнул лейтенант. — И между прочим, когда-то ты сама меня спровоцировала.

— Ага, совратила жеребёнка на чувство любви к тысячелетней принцессе! Вот вернётесь с задания — и поцелуемся!

Пипсквик рассмеялся вместе с ней, однако веселье внезапно прервал Фэнси Пэнтс. Он явился с тем, чтобы доложить принцессе о том, что военный фрегат «Скарборо» пришёл в Порт-о-Соул, и его капитан, некто Леон Д'Амбруаз, желает видеть принцессу Луну. При этом единорог многозначительно посмотрел на Пипсквика, как бы говоря ему, что эта информация не для лейтенантских ушей.

— Ну так что, господин лейтенант? — мигом перешла на официальный тон принцесса. — Обстоятельства не оставляют нам времени. Вы согласны на моё предложение?

Пипсквик почувствовал взволнованность в её голосе и понял, что она очень ждёт его ответа.

— Да, я согласен, — хриплым голосом произнёс он. Принцесса облегчённо выдохнула и повернулась к губернатору.

— Мне нужны два чистых свитка, мистер Пэнтс! И как можно быстрее! — она посмотрела на Пипсквика и пояснила. — Один свиток для Холстера, другой — для начальника тюрьмы. Как только я покончу с Зани, я немедленно отправлю её на твой корабль! Кстати, как он называется? Ты уже придумал?

По правде говоря, Пипсквик и вправду придумал название — в тот самый момент, когда Луна закончила свой трюк с поцелуем.

— Кажется, я его придумал… — он выдержал паузу. — «Принцесса». Да, именно так он и будет называться.

Пипсквик шёл по коридору губернаторского дома в самом приподнятом настроении, и поэтому не сразу заметил, что прямо на его пути остановился высокий жеребец, видом напоминавший больше низкого коня, чем пони-единорога. Он был одет в чёрный жилет, дополнявшийся чёрным плащом, а на голове у него была чёрная шляпа с плюмажем из красных перьев. На левом боку странного единорога покоилась в белоснежных ножнах серебристая шпага, указывающая на высокий ранг её обладателя. Чёрная грива и чёрный хвост жеребца были пострижены достаточно коротко, но в сочетании с тёмно-серой шерстью и чёрным одеянием придавали ему очень достойный вид. А кровавая повязка на одной из передних ног красноречиво говорила, что у жеребца были основания на плохое настроение. Но Пипсквик всё это рассмотрел уже позже — когда со всего размаху врезался в пони и отступил назад, изумлённо потрясая головой.

— Месье, вы с ума сошли?! — гневно воскликнул единорог, копытом здоровой ноги оттолкнув Пипсквика. Увидев, что перед ним всего лишь молодой земной пони, полуконь-полупони заговорил более жёстко. — Смотри, куда прёшь, молокосос!

— Я прошу прощения, сэр, но вы говорите с лейтенантом военно-морского флота! — заметил Пипсквик.

— Меня зовут Леон Д'Амбруаз, я майор флота Пятой Республики и лейтенант флота Эквестрии, а так же капитан сорокапушечного фрегата «Скарборо»! — рявкнул жеребец. — А вот у вас явно неподобающие манеры для офицера!

— Боюсь, что у вас неподобающий рост для офицера Эквестрии!

Конь фыркнул.

— Ну, щенок, ты поплатишься за свой развязный тон! Жду тебя на пристани через час! — он с насмешкой взглянул на цутласс. — И кочергу свою не забудь.

— Не бойся, не забуду! Такого болвана, как вы, только кочергой бить и надо, жалко шпагу пачкать!

Они одарили друг друга неприязненными взглядами и разошлись в разные стороны. Пипсквик только через пару шагов понял, что натворил. «Молодец!» — подумал он про себя. «Прекрасно начинается денёк! Захватил корабль, получил похвалу, с Луной встретился, а затем умру на дуэли. Или убью этого кретина и под суд попаду! Прекрасно, Пипсквик, прекрасно!»

Выйдя из губернаторского дома, земнопони повернулся и посмотрел на тот самый балкон, где стоял несколько минут назад. Ну уж нет, он придёт сюда ещё много раз! Отступить от дуэли? Утверждение, что «живой трус лучше мёртвого дурака», Пипсквик никогда для себя не принимал, хотя и совершенно напрасно. Так что увиливать от драки он не станет, лучше скрестит клинки с этим жеребцом, каким бы он сильным и умелым не был! Всё ещё горя от негодования, Пипсквик глубоко вдохнул и поскакал по направлению к порту. Он пробежал по улицам города, ловко увернулся от несущейся повозки, обежал бар, откуда доносилось нестройное пьяное пение, и вышел к судоверфи. Тут-то жеребец и замер в удивлении, потому что возле пристани покачивался прекрасный корабль. Его корабль.

Это был выкрашенный в тёмно-серый цвет бриг, на верхней палубе которого грозно сверкали шесть бортовых орудий. Фок-мачта и грот-мачта уже были заменены, и снабжены белыми парусами; под бушпритом сверкала чёрная фигура, изображающая аликорна в полёте — и эта пони была удивительно похожа на принцессу Луну. Но что окончательно добило Пипсквика — так это серебристая надпись «Принцесса» на его борту. Возле корабля в два ряда выстроились пони — десятеро жеребцов, из которых четверо единорогов и двое пегасов, а остальные были земными пони, и ещё четыре кобылы — две единорожки, фестралка и земнопони. Со всеми ними Пипсквик служил в команде Холстера, но сейчас он как будто бы увидел их впервые. Все пони были одеты в коричневые жилеты и чёрные штаны, грива у кобылок была подвязана белыми шёлковыми лентами, а у жеребцов — чёрными, и каждый был вооружён длинной саблей. Один из земных пони, грязно-зелёного окраса жеребец с короткой серой гривой и повязкой через правый глаз вышел к Пипсквику и, по-уставному отклонив хвост, отдал ему честь.

— Что здесь происходит, Свамп? — сумел выдавить из себя Пипсквик.

— Команда приветствует вас, капитан! — гаркнул тот и сунул копыто под жилет. Затем жеребец вытащил оттуда кожаный переплёт с оттеснённым на нём гербом Эквестрии, и протянул его Пипсквику. — Это ваше, сэр.

Дрожащим копытом пони принял переплёт и посмотрел на свой корабль.

— А что случилось с бригом? Каким образом его смогли так быстро отремонтировать?

— Полчаса назад сюда прибежала орава единорогов, земнопони и пегасов, сэр! Они ремонтировали корабль так быстро, что мы и глазом моргнуть не успели, как они уже полностью починили его! Залатали пробоины, поставили новые мачты, перебрали фальшборт! Более того, они погрузили двенадцать пушек, порох, снаряды, пищу и воду, затем сухое сено, книги, выпивку и к тому же, присобачили… То есть, сделали вот это украшение… — пони показал на фигуру аликорна-Луны. — И ещё сказали, что вы теперь капитан этого корабля, и по приказу принцессы Луны вы теперь стали лейтенантом Эквестрии и капером, что указано в вашем патенте.

Пипсквик развернул переплёт. В нём лежали две белоснежные бумаги, на каждой из которых стоял герб Эквестрии и было написано его имя. Кроме того, под текстом каждого документа стояла подпись принцессы Луны. У земнопони закружилась голова.

— ...Затем нам предложили перейти к вам в команду, — словно издалека донёсся до него голос Свампа. Холстер об этом был оповещён, и хотя многим из нас было трудно с ним расставаться, мы решили, что наша помощь может вам пригодиться, сэр! Всё лучше, чем нанимать не обученных юнцов! Да и сам Холстер был рад, что у вас будут служить члены его экипажа! Мы с вами не первый месяц вместе.

Пипсквику вдруг захотелось поднять морду к небесам и завыть. По-волчьи, по-собачьи — не важно! Не то, чтобы Пипсквик был не рад такой помощи — но уж очень агрессивной она получилась. Пригнать кучу пони ради ремонта его корабля! Заставить Холстера поделиться командой! Пипсквик почувствовал себя игрушкой в копытах Луны, и это положение ему совсем не понравилось. Он так расстроился, что даже позабыл о наметившейся дуэли и уже хотел просто подняться на корабль, чтобы поскорее выйти из города, но тут Свамп снова выступил вперёд.

— Сэр, карета вас ждёт.

— Карета? — удивился Пипсквик. — Какая ещё карета?

— Самая обычная, Пип, — сбавил свой официальный тон Свамп. — За тобой… За вами прислали карету с приказом немедленно отправиться в тюрьму Порт-о-Соула и привезти оттуда ту самую зебру, которую мы спасли от грифонов… Зани. Она назначена нашим штурманом, и вписана в судовую роль, сэр.

— Назначена? — заморгал Пипсквик. — Дай-ка угадаю… Принцессой Луной?

— Так точно, сэр! По-моему, все последние действия связаны с её именем! — в его глазах сверкнул огонёк и он добавил шёпотом. — Говорят, она дала вам задание найти сокровище?

— Вообще-то такую информацию не стоит распространять, — фыркнул Пипсквик. Хотя и так ему было ясно, что все члены его экипажа знают, что за задание получил их капитан. Интересно только, зачем Луна рассказала об этом команде? Или же она сделала это специально, зная кого подбирает? Учитывая, что Луна имеет власть над снами (а значит, и над мыслями) каждого пони в Эквестрии и за её пределами — это более чем возможно. Значит, не только он попал в роль игрушки….

— Пойдёмте уж… — вконец расстроенно сказал Пипсквик.

Карета оказалась стандартной четырёхколёсной крытой повозкой, запряжённой тремя земными пони. Судя по позолочённым спицам и гербе Эквестрии на борту, эта карета принадлежала Луне, и если бы у Пипсквика был выбор, он бы ни за что в неё не сел. Но выбора не было и лейтенант забрался внутрь. Едва он прикрыл дверь, как жеребцы тут же рванулись по улицам города, пугая несчастных колонистов. Они бежали с такой скоростью, что жители Порт-о-Соула едва успевали освобождать им дорогу, зато возле тюрьмы Пипсквик оказался гораздо быстрее, чем рассчитывал. Потрясая головой, он с трудом вышел из кареты и отдышался, затем поправил треуголку, цутласс, одёрнул плащ и направился в тюрьму.

Тюрьма Порт-о-Соула представляла собой невысокую каменную башню, обнесённую стеной. Камеры для заключённых располагались в три яруса, и уж конечно, для зебры-пирата должны были выделить «комнату» из самых нижних. Но что ошарашило Пипсквика — так это то, что в ворота тюрьмы одна за другой заходили зебры. И их было много! Рядом с зебрами расположились земнопони, единороги и пегасы с ружьями в копытах. Пипсквик подошёл к их офицеру — фестралу в синей униформе и спросил, откуда столько пленников.

— Леон Д'Амбруаз на своём фрегате отбил эквестринский галеон от этих негодяев, — ответил тот, с некоторым сомнением посмотрев на патент, который Пипсквик не замедлил показать. — Потопил их корабль, а этих на буксире и в трюме довёз сюда.

— И что с ними будут делать?

— Отправим в Зебранику, в обмен на наших пони, — хмыкнул фестрал. Пипсквик посмотрел на колонну пленных, взглянул на перепончатокрылого и вздохнул.

— Я интересуюсь не просто так. Мне нужно срочно попасть за стену, я кое-кого ищу… По приказу принцессы Луны.

* * *

— Нет! Нет, нет и нет!

Зани закинула ногу за ногу и демонстративно отвернулась от начальника тюрьмы — единорога цвета лазури с тёмно-коричневой гривой, одетого в строгий костюм и носивший на левом переднем копыте дорогие часы.

— Без сэра Скарроу я отсюда не уйду, и передайте это принцессе Луне! — наконец, соизволила ответить она, чем довела стражника до состояния «безинформативного размахивания всеми копытами»

— На него помилование не распространяется! — орал пони.

— Тогда оно не касается и меня! Мы со шкипером сбежали от арабийцев, обманули ваших же каперов и вместе прошли через желудок дракона! Если нас ждёт виселица или работа на ваших же «корафортах» — мы пойдём вместе!

— Я обязан выполнить приказ…

— А я никому ничего не обязана.

Стражник в гневе пустил магию в рог, но в этот критический для Зани момент лейтенант Пипсквик вошёл в кабинет. Нужно сказать, юный земнопони был вне себя от ярости — вызов на дуэль и произвол Луны смешались с преградившими ему путь пленёнными зебрами, так что Пипсквик сейчас был готов хоть с драконом сразиться. А тут ещё этот пустоголовый единорог мешает ему наконец-то ступить на палубу своего корабля!

— Что здесь происходит? — осведомился он грозным голосом. — Почему вы препятствуете выполнению предписания самой принцессы Луны, кольт?!

— Я… Да… — будь Пипсквик сейчас без одежды, начальник бы набросился на него, но военно-морская форма, треуголка и цутласс на боку красноречиво говорили о принадлежности Пипсквика к флоту, а его уверенный вид сбил с единорога остатки спеси. — Простите, сэр, но виноват не я, а эта зебра…

— Почему она ещё здесь, вы, тупоголовый кретин? Луна приказала вам отправить её на мой корабль!

— Д-д-да, на «Принцессу»… Но сэр, она не хочет уходить без Ричарда Скарроу! Это единорог, захваченный нами за пиратство…

— Он был моим капитаном и остаётся моим другом! — рявкнула Зани. — И он никогда не поднимал копыто на пони, а под термином «пиратство» вы скрыли термин «контрабанда»!

— Помилуй Селестия! — воскликнул Пипсквик. — Немедленно берите этого Скарроу и бегом на мой корабль! У меня нет времени расхаживать по тюремным камерам!

Этого единорог не стерпел, и попытался найти точку опоры.

— Кто вы такой, чтобы принимать такие решения?! — воскликнул он, но Пипсквик вперил в него взгляд горящих глаз и притопнул копытом.

— Я лейтенант флота Эквестрии Пипсквик, сэр, командую бригом «Принцесса» флота Её Высочеств Селестии, Луны и Твайлайт Спаркл! — он сделал шаг к единорогу. — Нами получено чрезвычайно важное задание, а вы своим бюрократизмом препятствуете его осуществлению! Давай ключи, конское яблоко!

Лишившийся дара речи единорог безропотно открыл ящик стола и протянул Пипсквику связку ключей. Тот перекинул её Зани.

— Беги за своим другом! Но если выкинешь какую-нибудь штуку — пристрелю!

— Ты меня спас, кэп, — оскалилась в ответ зебра. — И, судя по всему, уже во второй раз. Так что будь спокоен!

Она ловко перехватила ключи в зубы и зацокала копытами по коридору. Пипсквик одарил начальника тюрьмы строгим взглядом и вышел из кабинета с улыбкой на морде. Ну хоть сейчас он сделал что-то не по воле Луны! Пропустив мимо себя фестрала-офицера, идущего получать расписку за зебр, лейтенант отошёл к стене и стал ждать возвращение зебры. Зани вернулась через полминуты, заскочила в кабинет начальника тюрьмы и вышла оттуда уже без ключей. За это время Пипсквик сумел хорошо разглядеть освобождённого ею пони. Это был высокий земнопони синего окраса, имеющий деревянный протез вместо одной из передних ног. Перед тем, как подойти к лейтенанту, он окинул Пипсквика благодарным взглядом, что ещё больше подняло настроение жеребца.

— Ричард Скарроу, — представился трёхногий. — Я ваш должник, сэр.

— Пустяки. Задание принцессы Луны подразумевало под собой использование всех возможностей для его выполнения.

— Вы о поиске компаса? — понизил тон Скарроу. — О, это проклятая вещица! На ней много крови и слёз, лейтенант!

— Меня больше беспокоит, не нашёл ли кто-либо его до нас.

— Нет, лейтенант Пипсквик, — вдруг услышал пони. — Только я, капитан и бедный Лонгленс знали, где он спрятан. Но Лонг отправился в Тартар, а капитан никогда не вернётся на путь пирата или капера.

— Хотелось бы в это верить, но принцесса Луна не стала бы так беспокоиться о компасе, если бы его нельзя было отыскать, пусть даже и случайно.

Зебра вздохнула.

— Давайте поспорим с вами на палубе вашего корабля, Пипсквик. Кстати, меня вот интересует, на каком корабле мы отправимся на поиски компаса? Надеюсь, не на той посудине, на которой ходит ваш благодетель Холстер?

Пипсквик гневно фыркнул, но гордость заглушила злобу, и в его голосе даже не прозвучало раздражения.

— Мы отправимся на моём личном корабле, «Принцессе». Это тот самый бриг, на котором вас держали, Зани.

Зебра дёрнулась и остановилась прямо у выхода из тюрьмы.

— Как так? Он же серьёзно повреждён! Или мы выйдем в море только через месяц?

— Принцесса Луна пригнала табуны рабочих к пристани, так что корабль в полном порядке. Припасы, команда — всё уже погружено. Не хватает лишь штурмана, капитана… — тут Пипсквик посмотрел на Скарроу. — А вы что умеете делать?

— Ну, я уж рулевой не из последних! — рассмеялся тот. — Так что можете поставить меня помощником вашего вахтенного!

— Как угодно. Пожалуй, так мне будет легче и для принцессы Луны предоставить причины вашего освобождения. Вообще, что вы такое перевозили?

— Чай из Зебраники! Кто же знал, что и его ввоз из-за войны запретили! Это же бред! Ну, а судья, скотина рогатая, влепил мне два года за это!

— Понятно. Надеюсь, чай обычный, а не тот, от которого маленькие пегасы мерещатся?

Скарроу гневно посмотрел на Пипсквика и тот усмехнулся. Хорошее настроение вернулось к нему.

— Отлично! Значит, я не зря вас вытащил!

Они сели в карету и тройка земных пони тут же развернулась к пристани. Снова жители Порт-о-Соула вынуждены были разбегаться с пути бешеных скакунов, которые не обращали внимания ни на отдельных пони, ни на экипажи. Зани и Скарроу от такой встряски вынуждены были прижаться друг к другу, в то время как Пипсквика бросало от одной стенки кареты к другой. Зато прискакали быстро — не прошло и минуты, как жеребцы уже остановились и один из них, освободившись от упряжки, открыл дверцу кареты.

— Прошу на выход, дамы и господа! — громко призвал он.

Морская качка помогла всей троице твёрдым шагом выйти из кареты. Пипсквик, который пошёл первым, сразу же увидел, что на его «Принцессе» царит оживление — пони заметили его прибытие и выстраивались на палубе. Пипсквик уже хотел приказать своим спутникам проследовать на корабль, когда внезапно за его спиной раздался спокойный голос:

— Только не вынимайте свою кочергу.

Пипсквик скакнул вперёд и быстро развернулся. Из-за кареты к нему вышел Леон Д'Амбруаз, и склонил голову перед лейтенантом.

— Это ещё кто? — шепнула Зани.

— Что вам надо, Леон? — спросил Пипсквик. — До нашей дуэли ещё есть время!

Конь-единорог посмотрел на него тусклым взглядом.

— К сожалению для меня и счастью для вас, принцесса Луна напомнила мне, что я сейчас должен заниматься спасением моей сестры, которая находится в плену у негодяя-грифона Клюрзака. А вы должны выполнить какое-то чрезвычайно важное задание, поэтому сейчас мы не сможем скрестить с вами наши клинки, — он магией взял эфес шпаги и выдвинул оружие, после чего снова всунул его в ножны. — Видите мой корабль?

Он указал копытом на «Принцессу». Оглянувшийся Пипсквик уже хотел сказать в ответ очевидную глупость, но тут вдруг понял, что единорог показывал не на его бриг, а на крупный фрегат, стоявший чуть поодаль от берега. Две носовые пушки, тридцать шесть по бортам — и, судя по всему, ещё есть два орудия на корме, ведь Леон говорил о «сорокапушечном» «Скарборо». Хорошее судно… Его обладатель явно не трус, да и спасение Эквестринских пони это подтверждает. Значит, Луна решила снова помочь ему, Пипсквику, и опять без его согласия. Это уже не лезло ни в какие ворота, и в Пипсквике так не вовремя заговорило чувство собственного достоинства.

— Если мы встретимся в море, заходите в мою каюту, — продолжал тем временем единорог. — Выпьем сидра и поговорим о нашем маленьком инциденте. Всего хорошего.

— Постойте! — вдруг воскликнул Пипсквик. — А как же извинения?

Леон усмехнулся.

— Считайте, ваши извинения я принял.

Эти слова вывели Пипсквика из себя. Он зубами выхватил цутласс, вонзил его в землю и поставил копыто на зубоять.

— Ну уж нет, так дело не пойдёт, майор Д'Амбруаз! Вы оскорбляете меня перед моими же подчинёнными! Если у вас есть мотивы не драться на смерть, то я вызываю вас на дуэль до первой крови!

Леон смерил Пипсквика насмешливым взглядом и вдруг выхватил шпагу. Пипсквик напрягся, но жеребец внезапно провёл клинком по собственной левой передней ноге, и несколько капель крови упали на песок. Пипсквик удивлённо посмотрел на своего противника.

— Надеюсь, вы удовлетворены этим, — хмыкнул Леон. — Удачи вам в вашем деле, месье Пипсквик.

Он развернулся и захромал в сторону дальнего причала, где на воде покачивалась небольшая лодка. Пипсквик выдернул цутласс и сунул его обратно в ножны.

— Вот всё и решилось, — проговорила Зани. — Пойдёмте уже на борт, капитан, у нас с вами ещё есть свои дела.

— Чувствую, этот Леон затаит на тебя злобу, — добавил Скарроу. — Будь с ним поосторожнее, Пипсквик.

— Постараюсь, — буркнул жеребец. — Ладно, все по местам. Идите на корабль и ждите меня командой.

Он поправил треуголку, цутласс и пошёл следом за земнопони и зеброй к сходне. Что же, если Луна так хочет, чтобы он непременно вышел в море — пусть так и будет. Там он, по крайней мере, станет волен делать всё, что хочет — ремонтировать свой корабль, набирать команду и драться на дуэли. Эта мысль была столь приятной, что Пипсквик даже улыбнулся и, резво взбежав по трапу, ступил на палубу СВОЕГО корабля...