Тени (гет)

Тёплый вечер подарил Городу пропахшую рыбой духоту и стелющийся по земле туман неопределённого грязно-серого цвета. Погода, в любом ином месте располагающая к прогулке, позволяя, наконец, насладиться прохладой после тяжёлой духоты дня, здесь лишь подчёркивала неизменную мрачность. Казалось, это проклятое поселение навечно захватили тени, что тянут свои щупальца из каждой даже самой незаметной щели. Но на торговой площади Старого квартала как всегда было людно. Местные давно не замечают гнилую затхлость и хмарь, в которой они родились. В этой грязи нет места брезгливости и чистоплюйству — всё это осталось наверху, в тех домах, что жались к замку местного лорда. Да и сами люди здесь — отбросы, неудачники, которых жизнь прокатила по самому дну, дала вдоволь наесться дерьма и научила использовать его для своей выгоды.

Не самое лучшее место для прогулок.

Но вполне подходящее для отдыха после очередного дела. Ведь здесь не задают лишних вопросов.

Порт умел радовать и старожилов, и гостей. Между полусгнившими покосившимися городскими складами и хранилищами богатеев, напичканных стражей, ютились заведения, способные утолить любое желание. Действительно любое. Если по карману. Рядом с дешёвой забегаловкой, от которой буквально разило мочой и разбавленной брагой, гордо возвышалась яркая вывеска гостиницы куда выше качеством. Напротив борделя, у входа в который красовались размалёванные девицы, манерно растягивая слова, трепались о своём чисто выбритые мужчины в столь же откровенных платьях. Да, далеко не каждый приезжий предпочитает женщин, есть и те, у кого вкусы совсем иные.

Но шедшему мимо них человеку не было дела до всех этих изысков сомнительной свежести. Он сам был безликим, серым. Бедняк, зябко сунувший руки в карманы старой куртки, выделялся лишь повязкой, что пересекала лицо, скрывая глаз. Быть может, матрос, а может — грузчик. Или обычный попрошайка. В Старом квартале редко отличишь одного от другого…

Гаррет наблюдал.

Скупщик Бассо уверял, что клиента вор точно не пропустит. Долго клялся, что заказ интересный, а потому стоит пойти на риск и встретиться лично. По своему обыкновению болтал что-то ещё, но Гаррет привычно пропускал половину трёпа мимо ушей — пустая, лишняя информация. Главное — цель и место встречи описаны чётко. С остальным Тени всё равно разбираться самому. И он действительно согласился, вопреки верному чутью, упорно шептавшему: аукнется.

Аукнулось.

Одного взгляда на предполагаемого заказчика хватило, чтобы понять, вычислят её мгновенно. Уже наверняка вычислили — слишком сильно выделяется, особенно в этом грязном продрогшем городе. Она была неуместна вся: от пронзительных малахитовых глаз до слишком ладной одежды, вышедшей из-под руки какого-то из мастеров северного края. Здесь такого не носят, леди. Ведь лишнее внимание обычно означает смерть.

В лучшем случае.

Какой-то скользкий тип уже натянул на морду оскал, призванный изобразить участие, а в рукаве неуклюже до нелепости спрятал «перо». Хотя девчонка не заметит. Вырубят её быстро, без лишнего шума; развлекутся на свой лад, затем вышвырнут в сточную канаву то, что останется. В застоявшейся вони запах разлагающегося тела никто не учует.

Только у Гаррета на эту девушку пока есть собственные планы. Вор не упустит свой гонорар и уж тем более не станет подводить уже получившего свою долю подельника. Тень намеренно неуклюже поднялся с ящика и зашагал вперёд, окликнув северянку за мгновение до того, как заинтересовавшийся ею слизняк начал действовать:

— Так это вас я непременно обязан побаловать местными сладостями? — непривычно громко сорвался с губ очередной идиотский пароль, придуманный Бассо. — Старик просил вас встретить.

Хотя глупость таких наигранных фраз имеет своё преимущество: их значение понимают не все, но многие. И скользкий тип, скорчив недовольную мину, подался назад, исчезнув в переулке.

Хельга проводила очередного прохожего мрачным взглядом до тех пор, пока тот не опустился на какой-то ящик у старой лодки. Не он. Северянка откинула за спину прядь серебристых волос, которые в этой дыре казались нестерпимо белыми даже ей самой, и вновь обвела улицу взглядом. Кого она тут ждёт? К чему приведёт её этот акт безысходности, стоивший, между прочим, почти трети оставшихся сбережений? Похожий на гоблина старик-информатор с изъеденным какой-то болезнью лицом уверял, что нужный человек её встретит. Даже велел выучить отклик на какой-то пароль… Но Хельга торчит тут уже, кажется, вечность, вглядываясь в лицо каждого, кто проходит мимо, однако сказать зазубренные до автоматизма фразы ей до сих пор не пришлось. Единственной её компанией оставались лишь мрачные мысли и растущее всё больше и больше раздражение.

Но вот очередной попавший в поле зрения человек направился точно к ней, натянув на лицо немного неестественную улыбку. Внутри Хельги мгновенно всё напряглось, а необходимость вступила в знакомый бой с недоверием и банальной опаской. Как ни крути, тот, кто шёл к ней, скорее скалясь, чем улыбаясь, доверия не вызывал. Как, впрочем, и любой другой человек в этом Богом забытом месте. Как и сам Бассо, по наводке которого она пришла сюда. Однако, поборов в себе буквально кричавшие об опасности инстинкты, Хельга улыбнулась в ответ и шагнула было навстречу, как откуда-то слева раздался столь долгожданный вопрос. И прозвучал он так естественно-участливо, что северянка даже не вздрогнула — скорее удивилась. Замеченный ранее тип куда-то исчез. А на саму девушку теперь в ожидании смотрел единственный глаз давешнего прохожего. И голос этого человека… удивительно не соответствовал внешности.

— Э… — Хельга поначалу растерялась, но отклик прозвучал как-то автоматически, не зря зубрила: — Это он правильно велел! А то заблужусь ещё… Причём за ваш счёт!

Отвечая, северянка успела прийти в себя и на всякий случай положила руку на сумку, быстрым взглядом оценивая собеседника. Ну и морда. Недельная щетина, повязка, к которой страшно даже прикоснуться — не то что носить на лице! Только вони нет, но это она отметила как-то мимолётно, лишь чуть удивившись. Поверить в то, что перед Хельгой стоял «лучший вор, какого больше нигде не найти!» пока не представлялось возможным.

— Я знаю одно подходящее местечко, — тем временем ответил предполагаемый наёмник, выразительно усмехнувшись на движение северянки. — Пойдём, тебе непременно придётся по вкусу.

Хельга нахмурилась ещё больше, но руку не убрала — кто знает этого… вора. Девушка до сих пор не могла поверить, что решилась прибегнуть к помощи человека подобной профессии, и произносила это слово с опаской даже про себя. С другой стороны, украсть украденное — дело не зазорное, и оплатить его как должно совсем не жаль. Главное, чтобы этот человек был хотя бы на треть так хорош, как его расписывал рябой скупщик.

Таверна оказалась недалеко и действительно была лучшей в Городе. Однако их с вором здесь встретили весьма холодно, а официант держался подчёркнуто отчуждённо до тех пор, пока не заметил, как между пальцами мужчины демонстративно скользнула золотая монета. Хельга здорово подозревала, что денежка эта взялась отнюдь не из личного кошелька наёмника, и невольно крепче сжала пальцы на сумке. Чтобы мгновением позже уловить ещё один тихий вкрадчивый смешок, уже заставивший откровенно покраснеть. Пришло мерзкое ощущение, что этот гад видит каждое её движение. Даже больше — каждую её мысль, буквально насквозь. Потому Хельга зло мотнула головой, сбрасывая капюшон, и вызывающе откинула сумку за спину. Пусть подавится!

Новый смешок прозвучал уже откровенно издевательски.

Им достался удобный столик. Не в тени, но и не на свету, ближе к углу. А звуки негромкого разговора легко растворялись в общем гуле толпы — время было позднее, и зал оказался почти полон полупьяным сбродом.

— Итак, — вновь подал голос вор, и северянку передёрнуло от тихих чуть шипящих ноток резко изменившегося голоса. Но этот, новый, каким-то чудом полностью соответствовал собеседнику. Значит, был настоящим? — Какие же сладости вы предпочитаете, леди?

Хельга внутренне подтянулась, заново выстраивая в голове давно подготовленную речь, и начала говорить. Ведь интонации вопроса просто не позволяли трактовать его двояко.

— Довольно дорогие. Место — особняк Сэвиджей. Это семейство долго промышляло на Севере и разжилось кое-чем, что ему не принадлежит. И я хочу, чтобы вы лишили этих достойных людей счастья лицезреть в своей собственности фамильную драгоценность с моей родины. Надеюсь, вы в курсе, что за камень зелёный янтарь?

Гаррет чуть нахмурился, пропуская попытку зацепить мимо ушей. Само собой, Мастер-вор был прекрасно осведомлён обо всех особенностях редких драгоценностей. Названная не была исключением. Но девчонка играет с Судьбой, раз рискует острить в разговоре с таким человеком, как он. Или действительно настолько недалёкая? Впрочем, свою сообразительность она уже успела продемонстрировать и на улице, пока ждала, и в пути к таверне, цепляясь за свою сумку, стараясь не терять рук Гаррета из виду. Помогло бы ей всё это? Едва ли. Но вор не ворует у заказчика. До тех пор, пока тот — заказчик.

Кроме того, Гаррет терпеть не мог всякого рода «воду» и ужимки, потому предпочёл перейти сразу к сути, игнорируя всё остальное:

— Место вы знаете, прекрасно. Что ещё? Точное описание вещицы, карта особняка, быть может, место хранения той штучки, что вы так жаждите… Чем больше вы дадите мне информации и меньше потратите моего времени, тем дешевле вам обойдётся работа, леди.

Девушка чуть повела плечами и отпила из принесённого ей стакана с каким-то горячим напитком. Вкрадчивые интонации вора и манера говорить явно не пришлись ей по душе. Нервничает. Слишком нервничает. А взгляд бегает по лицу и одежде, будто пытаясь найти в облике Тени «подводные камни». Гаррет тихо усмехнулся, заставив собеседницу вздрогнуть. Однако северянка есть северянка, и она всё ещё прекрасно держала себя в руках. Даже голос не дрожал — следует отдать должное.

На стол лёг сложенный вчетверо листок. Рисунок. Пусть карандашный, но выполненный с профессиональной точностью. Автор либо рисовал с натуры, либо в точности знал украшение — вплоть до особенностей: мутноватый зелёный янтарь уникальным образом преломлял лучи, отзываясь бледным мертвенным сиянием. И художнику удалось передать это простым карандашом. Великолепно.

— Западное крыло особняка, башенка, — тем временем говорила заказчица. — Карты, увы, нет, однако, думаю, Сэвидж хранит её в малой сокровищнице, в северной башенке на верхнем этаже. Мне удалось подслушать. Вероятно, украшение будет в маленькой красной шкатулке, окованной по углам тёмным серебром. Но последнее совсем не точно. Просто оно было украдено прямо в ней. На этом всё. Плата — с исполнением заказа.

Карта была у самого Гаррета, но северянке об этом знать вовсе незачем. Пусть платит. Такие совпадения не повод сбросить цену. Тем более, верное чутьё подсказывало, что девушка чего-то не договаривает. Что-то скрыла, возможно, мелкое, но, безусловно, важное. Неудивительно — Тень не врач и не проповедник, дабы доверять ему всецело. Это вечная игра между заказчиком и исполнителем; баланс, который умный человек постарается склонить в свою сторону.

— Кстати об оплате, — вор взял листок и внимательнее вгляделся в рисунок, примечая каждую чёрточку, каждую переданную царапинку. — Штучка выполнена весьма искусно, камушек редок… Ростовщик даст за игрушку много. Но вам она нужна. Значит, вы дадите больше. В два раза больше, если вспомнить некоторые… хм… законы.

Вор, говорящий о законе — это странно. Но ночной город живёт по своим правилам и своим порядкам. Исполнитель всегда сам назначает цену, и, тем не менее, за годы работы профессионалов появились некие традиции, нарушать которые не рекомендовалось никому. За этим строго следили гильдии.

— Карты у вас нет, за это ещё полцены… Остальную информацию вы дали более чем подробно, так что больше повышать нет причин. Итак?

Хельга заворожено проследила за тем, как вновь сложенный листок бумаги буквально растворился в руке вора. Конечно, этому миру не чужда магия, но сейчас она была не при чём. Пожалуй, только в разговоре северянка осознала, что рябой Бассо её не обманул. Перед ней Мастер. Тень из тех, что уважают другие тени. Некто, кто принадлежит иному миру. Но почувствовать это в нелепом сгорбленном человеке с грязной повязкой девушка смогла лишь тогда, когда он начал говорить с ней серьёзно. За без малого год погони за Сэвиджем, Хельга прошла огромный путь, безусловно став и умнее, и опытнее. Не по возрасту старше. Но всего этого ей не хватило, чтобы ощутить в собеседнике нечто особенное.

Деловой подход девушка одобрила. Сразу к сути, лаконично и подробно. За короткий разговор вор явно получил всю информацию, какую хотел. И не ломил цену, что вызывало уважение и некоторую уверенность. Но всё же сумма была приличной, хоть и в пределах ожидаемого.

— Вы получите эти деньги, — уверенно кивнула Хельга, тщательно отгоняя прочь мысли о том, что сама она при этом останется почти без всего. — Где состоится следующая встреча?

Вор опять насмешливо фыркнул, и его губы растянулись в неприятной улыбке, который раз запуская по спине марш мурашек:

— Треть суммы — аванс, леди. Без него мы не договоримся.

Малахитовые глаза чуть сузились, но требование было справедливо. А она совсем не подумала об этой стороне вопроса, больше занятая заучиванием отклика! Хорошо хоть догадалась прихватить с собой часть денег. Хватит ли их? Должно… но впритык. Только деваться Хельге некуда. На названную сумму содержимое её кошелька должно потянуть. И вскоре он уверенно лёг в руку вора.

— Хватка у вас крепкая, — жёстко проговорила девушка, глядя в единственный глаз наёмника. — Надеюсь, вы оправдаете все те слухи, что о вас ходят.

И снова пришло чувство, что этот человек над ней смеётся. Хельга старалась вести себя как можно увереннее, всеми силами показывала, что такая сделка для неё не впервой, что она способна постоять за себя и знает, что делает. Она ведь северянка, чёрт возьми! А проклятый вор раздражающе смеялся, будто совсем не воспринимал её всерьёз. Обидно. Но поддаваться нельзя. Попадётся на провокацию — сыграет под его дудку и потом не отмоется, если вообще выживет. Нет уж. Она будет жёстко стоять на своём и не поведётся ни на одну из его ухмылок. И как назло глубоко в душе дало о себе знать невыносимое чувство усталости. Она хотела домой. Просто — домой. Чтобы эта проклятая погоня закончилась, а испокон веков хранимая их родом реликвия наконец вернулась на предназначенное ей место. Этот вор был её последней надеждой в погоне, что начинала казаться бесконечной. Но выдать этого ни за что нельзя.

— От вас осталось место встречи и сроки. И мы мирно разойдёмся. Вы — спать. Я — работать.

— Небольшая гостиница неподалёку отсюда. Под ней корчма «Хромой олень», буду ждать вас завтра в районе обеда — справитесь?

— Моя профессия, леди, не терпит дневного света. Я предпочитаю вечер, — поправил её вор. — Место устраивает. До новых встреч.

Мужчина встал из-за стола, оставив несколько тускло блеснувших серебряных монет в оплату заказа, и направился к выходу. Хельга резко обернулась, вспомнив, что даже не спросила имени, но вора в таверне уже и след простыл. А значит, не следует задерживаться и ей. В конце-то концов, люди Сэвиджа прекрасно знают, что северяне придут вернуть то, что принадлежит только им.

* * *

— Северянка.

Толстый бугай-вышибала сплюнул на и без того грязное крыльцо, кивая на прошедшую мимо девушку якобы дремавшему рядом дружку.

— Да, без сомнения.

— А что за мужик с ней говорил?

— Да мало ли… Доложи лорду Сэвиджу. А я послежу за ней. Не будет лишним.

Один из говоривших кивнул и условно свистнул, подзывая к себе курьера. Сам он пост покинуть не мог без дозволения хозяина таверны. А его собеседник, тощий и хрупкий на вид, исчез в тени соседнего здания, следуя за удаляющейся девчонкой. Благо северянку на этих прогнивших улицах при всём желании не упустишь: скрываться она даже не пыталась — лёгкая добыча.

* * *

Гаррет беззвучно скользил по крышам домов, будто не замечая местами потрескавшуюся или расползшуюся черепицу. Тряпка, скрывавшая искусственный глаз, осталась в убежище, как и остальные лохмотья, превращавшие его в сторожа-пьянь с местного склада. Откладывать дело в долгий ящик вор не собирался, тем более о Сэвидже в последнее время ходили скверные слухи.

Северяне. Южане. Город наводнили чужаки, и на глаза они попадались всё чаще. То, что его заказчиком стала именно эта девушка с характерным цветом волос и ещё более характерной одеждой, по глупости или наивности даже не пытавшаяся прятаться, вызывало пока лишь смутную тревогу. Только логика упрямо твердила обратное. Он Тень. Призрак этого города. Нечто безликое, бесшумное, неуловимое. Его работа — принести заказанную игрушку на место встречи, получить гонорар и исчезнуть. Никакой связи с этой девчонкой нет, и опасаться нечего. Но чутьё говорило, что Гаррет уже вляпался по самую глотку, и так просто не выберется.

Громада особняка Сэвиджа упиралась в свинцовое небо знакомой горой с угольками-окнами. Неухоженные стены давно увил какой-то завезённый сюда плющ, в кроваво-алых цветках которого жена лорда находила одной ей понятное очарование. Гаррету же всегда казалось, что дом истекает кровью. Жаль, что это милое растение не дотягивалось даже до самых нижних окон. Иначе дело оказалось бы до смешного лёгким.

Мастер-вор замер под мостом, соединяющим особняк с Городом, и в последний раз проверил снаряжение. Отсюда путь будет уже не так прост. Но куда привычнее.

Зазубренная стрела хищно клюнула одну из деревянных балок конюшни, вгрызаясь в неё достаточно крепко, чтобы верёвка-хвост выдержала вес Тени. Ноги коснулись деревянной крыши нежно, так что та ответила лишь тихим шёпотом-скрипом, не смея выдавать незваного гостя. И первая цель — небольшое окно одной из кухонь, достигнута удивительно легко и гладко.

Гаррет мягко спрыгнул на каменный пол, быстро огляделся и исчез за приоткрытой дверью, позволяя какому-то мальчишке в опрятной форме небрежно сгрузить с подноса стопку грязных тарелок. В особняке сейчас пир — и кухня слишком оживлённое место. Но и охраны тут меньше всего. Разве что забредёт какой лентяй в надежде перехватить что-нибудь со стола аристократов. Неверный свет пары факелов создал достаточно теней, чтобы вор мог проскользнуть незамеченным. И, как и ожидалось, путь на практически пустые сейчас верхние этажи не занял много времени.

Только шкатулка, которую так подробно расписала горе-заказчица, оказалась пуста.

— Дочурка лорда любит редкие украшения, не так ли? — неслышно пробормотал под нос Гаррет, мягко закрывая деревянный ларчик, и вновь растворился во тьме.

Дело резко усложнилось.

Практически беспрепятственно забрать столь милую сердцу северянки побрякушку, пока нынешние хозяева наслаждаются шумным балом в свою честь, — одно. Но стянуть её же с шеи взбалмошной дочери или, что ещё хуже, стервозной жены Сэвиджа — совсем другое.

Впрочем, вместо отчаяния или страха, в душу Мастера Вора закрался азарт. Наконец-то эта лёгкая прогулка под притаившейся за облаками луной превратилась в настоящее дело, способное принести своё удовольствие. Гаррет прикрыл глаза и глубже вдохнул застоявшийся воздух. Когда он открыл их вновь, необыкновенно чётко обозначились покрытые паутиной балки под потолком, плохо прикрытая вентиляция… Лорд не баловал прислугу гонорарами, славился мерзким отношением даже для аристократа, и на него редко работали старательно, создавая лишь видимость тщательно выполненного распоряжения.

Мгновением спустя в малой сокровищнице Сэвиджа остался лишь густой мрак и беззвучно танцующее в нём облако пыли.

В этот день Хельга позволила себе поспать подольше. Такой возможности у нее не было уже очень давно. Гонка за Сэвиджем вымотала северянку, и теперь, когда все зависело от одного единственного человека — не от нее — девушка в каждой клеточке тела, каждом уголке души и даже в каждой мысли чувствовала всепоглощающую усталость. Неожиданно плечи Мастера Вора, заставившего в давешнем разговоре считать себя именно таковым, оказались прекрасной и столь необходимой опорой для избранной кланом одиночки. Но эта сокровенная деталь также была из тех, о которых наемнику знать не следовало.

Скоро все это закончится.

Северянка наконец заставила себя встать с кровати, припомнив целый список запланированных на день дел, и одернула плотные шторы, позволив серому свету заполнить комнату. Этот город ей не нравился. Будто прогнивший насквозь, он дарил утро, которое слишком тяжело назвать добрым. Небо было затянуто даже не тучами — какой-то свинцовой жижей, и самое страшное — Хельга не могла представить в этом месте иной пейзаж. Но солнечный свет, пусть такой тусклый и мертвый, все же делал Город лучше. Ведь ночная грязь его боялась, исчезая с улиц. А обычная… к обычной ей не привыкать.

Первым пунктом в плане Хельги значился поход в местный банк. Сумма, запрошенная вором, была подстать заказу, и держать ее на руках казалось в этом месте самоубийством. Потому девушка пришла к самому очевидному решению, и, спустя пару часов, потребовавшихся для всех формальностей, у нее за пазухой был надежно спрятан вексель. Вскоре он перекочует в руки наемника в обмен на реликвию, и бесконечным поискам придет конец.

Остаток дня прошел удивительно буднично. Избавленная от необходимости бороться за каждую кроху информации, северянка с удовольствием предавалась бытовым заботам. Купила все необходимое в дорогу, обеспечив себя едой на трехдневный переход до следующего поселения; на остаток денег присмотрела новые сапоги взамен изношенных до дыр старых, заодно неожиданно нашелся и подходящий подарок дяде — ведь без помощи этого человека Хельга не прошла бы и половины пути. И пусть в голове то и дело всплывали тревожные мысли, девушка упрямо отмахивалась от них, напоминая себе, что от нее уже ничего не зависит, а провалился наемник или нет — раньше вечера известно не станет, сколько нервов не сожги.

Таким образом, этот день, вопреки всему, действительно стал для северянки прекрасной возможностью отдохнуть.

Но к вечеру градус напряжения ощутимо возрос. Настолько, что, прежде чем спуститься в корчму, Хельга была вынуждена потратить некоторое время, чтобы успокоить себя и прогнать дрожь из голоса.

«Хромой олень» встретил знакомой духотой. Северянке уже приходилось здесь обедать, потому она прекрасно знала, чего ждать. И по этой же причине назначила встречу именно в этом заведении. Однако сегодня было непривычно людно. Хельга рассудила, что виной тому время, и, стараясь выглядеть как можно более уверенной, направилась к центру небольшого зала. Неверный свет одной единственной люстры не достигал углов, кутая их в бархатные тяжелые тени, и девушка рассудила, что наемник непременно выберет один из таких. Вопрос — какой? Внимательный и цепкий взгляд малахитовых глаз пробегал от столика к столику, ища знакомый облик, но бесполезно. Душу северянки захлестнуло раздражение, лишь силой ее воли остановившееся на границе с паникой. Ведь уже стемнело, верно? Он обязан быть тут — был уговор! Хельга еще раз огляделась и вдруг заметила, как люди один за другим встают и спешно покидают зал, оставляя на столах далеко не пустые тарелки. Разговоры смолкли. Тело пробил знакомый озноб плохого предчувствия, и все, что оставалось — ругать себя последними словами за глупость и безалаберность, за неосторожность, позволенную себе днем. Нужно было сидеть в своей комнате ниже травы, тише воды, а она…

Северянка обернулась к входу, уже прекрасно зная, что он перекрыт. Ее выследили. В одном из бугаев она запоздало узнала человека Сэвиджа, и оставалось только удивляться, как не заметила его раньше. Слишком занята была мыслями о воре.

— Вот ты и попалась в наши сети, северная птичка! — приветствовал ее самый матерый на вид мужик с грязно-серой гривой спутанных волос. — Этой ночью с шейки нашей госпожи кое-что пропало во время бала. Не будешь так добра вернуть? Тогда мы тебя, может, и убивать не станем — только поимеем. Тебе понравится! Наши все умелые!

Он мерзко расхохотался, Хельга же молча оскалилась, сжимая руку на висящем на шее амулете. Похоже, ей стоило порадоваться задержке наемника. Задание он выполнил явно успешно, и теперь реликвия хотя бы не попадет в руки этим уродам. А уж она сама не даст взять себя так просто. Пальцы сильнее стиснули гладкий камень — подарок учителя и «последнее средство», последний шанс вырваться отсюда. Но последствия его активации…

Больше северянка ничего не успела — на нее обрушилась тьма.

* * *

Гаррет появился на месте встречи, едва сгустились сумерки. Долго ему ждать не пришлось, хотя первым, кто явился в зал «Хромого», была отнюдь не легкомысленная заказчица. Из занятого угла Мастер Вор прекрасно видел, как люди Сэвиджа строят совершенно безграмотную засаду. Пусть северянка не местная и такие тонкости, как несвойственная популярность обычно почти пустой корчмы, для нее незаметны, но люди лорда наверняка знакомы. Значит, сделка сорвется. Если девушка не окончательно глупа…

Додумать Гаррет не успел: дверь зала открылась, и в нее вошла северянка. Несколько мгновений девушке потребовалось, чтобы осмотреться, затем она с явно напускной уверенностью прошла в центр зала.

Прекрасно.

Все построенные Гарретом иллюзии насчет ее осторожности и поведения разбились в одночасье. Придется смириться, что рекомендованная Бассо заказчица не то слишком наивна, не то по-простому обделена интеллектом. А значит — взять все в свои руки и обеспечить условия сделки, не рассчитывая более на северянку. Тем временем юная леди, позволив взять себя в плотное кольцо, наконец изволила заметить «хвост».

Вовремя. Ничего не скажешь.

Но вору было вовсе не до милых бесед с подручными Сэвиджа. Девчонка не заплатила — это единственное, что важно. И до тех пор, пока обговоренная сумма не заняла место заказанной безделушки в одном из карманов, придется позаботиться не только о своей шкуре, но и о жизни северянки.

Эта корчма идеально подходила для подобных сделок. Нечистый на руку хозяин умел договариваться, вовремя закрывать глаза и брать со всего этого свою выгоду. Небольшое помещение перетерпело уже множество драк и облав, но неизменно восстанавливалось. И условий для такой возможности хватало: откровенно бедный интерьер, тяжелые дубовые столы, ножки которых прибиты к полу; барная стойка, способная в нужный момент стать прекрасным щитом. А самое главное — черный ход, о котором знали лишь некоторые посвященные.

Но местный хозяин дружил с Бассо.

А Бассо — с Гарретом.

И перед Мастером Вором стояла лишь одна реальная задача: украсть и исчезнуть. Привычная, как само дыхание. Только цель в этот раз погабаритнее — девчонку под плащ не спрячешь — зато и охрана никакая.

Тень в одном из углов скудно освещенного зала ожила. Над головами, никем не замеченный, блеснул короткий голубой росчерк, вдохом спустя разбившийся мириадами ледяных брызг. Свечи в единственной люстре обиженно чихнули и погасли.

Зал погрузился в темноту, с непривычки казавшуюся абсолютной.

В замершей на мгновение тишине тихим всхлипом прозвучал звук удара. Гаррет оттолкнул от себя оглушенного и скользнул к девушке, инстинктивно уворачиваясь от двух случайных атак: люди Сэвиджа бесполезно пытались не дать девчонке скрыться.

— Сбежит, стерва!

— Да дайте уже свет!

— Все к выходу! Не дайте им уйти!

Идиоты.

Вор бесшумно оказался за спиной растерявшейся северянки и плотно закрыл ей рот рукой, едва слышно прошипев на ухо:

— Нам стоит завершить сделку в другом месте, леди.

Оставалось надеяться, что девушка сможет его узнать и ей хватит ума подчиниться без лишнего сопротивления.

Осознав, что все еще в сознании, а вокруг явно что-то происходит, Хельга приготовилась дорого продать свою жизнь, ведь бежать больше некуда. Северяне никогда не позволят себе умереть задаром. Тем более так гнусно! И едва почувствовав на лице чью-то руку, девушка, забыв про артефакт, инстинктивно двинула локтем наугад. Лишь потом в уши прокрался шёпот вора — его она сразу узнала. Впрочем, Хельга отнюдь не была истеричной дурочкой и послушно последовала за столь неожиданным спасителем. Ее вели аккуратно и плавно, но быстро. Еще до того, как в зале корчмы вспыхнул первый огонек свечи, они с вором оказались в какой-то странной подсобке, полуприкрытая дверь которой выводила в едва освещенный коридор. Да и сама каморка оказалась скудно освещена едва тлеющим огарком, которого с трудом хватало, чтобы разглядеть какое-то перевернутое ведро, погрызенную крысами вязанку чего-то неопределенного и покосившийся столик.

Однако вор не отпускал. Его хватка стала еще плотнее, так что заломило зубы. Запах кожаной перчатки, отдающий сталью, неприятно бросался в нос. Да и сама перчатка вряд ли была такой уж чистой… Но все эти мысли пролетели как-то сами собой, пока они ждали окончания шумихи. Сердце девушки так и подпрыгивало в грудной клетке, а по телу невольно пробегали мурашки, заставляя неосознанно жаться к наемнику всем телом. Настолько резкая и неожиданная смена обстановки и атмосферы на раз не принимается… Но способность здраво мыслить Хельга все же смогла вернуть себе относительно скоро.

Наконец-то тяжелый капкан рук ослаб, и северянка почувствовала свободу, вынужденная отступить на пару шагов от вора из-за несильного толчка. Очевидно, терпеть ее близость дольше, чем необходимо, этот человек не собирался. Впрочем, устраивало это обоих.

— Обмен, — прошелестел голос вора, а в его пальцах что-то блеснуло, отзываясь на неясный свет.

Украшение — то самое! Та самая драгоценность, ради которой она прошла весь этот путь! Хельга спохватилась и начала торопливо рыться по карманам, надеясь, что не потеряла вексель во всей этой суматохе. Наконец, чуть помятая бумажка показалась на свет, и северянка, попытавшись улыбнуться, протянула ее вору. Но едва пальцы девушки в свою очередь коснулись ажурной оправы камня, как та ускользнула, будто исчезая в широкой мужской руке.

— Это что?

Холод, так естественно слившийся со ставшими уже немного привычными вкрадчивыми нотками, заставил испугаться еще больше. Да и сам вор сейчас был другим. Темным. Увидь она его именно таким в первый раз, сомнений в мастерстве даже не возникло бы. Только вот последний островок уверенности сейчас осыпался крошками под ногами. Наемник смотрел на нее жестоким презрительным взглядом, и Хельга не понимала причин.

— Вексель, — тихо сказала она, из последних сил держа себя в руках и стараясь действовать как можно увереннее, вскрыла восковую печать, затем развернула бумагу перед вором. — Вот. Не подделка.

Слова Хельги без сомнений подтверждала чуть фосфоресцирующая в темноте усиленная магией метка банка. Вор опустил с лица черную плотную маску, и северянка прочитала на лице даже не злость или тот же холод, но издевку, царапнувшую неожиданно глубоко и обидно.

— Вексель, — повторил мужчина. — Не подделка.

— Д-да… — голос все же дрогнул, а взгляд северянки помимо воли остановился на светящемся неестественно голубым светом глазе Тени, больше не скрытом грязной повязкой. Искусственный? В темноте он неизбежно тянул внимание на себя. Но сияющая точка появилась и вдруг снова исчезла.

— Значит я, профессиональный вор, должен явиться в банк и предоставить эту бумагу, чтобы получить в обмен на нее деньги, — рука Хельги сама собой опустилась, а наемник добил: — «Податель сего…», — зачитал он по памяти первую строку векселя, — странно, что не Гаррет Вор, хотя мое имя и так украшает все городские стены. Не ошибутся.

Северянка окончательно смутилась, непроизвольно всхлипнув на последних словах. Гаррет, значит… Сколько же глупостей она совершила за один этот проклятый день! Не удивительно, что наемник смотрит на нее, как на последнее ничтожество. Наверное, хуже заказчика у него еще не было.

— Я исправлю. Заберу завтра и передам наличными.

— Неужели? Люди Сэвиджа нашли вас, леди, если вы еще не заметили. И твердо уверены, что эта вещица также при вас. Стоит вам хоть открыто, хоть тайно объявиться — вам конец. Все еще хотите убедить меня, что способны достать реальные деньги?

Девушка понурилась еще больше и промолчала. При том раскладе, что обрисовал вор — перспектив никаких. Только бесславно где-то сдохнуть, так и не выполнив обещания… Нет, такое северянку категорически не устраивало! Но как-то стало ясно, что Хельга на пределе. Речь шла отнюдь не о физическом — тело-то было готово к любым и всяческим трудностям, а вот душа… Эттот год вне дома, постоянно выживать среди заведомо недружелюбной и корыстной толпы, попутно по крохам, крупицам выискивая, выпытывая, покупая информацию, следуя своей цели, не теряя себя, искать и найти… Чтобы понять, что не сможет удержать сокровище. Вот так — достигнув искомого, влететь в тупик на кажущемся столь лёгким пути обратно.

Обидно.

— Что вы можете предложить тогда? — вновь подняла она глаза на мужчину, из последних сил удерживая остатки контроля и не позволяя себе сорваться в слезы. Только не сейчас. Только не при чужаке. Для любого северянина выказывать подобную слабость — позор.

— Я?

Вор явно хотел добавить что-то еще, ядовитое и далекое от приятного, но внезапно насторожился и исчез. Слился с тенью. Хельга едва могла его различить, хотя стояла почти вплотную. Но вопрос застрял у девушки в горле, когда она услышала голоса за неплотно прикрытой дверью подсобки. Все что оставалось — последовать примеру наемника и вжаться в стену, досадуя, что огарок свечи погасить уже нельзя: наверняка заметят.

Слишком долго.

Он позволил себе задержаться слишком долго. Кто бы мог подумать, что девчонке придет в голову расплатиться векселем. Да и он сам хорош. Тот факт, что за все годы его жизни такого не бывало, не оправдание. А тем временем вынужденная задержка может дорого стоить.

Гаррет прильнул к стене так, чтобы сквозь щель неплотно прикрытой двери видеть хоть что-то, происходящее в коридоре. Впрочем, смотреть ему как раз было не обязательно — шаги одного из двух приближающихся к ним людей он бы узнал даже сквозь крепкий сон.

Седрик.

Лидер гильдии воров.

Что он здесь делает, да еще и в компании, догадаться не так сложно. Только вот верить в простейшие выводы не хотелось вовсе. Тем временем оба уже оказались достаточно близко, чтобы различить каждое слово:

— …если он не из гильдии, тогда кто?! У какого одиночки хватит сноровки на такое дело? — голос говорившего был отдаленно знаком, но Гаррет не мог вспомнить его хозяина. Обстоятельства заставляли подозревать кого-то из людей Сэвиджа, но так ли это важно сейчас? Сам разговор был Тени слишком сильно не по нутру. — Сколько тебе заплатить за имя вора, Седрик?!

Кто бы мог подумать, что сама верхушка гильдии окажется кем-то куплена. Мастер Вор, хоть никогда и не стремился пополнить их ряды, всегда считал, что человек, управляющий столь впечатляющим числом способных на многое подонков, обязан быть сильным и независимым. Но теперь обстоятельства складывались для Тени на редкость паршиво. Рука сама собой скользнула к закрепленному на поясе небольшому — с ладонь — складному арбалету. «Оса» била всего на несколько метров, но в подобных обстоятельствах была незаменимой.

Мир теней не прощает предателей.

Но убийство выдаст их обоих. Для вора это не опасно — он просто исчезнет. А вот девчонку скорее всего схватят… Пусть без медальона, зато с его деньгами. Можно, конечно, избавиться и от второго — но лишний повод для ссоры с Сэвиджем давать не стоит. Слухи о том, что лорд спелся с южанами, уже подтвердились. А жестокий народ песчаного края, славящийся своими охотниками, был Гаррету не по зубам как личный враг. Наберется достаточно причин, и Тень заставят покинуть родной город, иначе — смерть. Этого хотелось бы избежать.

— Чем вы так удивлены? — тем временем звучал второй голос, вкрадчивый и негромкий, как у самого Гаррета, но имеющий необъяснимые змеиные интонации. — Далеко не все воры принадлежат Гильдии. Да, по большей части они просто бездари, но и мастера среди них найдутся. Могу назвать минимум троих, способных на такое.

— Сколько раз я должен повторить?! Лорду нужно имя! Одно. Имя. Гоняться за тремя это уж как-то слишком, не находишь?

Раздался характерный звяк мешочка с золотом. Да… Седрик был продан с потрохами.

— Вы умеете убеждать, — ничто в голосе не скрывало сытого удовлетворения. — Хорошо. Как я сказал, на то, чтобы ограбить особняк вашего лорда, навыков хватит как минимум у троих одиночек. Но на то, чтобы спереть девчонку посреди полного трактира наглости хватит лишь у одного…

Гаррет молча поднял взведенный арбалет, тетива натянулась, подчиняясь плавному давлению на курок. Мгновение, которое судьба девушки висела на волоске.

Выдать?

Или нет?

Тетива натянулась и опала.

Ни щелчок, ни едва слышный свист спущенного болта так и не разбили темной давящей тишины каморки.

Вор никогда не упустит свой гонорар. Вор никогда не предаст заказчика, пока он заказчик.

«Аукнется» — знакомо прозвучало в голове. О, чутье Тени еще никогда не ошибалось в подобных предсказаниях, но назад пути уже нет. Лишь еще большей кровью. Свою кровь Мастер Вор на эти весы лить не согласен.

— … вам нужен Гаррет Тень, — договорил предатель.

— Особые приметы? Быть может, ты и логово его знаешь?

Снова звяканье драгоценного металла. Снова сытый до омерзения смешок.

— Логова не знает никто, да и вряд ли оно у него одно. Приметы? Хм… Тень есть Тень. Хотя кое-что его отличает: у Гаррета нет одного глаза, правого. Этот глаз искусственный, если быть точнее. Все остальные ответы вы с легкостью найдете на плакатах от нашей доблестной стражи.

— Что ж. Полагаю, что этот разговор закончен. Если позволишь, я провожу тебя к другому выходу. В зале таверны еще шумно.

Седрик чуть качнул головой и направился на выход сам, но обернулся, и прежде, чем исчезнуть в сумраке коридора, произнес:

— Вот вам бесплатный совет, сэр Ричард: ловить Гаррета — бесполезное занятие. Но девчонка ему не нужна. Он получит гонорар и потеряет к ней интерес. Схватить ее вам будет явно проще, чем ловить тень во тьме.

Хельга стояла, спиной вжимаясь в стену, и невольно прислушивалась к разговору. Их убежище казалось северянке как никогда хрупким и ненадежным. Откроют дверь — и все. Конец. Ведь из проклятой каморки не сбежать, даже не развернуться толком.

О том, что речь идет о нанятом ею воре, девушка поняла с некоторой задержкой, и чужие слова сразу приобрели иные краски. Так значит, он не из гильдии? О, это сказало Хельге гораздо больше, чем могло сказать до того, как она покинула Север. Сейчас, пройдя столько миль и выйдя живой из множества переделок, девушка знала: гильдии — закон там, где на истинный закон плюют. Пользуясь правом силы, они устанавливают свои порядки и договоренности. И даже там, где, казалось бы, должна царить анархия, существуют нормы, вызов которым почти никто не решится бросить. Потому что у Теней нет суда. Только приговор.

И, выходит, Гаррет — один из таких безумцев-смельчаков? Человек, не просто поставивший себя вровень с гильдией, отказавшись от покровительства, так еще и признанный самой верхушкой. «Мастер-вор» в голове теперь прозвучало совсем иначе. И Хельга, как любой выходец Северного края, готова была признать его; уважать того, кто, кажется, достиг вершин своего ремесла.

Вот только поднятый арбалет заставил вернуться с небес на землю. Убивать людей Хельге еще не приходилось. Сражаться за свою жизнь, ранить — да. Но не убивать. Не в спину. Рука невольно дернулась вперед, остановить, но северянка осеклась и снова замерла в тени — разве имеет она право мешать? И в то же время девушке стало страшно: Гаррету придется убить обоих, однако есть ли гарантия, что чуть дальше по коридору никого нет? Справятся ли они вдвоем с превосходящим противником? Насколько искусен Тень в бою? Сама Хельга, конечно, прикроет по мере сил, но…

«…получит гонорар — и потеряет к девушке интерес».

Она снова оказалась слишком беззаботно-наивной.

Действительно, зачем она тому, кого интересуют лишь деньги? Гаррет — наемник. Не телохранитель, не защитник и не друг. Но без него северянке можно смело бросаться на нож. А с ним… с ним девушка не могла даже представить, чего ей ждать, но эта неизвестность была лучше множества иных вариантов — ведь арбалетный болт так и не сорвался в свой смертоносный полет.

Голоса и шаги за дверью смолкли. Свеча раздраженно чихнула снопом искр и погасла. Стало тихо.

— На вашем месте, леди, я бы залег на дно на пару недель, — будто громом в повисшей тишине раздался шелест слов вора, заставив вздрогнуть. — Отсюда я вас выведу. Обмен состоится в более подходящем месте, после чего я с удовольствием избавлю вас от своего общества.

Девушка подняла глаза на Гаррета и кивнула, отчего-то уверенная, что вор видит каждый ее жест даже сейчас. Вывести-то он выведет, но что потом? Однако на раздумья времени не осталось. Наемник явно не желал больше задерживаться в этом месте — Хельга вновь ощутила на своем предплечье крепкую хватку и повиновалась, следуя за уверенно ведущей вперед тенью. Несколько раз пришлось замирать, вслушиваясь в неясный шум где-то за поворотом, потом, стараясь двигаться, как в лесу — бесшумно и плавно — нырять от одного угла к другому, пока, наконец, за очередной дверью их не встретил приглушенный серостью свет луны и напитанный вечерней прохладой воздух. За этим входом никто не следил: во всяком случае, девушка никого не заметила. Еще пара поворотов, чихнувший и погасший факел — злополучная харчевня уже позади, как и постоялый двор с вещами северянки. Хоть последние деньги и документы догадалась прихватить с собой… первое разумное решение за последние сутки.

— Обмен, — Вор остановился как-то резко, и Хельга чуть не врезалась в скрытую темной тканью спину. Тупо уставилась на замерший прямо перед ее носом медальон, реликвию ее рода, история которой для северянки тайна.

— Вы же сказали, что вексель не подойдет…

— Не возьму его — не получу ничего, — жестко отрезал Гаррет, неуловимым движением забирая несчастную бумажку из рук девушки еще до того, как та окончательно появилась из-за пазухи. Хельга на автомате поймала небрежно отпущенное украшение.

— Спасибо… — запоздалая благодарность наконец слетела с губ, а сама девушка, будто опомнившись, вскинула глаза на вора, вцепившись ему в руку и не позволив раствориться в тени. — Стойте! Мне же некуда идти, меня никто не спрячет в городе — ни одного знакомого!

— Это не моя проблема, леди.

Хельга почувствовала, как ее вновь охватывает безнадёжность. И бессильная обида — так близко от цели нельзя сдаваться! Но факты есть факты. И вору она действительно не нужна — лишь обуза. Чудо, что он вообще согласился вывести из «Хромого».

Но всё-таки!

Придется ради обещания переступить и через гордость, и через себя. Но вопреки всему, ее голос даже обрел какую-то силу. И пусть пальцы давно не сжимали больше руки наемника, Хельга все равно заговорила, обращаясь к сгустившейся перед ней темноте:

— Помогите, прошу. Я могу отплатить не только деньгами. Я маг. Вы ведь пользуетесь магией?

Маг.

Гаррет остановился и сделал шаг назад, вновь появившись перед недавней заказчицей. Последняя фраза повернула мысли Тени в совершенно иное русло. Магические игрушки крайне полезны в его работе. Да что уж говорить — все снаряжение вора буквально пропитано магией, начиная от искусственного глаза и заканчивая банальными стрелами с огненными и водными наконечниками. И вот последние весьма быстро таяли, вопреки тому, что Гаррет всегда старался использовать их в меру.

Но услуги магов дороги. Услуги подпольных магов вдвойне дороже, а услуги торговцев — втройне. Соответственно, львиная доля гонораров Гаррета уходила именно на снаряжение, что отнюдь не всегда устраивало вора. Легкие деньги должны легко уходить, это верно, но применение им можно найти куда лучшее.

— Другой разговор, леди, — с усмешкой произнес Тень, глядя в глаза собеседнице. Девушка, кажется, вот-вот готова была разрыдаться, но держалась. И вор искренне надеялся, что будет держаться и дальше — женские истерики не входили в число любимых Гарретом концертов. — Если сможете сделать подобное, сделка состоится.

Вор небрежно высвободил из колчана две стрелы и позволил северянке разглядеть их ближе. Насколько он знал, сами по себе плетения таких заклинаний? до смеха простые. Загвоздка в количестве. Не только стрел, но и самого «бисера»?. Впрочем, с последним вор прекрасно мог разобраться и сам. А вот контролировать нить? Гаррет, увы, по-простому не умел.

— Смогу, — после короткой паузы кивнула заказчица, глаза которой на миг вспыхнули янтарем не хуже его искусственного.

— Что же, прошу за мной. Думаю, вы понимаете, что мой заказ будет несколько больше двух стрел. И надеюсь, что уровень вашей работы окажется достаточным, чтобы использовать ее результат на деле.

Хельга снова кивнула и молча последовала за своим спасителем. Теперь он не вел ее за руку — просто позволял за собой идти, но даже так дополнительных факелов на улицах и стражи, разбуженной недовольством приближенных Сэвиджа, для них будто не существовало. Вор вел странным маршрутом, предпочитая подворотни и совершенно не пытаясь уйти на крыши. Северянка же внимательно следила за каждым знаком и старалась подчиняться мгновенно. Вовремя остановиться. Вовремя сменить укрытие. Перебежать как можно аккуратнее сквозь чей-то закрытый на ночь прилавок, отделяющий беглецов от шумно обсуждающих бордель патрульных… Но гонка продолжалась недолго. За новым поворотом их встретил спуск вниз, однако старые, чуть раскрошенные ступеньки уткнулись в голую стену. Ни окон, ни дверей, выходящих в этот проклятый тупик, даже возможности забраться по стенам нет. А за спиной — медленно спускающийся к ней Тень, который зачем-то пропустил девушку вперед за мгновение до этого.

Сердце пропустило удар и забилось в бешеном ритме. Рука вновь сжалась на артефакте, активация которого, возможно, будет стоить жизни не только тому, кто рискнет на нее напасть.

Обманул!

А она, как дура, доверилась! Слепо зацепилась за единственную нашедшуюся рядом соломинку и…

Паника в мыслях Хельги остыла, полностью отдав душу северянки безграничному удивлению. Гаррет, нисколько не обращая внимания на девушку, дошел до стены, опустился рядом с ней на корточки и провел рукой по одному из кирпичей.

И тот откликнулся.

Теперь в казавшейся глухой стене светом, не способным освещать, полыхал бело-голубой знак. Глиф. «Знак Истины», покорный, как знала Хельга, лишь воле Хранителей?. Глифы в корне отличны от магических плетений. Их сила иная. Глифы способны скрыть истину, и лишь глифы могут рассказать ее без прикрас и искажений — так говорил старик-маг в единственной обзорной лекции. Эти знаки недоступны обычным людям. И чтобы вор мог их использовать?

Такое просто не укладывалось в голове.

Казавшийся небрежно нацарапанным знак вспыхнул, и от него волной разбежались символы меньше. Мгновением спустя перед Тенью была самая обычная дверь.

— В подземелье душно, леди, придется потерпеть.

— Но… — Хельга заглянула в темный провал входа, однако спросить про свет не успела: вор уже растворился во мраке впереди. Девушке оставалось лишь торопиться следом и надеяться, что в потайном ходе нет ответвлений.

Стоило Хельге сделать первый шаг вперед, как проход за ее спиной — единственный источник света — вновь стал сплошной стеной. Глифы вспыхнули на прощание и медленно погасли, оставляя северянку в густом, почти осязаемом мраке. Все чувства мгновенно обострились, а нутро сковало совсем иным, незнакомым раньше страхом. Вокруг было душно и влажно, но даже это отступало куда-то на задний план перед сюрреалистичным и странным одиночеством. Умом Хельга понимала, что где-то рядом есть Гаррет, да и выйти отсюда, скорее всего, можно как-то и без его помощи. Но непроницаемая темнота и пустая тишина подземелья давили на грудь и уши, любое лишнее движение рукой заставляло вздрагивать от неожиданного прикосновения к холодной стене, покрытой влажным мхом. Кажется, она была даже не из кирпича, а просто земляной — об обустройстве лаза никто всерьез явно не заботился.

Девушка совсем не привыкла к подобной атмосфере.

Обученный охотник, она любила и знала тишину леса, молчание засады, тихое бормотание запутавшегося в ветвях деревьев ветра… Там все было живым даже в самый тихий час предрассветных сумерек.

Сейчас же мрак был мертвым.

И спустя некоторое время, показавшееся бесконечно долгим, Хельга не выдержала. Ускорив шаг, она, зажмурившись, чуть ли не побежала вперед до тех пор, пока вытянутая рука не уткнулась в плащ вора.

Раздался холодный смешок и вспыхнул свет.

Хельга покраснела до кончиков ушей и выпустила ткань, заодно попыталась разглядеть, что именно служит Тени факелом — свет на стенах был мягким и теплым, но слишком равномерным, чтобы принадлежать живому огню. Ответ оказался прост: вор активировал одну из огненных стрел и теперь держал ее в руке. Фокус действенный, но опасный — стоит раскаленному от магии наконечнику коснуться чего-то, и последует взрыв.

Однако профессионализм Гаррета позволял не волноваться об этом, и, чуть успокоившись, Хельга тихо буркнула в сторону:

— А раньше так нельзя было сделать?

— Мне уютнее во мраке, леди.

Что же… Чего еще ждать от вора? Для него нет причин заботиться об удобстве навязавшейся обузы. Даже сейчас он поступил так ради себя: наверняка привыкшему быть неуловимым Тени неприятно, когда кто-то судорожно хватается за его плащ. Хельга вздохнула и повела плечами. Уют волшебного огня отогнал страх, и в голову вновь пришли непрошеные мысли. С таким отношением к себе девушка сталкивалась впервые, потому сейчас даже не могла толком разобраться, как ей себя вести.

Обычно уверенной и в себе, и в каждом своем шаге северянке такой расклад не нравился.

Очень не нравился.

Характер требовал заставить изменить хоть как-то это показное наплевательское отношение, но…

Лаз закончился новой вспышкой глифов, и северянка с удовольствием вдохнула городской воздух. После затхлости и влажной духоты даже он показался приятным и свежим.

— Где это мы?

— Нижний квартал, леди, — откликнулся Гаррет, изящно уходя от необходимости куда-то деть активное огненное плетение с помощью такого же, но водного. — Каменный рынок.

— Странное название.

— Какое есть. Здесь нас не должны еще искать, но светиться не советую.

Хельга осмотрелась и кивнула. Место оправдывало свое название — деревянных построек тут почти не было, а улицы оказались удивительно узкими, насквозь провонявшими помоями. Доки и Верхний квартал, которые при первом знакомстве совсем не произвели на девушку впечатления, теперь казались ухоженными и аккуратными.

И здесь ей придется прятаться неизвестно сколько времени?

Невольный скептицизм Хельги лишь усилился, когда вор привел ее к небольшой пристройке с чуть съехавшей крышей. Дешевым пойлом от нее разило еще при закрытой двери. Когда Гаррет повернул ключ и с кривой усмешкой предложил девушке зайти, волосы северянки чуть ли не встали дыбом.

— Мое скромное жилище, леди, — язвительно добавил Тень, захлопывая дверь. — И ваше временное убежище. Добро пожаловать.

Все еще не отошедшая от «радости» Хельга перевела взгляд с мало определимой кучи какого-то хлама и пустых бутылок на хозяина представшей ее взгляду дыры. Статный и в чем-то хищный Гаррет с этим местом не состыковывался. Никак. Даже тот одноглазый мужик, в образе которого Хельга встретила вора впервые, был слишком хорош, чтобы ожидать от него подобного.

Эти мысли пополам с естественной брезгливостью довольно четко отразились на лице, но первые пришедшие на ум слова северянка все же сдержала, лишь коротко кивнув в ответ. Похоже, за счет нее наемник решил разобраться не только с недостатком арсенала, но и с уборкой. Потому что в подобном свинарнике девушка себе жить не позволит.

Однако самого Гаррета окружение будто и не волновало. Даже не подумав снять обуви, он, вдоволь налюбовавшись на реакцию спутницы, прошел ко второй двери — видимо, в туалет или ванную — и небрежно коснулся ее рукой.

Глифы.

Конечно.

Глупо было думать, что профессиональный вор сможет жить в подобном месте. Да и выводы Хельги хороши вдвойне, ведь от местного хозяина и самого бы несло за версту — никакой магией не спрячешь — чего нельзя сказать о Гаррете.

Настоящий дом Мастера Вора оказался контрастно иным.

Пожалуй, многое здесь отражало его характер: скромная и сдержанная обстановка поражала самим качеством вещей и чистотой. Даже воздух был другим. Чуть застоявшимся, но чистым и не затхлым. Привычной любому мебели, выполненной из темного дерева, здесь составили компанию куда более странные для иного дома предметы. Первым, что привлекло внимание девушки, стала стена-арсенал, на которой, кроме оружия, красовалась целая выставка разнокалиберных замков. Но толком разглядеть все остальное Хельга все же не успела: ее вниманием вновь завладел хозяин дома:

— К сундуку не советую прикасаться ни при каких условиях, леди. Убить не убьет, но приятного будет мало. Также не стоит пытаться всадить мне нож в спину или избавиться от меня во сне. Во-первых, не выйдет, во-вторых, себе же хуже сделаете. И не трогайте окна.

Хельга хотела было оскорбленно вскинуться, но тут до нее со странным опозданием дошло, что вор все это время отнюдь не только говорил. Его плащ уже небрежно валялся на кресле, а поверх него неспешно вырастала свалка из всего остального снаряжения, что вор носил на себе, украшенная многочисленными ремешками креплений. Сверху легла черная рубашка, открыв девушке голую мужскую спину с говорящей коллекцией шрамов. Вон те несколько наверняка от тюремного хлыста…

У, бесстыжая морда!

Вновь покрасневшая до ушей северянка заставила себя отвести взгляд и заняться, наконец, шнуровкой на собственных сапогах. А первый шаг на мягкий ворсистый ковер и вовсе стер все остальные мысли. Пусть умом Хельга еще не осознала, что хотя бы сейчас она может расслабиться и отдохнуть, внутри ее организма будто щелкнул невидимый выключатель, отправив девушку в уютный мрак забвения.

Глухой стук упавшего тела заставил Гаррета обернуться и смерить потерявшую сознание гостью удивленным взглядом. Чуть помедлив, он все же подошел и наклонился над ней, проверяя пульс.

Жива.

В таком случае, с собственным состоянием северянка разберется сама, когда очнется. Да и ковер достаточно мягкий. Самого же Гаррета ждал горячий душ, короткий ужин и сон. Ночь заканчивалась, а день совсем не его время.

1. Заклинание — совокупность магической энергии, формы, в которую она заключена, и воли мага.

Заклинание представляет собой, по сути, обычное плетение: есть нить и есть бисер. Знакомо каждому и выглядит на первый взгляд достаточно просто. Но каждый узелок, каждый изгиб нити несет в себе свой смысл, а каждая бисеринка занимает строго определенное место, предназначенное только ей.

Готовое плетение требует для себя формы. Его можно поместить в любой предмет, лишь бы элемент не был противоположен элементу плетения. Жидкости так же способны принимать в себя магию. А вот газ или живые существа этого не могут. Второе и вовсе строго запрещено. Плетение, помещенное в живой организм, непредсказуемо изменяет его, что приводит порой к страшным последствиям.

До тех пор, пока заклинание, несущее в себе силу любого из элементов, не имеет собственной формы, его активация невозможна.

2. «Бисер» или «капли» — обиходное название физической формы магической энергии, которая используется для плетения заклинаний. Чаще всего имеет вид сферы (за что и получила свое название), диаметр которой зависит от концентрации и силы. Бывают двух типов: стихийные и управляющие. Первые несут в себе силу одного из четырех элементов (огонь, вода, земля, воздух); вторые отвечают за направление энергии:

Активация — приводит в действие плетение или его часть.

Замок — задерживает «чистые» стихии, зато пропускает результат их смешения.

Таймер — условие на активацию. Без него она мгновенна, с ним — происходит через выбранное время.

Отражение — меняет свойство связанной с ней "капли" на противоположное.

Накопление — накапливает в себе силу связанной "капли", не изменяя при этом ее изначальной. Фактически работает как усилитель.

Изменение — в зависимости от плетения наделяет элемент заклинания дополнительными свойствами (например, с помощью нее из обычной воды можно сделать сладкую).

Уничтожение — самая редкая и опасная "капля". В определенном радиусе уничтожает все, что идентично ее плетению (если плетение чисто огненное, то при активации погаснет весь огонь. А если в плетении присутствует, скажем, вода, измененная под человеческую кровь, то так можно и убить).

3. Нить — воплощение воли мага. Управлять нитью способен только ее создатель.

4. Хранители Истины (или просто Хранители) — особая организация, изначальная цель которой — хранить истинную историю. Со временем их возможности и власть росли, и теперь эта организация контролирует магический баланс по всему миру, нередко вмешиваясь и в работу властей. Хранители обладают особыми привилегиями. Спорить с ними и противоречить им запрещено. Любые разногласия решаются высшей властью.

Тепло и спокойствие окутывали приятным покрывалом, вызывая улыбку. Свет лился сквозь кроны деревьев и чуть слепил глаза, а трава приятно щекотала щеку и даже нос. Хельга не выдержала, тихонько чихнула, открывая глаза.

И мгновенно взвилась, что дикая кошка.

Трава оказалась темно-красной, почти черной, и лишь спустя несколько мгновений ужаса, северянка смогла осознать, что трава вовсе не трава, а ковер. Был день. Тусклые лучи солнца настойчиво пытались пробиться сквозь плотно задернутые шторы, но выходило плохо — бархатистый мрак нарушали лишь несколько полос света. Они, словно сбежав от серости города, обретали тут жизнь. Казались яркими и теплыми. Самый крайний луч падал на ковер рядом с Хельгой — он-то её и разбудил.

Девушка окончательно пришла в себя, вздохнула от одного воспоминания о прошедшей ночи и оглянулась на того, кому доставила столько проблем. Вор спал. На кровати. На уютной мягкой кровати, оставив её — девушку и гостью между прочим! — валяться на полу. Не то чтобы северянка была избалована или требовала к себе «должного» отношения, но обычаи родного края учили принимать гостей и заботиться о них как о родных. Ведь север жесток и беспощаден. Кто знает, может в следующий раз добычей снежной бури или слишком быстро окрепшего мороза станешь ты сам — воздастся.

Увы.

В мире теней подобное благородство считалось глупостью. Да и расчитывать чаще всего приходилось только на себя. Потому, чуть подумав и вспомнив, сколько уже задолжала вору, северянка решила не обижаться.

Итак, его зовут Гаррет.

Хельга медленно поднялась, стараясь не шуметь и не шуршать одеждой, подошла почти вплотную к кровати и замерла. Некоторое время она вглядывалась в лицо безмятежно спящего вора — спокойный, даже умиротворенный, без маски холодной отчужденности и цинизма, он казался гораздо моложе, чем при первой встрече. Сейчас не было и щетины, что уже само по себе неизменно делало моложе любого из мужчин. Если бы не шрам, пересекающий правый глаз, щеку и губу Гаррета, Хельга бы, пожалуй, сочла его красивым.

Но долго разглядывать своего спасителя — самого невероятного из всех возможных — северянке не позволила вполне естественная после долгого сна потребность. И, точно так же на цыпочках отойдя от кровати, девушка направилась вглубь небольшого дома в поисках уборной. Несколькими минутами спустя жизнь стала чуточку лучше. К царившему вокруг полумраку Хельга уже привыкла, и мысли об источнике света отошли на второй план — тем более в самом главном помещении легко нашелся выключатель. Очертания стен и предметов мебели вырисовывались серыми линиями, вполне позволявшими не натыкаться на все и вся. Посторонних запахов вокруг не было. Можно смело утверждать, что этот дом не пах ничем. Хотя, конечно, такого быть не может. Вот у небольшой деревянной двери едва слышен запах еды и холодильной магии — созданный заклинанием мороз всегда отдавал озоном; в уборной пахло холодной водой и чистотой, видимо, как и многие из богатеев, Гаррет не отказался от магии и тут; в небольшой кухоньке остались запахи раскаленной плиты… Но ничего из этого не было заметно. За время своего путешествия Хельга отметила, что очень многое можно узнать о человеке от того, чем рядом с ним пахнет. Да, это странно, ведь северянка — не дикий зверь. Но есть люди, от которых пахнет кровью, есть те, от кого пахнет деньгами, а от других может пахнуть, к примеру уютом — да, это тоже запах. Запах дома, работы, профессии — он въедается под кожу и следует за тобой везде.

А чем пахнут ночные тени?

Гаррет, как и его дом, действительно не пах ничем.

Хельга снова вздохнула и зло помотала головой, изгоняя из нее все мысли, кроме тех, что были о еде или тянули к чистоте. Все же ночная прогулка и последующий сон на полу требовали к своему телу определенного внимания. Немного поразмыслив, северянка решила первым делом принять ванну — тепло и нежные объятия воды всегда помогали привести мысли в порядок. Но тут девушку ждало разочарование: ванны у вора не было. В распоряжении Хельги оказался самый простой душ — сток в полу, каменные стены, деревянная решетка под ноги и вделанная в потолок железка, разбивающая поток воды на множество упругих струй. Задвижки, позволяющей закрыть дверь, не нашлось. Кран оказался только один. Но вместо обжигающего холода, на который северянка успела себя мысленно настроить, на голову и плечи обрушилось так желанное тепло. Чуть убавив напор, Хельга добилась того, что струи перестали зло клевать ее кожу, а затем просто прикрыла глаза, подставляя лицо теплым поцелуям.

Вода уносила прочь все.

Грязь и пот. Темные тяжелые мысли. Тревоги о будущем, сожаление о прошлых глупостях. Все уходило на второй план, утопая в шуме бьющих о камень капель. Кажется, прошла вечность прежде, чем Хельга выключила воду и отжала теперь абсолютно чистые волосы снежно-белого цвета. Жаль только не было чистой одежды на смену: все, что осталось у девушки при себе — то, что на ней было, документы да подаренный учителем артефакт, «последнее средство». И еще деньги, но они теперь по праву принадлежат вору.

Что же, умный радуется тому, что уже есть, а не оглядывается назад с тяжелым вздохом! Чуть попрыгав на месте, чтобы пообсохнуть, Хельга вытерлась собственным платком и принялась натягивать на себя одёжку. Подумав — отказалась от кофты и утепленного дублета, которые лучше хорошенько почистить, пока есть возможность. Носки так же оказались в стороне — тут можно и босиком, на ковре ногам тепло, а в уборной и кухне — переживет. От штанов, жаль, так просто не откажешься. Хотя смущаться перед вором, наверняка видевшим исподнее многих женщин, наверное, глупо. Так что в итоге Хельга сочла за лучшее отправить в стирку и их, оставшись теперь в обтягивающих панталонах до колена и льняной сорочке с традиционной вышивкой. Дышать сразу стало чуточку легче. Теперь перед девушкой стояло лишь две задачи — найти что-нибудь съестное и не покраснеть, когда вор узреет её далекий от приличного вид.

Выполнение последней провалилось полностью, едва Хельга шагнула за порог душевой.

Гаррет уже её ждал. Злой и несколько лохматый.

— Шумно, — холодно встретил он, — и долго.

— Ну уж…

Хельга не нашлась, что ответить, и отступила, крепче прижимая к груди ворох собственной одежды. Краска хлынула к лицу, вопреки всякому контролю. Вор изучал северянку слишком уж пристально. Кажется, даже принюхался. А затем скривился и ушел назад в комнату, чтобы вернувшись запустить в лицо чем-то мягким и черным, что повисло на плече неопределенной тряпкой.

— Переоденетесь — приготовьте мне поесть, леди.

— Я что, буду еще и готовить?!

— Должен же я хоть что-то получить с того, что у меня в доме живая девушка? Не по вкусу готовка и уборка — придется постараться в постели. Выбор за вами. И прошу привести в порядок вашу одежду — воняет.

Северянка вспыхнула еще больше, бесполезно открывая и закрывая рот в поисках ответа. Но проклятый вор явно не был намерен слушать — устроившись обратно на кровати, он велел не шуметь, и, кажется, снова уснул. Подходить и проверять Хельга не стала. Зло бросив одежду на пол душевой, она стянула с плеча то, что отдал вор. Непонятная тряпка оказалась длинной черной рубахой из мягкого материала, чистой и приятно пахшей деревянным шкафом, в котором и лежала. Что же… хорошая альтернатива её сорочке, действительно далекой от первой свежести. Это чуть примирило Хельгу с выпавшей ей ролью домохозяйки. Предложенная вором альтернатива даже не рассматривалась.

Но черт бы побрал этого козла! Воняет ему! «Хоть что-то получить» ему! Что еще ожидать от Тени?! Ни воспитания, ни такта! Одно сплошное «леди»!

На кухне Хельга старалась готовить как можно тише…

Гаррета раздражало все. Посторонний в доме — еще полбеды. От запахов пота и грязи можно избавиться. Долгий изучающий взгляд он стерпел, искренне надеясь, что девчонке быстро надоест и она устроится спать дальше.

Но вспыхнувший на кухне свет и шумевшая не меньше часа вода стала неким пределом. Тень привык спать в это время суток и не переносил, когда ему столь настойчиво мешали. Причем за его же счет.

Интересно, стоят ли обещанные магические игрушки всей этой нервотрепки? Раньше дом был некой свободной территорией, безопасным уголком, где можно ослабить контроль. Не до конца, но достаточно, чтобы назвать пребывание в нем отдыхом. Теперь здесь завелся зверек, на дрессировку которого придется потратить и время, и силы.

Гаррет не любил чужое общество.

Люди явили себя во всей красе еще в те далекие годы, когда вор не был вором. Они же и показали ребенку, что все совершенное «согласно закону» куда страшнее и бесчеловечнее того, что тот же «закон» оставлял за своей чертой. Город всегда был подобен разлагающейся твари. И чем ближе Гаррет подходил к тем, кто стоял у власти, тем сильнее он чувствовал вонь.

И тем больше влюблялся в свое ремесло.

Он делал легче их кошельки, лишал особенного блеска их сокровищницы, и эти насквозь прогнившие людишки в ярости бросались на любую тень. Злились и боялись, придумывали новые глупые законы, устраивали облавы, искали способ загнать в ловушку. Но Гаррет раз от разу находил из нее выход, был неуловим и свободен. Был живым.

И дело этой северянки не станет исключением. Сэвидж не отпустит так просто. Будет преследовать. Пройдет по следу, упрется в тупик — и тогда начнется азарт схватки. Проклятый лорд всегда действовал масштабно. В прошлый раз Гаррета пыталась достать даже гильдия убийц — к слову, единственные, кто смог подойти к нему достаточно близко — это стоило севшему на хвост наемнику жизни, а сама гильдия предпочла заключить договор. Гаррет выполнил для них один заказ, они же больше никогда не станут на него охотиться. Сэвидж потерял и деньги, и единственный действенный способ дотянуться до Тени. Теперь он связался с южанами.

Но южане не наемники. Они не станут охотиться, если в этом нет их собственной выгоды или интереса. И по всему выходило, что сейчас Гаррет сделал ставку на случай. Ставку, которая наверняка начнет новую игру на лезвии острейшего из клинков.

А значит, стоит как следует к ней подготовиться.

* * *

В этот раз вора разбудил не шум, а незнакомый запах. Неожиданно аппетитный — стоило отдать северянке должное, готовить она по-видимому умела. А вот звать к столу — нет. Гаррет застал девчонку в слишком явно написанных на лице сомнениях, стоит ли его будить.

Признаться, ужин вышел отменным. Кто знал, что из скудного содержимого кладовки можно состряпать что-то настолько вкусное? Северянка дальновидно не стала ставить на стол вино, зато позаботилась о горячем чае и даже о десерте к нему. Этот напиток был редкостью в городе, но однажды Гаррет позаимствовал один пакетик с сухой травой из дома местного судьи, приняв за наркотик. Поймать Бэшо на чем-то незаконном, пожалуй, хочется каждой тени в этом городе. Но Бассо, с тем же любопытством вспоров ткань и принюхавшись, долго смеялся. Так Гаррет и узнал о том, что траву можно заваривать и в простых кулинарных целях. Напиток ему понравился. Потому время от времени вор заглядывал не только в сокровищницы и сейфы. Интересно, откуда о чае узнала его невольная гостья? Хотя раз в семье были игрушки вроде той, что Гаррет ей вернул, сама семья не так проста.

По счастью, девчонке хватило ума не портить вкус своей стряпни глупой болтовней, и ужин прошел в полной тишине. Это Гаррета устраивало.

Где-то через час догорит закат и придет время заняться делом.

Убежище в обмен на магические игрушки. Кажется, гостья думала, что легко отделалась, потому стоило поближе познакомить её с реальностью жизни. Когда со стола исчезла посуда, Гаррет выложил на нем свой арсенал. Три стрелы, три коротких арбалетных болта и три небольших шарика с цветными насечками. Тень знал, что любую из этих игрушек способен сделать самый паршивый маг. Плетения там были легкими, на некоторых отсутствовал даже банальный таймер — для девчонки не составит труда повторить. Дело в количестве, времени и потраченных силах.

— Это ваша работа, леди. Мой заказ, который я уже оплатил авансом. Будьте добры выполнить максимально качественно. Скажите мне, сколько и какого бисера нужно для каждой из игрушек — я достану.

Северянка задумалась, вглядываясь в оружие. В глубине её глаз вспыхнуло призрачное янтарное свечение, особенно заметное в скупом свете всего одной лампы. И когда они встретились с глазами Гаррета, сияние это еще не исчезло, завораживая, как блеск драгоценных камней.

— Мне не все понятно, — тихо произнесла северянка. — Огонь и вода тривиальны, простое высвобождение элемента. Но в остальных элемент изменен, и мне необходимо знать подробности действия. Кроме того, это касается всего, я могу поначалу ошибиться в силе — прежде, чем делать окончательный вариант, я должна буду протестировать первые несколько в вашем присутствии.

Гаррет смерил девушку внимательным взглядом. Похоже, попавшийся ему «маг» вообще впервые сталкивался с подобного рода заданием. А тем временем газовые стрелы пользуются спросом и в структурах куда более законных, чем гильдии теней. Специализируется на медицине или чем-то бытовом? Не похоже. Просто не закончила обучение и никогда не получала заказов в принципе? Это вернее.

— Что же, леди, — произнес Гаррет, разумеется, не стремясь делиться своими выводами. — Тут нет ничего сложного. Желтые насечки — усыпляющий газ. Зеленые насечки — мох.

— Мох?

— Именно мох, леди. При активации подобных снарядов на поверхности начинает расти самый обычный мох. Разумеется, скорость роста велика. Радиус покрытия от полуметра до двух, в зависимости от типа оружия.

— Но если ускорить рост, мох быстро сгниет… или даже истлеет в считанные минуты.

— Мне достаточно и нескольких секунд его существования, леди. Белые насечки — свет. Вспышка должна быть настолько яркой, насколько возможно.

— Простите… но я не помню предельную константу Ковена для световых заклинаний.

— Что?

— Работа с огненным элементом подчиняется ряду установленных Ковеном констант, — менторским тоном взялась объяснять явно давно вызубренное правило девчонка, — так как, к примеру, слишком яркая и резкая вспышка может повредить глаза окружающих. Потому мне нужен общий справочник…

— Вы понимаете, чей заказ выполняете, леди?

— Разумеется.

— Вы понимаете, в каких целях будет использовано это снаряжение?

Северянка резко замолчала и опустила взгляд в стол. Кажется, она очень хотела сказать что-то благородно-пафосное, вроде извечных лозунгов «магия не должна причинять вред людям», но на свое счастье вовремя прикусила язык.

— Итак, леди, вы создадите пробную партию каждого, мы проведем испытания, и вы сделаете поправки соответственные моим требованием. После чего вас ждет долгая однообразная работа — суммарно мой заказ потребует от вас более тысячи плетений. А теперь будьте добры сказать мне, какой именно бисер вам нужен и в каком количестве на каждую из стрел. Если вы не в состоянии справиться с моим заказом — так и скажите. Я выведу вас отсюда, и мы забудем о существовании друг друга.

— Меня убьют люди Сэвиджа, вы сами сказали.

— Меня это волнует в последнюю очередь.

Северянка вздохнула и, не поднимая глаз, принялась перечислять все ей необходимое для работы. Когда городские часы пробили полночь, Гаррет покинул свой дом неприметной тенью. Достать необходимое было до смешного просто. Тени работали с магами честно — воровству и обману тут не было места. Магам же ссориться со своим основным заказчиком было не с руки.

Вот и пригодится полученный от девчонки вексель. Маги по большей части проблем с законом и банками не имеют. Им обналичить его будет куда проще.

Оставшись наедине с собой, Хельга бессильно уронила голову на руки. В ушах еще звучал холодный циничный голос Гаррета: за порог не выходить, окна не открывать, что бы не случилось, сундук не трогать. Четкие команды почти как какой-то псине на поводке. Но теперь это волновало северянку меньше всего.

Можно ли считать убийцей кузнеца, кующего оружие?

Учитель был верен Ковену Магов всей душой. Когда он читал свои лекции, когда учил контролировать капризные элементы стихий причудливой вязью кружева, он ни словом не обмолвился о том, что есть маги и по ту сторону черты. А они есть — ведь откуда-то Гаррет добудет ей бисер? И теперь, выходит, Хельга станет такой же? Косвенно причастной ко всем злодеяниям, совершенным в этом городе. Гаррет не убийца, это уже хорошо. Но если, скажем, вспышка света окажется слишком сильной, то сможет выжечь глаза неосторожно попавшимся в ловушку людям. И это будет её, Хельги вина. Вина и бремя мага.

Нет.

Кузнец кует оружие, но не он в ответе за то, как оно будет использовано. Для защиты ли или чтобы нести смерть. Не мастер выбирает судьбу оружия.

Хельга выполнит свою часть договора, но откажется нести ответственность за все то, что Гаррет натворит созданными ею заклинаниями. Так и скажет ему — пусть смеется. Только поможет ли это успокоить слишком громко дающую о себе знать совесть?

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, северянка занялась стиркой. Раз Гаррет не любит шум, закончить стоит до его возвращения — незачем создавать дополнительные причины для ссоры. И еще, если повезет, можно успеть выспаться. Вор работает ночью. Хельга будет работать днем — плетение заклинаний штука совсем не шумная. Так всем будет лучше. Уж две недели как-нибудь протянет.

Бельевой веревки не нашлось, и одежду пришлось развесить на стульях в кухне и разложить на столе. Северянка смутно подозревала, что хозяина это не приведет в восторг, но другого выбора у нее не было. Не на полу же сушить одежду? Посуда была вымыта. Все, что можно было сделать на данный момент — сделано. И на Хельгу нахлынуло самое страшное, что может быть: безделье. Спать пока не хотелось. Слоняться по единственной комнате, за метр обходя сундук, но зато пристально изучая все остальное — надоело. Хотя, надо сказать, у вора была прекрасная «стена славы». Помимо оружия, явно рабочего и в прекрасном состоянии, на обитой алым бархатом стене оказались замки самого разного вида и конструкций. Целые гирлянды, среди которых находились и усиленные магией. Хельга даже и не думала, что можно настолько усложнить устройство всем привычной вещи. А ведь Мастер Вор наверняка может открыть любой из них за мгновения! Не удержавшись, северянка выбрала себе отмычку и потянулась к самому простому на вид замку.

Но едва она коснулась его, всю комнату залило молочно-белым светом, препятствовать которому не смогли даже плотные занавески на окнах.

— Артефакта нет, девчонки нет, даже вор живет и здравствует… Это сила того, кто посмел предложить мне союз? Ты заверял совсем в другом, Сэвидж.

Лорд чуть сжал руку на бокале отменного вина, но ничем более не выдал свою злость. По-хозяйски развалившийся напротив южанин прекрасно знал язык, однако его акцент раздражал неимоверно. Манерное растягивание гласных, характерное смягчение окончаний — все это придавало его речи приторную сладость, а издевке — особенно мерзкий оттенок.

— Терпение, Харуф. Может, лучше скажешь, чего добился твой клан? Что-то я не вижу третьего артефакта.

— Джафар, как думаешь, от меня требуют доклада? — лениво потянулся южанин, искоса глянув на того, кто стоял за его спиной. Именно этот, второй, был причиной, что вынуждала лорда Сэвиджа чувствовать себя взятым за горло в собственном доме. Невысокий и хищный, как все южане, Джафар славился жестокостью даже в родных краях. От него всегда несло свежей кровью.

— Думаю, есть смысл ответить, брат.

— Хм-м… Что ж. Наш народ хорош в охоте на людей, не на древности, Сэвидж. Двухсотлетний след обрывается на границе с севером. Идти дальше не так просто. Холодный край нам чужд. Его жители — кровные враги. Следует изменить роли.

— Хочешь взять на себя поиски украденного медальона?

— Что? — голос Харуфа изменился, и приторная издевка стала змеиным шипением. — Мои братья не будут подчищать за тобой. Ты сам ошибся, и ты сам исправишь. Я же хочу действовать, а не терять впустую время, пока ты решаешь свои проблемы. Дай мне список, — и Харуф требовательно протянул руку, заставив Сэвиджа нервно сглотнуть.

Но не отступить.

— Осади. Твои методы резкие и грязные. Зальешь кровью улицы наших городов, а потом на тебя натравят армию. И что дальше? Ты говорил, что пошел на сделку, чтобы использовать мое влияние при дворе. Так не порть мне дело. Или ты забыл наши цели? Я скажу тебе, когда все будет готово. Мы начнем с Риара: совсем скоро туда прибудут Роше и его псы. По срочному вызову. Там же находится одно из моих имений — место, достойное стать для нас опорной точкой. Что же до артефакта… Признаю, проклятая северянка испарилась, мои лучшие люди не смогли взять след ни в черте города, ни за его пределами. Наша единственная нить — Гаррет Тень.

— Так поймай его. Раскаленная сталь — прекрасный способ вести беседу. Каким бы замкнутым ни был человек — пара движений, и у тебя открытый собеседник.

— Я пытаюсь поймать его уже много лет! — не справившись с собой, огрызнулся Сэвидж. Слова Харуфа ударили по старой мозоли. — И все без толку. Проклятый вор попался законникам лишь раз, еще мальчишкой, и смог ускользнуть прямо с плахи. Даже твоим охотникам не справиться тут.

— Бросаешь мне вызов?

— Брошу, пожалуй. Заключим еще сделку, Харуф: поймаешь Гаррета — начнем действовать, когда захочешь. Не сможешь — больше не будешь ни давить на меня, ни путать карты.

Южанин оскалился и чуть наклонил требовательно протянутую ладонь — для рукопожатия:

— Но я предпочел бы играть честно.

— О чем ты?

— Дай карту. Полную карту города, ты же понимаешь, о чем я? Этой ночью Гаррет познакомится с твоим подземельем. Верно, Джафар?

Второй сыто усмехнулся и кивнул, выжидающе посмотрев на Сэвиджа. Лорд не стал тянуть. Воровская карта — товар не доступный без нужных знакомств. И Седрик запросил за нее много, даже слишком. Но теперь, когда лучшие ищейки юга взялись за проклятую тень, она окупится. Гаррет задолжал Сэвиджу столько, что ради мести можно и потерпеть небольшие изменения в планах.

* * *

Непростительно.

Слишком расслабился у самого логова. Позволил застать себя врасплох. Белая вспышка впилась острой болью, не желая отпускать. Только и осталось надеяться, что свет не выжег зрение. И благодарить случай, лишивший второго глаза еще в детстве.

Искусственный снова спас жизнь.

Пронзительный белый свет лился со всех сторон, убивая тени в переулке, куда выходили окна «склада». Все вокруг теперь казалось неуместными черными пятнами, как и сам Гаррет.

— Верно говорят, — раздался из-за спины голос с ярким южным акцентом, — таракан на свету замирает! Эй, Тень, не подскажешь, где искать северянку?

Гаррет чуть повернулся на голос и криво усмехнулся:

— На севере не пробовал? Их там много, тебя непременно кто-то устроит.

Ему даже не надо видеть их всех, чтобы понять: уже взяли в кольцо. Южане — не растяпы Сэвиджа. Охотиться умеют.

— Ты не в том положении, чтобы нести чушь, вор. Впрочем, развязывать твой язык — не наше дело. Будь добр упростить нам работу и сдаться?

— Гордый народ юга на поводке местного лорда? — Гаррет постарался вложить в сказанное весь цинизм и насмешку, сколько умел. — Я разочарован.

О, это стало блестящей провокацией. Южане — агрессивный и жестокий народ, цепляющийся за свою гордость не хуже, чем рыцари за честь. Ходят байки, что едва дети юга научатся ходить, их сразу бросают в жестокий ад тренировок, а затем травят друг на друга. Лишь выжившие способны стать частью клана. Братства, в котором каждый незаменим.

Что же, тут таких зверей оказалось четверо. Прекрасно обученных, ловких, тренированных.

Но вор — не воин.

Вор не может похвастаться ни силой, ни техникой боя. Смертоносной скорости «когтей» и коротких сабель Гаррет мог противопоставить лишь вбитые когда-то братом азы.

Вор — это вор. Неуловимая тень, которую не заметить, которой не коснуться. Ловкость — единственное, в чем Гаррет мог соперничать в этой схватке. А значит — главное не скорость и не умение. Главное — момент.

Выпад.

Четверо набросились одновременно — но клинок длиннее и достигнет цели неуловимо раньше.

Извернуться, утечь в сторону.

В последний миг, заработав узкую длинную царапину. Первая кровь.

Напавший сзади согнулся от боли, не успев уйти от выпада своего же союзника. Прыжок. Через спину врага. Нырок вниз и влево: от когтей третьего. Четвертый младше всех. Растерялся. Опоздал. Надо же, южане действительно невероятно дорожат своими.

Значит, он, Гаррет, теперь первая цель для них во всем городе. Тот, кто посмел убить одного из клана.

Бежать. Бежать и прятаться, сливаясь с родным сердцу мраком. Прочь в спасительную тень переулков, на крыши по знакомому маршруту, снова вниз, свернуть в сторону от новой вспышки. И если придется — нанести удар. Бесшумно. В спину. Кто-то назовет это трусостью, кто-то позором. Для Гаррета — всего лишь образ жизни. И ничего постыдного в подобном он никогда не видел: каждый хорош в чем-то своем. Это естественно. И «честным» бой будет лишь тогда, когда в руках противников родное каждому из них оружие.

Во всю гремели колокола.

Южане, не скрываясь, перекрикивались своими сигналами. Гавкающими, непривычными, столь отличными от неуклюжей ругани местных законников.

Гаррет серьезно недооценил облаву. Его гнали, казалось, всем городом. Перекрыли даже гильдийские маршруты: Седрик — крыса — оказался хуже, чем просто продажная тварь. Но какой вор не имеет собственных путей, известных лишь ему?

Насколько бы гнилым ни был этот город, он родной своим теням, а не пришлым охотникам. Кроме логова-дома здесь повсюду найдется с десяток других. А Город прикроет. Город задержит, запутает множеством лазов, канализаций и крыш.

Охотник обречен проиграть, если не знает поля боя.

* * *

Вдох. Еще один.

Вокруг спокойствие и тишина, разве что едва различимые голоса слышны с улицы. Ни боли, ни угрозы, ничто не движется и не нападает. Хельга нашла в себе силы открыть глаза и огляделась. Но в комнате действительно все было по-прежнему. Отмычка все еще в руках, замки висят нетронутыми. Можно перевести дух и позволить душе робко выглянуть из пяток, куда загнала неожиданная вспышка.

Магические замки могут иметь в себе множество разных секретов, и первые мгновения Хельга была уверена, что все: ошиблась, выдала себя наемникам Сэвиджа да еще и уничтожила жилище вора. Не надо было лезть без разрешения! Но тишина вокруг быстро успокоила, паника растворилась, и вернулась способность мыслить.

Молочно-белый свет все еще лился сквозь окна, но больше не справлялся с плотной тканью штор. Пол окрасился полосами, как на рассвете, только утренним уютом тут и не пахло. Такой свет рождает магия. О чем думал создатель подобного плетения?! Очевиден переизбыток огненного элемента, а константы будто и вовсе забыты! Кем же надо быть, чтобы использовать такую бездарную самоделку в городе? Кажется, пострадавших нет, но кто знает, чем бы обернулась шутка в иное время!

Хельга замерла, пораженная собственной мыслью, примерзла к месту и безнадежно посмотрела на окна. Свет уже исчез, исчезли и голоса, стало тихо. Действительно, кто мог использовать подобное? Гаррет совсем недавно дал понять, кто. А она об этом уже забыла, привычно подстроив и объяснив реальность под себя. Не самоделка, нет. И использовали специально.

Здесь и сейчас это мог быть только Гаррет.

Беспокойство захлестнуло с головой, мелкой дрожью разлилось по венам, затопило каждую клеточку. Сэвидж уже нашел это место? Несмотря на глифы? Несмотря на то, что Гаррет живет и процветает здесь явно не первый год?

Или же попался сам Гаррет, вот так, вплотную, увел погоню и от своего дома, и от Хельги? Или это был вообще не вор, а все произошедшее просто цепочка глупых совпадений?

Мысли набрасывались одна страшнее другой, порой доходили до абсурда, но все равно пугали. Что теперь делать? Хельга так многим обязана Гаррету, и, пусть все, что делал для нее вор, было лишь частью сделки, она ни в коем случае не желала ему зла! А реликвия? Как быть с реликвией? Неужели все годы поисков и погони впустую, и здесь, в этом сером городе, Хельга действительно встретит свой конец? Без Гаррета ей не выйти отсюда живой. Даже если отсидится, пока не кончатся запасы еды, Хельга просто места не сможет себе найти. Ведь она северянка, и гордость не позволит отплатить своему спасителю такой черной шкурной неблагодарностью.

Стоит ли пойти искать Гаррета? Вдруг он прямо сейчас где-то рядом, истекает кровью и молит о помощи? Хельга всхлипнула, перестала нервно мерять шагами комнату и зло мотнула головой. Белая прядь хлестнула по лицу, приводя в чувство.

«Молит о помощи», как же. Хельга прямо вживую услышала холодный смешок, представила себе острый взгляд и циничную ухмылку. Да уж, если его действительно застигли врасплох, стоит сочувствовать скорее удачливым неудачникам, чем самому вору. И что за глупая мысль идти и искать Гаррета в городе? Северянка тут чужая, не знает толком ни одной улицы, что уж говорить о путях, скрытых от чужих глаз? Никого она так не найдет. Только сама попадется, да еще и выдаст убежище Тени.

Хельга тяжело опустилась на оказавшуюся неожиданно жесткой кровать, откинулась на спину и раскинула руки в стороны. Сквозь тяжелые шторы снова проглядывали редкие лучики — в этот раз настоящие.

Светало.

Гаррет не любит света, он сам так сказал. Даже несколько раз повторил. И убежищ у него наверняка куда больше, чем одно это. То, где сейчас находится Хельга, лишь основное. Раз он не пришел до утра, значит, действительно возникли проблемы. Значит, он просто появится следующей ночью. Значит, ей, Хельге, не стоит так волноваться, верно?

Все, что остается, — ждать.

И это оказалось удивительно невыносимо.

* * *

Сыро. Холодно. Раны ноют с каждым мигом все сильнее. Та, что на руке, — длинная, от локтя до запястья, — уже воспалилась, посинела по краям и покрылась склизкой пленкой гноя. Плохо. У Гаррета всегда была при себе небольшая аптечка, но сейчас её не хватило. Бинт ушел на самую серьезную рану; мазь, купленная у магов за баснословные деньги, позволила спасти от воспаления большую часть порезов, но не все. Гаррет криво усмехнулся: та облава, которую Сэвидж устроил в прошлый раз, была лишь жалкой игрой по сравнению с этим. С девчонки стоило содрать в три, а то и в четыре раза больше денег. Даже интересно, что за игрушку она заказала, раз на её пропажу так обиделся не только местный лорд, а даже южане. Но договор уже заключен и повысить гонорар не выйдет. Жаль.

Гаррета зажали на границе Нижних кварталов, пришлось прорываться с боем. И стоило это куда дороже побега от четверки у логова. Обозленные затянувшейся охотой южане и правда больше походили на зверей. Даже одержимые бездомные в старых тоннелях не бросались на жертву в такой безумной ярости. С таким голодом.

Но Гаррет справился. Ускользнул. Пусть для этого пришлось изрядно вымокнуть и собрать на себя всю вонь сточных вод.

Будут ли его искать днем, уже не имело значения. Логово, что помогло исчезнуть сейчас, тоже было под защитой глифов, и Гаррет мог позволить себе полноценный отдых. Логика говорила торопиться домой: грязь и холод ухудшат его состояние в разы, голод сделает слабее. Но чутье кричало, что южан не собьет маскировка, не обманут ни вонь, ни грязная повязка, ни напускная сутулость. Дневной свет даст им и вовсе несравнимое преимущество. Такое же, какое Гаррету дарили ночные тени.

Надо ждать.

Позволить чуткому сну восстановить хоть часть потраченных в эту ночь сил. Затем выскользнуть под пологом ночного мрака, добраться до одного из ходов Хранителей и исчезнуть для города на неделю. Может, две. Главное, попасть домой самому, не позволить проклятым шептунам в рясах записать на счет Гаррета Тени новый долг спасенной жизни.

Ночь началась, и, так толком не сумевшая заснуть Хельга почувствовала себя еще хуже. В доме вора было тихо. Просто невероятно тихо. Даже сам квартал, каменный и холодный, оказался тихим. Хельга видела, как по улице сновали туда-сюда хмурые люди, но среди них ни одного ребенка, ни одной пары. Только рабочие с каменными лицами и глубокими морщинами.

Гаррета, вернее, того его облика, что Хельга увидела тогда в Доках, среди них не было. Сколько бы девушка ни всматривалась, сколько бы ни ждала вопреки собственным выводам, что вот-вот скрипнет дверь и хозяин вернется в свое логово.

В этом доме было тихо всегда. Но тишина рядом с Гарретом и тишина пустого ожидания слишком уж сильно отличались друг от друга.

С закатом, когда с улицы исчезла даже та призрачная жизнь, что была днем, стало гораздо, гораздо, гораздо хуже. Первый час Хельга уговаривала себя, что должна ждать, ведь только стемнело и нужно время. На второй эти уговоры уже отдавали отчаянием. К концу третьего Хельга готова была поверить, что Гаррет мертв и больше в этом городе у нее не осталось ни союзников, ни шансов.

Крупные слезы стекали по щекам, руки бесполезно лелеяли реликвию, напрасно пытаясь найти в спасенной драгоценности рода хоть какую-то опору. Стоил ли зеленый янтарь стольких трудов, лишений, жизней? Не первый раз северянка задавалась этим вопросом, но раньше уверить себя в необходимости было проще. Её семья хранила украшение со времен Основателя, но Хельга знала лишь то, что древность нельзя долго держать в руках. Какая глупость.

Усталость и окончательно потухшая надежда больше не хотели давать ответов на сыпавшиеся один за другим вопросы. Вера в лучшее догорела вместе с закатом. И та «искра», гордость, сила и несгибаемый дух, присущие северному народу, сияла сейчас едва заметно. Хельга не хотела сдаваться. Упрямо боролась, уговаривала себя, но даже так больше не могла верить в простую фразу: «она справится».

До тех пор, пока на кухне не раздался звон стекла.

Девушка подскочила как ошпаренная, сжав реликвию так, что ажурная оправа вспорола руку до крови. Затем замерла напуганным зайцем, боясь даже дышать.

Шорох на кухне повторился. Осколки стекла звякнули по камню, плеснула вода. Даже торопливые жадные глотки были слышны будто совсем рядом.

Потянуло помойной вонью.

Но лишь когда во всем этом проскользнула знакомая вкрадчивая ругань, Хельга позволила себе оттаять и опрометью броситься на кухню.

— Гаррет! Гаррет, ты в порядке?! Что слу… чилось?

Нет не в порядке. Совсем не в порядке.

— Ты слишком шумишь. — Настолько не в порядке, что даже эта фраза прозвучала измученно, насквозь пропитанная болью. Боги, сколько же ему досталось? Хельга тихонько отошла в сторону и нащупала выключатель.

Рукава рубашки нет, рука обмотана черной тканью, чтобы кожа не выделялась в темноте светлым пятном. Волосы слиплись от грязи и пота, сквозь изрезанный дублет проглядывает бинт…

Гаррет прошел мимо, будто не увидев Хельгу. Только повторил под нос: «слишком шумно, слишком светло и шумно», и девушка поспешила приглушить свет. Застыла на пороге душевой, растерянно глядя на брошенные прямо на пол содранные кое-как вещи. На то, как Гаррет, даже не вспомнив про дверь, упал на колени под струями теплой воды. Только когда тот выпрямился, и Хельге, наконец, удалось поймать взгляд, — пустой и безразличный, — она поняла: Мастер-Вор даже не в сознании.

Будто кукла, движимая желанием жить, Гаррет добрел до небольшой тумбочки у кровати, тяжело облокотился, почти упал на нее, что-то нажал, заставив раскрыться тремя полками с кучей баночек, и рухнул рядом.

А вместе с ним рухнула и ненавистная тишина. Снова.

Хельга всхлипнула, рукой размазала по лицу слезы и бросилась к лежащему без движения вору. Замерла на мгновение в растерянности, не зная, что делать, не понимая, как помочь. Осторожно коснулась лба, едва не одернув руку от сильного жара. Как можно плавней перетащила Гаррета на кровать; стараясь не думать о том, что именно делает, стянула с него сапоги и насквозь мокрые после душа штаны, заботливо укрыла одеялом, обреченно уставилась на ряды разных баночек, бутылочек, бинтов, цветных меток, светящихся на каждой крышке.

И всплеснула руками.

Чертов Гаррет предусмотрел все, кроме собственного состояния. Да за то, что стояло тут, продадут душу лучшие врачи её края уж точно! Теперь Хельга знала, что делать. И сделает. Будет заботиться, как умеет. Непременно постирает и починит одежду. И приготовит что-нибудь легкое, полезное. Гаррету понравится. Обязательно понравится, ведь в тот раз он ничего плохого не сказал о её готовке.

Хельга сделает все. Только бы… только…

— Только не умирай. Не из-за меня, Гаррет.

Пламя жадным псом вгрызлось в дерево, растерзало его с сухим хрустом, облизнулось и потребовало добавки. Харуф чуть усмехнулся, подкинул еще полено и сел ближе. Ему не нравились промозглые ночи серого города. Ему не нравился щедро отданный Сэвиджем дом. Горячая южная кровь бесилась в холодных каменных стенах, что пламя в камине. Бесновалась от невозможностей и запретов. Жаждала действия. И только расчетливый трезвый разум молодого лидера, на плечах которого ответственность за жизни братьев и доверие всего Юга, сдерживал невыразимое желание убивать.

Перед ним были земли, пропитанные водой настолько, что ее можно выжать и пить. Город мороси, город дождей, город моря — всего того, что сухие рыжие пески родины Харуфа жаждали все века своего существования. Юг ненавидел Север. Юг ненавидел срединные земли. И южане всю жизнь росли в этой зависти и ненависти. Искусные воины, прошедшие жестокий отбор в горячей пустыне, увы, ни разу еще не смогли взять силой противника, превосходящего лишь ресурсами. Вынужденные принимать условия бесчисленных договоров, южане слишком долго довольствовались огрызками и подачками с плодородных земель.

Харуф первым решился пойти иным путем. Не боясь осуждения братьев, он выступил против текущего порядка и доказал свое право решать и право вести за собой людей. Ему поверили. Ему доверились. И по его приказу был убит Хранитель — отец Харуфа, от которого тот и узнал путь к победе.

Но четко выстроенный план словно корчился в судороге. Сначала их слишком плохо приняли в городе — пришлось мириться с насмешками местных крыс, терпеть, успокаивая себя кровавыми образами будущего. Теперь не справился с задачей Сэвидж. И терпение Харуфа истощалось так же, как обглоданное пламенем поленце.

С приходом Джафара чаша и вовсе опасно накренилась:

— Что ты сказал?

Джафар сглотнул и опустил голову еще ниже, остро ощущая желание провалиться сквозь пол. Взгляд старшего брата жег насквозь: острый, хищный, беспощадный. Но давил вовсе не он. Вина и стыд мертвым грузом лежали на плечах лучшего из охотников, не позволяя поднять взгляд.

— Мы не справились. Фадл и Харис мертвы. Сабир… покинул нас около часа назад. Гаррет Тень — я серьезно недооценил его возможности в городе. Вся вина на мне, брат.

— Встань, Джафар. Охота не всегда бывает удачной. Здесь, на чужой территории, мы, возможно, действительно переоценили себя. Мы должны принять поражение и вынести из него урок. Но ты знаешь обычаи. Гаррет Тень убил троих. И он трижды будет молить о смерти, прежде чем ему позволят уйти. Не разочаруй меня больше.

Джафар встал, рвано кивнул и поспешил выйти. Он как никто знал: клан — это охотники. Охотники — это хищная стая. А стая не терпит слабых. Участь тех, кто не оправдал доверие лидера, мало отличается от того, что уготовано Гаррету Тени.

* * *

Реальность выплывала из тумана рвано, клочками. Осколками звуков, обрывками чувств, холодом на лбу и адским жаром по всему телу. В горло вцепилась сухая жажда, но заставить себя встать и дойти до кухни Гаррет пока был не в состоянии.

Рядом обозначилось движение, и чересчур громкий голос северянки впился в уши, в голову, в мысли, отзываясь тошнотворной болью:

— Вы меня слышите? — взволнованно спрашивала она, кажется, не первый раз.

— А я похож на глухого? — мрачно прохрипел Гаррет, опасаясь, что иначе проклятая девчонка не заткнется. — Вы слишком шумите, леди.

— Пару дней назад вы были похожи на труп.

— О, это амплуа многим пришлось бы по вкусу, — Гаррет искривил губы в ядовитой усмешке и открыл глаза, уставившись в поглощенный полумраком потолок логова. — Понизьте, наконец, голос, леди. Мне трудно говорить и еще труднее слушать. В моем доме должно быть тихо.

Северянка недовольно фыркнула и отошла. Раздался приглушенный плеск воды, заставивший жажду заявить о себе еще сильнее. Минутой спустя прохлада на лбу сменилась пронзительным облегчающим холодом, а губ коснулась долгожданная влага. Гаррет пил долго и жадно, наплевав на присутствие чужака. Северянка не враг себе — а значит, не враг и ему. Да и долги возвращать умеет. Один, самый большой, с нее уже снят — долг спасенной жизни.

— На улице много южан, — вновь зашуршал голос девчонки, — и, кажется, ту часть дома кто-то обыскивал… я слышала грохот.

Изумительные новости. Насколько же хорош нюх у ищеек пустынь, раз привел их даже сюда? Гаррет был уверен, что возвращался тоннелями Хранителей. Глифы надежно спрятали все следы и не откроют истины слепому. Так как же нашли то, подставное, но все же логово? И кое-что еще требует уточнения:

— Именно сюда никто не приходил?

— А кто-то мог? — приподняла брови девчонка. — Глифы же…

— Мог, — отрезал Тень. — Иссохший, в темном балахоне.

— Нет. Никого с косой я тоже не видела.

— Очень остроумно, леди.

— Хельга.

— Что?

— Мое имя Хельга. «Леди» мне не нравится. «Вы» — тоже.

— Я удивился бы, если б пришелся вам по вкусу, леди Хельга, — усмехнулся в ответ Гаррет, уже самостоятельно пытаясь сесть.

Девчонка вспыхнула, резко выпрямилась и уперла руки в бока:

— «Тебе»! С этого момента мы на «ты», Гаррет Тень!

Резкий звук заставил скривиться от тупой боли, и Хельга, ойкнув, поспешила понизить голос. Повисла тишина. Северянка, очевидно, ждала какой-то реакции, но даже если бы Гаррет хотел пойти навстречу неизвестно чему, он все равно не мог предположить, какой именно. И вместо глупой игры как всегда предпочел перейти сразу к делу:

— Я должен был принести достаточно бисера, леди. Надеюсь, вы его нашли и уже начали работу. Кроме того, я голоден, так что попрошу вас заняться и этим.

Северянка поджала губы и отвела взгляд, буркнув в сторону:

— Нашла я бисер. Когда в… ты встанешь на ноги, можно будет пойти и проверить стрелы. Ужин почти готов.

Гаррет проводил глазами спину своей невольной гостьи и чуть сполз на подушке. Сидя его мутило. Мокрая тряпочка и вовсе упала со лба на грудь, но к жару Тень уже привык и не обратил на это внимания. Его пальцы давно сжимали остро заточенный край звезды, а взгляд был прикован к низкой ссохшейся фигуре, которая появилась из ниоткуда, едва была упомянута в разговоре.

Хранитель.

Первый и верховный из Хранителей, живущий, по заверениям глифов, уже не первую сотню лет — со дня основания Ордена. Эта девчонка, Хельга, она его даже не заметила. Хотя что с неё взять? Хранитель всегда успешно уходил от взгляда самых лучших из Теней, не то что глупой невнимательной северянки.

— Выглядишь неважно, Гаррет… — хрипло зазвучал в полумраке голос самой плотной из теней. Бледное лицо едва выглядывало из глубокого капюшона, и Хранитель казался просто сгустком тьмы с нелепой маской.

— Какого черта тебе нужно, старик?

— Хочешь, расскажу тебе сказку? Детям это всегда помогает справиться с болью.

— Я спросил, что тебе нужно.

— Помнится, ты любил одну… когда-то…

— Нечего сказать — вон из моего дома.

Хранитель вздохнул и развел руками. Широкие рукава плавно колыхнулись от движения, ткань завораживающе изогнулась манящей темнотой.

— Это мой дом, Гаррет. Никакого почтения к старшим… Оставь в покое свою острую игрушку, она причинит мне столько же вреда, сколько я хочу причинить тебе. И ты прекрасно знаешь об этом.

— Иначе говоря, у Хранителей нашлось дело, в котором вы боитесь запачкаться. И как всегда под рукой такая удобная марионетка, обязанная вам своей шкурой.

Сгусток мрака грустно качнул головой, маска лица дернулась туда-сюда белым призраком. Тяжелый вздох обозначил черный провал рта:

— У южан есть поверие… обычай: если охотник убит, душу его успокоят лишь полные муки вопли убийцы. Мольбы о смерти… за века своего существования песчаный народ нашел применение множеству ядов, а уж как в тех краях обращаются с железом — вывернет и наших палачей… Поэтому южан либо не трогают, либо вырезают целыми кланами. Ты стал причиной смерти троих, Гаррет. Троих из нескольких десятков.

— Двоих.

— Третий умер позже: лекари не смогли ему помочь. Но на твое положение такие мелочи, увы, уже не влияют. Что будешь делать, Гаррет? Ты теперь цель, добыча. Глифы не смогут скрывать тебя вечно от южного чутья. Однажды запасы еды подойдут к концу и ты покинешь свое убежище. Как видишь, я забочусь о тебе, мальчик мой… Так что ты намерен делать?

— У меня два очевидных пути, старик, о которых ты знаешь. Ты пришел предложить третий — я слушаю.

— Всегда уважал в тебе, Гаррет, умение сразу переходить к сути, — губы зависшей во мраке маски растянулись тонкой улыбкой. — Ты покинешь наш город, сынок. На год или больше — этого времени хватит на бегство. Ты покинешь город и уйдешь на север.

— Север? — Гаррет нахмурился и бросил взгляд в сторону кухни, где, даже не подозревая о госте, хозяйничала Хельга: северянка, с которой все началось. — И что же я забыл на севере?

— О, твоя гостья тут совершенно не при чем, с ней ты можешь разобраться, как сочтешь нужным. На севере ты найдешь один храм, там есть артефакт, который любым способом должен попасть в руки Хранителей. И будет лучше, если ты сначала попробуешь решить вопрос словами, а не… А не как обычно. Не хотелось бы повторения той истории с церковью.

— Ты бы тут не стоял, будь такая возможность, — не сдержал усмешки Гаррет.

— Я расскажу тебе сказку, сынок…

Хранитель поднял руку, непроницаемая тьма балахона вспыхнула мертвенным светом, распалась десятками глифов и устремилась к Гаррету. Тень привычно закрыл глаза. Он терпеть не мог такой «брифинг», но Хранители иначе будто и не умели. Один за другим глифы выстраивались в четкую картинку, погружали в сон, который покажет все, что так называемая Истина сочтет нужным.

Гаррет никогда не верил в ту чушь, что разносили шепотки по разным углам их прогнившего города. То, что защищают Хранители, не мир и уж точно не правда. Истина многолика. Истину трактует каждый для себя сам — никакая магия не рассудит на правых и виноватых. И уж точно такой слабый предлог никогда не заставит подчиняться кучке стариков тех, у кого в руках власть над миром. Вот так и приходит на ум лишь один ответ: то, что хранит влиятельнейший из орденов, — не что иное, как сила. Абсолютная, в какой бы форме она ни была. Единственная Истина, перед которой склоняется каждый из людей любого из народов. Но Гаррет ничего не знал наверняка. Фрагменты книг, осколки слухов, обрывки фраз, тут же затихающие, стоило Старейшему почуять лишнего. Давно прошло то время, когда Гаррет жаждал правды.

Сколько бы он ни пытался — ему доставались лишь сказки о прошлом, рассказанные наигранно участливым стариковским голосом. Убаюкивающим, усыпляющим. Но каждое слово тех проклятых сказок въелось в память кислотой, ядом. Одну из них Гаррет действительно когда-то очень любил.

Хельга злилась. Её попытка хоть как-то наладить общение с проклятым вором провалилась, но дело даже не в этом. Неужели так сложно хотя бы сказать «спасибо» и относиться чуточку человечнее? Зачем так открыто насмехаться? Ведь тех, кто вместе прошел по грани, что-то да связывает. Всегда связывает узами, отличными от любых других.

Хельга просто хотела поддержать. Не могла иначе, потому что все это произошло из-за неё.

Но холод вкрадчивого голоса Гаррета ломал привычные устои и традиции. Замораживал все порывы души и заставлял мерзнуть изнутри. Мастер Вор смотрел на жизнь как-то невыносимо цинично, и Хельга этого не понимала. Может, просто не хотела понимать. Боялась стать такой же.

Хорошо отваренный картофель был протерт на мелкой терке, превратился в вязкую кашицу и, смешанный с наваристым бульоном, обещал стать неплохим ужином для больного. Хотя в медицине Хельга понимала мало, но помнила, как мама всегда кормила её чем-то похожим. Только к картофелю неизменно прибавлялся тщательно смягченный другими приправами или зеленью острый перец, грел изнутри, будто выжигал всякую заразу и боль.

Но перца у Гаррета не было. Зелени тоже. Только соль.

И, признаться, делиться с ним теплом родного края после той глупой беседы северянке уже расхотелось. Вернуть бы все как было, чтобы вор не слышал от нее тех детских слов. Чтобы сейчас не гореть от стыда. Да что уж теперь… Будет «тыкать» из принципа и выслушивать в ответ нескончаемое ядовитое «леди». Просто поразительно, как избирательная вежливость Гаррета звучала порой унизительно, порой вкрадчиво, а порой просто насмешливо и издевательски.

Пока готовилась еда, Хельга тщательно готовила себя к тому, чтобы появиться перед вором вновь невозмутимой. Но это оказалось излишне: Гаррет спал. Спал очень странно, полусидя. Под едва видимой из-под пледа рукой тускло мерцало острое лезвие звезды, о которое Хельга едва не порезалась.

Мерзко засосало под ложечкой. Накрыл липкий страх.

Гаррет не спал — его словно выключили: без видимых повреждений, без звука, без следов. Именно это пугало. Все воспитанные отцом и дядей охотничьи инстинкты вопили о том, что что-то не так. Не к месту вспомнился вопрос Гаррета о ссохшемся старике в балахоне. Но Хельга готова была поклясться, что в комнате никого не было и нет.

Миска с едой уже жгла руки, дразнила нос вкусным запахом, но даже чувство голода и усталости не могло потеснить страх перед неясной угрозой. Впервые в доме вора Хельга чувствовала себя в опасности. И едва не подпрыгнула, когда Гаррет вдруг шевельнулся, садясь удобнее. Картофельная полукаша радостно плеснула на руки, заставив зашипеть от боли; на дорогущий ковер, вызвав пару емких ругательств уже у хозяина дома.

Сразу стало легче.

Наваждение спало, призрачная опасность ушла, показалась глупостью воображения. Хельга извинилась, аккуратно поставила миску на тумбочку при кровати и умчалась на кухню за тряпкой, полотенцем, позабытой за всеми мыслями ложкой.

И правда, чего это она?

— Все в порядке? — на всякий случай спросила Хельга, когда картошка в миске ушла по назначению, а тишина так и не разбилась ничем, кроме звуков еды.

— Недурно, если вы о еде, леди, — все так же холодно отозвался Гаррет, возвращая пустую тарелку. — Но в следующий раз я бы предпочел порцию больше.

— А если я… не о еде?

— А если вы не о еде, будьте добры найти себе дело. Тихое. Имейте в виду: едва я встану на ноги — уйду из города. И наша с вами сделка не станет причиной для задержки. Так что если у вас — вдруг — есть личные дела, советую завершить их как можно раньше.

— Уйдешь? Куда? Почему? Я думала… думала, тут твой дом.

— Тут мой дом, леди, но я предпочитаю быть тенью, а не призраком. Или же вы не знаете, что означает ссора с южанами?

— Я… — Хельга крепче сжала уже давно остывшую миску и уперлась взглядом во все еще влажный от воды ковер, — я… прости меня. Я виновата.

— Мы заключили сделку, леди. Виноватой вы станете лишь тогда, когда не выполните ее условий.

С этими словами Гаррет отвернулся к стене, показывая тем самым, что разговор закончен. Хельга вздохнула и отошла от кровати, ловя себя на мысли, что такая тишина для нее становится привычной. Даже приобретает некоторый бархатный уют, сейчас отчетливо пахнущий медикаментами.

Главное — не смертью.

В другой части небольшой комнаты, у мягкого кресла, Хельга устроила себе мастерскую: принесла из кухни табуретку, приспособив ее под стол, несколько чашек, в которые тщательно рассортировала добытый вором бисер. Надо сказать, качество застывших капель, хранящих в себе силу стихий, удивляло. Когда речь зашла о подпольных магах, Хельга сразу представила себе алчных самоучек, которые не смогли занять должное место по закону — ведь магам Ковена платят много — и предпочли заработок за его чертой. И, соответственно, их бисер должен был быть разным, несбалансированным. Но то, что принес вор, было идеально. Бисер создавал не просто профессионал, а невероятно опытный профессионал, смогший придать каплям идеальную круглую форму и заключить в каждую строго одинаковое, эталонное количество энергии. Качество, достойное работ лучших из магов, а не какой-то там недоучки. И страшно представить, сколько это стоило Гаррету.

Потому, едва только увидев доставшееся ей сокровище, Хельга решила сделать все в лучшем виде. Даже не стала пренебрегать промежуточными расчетами, результат которых во время обучения приноровилась прикидывать на глаз. Но время… время, которое до того, как Гаррет пришел в себя, тянулось пыльной патокой, теперь бросилось вскачь. Ночь закончилась, день давно перевалил за свою середину, а Хельга успела доделать лишь основной подготовительный этап. Пусть самый долгий, но все же… Все же к следующему пробуждению Гаррета Хельге хотелось представить результат, а не пустые обещания. И потому она, бросив косой взгляд на спящего вора, стряхнула напавшую было сонливость и снова взялась за дело.